Встретимся в иномирье

      Направляясь в свой кабинет, Рорис был грустный и угрюмый от того, что произошло в гроте рихзей. Вернее, от того, чего там НЕ произошло. У Второго не получилось соединиться с Первой!! Правитель Аквелании не подозревал о возможности такого исхода. И хотя эльф все время повторял про себя, как заклинание: "Ничего страшного не случилось", он впал в уныние, печаль захлестнула его, как болезнь.        В кабинете ожидал Сухрос. В это трудное время только и оставалось, что надеяться на мудрость жреца и его способность предвидеть будущее.       Словно угадав состояние короля, нарочито бодрым и спокойным тоном жрец спросил:       — Он не спешит вступать в свой первый взрослый сезон, не так ли?       — Это так, — запинаясь, подтвердил Рорис.       — Задержка с его прибытием… Пожалуй, теперь имеют место душевные сдвиги. У Второго произошло закрепление на грубой стороне человечьего мира.       Король сник и присел на краешек стола. Надежда испарялась с каждой минутой, впереди маячил беспросветный кошмар. И тут жрец вновь огорошил (он был хорошо известен этой способностью):       — Помните про диких? Они там, в лесах и на холмах. Прячутся, воруют скот, убивают всех, кого смогут.       Дикими называли горстку эльфов-отступников, что жили в лесах, а не на побережье, как цивилизованные эльфы. По слухам, они влачили жалкое существование и жили примитивной жизнью, опустившись до уровня зверей.       — Эльфы Беличьего Гнезда? Дикие, они дикие и есть.       — Придется вам поучиться у них кое-чему… — Жрец посмотрел с явным сочувствием. — Со своей стороны могу предложить книгу, учебник по истории. Красочные иллюстрации, доступное изложение.       — Показывайте, — отозвался король, хотя и почувствовал, что внутри все сжалось.       Достав из кармана широкой мантии старый том в кожаном переплете, Сухрос вложил его в дрогнувшую руку короля.       — И помните — без вашей помощи у Второго ничего не получится. Только вместе.       В голове у Рориса все перепуталось, и билась одна только страшная мысль: "Подобно зверям и далеким предкам, будем, как дикие…". И ведь придется, деваться некуда, на что угодно пойдешь, если хочешь обрести свою триаду. Приоткрыв книгу и глянув на картинку, король покраснел от стыда. Он ощутил себя грязным уже от того, что увидел это. Очевидно, книга совсем уж древняя, такой в библиотеке у Рориса точно не было.       Королю предстояло то, чего он боялся больше всего. И все же, совет жреца произвел на него поистине волшебное действие. Жизнь возвращалась.                   ***       Собираясь идти в грот рихзей, юноша облачился в зеленый костюм, на вид почти, как у короля, но с небольшими отличиями в рисунках на ткани. Одеваясь, Лиланд думал: интересно, почему аквеланцы души не чают в зеленом цвете? Надо будет узнать...       Король предупредил, что в гроте Лиланд останется наедине с рихзеей, а он только проводит его до места и подождет поблизости. Предостерег, — там нельзя шуметь. Неожиданно назвал юношу по имени, чему тот удивился. Оказалось — они познакомились, когда, обнаружив Лиланда, эльф вел его по туннелю во дворец. Парень не помнил тот момент, видно, сам не свой был. Познакомились еще раз.       Они начали спускаться в подземелье. Рорис выглядел серьезным и торжественным, и Лиланд предположил, что встреча с рихзеей это нечто священное. Таинство. А позже, когда у него ничего не вышло с Первой, юноша понял еще и то, что это большая ответственность. Из-за неудачи Рорис выглядел расстроенным, а Лиланд чувствовал себя виноватым, хотя ничего не мог поделать, капризный хоботок опять не желал высовываться. Рихзея подлетела и долго порхала вокруг юноши, будто ждала чего-то, потом утомленно опустилась на руку. Прошло время, и, в конце концов, король подошел и тоже подержал рихзею в руках.       — Что я должен делать? — прошептал Лиланд.       Рорис покачал головой, и, когда Первая улетела в рой, ответил:       — Не знаю. Кажется, что-то пошло не так. Спрошу у Сухроса.       Позже Лиланд узнал, что Сухрос, он вроде местного мага, только — жрец. Конечно же, сказочному королевству, каким являлась Аквелания, надлежало иметь своего могучего волшебника.        Гуляя по дворцу, он повсюду видел только мужчин. Закономерно было его удивление: а женщины где? Оказалось, рихзеи это они есть. И давно уже так, никто не помнил, когда случилась метаморфоза. Юноша особенно пожалел, что не удалось соединиться с Первой. Пока он ожидал вестей от короля, в его голове постоянно крутились мысли о рихзеях.       Золотые лучи магического фонаря освещали письменный стол и открытую книгу. Время позднее, далеко за полночь, чтение подаренной жрецом книги подходило к концу. Вначале было стыдно, причем, довольно долго и сильно. Но Рорис это преодолел, и непристойная книга была изучена им от начала и до конца. Он рассматривал последние страницы с иллюстрациями, где на лугу, разбившись на пары сношались дикие эльфы. Королю больше нравилось считать их дикими, а не далекими предками, уж очень бесстыжими были те эльфы.        Итак, голые, веселые и весьма дикие эльфы любились на лужке среди маргариток, а в душе венценосного чтеца царило смятение. «И я должен повторить это вместе со Вторым?!», — Рорис с досадой захлопнул книгу и застыл, опустив голову на руки. Благодаря чтению он получил примерное представление о том, что ему предстоит. Но теперь во всю мощь заявляли о себе другие трудности. Задача казалась, мягко говоря, трудновыполнимой, а попытки постижения дикости — блужданием в неведомом. Рориса с раннего детства приучали к мысли, что эльфы Аквелании стоят на несравненно более высоком уровне развития, нежели лесные эльфы.       "Слишком я цивилизован, и во мне недостаточно дикости. Да кого я обманываю? У меня вообще этого нет!" — в отчаянии думал он. От таких мыслей больше всего страдала гордость. Рорис привык, что у него все получается лучше всех, он ведь король. К тому же эльф сознавал, что не имеет права сплоховать в этом новом для себя деле. Ради благополучия королевской триады он обязан быть безупречным. Рорис еще какое-то время изводился, но вскоре им овладела твердая решимость — чего бы это ему ни стоило, он станет необузданным варваром. А если уж эльф впал в это состояние, сомнений быть не могло — он своего добьется. Сколько бы воли и сил не требовало овладение дикостью, король найдет их в себе.                   ***       Серое марево растянулось над морем, дождь понемногу стихал, хотя все еще моросил. Рорис плотнее закутался в дорожный плащ и ступил на мокрый пустынный мост. Он нарочно выбрал такое время — раннее ненастное утро, рассчитывая выйти из города незамеченным. Он шел один, без спутников. Дело было крайне щепетильное, и касалось его интимной жизни. Задуманное им подрывало самые устои аквеланского общества, никто из эльфийской знати не одобрил бы этого. Рорис никому не мог довериться, никому, кроме Сухроса, но в этот раз он решился обойтись без помощи жреца. Достаточно того, что Сухрос указал выход из кризиса. Гордость короля и так страдала всякий раз при необходимости в его советах.       Он пересек мост Поющего Кальмара, затем мост Летающей Медузы, прошел набережную и, покидая город, вышел на старую заброшенную дорогу. Синева побережья и господство белого мрамора остались позади, с каждым шагом окружающее становилось все более зеленым и суровым. И вот, наконец, король вступил в иной мир — мир леса. Лес — чуждое, неприятное место, родной стихией Рориса была Вода. Но, преодолев неуютное чувство, он шел по узким звериным тропам, по далеким и малознакомым местам, где приходилось карабкаться на крутые холмы и продираться через непролазные дебри.       Он шел, пока не вышел к хижине. Домик стоял под вековой сосной, сосна росла на холмике, а холмик располагался на границе земель Аквелании. Здесь скрывалась ведьма, сбежавшая от карающего меча эльфов Беличьего Гнезда. Ее колдовское искусство было объявлено у них вне закона. Когда-то Рорис позволил ведьме поселиться на территории Аквелании, в пустошах приграничья, а теперь он пришел сюда в надежде приобщиться к дикости. Эльфийка должна была знать о ней такое, о чем Рорис мог только догадываться (о способе размножения диких эльфов в Аквелании ходили кое-какие слухи).        Не прекращая наблюдения за избушкой, король спрятался в мощных зарослях остролиста, собираясь немного отдышаться и заодно создать внутри себя подходящий настрой. «Это измена. Я собрался изменить моей триаде!», — назойливо крутилось в голове. Эти не прошенные мысли вот уже несколько часов не давали покоя. Несколько раз глубоко вздохнув, Рорис отложил их на потом, для более спокойной обстановки. Когда в очередной раз он бросил взгляд на объект наблюдения, в дверном проеме стояла рыжеволосая худощавая эльфийка в темном платье. С изящной непринужденностью она держала в руках предмет, издали казавшийся метлой. (Разумеется, никаких рихзей у диких эльфов не водилось, а были эльфийские женщины, выглядевшие примерно так, как эта колдунья).       Черубина, прищурившись, смотрела туда, где прятался король. Чуть погодя, она усмехнулась и, повернувшись к двери, махнула рукой, жестом приглашая за собой. У Рориса возникло чувство, что его поджидали. Он обреченно вздохнул, и, выбравшись из зарослей, двинулся вверх по тропинке.       Внутри домика было не так тесно, как могло показаться. Возле одной стены находилась кровать, а напротив ютился стол с двумя табуретками. Остальная часть комнаты отводилась каменному очагу с огромным котлом, подвешенным над огнем. Над котлом поднимался горький пар.       Черубине могло быть от ста лет до нескольких сотен, внешность эльфов не выдает их возраст, а вот манеры могут. Чем старше эльф, тем сдержанней его речь и поступки. Судя по живой манере изъясняться и подвижной мимике, Черубина была моложе короля. Улыбаясь, ведьма стояла возле очага и, уперев руки в бока, приветствовала гостя такими речами:       — И кто это ко мне пожаловал? Сам монарх Рорис! Неужели возникла нужда в моем искусстве? — Эльфийка заглянула в котел и помешала в нем черпаком, после чего испытующе поглядела на короля. Рорис стоял в дверях и не знал, куда деваться от смущения. Черубина отвернулась и так долго, со вниманием, изучала содержимое своего котелка, будто потеряла там что-то. Затем воскликнула:       — О, Боги, какая честь мне выпала! Разделить ложе с тем, кто отвергает плоть ради игры энергий духа. — Опять пошерудив в котле, колдунья продолжила:       — Почему-то я не вижу, зачем тебе это понадобилось, Рорис. Но с удовольствием окажу услугу. Пойдем.       — Черубина… э-э… я…       — Ш-ш. Знаю, как это смущает тебя. Молчи, предоставь мне сделать, что нужно.        Она подвела короля к кровати. Обуреваемый мятущимися мыслями, он опустился на ложе. Перед глазами у него все расплывалось, кровь громко стучала в висках, чувство, которому он не знал имени, перехватило горло. Мучительный стыд перед дикостью ситуации устранила Черубина, смешно комментируя его неловкие действия:       — Не суетись. Ты не жених, а я не новобрачная. — С ее губ сорвался тихий смех, а после она проговорила:       — Вот так. А теперь надо как следует закрепить полученный опыт. Сделаем еще одну попытку?       Несколько утратив неуверенность, король отвечал:       — Знаешь, это необходимо сделать, дабы не возникло никаких сложностей в будущем. Понимаешь, Черубина, мне нужно добиться совершенства в этом искусстве.       — Я так и думала, что ты захочешь.       После они лежали, отдыхая. Ветер стучал по крыше ветками дерева. Пахло сухими травами и горящими в очаге сосновыми шишками. Бревенчатые стены навевали далекие, будто бы не свои воспоминания. Рорис ощущал себя так, словно упала с его плеч тяжкая ноша в несколько сотен лет. Он не знал, не догадывался о тяжести, лежавшей на плечах его. Король казался себе легким, как воздушный шарик, ему хотелось кувыркаться, прыгать и летать. Захотелось поведать эльфийке о причине своего интереса к вопросу дикости, и он не стал подавлять это желание. Рассказал о непотребной книге жреца и про тупик, в который попал после прочтения. Ведьма внимательно его выслушала, затем подошла к очагу и стала помешивать в котле. Спустя время оглянулась на лежащего Рориса.       — Хочу показать тебе, как выглядит настоящая дикость.       Он поднялся и, приблизившись, заглянул в котел. Вначале внутри была кипящая вода, но когда ведьма произвела сложные манипуляции руками, темную поверхность заполнило бледное расплывчатое свечение. Далее туман рассеялся, и взору короля открылась любопытная картина. Освещенная светом факелов арена, полная лесных эльфов: лохматых, грубых дикарей. Они смотрели на середину арены, где стояла большущая клетка. Рорису показалось, что он перенесся на тысячи лет назад, в прошлое. Дальше удалось разглядеть, как из ниши внутри клетки выбирается нечто мохнатое, высокое, мощное. Мракорис (мифический зверь, полу-лев-полу-носорог).       Над ареной нависали ветви огромного дерева, а к его стволу крепился небольшой плетенный домик. Вокруг входа, на ветках были развешены ужасающие трофеи: головы разных лесных обитателей, висели там и головы эльфов. Так вот почему они называют себя Беличье Гнездо, — подумалось Рорису, — дикие эльфы живут на деревьях. В дверях домика появился лесной эльф, и Черубина шепнула королю: — Это вождь Беличьего Гнезда.       Вождь был под стать своему народу. На его лице, напоминавшем древнюю маску, кривой линией изогнулся рот. Блеснули зубы. Он взревел какие-то воинственные слова, и его пальцы задвигались, словно уже сжимали чье-то горло. Как бы в подкрепление его слов толпа внизу пришла в движение. Рорису было видно, как, приветствуя своего предводителя, эльфы что-то кричат и размахивают оружием. Из высоко висевшего домика вождь выпрыгнул так ловко, как рысь слетает с дерева. Болотного цвета рубаха, коричневые штаны, на поясе нож. На голове тускло сверкнул серебристый обруч. Он выждал, пока перед ним отворят двери, и вошел в клетку с мракорисом, как к себе домой.       Демонстративно медленно эльф прошелся внутри клетки из угла в угол. Какое-то время мракорис следил за ним и не двигался, а потом, угрожающе выставив свой рог, устремился вперед. Вождь встал ему навстречу, зловеще улыбнулся и достал нож. Бой вышел коротким. Первая атака мракориса была словно предугадана и не причинила эльфу вреда. Второй рывок зверя был стремительнее первого, противник едва успел уклониться от острого рога животного. Они минут пять еще кружили по клетке, а потом вождь ухватился рукой за рог мракориса, высоко подпрыгнул, перелетел через голову чудовища и оседлал его. Лицо эльфа перекосилось от ярости, сверкнуло короткое лезвие. Припав грудью к загривку зверя, вождь полоснул его по горлу…       Дикий стоял над телом поверженного монстра, и весь его вид с заляпанным кровью лицом, ясно давал понять: этот эльф опасен. В его глазах было нечто смутное, пугающее, порожденное лесным миром. Неожиданно эти горящие бешеные глаза встретили взгляд короля, вождь смотрел прямо в его лицо. По спине Рориса пополз неприятный холодок, он ощутил удивление и что-то еще, незнакомое. Глаза лесного эльфа были сама ненависть, и король испытал прежде неведомое ему чувство беззащитности, нехватки чего-то важного. В этот миг, несмотря на магический купол, через который в Аквеланию не могло проникнуть ничто враждебное, он пожалел, что покинул дворец, не прихватив с собой оружия.       Черубина и король обменялись взглядом и отступили от очага. Ведьма сказала:       — Твой труд безнадежен, нельзя сбросить бремя цивилизации. Аквелания это совершенство, ее законы — сама логика. Мир лесных эльфов это власть инстинктов, но в этом их сила. Ты хочешь быть диким наполовину или чуть-чуть, но твой разум не допустит этого. Он создан для могущества, и не станет делиться властью.       Рорис помедлил с ответом, а потом пожал плечами:       — Значит, придется достичь невозможного. У меня нет другого выхода.       День угасал, ему предстоял путь назад. Черубина приподнялась на цыпочки и поцеловала короля на прощание:       — Я рада, что ты пришел и оживил этот день.        Встреча с колдуньей превзошла все ожидания, с легким сердцем Рорис возвращался в Аквеланию. Резво, вприпрыжку спускаясь с холма, он чувствовал, что вылазка вышла весьма удачной, и приблизила его к осуществлению мечты. Теперь королю дышалось настолько легче, что даже окружающие его лесные дебри, выглядели сносными и чуточку уютно-загадочными. И, вдобавок, увиденное в котле Черубины, подтвердило слова Сухроса про Беличье Гнездо. Дикость, самая настоящая дикость!       Вернувшись во дворец уже ночью, король лежал в кровати и думал о Втором, о устройстве королевской триады, и каким путем они этого добьются. Не ошибиться бы. Вовремя ли это? Как все пройдет? Предполагалось, что с Лиландом сложностей не возникнет, надо только правильно объяснить. Однако это объяснение было для Рориса хуже погружения в чуждый лес. Внезапно пришло понимание, как лучше все сделать. Ему вспомнился трюк Сухроса, когда жрец в двух словах изложил свой замысел с помощью демонстрации стыдной книги. Назавтра король планировал повторить хитрость: показать Второму эту самую книгу.                   ***       Лиланд листал старый том и изредка комментировал:       — О, местная порнушка! А чего тут одни мужики? Для голубых, что ли? — Он оторвался от страниц и посмотрел на виновато потупившегося эльфа. В голове пронесся ряд умозаключений, и в синих глазах появилось понимание:       — А-а... это типа рецепт, чтоб выманить хоботок? Ваш Сухрос просто гений… — Парень полистал еще и вновь подал голос:       — И кто будет актив?       Рорис поглядел непонимающе, но был при этом радостный, как мальчишка, которому доверили поджечь фейерверк. Лиланд оценил его довольную физию и не замедлил съехидничать:       — Какой я не догадливый!.. Начальству всегда самое лучшее.        Юноша закрыл книгу, прошелся вдоль стены и подошел к окну. Ему было нелегко справиться с охватившими его мыслями. Ну вот, я так и знал! Мог бы и раньше смекнуть что к чему, ведь чувствовал — что-то не так. И почему всегда такое происходит? Сначала вроде бы все хорошо, а потом обязательно какое-нибудь дерьмо вылезет.       Между тем Рорис смотрел с беспокойством и сочувствием, начал запутанно объяснять про цивилизацию, дикость и самопожертвование. Ответом ему был скептический ироничный взгляд Лиланда, он вдруг сообразил, что мог бы сам выйти в топы. Король — чудачок, типичный ботан. Не откажет, если попросить. Парень с любопытством прищурился, скользнув взглядом по худощавому телу эльфа. Но, не заметив сексапильности, Лиланд с огорчением понял, как все скверно. Король обладал неземной красоты личиком, но в его высокой фигуре не было и намека на женственность. У меня не встанет, — вынужден был признать юноша. Вот невезуха! И хоботок не высовывается, и член не встает… Хорошо, что слишком далеко зайти в самокритику он не успел, вмешался Рорис, вновь начал про цивилизацию, про долг перед Аквеланией. Он будто оправдывался. Лиланд кисло улыбнулся и вернул ему книгу:       — Да ладно, расслабься. Это справедливо, с Первой я ведь облажался, а не ты. Какой у нас план? С чего начнем?        Пока они шли по туннелю, король вводил его в подробности дела, накачивая информацией. Направляясь в пещеры, они взяли с собой большой пушистый ковер и подушки. Без этих вещей там было бы слишком неуютно для того, чем они собирались заниматься.                   ***       В голубоватом свете пещеры, камни чуть светились, осыпанные пыльцой с крыльев рихзей, сияли в полумраке, как и светлые волосы Лиланда. Королевские фавориты… Рорис невольно сравнивал их, вспоминая лесную ведьму. Кожа Черубины была прохладной, а тело — мягким, податливым. Эльфийка так и льнула к нему. Лиланд прильнуть не спешил. Жесткий, тугой, как натянутая тетива лука, он смотрел куда-то в сторону и, похоже, готовился удрать. Но эльф не дал ему улизнуть, привлек к себе, гладил его плечи, успокаивая, хотя и сам он пришел в сильное волнение, его мысли метались в беспорядке. Рорис думал: "Наверно, для Второго все это тоже дикарство, он слишком цивилизован, вот и смущается. Мы так похожи". Король находил это сходство трогательным.       После стольких лет тоски по счастью, Рорис никак не мог привыкнуть, к тому, что оно в его руках. Он расчувствовался и принялся покрывать поцелуями плечи и руки юноши.       — От твоих поцелуев хоботок не появится!       — Какой хоботок?       — Когда он покажется, я смогу соединиться с… — Лиланд умолк на полуслове. — А… забудь… Продолжай, только побыстрее, блин!       — Ты великолепен, — проговорил Рорис, не пряча восхищения. Он провел пальцами по волосам юноши, прикоснулся к ушам, погладил цепочку позвонков. Нагнулся и поцеловал между лопатками. Столь совершенные линии вызывали восторг, близость юного тела кружила голову, а прикосновения к коже обжигали. Это знание подхватило чувства Рориса и выбросило их за пределы времени, ощущения стали другими, все замедлилось, затем водопад и пещера вдруг завертелись перед глазами с запредельной скоростью и внезапно все померкло… Когда же усилием воли король привел потрясенные мозги в порядок, Лиланда и след простыл. Кроме эльфа и рихзей, в гроте уже никого не было.                   ***       По телу пробежали мурашки, когда к хоботку подлетела и прижалась Первая. Они соединились потоком, который нельзя было ни преградить, ни остановить. Это было СЛИЯНИЕ. Плоть будто исчезла, происходила игра духов. Вспышка оттеснила на время окружавший полумрак. Все закружилось в сверкающем мельтешении, и сила живой рекой хлынула в Лиланда.        Рихзея стала меняться, подрастая на глазах. Теперь очертания ее полупрозрачного тела напоминали человеческие и женские. Вокруг ее фигуры вспыхивал лучезарный ореол, яркий, как крылышко стрекозы на солнце. Первая напоминала нимфу или богиню. После этой метаморфозы течение силы стало шире, словно оно получило дополнительную подпитку. Лиланд ощущал, что они вдвоем с Первой летали, играли, скользя, кувыркаясь в воздухе, но, скорее всего, все это было только в его голове. Слияние вырвало юношу из реальности, он как будто покинул землю и пребывал где-то далеко, созерцая пределы Вечности. Казалось, что счастье льет каскадом со всех сторон, он не помнил, чтобы когда-нибудь был счастлив, как в этот миг.       Затем поток замедлился и ослаб, рихзея уменьшилась и опять стала похожа на бабочку, но более яркую, чем раньше. Такая маленькая и такой большой заряд невероятной бодрости! Ее сила живительна, как ручеек, возрождающий пустыню к жизни. Это окончательно покорило сердце Лиланда. Он раскинул руки, чтобы обнять рихзею и всех ее родичей, чтобы затеряться среди них. Ибо наконец он нашел то, что искал. Сила наполняла его душу, и он знал, что уже никогда не будет таким, как прежде.                   ***        Вернувшись из пещер в свою комнату, юноша опустился на кровать и просто сидел в тишине, наслаждаясь ощущением «сытости», наполненности энергией. Внутри все плясало и гудело, как бывает от мощного напора огня. С красивого юного лица не сходила довольная улыбка, Лиланд как бы ощупывал себя изнутри, касаясь своего тайного сокровища. Что там с ним делал Рорис? Вспоминать как-то не хотелось. Сначала Лиланд просто позволил ему делать все, что захочется, а эльф взял и почти сразу (вот везуха!) вырубился...       В это время дверь отворилась, и на пороге комнаты появился король. Он подошел, улыбаясь.       — Получилось? Вижу, что получилось. Ты весь светишься, энергия так и рвется наружу. Не хочешь поделиться?       — Что?!       — Одно прикосновение и мы станем триадой. — Подойдя ближе, король протянул руку, желая взять ладонь юноши, но не тут-то было, тот шарахнулся в сторону и едва не свалился с кровати. Рорис замер и отшатнулся, будто налетел на невидимое препятствие, улыбка сошла с его лица.       — Что с тобой? — спросил он, вглядываясь во Второго с тревогой.       — Уходи, — глухо ответил Лиланд. Он облокотился на подушку и с упрямым видом скрестил руки на груди. Его наполненность и «сытость» это залог на будущее, если вновь возникнут проблемы с хоботком, а притязания эльфа — королевская блажь. Он не хотел делиться энергией.       — Как это понимать? — проговорил король с болью в голосе. — Для того ведь все и затевалось. Ты связующее звено между мной и Первой. Мы триада! — Рорис пребывал в полном недоумении, прямо как ребенок, которого обманули.       Юноша почуял, что ему грозит лекция, внутренне подобрался, приготовился к натиску. Сверкнул в сторону эльфа глазами из-под насупленных бровей:       — Ты ведь не Второй, как я. Ты не знаешь, что такое жажда. Когда хоботок появился в первый раз, я думал, что меня разорвет изнутри на части. Внутри будто произошел взрыв, так было пусто, холодно и больно. А все потому что я был далеко от Первой. Что если это повторится?       Король не сводил с него потрясенного взгляда.       — Меня тоже сковывает одиночество, душа мечется в этой клетке, грызет прутья тюрьмы и жаждет обрести свою триаду. Я знаю, о какой боли ты говоришь!       — Да неужели? — усмехнулся Лиланд. Недоверие на его лице сменилось высокомерием. Его так и тянуло на скандал.       На пару секунд Рорис в прямом смысле слова потерял дар речи. Он глубоко вздохнул, наморщил лоб, растерянно прошелся по комнате, опять остановился у постели и посмотрел на Лиланда. В его серых глазах сквозили обида и недоумение.       — Есть черта, через которую нельзя переступать. Огорчая меня, ты поступаешь опрометчиво.       Парень на кровати отвел глаза, пожал плечами, зевнул. Молодой, наглый. А теперь в нем еще и пылала сила, дар рихзеи.       — Тебе лучше уйти.       — Боже правый! — вырвалось у короля. — За что? Что я тебе сделал? Чем ты оправдаешь свою жестокость?       Лиланд счел уместным не ответить ему. Сидел, откинувшись на подушки, и криво улыбался.       — Ах ты, молокосос! — вскричал Рорис, придя в еще большее волнение. — Ты пожалеешь! — С возмущенным видом он открыл дверь и пулей вылетел прочь.       Юноша уже жалел, что нагрубил королю. Он успел полюбить Аквеланию, ему было что терять. Существование рихзей делало эту страну потрясающим местом. И теперь вместе с любовью пришел страх всего этого лишиться. Что если Рорис закроет перед ним новые двери?       Да ничего он мне не сделает! — самонадеянно подумал Лиланд. Я — Второй. Второй после Первой. Только я могу соединиться с рихзеей. Я очень особый чувак.       Внезапно в дверях показался придворный эльф, ловко отвесил поклон и доложил:       — Король приказал исполнять все Ваши желания, но отныне Вы ограничены в перемещениях. Сейчас я закрою дверь на замок.       Лиланд презрительно усмехнулся. Это его наказать пытаются? Ему стало смешно. Не было бы так тревожно после разговора с королем, расхохотался бы. Того, кто прошел детский сад и школу, не испугаешь изоляцией. Подумаешь, закрыли! Все равно тут и пойти некуда, кругом одна вода.