Главное, что я еще чую, Главное, что я еще помню, Жаль, что я совсем не рисую, мне бы хотелось... Рисовать твои руки, Читать твои мысли, Не думать о звуках, Не помнить о числах, Рассказать тебе сотни смешных и не очень, Слишком долго сегодня - Завтра будет короче. ♫ Земфира - Главное
* * *
Эрик пытался сосредоточиться на работе и не мог. Впервые за долгое время он ушёл на время обеда со своего рабочего места – и вообще из здания, решив прогуляться до ближайшего кафе, чтобы перекусить там. Морг вдруг стал холодным, хотя раньше Леншерра это ничуть не смущало, но теперь… Теперь он был согрет теплом, аналогов которому в мире не найти, и периодически Эрик смотрел на свои руки, не веря, что сегодня утром они обнимали Чарльза в его – или, вернее, их? – кровати.* * *
Это был странный вечер, странная ночь и странное утро. Эрик помнил всё одновременно туманно и чётко, как будто это было во сне, но каждая деталь осела в его мыслях как необходимый кусочек паззла. Этот поцелуй, робкий, неумелый, но такой отчаянно страстный, эти объятия сразу после – такое нельзя сравнить ни с чем, хотя Леншерру казалось, что, если бы он прыгал с парашютом, он испытывал бы тот же восторг и страх. Да, Ксавье со своим неожиданным вопросом и не менее внезапным признанием ворвался в душу Эрика так стремительно, что его просто снесло волной эмоций. Он не был уверен в том, что когда-нибудь был способен испытывать столько чувств сразу, но Чарльз вытащил всё это на поверхность, кажется, только одним взглядом. Эти голубые глаза… Единственные в мире глаза, ради которых можно и убить, и умереть. Для Эрика не было иного пути, он знал, что никогда не полюбит никого другого, что у него есть только одна судьба – и вдруг такой подарок в виде прозрения самого дорогого ему человека. И не просто прозрения – но и ответных чувств… Леншерр помнил, как подхватил его на руки, как пронёс в гостиную, как сам сел на диван и устроил юношу на своих коленях, обнимая его так крепко, как только мог. Чарльз затих в его руках, прижимаясь всем телом и, кажется, едва дыша, словно тоже боялся поверить в реальность происходящего. А ведь он боялся. Пока Эрика не было дома, Ксавье успел передумать столько всего, увериться в своих догадках, засомневаться в этом, снова убедить себя в том, что он прав – и так до бесконечности, прыгая от одной мысли к другой, словно он поселился на гигантском маятнике, который раскачивался всё сильнее, лишая Чарльза душевного равновесия. Так что, когда в коридоре зашумела дверь, Ксавье просто пулей вылетел в коридор и задал вопрос в лоб, не в силах больше выносить всего того, что сам же себе и придумал. Услышав такое желанное и в то же время такое пугающее «люблю», он как будто разом обессилел – и мог только прижиматься к Эрику, ощущая себя настолько на своём месте и настолько защищённым, что, казалось, так просто не бывает. Он лежал головой на груди друга, слушал его сердцебиение, ощущал дыхание совсем близко, и всё это было так привычно, всё это было таким родным, но теперь воспринималось совсем иначе. Они были не просто друзьями… Нет, они были гораздо больше, чем друзьями, просто не говорили об этом вслух. Да и Чарльз не осознавал этого раньше, ощущая жгучий стыд за свою слепоту, вдруг понимая, что Эрик действительно любил его всё это время, но почему-то не мог сказать. Стоило просто посмотреть чуть дальше своего носа, ведь всё лежало на поверхности… Стоило, но почему-то Ксавье никогда не смотрел, а сейчас вдруг увидел всё разом и чуть не захлебнулся, накрытый волной осознания. Они не говорили, понимая, что у них ещё будет время всё обсудить, Эрик кое-как дотянулся до пульта, включая телевизор, там шла какая-то глупая комедия, и они оба просто вытянулись на диване, Леншерр переместил подушку под затылок, Чарльз же устроился на его плече, обнимая руку друга обеими своими. Он довольно быстро задремал, кажется, измотанный и днём, и переживаниями, и в итоге отвернулся от телевизора, всем телом прильнув к Эрику, заставляя того задержать дыхание – в страхе, что это может быть сном. Но, даже если это сон, Леншерр не хотел его спугнуть, он предпочёл бы и вовсе не просыпаться, лишь бы они были рядом. Постепенно Эрик начал чувствовать собственную усталость, навалившуюся на него вместе со всеми сдерживаемыми переживаниями, копившимися не год и не два, сейчас вдруг получившими выход. Он понял, что тоже засыпает, и осторожно поднял друга на руки, унося, впервые за почти десять лет, не в его комнату, а в свою, зная, что Чарльз бы тоже этого хотел. Они остались без ужина и спали почти полностью одетыми – прямо поверх покрывала, Эрик сквозь сон почувствовал, что в комнату кто-то заглянул, должно быть, это была Рейвен или Хэнк, а может быть – оба, но он только крепче обнял Ксавье, даже так ощущая потребность защищать его. Теперь это можно было делать открыто, не боясь раскрыть свои чувства и напугать ими Чарльза, Леншерр знал, что утром у них всё будет иначе – и улыбался во сне, кажется, первый раз за почти десять лет уснув без внутреннего беспокойства и не боясь кошмаров.* * *
Как и предполагалось, за завтраком Хэнк и Рейвен кидали на них многозначительные взгляды, всем своим видом демонстрируя, насколько оба в курсе. Особенно при этом учитывался тот факт, что Чарльз благополучно столкнулся с сестрой в коридоре, перебегая в свою комнату за одеждой. Обычно за столом с утра они с Эриком сидели друг напротив друга, но сегодня их друзья демонстративно сели рядом, не оставляя выбора – и Ксавье устроился на стуле рядом с тем, с кем провёл ночь, краснея от этой мысли до корней волос, даже несмотря на то, что ничего «такого» не случилось. Леншерр же буравил их взглядом в ответ, разбираясь со своей яичницей так агрессивно, как будто представлял каждого из друзей на её месте, ведь у Чарльза рядом даже ложка в руке чуть подрагивала от напряжения. - Так, - Эрик не выдержал, рывком пересаживая его к себе на колени, заставив Хэнка подавиться кофе, а Рейвен прыснуть от смеха. – Лучше? Всё понятно? Ещё вопросы? Он сам едва не бордовел от сердитости и вместе с тем накатывающего веселья, потому что ситуация в итоге получалась ужасно комичной, и Чарльз сразу спрятал лицо, стесняясь даже лучших друзей, и он тоже посмеивался, в отличие от Эрика вспыхнув мгновенно. Рейвен активно закивала, пытаясь не смеяться, Хэнк что-то бормотал себе под нос, поправляя очки, Леншерр же с видом победителя сделал глоток из своей чашки, второй рукой прижимая юношу на своих коленях к себе, не прекращая при этом смотреть на друзей напротив – с прищуром, в котором явно читалось: «Только попробуйте ещё что-нибудь сказать». Пока Чарльз собирался в своей комнате, зачем-то решив потащить с собой на работу книгу (хотя, казалось бы…) и ища её в своём творческом бардаке, Рейвен поймала в коридоре Эрика за рукав и коротко поцеловала в щёку. - Так держать, - она не удержалась от улыбки и исчезла за дверью быстрее, чем Леншерр открыл рот, чтобы что-нибудь ответить. Он только поднял руку и коснулся щеки, почему-то тоже улыбаясь. Ничего, они ещё поговорят о том, как всё это случилось, может, даже сегодня, за тёплым домашним ужином. Может, Чарльз сварит глинтвейн – так, как умеет только он один, и они будут смотреть какой-нибудь уютный фильм, а разговор завяжется сам собой… Может, Эрик сегодня уйдёт с работы пораньше – и пораньше заберёт Ксавье из книжного магазина, они придут за час до того, как дома соберутся все, и, скорее всего, снова будут сидеть на диване, просто наслаждаясь близостью и теплом друг друга. Да, это будет волшебный вечер. Эрик проводил Чарльза до магазина, держа над ними зонт – с утра моросил дождь, мелкий, противный, но даже он казался обоим совершенно чудесным, потому что был лишним поводом для Ксавье крепко прижаться к другу, буквально повиснув на его руке. У самых дверей книжного он вдруг вцепился в пальто Эрика и наклонил его к себе, целуя коротко, словно сам был одновременно и доволен, и напуган этой своей смелостью. Чарльз прикусил свою нижнюю губу, глядя в глаза Леншерру – и попытался было сбежать, но тот рывком вернул его обратно в свои объятия и поцеловал сам – долго и нежно, только после этого отпуская и позволяя скрыться за дверями магазина, наслаждаясь тем, как заалели кончили ушей юноши. Эрик знал, что их ждёт долгий путь знакомства – нового знакомства друг с другом, и он был готов пройти его медленно, вместе, не торопясь и наслаждаясь каждым новым открытием.* * *
День был чертовски долгим, Леншерру совершенно не хотелось проводить его на работе, он всё время смотрел на время, буквально отсчитывая часы и минуты до того момента, как можно будет уйти – он уже решил, что ничего страшного не случится, если сделать это на час раньше обычного. В конце концов – сколько раз он задерживался на работе? Они уже говорили по телефону раз шесть – Чарльз хватал трубку после первого же гудка, должно быть, ждал звонка, и по его поспешному «Привет!» было слышно, что Ксавье улыбается. И Эрик улыбался в ответ каждый раз, он звонил просто чтобы услышать такой родной голос, мысли об обладателе которого вытеснили всё остальное. Мечты о вечере отправили на задворки сознания и всю ночную жизнь Эрика, и странные фотографии, и этого несчастного египтянина, который теперь казался Леншерру персонажем из другого мира, которого точно не следовало опасаться. Кажется, даже коллега заметил перемену в поведении лучшего патологоанатома всей больницы, а, быть может, и всего города, потому что вдруг сам принёс Эрику кофе и сказал, что уже оформил все вчерашние дела, так что насчёт них можно даже не беспокоиться. Леншерр был удивлён и приятно – и искренне поблагодарил, чем вызвал улыбку. Кажется, теперь вокруг него всё будет иначе – всегда. - У меня сейчас разрядится телефон, - Эрик звонил в седьмой раз, не в силах долго оставаться без голоса Чарльза, но тот сейчас, кажется, прикусил губу, чувствуя себя виноватым. – И я забыл зарядку… - Всё хорошо, - Леншерр говорил мягко, хотя в любой другой день он бы точно зарычал на друга за такую беспечность, он долго и упорно приучал Чарльза к тому, что тот всегда должен быть на связи, куда бы ни отправился. – Я за тобой зайду, нам ещё в магазин надо. - Хорошо! Ой, у нас покупатель, - он быстро поздоровался с кем-то и проговорил почти шёпотом. – До вечера… Люблю тебя! Эрик судорожно выдохнул, прикрывая глаза. Как долго он ждал того, чтобы слышать это от Чарльза, как в то же время не позволял себе даже мечтать о подобном… И как было теперь хорошо и тепло от того, что они могли говорить это друг другу. Свободно, открыто, искренне. Леншерр улыбнулся, чуть качая головой, отказываясь верить в своё счастье. Он купил цветы по дороге к книжному. На улице, у остановки, совсем маленький букетик каких-то белых цветов с голубой и синей каймой на лепестках, остаточные знания из когда-то давно выученной биологии подсказывали, что это эустома, но Эрику было всё равно. Просто они напоминали о Чарльзе – и ему так захотелось увидеть его удивление и улыбку, насладиться тем, как юноша прикроет глаза, поднося цветы к лицу и вдыхая их аромат… Леншерр почти бежал к магазину, пряча букет от дождя под пальто, ведь зонт он в итоге всё равно впихнул Чарльзу, мало ли – захочет выйти пообедать, а там будет ливень. Ему нельзя болеть, совсем нельзя, кажется, Эрик теперь будет вдвое яростнее охранять его здоровье, хотя куда уж больше? - Собирайся, мы идём домой, - получилось излишне громко, Эрик никогда не позволял себе быть настолько несдержанным, но сейчас буквально ворвался в книжный, зная из сегодняшнего разговора, что хозяина магазина не будет, а на покупателей Леншерру было плевать. Ответом ему стала тишина, и Эрик шире улыбнулся, решив, что Чарльз захотел его разыграть, это было вполне в его духе – притаиться за одним из стеллажей и выпрыгнуть на друга с боевым кличем. Ксавье не взрослел, кажется, он навсегда останется ребёнком – со светлой улыбкой и нелепыми выходками, делающими его совершенно очаровательным. - Выходи, я знаю, что ты тут, - Леншерр оглядывался, проходя вглубь магазина, и вдруг обо что-то споткнулся. Эрик опустил взгляд и, прижав цветы к себе предплечьем, наклонился, с удивлением поднимая книгу, узнавая её сразу – да, «Король былого и грядущего», он сам дарил её Чарльзу и именно за ней Ксавье сегодня поднимался в свою комнату. Но он бы никогда не оставил книгу на полу, да ещё в таком виде – раскрытую посередине, страницами вниз. - Чарльз? Леншерр позвал громче, вертя головой, теперь замечая, что что-то не так. Половина вещей со стола у входа валялись как попало, смятые бумаги, царапины на столешнице… Эрик подошёл ближе, осторожно проводя по ним кончиками пальцев, они были очень похожи на следы от ногтей, рядом – капли крови... В магазине было пусто, определённо пусто, и Леншерр зацепился взглядом за телефон Чарльза на краю стола – разряжен, действительно, мужчина ткнул пальцем по кнопке разблокировки, но экран остался тёмным. Всё было как в тумане, ответ ускользал от Эрика, вдруг почувствовавшего, как у него подгибаются колени, а голова кружится так сильно, что он готов был вот-вот упасть в обморок. Леншерр всё ещё держал книгу в руках и теперь почувствовал, что страницы приклеены к обложке скотчем – должно быть, чтобы та оставалась открытой на нужном месте… Эрик медленно повернул книгу страницами к себе. Красным, кажется, кровью, по диагонали, скачущими буквами… «НАЙДИ МЕНЯ…» Эрик отрешённо провёл пальцами по прядке тёмно-русых волос, кое-как прилепленных к странице всё тем же скотчем, и медленно осел на пол, выронив букет.