***
Гости уже собрались в зале. Генрих осматривал их, находясь на втором этаже и стоя у небольшого оконца. Расторопные слуги выполняли свои обязанности на ура, встречая гостей и указывая им путь. Быть свидетелями священного ритуала могли лишь те, кому ещё мог позволить себе доверять лорд Кёркленд. Те единственные люди, которые однажды осудили кровную месть со стороны рода Байльшмидт. Их в самом деле было мало, но они были. С этими людьми Генрих не виделся долгие годы, но не забыл ни одного из них. В особенности двух людей, которые искренне радели в своё время за спасение Марии. Они не могли помочь открыто, но старались это делать обходными путями, и именно они после пришли на похороны Алана и Марии, дабы выразить сочувствие. Генрих надеялся на поддержку этих людей. Поддержку не для себя, а для своих сыновей. Кивнув собственным мыслям, лорд спустился вниз. Две высокие фигуры отчётливо виднелись среди гостей. Лорд Оксеншерна и лорд Брагинский оба были с северных краёв Валирии, и оба состояли в верховном сенате. Здесь, ближе к новой Валирии, они не располагали таким авторитетом, как в родных землях, но их слово имело вес, и Генрих знал об этом. Увидев хозяина поместья, Иван Брагинский улыбнулся, а Бервальд Оксеншерна коротко кивнул. Брачная церемония — не то место, на котором стоит обсуждать дела, но Генриху хватило и этих жестов, чтобы понять, что эти люди до сих пор на его стороне. Рядом с Брагинским стояли его сестры-жены, старшая Ольга и младшая Наталья. В этом роду всегда было больше женщин, отличительной чертой которых были небесно-голубые глаза и серебристые волосы. Мужчин было меньше, но каждый непременно обладал завидным здоровьем, крепким телосложением и аметистовыми глазами. Так же Брагинские были известны как единственные валирийцы, которые не раз путешествовали в Долину теней, бывали в Азшае и возвращались оттуда живыми и здоровыми. Были даже упорные слухи, что они привозили с собой различные артефакты и научились пользоваться магией. Род Оксеншерна издревле жил на самой границе Валирии с Дотракийским морем. Они были известными воителями и всегда защищали рубежи от многочисленных набегов дотракийцев. Именно это обеспечивало им почёт и уважение всей империи. Лорд Бервальд был женат на своей сестре. Однако та умерла во время родов, произведя на свет близнецов, сына и дочь. Когда детям было по девять лет, Бервальд женился на дочери своего погибшего при сражении с дотракийцами брата. Она родила ему двух сыновей. Поговаривали, что лорд Оксеншерна был влюблен в свою племянницу без памяти, и даже детей от первого брака от себя отдалил, находясь под её влиянием. К слову, племянница-жена сопровождала своего супруга. Она была невысокой, невероятно хрупкой и утончённой на фоне высокого и широкоплечего Бервальда. Чуть в стороне от них Генрих разглядел лорда Хансена, тоже северянина, в сопровождении сестры-жены и брата. Этих троих так же объединял брак, и поговаривали, что лорд Хенрик Хансен куда больше тяготеет к брату, нежели к сестре. Отметив про себя, что все приглашённые уже прибыли, лорд Кёркленд посмотрел на сыновей, которые уже стояли у алтаря напротив престарелого мейстера. Всё было готово. Оставалось лишь по старой как мир традиции отвести к алтарю свою дочь для заключения брака. Когда Аделина забеременеет, Генрих непременно возьмет с собой Скотта и направится в Новую Валирию, разумеется, в компании лордов, которые готовы его поддержать. Сделав старшего сына членом верховного сената, Генрих упрочит его позиции главы рода, а потом, волею богов, у рода появится наследник. Генрих Кёркленд распланировал всё. Оставалось лишь реализовать замыслы, дабы обеспечить своим детям достойное существование. Не желая более тянуть, лорд обернулся и зашагал по направлению к комнате, в которой его ожидала Аделина. Несколько стражников расступились перед ним. Открыв дверь, Генрих пересек порог и тут же увидел свою дочь. Вопреки его опасениям, та была совершенно спокойной и даже улыбчивой. Она так и сияла красотой, в который раз напоминая лорду покойную сестру, Марию. — Дитя моё, ты готова? Аделина посмотрела на Генриха. — Да, отец. Кивнув ей, лорд протянул девушке руку. Они вместе вышли из комнаты и направились в зал.***
Скотт нетерпеливо потеребил меховой ворот парадного плаща, а после посмотрел на мейстера. Тот казался таким старым и дряхлым, что впору было удивиться тому, что этот человек вообще ходит. Молодой Кёркленд знал о том, что этот мейстер женил в своё время его деда и бабку, а после и отца с матерью. Именно этот старик представил гостям сыновей лорда Кёркленда. Скотт запоминал имена и лица, мысленно сравнивая образы с тем, что он знал об этих людях. Кого стоит опасаться, кому можно довериться, а с кем лучше не иметь слишком личных дел — всё это им рассказывал Генрих. Лорд основательно готовил сыновей к жизни в свете. Время тянулось мучительно медленно. Скотту хотелось, чтобы церемония быстрее подошла к концу, чтобы гости быстрее уехали, и он смог встретить рассвет в компании горячо любимой сестры в их новых покоях. Юноша одёрнул сам себя: в компании сестры и братьев. Да, первый рассвет они должны встретить вместе, но право первенства на Аделину именно у него, у Скотта. Это так сильно не нравилось Артуру, у которого вмиг разрушились все надежды на то, что он сможет стать главой рода. А вот Ларсена это совершенно не волновало. Старшие сыновья лорда Кёркленд давно поняли друг друга и договорились о том, как будут жить в общем браке. Младший же об этом договоре ещё ничего не знал. Гости стихли, когда у парадного входа показались лорд Генрих и его дочь. Аделина в самом деле сияла своей юностью и красотой. Её лёгкое подвенечное платье мягко укрывало нежную кожу. Золотые застёжки скрепляли ткань, волнуя воображение, а золотой пояс подчёркивал тонкую талию. Лорд Хансен заметно усмехнулся и шепнул что-то своему младшему брату. Тот, к слову, выглядел совершенно незаинтересованным, но внимательного взгляда с Аделины так и не свёл. Генрих постарался не думать об этих людях. Скотт стоял напротив мейстера, по левую сторону от него ─ явно недовольный Артур, а по правую, чуть поодаль, оставляя место для Аделины, ─ Ларсен. Парадный плащ, так необходимый для брачной церемонии, был только у старшего наследника рода, будущего главы. Подведя дочь к алтарю, Генрих посмотрел на неё. Почувствовав его взгляд, Аделина улыбнулась отцу со всей присущей её натуре добротой и нежностью, ясно давая понять, что не боится. Лорд кивнул и, отпустив руку дочери, отошёл в сторону. Ровно в тот момент Скотт поманил сестру к алтарю. Теперь они вчетвером стояли перед мейстером, готовые к обряду. Артур нервничал всё сильнее, осознавая, что теперь уже точно ничего не изменишь. Выхода не было, однако юноша категорически не желал мириться с подобным. Даже в том, что старшие братья стояли у алтаря по обе стороны от сестры, он видел насмешку со стороны мейстера, хотя и понимал, что в этом нет злого умысла. В первую очередь в обряде должна была прозвучать клятва. Гости хранили торжественное молчание, равно как и стоявший в стороне Генрих, который понимал всю серьезность момента. — Клянетесь ли вы быть защитниками для вашей супруги? Голос старого мейстера звучал удивительно громко. Лорд Кёркленд осознал, как же сильно он волнуется. Краем зрения он то и дело подмечал, какие эмоции на лицах гостей. Кто-то был сосредоточен, кто-то с любопытством наблюдал за всем, а некоторые выглядели до того незаинтересованными, что казалось, будто их привели свидетельствовать брак силой. Впрочем, это лорда определённо не волновало. Важнее было то, что они пришли и стали свидетелями. — Клянусь, — первым сказал Скотт. Он тут же снял с плеч парадную накидку и поспешил возложить её на хрупкие плечи сестры. Та невольно охватила жёсткую ткань ладонью, явственно ощущая грубоватую гравировку, драконьи письмена, что были вышиты на поверхности. Это была очень старая накидка, переходившая из поколения в поколение от одного главы рода к другому. — Клянусь, — повторил Ларсен, бросив на сестру мимолетный взгляд. Последним должен был говорить Артур. Юноша сглотнул, ощущая ком в горле. Разумеется, он любил свою сестру и всегда ценил её доброе отношение к себе, но как же мучительно больно было мириться с этой ситуацией. Он оглянулся в сторону отца, который как раз стоял чуть левее от него. Генрих встретил его взгляд. В его сиреневых глазах была усталость вперемешку с тревогой. Артур чувствовал обиду, но всё же был вынужден признать, что Генрих принял единственное верное решение. Он не в том положении, чтобы пытаться возвышать младшего сына. И уж тем более он не допустит кровопролития между сыновьями. Этот человек и без того потерял слишком много дорогих и родных ему людей, и теперь он хочет спасти свой род. Хочет, чтобы его потомство сосуществовало в мире и согласии. Объяви он Артура наследником рода, взбунтовался бы не только Скотт, но и Ларсен, и возможно даже Аделина, и тогда ни о каком восстановлении репутации рода Кёркленд не могло бы быть и речи. Так что Артуру в самом деле не в чем винить отца. Остаётся лишь смириться. Если бы в Валирии были драконы, как в прежние времена, он бы смог взять себе одного и отправиться верхом на нём в путешествие по всему свету, но даже этого он был лишён. Вряд ли Скотт позволит ему покинуть отчий дом, ведь он, как глава рода, может запретить ему что угодно. — Клянусь, — выдохнул юноша. Генрих облегчённо прикрыл глаза. Едва Артур вновь посмотрел на мейстера, Скотт чуть слышно хмыкнул. Он, должно быть, прекрасно понимал, что сейчас происходит с младшим братом. — Пусть видят все, кто здесь собрался. Перед ликом богов лучезарной Валирии мы здесь для того, чтобы узреть заключение священного брака. Возьмитесь за руки. Ларсен и Скотт тут же взяли сестру за руки. Не смотря на брата, старший Кёркленд протянул ладонь Артуру. Тот скривился, но всё же позволил сжать свою руку. Скотт словно намеренно сжал её слишком крепко. Мейстер начал свою речь.***
Гости подходили, чтобы поздравить новое поколение рода Кёркленд с заключением брака. Разумеется, слова были обращены в первую очередь к Скотту, новому главе рода. Лорды, которые одним лишь своим присутствием уже признали этого юношу равноправным главой, знакомились с ним и говорили слова в поддержку семьи рода Кёркленд, а после отходили в сторону, к Генриху. Лорд Брагинский стоял в стороне до последнего. Его сёстры-жены то и дело о чём-то шептались, и это вполне могло бы показаться странным. А когда один из слуг лорда подошёл к хозяину с небольшим сундучком в руках, Генрих напрягся. Наконец, Брагинский подошёл к молодожёнам, коротко поздравил трёх лордов и обратил всё свое внимание на Аделину. — Миледи, позвольте вас поздравить. Он оказался первым, кто заговорил с ней, а потому девушка смутилась. — Благодарю вас, милорд. Иван улыбался ей, но никто бы не смог понять наверняка, что означает эта улыбка. Скотт и Ларсен внимательно следили как за лордом, так и за слугой с сундучком, готовые к любой неожиданности. — Я понимаю, что подарки для молодожёнов принято оставлять в строго отведённом помещении, — с поразительным спокойствием продолжил мужчина. — Однако мой подарок слишком особенный, и потому я позволил себе преподнести его вам лично. Ольга тут же отвела взгляд в сторону, а Наталья цокнула языком. Казалось, что они обе чем-то недовольны. — Я… — Аделина оглянулась сначала к Скотту, потом к отцу, слишком растерянная, чтобы что-то ответить, но те не спешили вмешиваться. — Я весьма благодарна, милорд. Брагинский с улыбкой кивнул, а после махнул рукой слуге. Тот поспешил поставить сундучок у ног хозяина и тут же отойти за его спину. Когда Иван открыл крышку сундука, даже Артур замер в изумлении. — Валирия не видела их уже много столетий, — сказал Брагинский. — Но в Долине Теней я нашёл его. Разумеется, оно окаменело и потеряло жизнь, но я уверен в том, что вы оцените этот дар. Аделина невольно затаила дыхание, когда мужчина протянул ей уже окаменевшее драконье яйцо. Разумеется, драконы давно вымерли, они просто исчезли из Валирии, с тех пор их яиц никто не видел. Сколько поколений валирийцев выросло после этого, а от драконов осталась лишь память. И теперь Аделина приняла из рук лорда самое настоящее доказательство того, что драконы всё же были. Такой дар был на самом деле просто бесценным, и это понимали все. — О боги… Генрих пораженно смотрел на развернувшееся действо. Разумеется, он и сам подозревал, что хоть какие-то окаменелые останки от драконов должны были остаться, и скорее всего, остаться именно в Долине Теней. Так же он подозревал, что Брагинские могли бы найти нечто вроде этого яйца. Но чтобы лорд вот так просто взял и подарил такое сокровище кому-то… Это был неслыханно щедрый дар. — Милорд, — пораженно выдохнула она. — Такому дару нет цены… Она не знала, что сказать и как ей благодарить этого человека. Не знал и Генрих, который ясно понял, что если Брагинский сделал такой подарок его дочери, то он видит в ней истинного дракона. Именно в ней, а не в сыновьях или любых других валирийцах, обладателях истинной валирийской внешности. Именно Аделине достался этот подарок, и ему в самом деле не было цены. А значит, лорд Брагинский открыто и прямо говорит всем о том, что он признает новое поколение Кёркленд и считает его достойным наследия драконов. Этот жест сам по себе дорогого стоил. — Я надеюсь, что вы позаботитесь об этом даре, миледи, — сказал Иван всё с той же улыбкой на устах. Аделина посмотрела на лорда так, словно узрела божество во плоти, а после прижала к груди окаменелое яйцо. — Благодарю вас, милорд. Я буду его беречь. Брагинский кивнул ей и направился к Генриху. Тот же в свою очередь наконец смог поверить в то, что у великого древнего рода Кёркленд в самом деле блестящее будущее.