Личное привидение Шерлока Холмса

Пару дней спустя, после обеда, когда лодыжка Шерлока была почти как новая, а голова больше не болела так сильно, Шерлок снова оказался в той же комнате, где начались его новые приключения. Он сел за стол и взглянул на письмо, которое начал всего пару дней назад, однако сейчас прошедшее время казалось вечностью. Он перечитал письмо и, нахмурившись, уставился на написанные слова, словно они могли объяснить ему, почему его жизнь вдруг стала такой странной. Бросив ещё один взгляд на каракули, красующиеся на листе, он взял ручку и продолжил писать. Миссис Хадсон, вы об этом не догадываетесь, но на самом деле прошло пару дней с тех пор, как я начал писать это письмо. Со мной произошёл довольно странный случай. Я даже не уверен, как вам об этом рассказать. Вам будет трудно в это поверить, но у меня нет слов. Я знаю, что мне несвойственно поверять вас в свои мысли, в которых я не уверен. Вообще, я редко в чём-то сомневаюсь, и поэтому этот случай повергает меня в замешательство. Если бы я писал Майкрофту, я бы не стал ему рассказывать. Он бы забеспокоился, что я снова болен, и отвёз бы меня в реабилитационный центр для диагностики. Конечно, с этим можно поспорить. Я не скажу о случившемся Майкрофту и точно не стану ему писать. Умоляю вас не говорить с ним на эту тему. Позвольте мне отметить, что я в порядке. Я не ранен, ну или, по крайней мере, уже восстанавливаюсь после недавней травмы. Всё это очень сложно описать. Только не тревожьтесь. Не знаю, почему, но в последнее время я чувствую необходимость в посвящении женщин вашего возраста и общественного положения в свои дела. Это непривычно, но, возможно, причиной этому является ваше материнское участие, к тому же вы временами бываете хорошим слушателем, когда не увлекаетесь своими собственными историями и интересами. Думаю, можно сказать, что я кое-кого встретил. Но прежде чем ваш восторженный визг станет таким громким, что оглушит меня здесь, в моём коттедже, я должен отметить, что ситуация не совсем обычная. Да, вы скажете, что странные вещи вас не удивляют, впрочем как и меня. Но прежде чем вы ударитесь в сантименты, скажу, что на деле всё не так, как вам кажется. Я не заинтересован в "отношениях". Да даже если был, это было бы не так легко осуществить. Человек, о котором идёт речь... Его рука остановилась, и Шерлок поднял голову, чтобы выглянуть в окно. Как, чёрт возьми, он собирается рассказать об этом? Стоит ли это вообще делать? Что за приступ внезапной сентиментальности? Рассказать миссис Хадсон, из всех людей, о его встрече с капитаном Ватсоном? Он делает это потому, что чувствует необходимость рассказать кому-нибудь, кому угодно? Или же, если это будет написано на бумаге, ему просто придётся поверить в то, что это на самом деле произошло? Боже, из-за этих мыслей его голова разболелась, и боль эта никак не была связана с сотрясением. Он отбросил ручку прочь, схватил лист бумаги и скомкал его, собираясь выбросить в мусорное ведро, но вовремя остановился, разгладил лист и, нахмурившись, уставился на него. Что с ним такое? Это становится невыносимым. Он снова взял ручку. Не давая себе шанса передумать, он зачеркнул последнее добавление к письму и приписал: Не обращайте внимания, миссис Хадсон. Проигнорируйте меня. Закройте глаза на всё это. Наверное, дело в падении, или же я просто пробыл здесь слишком долго и потихоньку теряю здравый смысл. Мне надо вернуться в Лондон. Приблизительно в это время на следующей неделе уже проведут связь и интернет. Мне пора. Дела ждут. Ш. Холмс Он осторожно сложил письмо пополам, пытаясь разгладить складки, и опустил его в конверт. Подписал его и оставил на столе, чтобы отправить почтой на следующий день. Ещё несколько секунд он постоял у окна, глядя на улицу, как вдруг на него нахлынуло странное чувство тоски, смешанной с предвкушением непонятно чего, и Шерлок осторожно спустился по лестнице. Помня о своих ослабших лёгких и повреждённой лодыжке, он не мог позволить себе стремительно сбежать вниз. Оказавшись у подножья лестницы, он замялся, не решаясь пройти в гостиную. В ней было грубое напоминание о том, что его мир перестал быть таким, как раньше, упорядоченным, логичным, построенном на балансе науки и фактов. Другие люди отдавались полёту фантазии, но не он. Он полагался на наблюдения своих органов чувств, работу мозга и холодную, безжалостную научную истину. Шерлок расправил плечи. Это нелепо. То, что его мир перевернулся с ног на голову из-за выцарапанных на стекле слов, совсем не означает, что он не сможет сделать его понятнее для себя. Должно же быть какое-то объяснение, некая устойчивая причина тому, что случилось с ним и капитаном Ватсоном. Без разницы, насколько это правдоподобно, правда в том, что капитан Ватсон существовал, был реален и сейчас стоял прямо перед ним. — Ох, ради Бога! Ты можешь не появляться вот так внезапно? Или ты меня убить пытаешься? Не уверен, что смогу с тобой уживаться, если ты продолжишь так подкрадываться! Ватсон хихикнул, его лицо озарилось тёплой улыбкой. Шерлок схватился за сердце, которое так быстро колотилось в груди, и с удивлением подумал, что вряд ли дело только в испуге. — Говорю же тебе, я не мёртв, — Ватсон всё ещё улыбался Шерлоку. — Как бы то ни было, и не совсем жив, — Шерлок развернулся и, хромая, направился в гостиную, униженно осознавая, что предпочёл бы удалиться более величаво. Он рухнул в своё кресло у камина, и его лицо исказило выражение боли. Потрескивание огня и приятный запах горящих поленьев отвлекли его от раздражающих мыслей. Он не мог припомнить, что зажигал камин, но в последние пару дней всё так сбивало его с толку, что он, наверное, сам не заметил, как сделал это. Он уставился на огонь, отведя взгляд от лица Ватсона, которое всё ещё выражало недавнюю радость. — Прости. Кажется, я не контролирую свои появления и исчезновения, — Ватсон подошёл к Шерлоку с виноватым выражением на лице. — Могу я хотя бы возместить ущерб, осмотрев твою лодыжку? Кстати, как твоя голова? Шерлок что-то невнятно пробормотал себе под нос, но всё же разрешил Ватсону осмотреть его ногу. Прикосновение пальцев Ватсона вызвало у него волну мурашек по телу, но он решил проигнорировать это ощущение. Да что со мной не так? После быстрого осмотра Ватсон кивнул ему. — Выглядит неплохо. Тебе лучше продолжать беречь ногу и не ходить очень много, но с ней всё будет хорошо уже через день или два. Он поднялся и осторожно осмотрел заживающую ссадину на голове Шерлока. — Голова ещё болит? — Не очень, — ответил Шерлок, чувствуя, как раздражение постепенно уходит от осторожных прикосновений прохладных призрачных пальцев к его коже. Он вздрогнул. Жаркое, тянущее ощущение разлилось внизу его живота. Глаза Ватсона встретились с его глазами. Они глядели друг на друга, казалось, целую вечность, однако на деле прошло всего пара секунд. — Капитан Ватсон, — начал Шерлок. — Джон, пожалуйста. Называй меня Джоном. «Капитан Ватсон» как-то неправильно звучит. — Хорошо, Джон, ты вспомнил ещё какие-нибудь детали? Отмахнувшись от непонятных чувств, которые он так отчаянно пытался игнорировать, он вернулся к делу. Прошёл целый день с тех пор, как он в последний раз видел Джона стоящим напротив камина, и возможность снова увидеть его дарила ему какое-то чувство правильности, завершённости. Джон покачал головой. — Нет, не то чтобы. Вспомнил пару моментов с войны, но ничего о возвращении домой. Или о ночи, про которую ты говорил. В баре. — Что насчёт девушки, которую ты упомянул? Что-то про неё? Что-то словно пронзило Шерлока, когда он спросил о девушке. Он так и не понял, что это было, поэтому просто закрыл на это глаза, как на что-то несущественное. Джон уставился куда-то в пространство. — Нет, нет. Хотя, по-моему, у неё было необычное имя. Я такое раньше не слышал, — он пожал плечами. — Не знаю, почему это застряло в голове. — Ты сказал, там был запах, какой-то цветочный. — Да, кажется, припоминаю. Он напомнил мне о чём-то, может, он и не был цветочным, если так подумать, — он был в недоумении. — Это важно? — Может быть. Мне нужны факты, абсолютно все, чтобы прояснить картину в голове. Любой факт, неважно насколько незначительный, может быть зацепкой. — Ладно. Хорошо. Думаю, он скорее напоминал запах абрикосов, такой же сладкий, цветочный, но не расхожий запах. Наверное, это были духи той девушки. Джон разочарованно вздохнул. — Не знаю, какой в этом толк. Я ничего не помню, не знаю, что произошло, и как я сюда попал. Я даже не знаю, где именно нахожусь. Он повысил голос. — Семьдесят лет прошло. Я потерял свою собственную жизнь и не знаю, смогу ли вернуть её! Ты понимаешь, каково это? — Нет, но могу себе представить, — не без сочувствия ответил Шерлок. Он развёл руками. — Сможешь присесть? Сегодня ты кажешься более существенным. Это было правдой. Джон был более целостным, в нём было больше цвета. Его фигура всё ещё была бледной и размытой, словно он сошёл со старой фотографии, выжженной солнцем, но его рубашка и брюки стали ярче, и Шерлок, глядя в его лицо, заметил, что тёмные глаза, которые он вначале посчитал карими, отливали тёмно-синим. Он покачал головой. Заглядывать в глаза Джона было опасно и заманчиво одновременно. Шерлок провёл пальцами по губам, и Джон проследил за ними взглядом, склонив голову набок. Приподняв брови, Шерлок внимательно посмотрел на Джона. — До этого ты хоть раз чувствовал себя таким весомым, настоящим? — Нет, я не... стой! Да, что-то вспоминается. Может быть. Однажды здесь остановилась молодая пара с ребёнком лет пяти-шести, и девушка вроде была беременна. Они, взрослые, меня не видели, но видел мальчик. Я заговаривал с ним пару раз. Он был рыжим. Сейчас понимаю, что он был чем-то похож на тебя. Говорил совсем как ты, был ужасно серьёзным. Выражение лица Джона было задумчивым, отсутствующим. Он снова рассмеялся, и смех этот явно был тенью того, каким он был, когда Джон ещё принадлежал этому миру. Шерлок представил себе его насыщенным и ярким, с тихим смешком в конце, очаровательным и озорным. — Мальчик был очень серьёзным и правильным. Хмм, забавно. До этого момента я его не помнил. Возможно, я начинаю вспоминать, — он повернулся и улыбнулся Шерлоку. — Отлично. Что-то ещё? Что-то в тебе притягивает меня сюда, помогает мне вспоминать. Не уверен, в чём дело, но это вроде помогает. Закончив говорить, Джон сел в кресло, приятно удивлённый случившимся. Он откинулся спиной на подушки, скрестил ноги и расслабился всем телом. — Давно ты этого не делал. — Да, кажется, очень давно. Шерлок задумчиво уставился на огонь. — Должно быть что-то, из-за чего ты становишься реальнее здесь, прямо сейчас, намного реальнее, чем раньше. Но что это... — гадал он. Джон просто сидел и смотрел на него; Шерлок чувствовал тяжесть его взгляда, наблюдая за танцем языков пламени за решёткой. Почему-то это казалось правильным, то, что они вдвоём сидят вот так, здесь и сейчас, у камина. Так должно быть. Возникло ощущение, что они уже делали это, так много раз. Шерлок почувствовал, как его охватывают странные чувства. Он уже делал это раньше; он сидел точно так же у камина, в свете огня. Не в этой комнате и не сейчас. Он повернулся и взглянул на Джона, который не сводил с него глаз. — Ты почувствовал это? — спросил Джон. — Словно мы уже это делали? Что, чёрт возьми, происходит? Шерлок? Что это значит? — Я не знаю. А мне не нравится, когда я чего-то не знаю, — он поднялся с кресла и подошёл к Джону, останавливаясь перед ним. — Вставай. Джон встал и посмотрел ему прямо в лицо. — Что ты чувствуешь? Быстро. Не думай, просто говори. — Что я уже был здесь. Стоял, сидел в комнате, похожей на эту, напротив камина. Много раз. Шерлок проследил за тем, как Джон сглотнул. Он ещё мог видеть сквозь него, но теперь Джон был куда более настоящим, чем до этого. Взглядом он проследил за тем, как сжалось его горло, заметил участившееся сердцебиение. Он смотрел, как Джон высовывает кончик языка и облизывает губы, и просто не мог отвести взгляд. На щеках его запылал румянец, и Шерлоку стало невыносимо жарко, и огонь в камине был тут ни при чём. Его захлестнуло волной чувств, вздыбившейся и обрушившейся прямо на него, и их обоих окутал невероятно насыщенный, яркий и сладкий аромат, принёсший с собой обжигающий жар лета, проведённого в прыжках с дерева на дерево во фруктовом саду. Гудящее ощущение в голове Шерлока обрушило все эмоциональные запреты, что у него были. Он подался вперёд и положил дрожащую ладонь на щёку Джона, сгорая от волнующей страсти. Кожа Джона была на пару градусов холоднее его собственной, и он полностью отдался ощущению движущихся мускулов под его рукой и покалывающей кожу небольшой щетине на челюсти Джона. Часть его мозга, ещё способная здраво мыслить, отметила этот факт и привела его к заключению, что Джон, похоже, побрился утром в день исчезновения, и больше бритва не касалась его лица. Он скользнул рукой чуть ниже и ладонью ощутил биение его пульса. Шерлок потряс головой. Это на него так непохоже. Он не делает таких вещей. Он такого не хочет. А именно это сейчас и происходит. Он хочет Джона, человека, призрака или другую сущность, он не знает, но его это и не волнует. Желание течёт в крови и бьётся под кожей. Оно запульсировало в его мозгу, и перед глазами всё поплыло от сильной жажды. Всё его тело трепетало в этом ритме примитивного, первобытного желания, и Шерлок ничего не мог поделать. Прежде чем он успел склониться вниз, чтобы прильнуть к его устам, Джон поцеловал Шерлока в губы. Это было подобно взрыву. На первый взгляд целомудренный поцелуй с ноткой жгучего возбуждения. Чувства, давно запрятанные куда-то глубоко, бушевали в Шерлоке; он никогда такого не испытывал, но его не покидало ощущение, что это нечто старое и знакомое. Он застонал и поднял вторую руку, углубляя поцелуй. Его сладость, его невинность связала их между собой, и Шерлок почувствовал, как между ними пробежал электрический разряд. Он остановился и испуганно отпрянул. Заглянув в глаза Джона, Шерлок обратил внимание на то, как расширились его зрачки, насколько больше цвета стало в его лице, отметив всё это за долю секунды. Каким тёплым, каким живым он был в его руках. Джон тоже простонал, отзываясь на действия Шерлока, завораживая его, и поднял руку, чтобы накрыть ладонь Шерлока своей, прижимаясь к его груди. Шерлок едва расслышал его слова из-за шума бегущей крови. — Чёрт, что происходит? — смущённо спросил он с явным напряжением на лице. — Шерлок? — Не знаю, но я не хочу останавливаться. Снова подаваясь вперёд, он ещё раз поцеловал Джона, на этот раз жадно и отчаянно. В этом поцелуе уже не было ничего невинного. Он был развратным и беспорядочным, и Шерлок так хотел Джона, хотел овладеть им, заставить стонать от восторга, хотел так сильно, как никогда ничего не желал. Джон будет принадлежать ему, и он станет причиной его гибели, когда они сольются воедино. Они рухнули на пол, прижимаясь друг к другу, трогая, выгибаясь навстречу, лаская друг друга. Шерлок вдруг обнаружил, что Джон буквально сорвал с него одежду в безмолвном стремлении коснуться его кожи, схватить его тело, покрыть его касаниями губ и языка. Он жадно глотнул ртом воздух, когда эти грешные губы спустились вниз по его шее, а зубы грубо прикусили кожу. К несчастью, одежда Джона никак не снималась. Он чувствовал тело Джона своими пальцами и мог ухватиться за его одежду, но снять её не было возможности. Шерлок отчаянно схватился за неё, словно он тонет, чувствуя, как его кожа горит от потребности, желания и яростной похоти. Они были так увлечены друг другом, что никто из них ничего не слышал и не видел. Там были только они вдвоём, распростёртые на полу у камина; и огонь поблёскивал в недоброжелательных и в то же время довольных глазах, наблюдавших за ними через окно.