Пятьсот оттенков красного

Как увидеть это прежде, чем наступит день, где мы сойдём с ума? Мы все увидим это. И тогда мы все поймём, что наша жизнь — Армагеддон.

У каждого собственная форма души. Можно и не догадываться об этом всю жизнь, можно каждый день настойчиво себя убеждать, что ты именно такой человек, каким хотел бы быть. Но факт остаётся фактом: как ни старайся, сущность изменить невозможно. Старк всегда был невероятно чувствителен к подобного рода вещам: и интуиция, и духовная сила позволяла ему видеть больше и дальше обычного. Он не помнил, кем был до того, как прорубился своим сознанием через бесформенную массу чужих душ и стал главным в теле нового, только сформировавшегося Гиллиана. А потом даже не задумывался ни о полученном даре, ни о странных выкрутасах судьбы, ни о том, почему же именно он стал главной головой этой своеобразной гидры. После перерождения в Гиллиана «минусы» обычно забывали о том, что заткнули за пояс сотни подобных себе — и после их волновала только эволюция и остановка неминуемого регресса. Но Койот не забыл: даже если и хотел бы, то подсознание на чистых инстинктах препятствовало этому. Примера принюхался: в воздухе аппетитно запахло кровью и реатсу шинигами, до боли похожая на реатсу Пустого. Вайзард. Старк прикрыл глаза. Он помнил, что Айзен рассказывал о «сломавших маску». Это всего лишь арранкары наоборот. Несмотря на то, что он знал буквально всё о своей полной противоположности, это не мешало мужчине полюбопытствовать, чья же реатсу находила такой сильный отклик к его собственной. Эспада шёл по тонкой бордовой нити к пульсирующей точке-огоньку, что ему выдала Пескиса, которая становилась всё тоньше и бледнее с каждым метром, что он проходил в Сонидо: недошинигами истекал кровью от полученных ран. По всей видимости, с кем-то сражался: рядом как раз обнаружилась духовная сила какого-то мелкого Приварон Эспада. Старк был быстр, без сомнения, когда искренне хотел этого. Но даже он не успел к тому моменту, как Куросаки Ичиго победил своего оппонента и скрылся в лабиринтах Лас Ночеса. Он усмехнулся иронии злого рока: этого бога смерти придётся убить, несмотря на то, как он сильно заинтересовал Первого. И была битва за ложную Каракуру. Старк легко ощутил форму души Ичиго, потому что она выла в унисон с духовной энергией арранкара. Выла волком. Но не таким, как у Койота — не многоголосым хором, переливающимся под серпом серебряного месяца Хуэко Мундо и устрашающим до нервной дрожи, а одиноким и тоскливым. Что не мешало этому зову быть нестерпимым. Хотелось броситься вслед за Куросаки, как будто он уже в стае и — удивительно! — не вожак. Да только из стаи у временного шинигами осталось на один меньше — и потому он готов был рвать тело Айзена в клочья, оскалив окровавленные зубы. Арранкар улыбнулся более открыто, чувствуя, как рейтай таял на глазах у его противника, что даже не до конца раскрыл свои способности. Примера был чертовски рад, что даже в этой глупой войне без особой цели он сумел найти того, у кого была похожая форма души.