***
— Эй, парень, — сторожу совсем не хочется выглядывать наружу, но заметив фигуру по ту сторону ворот, он с нежеланием встает. Ночь холодная, так что говорит быстро, но громко. — Ты что там делаешь? Мы давно закрылись. Фигура не отвечает, оставаясь полностью безучастной к происходящему. Охранник чертыхается, понимая, что скорее всего ему придется выпустить нарушителя. — Говорил же я этому олуху, что скоро закрываемся. Все равно пошел, — имел в виду О’Брайена мужчина. Он выходит из теплой будки, направляясь со связкой ключей к забору. Метель, в целом, прошла, но небольшая белая дымка все еще осталась. Поэтому седоволосый мужчина со своим слабым зрением не смог сразу разглядеть еще одну появляющуюся фигуру рядом с первой. На серовато-темном фоне кладбища возникает новый человек, вставая рядом с первым. Охранник щурится, нахмуриваясь. Нет, он точно помнил, что запускал туда только одного… Из белого тумана медленно и плавно начинают появляться другие многочисленные силуэты. С каждой секундой их число растет. Мужчина сглатывает, вовсе останавливаясь. Трет грязным, большим кулаком глаза. Фигуры остались на месте. Недвижимы. Так они смотрят друг на друга. Мужчина чувствует, что его сердце стремительно ускоряет ход. Он делает осечку: шаг назад. И тут же начинается какое-то безумие. Силуэты, словно бешеные псы, спущенные с цепи, кидаются на него. Они на огромной скорости пролетают сквозь забор, а мужчина истерично кричит, роняя связку и начиная убегать прочь. Первый появившийся силуэт подходит к калитке, просовывая сквозь прутья руку. Пальцы немного не дотягиваются до связки. Он корчится, пытаясь выудить ключи. По ту сторону одна из теней немного подталкивает их ему. Они не всегда могут касаться вещей, но сейчас они сильны. Когда парень выходит наружу, закрывая дверь, он косится на сопровождающих. — Почему вы не позволили ему просто открыть дверь? — Он выбрал неудачную работу, — проворковал голос. — Да и мы не так часто забавляемся с людьми. Дилан на это хмыкает. Фонарь слабо сверкает на заднем плане. Взгляд парня устремлен туда, где исчез сторож. — Он меня запомнил. И тут наверняка камеры. — Тебя это волнует? — с деланным удивлением восклицает голос. Это почти риторический вопрос, но Дилан все еще стоит, задумавшись. Действительно, это его сейчас волнует? — Брось, мы же не убили его. Парень колеблется. — Нет. Монстр рядом с ним ласково улыбается, приветствуя холодный блеск в темных глазах. — Добро пожаловать, Дилан. Добро пожаловать в твою новую жизнь.***
Дверца автобуса открывается, на шаткую ступень заходит девушка. Тяжелая сумка перевешена через плечо. Она кладет мелочь водителю, проходя вглубь. Ей ехать не так уж и долго. Устроившись около окна, Хлоя смотрит в глубокую ночную темноту. Она приняла решение, единственное верное, по ее мнению. Нужно разобраться во всей этой ситуации, бесспорно, поговорить с Диланом. Но только тогда, когда она будет готова. Когда будет уверена в нем. А пока ей лучше вернуться домой. Несколько пассажиров выходят на своих остановках, оставляя девушку одну со своими мыслями. В немытом окне отражается часть салона. Хлоя смотрит на потрепанные сидения через него. Моргает. И на месте рядом с ней появляется Анна. Губки девочки сжаты. Она тоже смотрит в окно. Ее голубо-белое ночное платье слегка помялось. Ручки сцеплены вместе. Хлоя не удивлена. Сейчас это кажется ей лишь незначительной, неприятной деталью. Возникает только вопросы: «Зачем она снова здесь?». — Скоро все закончится, — говорит девочка. Она слегка качает ножками, но лицо ее непроницаемое, серьезное. Морец следит за ней через отражение окна. — Откуда ты знаешь? — для поддержания беседы спрашивает она. Вряд ли ей ответят, но в последнее время удивляется поступкам девочки. — Все заканчивается когда-нибудь. Я устала, Хлоя. А значит скоро мы завершим то, что вы начали. Хлое не нравится, как она это говорит. Она… Винит их? Но в чем? — Что мы начали? — спрашивает Хлоя. Ответ не следует. Вместо этого девочка, глядящая на нее исподлобья, усложняет ситуацию с новой силой. — Твоя фамилия? Хлоя готова рассмеяться от такой нелепости. — Прости, что? — Твоя. Фамилия. Девушка не знает, чего добивается Анна, но отражение в стекле начинает меняться, делая ее все более устрашающей. Лучше ответить. — Морец, — с нотками недовольства произносит девушка. Она смотрит в прозрачно-голубые глаза девочки, ожидая реакции. Анна вдруг улыбается. — Неправильный ответ. Хлоя даже приоткрывает рот. — Что? Но… Она поворачивает голову, но ребенка уже рядом нет. Сидение пустое. — Анна?***
Эшли медленно идёт в школу, поглаживая парня по мягкой куртке. Она только что докурила предпоследнюю сигарету, выдыхая пар в морозный воздух. Все это время Джастин косился на нее, хотя старался и не подавать виду. Эшли от этого становится по-странному приятно, ведь обычно девушки — это заботливые мамочки, но для нее эту роль незаметно выполняет парень. Райт не может объяснить, когда они стали более близки, чем сексуальные партнёры. Раньше, если он как-то был в ее жизнь, то это раздражало. Потом стало почти все равно. Эшли смирилась с вечным присутствием симпатичного дебилы, даже проникаясь к нему симпатией. Она кашляет то ли от мороза, то ли от курения. Джастин опять не сдерживает недовольного взгляда. — Это не самая лучшая твоя привычка. — Возможно, я просто простудилась, — спокойно отвечает рыжая девушка. Дальше они уже заходят в школу, на автомате взявшись за руки. Эшли смотрит на сцепленные пальцы, с хмурым видом наблюдая данное явление. Она никогда бы не захотела применить это слово к их отношениям. Слишком глубоки были личные тайны, больно холодно иногда ей было в его объятиях. Райт думает, что сошла с ума. Она не признает, что любит Джастина, но уже не представляет ни дня без него. Что это? Привычка? Собственничество? Эшли знает, что любила только однажды. Давно.***
Как трудно бывает принять себя, если все твои действия идут против желания? Дилан не знает, как ответить на этот вопрос. Странная плёнка закрывает весь нормальный обзор на его повседневный мир, заставляя щуриться, вглядываться сильнее. Он слабо чувствует прикосновения с землёй, словно паря где-то в пространстве. Хочется поднять голову, вдохнуть побольше воздуха, отравляя себя кислородом. О’Брайен не пробовал наркотики, но почему-то уверен, что слабые из них дают такие же ощущения. Слабость вместе с силой, постоянное движение вместе с умственной деградацией. Парень с трудом оглядывается вокруг, пытаясь узнать местность, в которой он оказался. Странно, но он почти достиг школы. В паре домов от него виднеется знакомое невысокое здание. Резкий приступ головокружения, и Дилан валится в снег, схватившись за голову. У него такое чувство, словно сотни импульсов проходят через его мозг, отдавая слабыми ударами. - Ну как ты, парень? — сочувственно спрашивает голос. Нет больше ощущения, что он где-то рядом. Он и есть он. В нем даже нет насмешки. Дилан тяжело дышит, пытается подняться. Он изнеможен. Однако состояние этого внутреннего гостя вполне хорошее. Поэтому подозрительное чувство насыщения постигнет О’Брайена. — Чего ты хочешь? — спрашивает он. — Чего мы хотим, — поправляет собеседник. — Поверь, уже совсем скоро мы все это получим. Парень молча принимает ответ, у него нет сил сопротивляться. Однако нарастающее чувство усталости и злости пробуждаются в нем. О’Брайен злится, поежившись на новом порыве холодного ветра. Его вещи насквозь мокрые после такой ночи, однако идти в магазин он не спешит. — Если Хлоя хотела поговорить со мной, значит так все и будет. Я объясню, скажу, что ты постоянно преследуешь меня… — И затем вы вместе уедете в закат? — смеясь, заканчивает голос. Парень молчит. — Не смеши меня. Думаешь, она захочет тебя слушать? Даже узнав, что ты натворил? Дилан стоит, растерянно оглядываясь вокруг. Как ему хочется послать его, надрать невидимую задницу, убрать прочь из своей жизни. — Ты не понял, — зло вскрикивает голос так, что у парня начинает звенеть в ушах. — Я всегда буду с тобой. И тебе не избежать своей судьбы, парень. Мучительные минуты, которые Дилан так ненавидит, растягиваются все больше. Но кажется, он готов ответить на его главный вопрос. О’Брайен устал и замерз, но ничто не сравнится с больным ожиданием всего лишь одной подтверждающей фразы. Он замер, обратившись в слух. — Потому что тебе это нравилось, — продолжает он — Потому что ты убийца. Парня передергивает. Ему становится тошно, словно слова способны стать осязаемыми и хорошенько ударить. У Дилана не возникает вопроса: верить ему или нет. Он сам чувствовал это в себе, но у бесформенной, разумной массы оказалось больше сил, чтобы признать это. Хотя, конечно, ему-то было все равно, в отличии от Дилана. Он чувствует, что вот-вот сорваться и совершит какие-нибудь новые глупости. — А тебе это только все нравится?! — цедит парень. Голос замолчал, решив оставить свои реплики на потом. Дилан посмотрел на телефон. Только пять утра. Он вспоминает, что вообще-то все это время шел к себе домой. Возможно, прогулка и смена одежды поможет ему успокоиться.***
Стрелка Ручка начинает пачкать руки девушки, которая нервно вздыхает. Потекла. Просит разрешения выкинуть испорченную вещь. У них сейчас сочинение, но в голову ей ничего не лезет. Да и не может. Осталось полчаса. Пол гребаных часа. Ким переводит взгляд от белого листа на свои пальцы. Они еле заметно подрагивают. Девушка растерянно смотрит на тему задания. «Основные принципы и идеи романа Набокова». Ким вздыхает. Ей сейчас не до Лолиты и ее проблем. Почему она сидит здесь, в классе? Парится над дурацким стомиллионным сочинением? Почему не пойдёт и не сделает что-нибудь такое, за что обычным людям стыдно? В конце концов, это закат ее жизни. Молодости и вообще всего. Так давай же, Райт. Наплюй на все это и иди, сделай что-то стоящее. «Я сильная», — убеждает себя девушка: «Я не позволю управлять мной каким-то страхом, не имеющим даже оснований.» На пальцах еще остались чернила. Когда она вновь смотрит на них, ей кажется, что это текут темные капельки крови. Лоб покрывается испаринами. Девушка начинает быстро вытирать их прямо о листок, оставляя чёрные пятна. — Мисс Райт, чем вы там занимаетесь? — приподнимается со своего места учитель. — Думаю, — смущенно отвечает Ким. Она, в принципе, не лжет. Неодобряющий смешок, и молодой мужчина снова в своём кресле. Стрелка. Идёт. Ким коротко смотрит на часы, находящиеся прямо напротив нее. Шестнадцать. Минут. Настоящая паника зарождается глубоко внутри. Она оглядывается, ища того, кто хочет ее убить. Вокруг только одни одноклассники, стучащие кончиком ручки по тетради. Наверху над ней нет лампы, Ким это проверила заранее. Может, на их школу кто-то нападет? Девушка прислушивается, но не слышит ни звука: ни выстрелов, ни криков, ни сигнала. Ей все уже может показаться в этот момент, но ничего не происходит. Ким думает, что попросту сошла с ума. Она ещё раз читает по словам тему сочинения, беспрерывно вертя ручку. — Скоро сдавать работы, — напоминает преподаватель. Он тайно наблюдает за Ким, неодобрительно прищурив глаза. Часы подходят к новому числу. Десять минут. Кимберли ерзает на стуле, чувствуя неприятное жжение во всем теле. Она думает, что её глотка сузится и она не сможет дышать. Или нахлынет непонятный приступ. Возможно, прямо сейчас в ней уже развивается какой-нибудь вирус. Девушка резко дергается, из-за чего ближайшие головы оборачиваются к ней. Виновато улыбается. Стрелка. Идёт. Дальше. Время не останавливается. Как бы она сейчас не молилась, к кому бы не взывала, этого не изменить. — Кимберли, может, вам сходить к врачу? — размыто говорит учитель. На лбу выступают испарины. Сердце неровно скачет в груди. Неконтролируемые вздохи атакуют девушку, она вполне уже способна потерять сознание. Внутри раздается крик: «Остановите это. Я хочу жить. Прошу. Я хочу жить». Мучительные секунды превращаются в монстров. Каждый бежит рядом, наровясь ее убить. — Кимберли? Четыре минуты. Она дышит последние минуты. Существует двести сорок секунд на этой земле. Неестественное мычание вырывается из глубины. Ким больше ничего не контролирует. Она в страхе сжимается на месте, закрывая глаза. Губы дрожат, в голове гудит голос. Пятьдесят шесть. Пятьдесят пять. Весь класс пропадает, расстилается полная неизвестность и темнота. Сорок четыре. Сорок три. Сорок два. Обратный отсчёт. Большая часть пути пройдена. Ким запоздало думает, что не успела сделать за все это время ничего стоящего. Она попрощалась, но сделала это неправильно. Тридцать один. Тридцать… Перед ней встаёт образ Эшли. Родная сестра смотрит как обычно: немного осуждающе, с непониманием и лёгкой грубостью. Многие принимали это за силу, смотря в ее радужки. Но Ким не видела в этом ничего, кроме давно затаенной обиды. Девушка протягивает к ней руку, пухлые губы слегка дрожат, растягиваясь в улыбке. Но при этом глаза наполняются слезами. — Прости. Двадцать. Девятнадцать. Сестра отстраняется, с болью смотря на нее. Не даёт руку. Пятнадцать. Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать. Ким почти ничего не видит из-за слез. Чувство лёгкости появляется навязчиво и опустошает ее. Она плачет, но без определённых эмоций. Ее уже нет. Эта странная, паразитирующая мысль действует успокоительно. Девять. Восемь. Ким закрывает глаза в своём подсознание. Сестра исчезает. Все исчезает. Так и выглядит смерть? Пять. Четыре. Три. Она все еще ощущает свое тело, помнит окружающий мир. Напряжение и страх. До последней секунды. В голове раздается писк. И на миг появляется вспышка.***
Дилан оказывается на пороге собственного дома в семь утра. Он оглядывает старенькое, тёмное строение, с мрачностью отмечая наличие слоев плесени в углах дома. Больше не дом. Коробка. Парень гулко стучит по двери, сам не зная зачем. Тихо. А что он ещё ожидал? Сейчас довольно рано, плюс Сахарок, единственный обитатель этого дома, вряд ли ему ответит. О’Брайен отпирает замок, наслаждаясь затхлым воздухом, поступающим из темноты. Он не был здесь около трех дней, но ничего не успело измениться. Именно. Это место никогда не менялось. Только покрывалось пылью подобно старой ненужной игрушке. Парень идёт мимо узорчатых обоев, сворачивает на кухню. Маленькое помещение также осталось нетронутым. Даже его чашка чая до сих пор стоит на столе. Дилан с тайным смирением смотрит на все эти вещи, и тоска берет вновь свое правление в его душе. О’Брайену всегда казалось, что в нем словно живёт две натуры: одна грубая и закрытая, а другая совершенно уставшая и безжизненная. Ничто не нарушало его темный баланс, пока в жизнь не встряли неожиданные обстоятельства. -Ты пытался парень, не вини себя. У всякого бывают неудачи. Неожиданная поддержка голоса заставляет Дилана сильнее насторожиться. Он потирает холодные ладони, насупившись и согнувшись. Полный хрипоты голос продолжает свой монолог: — Вы, бьюсь об заклад, были хорошими друзьями. О’Брайен находится в замешательстве, пока не понимает, что речь идёт о Луи. — Друзья так не поступают, — окрысился парень. В нем вряд ли уже теперь осталась обида, но он точно не любит, когда этот неизвестный тип копошится в его жизни. — Да, он не был лучшим другом на свете. Но он был близок тебе. И он ушёл. Дилан не знает, чего он добивается. Разговора по душам? Шатен берет чашку с холодной жидкостью и относит к раковине. Опустошив ее и вымав, Дилан думает, как поступать дальше. — Все от тебя ушли, О’Брайен. И отец… И мать… Дилан поднимается по ступенькам, ища серого кота Хлои. Странно, но его нигде нет, и миска осталась нетронутой. Он все это время охотился на улице? — И одноклассники, и Луи. — Сахарок, — громко тянет парень. Он пытается найти кота, перекричать этот голос. Хочется уже сменить тему, найти другой канал, а не смотреть мелодраму в слезах. Кота нет нигде в доме, чем парень озадачен. Он даже выходит на улицу поискать его, но животное словно провалилось. А голос все никак не замолкал. — … Как потерял и ее,— подытожил он в конец. Дилан с напряжением вслушивается в утреннюю тишину, но глаза его беспокойно шарят по асфальту. — Знаешь, а ведь ей очень нелегко. Сначала переезд, а это тоже настоящее испытание, затем новая семья и проблемы в школе. Одна компашка Эшли чего стоит… Дилан не успевает обрабатывать все сказанное, его мысли вновь покрываются туманом. Он видит рощу Трента, дерево, брелок со своими инициалами, испуганную девушку и себя, серьёзного и неприступного на эмоции. Сейчас ему кажется это все немного глупым. — Эшли подпортила ей жизнь. Может, без ее знакомства не было бы и проблем с Тобби. Хотя, этот урод в любые трусы залезть не прочь. Но Эшли… Жестокая сука, да еще и с приветом. Явно. Такие слова вовсе не вызывают необходимого эффекта. О’Брайен лишь лучше пытается сориентироваться на местности, но у него ничего не получается. Мысли склеили каким-то крепким, тугим веществом. Балласт между реальностью и подсознание все укрепляется. Дилан чувствует внутренний толчок, словно всем его органам не терпится выпрыгнуть наружу. — Ты не сможешь вечно сопротивляться. Ты очень устал, парень. Едва ли тебе хватит сил дойти до вашей лавки и хотя бы поесть. Но О’Брайен и не намерен его слушать. Он, с опущенной вниз головой, гулко дышит, заходясь в кашле. — Я должен найти Хлою, — внезапно просыпается внутренний упорный боец. — Я же… Я… — хрипит. — Обещал с ней… Поговорить. — О, как это мило. Ты ещё надеешься, что она будет тебя слушать? Вокруг начинает просыпаться город. Люди, выходящие из домов поблизости, странно смотрят на слабого парня. Ноги его держат только благодаря силе воли. — Знаешь, Дилан. После того, что с ней делала мать. Что она слышала и видела от других людей, не понимающих ее и не допускающих к себе в шеренгу. После обмана, лжи и ночных кошмаров, этой школы, Тобби и Эшли. После тебя, — особенно выделяет голос последнее предложение. — Она, может, выслушает, даже подойдёт. Но никогда не поймёт и не простит. Такое терпкое и мерзкое отчаяние заполняет всю оставшуюся светлую голову парня, что он чуть не падает прямо в снег. Руки ударяются об стену тёмного дома, кожа запоминает рельеф поверхности, отражая болезненные пятна. — Это ты. Это все ты, — кричит О’Брайен. — Он хватается за голову, покачиваясь из стороны в сторону. — Ты угробил всю мою жизнь. Я обещаю, я убью тебя. — С нетерпением жду, — очень мягко, словно ребёнку, отвечает он. — И я тебе уже говорил. Меня больше нельзя убить.***
Темнота никуда не исчезает, но больше девушка ничего не чувствует. Она боится шевелиться, вернее даже пока не знает, что может это сделать. Вот оно — болезненное состояние человека, полностью стеревшего себя в пыль, заставившего оставить свое тело без наполнения, под названием «душа». Ким распрощалась с самой собой за несколько минут до собственного отсчета. Конечно, она не знала точного времени, не помнила, когда именно ей это предсказали. Но по ее меркам сейчас была самая ее последняя минута во всех самых лучших возможных вариантах. Девушка ждала смерть и раньше. И перед уроком, и при походе в туалет. Ее движения одеревенели и съежились, превращая молодое тело в старческое подобие. Она считала много раз, думая о последних секундах. И вот сейчас был решающий момент. Действительно последний. Ким не ощутила ничего лишнего, когда счётчик показал нуль. Она подождала еще немного, но вновь ничего не ощутила. Может, такой и должна быть смерть? Безболезненная, быстрая и безэмоциональная. Если ее тело больше не ее, то она и не должна ничего чувствовать, верно? Однако спустя несколько минут Райт как-то странно перевернуло. Она даже не поняла, что это. Хотя вопрос был такой: » Как она вообще еще что-то могла понимать «? Ким осторожно распахивает одно веко. Так как оно было в напряжении, то это даётся с особым трудом. Однако сам факт того, что она может это сделать, приводит девушку в еще более шоковое состояние. В расплывчатой дымке появляются знакомые очертания кабинета. Картинка одноклассников и класса кажется такой нереальной, жуткой и неестественной, что девушка думает, что это какой-то Ад, где её клеткой является ее место смерти. — Кимберли, — лицо преподавателя английского. Сочувственное и рассерженное выражение одновременно. — Я же сказал, лучше сходите к врачу. Вы нас пугаете. Вы нас пугаете. Отголоски в собственном, живом сознание отрезвляет Райт. Она растерянно озирается вокруг, смотрит на удивленные лица одноклассников. Через минуту от принятия и понимания начинает чесаться локоть. От такого нормального и простого желания девушка расплывается в улыбке. Она медленно проводит пальцами по кофте. Разгоняет потоки мыслей по голове. Она не умерла. Ну конечно нет. Что за глупости? Ей все привиделось, а она-то поверила как дура. Девушка чуть не смеется в истерике, захлебываясь собственной внезапной глупостью и счастьем. В груди распирает от волнения и воздуха. Его становится слишком много на всю миниатюрную Ким. Она смотрит на свои руки, пальцы, ноги, на людей и помятый листок. Касается пальцами грязной парты, улыбаясь жвачкам, налепленным подростками. — К врачу, — уже более жестко приказывает учитель. Ким поднимается с места, не сдерживая широкой улыбки. В глазах сверкает что-то новое, необъяснимое. Она наполняется энергией, думает, что может пробежать целые километры. Он был не прав. Больше некуда торопиться. Самое крайнее время истекло. Ким кружится в коридоре, наполняя школьную тишину звонким смехом. Не таким, как прежде, а более живым.***
Когда Хлоя вернулась назад домой этой ночью, ее переполняли все самые противоречивые чувства, какие только могут быть. Мама обняла ее совсем неожиданно, промолчала. Девушка не могла сказать, что ей были приятны ее касания, но знакомое тепло все же осталось где-то на дне. — Сегодня рано в школу, иди, поспи. Совсем поздно уже, — незнакомая улыбка коснулась кончиков ее губ. Морщинки покрыли все лицо, особо выделяясь при свете. Зелено-карие светлые глаза смотрели обездвиженно и сухо. Хлоя не хотела спорить, что-то выяснять или видеть. Она отправилась в свою комнату на верхнем третьем этаже и проспала до самого будильника. Первое, что девушка услышала по пробуждению, это крик Кэрол. Что именно она выкрикивала, Хлоя не разобрала, но царящая гнетущая атмосфера за завтраком заставила ее усомниться в их отношениях. Говард по-строгому молчал, выдерживая моральную оборону. Мама сидела беззвучно и спокойно. Однако кофе, которым она баловала мужа по утрам, наливала Сэм. Морец тряслись в старом автобусе и думала, что она совсем скоро может увидеть Дилана. И что тогда ей нужно будет сделать? Убежать? Закричать? Обнять его? Что поможет ей в этой ужасной ситуации? Никаких отголосков и советов девушка внутри не нашла. День начинался не самым лучшим образом. Согласно с этим было и пасмурное небо, сопровождающее всех жителей сонного города. Вполне обычное серое небо.***
В моей жизни уже давно все стало не так. Когда я это поняла? Не тогда ли, когда мать вдруг решила уехать в другое государство к новому бойфренду и потушить все планы на будущее? Может, когда мы познакомились с новым соседом в немного помятой футболке и стали болтать вечерами? Это произошло, когда впервые явилась Анна, или же мою новую знакомую, Шарлотту Браун, нашли мёртвой в лесу? Это все еще происходит сейчас, когда я захожу в знакомые двери, упираясь лицом в окрашенные стены болотного цвета. Мимо проходят люди, ученики, разговаривая и общаясь. У каждого свое в его голове, а в моей — болото. Несвязанная масса из бредней, доводов и догадок. Когда-то я тоже ходила за руку со Стивом, заботясь в основном об отметках. Но ведь каждому человеку уготованы свои испытания? И мне всего лишь нужно пройти свое. Обмениваюсь незначительными фразами с Люси. Отсидев пару уроков и готовясь идти в столовую, я замечаю, как Ким выходит из здания школы, последовав за кем-то. Сердце бы не сжалось, если бы глаза не узнали тёмную макушку и куртку парня. Даже не могу объяснить, что в данный момент в душе у меня происходит. Не хочется совсем уходить с уроков, но при таком раскладе это пустой звук. Дилан что-то задумал? Что вообще там будет происходить? Тихонько крадусь к выходу, наплевав на оставленную куртку и тёплые вещи. Мне нужно во всем разобраться прямо здесь и сейчас. На улице очень холодно. Мороз сразу забирается под ткань свитера, превращая тепло в лёд. Странная картина. Ким бодро вышагивает по улице. Она одета, и держит справку, скорее всего от врача. Ее отпустили? Но парня нигде рядом нет. Неужели мне со своим личным бредом уже кажется О’Брайен? Глубоко выдыхаю, заметив парня в паре шагов от девушки. Райт его не замечает, а он идёт прямо за ней. Холод сковывает мои легкие. Что ты делаешь, Дилан? Парень спокойно идёт по улице следом за девушкой. Он ничего особого не делает, не проявляет никаких знаков. Именно поэтому не узнаю его. Что бы сейчас не происходило, я могу и попытаюсь это остановить. Выхожу из укрытия. Подхожу к парню, который слегка дергается от моего появления. Лицо страшно бледное, он смотрит исподлобья на рыжую девушку. — Дилан, — шепчу. Голос срывается из-за волнения. — Дилан, стой. Но парень не тормозит. Он, кажется, избегает меня. — Что ты делаешь. Дилан? — я словно стучусь в давно закрытую дверь. — Дилан! Парень оборачивается, долго и странно смотря мне в глаза. Эти минуты сравнимы с лезвиями тысячи ножей, впивающихся в меня, в куклу. Пальцы немеют. — Ты обещал поговорить. О’Брайен смотрит дальше, с непоколебимой тоской и грустью. Однако бушующая злость в зрачках не даёт мне расслабиться. Я. Боюсь. Его. — Ты обещал, — не знаю почему, но слезы подступают совсем близко. Ведь он даже ничего не сказал. Нет ни криков, ни объяснений, ни фразы. Глубокий и одновременно опустошенный взгляд. Его бездна, полная кошмаров. — Я был дома, — хриплый звук его голоса разрезает зимнюю тишину. Родные нотки проскальзывают в нем, давая обманчивую, жалкую надежду. — Там никого нет, — глухо говорит парень. Не смотрит на меня. — Никого. Я пытаюсь сосредоточиться, понимая важность момента. Однако его темный взгляд прикован ко мне. Он мешает просто даже думать. — Так почему ты не вернулся? — жалко. Вот как это выглядит со стороны. — Ко мне? Парень растерянно поднимает взгляд от земли, наконец взглянув на меня. Он молчит. Долго и странно. Я слышу его сопение. — Там не было Сахарка. Еда даже не тронута. Он, наверно, убежал. Сглатываю воду. Нужно держать себя в руках и сконцентрироваться. Еще все можно исправить. Все будет нормально… — Дилан. Давай просто пойдем туда и поищем его вместе, хорошо? — протягиваю ему руку. — Тебе нужно в тепло. Ты ведь заболеешь. И мы заодно поговорим. Дилан смотрит на нее не иначе как испуганный зверёк под прицелом охотника. С недоверием, опаской, со скрытой внутренней силой. Он не верит, потому что она уже знает. Она уже боится его. Он делает шаг в ее сторону, грубо и неосторожно. Хлоя дергается, мигом опустив руку и попятившись. Да, все именно так. Девушка упрекает себя в этой непозволительной глупости. А парень усмехается. Разворачивается и уходит, вобрав новую волну жёсткости и отчаяния.***
В роще Трента пустынно, как обычно. Некоторые горожане проходят мимо и любуются красивыми деревьями, вечными, как сама Земля. Так же идёт и девушка. Рыжие волосы виднеются из-под шапочки, заплетаясь между собой. Лицо свежо и открыто. Она все еще улыбается. «Нужно забрать все эти дурацкие записки», — думает Ким: «Вот же…» Она хочет позвонить Эшли, но вспоминает, что у той сейчас уроки. Неожиданно сзади раздается какое-то шуршание, хотя, даже вернее, треск. Ким недоуменно оборачивается. К ней ровным шагом подходит человек, но девушка не сразу понимает, кто перед ней. Сощурившись, выдаёт: — Дилан? Парень смотрит косо, в уголках губ еще сохранилась тень ухмылки. — Можно тебя на пару слов? — сиплый голос нисколько не вызывает доверия и отдушины, но Ким взволнованно осматривает его. — Ты такой бледный. Что с тобой? Может, врач… — Ты сможешь мне помочь. Просто давая поговорим, — перебивает парень. Ким соглашается, не видя, как из-за угла выбегает Морец, направляясь в их сторону. Они идут в рощу Трента. Дилан любит прогулки под деревьями, успокаивается, лечится природой. Но это место вызывает в нем и отвращение, и привязанность. — Эшли. Помнишь, сколько проблем она вам доставляла? Разве она не достойна смерти гораздо больше, чем многие из тех, кого ты убил? О’Брайен все видит размыто. Он плохо соображает, да и говорит с трудом. Ему бы действительно не помешал отдых. Но волна гнева приходит с голосом, передаваясь с его звуками. — Ты кошмар этой школы, — говорит парень, вынуждая девушку недоуменно вскинуть брови. Она туго и совсем натянуто улыбается. — Что, прости? Внезапный удар по голове. В глазах появляются цветные пятна, а сознание в потемках. Девушка, не ожидавшая такой быстрой развязки покачиваясь несколько секунд, падая на холодный снег. Кругом сплошная каша. К парню уже подбегает Хлоя. Она в испуге кричит: — Что ты делаешь? Дилан?! Но не может подойти ближе. Парень холоднокровно оборачивается и так же смотрит на нее. Белокурые волосы запутались в тугие узлы. Лицо вытянуто и выражает безмерный ужас и страх. Он так и думал. — Если для нас все кончено, — объясняет парень. Указывает на девушку. — То я хочу, чтобы все подонки сдохли до этого конца. Не его голос. Не его оскал и взгляд. Глубокое безразличие и моральный упадок во одном флаконе. Это безумие доводит Хлою до нервного приступа. Она начинает тяжело дышать, смотря на Ким, ее окровавленный висок, на парня, которого, как она думала, любила. Дилан пожимает плечами. — Прошу, не надо, — хнычет Морец. Ее начинает трясти от вида тяжелого пистолета, которым парень ударил Райт по голове. Лицо парня быстро искажается. На нем видны все оттенки гнева, злости и разочарования. — Разве она этого не заслуживает?! — кричит он. — Разве она не делала тебе столько раз больно? Из-за неё страдали даже больше людей, чем из-за нас… Нас По щеке Хлои течёт слеза. Она не знает, что делать. Она не знает. Он думает, что Ким — это Эшли? — Дилан. Послушай, это не она. Это же Ким. Ее сестра. На миг в карих глазах мелькает замешательство. Дилан слегка опускает руку с пистолетом, смотря на девушку, которая без сознания. Всего лишь на мгновение. — Ты просто не хочешь, чтобы я её убивал. Признай это, Хлоя. Мы проиграли. Все кончено. Все, блядь. Он смотрит большими глазами на девушку, пытаясь докричаться до неё. — Я убийца. Хлоя перестаёт всхлипывать. Она утирает слезу, наконец собравшись. Делает короткие шажки к парню. Он молча следит за ней. Пистолет плотно сжат в руке. — Я бы никогда не обманула тебя, Дилан, — серьезно говорит ему девушка. Смотрит снизу вверх, в глаза. — Это не Эшли. Еще ничего не кончено. Мы переживали худшие времена, но справились. Потому что мы были вместе. Понимаешь? Даже когда я была одна, в детстве, я продолжала верить в любовь. И ты был лучшим, что я испытала за все это время. Парень не двигается, впитывая слова. Ким тихонько шипит сзади, приходя в сознание. — Я люблю тебя, — на выдохе произносит девушка. Она больше не решается ничего сказать, ожидая ответной реакции. Потом медленно обхватывает руками шею парня, прижимая к себе. Дилан не сопротивляется, но и не обнимает в ответ. Для многих решений требуется время. Для их выполнения нужны силы. Хлоя помедлила. Дилан с силой сжимает запястье девушки, в котором виднеется увесистый, небольшой камень. Они какое-то время борются, пока парень не кидает ее в сугроб. Удар не сильный, поэтому Морец просто ушибает колено, но тут же оборачивается. — Ложь, — с омерзением произносит парень. Пистолет нацелен на рыжую девушку. Ким уже пришла в себя, теперь смотрит на него так спокойно и сдержанно. Лишь мягкие губы поджаты. Она кисло усмехается своей мысли. Добрый предсказатель ошибся всего на пару часов. Это ведь за ней. Она не сомневается. И Дилан стреляет.