Тени, которые мы отбрасываем

Дождь лил почти не переставая уже второй день подряд, размеренно барабаня по окнам: кап-кап, кап-кап. Погода, на самом деле, вполне типичная для английского лета, хотя от этого не прекращающегося с утра до вечера звука уже начинали путаться мысли, и голова напоминала о своем существовании лишь такой же тупой, пульсирующей в такт дождю болью. Гарри уже который раз просыпался не понимая, то ли сейчас еще раннее утро, то ли уже почти день, так как серость за окном оставалась все сутки практически одинаковой. Он лежал несколько минут на кровати, а потом вставал и шел за маггловскими таблетками. Но после этого становилось еще паршивее. Головная боль хотя бы отвлекала от всего прочего, не давая сосредоточиться на своих мыслях. А без неё в голову начинала лезть всякая мрачная чепуха, от которой хотелось не то выть, не то зарыться лицом в подушку и снова уснуть. Желательно надолго. Однако, если быть совсем честным, и сон не давал Гарри положенного спасения. Нет, кошмары обычно ему не снились, но каждый раз ложась спать, он боялся снова невольно влезть в голову к Волдеморту, как случилось тогда, перед самым отъездом из Хогвартса. В тот день большинство учеников гуляли по территории школы, прощаясь с ней на период каникул. Гарри тоже по своему прощался с ней, но только, как он полагал, уже навсегда. Он стоял вместе с Роном и Гермионой на Астрономической башне и в последний раз оглядывал двор Хогвартса с высоты. Он думал о том, что в следующем году их Золотое трио больше не вернётся сюда. Ну и ещё Драко Малфой, который сбежал вместе со Снейпом. Эта мысль казалась совсем обыденной, но то ли от осознания того, что именно предстоит им перенести в следующем году, то ли от мимолетного мысленного упоминания ненавистного имени предателя и убийцы, Гарри становилось как-то не по себе. Сказав друзьям, что еще не успел собрать все вещи, что, кстати, было правдой, он спустился в гриффиндорскую спальню. Там еще никого не было. Почти закончив с чемоданом, Гарри без сил завалился на кровать и сам не заметил как заснул. Тогда-то его уязвимое сознание и выкинуло ту шутку с Темным Лордом и его верными слугами. Даже теперь, более месяца спустя, Гарри все никак не мог забыть то триумфальное выражение на нечеловеческом лице, когда Волдеморт произнес: "Альбус Дамблдор мертв!" Даже у Снейпа хватило такта не называть покойного мага по имени. Как же он его ненавидел! Ненавидел их всех: и того же предателя Снейпа, и фанатичную Беллатрису, и трусливое семейство Малфоев, и самого Волдеморта. Гарри не представлял, что когда-то мог жить без этой ослепляющей ненависти, которая то разгоралась в его сознании, то, наконец, немного затухала, но никогда не покидала его насовсем. Гарри знал, что ничем не оправданная месть — это глупо и бесполезно, но назревавшая война и отчаянные поиски крестражей могли дать ему это оправдание. Так что нужно было снова повторить ежедневный ритуал: встать с кровати, выпить аспирин и, отгоняя все неуместные мысли о мести, заняться размышлениями о том, что действительно важно. Благо Дурсли в этом году его совсем не беспокоили. Насколько он понял, они вообще решили уехать из города сразу после его Дня рождения. Гарри склонился над прикроватной тумбочкой и вынул из нижнего ящика уже изрядно подтрёпанную записку. Темному Лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобой по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного. Р.А.Б. "Да кто же ты такой, загадочный мистер Р.А.Б.?" — в который раз перечитывая короткую записку спрашивал себя Гарри. Он с самого начала каникул перебирал у себя в голове все возможные варианты. Самым очевидным казалось то, что это кто-то из предыдущего состава Ордена Феникса, из тех, кто не выжил в предыдущей войне шестнадцать лет назад. Но доступа к архивам у Гарри не было, да и спросить было не у кого: Макгонагал настоятельно рекомендовала ему сидеть тихо, не высовываться и даже писем не писать, пока за ним не пришлют своего человека. Его это жутко злило: как он мог отсиживаться здесь, в безопасности, словно трусливый слизеренец, когда там, за окном, вовсю шла война! Он не знал о происходящих событиях наверняка, но догадывался, что так оно и было: инстинкты редко его подводили на этот счет. Тем более, что в его сне Волдеморт явно не был намерен бездействовать. Гарри отложил бумажку и, опустившись на кровать, начал в задумчивости растирать костяшки пальцев. Почему-то тот сон снова так ярко стал перед глазами, что мальчик даже на секунду усомнился, не заснул ли он часом. Первая часть действа мало заинтересовала юного героя: она скорее напоминала прелюдию к какому-то фильму ужасов, но не несла в себе никакой новой для него информации. Дамблдор умер. От руки Снейпа. А Малфой облажался и получил по заслугам. Гарри не мог понять, что именно он думает по поводу незавидного положения школьного недруга. Вся его сущность говорила, что так ему и надо, мерзкому Пожирателю, но где-то в глубине души Поттера всегда жило это чертово гриффиндорское сострадание, и он совсем некстати вспоминал ту убийственную обреченность в серых глазах, когда его дрожащая рука направляла палочку на директора. В тот момент, казалось, Гарри практически верил словам Дамблдора: "Драко, ведь ты же не убийца...для тебя есть выход. Позволь помочь тебе." Он практически верил и, в тот единственный миг, был практически готов простить Малфою все, лишь за это сомнение в его глазах. "Не нужна мне ваша помощь! Как вы не понимаете? Я должен сделать это, я должен убить вас. Иначе, он убьет меня, убьет всю мою семью," — таким был ответ юного Пожирателя. И за его дрогнувший на последней фразе голос, Гарри тоже готов был забыть обо всех его злодеяниях. Но тут вмешалась судьба в лице их бывшего профессора, и дело было сделано, а Гарри ничем не смог помешать. Он бежал за Снейпом до самого Запретного леса, не совсем соображая, что делает, кричал что-то ему вслед, бросался заклятиями, да только все без толку. Куда ему, какому-то шестнадцатилетнему мальчишке против убийцы величайшего из всех магов этого столетия? И как только люди возлагают на него надежды, что он сможет покончить с Волдемортом теперь, один, когда сильнейший из его защитников пал такой неблагородной смертью? К настоящему времени Гарри сделал несколько выводов: во-первых, он больше не будет позволить ничьим предательски несчастным взглядам сеять сомнения в его душе. Пожиратели — есть Пожиратели, и не важно, какие там у них мотивы. Выбор есть у всех. Они могли бороться на светлой стороне, но не стали. А значит — они не заслуживают сочувствия. Точка. Во-вторых, он, во что бы то ни стало найдет все крестражи до единого и уничтожит их. А ради этого стоит припомнить вторую часть его не-совсем-сновидения. Итак, пропуская часть о возвращении Люциуса Малфоя из Азкабана и фразу кинутую Волдемортом о том, что Драко еще "может оказаться полезен" (кстати, стоит узнать, как же именно?), Гарри решил непосредственно перейти к разговору Снейпа и его повелителя. Смысл его до сих пор оставался для него загадкой. Они хотели что-то спрятать в Хогвартсе. Насколько Гарри понял, речь шла о крестраже. Почему тогда Снейп сказал, что их всего семь, ведь с Дамблдором они говорили наверняка лишь о шести? И какой именно из них доставляют в школу, настоящий ли? И как его можно достать, если они не собирались туда возвращаться? Его мысленный поток вопросов был прерван негромким шумом с нижнего этажа. Гарри навострил уши. Это не могли быть Дурсли: они вовсю занимались поисками нового дома и не собирались возвращаться до вечера. Звук поменял направление, и Гарри понял, что незваный гость поднимался по лестнице. Один. Мальчик на всякий случай достал из чемодана палочку и медленно приоткрыл дверь, выглядывая в коридор. А потом вздохнул с облегчением. На ступеньках стоял вовсе не Пожиратель смерти. — Профессор Люпин, — вскрикнул обрадованный Гарри, — это правда вы, профессор? Ремус устало улыбнулся в ответ на юношеское восклицание. — Здравствуй, Гарри. Это правда я, только вот на твоем месте, я не стал бы верить мне на слово. Мальчик задумался о том, что же может знать только настоящий Люпин, и выпалил первое, что пришло ему в голову: — Какой образ принимал перед вами боггарт, сэр? Бывший профессор ЗОТИ скривился. — Это слишком просто, Гарри. Кто угодно, зная о моей, так сказать, маленькой проблеме, мог догадаться, что это полная луна. Попробуй еще раз. Что-то менее значительное. Менее значительное? Ну конечно! — Сэр, какое лекарство вы давали мне каждый раз после неудачной встречи с дементором? На этот раз Люпин улыбнулся воспоминаниям. — Признай, Гарри, шоколад же действительно помогал! Они тихонько засмеялись, и мальчик радостно обнял бывшего профессора. — Подождите, а вы уверены, что я — настоящий Гарри Поттер? Все еще не отпуская его, Ремус ответил: — Ну кто же еще мог задать такой дурацкий вопрос! Он снова улыбнулся, осторожно отстраняясь от мальчика, и Гарри подумал, что теперь, пусть и ненадолго, тоска понемногу отступала, вселяя какую то искру надежды на то, что в этой войне сражается не он один. — Я не ждал вас сегодня, профессор, — Гарри никак не мог избавится от привычки так обращаться к Люпину, хотя тот уже намекал ему, что он уже давно не профессор, — разве за мной не должны были приехать... — Сразу после твоего Дня рождения? Что ж, планы немного поменялись. Не нам одним известна эта знаменательная дата. Поставь себя на место Пожирателей, Гарри. Разве не стал бы день окончания действия защитных чар самым очевидным днем, когда ты свалишь с этого места? — И Снейп знал об этом? — уточнил он. — Конечно знал. Он много всего знал, чего ему знать не следовало. Ремус грустно посмотрел на него, но тут же сменил тему: — Так, или иначе, ты уже успел собрать вещи? Или ты рассчитывал проторчать в этой дыре до самой осени? Гарри отрицательно покачал головой и быстро вернулся к себе в комнату, на ходу крикнув, чтоб ему дали десять минут на сборы. — Тебе помочь? — отозвался ему вдогонку Люпин. — Нет, — ответил уже скрывшийся из его поля зрения Гарри. Юноша немного не рассчитал свои силы: хотя большинство предметов первой необходимости давно уже лежали в чемодане, но книги и одежда все еще валялись разбросанными по всей комнате, а Хэдвиг, только что прилетевшая домой, упорно не хотела возвращаться в клетку. Справившись, наконец, с обнаглевшей совой и закрыв чемодан, Гарри понял, что до сих пор не переоделся из домашнего спортивного костюма. Тихо чертыхнувшись, он принялся снова открывать чемодан, доставая оттуда первую попавшуюся пару джинс. В итоге, раздраженно подметив, что потратил почти в два раза больше времени, чем обещал, он, наконец, снес свой багаж на первый этаж. — Простите, что заставил ждать, профессор. Люпин ободряюще улыбнулся ему. — О, не стоит, Гарри. Мне было любопытно посмотреть, где ты жил все это время. Здесь как-то пусто... У магглов это так всегда? — Что? А, нет, мои родственники собрались переезжать, вы разве не знали? Я думал, это Орден их надоумил. — Скорее всего это самое разумное решение для них, по крайней мере пока. Думаю, это и правда идея кого-то из наших, но точно не моя. Может Минервы? — Наверное. Гарри окинул взглядом дом, в котором прожил почти всю свою несознательную жизнь и все летние каникулы сознательной. Он всегда терпеть не мог эти идеально убранные комнаты с цветастыми обоями и двор с ровно подстриженными лужайками. Он никогда не испытывал ни малейшей привязанности к Дурслям с их постоянным презрением ко всем "ему подобным сумасшедшим". Но сейчас смотреть, как из этого дома постепенно уходит все, что когда-то было его неотъемлемой частью, было отчего-то немного грустно. — Они ведь не всегда хорошо к тебе относились, да, Гарри? Ты так оглядываешься, будто тебе правда жаль покидать это место. — Не то чтоб... Но профессор, я ведь даже не попрощался с ними! Они думают, что я уеду только через несколько дней. Люпин пожал плечами. — Прости, Гарри, но нам правда нельзя задерживаться. Так что прийдется опустить сцену расставания. Но ты же можешь связаться с ними другим способом? — Они не приемлют никаких магических сообщений, а звонить мне как-то не удобно. — Можешь оставить им записку. Мальчик подумал над словами профессора и согласился. Он понимал, что времени у них не много, поэтому постарался быть предельно кратким: Дорогие дядя Вернон, тетя Петунья и Дадли! В связи с изменившимися обстоятельствами я вынужден был уехать немного раньше, чем рассчитывал, не дождавшись вашего возвращения. Не знаю, увидимся мы еще когда-нибудь или нет, поэтому хочу сказать, что, не смотря ни на что, искренне благодарен вам за то, что позволили мне оставаться в единственном доме, который давал мне безопасность. Простите меня за неудобства по поводу переезда, но поверьте — так действительно будет лучше. Надеюсь, вы хорошо устроитесь на новом месте. Ваш непутевый родственник, Гарри Поттер Бегло перечитав письмо, он зачеркнул слова "непутевый родственник" и положил записку на журнальный столик, одиноко стоявший в углу опустевшей гостиной. Люпин критично оглядел представившуюся его взору картину и медленно взмахнул волшебной палочкой. Рядом с листиком бумаги тут же появился небольшой букет незнакомых Гарри цветов. — Надеюсь, они не успеют завянуть. — Профессор, а вам не кажется, что цветы — это уж слишком...эм... — Сентиментально? Юноша кивнул, услышав подходящее слово. — Да брось, Гарри, ты же не подруге букет даришь, а тете с дядей! Тем более, разве ты не говорил, что они на них помешаны? — Говорил, — вынужден был сдаться Гарри. — Тогда кончай с этим побыстрее и пойдем уже. Только перед выходом выпей вот это, — Люпин протянул ему флягу, наполненную чем-то совершенно отвратительным на вид и, как подозревал Гарри, на вкус тоже. — Что это? — Я думал ты узнаешь, — мужчина подмигнул ему. — Это — оборотное зелье. — Вы же знаете, у меня с этим предметом не особо хорошо. Да и пил я его последний раз на втором курсе, — начал было оправдываться юноша. — А в кого оно должно меня превратить? — В меня. А вот это, — он достал еще одну флягу, — превратит меня в тебя, после того, как ты дашь мне свой волос. Гарри в недоумении уставился на него. — Я не понимаю, зачем это? — Как зачем? Для твоей сохранности конечно! Мы не можем аппарировать прямо отсюда: пусть Пожиратели не смогут зайти внутрь, но над домом давно установлено отслеживание магической активности, и такой серьезный всплеск, как перемещения в пространстве, они точно учуют. Так что нам прийдется отойти отсюда как можно дальше. Если же и это не поможет, и они застанут нас на улицах, ты должен будешь как можно быстрее аппарировать в штаб, но уже самостоятельно. Никто в здравом уме не погонится за оборотнем, когда у них под носом будет мальчик-которого-они-мечтают-отдать-лорду. Гарри понадобилось пару секунд, чтоб понять, о чем именно говорил Люпин. — Нет, ни в коем случае! Должен быть другой способ! Почему мы оба не можем перевоплотиться в каких-нибудь неприметных личностей, чтоб нас просто никто не узнал? — Нельзя, Гарри. Пожиратели же не совсем идиоты! Они знают, кто живет в этом доме, и если только в этот момент они проследят за ним и обнаружат, что оттуда выходят два совершенно незнакомых им человека, они сразу заподозрят, что один из них — это ты. Лучше сразу избавить их от сомнений. — Вы не можете так рисковать ради меня! — Я бы рад сказать, что это ради тебя, Гарри, но это не только ради тебя. Ты нужен Ордену, и Дамблдор верил в тебя. Он умер явно не ради того, чтоб ты так бездумно последовал за ним! Теперь здесь дело не только в твоей жизни. Дело во всех нас. Ты меня понимаешь? Я старше тебя, опытнее, менее ценен для Пожирателей, и у меня гораздо больше шансов выйти живым, если что пойдет не так. Я не стал бы рисковать зря, Гарри, так что это не обсуждается. Ты же хотел быть членом Ордена? Тогда считай это приказом. Люпин протянул руку ладонью вверх, ожидая пучок волос мальчика. Гарри замешкался немного, но все же больше спорить не стал. В его ушах почему-то звучал голос профессора, когда он еще на третем курсе впервые был разочарован в поведении сына своих друзей: "Лили и Джеймс отдали жизни за тебя, и то, что ты шляешься по ночам без присмотра, когда убийца рядом — это не самая лучшая благодарность родителям!" — сказал он тогда. Он еще не знал, что Сириус Блэк — вовсе не убийца, а настоящий предатель находился всегда так близко... Гарри залпом выпил свое зелье, ощутив знакомый рвотный позыв, но сдержал его. — Никто никогда не пробовал сделать его хоть чуточку менее отвратительным? — спросил он. — Вряд ли кому-то приходило это в голову, — пожал плечами Люпин, морщась от вкуса магического пойла. А потом началась трансформация. Гарри наблюдал, как из высокого мужчины Ремус превращался в черноволосого растрепанного мальчишку. Было забавно смотреть на себя со стороны. А еще необычнее было смотреть на свои руки и не узнавать их, да и в принципе понимать, что ты сейчас — кто-то другой. Им пришлось поменяться одеждой, так как вещи профессора были явно великоваты на Гарри. Потом он молча отдал своему двойнику очки, опережая реплику про его плохое зрение. Люпин напомнил ему, что ему положено вести себя как обычно ведет себя он сам, и чтоб тот не вздумал обратится к нему со своим вечным "профессор". Гарри благоразумно решил, что вообще не будет разговаривать без крайней необходимости. Когда же все комбинации были проделаны, они не стали медлить и вышли из дома. Теперь у них был всего час, пока действие зелья не закончится. Оказалось, что Гарри зря так переживал. На улице их никто не караулил. Наверное Пожиратели не решались показываться средь бела дня на улицах Лондона. Он предложил Люпину воспользоваться маггловским транспортом, чтоб доехать быстрее, и тот нехотя согласился. По дороге Гарри постоянно оглядывался. Ему казалось, что все, от маленьких детей до стариков, вели себя как-то подозрительно, однако он попытался успокоить себя, решив, что это лишь паранойя. Через час они были уже в центре города, где завернув за угол Люпин взял руку Гарри, и они вместе аппарировали к пункту назначения. На Гримоулд плэйс за полгода так ничего и не изменилось. Зайдя в коридор и сделав несколько шагов по старому скрипучему паркету, Гарри резко отшатнулся, услышав вопль: — Вот устроили тут проходной двор! Знали бы первые Блэки, во что их ничтожные потомки превратили родовое поместье! Притон грязнокровок и прочей мерзости! Позор! Внезапные реплики миссис Блек всегда отличались крайней "любезностью" и, зачастую, заставали гостей врасплох. Но был в этом и плюс: в этом доме она фактически выполняли функцию звонка. — Гарри, ну наконец то! — послышались радостные крики Рона и Гермионы, которые кинулись на шею прибывшему. Когда же они его отпустили, девушка удивленно моргнула. — Гарри, а что с твоим шрамом? И действительно: со лба мальчика исчезла знаменитая молния, а вместо нее появилась глубокая царапина, перечеркавшая все лицо. Ребята попятились, наблюдая за происходившими на их глазах перевоплощениями, не понимая, что же происходит. Наконец, с другой стороны послышался голос: — Рон, Гермиона! Не волнуйтесь, я тут! Они перевели изумленные взгляды с профессора Люпина на настоящего Гарри. — Какого черта? — возмутился Рон. — Гарри! Профессор! Вы нас жутко перепугали! Мы на секунду подумали, что это Пожиратели. — Нет, Гермиона, это точно я, а если не веришь, спроси меня, что это была за книга, на которую я случайно наткнулся среди твоих вещей в прошлом году. Девушка залилась краской. — А что это была за книга? — моментально оживился Рон. — Не важно. Пойдем, чего стоять в проходе. Миссис Уизли на кухне сделает нам блинчики с чаем. Гермиона их не обманула: мама Рона действительно, не смотря ни на какие внешние обстоятельства, была всегда готова обеспечивать быт всего Ордена Феникса. Если объятий друзей ему удалось избежать благодаря Люпину, то миссис Уизли легко восполнила это маленькое упущение, едва не задушив его. — Мам, хватит уже, Гарри нам еще нужен живым! — попытался спасти его Рон. Она предпочла проигнорировать эту реплику. Потом последовал невероятно вкусный, по меркам Гарри, обед. После, поднявшись наверх и расположившись в комнате, юноша спросил: — Что я пропустил? У Дурслей мне нечасто удавалось почитать "Пророк". — Да ничего особенного, если честно. Без Дамблдора уже все не так. Макгонагалл конечно старается, все время где-то пропадает, что-то делает, да и Люпин с Грюмом помогают ей как могут, но им всем нужно время, чтоб привыкнуть. Теперь они часто между собой грызутся. — Зато нас теперь меньше контролируют, мы сами практически все время тренируем разные заклятия. А ещё мы, пока мы тут убирались, пытались запастись некоторыми вещами, которые могут нам пригодится. Гарри вопросительно посмотрел на девушку. — Если честно, мы не так много нашли. Большинство вещей в этом доме действительно темные. Мы подумали, что лучше их не трогать. — А что именно это были за вещи? — Ну, книги, например. Вон одна мне чуть руку не откусила! Другие хоть просто тексты спутывали! — Ага, — подхватила Гермиона, — даже ничего важного толком найти нельзя. Тут что-то вроде хогвартской запретной секции, только замков никаких нет. Проста определенная категория книг не дает себя прочитать. Я как-то открыла "Историю древнейших магических реликвий", и на первой же странице мне она выдает: "С древних времен все волшебники и волшебницы магической Британии ценили вязаные шапочки для домашних эльфов"! Мальчики в ответ на такое возмущение прыснули. — Ну это же не смешно! — сказала Гермиона, сама не сдержав улыбки. — С таким же успехом в других фолиантах я прочитала, что рыжие коты являются величайшими магическими животными всех времен и народов, Моргана переместилась во времени и сейчас живет под именем Сивиллы Трелони, а Гриндевальд обожал магглорожденных, считая, что их кровь способна действовать на чистокровных магов как афродизиак. Теперь же они все втроем смеялись над нелепыми предположениями. — Да уж, слушай Гермиона, а вдруг все и правда так и есть? Может стоит проверить? Гермиона дала Рону шутливый подзатыльник. — Хороши книжечки! — Некоторые, кстати, были написаны довольно убедительно. Я даже не сразу поняла, что все это полнейшая чушь. Мне кажется, что на них наложена какая-то родовая магия, попросту издевающаяся над каждым читателем. — Вот уж никогда не подумал бы, что у таких зануд как Блэки было чувство юмора. — Наверное были свои исключения, — пожал плечами Гарри. — Рон, ну это же не просто какая-то шутка! Это серьезные заклятия защиты, наверняка далеко не светлые. — Почему ты так решила, Гермиона? Девушка глубоко вздохнула. — Я не могу сказать точно, но что-то с ними не так. Не может быть, чтоб вообще никто не мог прочитать эти книги. Мне кажется, что это может сделать лишь тот, кто имеет отношение к кровной линии их семейства. — То есть только Блэк? Она кивнула. — И что нам теперь делать? Вдруг там есть что-то действительно важное? — Я и не сомневаюсь, что есть. Вот только вряд ли мы это сможем узнать наверняка. Вдруг Гарри осенило. — Слушайте, а ведь мать Тонкс — урожденная Блэк! Что если Тонкс сможет нам тут помочь? — И правда! Нужно будет попробовать, как только она вернется. Гарри, ты гений! Как же я раньше до этого не додумалась? — хлопнула себя по лбу девушка. — Ладно, а где все остальные члены Ордена? — спросил Гарри. — К вечеру большинство должно подойти, — ответила Гермиона, — кроме Макгонагалл — она сейчас очень занята, унаследовав от Дамблдора сразу две должности, и Билла с Флер. Они готовятся к свадьбе. — Ага, по моему, как раз самое время, — с сарказмом произнес Рон. — По-моему, это их личное дело, братик, — Гарри обернулся на знакомый голос, доносившийся из прохода. На пороге стояла рыжеволосая девушка, которая являлась объектом его мечтаний весь прошлый год. Странно, но он почти не вспоминал про нее летом. — Джинни! Привет! — поздоровался он, вставая с ковра, и друзья последовали его примеру. Какое-то время они просто глупо улыбались друг другу, пока молчание не стало немного неловким. — Рон, мне кажется мама там хотела, чтоб ей помогли. — Ну, мы тогда с Гермионой это...пойдем, — промямлил Рон, и они удалились из комнаты, оставив Гарри наедине с младшей Уизли. Гарри не мог точно сказать, был ли он благодарен тактичности друзей или же готов был сам искать причину сбежать вместе с ними. — А ты изменился. — Правда? — ему казалось, что за пару месяцев что они не виделись мало что могло произойти с его внешностью. Разве что щетина начала пробиваться легким, едва заметным пушком, но это он как раз собирался исправить сегодня вечером перед сном. — Ты как будто стал старше. Гарри улыбнулся. — Ну, по сравнению с тобой я вообще старик! Джинни шутку не оценила. — Нет, я серьезно, Гарри. Что тебя так беспокоит? Ты мне ничего не рассказывал... "О, да ничего особенного, — подумал Гарри, — меня всего лишь хочет убить самый могущественный злой волшебник столетия, а мне надо до этого успеть убить его!" Он понимал, что девушка интересуется только из лучших побуждений, но что-то внутри него говорило, что не стоит вешать на ее плечи знания о крестражах и прочей ереси. Правда надо будет как-то сказать ей, что он не вернется в школу. Но только не сейчас. — Джинни, все в порядке, правда. Ты же понимаешь, что если я чего тебе не говорю, я... В общем, это не только мои секреты. Я не могу... — Ясно. Прости, я не это имела в виду. Еще одна неловкая пауза. На этот раз, Гарри уже не сомневался в своем желании смыться куда-нибудь, и когда он уже открыл рот, чтоб озвучить только что выдуманную причину, девушка снова заговорила: — Так ты же пойдешь послезавтра? Он вопросительно взглянул на нее. — На свадьбу. — А, разве уже послезавтра? Да, конечно. Следующие минут десять они обсуждали целесообразность такой церемонии в военное время. Джинни настаивала, что это, возможно, как раз лучшее, что они могли сделать. А вдруг завтра кто-то из них умрет? Тогда для них существует только сейчас или никогда. Гарри, в основном, выражал свое согласие с мнением девушки, однако сам он не был абсолютно уверен, что на самом деле думает по этому поводу. Он сейчас практически ни в чем больше не был уверен. Потом они плавно переключились на менее философские вопросы. Она посоветовалась ему одеть на торжество ту парадную мантию, которая была на нем на Рождество, а Гарри лишь пожал плечами, сказав, что собирался ограничиться маггловским костюмом. Поспорить по этому поводу они так и не успели, так как снизу послышались шаги, шум разговоров и крики портрета миссис Блэк: видимо вернулись члены Ордена. — Пойдем поздороваемся? — спросил Гарри, воспользовавшись ситуацией. Джинни кивнула и они вместе вышли из комнаты. Гарри не мог объяснить, почему он почувствовал облегчение. Нет, он все еще был влюблен в Джинни, но, почему-то, с каждым разом в ее присутствии ему становилось все более и более неуютно. Иногда ему хотелось, чтоб она была не настоящей девушкой, а просто маленькой красивой статуэткой, которую можно будет поставить на полочку над кроватью и любоваться ей перед сном. С ней не надо будет разговаривать, не прийдется стараться выглядеть лучше в ее глазах. Гарри казалось, что Джинни видит в нем не живого человека, а какого-то вымышленного прекрасного принца, которого она построила в соответствии со своими идеалами. Будто она считала, что у него просто нет недостатков. А он боялся разубедить ее в этом счастливом заблуждении. На первом этаже уже действительно почти все пришли: Грюм, Тонкс, семейство Уизли в полном составе кроме Билла, и еще несколько человек, которых Гарри толком не знал. Зато его, по ходу дела, знали все. Орденцы объявили перерыв на собрание и закрылись на кухне, оставив Гарри и его друзей за дверью, как и в прошлый раз. "Ты все еще несовершеннолетний". — Но это не честно! — сокрушался Рон. — Может Гарри и осталось пару дней до семнадцати, но нам с Гермионой то уже нечего предъявить! Его слова были самым беспардонным образом проигнорированы. Ну хоть Люпин напоследок пообещал рассказать вкратце, что там было. — Вот у...ки! — тихо выругался рыжий. — Ай-ай-ай, что мы тут видим! — Наш малыш Ронни, оказывается, грязно ругается! — Караул! — Что же скажет мама? Близнецы аппарировали по обе стороны от своего брата, в своей обычной неожиданной манере. Тот едва не подпрыгнул. — Да идите вы! Они одновременно шутливо пригрозили ему пальцем, изрядно повеселив Гарри и Гермиону. — Фред, Джордж! Я так рад вас видеть! — сказал тот близнецам. — А вот мы тебя нет, — с серьезным лицом заявил Фред, после чего оба одновременно прыснули. — Шутка! Мы вообще едва вырвались из лап довольных покупателей, чтоб с вами, ребят, поздороваться. А чего вы стоите такие кислые? — Нас не пускают на собрание, как и когда мы были на пятом курсе. Но мы же уже не дети! — сказала Гермиона. — Ну и что? — пожали плечами близнецы, и остальные с удивлением перевели на них взгляд. Все помнили, что два года назад они по этому поводу негодовали чуть ли не сильнее остальных. — Нас тоже туда не пускают, и, откроем вам секрет, вовсе не потому, что считают вас малыми. — Просто общих собраний в штабе теперь нет — там присутствует только руководство. — Чем меньше людей знает об их планах, тем лучше. Вы, наверное, не заметили, что на кухню пошли далеко не все. Там всего человек пять сейчас. — А вот мы это уже просекли и теперь не паримся. Глаза ребят еще сильнее расширились от удивления. — Ну, то есть паримся конечно, но понимаем, что это, на самом деле, глупо. Это все равно что обижаться, что тебя не пригласили на заседание Визегамонта! Да уж, что тут говорить, люди меняются. Даже рыжие братья Рона, кажется, за все это время стали немного серьезнее. — Хотя, по секрету, — понизил голос один из близнецов, — мы недавно изобрели более совершенное прослушивающее устройство — оно теперь действует без шнуров и совершенно незаметно для посторонних глаз. Или, все таки, на близнецов время не влияет? Трио сразу оживилось. — И как? Что вы узнали? — напал на них Рон. — Мы не скажем, это же тайная информация! — Так ведь для вас она тоже тайная! — возмутился он. Братья пожали плечами. — Я же ваш брат, черт бы вас побрал! Они снова повторили свой жест. — Придурки! — Ладно, ладно, Ронни, не дуйся! Хочешь, мы расскажем, что мы на самом деле там услышали? Все трое с любопытством навострили уши. — Ничего! Абсолютно ничего! — Мы целый год работали над этой штуковиной, проверяли ее еще полгода. Мы были уверены, что она идеально работает. — Но тут она начинает барахлить. — Видимо комнату перед каждым собранием защищают очень мощными чарами. Тут мы бессильны. Они огорченно помолчали минутку. — Так вы нас надуть значит хотели? — попытался разрядить обстановку Гарри. Близнецы заулыбались и кивнули, на что Рон отреагировал, толкнув обоих по очереди локтями в живот. Они в ответ растрепали ему волосы на голове, вызвав у него очередной приступ возмущения и короткий смешок у Джинни. Как же все на Гримоулд плэйс отличалось от дома Дурслей! Даже когда война стояла на пороге и тихо стучалась в дверь, обитатели штаба находили в себе силы оставаться с виду такими беззаботными! Хотя, возможно, просто еще было слишком рано, и они были слишком молоды и еще не успели ничего узнать о войне? Вдруг, взгляд Гарри привлекла лежащая на комоде стопка газет. Это были "Ежедневные пророки" — все выпуски за последний месяц. Конечно нужно было просмотреть все, ведь он ничего так и не узнал толком о последних событиях, но не сейчас. Сейчас его интересовали одна конкретная статья. Он извинился и, как можно незаметнее, подошел к стопке и начал быстро перебирать выпуск за выпуском, обращая внимание лишь на первую страницу. "Пожиратели убили двух работников Министерства", "Открыт дополнительный отдел Аврората. Желающие могут поступить без диплома о получении образования", "Срок до трех месяцев в Азкабане грозит за утаивание какой-либо информации о действиях Пожирателей смерти и их лидера", "Министр Магии ушел в отставку. Да здравствует Министр!", "Тайна Альбуса Дамблдора раскрыта: Рита Скиттер издает новую книгу о жизни и обманах покойного директора Хогвартса". Гарри с отвращением смотрел на колдографию небезызвестной журналистки. Как вообще ей хватает наглости что-то писать про Дамблдора? Это же просто отвратительно! Но любопытство взяло верх, и Гарри пообещал себе почитать на досуге эту книгу. На том и примирившись со своей совестью, он продолжил поиски. — Что ты ищешь, Гарри? — раздался за его спиной голос Гермионы. А, вот, нашел! Накануне состоялся второй в истории массовый побег узников из магической тюрьмы Азкабан. Члены темномагической группы, известные как Пожиратели смерти, во главе с бывшим почетным сотрудником министерства Люциусом Малфоем таинственным образом смогли выбраться из замка, обезвредив охранные чары, которые были наложены после того, как дементоры покинули службу. Вероятно в организации этого преступления замешан Тот-кого-нельзя-называть. Расследование ведется. Подробнее смотрите на странице 7. Гарри обернулся к сбитой с толку девушке. — Так это правда. — Что правда, Гарри? Ты о чем? — Мой сон. Все что в нем было — это правда. Гермиона явно не понимала, что происходит, и юноша понял, что ничего не рассказывал друзьям о своем маленьком ментальном путешествии. — Я не говорил тебе, но летом, перед самым отъездом домой я снова видел его. — Волдеморта? — тихо спросила она. Гарри кивнул. — Он устраивал какое-то собрание своих сторонников. И еще там был Люциус. Волдеморт сказал, что помог ему сбежать. Вот я и хотел проверить, правда ли это, или он снова пытался навязать мне свои мысли. Выходит, что это было на самом деле. Пожиратели таки бежали. Гермиона решительно отобрали у него газету и сама пробежалась глазами по заголовку. — Когда, говоришь, это было? — Что, это? — Твой сон, конечно! — В последний день в Хогвартсе, 14 июня. — Хм, странно, видимо министерство снова взялось за свое. Посмотри на дату выпуска. Гарри послушно взглянул в газету: 22 июня. — Зачем они больше недели скрывали это ото всех? И так же уже известно, что война не за горами. Гермиона пожала плечами. — Возможно они надеялись поймать их раньше, чем это предастся огласке. Или, может, они и сами об этом не знали. Азкабан теперь обходят десятой дорогой. Гарри мысленно с ней согласился и кивнул. Они постояли еще несколько минут, каждый думая о своем и слушая возню Уизли в паре метров от них. — Ладно, Гермиона, я наверное уже спать пойду. — Уже? Чего так рано? — Не знаю. Устал. Она лишь коротко кивнула и отвернулась в сторону горящего пламени в камине. Чуть больше, чем через полчаса, Гарри уже крепко спал наверху, даже не удосужившись раздеться. И, впервые за долгое время, мальчику казалось, что ему совершенно ничего не снится.