Искупление

Тор подсел к Локи на кровать и обнял его за плечи, притянув к себе. Он удивился, что его брат, всегда такой холодный и надменный, вдруг доверчиво положил голову ему на плечо и неловко обнял в ответ. Одинсон замер, боясь пошевелиться и гадая, чем вызвано столь необычное поведение. Просидев так некоторое время, трикстер вдруг повернулся к Громовержцу и всмотрелся в его лицо. А потом неожиданно потянулся к нему всем телом и робко поцеловал его в губы. Одинсон, не ожидавший такого поворота событий, взял Локи за плечи, отстранил от себя и озадаченно заглянул в его глаза. - Локи?! – удивленно выдохнул он. – Ты что? - Я… Я не знаю… Мне вдруг так захотелось… к тебе… - Локи снова потянулся к Тору, но тот уклонился, все еще недоверчиво глядя на него. - Я не думаю, что это хорошая идея, - тихо сказал он. – Ты еще очень слаб, к тому же после всего случившегося… И ведь ты раньше никогда не позволял мне… себе… - Тор запнулся. - А теперь хочу. Может тогда меня отпустят ночные кошмары… Чтобы преодолеть страх, надо заглянуть ему в глаза. К тому же ты так давно этого хотел. Некоторое время Тор с сомнением разглядывал бледное лицо Локи, а затем нежно поцеловал его в губы. - Ты уверен? – спросил он, снова отстранившись и глядя в зеленые глаза трикстера. – Это так не похоже на тебя. Ты что-то задумал, брат? – голос Громовержца стал тверже. – К чему эти игры? Но Локи, не говоря ни слова, быстро развернулся, уселся сверху на Бога Грома и обвил его руками за шею, снова накрыв рот Тора поцелуем и лишая тем самым возможности говорить. А Одинсон, будучи не в силах сопротивляться нахлынувшим на него чувствам, сжал в кулак волосы на затылке Лафейсона и прижал его к себе еще сильнее. - Раз ты так уверен, - жарко шептал он, не прекращая целовать губы, лицо и шею трикстера, - если ты действительно этого хочешь… - он задыхался от близости такого желанного тела, с трудом сдерживая себя, чтобы не напугать и не оттолкнуть Локи своей страстью. - Обещаю, что тебе будет хорошо. Как только я почувствую, что причиняю тебе боль или хоть малейший дискомфорт, я тут же остановлюсь! - Договорились, - чуть улыбнулся трикстер, отвечая на поцелуи Громовержца. Тор начал медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, не переставая целовать его и осторожно ласкать пальцами открывающиеся участки тела. Локи сидел неподвижно, закрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. Сняв с него рубашку и отбросив ее в сторону, Одинсон принялся покрывать жадными поцелуями его плечи, грудь, живот. Он чувствовал, как Локи вздрагивает от каждого прикосновения, как учащается его дыхание, и надеялся, что все делает правильно. Одним быстрым движением он стянул с себя футболку и снова притянул Лафейсона к себе, отметив, что обычно бледное лицо его брата сейчас было покрыто слабым румянцем. Тор осторожно опустил Локи спиной на подушки и навис над ним, любуясь тонким телом, красоту которого не портил даже уродливый шрам на груди. Взявшись за пуговицу на поясе штанов Локи, Бог Грома вопросительно взглянул на трикстера, и тот едва заметно кивнул. Тогда Одинсон расстегнул молнию на его брюках и аккуратно стянул их с бедер Лафейсона вместе с нижним бельем. Опустившись рядом с Локи на постель и опершись на локоть, Тор с интересом рассматривал вытянувшееся перед ним тело. Когда-то, давным-давно, он жаждал обладать им, но младший брат никогда не уступал его настойчивым просьбам. И вот теперь, пройдя сквозь столько испытаний и пережив столько потерь, они лежат рядом. Тор улыбнулся своим мыслям и поцеловал Локи в плечо. Затем он принялся водить кончиками пальцев по обнаженному телу Лафейсона, едва касаясь его разгоряченной кожи. Локи весь покрылся мурашками, но не отстранился. Одинсон все никак не мог понять, нравятся брату его ласки или же он просто терпит их, не желая расстраивать его, Тора. - Все нормально? – спросил он. Локи молча кивнул. Тор, приподнявшись, стянул с себя штаны, оставшись полностью обнаженным. Склонившись к трикстеру и продолжая покрывать его тело поцелуями, он обхватил пальцами одной руки его плоть и слегка сжал. Локи вздрогнул и, выгнувшись, тихо застонал. Тор, не давая ему опомниться, начал нежно ласкать его член, чувствуя, как тот постепенно твердеет от его прикосновений. Чтобы закрепить результат и доставить брату еще больше удовольствия, он нагнулся и обхватил головку члена Лафейсона губами. Локи тряхнуло, и он вцепился пальцами в светлые волосы Тора, подаваясь навстречу его ласкам. Тор чувствовал, как его собственная плоть каменеет и наливается тяжестью, чувствовал, как становится все труднее дышать. Он взглянул на Локи. Глаза того были плотно закрыты, грудь бурно вздымалась и опадала, а пальцы судорожно комкали простынь. И Тор решил, что можно двигаться дальше. Он чуть сместился, от этого движения Локи открыл глаза и удивленно посмотрел на него. Улыбнувшись и поцеловав его стройное бедро, Бог Грома осторожно попытался развести в стороны согнутые в коленях ноги трикстера, но, почувствовав сопротивление, тут же отстранился и снова принялся ласкать напрягшееся тело, тихонько проталкивая руку между сжавшимися бедрами Лафейсона. - Расслабься, - прошептал он. – Не бойся, я не сделаю тебе больно. – Локи уставился на него потемневшими глазами. – Чуть раздвинь колени… Вот так… - Тор оглаживает внутреннюю поверхность бедер трикстера и чувствует, как расслабляется его брат, снова откидываясь на подушки. А рука Одинсона опускается ниже, снова ласкает отвердевшую плоть тяжело дышащего Лафейсона и перемещается к заветному местечку между его ягодицами. Поднявшись, разведя острые колени Локи еще шире и встав между ними, Тор начал осторожно массировать сжавшееся колечко мышц, внимательно следя за реакцией трикстера. Видя, что тот не отталкивает его, Одинсон дотянулся до тюбика, который принес Беннер, и выдавил себе на пальцы немного жирной мази. Локи, открыв глаза, внимательно следил за его действиями. - Я могу продолжить? - хрипло спросил Бог Грома. И получил в ответ молчаливый кивок. Тор нагнулся, поцеловал Локи в губы и снова развел его колени. Затем осторожно принялся размазывать мазь по его сфинктеру, массируя и лаская его. Лафейсон вскрикнул, когда палец Тора проник в него всего лишь на одну фалангу, и попытался отпихнуть от себя руку Одинсона. - Нет, - прошептал он, - не надо… - Все хорошо, - Тор накрыл его губы поцелуем, и Локи растворился в его ласке. Он даже не почувствовал, как палец Тора полностью вошел в него. Затем еще один… Локи застонал, приподнимая бедра. Тор был так нежен с ним, что никакого дискомфорта и, тем более, боли он не чувствовал. Была только сладкая истома, затопившая все тело и сознание. - Тебе нравится? – услышал он словно сквозь толщу воды голос Громовержца. - Да… - прошептал в ответ трикстер непослушными губами, не замечая, что начал двигать бедрами в такт движению пальцев внутри себя. Тор видит, что Локи уже готов принять его, но на всякий случай спрашивает: - Локи, ты позволишь мне… сейчас… Локи посмотрел на него, не понимая сначала, о чем его просят. Но потом неуверенно кивнул головой и попытался перевернуться на живот, но Тор его остановил. - Нет, - сказал он. – Я хочу видеть твое лицо и знать, что не причиняю тебе боли. Он взял небольшую подушку и подложил под поясницу трикстера, слегка приподняв его бедра. Локи послушно развел колени, но от Тора не укрылся его полный отчаяния взгляд. - Мы можем остановиться, если хочешь, - сказал он, поглаживая Лафейсона по бедру, но Локи замотал головой. - Давай, - хрипло выдохнул он. Тор поцеловал его колено и, придерживая пальцами свой потяжелевший член, начал медленно входить в трикстера. Ему удалось протолкнуть внутрь только головку, когда Локи закричал, поджал колени к животу и закрыл лицо ладонями. Одинсон тут же вышел и принялся поглаживать, успокаивая, дрожащее под его пальцами тело. Он знал, что чувствует сейчас Локи, знал, что за образы всплывают сейчас в его памяти, поэтому терпеливо ждал, когда тот успокоится. Подождав немного и видя, что трикстер не намерен его отталкивать, Бог Грома снова начал осторожно входить в него. Он медленно проталкивался, прислушиваясь к своим ощущениям и следя за реакцией Локи. А тот убрал руки от лица и смотрел в лицо Тору широко распахнутыми глазами. Одинсон заметил, что по его щекам текут слезы, и хотел прекратить эту пытку, но Локи неожиданно обвил его ногами, не давая покинуть свое тело. И Тор начал осторожно двигаться внутри него. Сначала медленно, потом, видя, что Локи не противится, все быстрее и увереннее, стараясь все время менять угол проникновения и не забывая при этом ласкать пальцами его член. Наконец, Одинсон нашел нужную точку, и трикстер, спустя несколько минут, дико вскрикнул и оросил семенем свой живот. Не желая лишний раз мучить брата, Тор тоже не стал растягивать удовольствие и, осторожно, но довольно сильно толкнувшись в него, кончил, тяжело опустившись сверху и замерев, пытаясь отдышаться. - Как ты? – спросил он, откатываясь в сторону и целуя Локи в висок. – Все нормально? Я не сделал тебе больно? - Все хорошо, - ответил трикстер, не открывая глаз. – Просто я устал, сил совсем не осталось. Тор улыбнулся и потрепал его за волосы. - А сейчас надо принять душ и лечь спать, - сказал он. Уже после душа, лежа в своих кроватях, они думали каждый о своем. - Тор, - сказал вдруг Локи. – А если бы кто-нибудь вошел? Ну… Когда мы… - Об этом я как-то не подумал, - смущенно ответил Одинсон. Наступила тишина. Тор думал о том, что теперь все изменится к лучшему. Он уснул, прислушиваясь к тихому дыханию Локи в темноте, и на душе у него впервые за долгое время было тихо и спокойно. А Локи не спал. Он лежал, уставившись в потолок, и думал о том, что ничего не изменилось. Убедившись, что Тор крепко спит, он поднялся с кровати, тихо оделся, подошел к шкафу, стоящему в их комнате, и открыл его дверцы. То, что ему было нужно, он увидел сразу. Поясная сумка Тора, в которой лежало несколько кристаллов Фригг. Высыпав их себе на ладонь, Локи выбрал один, побольше, и с болью в глазах обернулся к спящему, ничего не подозревающему Тору. - Прости, - прошептал он, бросив выбранный камушек на пол и с силой наступив на него ногой. Затем он закрыл глаза, четко представив себе то место, где хотел бы сейчас оказаться. Тор, проснувшись от яркого света, не сразу понял, в чем дело. В центре помещения раскручивался маленький, искрящийся миллиардами искр, вихрь, в центре которого стоял Локи. Отблески многочисленных огоньков придавали отрешенному лицу трикстера какой-то неземной вид. Словно зачарованный, Громовержец следил, как эти искорки пляшут вокруг Лафейсона, кружась все быстрее и быстрее вокруг него, поднимаясь от его колен к бедрам, поясу и выше. В какой-то момент Локи повернулся лицом к Тору и встретился с ним взглядом. В этом взгляде была такая решительность, такое спокойствие и в то же время такое отчаяние, что Тор мгновенно пришел в себя. - Локи, нет! – выдохнул он, не веря своим глазам. Локи словно в прощальном жесте протянул к брату свою руку, уже начавшую терять очертания, и Тор, выйдя из оцепенения, попытался прикоснуться к нему своими пальцами. Но вместо привычной прохлады рука Громовержца встретила пустоту. Тогда, не долго думая, Одинсон кинулся в центр разрастающегося вихря в надежде успеть, успеть остановить… Не дать исчезнуть навсегда… Последнее, что Тор услышал, было тихое «Прости»… … Он закричал, хватая руками пустой воздух в том месте, где только что стоял Лафейсон. А через минуту настала гробовая тишина. Тор стоял в одиночестве посреди комнаты, пытаясь осознать случившееся. А потом упал на колени и снова закричал. Закричал так, как никогда в жизни, потеряв последнее, что у него было, то, что он так любил, и то, что вернуть он был уже не в силах. Одинсон повалился на бок, распластавшись на полу и корчась в беззвучных рыданиях. «Локи, вернись! – умолял он. – Прошу тебя, брат!» И вдруг, словно легкий теплый ветерок коснулся сознания обезумевшего бога, и он четко услышал голос Локи: «Прости. Так надо…»