***
Я иду в школу. Холодный ветер треплет моё лицо и волосы. Приятно. Несмотря на то, что меня уже выписали, реабилитационный период никто не отменял. Но лежать в больнице я больше не хочу, а к психологу походить могу. Всё-равно после школы кроме домашнего задания, заняться в принципе и нечем. Прежде я не была у психолога, так что для меня это будет в новинку. Надеюсь, что походы к «мозгоправу», как их называет мой папа, не кончатся полным крахом. Я заворачиваю за угол и не замечаю, как врезаюсь в какую-то преграду. Эта преграда была в виде моего «любимейшего друга и товарища» Натаниэля. Я быстро извинилась и пошла дальше. Но мне этого не удалось, так как преграда соизволила заговорить. — Изабель, здравствуй! Как ты? Мне сказали, что ты лежала в больнице. Как твое самочувствие? Я знаю, что наша последняя встреча кончилась несладко, но я хочу всё наладить! — затараторил Нат. — Хэй, не так быстро, давай по порядку, — я усмехнулась. — Мне уже намного лучше, рука почти не болит, иду на поправку, уже скоро снимут бинты, и я вернусь к обыденной жизни. Грубить ему совсем не хотелось, по крайней мере сейчас. — Отличные новости, я очень рад слышать это, — он на секунду задумался. — Вся школа уже в курсе об это случае. Они говорят о тебе, но не всегда хорошо. — Абсолютно всё-равно. Их дело. Если своя жизнь не интересна, почему бы не пообсуждать чужую. Готова поспорить, что все, кто говорит обо мне, понятия не имеют кто я такая. — Думаю, ты права, но если кто-то будет приставать, ты можешь обратиться ко мне. Я всё улажу, — Натаниэль гордо улыбнулся. — Ха-ха, ну ладно буду иметь в виду, — я засмеялась, — ты у нас прямо рыцарь, Нат. — Что есть, того не отнять, — он тоже засмеялся. Тут мы услышали смех, доносившийся сзади. Мы мгновенно обернулись. Это оказались Розалия, Кастиэль и… Лизандр. Спустя секунд пять, не больше, Кастиэль присвистнул и сказал: — Какие люди! Суицидница и староста. Я смотрю вы хорошо спелись, — какие остроты доносятся из его рта. — Кастиэль, давай не сейчас… — А ты не встревай, это не твоего ума дело, — чуть ли не прорычал Кастиэль. — Изабель, послушай, я… Я вскипела. Я не настроена сегодня ссориться с ним, да и вообще с кем-либо. — Нет, это ты меня послушай, Кастиэль. Извини меня за всё то, что я тебе когда-либо сделала. Да, я знаю, я ненормальная. Из ума выжила, но тебе-то какая разница? Просто, знаешь, катись ко всем хуям, — я обратилась к Натаниэлю. — Пойдем быстрее, пожалуйста. Мы ускорились. Лизандр что-то кричал вслед, а я, а что я? Не слушала, он даже не вмешался в этот разговор. Я знаю, он не обязан, но недавно ты чуть ли не поцеловал меня, так в чем же дело? — Слушай, Изабель, а что у тебя с этим придурком? — поинтересовался Натаниэль. — Знаешь, мы с самой первой встречи не поладили, он нагрубил мне, а я ему в ответ. А потом пошло-поехало. — Он всегда был таким. Хотя нет, он стал таким, — сказал Натаниэль и поник. — Я смотрю, у вас с ним что-то произошло? — Ну да, это было относительно давно. А точнее года два назад. К нам перевелась одна девушка. Её звали… К нам подбежал Лизандр. — Изабель, прости меня, — говорил Лизандр, запыхавшийся от бега. — Я хочу с тобой поговорить. — По-моему, твой тупоголовый друг уже всё сказал, — встрял Натаниэль. — Нет, нет, всё в порядке, я хочу послушать, что он скажет, — сказала я. — Натаниэль, оставишь нас на минутку? — Хорошо, но поторопись, уже скоро начнутся уроки. — Ты можешь идти, встретимся в школе. — Хорошо, до встречи, Изабель! Мы с Лизандром пошли дальше медленным шагом. Он начал разговор: — Изабель, я хочу попросить у тебя прощения за свою дерзость. Я не понимаю, что на меня нашло. Я просто хотел… — я прервала его. Объятием.***
Лизандр опешил, но не отстранился, а лишь крепче прижал к себе хрупкое тело девушки. Из её глаз брызнули слёзы, а голос дрожал от надвигающихся конвульсий. Она сказала: — Не-не извиняйся. Ты н-не виноват. Это всё моя вина, моего прошлого, не могу отпустить всё, не могу, не могу, — девушку трясло, тело сковали невидимые человеческому глазу оковы и постепенно сдавливали её под натиском воспоминаний. Она закрыла глазаPov Изабель
В голове раздавались голоса, один за другим. «Это всё твоя вина, ты виновата во всем!» — этот голос, до ужаса знакомый. Это Мэри. А на заднем плане смех девушек. Милена и Лорейн. Голос Роберта, Кристалл, моей мамы. И ещё один, ласковый и родной: «Не переживай, это не ты виновата, а они. Я люблю тебя, Изабель.» Это же Ален. Его голос ввел меня в реальность. Я открыла глаза. Ни Алена, ни Мэри, ни Роберта, только Лизандр, стены домов и пасмурное небо. Слезы пропали. — Иззи, ты слышишь меня? Ты минуты две никак не реагировала на мои вопросы! — его глаза выражали серьёзность и обеспокоенность. Две минуты. А как будто целая вечность. — Всё в порядке, правда, я… — просто поверить не могу, какая же я дура, сказала бы я. — Просто немного расклеилась, со всеми бывает. Я выдавила из себя улыбку. — Не надо фальши, Изза. — Просто, идем, я не хочу, чтобы ты забивал себе голову моими проблемами. — А я не хочу, чтобы ты держала все свои проблемы при себе, — сказал Лизандр. — Нет, не сейчас, я не могу рассказать тебе в эту же минуту. — Я понимаю, но больше не плачь, прошу тебя. Моё сердце разрывается на части, когда я вижу, как ты плачешь. Мы добрались до школы в полном молчании. Мы оба думали о своем. Я об Алене, а он обо мне.До чего же глупо.***
Весь урок я пыталась вникнуть в слова учителя, хотя, признаюсь, у меня это выходило довольно плохо. Заметив мои пустые глаза, мадам спросила меня: — Изабель, что такое аналгезия? — Отсутствие чувства боли, — проговорила я. — Не совсем точно, но я думаю вы в теме. Так, класс, продолжим. Совсем потеряв всякое приличие, я положила голову на парту, что не осталось не замеченным Кастиэлем. — Подушку дать? А то ведь не удобно тебе, — заговорил притворно детским голосом Кастиэль. — Возьми эту подушку, а потом засунь её себе… — меня перебили — Кхм, кхм, молодые люди, я вам не мешаю? — Извините, просто господин Кастиэль изъявил желание засунуть себе подушку в заднепроходное отверстие, а я сказала, что не стоит, — я посмотрела на Кастиэля. — Ой, какие остроты, мадемуазель Изабель Трюфор, выше всяких похвал, — Кастиэль вскинул руки к небу. — Молодые люди! Вы наверное забыли, что на данный момент идет урок. Оба останетесь после уроков прибирать класс биологии. Сегодня как раз будет препарирование лягушек. Надеюсь за отмыванием кишок от парты, вы поймете, как себя следует вести! Звонок. Кастиэль мгновенно подлетает ко мне. — ТЫ во всем виновата! Из-за тебя мы остались после уроков! У нас с Лизандром репетиция сегодня, а из-за тебя придется её пропустить! — Ой-ой-ой, поиграешь на своей погремушке в следующий раз! — Не смей называть мою гитару погремушкой, сама небось умеешь играть только на ксилофоне, — он ухмыльнулся. — Ты почти угадал, кретин, я играю на фортепиано. — На фортепиано, значит, — он замолчал. — Представь себе, уровень импровизации. — Даже так. А я-то думал ты у нас ничего не умеешь. Простая маленькая девочка с кучей комплексов, — едкая ухмылка не сползала с его лица. — Может, сходим покурим? — Заманчиво. Сигареты-то есть? — Обижаешь, — кого-то он мне напоминает, — конечно есть. Ты ещё и куришь? — Вот не надо только начинать. — Хорошо-хорошо, не буду, пошли давай. — Куда? — На крышу. — На крышу, так на крышу