Измениться любой ценой

Я просыпаюсь от того, что солнце слепит глаза. Это необычно для Питера, зато сразу улучшается настроение. На часах всего лишь восемь утра - мне снова не спится. Костя спит рядом, обняв подушку и отвернувшись. Одеяло сползло, обнажая спину, и я поправляю его, так как в спальне свежо. Конечно, он не заметит этого и не почувствует во сне, конечно, будет снова скандалить и обвинять меня в том, что я ничего не делаю для него, не забочусь, не ценю. В чем-то он будет прав: я не люблю частые прикосновения, возможно, не показываю эмоциональной привязанности… Но Костя слишком многое преувеличивает и драматизирует, а любая попытка позаботиться о нем вызывает удивление, агрессию и такой скандал на тему «я знаю, что ты делаешь это из жалости, ублюдок», что у меня отпадает всякое желание пытаться быть нежным с ним. Мы познакомились довольно давно. Мне тогда только исполнилось 18, и первое, что я сделал, так это рванул получать права. Там, перед зданием одной из автошкол, я впервые увидел Костю. Я ждал инструктора, он же пришел с другом и бесцельно сидел на бордюре, пока его приятель кружил по площадке на машине. Потом все закрутилось, будто в дешевом убогом романе. Я хотел дружить, Костя же хотел секса. В первый раз у нас ничего не вышло: он выгибался и стонал от моих неумелых ласк, а у меня просто не встал. То ли от того, что нервничал, то ли меня просто не возбуждали мужчины. Он настоял и на следующем разе. Я отпирался, конечно, но почему-то в душе хотел попробовать, ведь этот невысокий светловолосый молодой человек чем-то зацепил меня еще тогда, когда я увидел его сидящим на бордюре и задумчиво разглядывающим что-то на экране смартфона. Вторая попытка понравилась мне больше. Да что там, еще никто не отсасывал мне настолько хорошо. Постепенно я привязался к нему, привык, хотя и пытался изо всех сил не показывать этого. Мне самому было мерзко от мысли, что я сплю с мужчиной, трахаю мужчину, смотрю на него не так, как должен бы смотреть на друга. Я до сих пор не могу справиться с этим. Мой же собственный выбор злит меня, раздражает до безумия, и только в сексе я нахожу выплеск своим эмоциям, бывая, правда, излишне грубым. Костик тяжело вздыхает во сне и переворачивается на спину. Одеяло снова спадает, оголяя синяк на бледном плече и несколько засосов на острых ключицах. Я хотел бы, чтобы он был счастлив, хотел бы, чтобы у него была красивая умная девушка, но, черт возьми, когда я думаю о том, что однажды имеющиеся у меня ключи не подойдут к замку в этой квартире, бросает в дрожь. А нужен ли я ему вообще? В порыве злости или в приступе очередной обиды Костик клянется, что жить без меня не сможет, но я почему-то не могу в это поверить. Поверил бы, если бы он признался, что ему нравится только секс. Поверил бы, если бы он сказал, что ему нужны деньги. Но когда он растирает по щекам слезы и утверждает, что любит меня, просто любит, такого, какой я есть, мне хочется отвернуться и заткнуть уши. Любви между мужчинами не бывает. Наконец я поднимаюсь с кровати, разминаю затекшее тело и одеваюсь. Хочется курить, еще больше — есть. Хозяин из Кости никакой, поэтому нормальной еды мне в холодильнике не найти, разве что пачку пельменей. Недолго думая, я натягиваю толстовку и выхожу из квартиры. Питер встречает меня свежестью и все тем же солнцем, проступающим сквозь густые облака. Лучи заливают двор-колодец и играют бликами на моем несчастном внедорожнике, одним своим видом молящем о том, чтобы его отвезли на сервис. Я люблю риск, люблю опасность, люблю показывать свою власть — но каждый раз все заканчивается разбитыми костяшками, кровоподтеками, ну или даже сломанным автомобилем. Выкурив сигарету и еще раз рассмотрев осколки пластика, я все-таки отправляюсь в ближайший магазин. Когда я возвращаюсь в квартиру, Костя уже не спит. Встречает меня у порога, смеряет недоверчивым взглядом, берет из рук пакет с продуктами. Он снова в своих излишне узких, на мой взгляд, джинсах, зато без рубашки. Красивый, конечно… Но для кого он так вырядился и куда собрался с утра пораньше? Явно же не со мной за ручку гулять. — Я думал, что ты домой свалил, — хмыкает Костик и, развернувшись, идет на кухню. Всегда так. Не «я рад тебя видеть», не «спасибо, что сходил в магазин», а будто бы разочарование от того, что я вернулся. И этот человек хочет от меня сопливых романтических речей? — Хочешь — свалю, — с безразличием отвечаю я и, бросив в коридоре грязные кроссовки, иду за ним. — Приготовлю тебе поесть только, ты же бесполезный. Костик только нервно поводит плечом и ставит пакеты на стол, а сам садится у окна на табурет, подтянув ноги к груди. Чего-то ждет. Только мысли читать я не умею, да и не понимаю намеков, поэтому спокойно принимаюсь за приготовление еды. — Хуле такой хмурый? Жабу проглотил? — наконец, не выдержав, интересуюсь я, даже не оборачиваясь к нему. Сейчас смотреть на омлет с сыром и томатами приятнее, чем на хоть и красивое, но искаженное раздражением лицо Костика. Чего ему снова не хватает? Кофе в постель и букета роз? Это же так глупо и бесполезно… Тот факт, что я каждый раз вновь и вновь возвращаюсь сюда, готовлю ему еду, трахаю его, в конце концов, говорит больше, чем цветы и плюшевые мишки, которых обожают только девчонки. И то не все. — Не выспался, — только бросает Костик и щелкает зажигалкой. Я чую запах сигаретного дыма. — Все в порядке, правда. Конечно же, ничего не в порядке. Даже я, не слишком-то внимательный и чувствительный человек, это подмечаю. Но разговаривать с Костей слишком тяжело: «по понятиям» с ним не получается, не выходит и как это делают обычные пары. Я злюсь, кричу, срываюсь, он же обижается и расстраивается. Наконец я ставлю перед ним тарелку с едой. Костик тушит сигарету и с жадностью набрасывается на омлет. В кармане звонит телефон. Я вытаскиваю его, долго смотрю на экран, взвешивая все за и против, потом сбрасываю. Не сегодня, братва. Хотя, если только под вечер, если Костик опять сбежит гулять со своими друзьями-педиками, этими чистенькими пацанчиками с их модными стрижками и подвернутыми штанами… Костя быстро заканчивает с едой, ставит тарелку в раковину, а потом, подойдя со спины, наклоняется и быстро целует меня в щеку. — Спасибо, — только коротко бросает он и тут же отстраняется. Впрочем, я не даю ему далеко уйти, поднимаясь и быстро хватая за запястье. Кожа там и так синяя от моих пальцев, но Костик не нежная девушка, так что может и потерпеть. — Давай выкладывай, на что ты обиделся на этот раз, — раздраженно бросаю я и толкаю парня к подоконнику, заставляя опереться о него копчиком. — Ни на что, — Костик поджимает губы и упирается руками мне в грудь, не давая приблизиться, стоит мне разжать пальцы. — Заебал. Что за педиковатые ужимки? Если я спрашиваю, значит, мне важно слышать нормальный ответ, — тяжело выдыхаю я, сжимая руки на его талии и придвигаясь ближе. Все-таки я сильнее его и люблю это демонстрировать. — Я волновался за тебя вчера, вот и все. Весь день, с того самого момента, как ты ушел утром и не отвечал на звонки, — устало выдыхает он, опуская руки и упираясь мне лбом в плечо. Я тоже ослабляю хватку, но не обнимаю его. Нечего распускать нюни. — Я же все объяснил вечером. Разборки с мразями, всего лишь, — недоуменно отвечаю я. И что ему опять не нравится? — Ты разговаривал со мной на «отъебись», — жалуется он. — И с утра я подумал, что ты свалил, даже не предупредив. — Твою мать, столько проблем из ничего! — возмущаюсь я и резко отстраняюсь. Костик тут же отворачивается к окну. — Это, блять, то же самое, если бы я стал ебать тебе мозги из-за того, что ты оделся, как шлюха… Он вскидывает на меня недоуменный взгляд из-под прядей светлых волос, упавших на лоб, и я, не справившись с эмоциями, резко разворачиваю его к себе, схватив за плечо. Костя вновь ударяется копчиком о подоконник и шипит от боли. — С кем ты собрался сегодня гулять? С твоими дружками? Этими ублюдками и любителями гей-порно, а? Нравится, когда они пялятся на твою задницу, да? — кричу я, буквально вжимая его в подоконник. Пятиться Костику уже некуда, поэтому он чуть отклоняется назад и нервно прикусывает губу. Злость мешается с возбуждением. Он так близко, такой беззащитный, доступный, но в то же время упрямый. Он хочет было возразить, но я не даю ему этого сделать, жадно целуя в губы. Костя пытается отстраниться, потом слабо отвечает — сколько бы он ни ебал мне мозги разговорами про объятия и долгие красивые прелюдии, я хорошо знаю, что ничто не возбуждает его так, как грубость. Я брожу руками по его телу, властно стискивая бедра, ягодицы, ребра. Костик что-то отчаянно мычит мне в губы, а потом шепчет, разорвав поцелуй: — Если ты меня хочешь, то позволь сперва сходить в душ. — Иди, — выдыхаю я. Тяжесть внизу живота становится нестерпимой, но если дело касается Кости, то я готов ждать хоть вечность. Он возвращается быстро. Уже без своих обтягивающих джинсов, в одном белье. Я жду его в спальне, куря в окно, но тут же щелчком выбрасываю сигарету и затворяю раму, стоит Косте появиться в дверях. Без одежды он еще более привлекательный. Сильное, поджарое тело, кажущееся таким хрупким в моих руках, притягивает. Но я позволяю себе лишь быстро скользнуть пальцами по его животу и тут же с силой толкнуть Костю на кровать. Он падает на живот и чуть сгибает ноги в коленях, прогибаясь в спине. Эта поза до безумия возбуждает меня, и я спешу снять с себя спортивные штаны, а потом рывком стягиваю белье и с Кости. Парень тихо стонет и ерзает, когда я вновь оглаживаю его бока и скольжу пальцами по груди, задевая соски. Но ласка быстро заканчивается, так как хочется приступить к самому интересному. Я недолго растягиваю его пальцами, но нам обоим нужно большее. Костик сильнее прогибается и подается навстречу, когда я наконец приставляю к проходу головку члена. Перед глазами рябит, я тяжело дышу, чувствуя, что все тело напряжено до предела. Меня слишком разозлила его надуманная обида, взбесили его друзья, о которых он, кстати, и не заикался — я сам их вспомнил. Вскоре я кончаю, даже не успев сменить позу и хотя бы перевернуть его на спину. Обессиленно падаю на кровать. Костик доводит себя до оргазма рукой и тоже замирает, вытянувшись рядом со мной. Потом обнимает, по обыкновению устраивая голову на моей груди. — Если ты хочешь, можешь сам выбрать одежду, в которой я пойду гулять с, как ты выразился, моими друзьями-ублюдками, — неожиданно предлагает он, аккуратно выводя пальцем на моей груди какие-то узоры. — Договорились, — легко соглашаюсь я, впрочем, не торопясь подниматься с кровати.