******
26 июля 2018 г. 08:01, Южный Казахстан, окрестности города Туркестана. Туркестан был сравнительно небольшим городом как по занимаемой площади, так и по численности населения, однако имел довольно древнюю историю, насчитывая около 1500 лет. С высоты птичьего полета он смотрелся уютным садом посреди неприветливой полупустыни и играл роль караван-сарая еще со времен хорезмшахов, контролировавших торговые пути из Ближнего Востока в Китай. Не потерял он важного транспортного значения и в более поздние времена, когда здесь была проложена сначала железная дорога от Оренбурга на Ташкент, а затем и связующая Юг и Запад страны трасса М-32. С захватом города «пришельцами», а также нескольких попутных железнодорожных станций в Янакурганском направлении, связь с внешним миром по суше из Южного Казахстана теперь могла осуществляться только через Джамбул. Как и в случае с некоторыми городами Узбекистана, противник вынырнул со стороны пустыни словно из ниоткуда, обойдя все армейские блокпосты и защитные заслоны и занял Туркестан с его ничтожными силами самообороны. Людям было и невдомек, что его окрестности были заранее разведаны куноичи, а затем часть отрядов была переброшена по реке Сырдарья в ночное время вплоть до Аккума, а оттуда отряды противника добрались с маскировкой через пустыню, со стороны, откуда казахи не ожидали нападения. Фактически связь с Янакурганом и Туркестаном была потеряна еще вечером 22 июля, а за следующие два дня с юга подоспело огромное войско пришельцев, соединив захваченный воздушным десантом эксклав с оккупированными на юге территориями посредством захвата Байыркума и других небольших поселений вдоль реки Сырдарья. Фактически, командование пришельцев удачно использовало тот факт, что силы ОДКБ были скованы боями в южных предместьях Чимкента, захватив эти важные пункты, перерезав автотрассу и железную дорогу в северо-западном направлении. В этой обстановке подразделение полковника Баратынского вместе с 285-ым и 998-ым механизированным и танковым полками прибыли на место, где разразился оперативный кризис после 3-хчасового марша по трассе М-32 как нельзя вовремя. Пользуясь относительной малочисленностью противника, сводная группа из трех полков выбила его из ж/д станции Арысь и поселений Икан и Тоганас еще до подхода основной армии пришельцев с ташкентского направления. Когда с санкции штаба Сырдарьинского фронта Баратынский и его коллеги, полковники Труфанов и Заречных, готовились было к штурму самого Туркестана, противник к большой неожиданности для военных изъявил желание вступить в переговоры. К позициям 149-го полка, блокировавшего город как раз со стороны трассы на Чимкент, вышла небольшая депутация инопланетян, среди которых находились два пожилых узбека, очевидно служивших переводчиками или посредниками в их миссии. Посовещавшись немного, Труфанов, Баратынский и Заречных решили отправить соответствующий запрос своему непосредственному начальнику, генералу Матусовскому в Чимкент, а покамест выслушать, что хотел им предложить неприятель. Поскольку Константин Баратынский однажды уже имел опыт подобных переговоров, именно ему было решено доверить вести общение с таинственными представителями неземной цивилизации. Полковник со своим помощником Леваньковым, капитаном Трошиным и старшим лейтенантом Фоминым, тоже участвовавшими в прошлых переговорах с пришельцами, стояли на блокпосту буквально в трех километрах от восточной окраины города и ждали, когда прибудет самая странная депутация, которую им только приходилось видеть. По растрескавшейся от 30-градусной жары асфальтированной дороге в их сторону приближалась небольшая группа из 10-12 инопланетянок и двух упомянутых выше аксакалов. Солдатам-контрактникам, охранявшим блокпост, ранее уже приходилось видеть вблизи разнообразных пришельцев и, тем не менее, они глазели на парламентеров во весь рот - настолько диковинно те выглядели. Старцы шли впереди колонны, а чуть позади них по бокам вытянулись в две короткие шеренги монстродевы из эскорта. Если люди из депутации выглядели более-менее обычно, будучи облаченными в просторные халаты в полоску и небольшие панамки от жары, то инопланетянки щеголяли в блестящих на солнце доспехах и кольчугах, украшенных разноцветными лентами и в таких же вычурных шлемах с роскошными плюмажами словно на костюмированном представлении или на сходке толкиенистов. Необычнее всего выглядели, конечно же, сами пришельцы. Среди дюжины инопланетянок была одна пара женщин-скорпионов в ламеллярных доспехах и кривыми ятаганами, пара ящеродев с красноватой чешуей и пластинчатой броне, пара женщин-кентавров с длинными кавалерийскими пиками, две девушки-богомола с легкой броней и почему-то затесавшиеся в их ряды странные малолетки в нелепых остроконечных шляпках с бубенчиками, словно ряженые ведьмы с празднования Хэллоуина. Инопланетянки выстроились коридором в две шеренги по сторонам от узбеков-переговорщиков и из их рядов отделились те самые странные девочки с украшенными посохами, которые не отходили ни на шаг от обоих старцев. Баратынский вместе с Трошиным, Леваньковым и Фоминым терпеливо ждали пока аксакалы чинно раскланивались, а разряженные как попугаи инопланетянки выстроятся в линейку вдоль краев дороги. - Ээх...мюэ... - крякнул дребезжащим голосом один из стариков, - кто здесь уполномочен вести... переговоры? Вопрос был задан на русском с характерным местным выговором. Очевидно, что оба пожилых узбека, выбранных на роли посредников, его знали еще со времен, когда учились в советской школе. Увидев шевроны с российским триколором на рукавах формы военных и погоны с пятиконечными звездами, старцы сориентировались, на каком языке предстоит вести разговор. - Я уполномочен выслушать ваши условия и передать их затем нашему командованию, - сухо заметил Константин Баратынский. - Говорите, зачем пришли и что вы намерены с нами обсудить? - Кхм, - закашлялся старик, который явно нервничал в данный момент, - меня попросили передать вам, товарищ командир, от имени Ирмины, третьего полководца «Порфирознаменной армии» Хе... Хеглонто... - Хеллгондо, - поправила старика стоявшая рядом с ним ведьмочка под легкий смешок второй волшебницы. - Да конечно... - замялся посланник, - так вот, Ирмина просит вашего согласия на 12-часовое прекращение огня с правом невозбранно покинуть город и уйти к своим. Она видит, что вы отрезали основные пути и хочет мирных переговоров. Командующая Ирмина надеется, что вы воздержитесь от штурма, пощадив дома и жизни горожан, остающихся в поселении, пропустив ее отряд из города, который она оставляет вам. Мы готовы ждать ответа в течение двух часов, после чего готовы действовать по личному усмотрению. Отсутствие ответа по истечению крайнего срока будет рассматриваться как отказ от перемирия. - Первое, что я могу сказать, выслушав условия вашего командования, - произнес после некоторого раздумья полковник Баратынский, - это встречная просьба воздержаться от каких-либо недружественных действий против горожан до истечения указанного срока. А второе... я уполномочен лишь выслушать ваше предложение, а принять или отклонить его может лишь мой непосредственный начальник, генерал-майор Матусовский. Поэтому, если вы хотите получить окончательный ответ, вам следует обождать, пока мы не свяжемся с нашим штабом. Разумеется, все это время ваше командование должно воздержаться от любых активных действий, что мы автоматически будем расценивать как срыв переговоров и возобновление огня. Вы согласны на встречные условия? Старики переглянулись и отошли на несколько шагов назад, совещаясь о чем-то с малявками в шляпах, после чего вернулись к Баратынскому, который умудрялся за все время переговоров оставаться невозмутимым, в отличие от нахмуренного Трошина и откровенно посмеивавшегося Фомина. - Мы согласны на предварительные условия, - сказал один из аксакалов, - мы будем ждать два часа вашего решения, а потом снова придем, чтобы услышать от вас окончательный ответ. - Договорились, - холодным тоном подтвердил полковник, после чего делегация пришельцев развернулась и пошла с тем же неспешным темпом обратно в пределы города Туркестан. После этого Константин Баратынский как и планировал попытался связаться с штабом, однако по закрытой линии была неустойчивая связь и добрые полчаса полковник не мог достучаться до Матусовского. Наконец, после долгих попыток ему удалось дозвониться до Чимкента, после неудачных попыток связаться напрямую с Джамбулом. С противоположного конца провода послышался голос дежурного офицера: - Майор Красин вас слушает. Назовите ваше имя, должность и причину, по которой вы вышли на защищенную линию Министерства обороны... Баратынский представился, после чего вкратце объяснил Красину причину его звонка и попросил его соединить с Матусовским. - Подождите пару минут и не отключайтесь от линии, - ответили ему. - Если что, вас соединят с генерал-майором. Выждав нужное время, Баратынский и вправду услышал с противоположной стороны линии голос генерал-майора: «Да, полковник Баратынский, вы что-то важное хотели мне сообщить?» Когда тот изложил ему суть и причину своего звонка, Матусовский некоторое время молчал, а потом начал говорить медленным и раздраженным тоном. - Товарищ Баратынский, вы правильно сделали, что сначала обратились ко мне, прежде чем принимать окончательное решение, но в вашей ситуации решение было очевидным: отказ от их предложения. Не знаю, что они там задумали, но пришельцы явно тянут время и водят за нос, учитывая, что сейчас творится на перевалах Каратау, к востоку и югу от Чимкента. Мы сейчас сдерживаем новое наступление противника с большим трудом, даже несмотря на то, что нанесли удар по Ташкенту из «Искандеров» после консультаций со странами ОДКБ. Враг понес потери, а дальнейшее распространения заразы, которую несут с собой пришельцы, было приостановлено, но само наступление это не остановило, а лишь несколько ослабило. Пришельцы смогли перерезать трассу Чимкент-Тараз в районе перевалов, высадив туда десант в ночное время суток. Существует потенциальная угроза возникновения котла и все силы сейчас брошены на то, чтобы разблокировать шоссе на Джамбул и отбросить противника обратно к границе. Я поэтому не поверю в искренность пришельцев заключать какие-либо перемирия в условиях, когда им итак сопутствует большой успех в их наступлении. Мое решение таково: отклонить условия противника и не играть в игру по их правилам. - Так точно, - четко произнес полковник, получив прямой приказ от своего начальника. - И еще, - заявил Матусовский прежде, чем распрощаться с командиром 149-го полка, - не тяните с освобождением города Туркестана. У противника по всей видимости была своя причина, чтобы требовать такие отсрочки по времени. Лучше выступить раньше этого срока, тем более прошло уже больше часа после ваших переговоров, так что действуйте прямо сейчас. Конец связи. Полковник повернулся к ожидавшим его коллегам, Труфанову и Заречных, и передал им слово в слово сказанное Матусовским. После этого все трое начали раздавать команды готовиться к наступлению на городок. Когда все было приведено в полную боеготовность, колонна подвижной техники выдвинулась к восточной окраине города Туркестан, готовясь в любой момент открыть огонь на поражение и встречной контратаке пришельцев. Но, к удивлению солдат и офицеров всех трех полков, противник молчал. Так, бронетехника 149-го, 285-го и 998-го полка дошла до петлеобразной эстакады и развязки на въезде в город, за которыми уже виднелись крыши многочисленных малоэтажных домиков с приусадебными участками. Опасаясь, какого-нибудь подвоха, командиры, посовещавшись, отправили на разведку два БПЛА «Элерон» на предмет спрятанных во дворах и проулках отрядов пришельцев и иных подозрительных объектов. Но ничего, кроме кадров с воздуха с видами на пустынные улицы, словно в городе-призраке, «Элероны» не показали. - Странно все это, - высказался Заречных. - Выглядит так, будто всех гражданских пришельцы взяли в заложники и вместе с ними попрятались по жилым домам. Не нравится мне происходящее здесь... Порешив на том, что тянуть больше с вхождением в город нельзя, все три полковника отдали приказ своим частям осторожно заходить на городские улицы сразу с трех сторон: с основной улицы Б. Саттарханова, с проспекта Жибек-Жолы с выходом на южную окраину Туркестана и по трассе Р-32. Впереди колонн с техникой пошли небольшими группами с полной экипировкой солдаты-контрактники, обученные для условий боя в плотной застройке. Подчиненные Баратынского, Заречных и Труфанова шли со всеми предосторожностями, заглядывая едва ли не в каждый двор и переулок, готовые в любой момент поднять тревогу и открыть огонь на поражение, однако пришельцы даже и не думали показываться на глаза. Так, прочесав к трем часам дня практически весь городок, военные не нашли никаких следов противника. Пришельцы словно сквозь землю провалились заодно с горожанами, часть которых не пожелала эвакуироваться еще до перенесения сюда линии фронта. Узнав результаты поисков, командиры, устроившие временную ставку на территории университета имени Ходжи Ахмета Яссави, стали совещаться, что делать дальше, заодно пытаясь понять, что же здесь произошло, пока Баратынский пытался связаться с штабом и готовился с остальными командирами к наступлению. - Не знаю, что тут стряслось, - мрачно прокомментировал Заречных, - но факт остается фактом: город пуст, а противник словно канул в воду, прихватив с собой оставшихся горожан. А их было более ста тысяч... - Невозможно, - пробормотал Труфанов. - Столь масштабную эвакуацию нельзя провести скрытно от БПЛА и традиционных средств наблюдения, да еще и днем! Если только... - Если только они не выкопали заранее туннель, - угрюмым тоном отозвался Баратынский, - что сейчас гадать? Ясно только одно: пришельцы нас обвели вокруг пальца, как и предполагал генерал-майор. Они вывели скрытно из городка свои войска, прихватив по всей видимости и его жителей, прикрываясь перемирием, вернее, отсрочкой для нашего ответа на их предложения о, якобы «перемирии». - Вопрос: чего они добиваются? - раздраженно задался вопросом Труфанов. - Знали ведь, что рано или поздно мы бы вошли сюда! - Очевидно же, чтобы выскочить из западни, в которую они чуть не угодили, - хмыкнул Заречных. - Вот только интересно, как они отсюда ушли и как далеко? - А что... это идея, - приподнялся со стула Константин Баратынский. - Можно отправить вновь БПЛА, но теперь за пределы города, прочесать окрестности. Скорее всего, они отправились на юг или юго-восток, где находятся захваченные ими территории... - Тогда не будем медлить с этим, - согласился с ним Заречных. - Отправим «Элероны», доложимся о случившемся в штаб, а потом получим дальнейшие распоряжения, заодно и беспилотники к этому времени прочешут местность. Враг не мог так далеко уйти и остаться незамеченным в почти открытой полупустыне.******
Сорок минут спустя... «Элерон», последний раз дрогнув в воздухе и прожужжав поршневыми двигателями, рухнул в пике на песочно-щебеночный грунт, не долетев до земли каких-то пару метров. Процарапав днищем россыпь острых камней, изрядно побитый, но все еще пригодный к использованию дрон замер невдалеке от развязки на въезде в Туркестан, где его и подобрали военные. Еще один «Элерон» и два лицензионных израильских «Форпоста» были потеряны при облете окрестностей Коксарайского водохранилища, где они и были сбиты «пришельцами». Но, прежде чем пасть смертью храбрых, все три БПЛА успели передать изображения со своих камер высокого разрешения огромные массы вражеских полчищ, затопившие широкую ложбину западнее водохранилища и двигавшиеся в северо-западном направлении. Иными словами, «космические захватчики» направлялись не к охваченному пожаром битвы Чимкенту, а как раз туда, где только что разместились три полка 201-ой дивизии! Трудно было передать чувства в уме и сердцах рядовых и офицеров, когда на планшете отобразились данные с камер, установленных на беспилотниках. Никогда доселе им не приходилось иметь дело с таким многочисленным противником, которой в данный момент наступал в северном и западном направлении с явным намерением отсечь Чимкент от внешнего мира, поскольку по словам Матусовского к тому времени путь на Джамбул был перерезан вражеским десантом, ушедшим в глухую оборону на перевале. - Внимание всему личному составу! - раздалось эхом в черте города и занимаемого военными предполья Туркестана по рациям и громкоговорителям. - Тревога! Повторяю: всем ротам 149-го, 285-го и 998-го полка привести личный состав в полную боеготовность! - Капитан Шевардин, приказываю вам рассредоточить вверенный вам дивизион САУ на закрытых позициях в южных и восточных предместьях Туркестана, а также Икана, Теке и Тоганаса! Спрячьте технику за насыпями, в глубоких впадинах и в проулках за жилой застройкой так, чтобы противник не смог сходу его увидеть. - Есть, товарищ полковник! - Товарищ Григорян, вашей задачей будет прикрытие огневых точек и артиллерийских расчетов к северу от трассы М-32. Не подпускайте вражескую пехоту и подрывников слишком близко к Тоганасу и Икану. Удерживайте этот участок шоссе любой ценой, закрепившись в этих опорных точках! - Слушаюсь, полковник! - Все, шуруйте на позиции, - махнул рукой Баратынский командующему 2-го мотострелкового батальона, - чтоб через 20 минут были на месте, пока противник еще за железнодорожной станцией Шаульдер. После небольшого потрясения от полученной информации, командиры трех полков 201-ой дивизии все же взяли себя в руки и начали энергично сколачивать оборону, пока еще было время. Баратынский, Труфанов и Заречных приказали использовать весь подвижной состав, армейские тягачи и грузовики с прицепами и гражданский транспорт, брошенный в городе после ухода пришельцев и перегораживать поперек улицы и трассы с выходом на окраины города. Любой забор, любой бордюр или бетонный блок шли в дело, для того, чтобы соорудить подобие полевых укреплений, ибо на выкапывание траншей не было ни сил, ни времени. - Старший лейтенант Фомин! - подозвал к себе офицера Баратынский. - Хватай в охапку всех своих ребят и дуй на вокзал. Бери оставшиеся тягачи и тащи отцепленные вагоны, какие только сможешь на юго-западную окраину города. Нужно забаррикадировать въезд по улицам Жандосова и Танышкулов до подхода противника! - Есть! - откозырял Фомин, отправляясь к своим подчиненным. По общему решению трех командиров, артиллерию рассредоточили по естественным и искусственным укрытиям, а кусочек трассы на Чимкент и места артрасчетов было поручено охранять пехоте и экипажам БТР. Оставшаяся часть пехоты встали у баррикад и импровизированных блокпостов. В парках и внутренних двориках были оборудованы замаскированные позиции для минометчиков, а танки должны были удерживать и простреливать врага в предполье, где они имели преимущество по сравнению с тесными городскими улицами. Раздав нужные распоряжения младшим командирам, все три полковника попытались затем связаться со штабом и доложить об обстановке, однако по непонятным причинам связь практически не работала, словно канал был забит помехами. Промучившись после очередной попытки, они плюнули и порешили попробовать еще один раз через двадцать минут, а пока присмотреться к тому, что успела узнать полковая разведка, отправленная в район озер Сунакколь и Калдыколь, находившихся чуть южнее шоссе и севернее железнодорожной ветки на Арысь. - Товарищ Баратынский, - отрапортовал ему начальник полковой разведки Хабибуллов, - в доверенном моей разведроте районе озер замечено передвижение небольших отрядов противника. Судя по всему, это мобильные группы из существ, похожих на кентавров, высланные на дозор. Авангард пришельцев сейчас занял цепочку старых курганов, вытянувшихся южнее железнодорожной насыпи ближе к Шаульдеру. Оценочная численность этих подразделений приближается к 4-5 батальонным группам. Ориентировочно противник приблизится к озерам и шоссе в течении получаса. Конец доклада. - Вольно, - произнес полковник. - Продолжайте наблюдение за противником, а сами же перемещайтесь в район Теке, где сейчас находятся наши мотострелки. Заслушав отчеты из остальных разведрот, командиры трех полков смогли составить в голове примерную картину, разворачивающегося наступления. Если верить донесениям и недавним съемкам с БПЛА, командование «пришельцев» решило взять Чимкент в плотное кольцо, подготовив мощный контрудар на кзыл-ординском направлении, заодно обогнув этот важнейший узел сопротивления с севера, выйдя вплотную к Каратау. Судя по активнейшему движению в 12-14 километрах южнее шоссе, противник собирался перерезать трассу и отбить Туркестан и смежные поселения, бросив против них 7-7,5 бригад. Осознавая всю серьезность положения и не теряя надежды связаться с штабом, все три командира решили удерживать город с окрестностями любой ценой. - Солдаты и офицеры 201-ой мотострелковой дважды Краснознамённой дивизии! - раздались голоса командиров трех полков. - Настал момент, когда вам выпала возможность проявить свои лучшие качества, присущие воину русской армии! В истории нашей страны нередко наступали трудные часы и минуты, когда приходилось применить все мужество, всю смекалку и воинскую дисциплину, дабы отстоять нашу любимую и великую отчизну от посягательства превосходящих сил врага. Сейчас пришло время именно такого момента, когда от вас потребуются все перечисленные качества. Помните, что на нас возложена надежда руководством нашей страны, ее многонациональным народом и нашими союзниками. Мы обязаны продержаться до подхода подкреплений и сковать превосходящие силы противника, облегчив жизнь вашим товарищам, сражающимся под Чимкентом и Янакурганом! Помните: враг не должен выйти дальше этой трассы и Туркестана. Нельзя допустить соединения их сил! - У-ура-а! - подняли стволы высоко вверх солдаты и младшие командиры подразделений 201-ой дивизии, приободренные уверенным видом и словами своих начальников, которым на деле это давалось с большим трудом. - Всем оставаться на своих позициях! Прикрывайте все подступы к городу и трассе! Противник уже совсем близко!******
Около часа спустя... - Семьдесят второй расчет, огонь по квадрату К-13! - раздался по рации приказ Труфанова. - Пятьдесят пятый, отработать по западному краю курганов! «Акации» и четверка прибывших в полк «Коалиций» бухнули с закрытых позиций в районе Тоганаса в сторону противника, уже пересекшего разбитую железнодорожную колею. Над полупустыней в окрестности города уже взвились облачка гари и пыли, поднимающиеся от множества воронок, пропахавших много километров поля на юг от трассы М-32. Хотя «пришельцы» и понесли потери, но положение защитников оставляло желать лучшего. Только что противник сумел выйти на шоссе в 68 километрах от Туркестана и взять практически незащищенный Тортколь, отрезав оборонявшихся военных от Чимкента. После этого неприятель разделил силы, отправив часть своих подвижных отрядов на захват плотно расположенных друг к другу казахских и узбекских поселков в Байдибекском районе Южно-Казахстанской области. Большую же часть своих воительниц «пришельцы» решили бросить против непосредственно Туркестана и засевших там солдат 149-го, 285-го и 998-го полков. Получив урок от предыдущих неудач в районе Пянджа, командование противника изменило тактику. Вместо того, чтобы бездумно бросаться в лихие рейды на бронетехнику, «пришельцы из космоса» заняли господствующие высоты, а именно цепочку курганов южнее озер и оттуда пристреливали широкий полумесяц в предполье Туркестана. Все это прекрасно видели из укрытий Баратынский, Заречных и Труфанов, наблюдая за странными огоньками на макушках холмов из полевых биноклей. - Поглядите-ка, как прут, товарищи, - негромко произнес Заречных, показывая направление Баратынскому и Труфанову из укрытия в районе окраинной улицы Нурмаханова. Оба старших офицера, всмотревшись в сторону участка железной дороги, зажатого между западным берегом озера Калдыколь и грядой холмов увидели, как противник подтаскивает на вершины курганов нечто, похожее на сильно вытянутые в длину и узкие катапульты, в «ложках» которых горели те самые загадочные огни, замеченные еще разведчиками Хабибуллова. В поле видимости они насчитали до шести пар таких орудий. Но даже не катапульты приковали к себе главное внимание трех полковников, а хорошо знакомые подчиненным Баратынского големы трех основных типов, которые надвигались к трассе и юго-восточной части города, растянувшись в цепь длиной в несколько километров. Чуть позади под прикрытием великанов двигались перебежками вражеские кавалеристы, драгуны и пехота, стараясь как можно дольше подстраиваться под рельеф местности, прячась за небольшие увалы. Все это до боли напоминало одну из разновидностей тактики наступления сводных отрядов в российских вооруженных силах, когда движущуюся бронетехнику прикрывала сопровождавшая ее пехота. «Инопланетяне», кем бы они ни были на самом деле, явно перенимали часть тактики землян, приспосабливая ее под свои рода войск. - Группа расчетов «Тоганас», «Икан», открыть огонь по наступающим отрядам противника в секторе К-9 и З-7! - раздалась радиокоманда артиллеристам, засевшим севернее шоссе. САУ дружно изрыгнули 152-мм снаряды, пропахавшие поле в шахматном порядке, сокращая шансы наступавшим на северо-запад каменным и ледяным истуканам. Первый же обстрел снял полтора десятка великанов, однако огненные големы продолжали движение в прежнем направлении. Ответный огонь катапульт превратил место, где только что находились 2С3, в обширную поляну, залитую жидким пламенем, образовавшуюся от падения странных светящихся шаров размером с цирковой мяч для дрессированных животных. Лишь одна САУ была задета краем от разорвавшегося шара и вскоре загорелась в то время как остальные самоходки успели сменить позицию. - Огонь под углом 50º на пять западных холмов в секторе З-9 осколочно-фугасными снарядами! - отправилась новая команда расчетам. Артиллерия на этот раз бухнула прямо по макушкам курганов, накрыв пять из шести пар мощных, но неповоротливых и менее подвижных конкурентов. Из окраины города можно было видеть, как пятью прямыми столбиками чадят в небо догорающие останки катапульт. Когда артрасчеты противника умолкли западнее озер, Труфанов, посоветовавшись с коллегами, отправил Т-72 и Т-90 на перехват оставшихся големов, которых оставалось еще более шести десятков. В эти минуты великаны уже вовсю метали в сторону позиций 201-ой дивизии свои каменные, огненные и ледяные снаряды. Предстояла упорная схватка за предполье, которое никто не хотел уступать противнику. Несмотря на численный перевес пришельцев в полтора-два раза, не считая големов, именно бронетехника 285-го полка держала под огневым контролем местность. До той поры, пока первые ледяные и огненные великаны не достигли линии соприкосновения и не бросились прямо на технику, жертвуя собой, чтобы поджечь танки, либо покрыть их сверху толстой коркой льда. Их каменные собратья в это же время пытались протаранить гранитными кулаками уральскую броню Т-72 и БМП-3 или опрокинуть набок технику, чтобы лишить защитников их главного преимущества над «пришельцами». У пехоты, прикрывавшей танки от атак гренадеров, начались проблемы совсем иного характера, впервые обозначившиеся еще в тот день, когда 149-му полку пришлось идти на выручку казахским частям, зачищавшим от врага южные кварталы Чимкента. Как и в прошлый раз големов сопровождали покойники. Хотя это были не оживленные таинственной силой павшие защитники города, но тем не менее, существа, похожие на скелетов и иссохших мумий в разношерстных доспехах и подобиях бронежилетов вызывали оторопь у все еще не привыкших к подобному зрелищу рядовых и некоторых младших офицеров. Именно такие тревожные мысли возникли у одной из групп солдат, сопровождавших взвод Т-72 южнее поселка Теке, когда на их глазах один из экипажей сначала разнес голема при помощи бронебойного снаряда 3БМ60, а затем другой каменный великан с разбега повалил 40-тонную машину, словно игрок щелчком пальца костяшку домино. Когда грохот прекратился, а пыль, поднявшаяся в воздух понемногу улеглась, взвод старшины Панарина был зажат с трех сторон скопищем гуманоидных и кентавроподобных скелетов и зомби, поднятых кем-то из личей в свое время. - Нет... - прошептал один из рядовых, у которого при виде оживших трупов заметно тряслись руки, - нет! Снова это! Они же были мертвы! Солдат так бы и пятился, если бы не получил чувствительный тычок от Панарина, вернувшего того к реальности. - Попридержи язык, рядовой Сабиров! - бросил ему Панарин не терпящим возражения тоном. - Плевать на то, что они такое, главное, что эти мешки с костями разлетаются от точного попадания из подствольного гранатомета. Смотри и учись, солдат, пока руки-ноги целы! Панарин на ходу вскинул свой АК-12 и запустил гранату из подствольника ГП-34, забросив смертоносный снаряд по небольшой дуге над головами и черепами мертвецов, который упал в их гуще примерно в 80 метрах от места стрельбы и вызвал вслед за взрывом настоящее извержение костей, обломков их снаряжения и ошметков мертвой плоти. Оттолкнув сапогом бросившегося на него скелета с проржавевшей секирой, старшина сделал очередь из автомата, стреляя веером впереди себя, вынудив мертвецов отшатнуться назад, очистив перед собой 6-7 метров полосы. Выигранное время он использовал для того, чтобы зарядить ГП-34 еще одной осколочной гранатой ВОГ-25ПМ и почти сходу забросить ее под ноги очередной группе подступавших скелетов и зомби. Взрывная волна была такой силы, что часть мертвяков отправилась в короткий и непродолжительный полет на десяток метров в обратном направлении, попутно теряя части своего давно умершего тела. - Вот так надо, солдат, а не сопли распускать! - прокричал Панарин под звуки непрерывной канонады в ухо Сабирову. - Увидел противника ̶ гаси его из всего, что есть под рукой, а потом только разглядывай, какой он весь из себя красавец! - Д-да... старшина, по-пожалуй вы правы... - отдышавшись, кивнул Сабиров. - Просто... не сразу к такому привыкаешь... - Ко всему можно привыкнуть, рядовой, - отмахнулся от него Панарин. сделав еще одну очередь по зомби. - Меняются лишь лица и форма противника, а правила игры неизменны: если ты первый не выстрелишь в противника, то сам падешь и отправишься домой в оцинкованном футляре... Пора бы это простое правило зарубить себе на носу, Сабиров! - Я... понял товарищ старшина, - произнес тот, наконец, взяв себя в руки. Остальные солдаты взвода, приободренные примером своего командира, также сбросили с себя состояние оцепенения и прострации и сумели слаженными действиями очистить вокруг себя местность, рассеяв скопища нежити. Если винтовочные и автоматные пули не причиняли мертвецам особенного вреда, а лишь отгоняли их от живых, то обычные и подствольные гранаты действовали безотказно, уничтожая одновременно по пятнадцать, а то и все тридцать ходячих костяков. Однако проблема с големами так никуда и не девалась. Если каменные и ледяные болваны, крошились на ура от точного попадания 125-мм снарядов, то с огненными великанами это не прокатывало. В редких случаях их можно было «загасить» направленным взрывом, подобно степному пожару, потушенному встречным палом, но в горячке боя экипажам приходилось постоянно маневрировать, что усложняло возможность для прицеливания. Четверка танков и один БМП-3 были сожжены такими големами-камикадзе, пока подчиненные Панарина отбивались от зомби. Оставалось лишь благодарить высшие силы, что огненные верзилы были конечные и «одноразовые» после очередного самоуничтожения вместе с обреченным танком или БТР. Прошел еще примерно час после начала прямого столкновения с противником, как к радости защитников, им удалось выбить практически всех големов, катапульты и нежить, до которых они могли только дотянуться. Последнюю группу из 22-х истуканов уничтожили танкисты старшего лейтенанта Дмитрия Талого из 285-го полка, поддержанные «Тиграми», патрулировавшими шоссе. «Корнеты», установленные на броневиках, поддержали танкистов, обстреляв големов ракетами 9М133-1 с осколочно-кумулятивным эффектом, раздробляя их каменные тела. Казалось, что костяк атакующих сил был полностью разгромлен, ценой потери полусотни убитых и раненых солдат и восьми уничтоженных единиц бронетехники, включая одну сожженную САУ. Однако через некоторое время стало ясно, чего добивался противник, проводя такой нажим на защитников именно големами и нежитью. Вскоре Баратынскому, Заречных и Труфанову со всех сторон стали приходить тревожные сообщения, что боеприпасы подходят к концу и нужно провести отвод части техники в город, где оставался небольшой склад рядом с железнодорожной станцией. Около пяти часов вечера пришло сообщение от Трошина. Капитан с тревогой в голосе передал по рации о странном явлении, очевидцем которого стал его батальон к востоку от Икана, недалеко от трассы М-32. - Товарищ полковник, - обратился он к Баратынскому, - у нас проблемы. Наши мотострелки только что сообщили о загадочном феномене, произошедшем на шоссе в 16:49 по местному времени на 35-ом километре от Туркестана. В это время наши дозорные, следившие за передвижениями противника в районе Тортколя, обнаружили движущиеся в нашем направлении отряды пехоты пришельцев. Когда они вышли за пределы «мертвой зоны», наши экипажи БТР-80 выдали в их сторону очередь из пулеметов. «Арканы» и другие подобные снаряды у нас к тому моменту были израсходованы на «кирпичников». Важно другое: наши выстрелы не причинили противнику вреда, так как они продолжили идти в нашем направлении. В 16:54 все прекратилось так же внезапно, как и началось: противник внезапно исчез из поля зрения, словно это были призраки или голограммы! - Хм, - задумался Баратынский, почесывая пальцем подбородок, - действительно странную историю вы рассказали только что, товарищ Трошин. По вашему описанию это больше похоже на оптический обман, мираж в пустыне или действительно на голограммы. Впрочем, все равно есть надежный способ отличить таких «призраков» и прочих обманок от настоящего противника. Если после применения против них мощного снаряда с большим радиусом разлетом осколков или термобарического боеприпаса, а враг продолжает как ни в чем ни бывало наступать без единой потери, то это пустышка, подсунутая противником. Реально он может вести наступление совсем с иного направления. Будьте бдительны, капитан Трошин... наверняка пришельцы хотят вас обойти с севера или юго-востока, пока вы отвлеклись на мнимых противников! - Вас понял, товарищ полковник, - ответил тот, - прикажете отступить к Икану? - Да, - промедлив, ответил тот, - отходите из этого опасного места. Вероятность того, что противник собирается организовать вам какую-нибудь западню, слишком велика. Продолжайте удерживать позиции на окраине поселения. - Так точно, - произнес Трошин, - выдвигаемся обратно к населенному пункту. Конец связи. Баратынский опустил рацию, нахмурившись, невольно передав нехорошие предчувствия своим коллегам-офицерам. - Плохо дело, - прокомментировал ситуацию Заречных. - Снаряды постепенно заканчиваются, связи нормальной со штабом все еще нет, а тут теперь эти паранормальные явления! Нужно трубить отход из предполья к окраинам города и перезарядить технику, заправиться и дать отдых части наших бойцов. И я нисколько не буду удивлен, если именно в этот момент враг, отрезавший нам путь по шоссе на запад и на восток, снова пойдет в наступление! - Нужно еще раз попытаться связаться с Джамбулом и доложить обстановку, запросить подкрепления или разрешение на отход, - сказал Труфанов, добавив, - иначе мы долго не удержим позиции. Его товарищи согласились с этим предложением, поскольку другой альтернативы все равно не было. Раздав распоряжения подразделениям отходить к границам населенных пунктов, все три командира попытались выйти на связь с штабом, однако эфир хранил зловещее молчание. На шестом часу вечера начали сбываться худшие ожидания полковника Заречных. «Пришельцы», убедившись, что защитники расстреляли значительную долю боеприпасов, потратив их на големов и поднятую личами нежить, пустили в ход свои главные силы, не давая людям организованно отступить и передохнуть после напряженного боя. Собрав оставшихся каменных истуканов, они вновь отправили их в наступление вслед за отступавшими бойцами 201-ой дивизии, на этот раз с сопровождением в лице минотавров в тяжелой броне, дуллаханов, орков и гоблинов с гастрафетами, темных эльфиек-драгунов верхом на кентаврах, пехоту ящеродев и саламандр в латах, арахнид в качестве ловчих команд и привычных к пустынным условиям гренадеров-гиртаблилу. Над многочисленными маршировавшими отрядами летели бреющим полетом гарпии и виверны, избегая таким образом преждевременного обнаружения и опасаясь пугавших их дивизионных ЗРК. Вынырнув из-за гряды холмов и курганов, «инопланетянки» при поддержке своих чародеек обрушили на отходящих бойцов 201-ой дивизии град взрывающих и парализующих стрел, арбалетных болтов, примитивные бомбы с усыпляющим газом, метаемые с помощью пращ или гарпий с воздуха. Ведьмы, которых отбирала лично Мимиру перед наступлением, одновременно задействовали заклинание «Ослепления», пытаясь своеобразными «прожекторами» из своих посохов помешать танкистам и артиллеристам нормально прицеливаться. Поскольку противника было, как минимум, втрое больше, чем людей на южном направлении и наступал он сразу с трех сторон, то защитникам оставалось только пятиться и отступать. На прерывистые очереди из автоматов, пулеметов на БМП и БТР, одиночные выстрелы из танков и РПГ, «пришельцы» отвечали безостановочным огнем, не давая лишний раз людям показаться из укрытий. Для этого эффекта они прямо во время наступления постоянно перестраивались, давая отошедшим в задние ряды стрелкам перезарядить гастрофеты, запас болтов к которым тащили бегущие рысцой рядом же кентавры. Но сильнее всего раздражали виверны, то и дело мельтешившие перед глазами солдат и сбрасывавших перед ними всевозможную дымно-ослепляющую гадость, мешавшую нормально отстреливаться. - Они отступают, сестры! - торжествующе воскликнула одна молодая воинственная ящерка-саламандра, являвшаяся тысячником. - Все произошло так, как сказала мудрая Фараланна: у людей заканчиваются их припасы и стальные смерти! Вперед, отважные воительницы! В ближнем бою нам нет равных! - Эндоррэ! - раздался гул из тысяч ртов по всему полю битвы размером с Люксембург. Многие из девушек-монстров, прошедшие за эти недели через победоносные сражения в «пустынных царствах», нисколько не сомневались, что богиня Арес пошлет им фортуну и на этот раз, а Темная богиня благословит кое-кого сильными и крепкими будущими супругами для продолжения рода.******
27 июля 2018 г. 03:20, город Туркестан, западные окраины. Весь вечер после стремительного отступления внутрь городской черты, солдатам и офицерам, оставив на время условности Устава и разницу в званиях, пришлось сообща отбиваться на баррикадах против многочисленных отрядов «пришельцев», пытавшихся на плечах отступающих ворваться в город. Первое время, казалось, что им этого почти удалось добиться. Между 18:45 и 21:10 был самый напряженный момент, когда во время двух волн штурма противник умудрялся взрывными чарами или импровизированными таранами разрушать баррикады из перевернутых автобусов, бетонных блоков, снятых вагонов и пробиваться вдоль нескольких улиц вглубь города до 1,5 километра. Особенно опасной была попытка прорыва со стороны железнодорожной линии с юго-востока, где у противника была удобная ширина фронта, чтобы реализовать свое численное превосходство. Тогда две крупные группы штурмующих в тяжелой броне попытались выйти к железнодорожной станции «Туркестан», в которую входили закованные в тяжелую пластинчатую броню минотавры, ящеродевы, огры и арахны. Критический момент настал, когда около 8 часов вечера им удалось закрепиться в районе тепловозного депо и газовой подстанции вдоль улицы Абылай-хана, а до вокзала оставалась лишь пара сотен метров. В последний момент лишь находчивость Баратынского помогла предотвратить просачивание неприятеля в город, когда он приказал бить из минометов по нефте- газохранилищам, а также повалить поперек рельсовых путей, стоявшие южнее них башенные краны. От взрыва горючих веществ в цистернах и обрушения многотонных металлических конструкций погибло множество воительниц, не успевших вырваться из смертельной ловушки. Во время этой, последней атаки, во всех трех полках каждый четвертый получил ранения разной степени тяжести, а в районе депо 11 солдат из 149-го и 998-го полка пропали без вести. Все указывало на то, что их вероятно контузило и этим воспользовались арахны, набросив на них свои сети и унеся их к себе в тыл. К часу ночи все стихло. Лишь спорадические перестрелки на окраинах Туркестана разрывали ночной покой казахской пустыни. Однако солдаты, стоявшие на блокпостах на окраинах города, пребывали в состоянии тревоги, опасаясь внезапной ночной атаки. Как оказалось, их опасения имели свои обоснования. Когда миновал четвертый час ночи на одном из блокпостов на станции Енбекшидикан на северной окраине города один из дозорных вызвал дежурного по роте, обнаружив подозрительное движение на покрытой густым ночным мраком равнине. Прибывший срочно на территорию блокпоста старший сержант Слащев-Балуевский увидел перед собой картину, обыденную для дежурства в глухой час среди ночи. Двое наблюдателей стояли у бетонных блоков и мешков с песком поперек выездной дороги, позади которых замерла пара БТР. Еще трое стояли чуть ближе к технике, а один из солдат облокотился спиной о блоки, присев прямо на асфальт и сосредоточенно дымил папироской. При появлении ротного все шестеро вытянулись, отдав честь. - Вольно, орлы! - громким шепотом произнес старший сержант. - Что там у вас? - Товарищ старший сержант, - дружно зашептали в ответ дозорные, - в степи явно какое-то движение... Только что Цесаренко заметил, что со стороны Шокытаса, если верить картам, сюда движется группа из нескольких десятков пришельцев. По крайней мере, мы так думаем... Слащев-Балуевский долго всматривался и вслушивался в ночную темень в указанном направлении, но так толком ничего не смог рассмотреть. - Вот и мы ничего бы не заподозрили, если бы не включили заранее питание для тепловизора на шлеме! - зашептал с жаром один из контрактников. - Ну-ка, рядовой Зырянов, - обратился к нему ротный, - одолжи мне ненадолго свой шлем. Взяв в руки кевларовый шлем от экипировки «Ратник», старший сержант вновь глянул в ночной мрак уже сквозь очки тепловизора и почти сразу же ему бросились в глаза человекоподобные силуэты красно-оранжевого цвета, приближающиеся странными зигзагами в полуприседе прямо в сторону блокпоста. Слащев-Балуевский сорвал с себя шлем, вернув его солдату и торопливо схватился за рацию, объявляя по всему расположении роты боевую тревогу. Уже через пару минут не только дальний северный блокпост встал на уши по этому сигналу, но и практически весь город Туркестан, превращенный окруженцами в подобие «Брестской крепости». - Всему личному составу 149-го, 285-го и 998-го полка 201-й дивизии: объявляется боевая тревога! Повторяю: всему личному составу выдвинуться на свои позиции в течение четырех минут и быть в полной боеготовности! - раздалось по всем блокпостам и временным местам расквартирования военных. Своевременно поднятая тревога в тот момент возможно и спасла Туркестан от внезапного удара и проникновения противника. Едва бойцы 201-ой дивизии, вырванные из мира снов очутились на своих постах, как на баррикады и укрепления обрушились диверсанты «пришельцев». Командование противника рассчитывало в глухой час скрытно подбросить к городским окраинам свои ДРГ с целью дезорганизовать силы защитников, разделить их друг от друга, а затем подоспевшие основные силы взяли бы центр города во время ночного штурма. Однако эффект неожиданности, на который возлагалось столько надежд, был уже сорван. Как только диверсанты начали перебрасывать через укрепления и баррикады дымовые бомбы и светошумовые ловушки с целью дезориентации защитников, в сторону атакующих полетели снаряды из заранее спрятанных во внутренних дворах минометных расчетов и накрыли значительную часть «пришельцев» в ДРГ. После того как первая волна захлебнулась кровью, сразу последовала вторая, во время которой часть диверсантов с помощью возможностей арахнид выбрасывать тенеты попытались пробраться в центр города и ударить по «штабам», словно их командование уже располагало необходимой информацией куда следует нацелить удар. И в этот раз людей спасла предусмотрительность многоопытных командиров, приказавших ложиться спать прямо в амуниции. Поэтому, когда поднятые по боевой тревоге солдаты активировали из спящего режима подсистемы наблюдения, установленные на шлемах экипировки «Ратник», на встроенных экранах интерфейса отобразились подозрительные силуэты, скользившие по крышам двух- и пятиэтажных домов прямо в сторону университета. - Бойцы 2-ой пехотной роты, за мной, на пятиэтажку с красной двускатной крышей! - поднял по тревоге своих подчиненных младший лейтенант Осецкий, указывая на единственное в районе университета кирпичное здание, выше 2-3 этажей, откуда по движущимся военным пытались палить из самострелов вражеские снайперы. Что до трех полковников, то к тому времени их не было на территории временной ставки, поскольку после объявления тревоги они, сбросив себя сон, сразу же направились к юго-восточному выезду из города на пересечении Майкотулы и проспекта Жибек-Жолы. Именно здесь оказалось наиболее опасное направление, где диверсантам противника все же удалось взорвать баррикады, очистив путь для своей тяжелой пехоты дуллаханов и минотавров. Воительницам монстродев благодаря слаженности действий на этом участке удалось зайти дальше всех других штурмовых групп, добравшись до района стадиона и Ботанического сада, из-за чего пришлось задействовать броневики и БТР, чтобы остановить противника. Сеча и перестрелка на перекрестке у стадиона оказалась столь яростной, что во время нее многие из солдат и командиров получили ранения, включая полковника Заречных, словившего сюрикен куноичи в плечо, брошенного с одной из крыш. Баратынский, который на своем «Тигре» лично вытаскивал раненного коллегу из передряги мог поклясться, что снаряд диверсантки на самом деле предназначался вовсе не Труфанову. Так или иначе, «пришельцы» через час после начала ночной атаки утратили прежний пыл и откатились с большими потерями, оставив на улицах окраин города немало своих павших, включая погибших куноичи. До конца этой ночи люди больше не смогли сомкнуть глаз, будучи настороже. Впрочем, монстры больше не предпринимали никаких атак до наступления рассвета, поэтому военные после нападения занялись уходом за своими раненными, которых было очень много - более двух тысяч человек. С такой обескровленной небольшой армией нечего было и думать о самостоятельном прорыве к Чимкенту или Кзыл-Орде с ограниченным запасом топлива и боеприпасов. Оставалось лишь надеяться на прибытие подкрепления, которое бы деблокировало сидевших в окружении солдат 201-ой дивизии, для чего нужно было еще связаться со штабом, который хранил в эфире загадочное молчание. Оставалось только гадать о причинах такой аномалии. С наступлением следующего дня сидения в блокаде, утром 27 июля полковники Баратынский и Труфанов на позициях недалеко от петлеобразной развязки на восточной окраине города с какой-то угрюмой отрешенностью наблюдали за темно-серой полосой на горизонте в 3-4 километрах от Туркестана, оказавшейся полевыми укреплениями, вырытыми врагом вокруг города так, чтобы перекрыть любые пути бегства пойманных в западню военных. Легко раненный Заречных остался в их временной ставке, где пытался выйти на связь с Джамбулом, но пока без особых успехов. Его коллеги же только сокрушенно качали головами, видя, какие силы привели сюда «пришельцы». - Если оценивать итоги прошедших двух дней, то можно прикинуть, что противник бросил сюда никак не меньше 65-70 тысяч против наших 9,5 тысяч человек, - мрачно произнес Труфанов, опуская бинокль. - Даже если они по примерным прикидкам потеряли каждого пятого пришельца, то все равно их слишком много, чтобы мы смогли прорваться к своим. Не иначе как рвутся в сторону Кзыл-Орды... Интересно, как там успехи у 11-ой бригады ВДВ под Янакурганом? А то с тех пор, как мы последний раз связались с Чимкентом, о происходящем во внешнем мире почти ничего не известно... - Опять окружение... - ворчливым тоном сказал Константин Баратынский, отрываясь от наблюдений. - Дежавю прямо как на Пяндже, только в разы хуже. Наверное для меня и моих бойцов это судьба оказываться в котлах. Ответить ему Труфанов не успел, так как в этот момент по рации их обоих просили срочно вернуться в «ставку». Как оказалось, Заречных сумел прорвать как минимум информационную блокаду и теперь хотел нечто конфиденциальное сообщить своим коллегам. - Заводи колымагу, Леваньков, и гони к университету, - распорядился Баратынский. - Хоть одна хорошая новость, надеюсь, сегодня будет... Командир 149-го полка в этот раз ошибся, хотя то, что им поведал Заречных по прибытию в ставку, определенно было сюрпризом, притом крайне неоднозначным. По его словам выходило, что ближе к 11 часам ему удалось как будто бы выйти на связь с Чимкентом, однако после долгого шипенья и треска в эфире с ним вместо Матусовского заговорил незнакомый полковнику хриплый и надтреснутый голос. - Он представился генерал-лейтенантом Сабанеевым и якобы от имени оперативного штаба сырдарьинского фронта передал нам приказ уходить из Туркестана, - сообщил Заречных. - Он также сказал, чтобы мы разделились на мелкие группы и отступали с наступлением ночи в кзыл-ординском направлении, оставив часть техники. - И что ты ответил этому Сабанееву? - напрягся сразу полковник Труфанов. - У меня возникло сразу подозрение к этому хриплому голосу. Тем более, что не слышал я никогда о таком командующем. А между тем, - прибавил Заречных, - я многих знаю в лицо из нашего штаба. В итоге я запросил письменное подтверждение приказа, заверенное по всем правилом с подписью командующего фронтом или вышестоящего лица с печатью. Чтобы это прислали мне на планшет по закрытой линии связи, шифры от которой знают лишь Матусовский, начальник Генштаба и еще пара лиц... - А он тебе в ответ что? - Кхм, - замялся Заречных, - он сначала сказал, что Матусовского сняли вчера с должности и поэтому прежний приказ якобы отменяется и если мы не подчинимся новому распоряжению, то этот Сабанеев отдаст всех нас троих под военно-полевой суд и прочие ужасы. Я пытался ему сказать, что это невозможно, поскольку у нас просто нет сил на такой прорыв, но тот уперся рогом и повторял свои угрозы. Ну... и тогда я немного вспылил и высказал в его адрес все, что думаю, а затем отрубил связь. - Мда, - задумался Труфанов, - странная какая-то история с этим снятием Матусовского с командной должности в такой момент. Что-то не верится мне в эту всю историю с отставкой и всем прочим. По мне, товарищ Заречных, вы все правильно сделали, послав его на хрен. Даже если мы и вправду потом попадем под трибунал, то всегда можем сослаться на Устав Вооруженных Сил. В этот момент на улице взвыла сирена, сигнализировавшая о новом нападении противника на внешние укрепления города. Баратынский торопливо глянув на часы, показывавшие 11:44, направился к выходу, за которым последовали и остальные офицеры в ставке. - Черт побери, - произнес он при выходе из здания университета наружу, - сегодня определенно день сюрпризов. Чувствую, что до вечера у нас будет еще немало необъяснимых происшествий и прочих неожиданностей.******
В этот же день, около 23:00... С очередным наступлением темноты командиры трех полков 201-ой дивизии распорядились усилить дозоры и патрулирование на окраинах после произошедшего днем и предыдущего ночного нападения. Несмотря на то, что им пришлось днем дважды отбивать новую волну нападений: сначала поднятых чарами личей скелетов, а затем и живых «пришельцев», сбивавшиеся с ног от усталости дозорные продолжали исправно нести караульную службу, сменяясь каждые два часа. Этой ночью уцелевшим защитникам довелось наблюдать за новым зрелищем - скопищем огней в пустыне и на курганах вокруг города лишний раз напоминавшими о плотном кольце окружения. После вынужденного вечернего отступления из поселений в предполье: Икана, Тоганаса и Теке, военные фактически были прижаты к последнему рубежу обороны на окраине Туркестана. Хотя врагу был нанесен немалый урон, из-за обилия раненых и недостатка боеприпасов и патронов люди едва сдерживали противника, сохранившего костяк своего немаленького войска, подбрасывавшего на передовую сначала големов и нежить и лишь только потом живых воительниц. В связи с этим Баратынский, Труфанов и Заречных распорядились экономить патроны, а остатки топлива из техники слить, создав на опасных участках своего рода «огненные ловушки» с напалмом и заготовив «коктейли молотова» из бензина, собранного из баков брошенных автомобилей. Не ожидая скорого прибытия подмоги и деблокирующего удара извне, окруженные решили сражаться, пока есть любые даже самые ничтожные возможности к сопротивлению. Все солдаты и большинство офицеров были убеждены, что «пришельцы» предстоящей ночью предпримут очередное нападение, которое могло бы оказаться последним. К удивлению многих враг по непонятным причинам бездействовал, продолжая удерживать внешнее кольцо блокады. Лишь под утро изрядно утомленных командиров разбудили дежурные по полкам и сказали, что в южной части города произошло какое-то ЧП, требующее их вмешательства. Баратынский, Заречных и Труфанов поспешно накинули на себя куртки, надели головные уборы и вышли наружу к уже ожидавшему их автомобилю. Добравшись до аванпоста южнее того самого места, где прошлой ночью «пришельцы» едва не прорвались к центру города от района стадиона, все три полковника торопливо вышли из армейского джипа. К ним тут же подошел майор Кривошеин, по лицу которого можно было судить, что тот только что пережил что-то вроде нервного потрясения. - Что у вас тут происходит, товарищ Кривошеин? - спросил Баратынский, когда встретившие их солдаты и офицеры отдали им честь. - Произошло чрезвычайное происшествие, товарищ полковник, - поспешно отозвался майор, указывая на группу солдат державших в сторожке под прицелом странного субъекта. - Мы поймали его где-то с минут десять назад, когда он от тракторной станции пытался прокрасться в темноте дворами и попался нашему патрулю. Мы сначала думали, что это очередной диверсант, пока не глянули ему в лицо... Остальное... вам стоит самим посмотреть... - Хорошо, показывайте нам вашего лазутчика, - со вздохом ответил Труфанов, выпустив облачко пара изо рта, поскольку в ночной полупустыне было довольно прохладно. Когда подгоняемый солдатами-контрактниками пленник предстал перед командирами, а его лицо ярко осветил луч мощного фонаря, Заречных не удержался от того, чтобы цокнуть языком. Перед ним был один из его подчиненных, без вести пропавших после боя за тепловозное депо, Вячеслав Бахтин, рядовой 8-ой роты 998-го полка. По умолчанию он считался погибшим, хотя всем было известно, как «пришельцы» стремятся захватить побольше пленных. Выглядел он ужасно, больше всего напоминая одного из инфицированных таинственной болезнью, которая шествовала по планете вслед за «пришельцами» и меняла многих зараженных до неузнаваемости. Бахтин странно напоминал человека, сплошь покрытого странной темно-охристой скорлупой наподобие хитина у насекомых. От него исходил запах гари и нефтепродуктов, словно он десять лет безвылазно проработал в какой-нибудь котельной. Одежда на бывшем их товарище была ободрана в клочья, подобно как на привокзальном беспризорнике. Бахтин явно производил впечатление человека, перенесшего продолжительное хроническое кожное заболевание, или мутанта из фантастических комиксов. Неожиданно пленник заговорил с тремя полковниками вполне себе нормальным человеческим голосом, в котором чувствовался страх, бесконечная усталость и обреченность. - Товарищи... братцы... какое же счастье, что я успел все-таки пробраться сюда и увидеть напоследок, что с вами все в порядке... также передать кое-что полковнику Заречных и... и другим командирам. - Что тебе надо от нас, рядовой Бахтин? - усталым тоном спросил его Заречных. - Пе... передать срочное сообщение пока... пока не... - Пока что? - не удержался полковник Труфанов. - Пока оно изнутри не начало изменять меня, - страшным голосом закончил измученный долгим бегом по пустыне Бахтин. - Что ты этим имеешь в виду? - нахмурился Константин Баратынский. - Конечно же, инфекцию, которой меня заразила Она, - с суеверным ужасом прошептал бывший рядовой. Бахтин, периодически сбиваясь на кашли со странными спазмами, рассказал о том, как он во время сражения за депо получил контузию и потерял сознание во время взрыва нефтехранилищ. Очнулся рядовой уже в плену в каком-то временном фильтрационном лагере, напоминающий больше гигантский вольер для крупного рогатого скота. В лагере находились исключительно те, кого похитили на линии фронта и доставили во вражеский тыл, включая его и еще десяти солдат из разных полков 201-ой дивизии. Всех прочих схватили на чимкентском или ташкентском направлении. В лагере, по словам Бахтина, он пробыл недолго и буквально через два часа после прибытия каких-то жутких с виду «пришельцев», на него указала рукой женщина-скорпион и по ее требованию пленника доставили к ней в шатер, напоминавший жилище бедуина. Как потом понял Бахтин, он стал своего рода трофеем для одной из воительниц «пришельцев» в награду за какие-то подвиги на другом участке передовой, после чего ему надлежало до конца дней своих быть чем-то вроде ее супруга, точнее подстилки, призванной греть ее ложе. Как рассказал рядовой, далее он плохо помнил, что происходило после того, как мускулистая и загорелая скорпионша швырнула его на кошму и, удерживая его передними лапами, ужалила хвостом, впрыснув в своего «новобрачного» парализующий яд. - Что было потом... я почти не помню... - пробормотал Бахтин. - Была сильнейшая боль в суставах и мышцах. Потом была... истома, после того как эта скорпиониха отделала меня как следует... в и-интимном плане... - Эта чокнутая тебя изнасиловала?! - выпятил на него зенки пораженный его жутким рассказом один из солдат, но жест Баратынского быстро заткнул любопытствовавшего рядового. - Она... - не обращая внимания на реакцию товарища, продолжал Бахтин, - ушла лишь под утро, выжав меня как лимон. У-уже тогда я начал... чувствовать странный зуд и жжение изнутри, словно... словно эта отрава меняла меня изнутри... Да-да... она и в самом деле сделала меня таким, но этим все не ограничилось... Когда... не помню сколько часов прошло... я начал чувствовать, что не смогу больше контролировать себя и вскоре я провалюсь в пучину безумия, когда почувствовал... влечение к ней словно... словно она мне всегда была родным существом! Последние слова фразы он произнес более твердым голосом, едва не срываясь на крик, повергнув в ужас окружавших его солдат, которые невольно начали верить рассказу злосчастного бывшего товарища по оружию, несмотря на кажущуюся его абсурдность. Бахтин же не обратил внимание на удивленные возгласы вокруг и продолжил сбивчивый рассказ дальше, словно боялся не успеть досказать все, что у него накопилось в душе. - Меня, товарищи, охватил страх... что я стану таким же как они, - облизнув пересохшие и обветренные губы, продолжал беглец. - Да что там... я теперь тот еще уродец и мне осталось недолго, прежде чем стать такой же тварью, в которую сделался на моих глазах еще до меня Переверзев... Поэтому, когда рядом никого не было, я перетер путы о столб шатра, к которому меня привязали... и сумел бежать из полевого лагеря пришельцев... Я думал, что я не добегу... что меня поймают... что я умру от жажды и голода в проклятой пустыне... что я буду уже не в себе, достигнув города... но мне повезло. Я несказанно рад, что все-таки успею передать вам и вам... товарищ полковник... - Что ты такого хотел передать нам, рядовой? - несколько смягчившимся тоном переспросил его Заречных. - Рад что... вы целы и невредимы, а то я боялся, что произойдет худшее, но все пока обошлось... - Переходи к сути, рядовой Бахтин, - потребовал от него Баратынский. - Как ты умудрился незаметно пройти кольцо оцепления? - Это... это я скажу позже, в конце... - скривился в странном спазме беглец, - у меня время на исходе, прежде чем... А теперь это неважно... Важно вам знать, что враг поставил над городом что-то типа купола, блокирующего... как я понял, волны почти на любых частотах, отражая их вовне. Я случайно подслушал... разговоры пришельцев... да-да после той ночи я стал понимать их речь! Короче, я услышал, что они похвалялись, что в нашем штабе, не понял только в каком... завелся «крот»... Он должен в определенный день и час сломать... сломать... - Продолжай, - надавил на него Труфанов, - не тяни, рядовой! Что там ты говорил? У нас в тылу завелся изменник? Что ты смог узнать? - Я узнал... я узнал еще про то, что кого-то из вас пришельцы вознамерились убрать, подослав убийц, - оскалился в жуткой улыбке Бахтин. - Они явно боятся его, даже сказали... что он еще опаснее какого-то эсквайра... или паладина... а черт знает... какого-то Эстедиана. Видимо он некогда насолил чем-то пришельцам... раз они его так боялись. В общем, кому-то из вас... товарищи полковники угрожает покушение. - Что ж, благодарю за службу, рядовой, - удивленным тоном произнес Заречных, смерив того пристальным взглядом. - Если ты не брешешь о своем чудесном спасении из плена, то за такой пробег по пустыне и сведения следовало представить к награде. - Поздно, товарищ полковник... - зашелся в кашле и судорогах солдат... - я уже обречен... мне недолго осталось... - Что ты мелешь, рядовой! - вскинулся Труфанов, едва понимая его маловразумительный полушепот. - Пообещайте мне одно, прежде чем я умру... - прохрипел беглец, - пообещайте, что о случившемся здесь не узнает моя матушка, оставшаяся в Миассе. Я не хочу... чтобы она узнала, во что я чуть не превратился... не хочу, чтобы до конца жизни она потом страдала... - Рядовой! Сейчас не время для расп... - попытался его урезонить полковник Заречных, но тут пленник вырвался из рук державших его солдат вызвав шум и крики: «Хватай его!», «Отойди, он болен какой-то заразой!». - Не подходите! - неожиданно громко заорал беглец, стоя в плотном кругу бывших сослуживцев, которые спешно навели на него стволы, с явной неохотой готовясь открывать огонь на поражение. Большая часть солдат на посту смотрели на измученного Бахтина скорее с жалостью, чем со страхом или отвращением. - Что ты творишь, Бахтин?! - рявкнул Труфанов, увидев, как этот безумец откуда-то умудрился достать армейскую зажигалку и высечь искру, озираясь затравленным взглядом загнанной крысы. - Обещание! - взвыл от очередного спазма беглец. - Обещание, товарищ полковник! - Ладно-ладно, - поспешил согласиться с его прихотью Заречных, пока его бывший подчиненный не успел натворить еще каких-нибудь глупостей. - Обещаю, что не стану рассказывать о произошедшем твоей матери! Только успокойся и убери зажигалку! Слышишь, рядовой! - Спасибо, командир... - с явным облегчением произнес Вячеслав Бахтин, поднося к своему телу горящую зажигалку. - Спасибо за то, что выслушали меня... Прощайте, товарищ полковник... служить под вашим руководством было одно удовольствие... Крик ужаса смешанный с воплями боли раздался на аванпосту, после того, как Бахтин швырнул себе под ноги зажигалку и вспыхнул, как проспиртованный рулон из ваты. Его искаженную «инфекцией» фигуру охватило пламя, превратив того в настоящий живой факел. В воздухе поплыл неприятный запах паленой плоти. [ААААА-А-А!] - продолжал кричать заживо сгоравший Бахтин, падая на землю и забившись в предсмертных муках. Это вернуло из состояния шока и прострации всех присутствующих. Первым взял себя в руки Баратынский. - Живо! Воды сюда! - набросился он на солдат на аванпосту. Один из контрактников сорвал с себя плащ и спешно набросил его на охваченного пламенем Бахтина, однако это не помогло - оказалось, что тот еще до того как попасться в руки патруля, где-то умудрился облиться не то керосином, не то каким-то жидким маслом, и теперь огонь невозможно было слишком быстро потушить. Через две-три минуты тщетной борьбы за жизнь бывшего сотоварища всем стало ясно: все кончено. Некоторые из знавших Бахтина по службе в одной части не смогли выдержать подобного зрелища и отвернулись, погружаясь в бездну скорби и немого отчаяния. Все три командира, ставшие очевидцами такого самосожжения, тихо сняли с себя головные уборы, отдавая дань уважения рядовому, до конца сохранившего преданность своей стране и родному полку, в котором он отслужил до войны чуть больше четырех лет. Взметнувшиеся в воздух клубы сизого дыма приняли золотистый окрас в лучах восходящего солнца пустыни.******
28 июля 2018 г. 12:39, окрестности города Туркестан, осажденного «пришельцами»... - ...«Ермак», ответьте! Прием... говорит «Бабур», как слышно? «Ермак», ответьте... доложите об обстановке! - неожиданно раздалось в радиоэфире на частотах, обычно используемыми военными, когда наступило обеденное время. Сложно было описать, насколько эти незатейливые и обыденные слова вызвали бурю ликования и надежды у окруженных бойцов 201-ой дивизии, которые с самого утра с трудом сдерживали натиск изрядно осмелевших «пришельцев», заметивших, что люди стали отвечать на их атаки встречным огнем куда реже, чем раньше. К тому времени Баратынский и прочие командиры приказали жечь мебель, покрышки и прочий хлам на баррикадах, дабы продержаться как можно дольше в условиях угрожающего дефицита боеприпасов и переполненных лазаретов ранеными бойцами. Поэтому, когда долгожданный сигнал пробился сквозь загадочный «купол», это было сродни выпавшей манны небесной голодающим древним евреям, скитавшимся по пустыне после бегства из египетского рабства. Полковник Труфанов взялся за передатчик и попытался ответить на полученный сигнал. - Я - «Ермак», как слышно? - торопливо произнес он в передатчик. - «Ермак» на линии, прием, пожалуйста ответьте... сигнал очень нечеткий... повторяю... - Я - «Бабур», сигнал принят - вас хорошо слышно... Доложите текущую обстановку... - Докладываю: мы уже третий день сидим в блокаде без боеприпасов и ГСМ, у нас множество раненых, порядка более 3,5 тысяч. Продовольствия и медикаментов хватает в настоящий момент за счет реквизиции у гражданских. Продолжаем держаться в Туркестане против превосходящих сил противника и надеемся на подкрепление. Конец доклада. Прием... - Вас понял, «Ермак», - откликнулись в штабе, - продержитесь еще хотя бы час: к вам уже выслана воздушная помощь. Готовьтесь к принятию 300 тонн груза с припасами с трех Ан-124, которые вам сбросят на следующих координатах: 43.29461 и 68.301483. - Так точно... - Далее. Готовьтесь встретить подкрепления. «Богдо-Бурхану» удалось решить проблему с перевалом на Каратау и вторично разбить силы противника к югу от Чимкента после прибытия дивизиона РСЗО и 14-ой воздушной армии. Вас поддержат с запада 11-я бригада ВДВ, закончившая с успехом операцию по освобождению Янакургана и с востока 9-я и 43-я бригады. Прежний приказ остается в силе: удерживать город любой ценой до прибытия подкреплений. - Вас понял, «Бабур». Будем держаться сколько сможем. - На этом прерываю связь. Удачи вам. - Служу России! Взмыленный и до предела наэлектризованный полковник Труфанов откинулся на спинку кресла и сделал очень глубокий вдох. - Константин, Григорий, - впервые обратился он по имени к своим коллегам, - если мы, тьфу-тьфу, доживем до деблокирующего удара извне и выйдем из окружения, обещаю поставить в честь этого пузырь дорогой марки ликера. - Ловлю на слове, - с тенью усмешки ответил Заречных. - Если кто-то из нас не доживет до победы, то пусть оставшиеся помянут всех погибших... и пропавших без вести. Они... не заслужили подобной участи... - Ладно, что теперь загадывать, - поднялся со своего места Баратынский, - идемте снова на позиции - нам еще груз предстоит принимать... Прошло еще около 20 или 25 минут, как в районе Ботанического сада постовые дружно замахали руками, указывая куда-то пальцем в небо. - Летят! Летят! Вон, тяжелые транспортники пошли! И в самом деле, на высоте около 4-х километров показались три белоснежных силуэта «Русланов», шум от двигателей которых отдавался радостью в сердце каждого защитника города: их не забыли, не бросили! Люки в хвостовой части трех Ан-124 раскрылись и над центром города начали сближение с землей темные силуэты продолговатых ящиков с боеприпасами, главным образом, для легкого, стрелкового оружия. Лишь на одном из бортов привезли около 120 тонн снарядов для САУ, что было не так уж и много, но для нужд обороны вполне хватало. Через некоторое время раскрылись купола парашютов и груз начал медленно опускать севернее стадиона на огромный пустырь почти в центре города. - Глядите-ка, что эти суки творят! - закричал один из младших сержантов, указывая пальцем на стайку виверн, пытавшихся помешать приземлению грузов в заданной точке. - Нет, смотрите лучше туда, - указал другой солдат на северо-восток, откуда прибыли «Русланы», - похоже, вот она, обещанная 14-я воздушная армия... Под нарастающий шум реактивных двигателей, включив форсаж и маневровые двигатели, один за другим над городом пронеслись стрелой восемь Су-35 и МиГ-29СМТ, разогнав в разные стороны перепуганных виверн. Через некоторое время показались несколько десятков штурмовиков Су-25 и фронтовых бомбардировщиков Су-24, которые принялись утюжить позиции «пришельцев» к северо-востоку от шоссе, в Байдибекском районе Чимкента. Судя по тому, что в состав воздушной армады включили ИЛ-80, являвшийся летающим командным пунктом и несколько топливозаправщиков, центральное командование решило твердо покончить с безобразиями, чинимыми противником под Кзыл-Ордой и чимкентской агломерацией. Этим, однако помощь не ограничилась - вслед за ВКС прибыли и наземные подкрепления, которые шли со стороны Темирлановки по трассе М-32 на Тортколь, в сторону Коксарайского водохранилища и северо-запада, на Шорнак и Манап. Танковые соединения, усиленные поддержкой с воздуха Ми-8 и Ми-35, и прибывшим из-под Джамбула со смешанным российско-казахстанским дивизионом ТОС-1А и «Смерчей», нанесли серию ударов в районе узловой станции Арысь, Тортколя, Акбастау и Бойыркума, находившегося южнее водохранилища. Основная масса артиллерийских обстрелов была нанесена с расстояния более 20 км, а различными типами РСЗО - с 5-6 км, которые наряду с работой штурмовиков в течение первых же 15 минут нанесли колоссальный урон по частям «пришельцев», находившихся во внешнем кольце окружения. Особенно тяжелые потери были понесены от ТОС-1А севернее Коксарайского водохранилища, где от трех «Солнцепеков» в одно мгновение сгинули четыре батальона ящеродев и дуллаханов на площади около 10 км², а про урон от дивизиона «Смерчей» и говорить не приходилось. Установленные на вершинах холмов подобия катапульт с зачарованными сферическими снарядами к этому моменту были практически все подавлены штурмовиками Су-25. Однако командующая армией монстродев, драконица Мерориан не желала так просто сдаваться и прощать противнику гибель своих подчиненных. - Люди в песочных доспехах решили запугать нас огненным дождем и своими стальными птицами, чтобы мы отступили и сложили оружие, - произнесла она короткую речь перед своими командирами-тысячниками в захваченном Шаульдере. - Не бывать этому! Мы исполним повеление принцессы Друэллы и не посрамим славу «Порфирознаменной армии»! После этого она призвала к себе старшую чародейку из отступников Бафомета, командовавшей отрядом боевых ведьм при ее большом войске. - Кадерарвия, настало время доказать делом на что способны твои чародейки. Я хочу, чтобы ты отправила в качестве ответной любезности такой же огненный дождь против тех, кто сейчас сжег воительниц клана «Изумрудный коготь». Пусть они на себе испытают то же, что и наши погибшие сестры в их последние минуты! Остальных незадействованных в этом задании ведьм отправь на борьбу со стальными птицами людей, которые меня изрядно раздражают! - Как вам будет угодно, госпожа Мерориан, - сделала прощальный реверанс, после чего направилась вместе со своей командой готовить ответный «подарочек» артиллеристам людей. Кадерарвия собрала младших чародеек своего круга и велела им составлять сложную фигуру из элементалей огня, воздуха и земли, готовя мощное и затратное стихийное заклинание, которое следовало нацелить в район станции Арысь, откуда и был произведен обстрел из «Солнцепеков». Монстродевам было известно, что в том месте сосредотачиваются для последующего удара в восточный фланг «железные повозки» и бронированные футляры на колесах, заменявшие здешним людям кавалерию, поэтому-то Кадерарвия избрала этот район для своего встречного «подарка». Когда сложнейшее заклинание было готово, на позиции артиллерийского дивизиона и скопление бронетехники обрушился очень похожий огненный смерч, после которого окрестности железнодорожной станции были усеяны почерневшими остовами сгоревших машин с экипажами и лужами расплавленного и потекшего металла. Казалось, что принцип «око за око» восторжествовал, однако и командование стран ОДКБ тоже училось противодействовать «фокусам», выкидываемых пришельцами. Отследив через один из «Элеронов» точку, откуда был нанесен встречный удар магическим аналогом ТОС-1А, штаб управления в Джамбуле отправил координаты командованию армейской авиацией, после чего уже через несколько минут приблизившиеся Ми-8 накрыли позиции, где находился чародейский круг ракетами С-8. Кадерарвия, будучи опытной чародейкой, вовремя поняла опасность, исходящую от винтокрылых машин, и успела перенести себя чарами с частью старших ведьм на один из курганов, откуда открывалась неплохая панорама на окружающую полупустыню, заполненную почти целиком сражающимися армиями людей и мамоно. - Что же, вы вообразили, будто нас так легко смять с воздуха, - прошептала стиснув зубы Кадерарвия, охваченная чувством боли и гнева за погибших подруг. - Отведайте-ка мой «Грозовой шторм»! Произнеся заклинание и направив в небо набалдашник своего украшенного бирюзой посоха, ведьма рухнула на руки уцелевших лоли-волшебниц, пребывая в полном магическом истощении. Однако дело было сделано: сформировавшийся на высоте 2,5-3 километров вихрь, вращавшийся вокруг своей оси и бивший в разные стороны электрическими разрядами, сделал погоду совершенно нелетной, вынудив людей удалить подальше большую часть авиации и вертолетов. Те немногие из них, которые по несчастливой случайности оказались в эпицентре бури, разбились о землю, не выдержав чудовищной турбулентности, остальные же командование поспешило убрать из опасной зоны, не рискуя испытывать судьбу. Сюрпризы с обеих сторон, не желавших сдаваться, на этом не закончились. Через полчаса упорного боя за Тортколь на трассе М-32 и артиллерийской дуэли «пришельцев» с сидевшими в окружении 149-ым, 285-ым и 998-ым полками 201-ой дивизии, над расположением наземных отрядов 9-ой механизированной бригады и союзными казахскими частями послышался голос генерал-майора Матусовского, усиленным громкоговорителями. - Всем частям и подразделениям войск ОДКБ, находящимся в окрестностях Тортколя, Эскишилика и Шаяна, срочное сообщение: отступить на 5-6 километров к Темирлановке по трассе М-32, задраить люки и заземлиться защитной сетью. Повторяю: очистите площадку перед Тортколем, Шаяном и Эскиширликом в течение 8-10 минут... Сражавшиеся на указанных направлениях воительницы «пришельцев» по ошибке приняли организованный отход людей за бегство и ринулись их преследовать, стараясь подрезать их с флангов, на что военные отвечали заградительным огнем. Однако через некоторое время наступательный задор был остановлен надрывными криками боли. Прямо на глазах монстродев их боевые подруги роняли оружие и не с того ни с сего падали на землю и корчились, будто их мучили геморроидальные колики или действие сильной отравы, после чего их самих охватывало сильное жжение, которое менее чем за 3-4 минуты заставляло их забывать о битве и ползти подальше от опасного места. Очнувшаяся Кадерарвия увидев происходящее вокруг, удивилась, решив, что это какое-то неведомое ей колдовство, похожее на массовую порчу или проклятие, но сколько она ни пыталась вместе со своими ведьмами убрать ее, ничего у них не выходило. Неведомая сила, скрутившая воительниц в болевых конвульсиях, но почему-то не убивавшая их, произвела невообразимое впечатление на монстродев, еще не сталкивавшихся ни с чем подобным. Паника начала охватывать все еще многочисленные и боеспособные соединения, которые не помня себя от страха, сорвались и побежали, бросая поле битвы. Напрасно пыталась драконица Мерориан урезонить своих подчиненных, заметив, что так называемая «порча» охватывает круг, не превышающий диаметром 5 с небольшим верст, но воительницы больше не слушали ее слов. Им хотелось только одного: перейти через гребень спасительных, как им думалось, холмов к югу от озер и укрыться в безопасности на своей территории. По злой иронии судьбы те, кто пошел в обход курганов, сумели благополучно вернуться на территорию, контролируемую Друэллой, остальных же ждала только смерть. Последнее, что успели увидеть на этом свете те, кто полез на гребни холмов, это падающую с неба прямо на них звезду и... призрачные огоньки, торжественно плясавшие на вершинах степных могильников...******
В это время, где-то среди ледников Антарктиды, Земля Мэри Бэрд... - Итак, дочь моя, - раздался голос Повелительницы монстров посреди зала с дисплеями, полный холодного разочарования, - ты все же не смогла справиться с конечной задачей по уничтожению главных сил человеческих армий в северных пустынных королевствах. Минаги раздраженно махнула в сторону одного из дисплеев, куда транслировалось изображение, переданное дроном-мухой Промештейн, как на курганы, по которым отступала часть армии Мерориан, падали ракеты 9М723, совершив своеобразную «горку» высотой в 50 километров, прежде чем разогнаться со скоростью 7000 км/час и, пропоров магический шторм, превратить часть холмов в огромный кратер, глубиной в 30 метров. Друэлла молча взирала из глубины магической сферы, стоявшей на столе напротив настенного ж/к экрана и наблюдала за уничтожением половины войска установками ОТРК «Искандер», признавая в свершившемся крах своих надежд управиться с людьми лишь наличными силами монстродев, чародеек, военной реформой и изменением тактики. Потом лилим все же собралась с духом и выпалила Минаги и скривившейся в снисходительной усмешке Промештейн: - Мы практически достигли успеха, матушка! - воскликнула с жаром младшая принцесса, затрепетав в гневе крыльями. - Нам удалось завоевать тысячи акров земли на севере, устранить двух королей пустыни, развеять в пух и в прах их армии, получить в наше распоряжение сотни тысяч, много сотен тысяч человеческого населения почти бескровно... Сделав глубокий выдох и погасив плясавшие в ее глазах огоньки негодования, Друэлла уже более спокойным и усталым голосом закончила: - Мы почти перемололи степняков и бело-сине-красную армию, окружили один из их огромных городов, оборвали им связь, установив «купол молчания» и даже выпытали у наших тайных друзей в их ставке секрет доступа к их способу связи! Нам совсем немногого не хватило, чтобы дожать людей и разбить их силы по частям! Даже их стальные птицы были бы бессильны, если бы они проиграли на суше! Белая Суккуба терпеливо дождалась, когда закончится весь этот нервный срыв у младшей дочери, после чего вновь заговорила своим привычным голосом с повелительными нотками, когда распекала кого-нибудь из провинившихся подданных и членов семьи. - Друэлла, моя любимая и нетерпеливая дочь, - нарочито медленно, растягивая чуть ли не каждое слово, продолжила Повелительница монстров, - я нисколько не принижаю твоих достижений. Они более чем впечатляющие, я ценю твое упорство и старание ради нас, ради нашей семьи, ради нашего народа и победы в этой войне... однако придется признать факты налицо: одной только смены тактики, переобучения твоих воительниц, улучшения экипировки и многого другого было недостаточно, чтобы разбить главное преимущество человеческих правителей - их превосходство в машинерии. Нам придется искать другие пути, не гнушаясь средствами... - Я поняла тебя матушка, - с горечью перебила ее Друэлла, все никак не хотевшая признавать очевидного, - можешь дальше не продолжать. Пусть дальше воюют химеры и эти куклы, изготовленные этой... - Помолчи, Друэлла, пока мать твоя еще не закончила! - грозно сдвинула брови Повелительница монстров так, что помещение наполнилось чернильным мраком. - Я уже приняла решение, просмотрев в деталях весь ход битвы от начала до самого конца, - сказала Белая Суккуба. - Больше я мириться с этим безобразием не желаю! С этой самой минуты я отнимаю у тебя право командования на северном и восточном направлении. Отныне ты будешь заниматься только войной на Юге и Юго-Западе, а также обустройством всех освобожденных территорий. Позже мы обсудим план распределения новых земель на анклавы без демонической энергии и новые опорные точки, где будут созданы новые демонические царства и пожалованы нашим лучшим полководцам. Демонические царства - это твой конёк, дочь моя, и именно этим ты будешь заниматься большую часть своего времени. Оставь битвы для более опытных в этом деле личностей... - Каких же личностей?! - вспыхнула вновь лилим, скрестив руки на груди. - Уж не о Морриган ли ты говоришь, да Астарот. - Не совсем так, Друэлла, - невозмутимо ответила Минаги. - Морриган тоже теряет часть своих прав. Она не смогла пробиться сквозь укрепления звездно-полосатых на востоке, увязла в малоосмысленных боях на лесистом севере, а главное, прозевала нападение людей со стороны Великого океана, которое началось вчера. Нет, теперь я Морриган оставляю только южное направление и тылы, как и тебе. Лишь Астарот смогла в полной мере оправдать мое доверие и не проиграть ни одного сражения, захватив большую часть вверенного ей материка вплоть до Большой песчаной пустыни за три месяца. Ей я и оставлю всю полноту командования на местах. - И кто же теперь возьмет на себя всю ответственность за те участки, которые ты отняла у меня и сестры, матушка? - едва сдерживая раздражение, спросила лилим. Минаги, щелкнула пальцем, поворачиваясь к Промештейн, приказывая ей привести сюда ее новые творения. Багряноволосая ангел усмехнулась торжествующей улыбкой и поднесла к губам микрофон и вызвала по голосовой команде, произнеся непонятные Друэлле слова из комбинации согласных букв и цифр. Через некоторое время входные двери разъехались и перед Промештейн и Минаги преклонили пять величественных фигур статных, но мертвенно-бледных девушек и женщин, закованных в подобие неполной, модульной брони с небольшими открытыми участками тела, делая их отдаленно похожими на Лаплас. - Эти полководцы возглавят пять новых армий химер и кукол на указанных участках на передовой вместо тебя и Морриган, - ответила Повелительница монстров тихо ойкнувшей Друэлле, указывая на вошедших гротескных бывших зомби, модифицированных сумрачным гением Промештейн. - Представь их, - приказала она багряноволосому ангелу. - С превеликим удовольствием, - улыбнулась ученая ангел, встав напротив вошедшей пятерки. - Надеюсь, принцесса, вы рады будете лицезреть мои последние разработки на основе Лаплас-II. Итак... - Позвольте представить вам Вольту, командующую новыми взводами киборгов-кнехтов и пехотроидов, - указала она на бледную девушку-дракона с зелеными волосами, воскрешенную после гибели небольшой дозой демонической энергией, и усовершенствованной посмертно различными механизмами и модулями. - Матушка, как это понимать?! - воскликнула лилим, указывая пальцем в сторону низкорослой робо-девушки-дракона. - Ты отдала тела наших павших воительниц... этой... стер... - Нет! - неожиданно откликнулась девушка-киборг странным металлизированным голосом. - Э-то я за-ве-ща-ла сво-е те-ло во и-мя на-шей об-щей по-бе-ды. Я об-ра-ти-лась к По-ве-ли-тель-ни-це с э-той прось-бой. - Но... как... могло это произойти? - растерялась вконец Друэлла, не зная что и сказать. - Продолжай, Промештейн! - приказала ей Минаги, игнорируя эмоции дочери. Багряноволосая ангел остановилась напротив роботизированной медузы, погибшей две недели назад к северу от Панамского канала. - Это моя последняя модель ламиероида из проекта №3117, - пояснила она. - Прошу любить и жаловать, Силирру, предводительницу киборгов-ламий тяжелого класса. Далее багряноволосая ангел остановилась напротив гуманоидной светловолосой девушки-киборга с вмонтированным реактивным ранцем и гроздьями извивающихся щупалец-манипуляторов. - Рада представить всеобщему вниманию Октопию, командира киборгов-веревочниц, гуманоидных химер, а также пехотроидов старых серий, сделанных еще в Гранхольде, - произнесла Промештейн, переходя затем к следующему своему творению. - Перед вами командир арахнороидов и скорпироидов, великая и неповторимая Дакарра! - указала ученая ангел на четырехметровую женщину-арахнида, увешанной с ног до головы всевозможным оружием и вспомогательными модулями. Наконец, она остановилась перед настоящим монстром, выглядевшим миловидной девушкой с фиалковыми глазами, упакованной в невообразимую гору металла, керамопластика, органического волокна с руками и крыльями-трансформерами за спиной. - С превеликим удовольствием хочу представить всеобщему вниманию одно из самых лучших творений за последние недели, - не без нотки гордости изрекла Промештейн, указав на незнакомку. - Перед вами Мормолика, которая возглавит армии киборгов и химер, а также является вершиной моей новой серии летающих штурмовых пехотроидов и дроно-ангелов! - Рады приветствовать вас, Владычица монстров, мастер Промештейн, - хором поприветствовали металлическими голосами в ответ могучие девы-киборги, лязгая навешанными на низ железками. - Каковы будут приказы хозяйки? Промештейн резко развернулась, открыв на сенсорном дисплее перед собой интерактивную карту Земли с очертаниями всех материков. - Владычица монстров хочет, - произнесла ангел, - чтобы каждая из вас возглавила по одной из крупных армий химер, големов и киборгов и отправились на линию фронта на двух больших материках. По жребию вас разделят и направят в северо-западный материк, именуемый Америкой и на Великий восточный материк, называемый Евразией, чтобы разгромить основные силы тамошних государств и подчинить их правителей нашей воле. На каждый материк отправятся по две из вас. Что же до тебя, Мормолика, ты в силу наличия в тебе мощной операционной системы «Элизиум», сходной с Лаплас, будешь главнокомандующим всеми силами химер, киборгов и големов, осуществляя общее руководство и координацией сил. Ты была создана специально под эти задачи. - Да, мастер Промештейн, да Владычица! - дружно отозвались девушки-киборги, зашумев микромоторами и гидравлическими приводами. - Цель обозначена: подчинение двух континентов. Причина: встроенный протокол исполнения команд Мастера. Не обращая внимания на опешившую Друэллу и довольную Минаги, Промештейн с чувством исполненного долга позволила себе властно скрестить ладони на груди, глядя на выдвигающихся на выход своих творений. «Что ж, ждать осталось не так много», - усмехнулась про себя ученая ангел. - «За прошедшие века заточения мы научились ценить время и терпеливо дожидаться удобного момента для исполнения своих желаний и мечты!» ------------------------------------------------------------- *[Марш по снегу] - наиболее известная в Японии и во всей Восточной Азии песня, ходившая еще в рядах старой Императорской армии задолго до Второй Мировой войны. В силу своей огромной известности и популярности она благополучно пережила войну и демилитаризацию, оставаясь наиболее исполняемой песней жанра гунка и в настоящее время, сопоставимая в этом плане с русской «Катюшей». В отличие от последней, «Марш по снегу» является не веселой романтической военной лирикой, а скорее, горьковатой сатирой о нелегких армейских буднях простого солдата Великой Японской империи, имеющего мало общего с жупелом терминатора-камикадзе, презирающего смерть и не ценящего собственную жизнь.