Никто, кроме тебя...

С Карпинским он пересёкся рано утром в вестибюле приёмного отделения. - Не мешало б тебе, Сергей Александрович с красавицей нашей воспитательную беседу провести, а то она совсем от рук отбилась, - поздоровавшись, сообщил Роман, - И ещё, Савельев за чем-то видеть тебя хотел, зайди к нему, когда освободишься. *** Алю проведал после утренней планёрки, застав её в настроении "ниже плинтуса". Последнее время девочка сильно хандрила. Она и раньше-то особой весёлостью не отличалась, а тут совсем скисла. Возможно, из-за обусловленной беременностью перестройки гормонального фона, может из-за того, что Марины больше рядом не было, а может потому, что сегодня ей предстоял визит к гинекологу, чего она до ужаса боялась. - Перестань, Алин, это самый обычный осмотр, - попытался убедить он, но в ответ получил лишь насупленный взгляд. *** С Игорем они когда-то на одном потоке учились, потом, как это бывает, разбросала жизнь по разным частям света. А спустя несколько лет, тот, обосновавшись в их городе, устроился работать в отделение трансфузиологии, кандидатскую успешно защитил, трудился над докторской. Новая лаборатория с отделом генетики, оснащённая современным оборудованием, являлась гордостью руководства больницы. Ввод объекта в эксплуатацию наверняка заставил вздрогнуть областной бюджет. В день открытия, перерезав традиционную ленту перед вратами храма науки, губернатор изрёк торжественную речь, призывая коллектив трудиться на благо человечества. Долго, впрочем, не разглагольствовал и, пожелав удачи, откланялся, возложив все организационные вопросы на руководство областной больницы. Единогласным решением возглавил лабораторию кандидат биологических наук Игорь Дмитриевич Савельев. Когда с Алей вся эта история случилась, он одним из первых неоценимую помощь оказал. И с проведением прямой гемотрансфузии пошёл навстречу, несмотря на ужесточение требований Минздрава. Рисковал определённо и, тем не менее, взялся. Профессионально сработал, а главное вовремя, не теряя драгоценное время на бумажную волокиту с разрешительными документами. Светлов поднялся на второй этаж нового корпуса. Дверь кабинета открыта, значит начальник на месте. Игорь, работавший за компьютером, оторвал взгляд от монитора. - С выходом тебя, отпускник!.. Как дела, как настроение? - поднявшись навстречу вошедшему Светлову, поинтересовался он. - В сравнении с тем, что было, гораздо позитивней, - Сергей пожал ему руку, - за что тебе отдельное спасибо. - Ну и слава Богу, - кивнул тот, предлагая присесть, - Только звал я тебя не для того, чтоб благодарности выслушивать. Хочу поделиться с тобой информацией для размышления. Я человек науки, возможно фанат своего дела, возможно просто любопытный не в меру — понимай, как нравится. Но, всё-таки, накопал я на тебя, Светлов, конкретный компроматище. — О чём ты? — заинтригованный таким началом, Сергей откинулся в кресле и, скрестив руки на груди, с ленивой улыбкой ждал продолжения. — Это так, к слову, — перебирая кипу лежавших на столе бумаг, отозвался Игорь, — Дедом-то стать готов? - Те, кто в курсе дел был, по-дружески позволяли себе подобные шутки, к чему он, в общем-то, относился философски. - Ну, предположим, спрашивать об этом уж поздно, - усмехнулся Светлов, — Я поставлен перед фактом, принимаю всё, как есть. — А отцом когда собираешься? - отыскав, наконец-то, нужную распечатку, Савельев пробежал её глазами. Сергей сделал протестующий жест. - Вы, коллега, события не торопите. Статус деда я экстерном получил, а вот отцом становиться, пожалуй, ещё рановато. - Ну это, Светлов, смотря с какой стороны взглянуть. Всё ведь зависит от точки отсчёта. — Перестань темнить, Игорь Дмитриевич, колись, о чём тебе поведали сплетения дезоксирибонуклеиновых кислот? - рассмеялся Сергей, - Я уже начинаю опасаться: как выяснится сейчас, что у меня перед кем-нибудь по алиментам лет за пять задолженность. .. — Это уж тебе, Сергей Саныч, видней, но вот про пять лет ты явно поскромничал, - протянув извлечённый из файла лист, заметил Савельев, - За все семнадцать не хотел?.. Риторический вопрос, заданный самым, что ни на есть, будничным тоном, начал обретать смысл лишь спустя затянувшиеся секунды. Рука, машинально взявшая документ, повисла в воздухе. Он тупо смотрел перед собой, даже не видя лица Игоря, с улыбкой наблюдавшего за ним. Ступор. Мыслей никаких, только картинки перед глазами мелькают - обрывки эпизодов, хранимых в тайниках памяти. Мелькают быстро, цепляясь друг за друга, и постепенно связываются в цепочку, где-то там - на уровне подсознания. Нет, он не ослышался. И Савельев сказал именно то, что хотел сказать, только самого главного вслух не произнёс: "Какой же ты, Светлов, дурак!" Впрочем, к чему озвучивать то, что и так очевидно. Из отключенных мироощущений первой вернулась тактильная чувствительность и тремор пальцев, сжимающих лист бумаги. Он уже точно знал, что держит в руке, оставалось только убедиться в этом воочию. Сергей медленно опустил взгляд: "Вероятность отцовства 99,99...%. Отцовство практически доказано." Вздрогнуло всё внутри, словно хлыстом ударили. Такое чувство, что дыхание парализовало. Только сердце продолжало грохотать, нервно отбивая рваный ритм. Череда противоречивых чувств, сменившихся на его лице, говорила сама за себя. Савельев негромко кашлянул. - Я смотрю, для тебя действительно это новость. Его хватило только головой кивнуть в ответ. - У меня, Серёж, глаз намётанный, я, как только её увидел, сразу о сходстве подумал... А когда выяснилось, что и группа крови идентична, последние сомнения развеялись: двадцать пять процентов вероятности наследования четвёртой отрицательной, согласись, немало. Ну, а тут уж, извини, желание окончательно убедиться в своей правоте взяло верх над врачебной этикой, тем более, когда у тебя под рукой готовый материал. Прости, что без твоего ведома... но, как видишь, рано или поздно жизнь всё расставляет по своим местам. Согласись, есть в этом какая-то красивая ирония. *** "...Дыши, Светлов, дыши глубоко и ровно: вдох-выдох, вдох-выдох. Признай, наконец, какой ты идиот! Слепой кретин! Столько лет!.. Да за этот срок тысячу раз можно было понять, увидеть, почувствовать, элементарно по пальцам сосчитать, в конце-то концов! Но почему-то даже мысль такая не зацепилась.  Один единственный раз вместе. Словно сон - без надежды на продолжение, без права на будущее. Принадлежащая другому - близкому тебе человеку. Его жена. И даже не любовница твоя, а призрачная мечта. Просто миг страсти, миг откровения, и после - всё на круги своя. И вот, спустя столько лет...- запустив в волосы пятерню, он глухо рассмеялся, - ...ТАКОЙ сюрприз!.." Есть от чего рассудок потерять. Ему нужно было какое-то время, чтобы прийти в себя. И сейчас, сидя за столом в своём кабинете, он в который раз взглянул на результаты ДНК-теста. Моя... Моя плоть и кровь... Наташка... она не могла не знать... Это только такой идиот, как он, мог быть слепцом, а она знала... и молчала столько лет - ни единым словом, ни малейшим намёком... чтобы потом, вот так, оставить после себя этот бесценный дар. *** — Роман Евгеньевич, а можно не так быстро, я не успеваю, — пожаловалась Аля, семеня следом. — Можно, — любезно согласился тот. Пока Карпинский поджидал приотставшую девочку, в его кармане зазвонил телефон. Ответив на входящий, взглянул на время, — Меня в отделение вызывают, — отдавая Але её больничную карту, сообщил он, — На приём к доктору сходишь сама. - Подозвав девушку к окну, указал на галерею, соединяющую между собой больничные корпуса. — Пройдёшь по тому коридору, спустишься на второй этаж, а там спросишь кабинет Варшавина. Он тебя ждёт. И смотри мне, — погрозив пальцем, предупредил он, — без фокусов! Удаляющаяся фигура Карпинского уже скрылась из виду, а Аля всё ещё в нерешительности топталась на месте: идти - не идти? С одной стороны - надо, иначе Роман Евгеньевич потом живьём сожрёт. А вдруг им покажется что-то не так? Бесполезно ведь будет доказывать, что с ней всё в порядке - и не послушает никто! Серёжа, наверняка, только вид делает, будто не против ребёнка, на самом деле, появись малейший повод, и всё решит за неё. О Карпинском и думать нечего: "Как я скажу , так и будет!" Они тут все заодно! А вдруг ей скажут, что всё хорошо? Ради этого, наверно, стоит этот осмотр перетерпеть. Решено - она скорее всего пойдёт, но сначала... сначала хотелось бы взглянуть на Олега Палыча со стороны. *** Не застав Алю в палате, Сергей прошёлся по отделению. Но и в коридоре её не было. — Где ты девчонку мою задевал? - заглянув к Карпинскому, спросил он. — Где-где - к Варшавину на консультацию отправил, — заправив галстук под отутюженный ворот рубашки, тот взглянул на часы, - Ещё не вернулась, что ли? Странно, давно ведь уже утопала…- Роман торопливо собрал со стола нужные документы, — Я на конференцию побежал, ты тоже подтягивайся... — Чуть позже, - кивнул Светлов. Понимая, что до отделения гинекологии Алина, скорее всего, даже не дошла, отправился на поиски. *** Девочку он увидел издалека. Аля сидела на диванчике, нервно теребя в руках свою больничную карту. Волнительно как-то стало на душе: его дочь... Такая взрослая дочь. В голове всё ещё не укладывалось... Хотя, по-сути, что изменилось-то? Кроме взгляда с другого ракурса, пожалуй, ничего. Её же такая сногсшибательная новость обрадует вряд ли: озадачит, взбесит, повергнет в шок, но восторга, уж точно, не будет. Так нужно ли ей знать?.. Пожалуй, нет. Тут самому бы сначала как-то всё переварить... — Ну, и что ты тут скучаешь в одиночестве? — присев рядом, коснулся руки, заставляя поднять взгляд, — Что случилось? — Я домой хочу…- чуть слышно пробормотала девочка. Сергей понимающе кивнул. — Верю.  — Я хочу домой, — повторила она, глотая подкативший к горлу ком, - А ты… ты мог бы!.. - с упрёком таким, с обидой, как будто всё только от него и зависит. — Пока твой доктор не разрешит, я ничего не могу. Кстати, зачем Роман Евгеньевич тебя сюда отправил? — На консультацию... и заключение в карту вписать... - А ты уже проконсультировалась? Аля отрицательно мотнула головой. - И в чём дело? — с улыбкой осведомился Сергей, — Тебя не пускают, что ли? Ну так пойдём, провожу, - и, проигнорировал умоляющий взгляд, взял её за руку и повел за собой. *** — Привет, Олег Палыч!.. Разрешишь?.. Сидевший за столом доктор оторвался от разложенных перед ним бумаг. Приятная улыбка осветила  уже немолодое лицо с живыми темными глазами. — Кого я вижу! — поднявшись из-за стола, он дружески пожал Светлову руку, — Заходи, Серёж.- Заметив прячущуюся за его спиной девочку, вопросительно прищурился - Ты Алина? - жестом указал на стул, предлагая присесть, - Где ж так задержалась-то? Роман Евгеньевич давно уже позвонил, что ты придёшь, а тебя всё нет и нет… — Она честно ждала под дверью, — бессовестно сдал её крёстный. - Зайти, значит, поскромничала? - улыбнулся мужчина, наблюдая, как вспыхнуло её лицо, - Ну да ладно, - открыв ящик стола, достал чистый бланк обменной карты, - Тогда начнём по порядку: фамилия, имя, отчество?.. Сколько полных лет?.. Ручка заскользила по бумаге, заполняя стандартные графы. Пришлось на такие вопросы, да ещё в присутствии крестного отвечать, что в пору сквозь землю провалиться. Наконец, выяснение физиологических особенностей её организма было закончено. - Теперь становись на весы, - после чего доктор померил лентой обхват живота и, сделав пометки в карте, взял тонометр. Показатели, видимо, его озадачили. - Какое давление рабочее? - обращаясь больше к Сергею, спросил он. Выслушав ответ, переодел манжету на другую руку и измерил ещё раз, - Я не пойму, из-за чего ты так разволновалась? Аля не ответила. Зато на выручку пришёл крестный, беспардонно заявив, что переживает она из-за предстоящего осмотра, чем снова вогнал её в краску. Доктор поднялся со своего места, обошёл стол и остановился напротив. — И о чем тут переживать? — в голосе неподдельное удивление, — Я тебя очень аккуратно посмотрю, не больно, обещаю. — Вы все так говорите. Он пробежал взглядом по записям в истории болезни: ясное дело, этой девочке столько перетерпеть пришлось. Приободрить бы её как-то, успокоить. — Алин, здесь не хирургия, где, поверю, бывает страшно. Здесь женская консультация. Тут очень бережно к будущим мамочкам относятся. Аля недоверчиво хмыкнула. В другой обстановке этот Олег Палыч, возможно, и показался бы ей довольно милым, но не сейчас. От одной мысли, что предстоит такой унизительный процесс, ей становилось дурно. -... И встречаться мы теперь с тобой часто будем - всю беременность... От доктора не ускользнул вздох, который она не смогла подавить. - Ты раньше никогда у гинеколога не наблюдалась? Судорожно сглотнув, Аля покачала головой. — Ну, тогда понятно, — кивнул он, - Поэтому и напридумывала себе всяких ужасов. Пойдём-ка, моя хорошая, в смотровую, а Сергей Саныч нас тут подождёт… *** На ватных ногах она плелась за ним по коридору. В смотровой светло - два окна, письменный стол, аппарат узи... - Проходи за ширму, раздевайся, - Олег Павлович, остановившись перед умывальником, вымыл руки, - И давай договоримся - бояться и стесняться меня не нужно - я старый лысый дядька, у меня внучка твоя ровесница. Впрочем, этот факт Алю совсем не утешал. Вид кресла, на которое ей предстояло лечь, привёл девочку в ужас. Она отвернулась к окну, пытаясь справиться с паническим страхом. Внизу виднелась больничная аллея, по которой неторопливо прогуливались беременные и выздоравливающие. Напротив, соединённый с перинатальным центром длинной галереей, возвышался хирургический корпус, а за больничной оградой кипела жизнь: вереницы пешеходов, движущихся по тротуарам, автобусы, отъезжающие от остановок, потоки машин, друг друга подрезающих, нарушающих правила, сигналящих друг другу на разные голоса… Теребя в пальцах пояс халата, Аля смотрела сквозь отполированное до блеска стекло. Её внимание привлекла фигура, показавшаяся за деревьями аллеи. Возможно тем, что двигалась слишком быстро, в отличие от степенно прогуливающихся обитателей больницы, возможно ещё чем-то. Сердце вдруг ёкнуло. Варшавин что-то сказал и вышел из смотровой, но Аля не расслышала, продолжая вглядываться вдаль. Человек, за которым она наблюдала, остановился посреди больничного двора, оглядываясь по сторонам, словно решая, к какому корпусу идти. А у неё сердечко билось всё сильней, каждым своим толчком подсказывая: это ОН!.. - Денис! - забыв обо всём на свете, Алина метнулась к двери. Только б не заплутать в коридоре незнакомого отделения. Лестницу вниз заметила вовремя. Не помня себя от волнения, сбежала по ступенькам, провожаемая удивлёнными взглядами окружающих. Окно на лестничной площадке приоткрыто. Рванув на себя створку, облокотилась о подоконник, — Денис, я здесь! Я сейчас спущусь!.. А впереди ещё один лестничный пролёт. Почувствовав, что силы на исходе, остановилась и, чуть отдышавшись, снова бросилась бежать. Какие-то пятнадцать ступеней вниз, а с каким трудом они дались! Но вот и выход. Буквально повиснув на ручке, Аля толкнула дверь от себя и тут же оказалась в крепких объятьях. В лицо дохнуло таким обжигающе свежим воздухом, что закружилась голова. — Алька, маленькая моя!.. - прижав к себе, парень осыпал поцелуями её личико, с тревогой наблюдая, как оно бледнеет на глазах...и вдруг... — Маль, что с тобой?.. Девочка чувствовала, как подхватив её на руки, Денис вбежал в приёмный покой: "...Помогите, ей плохо!.." А сама, теряя сознание,  ещё крепче вцепилась в его одежду, не желая отпускать. Сквозь усилившийся гул в ушах Аля слышала, как подкатили каталку. Им с трудом удалось разжать её пальцы, будто все силы сконцентрировались в них. Последнее, что запомнилось - визгливый женский голос, произнесший над ухом: " Молодой человек, вам туда нельзя!.." *** - Где он?..- прерывисто дыша, девочка озиралась по сторонам, но сквозь рассеивающуюся пелену разглядела лишь силуэт Олега Павловича. — Я здесь, — негромко, но довольно резко произнёс знакомый голос. Повернув голову, Аля столкнулась с ледяным взглядом Карпинского. Мрачно усмехнувшись, он снова сосредоточился на мониторе УЗИ- сканера. По животу, вокруг швов, неприятно заскользил детектор. — Роман Евгеньевич, что со мной?.. — Сейчас будем выяснять, что с тобой! — холодно отозвался врач, — Вести себя надо подобающим образом! Что за побегушки ты здесь устроила? - завотделением и без того строгим был, а тут, так просто злой. - …Вы же сами говорили, что нужно ходить... — начала было оправдываться девочка. — Ходить — да, но не бегать! И уж тем более, не по улице! — но, взглянув на выступившие в её глазах слёзы, немного смягчился. Поклацал по клавиатуре, выводя на дисплей увеличенное изображение, — У меня всё чисто, — убрав, наконец, руку от её живота, взял запястье, сосчитал пульс. Аля хотела оправить задранную до самой груди  пижаму. — С тобой ещё не закончили,— остановил ее Роман Евгеньевич и, поднявшись из-за сканера, уступил место Варшавину. Блин, ну только не сейчас!.. Она стала отползать в сторону, чтобы встать, но чьи-то сильные руки, вернув на место, прижали её к кушетке. Аля подняла глаза. Лицо Сергея, стоявшего в изголовье, было столь же «дружелюбным», как и лицо Карпинского. И, тем не менее, он молчал. Странно даже, обычно прогрессивность его мышления в плане воспитательного процесса не знала границ. Один Олег Павлович миролюбия не утратил. — Ты уж нас, девонька, больше так не пугай. Роман Евгеньевич, вон, с конференции бегом бежал… Аля виновато потупила взгляд. — Я не нарочно… Но тут внимание Карпинского привлекло что-то подозрительное. Вернувшись, он провёл рукой по кушетке, сгребая в пригоршню разноцветные таблетки, выкатившиеся из кармана её халата. Задумчиво пересыпав их с ладони на ладонь, вперил в девочку убийственный взгляд. — Я жду объяснений. Под прицелом свирепых глаз Аля сжалась в комочек, а не ответить нельзя. — Я, между прочим, беременная, чтобы столько химии глотать! - выпалила она в свое оправдание. На лице доктора заиграли желваки. — С сегодняшнего дня курантил и витамины — инъекционно! — сквозь зубы объявил он. Варшавин, видимо, решил взять на себя роль миротворца. - Коллеги, давайте не будем нагнетать обстановку и провоцировать лишних стрессовых ситуаций, мне хотелось бы спокойно провести осмотр. Роман Евгеньевич согласно кивнул, а у Алины от возмущения вскипело внутри. — Как, прямо сейчас? А все так и будут тут торчать?.. — в ее слабом голосе кричал протест. — Что? — переспросил Карпинский, но поняв, что не ослышался, изобразил на своём лице елейную улыбку, — Я однозначно. Сдаётся мне, тебя придётся силой на кресло сажать. Стиснув зубы, чтоб не разреветься, девочка посмотрела на крёстного, гордо так, заносчиво. Тонкие ноздри трепетали, а во взгляде, вместе с немым упрёком, сквозило что-то, сродни презрения ко всему мужскому роду. И, как ни странно, Светлов сдался. - Я, пожалуй, пойду. *** — Да… впечатлительная девочка…- пробормотал Олег Павлович, настраивая сканер, — Алин, ты всех докторов так не жалуешь, или только меня? — Всех, — ответил за неё Карпинский. Варшавин что-то негромко сказал, видимо, в её оправдание. — Всегда бывает первый раз, - съязвил в ответ Роман Евгеньевич, - И никто, пока что, из-за этого не умер, - потом обошёл кушетку и встал напротив. — Слушай меня внимательно, - чеканя каждое слово, начал он, -  Чтоб через двадцать минут была в своей палате, и попробуй только к вечернему обходу куда-нибудь слинять, ясно тебе, маленькая нервомотательница? — Значит опять будут уколы? - бросив исподлобья хмурый взгляд, спросила девочка. — В этом можешь не сомневаться, — забирая со стола её историю болезни и распечатанные УЗИ-снимки, ответил врач. *** Выйдя из смотровой, Сергей окинул взглядом вестибюль. Гостя дорогого узнал сразу. Подошёл, поздоровался. — Это Марина Борисовна тебе сообщила?.. - По глазам увидел, что так и есть. Этих странных женщин не поймёшь, мамаш особенно: сперва просят никому ничего не говорить, а потом сами же всё и выкладывают. Парадокс какой-то, честное слово. — И что теперь делать будешь с тремя-то сутками самоволки? — На губе отсижу, - безразлично сказал Денис. — Детский сад, бляха-муха!.. — тихо выругался Светлов, — Не уж-то башки на плечах нет подумать, что гауптвахта не самое худшее из вытекающих последствий? — Да мне плевать,— не отводя взгляда от полных осуждения глаз ответил парень,— Что с Алей? — Её осматривает врач. Дэн с тревогой обернулся на вновь открывающуюся дверь. — Как такое вообще могло произойти? — Могло, значит, — до сих пор винивший себя во всём случившемся, раздражённо бросил Сергей. Застёгивая на ходу ворот рубашки, в дверях показался Карпинский. — Это чёрт знает что! — стянув с шеи  развязанный галстук, сунул его в карман халата, - Сочувствую тебе, Светлов. И тебе, юный папаша, тоже... Это чудище какое-то! — Может, стоит быть с ней помягче? —  вступился за девочку Сергей, — Она ж тебя боится. — Пусть боится! —  рявкнул тот, —... Хоть кого-то! А то, глядишь, совсем скоро на голову сядет и ноги свесит! — Она ещё ребёнок, — начал было оправдывать её Светлов, ловя себя на мысли, что совсем ещё недавно сам ребёнка этого чудовищем называл. —... Химию глотать не хочет! — взвинтился Роман, — На процедуры — хочу приду, хочу не приду — всем отделением её ищем! А по интенсивке отправиться гулять через сутки после операции? Да у меня чуть сердце не остановилось, когда я это увидел!.. Денис, слушая вполне обоснованные негодования, помрачнел. Но стоило только представить её, такую хрупкую, боявшуюся всего, что причиняет боль, испуганную,  один на один перед этим грозным мужиком, стало не по себе, и тут же нашлись оправдания всем её выходкам. — А ничего, что ей, действительно, страшно?.. — вмешался он в столь содержательный монолог, даже не пытаясь скрыть раздражения. - Как врач, вы должны это понимать и принимать во внимание!.. — А ты вообще помолчи! — рявкнул Карпинский, — Предохраняться сперва научись, потом меня воспитывать будешь! *** Роман взглянул на часы и, поняв, что возвращаться на конференцию уже нет смысла, догнал направляющегося к лифту Светлова. - Да, Серёг, даёт нам всем твоя девчонка прикурить, однако... Ты чего сбежал-то? Побоялся травмировать её чуткую психику, или впасть в немилость? - А сам как думаешь? - усмехнулся он. — Ой-ой, и с каких же пор мы такие чувствительны? Сергей замедлил шаг. — Знаешь, Ром, а она ведь моя дочь... И я только сегодня об этом узнал... Карпинский остановился, по всей видимости, усомнившись - не ослышался ли он. Постоял немного, переваривая информацию, потом медленно повернулся: лицо у Серёги серьёзное, да и какой смысл ему так шутить. Подохерел сперва, прикинув в уме этакое хитросплетение семейных отношений, но виду не показал. Потом выразительно откашлялся, подбирая более или менее уместные слова. - Ну-у-у, Светлов... - не сумел-таки от улыбки удержаться - искренне расплылся во все тридцать два, - ...В таком случае, прими мои поздравления!.. *** — Всех разогнала? — улыбнулся Олег Павлович, когда они остались одни, — А знаешь, о чём я подумал: давай-ка парнишку твоего позовём, наверно, ему интересно будет на ребёночка-то взглянуть. Повернув монитор так, чтобы им было удобней смотреть, доктор увеличил изображение. В мерцающем секторе прорисовывались какие-то расплывчатые тени, не то, чтоб бесформенные - скорее непонятные, но, определённо, движущиеся - живые. - Смотрите - это плод, - указав на светлые контуры в центре тёмного овала, объяснял врач, попутно фиксируя в компьютере какие-то замеры, - Сейчас его величина всего лишь два с половиной сантиметра - не больше виноградинки, но у ребёночка уже есть ручки и ножки - вот они. И он шевелится, просто из-за мизерных размеров ты этого пока не чувствуешь. Налюбовавшись крошечным пупсиком, теперь уже отчётливо различимым в чёрно-белом поле экрана, Аля украдкой посмотрела на Дениса. Трудно сказать, насколько впечатлило его увиденное, но, играющая на губах полуулыбка исчезла, как только он перевёл взгляд с монитора на её заклеенный повязками живот, по которому скользил датчик. "Наверняка, он придёт в ужас при виде этих шрамов", - огорчённо подумала Аля и тут же отвернулась в сторону дисплея, испугавшись устремлённых на неё глаз. Олег Павлович, наверно, говорил что-то интересное, но слушать получалось в пол-уха: всё это время она мысленно пыталась угадать, о чём думает Денис. Но тут их взгляды пересеклись, и губы, тронутые тёплой улыбкой, беззвучно повторили: "Я тебя люблю". Пощелкав клавиатурой, доктор вывел заключение на печать. — Ну всё, Алюшка, теперь, наверно, Дениса мы отпустим, а я, котёнок, тебя посмотрю. Девочка обречённо покосилась в сторону ширмы, за которой виднелось гинекологическое кресло. - Там? - на что Варшавин коротко кивнул. *** Едва ступив за дверь. Алина оказалась в объятьях Дэна. - Ну как ты, Маль?.. - Отвратительно, — уткнувшись ему в грудь, пожаловалась она, — Ты даже не представляешь насколько! — Ну, а что доктор сказал? — Я не помню, — честно призналась девочка. Да и где тут, после такой пахабной процедуры, что-то упомнить! За спиной щёлкнула открывающаяся  дверь. — К себе в отделение без приключений доберёшься, или проводить? — Доберусь, — кивнула она. Олег Павлович протянул заполненную карту. — Если ничего не будет беспокоить, жду тебя через неделю. *** Приближался вечерний обход. Дежурная сестра, по обыкновению, выпроваживала посторонних из палат. Обнявшись, они стояли вестибюле около окна. — Денис, пожалуйста, забери меня отсюда!.. Давай сбежим! — Ну, куда ж мы, дурёха, сбежим? - коснувшись пальцами ее щеки, улыбнулся парень. — Куда угодно, лишь бы ни здесь... - девушка беззвучно заплакала, уткнувшись ему в грудь. Позади кто-то выразительно кашлянул. Денис с Алей обернулись. В паре шагов от них, скрестив руки на груди, стоял зав отделением, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Свидание окончено, - Роман Евгеньевич, как всегда в своём репертуаре: наверняка услышал про "сбежим". Бросив на него осуждающий взгляд, Аля ещё крепче прижалась к парню. — Я не ясно  выразился - свидание окончено! — чеканя каждое слово, холодно прогоаорил Карпинский, — Быстро в палату! Сжав вздрагивающие от рыданий плечи, Денис мягко отстранил девушку от себя. — Маль, надо слушаться доктора… Но, никакие доводы тут сработать уже не могли. Не отдавая себе отчета, в том, что творит, Аля сделала глубокий вдох и медленно повернулась. — Вы... Вы...- подпитанные вскипевшей яростью эмоции зашкаливали. Сдержаться бы надо, промолчать, но... - ...Чурбан вы злой и чёрствый, вот вы кто!.. — в сердцах выпалила она. — В палату! - теряя терпение, повторил Карпинский. *** За время своего здесь пребывания, для себя Аля чётко поделила окружающих людей на добрых и злых. Не на хороших и плохих, а именно на добрых и злых. Исключением стала соседка по палате: та, вне списка, значилась просто „дура“.  Доброй была мама Дениса. Заботливая, ласковая, что бы она без неё делала в самые первые дни?.. Серёжа тоже был добрым, как ни странно это признавать. Точнее, стал добрым… почему-то. К этой, не столь многочисленной группе,   можно было бы отнести нескольких медсестёр и, в принципе, Олега Павловича. А злым был Карпинский! Один. Но настолько злым, что в своём единственном числе превосходил по весомости всех остальных. Первая стычка с ним произошла еще в отделении интенсивной терапии, когда, придя в себя после наркоза, она, по-сути, не получившая никаких разъяснений по поводу правил пребывания в реанимации, решила самостоятельно пройтись по палате. То, что было, когда он застал её за этим занятием, сравнимо с апокалипсисом. Нет, он не кричал, он просто отчитывал её в таких изысканных выражениях, что после этого она проплакала несколько часов. Стоило ей сделать что-то не так, начиналось светопреставление, а уж за то, чтоб сказать что-то не подумавши!.. Слово „больно“ для него не существовало в принципе: каждый обход, а их было по два на день, Аля ждала с ужасом: ну что за дурацкая необходимость давить туда, где болит?! Назначения он тоже делал садистские — от бесконечных уколов на стенку хотелось лезть. Короче - злой, и точка! Проревевшись в подушку, Аля лежала отвёрнутая к окну и размышляла над происходящим. Роман Евгеньевич... Когда он говорил, молчали все, и это, видимо, был закон. Вступиться за неё никто даже не пытался, приходилось отдуваться самой. Нет, она могла понять всё: здесь, как и везде, свои правила, с которыми „пришлым“, типа неё, надо считаться! Но мириться с несправедливыми выпадами!.. Вчера отхватила нагоняй только за то, что к ней пришли друзья. Если не брать во внимание, что пришли они в окно и посреди тихого часа, то все остальные формальности были вполне соблюдены: халаты, бахилы… Бизон даже маску на всякий случай нацепил. Ну кто ж знал, что Карпинскому в обед приспичит заявиться? А сдала ведь их, наверняка, соседка по палате — сука недорезанная! Она всегда её сдавала: когда ушла, куда ушла, температуру не домерила… Оно ей надо? Ни её температура-то! А её после этого — под капельницу на несколько часов! В принципе, ко всему этому ещё можно было бы отнестись философски, но не сегодня. Любой, сохранивший хоть крупиночку человечности, это поймёт, но только не он! Узурпатор самовлюблённый, что и говорить - хозяин положения! И как с таким жена живёт? Какой-то час считанный они могли бы побыть вместе, а он пошёл на принцип: „Свидание окончено!“ —как будто это зона, а не не больница. И даже Денис не вступился, не послал его к чёртовой матери! А надо было! Надо! Таким, как Карпинский, правду надо говорить в лицо! За спиной скрипнула входная дверь.  - Тебя заведующий к себе зовёт, — промычала соседка по палате, шумно запивая печеньку йогуртом из тетрапакета. Поборов гадливое чувство неприязни, Аля встала с койки, наощупь сунула ноги в шлёпанцы и, шаркая подошвами по свежевымытому полу,  поплелась к кабинету Карпинского. Постучав, дождалась ответа. Роман Евгеньевич сидел за столом, заполнял какие-то бумаги. — Заходи, садись, — коротко велел он, даже не подняв головы. Но Аля так и осталась стоять у порога, с вызовом глядя на него, в ожидании очередной взбучки. Он резко поднялся из-за стола и, подойдя вплотную, заставил её буквально вжаться в стену. — Ответь мне, Алина Сергеевна… — Владимировна, — сухо поправила Аля. - Точно, Владимировна, — согласился он, — До каких пор будут продолжаться все эти выкрутасы? — До тех пор, пока вы не перестанете меня прессовать! — негромко, но твёрдо произнесла она. — Да? — выразительно вскинув брови, протянул Карпинский. Девушка кивнула. Нужно на своём стоять, это закон выживания, особенно, когда являешься причиной его невроза. — Тогда слушай меня внимательно, — склонившись к её уху, чеканил  он, — Я несу ответственность за тебя и твоего ребёнка, поэтому здесь ты обязана подчиняться моим законам, ясно? Она судорожно сглотнула, смело выдержав буравящий её  взгляд. — Я тоже отвечаю за своего ребёнка. Да, может, я в чём-то и не права: я не знаю всех ваших правил, я рада приходу своих друзей, пусть даже и не вовремя, я не могу есть эти больничные помои и уколы я ненавижу! Ну ненавижу и всё! Радуйтесь - будет чем меня изводить! Но прогонять его вы не имели права! Он пришёл не к вам, а ко мне! Приехал чёрт знает откуда на несколько часов, а вы… — её губы дрожали, но голос оставался твёрдым, — Вы бессердечный! Типичный бессердечный мужлан, который никогда не любил!.. Можете сколько влезет рычать на меня, срывать на мне своё плохое настроение: я вас не боюсь! — её глаза пылали негодованием. Сейчас, сгорающая от страха, но, тем не менее, упрямо не опускающая взгляда, эта девчонка напоминала воинственного ангела мести. Уже бесспорная красавица: одни глаза, мечущие молнии, чего стоят! К тому же с характером, да ещё с каким!.. Определённо, в будущем она обещала стать НАСТОЯЩЕЙ женщиной! Его губы дрогнули, подавляя улыбку, а от уголков глаз пролегли тонкие лучики морщинок. - Возвращайся в палату, бесстрашная ты моя, - на что Аля ответила непокорным взглядом. „...Милая моя девочка, - рассматривая гордо вздернутое личико, думал он, - Что бы ты сказала, если б узнала, а что этот чёрствый чурбан сам тебя боится!.."  *** "Сука-сука-сука, да перестань же ты!.."— прижавшись лбом к холодной поверхности зеркала, чуть не плакала Аля. Ну всё, блин, один к одному: Денис ни разу не позвонил, Карпинский не выписал, хотя и говорил «возможно»… А потом: «Оставлю-ка я тебя ещё на недельку». Урод! А тут, в добавок, ещё и этот паскудный зуб!.. А всё из-за соседки по палате, так аппетитно хрумкавшей купленными в больничном буфете фисташками. При виде такого чревоугодия, у нее внутри как завопило всё: хочу! Сейчас, немедленно! Аж рот слюной наполнился. Даже спрашивать ни у кого не стала, можно или нет - раз организм так требует, значит можно. И вот, когда с пачкой было покончено, на последнем, самом маленьком, нераскрытом и, как впоследствии выяснилось, самом крепком орешке, который было решено победить во что бы то ни стало, хрустнул зуб. Как же ж он теперь, сука, болел - хоть на стенку лезь. Надо хоть анальгина у медсестры спросить, что ли! Но, персонал здешний, похоже, без ведома руководства шага ступить боится. И вместо утопавшей за таблетками медсестры, в палату заявился Карпинский. — Зачем тебе анальгин? — Нужен. — Я задал вопрос. — Вас это не касается. — Меня касается всё, ясно? - напомнил он - Так что у тебя болит? - Уже ничего, — хмуро ответила девочка, — Проехали. — Ты считаешь, что я не узнаю? - удивился Роман Евгеньевич. В его голосе звенело плохо скрытое раздражение. - За мной в смотровую, быстро! - он направился к двери. Отчаяние, подпитанное царившей вокруг несправедливостью, выплеснулось наружу. — Что вы привязались, зуб у меня болит! - выкрикнула она ему вслед. Карпинский недоверчиво прищурился. Потом вернулся, приподнял пальцем её подбородок. — Показывай. — Что? — Больной зуб. Пришлось подчиниться. — Понятно. Сейчас дуй в поликлинику к стоматологу - первый этаж, кабинет сто семь. Зайдёшь без очереди, скажешь — от меня. — Я никуда не пойду! — решительно ответила Аля. — Почему? - Я боюсь. — Что, тоже первый раз? — похоже, он собирался съязвить что-то ещё, но девочка рухнула на кровать и разразилась рыданиями. - Ну что вам, таблетки жалко, да? Ну хоть укол сделайте, что ли! — Ого! — искренне удивился Роман Евгеньевич, — Видать, тебя и вправду припекло... Ладно, — миролюбиво согласился он, - сейчас что-нибудь придумаем. *** — Сергей Александрович, — послышалось в трубке подчёркнутое приветствие, — Как освободишься, спустись, пожалуйста, у нас опять апокалипсис! Алю он застал зарёванной. Судя по тому, что Роман сидел в расслабленной позе, закинув ногу на ногу — опасаться нечего...но всё же… - Что случилось? — Зуб у нас болит, — взяв на себя роль посредника, объявил Карпинский. В подтверждение его слов с койки донеслись жалобные завывания. Его губы тронула улыбка. - Ну и что в этом непоправимого? — присев рядом, он потянул Алю за руку, заставляя повернуться, — У нас здесь прекрасный стоматолог. — Тоже твой друг? — взвыла девочка, — Хватит, с меня довольно! Предоставив им возможность побеседовать наедине, Роман пошёл по своим делам. — И как долго ты собираешься терпеть? - пригладив растрепавшиеся волосы, спросил Сергей. — Как получится, - всхлипнула Аля, - Я по-человечески просила обезболивающего, нет же — фиг! Подавив вздох, Сергей приготовился к долгой и обстоятельной беседе. *** Дойдя до середины коридора, ведущего в поликлинику, Светлов остановился. — Такое впечатление, что я на убой тебя веду. — Хуже, — буркнула девочка. — Ох, девчонки, как же с вами тяжело, — вздохнув, обобщил он. — А с вами? — искренне возмутилась Аля. - Конечно, вы самоуверенные, сильные, и пользуетесь этим! И всегда делаете по-своему, как вам нравится!.. — Как нужно, - мягко поправил крестный, - И Роман Евгеньевич… — Который, кстати, тоже твой друг!..- перебила девочка, - ...Только за что он меня ненавидит? — Глупая, - улыбнулся Сергей, - Ты даже представления не имеешь, как он за тебя беспокоится, и сколько он сделал, чтобы спасти твою жизнь и жизнь твоего ребёнка. А ты умудряешься выкидывать такие фокусы, которые морально неподготовленному человеку трудно принять... — Я не специально, правда...- потупившись, вздохнула она. - Просто…почему-то так получается... Надо будет обязательно извинения у него попросить. - Исчерпывающий ответ, что тут скажешь! Сергей смотрел в распахнутые чёрные глаза и видел своё отражение… Раньше он этого не замечал, всегда искренне считая, что Аля похожа на мать… Ан нет, взгляд-то его. И губы… И что-то ещё, едва уловимое, заметное только со стороны... И теперь, каждый раз, глядя в это лицо, находил новые черты - его… словно в зеркале… Она что-то говорила, а он просто смотрел на неё и улыбался, ловя себя на мысли, что подобной эйфории не испытывал ещё ни разу в жизни. —...И ничего смешного!.. - прозвенел возмущённый голосок. Поняв, что пребывая в водовороте своих мыслей, пропустил какую-то, безусловно значимую часть содержательного монолога, Сергей обнял её за плечи и притянул к себе. — Идём уже, дуреха. Отстранившись, Аля гневно сверкнула глазами. Вот и сейчас, она ведь говорит серьезные вещи, а он улыбается и, самое досадное - не слышит! И смотрит так, как будто видит её в первый раз. - У тебя такой взгляд, будто я твой кровный должник, - не подобрав иного сравнения, выпалила она, - Хотя...так ведь оно и есть... "И характер твой! — с удовольствием отметил он — Признай, Светлов, такая же вспыльчивая, экспрессивная, просто сдерживать пока еще себя не умеет, в силу возраста." Он скользнул пальцами по её щеке, очертив полукруг, взял за подбородок, заставляя поднять взгляд. - Ты мой подарок, - и, не взирая на протесты, снова притянул к себе, утонув поцелуем во взъерошенной копне волос.