Game Over

Переполненный автобус сильно трясло: он подскакивал, проезжая по ухабистой дороге, качаясь из стороны в сторону, и издавал какой-то неприятный звук, когда водитель переключал скорость. Было очень жарко и тесно, пахло чьим-то потом. Во рту пересохло. Мне рассказывали, что в эту часть страны переезжать не стоит. Здесь почти не было законов, всё дозволено. Как так вышло — тоже не знаю. С прежним местом, где я жил, разница была не большая, но была: днём там улицы были чисты от всякой грязи — прогнивших душой людей. Наркотики, случайный секс и умышленное убийство случались только ночью. Был комендантский час. А здесь — нет. Здесь это в порядке вещей, хотя подобное, вроде как, тоже правильным не считают. Наказывают не всех и не всегда, потому что не всех и не всегда ищут. Я простой старшеклассник: не очень отличник, не очень двоечник по учёбе — затеял драку с учителем. Он был мерзким типом. Помимо домогательств, он любил заваливать меня по своему предмету. Иногда мне казалось, что было бы куда проще, если бы он меня просто завалил и трахнул, как ему и хотелось. Но его что-то останавливало. Полагаю, то, что я — не мальчик-одуванчик, и могу за себя постоять. Поэтому, когда этот урод вызвал меня к доске, и когда я пять минут простоял около неё, ничего не видящим взглядом пялясь на уравнение, моё ухо неожиданно обдало жаром. Затем этот жиртрест незаметно для класса начал обсасывать мою мочку, шептать, что я глупый мальчишка, и что я должен насасывать на свои оценки. А он специально ставил «3», а не «2», чтобы было оправдание его действиям, вроде этого. В тот день я не выдержал, взял огромный учительский циркуль и воткнул остриё в глаз этого ублюдка. Он визжал, как свинья, обливаясь собственной кровью и пытаясь вытащить предмет из глазницы. Класс частично остался доволен моим поступком. А директор — нет. Он и отправил меня к чёрту на куличики, мол, тут мне самое место. Прожил я здесь полгода, ловко избегая «свиданий» с маньяками, мародёрами и прочей местной флорой и фауной, жаждущей от случайного встречного непонятно чего. Я даже обзавёлся парочкой друзей и множеством знакомых. Правда, большинство последних пытались меня накачать и отправить на какие-то аукционы, где покупают людей. Но я избежал и этого. — Везение рано или поздно закончится, и ты влипнешь в нечто такое, что разом переплюнет всё то, с чем ты мог столкнуться раньше, — философски сказал мне как-то мой нынешний друг-одноклассник. Я лишь отмахнулся, но задумался об этом. Мне уже приходило подобное в голову и казалось вполне логичным. Вопреки его словам я до сих пор жил относительно спокойно. Пару раз пришлось отбиваться от насильников, но это казалось такой мелочью. Сегодня я ехал к психологу. После суда мне нужно было посещать этого доброго дяденьку два раза в неделю. Правда, зачем? Если мне всё равно не дадут вернуться в мой город, даже если по показаниям я буду вменяем, адекватен и не антисоциален. Голова моя безвольно болталась из-за тряски, а сбоку прижималась какая-то огромная женщина. От неё пахло прокисшим молоком и гниющей рыбой. На внутренних сторонах локтей красовались тёмные синяки. Наркоманка? Автобус завернул совсем не туда, куда нужно. Я насторожился. Выпрямив спину и вытянув шею, я глянул на одно из зеркал заднего вида. Водитель незнакомый. Часть его лица была прикрыта козырьком клетчатой кепки, по губам перекатывалась зубочистка. Сказать, что я начал испытывать испуг — ничего не сказать. Люди в автобусе начали шептаться. Кто-то сидя за мной очень громко вздохнул. Через десять минут автобус остановился около какого-то здания. Нас стали выгонять из салона. Буквально — выгонять: у водилы в руках откуда-то появилась пушка. Я чуть в штаны не напрудил, послушно проследовав за жирной бабой на улицу. Нас окружили крепкие широкие парни в форме. Человек двадцать, не меньше. У каждого был автомат. Люди перепугано стали прятаться друг за друга, не понимая, что происходит. А я, кажется, начал понимать. Последнее и самое ужасное, что могло случиться здесь с человеком — попадание в игру на выживание. Название у неё было странноватое, но пугающее «Game Over», часто сокращали до «GO». Игра проводилась на достаточно большом полуострове, где местность есть самая разная: пустынная, горная, лесистая и болотистая. Очень удобно для проведения подобных игр. Я совершил большую ошибку, раз, приехав сюда, не поинтересовался об этой игре и не узнал о ней подробнее. Знаю только, что участников всегда ровно сорок человек, и они должны убить друг друга. Как выбирали этих людей? Рандомно. А лучший рандом — набрать в общественный транспорт кучу людей. Это так же имело своё название, а именно — «Билет в один конец». Сорок человек сегодня взяли свой билет. И я среди них. Тут мне вспомнились слова моего друга. Нечто ужасное, что переплюнет всё, что со мной могло случится до этого. Оно случилось, дружище. Завещаю тебе свою почку. Я огляделся. Зря. Мне тут же приставили дуло ко лбу. Кто-то скомандовал проследовать внутрь здания. Не зная, что это за дом — но выглядел он как жилой — я втиснулся между нервничающими людьми и прошёл с ними через узкий коридор. Старая бетонная лестница вела вниз. Мы оказались в каком-то подобии подвала. Окон, выходящих в другие помещения, не было, а единственная дверь захлопнулась за нами сразу после того, как последний человек зашёл внутрь. Ещё минут пять по небольшому помещению разносились вопли, вскрики, удары ногами по двери. Как по заказу в помещение подали газ. Кто-то закричал во всё горло, активнее долбясь в дверь, а кто-то тут же отключился. Я сел у дальней стены в углу, ибо стоять стало тяжело. Моё тело налилось свинцом, веки стали закрываться. Ещё через пару секунд я безвольно растянулся на полу, молясь, чтобы меня не растоптали. Передо мной в последний момент мелькнуло лицо какого-то подростка, выглядящего удивительно спокойным. Затем я отключился.

***

Просыпаться пришлось не под беспощадный писк будильника, а под оглушительные выстрелы. Я вздёрнул голову, сонно моргая и оглядываясь. Через минуту картина передо мной стала чётче, и я понял, что нахожусь в какой-то школьной аудитории. Одноместные парты, тёмно-зелёная доска, висящая на стене, и широкий учительский стол убедили меня в этом. За каждой партой, проснувшись так же, как и я, расположились какие-то люди. Среди них было больше подростков и тех, кто выглядел «до 30-ти». Я тут же приметил уже знакомую мне толстую бабу, которая всю поездку в автобусе вдавливала меня в окно. Я позволил себе более детально рассмотреть аудиторию. Кажется, здание, в котором мы оказались, было старым и заброшенным. Окна без стёкол — этаж примерно четвёртый или «Больно падать», — прохладный ветер разгонял по классу сухие листья. Парты старые, деревянные, потрескавшиеся. На доске огромными кривыми буквами несколько раз обведено: «GO: Game Over». Вперёд: Игра окончена. Я задумался. «Вперёд» — рвите друг друга на части, бейте, насилуйте, жрите, ведь… «Игра окончена» — ваша обычная жизнь подошла к концу. Не уверен, что я уловил правильный смысл, но название игры я понял именно так. Даже если ты никого не убил, но по каким-либо причинам оказался или родился в этой части страны, то всё равно мог попасть в «GO». И весь её прикол в том, чтобы сделать из тебя убийцу. Выигравших не ловят полицейские — игра законна. Но после того, как она заканчивалась, победителю было уже некуда идти. Его не пускали в более цивилизованные города, набив клеймо убийцы и маньяка. — Подъём-подъём, нехер тут спать, — прозвучало грубое, но весёлое. За учительским столом встал мужчина в чёрной форме. Выглядел он как спецназовец. От вынужденного сна «оправились» уже все и теперь с удивлением и недоумением взирали на мужика и оглядывали помещение и людей вокруг. — Где я? — Я же ехал на работу, что за чёрт… — Кто-нибудь объяснит, что происходит? Мужчина перевёл острый взгляд на молодую девушку, которая последней высказала своё возмущение, причем громче других, и даже вскочила со стула. — Сегодня вы все вытянули «билет в один конец». Вы попали в игру «Game Over», дамы и господа, — улыбнулся он как-то жутко. Все затихли. Ни звука. Девушка рухнула на место, округлившимися глазами взирая на этого парня. — Сейчас я ваш инструктор, зовут меня Грэй, и прежде чем вы начнёте друг друга убивать, я проведу краткий инструктаж. Я обвёл каждого присутствующего взглядом. Все люди оказались мне незнакомы. Но, по-моему, все они были в том автобусе. Пару-тройку я запомнил. Например, ту жирную бабу трудно было не узнать. Она мне уже почти родная. Его Величество Сарказм всегда помогал справиться с нервным напряжением. Кто-то просто вздохнул, кто-то закрыл лицо ладонями и заплакал. Та тётка, например, рыдала. Двое парней-подростков, сидящих на соседних партах, переглянулись и обменялись ухмылками. Кажется, они были знакомы. — Я… Я должен быть на работе! Сколько сейчас времени? — подал голос мужчина позади меня. Я оглянулся на него. Он был одет в строгий чёрный костюм. — Сейчас ровно десять часов утра. И если Вы так сильно любите свою работу, то Вам придётся всё же выслушать меня, а затем выиграть в «GO», — хищно оскалился этот Грэй. Мистер-строгий-костюм не унимался. — Но я должен! — Мне плевать, что Вы должны, и если не заткнётесь, я не смогу быть вежливым долго, — Грэй достал из-за спины пистолет и положил его на стол дулом в нашу сторону. Позади меня послышался обречённый вздох, а затем, глухой звук упавшего на стул тела. Я усмехнулся, хотя внутри меня всё сжалось от страха. В голове как-то слабо укладывался тот факт, что я попал в эту игру. Наверняка, у всех присутствующих было похожее состояние. Но мне ли судить? Например, парень на последней парте слева от меня выглядел невозмутимо. Он подпёр голову рукой и скучающе уставился на инструктора. Было похоже, будто он каждый день сталкивался с чем-то подобным. Блондинка, которую виртуозно заткнул Грэй, сцепила пальцы в замок и приставила их к губам, уставившись в угол парты и нервно постукивая ногой по полу. Та жирная баба активно размазывала сопли по ладоням. Кажется, она понимала, что не выживет. Позади меня тоже послышался всхлип. Чувак, ты так сильно хочешь на свою долбанную работу? Парень передо мной — на вид ему лет двадцать — был явно напряжён: он сидел так прямо, будто в зад ему вставили шестидесятисантиметровый лом. Мышцы широкой спины были обтянуты тонкой серой футболкой, а между лопаток образовалось небольшое пятно от пота. Ехал к психологу, а попал в «GO». Вот это залёт. — Если вы всё ещё не верите в реальность всего происходящего, то снимите свои розовые очки и вспомните, где жили всё это время, — посоветовал Грэй, сцепляя руки за спиной. Только теперь я узнал в нём водителя автобуса. Он выдержал эффектную паузу, и, так как возмущений не послышалось — кроме тихих всхлипов и вздохов — он продолжил. — Итак, позвольте объяснить правила. Они предельно просты. Первое и самое значимое правило — убить друг друга. Ограничений не существует. Я стал незаметно шарить по карманам джинсов. Моего чудесного ножа-бабочки, разумеется, не было. — Урод! Меня семья дома ждёт! Я не могу… — Заткнись, — ласково протянул инструктор, затыкая вскочившего с места мужчину. — Да я тебя…! Грэй поднял пистолет и, почти не целясь, выстрелил. Мужчина как-то качнулся, захрипел и упал на пол между второй и третьей партой первого ряда. Кто-то вскрикнул, но не больше, и, скорее, из-за неожиданности. Мне всегда казалось, что психика людей чуть крепче, чем это показывают во второсортных фильмах или описывают в книгах. Никто не кричал в ужасе, не терял сознание при виде крови — наоборот, кто-то маньячно улыбался, кому-то было откровенно всё равно, а кто-то лишь пугливо ковырял трещины в парте. И-не-боль-ше. И даже вполне реальная растекающаяся лужа крови под трупом мужчины доказывала, что ничего уже с нашим положением не поделать, и нам действительно придётся играть. Тут можно лишь смириться. Или лечь рядом с этим мужиком. Осталось 39 игроков — Хм, так о чём это я? Ах да, правила, — Грэй задумчиво почесал затылок. — Помимо всего прочего, это не просто игра — это реалити-шоу — если вдруг кто не знал, — которое транслируется на всю страну. Поэтому уже сегодня ваши родители, опекуны, друзья и вторые половинки смогут лицезреть вас на экране, — тут он скользнул насмешливым взглядом по трупу мужчины. Странно, что никто не пытался накинуться на инструктора. Нас тут почти сорок человек, неужели мы одного Грэя не завалим? Идея бредовая, да и всё равно кто-то умрёт — пистолет был при нём — но всё же… Хотя, да, что это я. В здании наверняка полно охраны. Около класса, готов поклясться, тоже. Безрассудные и дерзкие у меня мысли пошли, не спорю. Стоит не думать об этом. — Сбежать не получится. Вы находитесь на полуострове Полигоне. Со стороны моря сбежать не выйдет — сторожевые корабли тут же пресекут подобные выходки. У единственного сухопутного поста так же стоит огромное количество охраны. Местность там пустынная — незамеченными не пройдёте. Если окажетесь слишком близко — сто метров — вас застрелят. Так что не советую делать глупостей, — Грэй весело улыбнулся, разводя руками. — Пока вы были без сознания, в ваши тела ввели нано-бомбы, которые сдетонируют по истечению семидесяти двух часов. На дисплее ваших новеньких часов вы можете увидеть отсчёт времени, в углу экрана написано количество живых игроков. Все моментально стали рассматривать собственные запястья. На своём я тоже обнаружил какое-то подобие часов. Большое застывшее «00:00» означало время, в правом углу экрана, чуть меньшими цифрами, было выведено «39». Почему-то до того, как Грэй сказал об этом, «часы» я даже не почувствовал. — Чтобы победить, вам нужно остаться единственным выжившим и найти нано, обезвреживающие бомбы. Вакцина с нано спрятана на территории полуострова, так что искать придётся долго. Кроме того, среди вас есть пять Подкидышей — это обманщики, которые знают об игре абсолютно всё; их задача — мешать вам найти вакцину, сбивать с выбранной вами дороги, не дать дойти до какого-либо пункта с возможным запасом еды и воды и просто убивать вас. Они хорошо знают местную карту, но не знают, где искать вакцину. Если вы узнаете Подкидыша — его тоже придётся убить, так как, скорее всего, он будет пытаться убить вас. Но это не обязательно, ибо Подкидышам нано-бомбы не вводили. — Простите, а можно вопрос? — подала голос какая-то девочка и… слишком уж детский у неё был голос. Только теперь я, начав рыскать взглядом в поисках говорившей, приметил десятилетнюю девочку за первой партой. Организаторы, вы серьёзно?! Как можно быть настолько моральными уродами? — Да, дорогая, всё, что хочешь, — улыбнулся ей Грэй, ставя локти на стол и подпирая подбородок кулаками, тепло смотря на малышку. У всех присутствующих пропал дар речи, будто помимо меня до этого ребёнка не замечал вообще никто. — А вывести нано другим способом можно? — спросила она, болтая ножками под партой. Кажется, она совсем не понимала, как здесь оказалась, и что происходит. — Нет, крошка, нельзя, — так же ласково ответил он ребёнку. — Только специальной вакциной. А она всего лишь одна. И кстати… Если по истечению семидесяти двух часов победитель не определится, бомбы взорвутся у всех, кто ещё будет жив, даже если кто-то нашёл и ввёл себе вакцину. Так вот, второе самое значимое правило: сначала избавьтесь от игроков, а затем воспользуйтесь обезвреживающими нано. — Но ведь это можно обойти, — начал говорить парень слева от меня. На вид ему было четырнадцать лет. — Можно вколоть вакцину, а уже потом идти убивать… — Хм, да, можно, — пожал плечами Грэй. — Главное — успеть это сделать вовремя. Но если ты найдёшь и вколешь нано, время истечёт, а кроме тебя есть ещё выжившие — тебя застрелит снайпер, а остальные умрут из-за взрывов в их теле. — Тогда другой вопрос, — не унимался парень. — Как понять, что среди выживших есть Подкидыш? Ну, их же не обязательно убивать, чтобы выиграть. — Ах, об этом. Красными цифрами под числом ещё живых выводится число выживших Подкидышей. А я-то думал, что за пятёрка на дисплее отобразилась. А это Подкидыши, оказывается. — Вы можете работать в паре или в команде — это не запрещено, но бесполезно. Вакцину нельзя разделить на двоих и более игроков, потому как в таком случае нано начнут резонировать друг с другом, начнётся отторжение и инфекция, — объяснил инструктор, скрещивая руки на груди. У многих эта информация вызвала синхронный тяжёлый вздох. — И ещё одно. По Полигону расплодились всякие мерзкие твари: ядовитые, клыкасто-зубастые и жаждущие вашей плоти и крови. Поэтому будьте осторожны. Всю эту прелесть ввели для того, чтобы вы не сидели на месте и не ждали чуда, а двигались по полуострову и выполняли свою задачу, — наставлял Грэй. А условия-то с каждой минутой становятся всё жёстче. И ведь на всё про всё лишь три дня. Кажется, будто это нереально — обойти всякую местную живность, убить других игроков и найти вакцину, но… Блин, нет, это нереально! — Проблемы, молодой человек? — послышалось заботливое со стороны инструктора. Я вздёрнул голову и оглянулся. Это он ко мне обращается? Смотрит прямо мне в глаза. Точно ко мне! — Нет, всё нормально, — просипел я, вжавшись в спинку стула так, будто хотел с ней слиться. Он сощурил глаза и хитро улыбнулся. — Тогда перейдём к последнему условию. Тут из-за дверей вышли несколько мужчин в точно такой же чёрной форме. Они несли на себе по пять-шесть среднего размера сумок и сложили их на пол. Один из мужчин встал рядом с горой сумок, остальные вышли. — Сейчас вы будете подходить по одному и ставить свою неповторимую подпись в бланке участников, а после этого Мистер Ямори вручит вам одну сумку. В ней — бутылка воды на день, сухой паёк, карта местности, список опасных животных, компас и оружие. Диаметр полуострова — двенадцать километров, так что вы вдоволь нагуляетесь, — усмехнулся Грэй. — А что получает победитель? — дерзко спросил я. Затем вздрогнул, не ожидав от себя подобного. Инструктор одарил меня одобряющим взглядом. — Денежную награду, разумеется, и всеобщую известность. — Не хотел бы я быть Такой знаменитостью… — пробормотал кто-то на первых партах. — Будто ты чем-то от других отличаешься! — Да из тебя теперь такую же сделают, шлюха тупая! — Что ты сказал?! Грэй рявкнул и сунул руку под стол. Когда он вынул её обратно, то сжимал что-то в ладони (на нём были кожаные перчатки), а затем швырнул нечто в блондинку, начавшую ругань с другим парнем. Все ошарашенно перевели на неё взгляды. Девушка закричала лишь спустя несколько секунд, вскочила с места и стала судорожно отряхиваться. — Что это такое… — Это миленький паучок Санйо — гибрид паука, саламандры и жабы. Они обитают в болотистой местности. Его яд — ботулотоксин — вызывает паралич мышц, сердечно-сосудистой и дыхательной систем. Один такой паук, впрыснув достаточное количество яда в человека, может убить его за два-три дня, но если пауки нападают скопом, то на это уйдёт всего два часа, — деловито объяснил Грэй, расплываясь в улыбке. Девушка уставилась на него, как на умалишённого, и начала осматривать собственное тело на наличие укуса. — Его экзоскелет покрыт железистой влажной кожей, которая крайне ядовита; выживает при крайне высоких температурах, но очень слаб перед низкими. Его яд сварит ваши мышцы в однородную кашу. Санйо имеют довольно яркий окрас, так что вы быстро их узнаете, — продолжал инструктор, ввергая всех нас в шок. Или не всех. Кто-то всё ещё выглядел невозмутимо, а толстая тётка, например, теперь пугливо отползала подальше от средних размеров паука, ползущего к ней. — Впредь попрошу не перебивать меня, юная леди, иначе я брошу Вас в яму, доверху забитую Санйо. Я отчётливо слышал её злое шипение. Девушка бухнулась обратно на стул, опасливо поглядывая на паука. — Итак. По истечению времени, если у нас будет победитель, он сможет придти к сухопутному посту. Там его встречу я. А эту школу через час заполнит разнообразная живность, которую мы смело выпустим из клеток. Посему, прошу не задерживаться в здании — все эти ползучие, ходячие и летающие гады найдут вас, и от всех спастись у вас не получится. — А если получится? — вновь заговорила блондинка. — Тогда вас найду я. А у меня есть и другие желания, помимо убийства, — улыбнулся он девушке как-то особенно плотоядно. «Ну понятно. Обычный педофил», — фыркнул некто позади от меня, сбоку. Снова раздался выстрел. Оглянувшись, я увидел, как у пухлого паренька по носу стекала кровь, а во лбу красовалась небольшая дырка. Широко распахнутые глаза смотрели в никуда, а следом он с глухим стуком упал на парту. Осталось 38 игроков Грэй почесал висок дулом пистолета, выглядя немного сбитым с толку. — Вот из-за таких, как он, меня потом отчитывают, ибо Нехер Тебе, Грэй, Убивать Участников «Game Over». Учитесь на чужих ошибках, — кивнул он на труп мужчины, уже полчаса лежащий у ног симпатичной девочки в очках. — Так. Теперь. Я называю имя и фамилию. Названный человек подходит к столу, ставит подпись, забирает у Ямори сумку и валит отсюда куда хочет. Выпускать вас будем с перерывом в минуту. Всем всё понятно? Подростки сразу утвердительно закачали головами, остальным же пришлось ещё пару секунд обдумывать услышанное, и только затем они тоже кивнули. — Всё по-честному. Здесь все равны. Удачной игры! Эта улыбка показалась до жути неприятной. Грэй не окидывал нас взглядом, а смотрел на кого-то одного. Я слегка повернул голову вправо и увидел парня за предпоследней партой. Тёмноволосый — ему очень шла военная стрижка — и невозмутимый. Цвет глаз разобрать я не смог, но, кажется, они были зелёными. Он тоже в упор смотрел на Грэя. Кстати о Грэе. Пока он называл имена, и пока люди один за другим покидали класс, я успел его беззастенчиво поразглядывать. Блондин, тоже короткостриженный, подтянутый, но невысокий. Не сказать, что бы красивый, но на лицо приятный. — Тсуметай Уда. Я глянул на того, кто завозился за задними партами справа. Это был тот самый симпатичный, но хмурый зеленоглазый парень. Он поставил подпись, буквально швыряя ручку на стол, выхватил из рук Ямори сумку и, кинув злой взгляд в сторону инструктора, удалился из класса. Тсуметай Уда. Холодное оружие? Пафосное имя у этого парня, ничего не скажешь. После него назвали ещё какое-то имя (по алфавитному порядку), но никто никуда не торопился. — Возможно, это он, — пробормотал мужчина-строгий-костюм, ткнув пальцем в сторону пухлого мёртвого парня, развалившегося на парте. — Вероятно, — хмыкнул Грэй. — Тэру Дэн. — Я, — словно на утренней перекличке отозвался я и вскочил с места. Я почувствовал на себе взгляды оставшихся людей, но не захотел разбираться, что они говорили. Мне уже и так было достаточно неловко. Я подошёл к противного грязно-жёлтого цвета учительскому столу и, взяв ручку, дрожащими пальцами вывел кривую подпись в небольшом прямоугольнике напротив своего имени. Грэй одобрительно фыркнул, а Ямори пихнул сумку мне под нос. Я сглотнул, неловко взял её за толстую лямку и вылетел из аудитории. Только теперь меня начало трясти от осознания происходящего. Только теперь я стал задыхаться и чувствовать дрожь в коленях. Только теперь я понял, что дорожу своей жизнью. Только теперь… Оказавшись на широком школьном крыльце и почувствовав, как осенний ветер пробирается под толстовку, я впал в ступор. А куда мне, собственно, бежать? С какой стороны ни посмотри — везде лес. Правда, чуть правее виднелась небольшая гора. Довольно-таки заметное место. Наверное, снайпер как раз где-то там. А, ладно, плевать… Я побежал в правую сторону от школы, прячась в кустах как раз в тот момент, когда из здания вышел кто-то ещё. Я быстро прошёл метров четыреста, опасливо прислушиваясь. Затем осел на землю, опираясь спиной на дерево, и разместил сумку между ног. Первым делом я стал искать оружие. И тут хоть смейся, хоть рыдай, мне достался нож. Огромный, но, сука, нож. Обидно. Вдруг у кого-то пистолет? Они же дали кому-то пистолет, я уверен! Твари. Хочу пистолет. Я готов убивать ради победы. Я готов играть по вашим правилам, готов стать сверх меры подозрительным, убивая и игроков, и Подкидышей, и всё ваше долбанное зверьё! Кстати о зверье… Я кратко прошёлся по довольно короткому списку живности, что здесь обитает. Судя по характеристикам, сейчас я был во власти Вентуса. Понятия не имею, что это такое, но звучит убедительно пугающе. И для пущей достоверности я решил почитать про этого зверя. «Вентус. Ареал обитания: лесистая местность. Особенности: средних размеров зверь, плотояден; охотится только ночью, в жертвах неразборчив; чаще попадаются особи с мутацией — глазные яблоки срастаются в один большой глаз; животное-циклоп не смогло бы долго просуществовать в дикой природе с таким радиусом обзора, поэтому природа подарила ему умение прокручивать голову, подобно сове; мощные прыгательные конечности могут служить как способом передвижения, так и орудием против врагов; во рту у представителей этого вида стандартный набор плотоядного животного: резцы, клыки и хищные зубы, — но эти самые клыки видоизменены: в пульпе зуба находятся протоки желез с ядом, который он способен выпрыскивать в тело жертвы. Окрас: чёрная шерсть с коричневыми пятнами (маскировка под местность). Гибрид: заяц, сова, гремучая змея. Яд: Кротоксин. Приводит к летальному исходу в большом количестве и относится к быстродействующим: жертва полностью погибает за полчаса. Он — яд, — проникая в тело жертвы, разрушает структуру крови; возможно разжижение сосудов, удушье, нарушении координации, разрушение нервной системы.» Меня передёрнуло. Тут не было написано, как выглядит это чудо, но фантазия, опираясь на слова «заяц», «сова» и «гремучая змея», помогла мне представить этого пушистика. Я вновь вздрогнул. Что за кошмар здесь обитает? К собственному удивлению, я говорю это не о людях. Затем я достал карту и компас. Я находился в северной части полуострова, недалеко от моря. Чёрт… Я так быстро выбежал из этой школы, что не успел найти что-нибудь получше ножа. Вдруг какой-нибудь неряшливый охранник обронил автомат в коридоре? Нет, это каким дебилом надо быть… Но всё-таки! Я снова взглянул на карту. Недалеко отсюда есть маяк. Но идти туда не резонно. А если развернуться обратно к школе и пойти в противоположном направлении от того, куда я бежал сейчас, то я выйду на пустынную местность. Там же находится пост. А если бы я отправился куда-то прямо от школы, то забрёл бы в болота. Гора частично разделяла болота и лес. Кстати, лес занимал самую обширную площадь карты. Он огибал школу с трёх сторон и, если идти прямо от выхода из здания, то на болота можно было попасть лишь пройдя лес. Впрочем, с горой была та же хрень. Только пустыня была свободна от леса. Хотя на карте она была помечена жёлтым цветом, местами этот цвет был совсем коричневым. Значит, поверхность там не сплошь ровная. Уже радует. Но вряд ли я в здравом уме пойду туда. На карте было что-то отмечено зелёными крестами. Грэй вроде говорил, что еды и воды хватит всего на день, получается, этими крестами отмечено место, где можно найти провиант? И, разумеется, за него придётся драться… Идти точно к помеченным местам я сразу передумал. Зато были ещё красные кресты. Что это означало — без понятия. Может, так отмечали опасных животных? Тогда любая местность этого полуострова — запретная зона! В ином случае я натурально без понятия, что может быть помечено красными крестами. Но определиться с тем, куда идти, всё же нужно. Я взглянул на экран «часов» и обомлел. Нет, не так. Я охуел. Я охуел от увиденного. Осталось 36 игроков Не прошло получаса, а уже двое убиты! Но чему я удивляюсь? Некоторые выглядели так, будто были единственными, кто хотел играть. Сука. Сука-сука-сука. Теперь я сильно сомневаюсь, что нож мне нужен для убийства другого человека. Скорее всего, он предназначен для того, чтобы я вспорол себе горло. Эта мысль вызвала у меня кривую усмешку на губах. Я поднял голову вверх, совсем не понимая, что мне теперь делать. Лучи солнца еле-еле пробивались сквозь густую листву, щекоча макушку теплом и падая прямо на глаза, ослепляя. Но мне было всё равно. В голове совсем пусто. Зато здесь дышалось очень легко. Запах был приятный. Лес, всё-таки. Я вновь взглянул на карту и, немного подумав, заставил себя подняться на ноги, убрать всё в сумку и, хлебнув воды — ха-ха, четверть литра воды, щедро — отправился в сторону маяка. К самой башне идти я, разумеется, не намеревался, но решил околачиваться поблизости. «Это тебе не Королевская битва, это уже Божественная война», — саркастично прошептал я себе под нос, думая о жестоких условиях игры и стараясь не наступать на сухие ветки. Где-то неподалёку послышались выстрелы. Сука! Так и знал, что кому-то достался блядский пистолет. Я ускорил шаг, не рискуя нарваться на обладателя ствола, и снова взглянул на экран. Число не поменялось. Зверьё напало? Отбиваться от кого-либо ножом… Грэй, я тебя ненавижу! Мне плевать, ты сунул нож в эту сумку или нет, но мне сейчас нужен козёл отпущения, а ты идеально подходишь. Так вот, Грэй, иди ты на хуй! Спереди вдруг замаячил силуэт. Далеко, но я заметил. Тёмные волосы доходили до плеч… Девушка? Вроде бы, та, что в очках. Это была она. В аудитории брюнетка выглядела потерянной, робкой и не способной защититься от кого-либо самостоятельно. Я даже захотел её окликнуть, но почему-то не решился. Будто меня что-то одёрнуло от этой мысли, шепнув, что так делать не стоит. И вдобавок к этому, вновь раздались выстрелы, теперь уже совсем рядом. Та девушка испуганно пригнулась и замерла. Дура, беги! Слева, вдалеке от меня, на неё бежал какой-то парень, целясь вперёд и что-то крича. Он быстро преодолел расстояние до несчастной и начал что-то громко ей говорить. Я пытался вспомнить этого парня. Худой, болезненно-бледный, с чёрными сальными волосёнками, в помятой школьной форме… Он трясся от страха на передних партах, а ему достался пистолет? Несправедливо. Единственное, что я отчётливо услышал, это: «Снимай одежду», — и меня передёрнуло. Девушка уже ползла по земле спиной вперёд от этого психа, а он продолжал направлять на неё пушку. Меня аж злость пробрала. Тэру на страже добра и справедливости, йопта. Перед глазами мелькнуло лицо моего препода с воткнутым циркулем в глаз. Да, Тэру, уж ты-то любишь справедливость. Парень начал раздевать девочку сам: пистолет он держал одной рукой, а другой тянул с неё обтягивающую белую рубашку. В ответ девушка царапнула его по лицу и пугливо отпрянула, взирая на насильника. Благо, зрение у меня хорошее, ибо я увидел красные разводы на щеке этого типа, когда он мазнул по ней рукой и болезненно поморщился. И только я хотел было мысленно похвалить девочку за храбрость, как прогремел ещё один выстрел. Этот ублюдок продырявил своей жертве голову. Девушка упала под дерево, дёргаясь в предсмертных конвульсиях. Осталось 35 игроков Мне очень захотелось его убить. Так сильно, что я невольно начал медленно, осторожно приближаться к месту убийства. Пусть парень и стоял ко мне спиной, расправляясь с пряжкой ремня, но я всё равно старался спрятаться за деревьями и не наступить на сухие ветки. Когда расстояние сократилось до десяти метров, он уже торопливо трахал труп девочки. Мне стало дурно. Я зажал рот рукой, чтобы не проблеваться, ибо успел прийти в себя после внезапного приступа злости. Господи, он трахает труп… Он трахает чёртов, блять, труп… Она же только что была… Пизде-е-е-е-е-ец. Я еле сдержался, чтобы не взвыть в голос. Я слышал его пыхтение, удовлетворённое мычание; видел, как он сжимает небольшую грудь мёртвой девушки, кусает её, оттягивает соски. Рука сама потянулась к ножу. Меня остановил какой-то короткий свистящий звук. Следом за ним раздался такой, будто кто-то вбил гвоздь в доску. Из височной доли некрофила торчал топор. Я от испуга аж подпрыгнул, придавливая ладони ко рту. Осталось 34 игрока Я медленно прерывисто выдохнул, смотря на упавшее на девочку сверху тело. Меня передёрнуло. В желудке всё перевернулось и просилось наружу, но я сглотнул. В последний момент, когда сознание перестало плыть, я вспомнил, что всё ещё стою за широким деревом, передо мной два трупа подростка и я не убивал никого из них. А что это значит? Это значит, Тэру, что сюда идёт кто-то, кто очень хочет выиграть, и лучше бы тебе валить, если не хочешь получить топором между своих смешно выпученных глаз! Вот только я слишком долго думал. К мёртвым подросткам, распластавшимся на земле, подошёл высокий парень и ухватился за рукоятку топора. Он упёр ногу в голову мёртвого некрофила и, приложив силу, выдернул оружие, смахивая чужую кровь на кусты и траву. Затем он слегка вздрогнул и медленно перевёл на меня взгляд. Его имя прозвучало в голове голосом Грэя. Я узнал в нём Уду Тсуметая. Парень критично оглядел меня с ног до головы, сжимая топор крепче и хмурясь. Нож я уже держал в руке (у него был чехол, крепящийся сзади на штанах, туда я его и прицепил после того, как обнаружил чудо-оружие в сумке). Ещё через пару секунд этот Уда швырнул в меня топор, но я каким-то немыслимым образом уклонился, следом получая удар по запястью — из-за чего я выронил нож, — затем — по печени, а после меня крепко приложили лбом об дерево. Перед глазами всё поплыло, в ушах зашумело, а лоб горел от боли, но я нашёл в себе силы и стал сопротивляться. Мне даже хватило ума ударить этого парня своей ушибленной головой прямо в нос, дезориентировав его на пару секунд. Он тряхнул головой, и я повторил своё действие, закрепляя эффект. Затем я кое-как вывернул из ослабевшей хватки свои запястья и опрокинул Уду на землю, сам усаживаясь к нему на живот и начиная молотить его кулаками. Он выставил блок, поэтому бил я банально по рукам — но это всё же лучше, чем ничего. Затем ему, видимо, надоело, и парень резко изловил мои руки вновь, выворачивая их и перекатываясь по земле, нависнув надо мной сверху. Так уж получилось, что одну его руку держал я, тогда как он — одну мою. Биться лбами нам обоим, кажется, не хотелось, поэтому мы лишь лежали и переводили дыхание. Он смотрел мне прямо в глаза, тяжёло и горячо дыша в мои губы так же, как и я в его. Неловко. Но если кто-то кого-то решит отпустить, драка тут же продолжится. Где мой нож — я без понятия, и искать его довольно затруднительно, а вот большой топор отыскать в пределах десяти метров не составит труда. Я чувствовал, как живот Уды при вдохе касается моего. Его отдышка быстро закончилась, а вот моя — нет. — Слушай, может, поговорим? — фальцетом предложил я, попытавшись улыбнуться. — Нет, — ответил мне такой же улыбкой Уда, сжимая моё левое запястье крепче. — А если хорошо подумать? — выдавил я, болезненно морщась. — Нет. — А если ещё лучше подумать… — Ты тупой? — Это у тебя такое «Да» своеобразное? — Это у меня такое своеобразное «Убью», — парировал он. Я вздохнул. — Нет, серьёзно, давай поговорим. Ты первый кинулся на меня с топором. А я вон девочке собирался помочь… — Это ты про ту дохлую шкуру? — усмехнулся Уда. У меня от возмущения вытянулось лицо. — Твоя помощь со стороны выглядела так, будто ты дрочишь на то, как некрофил ебёт труп. Ты действительно хочешь поговорить об этом? — Не так это выглядело, — нахмурился я. — А поговорить я хотел о том, что хотел бы уйти из этой области живым… — Это вряд ли. — Зато если мы с тобой договоримся, то это вполне реально. — Мы Не договоримся, — упорствовал Уда. — Да откуда ты знаешь, а? — А вдруг ты Подкидыш? — предположил он, вздёрнув левую бровь. — Всем ведь будет только лучше, если Подкидыш умрёт. — Я не Подкидыш! — возмутился я. Нет, ты, конечно, непробиваем, но нечего дофига крутого парня из себя строить! Я тоже, между прочим, крутой! Не настолько, но всё же… — А вдруг Подкидыш — это ты? Откуда мне знать? — Что за детский сад, — фыркнул Уда. — Во-о-от, так что давай лучше поговорим и мирно разойдёмся, окей? А если вдруг встретимся ещё раз, то… — То я раскрошу твой череп. — Э-э-э… — Воткну топор в твою морду. — Я не совсем это… — Выпотрошу твои кишки, разбросав их по кустам, как дети разбрасывают туалетную бумагу на деревьях во время Хэллоуина. — Маньяк! — выпалил я прямо ему в губы. Парень удивился и слегка отстранился назад, разглядывая меня с… Интересом? — Слушай… У меня голова болит после удара об дерево… Кора у него не мягкая — сам проверь… Правда, давай лучше не будем драться… Ты же видишь, что я слабее, тебе нечего бояться. Я? Решил сыграть на гордости и самомнении этого парня? Именно так. Да, я сволочь и гад, но это работает. — Хм, что ж, ладно, будь по-твоему, — милостиво фыркнул он, отпуская мою руку. Я тут же отпустил его, и он встал у дерева, начиная рыться в карманах штанов. Я с подозрением уставился на копошащуюся ладонь парня. Он достал пачку сигарет и уже через пару секунд курил. Я сел у дерева напротив, опёршись на него спиной и разминая шею. — Будешь? — протянул он мне раскрытую пачку. Я пожал плечами и взял одну сигарету. Обычно я не курю, но не отказываюсь, когда предлагают. Уда кинул мне в руки зажигалку. Я закурил, протягивая источник огня его хозяину. — Так у нас не всё отобрали, или у тебя в сумке были сигареты? — поинтересовался я. — Отбирают только то, что может быть оружием. Зажигалкой особо не повоюешь, — усмехнулся Уда. — Откуда ты знаешь, что отбирают, а что — нет? — Предположение, основанное на том, что мои сигареты остались при мне вместе с зажигалкой, но были не в том кармане, в котором я их оставлял, — зло фыркнул брюнет. Я стыдливо вздохнул. — Тебя как зовут? — Тэру Дэн. — Дурацкое имя. — А у тебя слишком пафосное! — тут же возмутился я. — Ты запомнил? — искренне удивился Уда, выдыхая серый дым, который красиво клубился в солнечных лучах. — Ну, да. Сам не знаю, почему, — пожал я плечами. Парень хмыкнул. — Что думаешь делать дальше? — Не знаю… А ты? — Выживать, естественно. — Логично, — вздохнул я как-то грустно. На этом разговор пока закончился, но я быстро вспомнил интересующую меня вещь. — Уда, ты знаешь, что отмечено красными крестами на карте? — М-м, да, — кивнул он. — Это примерные места обитания всяких опасных милых тварей. На одного из таких я уже наткнулся. — А именно? — На Вентуса. — Звучит как Вантуз, — ухмыльнулся я зло. Уда фыркнул. — Это довольно опасная херня. Не спи в лесу ночью — сожрут и не заметишь, — посоветовал он, эффектно выбрасывая окурок в сторону трупов. Мне снова поплохело. Уда сделал несколько шагов вбок и поднял с земли мой нож. Я напрягся, но зря: брюнет сразу же протянул его мне рукояткой вперёд. Я улыбнулся, забирая своё чудо-оружие на базу. — Сколько тебе лет? — спросил я из сугубо личного интереса. Уда выглядел как минимум лет на двадцать пять, но ответ меня поразил: — Девятнадцать. А что? — А, не, ничего. Просто ты выглядишь старше… — Я в курсе, — хмыкнул он без интереса к данной информации. — А тебе…? — Мне через четыре месяца будет семнадцать, — улыбнулся я. Уда фыркнул. Ну и что это, нахрен, значит?! — Ладно, Тэру или как тебя там… Расходимся по своим делам. Запомни: увижу тебя ещё раз — зарублю, — сухо бросил он на прощание, вырывая свой топор из дерева. Я сглотнул вязкую слюну, ни на секунду не сомневаясь в сказанном. — Хорошо, я запомню. Удачи тебе, — пожелал я на автомате и осёкся, но поздно. Я получил поистине испепеляющий всё живое взгляд. А ещё в этом взгляде читалось: «Ебанутый, что ли?» Господи, скажи, в мире есть такой же дебил, как я? Уда ушёл куда-то вглубь леса, предусмотрительно взяв с собой пистолет того некрофила, правда спина нового знакомого ещё долго маячила на горизонте. Я достал бутылку воды и сделал два больших глотка. Под ложечкой засосало. Я с утра не поел. Жизнь не устаёт пинать меня под зад; пришлось порыться в сумке. В ней нашёлся батончик шоколада, упаковка печенек (десять штук) и маленькая круглая пицца. Вот пицца очень уж напоминала ту, что давали в школьной столовой. Такая противная на вкус, с кучей неизвестных тебе ингредиентов, будто бы сырая. Идеально! Мне сойдёт и это. Я схомячил половину пиццы, отпив из бутылки ещё четыре небольших глотка. Уровень воды в ней стремительно приближался к середине. Ладно, без еды проживу. Без воды — нет. Я где-то слышал, что если человек будет пить морскую воду в малых количествах, то вполне сможет прожить чуть дольше. Так что я стойко направился к давно заданной цели — маяку. Я, между делом, посмотрел на экран. Число не изменилось. Но время показывало «01:08». Всего час прошёл, а уже столько убитых… В голове всё равно не укладывается. Правда, идя до маяка, я убил ещё час, так как шёл медленно и осторожно, прислушиваясь, оглядываясь, всматриваясь и вообще сильно нервничая. Было такое смутное ощущение… будто кто-то за мной следил. Я даже не знаю, кого бы хотел увидеть, если выбирать между местным зверьём и теми людьми, которых сюда забросили. Неподалёку от маяка была гора. И я сильно удивился, услышав оглушительные взрывы. Давали ли кому-то в качестве оружия взрывчатку я не знаю, но от горы теперь по воздуху тянулся шлейф из жёлтой пыли, а достаточно далеко от берега я заметил сторожевой корабль. Уже через секунду мне дали понять, что взрывы были следствием выстрелов с того самого корабля. Стреляли куда-то в море, а в первый раз, видимо, промахнулись чуть-чуть. Кто-то решил сбежать по морю? Глупая затея. Осталось 33 игрока Чтобы дойти до самой башни, нужно было преодолеть пустую от леса местность — примерно метров сорок. Но что-то мне совершенно не хотелось выходить из своего убежища в кустах. И, видимо, у меня открылось шестое чувство или третий глаз, на крайний случай, но я, окидывая башню взглядом и навскидку дав ей метров пятнадцать вверх, заметил на краю смотровой силуэт ещё одной девушки. Её тёмные длинные волосы развевались на сильном ветру. Выглядела она так, будто собиралась спрыгнуть вниз. Острые скалы, теряющиеся в волнах, лично меня как-то не привлекали. Я снова забеспокоился за незнакомую мне душу. — Эй! Ты же не прыгать надумала? — выкрикнул я, зачем-то выходя из тени деревьев. Девушка вздрогнула и повернулась в мою сторону. Она попыталась что-то сказать, но я не услышал. Поняв это, незнакомка уткнулась лицом в собственные ладони и опустилась на пол, кажется, плача. Я за несколько секунд преодолел казавшуюся бесконечной каменную лестницу и очутился на смотровой. Девушка действительно плакала. — Эй-эй, всё хорошо, я не собираюсь участвовать в этой игре, — зачем-то начал я врать, стараясь наладить контакт. А врать ли? — Как тебя зовут? — Селена… — всхлипнула она, утирая мокрые щёки тыльной стороной ладони и поднимая на меня взгляд. — Селена, — повторил я, облизывая пересохшие губы. — Меня зовут Тэру. Я не причиню тебе вреда. Она слабо кивнула. Я решил сесть на пол, оставив между нами расстояние в два метра. — Сколько тебе? — спросил я. — Двадцать два. А тебе? — Скоро будет семнадцать, — улыбнулся я как можно более дружелюбно. Селена удивилась. — Так мало… — Да не скажи! — Нет, правда. Это ужасная игра! И правила у неё ужасные! Как они могут брать сюда детей? Ну, ладно, подростков, — исправилась она, чуть улыбнувшись мне. — Но всё-таки… Это… Это мерзко… — Согласен, — выдохнул я. — Ты видела там маленькую девочку? Лет десяти, — девушка кивнула, окончательно успокоившись. — Вот это реально ужасно… Она же совсем маленькая ещё… — Угу. А этот Грэй — просто мразь! Он и так показался мне мерзким типом, но после того, как… Она снова всхлипнула. — Эй-эй, ну тихо, — обеспокоенно забормотал я. — Не думай об этом. — А как не думать? — горько усмехнулась она. — Нам всем сказали убивать друг друга, но это не честно. Просто не честно. Даже если подумать о той девочке — как она будет убивать? Откуда ей знать, что такое убийство? А я… я так просто не могу… Я заметил, что она дрожит. Да, ветер тут очень мощный и холодный. — Слушай, Селена, может, зайдём внутрь? Тут как-то холодновато, — поёжился я для пущей убедительности. Девушка окинула меня подозрительным взглядом и натянуто улыбнулась. — А ты меня не…? — Да если бы и захотел, так не стал бы с тобой разглагольствовать, согласись? — усмехнулся я. Селена засмеялась и кивнула, поднимаясь с пола. В стенах маяка было гораздо теплее, а ветер пробивался сквозь распахнутые окна лишь слабыми порывами. Внутри помещения оказалась небольшая кровать — при желании туда поместятся два человека, либо одна излюбленная мною за сегодня толстуха, — письменный стол, заваленный какими-то бумагами, куча коробок и ещё какого-то барахла. Места было немного, но достаточно. Селена скромно забралась на кровать, упершись спиной в стену, согнув ноги в коленях и обнимая их руками. Я осторожно сел рядом, взглядом сначала спросив разрешения. — Ты не голоден? — вдруг спросила она. — Ну, голоден, но я только что поел пиццы, — снова улыбнулся я. — А пить хочешь? И тут я вспомнил, что забыл порыться в сумках тех двоих и забрать еду и воду! Вот же кретин! — У меня ещё есть вода. А ты что, беспокоишься? — Так ты же обо мне забеспокоился, хотя я незнакомый тебе человек, — хихикнула Селена, посмотрев на меня. — О… У тебя красивые глаза… — Что? Дебил! — Глаза у тебя красивые, — повторила она «для глухих». — Разноцветные такие. «Хамелеоны», вроде. — А… А-а-а… Ну да, — глупо засмеялся я, почесав затылок и смутившись. Всё верно. Всё, что есть во мне красивого — это глаза. А вот цвет волос — светло-русый — напоминает мне какую-то дрисню. Ну реально, почему я не какой-нибудь смазливый блондин или горячий брюнет? Почему русый? И светлокожий… Может, я негром хотел родиться? Что за несправедливость? — А ты не убьёшь меня, если я вдруг усну? — неожиданно спросила Селена. — Ты что! Зачем? — действительно, зачем мне убивать такую милую девушку? К тому же, желание играть действительно испарилось. — Ну, а вдруг я… — она задумалась, — По… Подкидыш? — Тогда ты очень симпатичный Подкидыш, — отмахнулся я. Ну что за манеры — чуть что, сразу Подкидыш?! Может ты ещё та хрень с диковатым названием «Санйо»? Звучит, кстати, тоже отвратительно. Как Ссаньё. Кошачье, блин. — Почему-то я думала, что здесь все такие маньяки. А оказывается — нет, — улыбнулась Селена, пододвигаясь ближе и прислоняясь виском к моему плечу. Моё сердце пропустило пару ударов. А ещё я захотел в туалет. Очень вовремя! — Да я вот тоже об этом думал. Встретил тут типичного маньяка по дороге сюда… — Кого? — встрепенулась Селена. — Уду, — помрачнел я, стараясь не забыть его имени. — Такой себе хмуроволк, выглядит лет на двадцать пять — не меньше. Он с топором ходит. Пытался меня убить. — И ты отбился? Или убежал? — И то, и то, — засмеялся я. Стыдно признаться, но на самом деле я действительно хотел тупо сбежать и сделал это с помощью слов. — Но в следующий раз он обещал меня убить… — Может, он тоже играть не хочет, раз вы разошлись… м-м-м… мирно? — Не исключено. Снова помолчали. — А если у этого… Уда, да? Если у Уды был топор, то у тебя — пистолет? — снова заговорила девушка. Видимо, выстрелы было слышно даже отсюда. — Нет, пистолет был у другого. Он пытался одну девочку… ну… изнасиловать… Убил её и сделал это. Я растерялся и не успел вовремя помочь ей. А потом в голову этого мудака прилетел топор Уды. А у меня был обычный нож, — фыркнул я, не испытывая радости от этого факта. — Нож, значит… — протянула Селена. По её интонации я понял, что она улыбалась. Внутри всё резко похолодело от её тона. Что-то в нём было такое… пугающее. — А у меня дротики со снотворным, — промурлыкала она мне на ухо, и я почувствовал укол в бок. — Ай! Блин, что это?! — вскочил я, сразу же задирая толстовку и лицезрея краснеющий участок кожи на боку, куда угодила игла дротика с пушистым жёлтым концом. Сам дротик покоился между тонких пальчиков Селены. — Снотворное, как ни странно, — ухмыльнулась она. — Деревенщина, — фыркнула она злобно, поднимаясь с кровати и начиная рыться в моей сумке. Меня стало так сильно клонить в сон, прям как тогда, в подвале здания, куда нас выгнали из автобуса утром. Тело налилось свинцом и потянуло вниз. Я рухнул на кровать, смотря на расплывчатый образ Селены из-под дрожащих ресниц. — Что ты… Селе… — Отдыхай, одуванчик, — бросила она мне, закидывая свою сумку на плечо и выходя на смотровую. Ну какой же я идиот. Почему я забываю всё самое важное? Например то, что все люди здесь — уголовники, и я не имею никаких оснований верить кому-либо из них. Ни взрослым, ни подросткам, ни девушкам… Кажется, даже той десятилетней девочке я не могу верить… Но лучше бы я перестал верить самому себе.

***

В этот раз пробуждение было более приятным. Я разлепил немыслимо тяжёлые веки и, проморгавшись, увидел каменный потолок башни, внутри которой и отключился. Голова взорвалась тупой пульсирующей болью и из глотки вырвался вымученный стон. Картинка передо мной плыла ещё с минуту, а затем тусклую лампочку на потолке закрыла чья-то голова. — Селена? И почему мне в голову пришло именно это имя? — Я, блять, дико извиняюсь, но на бабу я не похож, — послышалось недовольное рычание. Голос показался мне знакомым… — Дядя Питер? — Хуитер! Ало, гараж, просыпайся! — А-а-а… Э-э-э… — зуб даю, на моём лице чётко отражались слабо двигающиеся в голове шестерёнки в виде какого-нибудь максимально тупого выражения лица. — Уда? — предположил я неестественно высоким голосом. — Уда, — послышалось в ответ сдержанное шипение. — А Селена — это та шалава, что вырубила тебя? — Шала… мпф… Да, она, — поморщился я, пытаясь приподняться. — А как ты тут оказался? — Решил проверить, есть ли тут кто-то, — сухо кинул он, отпивая воду из горла бутылки. — Ты же сказал, что убьёшь меня… Зелёные глаза зло сверкнули, заставив меня захотеть съёжиться до размера, максимально приближённого к нулю. — Хочешь умереть? — вежливо поинтересовался брюнет. Я потупил взгляд и отрицательно мотнул головой. — То-то же. — Но почему ты решил не сдерживать своё обещание? — не унимался я. — Я не давал обещаний, — нахмурился Уда. — Но звучало как… — Блядь, не еби мне мозг! — рявкнул парень, заставляя меня вздрогнуть. По коже тут же побежали мурашки. Уда сгорбился, потёр виски и вздохнул, закрывая глаза. — Сколько сейчас времени? — тихо пискнул я. — Примерно шесть часов вечера, — сказал он сдержанно, но нотки раздражения я всё же уловил. Я был в отрубе почти шесть часов! Уму не постижимо! Я тут же глянул на экран. «08:34». Осталось 30 игроков Осталось 4 Подкидыша О, Подкидыш умер? Интересно, кто же им был… Но эта новость не могла не радовать. Игра плавно началась и без — ну почти — моего участия. Может, я всё же смогу отсидеться в стороне и подождать, пока все друг друга… Нет, надо искать вакцину с нано, иначе тоже помру. Тут я стал более детально рассматривать Уду. Он был красивым. Даже очень. Но выглядел, всё-таки, старше своего возраста. У него была еле заметная щетина — видимо, он побрился сегодня утром или даже вчера, я в этом не особо разбираюсь, — которая ахренеть как ему шла и дополняла образ закалённого кровью и болью военного. Он был одет в чёрную майку, поверх которой была накинута серая толстовка с закатанными до локтей рукавами. Штаны были по типу балахона — свободные, но очертания сильных стройных ног всё равно можно было заметить — с кучей заклёпок и карманов, и чёрные кеды на толстой белой подошве. Ещё я заметил несколько белых шрамов: на левом плече, предплечье, совсем крошечный — за ухом, и ещё один очень толстый шрам на правом запястье. Брутал, блин. Такие шрамы явно не от бумаги остались. Помню, я как-то в детстве об страницу энциклопедии про животных порезал палец. Количеством вытекшей из меня крови можно было прокормить стаю вампиров, а моими криками отпугивать каких-нибудь вервольфов. — Пить хочешь? — предположил вдруг Уда, протягивая мне бутылку. Он, кажется, заметил, что я откровенно пялюсь на него. Или ему показалось, что я уставился на бутылку. — Не откажусь, — в горле действительно пересохло. Я хотел было жадно отхлебнуть воды, но вдруг вспомнил, что Селена рылась в моей сумке. Явно не просто так. А потом, остановив горлышко на полпути к своему рту, спросил: — А у тебя разве много воды? — Много. Ты ж не стал обкрадывать те два сцепленных самым нелепым образом трупа. А я обокрал. Пей давай. Какой же он грубый, а. Ладно-ладно, сахарный, я к тебе уже начал привыкать. Я отхлебнул воды ровно столько, сколько было нужно — шесть больших глотков. Бутылка и так была наполовину пуста — кажется, я пессимист, — а теперь опустела совсем. Уда забрал у меня пустую от воды пластмассу и метко забросил её в урну. Я фыркнул, улыбнувшись. Показу-у-у-ушник. — Та девчонка, Селена, забрала у меня еду и воду… — Я догадался. — Рылся в моей сумке? — предположил я, криво улыбнувшись. — Естественно, — почти ласково ответили мне, и, жопой чую, я бешу этого парня всё больше. Уда вдруг нахмурился, глядя в окно, затем поднялся и закрыл его. После закрыл и второе, и третье. На мой вопросительный взгляд он ответил: — Здесь гора неподалёку. Поблизости от неё Восы летают. — Волосы? — сдуру спросил я. Уда хлопнул меня по голове. Не слабо так хлопнул, скажу честно. На секунду перед глазами всё потемнело. — Восы. Достань «досье» на местных питомцев и почитай из интереса не только названия, — огрызнулся он, сев на кровать ближе к стене и, запрокинув голову назад, закрыл глаза. Я послушался его совета, обнаружив сумку под кроватью около своей головы, порылся в ней и нашёл нужную бумажку. «Вос. Ареал обитания: скалистые и горные местности. Особенности: крупная птица с видоизменённым клювом (аналогичен колюще-сосущему аппарату насекомых); размеры средние; питается кровью млекопитающих, высасывая все полезные вещества вместе с ней; для размножения особь кусает жертву-носителя, чтобы занести свои, пока ещё, микроскопические «яйца» внутрь тела, которые начинают расти в организменной среде, питаясь её соками; когда приходит срок выходить на свет (10 часов после подсадки) птенцы иссушают тело носителя и пробиваются сквозь сухие покровы, которые становятся тонкими, как бумага; слабы на земле из-за длинных тонких ног, поэтому селятся как можно выше. Окрас: грязно-серые перья с коричневыми вкраплениями. Гибрид: орёл, цапля, овод. Яд: нет.» — Это пиздец, — выдохнул я, дочитывая текст округлившимися глазами. Да-а, Тэру, к такой херне тебя жизнь не готовила. — Ты про Вос? Цветочек аленький, перестань. Милые создания, — саркастично отозвался Уда, не открывая глаз. Я насупился. — Ты всегда такой? — Какой? — тут же раздалось рычание. — Хамло. Уда склонил голову набок, уставившись на меня, как на идиота. Хотя, почему «как»? Я нервно сглотнул, понимая, что заявление моё было слишком уж смелым, и сейчас начнётся поножовщина. — Прости, я не расслышал. Что ты сказал? — оскалился Тсуметай (господи, я запомнил эту невозможную фамилию!), сверля меня колючим взглядом зелёных глаз. — Х… Х-х-хай, — бля, Тэру, ты совсем головой ударился?! Слышал, что если человек говорит о себе в третьем лице, то да… — Хай? — переспросил Уда, изменившись в лице. Теперь оно отражало некое недоумение. Не встречался ты раньше с такими придурками, да? — Именно, — кивнул я, моментально багровея от стыда и начиная невольно жаться к изголовью. Этот человек может стрелять молниями из глаз. Во всяком случае, я бы этому не удивился. — М-м, ну раз так, — хмыкнул он, приходя в себя и, кажется, подыграв мне. И на моей улице будет трансформатор? И я буду жить? Не верю! Вновь, как по заказу, зарычал мой желудок. Уда распахнул глаза, сразу же смотря на меня. Я как-то сжался в размерах, пялясь в пол. — Нет, я не голоден, просто желудок пустой, спасибо, что спросил, — протараторил я зачем-то. — Ты всегда такой? — послышалась усмешка. — Какой? — пробормотал я, ощущая дежавю… — Еблан. Нет, это не дежавю, и слышу я подобное впервые, и разговор такой происходит в первый раз. — Периодами. Чем сильнее я нервничаю, тем больше несу какую-то фигню, — попробовал оправдаться я, замечая, что брюнет начинает ковыряться в своей сумке. Затем рядом со мной упал сникерс. Я недоумённо взглянул на Уду. — Жри, хули вылупился? Заботливо и почти нежно. И крайне убедительно. Я выдавил из себя: «Спасибо», — и принялся есть несчастный батончик. Следом мне была брошена бутылка воды. Полная. Это меня удивило ещё больше. Если Уда мог не любить сладкое или исключительно шоколад, то нелюбовь к воде как-то сразу отпадала. Но от такой щедрости я отказаться не смог, уплетая шоколадку и запивая её водой. Однако пить старался мало. Уда даже, вроде как, задремал. Осталось 29 игроков Я плотно закрутил крышку бутылки, откладывая ту в сторону, и кинул фантик от сникерса в урну. Разумеется, я промахнулся. Это вызвало у меня злой смешок в адрес себя любимого. Затем я повернулся к Уде. Он съехал по стене вниз, из-за чего теперь полулежал-полусидел на кровати, твёрдо стоя ногами на полу и широко разведя колени. Руки у него были скрещены на груди; я слышал его тихое сопение. Спящим он казался… милым. Именно милым. Сразу приобрёл какие-то детские черты. Возможно, дело в его длинных ресницах, которым могли позавидовать многие девчонки. Я даже захотел пристроиться рядом, чтобы сделать мысленную пометку: «Лежал на одной кровати с офигительным маньяком». И мой коварный план почти удался: сначала я осторожно приблизился к нему, вдыхая его запах. Да, мужики не ромашками пахнут, но не сильный запах пота показался даже приятным. Во всяком случае, не противным. Затем я, ещё более осторожно, лёг на бок почти вплотную к парню, и уже хотел было опустить голову на его плечо, но в тот момент, когда я лишь успел подумать об этом, но ещё не оторвался от разглядывания его лица, бутылка позади меня скатилась вниз к краю кровати и грохнулась на пол. Глаза брюнета распахнулись, в упор глядя на меня совершенно трезвым от сна взглядом. Если Бог существует, сейчас самое время ему помолиться. Уда злобно рыкнул и схватил меня за горло, опрокидывая на кровать и нависая надо мной, словно коршун. Я даже не сразу понял, что произошло. — Последнее желание? — зло процедил Уда, наклоняясь совсем близко ко мне. Я вспомнил, что так и не сходил в туалет. Точнее, мне тактично напомнил об этом мой мочевой пузырь. — Дай попытку оправдаться. А ещё в туалет сходить, — просипел я, видя вместо одного Уды сразу трёх. Только не это! — Уёбок, — было брошено мне, и он тут же отпустил меня, занимая прежнее место. Я откашлялся, мотая головой, и спешно выскочил на улицу. Было ещё достаточно светло, но небо затянули тёмно-серые тучи. Благо ветер стих. Теперь я гордо могу заявить, что ссал на мир с высокой колокольни! Или, точнее, высокого маяка. Вернуться же внутрь оказалось сложнее. Брюнет растянулся вдоль кровати, изучая карту. И куда он этим жестом предлагал мне лечь? — Будем дежурить до утра по очереди. Во-первых, это нужно, чтобы увидеть приближающихся врагов или всякую животину. Во-вторых, чтобы знать, сколько время, — сухо объяснил Уда, даже не взглянув на меня. — А ещё потому, что идти сейчас куда-то не резонно. — Почему? Я всё же решил скромно сесть на пол перед кроватью. Уда высокомерно усмехнулся, скользнув по мне взглядом. — Видел те тучи? Скоро будет дождь. Что в нём необычного? Здешняя гора полна залежей радиоактивной руды — вот откуда столько мутантов. При этом испарения, которые они дают, влияют и на дожди. Либо сам мутируешь, либо подыхаешь от рака, — будничным тоном просветил он меня в деталях особенностей надвигающегося дождика. Я нервно сглотнул. Условия игры ещё жёстче, чем мне казалось… Осталось 28 игроков — Что, опять?.. — М? — Кто-то умер… — И что? Да действительно. — И всё-таки, откуда ты столько знаешь про «Game Over?" — вновь задал я интригующий меня вопрос, чёткого ответа на который я так и не получил. — Меня отправили в ссылку в эту часть страны. За убийство, — буднично проговорил Уда, отмечая что-то маркером на карте. — Это было уже давно. Я живу здесь пять лет и про игру наслышан. И по телевизору тоже смотрел. — Ты убил кого-то в четырнадцать лет? — удивился я. — Убил. Дальше что? — начал раздражаться парень. — Знаешь, мне казалось, ты должен был убить кого-то сразу после рождения! — зачем-то ляпнул я, подумав, что фраза весёлая. Но Уда юмора не оценил. Он медленно отодвинул карту от своего лица, переводя на меня взгляд, и, словно робот, стал принимать вертикальное положение, ставя ноги на пол. — Я сказал что-то не то? — сник я, действительно не понимая, что мог сказать не так. — О да, сказал, — на губах брюнета заиграла кривая усмешка, отчего-то показавшаяся мне Такой злой, что ещё немного, и я кинусь ему в ноги и начну молить о прощении. Хотя за что мне извиняться? Я, вроде бы, правда не сказал ничего обидного… Парень, ты сам должен прекрасно понимать, как выглядишь со стороны! — И теперь ты простой угрозой не отделаешься, — пообещал он мне. Я начал отползать от Уды всё дальше, пока в итоге не упёрся спиной в закрытую дверь. Ну всё. Пока, жестокий мир. Первый удар пришёлся прямо в скулу. Затем послышалось: «Уёбище», — далее последовал пинок в живот. Я согнулся пополам, падая на пол в позе эмбриона, из-за вспыхнувшей боли, и зажмурился. Удары ногами по бокам и животу повторились ещё раза два, но были уже какими-то… щадящими. Будто Уда бил меня чисто для профилактики. Удар в скулу был явно ощутимее. Он отошёл от меня, сел на кровать и закурил. Только через минуту я позволил себе разогнуться. Прикоснувшись пальцами к подбитой скуле, я зашипел от боли, дёрнувшись. Ну кто за язык тянул? Может, мне с ним вообще не разговаривать? В чём дело-то? Я, наверное, мазохист, но я начал ползти обратно к кровати. Уда уставился на меня, как на умалишённого, и даже забыл о сигарете. Стоило мне доползти до его ног и перевести дыхание — устал, блин, плюс — больно, — как мой вопрос не заставил себя ждать: — Может, расскажешь, что тебя разозлило? Я постараюсь больше не бесить тебя, — попытался я улыбнуться, улёгшись на спину и смотря на парня снизу вверх. — Обойдёшься, — фыркнул он с презрением, слегка пнув меня носком кеды в плечо. — Уда, ну правда. В ином случае тебе было бы проще убить такого идиота, как я, а не терпеть его. Кстати, об этом я тоже хотел спросить, — упорно настаивал я на своём. Брюнет выдохнул, выпуская дым изо рта. — Родившись на этот ебучий свет, я убил свою мать. Да, она умерла при родах, поэтому пошутил ты неудачно, — ухмыльнулся он, снова затянувшись. Меня словно холодной водой окатило. — Прости, пожалуйста, — пробормотал я тихо, но Уда меня проигнорировал. — А убил я своего отца. За то, что он пытался продать меня какому-то такому же ублюдку, как и он сам, — зло фыркнул брюнет, закуривая вторую сигарету. — А этот Грэй — мой дядя. Он меня и… подсадил на эту игру. Точнее, сначала рассказывал, как о работе, а затем заставлял смотреть само шоу. Я тогда был впечатлительным и начал заранее готовиться к тому, что мог попасть сюда. И вот я здесь, — иронично развёл он руками, усмехаясь. — Теперь понятно, — улыбнулся я, не злясь на него за побои и грубость. Почему-то изначально казалось, что всему этому найдётся логическое объяснение. И нашлось же. — А последнее? — Что? — Зачем возишься со мной? Уда удивлённо вскинул брови, а затем наклонился ближе и грозно прорычал: — Ты слишком любопытный. — А ты слишком… — я запнулся. Молчи, молчи, ради всего святого! — Слишком? — переспросил Уда, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Слишком Уда, — выдохнул я, поджимая губы и готовясь к пиздюлям. Но их не последовало. Парень разлёгся на кровати и, пробормотав: «Разбуди меня через три часа», — отвернулся к стене. Вот теперь я был сбит с толку. Окончательно и бесповоротно. Чем можно занять себя на целых три часа? Бдеть и наблюдать за горизонтом? Нет, конечно. Я стал разглядывать так называемых Вос, парящих вокруг башни. Выглядели они действительно… отталкивающе. Комаров с кулак видели? А если и да… Комаров размером с овчарку видели? Во-во. Вот таких размеров пташки здесь кружили. Причём начался тот самый дождь, так что выходить на улицу я опасался вдвойне. Разглядыванием птичек я убил пятнадцать минут. Ещё я заметил в верхнем углу каменной стены слева от двери маленький чёрный кружок с красной лампочкой. Похоже, это была камера, и за тем, что здесь происходит, тоже наблюдают. Не удивительно. Следом я стал рыться в кипах бумаг на столе. Куча каких-то записей о кораблях, неинтересная информация об отправках-прибытиях, чьи-то росписи… Бумага пожелтела из-за не щадящего никого и ничего времени, пропахла морем, чернила местами размылись. Сильные же тут штормы бывают. Затем я отрыл какую-то старую не очень толстую папку. На ней было написано «от Семьи». Открыв её, я обнаружил внутри кучу детских рисунков, письма какой-то женщины (там было написано про безграничную любовь и верность), а последняя бумага оказалась от другой, но с той же фамилией, что была у предыдущей. Тут было написано о том, что жена того героя, о чьей скучной жизни я читаю, умерла. Ску-ко-ти-ща. Но за этим я убил ещё сорок пять минут, сам начиная зевать. Подобные письма совсем не захватывают своим содержанием. После я постарался бесшумно поковыряться в коробках. Опять что-то скучное. Картины, горы писем, доки. Кусок заплесневевшей субстанции… Фу, ну и мерзость! Тут жил Очень скучный человек, раз он решил развить новую форму жизни в своей обители! Прошло ещё сорок минут. Дождь не прекращался, Восы всё ещё летали по кругу где-то над тучами вдалеке. Наверное, эту часть вырежут из шоу, ибо слишком здесь всё, блять, скучно. А чем там другие игроки занимаются? Я бы посмотрел. Осталось 27 игроков Я уселся на полу напротив кровати, взял уже начатую мной бутылку воды и отхлебнул немного. Мой взгляд впился в спину Уды. Спал он на животе. Нога, на которой он лежал — правая — была вытянута вдоль кровати, тогда как левая нога согнута в колене. Руки он сунул под подушку. Взгляд как бы невольно стал падать на задницу брюнета. Чертовски классная задница, ещё и так красиво, хмм… оттопыренная? В этой позе подобное иначе и не назовёшь. Но вид приятно радовал глаз. Я даже мечтательно вздохнул. Осталось чуть больше часа. Следующие пятнадцать минут я тихо изнывал от скуки. У меня проскочила дерзкая мысль стащить карту Уды и посмотреть, что же он там вырисовывал, но я быстро передумал. А затем задумался. Мы не были знакомы раньше. При первой же встрече попытались друг друга убить. А теперь он спокойно спит при мне, свято веря, что я не попробую его прикончить? Нет, я бы мог, но что-то подсказывало, что не стоит. Да и не хотел я. Помните, что я сволочь и гад? Так вот. Уда идеально подходил на роль убийцы, тогда как я мог бы просто хвостиком за ним бегать и подбирать объедки. А под конец игры сориентироваться и убить его, если так будет нужно. Но — опять же — в голове зароились мысли о том, что я бы банально не смог и не захотел. А он — другое дело. Он бы и смог, и захотел. Холодное оружие. Да-да, я помню. Я не выдержал и попробовал прилечь рядом с Удой, которого мысленно ласково обозвал Удавом, и постарался не соприкасаться с ним. Вот только лёг я — долбанный мазохист — лицом к его широкой спине, и взгляд снова упал на соблазнительный зад. Господь, ты слышишь? Прими к себе несчастную душу, я хочу сделать глупость… Я, кусая пересохшие от волнения губы, едва касаясь положил ладонь на задницу Уды. Живот резко обдало жаром. Я подозревал, что бисексуален, если что. Этого касания мне вполне хватило, чтобы начать фантазировать о том, что бы я сделал с этой клёвой жопой, и тогда я начал слегка поглаживать его ягодицы сквозь ткань штанов. Пальцы цеплялись за шлевки и края майки, пробираясь под толстовку. В помещении стало жарче. Дыхание у меня начало тяжелеть; глаза я уже давно закрыл, придаваясь фантазиям. Не знаю, почему вдруг я захотел трахнуть этого парня — идея в реальности довольно глупая, если только я не решу эффектно умереть — но то, что он вытворял в моей голове, было чем-то незаконным и сверх-возбуждающим. Я стал слегка толкаться бёдрами вверх, потирая вставший член об грубую ткань джинсов. Чёрт, Уда, почему ты не такой, как в моём воображении? Там Тсуметай жадно брал в рот мой член, стоя передо мной на коленях, но продолжая испепелять меня своим фирменным взглядом — и это заводило лишь больше. Осознание того, что я — пусть и в своём воображении — заставил делать мне минет такого брутального, злого и сильного парня, быстро сносило крышу. И да, именно заставил, ведь Там я давил на его затылок, заставляя брать глубже и толкаясь в его горячую глотку. Он зло рычал, создавая охренительную вибрацию горлом… — Уда, чёрт… — выдохнул я, утыкаясь парню в шею и сжимая ладонь на его заднице крепче. А вот это я зря… Клянусь свой прогнившей душой, я слышал, как он открыл глаза. Из-за банального ступора и страха, комком свернувшегося у меня в желудке, я не смог одёрнуть руку и отвернуться. А вот Уда ме-е-едленно перевернулся, ложась ко мне лицом и мило улыбаясь. Он пару секунд вглядывался в мои глаза. — Тебе пизда, — нежно прошептал он мне прямо в губы, а затем вдруг сгруппировался и мощным пинком отправил меня на пол. — Погоди! Я могу объяснить! — сбивчиво пробормотал я, инстинктивно пятясь назад. Уда поднялся с кровати, хрустя костяшками пальцев и надвигаясь на меня. — У тебя три секунды. — Ты издеваешься?! Так, ладно, три секунды… Я уснул рядом! Прости пожалуйста! — буквально протараторил я, но это меня не уберегло от разгневанного Уды. Он схватил меня за грудки толстовки и рывком поднял меня на ноги. Носки моих кед едва касались пола. Сколько же силы в этом чудище?! Он человек или мутант? — Значит, понравился мой вид сзади, — всё тем же наигранно-добрым голосом не спросил, а констатировал факт брюнет. Я уже начал откровенно паниковать. — Да нет же… — Нет? — изобразил он удивление, замерев. — Нет, — пискнул я. — Проверим? — криво усмехнулся Уда, разворачиваясь и буквально отбрасывая меня обратно к кровати. Упал я, естественно, рядом с ней, а не на «мягкую перину», больно ударившись лопатками об деревяшку. Парень подошёл ко мне, резко и грубо развёл мои ноги в стороны и расположился между них, одаряя меня хлёсткой пощёчиной. Это было скорее для того, чтобы обескуражить меня и дезориентировать на пару секунд, ибо придя в себя я понял, что пряжка ремня расстёгнута вместе с ширинкой, а рука Уды ловко скользит под резинку моих трусов. — Значит, Нет? — вновь усмехнулся он, выглядя крайне взбешённым. Затем он вытащил руку. Я не дышал. — А это что? — поинтересовался он, показывая мне свою ладонь, теперь вымазанную в моей сперме. — Я-я же сказал: уснул… М-мне приснилось и вот я… Прости, Уда… — вновь попытался я оправдаться, но голос предательски дрожал. К горлу подкатил ком, а на глаза наворачивались слёзы. Меня сейчас жёстко выебут и убьют? — О, да не пугайся ты так, внешность бывает обманчива, — ещё более «дружелюбно» улыбнулся Уда. — Попробуй, каково твоё «Нет» на вкус, — ядовито прошипел он, буквально вталкивая два своих пальца мне в рот. Я зажмурился, поначалу фыркая и стараясь вывернуть голову так, чтобы пальцы брюнета выскользнули из моего рта, но не вышло; он сдавил мою челюсть второй рукой, заставляя исполнить, по сути, приказ. Я судорожно выдохнул и, смирившись с собственной глупостью, начав несмело касаться языком его длинных пальцев. Мне стало жарко — не знаю, это я настолько мазохист и извращенец, или у меня просто давление резко подскочило — и дышал я рвано и коротко. Уда, видимо, прифигел, что я действительно стал делать то, что он мне сказал, и попытался скрыть удивление. — И как оно? — решил удостовериться он, опуская обмусоленную мною ладонь на уровень бёдер. — Солёненько, — буркнул я, всё ещё стараясь справиться с выступающими на глазах слезами. Противно мне было лишь первые две-три секунды — из-за того, что Уда слишком глубоко втолкнул пальцы — а про то, что я проглотил собственную сперму, я особо не думал и об этом почти не беспокоился. — Ты знаешь, что ты — урод? — как-то спокойно спросил он. Но голос показался хрипловатым. — Внешне или так…? Уда снова нахмурился. — Знаю, блин, как бы сильно тебя это не удивило. Я знаю об этом лучше всех, — всплеснул я руками. Уда менять своего местоположения пока не собирался. — Ладно, ты хочешь правды, будет тебе правда… Да, я просто пялился на твой зад. Да, я захотел его полапать. Но только немного! В остальном я лишь фантазировал… И случайно сжал ладонь… Да ты бы не проснулся даже, если бы я этого не сделал! — Последние пять минут работы твоей фантазии я не спал, а обдумывал, как бы потактичнее тебе намекнуть, что ты пытаешься совершить суицид, — фыркнул «хмуроволк». — Бесконечный суицид, — в тон ему ответил я, почти успокоившись. Но страх не исчез. — Ага, именно. Давай… А давай по-честному? Ты получил удовольствие — теперь моя очередь. Хотя нахрена я спрашиваю… — Хочешь полапать меня за зад? — осторожно поинтересовался я. — Выебать тебя в твой болтливый, сука, рот, — прорычал Уда. — Я должен был спать ещё… — он глянул на часы, — тридцать минут. Ты как раз можешь потратить это время с пользой и научиться делать минет. Так подмывало сказать: «А если я умею его делать?» — но я промолчал, потому что это неправда, и потупил взгляд, покраснев. Стыд это был или смущение — я не смог разобрать, но страшно было до сих пор. — Ну так что? Или мне силой тебя заставлять? Я облизнул пересохшие губы, начиная мелко подрагивать. Угроза была вовсе не шуточная. — Я… Я с-сам… — Вот и умница, — весело улыбнулся Уда, вставая и располагаясь на кровати. Сел он, широко расставив ноги и упершись руками в кровать немного позади себя, открыто намекая на то, чем мне стоит занять свой слишком длинный язык. Я неловко подполз к нему, устраиваясь между его ног, и стал кусать губы. Никогда раньше не отсасывал парню. И не слишком хочется. Нет, будь Уда чуть добрее, и я бы не отказался, но я до уссачки его боюсь и просто Не Могу! Но руки уже тянулись к его ширинке. Видимо, моё сознание раньше меня поняло, что к чему и кто тут главный. Так, а теперь постойте. Голос-то у Уды был более хриплый, чем обычно, но член у него не стоял… То есть, его и возбудить надо было? А я разве смогу? — Мне… нужно сделать так, чтобы он встал, да? — опасливо спросил я, смотря в упор на ширинку, но чувствуя на себе цепкий самодовольный взгляд брюнета. — Да. Значит, для начала я могу, скажем, поцеловать его? Ну, хотя бы просто чмокнуть в губы и постепенно спускаться ниже. А как ещё его возбудить? Я без понятия! На парней я только пялился, но не спал с ними. Единственное — целовался как-то раз по пьяни, но на этом — всё… Я вздохнул, приподнимаясь выше и оказываясь напротив лица Уды. Он с большим интересом разглядывал меня, будто собираясь понять, откушу я ему член или нет. И вот знаете, было бы логично, если бы я так и сделал, но Опять Что-то Меня Останавливает. Поэтому я просто касаюсь его губ своими, задерживаясь в этом положении на пару секунд и кладя руки ему на низ живота. Уда слегка подался вперёд, и я расценил это, как приглашение. Сначала я слегка коснулся языком его губ, а затем протолкнул его в рот брюнета, начиная щекотать его собственный язык и призывая отвечать мне. Но он не торопился. Уда закрыл глаза и стал дышать реже. Ему правда нравится? Я почти рад, хотя это странно… Уже спустя секунду он мне ответил. Целовался он лучше всех моих предыдущих девчонок. Правда, был грубее, напористее и иногда больно кусался, но из-за этого у меня в паху начало приятно ныть. Всё-таки извращенец. Всё понятно. Я еле заставил себя разорвать поцелуй, скользнув влажными губами по подбородку парня, а затем целуя его шею. Он даже запрокинул голову назад, тяжело выдыхая. Левой рукой я начал поглаживать его член через ткань штанов, чувствуя, что тот наливается кровью. А возбудить его оказалось проще, чем я думал: мне казалось, что его возбуждают треск сломанных костей и запах крови. Но нет. Задрав майку брюнета вверх, я стал опускаться ниже, касаясь носом горячей кожи. Не знаю, к чему эти нежности — член уже достаточно напрягся, но я всё тянул с самым… незнакомым мне действием. Затем пришлось приспустить штаны Уды немного вниз вместе с чёрными трусами, освобождая набухшую плоть от ткани. Господи-боже, какой у него здоровенный член. Такое в мой рот не поместится! Я зачем-то поднял взгляд на Уду. Помутневшие зелёные глаза были полуприкрыты; он прикусил нижнюю губу, сжимая пальцами старый плед под собой. Ладно, ради такой мордашки можно и отсосать. Я несмело провёл языком вдоль ствола, слизнув выступившие капельки смазки с головки. Уда вздрогнул, шумно выдыхая. Вкуса почти не было, чему я удивился, а потому я уже более уверенно обхватил губами головку члена и стал щекотать её языком, сосать, резко вбирая член до середины и вырывая из глотки Уды хриплое удовлетворённое мычание. Было просто невыносимо жарко. В какой-то момент Тсуметай поплыл окончательно, упав на кровать, и положил руку мне на затылок, но не давил — поглаживал. Когда я брал достаточно глубоко, он замирал, заставляя себя не сжимать мои волосы, и слегка толкаясь навстречу. Я вспомнил про собственные фантазии и то, что в них Уда, когда отсасывал мне, вибрировал горлом. Достаточно было попытаться что-то сказать или просто промычать, и будет приятно. Мне так не делали, но о такой вещи я откуда-то да знал. И тут же решил её опробовать на Уде. И я добился этим громкого хриплого стона брюнета! Это было шикарно. Мне в штанах моментально стало тесно — образно говоря, так как штаны у меня уже давно были расстёгнуты благодаря Уде — и я стал помогать себе рукой в такт движениям головы. Потом я начал откровенно экспериментировать. — Тэ-э-эру, — гортанно протянул Тсуметай, выгибаясь и всё-таки сжимая мои волосы на затылке. От собственного имени, прозвучавшего так пошло, да ещё и от вида получавшего удовольствие Уды, внизу живота всё скрутило, заставляя ноги дрожать. Член парня несколько раз дёрнулся, излившись мне в глотку, а затем парень отпустил меня. Ещё пара движений рукой, и я к нему присоединился, утыкаясь лбом в его бедро и выравнивая дыхание. «А чего же я, собственно, боялся? Этого ненавязчивого изнасилования в рот? Так это было даже приятно. Почаще бы он меня так насиловал», — пронеслось в голове, вызывая лёгкую ухмылку. Уда всё ещё пытался отдышаться. Я застегнул ширинку, нашёл какую-то тряпку на полу, вытер об неё руки и сразу же потянулся к воде. После «солёненького» пить хотелось до одури, плюс — у меня саднило в горле. Слишком уж большой член у Уды. Зачем я насаживался на него глоткой? Старался сделать приятнее? А нахрена, собственно? Брюнет тоже застегнулся и тряхнул головой, садясь в кровати. Он глянул на часы. Я тоже. «11:54». — Мы играем уже почти двенадцать часов, — поделился я очевидной новостью. — Я бы без тебя и не догадался, — фыркнул парень беззлобно, начиная складывать свои вещи обратно в сумку. — Ты обыскал это помещение? — Э-э-э… А, да, — активно закивал я. — Ты же о вакцине? Нет, здесь я её не нашёл… А как она вообще должна выглядеть? Уда задумчиво нахмурился. — Как шприц с какой-нибудь серой жидкостью, вероятнее всего. Вряд ли там большими буквами будет написано «ВАКЦИНА», — хмыкнул он, закидывая сумку на плечо. Куда это ты намылился? Трахнул меня — простите — в рот, а теперь свалить надумал? Ты так просто от меня не отделаешься! — Ты куда-то собрался? — поинтересовался я, на всякий случай тоже быстренько убрав свои вещи в сумку. — Надо убивать игроков и искать вакцину. Куда ещё я могу собираться? На поиски, блять, — огрызнулся Уда, закуривая сигарету. — Ночью идти удобнее — вряд ли игроки заметят. Но от животины придётся отбиваться. — О, теперь всё понятно… А я могу пойти с тобой? — с мольбой в голосе попросил я. — Иди, — сухо бросил Уда. — Но уясни: если мы с тобой останемся единственными выжившими, я, не раздумывая, убью тебя, чтобы выиграть, — предупредил он. — А вдруг я — Подкидыш, и меня убивать не надо? — лукаво улыбнулся я. Уда фыркнул. — Всё равно зарежу. — Манья-я-я-як, — протянул я обиженно. Но почему-то совершенно не беспокоился по поводу его угрозы. Мы вышли на улицу, и я тут же стал опасливо разглядывать небо. Вос нигде не было. Фух, а то я уже бояться начал. Жуткие твари. Ночью было достаточно холодно: у меня даже пар изо рта выходил при выдохе. Уда же выглядел невозмутимо, от холодрыги его даже не трясло. Я попросил у него сигарету, чтобы хоть как-то согреть хотя бы свои лёгкие. Идея бредовая, я знаю. Но, кажется, самовнушение сделало своё дело, и я чуточку согрелся. А шли мы по лесу. У Уды откуда-то был фонарик, но светил он очень слабо. Видно было лишь то, что находилось в двух метрах впереди нас. Не сказать, чтобы использование фонарика было слишком уж бесполезным, но этот тусклый свет вполне мог нас выдать. Как и запах сигарет. Сначала я об этом не подумал, но затем тут же выбросил окурок в сторону, поспешив за брюнетом. — А куда мы идём? — почти шёпотом спросил я, догнав его. — На карте около горы отмечен красный крест. Туда и пойдём, — ответили мне. — Но ты же сказал, что красным крестом отмече…! — Тише будь, — зло, но тихо рыкнул парень, обернувшись на меня. — Зелёными крестами отмечены дома, в которых можно отдохнуть или спрятаться от животных. К востоку от маяка, где-то в лесу, был одноэтажный деревянный дом. А затем я сверился с картой и понял, что к чему, — объяснил мне Уда. — Но в доме ничего полезного не оказалось, кроме кровати и какого-то барахла. Еды там не было, воды — тоже. — Что? Как это? — удивился я, воззрившись на парня округлившимися глазами и стараясь поспевать за ним. — А где же тогда всё это искать? Не мутантов же этих есть… — Нет, если отравиться не хочешь, — усмехнулся Тсуметай. — Скорее всего, красными крестами помечены не просто места обитания опасных животных, а точки, где можно найти одного или несколько представителей какого-либо вида, и они приведут нас к еде. Скажем, у кого-то из них будет привязан к шее указатель, и надо будет постараться убить пушистика, чтобы забрать карту и с её помощью найти еду. Ох, как мне нравится, когда он так строго, серьёзно и грамотно всё говорит. Сразу видно — умный парень. Очень умный. А ещё сильный, красивый и… И маньяк! Не устану повторять это. Но я бы против него опасался играть. Именно по этой простой причине я и увязался за ним: лучше быть другом психопата, чем его врагом. — А кто обитает около горы? Восы? — Да, они. А в лесу сейчас орудуют Вентусы, — кивнул Уда. Он вдруг замер, остановив меня рукой, и заулыбался. — Кстати, вот один Вентус. Смотри, какой милашка. Я взглянул туда, куда падал свет фонарика. Из-за средних размеров куста выглядывала какая-то жуткая одноглазая заячья морда. Шерсть зверя была перепачкана в крови; он что-то жевал, сверкая глазом и бесстрашно смотря на нас. И тут он стал поворачиваться… То есть, его голова, как у совы, была повёрнута в нашу сторону, а вот телом он стоял к нам спиной. Зверёк оказался не много не мало размером как две кошки! — Ты же помнишь, что он довольно ядовит? — спросил Уда, косо глянув на меня. Я активно закивал. Всё это время мы продолжали говорить очень тихо, почти шёпотом, дабы не перепугать зверьё и самим слышать всё вокруг. — А что он ест? — Мясо он ест. Ты инфу о нём жопой читал? — Нет, я говорю: он сейчас человека жрёт или…? И тут Уда тоже задумался. Мы осторожно обошли мирно кушающего зверька, медленно поворачивающего голову вслед за нами. Чёрт возьми, как же это жутко! Он даже не моргает! И продолжает жевать мясо! Господь, я слишком часто за сегодня к тебе обращался, но даруй мне сил не обосраться от страха! Тсуметай мне сразу башку оторвёт! И я, как нельзя кстати, ухватился за лямку чёрной сумки парня, следуя за ним. Он направил фонарик в сторону зверька, а затем стал вести им вбок, рассматривая кусты рядом. Наверное, я накаркал или вдруг Пророком стал, но в них действительно валялось человеческое тело. Уда сделал пару неспешных шагов и взглянул на труп. — Парень, примерно шестнадцати лет. У него восемь ножевых ранений в живот, — констатировал брюнет, вернувшись ко мне. — Зарезал кто-то? Кошмар, — меня передёрнуло. Уда вновь хмыкнул. — Пошли, — кивнул он. Ещё примерно полтора часа мы были в дороге. Знаете, странно идти рядом с малознакомым парнем, играя в игру на выживание, зная, что этот человек — хладнокровный убийца, трахнувший тебя в рот, и не бояться его. Точнее… я боюсь, но лишь когда он злится. Из головы ни на минуту не вылетала мысль о том, что в итоге нам придётся драться и убивать друг друга, если я вдруг каким-то чудом доживу до этого момента. Так же я сильно опасался того, что он мог быть Подкидышем. Те ведь должны путать, мешая игрокам, а Уда вёл меня неизвестно куда неизвестно зачем, и почему-то я иду за ним. А вот вдруг он обманывает меня? Будет водить по тем местам, где уже сам побывал, чтобы точно знать, что там для меня ничего полезного нет, а затем скормит какому-нибудь зверю? Чёрт возьми, эта игра реально с ума сводит. Атмосфера недоверия настолько сильна, что мне даже дышать было тяжело. Я взглянул на часы. Число живых не изменилось. Мы играем уже тринадцать часов двенадцать минут. — Пришли, — послышалось со стороны Уды. Он вытащил карту, сунув ручку фонарика в рот и держа его в зубах, и, развернув небольшой кусок плотной бумаги, стал что-то выискивать и отмечать. Я разумно не подсматривал, боясь получить пиздюлей. — Слушай… Вот ты сказал, что, возможно, нужная нам карта есть у какого-то животного. А как нам его найти среди остальных? — поинтересовался я, переминаясь с ноги на ногу. Уда задрал голову к ночному небу и тихо невнятно выругался. Затем взял фонарик в руку и раздражённо проговорил: — Зачем ставить крест на определённый участок карты, если в реальности зверь может уйти на другую часть острова? Логично, что он будет или привязан, или в клетке, или ещё что-то в этом роде. — А вдруг ты ошибся, и красным крестом отмечают совсем не такого зверя? — не унимался я. — Заткнись, Тэру, — зло пробормотал Уда, разворачиваясь и направляясь в сторону горы. Он запомнил моё имя!!! Ещё почти час мы ходили по округе, выискивая хоть что-нибудь в лесу. Пару раз я наткнулся на Вентусов, но среди них не было того, которого мы предположительно должны были найти. Одного мне даже удалось зарезать, а если точнее — пришлось. Милое создание попыталось укусить меня за ногу, потому как я, обходя очередной куст, не сразу заметил за ним зверя, но успел отскочить и вооружиться ножом. Я взял труп зайца-мутанта за уши и потащил его к Уде. — Смотри! — подойдя к парню со спины, гордо воскликнул я, заставив его вздрогнуть. Брюнет критично оглядел труп и выдал: — И чё? — Это доказательство того, что я могу за себя постоять, — горделиво вздёрнул я подбородок. — Об этом я догадался сразу же, как ты ударил меня лбом по носу, — без интереса хмыкнул он. — Выбрось это гавно, пока не ожило. — А… А оно может? — испугался я, вытягивая руку вбок подальше от своего лица. — Если не заткнёшься, то, я уверен, что может, — вновь послышалось раздражённое фырканье. Я тут же отбросил тушку в кусты, с отвращением окинув её последним взглядом. Или не последним? На боку у мутанта было что-то странное, что привлекло моё внимание только сейчас. Я присел около тушки, оторвал сухую ветку от дерева и стал тыкать в бок зайца, перебирая его шерсть. — Уда… — позвал я. — Что? — Иди посмотри, — просипел я, чувствуя, что моё тело покрывается мурашками. Брюнет с явной неохотой подошёл ко мне и взглянул на труп. Раздражение его вмиг исчезло, давая место интересу и удивлению. Уда опустился на корточки, разглядывая еле заметный красный крест на боку зайца и швы, идущие вдоль его живота. Парень, не долго думая, вынул нож из чехла за моей поясницей, схватил труп и вспорол его от горла до — простите — задницы. Я брезгливо отскочил, рефлекторно прижимая ладонь ко рту и носу, морщась. Уда взял палку, которую я тут же выронил, и стал выгребать органы зверя наружу. Среди них было нечто, упакованное в герметичный пакет. — Какая мерзость, — выдохнул я, чувствуя, что меня тошнит. — А то, — зло усмехнулся Тсуметай. — Открой его. — Что?! — Делай. — Ни за что! Ты с ума сошёл?! Я эту гадость трога… Уда неожиданно оказался совсем близко ко мне. Он надавил мне на затылок (сказывалась разница в росте, ибо он выше меня на голову) и толкнул меня вниз на землю, лицом прямо в окровавленный пакет. — Открывай, — повторил он, не повысив голоса, но от этого всё равно по телу пробежали мурашки. Пришлось подчиниться. Я, скрипя зубами, фыркая и подавляя рвотный рефлекс, таки открыл пакет, касаясь его лишь тремя пальцами, и взял небольшой свёрток бумаги. Уда тут же его забрал, а я принялся вытирать руки об листья. Затем полез в сумку, достал бутылку воды — ту, что дал мне Уда, — и начал судорожно мыть руки. К своему удивлению на дне сумки я обнаружил остатки моей пиццы. Селена не стала её брать? Ха-ха, брезгливая сучка! Пока Уда изучал свёрток, я быстро схомячил недоеденную пиццу. Отсутствие аппетита — не отсутствие голода. Жрать захочешь — и не рядом с трупом Вентуса поешь. Главное, возможность поесть в принципе была. А воды у меня снова стало мало. — Нам надо на юго-запад, между горой и болотом должен быть какой-то дом. Там можно отоспаться, а ещё там есть еда, — сообщил мне Уда радостную новость. — Отлично! И идти, кажется, не далеко… — Минут двадцать, если не будем тащиться так же медленно, как и до этого, — хмыкнул он, держа обе карты и фонарик в руках и направляясь к заданной цели. Как же тяжело с ним разговаривать… Но я действительно уже привык к нему. Каким бы грубым и импульсивным он ни был, он накормил меня, помог мне… А ещё заставил отсосать ему, избил, нахамил… Но в целом, он неплохой. А эту ситуацию с трупом зайца я ему ещё припомню. Осталось 25 игроков Ещё меня одолевала мысль о том, что он заставил меня сделать ему минет лишь ради того, чтобы унизить, поставить на место и показать, кого тут будут ебать в жопу. Но это было не достаточно убедительно, Уда, ибо как бы груб в общении ты ни был и как бы сильно меня не бил, принудить меня к минету у тебя банально не вышло. Только сейчас я подумал об этом. О том, что он и сам не особо-то и хотел, чтобы я действительно ему… Но так вышло, что я человек, который лучше сделает, что говорят, чем лишний раз получит по морде. Я его обескуражил своим послушанием, и, наверняка, ему сейчас более неловко, чем мне, поэтому он и огрызается. Я же отношусь к подобным ситуациям несколько проще. В обиду себя не дам, от насильников я уже отбивался — я уже упоминал об этом — но, во-первых, Уда мне нравился, поэтому мне было хотя бы не противно. А во-вторых, Уда не действовал, как настоящий насильник. Те зажимали в углу, угрожали, стаскивали одежду, силой нагибали и… ну, в общем, да. Уда так не поступил, хотя угрожал чем-то подобным. Но мне показалось, что его слова: «Заставлю силой», — означали совсем не принуждение к минету, а банальное избиение, за которым больше уже ничего бы не последовало, если бы я не стал его провоцировать. Так что, можно сказать, я легко отделался, а Уде было сейчас неловко. «15:17» на часах. Значит, сейчас примерно половина второго ночи. Ещё меня тревожила мысль о том, что тот Вентус, которого я зарезал, свободно расхаживал по территории леса. То есть, он не был привязан и не находился в клетке, как предполагал Уда. Это показалось мне странным, потому что мутировавший зайка действительно мог ускакать далеко-далеко, и красный крест на карте оказался бы бесполезен в таком случае. Выходит, что, либо ими отмечается что-то иное, либо зайку кто-то нашёл, но не смог с ним справиться. Возможно, тот парень, труп которого мы нашли, был тем человеком, что пытался поймать мутанта, но не смог. Хотя, у него же были ножевые ранения… Тогда этот вариант отпадает. Значит, на него напал кто-то из игроков — возможно, тот, с кем он совместно путешествовал по лесу, — решив, что парень бесполезен, либо они поссорились, и в тот момент зайка сбежал. Ох, я слишком много думаю, я перебрал все варианты, но так и не пришёл к выводу, объясняющему то, почему заяц с красным крестом разгуливал свободно. — Мы пришли. Наконец-то! Перед нами встал одноэтажный маленький старый деревянный домик. Подойдя ближе, Уда посветил на дом фонариком, и я рассмотрел старые сухие посеревшие брёвна. В ночной темноте они казались совсем чёрными. Уда стал осторожно подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Откуда-то в его руке появился топор. — Ты чего это? — решил поинтересоваться я, косясь на оружие. Естественно, Уда этого не увидел, продолжая наводить свет фонарика на треснувшую дверь. — Возню слышал. Там кто-то есть, — сообщил он мне. Я вмиг похолодел. — Стой тут, — было брошено мне. Затем Уда уже хотел было коснуться двери, чтобы толкнуть её (она открывалась внутрь), но тут дверь резко распахнулась изнутри, и на брюнета бросился кто-то, очень громко крича. Я испугано отскочил назад, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Фонарик Уды упал на землю и теперь частично освещал начавшуюся драку. С Тсуметаем вступил в бой какой-то высокий толстый мужик, а в руке у него был огромный ржавый мясницкий тесак. Он резко размахивал им, стараясь рубануть по голове Уды, но тот ловко уворачивался, а уже через секунду попробовал рубануть мужика топором. Тот, в свою очередь, смог удивить: он избежал удара, нанося собственный. Послышался жуткий лязг, а следом что-то сверкнуло в небе и, затем, с глухим стуком врезалось в землю. Уда остался без оружия. Настал мой звёздный час. Я выхватил свой нож и побежал на мужика, благо додумался не кричать. Хорошенько разбежавшись, я подпрыгнул и пнул «мясника» в спину. Тот повалился на землю, выронив тесак. Уда не растерялся и сразу же его подобрал, а я встал над мужиком и занёс нож для удара. — Вы все, живо перестаньте! — послышалось сбоку от нас. Мы замерли, переводя взгляды на крыльцо дома. На лестнице стояла та самая десятилетняя девочка; она держала в руках фонарь, хорошо освещающий пространство, благодаря чему мы все смогли друг друга рассмотреть. — Перестаньте драться! — повторила девочка. — Дядя Гор, ну зачем же Вы на них кинулись? — уже тише спросила она. — Так ведь… — Мы просто хотели найти место, чтобы отоспаться, и пришли сюда, — вступил Уда в диалог. — Другое место поищите! — рявкнул мужик. Я дёрнул рукой, угрожая нанести удар ножом, и он сразу замолк. — Мы можем мирно поговорить? — спросила девочка, окидывая нас с Удой взглядом. Мы синхронно переглянулись и кивнули ей, затем я отошёл от этого Гора и спрятал нож, но был всё ещё напряжён. Мужик встал и отряхнулся, испепеляя меня взглядом. Я лишь ухмыльнулся и посмотрел на Уду. Он вернул тесак его хозяину, убрал топор в сумку, но орудовал только левой рукой, а правую согнул в локте и крепко сжимал ладонь. Приглядевшись, я заметил, что по его руке от ладони обильно течёт кровь. — Уда! У тебя… — Я в курсе, — перебил он, морщась от боли. Видимо, Гор таки попал по его ладони, хотя целился вовсе не в неё. Следующие полчаса были весьма спокойными. Девочка — её зовут Яна — предложила нам посидеть и отдохнуть в этом доме. Уда без разрешения сел на старую скрипучую кровать, сжимая правую ладонь в кулак, и опустил голову, стараясь унять злость. Я встал неподалёку от него у стены на случай, если парень с собой всё-таки не справится. Гор разместился на стуле, который под его весом жалобно скрипнул, и сверлил брюнета взглядом. А Яна стала рыться в коробках, выуженных из-под старого стола, и, найдя нужное, подошла ко мне и протянула нечто. — Я нашла бинт. Помоги своему другу, — наставляла она, беспокоясь за Уду. — Я не умею бинтовать, — добавила она. — Хорошо, спасибо, — улыбнулся я ей. Затем я осторожно присел перед Удой на колени и едва коснулся его ноги, заставляя вздрогнуть и поднять голову. — Дай мне свою руку, — попросил я как можно строже. Уда смерил меня взглядом истинного Удава, а затем всё же протянул раскрытую ладонь. Я использовал остатки воды из своей бутылки, чтобы промыть довольно глубокую рану, и тут мне пригодились знания ОБЖ, дабы перебинтовать ладонь парня. Он остался моей работой доволен: ни единой ниточки из бинта не торчало; бинт плотно прилегал к коже, но не давил и не стеснял движения. — Скажи ей спасибо, — посоветовал я Тсуметаю, кивнув в сторону Яны. — Обойдётся, — фыркнул брюнет. — Уда! Она же бинт дала! А так у тебя бы в рану зараза какая-нибудь попала! Или инфекция! — Для начала, её дружок попытался меня убить, — упорствовал он. — Ну так это он, а девочка его остановила, — нахмурился я. — Ты со мной спорить собрался? — прорычал Уда, заставляя меня поёжиться. — Нет… — Вот и заткнись нахуй. Сама доброта. Яна действительно решила поговорить с нами. Сейчас её взгляд казался более осмысленным, и теперь она, кажется, прекрасно понимала, куда попала и что здесь происходит, а ведь в аудитории школы меня одолевало ровно противоположное чувство. В разговор с ней вступил Уда, потому как именно он вёл нас сюда, владел всей нашей информацией и правом ею распоряжаться. Девочка забавно хмурилась и кивала, внимательно его слушая, а затем предложила нам поесть. В этот момент на лице Гора отразилась одновременно и злоба, и обида, ведь его мнения малышка не учла, а он, очевидно, делиться с нами чем-либо совершенно не хотел. Не смотря на это, через десять минут мы уже ковырялись огромными ложками в древних металлических тарелках, в которых было Нечто. Яна объяснила, что это какой-то суп, который она здесь нашла, но на вкус он был просто отвратителен. Внутренности умоляли меня выблевать его обратно, но я, понимая, что сейчас это единственный шанс что-либо поесть, упорно глотал гадость. Ели все четверо. Потом малышка забрала пустые тарелки и отнесла на кухню. Внутреннее обустройство дома меня тоже не удивило: кухня была прямо напротив входной двери, в коридоре дверь направо — туалет, а от кухни направо — комната (её с кухней разделяла стена с дверным проёмом, но самих дверей не было). Комната здесь всего одна, зато большая. В левом углу расположилась одноместная кровать, в правом — большой диван. Грязно-серые доски при нашей ходьбе жалобно скрипели, а ещё на полу был постелен большой, но тонкий пыльный красный ковёр с замысловатым узором. Яна сказала, что лампа, хорошо освещающая всё вокруг, была здесь, как и суп. Значит, приди мы раньше, так нам бы всё это и досталось… — А вы куда собираетесь пойти потом? — спросил Уда у девочки. — В пустыню. Туда вряд ли кто-то пойдёт, поэтому мы подумали, что вакцину с нано искать нужно именно там, — пожала плечами малышка. — А что с этой пустыней не так? — вступил я в разговор. — Ну, понятное дело, без воды соваться туда глупо. А ещё почему? — Потому что там бродят Вулписы, а они довольно опасные, — объяснила малышка. — В первое время от начала игры я пошла именно туда, но быстро передумала. Одна я с такими животными не справлюсь. А дядя Гор гулял где-то по лесу, и вот мы встретились и решили вместе идти. Я кивнул, начиная рыться в сумке. Мне стало интересно, что это за Вулписы такие. «Вулпис. Ареал обитания: пустынная местность, реже — засушливые степи. Особенности: средних размеров зверь, схожий по строению с обычной лисицей, но имеет очень длинные уши и раздвоенный от основания хвост; крайне редко контактирует с водой, но при соприкосновении с ней впадает в состояние аффекта; плотояден — в дикой природе питается мелкими грызунами вроде мышей или тушканчиков, но попробовав раз человечину — будет охотиться на людей различными способами, включая внешнее обаяние; в состоянии аффекта шерсть встаёт дыбом, а на поверхность шкурки выделяется секрет, который делает её сродни иглам ежа; массивные когти выпускает лишь в приступе ярости, способен их прятать; хитёр — может быть инициатором контакта с водой, чтобы увеличить свою боевую мощь. Окрас: от ядовито-рыжего до кремово-белого. Гибрид: Фенек, ёж, росомаха. Яд: нет.» Вот это лисичка! Не знаю, почему на ум пришла именно лиса при попытке представить этого зверя, но ладно. Думаю, Вулпис легко подружится с Удой. Агрессивные ублюдки. Кстати об Уде. Он как-то странно улыбался, скользя взглядом по девочке. Уж не знаю, что бы это означало, но я насторожился. «16:38» Яна предложила лечь поспать на пару часов. Конечно, было бы неплохо, но нужно было следить за тем, чтобы никто больше сюда не пришёл. Нам с Удой лечь спать и оставить этих двоих было бы не выгодно и опасно, и они, видимо, мыслили так же. Но я стойко решил не спать совсем. Но для вида мы все разлеглись: Гор разложил диван и лёг у стены, занимая больше половины места, и рядом с ним устроилась Яна, укрываясь старым пледом. Нам с Удой оставалось только разместиться на одноместной кровати. Мне повезло, что он не стал меня скидывать на пол, когда я расположился рядом (с краю кровати), соприкасаясь своей спиной с его. Было ещё достаточно холодно, поэтому второй плед нам любезно разрешили разделить на двоих. Итак. Четвёртый час утра — ну или ночи. Я честно пытался уснуть, но когда вновь посмотрел на время и понял, что пошёл уже пятый час, грустно вздохнул от осознания того, что наличие в доме двух других игроков не даст мне спать спокойно. Я аккуратно перевернулся, ложась к Уде лицом, и еле-еле подавил испуганный вопль. Парень, видимо, уже очень давно лежал ко мне лицом и сверлил меня взглядом. — Тоже не спится? — прошептал я еле слышно, натягивая плед повыше. — Тоже, — ответил он мне таким же шёпотом. — А почему ты так странно улыбался, глядя на Яну? — Потому что она кое-что не договаривает, — ухмыльнулся брюнет. И пусть освещения практически не было — лампу мы выключили, а солнце вставало очень неохотно и его лучи едва попадали в окна, — я отчётливо видел его злую насмешку. Наверное, я видел это потому, что лицо Уды было ко мне слишком близко. Мы даже слегка касались кончиками носов — настолько мало было места на этой кровати. — С чего ты взял? Она же ещё ребёнок… — Она Подкидыш, — ухмылка парня стала шире. — И она специально большую часть времени пробаландалась в пустыне, потому что там действительно могли спрятать вакцину. Нашла она её или нет, но теперь она выполняет свою задачу — путает Гора, собираясь привести его в пустыню. Уда шептал это так тихо, что я боялся его не услышать. Он, не моргая, смотрел мне в глаза. — И проблема Гора в таком случае будет вовсе не в Вулписах. Те пески — ни что иное, как мелкое скопление кварца. Внутренняя почва, богатая железом и его стружками, в особо жаркие дни начинает взаимодействовать с кварцем. На протяжении множества лет эта комбинация даёт ни что иное, как стекло. Это обычная пустыня, с обычным песком, но в песке множество мелкого стекла, который становится настоящей мясорубкой во время песчаных бурь. А бури там бывают регулярно, — доходчиво объяснил мне Уда, слегка улыбаясь. От этой улыбки я почему-то покраснел и потупил взгляд. Голос Тсуметая, когда он говорил вот так тихо, казался убаюкивающим, спокойным, почти ласковым. Естественно, я понимаю, что парень вовсе не такой, и всё дело в банальном шёпоте, ибо разговаривать о подобных вещах громче нам сейчас точно не следует. Помимо этого Уда выглядел уставшим. Да, он поспал пару часов в маяке, но этого мало. К тому же, ему постоянно приходилось думать за двоих, а затем Гор порезал ему руку. Крови было достаточно много, на самом деле. Не удивительно, что Уда чувствовал слабость. Пока мы ещё сидели все вчетвером и разговаривали, он выглядел бледным, и меня это напугало. Но сейчас ему, кажется, уже лучше. — А если ты ошибаешься? — предположил я, облизнув пересохшие губы. — Я никогда не ошибаюсь, — всё тем же наигранно-ласковым тоном прошептал парень. — С Вентусом ты ошибся, он не был привязан и в клетке тоже не был, — припомнил я ему. — Ты же понимаешь, что его кто-то нашёл до нас, но заяц сбежал, а труп этого «кого-то» мы нашли ещё раньше? Зараза! — Откуда ты знаешь? — удивился я. — Ты же не совсем идиот, — почти промурлыкал Уда, и от этого побежали мурашки по спине. Это было страшно! Если он воткнёт мне сейчас топор в рожу, то это будет не менее нежно, я уверен! — И хватит уже пялиться на меня, спермотоксикозник. — А куда мне пялиться? Передо мной только твоё лицо! — возмущённо прошипел я. — Отвернись и смотри в противоположную стену. — Я отлежал себе тот бок, не могу… — Можешь. — Нет! — Тогда прекрати пялиться и спи! — Я не могу уснуть, зная, что они здесь. Я им не верю, — пробормотал я, нахмурившись. — Забавно, я тоже, — согласился Уда, кладя руку под подушку и начиная ёрзать, стараясь лечь поудобнее. Или мне показалось, или мне действительно в бедро упёрся его стояк. Послышалось тихое шипение Уды, и он постарался отодвинуться от меня, но что-то твердое продолжало упираться мне в ногу. Ну не мог же это быть топор, верно? — Уда… — Заткнись, Тэру. — У тебя… — Ты можешь закрыть свою варежку? — послышалось раздражённое. — А ты можешь сделать так, чтобы я не чувствовал того, что чувствую сейчас? — Надеюсь, ты говоришь о желании сдохнуть. Потому что если ты о нём, то я отвечу: «нет», — хмыкнул парень. — Я о Нём, — зашипел я, бесстрашно опуская ладонь на член Уды и сжимая его сквозь ткань штанов. — Вот об этом! Какого хрена? Можешь это как-то объяснить? — Ты… И тут я осёкся. Я хотел убрать руку как можно скорее — не хватало ещё, чтобы Уда мне ее сломал, — но парень задержал дыхание и замер, кусая губы. Мне кажется, или возбуждён он уже довольно давно? Его стояком стены ломать можно! Уда слегка толкнулся навстречу моей руке. Я впал в ступор, широко раскрыв глаза и не смея что-либо сделать. — Давай уже, — сказал он хрипло прямо мне в губы, толкнувшись сильнее. — Не ломайся. — Сосать не буду, — решил я расставить все точки над «i». Уда усмехнулся. — Я бы поработал рукой, но я правша, — он кивнул на забинтованную руку. — Помоги ближнему — сделай доброе дело. Руку я тут же одёрнул. — Я не стану тебе дрочить, сам справляйся, — зло фыркнул я и ловко развернулся в другую сторону. Мне это не особо помогло, ибо Уда не растерялся и правой рукой обнял меня поперёк груди, прижав к себе, а левой забрался под меня и потянулся к моей ширинке. В задницу упёрся его стояк; парень стал тереться об меня. — Сойдёт и так, — горячо выдохнул он, следом кусая меня за шею и вдавливаясь членом в мой зад так, чтобы я чётко почувствовал его желание. И я почувствовал, мать его! И пусть ситуация повернулась не в лучшую для меня сторону — то есть жопой, — но внизу живота стало приятно тянуть. Вот сволочь, а! Как он со мной это делает?! — Убери руки, — зло прошипел я, стараясь всем своим видом показать, что мне не нравятся его действия. Но тело-то на них отзывалось, и вряд ли я смогу долго так неубедительно огрызаться. — Тебе же хочется, — усмехнулся Уда, просунув руку под мои штаны и начиная поглаживать член. Я заёрзал. — Уда, давай ты попристаёшь ко мне тогда, когда никого рядом не будет?! Они же могут проснуться! — намекнул я на Гора и Яну. — Или вообще не спать! Услышат и… И что они подумают? — Что мы пытаемся справиться с возбуждением? Тогда они будут правы, — без тени смущения фыркнул брюнет, начиная водить ладонью по стволу, выдавливая капли смазки. — М-м-ф… А с чего ты вообще возбудился? — Тут было жарко, — нашёл он оправдание. — И мы поэтому пледом укрылись? — Под ним и было жарко. — Скинул бы его с себя! Проблем-то. — Заткнись, Тэ… — Хватит меня затыкать! — выдохнул я громче, чем нужно. В ответ на это Уда резко ускорил движения рукой, прижимая меня к себе до хруста в рёбрах. Я невольно стал вжиматься спиной в его живот, жмурясь от слишком острых ощущений. — Прекрати, Уда… Правда, х-хватит… Уда, пожалуйста, переста-а-а-ах! Вот это было громко. Тсуметай так быстро двигал рукой, продолжая об меня тереться, что не заметил, как я приблизился к логическому концу. Но он, даже после того, как я кончил, не остановился, и теперь ощущения были смешанными: и больно, и приятно. И очень-очень стыдно! — Может, всё-таки повернёшься? — хрипло поинтересовался парень, снижая темп. Я судорожно выдохнул, проморгался и повернулся к нему. Освещение было уже достаточно хорошим, и я видел затуманенные зелёные глаза брюнета и его покусанные губы. Он стал скользить по мне взглядом, расправляясь с собственной ширинкой. Когда его горячий член коснулся моего, я вздрогнул, шумно вдохнув. — Давай, ну, — прошептал он, водя головкой моего члена по собственному и щекоча уздечку. Мозг уже слабо соображал; в голове была только мысль о том, что член падать не хочет, и пусть я уже кончил, но удовлетворён ещё не был. Смирившись с ситуацией, я обхватил член Уды и свой собственный в плотное кольцо из пальцев и начал набирать темп. Парень подался бедрами навстречу, стискивая пальцами правой руки мой бок и вынуждая сделать меня то же самое — толкаться. Я послушался. Ощущения были просто невероятными; сказывалась экстремальная ситуация. И откуда в нас столько сил на подобное? Я не выдержал и полез к Уде с поцелуями. Сначала он мне не отвечал, лишь ухмылялся прямо в губы, что начинало меня бесить; затем он стал кусать мой язык, губы; он откровенно дразнился. За этим последовал глубокий и очень жаркий поцелуй, мигом подводящий меня к концу. — Я с-сейчас опять… — Нельзя, — выдохнул Уда, скидывая мою руку. Я разочарованно вздохнул и тихонько заскулил, чувствуя, как пульсирует член. Парню это понравилось, ибо он облизнулся, буквально пожирая меня взглядом. Сейчас я пришёл к выводу, что этот парень любит секс. Вероятно, грубый секс ему очень нравится, а экстремальный заводит ещё больше. Он ничего не стеснялся — даже того, что я малознакомый ему человек. И теперь он выглядел куда увереннее, чем в маяке. Видимо, я оказался прав на его счёт, и в тот раз он действительно собирался меня лишь грамотно припугнуть, но вышло всё иначе, и я, мало того, что действительно был напуган, так ещё и минет ему сделал. И вот он вошёл во вкус, но всё так же не принуждал силой. Хотя я уверен, что парень может и это. А ещё Уда умеет быть неожиданным. Он резко обхватил меня за талию одной рукой и притянул меня на середину маленькой кровати, сам приподнимаясь и наваливаясь сверху. Он опирался на локоть правой — раненой — руки, тогда как ладонь левой сжал на моём бедре и подтянул вверх, заставляя согнуть ногу в колене. Он как-то особенно странно скалился прямо мне в губы, но целовать себя не давал, и обхватил наши члены левой ладонью. У него эти манипуляции получались лучше, чем у меня (наверное, у него был опыт с парнями), поэтому уже через несколько минут я снова заёрзал, начал толкаться навстречу, кусал губы, скулил, обнимая парня за шею и шепча о том, чтобы он не останавливался. Уда всё же дал мне кончить, затыкая меня поцелуем — не хватало ещё разбудить тех двоих, — а в следующую секунду последовал за мной, вот только теперь он уткнулся мне в шею, опаляя кожу прерывистым горячим дыханием. Было настолько жарко, что я даже не обратил внимание на то, что Уда довольно-таки тяжёлый. А ещё я чувствовал, как бешено колотится его сердце. — Я… тебя… ненавижу… — выдавил я из себя, чувствуя, что силы начали меня покидать, и меня стало клонить в сон. — Взаимно, — беззлобно фыркнул Уда и только затем приподнялся. — Все бы меня так ненавидели, — ухмыльнулся он, вытаскивая левую руку из-под нас и демонстрируя мне свою ладонь, вымазанную и в его, и в моей сперме. Я потупил взгляд и насупился, не желая это комментировать. Сам виноват! Зачем приставать начал? Уда умеет удивлять. Он, видимо, прочитав по моим глазам этот вопрос, стал слизывать белёсые капельки с ладони, не прекращая лыбиться и смотреть в упор на меня. Я мгновенно побагровел от такого зрелища и от чего-то вжался в подушку. «18:40» Тсуметай свалился рядом и закрыл глаза, кажется, засыпая. Отлично. Пусть отдохнёт, он действительно вымотался. Но этих сексуальных порывов я не понимаю! Я ему нравлюсь? Он давно не занимался сексом? Или сейчас это был единственный способ выкачать из себя остатки сил и уснуть? Впрочем, это не важно. Нет, вру, это важно. Но не сейчас. В этой игре мне нужно выжить, а не за анальную девственность бороться. Как там говорили? Вилкой в глаз или в жопу раз? Я выбираю второе… Уда спал три с половиной часа. Честно говоря, последние полчаса и я дремал, но проснулся сразу же, стоило только брюнету завозиться рядом. Я разлепил сонные веки и обнаружил, что Яны на диване не было. Меня это почему-то насторожило. Возможно, потому что Уда сказал, что она — Подкидыш, но я до сих пор не понимаю, с чего же конкретно он так решил. Веских доказательств у него не было. Тсуметай сел на кровати, потягиваясь и зевая. И снова он мало поспал. У него уже синяки под глазами залегли. Парню потребовалось несколько минут, чтобы, пялясь на наручные «часы», посчитать, сколько сейчас времени. К этому моменту я успел подумать о том, почему же организаторы сей «чудеснейшей» игры вели не обратный отсчёт семидесяти двух часов, а начали с нуля: один час игры, два, три и так далее. И пришёл к выводу, что три дня — условный срок, это максимально возможное время, данное на то, чтобы выполнить все задания. Сама же игра может закончиться раньше. В лучшем случае — намного раньше. — Уда, ты говорил, что смотрел «GO» по телевизору. Ты знаешь, сколько длилась самая короткая игра? — сипло проворчал я, наблюдая за брюнетом, роющимся в собственной сумке. Он уже встал с кровати и теперь стоял рядом, а я всё ещё продолжал лежать, не смея оторвать своё бренное тело от нагретого места. — Самая короткая игра… — пробормотал парень себе под нос таким тоном, будто вопрос был задан не ему. — По-моему, она длилась ровно двадцать три часа сорок одну минуту. Какой-то игрок, которому достался пистолет, твёрдо принял решение играть, и отстреливал всех, кто выходил из школы после него. — Это же…! — Правила этого не запрещают, — пожал он плечами. — Потом тот парень отправился в лес и потратил весь день на поиски других людей. Он убил всех. — А вакцина? Где он её нашёл? Уда как-то изменился в лице, я не смог разобрать его эмоции. Он немного помолчал, попил воды — её у него тоже осталось мало, — и затем ответил: — На болотах, кажется. Там его последняя жертва была, но та не успела найти вакцину. — Я-я-я-я-ясно, — протянул я вяло, почти закрывая глаза. В сон тянуло просто кошмарно, но я не мог отделаться сейчас от мысли, что, возможно, Тсуметай уже играл в «Game Over». Разумеется, в таком случае он победил. Вопрос только в том, за кого он играл. Нет, я не настолько дурак, чтобы за всё это время его ни разу не заподозрить в подобном. Но теперь подозрения лишь усиливались, подпитывая мой страх перед смертью. Следом за нами проснулся и Гор. Он, не обнаружив девочку рядом, сходу накинулся на Уду с вопросами и подозрениями. Брюнет отвечал ему коротко и сухо, видимо, что-то обдумывая и почти не слыша сквозящих угрозами слов. Стоило внутри меня загореться чувству тревоги и опасности, как вдруг Уда, после очередного небрежно брошенного обвинения со стороны мужчины, резко вынул топор из сумки и, быстро развернувшись к Гору, воткнул толстое остриё ему прямо промеж глаз. Характерный треск кости заставил меня вздрогнуть и подскочить в кровати. Гор замер на секунду, не дыша и глядя на улыбающегося Уду широко раскрытыми глазами, а затем, упал назад. Тело с грохотом повалилось на пол, из раскрошенного лба текла кровь. — Уда! Ты что наделал! — наконец, придя в себя, выкрикнул я, тут же затыкая рот ладонями. Осталось 23 игрока — Что наделал? — повернулся парень ко мне, смотря очень злобно. — Он бы всё равно умер. Тэру, ты разве не понял? Мы Должны убивать, иначе сами будем убиты. Это закон «Game Over». В жизни всё то же самое, всё те же правила. И ты не хуже других знаешь об этом. Он прав. — Но я не могу убивать! — закричал я, вскакивая с кровати. — Я знаю, что должен! Но у меня рука не поднимется убить кого-то! — А, то есть, в эту часть страны ты в отпуск приехал? Думал, тут оздоровительный курорт? Тогда расстрою — это вовсе не так, — усмехнулся Уда. — Ты ведь тоже что-то сделал, поэтому ты здесь. И в игру попал заслуженно. Эта игра… Это возможность для таких, как мы, сделать выбор: быть Людьми с большой буквы «Л» и попытаться не убивать, умерев от чужой руки, или окончательно превратиться в эгоистичное создание, способное на всё, чтобы выжить, и готовое обнажить свою душу перед лицом всей страны. А раз уж ты хочешь выбрать первый вариант, так, может, мне тебя прямо сейчас убить? — Нет! Не надо! — тут же забормотал я, выставляя руки перед собой. — Я буду играть, Уда, только сейчас меня не пытайся убить… Он смерил меня взглядом. — Хорошо. Тогда ты убьёшь Яну. — Что?! — Ты же играешь? — хищно оскалился парень. Я, смирившись, слабо кивнул. — Отлично. Посмотри на часы. Сколько живых? — Двадцать три игрока, среди них четыре подкидыша, — выдохнул я, стараясь унять дрожь в руках и не смотреть на труп, из головы которого Уда с трудом выдернул топор и стал вытирать окровавленное лезвие об чужой плед. Мы молчали минут пять, прежде чем Уда повернулся ко мне снова. — Яна на улице. Лови, — он бросил мне что-то, что я автоматически, пусть и нелепо, поймал в руки. Это был пистолет, который брюнет украл у подростка-некрофила. — Там всего одна пуля, и я хранил её для особого случая. Пусть девочка умрёт быстрой смертью. Стреляй ей в голову — не промахнёшься, — посоветовал он. Тсуметай отправился на улицу, чтобы найти Яну, а я на ватных ногах еле дошёл до коридора. Я старался не смотреть на труп и вообще не дышать, чтобы не чувствовать запаха крови. Руки дрожали. В голове проскочила дерзкая мысль выстрелить не в Яну, а в Уду. И эта мысль превратилась в идею, которая сначала показалась мне отличной. Но стоило мне распахнуть дверь и увидеть этих двоих, о чём-то мило воркующих (пистолет я спрятал за спиной), как я заметил разницу между ними в плане выгоды. Уда был надёжным. Да, он убьёт меня, если от этого будет зависеть его жизнь, но в ином случае — поможет и защитит. Яна этого не могла себе позволить в силу возраста. Она маленький ребёнок, неспособный драться на равных с более взрослыми противниками, особенно если те — мужчины, особенно если у них есть оружие. Что в этом случае ей выгоднее? Быть Подкидышем. Вряд ли, конечно, на такую роль отбирают просто желающих. Скорее всего, людей на роль Подкидышей отбирали по каким-то особым критериям и затем заранее проводили с ними отдельный инструктаж, перед игрой. С другой стороны, Яна могла являться простым игроком. Я всё ещё сомневался. Яна смотрела на меня и добродушно улыбалась, сказав что-то про то, что я очень много сплю в таком-то месте. Видимо, она не слышала ничего ночью. Уда, в свою очередь, не просто улыбался. Он усмехался. Эта жуткая усмешка застыла на его губах, отражалась во взгляде… Парень точно ждал, в кого же я выстрелю. Это проверка, Уда? Проверка нашего с тобой доверия друг другу? Что ж, если так… Я выпрямил руки, показывая пистолет. Сначала я направил его куда-то между парнем и девочкой. Та испуганно вздрогнула и застыла на месте, понимая, что бежать будет глупо. Уда не изменился в лице, но напрягся — его выдала дёрнувшаяся рука. Видимо, его мышцы сводило от желания пресечь мою попытку выстрелить, ведь он не хотел, чтобы пуля принадлежала ему. Мельком я взглянул на экран на запястье, и, вдохнув, перевёл дуло пистолета на Яну и, не раздумывая, выстрелил ей в голову. Осталось 22 игрока Осталось 3 Подкидыша Я судорожно выдохнул и, увидев, как девочка падает на траву, выронил пистолет и осел на лестницу, хватаясь за голову руками. Неужели… она правда Подкидыш? Она собиралась обманом убивать людей? С другой стороны, иначе бы девочка не выжила. Но зачем Подкидышам участвовать в игре, обманывать, путать, убивать, если они всё равно с большей вероятностью уберутся отсюда живыми? Зачем? Что им пообещали? — Им пообещали… — повторил я вслух очень тихо и вдруг засмеялся. — Как же я сразу не понял! Чёрт возьми! Аха-ха-ха-ха-ха! Как это могло не прийти мне в голову с самого начала? Брюнет пару секунд разглядывал труп девочки, распластавшийся на траве. Он действительно не был уверен в том, в кого же я выстрелю. — О чём ты? — наконец, спросил Уда, медленно подходя ко мне. — Это… Аха-ха-ха-ха, блин, — я вытер слёзы, стараясь подавить переходящий на истерические нотки смех. — Им пообещали, Уда! Им пообещали, что они смогут вернуться в свои родные города! Или в любые другие… Но им пообещали именно это, поэтому они играют! Мы — игроки — за деньги, а Подкидыши — за возможность вернуться! Я снова засмеялся. Тсуметай внимательно и молча меня слушал, осторожно присаживаясь передо мной на корточки и вглядываясь в моё лицо. — Подкидыши. Это они — главные или основные игроки «Game Over», называй как хочешь! Весь прикол именно в них, ведь у этих людей самая сложная задача, а приз за победу куда более мотивирующий, — усмехнулся я, растирая лицо ладонями и стараясь прийти в себя. — А если ты ошибаешься? — предположил Уда, заговорив неожиданно мягко, будто стараясь не напугать меня. Я удивлённо посмотрел на него и вновь усмехнулся. — Тогда зачем они нужны? Скажи, разве… Разве десятилетняя девочка могла совершить нечто ужасное? Разве она в полной мере осознавала, что натворила, если такое всё-таки было? Разве её можно судить как четырнадцати-, шестнадцати-, восемнадцатилетних? Даже сейчас есть законы, за нарушение которых человек несёт ответственность только в определённом возрасте, в ином случае — за него отвечает родитель или опекун… А ей десять, Уда. Что она могла сделать? За что её могли осудить? Ни за что… Яна жила здесь, верно? Жила в этой помойке, доверху забитой грязью и кровью. И вполне вероятно, что она слышала чудесные сказки о «другом мире», о других городах, других людях, другой жизни. И единственный шанс для неё попасть туда был в игре «Game Over». Только что я этот шанс хладнокровно отнял. Я обнажил свою душу, Уда… Я эгоист… И мне плевать, что эта девочка не видела хорошей жизни, не ела нормальной еды и постоянно жила в страхе. Я видел ту жизнь, я видел те города, тех людей. Там не место такой грязи, как мы. Мы все здесь убийцы. А там за такое отправляют сюда. Поэтому… ей наврали. Её бы уже никогда и ни за что не пустили в «ту жизнь». Это невозможно. И все мы в такой же ситуации: все игроки, все Подкидыши. Последние до конца будут думать, что у них есть шанс начать новую жизнь, потому что им банально и бессовестно соврали, но… Игра уже окончена. Уда продолжал молчать, изучая меня взглядом так, будто впервые видит и пытается решить, что со мной делать. Да я и сам бы не знал, как вести себя в такой ситуации, когда один человек убил другого и стал нести какую-то околесицу. Может я и прав, может — нет, может — частично угадал что-то. Не важно. Теперь я знаю, что надо выиграть во что бы то ни стало. Изначально я был готов калечить, но не убивать. Я перешагнул это. — Уже без четверти восемь утра. Надо идти, — выговорил он всё так же тихо и спокойно. Парень отправился обратно в дом, и уже через пять минут, держа за лямку, свесил перед моим лицом сумку. Я меланхолично подхватил её и поднялся, отмечая про себя, что та потяжелела. — Я забрал у них воду и еду. Тесак Гора не понадобится, но если хочешь — бери. У девчонки были миниатюрные бомбы, — тоном учителя сообщил мне Уда, когда мы подошли к деревьям и кустам, с которых начинался огромный лес. Он показал мне коробку размером чуть меньше обувной, открыл её и продемонстрировал пять покоящихся внутри маленьких шариков. — Здесь нет инструкции, поэтому я не знаю, взрываются они, пускают дым, газ или ещё что-то. Проверим на враге. Я кивнул. Уда немного помолчал, внимательно смотря на меня и будто ожидая, когда же я спрошу что-нибудь, но я молчал как партизан. — Хочешь понести их? Я и с топором себя уютно чувствую, — усмехнулся он. — Опять проверка, Уда? Я плохо доказал тебе, что не собираюсь играть с тобой нечестно? — тут же взвился я. На лице парня отразилось недоумение и лёгкая улыбка. — Нет, с этим всё отлично. Я предлагаю это потому, что твой нож против моего топора мало что может сделать. Вряд ли кому-то дали второй нож или второй топор. Очевидно, оружие будет другое и, наверняка, более эффективное. Поэтому ты мог бы пользоваться этим, — кивнул парень на коробку, закрывая её. — Так ты берёшь? — Да, — буркнул я, забирая предмет и запихивая его в сумку, но предварительно таки достав один шарик. Я начал вертеть его и перекатывать на ладони, пока Уда уткнулся в карты и решал, куда мы пойдём. Ещё полчаса парень не мог определиться с нашим курсом: он уселся прямо на траву, разложив перед собой две карты и компас и сверялся, что-то вычерчивал и взлохмачивал волосы, тихо рыча. Я разумно не стал допытывать его, терпеливо ожидая вердикта. В итоге он сдался: — Я не знаю, куда нам стоит пойти, — выдохнул брюнет, потирая глаза и зевая. Я в это время стоял в сторонке. За эти полчаса я даже успел сходить в сортир в том доме, ведь мы так и не сдвинулись с его участка. Туалет, скажу я вам, поразил меня! Ибо он был не совсем в доме, а в маленькой пристройке рядом. Я зашёл в его деревянную кабину и обнаружил дыру в полу, именуемую в деревнях «унитазом», но я зову это Дырой В Которую Не Надо Падать. И смотреть туда тоже не надо. И нюхать исходящий из неё запах тоже. И изучать местную флору и фауну. И вообще, лучше справлять нужду в кустах и подтираться подорожником! Безопаснее будет. — Давай вместе подумаем, — предложил я, присаживаясь напротив. Уда сначала фыркнул, но не бросился спорить. — Вот скажи, ты много игр «GO» посмотрел? — Ну, достаточно… — Там была какая-то последовательность? Типа, один раз прячут вакцину в лесу, потом — на болотах, после — в пустыне и так далее. — Нет, это рандомно выбирают, — отрицательно мотнул он головой, всё ещё выглядя озадаченным. — Обычно вакцины находили в домах. Домов, судя по карте, которую нам выдали в школе, всего пятнадцать. А судя по другой карте, которую мы нашли в брюхе зайца, лишь в шести из этих домов есть что-то полезное. В одном мы были. Я обыскал там всё, пока ты разглядывал труп Яны, и ничего не нашёл. В сумках вакцины тоже не было. Да и поблизости никаких ампул не валялось. — То есть, нам надо обыскать все эти дома? — расстроился я и удивился одновременно. За два дня обрыскать шесть домов и убить всех игроков уже точно не кажется чем-то реальным и выполнимым! — Слушай, а разве не слишком просто — спрятать ампулу в доме и создать карту, на которой они отмечены для облегчения задачи? Ну, это немного не логично со стороны организаторов… — Зря придираешься. Нам упрощают задачу, чтобы мы как раз таки управились за три дня, а не за неделю. Глупо было бы прятать вакцину под кустами, согласись? Тут бы действительно все решили работать в команде, а затем на мясорубку ушло бы минут десять. Это скучно. А им шоу подавай. Вот и упрощают, — выдохнул Уда, не обрадовавшись моим глупым вопросам. — Интересно, а если кто-то нашёл и ввёл себе вакцину, решив за оставшиеся дни расправиться с остальными игроками, и вот его в бою убьют, кто будет победителем? — вдруг пронеслось в моей голове, и я зачем-то повторил это вслух. Лицо Тсуметая вытянулось, и он воззрился на меня с нескрываемым интересом, видимо, тоже спросив это у самого себя, пусть и мысленно. — Наверное, никто. Либо Подкидыши. Остальные игроки-то точно умрут, а вот, допустим, Подкидышей осталось двое. Им не нужно убивать друг друга, в правилах об этом было сказано. Они могут, да, но это не обязательно. Вывод очевиден: либо их просто выпинывают с пустыми руками, либо денежный приз игрока, нашедшего вакцину, делят на двоих Подкидышей. — А зачем оргам отдавать выигрыш игрока совершенно другим людям, выполняющим совершенно другие роли? — резонно спросил я. Уда лишь пожал плечами, пробормотав что-то про то, что он просто предполагает подобное. Ещё через пятнадцать минут усердных раздумий мы решили всё-таки отправиться в пустыню, но по пути зайти в ещё один дом в лесу, ибо он как раз был в нужной нам стороне. Вполне очевидно, что там есть что-то полезное, даже если нет вакцины. Но оставался вопрос: есть ли там игроки помимо нас, потому что если есть, то придётся снова драться. А, собственного, чего тут странного? Пора бы уже привыкнуть, Тэру, пора. Блуждая по лесу ещё добрых два часа, нам по пути повстречались один труп игрока и несколько трупов животных. Человеческий труп был до невозможного омерзителен: тело было раздутое, изо всех щелей — носа, рта, ушей — вываливались какие-то личинки или яйца. Честно говоря, было непонятно, что это такое. Позже Уда объяснил, что это результат нападения Воса. Труп, кстати, принадлежал тому мужчине-строгому-костюму, который очень хотел на свою работу. С трупами животных всё было проще — их чем-то зарезали или даже зарубили, поэтому их тушки не выглядели столь уж отвратительно. Когда до нужного дома оставался всего километр (а шли мы так долго лишь потому, что делали это медленно и постоянно отвлекаясь), а то и меньше, неподалёку от нас послышались чьи-то возгласы. Кто-то кого-то то ли ругал, то ли просто громко разговаривал, но следом за этим послышались удары чего-то тяжёлого по дереву, а после — работа бензопилы. Разумеется, я уже готов был провалиться сквозь землю, ибо мне стало страшно. Но затем я вспомнил про бомбочки, одну из которых я всё это время держал в руке. Я сжал шарик крепче, и мне стало гораздо спокойнее. Уда лишь прислушивался, стоя на месте, и даже почти не вертел головой. Всё неизвестное нам действо происходило слева от нас, тогда как нужный дом располагался где-то впереди, и до него ещё предстояло дойти. Парень жестами приказал мне следовать за ним. Мы шли очень осторожно, стараясь не пугать животных, способных разозлиться и броситься на нас, не шуметь и не наступать на ветки, также обходя и многочисленные кусты. Мы будто шли по лабиринту с прозрачными стенами. — Надо дойти до этого дома быстрее, чем те игроки, — тихо произнёс Уда, кивая вперёд. Я проследил за его взглядом и заметил очертания дома вдалеке. Он был такой же маленький, как предыдущий, и, скорее всего, тоже деревянный и старый. Мы ускорили шаг, но продолжали быть предельно осторожными. Я уж думал, что мы столкнёмся с игроками по пути, но нет. До дома мы дошли без неловких встреч. Брюнет проделал уже знакомые мне вещи — аккуратно подошёл к двери, прислушался и распахнул её. Внутри дома никого не оказалось, да и следов чьего-либо прибывания здесь тоже было немного: старая мебель, безвкусные ковры, металлические тарелки на столе — всё это было столь доисторическим, что даже не возникало сомнений, что последний раз нога человека ступала сюда пару лет назад. Не считая ног организаторов, которые спрятали здесь еду и воду. Пока Уда занимался поисками и рылся в коробках, запиханных под скрипучие кровати, и исследовал погреб, я принялся осматриваться. Этот дом как своим внешним видом, так и внутренней планировкой напоминал тот, в котором мы уже были. Разве что здесь имелся ещё и камин в комнате. Он был выложен из красного кирпича и выглядел весьма прилично. Углей или пепла в топке я не обнаружил, зато нашёл там маленький и по виду абсолютно новый ключ. Я взял его и крепко сжал в ладони, отправившись к погребу. Спускаться к Уде я даже и не думал, лишь опустился на колени и, прищурившись, стал высматривать парня. Внизу было очень темно, и даже слабое освещение старой лампочки мало помогало разглядеть что-либо. — Уда-а-а, я нашёл какой-то ключ, он совсем новый. Там есть что-нибудь с замком? — Да, — отозвался он глухо. Следом задрожала деревянная, плохо обструганная лестница, и уже через секунду я смог увидеть знакомую мне макушку. Я отдал парню ключ, после чего мне оставалось только ждать, что же брюнет найдёт в этом погребе. Конечно же, он предупредил меня, что мне нужно следить за тем, чтобы больше никто сюда не пришёл. Но если Уда подразумевал, что я должен как-то отпугивать новоприбывших или вообще драться с ними, то идея обречена на провал. Бомбочки, естественно, при мне, но какая у них взрывная мощь? Если одна такая крошка разнесёт к чертям собачьим не только врагов, но и этот дом, то, полагаю, нам с Удой никак не спастись от смерти. Хотя есть вариант прыгнуть в погреб, и тогда шанс выжить при взрыве резко увеличится. Зато как из этой ямы потом выбираться — хрен знает. Тем временем Тсуметай уже вернулся ко мне и сообщил, что нашёл две бутылки воды и какие-то консервы. Он предложил поесть. Одна банка консервов досталась мне, другая — Уде. Я надеялся, что меня не вырвет, ибо давиться тушенкой времён Второй Мировой совсем не хотелось, однако никакой тушенкой даже и не пахло. Эта была какая-то рыба. Сардины или что-то в этом роде. Маленькие рыбёшки, плотно прижатые друг к другу в тесной баночке, залитые какой-то невкусно пахнущей хренью. Зато когда я начал это есть, мне показалось, что я с роду такой божественной еды не пробовал! В течение первого дня, проведённого на этом жутком полуострове, поедая только шоколад, пиццу, печенье с водой и какой-то мерзкий суп, эти консервы действительно дарили надежду на то, что день начался весьма неплохо. А ещё пришло чувство сытости, которое тут, как я уже понял на собственном опыте, случается редко. Осталось 20 игроков — Мм, ещё двоих нагнули, — довольно протянул Уда, прожёвывая рыбу. — Такими темпами игра может закончиться уже сегодня вечером. — Почему ты так решил? — воззрился я на парня, втянув рыбёшку в рот, словно лапшу, и облизывая собственные пальцы. — Двадцать человек убито за день. Ещё двадцать осталось. В лучшем случае они все будут сталкиваться друг с другом и убивать, — пожал он плечами, выглядя довольным, словно кот, обмазавшийся сметаной. — Но ведь площадь полуострова достаточно большая для двадцати человек. Какова вероятность встречи между двумя из них? — Намекаешь на то, что процент встреч между игроками резко упал? Тоже верно, — беспечно отозвался Уда, откладывая пустую консервную банку на стол. — Но ведь есть ещё и животные. И… мне кажется, тут есть группа людей. Небольшая, человек пять. Но они, типа, не играют друг против друга. Пока что. — Ты про тех, чьи голоса мы слышали? — спросил я, а затем, так же доев, поставил свою банку рядом с банкой Уды. — Да, про них. — Тогда, может, на них и стоит опробовать бомбы? — предложил я, сам не понимая, Что именно я предложил. Уда, решив, что неправильно меня расслышал, сначала уставился на меня с удивлением, затем недопониманием, а после — осознанием. Я буквально зеркалил его эмоции, ибо и сам не ожидал от себя подобного. — Хорошая идея, — согласился он одобрительно, придя в себя. — Давай так: мне две бомбы, тебе три. Это на случай, если у моего противника будет оружие дальнего боя. А ты будешь прикрывать меня издалека, но так, чтобы тебя не заметили. Идёт? Я даже раздумывать не стал. — Идёт. Вот только никто не говорил, что будет просто. Мы собрали вещи, попили воды — наконец-то у нас обоих по две бутылки! — и выдвинулись. На часах «26:30», то есть, примерно, половина двенадцатого утра. В лесу было достаточно шумно из-за ветра и шелеста листьев, но отдалённые голоса нам всё же удалось различить. По этим же голосам мы насчитали трёх парней и одну девушку. В наш с Удой план никак не вписывалась достаточно большая открытая поляна посреди леса, на которой мы и обнаружили нашу цель. Пять человек. По жестам пятого, чьего голоса мы по какой-то причине среди других сначала и не услышали, я понял, что парень немой, и общаться он мог только таким образом. Странно, ведь мне казалось, что если бы среди игроков оказался инвалид или глухой, немой или слепой, то его бы без раздумий убили, как лёгкую цель. Группа игроков направлялась в сторону дома, который мы только что обчистили, а значит, шли они прямо на нас. Один из парней — он, видимо, у них главный — шёл с картой и компасом, а у того, что шагал немного сзади сбоку от него, было ружьё, и он выполнял роль защитника всех пятерых. И снова мне показалось это странным, ведь игрок с ружьём сейчас мог перестрелять всех своих сообщников и приблизиться к выполнению основной задачи — стать победителем в «GO». Но он направлял ружьё в сторону леса, а не главаря группы, что уже о чём-то да говорит. — Брось одну, — послышалось тихое от Уды, когда пятёрка подошла достаточно близко. Мы с ним изначально спрятались за широкими стволами деревьев, присев на корточки, дабы по нам не открыли пальбу. Он кивнул на бомбу в моей руке. Ну, что ж… Маленькую кнопку на бомбе, как я понял, нужно было не просто нажать, а ещё и несколько секунд давить на неё — в этом был плюс, это мера безопасности, дабы если бы я нёс бомбу в кармане, она не сработала от случайного нажатия. Я бросил шарик под таким углом, чтобы он не задевал ветки деревьев. Первым делом все пятеро обратили внимание на меня, выскочившего из-за деревьев и тут же обратно за ними скрывшегося. Парень с ружьём приготовился стрелять, а ещё двое позади спрятали девушку за собой. Я узнал в ней Селену! Гадина! Сука! Стерва! Чтоб ты сыром срала, честное слово! Шарик упал совсем рядом с группой, а следом послышался негромкий хлопок. После него не последовало взрыва, зато из шарика стали вырываться клубы плотного грязно-серого дыма. Люди стали разбегаться в стороны, но одного, более взрослого парня, случайно вставшего против ветра, сразу же накрыло серым облаком. Послышались его истошные громкие крики; он вырвался из плена дыма и, мне показалось, не только тех четверых, но и нас с Удой стало тошнить от его вида. Дым оказался непростым: он в одно мгновение разъедал органику. Трава поблизости от пятёрки моментально пожелтела и иссохла, а с того парня смачными ошмётками слезала кожа. Или даже не слезала, а стекала. В одежде появились дыры, а на его пальцах уже отчётливо виднелись оголившиеся кости. Он замертво упал. А нас продолжало тошнить. — И вот Это досталось той девочке? — выдавил из себя Уда, не сумев сдержать своё едкое замечание. Меня всё же вырвало. Брюнет брезгливо поморщился, прикрыв нос перебинтованной ладонью, но долго уделять мне внимание не стал, следя за остальными людьми. Осталось 19 игроков — Надо как-то отобрать ружьё или убить его хозяина, иначе застрелит, — пробормотал Уда, еле сдерживаясь, чтобы просто не сигануть в сторону того парня с оружием. Тот, в свою очередь, смотрел в нашу сторону и медленно шагал вбок, выискивая меня и что-то крича. Ещё один парень — высокий блондин — начал обходить нас справа, понимая, что если такая же бомба попадёт в его сторону, то дым направится вовсе не на него, а на нас самих. Последний остался с Селеной, мастерски играющей роль испуганной девицы. — Ты бросишь бомбу туда, куда я покажу, понял? Постарайся следить и за мной, и за ними, — сухо посоветовал мне Уда и, выдохнув, резко развернулся и побежал влево вдоль деревьев. Парень с ружьём, заметив его, начал стрелять. Так, окей, я понял идею. Уда хочет, чтобы этот чувак использовал все патроны, и тогда нам будет легче одолеть его и остальных. Тот парень оказался на удивление глупым: он действительно использовал все патроны, а теперь ошарашенно жал на курок и довольствовался лишь тихими щелчками без выстрелов. Это позволило Уде таки выбежать из леса и нанести парню удар топором, но тот, взяв ружьё обеими руками, поднял его перед собой, поэтому топор его не настиг. Брюнет, ожидая подобного, продолжал нападать, и на секунду вытянул правую руку в сторону, стоя ко мне спиной. Я бросил бомбу. Облако убийственного дыма должно было вот-вот накрыть обоих парней, сцепившихся и не знающих, стоит ли отпускать противника, если тот, избежав дыма, всё равно попробует напасть снова. Благо Уда додумался отбросить топор подальше и опрокинуть парня на спину, а сам на первой световой скорости рванул в сторону. Противник Уды успел подняться и даже пробежать пару метров, но дым его уже частично настиг. Парень смог лишь доковылять до деревьев, падая на землю и крича от ужасающей боли. Ему начало разъедать шею, спину и ноги. Ещё через несколько минут он затих. Осталось 18 игроков С моей стороны пока что всё было в порядке. Того блондина, подходившего ко мне сзади, я прекрасно вижу, как и, собственно, он видит меня с бомбой в руке. Он остановился в нескольких метрах и пристально наблюдал за мной, не выражая эмоций. Боковым зрением я наблюдал за Селеной и парнем рядом с ней. Уда показался неподалёку, обходя уходящее облако дыма и надвигаясь на парочку с топором. — У той девчонки снотворное, — громко почти выкрикнул я, предупреждая Уду. Он кивнул мне в ответ. Брюнет, кажется, не ожидал, что парень, стоящий рядом с Селеной, окажется мало того, что просто спортсменом, так ещё и боксёром. По крайней мере, уворачивался он очень ловко, приняв устойчивую характерную позу и готовясь ударить в ответ. Вот только оружия у него не наблюдалось. Потерял где-то? Уда не стал давать сигнал: вместо этого он сам бросил бомбу против ветра, чтобы облако накрыло его и этого парня, и при этом продолжал орудовать топором, не давая парню убежать — тот бы его догнал — или атаковать его. Блондин передо мной начал меня изрядно напрягать. Он, словно кот, готовящийся напасть, двигался настолько медленно, насколько это вообще возможно, и не отрывал от меня цепкого взгляда. Я уже начал порядком раздражаться, а потому незаметно нажал на кнопку шарика. Уж теперь-то я знаю, что до того, как бомба сработает, должно пройти три секунды — потом газ начнёт вырываться наружу и превращаться в этот весьма опасный дым. Блондин, кажется, не услышал щелчка, но как только раздался хлопок — открылся клапан в шарике, — он вздрогнул. Я бросил бомбу назад, за блондина, а сам мгновенно рванул вглубь леса. Несчастный не успел убежать, да и ветер усилился, поэтому я услышал его гортанный хрип и попытки кричать — он был немым, всё-таки. Затем послышался удар упавшего на землю тела. Этот дым разъел не только человеческое тело, траву и кусты, но даже деревья стали какими-то другими. Листья пожелтели и иссохли, а кора скукожилась ещё сильнее и издавала какой-то скрип. Осталось 17 игроков Это место мне пришлось оббежать, но, благо, ушло на это секунд пять. Я вновь вернулся на поляну и, выровняв дыхание, увидел, что Уда сбрасывает сумку, уводя изворотливого противника подальше от неё. Видимо, они оба успели спастись от дыма. — Забери мою сумку и убирайся отсюда! — прокричал парень мне, подустав от драки. — Забирай ёбанную сумку и вали куда подальше! — Ты с ума…! — Тэру!!! Я, скрипя зубами и опасливо поглядывая на лукаво улыбающуюся Селену, на которую, кроме меня, никто не обращал внимания, подбежал к чёрной сумке, закинул её за спину рядом со своей собственной, и пустился в противоположную от всех сторону. Снова оказавшись в лесу, я пробежал буквально пару метров, предусмотрительно спрятал сумки в кустах, а затем свалился под дерево немного дальше, прячась и переводя дыхание. Сердце бешено колотилось, разгоняя переполненную адреналином кровь по венам, не давая мне унять дрожь во всём теле. Мысли хаотично скакали, но все сводились к тому, что Уду могли убить, а я со своей единственной бомбой бесполезен. Вот только я ещё не знал, что Селена последовала за мной. Узнал я это лишь тогда, когда почувствовал укол в шею. Я успел обернуться и увидеть улыбающееся лицо девушки, а затем сразу же упал на землю, начиная проваливаться в сон. Из-за высокой травы и вставшей передо мной бестии я не видел, всё ли хорошо с Удой, и только улыбка Селены напомнила, что мне стоит побеспокоиться за самого себя. «Только бы не убила, только бы не…»

***

Я начал просыпаться от болезненного сна, при этом понимая, что нахожусь в сидячем положении. Пульс отдавался тупой болью в висках, заставляя морщиться. В голове проскочила мысль о том, что, возможно, меня взяли в плен… Хотя, зачем? Выгоднее было бы убить. Но я точно помню, что упал, когда… Постойте-ка… — Уда! — выкрикнул я, попытавшись подняться, но что-то надавило на мой живот и усадило обратно. — Не ори, придурок, — послышалось фырканье знакомого голоса прямо за ухом. Я снова чуть не закричал, но сначала из-за неожиданности и испуга, а затем от радости. Только теперь я заметил чужие ноги, на чьи опирались мои собственные. С акробатической ловкостью я умудрился повернуться к парню лицом и тут же вцепился в него, как в спасательный круг. — Ты жив! Я так боялся! — забормотал я ему в шею, а затем, вспомнив всё, отстранился. — Ты ранен? Что с теми двумя? Сколько времени прошло? — Ну так посмотри, — проворчал он недовольно, морщась. Я тут же взглянул на часы. «33:57». Осталось 14 игроков Осталось 2 Подкидыша — Ты убил их? — выдохнул я обескураженно, поднимая взгляд. Уда кивнул. Теперь я заметил, что его правая ладонь перевязана не бинтом, а какой-то чёрной плотной тканью. — Что… Что случилось? — Бомба. Мне повезло. — Тебе руку разъело?! — тут же вскрикнул я, но не стал прикасаться к раненой конечности брюнета, а лишь с беспокойством оглядывал её. — Сильно? Болит? Уда, как ты? — Нормально. Просто заткнись, — выдохнул он устало, упёршись затылком в ствол дерева. — Уда, — сказал я как можно строже. — Твоя рука сильно пострадала? — Нет. Костей ты там не увидишь. — В каком смысле?! — снова испугался я. Не хватало ещё, чтобы ему кости разъело! — Просто кожа послезала, успокойся, — раздражённо промямлил он, проваливаясь в дрёму. Неубедительная попытка успокоить меня, но ладно. Пусть поспит. Ему нужнее. Я ведь снова проспал шесть часов! Уму не постижимо! И как Уда умудрился убить того парня, выжить, да ещё и меня от той дурной бабы спасти? Что она вообще делала с той группой? Как собиралась их поубивать? И, неужели они действительно думали, что выберутся отсюда все вместе? Идиоты. Просто идиоты. Я позволил себе попить воды и съесть пару печенюшек, что завалялись в моей сумке. Ещё там откуда-то взялся батончик шоколада. Уда обчистил сумки трупов? Ну, не мудрено. Я съел и шоколад. Как я понял, с места мы не особо сдвинулись, проторчав весь день там же, где меня и вырубили. А значит, до пустыни будем идти ночью. Вариант так себе, учитывая, что Уда ранен и очень устал. Тогда я вышел на поляну, оставаясь в паре метров от леса, и вздёрнул голову к оранжевому небу. Так хотелось во всё горло заорать: «За что мне всё это?!» — но я, разумеется, этого не сделал. Взгляд как-то сам собой упал на невысокую гору. Или скалу. Проще назвать это горой. Она еле-еле возвышалась над лесом, а совсем близко от верхушки в горной породе была выдолблена пещера или что-то типа того. Напоминало трёхстенную квадратную комнату. Там кто-то стоял… О! Это же моя толстушка! Та тётка, что прижималась ко мне в автобусе и плакала в школе! Она прожила полтора дня? Странно, я был уверен, что она умрёт уже через пару часов… И как эта туша вскарабкалась на такую высоту? Впрочем, есть более важный и будоражащий сознание вопрос: зачем она туда вскарабкалась? Ответ нашёлся очень быстро: женщина, рыдая так, что даже я её услышал — пусть и довольно плохо, — встала у самого края. Через минуту она, пересилив себя, спрыгнула. За этим последовал довольно-таки громкий шлепок. Ну, что я могу сказать? Одним игроком больше — одним меньше. Прощай, жирнуля, я буду тебя помнить… Не то, чтобы я плохо отношусь к толстым людям. Просто есть несколько типов подобных людей: первые — это пухляши, они такие от природы. Я не вижу в этом ничего плохого и не поливаю этих людей добротными килотоннами дерьма, ибо это глупо. Вторые — толстые люди, которые приобрели свой вес из-за какой-то болезни, сидячего образа жизни и чрезмерного употребления пищи. Здесь я тоже вполне спокоен. И третьи — это жирные боровы, жрущие за всю страну, частенько они — богачи, ибо откуда столько денег на такое колоссальное количество и качество еды? А эта самая бабень, сбросившаяся со скалы, помнится, носила огромные перстни и дорогие серьги. Странно было то, что она не попробовала откупиться от игры деньгами. Или пробовала, но ей отказали? Тогда это многое объясняло. Но мне всегда казалось, что люди, вроде неё, ни за что не поверят в собственный проигрыш, неудачу, и ни за что не смирятся со смертью. Что ж, видимо, я ошибся, а она — смирилась. Осталось 13 игроков Ещё примерно час я гулял по лесу, но старался не отходить далеко от того места, где спал Уда. Мои мысли поглощало лишь одно: тринадцать игроков. Нас осталось всего тринадцать. Если исключить меня и Уду, то как нам найти одиннадцать человек на достаточно большом для стольких людей полуострове? Каждый — я уверен — готов убивать, ибо в их телах циркулировали нано-бомбы, а вакцина всего одна. На протяжении всей игры я постоянно возвращался к мыслям о вакцине и убийствах. И недоверии. Нам было бы сложнее работать в команде, так как атмосфера с каждым днём — или даже часом — становилась бы всё более накалённой, порождая разногласия и споры. Была бы нужда в лидере. Встал бы вопрос об использовании оружия и еды. Тут ещё куча нюансов, которые стремительно склоняли бы ситуацию к массовой драке и куче трупов, а от осознания этого мне стало проще и легче именно на данный момент, ведь играть в паре — выгоднее. По итогу останемся один на один. Когда Уда проснулся, я был уже рядом с ним. Он, первым делом, глянул на часы, а после, в очередной раз, уткнулся в карты. Правой рукой парень двигал очень неуверенно и почти не сгибал пальцы, хмурясь и прикусывая тонкую кожу на губах, терпя боль. Зная о его состоянии, я начал понимать, что моя боль во всём теле — сущий пустяк. Мы отправились к заданной цели уже более уверенно. Ведь какова вероятность встретить по пути кого-либо из игроков? Довольно мала. А значит, в первую очередь нам стоит опасаться животных. В этом нас убедил Вос, напавший на Вентуса. Сражались жуткие твари недолго — спустя минуту Вос улетел, а вот заяц-мутант стал остервенело чесать место укуса, затем куда-то ускакав. После этого наше путешествие продолжалось без эксцессов. Не считая того, что меня покусали комары, благо, обычные, а не размером с орла. — До пустыни осталось всего полтора километра, — вяло оповестил меня Уда. Кажется, у него совершенно не было сил, и он еле-еле заставляет себя идти. — Может, передохнём? — почти пропищал я, опасаясь реакции брюнета. — Не передохнём, — послышалось в ответ. Ну, я ожидал чего-то подобного. И, казалось бы, мы должны были хотя бы добраться до пустыни одни и без приключений, но и здесь поджидала засада: точнее, «засада» нарисовалась где-то вдалеке, со светлыми длинными волосами, опираясь на деревья и хромая. Тсуметай напрягся, доставая топор. Я вновь начал перекатывать последнюю бомбочку в ладони. Когда мы подошли ближе, то я окончательно убедился в том, что это девушка, причём та, что удостоилась большого внимания нашего инструктора Грэя. Она тоже заметила нас, но только сейчас. Блондинка вздёрнула голову, испуганно уставившись на нас, а если точнее — на топор Уды, и выставила руки перед собой, чуть ли не плача. — Пожалуйста, не убивайте… Я не играю… Точнее, не убиваю! Парни, пожалуйста… — С чего бы нам тебе верить? — решил я поговорить с ней, за что тут же был награждён испепеляющим всё живое взглядом Уды. — Я не знаю, как доказать… Но это правда! И я могу быть полезна вам, — защебетала она, теперь смотря на нас с надеждой на милость. Уда таки опустил топор, фыркнув. — Что ты можешь нам предложить? — отчеканил брюнет. Звучало это с угрозой, а вовсе не с милостью. — Я знаю, где вакцина, — серьёзно сказала она. Уда усмехнулся и хотел было начать возмущаться и осыпать девушку вопросами, но та его опередила. — Я играла вместе с мужчиной, его звали Томасом. Мы дошли до пустыни… Там не было дома, но прямо посреди пустыни был нарисован крест. То есть не совсем по середине, но вы поняли. Мы раскопали то место и вытащили из песка деревянный ящик… — Дальше, — приказным тоном рявкнул Уда. — Мы уже открыли его и увидели серую ампулу, но даже не подозревали, что неподалёку от того места гуляла целая стая Вулписов. Они все размером с собаку, и их было восемь… Они бросились на нас. Томаса они опрокинули на песок и начали грызть, а я успела убежать, но вакцину не взяла, так как Вулписы стояли рядом и рвали его на куски… В общем, я могла бы вас проводить до того места, только не убивайте! Я задумался, а вот Уда, похоже, нет. — Для того, чтобы кто-то мог уйти отсюда, нужно убить Всех игроков. Если ты игрок, то я всё равно убью тебя. А если ты Подкидыш, то нам нет смысла идти за тобой, — нахмурился он, буравя блондинку взглядом. — Я не Подкидыш, я игрок… Но я уже сказала, что не убиваю! И на счёт вакцины не вру, она правда там. Я отведу вас и вы её заберёте, правда. Мне она не нужна, я уже смирилась… — продолжала она уверять парня. Честно говоря, если бы решение оставалось за мной, то я бы не смог определить её судьбу. Хотя бы просто потому, что из нас троих один точно умрёт. Но ощущение того, что ей верить нельзя, покидать меня не хотело. Было что-то в её взгляде не то. Будто она говорит правду на счёт вакцины — она действительно её видела и не нуждалась в ней, и может нас отвести к тому месту, но вот… Уйдём ли мы оттуда живыми? — Хорошо, — согласился вдруг Уда, убирая топор обратно. — Договорились. — Ох, спасибо! — выдохнула девушка, улыбаясь. Уда фыркнул, повернувшись ко мне. «Ты что творишь?! Не хотел бы послушать, что я думаю на этот счёт?» — прошипел я одними губами так, чтобы меня услышал и понял только Тсуметай. Но он сделал вид, что не заметил этого. — Как вас зовут? — Уда, — ответил брюнет. — А этот — Тэру. — Что значит «Этот»?! — вспылил я. — Заткнись. — Затрахал ты уже со своими «заткнись»! — проорал я, не на шутку разозлившись. Мало того, что меня не покидало чувство тревоги по поводу этой девчонки, так ещё и Уда снова завёл старую песню. — Сам заткнись, командир, ёпта! Может, я устал тебя слушать?! Может, я сам хочу что-то сказать, чтобы ты меня слушал? — Я. Сказал. Заткнись, — вновь отчеканил он уже более злобно, поворачиваясь ко мне. — Заткнись, заткнись… Сам заткнись, осёл! Может, тебя просто нахуй никогда не посылали? Что же, я могу это исправить! Иди на хуй, Уда! — проорал я ему почти в лицо, ощущая, как моё сердце начинает биться быстрее, а от вскипевшей внутри меня злобы тело начинает потряхивать. — Ты, что ли, оглох, обмудок? Кажется, в этот момент моим телом и разумом владела исключительно злоба на Уду, ибо я, что-то прорычав, ударил его по лицу. Пусть и слабо — удар у меня поставлен плохо, — но вмиг покрасневшая скула парня дала понять, что это было ощутимо. Он слегка пошатнулся и замер, видимо, осознавая, что только что произошло, и не особо радуясь по этому поводу, ибо взгляд его выражал чёткое желание отрубить мне голову. Остановить нас девушка не пыталась, смотря на нас и откровенно не понимая, впервые мы с ним ругаемся или подобное бывает довольно часто. Вот теперь в моей не слишком умной голове зазвенел маленький и ужасно тихий, но всё-таки колокольчик, возвестивший меня об опасности. Злобу в ту же секунду вытеснил страх. Тсуметай, кажется, придя к какому-то определённому решению, всё же ответил мне точно таким же, но гораздо более сильным ударом в скулу. Вот только останавливаться на этом он не собирался: он приложил меня головой об дерево. Несколько раз. Пока не увидел кровавые отметины на коре. Затем взял меня за волосы и, повернув к себе и заглянув в мои глаза, прошипел что-то матерное и отпустил. Я свалился под это же дерево. Перед глазами всё плыло и двоилось, а в ушах сильно шумело. Я опять теряю сознание, да? Последнее, что я услышал, было: — Как тебя зовут? — Мари.

***

Очнулся я только спустя два часа и первым, что я увидел, когда разлепил веки, была одноглазая морда Вентуса. От испуга я даже вскрикнул, подскакивая на месте и отбегая назад. Зайка решил, что я жмур, и решил полакомиться лёгкой добычей. Как бы не так! Сумка осталась при мне, и я, судорожно расстегнув её, заглянул внутрь. Уда не забрал воду и остатки печенюх. Нож тоже остался со мной. Но вот самого парня, как и той блондинки, поблизости не наблюдалось. Значит, он решил меня оставить позади, доверившись этой сучке? Променял друга на сиськи, да? Урод! Я же за вами пойду! И я пошёл. Это не угроза, обращённая в пустоту, а вполне реальный дальнейший план моих действий. Точнее, ближайший? Иначе говоря, я, оглядевшись и сверившись с компасом, отправился в сторону пустыни. Зря ты, Уда, повёлся на слова этой Мари, зря. Тебе стоило послушаться, стоило обратить на меня внимание, ведь даже мнение какого-то малознакомого парня, прошедшего с тобой огонь и воду за эти полтора дня, чего-то да стоило. Ох, милый, тебе стоило бы понять простую истину: каким бы сильным ты ни был, ты всегда слаб перед самим собой. Осталось 9 игроков Сейчас было примерно десять вечера, а в лесу довольно-таки темно. И жутко. Особенно когда идёшь один с обычным ножом наперевес. Я снова был голоден, поэтому схомячил по пути ещё две печенюшки, и уже через пятнадцать минут вышел из леса. Вы когда-нибудь бывали в пустыне? Если нет, то я объясню, каково это, хоть она и была очень маленькой, но из-за неровной почвы вдалеке не было видно поста, и казалось, что эта пустыня не тянется в пару километров, а вот в пару сотен километров — вполне вероятно. Днём здесь было бы адское пекло, по телу стекали бы литры пота и постоянно было бы сухо во рту. Из-за прямых лучей солнца было бы не так просто осматриваться, глаза просто болели бы от подобного. Но сейчас ночь. Небо тёмно-синее. Были отчётливо видны тысячи звёзд. И тишина. Убийственная тишина. Её нарушали разве что мои собственные шаги, но и те были негромкими. Хотя кеды частенько скользили по песку и уже доверху заполнились им внутри, что было малость неприятно и неудобно. Но в остальном — красота. Когда я поднялся на песчаный холм, то даже смог увидеть маленькую точку вдалеке — пост. Затем я покрутил головой, ища хоть какой-то намёк на присутствие здесь Уды или Мари. И было бы неудивительно, если бы я их здесь не обнаружил, но справа от меня двигались какие-то небольшие тени. Была видна даже неяркая грязно-оранжевая точка фонарика Уды. Я сорвался на бег, направляясь в сторону теней. И было бы дважды неудивительно, если бы люди, которых я заметил, оказались бы вовсе не теми, которых я искал. Но это были они. Я слышал голос Уды. Он склонился над чем-то небольшим — предположительно, над тем самым ящиком — и, услышав, что кто-то приближается, обернулся. Я смотрел не на Уду. Я смотрел на Мари. В её руке откуда-то появилась ножовка, а лицо разорвала широкая улыбка. Она меня не заметила и занесла руку для удара. — Уда, беги!!! — выкрикнул я, бросая последнюю бомбу в их сторону. Мари опешила, не поняв, что произошло, а Уда, держа что-то в руке, автоматически побежал в сторону. И, то ли бомба оказалась бракованной, то ли наоборот должна была вести себя таким образом, но она начала бешено крутиться на песке, выпуская дым и быстро разгоняя его во все стороны. Ветра не было. Я и Уда были достаточно далеко и продолжали отходить назад, тогда как Мари, не зная, с чем столкнулась, лишь попятилась спиной вперёд. К моему счастью, я удостоился услышать её крики и истошные вопли, прежде чем дым развеялся — а произошло это не скоро, показывая нам обезображенное тело девушки, распластавшееся на песке. На самом деле, это даже не было похоже на тело, а, скорее, напоминало фарш. Больше всего мне доставило удовольствие её искажённое болью лицо. Правда, дырявая кожа, которую словно вывернули наизнанку, вытекшие глаза и размягчённые кости едва ли позволили узнать в этом месиве человека. Осталось 8 игроков Остался 1 Подкидыш — Я же говорил! — придя в себя, налетел я на брюнета с обвинениями. — Точнее, не говорил, а думал… Но это не важно! Я знал, что с ней что-то не так, а ты… Мудак! Тупой мудак, который не стал меня слушать! Она тебя только что чуть не зарезала ножовкой! Уда, мягко говоря, завис. Но я, подойдя к нему вплотную и схватив его за ворот толстовки, начал трясти и буквально кричать: — Ты — тупорылый припизднутый на всю голову осёл! Понял?! И я тебя не боюсь, хоть убей! Но пойми кое-что важное: ты тут не главный, пока не победил в игре. И никто не обязан выполнять твои приказы! А я выполнял. Так мог бы и ты сделать милость — хотя бы выслушать меня, прежде чем приходить к какому-то решению? Ты же хрен знает сколько не спал, ты плохо ел, много дрался и, в конце концов, ты просто Устал! Ты не можешь думать за двоих! Я бы и дальше продолжал осыпать брюнета претензиями, пусть даже в голове проскакивали мысли о том, что он в любой момент мог меня ударить или, наконец-то, зарубить. Но нет. Он поступил иначе. Парень, словно потеряв опору, завалился на меня, положив голову на плечо, и несмело обнял. Теперь пришло время зависнуть и мне на пару минут. — Тебя мои слова явно не обрадуют, но я всё же скажу: заткнись, Тэру, — едва слышно выговорил он, прижав меня к себе сильнее и потеревшись носом об мою шею. Я не понял, надо ли было мне продолжать выяснять отношения или же успокоиться, но Тсуметай помог мне с этим определиться: — Мне… стоило тебя выслушать. Ну всё. Колени затряслись, лицо приобрело багровый оттенок, а сердце застучало быстрее. Я окончательно растаял. Да нихера подобного! — Вот именно! Надо было! Какой же ты… ублюдок! — Не увлекайся, я не могу быть милым слишком долго, — спокойно проговорил Уда, даже не думая отпускать меня не смотря на мои брыкания и крики. Где-то я подобную фразу уже слышал… — Не сможет он, — фыркнул я. — Да чтоб ты… Да чтоб у тебя… О господи, да пошёл ты! — выплюнул я беззлобно, обняв парня в ответ. Романтичненько, скажу я вам. Но скоро эта весьма приятная сцена закончилась, и привычный мне Уда вернулся в наш жестокий и суровый реальный мир. Он отстранился от меня и показал, что держал в руке. Это была длинная деревянная коробочка, которую брюнет через секунду открыл. Вот тут-то у меня сердце и пропустило удар. Внутри оказалась вакцина с серой жидкостью, похожей на ртуть. — Одна из задач выполнена, но мы пока не будем решать, кому это достанется, — резонно предложил Уда. Да, точно, кому из нас она достанется — решим позже. Уда верно говорит. Мы расселись на песке и решили перекусить. У меня оставалось лишь несколько печенек, тогда как у Уды, помимо них, была ещё и шоколадка. И даже запах свежего трупа уже не портил аппетит. — Уда, а почему вы добирались до сюда два часа, тогда как я на это потратил гораздо меньше времени? — Ну… — он замялся, и прежде чем ответить, попил воды. — Мари сначала якобы заблудилась, а, может, и правда дорогу забыла. В пустыне всё выглядит одинаково. А потом, когда мы почти пришли, нужно было отбиваться от стаи Вулписов. И только после этого мы оказались здесь. — А-а-а, вот как, — протянул я, зевая. — А зачем ты меня ударил? Или точнее… почему не добил? — сказав это, я невольно прикоснулся пальцами ко лбу. Кожу тут же стало больно щипать, и я одёрнул руку. — Да потому что ты выбесил меня. Я тебя проучить хотел, а вовсе не убить, — пробормотал парень недовольно, прикасаясь к подбитой скуле. Ну, что ж, это звучало довольно мило. — Меня впервые подвело предчувствие… — А? — Даже когда я садился в тот автобус, я, почему-то, знал, куда он поедет и что потом случится. И когда напал на тебя в лесу, то знал, что ты можешь защищаться, но не можешь убить. И с той малявкой, Яной. Я прекрасно понимал, что она Подкидыш, и мне лучше её убить. Но с этой Мари я почему-то… не почувствовал угрозы… — объяснил Уда, уставившись в песок под своими ногами с таким видом, будто от осознания этих мыслей ему было физически больно. Я вздохнул, не зная, как мог бы успокоить парня. — Ты же устал, Уда, так что в твоей реакции нет ничего удивительного. И поэтому тебе стоит прислушиваться ко мне. Я сплю дольше, ем больше и практически не участвую в драках, а потому могу трезво думать и чётко различать плохое или хорошее предчувствие. — Угу, — выдавил он, через силу смирившись с правдой. — Нам надо идти. Снова в путь. Теперь нам нужно было лишь убить оставшихся игроков. Из Подкидышей остался всего один. И я всё ещё грешу на Уду. Но если он всё же Подкидыш, то это весьма странно. Зачем же он мне помогает, когда может просто убить? Или… почему он не спрятал или не разбил вакцину, дабы насолить всем игрокам? Что у него на уме? Знаю, знаю. Хватит тебе, Тэру, возвращаться к этой теме. Сам себе надоел. Но есть ещё один вопрос. В лесу, перед тем, как встретиться с той пятёркой игроков, мы слышали звук работы бензопилы. Но у тех пятерых такого орудия убийства не было! Вот и напрашивается вопрос: где тот, кому досталась бензопила? И как она, нахрен, вообще уместилась в сумку?! Или её в каком-то доме нашли? Слишком. Много. Вопросов. От пустыни мы решили идти до болот. На это ушло ещё четыре часа. И, вы не поверите, все эти четыре часа прошли без приключений! Мы даже животных по пути не встречали! Правда, время убивало надежду на победу. «42:20». Осталось всего тридцать часов. То есть меньше половины отпущенного нам времени. На болотах мы постоянно вязли и тонули в грязи, обвиваясь вокруг деревьев так, как люди не гнутся вообще! Так только змеи умеют, и то не все. Но в целом, всё обошлось неплохо. Мы нашли ещё один дом. Увы, его уже обчистили, поэтому мы позволили себе лишь немного передохнуть, и вновь отправились в дорогу. Однако теперь без этих самых «приключений» не обошлось: пройдя болота и вновь оказавшись в лесу совсем недалеко от горы, мы заметили тело в двадцати метрах от нас. Сначала я подумал, что это труп, но Уда решил в этом удостовериться. Когда мы подошли ближе, то «тело» гортанно захрипело; на бёдрах мужчины лежали его собственные кишки, словно размотанные из клубка толстые нитки. Живот его был распорот. Уда взял мой нож и проткнул сердце несчастного, прекращая его муки. Возможно, что на этого игрока напал Вентус. Сейчас как раз ночь, так что вполне вероятно, что напало животное. Мы не стали на этом особо зацикливаться. Я обчистил сумку трупа, найдя ещё одну полупустую бутылку воды, полную пачку печенюшек и какое-то странное оружие, а затем мы с Тсуметаем отправились дальше. Осталось 7 игроков Обходить гору, чтобы найти нужное место, по которому на неё можно взобраться — то ещё испытание. Пока мы шли, наткнулись на труп моей толстушечки. Я мысленно поумилялся, но старался не плеваться ядом вслух. Затем мы оказались между горой и маяком. Выйдя из леса, мы смогли осмотреться, и сначала, казалось бы, никого кроме нас здесь не было. Но знакомый звук работающей бензопилы еле-еле донёсся до ушей, возвещая о том, что рядом кто-то есть. Звук будто бы шёл сверху, слева. Пришлось подойти ближе к берегу, чтобы увидеть и понять, что происходит. Помнится, в классе я заметил двух переглядывающихся подростков, которые странно друг другу улыбались. Так вот, кажется, это были они. Парни стояли на выступе горы, высоко над водой. Один держал в руке лук и стрелы (матерь божья, серьёзно, ему дали лук?!), а второй орудовал пилой. Помимо них там была женщина, которую подростки зажали у стены и собирались убить. Впрочем, на этом полуострове не происходит абсолютно ничего нового. Женщина кричала и звала на помощь, но ни я, ни Уда помогать ей не собирались. Меня, правда, всё ещё терзало отдалённое чувство беспокойства за чужую жизнь, толика ответственности за неё же и привычное людское сочувствие, но… Нет. Это не моё дело. Пусть убивают. И я никак не ожидал, что завяжется полноценная драка! Та женщина пожертвовала своей рукой, подставив её под работающую цепь пилы, а затем бросилась на парня, толкая его к обрыву. Второй не успел среагировать и уже через секунду наблюдал, как его друг летит вниз вместе с той женщиной. Они разбились об торчащие из-под воды скалы. Осталось 5 игроков Уда, похоже, тоже подобного не ожидал и выглядел сейчас весьма удивлённым. Это ну очень забавное выражение на обычно столь брутальном и пафосном лице Уды сейчас меня крайне веселило. Я зажал рот ладонями, прыснув и стараясь не ржать. Брюнет почти не обратил на меня внимания, уставившись на того подростка, который шокировано пялился на волны, разбивающиеся об скалы. Нас он, конечно, не заметил. А у Уды на лице было написано: «Прыгай!» Вот же садист. Да и, мне кажется, тот парень прыгнул бы, если бы всё-таки не повернул голову в нашу сторону. Кто ж знал, что лук — отличное и весьма удобное оружие? Парень, увидев нас, не задумываясь, пустил стрелу в нашу сторону. Затем ещё одну. Нам пришлось скрыться за массивным валуном, а затем быстро перебежать к деревьям. — Ты у того трупа в сумке никакого оружия не нашёл? — обратился ко мне брюнет, присаживаясь на корточки. — У него был этот… этот… ну как его… — я стал рыться в сумке, ища нужный предмет. — Японская такая фигня, вроде… ну серп на цепи, вот. — Кусаригама, — сказал вдруг Уда. — Что? — Называется кусаригама. Давай сюда, — пробормотал он, выхватывая оружие у меня из руки. Мне оставалось только смиренно вздохнуть и ждать указаний. И почему мне казалось, что чем меньше игроков останется, тем спокойнее будет проходить игра? Все будто взбесились, желая победить, и, как Уда и сказал, двух дней вполне хватило, чтобы практически все оставшиеся двадцать человек поубивали друг друга. Уда с трудом разорвал цепь, бросая железяку куда-то влево. Та шумно упала в кусты, отвлекая парня, когда он, уже спустившись вниз и направляя стрелу в сторону деревьев, начал подходить ближе. Подросток зашагал в сторону от нас, встав почти спиной к нам. Уда глубоко вдохнул и через секунду рванул в его сторону, собираясь нанести удар острым лезвием. Вот только его бег, пусть даже и по песку, всё равно оказался слишком громким, и парень, услышав его, быстро повернулся, автоматически пуская стрелу. Внутри меня всё перевернулось и сжалось, когда Уда застыл на месте, так и не нанеся удар. Но даже в такой момент Уда оставался собой: он постарался упасть так, чтобы подросток встал ко мне спиной. И когда тот достал новую стрелу, дабы добить брюнета, пришла моя очередь убивать голыми руками. Я выхватил нож и побежал на парня. Меня он тоже услышал. Однако в силу того, что бегаю я быстрее Уды, он обернуться не успел. Лезвие ножа вонзилось ему в бок. Затем я оттянул парня назад, схватив его другой рукой за шиворот бежевого жилета, и сделал ещё несколько ударов ножом. Он выронил лук, упал на песок и захрипел, смотря на меня. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы перевернуть игрока на спину, а после я воткнул нож ему в сердце. Для пущей уверенности я повторил несколько раз и это, пачкая руки в его крови. Красные брызги попали на моё лицо и шею, но мне было всё равно. Я был переполнен энергией. Тело сводило от готовности пробежать пару десятков километров и активно двигаться. Но я кое-как взял себя в руки, попытался успокоиться, слез с трупа и растянулся на песке, переводя дыхание и глядя на тёмное небо. Осталось 4 игрока Я понял, что лежу на песке уже довольно долгое время, а ко мне никто так и не подошёл, не плюнул в лицо и даже не попытался оскорбить меня. Вывод пришёл сам собой — Уда уже на пределе. Я, по-старчески кряхтя, заставил себя подняться на ноги и доковылять до парня. Стрела торчала из его правого плеча, а сам он тяжело дышал, прикрыв глаза. — Уда, мы ещё не закончили, — напомнил я ему и сам не узнал свой осипший голос. Тсуметай разлепил веки и медленно перевёл на меня взгляд затуманенных зелёных глаз. — Ты сможешь идти? — почти пискнул я, сильно беспокоясь. Он отрицательно мотнул головой. Я был готов рвать на себе волосы и кричать от осознания того, что не знаю, что теперь делать. Единственное, что пришло мне на ум — отломать большую часть стрелы, чтобы та не мешалась. Вытаскивать её своими неопытными кривыми ручонками я бы не решился, побоявшись навредить Уде ещё больше. Я помог ему попить, а затем стал оглядываться. Рядом никого не было. Использовав остатки полупустой бутылки воды, я умыл лицо и руки, смывая чужую кровь и стараясь согнать сонливость. Мне кажется, или я большую часть времени, проведённого здесь, тупо проспал? Сейчас уже пять утра. Солнце постепенно выходило из-за горы, и я смог разглядеть на ней то самое выдолбленное пространство, откуда совершила свой последний в жизни прыжок мною любимая толстушечка. Так как Уда не был способен не то что драться, а даже банально ходить, то мне пришла в голову идея на своём горбу понести его до того самого подобия пещеры. Сумки я повесил на Уду, а самого парня усадил на свою спину, подхватывая его бёдра и сгибаясь под его весом, и начал приводить свой план в исполнение. Отняло у меня это ещё добрый час драгоценного времени, при этом я множество раз останавливался и садился на корточки, чтобы передохнуть. Брюнет в это время был без сознания. — Ты чего это? — вяло пробормотал Уда, когда я усадил его у дальней стены внутри пещеры и с облегчением вздохнул. — Ты не можешь сейчас драться. Придётся мне добить двоих оставшихся игроков, — натянуто улыбнулся я, смотря Тсуметаю в глаза. Он нахмурился и тихо застонал, хватаясь за плечо. — Не трогай, а то ещё больнее будет, — посоветовал я, аккуратно убирая его ладонь от торчащего обломка стрелы. — Ты не справишься… — Справлюсь! — Нет. — Не тебе решать, — хмыкнул я. Брюнет, смирившись, протяжно вздохнул. — Твою сумку, еду, воду, вакцину и оружие я оставлю тебе. Ну, вдруг что… Не знаю, где искать оставшихся двоих игроков, но я постараюсь успеть. — А ты не боишься вакцину оставлять мне? — хрипло усмехнулся Уда, склонив голову набок. — Нет, не боюсь, — спокойно ответил я и, поддавшись какому-то порыву, наклонился и поцеловал парня в губы. Он даже в лице не изменился, хотя глупо было бы ожидать от замученного парня какой-либо бурной реакции. — Потому что если я вернусь до конца игры, а ты примешь вакцину, то я снесу тебе голову. — Не сомневаюсь, — попытался он посмеяться. Прощание вышло не долгим. А чего время тянуть? Благо я уже примерно понимал, куда мне стоило направляться. Наверняка один из игроков бродит неподалёку от школы. У меня словно предчувствие было, что кто-то наверняка не прислушался к словам Грэя. Стоило мне вернуться в нескончаемый лес, как меня вновь окутал липкий, но не сильный страх перед зверьём. А ещё почему-то было ощущение, будто здесь осталось не три игрока, а все тридцать! И словно все играют против меня, а не против друг друга. Это нагоняло тревогу и панику, но я взял себя в руки и продолжил путь. Как бы тихо и осторожно я не вёл себя в лесу, животинка мне всё же повстречалась по пути до школы. Особо жирный заяц-мутант, сверкая безумными глазами, проскакал мимо меня с окровавленной человеческой рукой в зубах. Довольно-таки жуткое зрелище, честно признаюсь. А ещё через полчаса я заметил у себя на плече паучка Санйо и с визгами истинной девицы стал остервенело его стряхивать с себя, дёргаясь, прыгая и испытывая сильный испуг вперемешку с отвращением. В остальном обошлось без зверья. Я, уже подходя к школьному двору, стал ещё более осторожен и начал прислушиваться к посторонним звукам. Ничего необычного я не услышал, зато увидел. Выглядывая из кустов, я заметил движение на втором этаже школьного здания. Если вспомнить слова Грэя, то он говорил, что по школе будут бегать эти замечательные животные, а победителя он встретит на посту. Значит, в здании, по идее, никого быть не должно. А раз там кто-то ходит — ростом в метра два, — то это точно игрок. Либо Слишком Большой Вентус! Почему бы и нет? Я, дождавшись, пока тень неизвестного исчезнет из окна, быстро и максимально бесшумно добежал до крыльца школы, а затем прошмыгнул внутрь. Вот уж чего я не ожидал, так это того, что сразу на входе меня будет поджидать Вулпис. На самом деле он не поджидал, а просто проходил мимо. Но вот пришёл я и привлёк к себе его внимание. Зверь действительно очень похож на лису, вот только шерсть у него сейчас была похожа на иглы ежа, а морда искривлена оскалом. И что мне теперь делать? Бежать? А куда бежать-то?! Я не придумал ничего лучше, чем обогнуть зверя и пронестись по длинному коридору на лестницу второго этажа. Лисичка последовала за мной. Причём не одна, а сразу стая! Грёбаная стая гигантских голодных лисиц! Я поднялся на второй этаж и вбежал в ближайший кабинет, и, едва не поскользнувшись на месте, но таки устояв на ногах, запер дверь. Что-то мне тут же подсказало, что вялая щеколда не выдержит всего любопытства животных, поэтому я притащил ближайшую парту и подпёр ручки двери. Звери скреблись под дверью и рычали, но на большее их не хватило. Только я хотел было выдохнуть, как боковым зрением заметил движение слева от меня. Я медленно повернул голову, встретившись взглядом с охеревшим от происходящего высоким шатеном. Его внешний вид стоил отдельных описаний: он был весь в порванной окровавленной одежде, местами на теле виднелись укусы и рваные раны; из разбитого виска стекала свежая кровь, а под левым глазом заплыл тёмно-фиолетовый синяк. Его левая рука приобрела зеленовато-бледный оттенок, а местами даже синий, а выше запястья виднелся воспалённый багровый след от укуса то ли Вентуса, то ли Санйо. Отдалённо этот чувак напоминал зомби. — У тебя оружие с собой есть? — спросил я зачем-то, пялясь на него точно таким же ошалелым взглядом и не моргая. — Нету, — просипел он, мотнув головой. О! Нет! У него нет оружия! От-лич-но же! — Ты уж извини, — буркнул я себе под нос, выдыхая и надвигаясь в сторону парня. Он автоматически стал отбегать назад, прячась за партами так, словно это как-то поможет. Раздвинуть их не составило особого труда, поэтому через минуту нас ничто не разделяло кроме пары шагов. — М-может дог-говоримся? — защебетал он, выставляя руки перед собой. — Нет, — чётко ответил я, занеся руку за спину. — А чего ты убегаешь-то? Я ведь просто подойти… — У тебя нож за спиной! Я видел! — Ну-у-у ла-а-адно, — согласился я, всплеснув руками, а затем резко расчехлил нож и сделал несколько выпадов в сторону парня, размахивая острым лезвием. Балет какой-то. Я не силён в подобном и ножом правильно орудовать не умею, поэтому мои жалкие попытки нанести какой-либо вред этому игроку со стороны наверняка выглядели очень смешно. Но ни ему, ни мне смешно не было. Надо мной вполне могли посмеяться те лисицы. Шатен оступился и свалился на пол, и я тут же последовал за ним, садясь на его живот и пытаясь воткнуть нож в его горло. Но он успел схватить мою руку за запястье обоими ладонями, не давая закончить манёвр. — Парень, ну пожалуйста, я здесь с самого начала игры сижу! Давай не будем!.. Я его уже не слышал. Я забыл про вторую дверь с другой стороны, ведущую в этот же класс. Осознание пришло слишком поздно, ибо уже через секунду я, подняв взгляд, встретился с мордой лисы, которая чуть не вгрызлась в мой череп, если бы я не успел отскочить. Я едва не выронил нож от неожиданности. Мне пришлось оставить попытки убить парня и забраться на высокий учительский стол, наблюдая, как игрока, не успевшего подняться и куда-нибудь убежать, рвут на куски разъярённые голодные звери. Зрелище было то ещё. Они жрали его заживо, не обращая внимания на его попытки сопротивляться. Когда парень затих, лисы спокойно начали полноценную трапезу, утопая лапами в его крови, а я смог, скача по партам, выбежать в коридор. Осталось 3 игрока Ну и зачем я, спрашивается, тащился до школы? Нет, этого придурка всё равно съели бы. Вопрос только в том, как скоро это должно было случиться. Так что я ускорил сие событие своим приходом, а для меня и Уды это очень хорошо. Надеюсь, с ним всё в порядке… Что-то мне не спокойно. «46:11». Семь утра, примерно. Надо найти ещё одного игрока и убить его, тогда с этой игрой будет покончено. Я бы в красках описал, как обошёл весь полуостров заново. Буквально — заново. Я вновь встречался с уже знакомыми мне видами животных, от парочки таких мне даже пришлось отбиваться. Я съел все остатки еды, благо воды ещё было предостаточно. Также я удостоился чести во второй раз лицезреть некоторые трупы игроков. Почти все они были обглоданы до костей и выглядели крайне омерзительно. А самое ужасное — я потратил на всё это целых десять часов, и уже снова близился вечер. Я отчаялся. Не знаю, где искать последнего игрока. Не знаю, кто будет победителем. Осталось меньше суток. Я тоже устал. Не так смертельно, как Уда, но силы из меня словно выкачали, и я решил вернуться к брюнету, дабы если уж моя судьба такова и я умру, то пусть лучше умру рядом с ним. А если без шуток — я очень сильно за него переживаю. В душе ещё теплится надежда на то, что он оклемается и сможет продолжить игру. В тени горы я шёл уже будучи абсолютно убитым морально. Это место словно цитадель издевательства и насмешек над жизнью людей. И, знаете, как бы обижен я ни был на кого-либо, как бы зол ни был, я бы ни за что не послал сюда человека. Здесь запросто можно сойти с ума под гнётом собственных мыслей, копошащихся в голове вопросов и сомнений. Это убивает тебя внутри. Если бы я не задрал голову вверх, я бы, наверное, так и не дошёл бы до Уды. Мой взгляд по какому-то удивительному совпадению сразу упал на фигуру, резво поднимающуюся в гору до той самой пещеры. И это был не Тсуметай. Я сорвался на бег и бежал так быстро, что, кажется, обогнал бы и гепарда. Внутри всё сжалось от страха, адреналин ударил в мозг и придал сил, а гнетущее меня состояние исчезло, словно его и не было никогда. Секунды, которые я потратил на то, чтобы взобраться на гору, казались бесконечными. Наконец, оказавшись наверху, я увидел, как к еле живому Уде приближается парень примерно моего возраста. Он странно улыбался и держал в руке большущий ятаган. Сколько дури надо иметь, чтобы броситься на этого парня с таким огромным лезвием, имея при себе скромный нож? Много. Много дури надо. Прям как у меня. Я с воплем, непроизвольно вырвавшимся у меня из глотки и сразу же возвестившем врага о моём приближении, побежал и накинулся на парня, опрокидывая его на пол и начиная вдалбливать нож в его лицо. Привычный Тэру, который мог только калечить, куда-то делся, и вместо него пришёл кто-то другой. Кто-то, кто с особым рвением втыкал нож в уже замершее тело, будто не понимая, что противник мёртв. Меня остановил обеспокоенный голос Уды. Брюнет так и не смог встать, но он приложил немало усилий, дабы окликнуть меня и привлечь моё внимание. Я, придя в себя, застыл, оставив нож воткнутым в обезображенное, похожее на раскрытый арбуз, лицо парня, а сам попытался отстраниться. Но тут же замер из-за острой боли в животе. Именно столько времени понадобилось моему мозгу, чтобы сообщить мне, что меня, вообще-то, тоже ранили. Лезвие ятагана на треть вошло в мой живот. Обжигающая боль только сейчас стала распространяться от раны по всему телу, с каждой секундой лишь усиливаясь, заставляя морщиться и до противного скрипа стискивать зубы. Я еле-еле заставил себя ухватиться за рукоятку и начать «слезать» с лезвия. На труп парня вдоль оружия заструилась моя тёплая кровь. Руки снова были вымазаны в красном. Я старался не кричать от боли, не имея возможности согнуться, и посмотрел на Уду. Взгляд у него был привычно насмешливым, но грустным. Осталось 2 игрока Осталось 0 Подкидышей — Так ты не… Подкидыш? — выдавил я хрипло, прижимая ладонь к кровоточащей ране. Степень моего шока стремительно приближалась к максимально возможной. — А ты сомневался? — вяло пожал он плечами, натянуто улыбаясь. Честно? Я хотел разреветься в голос. Ужасно. Потому что… А что ещё оставалось делать? Мы оба еле живые, но, кажется, Уда чувствовал себя ещё более отвратительно. А я не хочу, чтобы он умирал! Но чтобы выиграть, надо… — Я не проживу сутки, — сказал вдруг Уда, и этим вырвал у меня всхлип. — Забирай вакцину и ковыляй до поста. — Но Уда!.. — Я всё равно не доживу. А если бы и дожил, так я ходить не могу, — настаивал он, усилием воли заставляя себя взять сумку и перебросить её через себя ко мне. — Бери и вали. Ты можешь ходить. — Уда, твою-то мать, — сдался я, содрогаясь от горячих слёз, градом хлынувших по щекам. Я попытался встать и дойти до парня, бухаясь рядом с ним. Я пытался взять его на руки, но сил не было. Зачем это всё? Зачем? — Я так и знал, — выдохнул брюнет еле слышно, а затем что-то воткнулось мне в ногу. Я обескураженно перевёл взгляд на место, которое тут же стало щипать от лёгкого укола. Из бедра торчал шприц, а в ногу мне вливалось серое содержимое. — Всё за тебя надо делать. — Ты… Ты что сделал, Уда? — дрогнувшим голосом вырвалось из меня. Уда только улыбнулся. В обычной ситуации я бы пошутил про «Титаник» или про романтику, но не сейчас, не в этот самый момент. Сейчас я хотел только кричать от боли в груди, понимая, что теперь Уде точно уже не помочь. Он знал, что я просто так не уйду, и держал вакцину рядом, чтобы… О, Господи, если ты есть, то точно забыл про эту чёртову планету. — Только попробуй пошутить про героизм, — наигранно пригрозил Уда. — Я просто… Понимаю, что сам уже не выберусь отсюда, да и побороться с тобой я не в состоянии. Поэтому зачем мне отбирать у тебя заслуженную победу? Всё по-честному. — Заткнись, Уда, — всхлипнул я, кусая губы до крови. Я просидел рядом с Тсуметаем ещё полчаса. Он пообещал мне, что если не умрёт до конца игры, то за полчаса до того, как семьдесят два часа истекут, перережет себе горло. Поэтому он попросил меня положить нож поближе к нему. Я не хотел этого, но выбора не было. И уходить я не хотел. Ноги не сгибались, тело изнывало от боли, одежда пропиталась моей и чужой кровью, а в голове было совсем пусто. Лучше бы я умер. Когда я шёл по пустыне, меня сопровождало уходящее за горизонт солнце, грея спину и затылок. В кеды снова забился песок, а глаза болели от слёз. Сытые лисицы бегали где-то совсем рядом, но мне было плевать. Подходя к посту, я обернулся, в последний раз окидывая злополучный полуостров взглядом. Остался 1 игрок

***

Победителем сорок второй игры на выживание в «Game Over» стал Тэру Дэн. Игра закончилась на пятьдесят девятом часу сороковой минуте, иначе говоря — в половину восьмого вечера. Подростка, как и обещали, встретили на посту. Грэй удовлетворённо улыбался, приобняв разбитого этой игрой парня за плечо, и провёл через ограждение. Тэру сразу отправили в медпункт. После — отогрели, дали поесть, помыться и выдали новую одежду. Он, будто робот, делал столь привычные дела, словно механически, смотря пустым взглядом себе под ноги и отвечая на вопросы редкими кивками головы. Затем его запихнули в джип и отвезли обратно в город. По приезду у него сразу взяли интервью. Его заваливали таким количеством вопросов, что парень не смог сосредоточиться — да и не хотел, — а потому пропускал большую часть мимо ушей. Тогда же, на глазах у сотен тысяч телезрителей, ему вручили денежный приз. Тех денег хватило бы на всю жизнь, но вот нужна ли она была Тэру теперь — совершенно другой вопрос.

***

Спустя полгода Суицид? Я и не думал об этом. Раньше я и не задумывался, был ли в моей жизни хоть какой-то смысл. Я просто жил и жил. Плыл по течению; поступал, как мне казалось, правильно; всегда был за справедливость, но не имел какой-либо чёткой цели и не знал, чего хочу добиться в будущем. Жизнь такого подростка пустая, как коробка из-под новенького телевизора. Во время игры в «Game Over», я начал ценить свою жизнь независимо от того, был ли в ней какой-либо смысл или нет. Когда же наступил конец, то, что могло стать этим самым смыслом, растворилось. Исчезло вместе со всей той игрой, которую я прошёл. Зачем это было? Чтобы повеселить тысячи зевающих зрителей? Так им со временем и «GO» надоест, придётся придумывать нечто более изощрённое. Или это было для того, чтобы я понял, как ценна моя собственная жизнь? На что готовы люди ради выживания? Так я понял. Теперь я знаю. Но если я однажды всё равно умру, зачем мне это знание? Впрочем, всё шло своим чередом. Я закончил среднюю школу, два месяца назад мне исполнилось семнадцать. Мой единственный друг среди людей старше меня — ему двадцать два — женился, а одноклассник попал в новую игру GO. Я мысленно пожелал ему Неудачи. А пусть не расслабляется. Первое время меня часто узнавали на улице, подходили ко мне, чего-то там хотели от меня. Я делал вид, что глухонемой, и проходил мимо. На автобусах больше не катался. Город этот огромен, поэтому без общественного транспорта передвигаться достаточно затруднительно. Но я как-то привык. Одного билета на «Game Over» мне хватило по горло. Сейчас у меня было лишь несколько… м-м-м… почитателей? Фанатов? Им казалось, что я очень продуманный, что рассчитывал каждый свой ход, что у меня всё было гениальнейшим образом спланировано. Придурки. И даже почта всё ещё приходила по расписанию. Я сразу повыбрасывал фанатские письма (да, после игры бывает и такое), заострив внимание на одном из последних. У него не был указан обратный адрес, зато на месте печати красовался рисунок ножа. Это смогло привлечь моё внимание, а потому я вскрыл конверт, достал из него листок, сложенный вдвое, и пробежался по тексту. «Привет! Пишет тебе Грэй Тсуметай, надеюсь, ты всё ещё помнишь меня, Тэру. Сейчас я хочу рассказать тебе одну важную вещь, о которой знает лишь узкий круг людей. Ты ведь помнишь Уду Тсуметая? Вы играли в «Game Over». Конечно, помнишь. Он всегда был таким хамоватым, чуть что — распускал руки, даже отца своего убил. Но здесь он на самом деле не поэтому. Здесь он родился. Я знаю, что он рассказал тебе ложный вариант того, как оказался в этом городе. Всё это записывалось на камеры и микрофоны — ты же знаешь, это не просто игра, это ещё и развлекательное телешоу. Так вот. В какой-то момент ты предположил, что Подкидышам пообещали, что они переедут в любой другой город, если выиграют. Ты был прав, ты знал? И это вовсе не враньё. Но Уда не был Подкидышем, это тебе тоже известно. Он, во-первых, мой любимый племянничек, который в своё время пребывал в, так сказать, депрессии. Как только ему исполнилось восемнадцать, он начал очень много пить. И как-то раз он в пьяном угаре сказал мне, что его жизнь — череда добротного дерьма, потому что он не знал своей матери, а отца, морального урода, убил. Там был очень длинный монолог, в детали которого мне не обязательно тебя посвящать. Он поливал помоями эту страну, этот город, этих людей; потрошил всё то, о чём люди привыкли молчать. Затем он добавил, что его дядя, то бишь я, псих, влюблённый в человеческие страдания и смерть. Закончил он всё это разочарованно-гневной фразой: «Да лучше бы я умер, чем жил среди таких отбросов». И ты знаешь, Тэру, среди подростков подобное поведение — совсем не новость. Но я, как хороший дядя, опекун и вообще его единственный родственник, должен был его проучить за подобное поведение. Я не оправдываюсь перед тобой — кто ты такой? А просто рассказываю, чтобы ты знал. Вы, кажется, с Удой даже подружились, кхм. Итак, я отправил его в «GO». Но, знаешь… Он не был Подкидышем… И он не был игроком в том понимании, которое навязывают правила игры. То есть, он участвовал в самой игре, но нано-бомбы ему не вводили. Он не знал об этом, но всё равно был обязан играть. По сути, он шестой Подкидыш, просто, да, он не знал об этом. А ведь если бы знал, всё стало бы гораздо проще, верно? И… Так странно получилось, Тэру. Датчики, которые вешали на Подкидыша, чтобы знать, жив он или мёртв, сочли слабый пульс Уды за его полное отсутствие. Но я сразу понял, что что-то не так. То ли оборудование неисправным оказалось, то ли ещё чего… За этим парнем отправили вертолёт сразу после того, как я встретил тебя. И ты знаешь, он был жив-здоров. Хах, ну, на счёт «здоров» — я шучу. Но жив. Я решил немного изменить правила. Мы забрали его, вылечили. Он в порядке. Сорок вторая игра «Game Over» была всего лишь семейной ссорой и не более. Да, в ней пострадали люди — точнее, погибли, а вот ты пострадал, — но эта игра началась раньше, чем должна была. На целый месяц раньше, а ведь это серьёзный срок. Ну, тебе это всё равно ни о чём не говорит… Официально Уда считается мёртвым. Ты, как победитель среди игроков, получил свой денежный приз. Уда, как победитель среди Подкидышей, получил свой. После месяца в больнице ему дали возможность уехать в любой другой город, в который он сам захотел бы отправиться. Я был удивлён. Нет, я был в шоке! Потому что я не ожидал, что мой эгоистичный племянник, жаждущий уехать отсюда столько, сколько помнит себя, останется! Впрочем, ты и сам скоро в этом убедишься.» С каждым новым прочитанным словом мои ноги подкашивались лишь сильнее. В итоге я уже опустился на пол и стал кусать собственные губы до крови, невольно прикасаясь к розоватому шраму на животе и рвано выдыхая. Я перечитал письмо ещё раз шесть, жадно хватая взглядом каждую строчку, пытаясь найти фразу, хотя бы слово, намекающее на то, что это шутка или иллюзия, созданная моим разумом. Я до последнего не хотел в это верить. Такого-не-бывает. Сценарий прям высосан из пальца! Не может такого быть! Чтобы из-за какой-то семейной ссоры… Аппараты сочли Уду мёртвым? Он жив и здоров? Да что за бред!!! Я гневно швырнул бумажку на стол, сгибая ноги в коленях и утыкаясь в них носом. На глаза стали наворачиваться слёзы, но я сдержался. Это письмо вытянуло наружу все те эмоции, которые я так старательно пытался подавить после той игры: гнев, разочарование, обида и страх. Это всё снова со мной, будто никуда и не исчезало вовсе. Я до боли сжал пальцами волосы, словно пытаясь содрать с себя скальп, и, вдохнув глубже, принял попытку успокоиться. Кто-то едва слышно постучал в дверь. Я резко вскочил на ноги и с громким топотом, без задней мысли отправился в коридор. Нервы были и так ни к чёрту. Голова гудела ещё с утра. А теперь это письмо… Ещё свежие воспоминания стали давить на меня с новой силой. Сраные кошки, что скребутся в душе, и без того бесили. И долбанный человек за дверью тоже. Ну ничего. Сейчас у меня есть чудесный шанс выговориться и полить матом хрен-знает-кого. Всегда мечтал об этом, но смелости как-то не хватало. — Да будь ты проклят, кусок говна! — злобно проорал я, бесстрашно распахнув дверь. — О, вижу, письмо ты уже дочитал, — послышался до боли знакомый прокуренный голос. Я вздрогнул, поднял взгляд и встретился с не менее знакомым слегка насмешливым выражением зелёных глаз.