Пятьсот оттенков красного

Расскажи мне историю этого мира, удивись количеству прожитых лет, расскажи каково быть мишенью в тире. У меня есть вопрос, на который ты не дашь мне ответ.

Когда они встретились — взглядами — впервые, Улькиорра мгновенно понял, что перед ним стояла по-настоящему сильная женщина, которая боролась за жизнь долгие, долгие годы. Он не мог точно сказать, кто из них старше, ведь понятие времени в Хуэко Мундо было весьма относительным. Возраст показывали опыт и сила — и только они были важны при выживании. Куатро Эспада прищурил глаза от яркого — искусственного — солнечного света, который словно пронзал всё, до чего мог дотянуться, хотя источника как такового не было. Шиффер слабо помнил, как выглядело настоящее солнце, ведь веками он видел только ночь Мира Пустых, белый песок и кварцевые деревья. Трупы от поверженных соперников либо съедались ради эволюции, либо распадались на духовные частицы, питая более мелкую живность вроде ящериц. Благо, что Айзен решил отправить его в Мир Живых на разведку, отлично понимая, что способность «Четвёртого Меча» показывать то, до чего мог дотянуться его взор — лучшее решение. По возвращению Улькиорра был задумчив больше обычного, но этого никто не заметил: он постоянно ходил с каменным выражением лица. Только Ичимару, растянувший губы в приторной ухмылке, чуть приподнял брови, задавая немой вопрос. На который, конечно же, не получил ответа. Арранкар прислонился к одной из стен коридора и прикрыл глаза, вновь вспоминая то чудное зрелище, что ему посчастливилось лицезреть: закат над Каракурой, открашенный во все оттенки красного, плавно переходящий в тёмно-синий, если поднять взгляд выше. Он целую ночь просидел на крыше одного дома абсолютно неподвижно, ожидая, пока планета снова совершит очередной поворот и он увидит нечто… цепляющее мышцы в груди. Там, где у людей было сердце. Там, где, как он думал, у него ничего не было. А потом рассвело — и Улькиорра забыл о том, кем он был. Это было настолько прекрасно, что на ресницах задрожали невольные слёзы, повергнувшие его в недоумение. Рассвет — понятие в Хуэко Мундо своеобразное. Выгрыз себе лишнюю минуту жизни — вот и рассвет, окрашенный в багряные цвета. Но в Генсее всё было совершенно не так. И это было восхитительно. Мимо прошедшая Халлибел улыбнулась бы, если бы у неё был рот в привычном понимании слова: она видела, как дрогнула техника арранкара на том моменте, когда Улькиорра возвращался. Это значило, что часть истории он предпочёл вырезать. А по хронометражу её мозг мог выдать только рассвет, потому что стычку с врагами он бы точно показал всем. Смутное тепло при воспоминании о солнце окрасило в золотой цвет её волосы, когда она вышла из башни, заставило кровь бежать по венам быстрее, более жадно вдыхать сухой воздух холодной пустыни. «Может, открыть Гарганту в Мир Живых? Там как раз солнце поднимается…»