******
25 августа 2018 г. 07:02, окрестности города Волхова, Ленинградская область. Первые капли моросящего дождя оросили поверхность надгробия из белого гранита, находившегося на юго-западной окраине тихого, окруженного молодым лесом погоста. Заросли крапивы и осоки, окружавшие кладбищенские оградки, вяло покачивались на слабом северном ветру, словно скорбели по здешним покойникам вместе с родственниками, время от времени приходившими навестить усопших. Впрочем, первый час после рассвета был на этом удаленном погосте самым тихим. Обычно в подобное время на Труфановском кладбище не было посетителей, но не в это утро. Напротив одной из свежих могил, усыпанной пышной копной алых гвоздик замерли три недвижные фигуры, закутанные в темно-синие балахоны, головы которых были скрыты низко надвинутыми капюшонами. Не будь пасмурной погоды с мелким дождем, случайный путник мог бы принять эту троицу за угрюмых монахов или сектантов и ошибся бы в данном случае. Одна из наиболее высоких закутанных фигур, принадлежавшая рыжеволосой женщине, наклонилась над могилой с выгравированным изображением представительного мужчины, которому на вид можно было дать 40-45 лет. Ухоженная ладонь провела платком, извлеченным из кармана, по надписи на надгробии, бережно счищая грязные разводы на полированном белом граните. Ее взмокшие и припухшие глаза уже которые сутки пробегали по одной и той же строке, выгравированной на камне: «Полищук Павел Ювенальевич, 26.II.1976 – 10.V.2018.». Чуть ниже была эпитафия:Здесь рок послал безвременный мне сон, Но я не мертв, хоть и опущен в землю: Я жив в тебе, чьим сетованьям внемлю, За то, что в друге друг отображен.
Еще ниже, у основания надгробия, находились намокшие лампадки с огарками свеч. Очевидно, их оставляли друзья и однокашники покойного после очередного посещения. Вторая фигура, чуть пониже ростом, этим временем поправила венок, слегка завалившийся набок. - Батя… - прошелестели бледные губы парня, стоявшего первым слева напротив надгробия, - как же так могло получиться? - Папочка не заслужил такой участи, - вторил ему всхлипывающий девчоночий голос. – Это несправедливо… уйти так рано из жизни… не узреть грядущий мир без скорбей, ненависти и болезней… Если бы я была в тот день рядом с тобой! - Не кори себя, Вероничка, - донесся до нее голос рыжеволосой женщины, - ты бы ничего не смогла в тот день сделать… ведь ты была заперта и связана. Это все моя вина… Не нужно было отпускать Пашу в эту проклятую поездку! Если бы не эта глупая… нелепая стычка… он бы был здесь, с нами! Девушка, чьи светлые пряди выбивались из-под капюшона, шмыгнула носом, протирая ладонью раскрасневшиеся глаза. - Госпожа Вильмарина… обещала ведь предоставить нам всем убежище и защиту до завершения этой войны, - тихо произнесла Вероника. – Я до сих пор представляю, как папа с нами где-нибудь в сельском домике… - Владычица Минаги что-то говорила об «Шеол», измерении духов, - молвила женщина. – Божества или сущности обретшие божественность, говорят, могут извлечь оттуда тех, кто погиб неестественной смертью… - Но шансов на это очень мало… - угрюмо закончил за мать парень слева. – Среди всего потока душ сложно извлечь того, кого ищешь. - Не говори так, Максик, - опечаленным голосом остановила его женщина. – Владычица Минаги обещала что-нибудь придумать. Многие семьи понесли потери в этой войне, не только мы. У владычицы есть на этот счет план, когда после преображения Земли в ее руках сосредоточится практически неограниченный источник энергии, с помощью которого можно будет создать нужный пространственный коридор, проникнуть в «Шеол», вывести оттуда его узников и облечь их в новую плоть, победив смерть… - Но сейчас «Шеол» недоступен, - грустно констатировала Вероника. – Наставница говорила, что в стародавние времена туда была иная дорога через опасное межмирье. Она назвала его в то время «тартаром» или вроде того… Наставница упоминала как-то, что во времена некой Темной Алисы в ее родном мире была попытка группы чародеев проникнуть в тайны этого межмирья, но из группы восьми смельчаков обратно вернулся лишь один… и то безумный, с признаками частичной потери памяти. Поэтому госпожа Вильмарина советовала не спешить в этом опасном деле. - В любом случае, - подытожила рыжеволосая женщина, - нам пора. Вернемся сюда послезавтра утром. Паша… - произнесла она напоследок перед тем, как покинуть территорию погоста, - я с тобой не прощаюсь… Мы исправим эту несправедливость, обещаем тебе, дорогой… - Мы обязательно вернемся, папа! – почти синхронно произнесли брат с сестрой, взявшие друг друга за руки, затем последовали за матерью. Пять минут спустя преобразившаяся троица уже парила над лесом на сравнительно небольшой высоте, держа курс на руины погибшей деревни Воложба. Благодаря пасмурной погоде и дождевой завесе они были надежно скрыты от постороннего взгляда, да и окружающая местность на многие километры вокруг была довольно-таки безлюдной. Теперь темно-синие балахоны исчезли, уступив место прозрачному неглиже, под которым виднелись соблазнительного вида треугольные трусики на шелковых тесемочках, едва прикрывавшие «сокровенные места» на девушке и женщине, а также лифчики, отнюдь не скрывавшие, а напротив, подчеркивавшие упругую грудь их обладательниц. Парень же, летевший рядом с матерью и сестрой, чем-то напоминал Икара в бордовых труселях и сандалиях на босу ногу, только падшего, с кожистыми крыльями, мелкими рожками и гибким хвостом с «сердечком», а не своего мифологического прототипа с перьевыми крыльями. Такие же крылья, рожки и хвост украшали летевших двух прелестниц, которым, казалось бы, ветер, морось и прохлада были нипочем. - Мам… Вероника… - обратился спустя некоторое время юный демон к своим спутницам, - я все думаю… те разведчики, как их там… ка-на-иси… Ну те, из-за которых мы потеряли батю… - Максик, прекрати! – остановила его рыжеволосая суккуба. – Мы это уже много раз обсуждали. Те, кто это сделал, не пережили того боя в лесу и давно погибли. А те, кто выбрались и донесли известие о случившемся, пробивались через оцепление совсем в другом месте… Демонесса Елена не любила вспоминать этот эпизод, связанный со смертью мужа, который ей с месяц назад пересказала Вильмарина. Тогда, она едва ли не бросилась к ногам к помощнице Друэллы, оросив их слезами с просьбой помочь узнать об участи Павла Ювенальевича, в смерти которого они убедились, отыскав надгробие на Труфановском кладбище. Бывшая героиня Лескатии, сама знавшая по себе, что значит терять близких и возлюбленных, была тронута горем сирот и безутешной вдовы и пообещала навести справки, дабы удостовериться, действительно ли сказанное Михаилом Славиным соответствовало правде. 30 июля Вильмарина Носкрим вызвала всю троицу к себе и сообщила им пересказ одной из куноичи из отряда Чифую, который почти в полном составе полег в лесах под Воложбой 10 мая, натолкнувшись на оцепление военных и полицейских. По словам суккубы, группа Чифую в первый день вторжения должна была войти в открытый портал, ведущий в южную точку выхода на северо-западном материке. Согласно приказу Минаги, незадолго до переправки армии местность вокруг выходов из порталов на земной стороне должны были разведать куноичи Моёторы и обеспечить безопасность высадки войск Хеллгондо. В случае с большинством порталов все вышло без сучка и задоринки, и армии Астарот, Друэллы и самой Минаги благополучно прошли на Землю никем не обнаруженные. Странным исключением стал лишь один из порталов, через который должна была проникнуть на северо-западный материк «Синезнаменная армия» Морриган. Вопреки уверениям Саферитты Сферики о безопасности пространственного коридора, куда первой шагнула группа из восьмидесяти разведчиц, в первые часы по невыясненным причинам данный портал был нестабилен. Из-за таинственного резонанса выходная точка отрядов Морриган оказалась далеко к юго-востоку от намеченного места и едва не привела к срыву всей операции. Куночи Чифую, отправившиеся еще раньше воительниц Морриган, и вовсе исчезли без следа, из-за чего их считали без вести пропавшими. Лилим тогда приняла рискованное решение отправить добровольцев в нестабильный портал и, в случае чего, поставить на «магический якорь» блуждающую точку выхода. Это стало прологом к истории, ставшей известной в Америке как «мэрисвейлский инцидент», ознаменовавшийся первым сражением в этой войне. Что касается группы Чифую, то ее участь стала известна лишь на пятой неделе после начала вторжения, когда шесть выживших куноичи, прорвавшихся незамеченными через оцепление, принесли известие Моёторе о гибели почти всего отряда. По словам выживших, их после вхождения в портал, длительное время «бросало» из одной «плоскости» в другую. Перед куноичи промелькнули сквозь призрачную дымку расплывчатые очертания неведомых миров, один из которых мог оказаться нужной им планетой, а также контуры загадочного лабиринта, выглядевшего как «храм», «тропа среди черного океана со звездами». Изредка сквозь прозрачную мембрану нестабильного коридора мелькали в отдалении причудливые сущности далеко не самого приятного вида, которые, впрочем, не заметили отряд. Далее, как поведали уцелевшие разведчицы, их группу выбросило после мощного резонанса в какое-то холодное болото посреди дикого ельника. К счастью, почти все куноичи вышли в иной мир довольно близко друг от друга и никто не потерялся. К великому их удивлению, никакого портала, ведущего в обратном направлении, они тогда не увидели. Разведчицы довольно быстро сообразили, что случилось что-то экстраординарное, незапланированное Минаги и той же Сафериттой Сферикой, и портал оказался нестабилен, выбросив их совершенно не в той точке, как рассчитывали «архитекторы путей» из команды королевы Полова. Посовещавшись немного, куноичи осмотрелись вокруг и, убедившись, что местность вокруг них совершенно безлюдная на много верст, расположились на привал, разожгли костры и принялись сушить одежду и думать, что предпринять дальше. Командир отряда после долгой медитации сумела уловить далеко-далеко на юго-востоке очень слабый всплеск демонической энергии. К ее удивлению, в ней читался след от ауры вовсе не Морриган, а младшей принцессы Хеллгондо. Решив, что иного выхода, кроме как идти на этот маячок у них нет, куноичи перед этим решили разузнать как следует о местности, в которую им довелось попасть. По словам выживших, они несколько дней месили ногами болотную жижу, но никого, кроме птиц и лесного зверья на своем пути не повстречали. На пятый день из-за нелепой случайности куноичи нарвались на полицейский отряд, который после предупредительного выстрела открыл огонь на поражение и уложил трех их сестер. Уже тогда многие горячие головы готовы были мстить за павших, но Чифую сумела удержать их от неосторожных шагов, гибельных для всего отряда. Было решено продолжать путь на юг, однако в те дни группу словно преследовал злой рок. Всего два дня спустя выяснилось, что окрестные пути на юг перекрыты военными, и в итоге было принято решение прорываться с боем, а не искать обходных путей и делать долгий крюк на восток. Чифую полагала, что Моёторе нужна свежая информация как можно быстрее и поэтому выбрала рискованный вариант с рывком на юг сквозь оцепление. Ее решение стало роковым для отряда: группа оцепления оказалась слишком сильной и положила практически всех разведчиц. Что сделали земляне с трупами павших куноичи – никому неизвестно. Лишь шести разведчицам повезло пробиться через один из блокпостов, и то для этого им пришлось прибегнуть к дыхательным трубкам и проплыть сквозь болотную жижу, с трудом пройдя незамеченными. Вырвавшись из оцепления, куноичи продолжили идти по слабому следу ауры Друэллы, стараясь держаться подальше от крупных населенных пунктов в дневное время. Позже они сообразили, что человеческий транспорт, который поначалу их пугал, поможет сократить путь на юг. Разведчицам удалось подловить сначала водителя лесовоза, остановившегося в глуши на перекур и обратить его. Новоиспеченный инкуб провез их около трети пути, после чего куноичи пришлось срочно покинуть его из-за проблем с дорожной инспекцией «леснадзора». Вскоре им снова повезло: они смогли пробраться незамеченными на грузовую баржу и сплавиться вниз по длиной реке далеко на юг, во Внутреннее море. В одном из портов куноичи вновь использовали трюк с одиноким дальнобойщиком, ехавшим с запада на восток, в некую «Страну Серых степей», лежавшую по пути к месту высадки армии Друэллы. Благополучно миновав все границы, прячась в контейнере, они достигли предгорий, пока в одну из ночей не натолкнулись на передовой разъезд кентавров. Сопровожденные кентаврами до ставки Хариклеи выжившие куноичи позже связались с Моёторой и доложили ей прискорбную весть о гибели отряда, приложив подробный отчет о странах, которые они пересекли, проделав долгий путь на юг. Хотя эта история злоключений отряда Чифую стала известна лишь через месяц после вторжения, Елена Александровна ее узнала лишь после того, как обратилась за помощью к Вильмарине, дав ей зацепку в виде пересказа Славина о гибели Полищука-старшего под Воложбой. Тогда-то и стало ясно, что кроме Моёторы и ее подчиненных, подробностей того рокового дня было больше некому знать. Все эти воспоминания промелькнули перед мысленным взором Елены, которая поспешила смахнуть слезу с уголка глаз. - Да я не о том, мам, - вернул ее к реальности «Фрутис». – Я про пацанов… Как вы считаете, не могло ли с ними приключиться тоже самое, что и с разведчицами? Ну, я про всякие туннели, призрачные миры и все такое… Не могло ли с ними случиться тоже самое, только в обратном порядке? - Этого наверняка никто не знает, - задумчиво ответила суккуба Елена своему сыну. – Хотелось бы верить, что мальчиков вынесло не в какой-то потусторонний мир, а поближе к Хеллгондо, в надежные руки… - Это вряд ли, - закуксилась Вероника, вновь шмыгнув носом, - если бы произошло так, то наставница Вильмарина уже знала бы о произошедшем через госпожу Друэллу и мы снова все оказались бы вместе. Эх, - замечталась она, - был бы рядом братик, я сделала бы его счастливым… Уверена, что он ждет встречи со мной и я не намерена его разочаровывать. Только выживи, братец Ярик и ты познаешь любовь сестренки во всей ее полноте! - Прекрати! – шикнул на нее Максим. – У тебя есть я, король Эроса! - Не будь таким жадным, Максик! – упрекнула его молодая суккуба. – Любви сестренки хватит на вас обоих… - Никто не сделает лучше жизнь Ярика, как его мамочка, - пустила слезу рыжеволосая суккуба. – Уверена, что мальчикам все-таки повезло, и они попали на Хеллгондо или близко к нему. Тогда рано или поздно мы все встретимся и заживем еще лучше, чем было прежде. - А вы не боитесь, что если это и произойдет и пацаны с Яриком действительно на Хеллгондо, они найдут себе других девчонок по вкусу и останутся там? – с долей насмешки спросил «Фрутис», разворачиваясь в полете. - Молчи! – чуть ли не хором прикрикнули на него мать и сестра. – Не говори ерунды: разумеется, Ярик хочет вернуться к своей семье и предпочтет нас всяким чужим девицам. - Да ладно, - подернул плечом парень, - я только лишь предположил. А вот и Воложба уже недалеко… Демоническая троица взяла плавный курс на снижение высоты, заходя как обычно в сторону руин с северо-востока, со стороны труднопроходимых топей, где можно было оставаться незамеченными. Так споря и ругаясь относительно судьбы потерявшихся друзей и родственников, семейство Полищуков возвращалось в своё временное пристанище, одновременно служившим для них «любовным гнездышком». Одинокий бекас, бывший единственным невольным свидетелем их возвращения, от испуга обронил в болото недавно пойманную мелкую рыбешку, поспешив ретироваться подальше от погибшей деревни.******
03 сентября, 2018 г. 22:27; Франция, Париж, Иль-де-Франс. С тех пор, как в стране началась загадочная эпидемия, похожая на геморрагическую лихорадку, все пошло под откос. Несмотря на объявленный карантин и видимый спад сообщений о новых случаях заболевания, в центральных департаментах Франции по-прежнему оставалось неспокойно. Экономику и финансы страны лихорадило еще с начала года, из-за чего еще до вторжения «пришельцев» в стране прокатилось несколько массовых митингов забастовок работников транспорта и бюджетной сферы, требовавших остановить сокращение персонала, отменить неудачную пенсионную «реформу» и урезание пособий для временно безработных и нетрудоспособных граждан. К социальным протестам, начиная с лета, прибавились и волнения среди мигрантов, прибывших в страну из Африки и Среднего Востока. Особенно неспокойно было в анклавах в Марселе, где проживали выходцы из бывших колоний Алжира, Туниса и Марокко, в предместьях Кале, Лионе, Тулузе, Реймсе и в пригородах столицы. Так, в конце июня в 11-ом, 13-ом и 20-ом округах Парижа случились массовые беспорядки в мигрантских гетто, разогнанные полицией. В следующем месяце произошел скандал в Кале, связанный с потасовкой между местными жителями и беженцами, проживавшими в лагере на окраине городка. Разгневанные горожане заподозрили мигрантов в совершении ограбления и убийства французского студента, обнаруженного мертвым как раз недалеко от лагеря беженцев. В результате, после массового побоища, 19 июля властям пришлось усмирять участников беспорядков при помощи частей Национальной гвардии, временно введенных в Кале. Однако истинные проблемы начались лишь после того, как правительство ввело 22 августа предписание о закрытии границ сроком до полугода для любых лиц, не получивших шенгенской визы до 1 сентября, а также для любых приезжих из африканских и ближневосточных стран. Аналогичные запретительные меры еще 10 августа ввела Италия и 1-го числа - Нидерланды и Люксембург. Причина подобного решения крылась в том, что вскоре после начала войны в страны Европейского Союза потянулись толпы беженцев с Юга. Уже к 10 июня их численность, въехавших в страны ЕС, превысила миллион человек, а менее, чем через три недели прирост мигрантов вырос еще в 3,5 раза. После двух экстренных заседаний Еврокомиссии 13-16 июля и 4-7 августа было принято консенсусное решение «заморозить» право на въезд беженцев в страны Шенгенской зоны с 1 сентября по 1 марта следующего года с возможностью продления моратория. Однако, прежде чем неповоротливые шестеренки громадной брюссельской бюрократии, как следует, заработали, в пределы ЕС успело прибыть около девяти миллионов только зарегистрированных беглецов. После оглашения принятого моратория французскими властями по всей стране, в различных департаментах и в столице, возобновились волнения. Тысячи приезжих из бывших африканских колоний, бежавших от войны, осаждали мэрии и отделы миграционной службы, протестуя против этого решения. Многие счастливчики, успевшие приехать во Францию до введения запретов, теперь беспокоились о судьбе многочисленной родни и знакомых, все еще остававшихся в своих странах и находившихся в зоне повышенного риска. Поэтому, после долгих и бесполезных увещеваний местных властей, обозленная толпа стала действовать решительнее. Так, с 25 по 30 августа по всей стране прокатилась волна погромов и массовых беспорядков, учиненных мигрантами. Центры Парижа, Тулона, Гренобля, Руана, Лиможа и других крупных городов в эти дни походили на арену, где толпы демонстрантов сражались с полицией и нацгвардейцами, поджигались автомобили и ларьки, разбивались витрины и сооружались баррикады. Наиболее одиозный случай произошел в Лионе, когда 26 августа толпе марокканцев удалось ворваться в здание муниципалитета и поджечь его в знак протеста, а мэр города каким-то чудом успел удрать через черный ход и смыться на служебном автомобиле. Не без труда правительству удалось подавить массовые беспорядки, применив против погромщиков водометы, перечные баллоны, слезоточивый газ, вертолеты и бронемашины полицейского спецназа. После того, как один безумец, выходец из Туниса, с поясом смертника подорвал себя в толпе посреди одного из таких «митингов», власти пошли на ужесточение профилактики массовых беспорядков, соединив введенный комендантский час после 23:00 с уже принятыми карантинными мерами после наступления странной эпидемии. Хотя бунтовщики после показательных арестов и разгона протестных акций на какое-то время присмирели, вся страна в последний месяц лета была как на иголках. Париж, как и многие крупные города, напоминал военизированный лагерь, где на значимых транспортных развязках, перекрестках и местах массовых скоплений людей были размещены усиленные посты полиции с бронетехникой, ограждения с металлодетекторами для фильтрации потенциальных террористов и «санитарными кордонами» на случай новой вспышки заболевания. К счастью, после первых двух всплесков лихорадки наступило определенное затишье. Последние несколько дней Франции явно не везло не только с массовыми беспорядками, «понаехавшими» нелегалами и вспышкой странного заболевания. Словно гордой нации было мало прежних неурядиц, к ним прибавилась и новая напасть с погодными аномалиями, от которых страдал север страны. Начиная с 26-го и 27-го августа, большинство северных департаментов затянули густые туманы, из-за чего пришлось закрыть гражданские аэропорты и ввести скоростные ограничения для автомобилистов. Впрочем, в эти дни обыватели, напуганные прошедшими погромами и слухами об инфекции, без особой нужды старались никуда не выезжать и не выходить далеко от родного порога. Днем из-за туманов Париж был не так многолюден, как это было еще две недели назад, а ночью народу на улицах было и того меньше. Особенно сильно парижане старались держаться подальше от мигрантских гетто и опасных пригородов столицы, где с наступлением темноты местная власть улетучивалась в трубу, и на угрюмых проулках царил «закон джунглей». Припозднившимся путникам, случайно зашедшим в кварталы Шато-Руж, Ля-Шапель, Бельвиль, Коронн, а также Х округ Парижа, грозила перспектива сгинуть раз и навсегда безо всякого следа. В эти гетто в ночное время боялась заглядывать даже полиция, даже после введения комендантского часа и усиления патрульной службы, не говоря уже о самых обычных гражданах. Увы, иногда судьба распоряжается самым неприятным образом для отдельных личностей, загоняя их в сложные обстоятельства, в которые они бы никогда не позволили себя втянуть по доброй воле. Но именно в отношении 17-летней Жаклин Кератри в этот злосчастный вечер непреодолимый рок позволил сыграть с ней недобрую шутку. Прилежная и дисциплинированная по жизни Жаклин, тихоня и послушная пай-девочка, в этот вечер опаздывала домой после второй смены в колледже в начале нового учебного года. Против нее в этот день словно сговорились темные силы: ее задержал классный руководитель, затем ее надолго отвлекла подруга пустяковым звонком, а под конец ее долго досматривали полицейские из патрульно-постовой службы для сверки некой базы данных школьников и студентов, проживающих в Париже. В результате теперь запыхавшаяся девушка спешила добраться до ближайшей станции метро с выходом на 2-ю линию, которой она пользовалась, чтобы добраться от дома до места учебы. Последняя электричка отбывала в 22:55 из-за введенных властями ограничений и Жаклин сильно запаздывала. Ее путь пролегал через парк Бют-Шомон, от которого девушка рассчитывала добраться до ближайшей станции «Жорес», чтобы проехать до «Курсель» в западной части столицы, где она и проживала с родителями и младшей сестрой. Юная Кератри двигалась подобно перепуганной косуле, преследуемой охотниками, продвигаясь в глубину парка. Девушке было не по себе от стремительно сгущающегося вокруг тумана, сквозь который едва виднелись могучие стволы и темные силуэты грабов, тисов и дубов. Наружное освещение на фонарных столбах нисколько не облегчало ситуацию, а скорее мешало ориентироваться в мокрой мгле из-за сильного рассеяния света, сбивавшего с толку. Жаклин, как и прочие молодые парижанки, была напичкана множеством жутких историй про нападения мигрантов на одиноких прохожих, после которых ее живое воображение рисовало подкрадывающихся из темных переулков здоровенных чернокожих мигрантов с расстегнутыми ширинками, из которых торчали в «боевом положении» метровые фаллосы. Подобные страхи в ее наивном возрасте были извинительны, особенно, когда город окутывает зловещая мгла, а на его затихающие улицы ложится ночной сумрак. Поэтому девушка прибавила шаг, рассчитывая пересечь парк за как можно более короткое время. Жаклин уже поравнялась с маленькой набережной озерца с островком посередине, располагавшегося в центре парка. Даже сквозь туман можно было разглядеть небольшую скалу на островке с декоративным павильоном, где туристы могли полюбоваться видом на квартал Бельвиль и зону зеленых насаждений, и сделать селфи себе на память. Стало быть, до выхода из этого темного места осталось не так уж и далеко… Вдруг она застыла недалеко от края пруда, увидев впереди чьи-то мутные белые силуэты, еле просматривавшиеся сквозь капельки водной пелены, окутавшей всю округу. Жаклин вздрогнула, услышав потусторонний девичий смех и множество перешептывающихся голосов, доносившихся как будто бы издалека. От того, что она дальше смогла расслышать, пробирали мурашки по коже. - Сестра… - зазывали юную Кератри нежные призрачные голоса, - иди к нам… Мы тебя ждали, сестрица! Будь с нами… - Кто вы?! Отвечайте! – само собой вырвалось у насмерть перепуганной девушки. Точно в ответ Жаклин со всех сторон к ней потянулись густые клубы тумана и водяного пара, стелющегося над водной гладью пруда. Казалось, сама тьма, призывающая девушку целиком отдаться в ее власть, тянула к ней отовсюду призрачные руки. Между тем вместо трех бледных размытых силуэтов спереди теперь Кератри окружили целых одиннадцать таких же фигур, медленно бравших свою жертву в кольцо. - Не бойся, маленькая… - шептал чарующий хор девичьих голосков. – Не надо бежать… останься, поиграй с нами. Мы хотим подарить тебе неземные ощущения, недоступные большинству из смертных… - Кто вы такие?! – затряслась от ужаса Жаклин, завертевшись волчком, пытаясь найти брешь в кольце оцепления. Постепенно, одна за другой из густого тумана, подсвеченного рассеянным светом уличных фонарей, в почти полной тишине навстречу Жаклин медленно приближались женские фигуры, закутанные в белые одеяния, чем-то похожие на ночные пижамы или легкомысленные вечерние платья с вуалью. В этот момент окруженная жертва уже могла разглядеть, как следует, бледные лица прекрасных обладательниц этих нарядов. Да, девы, вышедшие из тумана, сами легкие в движении как дымка, были красивы, но недобрая это была красота. От незнакомок веяло каким-то холодом и мраком, словно из сырого и темного склепа. Их бледные и розоватые лица резко контрастировали либо с ярко-красными губами, либо с угольно-черными волосами и четко очерченными линиями век, ресниц и бровей. Среди четырнадцати девиц не было ни одной дурнушки или хотя бы «серой мыши», и это не сколько удивляло, столько пугало. По мере сужения кольца окружения возбужденный шепот из мглы становился все громче, настойчивее и сильнее действовал на нервы… - Вечный сон… - продолжали шептаться потусторонние голоса. – Потанцуй с нами, сестра! Тебе понравится раз за разом кружиться во тьме под Луной в нашей стае… Мы, сумеречные охотницы, вечно юные нимфы Ночи, покажем тебе великолепие иной жизни, непостижимой разуму обычных людей… Оцепеневшая Жаклин сама не заметила, как ее со спины обхватили нежные, но холодные руки одной из девушек, пытавшейся ее приласкать. Под ногами послышался негромкий звук от падения оброненной сумочки. Через минуту ей в левое плечо уткнулись упругие груди медноволосой девицы с милым личиком. - Прошу вас… пустите… я тороплюсь, - пробормотала Кератри, которую тискали со всех сторон множество холодных ладошек. – Мне надо успеть на последнюю электричку… - Не нужно спешить, - произнес ей под ухо полный очарования сахарный голосок, - скоро в твоем распоряжении будет вечность, где никто никуда не опаздывает… Юная Кератри вздрогнула, почувствовав, как по ее обнаженной шее оставляет холодный след чей-то нежный розовый язычок. Ласки и заигрывания руками со всех сторон с каждой секундой становились все настойчивее и требовательнее. Теперь ей в плечо, спину и в живот уперлись сразу три пары дразнящих грудей, мягких как пышная перина. Круглолицая брюнетка, отчаянно краснея, неуверенно поцеловала Жаклин в правую щеку, а ее светловолосая соседка легонько чмокнула девушку в губы, одновременно запуская хладную ладонь ей под блузку. - Пустите… Что вам от меня нужно? – прошептала вяло сопротивлявшаяся Жаклин, пребывавшая в странном трансе. - Сестра, - произнесла дрожащим от возбуждения голосом золотоволосая красавица, - какая же ты милая… Какая ты вкусная… Тебе самой судьбой предначертано стать одной из нас и познать сладость любви в посмертии и верности товарищества… - Будь нашей… будь моей! – вторила ей медноволосая девица, на уголках глаз которой задрожала предательская хрустальная капля. От последовавшего за этим страстного и глубокого поцелуя Жаклин опешила, выпучив глаза, не оказав, однако, явного сопротивления. - Ммм… умфх… - застонала Кератри, принимая непристойные поигрывания языком в ее собственном рту. Медленно и незаметно дикий ужас сменялся апатией, уступившей в свою очередь истоме, смешанной со странным зудом в паховой области. Что-то в груди скромницы и тихони разгоралось, пока еще неведомое ей, по мере того, как окружавшие ее девы из тумана становились все настойчивее в своих проявлениях страсти. Вновь незаметно для самой себя неведомая сила подняла и плавно поволокла Жаклин куда-то в туман низко над сырой травой. Она по-прежнему чувствовала холодные и нежные объятия, а вокруг нее плыли в воздухе полупрозрачные и невесомые силуэты дочерей сумрака, сверкавшие рубиново-красными огоньками глаз. Шепот вокруг плавно перерос в заливистый журчащий смех. - Ку-хи-хи… - смеялись ночные хищницы, поймавшие, наконец, добычу, чтобы насытиться ею и затем открыть мир охоты. – Как хоть тебя звать, сестричка? Мы хотим знать все о милашке, которая уже скоро отправится в свой первый полет под звездами… - Жак-лин… - послушно прошелестела в ответ юная Кератри. Краем глаза она увидела, что находится в кольце колонн внутри открытой ротонды, служившей в дневное время смотровой площадкой для туристов и горожан, посещавших парк и пруд в центре него. Судя по всему, поймавшие ее туманные девы намеревались превратить это живописное место в своего рода «алтарь любви» и совершить кое-что интересное посреди темного парка. Если раньше мысли об этом страшили домашнюю тихоню, то теперь по непонятной причине внутри Жаклин пробудилось «второе Я», ожидавшее с надеждой и трепетом грядущей страстной ночи с незнакомыми ей девушками. Последние были настроены серьезно. Шаловливые ручки с нетерпением попеременно ласкали ее твердеющие соски и мокнущую «пещерку», не торопясь однако, стаскивать трусики, тогда как медноволосая вместе с брюнеткой оставляли на мочках ушей, щеках, шее и устах Кератри мокрые следы от поцелуев. - Н-не здесь… - бессвязно промямлила Жаклин тискавшим ее грудками девушкам, - не останавливайтесь… Пожалуйста, еще… Постепенно охватывающий девушку пожар грозился вот-вот вырваться наружу. Теперь Кератри уже не просто пассивно принимала даруемые со стороны знаки внимания, а пыталась неумело отвечать на них, играя с волосами брюнетки, пылавшей от возбуждения. Тупое безразличие медленно отступало перед нехарактерными для Жаклин желаниями, о которых она если и задумывалась, то редко и определенно они не касались других девушек. Зарождающееся в этот момент новое «Я» алкало телесной близости с окружавшими ее сумеречными девами, вплоть до слияния воедино. В тумане грез наяву проносились фантасмагоричные картины, где Жаклин плыла в неком едином потоке безвременья под кроваво-красными небесами и яркой громадной Луной. В другом видении она бежала в сильном и гибком теле по темному лесу среди волчьей стаи, вышедшей на охоту. Едва Кератри в теле могучего зверя обогнула ствол дуба… и вот, она уже парит над ночным городом посреди стаи ее подруг в виде мохнатых белых нетопырей, ликуя от чувства безграничной свободы и всемогущества. В череде интенсивных ласк перед глазами Жаклин промелькнул калейдоскоп быстро сменяющих друг друга видений, где текли реки алой ароматной жидкости, подобные потокам жаркой лавы, выброшенной из вулканического жерла. Еще немного… и девушка была готова кричать от экстаза и восторга, приветствуя своих ненаглядных сестер-во-мраке… …Как вдруг ярчайшая вспышка ослепила ее на краткий миг, который, однако, показался девушке вечностью. Кратковременная жгучая боль в этот момент парализовала пленницу и в следующую секунду ощущение от чужого захвата пропало. Обретшая неожиданно свободу обессилившая девушка рухнула на колени, сев на газон. Видения неземных миров, затуманившие голову Жаклин, начали стремительно распадаться, подобно витражу, в который бросили булыжник проходящие мимо вандалы. Призрачная пелена сильно завибрировала, взвыв хором голосов, наполненных болью. Завладевшее было девушкой чувство сладострастия нехотя начало отпускать свою жертву, возвращая заодно ей слух и зрение. Сквозь картину распадающегося морока стали доносится чьи-то визги, вопли ярости, злобное шипение на фоне шума сражения. Юная Кератри очнулась посреди парка недалеко от беседки с ротондой, куда ее уволокли похитительницы, обнаружив себя сидящей в «позе лотоса». Вокруг нее кипело яростное сражение, вернее, жутковатое побоище. Красноглазые девицы, изловившие до этого Жаклин, и пытавшиеся ее соблазнить, теперь отчаянно отбивались от пернатой, сияющей золотистым светом женской фигуры в доспехах с крылатым шлемом, мечом и овальным щитом с эгидой. Из-за слепящего света Жаклин не могла разглядеть ее во всех подробностях, к тому же крылатая дева двигалась столь быстро на берегу островка, что увиденное в глазах пленницы превратилось в сплошную пляшущую молнию, разившую сумеречных охотниц одну за другой. Последние изменились до неузнаваемости и выглядели ужаснее, чем были прежде. Хрупкие роковые красавицы ныне напоминали диких фурий с оскаленной пастью, полной острых зубов, с длинными обнаженными когтями и кожистыми крыльями, придававшими им инфернальный вид. Брюнетка и рыженькая красотка, зазывавшие недавно Кератри в свою стаю, в данный миг сражались с наседавшей на них крылатой мечницей. Их облик тоже стал ужасен: растрепанные волосы, налившиеся кровью глаза, гримаса ярости и пена на губах придавали им вид злобных хищных ведьм, столкнувшихся с могучей девой-светоносцем. - Будь ты проклята именем Темной Богини! – прошипели крылатой мечнице фурии, уворачиваясь от ее клинка, пытаясь пырнуть нападавшую когтями в руки, шею и открытые участки бедер. – Убирайся, рабыня Света, эта страна принадлежит нам! - Я не позволю вам, дьявольским отродьям, охотиться на смертных и искушать невинные души! – воскликнула крылатая дева в доспехах. – Вы отправитесь туда, где вам и место! С этими словами дева вспорхнула высоко в воздух и мгновенно спикировала на медноволосую фурию, упреждая ей путь к бегству. Описав неуловимое для глаз сложное движение клинком, она располосовала им нежную кожу противницы. Светящийся жемчужно-голубым светом клинок с гардой в виде лебединых крыльев наносил ужасные незаживающие раны и порезы сумеречным охотницам, напоминающие дымящиеся следы от лазерного резака по металлическому листу. Дева в доспехах, ловко уворачиваясь от когтей и тягучих кровавых струй вражеских чар, провела серию ударов, рассекая в световом вихре своих противниц. Несколько фурий, пронзенные резкими выпадами в самое сердце, издали такой пронзительный душераздирающий визг, что вызвали у Жаклин сильнейшую головную боль. Зажав ладонями уши от ультразвука, ошеломленная Кератри наблюдала, как одна за другой сумеречные охотницы, получив смертельное ранение освященным клинком, разлагались на глазах и рассыпались тонкой серой кучкой праха. Так, соблазнительная брюнетка, получив страшную рваную рану в груди, начала покрываться трупными пятнами и язвами, покрывавшими все тело, а затем побагровевшая кожа лопалась, обнажая гниющие мышцы и кости черепа с седой копной всклокоченных волос. От дивных красавиц в считанные секунды оставались лишь почерневшие скелеты, рассыпавшиеся в светло-серую «пудру», словно смерть с жадностью забирала украденную у нее обманом добычу. После того, как семь фурий рассыпались в прах от клинка крылатой девы, некоторые из сумеречных охотниц обратились в бегство, надеясь принять форму нетопыря и улизнуть с поля битвы, но их противница не оставила тем никаких шансов. Перебросив клинок в левую руку, светоносная дева сформировала в правой ладони копье из сгустка синей энергии и бросила вдогонку одной из беглянок. Подобно молнии, копье Силы воткнулось под лопатки бледной шатенке и пробило ее хрупкое тело навылет. За считанные секунды ее тело разложилось и распалось прахом. Окаменевшая Жаклин, словно в замедленной съемке, видела, как шатенка сделала пару шагов еще в своем прежнем прекрасном виде, а последние три шага по инерции сделал уже почерневший скелет, ноги которого подогнулись, и он рухнул бесформенной кучкой костей на газон. Еще двух отступавших крылатая дева буквально взорвала, бросив в них напитанные белой энергией световые копья так, что их ошметки разлетелись широким радиусом вдоль всего пруда. Через семь-восемь минут все было кончено. Перед крылатой победительницей сидела на коленях златовласка, которая была поймана тонкой, но прочной серебряной цепью, пропитанной светом, оба конца которой находились в правой руке девы в доспехах. Серебряные звенья цепи опутали сумеречную охотницу с головы до ног, обжигая ее одним прикосновением и лишая всех сил, не давая возможности сбежать. Крылатая натянула цепь, сильно сдавив шею пленнице, которая истошно кричала от немилосердного жжения. - Прошу… скажи… - взмолилась златовласка, обращаясь к победительнице, - ты пришла… за моей душой? Крылатая дева отрицательно покачала головой, натягивая цепь. - Нет, дщерь Тьмы, душу твою возьмет, если, конечно, она у тебя есть, Верховная Богиня, - изрекла она. – Мне нужна твоя голова! Дева в доспехах что есть силы рванула на себя серебряные поводья. Цепь вошла в плоть пленницы, словно проволока в сливочное масло, и в следующее мгновение голова, отделившаяся от тела, упала прямо под ноги победительнице. Обезглавленное тело девицы рухнуло на газон, охваченное пламенем, и через пару минут обратилось в прах, как и все ее предшественницы. Никто из сумеречных охотниц не ушел. Крылатая дева и трепетавшая от страха Жаклин остались совершенно одни посреди туманного парка, не считая четырнадцать кучек пепла, разбросанные тут и там. Только теперь загадочная воительница могла позволить себе обратить внимание на перепуганную до дрожи в коленках девушку. Дева в доспехах поправила на себе шлем, и начала медленно идти к юной Кератри. - Умоляю… не убивайте меня! – всхлипывала Жаклин, глядя с ужасом на воительницу, от которой исходила подавляющая упругая аура титанической мощи. – П-пожалуйста… пощадите… у меня дома остались родители и младшая сестренка. Я… я не хочу умирать, как эти… Крылатая, остановившись рядом с рыдающей Кератри, посмотрела на нее своими глубокими, как чистое горное озеро, льдистыми глазами, затем несколько раз оглянулась, убеждаясь, что вокруг чисто. Воительница поражала своей суровой красотой, несмотря на то, что ее женские прелести были прикрыты легкой кирасой и короткой кольчужной юбкой. Толстые светлые косы из-под шлема двумя гибкими змеями доходили деве едва ли не до талии. Как она умудрялась с этим танцевать с клинком в маневренном бою – было уму непостижимо. Что больше всего поражало – так это крылья с белоснежным оперением за спиной незнакомки. - Прошу вас… не убивайте, - орошала слезами Жаклин крылатые сандалии воительницы. - Не надо плакать, дитя, - неожиданно теплым и ласковым голосом произнесла незнакомка, по-матерински поглаживая всхлипывающую девушку по ее растрепанным волосам. Не веря своим ушам, юная Кератри медленно подняла голову, робко взглянув на крылатую деву. - П… правда? – пролепетала она, не смея верить своей удаче. – Вы отпустите меня домой, мадемуазель…? - Фрасимеда, - договорила за нее дева. – Боевая валькирия второго небесного легиона Верховной Богини. Так меня зовут сестры. - Вы… ангел? – поразилась Жаклин. – Вы настоящий ангел?! Но… кто тогда все эти…? Она растерянно обвела ладонью четырнадцать кучек праха с костями на газоне. Фрасимеда впервые за все время позволила себе легкую улыбку. - Это так, дитя, - ответила валькирия. – Я – ангел Верховной Богини и нахожусь на Земле с ее поручением найти одну праведную деву с даром к искусствам. Я случайно увидела тебя в окружении нечисти и поспешила на выручку. - Это были… - пробормотала Жаклин, тыкая пальцем в ближайшие останки. - Вампиры, - спокойно произнесла дева-ангел, - блудные дщери Тьмы и Греха. Они рыскают после наступления сумерек вокруг жилищ смертных, вовлекая их в погибель сладострастия и осушая их жилы, выпивая кровь. Ты едва не стала их очередной жертвой и наверняка бы обратилась в одну из них, примкнув к темному демоническому воинству, неся разрушение и горе живым. Видя, что девушка по-прежнему трясется от страха, валькирия вновь погладила ее по голове. - Не бойся, я тебя не дам в обиду, - проговорила она. – Ты свободна и можешь идти к своим родителям и сестре. Уверена, они рады будут видеть тебя живой и невредимой. - Спасибо… Фрасимеда… - с трудом произнесла Жаклин. – Мне и в самом деле нездоровится… и нужно идти… - Минутку, - остановила ее валькирия, громко щелкнув пальцами. Прах вампиров, оставшийся на газоне, дружно вспыхнул, исчезнув без следа в белом пламени. Клубы тумана нехотя пятились, втягиваясь в углубления в земле под прелые листья. В воздухе разнесся еле слышный, полный тоски вой, словно в темных кронах деревьев разочаровано стонала свора голодных духов, упустивших свою добычу. Уловив этот жуткий звук, Жаклин инстинктивно припала к ногам воительницы, бросая в ее сторону молящие взгляды, прося защиты. Фрасимеда, заметив это, снова улыбнулась. Дева-ангел склонилась над дрожащей девушкой и поцеловала ее в лоб, как мать свое любимое чадо. В следующий миг юная Кератри буквально преобразилась на глазах: усталость и апатия испарились без следа, синяки и кровоподтеки пропали, а вместо страха и чувства обреченности ее душу наполнила тихая и светлая радость вместе с бодростью. Валькирия вдобавок к этому осенила ее чело дланью, сотворив над головой Жаклин подобие призрачной золотой короны с трепыхающимися крылышками, которая через некоторое время потускнела и исчезла. - Благословляю тебя, дитя, - услышала Кератри нежный шепот ангела. – Пусть твои пути среди ночного мрака в этот раз будут безопасны, а мысли чисты от страха и печали. Именем Верховной Богини, да отсохнет всякая нечестивая рука, которая тебя коснется в эту ночь. Ступай же без страха и восславь Пресветлую Мать мира сего! Дорожка, выводящая к выходу из парка, осветилась мягким золотистым светом, а по ее краям порхали сотни фантомных «светлячков», разгонявшие в стороны мрак и густой туман, создавая сверкающий тоннель. Жаклин, бросив в сторону своей спасительницы вопрошающий взгляд, сделала первые неуверенные шаги по золотистой дорожке. Почему-то девушка в компании светлячков чувствовала себя в абсолютной безопасности, а подсознание подсказывало ей, что зло в эту ночь больше не посмеет ее обидеть и хоть как-то встать на ее пути. Фрасимеда некоторое время глядела ей вслед, прежде чем взлететь в темное небо. «Иди, дитя, под сенью первозданного Света», - думала валькирия, паря с холодным ветерком над окутанным туманом ночным Парижем, - «Этой ночью силы Мрака получили одну глубокую рану и до следующих сумерек более не вылезут из своего логова!»******
Несколькими часами ранее, среди толщи ледников Мэри Бэрд, Антарктида. Мерзлая порода нехотя поддавалась напору четверки проходческих комбайнов, разлетаясь грязными осколками, смешанными с льдинками и талой водой. Метр за метром гусеничные и шагающие машины расширяли просторный тоннель, прогрызая гнейсовые отложения. Тащившийся на длинном прицепе скребковый конвейер передавал дробленую породу в обратную сторону от комбайнов, которая затем вывозилась в технический тоннель, измельчалась и ссыпалась на дно залива. Наряду с комбайнами, конвейером и дробильной машиной в туннеле практически без остановки работали системы пылегашения и пылеотсоса, очищавшие воздух в подземном ходе. Где-то далеко, на дальнем конце этого же хода, было слышно эхо работ проходческого щита и строительных работ. В многокилометровом кольцеобразном туннеле без устали днем и ночью трудилась автоматика, удлиняя и расширяя подземный ход, достигавший 12 метров в ширину и около 10 метров в высоту. Пока комбайны прокладывали путь вперед, следующая на отдалении за ними строительная бригада автоматонов крепила сваи, устанавливала дугообразные арки из какого-то темно-синего металла. К получившемуся каркасу с двух сторон наваривались прямоугольные листы из все того же темно-синего металла размерами 4,5х8 метров и толщиной не менее 0,8 метров. Потолочные листы были меньше и тоньше для облегчения веса конструкции и закреплялись в самую последнюю очередь. В зазоры между металлическими плитами строители заливали серый пенистый звукопоглощающий материал, который быстро застывал внутри этой импровизированной «опалубки». Между внутренними и внешними земляными стенками сводчатого полукруглого тоннеля оставался небольшой зазор, расширяемый тяжелыми роботами камнедробильщиками. Случайный зритель, пройдя еще сотню-другую метров в обратном направлении, мог бы увидеть, как другая бригада укладывает между внешним и внутренним туннелем трубы из базальтового волокна, которое прямо на месте выплавлялось и прокатывалось в нужной для операторов форме. В этих же технических ходах автоматоны мерно плели паутину силовых кабелей питания, устанавливали насосное оборудование, компрессоры, испарители и конденсаторы для холодильных установок и шлюзы для забора воздуха. Еще на некотором отдалении можно было увидеть необычайного металлического монстра, похожего на шестиметровую многоножку, который на поверку оказался рельсоукладчиком, управляемом двумя киборгами. Время от времени вдоль стенок туннеля проходили автоматоны с переносным оборудованием, следя, чтобы стенки внутреннего тоннеля оставались герметичными и плотно подогнанными друг к другу. За всем процессом следили четыре кибердевушки, внешне похожие на «Лаплас», предназначенные для руководства строительными работами, которые не прекращались ни на минуту. Все выглядело так, будто под горами Антарктиды, сквозь толщу прибрежных ледников решил построить метрополитен, простирающийся на десятки километров. Во всяком случае, подобный вопрос родился в голове у Люсии, наблюдавшей вместе с Промештейн за ходом инженерно-строительных работ. - Догадка верная, но лишь отчасти, - усмехнулась багряноволосая ангел, поправляя на себе лабораторный халат. – На самом деле, магнитный транспорт мне нужен вовсе не для перевозки каких-либо пассажиров. Как ты уже успела заметить, пока мы спускались на подъемнике на нижний уровень, над этим кольцевым тоннелем строятся еще два таких же вместе с соединительными эстакадами. Бывшая ведьма из Магистеи понимающе кивнула. За долгие годы, работая в одной команде с Промештейн, она поднялась от уровня чуть ли не забитой крестьянки до сверхчеловеческих высот. Знакомство и установившиеся деловые отношения с мятежным ангелом, переросшие позже в крепкую дружбу, пошли на пользу простой девушке из глухой провинции Западной Сабассы. Как коллега Промештейн, Лили, Лаплас и Ла Круа по ордену «Искателей Истины», Люсия шаг за шагом постигала тонкую науку химии, трансмутации первоэлементов, тайны мира элементарных частиц, электромагнетизма, генетики и многих сокровенных знаний, известных ангелам, но недоступных для простых смертных в ее мире. Любознательная бывшая селянка по этой причине очень ценила дружбу с Промештейн, пронеся ее в веках, и была благодарна ученому-ангелу, открывшей ей многие загадки вселенной и указавшей пути к постижению истины. - Если не подземная рельсовая дорога, то что? – задала естественный вопрос Люсия своей бывшей наставнице. – Зачем здесь сооружать трехуровневые туннели? Сомневаюсь, что вам понадобилось вывозить по маглеву ценную руду. Я видела по пути строящиеся депо или отстойники, похожие на депо. Неужели вы решили проводить опыты с наночастицами? - Нет, я пока не планирую создавать коллайдер, подобный тому, что у меня был когда-то под Дождевым хребтом, - рассмеялась Промештейн. – В свое время ты поймешь, для чего мне нужно это сооружение. Вообще-то я позвала тебя сюда, чтобы сообщить кое-что важное… что не полагается знать непосвященным и прочим невеждам… - Позвольте, я угадаю: вы опасаетесь прослушки и утечки важной информации, верно? – задала уточняющий вопрос Люсия. - В точку, - кивнула багряноволосая ангел. – Лишние уши ни к чему. Позволь, я начну издалека… Промештейн сделала пригласительный жест рукой и обе женщины направились неспешным шагом по крытой остекленной галерее, протянувшейся на верхнем ярусе вдоль внешнего края кольцевого тоннеля. - Видишь ли, Люсия… я уже больше месяца начала собирать информацию о здешней человеческой цивилизации, поступающей через сводки с передовой, разведчиков Моёторы, моих дроидов и показания пленных, - начала свой рассказ ученая-ангел, пока они шагали по направлению к кабине подъемника. – Меня интересует, разумеется, в первую очередь уровень развития местной науки и техники, но также собирается информация и про здешнее общество, законы, международные отношения, культуру, обычаи и многое другое. Я не буду сейчас углубляться в дебри человеческого социума, скажу лишь о том, что меня насторожило… Выдержав риторическую паузу, багряноволосая ангел продолжила развивать свою мысль. - Я длительное время изучала человеческую расу еще в нашем родном мире, - молвила Промештейн. – Ты знаешь мою историю, Люсия, когда я наблюдала еще в своей юности за вашими праотцами и ослушалась приказа Гермес… - Тогда вы рисковали собой, открыв нашим предкам тайну укрощения огня, и научили их многим полезным вещам, - ответила Люсия. – Да, я отлично помню эту историю. - Так вот, наблюдая за людьми вашего мира, я многое узнала про ваш способ мышления, познания и мироощущения, - продолжила ученая-ангел. – Постепенно я постигала вашу природу и ваше общество. Многие вещи, существовавшие у вас, были достойны восхищения: дерзновенность мысли, жажда познания, воображение, готовность преодолевать трудности и ограничения вашего слабого смертного тела. Однако в то же время я подметила и множество недостатков, мешающих вашему развитию по пути творцов и одной из движущих сил вселенной. Не буду ходить вокруг да около: подобные негативные черты я обнаружила не только у представителей вашего рода в нашем мире, но и у здешних людей. - Вы ожидали, что на другой планете из-за иных природных, климатических условий, отсутствия мамоно и божественных сущностей человечество будет развиваться как-то по-другому? – догадалась Люсия, о чем повела речь ее прежняя наставница. - Именно, - подтвердила Промештейн. – С одной стороны, здешние люди добились многих высот в познании окружающего мира и продвинули свою науку и технику на очень высокий уровень, что, честно говоря, было для меня приятным сюрпризом. Есть еще где-то места во вселенной, где хоть как-то ценятся знания и путь к прогрессу. Однако здешнее человечество меня поразило многими чертами и особенностями своего развития. Некоторые негативные черты я встречала и среди ваших предков. Ты ведь заметила, что здешние люди, как и в нашем мире, являются внутренне разобщенной расой? - Да, я это заметила в первые же недели, после начала Похода, - подтвердила Люсия. – Как некогда в нашем мире, у людей нет единого общепризнанного лидера или короля. Обитатели этой планеты разделены на несколько сообществ, которые, как мне показалось, соперничают между собой. Повелительнице монстров это обстоятельство определенно на руку. Промештейн в ответ лишь скривилась в саркастической усмешке. - Значит, ты не могла не заметить некоторые особенности их общества, - менторским тоном продолжила объяснения багряноволосая ангел. – Из того, что я уже успела понять через сведения об этой планете, местная цивилизация развивается довольно странно, не так, как я раньше предполагала, когда создавала в годы своего заточения теорию линейного прогресса. Раньше я думала, что при устранении регрессивных сил, тормозящих общественное и научное развитие, цивилизация получит возможность идти вперед с более-менее, равноускоренным движением. Однако, глядя на особенности вашего рода, уже тогда меня точили некоторые сомнения и после серии наблюдений за здешним человечеством прежние опасения полностью подтвердились. - О чем вы, наставница? – удивилась Люсия. - Я о том, что местное человечество при отсутствии явных регрессивных сил, развивалось как-то хаотично, словно шло по пути к знаниям вслепую, делая пять шагов вперед и восемь шагов назад, - уточнила Промештейн. – Вместо того, чтобы объединить знания и ресурсы в масштабах целой планеты, эти чудики разделились между собой на враждующие группировки, партии и племена и тратят их на глупые и бессмысленные вещи, точь-в-точь как ваши предки в сражавшихся между собой королевствах. Раньше я думала, что это результат стороннего влияния Илиас, Темной богини Владык монстров и иных сил, но, изучая этот мир, я поняла, что тогда ошибалась. Дело вовсе не в негативном влиянии со стороны божеств и кого бы то ни было. - Здешнее человечество, или «земляне», как они себя называют, - продолжила рассказ женщина-ангел, - стали господствующим видом в отсутствие конкуренции со стороны других разумных рас, но так и не могли стать планетарной цивилизацией и преодолеть свою внутреннюю разобщенность. Вместо этого, земляне разделились на множество соперничающих государств, правители которых смотрят друг на друга с подозрением. - Это было и у нас в свое время, - заметила Люсия. – Пока монархи выясняли между собой отношения, простой народ страдал. - Точно так же, как и у вас, земляне разделились еще и внутри своего социума, - произнесла с нажимом Промештейн. – Несмотря на достигнутый прогресс в материальном производстве, на этой планете правит кучка ограниченных богатеев, одержимых жаждой наживы и презирающих рациональный способ мышления, Прогресс и знания. А под их пятой гниют в застойной нищете и темном невежестве сотни миллионов неудачников. Такое было и среди ваших сородичей в нашем мире. Это было объяснимо: вы жили в условиях убогой материальной культуры и быта. Но здесь… Представляешь себе, земляне смогли создать развитые системы мелиорации, додумались до вакцинации, проникли в тайны генома, изобрели минеральные удобрения и машины для работы с землей. Они значительно превзошли ваших сородичей в сельском хозяйстве и, казалось, им не грозит голод, но… в одних странах люди ведут нездоровый образ жизни и страдают от переедания, тогда как в других миллионы умирают от голода и пьют воду из луж. Пока на одном материке голод и эпидемии, на другом конце света местные земледельцы уничтожают излишки урожая бульдозерами, выливают бочками молоко, лишь бы продать подороже свой товар. Точно также дела обстоят везде: в науке, в производстве, в культуре, в межличностных отношениях и, наконец, в отношениях между государствами. Сотни тысяч производителей тратят уйму времени, нервов, энергии и средств на то, чтобы расхваливать свои изделия и исподтишка вредить своим конкурентам, а сами намеренно портят товар, чтобы покупатель приходил к ним еще и еще много раз. Артисты, художники, музыканты в здешнем мире, такое впечатление, стали мелочными, впали в абстракцию, полностью оторвавшись от жизни и действительно важных тем и проблем, витая в облаках. Они с упоением цепляются за свои произведения с жадностью скупердяя, обедняя общество и закрывая путь к просвещению своего же народа. И даже ученые, мне горько это сознавать, зацикливаются здесь на пустяковых мелочах, загоняя науку в болото и тормозя прогресс. Вместо новых теорий и дерзких экспериментов все чаще и чаще они соревнуются в том, кто кого чаще процитирует, замыкаясь на прошлом опыте, а не ища действительно новых знаний. Также как и артисты, ученые почему-то старательно прячут друг от друга и масс свои открытия, думая о прибыли, а не о развитии. На коллег они смотрят как на потенциальных воров и конкурентов, на свой народ смотрят с высокомерным презрением, а перед здешними богачами они лебезят и униженно заискивают, хотя видят их алчность, природную ограниченность и патологическую боязнь прогресса. - Эх, – печально вздохнула Люсия, вспоминая давно ушедшие времена, когда существовал орден «Искателей Истины», – у нас, в наше время было все не так. - О чем и речь! – с жаром подтвердила багряноволосая ангел. – Помнишь, как действовали мы: работали в единой команде, обменивались опытом, четко распределяли обязанности в рамках единого плана и результат не заставлял себя ждать. Мы не тратили, как земляне, много сил, энергии и времени на разную ерунду. Нам в большинстве случаев не нужно было выкидывать кульбиты перед самовлюбленными глупцами с толстым кошельком, чтобы продолжать наши исследования. Однако их общество устроено по-дурацки: правая рука зачастую не знает, что делает рука левая, в основе межличностных отношений лежит не товарищеское соревнование и профессиональная солидарность, а вражда, недоверие, жадность, зависть и ожесточенная конкуренция. Я даже не говорю о том, что у землян короткий «горизонт планирования», они зачастую не могут и не хотят смотреть за рамки обыденности, не могут пожертвовать сиюминутной выгодой и личным комфортом ради долгоиграющих преимуществ при выборе доступных решений. И это видно у них и в повседневной жизни, и в организации производства, исследовательских программ, местной культуре, да много где! Люсия с удивлением уставилась на Промештейн. На ее памяти наставница никогда не была склонна к лишней сентиментальности. Но сейчас она рассуждала не как холодный рационалист, а скорее, как пламенный проповедник с церковной кафедры. - Я не придаю большого значения этическим и моральным аспектам, - продолжала женщина-ангел, словно угадав мысли бывшей ведьмы. – Прогресс всегда требует жертв. Больших жертв. И он требует ясной, простой и четкой цели, к которой следует двигаться, последовательно формулируя и решая промежуточные задачи. На первый взгляд, земляне вроде бы так и поступают. Но при длительном наблюдении неожиданно выясняется, что на самом деле они двигаются на ощупь, вслепую, не видя окружающей картины в целом. Интуитивно земляне понимают, что им требуется найти, но зачастую они действуют методом механического перебора доступных им решений, тратя множество сил понапрасну. И если бы это касалось лишь науки… Земляне также хаотично развивают свое производство и в итоге делают огромное количество лишних и ненужных вещей, которые они выбрасывают за ненадобностью уже через год. Не планируя свои действия, и не согласуя работу разных команд, здешние люди то перепроизводят определенные изделия, то досиживаются до обвала производства и вынуждены закрывать тысячи заводов и выкидывать людей на улицу. У них в одни годы может не хватать нужных специалистов и инженеров, из-за чего замедляется производство и исследования, а в другие их так много, что им некуда приложить свои навыки. В итоге они теряют их, маясь без работы, а здешняя цивилизация бездарно теряет очередной ценный кадр. И вот что я тебе скажу, Люсия: даже если бы не начался Поход Владычицы монстров, их цивилизацию рано или поздно ждал бы ужасающий коллапс. Неважно, через 10 лет или через 50, но в какой-то момент существующая система пришла бы в полное расстройство и обрушилась бы под собственным весом. И все потому, что земляне не могут или не хотят следовать рациональным планам собственного развития, а отдалиcь на откуп слепой стихии существующей системы. У них та же «болезнь», что и у твоих сородичей, Люсия: они жили и живут неполноценной жизнью. Зацикленность на личном потреблении и мелких, суетных желаниях не дают им возможности для всестороннего развития, что отдельному человеку, что целым народам. Ваши предки и здешнее человечество в основной своей массе, несмотря на значительный прогресс в технологиях, так и не смогли подняться над своими простыми биологическими потребностями. Я говорю сейчас не про интеллект, а про конфигурацию вашего разума, его подсознательную сферу, отвечающую за желания и мотивации. Эгоизм, душевная лень и ограниченность кругозора приводит к тому, что на фоне 95% темных, невежественных и несознательных масс двигают науку и развитие цивилизации 5% энтузиастов. Но и эти «немногие», как я говорила раньше, тратят уйму времени на вредное для дела прогресса межличностное соперничество и дурацкую вражду, вместо того, чтобы работать единой дружной командой. Все это накладывает негативный отпечаток на отношения между здешними странами и их цивилизацию в целом. И первопричина всех зол землян – это сам человек, его искусственная ограниченность, дефекты мышления. - Разум большинства людей, - рассуждала Промештейн, - серьезно поврежден и искусственно ограничен в своих возможностях из-за устройства вашего общества. Вы формировались в течение тысячелетий как общественный вид. Ваше преимущество над многими из монстров или зверей строилось на коллективизме и способности к сотрудничеству, разделению труда и обязанностей. Благодаря этому у вас развитый язык, коммуникации и ваш род смог создать в итоге цивилизацию. Благодаря этой особенности вы способны обучаться и усваивать новые знания. Но! – подняла высоко палец женщина-ангел. – Именно ваша стадность и коллективизм сыграли с вами злую шутку. Каждая ваша особь могла быть успешна не в дикой природе, где ей трудно было противостоять превосходившим ее на голову животным или монстрам, а лишь в рамках коллектива сородичей. В итоге ваш разум и поведение диктовалось и формировалось под влиянием общества, из-за чего вы в основной своей массе стали приспособленцами под мнение большинства, даже если оно заблуждается. Люди панически боятся перечить своему стаду, даже если оно обезумело и мчится к краю пропасти. Вы так боитесь пойти против мнения коллектива, что легко жертвуете бесспорными истинами, лишь бы не прослыть вольнодумцем. И у вас, и у землян существует множество нелепых суеверий, табу и бессмысленных запретов, тормозящих развитие общества и держащих вас во мраке незнания. Если общество здоровое, то ваш коллективизм идет вам во благо. Но стоит каким-нибудь злоумышленникам и обманщикам склонить толпу на ложный путь развития, как ваши сородичи слепо идут навстречу собственной погибели. Просто потому, что умные, оставшись в меньшинстве, боятся протестовать против безумия большинства и прослыть не такими, как все. Неважно кто стал первопричиной этого безумия: внешний враг или собственные недалекие вожди, но пока люди в основной массе несознательны и необразованны, они обречены повторять ошибки своих предков и топтаться на месте в собственном развитии. - Но… разве вы не пошли против мнения большинства, когда в молодости даровали людям огонь? – возразила ей Люсия. – Вы же сами рассказывали, что большинство ангелов не стремились к познанию и послушно следовали воле Илиас? - Ты не поняла, - остановила ее жестом Промештейн. – Ангельский разум, в отличие от человеческого, нацелен на познание сути вещей и явлений, какие они есть на самом деле. Это свойственно и высшим мамоно. Ангелы, в отличие от людей, воспринимают окружающий мир напрямую, тогда как ваши сородичи нередко руководствуются не проверенными опытом истинами, а «расхожим мнением» о природе тех или иных вещей и явлений. У вас есть на пути между реальным миром и вашим разумом, воображением своеобразное «сито» общественного мнения, которое нередко бывает искаженным или ошибочным. Те, кто понимает порочность этой особенности человеческого мышления, все равно боятся идти против большинства, выбирая не знание и истину, а ложь и комфорт. Из-за этого вы столетиями можете топтаться на месте в своем развитии. Ангелы же всегда отличают истину ото лжи и видят мир именно таким, какой он есть. Просто наших сестер в те давние времена приучали к дисциплине и преклонению перед старшими наставниками, поэтому большинство привыкло плыть по течению, полагаясь на мнение ангелов из более высокой иерархии. Разница была в том, что ангелы, в отличие от людей, готовы протестовать против мнения большинства, если чувствуют, что оно заблуждается. Поэтому я ослушалась в свое время Гермес. Мои сверстницы знали, что я права, но вбитая в них субординация не позволяла им спорить с наставниками. По этой же причине против Илиас некогда восстали серафимы Люцифина и Микаэла и многие другие ангелы. Люсия, слушая Промештейн, во многом соглашалась с ней, так как видела общество своих сородичей изнутри со всеми его недостатками и имела возможность сравнить людские порядки с ангельскими. По сравнению со своей наставницей бывшая ведьма была куда большим скептиком относительно будущего человечества. Видимо, сказалась ее несчастная юность и тяжелая жизнь в господском поместье, а также последующие скитания и гонения со стороны сородичей и Церкви. Багряноволосая ангел, наоборот, всегда была полна проектов и новых идей. Казалось, из нее энергия била ключом, и она ежесекундно находилась в поисках очередной тайны природы. В этом плане бывшая ведьма по-доброму завидовала Промештейн с ее живым и деятельным умом и дерзновенным характером исследователя. - И вот, я подхожу к цели твоего вызова и всего разговора, - торжественно изрекла ученая-ангел. – Я неспроста завела разговор о землянах, твоих прежних сородичах и о прогрессе. Уяснив для себя факты и причины, по которым развитие может оборваться, а цивилизация приходит к точке саморазрушения, не достигнув сингулярности развития, я пришла к выводу: нужно создать нового человека. Практически с нуля. - Простите, наставница, - ответила в недоумении Люсия, - но я не вполне поняла вашу мысль. Неужели вы намекаете на наш путь с Лили, когда мы подняли восстание в Магистее? Промештейн снова рассмеялась, дав понять, что ведьма не поняла, о чем идет речь. - Нет, Люсия, я говорю не о вживлении гомункулусов, не о генетических и алхимических модификациях вашего организма, - объяснила женщина-ангел. – Речь идет о сломе косной модели развития, общества, препятствующей раскрыть скрытый потенциал каждого человека, всех масс в целом, а не редких одаренных личностей, как было в нашем мире и у нынешних землян. Вспомни нас: мы усовершенствовали свои тела, расширили собственные возможности, продлили себе жизнь и молодость, если говорить о тебе и Лили. Мы освоили множество навыков и профессий, мы разносторонне добывали себе новые знания и расширяли свой кругозор. Мы, хоть и пострадали за свои убеждения, но нисколько об этом не жалели, ведь мы жили яркой, насыщенной жизнью и видели ее во всей полноте. А что земляне и твои бывшие сородичи? Большинство из них, либо где родились, там и померли во тьме незнания, либо вынуждены были кое-как освоить за всю недолгую убогую жизнь одну-единственную профессию – и ту ее ненавидели. Я же вижу, что ваше племя не видит за завесой невежества все многообразие вселенной и от этого влачит жизнь вырожденцев. В результате пропадают многие таланты, а люди даже не осознают всех своих возможностей и оптимальные способы преодоления собственных слабостей. Вот поэтому нужно начать тотальную перестройку всего: воспитания и образования, иерархию, отношение к труду, к сородичам, к распределению жизненных благ, к понятию, что есть справедливость. - Кажется, я вас начинаю понимать… - медленно произнесла Люсия. – Вы… хотите воссоздать орден «Искателей Истины», взамен прежнего, распавшегося? - В точку! – обрадовано подтвердила Промештейн. – Ты всегда была моей лучшей ученицей и как всегда проницательна. Я давно уже присматриваюсь к лучшим умам этой цивилизации и просила Владычицу монстров, в случае чего, отправлять их ко мне. Было бы ужасно для дела Прогресса, если бы здешняя цивилизация рухнула, похоронив под обломками лучших ее представителей. Поэтому нужен новый орден «Искателей Истины». Он станет точкой сборки новой, жизнеспособной цивилизации, взамен прежней, порочной. Главное, сохранить сейчас лучшие умы, пренебрегая остальными. Новый орден станет основой для рациональных форм бытия и развития. Будет жаль, если отдать уцелевшие таланты кому попало и бездарно их потерять в итоге. - И как на вашу просьбу отреагировала госпожа Минаги? – осторожно спросила бывшая ведьма. - Она была… не очень довольна, - тщательно подбирая слова, медленно произнесла багряноволосая ангел, - но в итоге признала мои доводы убедительными. Надеюсь, ее обещания не разойдутся с делами. За этими неторопливыми разговорами обе женщины прошли по длинному застеленному проходу до лифта и поднялись на верхний подземный ярус. От площадки подъемника они перешли в жилой сектор подземного городка, а оттуда – в лабораторный корпус. Здесь же они едва не столкнулись с Рэйдио, у которой было важное сообщение к Промештейн от Минаги. - Мастер, у нас чрезвычайное происшествие в нулевом секторе, - доложила девушка-серворобот. – Стражницы Владычицы монстров схватили трех человек в зимней одежде, слишком близко ошивавшихся к эстакадным туннелям, выходящим к поверхности. - Пленных уже допросили? Владычица монстров уже знает? Они видели следы земляных работ? – тут же засыпала вопросами Промештейн свою подчиненную. Рэйдио коротко изложила результаты показаний схваченных пленных. Как оказалось, все трое были полярниками с американской станции «Бэрд», чей вертолет угодил в снежную бурю и совершил вынужденную посадку недалеко от базы. Полярники вылетели около дня назад на окраину ледника Росса для проведения гляциологических исследований, но, израсходовав топливо, вынуждены были совершить посадку, не долетев до цели каких-то восемь миль. Спешно выкопав убежище в снегу, они переждали метель и пытались выйти на связь с близлежащей станцией русских полярников, а также со своими коллегами, посылая сигнал SOS. Решив провести небольшую разведку местности после улучшения метеоусловий, они напоролись на засаду и были взяты в плен «пришельцами», которые, как оказалось, охраняли место проведения горных работ. - Владычице монстров доложили о случившемся немедленно. Произошло это час назад, - констатировала Рэйдио. – Она также изъявила желание с вами срочно переговорить и спрашивала, где вы все это время находились. - Вот как… - задумчиво произнесла Промештейн, закусив губу. – В таком случае, следует связаться с ней. - Уже готово, - изрекла Рэйдио, подкатив к одному из мониторов в Центре внутренней связи и соединяя ее с Минаги. - Вот ты где, ангел! – напустилась Белая Суккуба на Промештейн, едва показалась на экране. – Куда ты запропастилась?! Я трачу зря время, находясь у темницы с тремя этими недотепами, которые чуть не натолкнулись на твоих рабочих снаружи, а тебя нигде нельзя найти в самый ответственный момент! Чуть подавшись в сторону, Повелительница монстров открыла обзор на тюремный блок, где за бронированной остекленной дверью томились три американца в нижней одежде. Ошарашенные и растерянные полярники с потерянным видом пялились в сторону выхода из камеры с белоснежными стенами. - Я подумываю над тем, чтобы подарить их моим воительницам в качестве награды за проявленную бдительность, – процедила Минаги. – Как минимум, три из них обзаведутся новыми супругами. - Прошу вас, не делайте этого, Владычица! – неожиданно вступилась за пленников Промештейн, удивив донельзя Белую Суккубу таким неожиданной напористостью. – Если вы поступите подобным образом, то допустите ужасную ошибку! - Это какую же? – подивилась Повелительница монстров. – Что ты предлагаешь? Казнить их за попытку проникновения на охраняемую территорию? Но это не в наших обычаях и к тому же у них не было злого умысла. Отпустить на все четыре стороны? Но они слишком много знают о нашем убежище. - Подумайте, Владычица, – обратилась к ней багряноволосая ангел, – если их хватятся на свой базе, то пленников начнут искать, прочесывая местность и могут наткнуться на наше убежище, чего допускать никак не следует. Поэтому надо их отпустить. Лучше – отвезти подальше отсюда, а для недопущения подобных случаев в будущем впредь лучше маскировать место проведения наружных работ чарами и имитациями под окружающую местность. Белая Суккуба, не веря собственным ушам, уставилась на женщину-ангела как на безумную. - Как это так, взять и отпустить? – изумилась она. – Чтобы они пошли и все рассказали своим соплеменникам? Не бывать этому! - Согласна, – торопливо ответила Промештейн, – туземцы не должны знать про наше убежище. Поэтому я предлагаю просканировать им мозг, снять с них энцефалограмму и подтереть им память. Лаплас запишет пленникам подложные воспоминания о событиях после аварии, исключив возможность утечки нежелательной информации [3]. По этой же причине эти люди должны вернуться к своим целыми и невредимыми, без малейших следов демонической энергии. В противном случае, у туземцев могут возникнуть обоснованные подозрения, что они далеко не одни на этой холодной земле. Минаги под напором все новых и новых доводов крепко призадумалась. Ей не улыбалось отпускать пленных полярников ни под каким видом, хотя бы из соображений безопасности. Да и разочаровывать своих подчиненных Повелительнице монстров тоже не хотелось. Однако она не могла не признавать уже в который раз логичность доводов своей подчиненной поневоле. Если отпустить узников, то они могут рассказать людям о тайной базе мамоно в здешних ледниках. А если их продолжать удерживать в заточении или отправить по ту сторону портала, в Хеллгондо, то «аборигены» могут обеспокоиться участью пропавших полярников и организуют поиски. Заколдованный круг какой-то получается. В этом свете, несмотря на все риски, предложение Промештейн выглядело выходом из тупиковой ситуации. - Гррр, лоно Илиас их побери! – с досадой выплюнула Повелительница монстров. – Ладно, я доверюсь еще раз тебе, благо, ты пока держишь данное тобой слово и не нарушаешь пункты нашей сделки. Поступай с ними как хочешь, но помни: если из-за тебя смертным человечкам станет известно о нашем убежище, еще больше ограничу твою свободу в рамках заключенного магического договора. Заруби это себе на носу, ангел Зломудрого Познания! - О-о, можете не сомневаться, Владычица, - скривилась в зловещей усмешке Промештейн, - я позабочусь о воспоминаниях из их прошлого так, что они и сами не заметят подмены. Но прежде, я их допрошу, как следует, и вытяну всю информацию о базах туземцев на этом материке. Белая Суккуба смерила женщину-ангела испытующим взглядом, не обратив внимания на Люсию, после чего неожиданно громко расхохоталась. - Ты точь-в-точь такая, как рассказывали о тебе мои сестры и подданные, - заявила Минаги. – Вольнодумец, фанатик тайного знания, богоборец, движущаяся напролом к поставленной цели, топча на пути к ней всех, кто имел несчастье переступить тебе дорогу. Так о тебе рассказывали все, кто пытался мне на тебя пожаловаться. Мне безразличны твои маленькие увлечения и ползущие о тебе слухи. Пока ты исправно выполняешь условия заключенного между нами контракта, я закрою глаза на все твои странности. Постарайся же не злоупотреблять моей снисходительностью и долготерпением, чтобы не столкнуться… с моим неудовольствием. В последние мгновения перед отключением прямой связи Люсия успела заметить под маской равнодушия Повелительницы монстров глубоко затаившуюся тревогу, едва промелькнувшую в ее ярко-красных глазах. ---------------------------------------------------- [1] «Мэйню» (кит. 美女) - красавица; [2] Сяншэнь (кит. 先生) - уважаемый, господин; [3] Прим. автора: отсылка к творческим наработкам Станислава Лема о проблеме т.н. технологии «загрузки сознания» с биологического на искусственный носитель, а также возможности подменить воспоминания подложной «дополненной реальностью».