Пятьсот оттенков красного

Can I trust the meaning of the life line in my hand, Which is as long as exciting hundred years I could be a lucky man? [1]

— Тоуширо, — окликнул его Укитаке, от чего шинигами захотелось резко повернуться и активировать занпакто, превратив капитана тринадцатого отряда в глыбу льда от такого фривольного обращения и, главное, снисходительной интонации. Конечно, Джоуширо был гораздо старше его, но это не было достаточным поводом не соблюдать приличия, которые он, в отличии от некоторых, чтил, а потому не торопясь развернулся, ненароком пародируя Кучики, и поздоровался. — Да-да, и тебе того же, — Хитсугая скрипнул зубами: даже Куросаки не бесил его так сильно. Тот делал это хотя бы более мягко, что ли, или у него по взгляду было видно, что он не преуменьшал силу шинигами, просто… Ичиго был в этом плане как-то ближе. — Ячиру пропала! — Разве она не с Зараки? — прохладно спросил он, вообще не понимая, каким тут боком к этому всему его скромная персона. — Нет, она была у меня, мы пили чай с конфетами, — вдохновенно начал вещать Укитаке, — а когда я отвернулся, чтобы отложить фантики, она исчезла! — Наверняка вернулась в отряд, — пожал плечами Хитсугая, всё ещё не понимая, зачем его остановили. Следовало вернуться в бараки и снова закопаться в документы, которые Матсумото даже не удосужилась просмотреть. Этим они снова были похожи с Бьякуей: с лейтенантами им обоим не повезло. И если Ренжи ещё хоть как-то пытался помочь (правда обычно делал только хуже), то Рангику дни напролёт могла не показываться на территории десятого отряда. — Не стоит переживать, — он попытался развернуться, чтобы поскорее улепетнуть от слишком уж прилипчивого коллеги, но… — Она обязательно прощалась и забирала остатки сладостей, а в этот раз — ничего, — обычно бледные щёки Джоуширо раскраснелись, и он как бы невзначай положил руку себе на грудь. Каждый вдох и выдох отдавал лёгким свистом. — Я бы и сам отправился на её поиски, но здоровье не позволяет мне долгих прогулок. Так что, Тоуширо, — он цепко посмотрел на проводника душ и припечатал, — я прошу тебя найти её. Хитсугая задушенно хмыкнул и согласился, лишь бы побыстрее отцепиться от опять помирающего капитана. «Хотя немного прогуляться не помешало бы, — подумал бог смерти и решил навернуть один кружок вокруг Сейретей в шунпо. С одной стороны, он выполнит обещание поискать, а с другой, если не найдёт, Кусаджиши наверняка вернётся сама, ведь она, как и Тоуширо, провели некоторую часть своей жизни в Руконгае. А значит, выживать умели. — Развеяться перед скучным просиживанием хакама в кабинете. Может, Матсумото встречу, в статую превращу… Смотреться будет эстетично». — О, Ледышка-кун, куда так торопишься? Тоуширо сделал ещё один успокаивающий вдох, прибавляя к ежедневной медитации лишних пятнадцать минут, но, между тем, тихо поблагодарил провидение, что Кусаджиши нашлась сравнительно быстро и не пришлось навещать кровожадных и вечно агрессивных богов смерти из одиннадцатого отряда. — Капитан Укитаке просил меня передать тебе те сладости, что ты забыла у него захватить, — как можно более равнодушно ответил он, протягивая лейтенанту внушительный кулёк. Судя по заблестевших карим глазам Ячиру, она была абсолютно счастлива из-за убийственной доли сахара, которую собиралась в себя запихнуть в одиночку. Хитсугая скривился. Заметив его брезгливое выражение лица, девочка хихикнула и протянула ему леденец в липкой обёртке. — Держи, Ледышка-кун, дети должны делиться с другими детьми! «Я не ребёнок», — хотелось Тоуширо выдать обиженно, но он замолк и гневно вспыхнул красными скулами. Ячиру заливисто расхохоталась и повесила на рукоять его занпакто узкий веночек из маргариток. — Не дуйся, Ледышка-кун, тебе не идёт! Он удивлённо посмотрел на новое украшение, из-за которого, по всей видимости, лейтенант одиннадцатого отряда и исчезла так скоропалительно, словив очередной непонятный приступ «хочу, так что побежала», и в непонятном для него приступе нежности погладил один из цветков. Вторая рука почему-то сжимала палочку от того самого леденца (уже без раздражающей обёртки), от которого он отказался ранее. Тоуширо задумчиво лизнул ярко-зелёный бок. Было сладко и яблочно; и ветер игрался с тысячей лепестков маргариток.