***
Хлоя растеряно провожает спину парня взглядом. Она не может понять, что случилось, но ее встревожило поведение Дилана. Лицо все больше хмуриться. Девушка начинает беспокоится, но старается это подавить. Все же с О’Брайеном было уютнее. Теперь ей куда больше не нравится эта давящая обстановка вокруг. Мелькает мысль: как он живет здесь почти один. Где тот таинственный опекун? Из коридора доноситься кашель. Девушка слегка дергается, но остается на месте. Выдавливает из себя слово: — Дилан? Получается шепотом и Хлоя повторяет громче, уверенней. Свет почти не проникает от окон, так что находиться она почти полностью в темноте. Девушка не выдерживает и встает с места, идя туда, куда пару минут назад направился парень. Следовать по коридору становиться невыносимо душно. Блондинка с жадностью всасывает воздух, оттягивая одежду. Было бы весьма к месту сказать о том, как она бесстрашно вглядывается в черную пустоту коридора, как героически хмуриться, будто такое с ней происходит каждый день. Да, это весьма шаблонно и прокатывает в известных голливудские блокбастерах. Герои же в конце концов. Или совсем наоборот. Ее глаза быстро бегают, движения выдают нервозность и скомканность. Так обычно во всех ужастиках? И потом появляется картонный монстр, приведение, труп невесты. И как людям все это не надоело? Нет. Пол не скрипит, а из-за угла никто не выпрыгивает. И это потому, что не все так просто, как бывает в пропиаренных фильмах. Интеллект, способность развиваться и учиться отличает человека и делает его господствующим существом на Земле. Но человек ли является самым высшим достижением эволюции? А что если нет. Ведь Хлоя не знала о призраках, никто об этом не упоминает на улице и отрицается само их существование. Что, если мы не в самом выгодном положении? Не обращая внимание на проблему, невозможно от нее избавиться. Она растет. Может люди и не догадываются, не верят в иных существ, но это не отменяет само их существование. И иногда они могут быть намного умнее человека. Но вот Хлоя идет. Ее глаза не бегают, но она и не уверенна в себе. Это немного странное промежуточное состояние, которое может настичь кого-то перед решением сложной проблемы или последним рывком для того, чтобы выбраться. Девушка сейчас старается сосредоточиться, ведь уже почти принимает факт о том, что ее слезы, крики не кому не помогут. Она должна быть хладнокровна, но бдительна. Ведь Хлоя не ребенок и вполне способна искать путь к «решению». *** — Хэй, Дилан… — тяну. В темноте не так-то просто нащупать дверь. Холодные стены обжигают мои пальцы, но я все равно стараюсь не обращать на это внимание. Иду на приглушенный шорох из ванной, осмеливаясь звать парня все громче. И какого он не отвечает? Меня начинает раздражать наша недоговоренность. Да, мы поняли, мы оба в одном дерьмовом деле. Мы поговорили. Обсудили. Но… Всегда это «но». С него-то и начинаются все проблемы. Сейчас это так просто, что я удивляюсь, как этого не заметила раньше. События цепочкой начинают выстраиваться в моей голове, нарушая порядок мыслей. Да, О’Брайен не раз помогал мне, вытаскивал из задницы, да что там, кофту купил. Я ему очень благодарна и не думаю, что когда-нибудь смогу отплатить той же поддержкой и помощью, даже учитывая нынешнюю ситуацию с шерифом. То самое «но» стало мне понятно только сейчас, когда я сидела и слушала его, когда я поднималась, что бы пойти по коридору за ним. О’Брайен не доверяет мне. Да, он помогал, но это были жесты любезности. Ладно, может он и не хотел, что бы что-то со мной случилось, но он делал все так отстранено. Словно это обычная ситуация для него. Он никогда не рассказывал мне ничего о себе, хотя да и с чего бы? Но сейчас все по-другому и он должен это понять. Другой вопрос: готова ли я к этому? Если мы хотим выжить и попытаться что-то исправить, то мы должны доверять друг другу. Хотя бы как минимум. С тоской вспоминаю это глубокое молчание, неодушевленный блеск глаз и какое-то слабое, но да отсутствие жизни. Это будет совсем непросто. Да что сейчас, собственно, просто?[Писалось под «Make Them Suffer» Through the Looking Glass]
Шагаю тише. Звук из ванной затихает и я думаю, может мне все показалось? Может не стоит беспокоить Дилана. Еще больше меня в этом убеждает звук внезапно взявшейся воды, и я уже было хочу развернуться и отправиться в кухню, да вот только в темноте рукой нащупываю деревянную поверхность. Мысли мгновенно улетучиваются и мне становиться не по себе. Проглатываю слюну, чувствуя, как медленно и больно она проходит сквозь мое сухое горло. Продолжаю водить пальцами по незнакомому предмету комнаты. Это явно дверь. Все бы ничего, если бы секунду назад, когда я шла к Дилану, этой двери здесь не было. Мат в моей голове нарастает вдвое. Стараюсь выдохнуть, что у меня получается. Как ни странно. Нащупываю ручку. Та такая ветхая, что нажав чуть сильнее, я бы наверно сломала бы ее. Темнота стала моим врагом давно. Сейчас мне совсем не лучше. Начинается головокружение и я сильнее упираюсь в дерево. От него странно пахнет. Сыростью, старостью и… Чем-то холодным и противным. Очень напоминает больницу. Неприятные ощущения усиливаются, ведь от стены начинают нарастать волны каких-то отголосков, в которых с трудом признаю голоса. Шепот нарастает, но он совсем тихий. Не могу оторваться от двери, внимательно изучая ее детали. Зазубрины, щели. Все это во мне вызывает интерес, такой странный с примесью опасения и все же… Аккуратно обхватываю пальцами ручку, собираясь сделать нечто безумное. Черт, ну не выпущу я же оттуда каких-нибудь демонов? Это было бы уже слишком. Представить, в доме О’Брайена находятся врата в Ад. Эта мысль меня подбадривает и я уже принимаю тот факт, что скорее всего просто не заметила дверь, пока шла в темноте, и она наверняка ведет в кладовку. Пальца сами крутят ручку. Стараюсь как можно тише отворить дверь. К моему глубокому изумлению, она совсем не скрипит. Одна щель, один небольшой лучик света, усиливающийся шепот и я понимаю, как я ошибалась. Дверь раскрывается больше, заставляя меня оторопеть на месте. В небольшом разъеме мелькает женский силуэт и все мое существо стремиться захлопнуть проклятую дверь с силой. Но тело меня почти не слушается, а дверь все раскрывается, позволяя увидеть содержимое ее внутреннего пространства. Первое что привлекает — свет. Окна, в которых , мать его, проникают солнечные лучи. Я бы повернулась, чтобы удостовериться, что сейчас поздний вечер, но до сих пор не могу двинуться. Нет, меня ничто не держит, я просто застыла, словно мраморная статуя. Мои внутренности окаменели. Женский силуэт превращается в молоденькую даму с собранными волосами. Она с тревогой уставилась на женщину, которая судя по ее огромному животу, скоро родит. Внешность кажется мне знакомой и я почти сразу признаю черты призрачной девочки. Но это не Анна. Родственница? Что она забыла здесь? Женщины не обращают на меня никакого внимания. Они мило беседуют, иногда смеясь и попивая чай. Могу услышать отрывки фраз, но шепот все еще мешает сосредоточиться. — Сегодня такой чудесный день, Нэнси. На улице на редкость тепло. — Да, госпожа. — учтиво кивает головой служанка, как я понимаю. — Хочу, чтобы Анна родилась в такой же чудесный день. — задумчиво водит ложкой дама в мутной воде. По моей коже бегут мурашки. Каким-то образом я вижу события далекого прошлого. Это и вправду мать Анны? Нэнси задумчиво хмуриться, но ее такое молодое и чистое лицо остается по-прежнему светлым и наивным. — Боюсь, госпожа, что не выйдет. Лето скоро закончиться, а вы… Встретившись с недобрым выражением лица хозяйки, Нэнси замолкает на полуслове. Все это так не похоже на правду. Может, это сон? А что если попробовать «войти» туда. Моя рука медленно поднимается и я с опаской тяну пальцы в немного выцветавшое пространство перед собой. Между мной и ними нет четких границ. Но отчетливо ощущаю легкое покалывание на кончиках, которое усиливается. Отдергиваю руку, смотря на красные отпечатки. Да нет, все вполне реально. Вдруг на мое плечо ложиться что-то теплое и я еле заметно вскрикиваю, начиная махать руками. Темнота дома Дилана вновь возвращается, и я могу разглядеть его темные глаза. — Ты в порядке? — задает очевидный вопрос. — Вроде… — неуверенно мямлю. Кого я обманываю? Дураку понятно, что нет. Но Дилан спокойно кивает, слегка улыбаясь. Стоп. Дилан. Дилан. Улыбается? Хотя нет. Это больше похоже на усмешку, которая мне совсем не нравиться. Парень словно слышит мои мысли и тут же чешет затылок. Смена обстановки меня слегка напрягает, так что взгляд упирается в часть темноты, где по моим расчетам должен быть пол. — Я рад, что ты зашла ко мне. Но сейчас мне нужно сделать важное дело и… — он слегка мнется, специально не продолжая, будто надеется, что я сама додумаю. Согласно мычу, хотя ничего не понимаю. С ним что-то не так. С каких это пор он рад меня видеть? Ладно, с каких пор он может сказать мне, что рад меня видеть. Но это не мой дом, не мое дело. Похоже, для него мы даже не друзья. А для тебя уже да, Хлоя? Противный голос с едкими комментариями тихим шелестом врывается в голову, но я умело отстраняюсь от него. Теперь понимаю, что мы с Диланом уже больше минуты стоим в темноте и он нетерпеливо постукивает пальцами. — Ну… — заикаясь, начинаю. — Я пойду. И теперь уже разворачиваюсь спиной, поднимаясь на второй этаж в комнату парня. Мне совсем не нравиться тот взгляд, что он посылает мне вдогонку.***
Дилан шагает ровной, уверенной походкой. Он точно знает куда идет. В слабом свете фонаря видно, что у него блестит метал за поясом. Погода успокоилась, так что слышно только несколько обитателей рощи. Шатен сбавляет шаг, кося глаза чуть в сторону. Лицо озаряется радостным выражением. Он наконец останавливается, не двигаясь больше с места. Они зашли достаточно далеко от выхода в город. Роща Трента как всегда приветлива для О’Брайена. — Да ладно тебе… — вдруг нарушает тишину Дилан. Он не оборачивается, но знает, что нарушитель его спокойствия стоит сзади. — Неужели ты шел за мной только для того, чтобы я оставался один? Темное дерево на секунду «толстеет», когда с ним сливается черная фигура. — Этого можно было бы избежать. — раздается звонкий голос с нотками хрипотцы. Дилан кривит губы и качает головой. — Вряд ли… — он наконец медленно поворачивается. Поднимает руки вверх в знаке капитуляции. Глаза Франко скользят по всей фигуре парня, наконец замечая пистолет. О’Брайен не предпринимает никаких действий, когда дуло вражеского оружия напрямую нацелено ему в голову. Он лишь чуть выдает свое раздражение, сдвинув губы. Которые, впрочем, начинают ползти медленно и плавно вверх. Улыбка. Дэйв сильнее сжимает в мокрых руках пистолет, недоверчиво косясь на Дилана. — Ну. И что же ты собираешься сделать? — прерывает воцарившееся молчание Дилан. Дэйв делает шаг ближе, крепче сжимая оружие. Его и без того темные радужки чернеют. Дилан закатывает глаза. Ведет себя спокойно и непринужденно, словно перед ним голубь на улице. — Только не говори, что собираешься пристрелить. — выносит вердикт О’Брайен. Его взгляд медленно скользит по сопернику, прикидывая его точный вес и способность передвигаться. — Брось, Дэйв. Ты на это не способен. Ты оружие-то хоть раз в руках держал? Франко надоедает, что Дилан начинает «играть» с ним. Пора приступать к решительным действиям. — Просто скажи. — с его лба стекают капельки пота. — Признайся, О’Брайен, это ты убил всех тех людей. Что делают обычно люди после подобного заявления? Оправдываются? Нервно смеются от такого бреда? Бояться, что перед ними сумасшедший? Да. Но сейчас здесь О’Брайен. Который не совсем уж-то и простой человек. Он щурит глаза и добавляет тише: — Опусти пистолет. Франко хрипит, так же ухмыляется, как и Дилан. Его движения становятся решительнее. — Не волнуйся, О’Брайен. — он победно приближается к парню. — Копы скоро будут здесь. Звонок состоялся. Все кончено. Дилан не меняется в лице. Оно выражает только полное удовлетворение. Внезапно появившийся ветер за его спиной ерошит волосы. Франко немного растерян от такой самоуверенности парня, но внешне это не показывает. Он уверен — О’Брайен у него в кармане. Скоро приедет полиция, а у самого Дэйва есть пистолет, так что ничего не может случиться… Резкий рывок. О’Брайен подсекает ноги Франко и одним движением валит того на землю. Дэйв от полной неожиданности происходящего удивленно распахивает глаза и все же старается сориентироваться. Но Дилан уже все просчитал. Он прижимает парня руками к грязной почве, выбивая из руки оружие. Франко злобно шипит ему в лицо, пытаясь сделать переворот. Но шатен сильно напирает своим весом, так что Франко какое-то время барахтается в грязи. — Ты мне никогда не нравился. — выговаривает каждую букву Дилан. Его глаза наполняются несдержанностью и упорством. Он ненавидит Дэйва так, словно это он убил его мать. — Такой богатенький, весь из себя «Франко». Смотреть тошно. Строишь непонятно кого, а на самом деле. — лицо Дилана вплотную приближается к лицу противника. О’Брайен настолько в ярости, что сдавливает еще сильнее горло своей жертвы, забыв об осторожности. — На самом деле ты пустой. Ты никчемное, никому ненужное дерьмо, которое все обходят стороной… Глаза Дэйва мутнеют и приобретают несвойственную жесткость. Он кашляет, но хрипит: — Нет, Дилан. Тебе обидно. Ты ведь… — задыхается. — … говорил все это про себя. Про себя. Это ты пуст. Пальцы парня сильнее сжимают горло. Он чувствует эту пульсирующую артерию, чует запах пота и какого-то дорогого одеколона. Который скоро выветриться. Уже почти. Дилан с наслаждением вдыхает этот запах. Дэйв пользуется моментом и с силой бьет ногой парня в ребра. И… Ничего. О’Брайен не реагирует, лишь отодвигаясь немного дальше. — Блять, ты железный? — Франко выворачивается. Ему наконец удается сбросить с себя парня, правда особого вреда Дилану это не приносит. Он угрюмо супится. Франко пихает его в бок со всей силы, но Дилан только отступает немного назад. Атмосфера витает в воздухе мусорным облаком, загрязняя кислород и окружающих, дышащих им. Но раз так, то должно быть плевать этим самым окружающим, раз они намерено стоят здесь, пожирая друг друга глазами. Франко срывается с места и бежит за пистолетом. Но О’Брайен не дает ему такого шанса. Он нагоняет парня быстрее, чем ожидает Дэйв и сильным ударом в позвоночник сбивает того с ног. Из рта Франко вырывается рваный выдох, перемешанный с кровью. Он склоняется на колени спиной к Дилану. Тот толкает его ногой, как мусор, и Франко падает на землю. Он ослеплен болью и всей душой ненавидит О’Брайена. Но теперь не только его, но и самого себя за такую скверную беспомощность и слабость. Что с тобой, Дэйв? Он вовсе не хлюпик, хотя и не качок. Многие в школе знают, как Дэйв Франко умеет давать отпор. Так что же? Дилан садиться на корточки рядом с парнем, кладя руки на согнутые колени. — Знаешь, мне не что не мешает сейчас убить тебя. — как бы задумчиво размышляет он. Франко сипит, выдавливая из своего рта больше крови. О’Брайен вздыхает. — Но ты настолько… Жалкий, Дэйв. Мне даже лень касаться тебя. — он с отвращением тыкает его холодным концом пистолета. Франко замирает в напряжении. Может ему еще удаться встать? Это же еще не конец. Парень просто не верит в то, что… Умрет? Дэйва Франко сейчас убьют? Но нет, парень знал на что идет. Его «хитрый» план не удался. Надо было без обиняков застрелить О’Брайена. Как скотину. Улик достаточно, Дэйв бы изложил свою версию шерифу и свои поиски. Он видел, как лицо мужчины кривится и мечется. Он явно то ли хотел закончить побыстрее это дело, то ли не хотел и начинать вообще. Вспоминаются слова Хлои. Он не виновен. Мило, Хлоя. Очень. Твой дружок, оказывается, не настолько паинька, как ты надумала себе. После Хлои всплывают воспоминания о теплых руках матери. Дэйв не позволяет себе о ней думать, иначе просто отстраниться от всего мира. Становиться слишком больно и невыносимо терпеть то, что копиться в тебе столько лет. Но Франко не вспоминает об этом, как и многие люди, для того, чтобы жить дальше. Вот что он хочет больше всего. Отучится, устроиться на приличную работу, может завести семью… А мать тянет его назад, словно на дно. Родной человек — это тяжелый камень, который летит в тебя с бешеной скоростью, грозясь оставить дыру вместо башки. А теперь представить, что это любимая мама только что подняла этот булыжник и, со слезами на глазах, говоря, что любит, бросила его прямо тебе в лицо. Неприятные ощущения, правда? Но Дэйв смог пережить утрату и бороться, идти дальше. Он любил ее и чтил, но не позволял лежать грузом на своем сердце. А Дилан? Он не справился? Здесь, где гуляют холодные ветра по ночам, здесь, где не доносятся крики мертвых с того света, именно здесь и нашел пристанище маленький мальчик, убитый горем и невообразимой печалью. Так и началась история другого О’Брайена, того, кем он по сути является сейчас. И все же значит, Дэйв сильнее Дилана? Он смог заглушить в себе ненужные чувства вечной скорби, а что же его противник? Глаза Франко на секунду наполняются соленой жидкостью. Ты пришел сюда героем, Дэйв. А уходишь с ничем. Ты пришел защитить своих близких, помочь городу, а уйдешь ты проигравшем, никем не запомнившимся парнем, с неумением нормально держать пистолет. И это все. О’Брайен переворачивает его на спину, лицом к себе. Дэйв наконец может заметить блики от луны в его черных глазах. Дилан улыбается. — Готов отправиться на тот свет? Дэйв прикрывает глаза. Готов ли он? Определенно нет. Он не мог себе представить такого варианта, где бы он позорно лежал на земле перед дулом вражеского пистолета. Но еще больше он не представит себе ситуацию, где он будет умолять о пощаде. Дэйв смиренно кладет голову в грязь. Его волосы пачкаются в темной жидкости, делая их отвратительно липкими. Парень вслушивается в окружающую его тишину, впитывает в себя запахи. И зачем ему это было надо. Уехал бы куда-нибудь, да жил себе в удовольствие. Запоздало парень понимает, что у него так никогда и не было девушки. Он предпринимает последние попытки вскочить, ударить Дилана, но тот блокирует его удары, сильнее сжимая горло. На Дэйва находит сонное состояние и он думает с остатками злости, где же чертова полиция. О’Брайен издевательски гладит его по голове рукой с пистолетом, при этом надавливая всем своим телом на того, чтобы Франко не сбежал. — Никто не придет, Дэйв. — успокаивающе шепчет он. Холодный метал вплотную прислоняется ко лбу парня и Франко дергается, закрыв глаза. Дилан недовольно убирает пистолет. — Открой. — зло приказывает он. Дэйв его почти не слышит. Он уже еле живой от такой долгой, моральной смерти. Дилан давит ему на веки и участки кожи, рядом с глазами. Темно-шоколадные глаза парня снова смотрят в лицо одноклассника, теперь его будущего убийцы. Дэйв находит в себе последние силы прошипеть. — Ты сдохнешь, ублюдок. Дилан еще шире улыбается. — Бывало и хуже. Переживу. О’Брайен наводит пистолет на лоб парня, с наслаждением наблюдая там печаль и страх. Кроме них еще такой фонтан эмоций, что названия им пока не придумали. В последний миг Дэйв все-таки закрывает глаза. Раздается выстрел. Из рощи Трента вылетают немногочисленные птицы.***
В окно не проникает ветра, хотя оно открыто на распашку. Потираю пальцы рук, понимая что уже очень долго не могу уснуть. Но я должна. Через четыре часа мне в школу, а я не спала, наверно, больше суток. Очень душно. Воздух спертый. Дергаюсь на мягком покрывале, которое уже пропиталось моим потом. На улице очень тепло. Зеваю. Странное состояние. Я как бы и хочу спать, но не могу. Снова переворачиваюсь на другой бок. Тыкаюсь носом в подушку. Моих ног касается что-то пушистое. С удивлением поворачиваюсь, когда слышу урчание. Серый кот смотрит на меня серьезными и добрыми глазами. — Сахарок. — тяну. — Ты должен быть у Дилана. Кот урчит. Он придвигается ближе, ложась на кровать. — Тебе нельзя здесь находиться. — глажу его по уху. Тот еще больше мурлычет. Со вздохом встаю. Замечаю, что на улице уже не так темно. Но рассвет не скоро. Я действительно сидела за уроками какое-то время после разговора с Диланом. Мне почти удалось разобраться с биологией и физикой. Но вот английский. Серьезно я его запустила. В окне парня нет света. Оно раскрыто. Куда-то ушел? Вполне в его духе. Ночь — прекрасное время для всего, только не сна, да, О’Брайен? Возвращаюсь в постель. Сахарок дремлет, свернувшись клубочком. Поступаю так же. Легкое дыхание сна наконец посещает меня и я с наслаждением погружаюсь в темноту. Последняя мысль проскальзывает, спрашивая, как же все-таки объяснить моему коту, где его новое место жительства? *** — Хлоя. — женщина бежит за мной на высокой шпильке, в своей красной юбке-карандаш. Сегодня что-то особенное на работе. Но мне все равно. Ускоряюсь еще сильнее, благо у меня кеды. — Хлоя! — голос матери срывается от злости. — Нам нужно поговорить. Ты не сможешь вечно бегать от меня. Резко разворачиваюсь, даже не пытаясь сдерживать свою ярость. — Нам не о чем разговаривать. А теперь мне пора. Женщина хватает меня за рукав куртки. Бедная кожа начинает трещать. Это только усиливает мое негодование. Не успела я проснуться, как моя мать начала задавать идиотские вопросы. Казалось, только вчера она была на моей стороне, а уже сегодня с веселым выражением лица интересуется, каким образом я избавилась от кота. Я заметила эту дурацкую, радостную улыбку, растрепанные волосы и еле заметный запах алкоголя. Секс все решил, да, мам. Наверно пару бокальчиков пропустили с мистером Франко. Озабоченные недоумки. Пинаю высохшую траву ногой. Мать строго обводит меня взглядом. Ну хорошо. Стою спокойно. Ну? Что ты хочешь мне сказать?! Давай. — Хлоя. Я понимаю, тебе сейчас не легко. Новая школа, друзья… Но ты не должна меняться из-за этого. Посмотри на себя. Ты же могла совершить непростительную ошибку. Скажи, ты занималась с… — Блять. — тихо шепчу. Глаза матери округляются, а выражение становиться намного суровее. — Мисс Морец, ведите себя прилично. И да, с этого дня ты посещаешь школьного психолога. Шутки кончились. — А мне все это время было смешно?! «Ведите себя», «Веди себя», «Ты ужасная дочь»… — пародирую ее голос. Мама отстраняется и я наконец чувствую свободу на запястье. — Это ты посмотри на себя, мам. Я никогда не была тебе особо важна. Может ты и любишь меня какой-то небольшой долей своей непонятной души, но, прости, я этого совсем не ощущаю. Ты только и делаешь, что потыкаешь Говарду. Раньше ты хоть как-то слушала меня. Видео? Да, отлично. Если я целуюсь с парнем у дерева, то я шлюха, я с ним переспала, как же иначе? А ты не думала, что все могло быть совсем по-другому? Или ты настолько плохо меня знаешь? Она молчит. Но глаза ее вдруг наполняются чем-то вроде сожаления. — Я рада, что мы все прояснили. — тяжело выдыхаю. — А теперь позволь, у меня скоро урок. Разворачиваюсь, неохотно ступая прочь. Каждый шаг сопровождается неприятным толчком в голове. Разболелась. Как же мне хочется, чтоб все было не так. *** — Франко отсутствует? — удивленно поднимает брови учитель английского. Народ кивает и я тоже замечаю, что парня в классе действительно нет. Странно, Дэйв редко пропускает занятия. Таак. Я даже не видела его сегодня утром. Да и девушки у него вроде нет. Иначе я давно заметила ее в нашем доме, ну или хотя бы наблюдала, как парень сматывается с ней в ресторанчик или на прогулку. Тыкаю ручкой спину Дилана. Тот слишком сонлив сегодня. — Эй, Дилан. Парень бурчит неразборчивые бранные слова, но я настырна. Еще несколько толчков, и он, насупившись, разворачивается ко мне. — Ты сказал, что сегодня мы сможем поговорить. Тот пару раз моргает, фокусирую свой взгляд на моей руке. Зачем-то. — Ты меня слышишь, О’Брайен? — меня начинает выводить из себя такая несобранность людей этим утром. — Я тебе говорил? Что мы сегодня поговорим? — хриплым голосом переспрашивает он. Хмурюсь. Неужели он вообще не помнит своих обещаний? Хотя, кто знает, что случилось, как я ушла. Может, он напился? Может, он и сейчас пьян? С подозрением подвигаюсь ближе, вдыхая запах парня. О’Брайен следит за каждым моим шагом и шепчет. — Что ты делаешь? Да нет, не пьян. Запах улицы и деревьев, как обычно. Сзади меня Люси удивленно охает, и я только сейчас замечаю, что преподаватель английского стоит прямо сзади нас у парты Хейл. — Мисс Морец и Мистер О’Брайен? — он осматривает меня таким взглядом, что сразу хочется спрятаться где, да подольше. — Даже знать не хочу, что вы там собирались делать и о чем шептались, но не забывайте, что вы в школе. Хотя бы не на людях. — притворно утешительно говорит он. Мои щеки горят, а взгляд упирается в парту. Мельком гляжу на Дилана, которому в общем-то плевать. Он продолжает засыпать на парте. Хейл вздыхает, а я шепчу: — Да ничего не было. И сама обижаюсь и на себя, и на такой примитивно мыслящий мир вокруг. *** Меня «за ручку» ведут к школьному психологу. Ну зачем, зачем надо было отправлять меня к этому мозгоправу? Это же ужас! Я буду убивать свое личное время в кабинете человека, который ни что не знает о моей жизни, точнее обо мне. Наверняка ему уже выдали папочку с названием « Плохую девочку Хлою наверно подменили в роддоме». Повезет, если это будет женщина. Если мужчина, то мне будет совсем неловко. В любом случае я не собираюсь это долго терпеть. Да и меня саму-то не вытерпят. Дверь раскрывается. Светлый кабинет, пастельные тона, приветливое лицо. Бесит. Все как всегда. В смысле, я раньше не была у психологов, но отлично знаю, что это такое. Опять эти притворные улыбки, специальные успокаивающие цвета. Как же надоело. Мне нужен не психолог, а тот, кто, наконец, поймет меня. Сажусь на мягкий стул. — Привет, Хлоя. — улыбчивая темнокожая женщина сразу мне не нравится. Ее темные волосы уложены в пучок, что немного округляет ее лицо. Глаза смотрят внимательно, но не настырно. Как кажется некоторым наивным нытикам, побывавшим здесь. Сжимаю губы, демонстративно отворачиваясь. От этого противная женщина еще больше улыбается. — Что же, мне сказали, что ты новенькая? Явно неразговорчивая и в плохом расположении духа. Да она наблюдательна. — Я не хочу быть твоим врагом, Хлоя. И я не буду выпытывать из тебя какие-то тайны. — она примирительно заглядывает мне в лицо. — Просто представь, что я это тот человек, нет, даже не я, а этот кабинет — это место, где ты сможешь выговориться и сказать всю правду, облегчая душу. Ох, какие красивые речи. Жаль, но это уже пройденный путь. От того, что я говорю правду мне не становиться легче, что бы кто не говорил. Я вешаю свои проблемы на другого человека или выдаю чью-то тайну, или показываю себя слабой. Что же в этом хорошего? Мой слушатель вряд ли меня поймет, ведь не испытывал того же, что я. Не у всех же живут призраки в доме. — Простите, но я, правда, не понимаю, что могу вам сказать. Женщина хмуриться. Я вижу по ее лицу, что она немного недовольна, но, конечно, пытается это скрыть. Тоже мне психолог. — Хорошо. — вздыхает. — Нам все равно придется проводить эти встречи, Хлоя. Может, хоть немного расскажешь мне о себе? — У Вас же есть прекрасная папка со всеми моими данными. — не пытаюсь скрыть насмешку. Как же мне хочется уйти отсюда. Эти «мягкие» стены все больше ребят в глазах, но от их цвета не становится теплее. Наоборот, по моей коже бежит ручеек мурашек. — Нет. Я говорю о тебе. Ты же личность, живой человек. Я не сужу тебя по бумажкам, Хлоя. Иначе какой бы из меня был специалист? Никакой. Отбрасываю внутреннее бурчание. Нет, признаю, я слишком жестока к ней. Она не виновата в моих проблемах. И все же ее голос понимающего врачевателя сильно действует на нервы. Хорошо, я попытаюсь с ней примириться, может тогда мама смилуется и отменит встречи. — Я недавно перешла сюда. Сравнительно. Больше двух месяцев я учусь в этой школе, но привыкнуть сложно. Просто не умею заводить друзей. — хмыкаю. — Не интересно? — Нет. — честно признаюсь. — Я просто смотрю на девушку или парня, как они смеются и чуть ли не раздевают друг друга, или как девушка красит губы и болтает с подругами о бурной ночи и «этих» днях. Мне кажется, это так глупо. Они все такие одинаковые и скучные. Психолог улыбается. — А ты с характером. — Просто отвечаю на Ваш вопрос. Молчим. Она что-то записывает, а мне становится неуютно еще больше. Скука накрывает моментально, как и желание поспать. Сидеть очень неудобно, хоть кресло и мягкое. В голове почему-то воспроизводится тяжкая симфония. Она звучит так плавно, словно помещение само наполняется музыкой. Но постепенно. Нежно. Нет, это не что-то сверхъестественное. Это моя голова и мой плейлист. Женщина пишет так быстро, точно так же ускоряется и симфония. Меня это развлекает, даже смешит. Но сдерживаю улыбку, а то еще примут за сумасшедшую и упекут куда-нибудь. С последним я погорячилась, но кто знает мою мать. — Извините, сколько времени? — ерзаю. Темноволосая смотрит на белые часы. — Пол пятого, а что? Вздыхаю. Еще десять минут мне это терпеть. А ведь это только первое занятие и то мама укоротила его. Зачем, кстати? У нее наметились какие-то планы на меня? Нет, лучше без вопросительного знака. Она точно что-то задумала. — Как с учебой? Да, возможно, это слишком трудно для тебя после случившегося. — Нет, все в порядке. Я уже возвращаюсь в привычное русло. Ха-ха. Мой внутренний голос жестко ржет надо мной. Женщина мне так же не поверила. Я прочитала это по ее скептическому лицу. — Хорошо. Я вижу ты не слишком настроена на беседу. Можешь идти. Удивленно вскидываю брови. Что, так просто? Она поднимает на меня свои темные глаза. Порой мне кажется, что только у меня и мамы светлые глаза в этом городе. Это, конечно не так. — Просто помни. Иногда люди могут быть не такими, какими мы их видим. Тихонько фыркаю и выхожу за дверь. "Иногда какие-то события могут научить тебя чему-то большему, чем психолог." *** — Хлоя. Мы тут. Рассеяно оборачиваюсь. О неет. На холодной улице стоит машина мистера Франко. Мама приветливо машет мне рукой, подзывая к себе. Вот актриса. Ученики оборачиваются и косо разглядывают меня. Начинаю краснеть, становится стыдно. Однако их глаза светятся только завистью. Быстро иду в сторону авто. Когда сажусь на кожаное сидение, сразу атакую вопросами. — Что вы здесь делайте? Что-то случилось? Почему Дэйва сегодня не было в школе? Мистер Франко заводит импортную машину и она с рычанием удаляется от школы. — Мы подумали, что будет неплохо съездить в загородный дом, дорогая. Нам всем не помешает отдохнуть от города. Но учти, ты не должна забрасывать уроки. Сейчас заедем домой. Забери самое нужное, мы ненадолго. Дэйв написал, что уехал на дачу со своими друзьями. — последнее предложение мама произносит помедлив. Видно она сама в раздумьях на счет поступка парня. — Не беспокойся, Кэрол. — мирно говорит Франко. — Он уже не раз так делал. Я ему полностью доверяю. Мужчина бросает взгляд в зеркало. Он посматривает на меня. Возмущенно отворачиваюсь. Придурок. Я все еще злюсь на них за вчерашний вечер, а на маму и за утро. Нужно было отговорить ее сюда ехать. С тоскою думаю над тем, что если бы мы не приехали, в моей жизни бы не было никакой Анны, убийств, попытки изнасилования и даже такой приятной мелочи, как Эшли Райт. Снова те же деревья будут мчаться перед моим лицом. Снова холодное окно. Но вот только я по-прежнему остаюсь пленницей этого города, как и его тайн. Кажется, постепенно в тайну превращаюсь и я.