Пятьсот оттенков красного

I am one part saint and two part sinner and the last part is still on the line [1].

Орихимэ замирает прекрасным изваянием перед зеркалом, расчёсывает тёмно-рыжие длинные волосы, и расчёска скользит послушно по мягким прядям, глаза полуприкрыты, но смотрят в отражение внимательно и придирчиво, выискивая малейший изъян. Она и так внутри вся неправильная, поломанная и перекорёженная, так что категорически нельзя, чтобы это как-то отражалось ещё и на внешности. Губы из зазеркалья искривляются в нежной милой улыбке, но искренности в этом не чувствуется. И она пытается снова и снова, пока в выражении лица не появляется тень правдоподобности. Немного туши на ресницы, немного блеска на губы и… — Доброе утро. Иноуэ не вздрагивает, когда мягкие тёплые руки смыкаются на талии, когда к спине прижимается грудь и часть предплечья, когда на щеке расцветает приветственный и целомудренный поцелуй. Не то, что прошлой ночью, когда этот рот алчно оставлял влажные дорожки внизу живота, неторопливо опускаясь ниже, и ниже, и ниже, до тех пор, пока… — Доброе. Я разбудила тебя, извини, — она улыбается искреннее, чем раньше, кладя руки поверх чужих и неторопливо проводя ногтями по ладони. Зелёные волосы кольцами и волнами, будто морские драконы, покрывают её плечи, оттеняя тёмно-серое нижнее бельё. Орихимэ успела надеть только его и собиралась как раз накинуть платье в солнечно-жёлтые подсолнухи. — Я хотела сходить в магазин за продуктами, на завтрак почти ничего нет, думаю… — Прекрати думать, Орихимэ, — шёпот Неллиал оседает между шеей и плечом, куда прилетает ещё один соблазнительный поцелуй. Она трётся грудью о её спину более настойчиво, теряя леность и сонливость в движениях: арранкарам, особенно таким сильным, как Нелл, сон и не требовался, но вчерашнее удовольствие разморило сильнее, чем думалось в начале. И на ней нет ни клочка ткани с самого вечера, когда они ввалились в квартиру Орихимэ пьяные от дорогого вина (кажется, Урахара упоминал, что это какой-то там сорт вроде божоле-нуво, но какая разница?), счастливые и задыхающиеся от вседозволенности: война закончилась их победой, все враги повержены, а оставшиеся проблемы можно оставить на шинигами. И на Ичиго. Иноуэ откидывает голову назад и закрывает глаза. Её первая влюблённость оказалась гибридом всех рас, в ипостаси Пустого — ящерицей, вторая — летучей мышью, а третья — козерогом. Вкус на нормальных людей, надо признать, у неё не очень. — Если бы это было так просто. Её горький вздох теряется в тишине окружающего пространства и сменяется слегка удивлённым, когда рука Неллиал очерчивает границу хлопковых трусиков и с неторопливой уверенностью двигается вниз. — Всегда рада тебе в этом помочь, моя принцесса.