I have learned to wait, and you have learned that you can make me

When we walked the streets together All the faces seemed to smile back, And now the pavements have nothing to offer And all the faces seem to need a slap 2007 год Сколько Майлз себя помнил, он всегда обожал путешествовать: любил окунаться в жизнь другого города, или другой страны, любил бесцельно бродить по незнакомым улицам, любил узнавать что-то новое от местных жителей. С тех пор, как его музыкальная карьера медленно, но уверенно пошла вверх, таких шансов ему начинало предоставляться всё больше. И, тем не менее, какой бы увлекательной ни была поездка, он всегда с нетерпением ждал возвращения домой. Так было каждый раз. Каждый, кроме этого. Лондон встретил их в лице хмурых таможенников, которые быстро проверили их паспорта и поприветствовали на территории Соединенного Королевства. Майлз в эту секунду больше всего на свете хотел схватить Алекса за шкирку и утащить обратно в чертову Францию. Две недели пролетели слишком быстро. Он надеялся, что за это время успеет избавиться от своего нелепого наваждения, но, на деле, сделал всё только хуже. Гораздо хуже. На выходе из аэропорта Алекс замялся, не зная, как правильно прощаться в таких ситуациях. Видимо, он ждал, что Майлз сделает шаг первым, первым сделает какой-нибудь совершенно типично дружеский жест, который вернёт всё на круги своя. Вот только Майлз сам понятия не имел, что делать. Тёрнер неуверенно переступил с ноги на ногу и потупил взгляд в пол, рассматривая пятнышко на белых шнурках своих кед, но неловкое молчание ему вскоре надоело, и он кашлянул. — Думаю, мы должны, типа, такси поймать? Тебе же не в мою сторону? — Нет. — Тогда два такси… — он поднял глаза и даже не стал пытаться улыбнуться. — Когда мы увидимся? — Когда скажешь, — ответил Майлз, пожимая плечами. Будь его воля, то сегодня же вечером. — Давай тогда завтра, — предложил Тёрнер. — Мы с ребятами всё равно договаривались в паб сходить. Алекса тоже будет. Там будут Мартышки. И девушка Алекса. Замечательно. Значит это безопасно. — Отлично. Как раз хотел со всеми пообщаться до того, как вы опять в Америку рванёте. Продолжение тура намечалось уже через несколько дней, с началом сентября, поэтому Алекс скоро снова умотает черти куда и черти насколько. — Ты говорил с Джеймсом? Когда он нас там познакомит с человеком-оркестром*? — Ещё нет. Но вроде он планировал на начало ноября. Алекс кивнул. — Мы как раз вернёмся. Снова повисло напряженное молчание, а затем Тёрнер протянул Майлзу ладонь. — Приятно было провести с вами эти две недели, мистер Кейн. До завтра! Тому ничего не оставалось, как пожать руку. — Взаимно, мистер Тёрнер. До завтра! Сообщи мне только где и в котором часу. Ладонь была тёплой и немного влажной от пота. — Договорились. В квартире за две недели визуально практически ничего не изменилось, разве что пыль теперь можно было отыскать то тут, то там, но как только Майлз распаковал чемодан, то почувствовал странную пустоту. Это неприятное въедливое чувство не покидало его ни тогда, когда он лёг спать, ни на следующее утро. Помогала только гитара, с помощью мягких переборов позволяющая сказать то, что невозможно было выразить словами. Выразить то, насколько Майлз внезапно почувствовал себя одиноким. Ближе к вечеру раздался звонок. Кейн оставил гитару и побежал за телефоном в спальню. Разумеется, это был Тёрнер. — Привет, Ма, — радостно протараторил он в трубку. — Я насчёт сегодняшнего. Мы сейчас идём в тот паб напротив квартиры Джейми. Ты же не передумал с нами? — Конечно нет, — облегчённо выдохнул Кейн. Наконец-то был повод выйти из душной квартиры, которую за последние два дня он уже успел возненавидеть. — Скоро там буду. — Давай только быстрее, а то я тебя знаю — полчаса же наряжаться будешь, — засмеялся Алекс, и Майлз пожалел, что телефонная связь передаёт только звук: так чертовски захотелось увидеть эту белозубую улыбку. — Конечно я буду наряжаться! А вдруг именно сегодня я встречу любовь своей жизни? — отшутился он. Алекс снова засмеялся, но на этот раз немного напряженно. — Думаю, твоей любви будет всё равно, в чёрном ты пиджаке или в красном. Ладно, герой-любовник, ждём тебя там. Тёрнер положил трубку, и Майлз не успел добавить, что уже давным-давно встретил свою любовь, и ей действительно, скорее всего, абсолютно наплевать, во что он одет. Впрочем, он и не собирался добавлять это вслух. Выбор пал на незамысловатые чёрные джинсы и кожанку, после чего Кейн вылетел из квартиры и пошёл в сторону условленного места. К тому времени, как он добрался до паба, все уже успели собраться. Он почти с порога поочерёдно попал в крепкие объятия каждого представителя Arctic Monkeys, включая Алекса, и получил поцелуи в обе щеки: в одну от Алексы, в другую — от Кэти Даунс — девушки Куки. — А мы ведь с Тёрнером и приревновать можем, — хохотнул Джейми. — К такому-то красавчику стоило бы, — поддержала шутку Алекса, и вся компания моментально прониклась их весельем. Они разместилась за самым дальним столиком, скрытым от посторонних глаз стилизованной под жёлтый кирпич стенкой. Освещался этот уголок только благодаря небольшому зелёному торшеру, стоящему слегка поодаль стола. Официантка быстро принесла им заказанную выпивку и закуски, и Майлз, не долго думая, опустошил одним глотком четверть бокала пива: всё равно ещё добавка будет. — Ну так что, ребятки, — потёр в нетерпении руки Мэтт, — вы ж нам так и не рассказали, как там во Франции? «Да как тебе сказать, Мэтт, нормально. Если честно, то просто великолепно: мы целыми днями бренчали на гитаре, играли в разные игры с мячом, а ещё сосались и дрочили друг другу при каждой возможности». Дурацкий вопрос, дурацкий вопрос, очень дурацкий вопрос. Впрочем, его стоило ожидать. — Круто, — ответил за него Алекс. — Мы почти весь альбом успели записать, осталась только парочка недоделанных песен, но их мы уже в конце осени добьём. И ещё там зашибезная студия. Вам бы понравилось. — Да, реально зашибезная. А их оборудование — это вообще жесть. Никогда раньше такого даже в глаза не видел. Они вдвоём принялись с упоением рассказывать друзьям про свою поездку, поочерёдно заканчивая чужие мысли, и тактично стараясь упустить любые щекотливые детали. Но даже без них рассказ вышел довольно увлекательный, и вся компания слушала их с упоением, периодически перебивая, чтоб задать вопросы. Алекс в сторону Кейна практически не смотрел, то ли стыдясь, то ли смущаясь, то ли просто не хотел, чтоб кто-то догадался об их маленьком секрете. Особенно кто-то, сидящий возле него на диване и держащий его за руку под столом. А Майлзу вдруг захотелось со всей дури наступить Тёрнеру на ногу, чтоб тот наконец поднял на него глаза. Вместо этого он начал рассказывать очередную историю. — А ещё мы в какой-то момент нашли два велика, старых таких. Решили покататься, хоть и жарко было, просто пипец. Так вот, едем мы по дороге, и я спрашиваю Ала: «Ты вообще знаешь, где мы?», а он такой: «Понятия не имею». Представляете, так и сидим на травке под деревом, два идиота, которые не додумались взять телефоны с навигатором. Алекс напротив него напрягся и, кажется, сильнее сжал руку своей девушки, вспоминая дальнейшие события этого вечера, но взгляд его по-прежнему был направлен в тарелку с луковыми кольцами. Он нервно прикусил губу, хмыкнул и покачал головой. — Ага, Джеймс и Джимми тогда, наверное, нас обыскались. Мы часа два дорогу домой искали и приехали только вечером. — Ещё и почти голыми, — продолжил Кейн и, словив вопросительные взгляды друзей, добавил. — В смысле без футболок. Ну, а что, говорю же — жарко было. Все засмеялись, а Мэтт одобрительно похлопал Майлза по плечу. Затем Алекс принялся рассказывать про атаку клопов, а Ник отправился заказать всем добавку. Никто не заметил, в какой момент тема каким-то образом успела поменяться, и теперь они с упоением обсуждали Британский футбол. Все они сошлись во мнении, что победителем Премьер-лиги в очередной раз станет Манчестер Юнайтед, однако вопрос возникал по поводу второго места. Мэтт и Джейми упорно доказывали, что это будет Челси, в то время как Кейн, как истинный патриот, ставил на Ливерпуль. Остальные же воздержались и со стороны наблюдали за спором. Когда у него закончились весомые аргументы, Майлз повернулся в сторону Алекса, ища поддержки друга, как он делал всегда в тех случаях, когда вопрос был тому не особо близок и он без особых колебаний готов был встать на его сторону, однако Тёрнеру явно было не до футбола. В эту самую секунду Майлз обнаружил его с упоением целующегося с Алексой, совершенно не обращающего внимания на то, что происходит вокруг. Кейн и раньше видел этих двоих за подобным занятием, и он прекрасно понимал, что увидит ещё не раз, но отчего-то сейчас эта картина вызвала у него желание вывернуть содержимое желудка наружу. Он поспешно отвернулся, пытаясь не зацикливаться на мысли о том, почему ему вдруг стало так мерзко. После третьего бокала пива Мэтт предложил всем сыграть в «Правду или действие». — Чувак, ты серьёзно? — засмеялся Куки. — Нам что, по пятнадцать лет? — Да ладно, не такие мы уж и старики! — ответил барабанщик. — Давайте, по два круга, будет весело! Долго уговаривать пьяных двадцатидвухлетних остолопов не пришлось. Решили играть по кругу, начиная с затейщика сего предприятия. — Итак, Мэттью, — ухмыльнулась Алекса, — правда или действие? — Иду в ва-банк — действие. Барабанщику загадали пожонгливовать солянкой и перечницей, с чем он успешно не справился, в результате чего в счет добавились лишние 20 фунтов за разбитую посуду. После этого Нику пришлось признаться, что он как-то пробовал подводить глаза карандашом, Джейми — что в детстве был без ума от Бритни Спирс, а Кэти — что он не один такой. Майлз, Алекса и Алекс рискнули выбрать действие, и поочерёдно давали пять случайному вошедшему в бар человеку, доставали ногами со стола салфетки и читали названия блюд в меню задом-наперёд. С каждым кругом игра ужесточалась, и на четвёртом абсолютно все вопросы предсказуемо уже касались секса, поэтому после первых выбравших «правду» Мэтта и Ника, которые отвечали на вопросы про любимую позу и то, сколько раз у них получалось за ночь, все остальные осмотрительно выбирали «действие»: все-таки в общественном месте сильно не развернёшься. Все, кроме Алекса, замыкающего круг. — Давайте правду, — со скучающим видом произнёс он, обнимая свою девушку за плечи. Кейн уже хотел придумать для него какой-нибудь особо каверзный вопрос, но его опередила Кэти. — Ты когда-нибудь трахался, чтоб чисто снять напряжение? Так, чтоб наверняка без продолжения? Майлз задержал дыхание. Алекс впервые за вечер поднял на него взгляд, затем тут же снова отвернулся, посмотрев на не в меру любопытную Даунс. — Нет, не было такого, — коротко ответил он, даже не моргнув. Кейну пришлось прикусить язык, чтоб не сказать ничего едкого. Вскоре игра сошла на нет, а через час все решили уже расходиться. Майлз попрощался со всеми и договорился встретиться ещё до отъезда ребят в Америку. На улице оказалось достаточно свежо, не смотря на то, что был только конец лета, и он практически пожалел о своём решении пройтись до дома пешком, однако только он успел перейти улицу, как его окрикнул сзади знакомый голос. — Майлз! Подожди! Алекс бежал к нему через дорогу, засунув руки в карманы кожанки. Через несколько секунд он уже стоял рядом. — Что-то случилось? — спросил Майлз. Тот лишь покачал головой. — Нет, нет. Я просто… Я тебя проведу. — А Алекса? — Алекса подождёт. Кейн пожал плечами, стараясь скрыть своё удивление. — Тогда как хочешь. Они шли какое-то время молча, каждый погруженный в свои мысли. Первым заговорил Майлз. — Как день вообще прошел? — задал он первый пришедший в голову вопрос. — Никак. Скучно. Разговор как-то не клеился до самого дома, лишь изредка они перебрасывались подобными короткими фразами. Перед самой дверью Тёрнер попросил сигарету. Майлзу и самому курить хотелось до жути, так что он без возражений достал из пачки сразу две, и одну протянул ему. У Алекса руки слегка подрагивали от холода, а сам он облокотился о кирпичную стену, в глупой надежде от неё немного согреться, или хотя бы спрятаться от ветра. — Ма, я хочу обратно во Францию, — внезапно выдаёт он, заглядывая ему в глаза с такой нелепой грустью, что Майлз прямо сейчас готов в очередной раз бросить всё и поехать с ним хоть на край света, стоит ему только попросить. Он улыбается в ответ, а затем на секунду отворачивается, чтоб не выдыхать дым Тёрнеру в лицо. — Правда или действие? Алекс удивленно приоткрывает рот. — Что? — Правда или действие, Тёрнер? — П-правда. — У тебя уже есть вопрос. Ты ведь так на него и не ответил. В любом случае, ПРАВДИВО не ответил. Алекс хмыкнул. — Ты про то, что спрашивала Кэти? С чего ты взял, что я соврал? Он ещё сильнее вжался в стену, скрестив руки на груди. Кейн снова затянулся. — Просто ответь на гребаный вопрос ещё раз. Тёрнер нерешительно открыл рот, но, не сказав ни слова, снова закрыл. Его руки непроизвольно опустились, и всё ещё горящая сигарета чуть не выпала из пальцев. Он облизал пересохшие от ветра губы, и Майлз подумал, что ему, видимо, было бы сейчас больно, если б он его поцеловал. — Нет, Ма. Я никогда не спал с человеком заранее зная, что точно не захочу сделать это ещё раз. В некоторых ситуациях я просто понимаю, что лучше для обоих будет этого не делать, но это ведь не мешает мне об этом думать, правда? Ты это хотел услышать? — Теперь я не уверен. Майлз внезапно осознал, насколько близко они стоят, и он совершенно не помнил, как так вышло. — С тех пор, как мы приехали, все кажется каким-то пустым. Я просыпаюсь утром, и меня раздражает абсолютно всё вокруг. Я же сказал, Ма, я чертовски хочу обратно во Францию. Майлз почувствовал, как руки сами по себе сжимают плотную кожу куртки на чужой груди. Алекс не вырывался, и лишь в ответ уткнулся лбом в его висок. — Зачем ты мне это говоришь, Ал? «Ты ведь всё равно сейчас скажешь, что продолжения не будет». — Может я хочу услышать, что я не один об этом думаю. Майлзу казалось, что он сейчас взорвётся: разлетится на мелкие осколки и унесётся далеко в небо. Когда Алекс говорил такие вещи, он почти верил, что всё, что было в ебаной Франции, действительно никуда не исчезло. — Ал, пожалуйста… — Хотя нет, стой, не отвечай. Забудь, что я это сказал. Тёрнер отстранился, но Майлз всё ещё чувствовал его теплое по сравнению с воздухом на улице дыхание на своём лице. С неба начинал падать дождь, разбиваясь мелкими капельками о серый асфальт. — Зайдёшь внутрь? — спросил он, наблюдая за тем, как опускаются, а затем снова поднимаются тёрнеровские веки. — Нет, наверное не стоит. Я обещал Алексе, что я ненадолго. Кейну оставалось лишь кивнуть и выпустить его. А после этого ещё какое-то время стоять под дождём, наблюдая за тем, как отдаляется от него знакомая маленькая фигура. Этой ночью Майлзу снилось, что они вместе с Алексом лежат на его кровати в лондонской квартире. На них обоих не было одежды, они прижимались друг к другу, и Майлз рисовал круги на его голой, слегка влажной от пота спине, и это было так чертовски приятно, и ему не хотелось отпускать его, пока он не оставит в тактильной памяти каждый сантиметр его кожи. Но затем, внезапно, они оказываются уже на траве посреди парка. Вокруг проходят люди, они шепчутся и снимают их на камеру. Даже Алекса там была, кажется, и когда Алекс увидел её, то сразу же вырвался из объятий и ринулся прочь. А Майлз остался один. И затем опять пошёл гребаный дождь.