***
Я уместился в кресле и заковал себя в крепкие толстостенные оковы, которые защёлкнулись на всех четырёх моих конечностях довольно неплохими замками. Моё же туловище было зафиксировано стальной скобой, которая крепилась на стальном кресле большими болтами и гайками. — Впервые такое происходит. — Посетовал Стью, нервно усмехнувшись. — То есть, нас весь срок службы готовили к твоему появлению. К тому, что вампиры могут вернуться. Говорили и вдалбливали нам в головы, что вампиры — само Зло… И вот ты добровольно даёшь себя заковать, по сути, охотнику на вампиров. — Ты на пенсии, Стью. — Улыбнулся я ему. — Тебе можно дружить с Носферату. И мы засмеялись. Хотя, это мало было похоже на обычный, непринуждённый смех… Больше смахивало на многократное унылое «гэ»-кание. Не до шуток нам было. Когда мы убедились, что я не выберусь, кролик надел на меня узкий намордник из легированной стальной проволоки. — Прости, Рэд. Придётся потерпеть. Я ему только большой палец смог показать — рот открыть уже было нельзя. Тем лучше. Не хочу даже думать, что раню или убью его. Цепи, удерживающие меня, стянулись и надёжно прижали моё тело к остальному креслу. Кролик отошёл к столу, вынул оттуда катетер с толстой длинной иглой и полимерной трубкой. Затем, соединив их, подошёл ко мне: — Ты готов? Я всажу это прямо в твоё сердце. Будет очень больно, Рэд. Я лишь кивнул ему и попытался расслабиться… Ох, это непередаваемое чувство неизбежного! Когда ты понимаешь, что вот-вот тебя проткнут чем-то острым, волнение и страх начинают бешеную гонку по твоим внутренностям и костям. Это чувство знакомо тем, кто боится прививок и проб крови из пальца или вены. Видя эту иглу… Нет, эту полую спицу для вязания! Видя этот штырь, я почувствовал, как у меня душа в пятки ушла. Конечно, я старался не показывать страха, но Стью читал меня как открытую книгу и видел, что я откровенно в ужасе. Меня могут рвать пули, меня может рвать шрапнель или рога и когти противника — мне не страшно. Больно, да, но не страшно. В детстве, когда я был совсем крохой, мне часто делали уколы и брали кровь на анализы… Я этого очень боялся. И, похоже, этот страх игл теперь словно выгравирован у меня на подкорке головного мозга. Старый кролик улыбнулся мне и погладил мой живот. Затем принялся гладить меня от грудины к животу. Это успокаивало… Дыхание выровнялось, напряжение немного спало… Я даже глаза прикрыл. И тут резкий укол в самый жизненно важный орган с нижней стороны рёбер. Игла обосновалась в сердце крепко и стала чем-то вроде сливной трубки. От неожиданности я издал тихий стон, и тут покой накатил на меня как мягкая шёлковая простынка. Всё… Страх ушёл с болью. Игла в сердце, это не больно. По крайней мере, для меня. — Рэд… — Участливо взглянул на меня кролик. — Каково оно, бояться? Я уже забыл это чувство… Столько времени прошло. Наверное, ощущаешь себя полноценным, да? Я вот, как лишился страха, чувствую теперь себя как… Как пирог, у которого не хватает одного кусочка. Бонни это скрывает, хочет, чтоб я думал, будто с ней всё хорошо… Но я же вижу, что и она как начатая фляга, о которой забыли. Я лишь пожал плечами в ответ — мне не с чем сравнивать. Я никогда не чувствовал отсутствия страха. Если вдуматься, это действительно что-то за гранью обычного понимания. Страх испытываешь всегда. Даже когда не осознаёшь его, он есть. Это природный ручной тормоз в самой сложнейшей машине, что когда-либо была создана — в разуме зверя. Страх не даёт нам самоуничтожиться. Именно он заставляет нас сделать остановку для того, чтоб обдумать следующий шаг. Похоже, навыки чтения собеседника, помогли Стью понять мои мысли… Более или менее. Он удовлетворённо кивнул и подошёл к кровяной помпе для насыщения крови кислородом искусственно. Однако, одна из трубок была обрезана, а её конец уходил куда-то в стол. Интересно, а там случайно не слив канализационный? Да не… Вряд ли. — Там сосуд из бронестекла. — Пояснил вдруг рыжий кролик, видя, как я вытянул шею. — Выдержит даже разрыв гранаты рядом. Так что не бойся, твою кровь мы тебе обратно вернём. Итак, Рэд. Я начинаю. Добрых снов. Мягкий гул заработавшей помпы коснулся моего слуха, и силы сразу стали меня покидать. Немного погодя, стало как-то очень холодно, и я попытался свернуться калачиком, но сквозь затопляющую меня усталость понимал, что я скован. Далее, я и вовсе лишился всех чувств, сознания, мыслей и самого себя. Наверное, так себя и чувствовал папа, когда я выпивал его… Словно тебя затушили, как свечку… Как… Искорку от… Кос…тра…***
Выйдя из-под горячего душа, Джек встал перед зеркалом под поток тёплого сухого воздуха из большого фена для просушки шерсти. Взглянув на себя в зеркало, молодой зверь видел уже не того новобранца, коим он был относительно недавно. Не было в глазах прежней радости в, безмятежности, тяги к авантюризму и небольшим, но приятным приключениям. Не достигнув ещё и тридцати, он успел сполна вкусить жизни во всех её гранях и формах — на теле уж живого места не было от шрамов, а в душе каждую ночь ныли боевые раны, которые так и не затянулись. Он был уже состоявшимся солдатом, опытным офицером и, главное — директором самой секретной лаборатории на планете. Но… Он чувствовал себя подавленным долгом и грузом ответственности, что легли на него в тот день, когда он дал присягу. Начало существования сверхсекретной научной лаборатории «Чёрная Корона» углубляется в тёмные и мрачные времена древности, когда радикальная медицина только зарождалась и считалась ересью. Однако, нашлась горстка зверей со светлыми головами, как хищников, так и травоядных, которые не побоялись посмотреть на мир трезво. Вдали от невежественной цивилизации они основали подземный храм науки, где, не боясь преследования, изучали, практиковали и развивали науку. Сначала, это была хирургия и теоретическая анатомия, но со временем дошло и до радикальных мер, вроде удаления внутренних некрозов, приживления утраченных конечностей и тому подобное. Именно с тех храбрых «еретиков» и зародилась современная медицина, которую те преподавали уже много после начала. Прямо говоря, именно отцы-основатели «Чёрной Короны» стали первопроходцами биологии, анатомии и медицины. Сейчас же, это больше не тщедушные подземные норы с ходами и пещерами, а гигантские подземные комплексы, сопоставимые по размерам с целым Полисом. В «Чёрной Короне» рождаются, учатся, работают, отдыхают и умирают целые поколения профессиональных докторов различных наук. Не теоретики, а именно прикладные мастера своего дела, кои взяли за правило практику по селекции определённых признаков среди видов для увеличения общего потенциала. Однако всё это было бы невозможно без боевой составляющей, разумеется. В лаборатории служат не только те, кто продвигает науку вперёд, но и те, чьё призвание — убивать. Механики, инженеры, конструкторы и оружейники — лишь скромная доля всей боевой системы «Чёрной Короны». Основная её часть — высопрофилированные солдаты и секретные агенты: штурмовики, разведчики, снайперы, полевые врачи и универсальные боевые единицы — высшие офицеры. Все эти звери, от мала до велика, словно песчинки одной пустыни, словно звенья одной цепи. И задача главы — не дать появиться в этой цепи слабому звену. Глава лаборатории — Царь и Бог для любого, кто живёт в «ЧК». Слово главы — закон и миропорядок! Но есть законы, которым обязан следовать и сам Глава. Законы, что диктует «Чёрная Корона» — никогда не подставлять своих под удар. Всегда заботиться о подчинённых и оказывать всю возможную поддержку своевременно и максимально эффективно. И казнить их, если их решения или действия повлекли жертвы среди других членов «ЧК». — Джек… Джек… Джек… — Повторял Глава, тяжело дыша и осматривая свои рваные шрамы, что виднелись на крепко сбитом, жилистом теле из-под короткой шерсти. — Джек Попрыгун. Дикарь Джек. Джек Кровавая_Баня. Жнец Джек. Джек Потрошитель_Хищников. Имен надавали, словно самому Дьяволу… Что ж… Пожалуй, я их заработал и теперь не отделаюсь. Как клеймо, ей богу. Будь ты проклят, Джонатан! Если бы не ты… Моё настоящее имя осталось бы при мне. Успокоившись через силу, полосатый кролик ушёл из-под потока теплого воздуха, и сушилка затихла. Он подошёл к своему стулу и молча уставился на вставные зубы и контактные линзы, что остались там перед походом в душ. Не хотелось их надевать снова… Они настолько осточертели, что в пору было выть в негодовании от нежелания носить эти элементы «декора» морды лица. Конечно, они были призваны защитить его, уберечь и скрыть постыдное происхождение, но Джек всегда гордился своей родословной и плевать хотел на несогласных с этим. Ведь остатки его старой внешности, были тем единственным, что напоминали ему о родных. Шумно вздохнув, он собрался с мыслями и надел линзы на глаза и вставную челюсть в рот. Затем, он достал из шкафчика чёрный костюм в матовом полимерном чехле и стянул с него «упаковку». На чистое тело новая одежда садилась как влитая. Полностью чёрные брюки из тонкого эластичного хлопка с нейлоновой нитью плотно засели в налапниках подолами штанин, рубашка из блестящего шёлка с плотно прилегающим воротником легко скатилась по спине чёрными волнами, будто ночное море во время шторма. Шёлковый чёрный галстук и строгий чёрный пиджак завершили омовение полосатого тела в эту пучину мрака. Каждая деталь одежды дополняла образ серьёзного зверя, но большие бирюзовые глаза и милая, почти детская, мордашка били по создаваемому имиджу как боксёр-носорог бьёт по «груше» для детей. — «Ну и ладно…» — Думал кролик про себя. — «Быть милым и пригожим снаружи, порой, очень выгодно». Серебряные запонки с щелчками застегнулись на рукавах, а красивая застёжка в виде рыжей морковки создавала столь необходимый контраст, что требовал любой глаз, и надёжно прикрепила длинный «клинок» галстука к рубашке.***
В гараже для легкобронированной техники, Саймон проверял стоявшие машины. Механики лаборатории прибывали сюда два раза в три месяца, для профилактики, ремонта, обслуживания или замены как частей бункера, так и того, что в нём располагается: техника, вооружение, приборы, бытовая техника и так далее. Поэтому, полковник не особо волновался по поводу исправности машин. Росомаха сел в новый бронированный джип и завёл двигатель. Машина подчинилась сходу, будто только и ждала того, что её долгий сон прервут и призовут на службу «Чёрной Короне». Ласковое мурлыкание её двигателя будто нашёптывало полковнику: «Выбери меня!.. Я вся твоя!» — Да… — Ответил ей росомаха и, хищно улыбаясь, крепко сжал руль в лапах до скрипа резиновой оплётки. — Добро пожаловать на службу! — Полковник… — Вдруг прервал его мысли голос Босса рядом. — Вы в курсе, что разговоры с самим собой — признак сумасшествия?.. Голова Саймона резко повернулась в сторону нежданной тревоги, будто чётко отлаженный механизм автоматики. Глава стоял и смотрел на него немигающим взором, скрестив лапы на груди. Неловкая пауза вдруг повисла в воздухе. — Э-э-э… Я думал, что я тут один… — Судя по вашим словам, вы думали, что вас тут двое. Но, поздравляю… Теперь нас трое. — Сказал Глава и крикнул внутрь салона. — Как дела, Сери? — Доброе утро, мистер Севейдж. — Вдруг раздался нежный голос некой Сери, и в салоне джипа загорелось мягкое освещение. — Все параметры в норме, механика и электроника налажены и работают без сбоев. Машина прогрета и готова к отправлению. — Воу! Кто это?! — Вдруг опешил Лебовски. — Сери, представься полковнику Саймону Лебовски. Пожалуйста. — Я — Систематизированный Единый Развивающийся Интерфейс. Сери. Приятно познакомиться, полковник Лебовски. — Она — новая версия электронного помощника. — Пояснил Глава. — Сейчас ее копии проходят тестирование в наших перевалочных бункерах. В машине только её проекция, подкопия, если можно так сказать. Сери! Полковник не приставал к тебе? Милый голосок ИИ смущённо захихикал. — Я старый солдат, — вдруг проникся ситуацией Саймон и откинулся на спинку сиденья. — Я не знаю слов любви. — Ну смотрите мне, полковник. Как бы жениться не пришлось. Обстановка немного разрядилась благодаря внезапному юмору. Кролик сел в машину и закрыл дверь. Росомаха последовал его примеру. — Сери, выпусти нас, пожалуйста. — Сделано, полковник. — Ответил голос, и искусственный интеллект открыла ворота выездной шахты. — В округе не обнаружены признаки присутствия вражеских солдат. Путь свободен. Удачного пути. — С Куртом всё будет хорошо? — Спросил Саймон и тронулся. — Его заберут через несколько часов. Когда Лебовски и Севейдж выехали наружу, уже было утро. Тёплое солнце и прохладный ветер загуляли в салоне бронированного автомобиля. Но не успели они отъехать даже на пару сотен метров, из бункера показался силуэт оленя с трубой «Жала», что принадлежал Джо. Сигнал бортового сканера сообщил об опасности, когда второй пилот встал на одно колено и приготовил «Жало» к выстрелу. — Джек, нас взяли в прицел. — Отозвался полковник. — Это что, Курт?! — «Что будешь делать, парень?» — Подумал про себя кролик и, не отводя взгляда, смотрел в зеркало заднего вида, но при этом, держал лапу на кнопке катапультирования. — «Поддашься своим эмоциям и предашь ваши общие мечты, или же поступишь по-чести и бросишь мне вызов потом, попытавшись их воплотить?» Но выстрела не было. Сигнализатор сканера лазерного наведения замолк. Силуэт Курта медленно поднялся с колена и вернулся в бункер, лениво волоча за собой ракетницу. — Он не выстрелил… — Выдохнул росомаха. — Чёрт. Вернёмся, и я лично его на гауптвахту сошлю за такие шуточки! — Спокойно, полковник. Вы не были его целью. Вдруг Лебовски привлекла лапа Главы на красной кнопке. — Джек… Это же кнопка катапультирования водителя. — Я знаю, Саймон. Я знаю… — Произнёс кролик едва слышно. — Просто езжайте. Нам уже давно пора в Зверополис.