***
Вся природа готовилась отойти ко сладкому безмятежно-легкому сну. Саванна уже давно погрузилась в объятья его свежих, прохладных и сладких, широких крыльев. Но, для некоторых ее жителей это предстояло еще не скоро... Молодые супруги и их пушистые детки продолжали тихо мирно сопеть, крепко прижавшись друг к другу теплыми влажными носиками. Но тут их размеренный покой нарушили, сперва, быстрые торопливые шаги, а затем грузный тяжелые грохот, доносящийся со стороны широкой трещины, что служила входом или выходом в пещеру и громкий поток ругательств. Безо всякого сомнения так и работала "защита от непрошеных шумных гостей" о которых и говорил Кову. Кову и Киара разом вскочили на лапы. Среди вечерних сумерков, своевременно окутавших пещеру, Кову и Киара, постепенно привыкая глазами к темноте, смогли разглядеть очертание кого-то, злобно барахтавшегося грузными лапами среди натянутых крепких лиан и отчаянно пытавшегося выбраться из их цепкого плена. Это был главный страж земель, принц прайдленда, брат Киары и просто Кион. Он весь день, терпя зной беспощадных солнечных лучей и неутолимую жажду, обыскивал северные границы вместе со своей бесстрашной командой и ужасно сильно устал. И теперь ему ничего так не хотелось как в беспамятстве тихо упасть на прохладный пол родной пещеры и, безмятежно зевнув, расслабиться и спокойно потянуться в полный рост, любуясь сиренево-синим вечерним небом. Но никак не высвобождаться от хитроумного манежа, мастерски сооруженного Кову, для своих непоседливых львят. — Ой, прости, прости Кион, — залепетала Киара, когда до нее дошел весь смысл происходящего и подбежала к брату. — Чт... что у вас тут происходит?! — рявкнул, гневно глядя на Кову, молодой страж. — Что все это значит?! — Это не то что ты подумал, — попыталась вставить свои оправдания Киара. — Мы просто заснули и... — Не волнуйся ты так — это мы не для тебя старались , — едва сдерживая распирающие его смех, пробормотал Кову. Ведь что не говори, а положение злобного стража, пытающегося выпутаться из самодельного манежа для львят, выглядело весьма таки забавным. Кион злобно глянул в его сторону, продолжая перебирать лапами и стараясь выбраться от, пленившего его, капкана. — Это ты все устроил! — вдруг, рявкнул он и сделал угрожающий прыжок в сторону Кову. Но, делать ему этого, пожалуй, не стоило. В одно мгновение толстые стебли натянулись, и с быстротой молнии, повалили стража на холодный гладкий пол. Теперь уже молодой лев был не в силах сдерживаться и, покатившись со смеху, споткнулся за этим занятием прямо на ровном месте, оказался на земле рядом с Кионом. Киара, то краснела, то бледнела, не зная что и предпринять. Самой освободить брата у нее не хватало сил, из-за прочности растения, а Кову явно не торопился ей в этом помочь. — Вот подожди, — рыча, барахтался Кион. — Я доберусь до тебя! Я тебе покажу! Я тебе такое задам! — Ну да, — простонал сквозь смех Кову. — Ты можешь только меня до смерти смехом заморить, это ты, да, конечно можешь... — Ты... Ты... — беспомощно стонал, задыхаясь от возмущения и гнева, лидер Львиной Гвардии. — Ты это специально устроил! — К- конечно, — язвительно протянул молодой лев. — Именно так все и было! Целый день обдумывал этот коварный замысел! Сделал капкан, что бы обезвредить главного защитника прайдленда и захватить саванну! Кион совершенно потерял дар речи. Киара осуждающе посмотрела на обоих. На Кову, который, выговорившись, только сейчас немного успокоился — это довольно быстро подействовало. Поднявшись и отряхнувшись, но, при этом, не отказав себе в удовольствии сделать это перед самым носом Коина и дополнительно его этим позлив, молодой лев принялся высвобождать стража земель, пытаясь объяснить, что это вышло совершенно случайно и ничьей, вины в этом нету. Перегрызя последний стебель растения, Кову добавил: — К тому же ты должен быть рад что попался именно ты, а не кто-нибудь другой из прайда. Ведь ты защищаешь... — Я рад, что защищаешь земли не ты! Этому я уж точно очень рад. — раздраженно перебил его Кион. — Я тоже, — буркнул, усмехнувшись Кову. — Конечно, бегать целыми днями по границам и пришугивать сопливых гиен — это по твоей части. Кион решил, что пришло время поговорить на чистоту и высказать этому отщепенцу какого он о нем мнения, но как раз в тот момент, когда молодой лев только-только открыл рот, их обоих окликнула с противоположной стороны пещеры, Киара: — Кову! Кион! Скорей, идите сюда. Оба льва резко обернулись. Принцесса прилегла на пол и долго, пристально-зачарованно, вглядывалась в черты своих любимых малышей. — Что такое дорогая? — в один голос спросили и муж и брат и тут же, недоуменно переглянувшись, уставившись друг на друга. — Ты не... — вновь разом запнулись они. — Ты не мог бы помолчать?! Ой! Да хватит! Так они еще некоторое время, совершенно недоумевая, что происходит, говорили одно и тоже, все больше и больше раздражаясь, что со стороны выглядело довольно забавно. Оба льва, как оказалось, мыслят довольно похоже, что их уже довольно сильно раздражало. Первыми нервы сдали у Киона. — Все больше ни слова не скажу! — рявкнул он и замолчал. — Ну наконец-то! — облегченно выдохнул Кову. — Это, пожалуй, единственная разумная мысль что пришла тебе в голову. Киара, оторвавшись от львят, громко рассмеялась. — А знаете, — сквозь смех проговорила она. — Вы ведь и в правду очень похожи. — Нет! — вновь разом отрезали оба льва и тут же раздраженно посмотрели друг на друга. — Ты же вроде молчать собирался, — язвительно усмехнулся Кову, глядя в упор противнику. — А ты мне рот не затыкай! — рявкнул, ему в ответ, молодой страж. — Все, тихо! — запротестовала Киара. — Лучше подойдите. Оба льва искоса переглянулись и медленно подошли к молодой маме. — Глядите... — зачарованно прошептала она, глядя на львят. — Кажется, у них раскрываются глазки. И в самом деле, малыши только проснулись после дневного сна и уже пытались самостоятельно взглянуть на этот прекрасный и еще не изведанный их любопытным взором, мир. Все замерли и, словно одним взглядом, уставились на старшего львенка-мальчика. Он появился на свет раньше остальных, а следовательно и взглянуть на него он тоже собирался первым. — Мамины или папины... — тихо мурлыкала себе под нос принцесса. — Папины или мамины... И тут львенок окончательно распахнул свои большие...Темно-синие глаза! — Дедушкины! — в один голос ахнули Кион и Киара. — Прадедушкины тогда уж, — тихо захихикал Кову. — Да верно, — усмехнулась Киара. Тут его покой потревожила, осевшая на носик, пыль, что поднял Кову, пытаясь высвободить юного стража. Но это помогло малышке гораздо быстрее увидеть этот мир. Секунду спустя она уже принялась оглядывать все, что попадалось ее чудесным ярко-зеленым, чуть светлее папиных, глазкам. — А вот и папины! — рассмеялся Кион. Это вышло у него чисто от неожиданности, однако обстановка от этого стала гораздо менее напряженной и натянутой. Кову лишь слабо улыбнулся ему в ответ и, неопределенно хмыкнув, не сводил радостных глаз со своей прекрасной зеленоглазой дочурки. Вскоре, средняя, цвета какао с молоком и забавным хохолком на голове, львичка, стала предпринимать попытки встретиться с глазу на глаз с этим чудесным необъятным миром. И хотя она была немного младше своих старших братика и сестры, сделать ей это удалось куда быстрее и проворнее их. Меньше чем за долю секунды малышка распахнула свои прекрасные ярко-синие, цвета ночного неба, глазки и одарила родителей сияющей беззубой улыбкой. Все вдруг рассмеялись. — Тоже от прадедушки, — задумчиво произнес Кион, неуверенно вглядываясь в черты юной принцессы. — Только темней. — Тогда уже скорее в прабабушку, — заметил Кову. — Разве? — резко повернулась к нему Киара. — Но ведь у бабушек Сарафины и Сараби не... — Я не о них, — печально улыбнулся молодой лев. — Я о своей бабушке... Азоле. Мама говорила, что у нее были как раз темно-синие, как она сама выражалась — " искрящиеся в ночи и лучезарно-ясные при свете дня ", глаза. Больше я ней почти ничего не знаю. Киара ласково потерлась о каштановую косматую гриву молодого супруга. — Уверена, что она бы гордилась тобой, — ободряюще сказала она. — Да уж, это точно, — пробормотал себе под нос Кион, однако его слов никто не расслышал. Молодой страж был явно не в восторге от сравнений " искрящих в ночи и лучезарно-ясных при свете дня " глаз. И вот теперь все внимание было приковано к последнему светло-бежевому львенку-девочке, которая не желала отставать от остальных своих сестер и братика и тоже во всю старалась как можно скорее увидеть белый свет. — Должны быть мамины, — прошептал, не сводя глаз с очаровательной племянницы, Кион. — Почему ты так решил? — полюбопытствовал Кову. — По теории вероятности, — усмехнулся в ответ молодой лев. — Т-с-с... — прошептала Киара и, желая хоть как-то помочь дочке, ласково провела теплым мягким языком по ее светлой мордочке. Малышка тихо фыркнула и вдруг раскрыла свои темно-зелено-бирюзовые большие круглые глазки с ярко выраженными папиными ресничками. Киара ахнула. — Да ты вся в бабушку Налу, дорогая, — весело обратилась она к младшей дочке и та весело улыбнулась в ответ, оглядывая всех присутствующих любопытным задорным взором. — Но глазки все же не совсем ее, — пристально вглядываясь в дочку, заметил Кову. — Да, — согласился с молодым папой Кион. — Думаю что-то среднее между ее и твоими. Так прошло около получаса, пока к Скале Предков не начали стекаться остальные члены прайда. Первыми, после Киона, вернулись, уже не молодые, но еще полные жизненных сил, львицы Сарафина и Сараби. Первое, что увидели подруги, переступив порог родной пещеры, была довольно милая и в тоже время и весьма не обычная картина: Над молодой мамой, склонившись, стояли оба льва и, как казалось со стороны, даже вполне спокойно ладили между собой или по крайней мере терпели друг друга, что случалось довольно редко. — О, я смотрю ты уже вернулся, Кион, — весело поприветствовала его Сараби — Как всегда быстрее всех. Киона оторвался от племянников и перевел взгляд на бабушку. Поспешно выпрямившись, молодой лев подошел к ней и нежно потерся сперва о ее шею, а затем прильнул ко второй бабушке — Сарафине. — Я так рада,— ласково произнесла она. — Вот и зажглись на нашем небосклоне четыре новые прекрасные звездочки. Киара и Кову перевели на них радостные взгляды. — Привет, бабушка Сарафина и бабушка Сараби! — весело защебетала Киара. — А мы как раз о вас говорили. — Правда? — рассмеялась Сараби, подходя к молодой паре. — И что же? — Ой, какие они очаровательные! — перебила так и не состоявшуюся беседу, Сарафина, восторженно глядя на юных наследников, что уютно спали подле родителей. — А у этой малышки, глазки точь-в-точь как у тебя Кову! — И как у Шрама... — тихо процедил сквозь зубы Кион, но на него никто уже не обращал внимания — все были с головой поглощены разглядыванием тихо сопящих малышей. Вскоре к Скале Предков уже подтянулся весь прайд и вплотную окружили счастливых родителей. — Вы уже придумали им имена? — слегка обиженно протянула Сараби. — Нет, пока нет, — улыбнулась Киара. — Мы вас ждали. — Это правильно, — широко и довольно улыбнулась пожилая львица. — Я... мы ведь тоже хотим при этом присутствовать. По прайду прокатилась волна смеха. — О, я смотрю и от меня что то передалось, — послышался веселый, но уже слегка хрипловатый голос, супруга Сарафины и отца Налы — Джассири. Он, как и несколько других львов, обитал в Прайде Света с самого детства, правда бы изгнан во время правления Шрама, так как новый король избавлялся от все остальных самцов, что могли представлять для него угрозу. И хотя Шрам и знал Джассири с детства и даже был с ним в хороших дружеских отношениях некоторое время — это его ни сколько не останавливало. Ведь он уже давно ревновал к нему свою первую несчастную любовь — Сарафину. И, когда у него появился замечательный шанс отомстить, он, конечно же, не упустил его. Но после возвращения Симбы все вернулось на круги своя и Джассири вновь смог воссоединиться со своей любимой семьей. — Да, — усмехнулась приближающемуся дедушке, Киара. — У мальчика и средней девочки как раз твои глазки. — Ой, какие они симпотичненькие! Поздравляю тебя! — залепетала львица Кера подбегая к, своей подружке детства, принцессе Киаре. Эта львица по возрасту была несколько младше ее и так же ожидала свое первое потомство. Кера — озорная, жизнерадостная и чуткая львица со светло-золотистой мягкой шерсткой и светлым подшерстком. От остальных львиц в прайде ее отличают слегка удлиненные пряди мягкой пушистой шерстки и светлые окантовки на ушках. Родилась она в прайде света несколько позже Киары, Копы и Киона и с малых дней подружилась с королевскими львятами. Совсем недавно юная львица вышла замуж за льва который так же жил в прайде света — Рита. Это темно-коричневый лев с темно-карамельным подшерстком и каштановой гривой, приходился внуком льва Винги, того самого члена бывшей "Львиной гвардии", одного из тех, кого жестоко уничтожил Шрам своим рыком. Рит был несколько старше Керы и изначально не питал к малышке никаких нежных чувств. И только во время войны между прайдами и жестокой бойни на границе он на конец понял, что очень ее любит и ценит и вот теперь они уже с нетерпением ожидали своего первого сына или дочь. — Спасибо, дорогая, — широко улыбнулась подруге, Киара. — Скоро и я смогу тебя с тем же поздравить. — Ни минуты не сомневаюсь, — веселым смехом встряла в их разговор львица Сандра, что приходилась мамой Керы и довольно уважаемой львицей в прайде. — Наша будущая мама целыми днями об этом без устали болтает! — Мама! — раздраженно покраснев, перебила ее золотисто-рыжая. Рит ласково потерся о супругу. — А мне нравиться, как ты о нас рассказываешь. — Но только не в три часа ночи, — язвительно уточнил юный лев Мхиту, который, как известно, приходится сыном Сарафины и Джассири и младшим братом Налы. Он родился во время правления Шрама и много пострадал от его лап. Но, как бы то ни было, теперь он вырос и был высок, красив и умен, однако свою любовь молодой лев еще не отыскал. " Она где-то есть " — говорил он, — " Но я пока не нашел ее". — Ты как всегда проницателен, Мхиту, — усмехнулся в ответ Рит. Тут в их занимательный диалог встряла уже не молодая львица — Мун. Она приходилась сестрой Сандры и тетей для Керы. Отличная охотница, достаточно боевая и самоотверженная львица. Она, как и вся ее родня, родилась здесь, в Прайде Света и была его коренной жительницей. Все ее предки жили на этих землях, никогда не покидали их и всегда, даже в самые тяжелые и голодные годы, оставались верны своему дому. — Может дадим наконец слово нашим счастливым молодоженам? — осторожно предложила она, — ведь мы для этого все и собрались. — Я согласна, — поддержала тетю Кера. — А кто им не дает говорить? — послышался с противоположной стороны недовольный голос львицы бывшего аутленда — Дотти. — Им никто рот мокрым мхом не затыкает. — Успокойся, — выдохнула, красная как рак, ее сестра Спотти, которой уже не первый раз было стыдно за сестру. — Я вполне спокойна! — громко рявкнула темно-серая львица. Она была одной из тех, кто еще не вполне примирился с внешними обстоятельствами новой жизни и нового соседства. — Я просто в упор не понимаю почему мы должны молчать, только потому, что какую то старую кошку это раздражает. — Что?! — вспылила Мун и в ее глазах засверкал какой-то нехороший блеск. — Мало того что старая, так еще и глухая, — не унималась Дотти. — Тебе давно пора уже покинуть этот прайд. Ты же ходячая угроза всему виду. Мун вдруг рассвирепела, сделав несколько угрожающих и четких шагов, в ее сторону. — Запомни ты! — глядя в надменные глаза львицы, громко и четко произнесла она. — Ни я, ни кто-либо из моей родни никогда не покидали родные земли и начинать не собираемся! — Ой, да конечно я забыла, — с легким ехидством ответила та. — Вы ведь всегда обитаете там, где жирнее и вкуснее еда, и жить на голых землях — это ниже вашего достоинства! — Да! Что за свадьба без драки! — вдруг раздался с противоположной стороны раззадоренный голос суриката Тимона. — Тимон, — хрипло прошептал ему на ухо его товарищ-барадавочник, — свадьба уже была, помнишь? — И что? — медленно и безучастно повернулся к нему сурикат. — А драки еще не было! — Дело вовсе не в пище или в выживании! — гордо вскинула голову карамельного цвета львица, но в глазах ее стояли слезы. — Мы любим свой дом и всегда останемся верны ему и все его обитателям! — Да?! — сверкнула каверзным взглядом Дотти. — Тогда почему вы все молчали когда нас изгоняли с родных земель? Почему Мун?! Ты ведь так любила нас, когда мы били еще львятами, однако когда нас обвинили в смерти Копы, что ты сделала? Ничего! — Дотти... — еле слышно прошептала голубоглазая львица и голос ее дрогнул. — Ты ведь ничего не знаешь... — Я знаю достаточно! — в этом прайде нас никогда не любили и не полюбят! — Дотти! — в конец не выдержала ее кареглазая младшая сестра. — Хватит! Перестань! — А разве я не права?! — гневно взглянула на нее темно-пепельная. — Разве нас тут кто-то любит или когда-нибудь любил?! — Любил, — тихо прошептала Мун. — И любят сейчас. Дотти изумленно взглянула на нее. Карамельная львица подняла на нее заплаканные светло-голубые глаза. — Так все дамы! — встрял в их словесную борьбу Кову. — Успокойтесь! Обе львицы смущенно переглянулись и медленно разбрелись, каждая по своим углам пещеры. Вдруг всеобъемлющую, висящую в воздухе, напряженную обстановку пронзил громкий и радостный голос, влетавшего Зазу. — Расступитесь! Король вернулся! — с важным видом произнес он. В пещеру величественной степенной походкой вошел Симба, приветливо оглядывая всех. Львицы и львы, слегка кланяясь, провожали могучего предводителя прайда. Только Дотти не наклонилась, да что там, да же не взглянула на него. Могучий лев поспешно подошел, сперва к своей любимой супруге — королеве Нале, а затем с радостной радостной улыбкой подошел к дочери. Следом за ним, медленно шествовал старый бабуин Рафики, который успел протиснутся в проход, что сделали львицы для короля. Однако, со стороны можно было подумать, что все расступились перед ним. — Ну вот, — весело поприветствовал он собравшихся. — Как наши малыши? — Чудесно, — улыбнулась в ответ молодая мама. — Думаем как их назвать, — задумчиво глядя на бабуина, проговорил Кову. — Мы надеялись, что ты нам поможешь. — А-а-а! — предостерегающе погрозил пальцем Рафики. — Я уже попытался тебе утром помочь! Но ты ведь никогда не слушает. У Кову, вдруг, перед глазами его промелькнул утренний разговор со старой обезьяной и чуть ли не затоптавшее его стадо, чужак и рождение львят… — Т-то есть… — проглотив ком в горле начал он. — Ты это имел ввиду, ну, когда говорил, что лучше мне сегодня никуда не ходить… Но ты… Откуда ты знал? — Что знал? — с хитрой ухмылкой поинтересовался Рафики. — Про стадо и чуж… — Кову запнулся и побледнел. Рифики рассмеялся. — Я знал только то, что Киара со дня на день должна родит и сегодня для этого был лучший день, — отсмеявшись, объяснил он. — Более мне ничего не могло быть известно. — Да? — искоса глянул на него молодой лев. — А имена-то ты знаешь? — Имена знаю, — уверил его бабуин и кивнул головой. — Итак, начнем. Кто же из вас родился первым? — с улыбкой наклонился он к игривым малышам, что тут же уставились на его высокую забавную трость в правой лапе. — Мальчик самый старший, — улыбнувшись, ответила Киара. — А-а-а, наследник! — весело сказал бабуин и погладил малыша по пушистой щеке. — Рад познакомиться с вами! Так вы, — он вновь обратился к Кову. — Уже обдумывали варианты? — Я пытался, — усмехнулся Кову. — Но Киаре не один мой вариант понравился. — Хм, — промычал себе под нос Рафики, глядя, как три юные принцессы обступили братики и тянули его во все стороны. — Он у вас довольно терпеливый. — Да, — ласково глядя на детишек, произнесла Киара. — Он у нас мирный. — Тату! — громко выкрикнул Рафики. — Что? — повернулись к нему Кову и Киара. — Как ты сказал? Бабуин задумчиво подпер подбородок. — Тату, что означает " живущий в мире ". — Знаешь, — глядя на сына, произнесла Киара. — А мне нравиться! — Отлично! — выпалил от радости Кову и, глядя на львенка, ласково произнес. — Наш юный принц Тату. Тут средняя малютка-принцесса резко плюхнулась на братика и вцепилась ему в ухо. — Так, — хотел было сделать ей замечание юный папа, но лишь беспомощно открывал и закрывал рот. — Дочка… Не кусай Тату... Плохо, когда нет имен. — Дочка, — весело повторил Рафики. — А что? Не плохое имя. — Ну, очень смешно, — отозвался Кову, пытаясь расцепить двух львят. — Нет, я серьезно — не унимался бабуин и наклонился к малышке. — Бинти… Бинти… — тихо позвал он. Малышка заерзала, а затем и вовсе повернулась к нему. — Она отзывается, — радостно заметил дедушка Симба. — По-моему ей нравится это имя. — А знаете, — наклонился к дочке Кову. — Мне тоже нравиться. Киара, что скажешь? — По-моему чудесно, но что оно означает? — Бинти , что есть «дочка», — ответил бабуин. — И это очень кстати, ведь, она так похожа на Кову. Кову неуверенно улыбнулся. Он пока еще сам не мог разобраться хорошо это или плохо, ведь она, как и он, были очень похожи на Шрама и это довольно сильно беспокоило молодого льва. Далее шла очередь средней малышки. — Ну, а вы, юная леди? — шутливо произнес старый бабуин. — Как вас зовут? Львичка недоуменно уставилась на него, но уже секунду спустя вновь занялась доставанием братика, кусая его за передние лапы. — Может Зури? — вновь осторожно предложила львица Зури. Все, недоумевая, уставились на нее. — Что? — удивленно скривилась в улыбке та. — Хорошее ведь имя… — Узури — полное имя и в переводе оно означает «красивая», — хитро улыбнулся Рафики. — Хорошо, — весело улыбнулась Киара. — Я с удовольствием назову дочку в твою честь. — Ура! — не удержалась от восторга Зури, но тут же спохватилась и добавила. — Ну, коль оно тебе так нравиться… Оставалась последняя светлая малышка, но долго ей своего часа ждать не пришлась. — Саура, — резко и четко произнесла Киара, — назовем ее Саурой. — Почему? — удивился Кову. — Я всегда мечтала, что бы у меня дочка Саура, — рассмеявшись, пояснила молодая принцесса. — И мне кажется, она тоже не против. А Саура была, и впрямь, не против. Она, ласково протянула пушистые лапки к носику молодой, лучезарно улыбающейся, маме.***
Спустя некоторое время весь счастливый прайд окутался в нежных объятьях легких крыльев безмятежного сна. Стояла глубокая весенняя ночь. В воздухе веял легкий аромат весенних свежих трав. Тишина. Но вдруг всеобъемлющий покой пронзило громкое протяжное хныканье четырех пробудившихся львят. — Тише… тише, — судорожно пытались успокоить их молодые и еще не вполне опытные родители. — Все хорошо, ну чего вы… Однако такие уговоры явно не дали особых результатов, а шума становилось все больше. — Да успокойте же их! — в конец не выдержал, прикрывая уши, Кион. — Сам бы попробовал! — нервно окрикнул его Кову. — Я то бы... — Хватит! — предотвратила начинающийся спор Киара. — Еще двух других малых детей нам тут только не хватало! Оба льва умолкли но взглядами они все же весьма понятно показали свое отношение друг ко другу. Киара неслышно наклонилась к львятам и ласково запела мелодичную теплую колыбельную. Львята умолкли и внимательно примялись внимать каждой ласковой ноте, исходящей из уст мамы-львицы. Все вновь замерло и лишь неслышно дуновение ветерка, что ударялся о стены ночной пещеры, наполнял воздух еле слышным звуком, медленно и плавно сливаясь с добрыми мотивами родной теплой песни… Ночь пролилась над саванной родной, Неслышно летят мотыльки, Ночь нашептала волшебный покой, Спи моя детка, усни. Жизнь в этом круге Светла и легка, Жизнь в этом круге Холодна и темна. Будь же ты быстр, Словно ветер дневной, Будь же ты смел, Как орел молодой. Но сейчас ты засыпай Баю-баю бай Радость плещет через край… Спи спокойно, засыпай Баю-баю бай Страха тень ты не мешай… В воздухе звенит Хор далеких птичьих стай Спи спокойно, умолкай… Жизнь в этом круге, Как ласковый май Жизнь в этом круге, Как пропасти край… Будьте же вы И добры и тверды, Не смущают пусть вас Оружия молвы… Будьте же вы И честны и счастливы, Злой песни пусть вас Не смущают мотивы. Солнца закат Лег неслышной грядой В сердце принес он Тишину и покой…