Дракон-полукровка

      Ночь выдалась звёздной и лунной, и мейстер поспешил всех заверить в том, что это прекрасная примета. Сами боги благословили заключённый внутри древнего рода брак, а значит — этот род продолжает цвести, и у него великое будущее.       Аделина так и не позволила слугам унести драконье яйцо. Девушка прижимала к себе своё сокровище, сидя за столом и совершенно, казалось, обо всем забыв. Впрочем, в её кротости не было ничего дурного, да и сидеть за столом с гостями долго не надо было, а потому лорды лишь благосклонно улыбались этой прелестнице и тому, с каким теплом она держит яйцо. О таком сокровище мог мечтать каждый род, ведь это был главный символ принадлежности к драконам, а валирийцы — прямые потомки драконов. Так что лорд Брагинский своим даром возвысил род Кёрклендов, и это скоро станет достоянием общественности.       Новость о заключении брака скоро разойдётся по всей лучезарной Валирии, и имена наследников рода Кёркленд будут на слуху. И тогда всем придётся с ними считаться, особенно Байльшмидтам, самым их ближайшим соседям и кровным врагам.       Роза то и дело сжимала ладонь мужа, смотря на своих детей и изредка переводя взгляд на гостей. Она переживала намного сильнее, чем её дочь, сердцем ощущая опасность, но не имея возможности определить, откуда же она исходит. Многие могли желать Аделине смерти, но среди присутствующих гостей Роза не могла выделить врагов.       Она не ощущала опасности от лордов Окшеншерны и Брагинского, хотя их жёны вызывали долю тревоги. Ольга и Наталья явно были недовольны тем, что их брат-супруг сделал такой щедрый подарок, а что же до молодой жены Бервальда, то она даже не посмотрела ни разу на Аделину, но саму её окружала странная и непонятная аура. На ум сразу приходили слухи о том, что она ведьма, которая смогла покорить себе магию, кто-то даже говорил, что эта женщина в своё время поклонялась огненному божеству Азшая, что могло приравниваться к преступлению против религии Валирии. Конечно, на севере к этому относились и в половину не так строго, как в столице, но всё же.       Генрих разговаривал о чём-то с лордом Хансеном, совсем тихо, стараясь не нарушать традиционную тишину. Всё было хорошо, всё шло, как надо, но Роза не могла успокоиться.       Поразительно, но она была куда спокойнее в день своей собственной свадьбы, даже несмотря на то, что её забрал из дома незнакомый ей мужчина и привёз в совершенно чужую для неё страну. И всё же он был нежен и обходителен с ней, и даже престарелый лорд принял её в своём доме, так что Роза сразу перестала бояться неизвестности. Их с Генрихом первая ночь, вопреки ожиданиям, прошла прекрасно, и супруг не причинил ей боли. Он был поразительно ласков и неспешен, он всё сделал как надо, а потому Роза сразу привязалась к нему, испытывая благодарность и ответную нежность. Уже после Генрих сказал ей о том, что полюбил её искренне и всем сердцем, что она стала его светом во мраке жизни и отрадой, а Роза, тогда уже носившая под сердцем первенца, сияла от счастья. У них всё сложилось прекрасно, и ничто в мире не могло охладить их тёплые чувства друг к другу. Они до сих пор делили ложе, дарили друг другу нежность и ласки, Генрих целовал жену каждый день, трогал ладонью её волосы, смотрел ей в глаза и говорил, что любит её. Возможно, если бы не слишком сложная четвёртая беременность и слишком уж тяжело давшиеся Розе роды, у них были бы ещё дети. А впрочем, что толку судить об этом сейчас. Ведь Генрих не искал себе ещё одну жену, хотя и мог, он смотрел только на Розу.       Интересно, как всё сложится у Аделины? Роза не знала, каково это — любить сразу нескольких. Полигамные браки были в Вестероссе под запретом, а её отец, король Оливер, каждый раз, чтобы заключить новый брак, избавлялся от уже имевшейся жены. Он никогда и никого не любил, и мать Розы так же не любила мужа. Жива ли она вообще, Роза не знала и даже не помнила, потому как её, тогда ещё маленькую принцессу Штормового предела, сразу забрали у матери и отдали на воспитание образованным и строгим служанкам. Так было принято, и никто с этим не спорил. Самая старшая сестра Розы, насколько могла помнить миледи, была отдана в жёны сыну короля Севера, но умерла практически сразу, заболев неизвестной хворью. У всех была грустная судьба, кроме Розы, нашедшей своё счастье. И теперь миледи могла лишь уповать на то, чтобы и Аделина была счастливой. Братья будут её любить и оберегать, она станет матерью, будет любить своих детей и радоваться каждому дню.       — Пора, милорд.       Тихий голос мейстера разрушил тишину зала. Гости тут же подняли взгляд. Лорды смотрели на Скотта и его братьев, а Аделина тут же прижала к животу окаменевшее яйцо, стараясь перебороть волнение. Как только Генрих кивнул, наследник рода Кёркленд поднялся на ноги. Его братья и сестра поспешили последовать его примеру, как и было принято. Теперь их проводят в покои, которые они отныне будут делить между собой как минимум до тех пор, пока не забеременеет Аделина. Это традиция, от которой нельзя отступать, так что даже Артур смирился с неизбежным.       Им приготовили воистину королевские покои. Большая просторная комната с выходом на балкон, большими окнами и завешанными тканями стенами. Ларсен первым переступил порог и тут же помчался к столу, на котором стояли бутыли с вином, бокалы и большая ваза с фруктами. Скотт снял с плеч сестры тяжелую накидку и бросил её на спинку огромной по своим размерами кровати, а после оглянулся в сторону самого младшего брата. Артур оказался в спальне последним. Избегая того, чтобы смотреть на братьев и сестру, он тут же направился в сторону балкона. Юноше совершенно не хотелось смотреть на то, как Скотт будет совокупляться с Аделиной, а ведь именно это он и должен был делать. Они с Ларсеном могут возлежать с сестрой только тогда, когда это им позволит старший брат, а если взять во внимание отношения Скотта к их единственной сестре, это вряд ли будет в первую брачную ночь.       Аделина положила яйцо на столешницу рядом с кроватью, так что окаменевшие чешуйки теперь причудливо переливались при свете свечей.       — Как думаете, — произнесла она. — В нём осталось хоть немного жизни?       Скотт подошёл к ней со спины.       — Сомневаюсь, милая. Ему сотни лет, и будь там жизнь, она бы давно выбралась наружу.       Печально было это осознавать, но всё же Аделина чувствовала тепло, когда прикасалась к яйцу. Ей так хотелось верить в то, что чудо всё-таки возможно, что жизнь ещё есть.       — Какая жалость…       — Драконы вымерли, но ведь у них есть потомки, — тут же сказал новый глава рода Кёркленд. — Мы должны позаботиться о новом поколении. Мы — будущее драконов.       Аделина улыбнулась. Это звучало даже слишком хорошо, но было ли это правдой? На самом ли деле они — потомки драконов? И если они были в родстве с драконами, почему же валирийцы не в состоянии вернуть драконий род? Лишь сейчас девушка начала задаваться этими вопросами. Совсем не к месту, но всё же.       — Ты прав, да…       Скотт положил свои сильные руки на её хрупкие плечи. Аделина замерла. Ей всегда нравились прикосновения брата, но сейчас всё было как никогда прежде особенно и волнительно.       — Я так давно ждал этого мгновения, — шепнул Скотт.       За их спинами послышался смешок. Ларсен пригубил залпом целый бокал вина.       — А уж как я ждал.       — Так иди и возьми то, что причитается тебе по праву, брат, — тут же отозвался глава рода. — Всё будет так, как было обговорено.       — Благодарю, брат.       Ларсен очень странно усмехнулся. Аделина тут же оглянулась к нему, не понимая, о чём они ведут речь. Тем временем Ларсен поставил бокал на стол и направился в сторону балкона. Девушка прекрасно видела Артура, стоявшего там и смотревшего вдаль. Сразу стало ясно, что Ларсен направился именно к нему.       — Скотт?       Аделине хотелось понять, что происходит, однако старший брат вдруг сжал её в объятиях, опалив макушку своим горячим дыханием.       — Всё хорошо. Сегодня ты только моя.       Тут-то девушка и поняла всё. Ларсен никогда не будет заявлять своих прав на ночи с ней, не потому, что Скотт запретил, а потому, что он сам этого не хочет. Ему интересен только один человек.       — Хорошо, — выдохнула она. — Как скажешь…       Руки брата скользнули ниже. Аделина невольно прикусила губу, замерев в ожидании. Они четверо, никогда не покидавшие стен родного замка и никогда не позволявшие себе такой низости, как интрижки со слугами и служанками, были невинны. Скотт, организм которого страстно жаждал близости с телом прелестной Аделины, честно ждал дня свадьбы, чтобы получить то, что должно быть его по праву. Такими же были и его братья с сестрой.       Он уверенно расстегнул тяжелый ремень на тонкой талии сестры, а после снял его и убрал в сторону. Легкая ткань подвенечного платья бесформенно повисла на девичьем теле. Ряд застёжек Скотт расстегнул намеренно медленно, оттягивая момент и стараясь дышать ровнее. Он и сам волновался не меньше.       Артур отчетливо слышал чужие шаги за спиной, но оборачиваться не стал. Небо было так прекрасно. Юноша всё думал о том, как было бы невероятно пролететь верхом на драконе по этому небу, смотря на мир сверху вниз, чувствуя себя едва ли не владыкой или небожителем. Но всё это лишь мечты, которым не дано стать явью.       — Нравится смотреть на небо? — послышался голос Ларсена.       Артуру тут же стало не по себе. Он избегал брата всю минувшую неделю, благо тот был занят, помогая матери с подготовкой к свадьбе, а потому и сам не искал встречи. Но теперь от его общества сбежать не получится. Если он потащит его в спальню, дабы свидетельствовать акт совокупления нового главы рода с их общей сестрой-женой, Артур вынужден будет пойти с ним, как бы сильно этого ни хотелось избежать.       — Небо красивее, чем земля, — отозвался юноша. — Моя душа лежит к нему, как было всю мою жизнь.       Ларсен замер рядом с ним, опершись руками о балконные балки.       — А знаешь, к чему лежит моя душа? — спросил он.       Артур мотнул головой в ответ. Этого он не знал, это вовсе было тайной для всех, ибо Ларсен — невероятно скрытный человек. Возможно, никто бы не удивился, если бы он сбросил младшего брата с балкона в первую брачную ночь. Роза просто души в нём не чаяла, и он в самом деле был её самым любимым ребенком, а вот Генрих относился настороженно, как и Артур. Так и бывает, если человек — сплошная загадка для всех.       — И к чему же?       — А ты не догадлив.       Артур вскинул голову. Он хотел было посмотреть в глаза брату и спросить, о чём речь, но не успел, потому как Ларсен неожиданно схватил его за руку и притянул к себе вплотную. Он оказался очень сильным и до одурманивающего тёплым, и дышал Ларсен быстро и отрывисто. Артур совершенно ничего не понимал.       — Что… ты делаешь?       Юноша не стал вырываться. Нет, брат не может причинить ему вреда, хотя бы потому, что в этом сейчас нет никакого смысла. Он не опасен ни ему, ни Скотту, он покорно смирился со своей участью. Или тут дело в другом? Неужели Артур в самом деле не догадался, в чём главная суть?       — Беру то, что должно быть моим по праву.       Ларсен произнес эти слова прямо в губы ошалевшего Артура. Юноша начал понимать, что давно и безбожно ошибся в своих выводах. Нет, не смерти его желал брат, вовсе нет.       — Ты… не можешь…       Артур посмотрел в сторону спальни. Он ясно видел, как Скотт стянул с сестры платье, оставив ту совершенно обнажённой. Она была так прелестна и так хороша — воистину чудесный цветок, уже сорванный новым главой рода. Скотт обнимал девушку, касаясь её хрупкой спины, плеч и ягодиц, целуя её в губы и заставляя трепетать. Поразительно, но это выглядело даже красиво со стороны.       — Конечно, могу, — властная рука схватила Артура за подбородок, заставляя повернуть голову. — Скотт получает Аделину, а я — тебя. Разве ты не понял это ещё?       Только за мгновение до этого Артур и понял это. В который раз он возненавидел собственное положение, своих братьев и всё мироздание, что так несправедливо с ним обошлось.       — Не надо…       — Ты ведь любишь звёзды, да? — Ларсен неожиданно оттолкнул от себя Артура так, что тот не устоял на ногах и упал на покрытый коврами пол, едва не ударившись затылком. — Они прекрасны. Смотри на звёзды, милый брат, смотри внимательно.       Он снял свою рубаху, а после присел на колени, оказываясь пугающе близко. Артур понимал, что не имеет никакого права на сопротивление, но всё его нутро яростно противилось подобному раскладу.       — Не надо, нет!       Но Ларсен уверенно разорвал его рубашку, а после схватил за руки, прерывая сопротивление и нависая над ним.       — Ты себе и вообразить не можешь, как давно я желал тебя, дорогой брат. И вот этот миг настал. Всё, что мне нужно, всё, о чем я когда-либо мечтал, сейчас передо мной.       Его голос, всегда бархатистый и немного хриплый, теперь звучал особенно томно и волнительно. Артуру было не по себе. Брат не лгал ему, он был честен, и это было видно по его мутно-зелёным глазам, но это откровение заставило растеряться. Неужели Ларсен в самом деле испытывал к нему нечто подобное? Возможно ли это? Но если да, то как Артур мог сразу это не понять?       — Что?       Ларсен наклонился, едва не придавив своим весом младшего брата. Артур вздрогнул, когда они соприкоснулись, кожа у Ларсена была поразительно тёплой.       — Я хочу тебя с тех самых пор, как вообще осознал, что такое желание. И теперь ты мой.       Когда его губы накрыли уста Артура, юноша поражённо замер. Брат целовал его с такой горячностью и страстью, что Артур просто зажмурился, прекрасно понимая, что выхода у него всё равно никакого нет. Всё происходящее казалось полнейшим бредом, однако когда Ларсен скользнул ниже, целуя шею брата, трогая руками его тело, заставляя вздрагивать и елозить под ним, Артур открыл глаза и посмотрел в сторону спальни. В тот же миг Скотт легко подхватил Аделину на руки, а после уложил на мягкую кровать. Девушка, словно почувствовав чужой взгляд, обернулась к нему. Глава рода поцеловал сестру в шею, а та робко спросила:       — А он… Он же не причинит ему вреда, правда?       Скотт нехотя оторвался от неё. Они оба были обнажены и охвачены страстью, оба жаждали соединиться.       — Нет, разумеется. Как вообще можно причинить вред младшему брату? — старший Кёркленд намеренно сказал это громко, чтобы Артур мог его слышать. — Мы же все любим друг друга, пусть и каждый несколько по-своему.       Он снова припал к губам сестры, и на сей раз Аделина полностью отдалась ощущениям, забыв обо всём на свете. Она была такой тонкой и хрупкой на фоне сильного и плечистого Скотта.       Артур прикусил губу. Вот, значит, как решил Скотт — забрать себе Аделину, а его отдать Ларсену. И кто бы вообще мог подумать, что второй его брат воспылал страстью к самому младшему. Теперь уже поздно пытаться что-то сделать, поздно противится чужой воле, ведь брак уже заключён.       Когда Ларсен приподнялся и стянул с него штаны, Артур выдохнул и тут же стыдливо свёл ноги, отчаянно краснея и не зная, как быть. Ему совершенно не хотелось такой близости. Лучше бы Ларсен ненавидел его, как и Скотт, а не делал это.       Прекрасно понимая его состояние, Ларсен вновь склонился над ним, опалив своим горячим дыханием.       — Смотри на звёзды, брат. Смотри и представь, что ты летишь.       Артур готов был смотреть куда угодно, лишь бы не на брата. Он широко распахнул глаза и в самом деле уставился на звёзды. Возможно ли, что удастся забыться и притвориться, будто всё, что происходит с ним сейчас — это не правда, лишь игра его воображения?       Когда Ларсен грубым жестом раздвинул ему ноги, Артур осознал, что абстрагироваться не выйдет. Он приказал себе не дёргаться и не сопротивляться, а то как бы охваченный страстью Ларсен не применил силу по отношению к нему. Следуя совету, юноша неотрывно смотрел на звёзды. Когда ладонь брата прошлась по его промежности, он вздрогнул, но взгляда не отвёл. Со стороны спальни слышались стоны Аделины, немного приглушённые и стыдливые, но Артур старался не обращать на них внимания. Ему не хотелось думать о том, что Скотт там ласкает их общую жену, не хотелось думать вообще ни о чем из того, что сейчас происходило в их общих покоях.       Юноша представил себе дракона, большого, с чешуйчатой кожей, переливающейся на солнце, с большими бездонными глазами и огромными крыльями. Он представил себя наездником дракона, бесстрашным и смелым, представил, как дракон уносит его прочь с земли, вверх, к самым звёздам, туда, где нет несправедливости.       Ларсен с жаром выцеловывал ему шею. В тот миг, когда его палец несколько резко проник внутрь, Артур вновь зажмурился. Было больно, хоть и вполне терпимо, куда больше его волновала иная боль, душевная. Было видно, что Ларсен еле сдерживается, старается сделать всё как можно аккуратнее, дабы не причинять брату лишней боли, но тот не был намерен это оценить. Вновь открыв глаза, он посмотрел на звёзды.       Чужой палец входил в его нутро, раздвигая мышцы. В один миг Ларсен как-то странно, совершенно по животному рыкнул, прикусил чувствительную кожу на плече Артура, а после слишком резко добавил второй палец. Младший Кёркленд вскрикнул от боли. Он почувствовал напряжение в паху и, поняв, в чём дело, проклял сам себя и своё распутное тело, что так остро реагировало на действия брата. Ларсен напряжённо дышал ему в шею, еле сдерживая себя, а Артур старался не сводить взгляд с звёзд, старательно воображая себя наездником дракона.       — Ты всегда будешь моим, брат, — шепнул ему Ларсен. — Только моим.       В тот же миг послышался слишком уж высокий стон Аделины. Прикусив до боли губу, Артур обернулся, дабы подтвердить свои подозрения: Скотт овладел сестрой. Девушка беспомощно цеплялась за его могучие плечи, в то время как глава рода медленно входил в неё, действуя поразительно осторожно. Он двинулся чуть назад, заставляя Аделину тяжело выдохнуть, а после снова вперёд, позволяя сестре постепенно привыкнуть к новым ощущениям. Было так странно это наблюдать.       Ларсен вдруг хрипло усмехнулся. Когда его пальцы с неприятным чпокающим звуком вышли из Артура, младший Кёркленд резко отвёл взгляд от старшего брата и сестры. Он попытался отпрянуть от Ларсена, напоминавшего в тот миг дикое животное, но тот словно предугадывал все его действия. Его член, большой, налитый кровью и призывно стоящий, заставил Артура раскраснеться. Осознание того, что им сейчас овладеют так же, как Скотт овладел сестрой, заставляло яростно стыдиться своего жалкого положения как в этой семье, так и в этом общем браке.       Ларсен пристроился к нему. В тот миг, когда головка его горячей плоти упёрлась в не слишком хорошо растянутый анус, Артур хныкнул, с трудом сдерживая рыдания.       — Смотри на звёзды, — снова сказал ему брат.       Он толкнулся вперёд. С первого раза проникнуть не получилось, и всё потому, что Артур зажался, как мог, пытаясь сбежать от неизбежного. Когда же Ларсен, грубо схватил его за руки, толкнулся сильнее, юноша под ним простонал. Из глаз брызнули слёзы. Едва чужая плоть проникла в него на половину, как Артур осознал, что он возбуждён. Это было самое ужасное, что только могло с ним произойти.       Артур зажмурился, а Ларсен, теряя все остатки самообладания, начал двигаться, едва ли позволив брату привыкнуть к своим размерам. Юноше казалось, что он горит изнутри, словно в него проник раскалённый жезл, не иначе. Было больно, но эта боль быстро притупилась, оставив Артура наедине с осознанием того, что ему нравится происходящее. Его руки, к огромной неожиданности для Ларсена, обхватили его шею, и в тот миг Кёркленд окончательно отпустил себя, осознав, что теперь точно владеет любимым братом целиком и полностью. Он двигался быстро и властно, вырывая из Артура громкие стоны, в то время как Скотт в спальне нежно брал Аделину.       Они поступили строго согласно договору. Да, Ларсену не нужна Аделина в качестве жены, пусть Скотт сам заделывает ей наследников. Однако Артур должен принадлежать ему всецело. Именно в этом и была суть их братского договора.       Выдержка подвела Кёркленда. Он крепко сжал такого покорного сейчас Артура в стальные объятия, уткнулся лицом в его пшеничного оттенка волосы и с рыком кончил в него. Перед глазами вмиг всё помутнело, дыхание едва не перехватило. Излившись в хныкающего брата, он выдохнул, откровенно наслаждаясь этим моментом, а после чуть приподнял голову и посмотрел на Артура. Его ярко-зелёные глаза были на мокром месте, и это, вопреки здравому смыслу, лишь сильнее заводило. Такой Артур был просто чистой воды провокацией.       — Хватит… пожалуйста…       Но Ларсен лишь улыбнулся и чмокнул брата в губы.       — Мы только начали, мой милый брат, у меня на тебя ещё очень много сил.       Артур беспомощно отвёл взгляд. В тот миг Ларсен был абсолютно счастлив, равно как и Скотт с Аделиной, и один лишь младший Кёркленд тихонько плакал, не желая мириться с реальностью. Он не понимал — просто не хотел понимать, что Ларсен в самом деле любит его всей душой и сердцем. Поверить в подобное было слишком не к месту, а потому Артур заставил себя ненавидеть его. Ведь ненавидеть всегда легче.

***

      Где-то за порогом суетливо возились слуги. Одна из служанок отошла от закрытой двери и, поймав взгляд стражника, закивала. Стоило передать лорду Кёркленду, что заключённый внутри рода брак подтверждён. Если будет на то воля богов, совсем скоро у Кёрклендов появится новое поколение.