Knight of Cups

Эггси подозревал, что в этой импровизированной ссылке ему может быть скучновато, но и подумать не мог, что масштабы скуки будут столь обескураживающими. Он в каком-то небольшом прибрежном городке, полупустом в честь того, что туристический сезон ещё не наступил. Местные только и делают, что едят, пьют кофе, валяются на пляже и предаются послеобеденному сну, потому что сиеста – это святое. У них будто бы вообще нет никаких важных дел, и полно времени на поболтать с белобрысым мальчиком, которого непонятно каким ветром занесло в их края. Всё бы ничего, но большинство этих милых людей искренне верует, что Эггси понимает по-испански. Для справки: нет, Эггси ни черта не понимает. У него из важных занятий только учеба – и через неделю он уже готов расцеловать того, кто выдумал дистанционное обучение, потому что без уроков он бы точно подох со скуки и переживаний по поводу того, что творится там, в Лондоне, с его дорогим опекуном, который, кстати, не соизволил позвонить или хотя бы написать на е-мейл ни единого разочка. Впрочем, к исходу первого месяца Эггси начинает втягиваться в местный образ жизни, а заодно решает, что пора начинать учить испанский – кто знает, насколько он здесь застрял? А так - хоть какая-то польза, помимо загара. С утра он неспешно завтракает, выползает из гостиницы для того, чтобы прогуляться до пляжа, желая всем без разбору ранним прохожим доброго утра, валяется на песке, потом направляется на спортивную площадку, которую приметил ещё в первую неделю своей ссылки, и занимается там, чтобы совсем уж не размякнуть от этого образа жизни, потом занимается учебой, часто пропуская обед, а вечером снова направляет свои изрядно подрумянившиеся телеса на пляж, и ужинает где-то по пути. Схема повторяется день ото дня, и – на удивление – кажется Анвину вполне приятной. Впрочем, когда на исходе второго месяца привычную схему нарушает Гарри, объявившийся с утра пораньше на пороге его номера – Эггси совсем не против. -Привет, - улыбается сонно, трёт глаза, щурится, - это точно ты сам прилетел, или я ещё просто до конца не проснулся? Гарри улыбается и легонько щелкает его по носу. -Разбудил? – Спрашивает. Эггси кивает, делает шаг навстречу и обнимает его. Все тревоги, всё волнение, весь страх, что он всё это время прятал в самый дальний угол сознания, сейчас все разом будто выползают оттуда, Эггси чувствует, что сердце будто вниз ухает, пропускает пару ударов, и как дыхание спирает – тоже чувствует. Две секунды – а потом он утыкается носом в шею Гарри и становится хорошо-хорошо, и спокойно-спокойно. -Гарри… -Что? -Я тут вдруг понял, как страшно люблю тебя. Нет, правда. Страшно. Харт только вздыхает. -И что мне с тобой делать? Он и вправду не знает, что делать с мальчишкой, который вбил себе в голову эту мысль. Но самым страшным, в его представлении, было то, что то, что говорил Эггси, могло с небольшим, но всё же шансом, оказаться не надуманным, а настоящим. А постоянство этой игры, то, как она растягивается во времени, как бы намекало Харту, что это – и не игра вовсе. Но – господи боже – как этот мальчишка в таком возрасте может вообще хоть что-то знать о любви? Если даже Харт ничего толком о ней не знает. Хотя, может быть – тут проблема в Харте, а совсем не в Эггси. -Ничего, - тем временем фыркает Эггси ему в шею, - тебе не нужно ничего делать. Эггси знает – видит – что Гарри не верит, не принимает всерьёз. Пускай. Эгоистичное желание сделать Гарри только своим, быть для него единственным человеком, стоящим чего-то – то есть, стоящим всего, быть самой главной частью его жизни – это по-детски жадное желание прошло. Сейчас Эггси понимал наивность своих детских грёз, как понимал и то, что любовь – она в том, чтобы любить людей такими, какие они есть, а никак не в том, чтобы заставлять их становиться кем-то другим ради твоей любви. Это осознание огорошило его не так уж давно – и всё встало на свои места. Не осталось ни душного, мучительного желания отобрать Гарри у всего мира, не осталось ни обиды на него за то, что он и вовсе не собирается воспринимать его чувства всерьёз, не осталось ничего тяготящего в этом чувстве привязанности. Поэтому – нет, Гарри не нужно было ничего делать. Гарри и так делал всё – был жив, был рядом и обнимал его, ероша волосы таким привычным, таким до одури родным жестом. Гарри оказывается страшно уставшим – но честно завтракает вместе с Эггси, который признаётся в том, что ему опостылели уже завтраки в одиночестве, а потом идёт в номер и спит до самого вечера. Кажется, в этот раз его не заботит даже, как это выглядит – что взрослый мужчина делит номер с мальчишкой – и не то, чтобы Эггси это не устраивало – просто это было совсем не похоже на Гарри. Когда Гарри просыпается, Эггси сообщает ему, что у него двадцать минут на душ, а потом они идут на пляж. -Судя по твоему тону, у меня нет выбора? – интересуется Гарри. Сидит на кровати, трёт глаза и выглядит просто преступно-очаровательно. Кто бы знал, что он вообще может выглядеть таким... беззащитным, что ли? -Ага, - с довольной улыбкой кивает Эггси. Спустя час они оказываются на пляже. Для Гарри теплый песок под босыми ногами – это ощущение из далёкого детства, из того времени, когда родители отправляли его на всё лето в Брайтон. Через воспоминания о детстве он приходит к мыслям о мальчишке, который сидит на расстоянии вытянутой руки от него прямо на песке. Эггси не был его плотью и кровью, но это было совершенно не важно – потому что Эггси был с ним уже такое количество времени, какое не проводил с ним рядом никто, пожалуй – если мерить не в годах, а в проведённых вместе днях или часах. И это было феноменально. А ещё феноменальным было то, что, несмотря на это, Гарри до сих пор так и не смог до конца понять мальчишку. Эггси был рядом с ним почти вечность - по меркам образа жизни Харта, он не переставал удивляться всему в нём – его самостоятельности, его упорству, его смелости, и он не понимал, отчаянно не понимал, как это вообще возможно – что он, этот мальчишка, совершенно серьёзно говорил ему о любви. Потому что – кажется, до Харта наконец дошло – шутить о таких вещах – совсем не в характере Эггси. -Что? – Всё-таки не выдержав на себе пристального задумчивого взгляда, спрашивает Эггси. -Ничего, Эггси. Всё хорошо. -Не врёшь? – Пытается состроить строгое выражение лица, сводит брови к переносице, но всё равно улыбается и строгость выходит совсем не убедительной. -Не вру. -Ну ладно. Садись уже. Эггси берёт его за руку и тянет вниз. -Что, прямо на песок? -Да-да. Прямо на песок. Поверь, твоя бледная аристократическая задница это переживёт. -Эггси, - с крайней степенью осуждения тянет Харт, но рядом, всё-таки, садится – потому что Анвин прав, его аристократическая задница переживала и не такое. -Я тут узнал, что из Барселоны до Саутгемптона можно доплыть на корабле. Представляешь? -Представляю, - кивает Гарри. Анвин смотрит на него взглядом, который Харту хорошо знаком, - что, хочешь возвращаться морем? -Я понимаю, что у тебя может не быть на это времени. -Дело не во времени, - качает головой Харт. -А в чем тогда? – Анвин, до этого просто рассматривающий Гарри, задерживается взглядом на шраме от пулевого ранения на плече – того, которое когда-то помогал перевязывать – с задумчивым видом проводит по нему пальцами, спускается прикосновением к шраму на животе – от того ранения, после которого Эггси сам вынимал из Харта пулю. -Дело в том, что я не слишком хорошо переношу морские путешествия, - поясняет Харт. Эггси смотрит на него удивлённо, задерживаясь тёплым прикосновением пальцев на животе. -Серьёзно? Тебя укачивает на кораблях? – Фыркает недоверчиво, всё-таки убирая руку с живота Гарри и прижимаясь к его плечу своим. -Не то, чтобы я слишком. Голова кружится и температура поднимается – ничего фатального. Думаю, что я вполне смогу вытерпеть три дня. -Правда? Ты готов мучиться ради меня? -Сколько угодно, Эггси. Анвин старается спрятать слишком уж довольную улыбку, но притворство – это вообще не его конёк, поэтому попытки он быстро бросает и – как всегда совершенно неожиданно и страшно трогательно – легко касается губами плеча Харта. -Спасибо, - говорит тихо. -Вот уж точно не за что, - улыбается Гарри. Они сидят на пляже до темноты, возвращаются в гостиницу заполночь, Гарри соглашается с Эггси в том, что нет никакого смысла снимать ещё один номер – Эггси полон решимости сбежать из этого города завтра же. На следующий день они уже в Барселоне – Эггси с открытым ртом ходит по центру города, Гарри тихо посмеивается над этим детским восторгом и просит только, чтобы тот не потерялся, ночуют они в маленькой гостинице прямо около порта – а рано с утра Эггси уже стоит на причале и присвыстывает, когда Гарри кивает ему на махину, на которой им предстоит плыть. -Да на нём уместится всё население города, в который ты меня сослал. -Боюсь, ты немного преувеличиваешь вместительность судна. -Разве что совсем чуть-чуть, - кивает Эггси, - пойдём? -Пойдём. Гарри проклинает самого себя за эту жертвенность, стоит только им выйти из порта в открытое море – головокружение на любых морских судах у него всегда было просто чудовищным, и от этого не помогали никакие таблетки. К сожалению, за пять лет, что прошли с тех пор, как он последний раз был на борту корабля, ничего не изменилось. При этом сама идея морских путешествий была ему вполне симпатична – тихо, спокойно, не так уж многолюдно, если с умом выбрать рейс - с контингентом на борту, что большую часть времени будут либо пить, либо играть в казино, либо торчать на увеселительных мероприятиях – в общем, не утруждать себя выходом на палубу, вполне удовлетворённые и видом из окна. В общем, весь первый день их пути Гарри сидит в шезлонге на верхней палубе, читает книгу и попивает бурбон, пока Эггси исследует все внешности и внутренности их временного жилища, периодически возвращаясь к месту обитания Харта, интересуясь его самочувствием и тем, сколько тот уже выпил, рассказывая, где он был и притаскивая что-нибудь съедобное. В какой-то момент Харт ловит себя на мысли о том, что он, в этом шезлонге, в тёмных очках, футболке-поло, парусиновых шортах, со стаканом бурбона, книгой и скучающим видом, похож на немолодого повесу, который находится здесь только для того, чтобы потешить своего излишне молодого и столь же любопытного любовника. Увы, они с Эггси действительно больше похожи на пару, чем на опекуна и его воспитанника – уж больно Анвин вымахал за последний год, чтобы походить на неразумное дитятко. С этим приходится смириться - как и с головокружением, как и с отчаянно скучной книгой, как и с тем, что Анвин, поняв, что Харт в таком состоянии не склонен к нотациям, позволяет себе несколько больше, чем обычно. Вечером, обойдя все общественные помещения и все самые дальние закоулки на корабле, Эггси, после недолгого плутания среди совершенно одинаковых дверей находит их каюту, а в ней и Гарри, который решил, что свежего воздуха с него хватит, и теперь сидел в кресле, всё ещё пил бурбон и крайне неторопливо печатал что-то в ноутбуке. Анвин забирается в соседнее кресло с ногами, дотягивается через столик до стакана с бурбоном, нюхает подозрительно, и под пристальным взглядом Харта делает немаленький такой глоток – и даже не морщится. -И как это понимать? -Интересно же, что это такое вкусное у тебя в стакане, раз ты пьёшь это целый день. -Удовлетворил своё любопытство? -Ага. И ты всё ещё не пьян? -Я не так уж много выпил, - поводит плечами Гарри. -Ну да-а-а, - недоверчиво тянет Эггси. – Пойдём наружу? Там огромная луна и больше ничего. Вообще. -И на это стоит смотреть? – Немного ворчливо уточняет Гарри, но на ноги, всё-таки, поднимается. С ощущением качки внутри собственной головы он почти уже свыкся, и вернул себе прерогативу ходить по тем траекториям, по которым нужно ему, а не по тем, какие задаёт ему неуловимо качающийся на волнах здоровенный лайнер. Эггси пару минут идёт рядом с Гарри, посматривает обеспокоенно, но – надо отдать ему должное – помогать не пытается, знает, что это лишнее. Удостоверившись, что Гарри идёт вполне себе уверенно, мальчишка прибавляет шагу, первым выходит на палубу, поднимается уровнем выше и прилипает к перилам на самом носу корабля. -Смотри не свались, - предостерегает Гарри, становясь позади Эггси. Снаружи хорошо – темнота, прохлада и воздух, пропитанный солью и влажностью и никого, совсем никого – сейчас, кажется, самый разгар ужина и все занимаются набиванием желудков, а не созерцанием луны. -Ещё чего. Эггси смотрит на него через плечо, и, недолго думая, откидывается назад, расслабляет плечи, прижимается к Гарри. -Всё облазил? -Думаю, да. Жуть как интересно. -Хорошо. -А тебе не было скучно? -Едва ли. Редко выдаётся возможность целый день просидеть на месте с четким осознанием того, что больше всё равно делать нечего. -Я рад, - весело фыркает Эггси. Замолкает ненадолго, Харт молчит тоже, в задумчивости устраивая ладонь на плече Эггси и пальцами водя вдоль его ключицы. -Я тут подумал, что дальше делать... -В плане? -Ну, школа же считай кончилась. Надо специальности выбирать, и всё такое. -И что ты надумал? -Может, поступить на медицинский? -Хм. -Что значит это «хм»? -Думаю, это совсем неплохая идея. К тому же, у тебя уже есть опыт. -Думаешь, мне хватит ума? -Господи Боже, Эггси. Конечно хватит, - отвечает Харт этим своим тоном абсолютной убеждённости. И это так... приятно. То, как гладят пальцы Гарри, тоже приятно – даже больше допустимого, поэтому Эггси, опасаясь за своё душевное равновесие, просит: -И Гарри... прекрати это делать -Прекратить делать что? -Ну, вот это... своими пальцами. Учитывая, что эти два месяца я, как и обещал, вёл себя крайне пристойно, а ты – это всё-таки ты... кажется, тебе вообще не стоит меня трогать. Если честно. -О, - только и говорит на это Харт, который даже несколько обескуражен откровенностью мальчишки. Руку убирает, правда, Эггси тут же забирает его ладонь себе, принимается гладить пальцами по тыльной стороне запястья вверх-вниз. – Я не настаивал на том, чтобы ты вёл себя пристойно до крайности. Я настаивал на том, чтобы ты не врал о своём возрасте типам вдвое тебя старше. -Ну, с ровесниками мне не интересно. -Вынужден уточнить – мы сейчас обсуждаем твои сексуальные пристрастии? -Боюсь, что да, - посмеивается Анвин. -В таком случае, для своего спокойствия я должен ещё уточнить, на основе какого опыта ты сделал такой вывод? -Боюсь, что на основе практического. -Кажется, мне нужно было лучше за тобой присматривать. -Да ладно, Гарри. Они были не намного старше. Это тебя успокоит? -Теперь меня волнует это множественное число. -Оно множественное настолько, что я могу всех припомнить и сосчитать. Спокойно, папочка, - Эггси весело фыркает, отпускает, наконец, руку Гарри и разворачивается к нему лицом. Приподнимает брови, улыбается ему своей самой ангельской улыбкой, а в глазах чуть ли не черти прыгают. -Прекрати меня так называть. -Почему? -Я определённо не твой отец. И не твой «папочка». Эггси посмеивается тихо, потом замолкает, прикусывает губу, склоняет голову к плечу, задумчиво смотрит на Гарри. -Как думаешь, если я тебя поцелую, это будет очень неприлично и нагло? – Спрашивает. -Неприлично и нагло – это очень про тебя, так что, я сказал бы, что в этом не будет ничего удивительного. -Да? Вот и славно, - с жутко хитрым видом кивает Анвин, и, перекатившись с пятки на носок плавно, касается губами губ Харта. А тот – сам не зная, почему – поддаётся всё-таки этой прихоти мальчишки. Эггси начинает поцелуй чуть неуверенно, скользит кончиком языка но нижней губе, прикусывает мягко, и, едва не поперхнувшись воздухом от неожиданности и восторга, приоткрывает рот, позволяя языку Гарри скользнуть между его губ – о да, пожалуйста, это же как подарок сразу на несколько дней рождений вперёд. Харт будто бы специально перехватывает инициативу целиком – и не сказать, что Эггси сильно против, о нет, он очень даже за, он бы поплавился от удовольствия, если бы мог. Но отстраняется он, всё же, первым – потому что всё это слишком для его неокрепшего рассудка. Облизывает покрасневшие губы и говорит тихо: -Я, пожалуй пойду спать. Кажется, самое время. -Не самая плохая идея, - хмыкает Харт. Эггси улыбается, огибает его и неспешным шагом направляется в сторону кают, испытывая это страшно необычное, но приятное тёплое покалывание в солнечном сплетении, от которого чуть спирает дух будто в предвкушении чего-то. Чего-то, чего в случае Эггси и Гарри, конечно, не случится (не сегодня, не здесь, не сейчас - точно). Но Эггси не избалованный. Ему достаточно и этого. Этой ночью Эггси снова спит кое-как, засыпает и просыпается, по полчаса сонно смотрит то в окно каюты, то рассматривает комнату, то прислушивается к ровному, глубокому дыханию Гарри, который спит через тонкую стенку от него. Встаёт, как только солнце показывается над водой, тихонько проходит мимо спящего мертвым сном Гарри и выходит из каюты, ломая голову над тем, чем себя занять после завтрака – потому что что-то ему подсказывает, что Харт не проснётся до самого обеда. Так и происходит – Эггси успевает позавтракать, навернуть пару кругов по кораблю, поплавать в бассейне, познакомится с хлыщом лет восемнадцати – длинным, носатым и отчаянно скучным, и узнать от другого, куда более интересного джентльмена лет сорока, что на корабле, оказывается, есть ещё и библиотека, которую Эггси вчера каким-то образом пропустил. За разговором с этим самым джентльменом и застаёт его Харт. Надо сказать, что то, что он видит, не нравится ему уже издалека – Эггси, босой, с мокрыми волосами, в белой майке и своих внеочередных драных джинсовых шортах стоит, опираясь локтём о барную стойку, водит пальцами по запотевшему стеклу стакана, стоящего рядом и с самым заинтересованным видом кивает типу лет сорока, что стоит близко – слишком близко – к нему, почти отзеркаливая его расслабленную позу и то и дело касаясь то его предплечья, то запястья, то плеча – на самом деле, это его прикосновение почти не отлипает от Анвина. -Добрый день, джентльмены, - возникая за спиной у мистера-загребущие-ручки, говорит Харт. Загребущие-Ручки аж вздрагивает, зато Эггси улыбается ещё шире. -Привет, Гарри. Я уж думал, ты не проснёшься до завтра. Представляешь, тут есть библиотека. -Странно, что ты не нашел её вчера, - хмыкает Харт, - надеюсь, он не утомил вас своей болтовнёй? – До крайности вежливо обращается он к Мистеру-Ручкам. -Нет, что вы. Ваш мальчик очень приятный собеседник. Почему-то у Харта возникает труднопреодолимое желание ударить этого типа в челюсть, что было бы не слишком уместно. Поэтому он подавляет это желание и говорит ещё более вежливо. -Боюсь, я буду вынужден украсть его у вас на некоторое время. -Конечно-конечно, понимаю. -Эггси, - Харт смотрит на Анвина долгим взглядом, потом разворачивается и идёт обратно к крытым помещениям. -Было приятно поболтать, - улыбается мистеру-имя-которого-он-не-запомнил Эггси, и, быстро поравнявшись с Гарри, замечает: -Ты выглядишь так, будто я сейчас что-то натворил. -А разве нет? – Хмыкает Харт. -Мистер Харт, я просто общался с этим джентльменом, а вы его, кажется, напугали! -Он едва целиком к тебе не прилип. -Погоди-погоди. Это похоже на ревность. Ты что, ревнуешь? -Ничего подобного. -Ну да, ну да, - еле сдерживая смех, тянет Эггси. – В любом случае – ты отвоевал меня у него и теперь я буду липнуть к тебе. В подтверждение своих слов Эггси подхватывает Гарри под руку и теперь идёт с ним плечо к плечу. -Как тебе будет угодно. -Долгий сон на тебя так действует, что ли. -Как? -У тебя появляются чувства. Ну, больше, чем обычно, - всё ещё стараясь не смеяться, поясняет Эггси. -Вот как. -Ага, - не смеяться, всё-таки, не выходит, - перестань дуться. А то пойду обратно. Приятнее, когда липнут к тебе, а не когда ты пытаешься прилипнуть к кому-то, кто этого как будто бы отчаянно не желает. -Нет уж. Оставайся, - всё-таки улыбается Харт. -То-то же, - довольно тянет Эггси, - куда мы идём? -Обедать, я полагаю. -Ты выспался? Как твоя голова? -Немного. Голова всё так же, но я привык. -Тоже неплохо. После обеда пойдём искать библиотеку? -Если хочешь, - пожимает плечами Гарри. Обед и поиски библиотеки несколько затягиваются, в самой библиотеке они также застревают на некоторое время, пока Анвин не находит внушительных размеров анатомический атлас с большими иллюстрациями и не выражает желание засмотреть его до дыр. -В конце концов, мне пора готовиться, если я решил поступать на медицинский, да? Снаружи начинает накрапывать противный мелкий дождь, поэтому они возвращаются в каюту – Анвин залезает на кровать Харта, усаживается посередине её, поджав ноги под себя, раскрывает разворот с человеческим скелетом, Гарри садится рядом уже со стаканом виски в руке. За следующие пару часов, пока Эггси, болтая на совсем отвлеченные темы, разглядывает картинки с костями и внутренностями, стакан Харта успевает наполниться и опустошиться трижды. -Куда в тебя столько? – в конце концов спрашивает Анвин. Он, в общем-то, привык к тому, что стакан, на два пальца наполненный чем-то алкогольным под вечер – это норма для Харта. Но не два дня подряд, начиная с обеда и так помногу. Впрочем, Гарри, похоже, вообще не пьянеет. -Ты следишь? – Только и хмыкает Харт. -А то. Ты второй день подряд хлещешь виски и бурбон как сок. -Алкоголь позволяет легче переносить качку. И я даю себе возможность расслабиться. Ты будешь осуждать меня за это? Эггси хмурится, смотрит на Харта – тот не выглядит усталым, но вообще – он никогда не выглядит усталым, так что с ним так просто и не угадаешь. Поэтому Эггси решает уточнить. -Это поэтому ты так много спишь? – Гарри кивает. – Не самые простые два месяца? – Снова кивок. – Ну ладно, - ворчит Эггси, подползая к Харту поближе и садясь рядом. – Кстати, в чем разница между бурбоном и виски? Ничего в этом не понимаю. -Не удивительно. Тебе ещё рано что-то в этом понимать, - улыбается Харт. -Ну Гарри, - легонько теребит его за коленку Анвин, - по твоему мнению, мне много в чем рано что-то понимать, а я всё равно понимаю. -Всегда считал, что ты слишком любознательный. -Но всё равно поощрял это. Зато я умею стрелять и водить машину. Думаешь, много тех, кому идёт семнадцатый год, могут этим похвастаться? -Едва ли. -Ну так в чем разница? -Бурбон делают из кукурузы. Виски – из ячменя. Бурбон – это тоже виски, только американский. Вкус бурбона ты помнишь, - Гарри протягивает ему свой стакан. -И твоя снобская душонка позволяет тебе пить американский виски? – посмеивается Эггси, берёт стакан в руки, смотрит на Харта с сомнением. -Что? Пей. Сам попросил. -Когда ты разрешаешь – это не так интересно, - заключает Эггси, но глоток всё-таки делает. – Эта штука съедобнее, чем вчерашняя. -Только не увлекайся, - посмеивается Харт. -Это ты чтобы мне было интереснее? – Улыбается ему Анвин, делая ещё один глоток и возвращая стакан Харту, приваливается плечом к его плечу. – Пиво мне нравится больше. -Кто бы сомневался. Говорю же – тебе ещё рано. Эггси, которому вдруг стало лениво как-то, в ответ только фыркает, устраивает голову у Харта на плече, зевает отчаянно. -Не выспался? -Ужасно плохо спал. -Ложись. -Только с тобой. -Хитришь. Я недавно проснулся. -Кто сказал, что мы будем спать? Эггси поднимает голову, смотрит на Харта, хитро глазами сверкает – почти с тем же видом, что накануне вечером. -Не пойму – ты просто сильно соскучился, или настолько обнаглел? -Может, и то и то? – Предполагает Анвин. -Вероятно, так и есть. Эггси – маленький хитрый паршивец, гибкий и шустрый – потягивается длинно и сладко, слитно скользит по кровати, оказываясь не сбоку от Гарри, а напротив него, опирается ладонями о его колени. Харт хмыкает, смотрит на него спокойно и выжидающе. Эггси явно решил поменять стратегию – и действовать напролом, будто каким-то образом почувствовал, что Харт может поддаться. А тот и правда мог – потому что, в конце концов, если секс с ним - это то, что действительно было настолько нужно мальчишке – то почему бы и нет? Харт был уверен, что Эггси достаточно умен для того, чтобы не питать никаких иллюзий насчет их отношений. Эггси, конечно, не знал, что для Гарри он – больше чем любовник, чем друг, чем воспитанник – больше, чем кто-либо, кем может быть один человек другому. Эггси для Гарри был маленьким отражением его самого, отражением не абсолютно идентичным, но в несколько раз более совершенным – более добрым, более смелым, более преданным. Эггси был лучшим, что Гарри Харт вообще видел в своей жизни. И, если так подумать - главным событием всей его жизни вообще. Может быть, поэтому Харт и поддаётся – и когда Эггси всё-таки подаётся ближе и целует его - не оставляет расстояние между ними неизменным, а привлекает ближе, позволяет забраться к себе на колени, проводит ладонью по спине и задерживает её на бедре мальчишки. Тот улыбается в поцелуй, жмётся ближе, запускает руки Харту под футболку – и когда не встречает никакого сопротивления и здесь, отстраняется и смотрит недоверчиво. -Ты серьёзно? – Интересуется с поистине хартовой интонацией. -Эггси, мальчик мой, остановись и подумай хорошенько – когда я тебе в чем-то отказывал? -Редко. Почти никогда. -То-то и оно. Анвин в миг становится серьёзным, смотрит задумчиво – и Гарри уже думает, что он сейчас передумает, пойдёт на попятную – но нет. Эггси фыркает, качает головой, одним быстрым движением стягивает с себя майку, кидает её на пол и тянет край футболки Харта вверх: -И к чему тогда было столько тянуть? – Спрашивает, отправляя футболку Харта к своей майке и проводя горячими ладонями по его плечам. -Не пойми меня неправильно, но ты и сейчас-то несколько... маловат для подобных вещей. По моему мнению. -Ты безнадёжно устарел, - подытоживает Эггси, не теряя времени зря и расправляясь с застёжкой на чиносах Харта, - по моему мнению. -Думаю, скоро мы узнаем, кто из нас прав. -Да, папочка. -Ещё раз меня так назовёшь – и я выставлю тебя за дверь. Голым, - вполне серьёзно угрожает Харт. Эггси смеётся, помогая ему стянуть с себя шорты. -Не сдержался, прости. Ты так забавно бесишься. -Ты абсолютно невыносим. -Да-да. Я знаю. -Заткнись уже, - сам смеясь, просит Харт. -Как скажешь. То, что смазка и презервативы как по волшебству находятся не где-нибудь, а в рюкзаке у Анвина, почему-то ничуть не удивляет. Зато немало удивляет опытность мальчишки, которую явственно видно, хоть Харт и не позволяет ему ничего делать – но Эггси ёрзает бёдрами, как надо, скользит прикосновениями по спине, как надо, подставляется под поцелуи, как надо и вообще ведёт себя как надо – никакой порывистости, торопливости и поспешности, на которые Харт рассчитывал поначалу. Когда он гладит Эггси по пояснице и скользит пальцами между ягодиц, тот улыбается довольно, прогибается в спине, сжимает пальцы на плечах Харта. Не зажимается ни на долю секунды, когда Харт начинает растягивать его – только сбивается с тихого, размеренного дыхания, срывается на тихий стон на выдохе, прикусывает губу, чуть хмуря брови. Запускает пальцы в волосы Харта, чуть сжимает, тянет – несильно, приятно, сам двигает бёдрами, насаживаясь на пальцы – весь в себе будто, в своих ощущениях, бесконечно далёкий и такой донельзя блаженный. Харт не думал даже, что его мальчишка вообще может быть таким. Он хмыкает тихо, мягко касается губами уголка губ Эггси. -Ещё? – спрашивает тихо. -Да, пожалуйста, - отзывается Анвин, улыбаясь и кидая на него хитрый взгляд из-под полуопущенный ресниц. Харт чуть разводит пальцы внутри него, Эггси вздрагивает, сжимает пальцы у него на плече и совершенно замечательно стонет – негромко, но длинно, на выходе. -Ох, черт, - шепчет он, чуть запыхавшийся, в губы Харту, - можно сделать так, чтобы это вообще не кончалось? -Боюсь, что нет, - посмеивается Гарри, едва задевая его губы своими. -Можешь сделать так ещё раз? Харт, конечно, может – и делает. Эггси снова перетряхивает, он стонет даже восторженно как-то, трётся щекой о щёку Гарри. -Ещё, - просит уже о другом. -Уверен? -Вполне. -Скажи, если передумаешь. -Конечно, Гарри. Харт добавляет третий палец, Эггси морщится, напрягается непроизвольно, получает от Гарри мягкий поцелуй в висок, двигает бёдрами на пробу. Гарри гладит его изнутри, злонамеренно задевая простату только совсем чуть-чуть и заставляя Анвина поднывать тихонечко – и это страшно мило. Харт думает, что он чертов грязный извращенец. И ещё – что это не так уж и плохо иногда – быть грязным извращенцем. В конце концов Эггси мстительно кусает его за плечо, тут же, правда, касаясь места укуса губами и вслепую тянется до презервативов, выуживая один из коробки и разрывая упаковку зубами. -Ты же будешь настаивать, - констатирует ворчливо. -Ты прав, - кивает Харт, забирая было у Анвина упаковку, но тот убирает руку. -Не отвлекайся. Я сам. Можно мне сегодня хоть что-нибудь сделать самому? -Черт с тобой. То, с какой ловкостью Эггси раскатывает латекс по члену Харта несколько настораживает, но он снова пресекает эти мысли в своей голове о том, откуда мальчишка в неполные семнадцать такой опытный. Харт греет на пальцах смазку, скользит пальцами между ягодиц Анвина, который всё-таки начинает проявлять нетерпение и, когда Харт наконец подхватывает его под бёдра и скользит членом между ягодиц – сам изгибается, насаживается на член – не резко, медленным слитным движением – и сразу до основания. Так, что даже у Харта в солнечном сплетении всё в комок сжимается, по позвоночнику сладкой судорогой ведёт и дыхание сбивает. -Сдурел, - с укоризной констатирует Гарри, сжимая пальцы на бёдрах Анвина. Он всё же совсем не ожидал такой прыти. -Да-а-а, - тянет Эггси, и в голосе – ни нотки боли, и совершеннейший восторг в глазах, - точно сдурел. Эггси смотрит на него смеющимся взглядом, прикусив губу, за что получает лёгкий шлепок по ягодице и поцелуй в висок. Двигаться он начинает сам – чуть сжав пальцы на плечах Харта и упершись лбом в его лоб. Сначала хмуриться немного, но Гарри прижимает его за бёдра чуть ближе к себе, тем самым меняя угол, сам чуть толкается навстречу и мальчишка захлёбывается стоном, а потом ещё одним и ещё, вцепляется пальцами Харту в предплечье. -Перестань, Гарри. -Не похоже, чтобы тебе было больно. -Нет, мне чертовски хорошо, но в этом-то и проблема, - Эггси закрывает глаза, прогибается в спине, губы кусает, и так искусанные до ярко-алого цвета. -Нет никакой проблемы. Давай, мой мальчик. Сопротивляться бесполезно, да и не получается – Гарри не даёт, толкается вроде и не сильно совсем, аккуратно, но Эггси прошивает таким удовольствием, что ему кажется, что он сейчас просто отключится от того, как это хорошо. Он утыкается Харту в шею, стонет глухо, жмурится, чувствуя, как низ живота наливается жаром – а потом его перетряхивает и он кончает, не забывая сжаться вокруг Харта посильнее и не прекращая двигаться – и довольно улыбается, когда чувствует, как тот напрягается и длинно судорожно выдыхает – и кончает тоже. Только после этого Эггси расслабляется, обмякает, вполне надёжно поддерживаемый Хартом и чувствует, как ему сводит бёдра и какие мягкие, пушистые облака отупляющего блаженства у него в голове. О да, всё именно так, как он и думал – секс с Гарри Хартом – это лучшее, что случалось с ним за всю жизнь. Не то, чтобы он вообще хоть когда-то сомневался в том, что это будет не так. Зато здорово сомневался в том, что это вообще будет. Но – вот оно как всё ладненько вышло. -Боюсь, придётся признать твою правоту, - хмыкает Харт. Эггси тихо посмеивается ему в шею пока не испытывая никакого желание шевелить конечностями. Через десять минут Харту всё же удаётся прогнать его в душ, после которого Эггси, не потрудившись ни вытереться от воды хорошенько, ни тем более одеться, забирается под одеяло в кровать Гарри под его внимательным взором. -Спать будет мокро. -Будет мокро – перекачусь на твою половину, - парирует Эггси. Гарри улыбается, убирает со лба Эггси пряди мокрых волос, что упорно лезут в глаза, целует в макушку. -Спи, - говорит тихо. Эггси отзывается лишь согласным мычанием и улыбается сонно и довольно. Следующий день их морского путешествия – это торжество лени. Они не выходят из каюты и почти не вылезают из постели – и секс тут ни при чем (ну ладно, было один раз, но ведь всего лишь один, а не весь день). В основном они занимаются тем, что спят, едят и смотрят кино. -Подумать не мог, что ты способен весь день вот так вот просто проваляться в кровати, - уже вечером, подкатившись под бок к Гарри и сложив на него свою руку и ногу, тянет Эггси. -Я сам несколько удивлен, - честно отвечает ему Харт. А ранним утром следующего дня их корабль входит в порт Саутгемптона и через полчаса они ступают на твёрдую землю. Гарри – с явным облегчением, Эггси – с опасением, потому что после трёх дней лёгкой, почти незаметной, но всё же качки стабильность земли под ногами оказывается на удивление непривычной. Харт не торопит, хоть и стоят они в самом центре активно движущегося людского потока, наблюдает за Эггси с лёгкой улыбкой. -Это… интересно. И ты три дня чувствовал себя вот так? -Примерно, - кивает Харт. -Ужас, Гарри. Эггси ужасается вполне искренне, а Харт только посмеивается и ерошит мальчишке волосы. -Пойдём. Эггси думает, что они сейчас пойдут на вокзал, возьмут билеты на поезд до Лондона и закончат это маленькое путешествие, но у Гарри другие планы – под удивлённым взором Анвина он арендует машину. Не то, чтобы Гарри вообще не водил, но делал это очень и очень редко – предпочитал езду с водителем, по его собственным словам. Сам Эггси видел Гарри за рулем только тогда, когда тот учил его водить. -Ты же, вроде, не любишь это дело? – уточняет на всякий случай Эггси. -Это касается только езды в городе. В этом нет никакого интереса. -Хм. В самом Саутгемптоне им ловить особенно нечего – поэтому они заезжают в магазин (Анвину вдруг страшно захотелось чипсов и газировки) и выезжают из города на трассу – длинную, ровную, обрамлённую аккуратной зеленью полей с домиками и пасущейся живностью вдалеке, и совершенно пустую. В открытые окна задувает влажный воздух, солнце неуверенно пробивается через тучи, тихо наигрывает радио, поля сменяются полями, полями, полями. Эггси сидит, подобрав одну ногу под себя, ковыряет пальцем обивку сиденья и посматривает на Гарри – спокойного, расслабленного, с едва заметной улыбкой на губах, такого невозможно родного, невозможно красивого, невозможно… своего. Солнце пробивается из-за туч, делает всю зелень вокруг на пару тонов ярче, лезет лучами в глаза. Анвину вдруг начинает казаться, что всё это – эта дорога, Гарри, он сам – не настоящее, хотя на самом деле во всём мире не найдёшь ничего более настоящего кроме этой дороги и их двоих на ней, вместе. Эггси понимает, что задержал дыхание – вдыхает глубоко и смеётся тихо над самим собой. Гарри бросает на него быстрый взгляд. -Ты чего, Эггси? – спрашивает. -Ничего, - качает головой Эггси, - до смешного глупые мысли. -Вон как, - улыбается Харт, протягивает руку, чтобы пригладить беспорядок, что ветер устроил на голове у Эггси. Анвин щурится довольно этой совершенно бесполезной попытке привести его волосы в пристойный вид – ведь ветер всё равно сейчас всё растреплет по новой. Откидывается на спинку, залезает на сиденье с ногами, усаживается по-турецки и смотрит на темно-серое полотно дороги, синее небо и зелёную траву. Это всего лишь небольшая передышка, несколько дней спокойствия, несколько дней жизни, совсем не похожей на их обычную жизнь. Совсем скоро они вернутся, и снова будет шумный Лондон, и работа Гарри, и его ранения, и тысяча и одна причина для Эггси волноваться за него, и ещё больше причин для Гарри волноваться за Эггси. Но теперь – теперь-то Эггси совершенно точно известно – всё будет хорошо. Они вместе – а всё остальное, в общем-то, не имеет большого значения. -Гарри? -Да? -Как думаешь, ты меня любишь? -А что мне ещё остаётся? – Улыбается Харт. -Это значит «да»? -Увы. Эггси фыркает сердито, но сразу после смеётся – Гарри ведь совершенно серьёзно говорит. -Уверяю тебя, это не смертельно. -Хотелось бы верить. -Я тоже тебя люблю. -Я знаю, Эггси. Знаю. Самое странное во всём этом – то, что оно на самом деле происходит по-настоящему. И это счастье, которое щекочет внутри и от которого хочется улыбаться совершенно по-глупому – причем, им обоим - оно настоящее тоже. И это, в общем-то, самое главное.