Дракон-полукровка

      Позолоченные крыши сияли в солнечных лучах, причудливо переливаясь и слепя глаза. Погода стояла по обыкновению солнечная и ясная. Великая Валирия, которая утратила прежнее влияние в мире, но не потеряла свою невероятную красоту, сияла в этих солнечных лучах Эссоса, напоминая всем о потерянном блеске и просто крича во всеуслышание о том, что она ещё жива.       Когда-то Валирия была городом-государством. Вся мощь её держалась на работорговле. Нынешние валирийцы бесконечно не любили об этом вспоминать, но и отрицать никто не смел. Все когда-то проходят этапы дикости, но для Валирии эпоха работорговли была воистину золотым веком. И длился тот век невероятно долго ─ более четырёх тысяч лет.       Основатели этого великолепного государства ─ первые драконы. Так их принято было называть. Пусть для многих жителей Эссоса теперь, когда все драконы вымерли, все воспоминания о них были лишь сказками, сами валирийцы помнили о том, что эти существа были, и что они сами ─ потомки тех драконов. Когда-то валирийцы могли покорять своей власти огонь. Они седлали драконов и подчиняли новые земли и народы. Богоподобные, великолепные, сияющие золотом и серебром.       Минувшие дни канули в небытие, драконы вымерли, Валирия потеряла колонии и армии рабов, но всё же осталась живой и цельной, а потомки её говорили о своей истории и гордились былой славой.       Таким был и род Кёркленд.       Роскошное имение этого валирийского рода располагалось близ восточной реки, как раз у подножия исполинского спящего вулкана, одного из четырнадцати великанов, что окружали территорию Валирии. У имения было девять башен, упирающих ввысь, стены из мрамора и золотые окна. Створки старые, как сама Валирия, были сделаны из самой лучшей в мире валирийской стали, и это был едва ли не главный показатель могущества и богатства рода. На удалённом месте близ золотой ограды располагалась усыпальница. Там обрели покой все лорды из дома Кёркленд и их почтенные леди. Последняя гробница, что появилась чуть более шестнадцати лет назад, принадлежала старому лорду, отцу нынешнего главы рода. Он умер безболезненно от старости лет, сломленный многими горестями, что постигли его семью. Именно на его долю выпали особенно сильные тяготы, что практически сломили дом Кёркленд.       У его поколения было трое Кёрклендов – он, его брат и сестра. Сестра-жена первой простилась с этим миром. Её не стало в тот день, когда она подарила мужьям-братьям долгожданную дочь, Марию. И горе, и радость в один день стали первым сильным ударом для старого лорда. Он похоронил жену, а дочь стал любить сильнее, нежели двух сыновей ─ наследника Генриха и младшего Алана. Все они были истинными валирийцами, и старый лорд точно знал ─ они были рождены от него.       Его брат никогда не заявлял о своих правах на ночи с их общей женой. Так уж вышло, что она вовсе была ему не интересна. Спустя много лет старый лорд стал корить себя за то, что столь долго не обращал на это внимания. Быть может, они бы спаслись от горя.       Поступок брата стал вторым ударом. Брендон посмел соблазнить чужую женщину. Это было запрещено в Валирии. Чистота крови превыше всего, и никакие иные связи не допускались. Более того, соблазнённая девушка была помолвлена со своим братом, выдающимся воителем. Семья Байльшмидт всегда была горделива, даже для Валирии. Понимал ли Брендон, на что обрёк собственный род?       Его бегство было началом конца. Старый лорд ясно понимал, что единственная дочь, его милая Мария, оказалась в смертельной опасности. Долгие три года он прятал её, как мог, наживая врагов в родной Валирии, нарушая все возможные законы и подчас творя произвол. Но уберечь Марию так и не удалось, и это стало самым тяжёлым ударом для него.       Старый лорд в один день схоронил в родовой усыпальнице сына и дочь. Он был готов сброситься с башни родного имения, дабы заглушить боль, что разрывала сердце, и лишь мысли о старшем сыне заставили его жить. Ведь он ещё нужен был Генриху.       Генрих был истинным Кёрклендом. «Честь превыше всего» ─ именно так звучал девиз их семьи. Новый глава рода следовал ему, стараясь сделать всё для своей семьи и не допустить бесчестия. Лишившись невесты, он вынужден был податься на чужбину, и вот, спустя без малого три месяца, очам старого лорда предстала низкорослая и худенькая дочь короля Штормового предела, дитя далёкого и чуждого Вестороса. Она была лишь маленьким напуганным ребёнком, которого вытащили силком из дома и привели в незнакомое место. Она не была похожа на валирийцев и казалась чужой, но израненное горестями сердце старого лорда всё же дрогнуло. Он принял чужачку как родную и постарался стать для неё вторым отцом, порадовав тем самым и своего единственного наследника. Постепенно все смирились со своей участью.       Уже после старый лорд заметил, что между Генрихом и юной Розой воспылали настоящие чувства. Принцесса заполнила собой их жизнь, сделав её вновь полной и не столь серой, как прежде, а чуть позже на свет появился первенец. Маленький наследник рода получил имя Скотт. Впервые за всё то время, что Генрих был женат, он возненавидел сам себя. Родной сын был похож на свою мать, но куда более сильно на её отца, короля Штормового предела. Волосы были такие же огненные, а глаза зелёные с темноватыми крапинками. В нём не было ничего валирийского. Это едва не омрачило жизнь всей семьи, но лорд-отец вовремя напомнил ему о том, что они должны смириться со своей участью.       Роза всё понимала и еле сдерживала в себе слезы, вызванные горечью от того, что она подвела мужа, которого так искренне полюбила. И как бы после Генрих не заверял её в том, что всё в полном порядке, женское чутье обмануть было невозможно.       Потом на свет появился второй сын, Ларсен. Он был так же похож на Скотта, разве что волосы были медного оттенка, а зелень глаз ярче и светлее. Когда Генрих взял на руки ребёнка, он окончательно смирился с тем, что валирийская драконья кровь уступила первенство.       «Как умерли драконы, так и умер наш род».       Впрочем, горестные мысли покинули его, когда чуть подросший Скотт впервые подарил отцу детскую улыбку. Генрих смог заставить себя любить детей такими, какие они есть. В любом случае они ─ будущее семьи Кёркленд, его плоть и кровь. Драконы, хоть и полукровки.       Когда Скотту было четыре, а Ларсену два года, Роза родила дочь. Бывший нездоровым старый лорд лично наведался в тот день в покои невестки, дабы взглянуть на внучку. Его сердце в тот день радовалось, впервые за столько лет. У новорожденной было личико Марии, её нежно-индиговые глаза и родимое пятнышко под нижней губой. Даже Генрих снова начал верить в то, что у рода есть будущее.       Девочке дали имя Аделина. Её рыжие волосы отдавали золотистым сиянием, как и у Розы, и чем старше становилась девочка, тем сильнее она походила на Марию.       Старому лорду повезло. Перед смертью он застал рождение четвёртого, последнего внука. Этот ребёнок не был похож на своих братьев и сестру, разве что глазами, точно такими же, как у старшего Скотта. Внешне он был похож на Генриха, имел некоторые черты старого лорда, а волосы его были точно золото ─ одна из истинно валирийских особенностей. Это было воспринято едва ли не как чудо, и лишь одно омрачало это прекрасное событие; этот сын был третьим, самым младшим. Единственный сын Генриха, унаследовавший валирийскую внешность, не мог стать главой рода.       Как бы там ни было, но старый лорд был счастлив, держа на руках младшего внука. Уже после ребёнка нарекли именем Артур. И так уж вышло, что именно он стал самым любимым сыном своего отца.

***

      Лорд Генрих окинул взглядом ограду. Пики её были чуть надломлены от тяжести лет, а вечно суетливый слуга спросил разрешения починить их. Лорд лишь кивнул ему, а после обернулся и направился в сторону террасы. До него не сразу дошли звуки, коих не должно было быть в этих окрестностях. Могучие стражники обнажили мечи, застыв перед резными золотыми воротами. Створки были закрыты. Так уж вышло, что лорд Генрих Кёркленд не прослыл человеком гостеприимным. Он не устраивал турниров, не принимал гостей и сам редко покидал родное имение.       Трёх всадников они увидели издали. Лорда тут же окружила дюжина стражников, готовых чуть что умереть за своего хозяина, но Генрих понимал, что в этом нет никакой необходимости. Когда всадники приблизились, лорд нахмурился. Они остановились как раз у ворот.       ─ Лорд Кёркленд! Чудесный день, не правда ли?       День сразу перестал быть чудесным, едва Генрих увидел этого юношу. Он искренне желал смерти как ему, так и его семье, а молодой наглец знал это и намеренно мелькал перед ним так часто, как только мог, мозоля глаза и бередя старые раны.       ─ Лорд Байльшмидт. Какими судьбами?       Это был старший сын Фридриха Байльшмидта и его второй сестры Греты. Юноша сильно походил на отца, разве что характер у него куда несноснее, да язык острее. Белоснежные коротко стриженные волосы, индиговые глаза, отдающие рубиново-красным, тонкие черты лица с высокими скулами. Настоящий валириец. Наследник человека, который когда-то лишил Генриха брата и сестры.       ─ Мы с друзьями были рядом с вашими угодьями и решили навестить вас, ─ усмехнулся юноша. ─ Быть может, ваши сыновья составят нам компанию? Ведь это неправильно ─ мы живём близко друг к другу, но до сих пор не встречались ни разу.       Один из сопровождающих Байльшмидта усмехнулся. Все кругом знали о том, что Генрих скрывает своих детей от чужих глаз. Слухи разные ходили. Кто-то твердил, что у лорда от жены-чужестранки родились одни уродцы, другие говорили, что все дети были мертворождённые, но лорд это скрывал, боясь дать понять всем, что род Кёркленд обречен на вымирание. Байльшмидты определённо рассчитывали на последний вариант.       ─ Боюсь, что это невозможно, ─ отозвался Генрих. ─ Мои сыновья заняты изучением наук.       Нет, сыновья лорда вовсе не были уродцами. Они были живы и здоровы. И пусть не все они походили под описание валирийцев, но они были у рода Кёркленд. Однако Генрих предпочитал держать всех в неведении. Пусть гадают и недоумевают, пусть строят свои подчас сумасшедшие предположения. Кёркленд не покажет своих детей ровно до тех пор, пока у них самих не появятся наследники. Слишком опасно рисковать ими, особенно Аделиной. Она может дать роду достойных наследников, а потому её надо беречь. Иначе она пропадёт, как и Мария в своё время.       ─ Уж не хотят ли ваши сыновья стать великими мейстерами? ─ усмехнулся Байльшмидт. ─ Если так, мой отец подумает над тем, чтобы взять одного из них на службу.       Юноша откровенно насмехался, но Генрих, который стал умнее с годами, прекрасно понимал, что это лишь провокации. Он не купится на них, не поддастся и не позволит более никому навредить своей семье.       ─ Вам следует следить за словами, юный лорд, ибо мои сыновья равны вам по титулам. Не стоит стараться взлететь слишком высоко, больнее будет потом падать.       Байльшмидт нахмурился, но потом, словно вспомнив о чём-то важном, снова натянул на лицо улыбку.       ─ Драконы не падают, лорд Кёркленд! Род Байльшмидт никогда не падёт, подобно вам!       Сказав это, он дёрнул за поводья и поспешил поскакать прочь, а друзья его последовали за ним. Генрих был преисполнен ненависти, но всё же старался держать себя в руках. Всему своё время. Однажды он отомстит Байльшмидтам. Либо он, либо кто-то из его сыновей. Тот день однажды придёт, и все их горести будут возмещены с лихвой.

***

      Юная Аделина стояла у окна, чуть сдвинув в сторону шторку из дорогого сукна. Её светло-рыжеватые волосы прелестной гривой висели за спиной, на тонкой и худенькой талии сидело шёлковое домашнее платье, украшенное вышивкой и серебряными брошками. Совсем недавно ей исполнилось семнадцать лет. Гордость своей семьи и единственная дочь лорда Генриха, красивая, добрая и бесконечно любопытная.       ─ Что ты здесь делаешь?       Девушка вздрогнула и чуть подскочила на месте, услышав за спиной мужской голос.       ─ Скотт! Ты напугал меня.       Тот лишь улыбнулся.       ─ Ты столь увлечена видом из окна, что вовсе ничего не замечаешь.       На сей раз молодая леди улыбнулась. Именно Скотт был её самым любимым братом. Высокий и статный, с огненно-рыжими волосами и тёмно-зелёными глазами, с веснушками на лице, как и у их матери. Безусловно, красивый, хотя внешность его и была далека от типичной внешности валирийцев.       ─ Я видела людей за оградой, брат, ─ отозвалась Аделина. ─ Ты знаешь, кто это был?       Девушка искренне полагала, что её старший брат знает всё и обо всех. Несмотря на довольно грубый нрав, он был очень усидчив и внимателен, если дело касалось знаний. Их отец всегда говорил своему наследнику, что в знании главная сила.       ─ Это был молодой лорд Гилберт Байльшмидт. Наши семьи связывает страшная история.       ─ Какая история?       Юноша мотнул головой.       ─ Стоит ли тебе это знать, дорогая?       ─ Конечно, стоит, ─ леди улыбнулась. ─ Я тоже хочу всё знать, хотя отец полагает, что многие знания доставят мне великие печали.       Скотт кивнул.       ─ Так оно и есть, сестра. Но я расскажу тебе, если ты хочешь.       Аделина просто просияла.       ─ Спасибо, брат.       Взяв юную леди под руку, наследник рода Кёркленд повел её наверх. Не хватало ещё, чтобы отец заметил, что его единственная дочь плутает по коридорам имения без присмотра. Все представители семьи Кёркленд прекрасно знали, что Аделина ─ главное сокровище рода. Её нельзя потерять, и братья отвечают за неё головой.

***

      Они достигли гостиной значительно раньше отца. Розе немного нездоровилось весь день. Она сидела на удобном кресле возле двери, что вела на большой балкон, и дышала свежим воздухом. На ней было просторное платье из невесомого ситца, совсем простое, но очень удобное.       ─ Аделина.       Девушка тут же поспешила к ней.       ─ Матушка.       ─ Где ты была? Я уже начала волноваться.       Юная леди улыбнулась матери.       ─ Я просто долго не могла выбрать платье.       Они со Скоттом переглянулись, и тот кивнул. Сидевший в другой части комнаты со свитком на руках Ларсен лишь хмыкнул. Он прекрасно знал о том, что старший брат втайне от всех учит сестру различным наукам. Лорд-отец не хотел чем-либо отягощать дочь, а потому её посещал лишь учитель танцев, в то время как день её братьев был занят множеством различных дел. Им предстояло в будущем отстаивать честь рода, а ей предстояла иная миссия ─ продолжение этого рода.       И всё же Аделина любила учиться. Особенно сильно её интересовало то, что касалось драконов. Порой она, по её же собственным утверждениям, видела необычные сны, в которых она сама была драконом. Сначала её это пугало, но потом Скотт заверил её в том, что в прежние времена валирийцы часто видели подобные сны. Этого не стоит пугаться, напротив ─ это весьма добрый знак.       ─ Не заставляй меня переживать.       Роза улыбалась дочери. Довольно странно сложилась жизнь этой женщины. Она помнила себя ещё девочкой, помнила, как её мать, третья по счету жена короля Штормового предела говорила ей о том, что она станет женой лорда или простого крестьянина, если на то будет воля отца. В Вестеросе дети часто умирали маленькими. Это, как правило, списывали на волю богов, но не на то, что мейстеры просто не в состоянии врачевать. Роза видела смерть маленького младенца, который приходился ей младшим братом. Этот маленький человечек умер ночью, и никто так и не понял, что же с ним было. Но Роза совершенно точно видела, что один из стражников придавил его подушкой под покровом ночи. Её мать просто обезумела после этого, а маленького человечка похоронили в землю. Все держали траур, но король Штормового предела был как обычно весел. Старшая сестра Розы, дочь короля от второго брака, говорила ей, что их отец безумен. Он лично приказал убить сына, потому как ему не нужны сыновья, которые могут его свергнуть.       В этой семье все были безумны, а потому Роза бесконечно боялась того, что однажды и сама тронется рассудком и совершит нечто ужасное. Но всё обернулось иначе. В один прекрасный день во дворце появился богоподобный человек с белыми волосами и невероятными аметистовыми глазами. Он забрал её с собой и увёз в другой мир. Жизнь принцессы кардинально изменилась. У неё появился новый отец ─ строгий, но добрый сердцем и заботливый, у неё был прекрасный муж ─ любящий, нежный и верный, а после появились дети. И всех этих людей она любила всем сердцем.       Особенно сильно она любила Ларсена, тихого и спокойного, так невероятно похожего на неё саму. Впрочем, все дети были для неё отрадой. И лишь редкие порывы грусти мужа омрачали жизнь леди Розы Кёркленд.       Генрих и по сей день сокрушался тем, что старшие сыновья так непохожи на него. Для него превыше всего была честь рода. Разумеется, никто из них не виноват в том, что всё случилось именно так, и лорд это определённо понимал. Более того, он любил сыновей и готовил Скотта к тому, чтобы тот в скором времени стал главой рода. Но при этом он часто уединялся с младшим сыном и вёл с ним речи, которые злили Скотта.       У старшего сына четы Кёркленд был весьма крутой нрав. Этим он так же не походил на спокойных и уравновешенных валирийцев, но зато прекрасно напоминал жителей Штормового предела. Он всегда говорил о том, что ему не нравится, и говорил громко и с возмущением. Успокоить его могла только Аделина, к которой Скотт питал совершенно особую привязанность.       Генрих безумно желал изменить старшего сына, сделать его более похожим на себя, но быстро понял, что это невозможно. А вот младший сын, Артур… Он был настоящим валирийцем. Всегда спокойный и собранный, расчётливый, хитрый. Даже несмотря на то, что ему едва исполнилось шестнадцать, он уже умудрился показать себя истинным сыном дома Кёркленд. Но, опять же, ─ он самый младший сын семьи.       Генрих всё сильнее желал, чтобы именно Артур стал главой рода. Более того, он сам говорил об этом самому любимому сыну, даже понимая, что тот не может наследовать титул из-за наличия двух старших братьев и сестры. И такие вот разговоры в итоге оказали своё негативное влияние: Артур возгордился и стал считать себя лучше и достойнее братьев, а Скотт и Ларсен начали ненавидеть младшего брата. И если Ларсен вполне мог умерить свой пыл и притвориться, будто ему просто плевать, то Скотт всегда давал понять Артуру, что он думает об его «исключительности».       Роза видела, что происходит с её сыновьями, и это больно ранило ей сердце. Однако просить Генриха о том, чтобы он не настраивал детей друг против друга она не смела. Порой женщина искренне недоумевала: а понимает ли лорд Кёркленд, что он творит? Понимает ли он, что такие его действия могут разрушить семью?       Лорд уверенно переступил порог и посмотрел на присутствующих. Ларсен снова оторвался от свитка, Скотт поспешил присесть на один из стульев, а Аделина улыбнулась отцу. Все сразу поняли, что Генрих не в духе.       ─ Где Артур?       Скотт громко хмыкнул:       ─ Кто бы сомневался, что ты спросишь об этом.       Роза прекрасно понимала, что старший сын ревнует. Ему, наследнику, так и не досталась отцовская любовь, а всё лишь потому, что в глазах лорда он был первым и самым серьёзным его разочарованием.       ─ Не дерзи мне, - отозвался Генрих. ─ Так где Артур?       ─ Понятия не имею, должно быть опять в саду собирает свои травы.       Сколько наследник рода себя помнил, под боком всегда был идеальный ребёнок Артур, который всегда превращал в ад жизнь столь далёкого от идеала Скотта. Даже Ларсену не досталось столько, сколько ему. У наследника ведь и ответственность больше.       ─ Найди его. И не смей повышать на него голос, ─ сказал лорд. ─ Я должен с ним поговорить.       ─ О, разумеется, я не посмею повышать голос на твоего драгоценного Артура…       ─ Брат!       Ларсен совершенно неожиданно повысил голос. Скотт тут же замолк. Он уже не раз обещал ему, что не будет дерзить отцу, и в который раз нарушил своё слово.       Поднявшись на ноги и отложив в сторону свиток, Ларсен прошел мимо отца.       ─ Я сам найду Артура.       Генрих промолчал. Он лгал себе, когда твердил, что Скотт совершенно не похож на него. Быть может нет внешних сходств, но вот характер у них, по сути, один и тот же. Лорд прекрасно понимал, что если они оба не изменят своего отношения к подобному раскладу, крепкая семья может распасться, но упёртый по своей природе Генрих не был намерен идти на компромисс, а ожидал этого от сына.       Скотт недовольно поджал губы, невольно копируя тем самым отцовский жест, а после молча направился на балкон. Роза и Аделина боязливо наблюдали за ними.       ─ Милорд…       Леди Кёркленд уже и не знала, как разрядить обстановку. Всё становилось сложнее по мере взросления детей.       ─ Необходимо сыграть свадьбу. Для этого придётся позвать несколько гостей, но я предприму все меры предосторожности. Больше тянуть нельзя.       Роза замерла.       ─ Но вы хотели подождать, пока Артуру не исполнится семнадцать.       ─ В том нет нужды, миледи, ─ резко отозвался Генрих. ─ Он уже зрел, об Аделине и говорить не стоит. Я хочу, чтобы мои дети как можно быстрее завели наследников.       Роза покорно кивнула. Она знала, что так будет. Пусть у неё на родине подобные браки порицались, но здесь, в Валирии, только такие браки и считались нормой. Аделина единственная девушка в роду Кёркленд, но наследников трое, и каждому из них нужна жена. Так что и брак будет общим. Всё именно так, как принято у валирийцев, в жилах которых течёт кровь драконов.       Аделину готовили к этому с самого детства. Она знала, что станет женой собственным братьям, и совершенно спокойно к этому относилась. Более того, её радовала мысль о браке со Скоттом.       ─ У нас слишком много врагов, миледи, ─ уже спокойнее сказал лорд Кёркленд. ─ Нельзя, чтобы они смогли навредить нашему будущему.       Роза вновь кивнула. Разумеется, её супруг прав. Она сама стала ему женой, когда ей было четырнадцать.       ─ Полагаю, вы об этом и хотели поговорить с сыновьями?       ─ Да, миледи. Как только они соберутся здесь, я им сообщу.       Обсуждалось будущее всего рода, и Аделина это понимала. Равно как и понимал притаившийся за дверью Скотт, который давно мечтал о своей сестре.