Knight of Cups

Они не говорят об этом. Конечно, они не говорят об этом. Эггси пропадает в медблоке, штопает агентов, не даёт им умереть со скуки своей болтовнёй, отпаивает успокоительными новобранцев, за счет которых Мерлин развлекается как только может, журит его за подобные издевательства, возникая в координаторской, донимает его своей болтовнёй и иногда, в самые хреновые дни – увязывается за ним, когда он едет домой. Мерлин каждый раз напоминает Эггси, что у того уже давно есть своя квартира, Эггси каждый раз уверяет, что он об этом не забыл. Мерлин ворчит, но никогда не отказывается брать Анвина с собой – потому что, к собственному удивлению, он давно уже привык к тому, что кое-какой белобрысый взъерошенный субъект слоняется по его квартире. Эггси, который в честь совершенно непредсказуемого рабочего графика окончательно забросил тренировки, но продолжал налегать на совершенно нездоровую, но вкусную пищу, умудрился слегка поправиться, и как-то раз, когда он, в очередной раз оставшийся у Мерлина на ночь, с утра стоял и гипнотизировал взглядом кофеварку – сонный, взъерошенный и в расстёгнутой рубашке, Мерлин, войдя на кухню, совершенно будничным тоном заметил, что Анвин, кажется, несколько переборщил с булками. Анвин в долгу, конечно, не остался – послал по самому далёкому и небезызвестному адресу с искренним возмущением. Правда, после этого Эггси куда реже торчит у Мерлина, потому что как по волшебству вспоминает о существовании в штабе огромного спортзала и о том, что в свободное от работы время можно не только донимать координатора своим присутствием, но и заниматься чем-то более полезным – лупить грушу, например или пытаться одолеть в спарринге Рокси – чего у него, к слову, не получилось пока ни разу. Потому что Эггси привык драться по-уличному, сломя голову, не особо задумываясь о том, каким будет следующее действие противника, а Рокси подходит к драке, как и ко всему остальному – крайне ответственно, планируя наперёд и предугадывая едва ли не каждый шаг Анвина. Мерлин несколько раз наблюдал за ними – не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться на то, как хрупкая девушка укладывает Анвина на обе лопатки, и как тот раз за разом не перестаёт удивляться. Но со временем его стиль становится куда приличнее – тут надо отдать должное упрямству Анвина и недюжинным педагогическим способностям Рокси, и через пару месяцев Эггси, сверкая, как начищенный пятак, заявляется к Мерлину в кабинет и заявляет, что наконец обыграл Рокси. -Уверен, что она не поддавалась? Эггси разве что не подпрыгивает от праведного негодования. -А вот и нет! -Ну тогда, так и быть, возьми из ящика печенье. -Ты задница, Мерлин, - фыркает Анвин, но печенье из ящика стягивает, заодно заглядывая на мониторы, за что тут же получает воспитательный щелчок по носу. – И своими действиями только подтверждаешь это! -Замечательно, - усмехается Мерлин. -Ты сегодня поедешь домой? – В одну секунду переставая дуться и уже хрустя печеньем, осведомляется Анвин. Мерлин в ответ лишь утвердительно кивает. – Можно с тобой? -Куда же теперь от тебя деться. Эггси довольно улыбается. Мерлину, на самом деле, есть куда деться – он вполне может сказать Анвину, что хочет спокойно провести свободное время в собственной квартире в гордом одиночестве, и заодно напомнить, что у того уже давным-давно есть, где жить. Но, почему-то, он этого не делает. *** В том, что они всё-таки оказываются в одной постели, виноват дождь, Алжир и упрямство Мерлина. Однажды Эггси решает пренебречь очередной порцией физических нагрузок (всё равно с последствиями злоупотребления булками он уже расправился) и во время перерыва нанести визит Мерлину, но обнаруживает кабинет запертым – и этот факт вызывает у него недоумение. Нет, конечно Мерлин мог таким образом перекрыться от него – но это совсем не в его стиле. Да и Эггси не тупой – если он приходит, а Мерлин говорит, что сейчас не лучшее время для посещений – то он разворачивается и уходит, никаких проблем. Ещё, Мерлин, конечно, мог взять выходной – но это тоже совсем не в его стиле. Когда того не оказывается на рабочем месте и на второй день, Эггси начинает переживать, пока через вторые руки и третьи уши не узнаёт, что Мерлин, оказывается, в Алжире. И тогда Эггси начинает переживать ещё больше. Впрочем, на четвёртый день Мерлин всё же обнаруживается в своём кабинете – как ни в чем не бывало сидит, стучит по клавишам и бубнит что-то себе под нос. -Мог бы хотя бы предупредить, что собираешься в грёбаный Алжир, - ворчит Анвин с порога, пренебрегая приветствием. -С чего бы это я должен был тебя предупреждать? – Вопросительно изгибая бровь, но не отрывая взгляда от мониторов, интересуется Мерлин. -Даже не знаю, - фыркает Эггси. На самом деле – он и правда не знает. -То-то и оно. Для протокола – ты вообще не должен знать, где я был. Эггси пожимает плечами, хмурит брови, быстро окидывая Мерлина взглядом – руки на месте, ноги на месте, голова тоже, даже плечи расслаблены больше, чем обычно. Наверное, ничего страшного в этом Алжире с ним не случилось. -Я думал, ты не участвуешь в миссиях... ну, не присутствуешь на них физически. -Только в случае крайней необходимости. -И часто случается такая крайняя необходимость? -Эггси, - вздыхает Мерлин. -Понял, - тут же отзывается тот (этот тон он знает - называется «умерь своё грёбаное любопытство»). Мерлин кивает. -Не стой на пороге, - велит. Мерлина раздражают открытые двери – это Эггси тоже знает. Поэтому он проходит в кабинет, закрывая за собой дверь, и усаживается в кресло, которое уже давно именует своим, потягивается так, что позвонки хрустят – он пару часов провёл в операционной, и спина затекла нещадно, и Эггси даже думать не хочет о том, что после короткого перерыва ему предстоит ещё несколько часов беготни туда-сюда по медблоку. -Возьмёшь меня к себе? – После вдохновенного зевка интересуется он у Мерлина. -Я закончу только ближе к полуночи. -Так и я тоже, - мрачно хмыкает Анвин. – А завтра буду спать целый день. -У меня в квартире, конечно же? -Ага, - крайне довольный собой, кивает Анвин. -Почему тебе не спиться у себя? -Не знаю даже. Почему ты меня не прогоняешь? Мерлин пожимает плечами. Ночью они, решившие пройтись до Мерлина пешком, попадают под дождь – под такой, что, хоть он и застаёт их в двух минутах пути до дома – они всё равно успевают вымокнуть до нитки. И вот они стоят в прихожей, Эггси, стянув с себя насквозь мокрую рубашку, наблюдает за тем, как Мерлин пытается вытереть мокрые и запотевшие стёкла очков мокрым же джемпером, и просто не может не смеяться. -Ты же понимаешь, что это так не работает? – Интересуется он, бессовестно потешаясь, за что быстро расплачивается – потому что через несколько секунд в него летит этот самый мокрый джемпер, а когда Эггси, едва увернувшись, поднимает на негодяйского координатора негодующий взгляд, тот с самым невозмутимым видом стоит и протирает очки оставшимся сухим концом рубашки, после чего водружает их обратно на нос и неспешно направляется в сторону гостиной. Эггси думает о том, чтобы направиться за ним и выжать этот его джемпер прямо ему на голову – но тут Мерлин включает свет в гостиной, и Эггси, вместо осуществления своего коварного плана, останавливается как вкопанный и смотрит на бок мужчины, где, даже через серую ткань рубашки просвечивает устрашающего вида гематома. -Мерлин. Мужчина оборачивается и смотрит вопросительным взглядом – мол, ты ещё здесь? Ну, обычным своим взглядом, короче. -С тобой точно всё в порядке? -В полном. -А вот эта хрень на боку – это тоже нормально? Утвердительный кивок. -Можно я посмотрю? Как-то раз Эггси слышал от Флеминга, что самый упрямый, сложный, и невыносимый в плане лечения человек во всём их штабе – это их координатор. Потому что он любит всех строить, но очень не любит, когда строят его. Поэтому для Эггси его ответ ожидаем. -Ни к чему, - качает головой Мерлин. Но ведь и Эггси – тот ещё упрямый осёл. -Мерлин. С тебя не убудет, а мне будет спокойнее. Мерлин, уже развернувшийся, чтобы продолжить путь к себе в комнату, снова останавливается и вздыхает. -Для начала переоденься в сухое. Эггси с подозрительным прищуром смотрит ему в спину, потом кивает ей же и уходит к себе. Через пять минут он, переодевшись в серые спортивные штаны, которые успешно оскорбляли все эстетические чувства сначала Гарри Харта, а теперь – Мерлина, и не удосужившись надеть футболку, заглядывает в приоткрытую дверь комнаты Мерлина. -Зачем ты надел футболку? Снимай обратно, - ворчит тут же. -У меня к тебе прямо противоположный вопрос. -Не понимаю вообще, зачем натягивать столько одежды, если ты дома. -То есть мне надо радоваться, что ты не расхаживаешь голым? -Вроде того, - кивает Эггси, забирая у Мерлина футболку и скользя аккуратным прикосновением по гематоме на боку. – Черт возьми, ты в курсе, что от ушибов такой силы в эту область и внутреннее кровотечение бывает? И что так и откинуться можно, - ворчит. -В курсе. Но я в состоянии определить тяжесть своих травм. -Ты совершенно невыносим, - вздыхает Анвин, - болит? Мерлин пожимает плечами. Это значит, что болит, но не так, чтобы очень. Эггси ловит себя на мысли о том, что это странно – что он начал понимать этого типа без слов и давно разбирается в том, что значит каждое из пяти видов пожатий плечами и как интерпретировать в среднем десять видов хмыканья в разных интонациях. -У меня тут есть одна мазь... -Ты что, аптечку с собой таскаешь? -Нет, мазал ей свои синяки после того, как Рокси устраивала мне слишком жесткие приземления на пол. Мерлин понимающе хмыкает. Когда Эггси возвращается с мазью, он уже сидит на краю кровати, уткнувшись в планшет. Анвин закатывает глаза, залезает на кровать, мажет ту часть гематомы, что переползает с бока на спину – мазь с охлаждающим эффектом и немного щиплет – но Мерлин даже не вздрагивает, чертов непроницаемый киборг. Закончив со спиной, Эггси подлезает Мерлину под руку - тот только фыркает тихо, опускает одну руку позади него, продолжая бегать глазами по строчкам на планшете. И на этом вот моменте, проводя ладонью по его животу, Анвин немного зависает. Ну то есть как, немного – он пялится на пояс домашних штанов, которые сидят очень, очень, очень низко – чуть-чуть ниже острых бедренных косточек, пялится на подтянутый живот, на плечи пялится, и, в конце концов, сообщает: -Эй, Мерлин. -Да? – Всё ещё не отрывая взгляда от планшета, отзывается тот. -Я сейчас определённо сделаю глупость. -О, ну в этот раз ты хотя бы предупреждаешь, - хмыкает Мерлин, всё-таки откладывая чертов планшет в сторону и удостаивая Анвина крайне ироничным взглядом. Эггси не понимает только, почему Мерлин не сказал «даже и не думай». Ну, не сказал – значит, сам виноват. На этот раз Эггси не осторожничает – цепляет зубами нижнюю губу Мерлина, чуть тянет на себя, скользит языком в его рот – и это занятно, очень занятно, потому что чертовски сдержанный Мерлин, оказывается, классно целуется. Только когда Анвин почти что невзначай скользит прикосновением по здоровому боку Мерлина и останавливает ладонь на его бедре, цепляя большим пальцем резинку штанов, Мерлин отстраняется, легонько отталкивая его от себя, и, качая головой, говорит: -Нет, Эггси. -Нет? – С самым невинным видом вскидывает брови Анвин. -Не думаю, что это то, что тебе подходит. -Это ты про ту занятную штуку, что лежит в нижнем ящике комода? -Гарри не научил тебя, что копаться в чужих вещах – невежливо? -Я и не копался. Помнишь, у меня не было футболки и ты сказал взять из комода? -Из верхнего ящика, Эггси. -Ну... я задумался и не услышал, - пожимает плечами Эггси. На самом деле, он не врёт. Он и правда тогда задумался и зачем-то полез в нижний ящик, но быстро закрыл его после того, как вместо футболок обнаружил там симпатичный кожаный стек и ещё некоторое количество… предметов. -Вот как. Но, в общем-то, да. И про неё тоже. -И откуда ты можешь знать, что мне подходит, а что нет? Мерлин вздыхает и возводит очи горе. Ну, а чего он ещё ждал? Знал же, с кем связался. Впрочем – почему бы и нет? Это, конечно, несколько излишний авантюризм, на его вкус – но Мерлин больше чем уверен, что мальчишка даст задний ход прежде, чем между ними что-то случится, даже несмотря на это его заслуживающее уважения и при этом страшно раздражающее упрямство. В общем-то, Мерлину даже любопытно. Не то, чтобы в его жизни было много развлечений. Не то, чтобы он беспокоился, что это повредит их отношениям. Всё то время, пока Мерлин пребывает в лёгкой задумчивости, мальчишка сверлит его упрямым взглядом. -Ладно, - кивает Мерлин. -Ладно? Эггси тянется было к нему, но Мерлин качает головой. -Раздевайся и ложись. На живот. Анвин смотрит, чуть сощурившись, потом улыбается довольно, в одно движение стягивает с себя штаны и растягивается на кровати под внимательным взглядом Мерлина – ни стыда, ни совести. -Вытяни руки вперёд, - просит Мерлин, поднимаясь на ноги и, подходя к комоду, достаёт из нижнего ящика стек и верёвку. Стек он небрежно бросает на край кровати, а с верёвкой подходит к изголовью, продевает её между прутьями, оплетает запястья Анвина в два оборота и вяжет узел. Эггси, любопытно сверкая глазами, наблюдает исподлобья. -Это обязательно? – Интересуется. -Определённо, - кивает Мерлин. Обычно те, кому подобное не по душе, отсеиваются прямо на этом этапе, но Эггси ничего больше не говорит – только смотрит на Мерлина лукаво, пока тот снова не исчезает из его поля зрения. -А раздеваться ты будешь? – Интересуется. -Мне это ни к чему. -А какое будет стоп-слово? Мальчишка, похоже, искренне веселится. Мерлин хмыкает. -Не будет никакого стоп-слова, Эггси. Обычно на этом этапе отсеиваются те, что был согласен смириться с верёвками на запястьях. Анвин же притихает лишь на несколько секунд, а потом фыркает, и интересуется: -Тебе что, недостаточно контроля над всем на свете на работе? Мерлин вздыхает. -И ещё кое-что. Ты не болтаешь, Эггси. Вообще. Ни слова. Кажется, Анвин хочет сказать что-то в ответ – набирает в лёгкие воздуха... и, опомнившись, видимо, ограничивается кивком. Мерлин одобрительно хмыкает, поднимает с кровати стек, привычно сжимает пальцы на рукоятке, становится вне поля зрения мальчишки и замирает, разглядывая его и в задумчивости похлопывая стеком по краю кровати. Эггси возится, поворачивает голову на пробу, понимает, видимо, что извернуться так, чтобы увидеть Мерлина, ему не удастся, поэтому утыкается лбом в кровать. Мерлин видит, что это ожидание, да ещё и без возможности говорить (Эггси часто прячет нервозность за болтливостью), даётся ему нелегко – пальцы, переплетённые в замок, напряженная спина, лопатки, сведённые вместе. Мерлин всё ещё думает, что это – то, что он пошел на поводу у Анвина – может оказаться одним из самых глупых его решений. Впрочем, теперь уже всё равно. - Уверен? - Последний раз осведомляется Мерлин. В сложившейся ситуации задать вопрос ещё раз кажется ему правильным. Мальчишка утвердительно мотает головой. - Если в процессе поймёшь, что для тебя это слишком — говори. Я остановлюсь. Не старайся терпеть — твоё упрямство тут ни к чему. Если выкинешь что-то подобное, то путь в эту квартиру тебе будет заказан. Это понятно? Эггси, после небольшой паузы, кивает. Мерлин кивает сам себе. Первый раз Мерлин бьёт слабо – на ягодице едва-едва розовеет след – но Эггси вздрагивает – больше от неожиданности, чем от боли, и напрягается ещё сильнее в ожидании второго удара. После того, как стек касается кожи второй раз, Анвин рвано выдыхает. Сила третьего и четвертого удара, следующих один за другим, идёт по нарастающей – Эггси, кажется, старается выровнять дыхание, но безуспешно. Мерлин прерывается, чтобы ослабить узел на запястьях Анвина – судя по тому, как тот сжимает и разжимает пальцы, у него затекли ладони. -Я велел тебе не болтать. Это не значит, что тебе нельзя издавать абсолютно никаких звуков, - заодно говорит он, - так лучше? Эггси, не поднимающий головы и всё так же уткнувшийся в кровать, кивает. На самом деле, он едва не брякнул тихое «спасибо» - но вовремя опомнился. Следующий удар оставляет на ягодице ярко-красный след – и заставляет мальчишку вскинуться и, когда за ним следует ещё один такой же, но выше, в область поясницы - коротко вскрикнуть. На самом деле Эггси, удобно уткнувшись лбом в мягкие простыни, лежит и тихо охреневает с самого себя, потому что это, черт возьми, больно и вообще страшновато – но это... возбуждает. От последнего удара, например, помимо короткой острой вспышки боли он почувствовал дрожь возбуждения, пробежавшуюся по позвоночнику. Когда Мерлин ударяет в следующий раз, Эггси сдаётся, признавая, что это, черт возьми, классно – и стонет. Проблема остаётся лишь одна – и она в том, что Мерлин явно не собирается делать ничего сверх этих ударов, но, когда шлепок приземляется на ягодицу так, что задевает промежность – оказывается, что это не такая уж и проблема, особенно если толкнуться бёдрами вперёд, так, чтобы потереться членом о кровать. И вот тут, когда Анвин нашел решение всех своих проблем, Мерлин останавливается – Анвин тоже замирает, выжидая, но не выдерживает и ноет тихо. Мерлин, который, на самом деле, остановился, искренне полагая, что мальчишке хватит и для первого раза это и так слишком, хмыкает, ведёт шлепком вдоль позвоночника сверху вниз, до копчика, едва задевает ложбинку между ягодиц и единственный раз бьёт по-настоящему, наотмашь – Анвина перетряхивает крупной дрожью, он издаёт какой-то задушенный полувскрик-полустон, и, наконец полностью расслабляется, обмякнув на кровати. Самому Эггси в этот момент кажется, что у него в голове случилось короткое замыкание и все мозги перегорели. Мерлин возвращает стек на место, после этого подходит к изголовью кровати и одной рукой расплетает узел на запястьях Анвина – тот смотрит сначала на то, как его пальцы ловко управляются с верёвкой, а потом поднимает взгляд выше – и неверящим взглядом упирается в совершенно спокойного, без единого хотя бы малюсенького признака возбуждения, Мерлина. -Это я настолько плох, или ты – точно не человек? – Хрипло интересуется Анвин. -Разве я разрешал тебе говорить? – Спрашивает Мерлин в ответ и наслаждается произведённым эффектом – мальчишка вмиг замолкает, распахивает глаза и смотрит почти испуганно. Какая прелесть. – Шучу, - улыбается ему Мерлин, и трёт ладонями розовые полосы на запястьях. – В следующий раз не дёргай руками. -Гад, - смеётся Анвин, вновь залипнув взглядом на пальцах Мерлина, мягко и приятно скользящих по его запястьям. – А что, следующий раз будет? До самого Мерлина только сейчас доходит последняя сказанная им фраза. Внутри себя он немало удивлён, но скрыть это не составляет труда. -В душ, - коротко командует он, оставляя вопрос мальчишки без ответа. -А можно остаться здесь? -Нет, Эггси. Тем более что мне нужно сменить постельное бельё. Анвин ворчит что-то, но слушается. Мерлин смотрит ему вслед, оценивая взглядом исполосованную задницу и низ спины. Черт, для первого раза это, всё же, немного слишком. Но вид хорош – этого нельзя не признать. После душа Эггси, с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер, вновь возникает на пороге его комнаты с таким хитрющим взглядом, что Мерлин сразу догадывается, что тот удумал. -Нет. -Что – нет? Я же ещё ничего не спросил. -Ты идёшь к себе в постель. -Точно? -Точно, Эггси. Мерлин мог бы пустить мальчишку к себе – но это было бы очень некстати – учитывая то, что желание провести ладонью по повреждённой коже ягодиц и сжать пальцы, делая больно, было непозволительно сильным. Всё закончилось бы сексом. А для секса ещё совсем не время. Но Анвин не упорствует – наверное, у него просто нет на это сил, и уходит к себе, напоследок попросив, чтобы Мерлин позвонил ему завтра около полудня и разбудил, или хотя бы попытался. -Чем тебя не устраивает будильник? -Ну он не действует. -Хорошо. -Спокойной ночи, Мерлин. -Спокойной ночи. *** Произошедшее той ночью стало немалым открытием и для Эггси, и для Мерлина. Эггси никогда всерьёз не думал, что Мерлин увлекается чем-то подобным. И разговор про нижний ящик комода он изначально завел в шутку, даже не предполагая, какой оборот всё это примет. Что ж, оказалось, что у Мерлина весьма любопытные предпочтения. Также Эггси никогда не думал, что ему подходит что-то подобное. Признать, что Мерлин прав, ему изначально не дало собственное упрямство, толика любопытства и то доверие, которое он испытывал к Мерлину. Но Эггси, строго говоря, не особенно знал, что же ему подходит - у него до сих пор так и не сформировалось особых предпочтений, потому что он не испытывал ничего особенного к своим сексуальным партнёрам последних лет и приравнивал секс едва ли не к курению — просто ещё один способ отвлечься, расслабиться и убрать из головы лишние мысли. И то, что он чувствует, когда Мерлин связывает ему руки, запрещает говорить и первый раз бьёт… не похоже ни на что. Он не испытывал подобного до этого. Осознание того, что он чувствует возбуждение от боли и без единого прикосновения, абсолютно сбивает с толку. Осознание того, кто делает это с ним, сбивает с толку ещё больше и поселяет внутри Анвина какой-то странный трепет. И в итоге Анвин кончает от порки. Что ж, ему будет, о чем подумать на досуге. Для Мерлина произошедшее тоже было весьма неожиданным – случившееся совершенно спонтанно, не по плану (совсем не в его духе), да и не с самым подходящем человеком (вообще не подходящим). И самым абсурдным образом получилось так, что всё упорство, любопытство и безрассудство этого мальчишки сложились так, что он был... черт возьми, абсолютно идеален. Но при этом оставался совершенно невыносим. Так, хартов мальчишка, к которому раньше Мерлин испытывал лишь снисходительное любопытство и толику отстранённой симпатии, вдруг оказался куда занятнее и куда более достойным пристального изучения. Кто бы мог подумать. Мерлин не был склонен к авантюрам. У него был ровно один клуб… определённой направленности, который он предпочитал. Он посещал его уже больше двадцати лет и имел много знакомых в его стенах — и некоторую репутацию. В стенах заведения он получал возможность удовлетворить любые свои потребности - с людьми, которые достаточно ему приятны, которые рады получить то, что он может им дать и которые разделяют его желание анонимности. Такое положение дел его более чем устраивало. Для Мерлина это была идеальная система, и выбивался из неё только Харт, который, с его этим непомерным самомнением и нахальством, такой откровенно раздражающий, каким-то образом всё-таки умудрился затащить его в койку, уже будучи его коллегой. Мерлин, если честно, до сих пор не знал, в чем там было дело. Может быть именно в том, с какой силой агент Галахад его бесил и каким удовольствием было втрахивать его в матрас. С Гарри было удобно. Хотя их секс был настолько стабилен, что происходящее между ними было впору назвать отношениями, хотя у них случались и ужины, и проведённые вместе ночи (правда, бессонные – своей прихоти не засыпать ни с кем в одной постели Мерлин оставался верен), и даже ссоры – Харт никогда не заговаривал о чувствах, потому что они не нужны были ему ровно настолько же, насколько и Мерлину. Хотя, как оказалось позже, с появлением мальчишки, Гарри, в отличии от Мерлина, вполне мог их испытывать. Для Мерлина же большинство светлых чувств были атавизмом, далёким воспоминанием, которое он, после переезда в Лондон, оставил где-то в Шотландии вместе со своей семьёй, вместе с младшими, ради которых он влез во всё это, ради которых согласился на предложение, которое ему сделали по окончанию второго года службы в армии, куда он ушел потому, что больше ему было некуда идти — жить дома для него становилось опасным для жизни, и для того, чтобы, когда придёт время возвращаться, он мог вернуться и защитить и себя, и брата с сестрами. Когда спустя четыре года после прохождения испытаний и вступления в шотландское подразделение его переводят в Лондон, он понимает, что теперь нескоро увидит младших. Но он уверен в том, что они в безопасности — он обеспечил им безопасность благодаря своей работе. Он купил дом, и они живут там вчетвером — никому из них больше не надо беспокоится о том, что им будет нечего есть, что им нечего надеть в холода, никому из них не нужно боятся прихода отца, никому из них не нужно гадать, в каком настроении он вернётся и на кого направит свой гнев. Никто из них больше не вздрагивает от любого резкого звука. Маккензи, которой было шестнадцать, когда он ушел в армию и которая два года принимала на себя всё то, что всегда принимал на себя он на правах старшего, теперь училась на третьем курсе университета и всё так же любила его — хотя ему казалось, что он не заслуживал этого, после того, как оставил её без своей защиты. Алистер учился на первом курсе университета, но уже решил, что на следующий год будет поступать заново — слишком беспокойный нрав и цепкий ум мешали ему определиться с будущей профессией так же просто, как это сделала, может быть, не такая способная, но очень упрямая и решительная Маккензи. Фиона ещё училась в школе и вообще не планировала поступать в университет, наблюдая за душевными метаниями Алистера и за Маккензи, ночами сидящей над учебниками и конспектами. Он обеспечил их безопасность и их будущее - но он уже не мог позволить себе чувствовать как раньше — потому что понимал, что если он будет продолжать чувствовать как раньше – то попросту не выдержит этой работы. Поэтому – он перестал. Он не жалел об этом, потому что всегда знал, ради кого он это делает. Так что, если быть отвратительно поэтичным, то можно сказать, что он оставил своё сердце где-то в просторном доме на краю Эдинбурга, задний двор которого каждое утро застилает туманом, и вот уже много лет жил, руководствуясь одним только разумом. Он не мог сказать, стало от этого лучше или хуже, но определённо – удобнее. Когда твои эмоции и чувства полностью поддаются твоей логике – это вполне надёжно. Вся система дала сбой единожды – при Галахаде, который каким-то образом всё-таки пробился через обыкновенное мерлиново равнодушие. И, кажется, то, что Харт с Анвином не были родственниками по крови – ничего не значит. Потому что, по сути, Эггси, тихо, мягко, постепенно и незаметно – совсем не в стиле Гарри, но – повторил всё тот же его финт. И это – либо какое-то благословение, либо проклятие. Что, по большому счету, одно и то же. *** Эггси хватает сообразительности не заводить разговоров о том, что между ними происходит. Первый раз он напрашивается к Мерлину через неделю – Мерлин не уточняет, но, судя по виду Анвина, у того выдался очередной паршивый денёк, богатый на нервные потрясения. Поэтому Мерлин думает, что Эггси тут же завалиться спать, и несколько удивляется, когда тот после душа находит Мерлина на кухне за привычным занятием в виде гипнотизирования кофеварки и как-то так на удивление мягко и ненавязчиво прижимается сзади, обнимает за пояс и утыкается носом в шею. -И как это понимать? – Интересуется Мерлин. Эггси не отвечает, вздыхает только. – Что, настолько дерьмовый день? -Ага, - глухо отзывается Анвин, отстраняется и становится рядом, упершись бёдрами в кухонную тумбу и смотрит на Мерлина исподлобья этим своим просящим взглядом. -Нет, Эггси. Ещё рано. -Всё уже прошло, - хмурится Анвин. -Повернись-ка. Эггси послушно разворачивается – Мерлин тянет резинку штанов вниз – он прекрасно помнит, где был самый яркий след – и кожа на месте того удара ещё розовеет слабым кровоподтёком. -Врёшь. -Ну это же почти не считается, - упорствует Анвин. Он, в общем-то, прав, но Мерлину страшно не хочется поддаваться вот так вот просто. Но мальчишка упирается в него упрямым взглядом – и приходиться вздохнуть и велеть: -Иди ложись. В этот раз Анвину нужно совсем немного – он, кажется, был возбуждён ещё в начале разговора на кухне. В конце, привычно прогоняя мальчишку в душ, Мерлин не может отказать себе в том, чтобы отпустить комментарий по поводу того, что Эггси подозрительно быстро вошёл во вкус. После третьего раза Эггси интересуется напрямую, не собирается ли Мерлин его трахнуть. -Определённо нет, - качает головой Мерлин. Чем страшно злит Анвина, видимо – потому что тот, вместо того, чтобы привычно завалиться спать в соседней комнате, уходит, преувеличенно громко хлопнув входной дверью. Эггси на самом деле страшно бесится – потому что не понимает, что, черт возьми, мешает Мерлину его трахнуть и как вообще можно оставаться таким бесстрастным ублюдком, и потому что сам за себя понимает, что у него точно сорвало башню – потому что через пару дней после своего громкого ухода он уже думает о том, как ему хочется ещё. В общем, он выдерживает неделю. А потом заявляется к Мерлину – только не в кабинет, а сразу домой. И это означает, что он в конец обнаглел. А ещё – что он в отчаянии. Мерлин не выглядит удивлённым – но это ожидаемо. Также Мерлин не отпускает ни единого комментария о том, что Анвин в конец обнаглел, хотя подобной реплики Эггси ожидал. Но Мерлин просто отступает назад, пропуская Эггси в квартиру, и интересуется: -Успокоился? Эггси кивает. -Но ты всё равно меня бесишь. И прямо сейчас – тоже. -И это исключительно твоя проблема. И ведь не поспоришь. Объяснять Мерлину, зачем он внаглую припёрся к нему домой – нет нужды, он и так наверняка всё понимает. И смотрит так... задумчиво и оценивающе, что у Эггси под этим взглядом вдруг начинает так приятно печь в районе солнечного сплетения. -Ну пойдём, - закончив смотреть на него, говорит Мерлин. Когда они входят в спальню, Эггси уже стягивает рубашку – нет, он совсем не собирается скрывать то, насколько ему это нужно, к черту. -Не торопись, - осаждает его Мерлин. В следующий момент на край кровати перед Эггси приземляются два предмета, отправленные туда прицельным броском Мерлина. Анвин переводит взгляд с них на Мерлина и обратно. -Серьёзно? – Интересуется. -Вполне, - пожимает плечами Мерлин. На краю кровати перед Эггси лежит смазка и анальная пробка. И это... любопытно. -Прямо здесь? – Уточняет Анвин. -Можешь здесь, или в ванной, или у себя. Как тебе удобнее. И Эггси бы в очередной раз взбесился бы от этого безразличия, если бы не был так заинтригован. В итоге он уходит в ванную – потому что заниматься таким перед Мерлином... нет, этой степени бесстыдства он ещё не достиг. Растягивать самого себя неудобно – он никогда не был любителем, если честно, и более того – никогда не имел дела с подобными игрушками. В общем, в процессе подготовки он сталкивается с некоторыми трудностями, и пока что ему кажется, что Мерлин просто решил поиздеваться – потому что это ну ничерта не приятно. В чем вся хитрость он понимает лишь тогда, когда поднимается на ноги и едва не оседает обратно – потому что в таком положении конец пробки давит аккурат на простату. И когда он ляжет... ох, лучше об этом не думать. Когда Эггси заходит в спальню, Мерлин, уткнувшийся в планшет, даже не поднимает на него взгляда. -Дай мне минуту, - просит только. Эггси угукает и с максимальной осторожностью растягивается на кровати, рвано выдыхая, когда пробка снова задевает простату. Чертов Мерлин. Чертово всё. Как же круто. -Всё в порядке? – Интересуется Мерлин вроде бы вполне будничным тоном, но Эггси готов поклясться, что слышит иронию. -Отстань, - огрызается он в ответ, вытягивая руки вперёд и выдыхая даже с каким-то облегчением, когда Мерлин, посмеиваясь над этим очаровательно-злобным выпадом, накидывает на запястья верёвку. -Я ударю десять раз. Постарайся дотерпеть до десятого, - затягивая узел, говорит Мерлин. Эггси смотрит на него жалобным взглядом. Он вовсе не уверен, что дотерпит. – Постарайся, Эггси. И да. Сегодня – ни звука. У них уже есть слово, которое Эггси, в случае чего, должен произносить. Пока что оно ни разу не пригодилось. Эггси тяжело вздыхает и кивает. О, это будет сложно. Оказывает, даже сложнее, чем можно было представить. Сегодня Мерлин сразу бьёт по-настоящему, не как в прошлые разы, когда он будто давал время привыкнуть – удары резкие, обжигающие, каждый раз заставляющие вздрагивать – отчего пробка внутри приходит в движение, и сжимать зубы изо всех сил – чтобы не застонать, потому что это, черт возьми, так хорошо, что кажется, что не по-настоящему. Эггси не выдерживает. Когда седьмой удар обжигает ягодицу снизу, в опасной близости к промежности, его перетряхивает и он кончает, сжимая в зубах простыну, чтобы попросту не завыть. Мерлин любезно пережидает его оргазм, даёт время прийти в себя и только после этого ударяет ещё трижды – до десяти. Когда Эггси чувствует, как пальцы Мерлина прохладным мягким прикосновением скользят по горячему следу от удара, то вздрагивает от неожиданности – Мерлин ещё ни разу не касался его после. -Ты в сознании? – Интересуется Мерлин между тем, появляясь сбоку и распуская узел на запястьях. -Вполне, - хрипло отзывается Эггси, потирая красные следы от верёвки, - в тихом ужасе от того, что сейчас надо будет каким-то образом избавляться от этой... штуки. -Сколько раз я говорил тебе не дёргаться? – Журит Мерлин, ловя Анвина за запястье и скользя большим пальцем по следу. Он хмурится и Эггси находит это совершенно очаровательным. – Могу только предложить помочь тебе с этим, - хмыкает Мерлин следом, и уже не кажется Анвину таким уж милым типом. -Попробовал бы ты на моём месте не дёргаться, - ворчит он в ответ. – И нет. Ни в коем случае. -Так категорично? -Это весьма... стыдно. -То есть ты вполне приемлешь идею секса со мной, и с энтузиазмом принимаешь то, что я хлещу тебя по голой заднице, но от мысли о том, что я вставляю или вынимаю из тебя... предметы, тебе стыдно? Это несколько странно, Эггси. -Вот и нет, - сверкает упрямым взглядом Эггси. – Никогда не имел дела с подобными предметами, как ты выразился, вот и всё. -Вот как. А с поркой, значит, имел? -Нет. Мерлин лаконично приподнимает брови. -Отстань, - фыркает Эггси, у которого кончились аргументы. Почти, - если ты будешь до меня дотрагиваться, у меня опять встанет. Помимо всего прочего. -Ты вполне сможешь разобрать с этим собственными силами. -Не собираюсь. Мерлин смотрит на этого совершенно невыносимого, растрёпанного, с не сошедшим ещё румянцем со скул мальчишку и понимает, что его забавляет с ним препираться. Это неожиданно... интересно. Наверное, из-за ослиного упрямства Анвина, которое по силе ничуть не уступает его собственному. -Тогда поднимайся и иди в ванную. -Я не встану с этой хренью в заднице. Сам уходи. Мерлин вскидывает брови и смотрит на Эггси. -Или вынимай это сам. Ну тебя к черту, - сдаётся Анвин, поняв, что Мерлина из его собственной комнаты ему не выгнать. -Уверен? -Заткнись, - отзывается Эггси, уже спрятавший лицо в подушке. Сперва, вместо того, чтобы потянуть пробку на себя, Мерлин давит на неё, и Эггси дёргает бёдрами навстречу и шипит: -Ненавижу тебя, Мерлин, ненавижу. И с таким искренним чувством шипит, что Мерлин просто не может не рассмеяться. Кто бы знал, что провоцировать Анвина – такое удовольствие. Эггси, который понимал, что смеющийся Мерлин — это что-то аномальное, ловит себя на том, что он улыбается в подушку. Потому что смеющийся Мерлин ему нравится. -Расслабься, Эггси. -Ты издеваешься? -Вовсе нет. Мерлин проводит пальцем по набухшей красной полосе на спине Анвина, соскальзывает прикосновением в ложбинку между ягодиц, едва касаясь гладит колечко мышц, сомкнутое вокруг игрушки – это никак не способствует тому, чтобы его собственное, вдруг возникшее возбуждение, стало хоть насколько-то слабее, но конкретно в этот момент Мерлин как раз и размышляет о том, до какой степени глупым будет поддаться ему и дать мальчишке то, чего он, почему-то, так хочет. -Ещё немного – и ты, как порядочный человек, будешь просто обязан меня трахнуть, - сообщает Анвин, практически транслируя мысли Мерлина. -Не самая большая проблема, - отзывается Мерлин. Эггси даже приподнимается на локтях, чтобы обернуться и посмотреть на него удивлённо. И, видимо, улавливает что-то в мерлиновом взгляде (а именно – вот этот вот азартный блеск, которого никогда раньше не видел), улыбается и тянет: -Ну тогда продолжай. -Расслабься, - повторяет Мерлин, обхватив основание пробки пальцами, и тянет её на себя. Когда игрушка выскальзывает из него, Эггси со сдавленным стоном роняет голову на скрещенные перед собой руки. Ощущение... странное. Он предполагает, что Мерлин сейчас поднимется и велит ему выметаться из комнаты – раздразнить и прогнать – это вполне в его манере и уже с тоской думает, что разбираться с этим чертовым стояком ему и правда придётся самому – вот только Мерлин неожиданно сжимает пальцы на его ягодице и Эггси ноет от того, как это больно и приятно одновременно. -Ну Мерлин, серьёзно. Меня же даже растягивать не надо, - почти умоляюще тянет. Потому что это просто невыносимо. -Не болтай, - хмыкает Мерлин, с нажимом проводя пальцем по ярко-красному следу — в этот раз на ягодице, отчего Анвина в очередной раз ведёт. Остаётся только догадываться, откуда у того такая фиксация на боли, и почему он сам об этом не имел понятия до недавних пор. – Определённо не сегодня, Эггси. -Потому что ты коварный, злобный, гадкий тип? -Вроде того, - хмыкает Мерлин. – Вернуть пробку, или хватит пальцев? Эггси сперва не соображает, о чем спрашивает Мерлин. -Ах, то есть пальцами ты меня трахнуть готов? -Эггси. -Пальцами. И не заставляй меня больше засовывать в себя это орудие пыток. -Посмотрим, - отзывается Мерлин, скользит пальцами между ягодиц и проталкивает внутрь сразу три, отчего Эггси задыхается стоном. Он благодарен Мерлину хотя бы за то, что тот больше не мучает – двигает кистью быстро, чуть разводит пальцы, задевает простату – это чертовски хорошо и Эггси хватает, кажется, пары минут. Кончает он, вдохновенно матерясь – потому что на этот раз говорить ему никто не запрещал. Мерлин, выслушивая это, от души веселится. -Всё, Эггси. В душ. -Ну хоть пару минуточек подожди, - ноет Анвин. Ловит руку Мерлина, которой он в задумчивости скользит по его пояснице, обхватывает пальцами запястье и тянет на себя, чтобы, приподнявшись, коротко коснуться губами костяшек пальцев. И, улыбнувшись и пока Мерлин не успел ничего сказать, перекатывается на спину, сползает с кровати и сбегает в ванную. Мерлин, смотря на располосованную задницу Анвина и на то, как он бодро вышагивает для таких повреждений, с ужасом думает о том, что ему, черт возьми, хочется трахнуть Анвина. Всерьёз. По-настоящему. Это не к добру. *** Почти весь следующий день Эггси спит, и, проснувшись под вечер, решает, что в том, чтобы идти домой, нет никакого смысла – ну а если Мерлин, вернувшись с работы, будет против его присутствия – так просто прогонит. Мерлин возвращается только под утро – и явно не в духе. Эггси, который валяется на диване в гостиной, закинув ноги на его спинку, наблюдает за тем, как тот, удостоив Анвина одним только коротким кивком, идёт из прихожей в комнату, из комнаты в кухню и обратно. Немного подумав, Эггси решает, что разумно будет не трогать Мерлина ближайшие пару часов – а то так можно и нарваться. Впрочем, то, что дверь в свою комнату он так и не закрывает – хороший знак. Эггси отлично слышит, как спустя час Мерлин разносит кого-то по телефону – очень вежливо, без единого бранного слова, но при этом очень жестоко – Эггси даже заслушивается. А как только Мерлин заканчивает – стекает с дивана и появляется на пороге комнаты как раз тогда, когда Мерлин с раздражением кидает телефон на стол. Прячет руки за спину, смотрит вопросительно, перекатываясь с пятки на носок – в общем, изображает паиньку. -Ну заходи, - говорит Мерлин, садясь обратно за стол и принимаясь быстро набирать что-то на планшете, - почему ты всё ещё здесь, кстати? -Поздно проснулся. И мне страшно лень двигаться. Такая причина подойдёт? -Вполне. -Хреновый день? -Вроде того. -Даже не знаю, что должно было произойти, чтобы так тебя разозлить. -И не узнаешь, - хмыкает Мерлин. Удивительно, но эта болтовня мальчишки даже несколько успокаивает. -Но разнёс ты их классно. Эггси подходит к сидящему за столом Мерлину со спины, кладёт ладони ему на плечи, начинает легко разминать затёкшие мышцы пальцами. Молчит целых пять минут, а потом, решившись всё-таки, тянет: -Мерлин... Тот знает этот тон. -Нет, Эггси. -Ну Мерлин. -Я не хочу тебя калечить. Мерлин предполагает, что со вчерашнего дня на коже Анвина осталась всего пара следов — он всегда точно контролирует силу своих ударов и заботится о том, чтобы большинство повреждений сходили за следующие несколько часов. Он бы мог бить так, чтобы к следующему дню у мальчишки вообще не оставалось следов — но он видит, что Эггси нравятся метки — он замечал, как тот, таскаясь по квартире без майки, и проходя мимо любых зеркальных поверхностей, то и дело смотрел на собственную спину, если на ней оставались следы от стека. Когда на ней их не было, Эггси не уделял своему отражению ровным счетом никакого внимания. Мерлин отдавал себе отчет в том, что он целенаправленно делал что-то, чтобы угодить мальчишке. И да, это его беспокоило. Но недостаточно для того, чтобы прекратить. -Брось, - фыркает Анвин, - отчим хлестал меня ремнём куда сильнее, и не заботился о том, чтобы к следующему разу всё прошло. -А вот это мне было вовсе не обязательно знать. -Ну да, наверное, - задумчиво тянет Эггси. – Но должен же я тебя как-то убеждать. -Пока не получается. -А ещё это тебя успокаивает. -С чего ты взял? -Видел. В общем-то, тут Анвин прав. Это действительно его успокаивает. Но такой аргумент очень не нравится Мерлину. -Эггси. Ты не должен просить меня об этом только потому, что меня это успокаивает. -Почему? - Недоуменно интересуется Анвин. - Потому что ты не должен просить меня об этом только чтобы мне угодить. - Почему? Снова. Мерлин вздыхает. - Потому что я могу начать думать, что ты идёшь на это против своей воли. Эггси легкомысленно посмеивается, но останавливается, потому что Мерлин продолжает смотреть на него слишком серьёзным взглядом, он которого просто не может не стать немного не по себе. - Я хочу, чтобы ты расслабился. Мне приятно то, что я… вроде как могу сделать что-то для тебя в этой области, - после небольшой паузы говорит мальчишка, отводя глаза. - Но это никак не влияет на мои желания и мои решения. - И как я могу тебе верить? - Хмыкает Мерлин. Он готов признать, что то, что мальчишка думает о его удовольствии… приятно. - О, Мер, я думаю, уж ты-то способен отличить правду от лжи. И ты знаешь, что лжец из меня так себе. Это правда. Мерлин вздыхает и посылает мальчишке ещё один долгий взгляд. -Не могу пообещать тебе, что ты не пожалеешь о своём упрямстве, - наконец говорит он. -Да ладно, - легкомысленно отмахивается Анвин, - испугать меня у тебя не получится. И любопытно наблюдает за тем, как Мерлин встаёт, направляется к комоду, открывает нижний ящик и секунд десять проводит перед ним в размышлениях. Когда Мерлин разворачивается к Эггси, тот, откровенно говоря, ожидает увидеть у него в руках что-то более интересное, чем силиконовое кольцо. Но тут дело в том, что Эггси, вовсе не искушенный во всех этих вопросах, понятия не имеет даже, что это. Поэтому, машинально принимая штуку из рук Мерлина, первым делом интересуется: -Это что? -Эрекционное кольцо. -Оу, - только и выдаёт Эггси. – И его надо надевать на… -Именно туда, где бывает эрекция, - кивает Мерлин. И, прекрасно видящий масштабы смятения Эггси, предлагает, не стараясь даже скрыть иронии: -Тебе помочь? -Нет, - тут же выпаливает Анвин, - я в интернете посмотрю. Мерлин не выдерживает и весело фыркает. Анвин, уже стянувший футболку, смотри на него сощурившись, и говорит: -Так вот как ты развлекаешься от души. -О, поверь, так весело, как с тобой, ещё не было ни с кем, - отвечает Мерлин. И это чистая правда. Эггси фыркает и, задрав нос, удаляется было из комнаты, но разворачивается в дверном проёме, когда Мерлин окликает его, и ловит тюбик смазки, которые тот ему кинул. -С ней будет куда легче справиться. Эггси мог бы отказаться от этой очередной идеи Мерлина – но, во-первых, он слишком упрям, чтобы отказываться, во-вторых, ему странно ровно настолько же, насколько и интересно, а в-третьих… в-третьих, ему нравится вот такой вот Мерлин – с этими безумными затеями в голове. И нравится тот взгляд, которым Мерлин окидывает его, когда он, уже голый и с этой штуковиной на члене, входит в спальню, и растягивается на кровати. Эггси поворачивает голову так, чтобы видеть Мерлина — сегодня он даже снял рубашку. Обычно, когда между ними происходит… вот это, он никогда не снимает одежды. -Я не буду связывать тебе руки. -Это почему? -Потому что ты точно сотрёшь кожу до крови. Ты же не можешь не дёргаться. -Не могу. И куда мне их деть? Эггси и правда не знает. -Вытяни вперёд, как обычно, - пожимает плечами Мерлин, уходя из его поля зрения и, видимо, поднимая с постели стек. Эггси вытягивается на кровати, сцепляя пальцы рук в замок – он как-то уже привык к тому, что его руки связаны. -И ты не запретишь мне болтать? -Сегодня – нет. И мне почему-то кажется, что у тебя не возникнет такого желания. -Посмотрим, - фыркает Эггси. -Десять раз, Эггси. Конечно, когда удары стека приземляются недалеко от уже повреждённой кожи – это больнее, но вместе с тем – ярче. Мерлин бьёт три раза подряд, за звонкими щелчками стека следует острая боль, от которой у инстинкта самосохранения Эггси случается паника, а в солнечном сплетении всё заворачивается в узелок от сладкого волнения, и Эггси стонет задушено, и замирает, напрягается, стоит только Мерлину остановиться. Следующие два быстрых ударов обжигают низ ягодиц, в опасной близости от промежности, и Эггси не подавляет в себе порыв сдвинуться, подставляясь под удар. -Эггси, - тут же прерываясь, и хлопая его по бедру раскрытой ладонью, говорит Мерлин. – Не ёрзай. Эггси отзывается лишь тяжелым вздохом, и сам удивляется тому, что болтать-то и вправду не хочется. Хочется, чтобы Мерлин ударил ещё. Что он, собственно, и делает, переходя на другую сторону кровати – последние пять ударов за раз – быстро, резко, больно и просто потрясно – до того, что у Эггси перед глазами темнеет, и он бы кончил, он бы точно кончил, если бы не это чертово кольцо, сжимающее его член вместе с яйцами у основания. -Блядь, Мерлин, вот это вот – чистой воды садизм, - сообщает он, задыхаясь и кусая губы. – Мне, кажется, нужно ещё. -Нет уж, Эггси. Десять – значит десять, - беспощадно заключает Мерлин, опуская стек на постель так, чтобы он оказался в поле зрения Эггси. Анвин хочет было сказать что-то, но только хватает ртом воздух, когда Мерлин, присев на край кровати, проводит ладонью по его ягодице, - кроме того, тебе хватит и по вполне объективным причинам. И Мерлин сжимает пальцы. Эггси прогибается в спине, издаёт утробный стон, и окончательно забывает, как правильно дышать. Мерлин любезно даёт ему пару минут на то, чтобы вспомнить – но, когда Эггси частично возвращается разумом в реальный мир и начинает возиться на постели (стояк никуда не делся и трение о простыни успело стать совсем не приятным), говорит: -Лежи. -Ты издеваешься надо мной. -Вовсе нет, - заявляет Мерлин, и в следующий момент его пальцы, мокрые от смазки, скользят между ягодиц Эггси. «Черт возьми, ну хотя бы предупредил», - думает Анвин, вздрагивая и подаваясь бёдрами навстречу прикосновению с тихим стоном. Пальцы Мерлина – это что-то волшебное, они везде и сразу, касаются так мягко, давят, как надо, делают и больно, и хорошо. У Мерлина вообще отлично это получается – делать больно и хорошо одновременно. От того, как Мерлин медленно растягивает его так хорошо, а от этой штуки, сжимающей его член и не дающей кончить так плохо, что мыслительного процесса на размышления о том, что вообще Мерлин удумал, просто не хватает. Эггси хватает только на то, чтобы стонать, ныть, комкать в пальцах простыни, поджимать пальцы на ногах и периодически тихо сдавленно материться – и это всё, кажется, очень забавляет Мерлина. Когда тот окликает его, Анвин реагирует не сразу. Тогда Мерлин вынимает свои чудесные пальцы из его задницы, и, когда Эггси оборачивается на него и смотрит одурелым, но осуждающим взглядом, легонько хлопает его по ягодице и говорит: -Тумбочка. Верхний ящик. Эггси чуть изгибает бровь, дотягивается до прикроватной тумбы – Мерлин наблюдает за тем, как на спине под кожей перекатываются мышцы, когда Эггси вытягивается – шарит в ней рукой вслепую и замирает на несколько секунд, когда пальцами нашаривает несколько шуршащих квадратных упаковок. -Хм, - только и изрекает он и протягивает Мерлину презерватив с самым лукавым видом. На самом деле, у Эггси такое чувство, что изнутри всё-всё мелко дрожит, от легких до селезёнки, и собирается вся эта дрожь острым покалыванием внизу живота, которое уже давно стало таким сильным, что он и сам не понимал, как у него это получается – до сих пор оставаться в своём уме. -Только не тяни, ладно? А то кажется, у меня сейчас буйное помешательство настанет, - просит Эггси. -Мне кажется, ты сейчас не в том положении, чтобы командовать, - отзывается Мерлин, подхватыввает Анвина под живот и вздёргивает вверх, в коленно-локтевую. Эггси ворочается, утыкается лбом в скрещенные спереди руки и старается не думать о том, какая замечательная и крайне стыдная картина открывается сейчас Мерлину. Не думать об этом получается плохо. – Не зажимайся, - тут же велит Мерлин, на что Эггси только фыркает. -И я не командую. Я прошу. Надо было добавить «пожалуйста»? -Например. -Пожалуйста. Эггси слышит, как рвётся упаковка презерватива. Но всё равно сбивается со вдоха, когда в следующий момент колечко мышц растягивается под давлением весьма твёрдого члена - для насколько ровно дышащего и спокойно говорящего человека, как Мерлин. Ах да. И весьма крупного. И не особо церемонящегося, потому что Мерлин проталкивает внутрь только головку, а потом, не дав Анвину и пары секунд на то, чтобы насладится моментом этого тонкого баланса между болью и удовольствием, толкается глубже, и Анвин стонет на выдохе, прикладываясь лбом о руки и шипит: -Господи, черт возьми, ты же меня сломаешь. На самом деле – это так хорошо, что лучше и не придумаешь. Судя по тому, что Мерлин на реплику Анвина только иронично хмыкает – он прекрасно об этом догадывается. Мерлин не церемонится, не разменивается на нежности и на волнение о том, что он может причинить лишнюю боль – нет, он методично втрахивает Анвина в матрас – быстро, ритмично, резко, больно и хорошо – так, что у Эггси колени слабеют и ноги разъезжаются, и Мерлину приходится подхватывать его под бёдра и возвращать обратно в относительно устойчивое положение. Анвин, на самом деле, уже совсем не в себе – он стонет так, что уже в горле першит, подаётся бёдрами навстречу толчкам Мерлина, кусает губы и жмурится, и это, черт возьми, уже просто невозможно – потому что когда Анвин тянется рукой к своему члену, Мерлин отталкивает его ладонь. -Нет, Эггси. -Блядь, Мерлин... -Молчи, - обрывает поток ругательств, уже готовый сорваться с губ Анвина, Мерлин, и сам сжимает пальцы на его члене, начиная двигаться внутри медленнее, но с оттягом – и Эггси наконец перетряхивает предоргазменной дрожью и он кончает – сильно, долго и да, очень громко, должно быть. Мерлин больше не растягивает процесс – дотрахивает его в несколько сильных толчков и кончает – конечно же, молча, только пальцы на бёдрах Эггси сжимая так, что, наверное, синяки останутся. Боже, Анвин надеется, что у него останутся синяки. Эггси растекается по кровати только тогда, когда Мерлин выходит из него – приподнимается чуть, когда Мерлин легонько хлопает его по ягодице и – это, кстати, очень любезно с его стороны – помогает стянуть с члена это чертово орудие пыток. Крайне приятных пыток. Эггси лениво ворочается и бросает взгляд на Мерлина – тот, конечно, не снимал ни брюк, ни рубашки. -Следующий этап – заставить тебя раздеться? – со всей иронией, на которую только сейчас способен, интересуется Эггси. Мерлин не отвечает – только бросает на просто до крайности затраханного Анвина насмешливый взгляд. Тот думает, что выглядит он, должно быть, просто шедеврально. -Мерлин, - ещё через несколько минут тишины заговаривает Эггси. -И откуда у тебя берутся силы на болтовню? -Не знаю даже. Мерлин вздыхает. -Что ты хотел? -Мы же это повторим, да? Только без этой штуки. -Посмотрим, Эггси, - отзывается Мерлин, и Эггси готов поклясться, что слышит улыбку. -И не притворяйся, что тебе не понравилось, - ворчит Анвин. Мерлин хмыкает где-то у него за спиной. -Поднимайся. Эггси хватает только на то, чтобы сесть на кровати и с самым жалобным видом уставиться на Мерлина. -Ну не будь таким. -Каким? -Бессердечным. -И что, совсем не больно? – Вдруг меняет тему Мерлин и спрашивает так, с нетипичным для него явным любопытством. -Да не особенно, - пожимает плечами Эггси, - ничего приятного, конечно, но оно определённо того стоит. -Ты не слишком нормальный, сдаётся мне, - задумчиво заключает Мерлин. -Никогда не утверждал обратного. -Ты всё ещё не встал. Эггси сердито фыркает и протягивает ему руку – он сейчас вовсе не уверен в том, что своим ногам можно доверять. Мерлин обхватывает пальцами его запястье и тянет к себе и Эггси не может удержать от того, чтобы прилипнуть к нему короткими объятиями. -Иди уже, - ворчит Мерлин. -Знаешь, что? Страшно хочется есть. Той гадкой китайской еды из соседнего дома, которую ты так любишь. -Это вполне можно устроить, - говорит Мерлин и с напутственным шлепком выдворяет Анвина из комнаты. Через полчаса они сидят в гостиной и Мерлин наблюдает за тем, как Анвин, сидящий на диване в этих своих любимых трениках, с самым довольным видом уплетает лапшу с креветками, ловко орудуя палочками. Ему, кажется, и правда нипочем то, что у него исполосована вся задница. -Ты странно на меня смотришь, - говорит Анвин, едва прожевав. -По моим расчетам, ты сейчас должен лежать в кровати и ныть о том, что у тебя всё болит. -О, хороший секс всё делает лучше. Даже это твою ужасную китайскую еду делает страшно вкусной. Мерлин только посмеивается коротко. Эггси посматривает на него из под мокрых взъерошенных волос с хитрой улыбкой. -Мерлин. -Молчи, - предусмотрительно велит Мерлин. -Зануда, - хмыкает Анвин, ничуть не обиженный. Разделавшись с лапшой, он растягивается на диване, уперевшись пальцами ног в бедро Мерлина (у него была мысль в наглую закинуть тому на колени ноги, но он решил, что для принятия такой фамильярности со стороны Анвина Мерлин ещё не готов), и углубляется в чтение книги, которую бросил на полу у дивана, пока Мерлин снова утыкается в свой планшет. -Мерлин, а ты общаешься с родственниками? – После примерно получаса молчания, не отрываясь от книги, интересуется Эггси. – Или как Гарри, который делал вид, что их нет? -Общаюсь, по мере возможности. -С кем? Мерлин бросает на Анвина короткий взгляд, будто раздумывая, отвечать ему или нет. -С братом и сестрами, - всё-таки говорит он, снова возвращаясь вниманием к планшету. -Ммм. А племянники у тебя есть? -В последний раз их было... шестеро. Эггси присвистывает. -Классно, наверное, когда такая большая семья. -И когда на тебя каждый год обижаются за то, что ты забыл про чей-то день рождения или проигнорировал чью-то свадьбу? Даже не знаю. -Мне бы твои проблемы, - посмеивается Эггси. -У тебя вообще никого нет? – После нескольких минут молчания спрашивает Мерлин. Он не особо интересовался биографией мальчишки, поэтому совсем не в курсе. -Ну как – никого. Ты есть. Рокси. Классная подружка, с которой я познакомился в морге. Гарри. Был. -А из кровных родственников? – Хмыкает Мерлин. -Никого. Поэтому я вообще не знаю, что это за штука такая – семья. -Ну, ты, по крайней мере, вполне можешь завести свою, - говорит Мерлин чем, видимо, здорово озадачивает Анвина. -И правда, - после недолгого молчания хмыкает тот. – Ну что, выйдешь за меня? -О нет, Эггси. Я имел в виду совсем не это, - с тихим смешком отвечает Мерлин. -Ну, стоило попытаться, - смеётся Эггси в ответ, всё-таки устраивая свои ноги у Мерлина на коленях.