Нельзя обработать рану, не зная, насколько она глубокая. Как нельзя утолить боль, скрывая ее. Нужно это принять. Смириться и с кровью, чтобы что-то исправить.
Темнота отступила, возвращая Сару в реальность. Перед глазами сразу же поплыли разноцветные круги. Девушка почувствовала резкую усталость, смешанную со слабостью, во всём теле. Укачивало, все ее тело жутко трясло, вызывая боль в мышцах. Попытавшись позвать кого-нибудь на помощь, Сара осознала, что не может даже рта раскрыть, не то, что произнести хоть малейшее подобие звука. Спазм захватил всё горло, сдавливая его и мешая нормально дышать. Джонсон попробовала открыть глаза. Яркий белый свет сильно резанул по ним, отчего Сара моментально зажмурилась, ощутив прилив острой головной боли. Её уши заложило, словно на них надели огромные звуконепроницаемые наушники, и она почувствовала пульсацию в висках. Всё ещё не понимая, где она находится и что происходит, Сара издала утробный звук, похожий на еле различимое мычание животного. Послышался треск разбившегося стекла, а отвратительный запах нашатыря у носа привел Сару в чувства, заставив побороть неожиданный рвотный позыв. — Осторожней! — раздраженный женский крик раздался где-то совсем близко. — Простите. Я сейчас же всё уберу! — другой женский голос, полный дрожи и непонятного страха, послышался откуда-то снизу, но быстро начал исчезать, как будто Сара от него отдалилась. Прислушавшись, Джонсон скривилась от боли. Вокруг было столько громких звуков, что, казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут. Кто-то навис над девушкой, создавая собой тень от яркого света, и начал что-то быстро говорить. Джонсон не смогла разобрать слов, для неё речь этого человека казалась просто оглушающей. Все звуки слились воедино и нахлынули целой плеядой на почти бессознательную девушку. Она услышала, как где-то с оглушающим шлепком упала книга на керамическую плитку, а затем раздалось едва различимое ворчание старичка и то, как его колени захрустели, когда он присел. Сара смогла различить вой сирены где-то снаружи, как она поняла, больницы. По радио в машине залепетала девушка о новом убийстве в районе Вествуда. Сконцентрироваться Саре на новых звуках помешал резкий поворот. Она уже смогла понять, что лежит на каталке, направляющейся в реанимацию, а вокруг неё находятся очень много людей, которые постоянно что-то говорят, часто перекрикивая и оспаривая мнения друг друга. Голоса, постоянно меняющие свою громкость и диапазон, окружили её, словно кокон. Сара изредка приоткрывала глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету ламп, так симметрично размещенных на потолке. Она замечала всё больше деталей: то мелькнет светло-голубая форма медперсонала с прикрепленным на правом кармашке бейджиком; то план эвакуации людей в случае пожара; то седовласый мужчина в белом халате. На его лице особенно выделялась глубокая складка на лбу. Похоже, он был чем-то серьезно обеспокоен и встревожен. Сара уловила легкий аромат меда и сыра от этого человека. На секунду ей показалось, что это её отец — так знакомо он пах — но, сфокусировавшись на его лице, Сара увидела незнакомого ей мужчину. — Вы меня слышите? — прозвучало в её сознании, и девушка открыла глаза, встретившись с ярко-голубыми глазами мужчины. — Мисс, вы слышите меня? Не отключайтесь. Джонсон еле заметно кивнула, но этого хватило, чтобы каталка поехала быстрее. Медсестры кричали, чтобы готовили оборудование и инструменты. Въехав в операционную, медсестры мгновенно оказались по обе стороны от Сары. Они приподняли её и ловко переложили на операционный стол, будто девушка ничего не весила. Брюнетка сморщилась от соприкосновения с холодной поверхностью, но сразу же зашипела, почувствовав острую боль в районе спины и плеча. — Быстрее! Переверните её на живот и зафиксируйте голову. — Низкий голос незнакомого врача пробудил в Саре воспоминания о телефонном звонке три дня назад. На глаза навернулись слезы, одна из которых все же скатилась по бледной щеке, капнув на белый кафель. Мужчина с пронзительными карими глазами внимательно прошелся взглядом по покалеченному телу девушки, что-то невнятно пробурчал себе под нос и направился куда-то в сторону. — Всё будет хорошо, милая, всё будет хорошо… — залепетала одна из медсестер с пшеничными волосами, аккуратно переворачивая девушку. Её голос дрожал, казалось, она переживает гораздо больше, чем сама Сара. — Потерпите немного. — Что ты там бормочешь, бестолковая?! — закричал хирург, уже переодевшийся в светло-зеленую форму и надевший белую маску на лицо. Его глаза сердито смотрели на напуганную женщину, которая сжалась еще сильнее. — Я лишь… — Меня это не волнует! Быстро переоделась и приготовила все необходимые инструменты. — Громко произнес мужчина. — Или ты хочешь, чтобы она не дожила и до утра? — Нет, … Я… — Живо! Сара почувствовала, как в её руку вошла игла, вызывая неприятные ощущения. Девушка болезненно застонала, когда врач дотронулся до располосованной спины. Он убрал руки, и Джонсон расслабилась. Наркоз начинал действовать, и внешний мир приобретал смутные очертания. Глаза начали слипаться, Сара посмотрела в сторону выхода. Последним видением в глазах девушки стали стройные ноги какой-то женщины, обутые в красные туфли на высокой шпильке…***
Сара очнулась, когда солнце вставало на рассвете. Её палата наполнилась волшебным оранжевым светом, превращая помещение в островок уюта и тепла. Легкое головокружение не покидало сознание Джонсон даже в лежачем положении. Все еще не совсем понимая, где находится, Сара зажмурилась, дабы отогнать сон. Немного пристав, девушка тяжело облокотилась на подушку. Она нахмурилась от внезапной боли в районе левого предплечья и заметила иглу, торчащую из-под белоснежного бинта. Желтая капельница немного смутила пациентку, но не став зацикливаться, Сара принялась изучать помещение. Это была просторная палата в молочно-бежевых оттенках с большим окном справа, выходящим, как показалось Джонсон, на площадку для прогулок больных. На улице была прекрасная погода, а рассвет вызывал спокойное теплое умиротворение. Там же находился милый диванчик молочного цвета и журнальный столик из темного орехового дерева. На столике лежала стопка каких-то познавательных журналов, а также стояли стеклянный графин с водой и стакан. Лучи восходящего солнца падали на графин, создавая некое подобие природного светильника — так ярко стеклянная поверхность отражала солнечный свет. Напротив больничной кровати висела большая картина, наполовину заменяющая стену. На ней было изображено океаническое дно с его всевозможными обитателями. Например, огромная белая акула, проплывала почти под самым потолком, хищно приоткрывая зубастую пасть, а кальмар, выпучив свои глазки, прятался среди обломков затонувшего пиратского корабля. Сара, как истинный ценитель живописи, сразу заприметила для себя пару мелких деталей, которые могла бы использовать позже, но уже на своих картинах. Под самόй золотистой рамой находился книжный шкаф с интереснейшей литературой разного жанра, начиная от любовных романов и заканчивая медицинскими энциклопедиями. Слева же находилась металлическая дверь с окошком на уровне груди взрослого человека и еще одним на уровне колен. Дверь казалось несокрушимой — такой крепкой она выглядела. Сара внимательно смотрела на неё, пытаясь понять, зачем в палате что-то подобное. Она же не заключенная в тюремной камере. Ведь нет же? На долю секунды Джонсон почувствовала панику, но быстро взяла себя в руки и успокоилась. О чем она думала? Она же в больнице, а в больнице не могут причинять вред. Наивно, да, но Сара чисто по-детски верила в это. Еще раз внимательно пробежавшись взглядом по помещению, Сара наткнулась на цветы, стоящие на подоконнике. Разбухшие красные розы выглядели просто восхитительно в лучах восходящего солнца. Их цвет даже трудно было назвать красным, скорее алым или даже багровым. Они были прекрасны. Честно признаться, Сара никогда не питала радужных чувств к этим цветам, но сейчас они казались ей самым настоящим чудом. А какой запах от них распространялся по всей палате! Сладкий, нежный, тонкий и, казалось бы, даже теплый. Рука непроизвольно начала подниматься, дабы потянуться к волшебному растению, но… Резкий отвратительный звон заглушил все остальные звуки. Сара непонимающе посмотрела на свою правую руку. На тонком запястье красовался браслет от наручников, а его вторая половина была прикреплена к боковому ограждению медицинской кровати. — Что? — шепот вырвался совершенно случайно, но он так напугал Сару, что та не выдержала и заплакала. Хриплый низкий шепот… Что происходит? Девушка не могла перестать плакать, слезы стекали по щекам, капая на легкое белое одеяло. Её всю трясло от плача и страха. Сара зажмурилась, нужно было успокоиться. Она не понимала, отчего эмоции стали такими сильными и резкими. А ещё странно, что Джонсон совершенно не чувствовала усталости или какой-нибудь слабости после операции. И тут Сара кое-что поняла: спина… она не болела. Также как плечо! Девушка завертелась, пытаясь рассмотреть себя, но ничего не вышло. Она даже не заметила, как перестала плакать, став совершенно спокойной и позитивной. Непроизвольно дернув правой рукой, дабы потрогать свое плечо, Сара снова зажмурилась от звонкого удара наручников о пирилы. Подняв другую руку, Джонсон положила её на правое плечо, ощутив пальцами мягкость перевязочного бинта. Отодвинув ворот сорочки, девушка увидела, что почти полностью перебинтована. Вернувшись к травме, Сара провела рукой от плеча до шеи, ощупав также ключицу. Ничего. Совершенно ничего не болело. Джонсон удивленно трогала шею и даже попыталась пощупать спину, но резкая боль в руке заставила её передумать. Игла от капельницы резанула по руке и, похоже, порвала вену. Слезы брызнули из глаз. Было больно, Сара каждой клеточкой своего тела прочувствовала острое жжение в предплечье. В коридоре послышались шаги, и Сара дернулась от испуга. Размеренный стук шпилек эхом отталкивался от стен. Звякнула связка ключей, и металлическая дверь тяжело открылась, пропуская внутрь высокую блондинку. Худая фигура была обтянута красным платьем до середины бедра, открывая обзор на острые плечи и ключицы. Красные туфли на высокой тонкой шпильке взбудоражили воспоминания внутри. Сара точно знала, именно эти туфли она видела вчера в операционной. Незнакомка бегло оглядела помещение, пока не заметила сидящую на кровати Сару. — Похоже, палатой я не ошиблась, — протянула она, пройдясь взглядом по «комочку» на кровати, и приметила влажные глаза, красные щеки и нос, а так же руку, прикованную к кровати. Девушка выглядела как напуганный мышонок. — Какая же ты плакса, — её губы скривились в подобие усмешки, а голубые глаза сверкнули чем-то ярким, что еще сильнее напугало Джонсон. — Жалкая… Блондинка вскинула подбородок, намекая на свое превосходство, качнула бедром и направилась к окну, словно в палате была она одна. Её походка была безупречной, отточенной и легкой. Сара засмотрелась, ведь эта девушка ни в какое сравнение не шла с ней, самой Сарой. Голубая больничная сорочка на худых плечах висела мешком, каштановые волосы были взлохмачены и уже потеряли былую свежесть, лицо осунулось, появились синяки под уставшими серыми глазами, а щеки немного впали. Да, такую «красавицу» грех не взять на шоу «Мисс Америка»! А еще эти бинты по всему телу, делающие из Сары самую настоящую мумию… Толи дело эта незнакомка. Худая (даже слишком, по мнению Джонсон, но сейчас такая мода, чем худее, тем лучше), с длинными стройными ногами, красива на лицо и с безупречными светлыми волосами, закрученными в волны и спадающими на плечи. Яркие светло-голубые глаза, прямой аристократичный нос, тонкие губы, цвет которых скрыт под слоем красной помады. Похоже, эта девушка неравнодушна к «яркому», Сара усмехнулась. На ней было слишком много косметики, но, тем не менее, она оставалась прекрасной женщиной. В это время девушка подошла к подоконнику, на котором стояли розы, и прикоснулась к одному бутону. Цветок в её руках едва заметно потускнел, но не потерял былого аромата, так как незнакомка блаженно прикрыла глаза, вдыхая волшебный запах, а с её уст сорвалось: — Да, это в твоём духе, милый… Долго ты еще собираешься рассматривать меня? — она повернулась лицом к Саре, не убирая руку от бутона. Едкое замечание вернуло Джонсон в реальность, заставляя поднять глаза на девушку. Глаза в глаза. Серый и голубой. Что-то во взгляде Сары не понравилось девушке, и она стремительно приблизилась, захватив с собой одну розу. — Мне не нравится, когда на меня так смотрят, милочка. Опусти глаза. — Её речь наполнилась высокомерием, какого Сара никогда не встречала. Да что она о себе возомнила? Она что, королева какая-то? — Ты меня слышала? — Кто вы такая? — вырвалось у Джонсон. Гортанный шепот подействовал на блондинку, и она отступила, удивленно взглянув на Сару. — Кто вы такая, чтобы я подчинялась вашей воле? И, вообще, что вы здесь делаете? — Да как ты… — но договорить она не успела, потому что в палату вошел врач. Это был тот же мужчина, которого Сара видела в операционной: высокий широкоплечий… На вид ему не дашь и тридцати, так хорошо он был сложен и выглядел отлично. Идеально выбритый волевой подбородок, высокие скулы, прямой нос с едва заметной горбинкой, а глаза… Глаза цвета горячего натурального кофе. Черные как смоль волосы были зачесаны назад, придавая образу некую аристократичность. Белый халат немного распахнут, открывая обзор на синюю однотонную рубашку, заправленную в темно-серые прямые брюки. На ногах белые тапочки. Сара непроизвольно улыбнулась, заметив столь необычный факт, она ожидала увидеть лакированные туфли, ботинки да что угодно, но только не белые махровые тапочки. — Ох, вы очнулись! — произнес с воодушевлением доктор, приближаясь к пациентке. — Я очень рад. Моё имя — доктор Алекс Морроу, я ваш лечащий врач. — Приятно познакомиться, доктор. Я Сара Джонсон, — прохрипела она и улыбнулась. Врач никак не отреагировал на столь милый жест. Он присел на краешек кровати, взял маленький фонарик и приблизился к лицу пациентки. — Как вы себя чувствуете, Сара? Я смотрю, голос почти пропал, — спросил он, светя фонариком в глаза. — Смотрите на него, пожалуйста. Мы должны исключить сотрясение мозга или другие повреждения. — Да, я очень испугалась, когда поняла, что не могу громко говорить, — Сара расслабилась, полностью выполняя все указания врача. — Я чувствую себя достаточно хорошо, что очень странно, понимаете? — Эм… нет, не понимаю. — Он спрятал фонарик в карман и поднялся на ноги. Сара удивленно на него посмотрела, её рука дернулась, вызвав звон металла о металл. — Ах, да… Совсем забыл, — он снова присел, потрогав руку девушки. На запястье начали образовываться сиреневые отметины. — Не волнуйтесь, это всего лишь мера предосторожности. — Что? — Сара во все глаза смотрела на врача. Он встал, проверил капельницу, заметив, что игла была воткнута, куда сильнее, чем раньше, а на руке образовался темный кровоподтек. Что-то пробурчав себе под нос, мужчина аккуратно вынул иглу и остановил кровотечение, с удивлением замечая, что девушка этого даже не заметила, продолжая смотреть на него. Он вздохнул и обратил свой взор на пациентку. — Но зачем? Что значит «мера предосторожности»? От кого? — Как от «кого»? — он поднял бровь. — От вас, мисс Джонсон. Вы точно нормально себя чувствуете? — Н-но… — Сара опустила глаза на свои колени, скрытые под одеялом. На глаза навернулись слезы. Она совершенно не понимала, что происходит. Где она? Что произошло? Кто эта девушка? Где папа? — Ах! Сара широко распахнула глаза, слезы брызнули и потекли по розовым щекам. Она посмотрела на врача, который продолжал стоять возле кровати, сменяя желтую капельницу, что уже успела закончиться, на новую, но уже с прозрачным раствором. Она не знала, как спросить, как обратиться, как дать понять… — Г-где…? — прошептала Сара, смотря на доктора Морроу. — Да, мисс Джонсон? — врач вопросительно взглянул на девушку. Её лицо не вызвало у него совершенно никаких эмоций. С полным равнодушием он наблюдал, как она начала рыдать. Ему казалось её состояние крайне нестабильным, перепады настроения и крайняя невосприимчивость к боли. Последнее его заинтересовала куда больше. Данный случай казался ему крайне интересным, будет над чем подумать на досуге. То, что случилось с семьей этой девушки, доктора Морроу совершенно не волновало. Ему отдали её на лечение. Надо сказать, операция была наисложнейшей, но после восемнадцати часов работы, он и его команда все-таки справились. Он был в полнейшем недоумении, когда ему сообщили с поста охраны, что девушка очнулась. Через каких-то девять часов! Немыслимо и… интересно. Ведь Саре вкололи снотворное, чтобы она хорошенько отдохнула, проспав, как минимум, целый день. — Г-где… мой отец? Где Том и Чарли? — слезы обжигали нежную раздраженную кожу лица, но она никак не могла успокоиться. Сара подтянула колени к себе и обняла их руками, пытаясь таким образом «защититься», огородиться от внешнего мира. — Вы ничего не помните, мисс Джонсон? — удивленно спросил врач, а затем нахмурился, чуть слышно прошептав: — амнезия? — Что? Что я должна помнить? — Сара не понимала, что хочет от неё этот человек. Мысленно она уже прокручивала события той ночи. — О, Боже… Тут все воспоминания волной накрыли хрупкую Сару. Она захлебнулась в них, не в силах выбраться на свободу. Картинки сменялись с одной на другую. Она увидела столько боли, отчаяния и страха. Она почувствовала всё тоже, что испытывала той ночью. Отца больше нет… его больше нет. Она помнила его взгляд. Помнила те глаза, что застыли, смотря на неё. Это невыносимо больно осознавать то, что твоего родного человека больше нет, его не вернуть… — Вспомнила? — поинтересовалась блондинка, не сводя своего надменного взгляда с Сары. Та же никого и ничего не видела: она полностью погрузилась в свои мысли, не прекращая поток слез, которые продолжали стекать по лицу и капать на покрывало. Доктор Морроу внимательно наблюдал за пациенткой, пока не услышал посторонний голос. Его взгляд обратился к блондинке, что облокотилась о стену, не отрывая своего взгляда от Джонсон. Надо же, а ведь он даже не заметил её присутствия в палате. Как странно… — А вы, прошу прощения, кто? — повернувшись лицом к даме, спросил врач. Она отвела злорадный взгляд от Сары и посмотрела на мужчину так, словно хотела задушить его прямо здесь, а затем выкинуть в окно с четвертого этажа. Мужчина, по-видимому, дожидался ответа, так как не сводил своего взгляда от лица незнакомки. — Прощаю, — протянула она и с равнодушием скользнула взглядом по фигуре мужчины, останавливаясь на его глазах. Он тоже не остался в долгу, удостоив таким же взглядом девушку. Увиденное явно понравилось им обоим, но каждый профессионально это скрыл. Немой диалог этих двоих был прерван неожиданным кашлем со стороны кровати. Врач моментально оказался рядом с Сарой, помогая ей принять полу-сидячее положение. Девушка задыхалась в приступе громкого хриплого кашля. Доктор подал ей белое полотенце, и оно тут же окрасилось в багряный. Врач удивился, а блондинка усмехнулась, поправив выбившуюся прядь за ухо. Она направилась к двери, краем глаза наблюдая, как доктор Морроу вызывает медицинский персонал. — Он будет доволен, — усмешка не сходила с её губ. На пороге она остановилась, последний раз взглянув на задыхающуюся Джонсон, вдохнула аромат бутона розы, всё еще покоящегося в её руке, и неспешной походкой пошла по коридору.