******
Последняя ночь перед выступлением в очередной поход до сих пор не могла выйти из головы юной Шаррат Ульмы энан Царпанит – так звучало полное родовое и личное имя гиртаблилу из разведывательного отряда, отправленного на северо-запад с целью изучить удобные места для речной переправы. Это было особое пожелание Усунзианны, царицы скорпионов, которой Друэлла доверила командовать на северном направлении еще до того, как Повелительница монстров сняла младшую принцессу с руководства. После того, как люди вновь начали откатываться на север и приободренные мамоно вновь обрели веру в победу, Высший военный совет при Минаги спланировал удар в двух направлениях, один из которых пришелся на горные долины на северо-востоке, а второй – вдоль великой пустынной реки в сторону города с нелепым названием «Красное войско». Последнее направление и было поручено царице Усунзианне. В случае успеха в деле овладения городом Повелительница монстров обещала пожаловать в ленное владение земли в нижнем и среднем течении реки, где в будущем могли обосноваться племена гиртаблилу и пустынных арахнид. Земли обещались не только царицам или военачальникам, но и простым воительницам. Каждая из них могла рассчитывать в случае полной победы на земельный участок примерно в пол-акра, где могла обосноваться и завести семью. Как разведчица, Шаррат могла рассчитывать на получение заветной земли вдоль реки, а вопрос с семьей был решен еще с месяц назад, когда юная девушка-скорпион встретила своего Абдуллу, когда тот был перехвачен «летучими отрядами» монстродев вместе с колонной беженцев к северу от Самарканда. 23-летний узбекский парень пришелся ей по вкусу, чего нельзя было сказать о самом Абдулле, который первое время их совместной жизни попросту боялся своей нежданной «супруги». Однако сладкие три недели, немного афродизиака и «любовных инъекций» скорпионьим жалом – и Шаррат обрела, наконец, любящего мужа, которого так искала. «Новый Абдулла» был не так капризен и склонен к побегу, как в первые дни после встречи, а напротив, стал на редкость ласковым, покладистым и в то же время страстным, когда они проводили совместную ночь. Вообще, с момента начала Похода среди мамоно особенно ценились африканцы и восточные мужчины, которые были всегда «наготове» и не страдали от проблем с потенцией и иными комплексами, как их белые «собратья». Легенды об их пылкой натуре будоражили умы молоденьких девушек-монстров и вскоре мода на «смуглых» обрела характер помешательства. Абдулла в этом плане не разочаровал гиртаблилу. Шаррат до сих пор ощущала в себе отголосок последней бурной ночи с новоприобретенным супругом. Горячий южный парень так основательно «засадил» своей хитиновой женушке в яйцевод в последнюю особо бурную ночь после очередного ободряющего укола хвостом, что впоследствии тело гиртаблилу долго пылало от внутреннего пожара. Все эти дни Шаррат чувствовала, как внутри нее зарождается новая жизнь, их будущие с Абдуллой детки. Девушка-скорпион темными вечерами, предаваясь своим грезам, мысленно перебирала имена, которые она даст своим будущим дочерям, но прежде нужно было дождаться окончания войны и вожделенного пол-акра земли. Надо сказать, свою беременность Шаррат решила скрыть от командиров, иначе бы ей запретили бы участвовать в разведывательной миссии. Ради своей подруги детства, тоже разведчицы, и преданности к их вождю, Тамшетум эрья Амару, гиртаблилу скрыла от всех факт, что с недавних пор она находится в положении. - Уух, наконец-то закончилась эта переправа, - оторвала от размышлений девушку-скорпиона ее коллега по ремеслу. – Как ты считаешь, Шаррат, сколько нам осталось до ближайшего поселения? Если трофейные карты не лгут с показаниями пленных, то где-то в восьми верстах должна находиться деревня… Гиртаблилу, будучи совершенно рассеянной в последние дни, как всегда ответила с запозданием и слегка невпопад. - Не знаю… не знаю, надеюсь только, что с нами не повторится тот ужас, как с понтонной переправой у отряда Кургаль анн Хауру, когда их на реке едва не расстреляли стальные птицы… - Но это было позавчера на востоке, ближе к городу, который штурмует наша царица, - удивилась другая гиртаблилу, в задумчивости поскребя подбородок кончиком клешни. – Шаррат, с тобой точно все в порядке? В последние дни ты какая-то сама не своя… Все эти перепады настроения, рассеянность… От необходимости объясниться с подругой разведчицу выручила их командир, кентавр Сатхор, объявившая, что впереди насыпь, а значит, где-то недалеко и одна из промежуточных целей их задания. Действительно, через некоторое время монстродевам пришлось подниматься по насыпи, покрытой крупным щебнем, на вершине которой предстали рельсовые пути. При виде железной дороги некоторые мамоно, в первую очередь, темные эльфийки начали ругаться и поминать недобрым словом «задницу Илиас». - Ну вот, снова… - ворчали они вместе с ящеродевами. – Люди в этом мире какие-то странные, когда сковали всю землю железными обручами, совсем как чокнутые дворфки из Альвланда… Как здесь вообще можно передвигаться, не сломав себе конечности? - Сестры рассказывали, - подала голос девушка-ящерица Меадда, - что люди используют эти пути для перевозки грузов на самобеглых вагонетках. Точь-в-точь, как эти ненормальные подземные карлы. - Иногда даже сочувствуешь этим бедолагам, - негромко произнесла смуглая темноволосая девушка-кентавр Ишра. – Тяжко им, видимо, приходится в этом негостеприимном мире, лишенном магии и живой силы элементалей. - Невольно такая стойкость вызывает уважение, - не удержалась от разговора саламандра Ксанатрия. – Чтобы выжить, здешним людям пришлось напридумывать кучу странных вещей. Как те же висячие змеи на столбах для передачи энергии молнии или шкатулки для передачи слов на большие расстояния. Девчонки… те, кто уже нашли себе парней, рассказывали, что у многих их мужей есть такие шкатулки. Кажется, они их называют фелетонами или вроде того… - Нам ли печалиться, девочки?! – жизнерадостным тоном откликнулась еще одна ящеродева по имени Элеасса. – Рано или поздно все закончится, и местные люди прекратят страдать и будут жить не хуже, чем у нас. - Да уж, - вздохнула одна из кентавров, перевозившая на спине темную эльфийку-лучницу, - дожить бы до наступления этих счастливых времен… За такими незатейливыми разговорами большая часть отряда преодолела железнодорожную насыпь, оставив далеко позади себя рельсовые пути. Тут до ушей монстродев донеслись неприятные лязгающие звуки откуда-то далеко с северо-востока. - «Клинки»… - неприязненно поморщилась Ксанатрия, - не переношу вида этих стальных болванов. И как их только Повелительница терпит вместе с их хозяйкой? - Угу, эти истуканы покромсали столько людей, которые могли бы пригодиться нашим сестрам, особенно мужчин… - с не меньшим раздражением произнесла Шаррат. – Тоже я не понимаю многих вещей, происходящих в последнее время. - С другой стороны, - призадумалась женщина-кентавр, - эти железяки сберегли столько жизней наших сестер на самых сложных участках… Однако Ксанатрия и ящеродевы уже не слушали ее. Они пристально всматривались вдаль на бредущих вдоль озер военных големов Промештейн с их смертоносными руками-лезвиями. Внезапно, словно по команде, они дружно ускорились, помчавшись в северо-западном направлении, словно хищные динозавры, почуявшие близость добычи. - Что это с ними? - удивилась девушка-огр Амашехса. – Куда это они так помчались… аж хвосты трубой вытянули? - А херувим ее знает, - махнула клешней одна из гиртаблилу. – Опять, поди, почувствовали каких-нибудь пастухов, чтобы порубать их на куски. От этих слов многие мамоно из отряда начали натуральным образом злиться, словно жадные дети, которые не отведали сладостей впрок. В армии уже давно ходили слухи о каких-то разногласиях между Минаги и ее дочерьми из-за Промештейн. Многие слышали, как Друэлла нелицеприятно отзывалась о багряноволосом ангеле, на что та отвечала лилим взаимной неприязнью. Как бы то ни было, простые воительницы всецело сочувствовали принцессе. Промештейн и ее творения, в сущности, терпели только потому, что те сумели радикальным образом сократить потери среди мамоно, однако местами пропорционально стали чаще гибнуть человеческие солдаты – потенциальные мужья и отцы будущих детей завоевательниц. Тут, поднявшийся ропот прервала она из дозорных темных эльфиек, показывавшая куда-то пальцем в небо. - В чем дело? – спросила ее командирша, кентавр Сатхор. – Ты что-то заметила, Линданара? - Возможно мне показалось, - произнесла эльфийская разведчица, - но вон та птица выглядит какой-то подозрительной. Не нравится мне все это… Линданара указала пальцем на темную точку в небе, удаляющуюся в том же направлении, что и клинки Промештейн. Не успела Сатхор сделать свое замечание, как раскатистый грохот с северо-запада и нарастающий свист едва не повалил с ног некоторых разведчиц. - Смотрите! – крикнули было темные эльфийки-близняшки Ильберентар и Бенатэриэль, как несколько округлых тел, описав высокую дугу, упали неподалеку от расположения отряда, свалившись буквально с неба. Раздался еще более оглушающий грохот, на этот раз совсем рядом. Многих монстродев ненадолго ослепила яркая вспышка, и вверх взметнулись комья земли и мелкой щебенки. Для тех, кто имел несчастье оказаться в опасной близости от мест падения снарядов, это зрелище стало последним в жизни. Уцелевшие разведчицы с трудом поднялись на ноги, будучи контуженными от взрывной волны. Первой опомнилась вождь гиртабилу, госпожа Таршетум, потрясенная зрелищем окровавленных и раскромсанных тел, среди которых были некоторые из ее соплеменниц. Слегка очумелый взгляд пробежал по мертвой Ишре с выпавшими внутренностями, сидящей неподалеку и что-то кричавшей Ксанатрии, баюкавшей оторванную кисть руки, темной эльфийке с оторванной головой и медленно умиравшей Амашехсе от угодивших в ее могучее тело сразу дюжины металлических осколков. Недалеко от девушки-огра виднелось еще одно тело, показавшееся Таршетум смутно знакомым… - Шаррат! – не своим голосом воскликнула предводительница гиртаблилу, узнав в умирающей свою лучшую разведчицу и гренадера, двинувшись в ее сторону. Доковыляв с некоторым трудом до нее, Таршетум с горечью заглянула в глаза девушке-скорпиону. Шаррат была в безнадежном состоянии – взрыв оторвал ей две конечности, повредил правую клешню и панцирь, а хвост с жалом, которым она так гордилась, и вовсе превратился в кровоточащий и покрытый ядовитой пеной обрубок. - Вождь… - прошептала из последних сил девушка-скорпион, встретившись с Таршетум взглядами, - я ведь… умираю? Странный комок в горле с горьким привкусом не дал предводительнице пустынных скорпионов сказать это вслух. Все, что могла сделать Таршетум, это сделать малюсенький, постыдный кивок. - Прошу… не оставьте… моего Аб…дулу, - захлебываясь кровью, из последних сил произнесла Шаррат, - он ведь остается сов-сем… о-дин… Последние слова сошли с ее уст вместе с последним вздохом. Шаррат Ульмы энан Царпанит отошла в мир иной, так и не познав радость материнства, о котором уже, впрочем, было никому не суждено узнать. Тем более, для Таршетум, которую буквально через пару мгновений под нарастающий свист падающего снаряда поглотила тьма вместе с Меаддой и Элеассой, близняшками-эльфийками и стонущей Ксанатрией, продолжавшей баюкать свой окровавленный обрубок.******
- Всем командирам минометных расчетов, говорит «Симург», «Тау-батыр»: цель обозначена. Примите координаты: сорок пять градусов и сорок семь минут северной широты, шестьдесят четыре градуса и двадцать четыре минуты восточной долготы. Ориентировочное расстояние до противника: семь тысяч семьсот шестьдесят метров. Высота цели над уровнем моря: семнадцать метров. - Вас поняли, открываем огонь на поражение. Продолжаем быть на связи. - Говорит пост «Атаман», - взорвался радиоэфир над полем сражения, - говорит пост «Сармат»… получите направление двадцать один, шестьдесят девять. Угол: шесть… ноль… один. Азимут: девяносто, ноль четыре. Разброс пятьдесят метров, семь осколочных мин. - Направление «двадцать один, шестьдесят девять», принял, - отозвались по рации наводчики с разных расчетов. – Угол шесть-ноль-один. Свожусь… - Огонь! – отдали приказ командиры всех расчетов. Два десятка буксируемых минометных расчетов 2Б23 или «Нона-М1» дружно ухнули в небо 120-мм осколочно-фугасные снаряды, которые отправились по месту назначения, описав при этом широкую дугу. Несмотря на частичное закрытие обзора из-за бруствера и люнетов и расстояния более 7 километров до приближающихся «пришельцев», бойцам прекрасно были видны всполохи от разрывов и темно-серые столбы пыли, испачкавшие ясное небо на юго-востоке, откуда шел противник. Этому во многом благоприятствовала ровная местность в окрестностях железнодорожной насыпи между станциями Жосалы, Абыла и Жалагаш. Вокруг было не так много углублений и складок местности, где неприятель мог найти временное укрытие, тем более от минометных обстрелов. В эти минуты по всему полю битвы по оба берега Сырдарьи стояла такая канонада, что контрактники на позициях ощущали слабое сотрясение почвы от ударной волны. - Товарищ подполковник! – подскочил к Олегу Воронцову в разгар начавшегося сражения его помощник. – Только что с наблюдательного поста «Агафирс» пришло срочное сообщение: «В точке 45.475232, 64.254408, в 24 километрах западнее озера Тартаколь, обнаружено локальное продвижение противника. Ориентировочная численность: штатная рота пехоты. Тип: гуманоиды, возможно андроиды. Противник приближается к трассе Р-33 и находится от нее на расстоянии в 3,5 километров. До вероятного соприкосновения ему потребуется идти не более получаса». Конец доклада. - Благодарю, лейтенант Драгомиров, - отозвался подполковник Воронцов. – Рота, значит, говоришь… Где-то в пределах полторы сотни. Неслабо так для разведывательной и диверсионной группы, когда нас всего чуть более 600 человек, не считая вспомогательного персонала и тех, кто нас снабжает грузами с аэродрома. Вот что мы сделаем… заводим нашу командно-штабную машину и дуем к посту «Агафирс»… Хотя нет, сразу отправимся к северному люнету и оценим обстановку прямо на месте. - Капитан Зорин, - повернулся Воронцов к одному из офицеров, находившемуся в полевом командном пункте, - до моего возвращения останетесь за старшего и возьмете на себя руководство на центральном участке. Держите меня в курсе всего происходящего, пока я буду временно отсутствовать. - Есть, товарищ подполковник, - откозырял темноглазый и загорелый офицер, принимая на себя командование. Через четверть часа командирский ГАЗ-2330 «Тигр» уже был на позициях на северном люнете. Не теряя ни минуты, Олег Воронцов направился принимать рапорт от командира поста, майора Клименко о текущей обстановке на вверенном ему участке. - Товарищ подполковник, - сообщил Клименко, закончив с рапортом, - группа противника уже совсем близко от дороги, а также от наших позиций. Вражеский отряд насчитывает примерно 130 бойцов или диверсантов. Пришельцы вошли в зону минного поля. Прикажете задействовать радиоуправляемый подрыв? - Нет, товарищ Клименко, - подумав немного, решил «Симург», - пока мы этого делать не будем. Что-то мне подсказывает, что мины нам еще пригодятся. Задействуйте пока ПТРК. - Слушаюсь, товарищ подполковник! – отдал честь майор, открепляя с пояса рацию. - Внимание, говорит «Тугоркан»: всем расчетам огонь по координатам 45.474004, 64.219492 фугасными 9М133Ф, - отдал он приказ по радиоканалу. Стационарные расчеты «Корнетов», расставленные еще до сражения по всем узловым точкам обороны, выпустили десяток реактивных снарядов в указанном направлении. Уже через десяток секунд с позиций защитников из биноклей можно было разглядеть последствия от первого залпа. Мчавшиеся на позиции землян Клинки, не добежав до траншеи и северного люнета примерно 1000 метров, «словили» ракеты ПТРК. Часть из них подорвались чуть ли не под ногами у мчавшихся големов, другая часть – позади наступавшего противника и лишь немногие попали точно в цель. Несмотря на все, результат превзошел все ожидания: взрыв был такой силы, что ближайшие Клинки к эпицентру падения снарядов просто-напросто разлетелись на обломки искореженного металлолома. Те же, что были в 10-12 метрах от места подрыва, потеряли часть конечностей или шипастые металлические хвосты, утратив боеспособность. «Пришельцы» лишились, по меньшей мере, 30 големов после первого залпа, и это не могло не вызвать ликование в стане защитников. - Поглядите-ка, - пошли шутки среди бойцов на люнете, - после войны у нас будут проблемы с избытком металлолома. Видали, как тот, крайний на правом фланге подпрыгнул от взрывной волны? Олимпийский рекорд побил, однозначно… Когда же облачка пыли понемногу развеялись, большая часть контрактников увидела, что еще добрая сотня големов, наставив на них свои лезвия, продолжает стремительно сокращать расстояние до переднего рубежа обороны. Ближайшим двухметровым истуканам осталось преодолеть до рва не более 250 метров и, судя по тому, как они лихо рассекали своими руками-бритвами «колючку», большая часть полосы препятствий для них не представляла особой сложности. Многие бойцы, представив, что могут сотворить эти големы, добежав до люнета, почувствовали неприятный холодок на душе. Когда же отдельные Клинки, выставив вперед левые конечности, выстрелили что-то вроде раскаленных металлических стрежней, контрактникам и вовсе стало не по себе. К счастью, никто не пострадал, а многих этот обстрел пробудил от оцепенения. В следующую секунду люди на позициях напоминали растревоженный муравейник. Зашевелились расчеты и пулеметные ячейки. Из нескольких десятков гнезд застрочили из-за металлических щитов стационарные «Печенеги», которые, впрочем, против големов не дали существенных результатов. Здесь им на помощь пришли бойцы с гранатометами. По команде солдаты с ГМ-94 дали залп по приближающимся Клинкам, сумев подорвать почти всех големов на подступе к траншее. Но стоило облачкам дыма и пыли рассеяться, как к ужасу защитников, они обнаружили одного 3,5-метрового голема, каким-то образом перескочившего через ров и спускающегося с земляной насыпи. Учитывая скорость и бесконечную выносливость истуканов, все поняли, что тем несчастным, кто оказался ближе всех к Клинку, грозила неминуемая гибель. Легкое стрелковое оружие оставляло на них лишь царапины, а ПТРК не били ближе, чем на 100 метров, а попасть по верзиле из гранатометов, не задев своих с такого близкого расстояния было попросту невозможно. Неожиданно помощь пришла со стороны ближайшего БТР-82А, мехвод которого увидел, в какую ловушку угодили его товарищи по оружию, и принял единственно возможное для него решение. Не взирая на окрик командира экипажа, тот, сжав зубы, дал полный газ и на большой скорости, окутавшись сизым дымом через решетку двигателя, промчался отделявшие его от голема 50 метров и с диким криком протаранил голема. Оказавшиеся на пути «бэхи» контрактники едва успели отрыгнуть в разные стороны, чтобы не попасть под колеса 15-тонной машины. Послышался громкий удар от столкновения, металлический лязг, и разогнавшийся БТР протащил по инерции голема еще коло 10 метров, разбрасывая искры, пока не впечатал верзилу в отвесную часть насыпи. К шоку многих бойцов, истукан умудрился пережить чудовищный силы таран и даже будучи придавленным к брустверу, продолжал шевелить своими конечностями и высекать ими искры, царапая борт «бэхи». От этого зрелища у стрелка-наводчика, видимо, случился нервный срыв и он, нацелив 30-мм пушку 2А72 в голову клацающему металлическому монстру, высадил практически всю обойму. - Ааааа! – орал стрелок сквозь треск автоматической пушки. – Да сдохни ты уже, с#ка-бл#дь… Сдохни! Лишь опустошив весь боезапас, он заметил, что противник давно уничтожен и превратился в груду металлолома, повисшего на передней части БТР. Только теперь, когда адреналин схлынул, наводчик заметил, что вокруг повисла тишина, изредка нарушаемая отдаленными раскатами от разрывов ракет ПТРК и падающих мин. Десятки глаз товарищей по оружию уставились на него и на накренившийся БТР, провалившейся передней парой колес в пустую ячейку для стрелка. - Ширяев… Болдин… - пробормотал сержант Сатило, первым обретший дар речи, - сто ху..в мне в рот, ну вы, блин, психи! В следующий раз хоть предупреждайте, когда решите поиграть в «Безумного Макса»!******
Сильное и гибкое тело, покрытое прочной чешуей, продолжало упорно ползти вдоль железнодорожной насыпи, оставляя на рыхлой поверхности волнообразный след. Множество мелких песчинок при трении о чешую производили негромкий шорох в течение всего пути. Джарви, как и ее подруги, несмотря на все еще значительное расстояние, чувствовала их энергию, их «след в ауре», как выразились бы отступницы из Шабаша. Как и любую из «дракониц земли», Джарви не особенно волновали препятствия на пути к сильным и могучим самцам, особенно, если они были способны дать ей здоровое и многочисленное потомство. Между тем, люди в странной песочно-коричневой броне, спрятавшиеся далеко-далеко за земляным валом и наставившие на них свои плюющиеся огнем орудия, были как раз идеальными самцами. Как когда-то и ее папа, бывший некогда гвардейцем короля Ингентарии. Первое «свидание», как это часто бывало, произошло не слишком-то романтично, так как дело было на поле сражения. Папочке пришлось изрядно побегать по руинам королевского дворца, ставшим одним из последних оплотов сопротивления армиям Астарот на юго-востоке Сентории, прежде чем он угодил в западню, где его и настигла мама. По дороге папа еще успел лихо зарубить алебардой несколько десятков других девушек-монстров, также хотевших предложить ему свою руку и сердце, и даже возглавить сопротивление в часовне лжебогини Илиас. Однако мамочка проявила завидную настойчивость и таки настигла своего суженого, тем более, для ее прочного тела удары алебарды были не страшны. Конечно, первое время после «свадьбы» дорогой папуля норовил дать деру из их семейного логовища, но мама всегда успевала быть на шаг впереди, без труда нагоняя его хоть в лесах, хоть в горах, ориентируясь по его следу в ауре. Через восемь месяцев совместной жизни, папа то ли смирился, то ли вовсе забыл о своем прошлом и, бывало, сутками напролет знатно кувыркался с мамой в их семейной пещере на севере Дождевого хребта. А вскоре появилась на свет и Джарви вместе с ее сестрами. Джарви, как и большинство представительниц ее вида, не любила особенно рефлектировать по поводу сложных взаимоотношений между полами. Перед ней был многовековой опыт предков и «память крови», которая подсказывала молодым вурмам простые решения в деле продолжения рода. Охота на мужчин была сложным и в то же время увлекательным делом. На первой стадии, учила мама, следует долго и пристально отслеживать подходящих кандидатов по оттенкам ауры, чтобы выбрать для себя отца твоих будущих детей. Следовало различать по отблескам ауры крепких и здоровых самцов от «порченых» и больных, которые не могли дать здоровое семя. Затем следовало изловить подходящего мужчину, что было делом не самым легким, но довольно интересным занятием. Человеческие самцы, учила мама своих дочерей, существа капризные и непредсказуемые, которые могли повести себя как зайцы, пустившись в бегство при виде громадной ползучей драконицы, а могли оказаться буйными и попытаться причинить охотнице боль. В первом случае следовала увлекательная игра в догонялки, в которой чаще всего побеждала вурм, а во втором случае следовало обвить громадными кольцами драчуна и несколько раз аккуратно сдавить, ибо будущий муж мог и «сломаться» от слишком неосторожного сдавливания. Оба варианта поведения были хорошим признаком – сильные и выносливые мужчины обычно выдавали хорошее семя, от которого рождались крепкие и здоровые дочери. При любом исходе пойманного мужчину торжествующая охотница доставляла в семейное логово как трофей, после чего наставал черед стадии «приручения» или «укрощения» пойманного самца. Матери передавали дочерям это искусство пластики тела и правильного воздействия на эрогенные зоны мужчин, чтобы те становились побыстрее «пригодными» для предстоящего отцовства. После того, как супруг был «готов» и основательно пропитывался ее естеством, дружная и любящая пара радостно и торжественно зачинала будущее потомство. Верхом достижения было вырастить один, лучше два выводка по 3-6 дочерей. Чем многочисленнее и сильнее было потомство, тем лучше были перспективы всего вида. Это было верно и на данный момент, когда Джарви и другие вурмы еще издалека примерялись к понравившимся самцам, отчего в их гибких телах разгорался безумный пожар страсти и желания мужского тела. - Дурные вурмы, - прошипела неподалеку одна из паучих, включенная в состав крупного военного отряда, - затщем их только отправляют-сс вмес-сте сс… войс-ском? Всем ж-же ис-свес-сно, ш-што во время теч-чки они неуправляемы и не в сос-стоянии ис-сполнить прикас-с Повелительнитс-сы: «Не отвлекатьс-ся на с-спаривание пос-среди с-сражения». - Вот такая «справедливость»… - пожаловалась одна из девушек-гоблинов, ехавшая на спине женщин-кентавра, - им можно, а нам нельзя. Пойманного мужчину нужно зачем-то сдать ловчим, а потом выискивать его в закрытом лагере. А этим земляным драконам закон не писан из-за каких-то «неодолимых» инстинктов. Подумать только… - Эй, вы, тихо обе! – прикрикнула на них светловолосая женщина-кентавр в тяжелых вороненых доспехах и роскошной попоной с вышитым гербом в виде чертополоха на лиловом фоне. – Вы не забыли, что мы на задании? Приказ госпожи Усунзианны был ясен: разбить и по возможности захватить в плен кучку человеческих воинов, охраняющих здешний разъезд, заодно выяснить судьбу пропавшего разведывательного отряда. Следовательно, никаких раздоров, пока мы не завершим порученное нам дело. - Да как же «завершим», госпожа Агабиджа, если на несколько верст вперед были отправлены эти железные болваны с мечами вместо рук? – возроптала другая девушка-гоблин. – Прежде, чем мы доберемся до людских укреплений, эти бездушные истуканы успеют вырезать будущих мужей! Ради чего тогда все наши старания и риск собственной жизнью на войне? Вокруг послышался ропот и других воительниц, слышавших эту перепалку с командиром, и отдельные одобрительные выкрики в поддержку своей товарки. - И правда, - озадачились многие вокруг, - разве не проще вместо этих железных мясников пустить вперед големов, вызванных магией? - Тихо всем! – прикрикнула на недовольных Агабиджа. – Да, я понимаю, многим не нравится Промештейн и ее методы, вместе с ее творениями. Мне, по правде говоря, она тоже не нравится, однако мы в последнее время и в самом деле реже несем потери, как ни крути. Что до магов, то вам известно, что лучшие из них сейчас сражаются далеко в горах на северо-востоке, либо помогают принцессе Друэлле и госпоже Усунзианне в боях за ближайший человеческий город. Так или иначе, бросить на укрепления людей железных големов в нашем непростом положении, остается наименее худшим из зол… Отдаленный взрыв вместе с сотрясением почвы и треском пулеметной очереди, словно в подтверждение слов женщины-кентавра, поставил точку во всех внутренних дрязгах. Все, даже самые ворчливые и недовольные, вспомнили, что они находятся отнюдь не на увеселительной прогулке. Многие замедлили шаг вдоль насыпи и камышового берега степной реки, прислушиваясь к громовым раскатам, доносившимся с северо-запада. - Выждем несколько минут, - распорядилась командир крупного отряда, - прежде чем внимание людей не будет полностью поглощено големами. Затем по моему сигналу атакуем. Лучникам, - промедлив, сказала Агабиджа, - приготовить свои зачарованные стрелы. Убедитесь перед боем, что магические печати на ваших колчанах и ножнах целы. Помните, что нам нужно не только расчистить путь дальше вдоль реки и окружить человеческий город, но и обратить побольше их воинов во имя нашего общего дела и славы нашей Повелительницы! - Эндоррэ! – откликнулось хором все «инопланетное» воинство, потрясая всем своим оружием.******
Несмотря на довольно регулярное воздушное патрулирование «Форпостами» окружающей территории, «пришельцы» все же и в этот раз исхитрились на неожиданную и стремительную атаку. Возможно, командиров бойцов ССО ввело в заблуждение обманчивое бездействие противника примерно сутки после разгрома и уничтожения разведывательного отряда, который, к слову состоял не более чем из 30-35 особей, не считая големов. После стычки 1 сентября весь остаток дня и весь следующий день в окрестностях железнодорожной станции было удивительное по нынешним временам затишье. Это порядком удивляло контрактников, которые в общих чертах знали, какие высокоинтенсивные и отчаянные бои происходят под Кзыл-Ордой и в Чуйской долине, раз союзное командование активно использовало оперативно-тактические ракетные комплексы и 240-мм самоходные минометы «Тюльпан» из резерва Верховного Главнокомандующего. Стало быть, дело было крайне серьезным, коли дошло до подобных вещей, оттого и казалась странной эта пауза после первого боя. Никто не верил в чудесные совпадения, и многим казалось, что здесь имеет место быть какая-то тактическая хитрость. По этому поводу среди контрактников пару раз разгорались споры. - Стопудово, это были разведчики, возможно даже диверсанты, - попыхивая сигареткой, с глубокомысленным видом произнес один из бойцов во время короткого перерыва. – Не верю я в случайности… Мы находимся в каких-то 90 километрах от линии фронта. Чтобы противник смог овладеть городом, ему потребуется полный охват и с юга, и с востока, и с запада. Стало быть, рано или поздно пришельцы попрут и в нашу сторону. Как по мне, они медлят. - Да брось, Серега, - возразил его товарищ, рассеянно барабаня пальцами по снятому с головы кевларовому шлему, - неужто они будут каждый раз прыгать на одни и те же грабли? Они сделают выводы и вполне могут избрать другое направление. - Через пустыню штоль? – насмешливо произнес третий солдат с аккуратными черными усами. – К югу от реки на сотни километров протянулись сплошные барханы Кызылкум. Кругом ни воды, ни признаков жилья, ни дорог. Где они проложат себе дорогу, да еще и незаметно от воздушной и космической разведки? - А вы слышали, мужики, что произошло в Туркмении? - громким шепотом обратил на себя внимание четвертый солдат, который во время разговора время от времени забавно шепелявил. – Ну… до всех уже, наверное, доходили известия о жутких песчаных монстрах, ввергнувших в панику иранцев. А ведь я скажу, они ребята не робкого десятка и их сложно чем-то напугать. Говорят, - добавил он, - нечисть эта, достигала размеров среднего состава пригородной электрички! Представляете, что там была за хрень, коль так струхнули персы… - Говорят, в их рядах воевали заслуженные работники РЖД, которые и измерили твоих червей, пользуясь списанными вагонами вместо мерки, - съязвил сержант Ставрыгин, вызвав общий смех среди спорщиков. - А если серьезно, - отсмеявшись, сказал черноусый, - я не понимаю, как эти самые черви могут проникнуть через две реки и полупустыню на левом берегу. Там же до песчаного моря, откуда якобы нападают черви-переростки, еще многие километры твердого растрескавшегося такыра. Как они пророют себе путь сюда через всю Туркмению и Узбекистан? - А обойти они никак не могут? – настал черед удивляться Сергею. - Где обойти? – уставился на него черноусый. – В том-то и дело, что почти негде. Мой батя еще во времена Союза работал в геологоразведочной экспедиции на плато Устюрт к западу от Аральского моря и Байконура. Он мне еще тогда, совсем мелкому пацану рассказывал про тамошнюю природу. Кругом, говорил отец, сплошные нагромождения скал, а дальше каменистое плато до самого Мангышлака и Каспия. Эти ваши пришельцы за..бутся пробуриваться сквозь километры скальных пород. Тем более, черви, если про них говорят правду… - Все равно мне сдается, - пробурчал второй солдат со снятой каской, - что эти инопланетяне непременно выкинут какой-нибудь фортель. Рассказывали про них бывалые ребята, видевшие их трупы. Етить-колотить, какие у них рожи и тела! Я не говорю, все их фокусы, что они выкидывают в бою… - Ладно, что тут говорить, да гадать, подобно бабам под Новый Год: «любит – не любит», «придет – не придет», - отрезал сержант, придавив сапогом тлеющий «бычок». – Наша работа заключается не в том, чтобы задавать вопросы, а в их решении известными нам средствами. Подъем, бойцы – наш перекур закончился… До конца дня 2 сентября никто не нарушил покой окрестностей станции Жосалы. Ничего не дали и БПЛА, которые разведали на десяток-другой километров окрестности к востоку и к югу от места дислокации их батальонов. Более того, наутро 3 сентября и в обеденное время не наблюдалось признака врагов, словно те провалились сквозь землю без следа. Такое затишье изрядно нервировало контрактников, которые не понаслышке знали о непредсказуемости «пришельцев» и их способности сеять хаос вокруг себя. Поэтому, когда без десяти четыре была объявлена боевая тревога, многие как ни странно испытали даже некоторое облегчение, думая: «По крайней мере, сегодня они не из-под земли вырастут». Как и позавчера, в авангарде первыми показались металлические гуманоиды, отдаленно похожие на роботов. На этот раз земляне были во всеоружии, открыв огонь на поражение из минометных расчетов и ПТРК еще на дальних подступах к полевым укреплениям. Огненный град из мин, ракет и фугасных снарядов, обрушившийся на Клинков, накрыл их наступающие порядки и рассеял большую часть големов. Помня о прошлом инциденте со случайно прорвавшимся на насыпь железным истуканом, минометные расчеты и гранатометчики стреляли с упреждением, метя не в корпус големам, а в землю на пути движения противника. Обычно взрывной волны от мин и разлетающихся осколков было достаточно, чтобы ликвидировать угрозу еще на подходе. От защитников и их командиров не укрылся и тот факт, что у противника были какие-то проблемы с дальнобойным вооружением, поэтому земляне стремились сполна использовать свое преимущество в дистанционном бою. Знали бойцы ССО и то, насколько опасны могут быть «пришельцы» в плотном контактном бою, поэтому в инструкции был добавлен еще один пункт, рекомендовавший не допускать ситуацию до близкого контактного боя, где у неприятеля был ощутимый перевес. - Ядрена вошь! – раздался чей-то выкрик в самый разгар боя с железными големами, которых защитники с трудом поспевали забрасывать минами. – Черви! Черви наступают по флангам вдоль реки и со стороны озер на севере! Дозорный на аванпосте близ главного бруствера ошибался, приняв приближающихся вурмов с севера и юга за зловещих песчаных червей. И все же «драконицы земли» были достаточно крупными, чтобы обвить большой автобус, поэтому всем своим видом внушали трепет. Бойцы, оборонявшие северный и южный люнеты по оба берега реки, вдруг почувствовали в глазах вурмов огонь вожделения и даже далекие от знания об инстинктах монстров, вдруг ощутили себя кроликами, за которыми охотится питон. Вслед за ними, поднимая облака пыли, приближались и остальные монстродевы, придерживавшиеся рассыпного строя. Из армейских биноклей можно было различить кентавров в тяжелых латах и оседлавших их девушек-ящериц, гоблинов, темных эльфиек, стремительно сокращавших расстояние до передовых рубежей. Где-то в задних рядах мелькали арахны, готовя свои сети и клейкие арканы для преодоления возможных препятствий, а также ловли будущих «женихов». В этот же момент командованию обоих батальонов стал ясен в полной мере замысел противника. - Вот как, - произнес «Тау-батыр». – Вы, сволочи, догадываетесь, что местность впереди может быть заминирована и прежде, чем идти самим, пускаете вперед своих ходячих железяк… А вот вам будет и облом. Все-таки, Олег в кои-то веки был прав… Пока ругавшиеся и покрытые пылью вспотевшие бойцы на передовой разворачивали минометы и ПТРК, беря нового противника на прицел, монстродевы, уверенные, что успели выиграть необходимое время, накатывались, казалось бы, неудержимой волной на обреченных и безнадежно опаздывающих землян, как… [БУМ!!!] – шарахнула по барабанным перепонкам бойцов мощная ударная волна, которую полностью не могли приглушить даже надетые шлемы. Подав сигнал, саперы из батальонов подорвали радиоуправляемые мины, как только разношерстное воинство приблизилось на достаточно близкое расстояние. В следующий миг кверху взметнулись тучи из комьев земли, глины и камней вместе с клубами дыма на площади в несколько сотен квадратных метров, накрыв множество кентавров и восседавших на них драгунов. Сотни «пришельцев» погибли мгновенно, оказавшись в эпицентре взрывов, а те, что были на границе заминированной области, получили тяжелые травмы и ранения. Сквозь стихающие раскаты от ударной волны, среди грязи, угольно-черной пыли, вони и гари послышались стоны раненых и проклятия умирающих. Даже те, кто был сравнительно далеко от опасной зоны, от ударной волны не удержались в своих седлах и попадали с кентавриц на землю. Порядки наступавших с крайних флангов смешались, и атака с этого направления захлебнулась, едва только началась. В следующую секунду над полем битвы, усеянным трупами кентавров, гоблинов, ящеродев и громадных туш погибших вурмов, застрочили «Печенеги», 7,62-мм пулеметы Калашникова и стрелки с БТР-82А, добивая раненых и уцелевших, а также контуженных взрывом и дезориентированных воительниц. Совершенно иная картина приключилась со стороны реки и железнодорожного полотна, где не было минного поля, зато имелась сложная сеть инженерных сооружений, рвов и эскарпов с двумя-тремя рядами колючей проволоки. Наступавшие в этом направлении монстродевы приблизились к укреплениям достаточно близко, чтобы рассмотреть панораму развернувшегося боя по флангам. Увидев гибель множества сестер по оружию и хладнокровный расстрел сотен раненых из пулеметов, многие воительницы распалились от гнева. Темная эльфийка Легорфиния, возглавлявшая один из отрядов авангарда недалеко от железной дороги, охваченная яростью, выхватила древко боевого стяга клана из рук знаменосца и подняла его повыше, увлекая в атаку драгун и гренадеров. Кругом запели рожки горнов, подавая сигнал общего наступления. - Внимание, говорит «Тау-батыр»: всем силам на первой линии приготовиться к сдерживанию. Всем командирам расчетов переключиться к навесной стрельбе по задним рядам противника. - Эндоррэ! – раздался боевой клич «пришельцев» по всей ширине фронта. В ответ в сторону монстродев полетела отборная брань и семиэтажный русский мат. По иронии судьбы, бойцы спецназа посылали неприятеля в пешее эротическое путешествие, прибавляя к ним такие «аргументы», как 7,62-мм пули и осколочные противопехотные гранаты. - Сиськи Илиас! – в свою очередь выругались многие драгуны, вовремя спрыгнув на землю и залегших от взрывов и разлетающихся осколков. – Настала ваша очередь, черствые упрямцы! Мельтешившие до этого среди металлических рогаток и надолбов лучницы темных эльфиек спешно срывали печати и, прицелившись, прямо с полуприседа отправляли звенящие стрелы по ту сторону бруствера. Большая часть из них, однако, прошла мимо целей. Тем временем, кентавры, которые умудрились добраться до первой линии в сорока метрах от рва и бруствера встали на дыбы, когда перед ними протянулась длинная лента колючей проволоки. Рыцарственные девы несколько растерялись, увидев, что прежде, чем добраться до вожделенного вала, нужно еще как-то преодолеть два-три ряда новой преграды. Положение неожиданно спасли вурмы, которые при виде людей пришли в неистовство и сделали бросок в сторону столь желанных целей, примяв своими громадными тушами первый ряд «колючки». Дальше они не могли продвинуться, так как элементарно запутались в проволоке и застряв в нескольких метрах ото рва. - Пли! – скомандовали бойцам их офицеры, после чего на «пришельцев» обрушились очереди из «Печенегов» и автоматов, выкашивая мамоно, не успевших вовремя припасть к земле, укрыться или отползти в углубление. Если 7,62-мм патроны расправлялись на ура с пехотой противника и кентаврами, то вурмам, похоже они не причинили особенно большого вреда, скорее разозлили. Одна из «земляных дракониц», все же чувствуя боль, стала так резко извиваться, вырываясь из клубка опутавшей ее колючей проволоки, что в итоге разорвала ее очередным усилием, устрашив всем своим видом ближайших контрактников. Положение спас боец Острецов, выстрелив из гранатомета ГМ-94 в вурма, особо даже не целясь. Волей случая, он угодил практически ей в голову притом, что ползучая драконица, вырываясь из ловушки, очень резко и сильно раскачивалась в разные стороны. Едва облачко взрыва рассеялось, и обезглавленная туша рухнула прямо на бруствер и разнесла вдребезги одно из пулеметных гнезд вместе с бронещитом «Веер-6». Солдаты на этом участке едва успели убраться подальше от места происшествия. Воспользовавшись кратковременным замешательством в стане землян, ближайшие ко рву и брустверу залегшие воительницы, вскочили на ноги и бросились в атаку, благо, что им оставалось преодолеть около 25 метров. Как только монстродевы оказались перед бруствером, арахны выбросили вперед свои сети, по которым, словно натренированные циркачки, ловко пробежали ящеродевы-мечницы и гоблины-гренадеры. На внутреннюю сторону вала полетели небольшие продолговатые черные предметы, которые уже в полете оставляли за собой след из темно-синего дыма. - Ложись! – скомандовали сержанты, увлекая за собой на землю остальных подчиненных. Часть контрактников успели нырнуть от взрывов в пехотные ячейки. - Черт! – выругались некоторые бойцы, которых от странного нелетального взрыва вместо пламени и осколков обдало с ног до головы странной липкой черной жидкостью. – Еб..ный в рот! На помощь! Уберите с меня эту мерзость! Те же, кто вовремя спрятался в траншее и ячейках, поднялись из укрытий и открыли огонь на поражение практически в упор на сбегавших по откосу вражеских мечниц. Большинство из них упали замертво и скатились безжизненными куклами по внутренней стороне вала, но единицы успели добежать и ранить в незащищенные экипировкой участки тела своими изогнутыми клинками прежде, чем были изрешечены пулями. - Сожри, ведьма! – выкрикнул сержант Ставрыгин, высадив пол-обоймы из своего пистолета-пулемета «Витязь» в рослую девушку-дуллахана, выросшей прямо перед ним на гребне вала. - Огонь, бойцы! – воскликнул торжествующий Ставрыгин. – Пусть в этом рву враг найдет себе общую моги… Сержант осекся и рухнул на землю с торчавшей из бедра стрелой, выпущенной рейнджером темных эльфиек. - Товарищ сержант! – бросились к нему бывшие поблизости контрактники оттаскивать раненого подальше от бруствера, пока остальные отгоняли неприятельских гренадеров и мечников плотным заградительным огнем. - В-выдерните эту чертову стрелу! – прошипел Ставрыгин. – Сейчас же! - Нельзя, товарищ сержант! – покачал головой один из контрактников. – Пусть этим займутся фельдшеры. Как раз в этот момент поблизости оказался лейтенант Драгомиров, увидев раненых и обляпанных «чернилами» бойцов. Оценив обстановку, тот быстро принял решение. - В лазарет их! - указал пальцем на Ставрыгина и других пострадавших. – Живо!******
К ночи 3 сентября сражение подошло к концу. Контрактники, потеряв из 600 с небольшим человек всего 39 легкораненых, а также несколько развороченных дотов и минометных расчетов, смогли отразить первую атаку. Сколько потерял противник, сложно было сказать даже по самым общим прикидкам, однако обширное пространство перед брустверами и рвами, усеянное множеством трупов, указывало на то, что они были немалыми. С учетом удачного подрыва радиоуправляемых мин «пришельцы» потеряли никак не меньше 26-27 сотен в первой крупной атаке без учета големов, которых земляне ошибочно воспринимали, как роботов. Однако общая атмосфера после краткой эйфории от первого успеха, в целом, оставалась тягостной и мрачной. Атака «пришельцев» силами половины бригады привела в негодность большую часть сооружений и колючей проволоки перед бруствером, вынудила командование использовать такой важный козырь, как минное поле. На отражение нападения големов было истрачено 70% боекомплекта минометных расчетов и ПТРК и около половины от БТР-82А. Между тем, по своему старому опыту командиры сил ССО знали, что за первой волной атаки может последовать и вторая, притом с небольшим интервалом. Следовало срочно пополнить боеприпасы и привести в порядок хотя бы часть позиций, развороченных после первой атаки. Вероятное нападение ожидалось уже этой ночью и именно этим и объяснялось безрадостное настроение всех бойцов и младших офицеров. Каждый задавал для себя вопрос: сколько еще подобных атак они могут сдержать до заветной даты? К удаче для защитников, в тылу у них находилось сразу два аэродрома с приличной пропускной способностью, а также развитая железнодорожная сеть, по которой командование ССО обещало в ближайшее время прислать все необходимые боеприпасы, медикаменты и материалы. Обещание оно сдержало в полной мере и уже в 9 часов вечера с аэропорта Крайний прибыла партия из 18 «Камазов» с первоочередными припасами. «Симург» и «Тау-батыр» на разгрузку «Камазов» бросили всех бойцов, свободных от дежурства на первой и второй линии, стараясь по максимуму выиграть время. Пока одни занимались разгрузкой, специалисты из инженерно-саперной роты принялись закладывать противопехотные мины там, где особенно сильно была нарушена линия колючей проволоки, и на самых опасных направлениях. Таковыми были участки вдоль реки и вблизи железнодорожной насыпи, которую противник частично мог использовать как временное укрытие. Кроме того, в сумерки по железной дороге в Жосалы прибыл небольшой состав, с которого были разгружены 8 БТР-82А, 6 бронеавтомобилей «Тигр», еще 3 «Тигра» с установленным «Корнет-Д», 4 УАЗ-3132 «Гусар» и полтора десятка багги «Гепард» и «Yamaha-700». После короткого совещания старших офицеров, было принято решение усилить участки рядом с северным и южным люнетами БТР-82А и «Тиграми» с ПТРК, которые должны были вместо прежнего минного поля пресекать любые попытки противника совершить фланговый обход укрепленных позиций. Все эти мероприятия оказались оправданными и своевременными уже к утру 4 сентября, когда «пришельцы» предприняли атаку в предрассветный час, когда восходящее солнце должно было создавать помехи стрелкам во время прицеливания, а утомленные ночным бдением защитники сражались бы хуже, чем могли. Единственное, в чем ошиблись «Симург» и «Тау-батыр», заключалось лишь во времени второй волны атаки, выпавшее на более поздний час, чем они полагали. Как и в предыдущий раз, первыми пошли в бой големы, приняв на себя львиную долю залпов из минометов и ракет, прогрызая путь для собственно, «пришельцев». Следующими за Клинками двинулись жуки-солдаты, чьи руки-ножницы были способны перерезать колючую проволоку. Наученные горьким опытом первой неудачной атаки, «пришельцы» пустили жуков во второй линии. Лишь после них следовали все те же кентавры, перевозившие драгунов, и гренадеры, бросавшие бомбы со странной липкой жидкостью. Несмотря на всю предусмотрительность, противник все же допустил один просчет, бросив часть штурмовых отрядов по старой проторенной дорожке, где во время первой атаки была испорчена «колючка». По всей видимости, монстродевы никак не ожидали резвости от командования землян, когда за ночь на нескольких подобных участках были заложены мины. Поэтому, после того, как дружно полегли все Клинки и значительная часть жуков-солдат, а уверенные в успехе драгуны и гренадеры приблизились по проторенным дорожкам к брустверу, их опять ждал неприятный сюрприз. Последовавшие затем взрывы и замешательство в рядах наступавших стали сигналом для землян, открывших плотный огонь по «пришельцам». В рассветное небо взметнулись сигнальные ракеты для корректировки навесной стрельбы по арьергарду «инопланетного» воинства. Воительницы, угодив под перекрестный огонь попытались залечь и найти укрытия, однако падавшие сверху мины и разлетающиеся в стороны осколки доставали даже тех, кто находился на значительном расстоянии от линии обороны землян. Спустя еще 20 минут «пришельцы» дрогнули, и первые ряды наступавших обратились в беспорядочное бегство, давя собственные же задние ряды. Командовавшая монстродева саламандра приказала трубить сигнал к отступлению и рассредоточению отрядов, чтобы снизить потери, однако этому помешала возникшая свалка вблизи железнодорожной насыпи. Это не осталось не замеченным для обоих командиров ССО и они решили максимально использовать выгодный момент для контратаки. По приказу Воронцова и Нестеровича с флангов был открыт огонь по расстроенным порядкам противника, после чего в дело вступили «Тигры» с ПТРК и «бэхи», довершившие разгром второй волны атаки «пришельцев». Монстродевы с момента внезапной предрассветной атаки смогли продержаться около двух часов, прежде чем остатки от прежних 40 сотен воительниц поспешили бежать в юго-восточном направлении. Сержант Ставрыгин, как и многие другие вчерашние и сегодняшние раненные, не мог присутствовать на маленьком «празднике жизни» в честь второй уже победы «малой кровью». После завершения боя около 11 утра он находился в лазарете под бдительным присмотром фельдшеров и «железной леди», носившей безобидное имя-отчество Марфа Аркадьевна. Если военные врачи-мужчины в его части были, как и многие люди подобной профессии, неисправимыми оптимистами с развитым чувством юмора с легкой примесью цинизма, то последняя резко отличалась от них и внешностью и характером. Марфа Аркадьевна в свои 40 лет была темноволосой, круглолицей, слегка полноватой женщиной, любившей свою профессию, но всеми силами скрывавшей это. Рано потеряв мужа, бывшего военным корреспондентом в «горячих точках», Марфа показала себя сильной личностью, способной не сломаться под ударами судьбы. Ударившись целиком в работу после личных потерь, она в коей мере сумела сохранить душевное равновесие и силы жить с грузом печальных воспоминаний. Это, безусловно, вызывало уважение среди коллег и простых солдат, в шутку прозвавших ее «матушкой Марфой». Последняя в сложных условиях, когда терялись здоровые мужики, могла сохранять хладнокровие и этим самым спасти не одного раненого бойца, заслужив их благодарность. Была и обратная, неприятная сторона, у «матушки», когда решительность и находчивость шла рука об руку с неженской грубоватостью и деспотизмом. Суровой «матери полка» ничего не стоило порой даже повысить голос на старших офицеров, которые покорно опускали головы, не смея возразить «железной леди». Лишь оба комбата могли разговаривать с Марфой Васильевной на равных. К другим же она относилась, как к «большим мальчикам», которым еще только предстоит стать настоящими мужчинами. С момента пустякового, на первый взгляд, ранения, когда Ставрыгин попал во владения «матушки Марфы», ему предстояло побыть в роли «большого мальчика» и выслушивать бесконечные ворчания фельдшерицы о глупых солдатах, забывших об осторожности. - На что, спрашивается, старались саперы, копавшие траншеи и валы, зачем сжигают свои нервные клетки подполковники Воронцов и Нестерович, а? – задавала Марфа Аркадьевна риторический вопрос при обходе своих пациентов. – Наверное, для того, чтобы разлетающиеся осколки от снарядов не застревали в чьих-то пустых головах… Эх, Василий… Василий… ладно твой товарищ оказался таким нерасторопным и любопытным, но ты-то какого рожна полез на насыпь? Успеется еще тебе получить заветную Золотую звезду Героя и без этой дурацкой бравады в твои годы… А теперь помолчи, мне нужно обработать твою лодыжку. Будет немного больно, так что потерпи, богатырь… Обойдя несколько десятков пациентов и оглашая воздух новой порцией причитаний и нравоучений, «матушка Марфа» занялась сержантом, который, как известно, схлопотал стрелу в бедро на бруствере. После того, как ее извлекли прошлым вечером, к удивлению всех очевидцев, она рассыпалась в сероватую древесную труху, а наконечник и вовсе растекся бесформенной иссиня-черной кляксой. По решению обоих комбатов, останки стрелы и еще несколько подобных экземпляров вместе со странной субстанцией были отправлены в герметичном контейнере на экспертизу глубоко в тыл. «Матушка Марфа» же, закончив осмотр Ставрыгина, в целом осталась удовлетворена его результатами: пациент физически был здоров, рана была совершенно неопасна и не грозила мужчине инвалидностью. Разве что, сержант вскоре после ранения, самую малость тронулся рассудком, впав в состояние полусна и бормоча что-то мало осмысленное, подобно лунатику. - Эх… Анатолий, а я считала тебя смышленым парнем, пока не услышала про твою игру в «героя» на валу, - изрекла очередную нотацию Марфа Аркадьевна. – Ну, зачем вот, тебе надо было вставать во весь рост и орать что-то во всю Ивановскую? Что изменилось бы, если это ты сделал бы у подножья насыпи? Мальчишки… мальчишки… и чем вы только думаете в такие моменты? Сержант вместо ответа, не открывая глаз, промычал что-то в полузабытьи. Фельдшерице показалось, что он кого-то звал по имени в дреме, но разобрать слова раненного было невозможно. Что-то не понравилось «матушке» в поведении пациента, поэтому она еще раз рассмотрела рану. Не обнаружив признаков воспаления или некроза, Марфа Аркадьевна проверила пульс и частоту сердцебиения, потом приложила ладонь ко лбу Ставрыгина. Нахмурившись, женщина окликнула медсестру. - Лидочка, будь добра принести и дать нашему сержанту жаропонижающее, - распорядилась фельдшерица. – Я пока заполню отчет и истории болезни, а позже приду и проверю. - Да, Марфа Аркадьевна, сейчас же все сделаю, - отозвалась миловидная белокурая медсестра, удаляясь в соседнюю палатку, где хранились медикаменты и перевязочные средства. Около часа после этого осмотра «матушка» провозилась с бумагами, не забывая заполнять форму и в цифровой копии на своем рабочем ноутбуке. За подобной рутинной работой время пролетело совершенно незаметно. Покончив с бумажной работой, фельдшерица вспомнила о своем намерении проверить наиболее «проблемных» пациентов и направилась в одну из палаток полевого лазарета. Бегло осмотрев 3-4 человек, как-то умудрившихся получить осколочные ранения в разные части тела и убедившись, что их состояние остается стабильным, понемногу успокоившаяся «матушка» направилась к кушетке, где лежал сержант. Еще не доходя до пациента на несколько метров, Марфа Аркадьевна приостановилась, услышав сдавленные стоны. Снова нахмурившись, фельдшерица осмотрела сержанта, после чего призвала медсестру Лиду и крепко отчитала ее. - Я же тебе сказала дать нашему больному жаропонижающее! – уставилась она на удивленную помощницу. – Ты хорошо проследила, чтобы он выпил капсулу и заснул? - Конечно, Марфа Аркадьевна, я его разбудила и дала лекарство, - пролепетала та. – Неужели не подействовало? Ничего… не понимаю. Как раз в этот момент Ставрыгин пошевелился и приподнял трясущиеся ладони к пологу палатки и громко простонал. - А… не уходи… Надюша… - метался в бреду больной. – Ты куда… я же обещал вернуться? - Батюшки, - ахнула Лидочка, увидев, как сержант, сжал зубы и странно изогнулся дугой, словно под гипнозом. - Вот ты как, значит, относишься к своим обязанностям! – выругалась «матушка Марфа». – Ничего поручить нельзя! Видишь, дело теперь дошло до лихорадки! - Но… вы и Денис Леонтьевич сказали же, что стрела не была отравлена? – растерянно произнесла девушка. - Доктор Рылеев сказал, что в ране отсутствуют следы токсинов и иных подобных веществ! – рявкнула на нее фельдшерица. – Про стрелу никто ничего такого не говорил, поэтому то, что от нее осталось, отправили на экспертизу в Волгоград! Не прошло и четверти часа, как обе перепуганные женщины примчались в командный пункт и доложили подполковнику Воронцову, что сержант Ставрыгин повредился умом и ведет себя во сне, словно кликуша. - Товарищ подполковник, может, уделите хотя бы минуту и поможете нам? - сказала Марфа Аркадьевна. – Он с такими темпами или себе навредит или остальных пациентов перебудит. Больной не слушает нас и совсем от рук отбился. Хоть ваш авторитет командира может на него повлиять… - Что вы от меня хотите? – настороженно спросил Воронцов. - Чтобы вы заглянули ненадолго в палату и повлияли как-нибудь на вашего подчиненного, - опустила голову фельдшерица. Немало удивленный самим фактом прибытия «железной леди» в качестве просящей, да еще и с таким испуганным видом, подполковник решил, что дело серьезное, и согласился ненадолго заглянуть в лазарет, благо, что идти было совсем недалеко. - Капитан Зорин, вы остаетесь за старшего, - коротко распорядился «Симург» прежде, чем покинуть командный пункт. – Доложите мне обо всем произошедшем за мое отсутствие, как только вернусь. - Слушаюсь, товарищ подполковник! - Давайте, пока есть время, посмотрим, - сказал «матушке Марфе» Воронцов, - что там с нашим Ставрыгиным. Сегодня какой-то день сюрпризов, будь он неладен… Едва «Симург» отодвинул полог палатки, как сразу понял, что дело здесь серьезное. Сразу шесть врачей и санитарок пытались успокоить пациента, который в сомнамбулическом состоянии пытался вырваться из их рук, что крича про некую «Наденьку». Встретившись взглядом с одним из раздраженных докторов, Олег Воронцов, сурово сдвинул брови, решительно двинувшись к кушетке больного. Врачи и медсестры при виде прибывшего «подкрепления» в лице Марфы Аркадьевны и самого комбата, расступились перед ними. - Сержант Ставрыгин, быстро отвечайте, что здесь происходит?! – негромким, но жестким и колючим голосом произнес «Симург». – По какому праву вы нарушаете дисциплину и мешаете фельдшерам выполнять свою работу?! Как ни удивительно, но голос командира магическим образом подействовал на буйного пациента. Сержант странно обмяк, упав на кушетку, а его рот приоткрылся, придав больному глуповатое выражение лица. - Н-надя вот-вот уйдет… - выдавил малоосмысленную фразу Ставрыгин. – Товарищ подполковник… мне нужна увольнительная… мне нужно срочно объясниться с ней, пока не поздно… - Какая еще «увольнительная», сержант?! – осадил его подполковник. – Вы в своем уме? Или вы забыли, где находитесь? - Прошу… дайте мне мой бронежилет! – завопил вдруг больной ни к селу, ни к городу. – Верните его – без него мне смерть! - Вы слышали, подполковник? – встревожено прошептала Марфа Аркадьевна. – Что я вам говорила? Он уже четверть часа орет и требует, чтобы ему дали экипировку? Скажите ему хоть что-нибудь… пожалуйста… Я уже не знаю, что еще можно здесь сделать. Не затыкать же ему рот кляпом? «Симург» внял ее просьбе и предпринял попытку урезонить сержанта, чтобы тот, наконец, успокоился, но все без толку. Ставрыгин вновь забился в конвульсиях, требуя бронежилет и постоянно зовя какую-то «Надю». - Ничего не поделаешь, - покачал головой Воронцов, - придется его отправлять в тыл. В таком виде в ближайшее время он в строй не вернется… - Но на это может уйти несколько суток! – возразила «матушка Марфа». – Что прикажете с ним делать до прибытия спецборта? Он же за это время превратит весь лазарет в палату для умалишенных! - Ну, так пусть принесут его любимую экипировку! – махнул рукой усталый и раздраженный Воронцов. – Я думаю, Марфа Аркадьевна, от этого вреда не будет – все-таки это не просьба принести ему личное оружие с полным боекомплектом, верно? - Это ведь ужасная антисанитария… - пробурчала фельдшерица, - грязь, пыль… кровь. Такого я не могу допустить в своем лазарете! В этот момент Ставрыгин опять изогнулся животом кверху и громко застонал, отчего «матушка» поспешила изменить свое решение. - Ладно… пусть принесут и сложат на отдельный стул его бронежилет в виде исключения…******
Анатолию Ставрыгину снились дивные сны. Рана давно уже не болела, напротив, от нее расходился приятный холодок, словно от эфирного масла, и приятное чувство истомы. Но главное, к нему вернулась девушка, которая не дождалась его возвращения со срочной службы и закрутила романсы с другим парнем, который, как считал Толя, был недостоин ее внимания. Помнится, несколько лет назад он так разозлился на весь белый свет, что это позже повлияло на его решение уйти на контрактную службу. Тогда он сгоряча чуть не возненавидел всех женщин на свете, проклиная их вероломство и ветреность. На несколько лет он топил огонь своей злобы, посвятив себя целиком военной службе. Не ведая подлинных побудительных мотивов подающего надежды контрактника, его тогдашнее командование рекомендовало исполнительного и ответственного солдата в качестве кандидатуры для зачисления на курсы специальной боевой подготовки. Позже Анатолий сдал все необходимые тесты и экзамены с отличием и был зачислен в подразделения спецназа ССО, как хорошо отличившийся боец со своим «внутренним стержнем». Затем он прошел со своим батальоном через Ближний Восток и некоторые другие горячие точки, проявив себя в экстренных ситуациях как надежная «машина убийства» всевозможных боевиков и террористов. Никаких нареканий образцовая служба молодого сержанта у начальства не вызывала и его комбат, справедливо оценив заслуги исполнительного подчиненного, уже представлял его к награде. И вот… произошло чудо. Здесь, на полях сражений в Средней Азии. К нему вернулась Надя, осознав всю глубину своей неправоты перед ним, попросив прощения. Да и как не вернуться к нему, бравому и подтянутому военному? - Толечка, какая же была я дурой… - орошала слезами его грудь прежняя возлюбленная, уронив на него свои вьющиеся черные волосы. – Теперь я готова быть с тобой всегда… и в жизни, и в смерти… Загорелая огрубевшая ладонь растерянно потрепала девушку за ее растрепанные волосы. - Ну… полноте тебе причитать, Надюша… - примирительным тоном произнес сержант. – За то время, которое я провел на Востоке, я извлек только одно: все эти житейские мелочные обиды перед лицом смерти – сплошная ерунда… Но все же я рад, что ты решила меня навестить. Честное слово, спасибо тебе… - К-какой же ты… - пролепетала покрасневшая девушка с припухшим лицом от слез, - благородный… Я и правда… недостойна тебя… Пожалуй, мне лучше… уйти… - Нет! Надя… погоди, ты неправильно поняла! – испугался не на шутку Ставрыгин. – Было да сплыло. Я больше на тебя не сержусь. Но все же… как там этот твой… Эдик? Имя неизвестного мужчины сержант словно выплюнул, явно питая к нему сильную неприязнь и даже презрение. - Он… сгорел, когда напился и подпалил сауну… - виновато опустила голову Надя. – В огне было уничтожено все… Мы не успели покинуть опасное место… - Погоди… что значит «мы»? Ты шутишь… ты же не могла… - Это не шутки, - понурым тоном сказала Надя, - в сплошном дыму легко потерять сознание, после чего у тебя практически нет шансов… - Ты и правда шутишь… Не надо так говорить! – испугался в этот раз Анатолий за ее душевное здоровье. – Ты не могла покинуть меня, ведь ты же здесь, передо мной! - Но это так, - грустно произнесла девушка, - мы не можем больше встретиться на земле живых. - Прошу, не покидай меня! – простонал сержант, не понимая уже, сон это или реальность. – Ты же только что обещала мне? К его неожиданности фантом вдруг легко улыбнулась. - Если хочешь, то я всегда буду рядом с тобой, милый, - услышал Ставрыгин ее шепот. – Где бы ты ни был, я буду все время при тебе… Протяни сюда руки. Давай, смелее… Осторожно двигая левой рукой, Анатолий к удивлению нащупал… свой бронежилет «Редут-М» со снятыми дополнительными элементами. Не понимая, как он здесь оказался, сержант любовно погладил скрытые под камуфляжной оболочкой стальные бронепластины. Многие его сослуживцы еще на Ближнем Востоке подшучивали на тему того, как он старательно ухаживал и разбирал, чистил бронежилет, дабы он всегда выглядел как новенький. Ему не было дела до глупых подколок остальных, когда те сравнивали его экипировку с его женой. Ставрыгин знал цену хорошему бронежилету, который как-никак много раз спасал ему жизнь. Для бывалого контрактника его экипировка как боевая подруга: и близка к телу и всегда готова прийти на выручку, уберечь своего хозяина. - Давай, - услышал он нежный голосок слева, - надень меня поскорее… Ну же, быстрее… - Ладно… - крякнул Анатолий, неловко приподнимаясь на локтях с кушетки, нет… уже с подстриженной травы. Перед глазами сержанта закрутился безумный калейдоскоп картин: вот дембель со срочной службы… вот первый день возвращения домой… вот первый шок от известия, что его девушка бросила и ушла к другому, не дождавшись возвращения и из армии… А вот уже и Синай, Большой Сирт, жаркий Левант, крики сотен фанатиков под свист пуль, треск пулеметов и взрыв машин со смертниками с реющими угольно-черными знаменами, напоминающими «Веселого Роджера». Пока Анатолий был в своей экипировке, он чувствовал себя увереннее, ощущал себя настоящим гигантищем, заговоренным от вражьей пули и шального осколка. И над всем этим парил гигантский улыбающийся фантом полупрозрачной Наденьки, радостно протягивающей к нему руки… - Боже… какая же ты… потрясающая, - произнес Ставрыгин. Как-то само собой получилось, что руки застегнули и затянули ремни. Теперь экипировка была вновь на хозяине, плотно облегая его драгоценное тело. Запоздалая мысль пришла в затуманенную голову Анатолия, что он был практически раздет в этот момент. Сержант только махнул рукой. Главное, что к нему вернулась его Надя. А вот и она прильнула к его торсу, почему-то полностью обнаженная. - Милый… хозяин… - шептал вкрадчивый женский голос. – Ты всегда так заботился обо мне. Теперь настала моя очередь сделать тебя счастливым. - Надюша, ты ли это? – произнес Анатолий, ласково потрепав спутавшиеся темные волосы. – Ты только похорошела за прошедшие годы… - Я всегда была и буду с тобой, хозяин. Вместе и навсегда… - повторил приятный его уху голос. – Я – это она, а она – это я. Никто нас больше не сможет разлучить… Станем же, как прежде, одним целым! Ставрыгин протяжно простонал, ощутив, как к его оголенному торсу прислонились две большие груди с затвердевающими «вишенками», а нежные и заботливые руки, дразнящие его давно заснувшие инстинкты. Нечто горячее и мокрое припало к его губам, покрывая глубоким поцелуем. Казалось, что в этот момент он оказался в теплом и мокром «пузыре», плотно охватившем тело мужчины и тысячи незримых упругих нитей приятно щекотали и будоражили его кожу. Сержант и понятия не имел, сколько прошло времени между мгновениями первого и последнего оргазма, но он точно знал, что чувствует себя намного лучше и к нему постепенно возвращаются силы. - А теперь… идем, милый… - прошептала Надежда. – Нам предстоит еще много дел. Словно в тумане Анатолий поднялся с кушетки. Непонятным образом вся экипировка вновь была на нем, хотя вроде бы он секунду назад проводил время с женщиной. Ноги сами собой вынесли сержанта наружу. В лицо сержанту сразу дохнул свежий ветер. И тут, словно сквозь разорванную завесу до его ушей и носа долетели отголоски чьих-то криков, треска пулеметов, грохот взрывов вместе с неприятным запахом гари и паленой плоти…******
Хладные костяки лениво и безучастно перебирали по сухой глинистой почве с редкой и тощей травой. Сотни скелетов и посеревших тушек зомби неумолимо сокращали расстояние между собой и полосой укреплений, за которыми засела большая группа вооруженных людей, заинтересовавших командующую Усунзианну и даже лично Друэллу. С одной стороны, факт разгрома двух крупных соединений монстродев, двадцать семь и сорок сотен, соответственно, не мог не остаться без ответа. С другой стороны, такие опытные и хорошо вооруженные части не могли не охранять нечто важное для землян. Ходили слухи, этим заинтересовалась не кто иная, как Промештейн. Кроме того, госпожу Усунзианну откровенно злил тот факт, что окружение здешнего человеческого города слишком затянулось. Нужно поскорее убрать кучку назойливых людей, мешавших замкнуть кольцо блокады с запада. В конце концов, по словам уцелевших вернувшихся с поля боя воительниц их было не больше, чем несколько сотен! Исембриль, которой было поручено возглавить войско из семи тысяч неумерших, должна была либо пленить бело-сине-красных упрямцев, либо, если это невозможно, убрать их с дороги. Первое было предпочтительнее для лилим, которая еще несколько месяцев назад распорядилась отбирать среди военнопленных наиболее крепких мужчин, которые ценились среди многих воинственных мамоно, тех же дракониц и саламандр. Подобный союз мог обеспечить процветание роду драконов и повысить лояльность их кланов Повелительнице монстров. В крайнем же случае, их придется уничтожить, если они и дальше будут представлять угрозу ее воительницам. Последняя мысль, однако, вгоняла принцессу в депрессивное и подавленное состояние и до последнего момента она надеялась на радостные известия от Исембриль. Последняя была одной из лучших полководцев, выручавшая на разных сложных участках благодаря ее некромантам и способностям драколича. - Госпожа, мы приблизились к Черте, - обратилась к Исембриль командор безголовых рыцарей. – Каковы будут ваши дальнейшие распоряжения? Под «чертой» она имела в виду границу, за которой начиналась «мертвая зона», куда гарантированно недолетали ни вражеские мины, ни ракеты из ПТРК. Методом проб и ошибок первых двух неудачных штурмов были определены примерные контуры этой самой «черты». - Этой проблемой займутся наши некроманты, - полминуты спустя неторопливо произнесла драколич. – Твои рыцари, Зорфина, пусть ждут моего сигнала. До него вы не должны ничего предпринимать. - Как прикажете, госпожа, - произнесла голова Зорфины, зажатая в левой подмышке дуллахана. Зомби-возничий натянула покрепче поводья и не знающие устали лошади-скелеты ускорили бег колесницы, на которой разъезжала Исембриль. Тем временем сквозь плотные ряды гулей и скелетов к борту квадриги пробилась невысокая пепельноволосая девушка-лич с длинным узловатым посохом и малахитовым набалдашником. - Вы хотели меня видеть, госпожа Исембриль? – обратилась к ней чародейка. - Да, как ты уже заметила, мы приближаемся к Черте, - кивнула драколич. Помедлив, полководец армии нежити продолжала, - Я хочу, чтобы ты и остальные некроманты на какое-то время ослабили или воспрепятствовали огнебросам и «стальным смертям» людей. Вы должны выиграть для остальных воинов необходимое время, скажем, семь-восемь минут как минимум. - Поняла вашу мысль, Восставшая во славе, - склонила перед ней голову лич. – У магов уже продумана идея, как сократить возможные потери прежде, чем пехота доберется до рва и вала. - Так начинайте тогда прямо сейчас, - распорядилась драколич, небрежно махнув правой ладонью. – Мы уже достаточно близко подобрались к их укреплениям. Действуйте, как посчитаете наилучшим – я полагаюсь на вас. Чародейка удалилась, чтобы передать приказ Исембриль другим личам и некромантам, прикрепленным к армии нежити. И прежде, чем авангард скелетов, зомби и гулей переступил пределы «мертвой зоны», группа из тридцати магов сплели колдовскую завесу в виде густого, почти непроницаемого тумана. Спустя непродолжительное время на глазах изумленных контрактников из батальонов ССО, защищавших подступы к Жосалы, из протекавшей неподалеку Сырдарьи поднялось громадное облако белого пара, которое медленно начало дрейфовать в сторону укрепленных позиций землян. Высота этого облака была такова, что спокойно могла скрыть в себе трехэтажный дом, а ширина расползания тумана от речной поймы быстро достигла нескольких километров. Не прошло и пяти минут, как туман полностью накрыл позиции бойцов Воронцова и Нестеровича так, что человек переставал что-либо различать за пределами десяти шагов. Как-то сразу стало непривычно сыро и прохладно, хотя еще в обед стояла жара в +26ºС. Стоявшие на позициях стрелки, пулеметчики, дозорные непроизвольно начали поеживаться и переминаться с ноги на ногу, пытаясь согреться в движении. Почти все металлические предметы и детали на личном оружии покрылись влажным конденсатом, притом, что воздух до этого был сухим. Нечего говорить, насколько сильное впечатление произвела эта необъяснимая с точки зрения здравого смысла перемена погодных условий. - Глядите-ка: что за мгла! Ни зги не видно! – негромко перешептывались бойцы между собой. Почему-то окружающая обстановка располагала не повышать голос и говорить исключительно тихо. – Брр… ну и холодрыща! Разве такое в этих местах бывает? - Заметили, что с появлением этого тумана остальные звуки как будто бы умерли? – обратил внимание один из контрактников, оборонявших участок рядом с железной дорогой. – Мне с каждой минутой все меньше нравится происходящая херня… - Кстати, а почему эта хмарь так быстро расползлась по округе, когда здесь не чувствуется ни малейшего ветерка? – удивленным тоном задал вопрос один из пулеметчиков. - Как бы этой оказией не воспользовались наши «заклятые друзья», - мрачно пошутил один из сержантов. - Да это вряд ли, - возразил другой, - они бы обнаружились в тепловизорах при достаточном приближении к нам… В этот момент воздух словно взорвался от громкого сигнала боевой тревоги, а вверх взметнулись сигнальные ракеты. Всполошившиеся контрактники тут же бросились к своим позициям, снимая оружие с предохранителей, и вовремя. Как оказалось, возвращавшиеся из разведывательного полета «Форпосты» сквозь сплошное «молоко» от окутавшего землю тумана, все же сумели засечь признаки какого-то движения. Внизу, в толще облачного покрова ненадолго образовалась пара прорех, позволивших различить у земли движение чьих-то размазанных силуэтов, медленно, но неуклонно приближавшихся к укреплениям землян. Не растерявшиеся подполковники Воронцов и Нестерович отдали приказ минометным расчетам бить по широким площадям. Все еще не понимая природу возникновения погодной аномалии, многие из землян уже начали догадываться, что между ней и очередной атакой «пришельцев» есть прямая связь. В следующую минуту где-то за рвом послышались звуки от взрывов, и на мгновение молочно-белый туман принял золотистый оттенок. Это были зомби и скелеты из первых рядов, напоровшиеся на противопехотные мины, поставленные накануне саперами на опасных участках перед рвом. В ответ из тумана со всех сторон… заиграли сотни свирелей, забили в барабаны невидимые музыканты из мертвого оркестра мертвой армии. Мгла скрыла от людских глаз скелетов, лупивших берцовыми костями по барабанам, и зомби дувших в костяные горны, что придало окружающей атмосфере еще большую мрачность. Подполковник Воронцов увидел, что его подчиненные стали заметно нервничать под таким психологическим давлением и понял, что настала самая пора для активных действий. Он приблизил к устам рацию и передал приказ. - Говорит «Симург»: всем командирам расчетов произвести навесной огонь по координатам 45.426273, 64.187170 и 45.450239, 64.214892, разброс двести метров… - Вас поняли, говорят посты «Колаксай», «Яксарт», «Феродамант», «Ариант», «Иданфирс», «Харасп», «Скилур»: координаты приняты, выполняем навесной обстрел с разбросом на двести метров… Минометные расчеты дружно изрыгнули фугасно-осколочные снаряды, которые вслепую угодили сквозь мглу в медлительных мертвецов. Вновь в толще тумана на несколько секунд вспыхнули зарницей бледно-оранжевые огни, сквозь которые впервые показались размытые темные силуэты, сгинувшие в пламени. Второй залп по соседним участкам привел к тому, что в середине порядков наступавших 70 сотен мертвецов образовалось несколько крупных прорех, усеянных костями и ошметками мертвой плоти. Несмотря на это, зомби и даже гули, которые все же имели какие-никакие эмоции, продолжали наступление, как будто на их глазах показали праздничный фейерверк, а не случился минометный обстрел. Тем более это нисколько не взволновало личей, равнодушно взмахнувших посохами, создавая в указанных ими местах нечестивую ауру, заставившую вновь пошевелиться поверженные костяки. Прошла всего пара минут, и восстановившиеся по воле личей скелеты и ожившие кадавры опять, как ни в чем не бывало, продолжали свою мерную поступь, упрямо сокращая расстояние до переднего рубежа обороны землян. И в тот момент, когда заходящее солнце на западе бросило в спины бойцов ССО прощальный медно-красный луч, скрывшись за горизонтом, из молочной завесы на гребне бруствера показались первые неуклюже ковылявшие силуэты мамоно-нежити, громко шлепавшей по земле мокрыми ногами. Еще минуту назад контрактники, уверенные в том, что ближайшие враги были накрыты минами и осколками, благополучно сгинув во взрывах, теперь с некоторой оторопью взирали на мертвяков, неведомым образом преодолевших ров и вскарабкавшихся на бруствер. Один из немногих, кто не потерял голову в этой ситуации, оказался младший лейтенант Бирнбаум. Сначала он сделал очередь по нескольким зомби из своего «Грача». К его немалому изумлению, черные силуэты продолжали спуск по внутренней части бруствера, несмотря на попадание всех шести выстрелов из пистолета. Угодившие в тела зомби пули благополучно застряли в мертвой плоти, лишь слегка пошатнув их. Бирнбаум, понимая, что у него не осталось времени на раздумья, начал озираться по сторонам, пока его взгляд не упал на побелевшего от ужаса контрактника Тактарова. - Дай их мне сюда, живо! – выхватил лейтенант у оцепеневшего подчиненного связку противопехотных гранат РГО. – Да не стой же ты столбом, мать твою! Вырвав из рук солдата оливково-серые шары, Бирнбаум без лишних раздумий перебросил их через бруствер. Последовавший через три секунды взрыв, как и рассчитывал он, снес с гребня вала практически всех зомби, а от множества разлетающихся осколков бывших за бруствером бойцов защитила земляная насыпь. - Видели?! – рявкнул на подчиненных лейтенант. – Вот так это делается! Что застыли, орлы?! Разнесите их к чертям, пока они не подобрались слишком близко! Сбросив с себя оцепенение, застрочили из «Печенегов» стрелки и солдаты из пулеметных гнезд, а их товарищи по оружию стали забрасывать за внешнюю сторону бруствера осколочные гранаты. И хотя пули не причиняли вреда нежити, но они задерживали их продвижение, а добивали зомби и подоспевших гулей упавшие в ров и за его пределы «лимонки». В сгущающихся сумерках под порывами ветра, создававшего прорехи в тумане, закипела третья по счету битва за бруствер и оба люнета. В течение целого часа мертвецы подобно накатывавшим волнам прилива с завидным упорством поднимались с земли по воле некромантов и снова шли на приступ под дождем падающих мин и осколков. Время от времени небольшие кучки гулей и скелетов с кривыми ятаганами умудрялись прорываться на внутреннюю сторону вала и, под предводительством безголовых рыцарей с огромными двуручными клейморами, пытались связать защитников ближним боем. В эти редкие минуты тут и там над валом разносилось эхо от выстрелов из штатных «Грачей» и офицерских Glock 17, пересыпаемые отборной руганью хорохорившихся контрактников, занервничавших при виде то и дело поднимавшихся с земли только что «поверженных» зомби. - На помощь! – закричал один из пулеметчиков, к которому сиганула на плечи откуда-то сверху вертлявая и когтистая девушка-гуль, повалившая контрактника на сырую землю. - Получай… сука! – прохрипел другой солдат, с размаху раздробивший висок нападавшей прикладом своего автомат. – На-а… сожри, курва-мать! Послышался треск очереди, прикончивший оглушенного гуля. В нескольких метрах от пулеметного гнезда обезумевшие солдаты от адреналина, ударившего им в голову, дробили черепа упавших на землю скелетов. Перед тем, как «умереть» в очередной раз, костяки легко ранили ятаганами некоторых из защитников открытые и незащищенные части тела. На отдалении грохнул взрыв от снаряда из подствольного гранатомета, отправившего в короткий полет в ров только что взобравшегося на вал дуллахана. - Огонь! – скомандовали командиры минометных расчетов в этот самый момент. Десятки расчетов извергли очередную порцию мин, которые затем обрушились огненным ливнем на порядки наступавших мертвецов и гулей, производя в их рядах огромные опустошения. Тут, впервые за весь бой случилось нечто неожиданное и неприятное – несколько увлекшихся плетением чар некромантов зазевались и не успели укрыться от взрывов и разлетавшихся осколков. На глазах у Исембриль и не поверивших в случившееся остальных чародеек, несколько девушек-некромантов остались лежать недвижными на земле. Еще большее было в этот момент непонимание у землян, на глазах у которых часть наступавших зомби и скелетов, вдруг сама собой внезапно «умерла» и более не восставала. Зато драколич все прекрасно поняла, что настал решающий момент, когда инициатива могла быть перехвачена бело-сине-красными упрямцами. Охваченная холодной яростью, полководец мертвого войска, широко расправила свои крылья. - Похоже, настал момент для моего вмешательства… - громко прошептала Исембриль. – Пусть же они познают силу Бессмертного матриарха! Совершив мощный толчок обеими ногами от колесницы, драколич взмыла над полем битвы, напоминавшем теперь грязную кухню, на которой взорвалась кастрюля манной каши. Под воздействием ветра и многочисленных взрывов прежняя сплошная пелена тумана распалась на множество грязно-серых клочков, перепачкавших земную поверхность. Громадная тень с кожистыми крыльями стремительно пронеслась вдоль бруствера в сторону реки. Драколич, накопив в себе ману в виде некроэнергии, обрушила вниз потоки Силы, придя на помощь сражавшимся внизу скелетам и дуллаханам. - Ааа!! – послышались со всех сторон крики падавших землян после того, как с небес на них обрушились мощные потоки кислотно-зеленого дыма или пара. Наиболее невезучие из солдат, угодившие в эпицентр мощного магического ливня, рухнули на землю и забились, словно эпилептики, выпучив глаза и пуская изо рта пену. - О-ох! – простонал один из них, чувствуя стремительно нарастающий прилив возбуждения. – Не-е-ет! – протянул он, ощутив мощную и противоестественную эрекцию, после которой потерял сознание. Все это видевший со своего командного пункта подполковник Воронцов впервые за долгое время испугался за своих людей и всю судьбу поставленной перед ним миссии. Чувствуя, что все повисло на волоске над пропастью, он схватился за рацию и, настроившись на нужную частоту, попытался связаться с тыловой базой. - Это аэродром «Крайний»?! – проорал он в рацию. – Говорит «Симург»: у нас чрезвычайно сложная ситуация… запрашиваю срочной воздушной поддержки! …Да! Вы правильно меня поняли! Прошу задействовать экстренный код «Вимана»… Дорога каждая минута! - Поберегитесь, товарищ подполковник! – закричал вдруг не своим голосом бросившийся к нему на выручку Роман Драгомиров. - Что… - резко обернулся назад Воронцов, увидев боковым зрением замахивающегося на него ручным пулеметом одного из контрактников в полной экипировке, каким-то образом прокравшегося в командный пункт. - Не буде-ет… кро-ви… - произнес изменившимся хриплым голосом сержант Ставрыгин, уставившись на него помутневшими красноватыми глазами из-под каски. – Доволь-но… смертей… Не успевший толком ничего сообразить «Симург» вдруг почувствовал тяжелый удар прикладом, обрушившийся ему на голову, после которого он провалился во мрак.******
Марфа Аркадьевна, как и большинство медсестер и фельдшеров, находились в момент последней атаки в одной из палаток лазарета, совершая последний осмотр своих пациентов. В последние несколько часов «матушка» пребывала в состоянии непонятной тревоги при виде странного поведения своих «подопечных». Практически все они получили пустяковые раны, и при осмотре не было выявлено предпосылок для какого-либо ухудшения их состояния. Тем не менее, молодые, здоровые и полные сил мужчины, пролежав сутки, впадали в странное оцепенение с апатией, и вяло реагировали на внешние раздражители. На вопросы о самочувствии подобные пациенты отвечали с большим запозданием и часто невпопад, будучи погруженными глубоко в себя. Дошло до того, что некоторых «раненых орлов» медсестрам пришлось кормить с ложечки. В другой бы ситуации это выглядело бы мило и забавно, когда здоровый бугай открывает рот в ожидании кормления, словно годовалый ребенок, однако здесь в подобных масштабах это зрелище, скорее пугало и вгоняло в ступор. Однако подлинный шок поджидал «железную леди», когда та обнаружила пустую кушетку, где еще полчаса назад мирно дремал сержант Ставрыгин. Вместе с больным пропала и его амуниция, сложенная рядом на складной стульчик по распоряжению подполковника Воронцова. Не помня себя от гнева, Марфа Аркадьевна стала набрасываться на остальной медицинский персонал и кричать на них, яростно тыча пальцев в сторону пустой койки. - Где наш больной?! – сотрясала воздух фельдшерица на всю палатку. – Почему никто не мог проследить за ним? Он еще должен был пролежать здесь сутки, прежде чем его отвезли бы на аэродром! - Н-не знаем… Марфа Аркадьевна… - дрожащим голосом отвечали растерянные девушки из медперсонала… - простите нас… Не мог ли он отлучиться наружу… по нужде? - Дуры! – взорвалась фельдшерица, бросаясь к выходу. – Не в бронежилете же?! В этот момент раздался страшный скрип и треск, заставивший «матушку» остановиться и обернуться в сторону неприятного звука. Неизвестно откуда сверху обрушились потоки ядовито-зеленой дымки, разорвав наружный брезент и роняя опорные конструкции. Некоторые пациенты, не открывая глаза, отчего-то блаженно застонали, тогда как медсестры, охваченные ужасом, громко завизжали, метаясь в разные стороны в стремлении вырваться из западни. - Что происхо… - невольно вырвалось из уст Марфы Аркадьевны при виде этой апокалипсической картины паникующих людей и обрушивающихся палаток. – Ой, мамочки… Белокурая Лидочка, одна из первых угодила под мощный изумрудный «водопад», ахнула и, упав, схватилась за живот и забилась в судорогах, словно умирающая. Охваченная сверхъестественным страхом впервые за всю жизнь Марфа Аркадьевна потеряла дар речи и испуганно прикрыла рот обеими ладонями при виде, как одна за другой девушки из медперсонала падали и под воздействием низвергавшегося сверху зеленого пара дергались, меняясь на глазах. Лида, успевшая сдавлено крикнуть: «На помощь!», вдруг умолкла, не прекращая, однако, странно извиваться, словно проглотила ведро живых угрей. Глаза симпатичной девушки полезли на лоб, а из ее ротика на алых губах выступила белая пена. Послышался треск разрываемой ткани медицинского халата, и обнаженные участки ее розоватой кожи поплыли, словно нагретый воск. Белые тапочки на ногах лопнули и из чистых носочков показались длинные желтоватые когти, точно как у медведя гризли. Точно такие же когти начали стремительно вытягиваться на пухлых ладошках Лиды. Розоватая кожа начала приобретать сначала матово-желтый оттенок, пока не покрылась подобием золотистого «загара», напоминая теперь старый пергамент. Марфа Аркадьевна вскрикнула не своим голосом, когда увидела желтые, как у кошки глаза новой Лиды и подросшие клыки, кончики которых показались из-под губ. Фельдшерица неловко оступилась и больно ударилась копчиком о тканевую поверхность внутри разгромленной палатки. Женщина, превозмогая боль, спешно начала пятиться задом наперед подальше от обращенных медсестер, которые медленно подымались с пола, роняя остатки одежды со своего нового тела и окидывая окружающую обстановку алчущими, полными вожделения взглядами. В это самый момент остатки палатки обрушились, и на фельдшерицу упала упругая ткань брезента. Отчаянно барахтаясь, через несколько минут Марфе Аркадьевне все-таки удалось выбраться из этой западни. Первый же брошенный взгляд в сторону вырвал из уст женщины очередной истошный крик. - Нет! – вытаращила глаза она при виде бывших медсестер запрыгнувших на бывших пациентов, которые с предвкушающим урчанием разрезали когтями мешавшую им одежду, и с нетерпением насаживались на давно уже затвердевшие «инструменты» их первых партнеров. - Хрр… мня-а… - издала победный рык бестия, бывшая когда-то Лидочкой, изо всех сил двигавшая бедрами, - отдай мне… все… Я хочу тебя… Алексашенька! - А-а! Ши-ы-ы…карно-о! – простонал «раненый» солдат, инстинктивно хватая свою партнершу-монстродеву за колыхающиеся груди. - Нет… - повторила уже намного тише фельдшерица, у которой только что на глазах мир перевернулся. В следующую секунду сверху обрушились новые потоки ядовито-зеленого дыма, подействовавшие на спаривающихся экс-пациентов и «новорожденных» мамоно как афродизиак. Над сплетающимися в экстазе телами промелькнула здоровенная крылатая тень, чем-то напомнившая «матушке» на миг мультяшного Бэтмена. - Ах… стойте! – закричала Марфа Аркадьевна, инстинктивно загораживаясь правой рукой от расползающегося во все стороны изумрудного облачка. Она попыталась отползти подальше от края этой газообразной субстанции, опасаясь соприкосновения с ней, но тут с фельдшерицей сыграли недобрую шутку завалы из ткани и упавших подпорок палатки. Ядовито-зеленая дымка настигла ее и накрыла с головой в тот момент, когда ноги «железной леди» запутались в складках брезента. - Не-ет! Не надо! – в отчаянии закричала женщина, прежде чем упасть и забиться в конвульсиях. Ее тело немедленно охватил жар, а кожа начала словно плавиться. Тянущая и ломающая боль пульсировала по всем конечностям по нарастающей, затем начала затухать, сменившись волнами зудящего возбуждения. С каждой минутой сознание мутнело и в голову мощным тараном стучали из паховой области ощущения жажды мужчины, неведомые ей со времен окончания супружеской жизни. Какое-то время женщина пыталась бороться с этим, пока ее разум не сорвало и не снесло прочь мощным потоком желания физической близости. Фельдшерица тихо стонала, чувствуя, как ее прежнее тело сменяется на новое, более совершенное, обрастая демонической плотью. Чем дальше это происходило, тем сильнее становилось это извращенное чувство ликования и безграничных горизонтов, открывшихся перед ней после перехода невидимой грани между миром слабых и хрупких смертных и миром монстров, которого она до этого по глупости и наивности прежде боялась. Теперь перед ней стоял образ ее погибшего на войне мужа, образ которого она будет искать в живущих на Земле мужчинах, пока не найдет того единственного, кто будет нести в себе Его отпечаток. Постепенно дыхание выровнялось и последняя волна судорог, смешанная с эйфорией пошла на спад. Новая Марфа с некоторой неловкостью приподнялась на когтистых руках с пола, роняя с себя обрывки старой одежды. Бывшая фельдшерица широко улыбнулась, обнажив подросшие зубы. Она была уже вполне готова, чтобы принять в себя своего первого мужчину после перерождения. Ее намокающая промежность призывающе зудела, требуя погасить нешуточный пожар страсти драгоценной белой жидкостью. Сделав несколько шагов нетвердой, пошатывающейся походкой, женщина приблизилась к ближайшей незанятой кушетке со столь желанным мужчиной. Призывающе урча и воркуя, она на миг остановилась напротив легкораненого солдата, в нетерпении покачивая бедрами. - Бедняга… - пробормотала она слегка изменившимся бархатистым голосом. – Ты так страдал без женского тепла и ласки… - У-умфх… - неопределенно промычал «больной», узрев нависшие над кончиком его носа покачивающееся женские груди. - Твой член… - произнесла монстродева, стаскивая с мужчины брюки, - так страдает… Не бойся, я пришла, чтобы исцелить тебя… В конце концов, пока ты мой пациент… тебе не придется страдать от недугов… Последнее, что успел почувствовать обалдевший от такой халявы «больной» прежде, чем его сознание растворилось в потоке удовольствий, это мелькнувшая черная тень прыгнувшей на него мамоно и плотные объятия сильного, упругого и холодного тела, с которым ему предстояло познать множество новых чувств, недоступных в том мире, что он прежде знал.******
…Голова гудела и раскалывалась от ноющей боли. Темнота, долгое время застилавшая сознание, наконец, распалась и сквозь приоткрытые веки показался полупрозрачный полог верхней части палатки, подсвеченного скользящими солнечными лучами. Мужчина в песочно-охристой форме лет сорока пяти с белой повязкой вокруг лба тяжело простонал, принявшись ощупывать голову руками, еще толком не сообразив, как он здесь оказался. - …Товарищ подполковник… слава Богу… - донеслось до его ушей, - какая радость, что вы пришли в себя. - Старшина Бутовец, отправляйтесь к капитану Зорину и полковнику Валиханову. Доложите им обоим, что товарищ Воронцов пришел в себя, - послышался голос лейтенанта Драгомирова. – Выполняйте! - Есть! – коротко откликнулся тот. На секунду приподнялся полог палатки, впустив сюда немного наружного света, после чего внутри опять воцарился полумрак. К этому времени подполковник окончательно стряхнул с себя остатки сонливости и даже приподнялся с кушетки. - Осторожнее, товарищ подполковник, - предостерег его Драгомиров, - у вас было серьезное сотрясение мозга. Этот негодяй основательно вас приложил прикладом… Черт подери, если бы я только успел… - Отставить эти причитания, лейтенант! – отмахнулся Воронцов, присаживаясь на кушетку, спустив ноги на пол. – Я еще не настолько стар и изнежен, чтобы от такого удара валяться сутками, словно кисейная барышня и пускать слюни. Лучше скажите, сколько я пролежал в отключке? - В том-то и дело, товарищ подполковник… - неловко замялся лейтенант, - что вы пролежали почти сутки. Должен признаться, поначалу вы напугали всех нас. Позже вас осмотрел майор Ярыгин… с его навыками оказания первой помощи он быстро определил сотрясение мозга и сказал, что ваше состояние не внушает опасений и прописал сутки покоя. - Ярыгин… почему не Лазицкий и остальные фельдшеры? – удивился «Симург». - Тут такая история, товарищ подполковник, - промедлив, сказал Драгомиров. – В ходе предпоследнего столкновения… с этими с ходячими полутрупами, мы потеряли почти весь медперсонал, когда случилась атака с воздуха. - Постойте… докладывайте по порядку, только не так быстро, а то у меня еще слегка голова кружится… - прервал его «Симург». – Что за «предпоследняя атака»? Неужели, пока я отрубился, произошло еще одно нападение? - Да, вчера, пятого сентября, примерно без двадцати три, пришельцы организовали еще одну атаку на наши позиции. Мы с товарищем Зориным приняли на себя командование на правом берегу, а общее руководство обороной осталось за подполковником Нестеровичем… Роман Драгомиров коротко пересказал подполковнику Воронцову основные события, случившиеся за время его временной недееспособности. Сухим и скуповатым на эмоции языком военного он поведал об итоге битвы с мертвецами и четвертой волне атаки, организованной противником. После того, как ни с того ни с сего тронувшийся умом сержант Ставрыгин выбрался из лазарета, напал на часового, охранявшего склад с контейнерами от боеприпасов, вырубил его и отобрал оружие, он направился в сторону полевого командного пункта, где и обнаружил только что вышедшего подполковника Воронцова, вызывавшего воздушное подкрепление. В последнюю секунду Ставрыгин по счастливой случайности попал в поле зрения Драгомирова, который попытался предостеречь комбата от опасности, но опоздал всего на мгновение. Сержант, подкравшись сзади, крепко огрел прикладом автомата командира по затылку, но, снова к счастью, удар пришелся по касательной, и часть его смягчила кепи, надетая на голову. - Мы тогда в первый момент были напуганы и растеряны, товарищ подполковник, - пояснил Драгомиров. – Многие решили, что вы пали жертвой безумия или предательства. К большой удаче, все обошлось. Однако Анатолия Ставрыгина пришлось… ликвидировать на месте. Возможно, нам следовало его связать и допросить, но в полной экипировке и с оружием в руках он был слишком опасен и мог натворить много бед. Мы не знали, что творилось в голове этого безумца… Нам не оставалось ничего, кроме как открыть огонь на поражение… Это целиком и полностью моя вина, подполковник… - Оставьте это, Драгомиров, позже разберемся… - предостерегающе поднял руку все еще вялый Воронцов. – Что сталось лазаретом? И как вообще завершилось сражение? - Сражение, как вы могли уже догадаться, товарищ подполковник, завершилось нашей победой, но не без потерь… - мрачным тоном изрек лейтенант. – И да, ваш сигнал все-таки был услышан. Звено Ми-8 успело очень вовремя с аэродрома и с его помощью удалось отбить эту атаку. Сначала удалось сбить эту летающую бестию над нашими позициями и остановить… кхм… химическую атаку. После этого, собственно, противник потерял инициативу, отступил от бруствера и около реки. С флангов атаковали БТР и «Тигры» с ПТРК, а вертолеты довершили разгром с воздуха. В этом бою мы потеряли 44 человека личного состава. Медиков нам пришлось… также ликвидировать… Драгомиров поведал короткую, но леденящую душу историю, когда в пылу боя какое-то время каждый сражался фактически сам за себя, пока не прибыли долгожданные Ми-8 и не избавились от «летающей бестии», извергавшей на защитников ядовито-зеленую субстанцию, выводившую из строя бойцов. Многие стали свидетелями разгрома лазарета с воздуха, неразберихи, паники и перестрелки, но ничем помочь медикам не смогли, так как все из последних сил сдерживали нежить, непрерывно лезшую на земляной вал. Лишь после того, как тяжелая техника и вертолеты нанесли контрудар и отбросили мертвецов, у защитников появилась возможность навести порядок в тылах и разобраться с лазаретом. То, что предстало перед глазами солдатам взвода старшего лейтенанта Аладьина, долго не могло впоследствии выйти из их памяти. В разгромленных и смятых палатках среди опрокинутых тумбочек, столов и кушеток и перевернутых капельниц пораженные контрактники увидели шевелящуюся массу полураздетых тел, которая издавала характерные звуки, свойственный любой парочке, решившей где-нибудь уединиться. Сначала все очевидцы остолбенели, заметив, как смуглые самки гулей в обрывках медицинских халатов скакали на раздетых пациентах и тех фельдшерах, которые не успели вырваться из западни. Замешательство переросло до грани истерики, когда многие узнали в гулях смутно знакомые лица, а их «жертвы» всем своим видом и поведением не больно-то походили на потерпевших. - Именно поэтому, товарищ подполковник, когда одна из мутировавших особей поднялась с пола и, приблизившись к рядовому Стамболийскому, и стала без всякого стыда всячески склонять его к физической близости и сожительству, у него приключился нервный срыв, после чего рядовой открыл очередь из автомата, - объяснил Драгомиров, закончив первую часть рассказа. – Это стало общим сигналом, когда весь взвод, без всякой команды, открыл огонь по всем, кто находился в лазарете. В итоге были убиты все: и мутанты, и их жертвы. - Что с ними сталось? – нахмурился «Симург», уставившись тяжелым взглядом на своего помощника. - Завернуты в брезент и сложены около незаконченного рва на второй линии вблизи от поста «Яксарт». Желаете взглянуть на трупы, товарищ подполковник? - Позже, - сухо ответил Воронцов, - сейчас у нас и без того ворох дел. Что было дальше, на следующий день? Как происходило четвертое нападение? Роман Драгомиров, слегка помрачнел в лице и принялся пересказывать события вчерашнего дня. Как уже ранее сказал лейтенант, начало четвертой волны пришлось примерно на 14:40. В отличие от всех предыдущих нападений, это последнее производилось не вдоль реки и железной дороги, а с флангов. Главный удар «пришельцы» в это раз нанесли с юга, со стороны полупустыни, и основная тяжесть атаки пришлась на бойцов подполковника Нестеровича. На этот раз атаковали разнообразные мутанты и звероподобные бестии, которые имели очень отдаленное сходство с ксеноморфами из фантастических фильмов, так как их тела были словно составлены из частей разных животных и растений. По словам лейтенанта, на каждого их бойца приходилось по 1-2 чудищу. Кого только не видели контрактники, оборонявшие подступы к Жосалы, пока шла эта страшная во всех отношениях бойня! На защитников спустили каких-то полубыков-полумуравьев, гибриды богомолов и сколопендр, рогатых тигров с двумя парами орлиных крыльев, плюющихся ядом львообезьян с шипами на спине и многих других монстров, словно сошедших с полотен Иеронима Босха. Практически все страшилища имели габариты нечто среднее между взрослым носорогом и небольшим динозавром. Некоторые были способны летать, точнее, стремительно перепархивать над низкими препятствиями и ямами, из-за чего в них было порой проблематично попасть без дополнительных средств наведения. Из-за размеров, скорости и силы этой нечисти измотанным предыдущими боями контрактникам пришлось выдерживать бой на пределе человеческих возможностей. Бойцы к тому времени страдали от недосыпа, усталости и нервной издерганности, едва не роняли оружие из рук, но дисциплина и, как ни странно, страх перед монстрами заставлял их подниматься и вновь бросаться в отчаянный бой за первую и вторую линию обороны. Особенно туго пришлось бойцам Нестеровича, когда не ведавшие страха и малочувствительные к боли чудища прорвали оборону и разделили его батальон на две неравные части, создав угрозу их поочередного уничтожения. Огромных трудов и жертв стоило батальону «Тау-батыра» закрыть образовавшуюся брешь благодаря находчивости сержанта Федосеева, уничтожившего одну особо назойливую и опасную тварь, похожую на гибрид медузы и папоротника, плюющегося ядовитыми спорами. Федосеев, рискуя собой, забрался в бульдозер и смог завести его, после чего придавить насмерть чудовище, хозяйничавшее рядом с разгромленным дотом. - По правде говоря, товарищ подполковник, - произнес серьезным тоном Драгомиров, - нам пришлось крайне туго. Только мы начали теснить эту нечисть обратно за ров, как у нас стали подходить к концу боеприпасы. Треть бойцов к тому времени получили ранения разной степени тяжести и не могли продолжать бой. Лучших медиков мы потеряли еще во время предыдущей атаки. В каждом взводе недосчитались по 1-2 бойца, и в каждом втором отделении не хватало 7.62-мм патронов и даже гранат. Эффективнее всего против этих мутантов были стационарные «Печенеги», ПТРК, гранаты и снаряды для гранатометов, однако после прорыва первой линии мы утратили часть узловых точек с ними, а последние были быстро израсходованы. Если бы не подошедшая на подмогу рота Валиханова из казахстанской 43-й танковой бригады, я не уверен, товарищ подполковник, что мы смогли бы удержаться на этих рубежах… Здесь лейтенант слегка покривил душой, скрыв за обтекаемыми фразами, ситуацию, когда над обоими батальонами ССО нависла реальная угроза поражения. Прибывшая со стороны аэродрома танковая рота помогла поменять соотношение сил снова в пользу землян вместе со вторично поднятыми в воздух Ми-8 и справиться с мутантами, которые также как и нежить, в отличие от монстродев, практически полностью полегли на поле сражения. - Благодарю за службу, - произнес Воронцов со всей сердечностью, на которую был способен, внимательно выслушав весь рапорт Драгомирова. – При первой возможности, я буду ходатайствовать, чтобы представить командованию ваши с Зориным имена, а также других отличившихся бойцов к наградам. А сейчас ты мне поможешь осмотреть позиции после случившейся атаки, заодно нужно встретиться с Нестеровичем и казахстанскими союзниками. И да… который теперь час? - Шестнадцать минут восьмого утра, товарищ подполковник, - ответил Драгомиров. – Вы были без сознания примерно сутки, так что сейчас уже шестое сентября.******
Три приземистые фигуры в окружении своих офицеров стояли на железнодорожной насыпи и долго всматривались на развороченные укрепления, где суетились люди и сталкивали в траншею при помощи шестов и ломов вздувшиеся туши убитых химер. Разнообразные погибшие твари, брошенные некогда в атаку, теперь усеяли все пространство перед бруствером и люнетами, у реки, а также на земляном валу. Многие трупы были настолько тяжелы, что для их эвакуации пришлось задействовать технику. У союзников не было ни сил, ни времени утилизовать вражеские останки, скопившиеся перед бруствером, и тот факт, что сегодня был последний день их миссии, не мог не радовать измученных непрекращающимися нападениями бойцов. - По крайней мере, - мрачно шутили контрактники, - нам не придется нюхать их разлагающиеся потроха. Придется, видимо, их хоронить пришельцам, если те вздумают еще раз сюда наведаться. - Некоторые сюда пришли уже не очень похожими на живых, - подхватывали другие, указывая на поверженных скелетов и зомби. – Скоро и остальные будут похожи на этих. Тем временем, между неспешно осматривающими позиции Воронцовым, Нестеренко и прибывшим на подмогу казахским командиром танковой роты, происходил разговор. Капитан Толгат Валиханов прибыл со своими Т-72 и принес неприятные вести, которые позже подтвердились во время закрытой связи с командованием ССО и Генеральным штабом. - Под Кзыл-Ордой дела идут хуже некуда, жолдастар [1], - молвил приветливый с виду 39-летний капитан. – Если верить сводкам из-под Таласа и Бишкека, то там, похоже, удалось навалять этим шайтанам. Они на северо-востоке теперь почти не атакуют после того, как понесли потери от нашей авиации и ваших «Искандеров». Иное дело – ближний фронт под Кзыл-Ордой. Вчера к противнику прибыли подкрепления, и они нас оттесняют на север. В Астане еще за сутки до этого было принято эвакуировать тех горожан, что еще остались там. Вам повезло, что последние ценные грузы с Байконура отбывают сегодня в 11 часов утра. Тогда же будет эвакуация оставшегося персонала. Затем – ваша очередь. Вчера я видел первый прибывший транспортный самолет на аэродром Крайний, когда наша рота сделала неподалеку последнюю остановку. Собственно, мы здесь, чтобы помочь вам обеспечить и прикрыть ваш отход, когда будем уже на территории аэродрома. - А ваша рота? – не удержался от вопроса Нестерович. - У нас после этого задание – отходить к Казалы, где мы соединимся с остальными частями 43-й танковой бригады, а затем будем отходить, прикрывая направление на Арал. - Удачи вам, - вполне искренне произнес Воронцов. – Жаль, что у нас нет возможности и времени отблагодарить вас как следует. Разве что, после войны… - Да как знать, может быть мы еще не раз будем сталкиваться на войне, - рассмеялся Валиханов. – Если, конечно, вас не отправят воевать куда-нибудь на крайний север. - Это вряд ли. С северными оленями и волками нам поручения воевать пока не давали, - пошутил Нестерович. - Ладно, джигиты, - крепко пожал руки казах обоим подполковникам. – Честное слово, было приятно с вами побеседовать. Как у вас, у русских принято говорить… ни войлока, ни каракуля. - К гуриям! – услышал тот на прощание прежде, чем три командира временно расстались. Пока подполковник Нестерович отдавал распоряжения своим подчиненным, а капитан Зорин контролировал погрузку батальонного скарба в «Камазы» для эвакуации, которая намечалась сегодня в районе четырех часов дня, Олег Воронцов решил лично взглянуть и отдать дань уважения погибшим во время последнего сражения 47 бойцам из его бригады. Около четверти часа он потратил на то, чтобы обойти каждого павшего, сказать пару слов в последний путь, а затем проследить, чтобы мертвых бойцов погрузить в транспорт, который должен был отправиться уже в ближайшее время к аэродрому. Затем он пожелал осмотреть труп Анатолия Ставрыгина и тех, кто был расстрелян в разгромленном лазарете. Лейтенант Драгомиров и остальные офицеры ему молча указали на ровный ряд тел, обернутых в брезент недалеко от незавершенной траншеи. Не говоря ни слова, «Симург» присел на корточки рядом с одним из тел, осторожно, стараясь не касаться трупа, отвернул край брезента. Минуты три он не отрывал пристального взгляда от мертвеца, задумавшись о чем-то, после чего снова закрыл тело и поднялся на ноги. - Все трупы – сбросить в окоп и предать огню, - распорядился подполковник. – Сделать нужно это до эвакуации, - и прибавил, - …как оказалось, слухи об этой эпидемии не так уж сильно были преувеличены. - Товарищ подполковник, - предпринял робкую попытку возразить ему один из офицеров, - разве по инструкции нам не полагается… кхм… «трофейные биоматериалы» передавать сотрудникам военной полиции и далее, исследователям? - К черту инструкции, - зло отрезал «Симург». – С меня достаточно опасностей, что уже выпали на нашу долю. Я предпочту отправиться под трибунал, чем лишний раз подвергнуть риску батальон после того, что сделалось с медперсоналом лазарета. Вы все поняли приказ? - Так точно, товарищ подполковник! – хором ответили его подчиненные. - Вот и славно. Пусть младший лейтенант Новоселов возьмет и вместе со своей ротой уничтожит эти трупы в течение часа, за исключением Ставрыгина. Его мы и отправим в Волгоград вместе с его экипировкой. Кстати говоря… что с ней случилось? Воронцов указал на неподвижное тело сержанта и сорванный с его тела бронежилет, который был перепачкан странным гелеобразным веществом темно-синего цвета. - Не можем знать, товарищ подполковник, - ответил майор Разуданов. – Это осталось на броне вскоре после того, как был ликвидирован Ставрыгин. Согласно показаниям одиннадцати очевидцев, сразу после смерти из-под бронежилета вырвалось небольшое облако серебристой дымки. Некоторым из личного состава послышался в этот момент еле слышимый слабый крик женщины или девушки. Результаты обыска территории, произведенного отрядом старшины Шавкунова, не дали положительного результата. Мы предполагаем, что никакой женщины поблизости не было, и у бойцов возникли слуховые галлюцинации под воздействием стресса после окончания сражения. - Хорошо, позаботьтесь о том, чтобы этот труп был доставлен к аэродрому в целости и сохранности, - распорядился «Симург». – А экипировка Ставрыгина, возможно, заинтересует наших «академиков» - это уже по их части. В течение получаса, несмотря на легкое головокружение и небольшую слабость, подполковник Воронцов обходил позиции своего батальона и наблюдал за погрузкой их имущества в «Камазы». Последним был перенесен печальный «груз 200», состоявший из 47 бойцов его батальона, павших от химер. Десятью минутами раньше подчиненные Новоселова сбросили все подозрительные трупы в незавершенную траншею, облили их соляркой и подожгли, уничтожая следы нечестивого преображения. За этим занятием его застиг требовательный сигнал, пришедший по рации от наземного центра управления БПЛА. Олег Воронцов с нехорошим предчувствием отцепил от пояса аппарат. - На связи «Симург», прием, - глухо произнес он в рацию, - что у вас приключилось в этот раз. - Говорит «Марид», прием… у нас чрезвычайное происшествие… потерян один из «Форпостов» в координатах 45.294143, 64.214829, к северо-востоку от Жанашола. Предположительно, беспилотный аппарат потерпел крушение и упал в реку. Мы считаем, что могла быть попытка перехвата и принудительной посадки аппарата, поскольку зафиксировали аномальные помехи и принудительное прерывание сигнала… Даже не дослушав до конца сообщение, Воронцов тяжело вздохнул. Он уже догадывался, кому был обязан такому «сюрпризу» буквально накануне эвакуации.******
То, что произошло в окрестностях станции Жосалы в течение следующих нескольких часов, назвать «кошмаром» было равносильно сравнению простого пореза пальца с казнью на гильотине. Во всяком случае, такие мысли посещали контрактников из ССО, когда те отступали к аэродрому вместе с казахстанской танковой ротой под перекрестным огнем со стороны «пришельцев». Последняя атака во всех отношениях превзошла все то, с чем приходилось столкнуться землянам, оборонявшим подступы к Байконуру все предыдущие дни. Если сравнивать прежние атаки с природными стихиями, то первые две из них можно было уподобить морскому прибою во время шторма, третью – с наводнением, а четвертую – с налетевшим на поселение торнадо. Это же нападение больше напоминало мощное вулканическое извержение с летящим впереди лавовых рек пирокластическим потоком. Это впечатление усилилось оттого, что прежде чем земляне увидели нового противника, к ним прилетели своего рода «подарки» с их стороны. Началось все с довольно странного и обрывочного сообщения, прибывшего из штаба Степного фронта, проходившего в западной его части через Кзыл-Орду. Сообщение оказалось предупреждением всем командирам, руководившим локальными операциями к западу от города, о концентрации крупных соединений южнее трассы М-32 в окрестностях поселков Акжарма, Жанадарья и Когалыколь. Данные со спутника показали, что вражеское командование, вероятнее всего, попытается использовать эти подкрепления для обхода города с целью его окружения и зачистки всего предполья, особенно на западном направлении. Уже тогда было заметно, что кто-то пытается глушить радиочастоты и перехватить контроль над беспилотниками с переменным успехом, а через некоторое время выяснилось, что с командованием ССО, диспетчерами ближайшего аэродрома и всеми штабами фронтов попросту невозможно связаться. В разгар сборов в полевом лагере и произошел первый обстрел, превративший в итоге планировавшийся организованный отход к Байконуру в беспорядочное отступление. Случилось это около 11:23, как раз через некоторое время после инцидента с потерянным БПЛА, когда лейтенант Драгомиров, выполняя приказ комбата, пытался связаться с руководящим центром командования ССО и прояснить обстановку. В эту минуту с наблюдательных постов вблизи железной дороги подали сигнал воздушной тревоги, и через 30-40 секунд с юго-восточного направления прилетел первый «гостинец». Огненно-рыжий «болид», прочертив небо, перелетел через бруствер и взорвался в 11 метрах позади него, как раз недалеко от того места, где сожгли трупы «мутантов» в незавершенном окопе. Следующие две «стрелы», наоборот, не долетели до рва на 5-6 метров и оставили после взрыва две глубокие воронки, обдав часть бойцов на первой линии множеством мелких осколков, пылью и гравием. Со стороны Жосалы долетело эхо от протяжного воя сирены, сигнализируя вспомогательному персоналу и личному составу залечь в укрытия, что, собственно, защитники и сделали. Едва контрактники нырнули в траншеи и мини-блиндажи, как на бруствер и оба люнета обрушился град из пламени и металла, который с короткими перерывами длился около четверти часа. Лишь только после мощного обстрела, после которого земляне недосчитались 61 бойца, а позиции на первой линии были переполнены ранеными контрактниками от ожогов и множества разлетающихся осколков, неприятель соблаговолил показаться. Первыми его заметили с постов в районе северного люнета. Со стороны озер из-за небольших холмов показались диковинные шагающие конструкции, от поступи которых чувствовалась легкая вибрация на поверхности земли. Одни шагающие машины имели опоры на две ноги и имели сравнительно небольшой размер 5х3 метра с фронта. Другие опирались на четыре, а то и шесть опор, напоминая больше бронированных черепах, размером с два карьерных самосвала. Шагающие машины вытянулись вдоль горизонта в цепь, и расстояние между ними колебалось в пределах 20-30 метров. В этих «зазорах» сновало их сопровождение в лице более мелких конструкций или наземных дронов, похожих на «мечту арахнофоба» - различных кибернетических «пауков», «раков» и «скорпионов». Наконец, над наступающей вражеской цепью с наблюдательных постов были замечены юркие крохотные объекты, парившие над общим строем, больше напоминая левитирующих дронов. На фоне хорошо защищенных и менее поворотливых шагоходов меньшие по габаритам арахнороиды и скорпироиды выделялись большей мобильностью и маневренностью, но на тот момент людям казалось, что от них, в отличие от шагающих гигантов, будет меньше опасности. - Всем расчетам ПТРК и минометам: открыть плотный заградительный огонь, - не растерялись оба подполковника, передав приказ через громкоговорители. – Капитанам четвертой и одиннадцатой роты: приказываем взять на себя руководство немедленной эвакуацией раненных в тыл. Общее руководство эвакуацией возлагается на майора Девлегарова. Остальным частям: приготовиться к сдерживанию! Заглушая похоронный беспрерывный вой сирен из Жосалы, где также заметили приближение противника, заработали минометные расчеты и обслуга «Корнетов», забросав наступающие ряды всеми оставшимися снарядами. К всеобщему ликованию, минометчикам, занявшим позицию на правом берегу реки, удалось поджечь десятка два «пауков» и «раков», а также повалить парочку двуногих шагоходов, остановив их продвижение. Тогда землянам казалось, что вступившим в бой танкистам Валиханова и прибывшим уже в третий раз вертолетам удастся если не разбить, то хотя бы надолго задержать наступление «пришельцев». Как выяснилось позже, они серьезно недооценили своего недруга после четырех успешно отраженных штурмов. Как только обстрел со стороны землян прекратился по причине израсходованного боекомплекта и перезарядки, а командиры расчетов приказали сменить дислокацию, ответный залп уничтожил добрую треть ПТРК и «Нон». «Пришельцы» использовали лучевое оружие сразу же после того, как защитники вскрыли свои позиции, удачно поразив большинство намеченных целей. Последнее, что увидели в том бою те, кто погиб около уничтоженных расчетов и дотов, это ярко-красную вспышку на раскачивающихся «жалах» скорпироидов. Когда же над полем сражения послышался рокот летящих Ми-8, защитники увидели, как умирает очередная их надежда. Наученные горьким опытом двух неудачных столкновений с винтокрылыми машинами, «пришельцы» поспешно рассредоточились, чтобы снизить возможные потери от неуправляемых С-8 и управляемых противотанковых 9М120 «Атак». Вертолеты успели сделать только один залп, подбив еще 17 малых и средних шагоходов и уничтожив три десятка наземных дронов. Ответка последовала еще до того, как Ми-8 успели сманеврировать и уйти в «мертвую зону». На «спинах» трех из пяти бронированных черепах, 130-мм бронеплиты которых не брали ракеты, откинулись назад прямоугольные люки, и из черных зевов вертикально выдвинулись барабанные пусковые реактивные установки с восемнадцатью направляющими. Окутавшись небольшими облачками полупрозрачной дымки, установки скопом выплюнули зенитные ракеты с необычайным ярко-синим инверсионным следом, делавшим их похожими на волшебные фейерверки. На глазах у потрясенных бойцов большинство экипажей не смогли уйти, и один за другим Ми-8 превращались в огненные «бутоны» с разлетающимися осколками, как только их настигали ракеты противника. Лишь один Ми-8 со странной антенной на хвостовой балке сумел беспрепятственно скрыться с поля битвы, словно был заговорен от попадания реактивных снарядов. Расправившись с воздушным подкреплением, противник с прежней методичностью продолжил обстреливать обнаруженные огневые точки защитников, медленно сокращая расстояние до траншеи и бруствера. Подбитые и уничтоженные шагоходы с их сопровождением остались позади, чадить в небо как гигантские факелы, пока остальные продвигались вперед. Нечего и говорить, какое впечатление на землян произвели футуристические шагающие машины, обстреливавшие их позиции из лазерного и ракетного оружия, которых даже после означенных потерь оставалось в строю больше сотни. Подполковники Воронцов и Нестерович поняли, что не удержат врага на первой линии, изрядно перепаханной к тому же во время предыдущих сражений, и приказали отходить на вторую линию. Согласно приказу, им нужно было выиграть, как минимум еще час, чтобы ликвидационная команда на Байконуре после эвакуации персонала успела заложить взрывчатку и уничтожить все ценное, что невозможно было вывезти. Очевидно было только то, что с имеющимися в их распоряжении силами и уставшими бойцами, с убитыми и раненными под 200 человек, землянам этот противник был не по зубам. Как только исполинские «черепахи» достигли рва, сметя жалкие остатки от прежней полосы препятствий, в передней части их брюха точно под раскачивающимися «головами» с кабиной пилотов и орудийными турелями, откинулся люк, превратившись в трап и одновременно в фашину, по которой начал высаживаться вражеский десант. Уже отступив на вторую линию, защитники видели, как мелькают темно-серые и белые фигурки «пришельцев» в броне и шлемах, рассредоточиваясь по укрытиям. Прорвав первую линию, враги принялись штурмовать вторую, бросив против бойцов «Симурга» и «Тау-батыра» дроно-пауков в сопровождении пехотроидов и киборгов в экзоскелетах, позади которых подобно шагающим башням нависали над местностью шагоходы. Первую атаку земляне смогли отбить, ответив плотным огнем из «Печенегов» и гранатометов по дроидам и киборгам с импульсными винтовками. Однако во время второй атаки, в 14:19, командование противника сменило тактику, выпустив к укреплениям «бродячие мины», которые, достигнув огневых точек, блиндажей и пулеметных гнезд, подрывались оставляя вокруг убитых и покалеченных бойцов. Не дожидаясь, пока защитники придут в себя, «пришельцы» двинулись на второй штурм силами пехотроидов и гиноидов, огонь которых координировался гиноидами-контроллерами. Сумев подбить из гранатометов еще около полсотни кибер-ламий, арахн и женщин-солдат в тяжелой темно-серой броне, уложив из автоматов и «Печенегов» чуть более двухсот пехотроидов и потеряв убитыми 72 собственных бойцов, земляне снова начали прогибаться под давлением врага. К трем часам «пришельцы» овладели и второй линией, однако «Симург» и «Тау-батыр» все же смогли выиграть время для ликвидационной команды на Байконуре и эвакуации окрестных поселков, после чего начали отходить к Жосалы под прикрытием танковой роты Толгата Валиханова. Последний, когда союзники были уже к западу от станции, предложил Воронцову и Нестеровичу уводить своих людей первыми. - Мои джигиты возьмут на себя сдерживание этих махин, пока вы будете выбираться к аэродрому, - заявил казахский капитан. – В конце концов, это наша земля, нам же и надлежит напоследок громко хлопнуть дверью перед носом незваных чужаков. У вас же много раненных, поэтому лучше бы вам поспешить и опередить пришельцев до того, как аэропорт окажется в зоне обстрела. Думаю, двадцать минут мы сможем для вас выиграть, затем начнем сами отходить на запад, пока недруги задерживаются в районе станции. Оба комбата, услышав предложение Валиханова, сразу почувствовали себя неловко, что его танкисты будут рисковать собой, пока их подчиненные будут отступать к аэродрому, и предложили ему поддержку в лице механизированной роты БТР-82А и «Тигров». Однако казах отказался, сказав, что наличных сил хватит, чтобы замедлить продвижение «пришельцев». - Вы и так очень многое сделали для наших людей, - тихо возразил Толгат Валханов. – Казахстан никогда не забудет вашей самоотверженности. Ступайте с миром, и да поможет вам Аллах. Возможно, наши пути еще когда-нибудь пересекутся до окончания этой войны… - Мы ваши должники, товарищ Валиханов, - ответил Нестерович. – Без преувеличения, ваша поддержка нас спасла в последних двух сражениях. Спасибо вам от имени бойцов обоих наших батальонов. Обменявшись искренними, дружескими рукопожатиями, оба подполковника и их подчиненные расстались с казахстанскими танкистами, оставшимися с их Т-72 прикрывать отход российского спецназа к аэродрому «Крайний». В скором времени колонна «Камазов», «Тигров» и БТР-82А, двигавшаяся на северо-запад по трассе М-32, благополучно скрылась за линией горизонта.******
Большой аэродром посреди неприветливых бурых степей с наступлением 4 часов дня напоминал растревоженный муравейник. Люди в военной и полицейской форме суетились вокруг разгружаемой техники, подгоняя друг друга криками и перебранками по радиопередатчикам, спеша перенести накрытые болотно-зеленой тканью ящики во чрево транспортных Ил-76. Напротив «Ильюшиных» разместилось несколько турбовинтовых Ан-26, куда люди в песочной форме через хвостовой люк одну за другой переносили носилки с раненными бойцами, а также скорбный «груз-200». По сторонам от рулевых дорожек и взлетно-посадочной полосы были хаотично разбросаны грузовики, армейские джипы и БТР-82. Где-то на севере возвышались изломанные силуэты горящих объектов на стартовых площадках космодрома, где накануне команда подрывников уничтожала наиболее ценное имущество, которое невозможно было эвакуировать в сжатые сроки. Весь небосклон на севере и востоке украсился зловещими столбами черного дыма высотой до полутора километров. Дымы и огненное зарево на востоке свидетельствовали, что наступающий враг уже близко и в течение пары часов уже будет здесь. На севере же были охвачены огнем все девять стартовых комплексов, монтажно-испытательные корпуса, вычислительный центр, трансформаторные подстанции и кислородно-азотный завод. И над всем этим мрачным «великолепием» рокотали патрульные вертолеты авиотряда специального назначения МВД России. При виде этого зрелища старейшие работники космодрома, помнившие еще советские годы, не смогли сдержать слез, видя, как приходится уничтожать плоды трудов целой сверхдержавы, чтобы они не попали в руки врага. Некоторые из них молились про себя, чтобы когда-нибудь вернуться сюда на возрожденный космодром, тогда как другие сжали руки в кулаки и молча смотрели на север. - …Борт «RF-93999», даю разрешение на взлет, - надрывались авиадиспетчеры, - борт «RA-76599», ждите своей очереди на шестой рулевой дорожке! Один за другим транспортные самолеты, вздрагивая фюзеляжами, набирали скорость по забетонированной полосе, и отрывались от земли, улетая подальше от обреченного места. Оставшиеся экипажи переругивались с диспетчерами, требуя их поставить впереди очереди, либо с нервничающими и озлобленными командирами. Каждый из них доказывал, что их груз и люди важнее, а остальные могут и обождать. При этом все прекрасно понимали, что движет весь этот людской муравейник, просто боялись самим себе в этом признаться. Зарево и раскаты грома с юго-востока постоянно напоминали, что враг близко и следует поторопиться. К счастью, львиную долю важных грузов удалось вывезти еще ночью по железной дороге, а оставшиеся, по сути, были имуществом военных, а не «Роскосмоса». Последний борт, который эвакуировался с аэродрома, когда в его окрестностях уже начали падать снаряды «пришельцев», по иронии судьбы, перевозил офицеров батальонов ССО во главе с обоими подполковниками. Незадолго до посадки в Ан-26 случилась еще одна неприятность: погиб капитан Зорин, которому прошил грудь осколок от реактивного снаряда, разорвавшегося недалеко от взлетно-посадочной полосы. Только по счастливой случайности не пострадали остальные, а также последний готовый к взлету «Антонов», стоявший в паре десятков метров. Когда же по трапу поднимался одним из последних подполковник Нестерович, вокруг уже были слышны выстрелы пехотроидов из авангардных частей противника. Их последней жертвой едва не стал сам подполковник, если бы того не заслонил собой сержант Артемьев, бросившийся наперерез летящему накаленному стержню с криком: «Защищайте комбата!». 23-хлетний парень погиб мгновенно, упав на руки «Тау-батыра», и этим не только спас его, но и выиграл немного времени для взлета. …Олег Воронцов бросил сквозь иллюминатор набирающего высоту Ан-26 на охваченный пожарищами Байконур, разоряемый к востоку от него брошенный городок на берегу Сырдарьи и уменьшающуюся взлетно-посадочную полосу, окутанную облаками и дымом от взрывов. С высоты этот участок земли был похож на лунную поверхность, который старательно утюжили крошечные фигурки шагоходов, взявшие космодром в полукольцо с трех сторон. «Симург» внутренне передернулся, представив себе, что случилось бы с ним и его людьми, замешкайся они на аэродроме еще хотя бы пять минут… Внезапно он вспомнил про казахского капитана, благодаря которому оба батальона ССО смогли выполнить поставленное перед ними задание и выжить, пусть и потеряв до половины личного состава. «Интересно, где сейчас его танкисты?» - подумал комбат. – «Хотелось бы, чтобы эти ребята благополучно выбрались к Аральску, как и планировали». От воспоминаний его оторвал Роман Драгомиров, сообщив, что они выбрались из зоны помех и с ними вышли на связь из командного центра ССО. Воронцов встал и отправился в заднюю часть отсека, где у приемника уже стоял его коллега. - …Ваши офицеры с отбывших ранее бортов сообщили, что вы живы и в полном порядке, - услышал он по ту сторону линии связи, - однако в последние часы не выходили на связь из-за неполадок. Товарищ «Симург», можете дать нам объяснение произошедшему? Мы хотим узнать подробности произошедшего в вашем рапорте… - Вас понял, «Беллерофонт», прием… - устало отозвался комбат. – Связь по-прежнему нестабильная, поэтому не ручаюсь за точность отправленных данных. Как вы и приказали, поставленная задача перед сводными батальонами Сил специальных операций была выполнена. В соответствии с приказом, космодром с его персоналом был полностью эвакуирован в установленный срок. Как вы и требовали, противник не имел доступа до охраняемого объекта вплоть до двух часов дня. Сегодня, шестого сентября в пять-тридцать один вечера мы покидаем последним бортом аэродром, оставив руины противнику. К сожалению, не имею возможности приложить к отчету то, что мы видим сейчас сверху… но мы надеемся, что жертва двухсот с лишним парней за Байконур не оказалась напрасной… Прошу меня извинить, если был резок, товарищ генерал-полковник… У нас только что закончилась непростая неделя… Как только прибудем в Москву, я лично представлю вам рапорт. Служу России… «И да помилует Бог тех, кто с нами летит двухсотыми, не дожив до эвакуации…», - прибавил про себя Воронцов, бросив прощальный взгляд сквозь иллюминатор, на удаляющееся игрушечное темное пятно посреди бурых равнин, чадившее в небо, словно недавно пробудившийся вулкан.******
Едва последний самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы и взмыл ввысь, как летное поле и территорию аэродрома в считанные минуты заполонили пехотроиды, боевые дроны и шагоходы. Ведомое контроллерами и сетевым интеллектом кибернетическое воинство разделилось на более мелкие отряды и принялось прочесывать каждый квадратный километр территории Байконура и примыкающих к нему аэропортов. Громоздкие шагоходы встали на всех значимых перекрестках, чтобы контролировать местность, тогда как киборги, гиноиды и зомби в экзоскелетах принялись осматривать проулки и руины горящих зданий, а в подземные коммуникации были выпущены сканеры на случай вылазки неприятеля. Из крупного темно-желтого шагохода тем временем спускалась по трапу вооруженная двумя виброклинками среброволосая девушка-киборг в легкой броне и с имплантатами на голове, бойко отдававшая приказы высадившимся десантницам, указывая на брошенное здание аэровокзала. Некоторые из «скорпионов» и воительниц в черной броне предприняли попытку стрелять из бластеров и ракетниц по уходящим в небо самолетам. Их отрядом руководила зеленоглазая ракороид в довольно зловещей черной броне. Впрочем, запоздалый обстрел уходящих бортов особого успеха не имел. По сути, подопечным Промештейн достались горящие развалины, где так и не обнаружилось каких-либо признаков неприятельских военных или гражданского персонала. Багряноволосая ангел, видевшая все крупным планом через сеть мониторов и камер в тысячах километрах к югу от Байконура в подземном убежище на ледовом материке, могла только сжимать ладони в кулаки от чувства досады. «Опять неудача!» - сокрушалась она, ударив по приборной панели. - Твоя разлюбезная Джиллиан промахнулась, - произнесла угрюмым тоном Минаги, общавшаяся с ученым-ангелом через магическую сферу. Повелительница монстров указала на ретранслированное в ее резиденцию изображение черного ракороида. – И Орфана – тоже. Несмотря на предпринятые ее куклами усилия, эти человечки все же смогли сбежать. - Вы несправедливы к Орфане, Владычица, - вступилась Промештейн за сребловласую командующую кибервоинства. – Она в точности выполнила поставленные перед ней задачи: сломить сопротивление людей к западу от осаждаемого города «Красных воинов». Проклятые бело-сине-красные все же успели уничтожить все интересующие меня объекты, но это не вина Орфаны… Багряноволосая ангел вновь сжала кулаки, с сожалением глядя на обугленные конструкции на месте бывших стартовых площадок, ангаров, монтажно-испытательных корпусов. В этот момент она походила на смертельно обиженного ребенка, у которого отобрали и разломали на глазах на мелкие кусочки дорогой и красивый конструктор. Промештейн, едва узнала о Байконуре из показаний военнопленных, настояла на том, чтобы выделить особый отряд из 2800 киборгов, роботов и шагоходов, чтобы пробить оборону землян к западу от Кзыл-Орды и занять звездный городок. Она едва не сошла с ума, увидев через камеры сканеров пожарища далеко на северо-западе, когда ее кибер-отряды еще только подступались к Байконуру. - Непростительно… какое варварство… - шептала багряноволосая ангел. – Возможно, это было самое лучшее, что смогли здесь создать здешние люди. И теперь это предано огню… - Что ты там бормочешь, ангел? – недовольным голосом окликнула ее Минаги. – И объясни, наконец, зачем ты все эти сутки изводила меня своими просьбами дать разрешение на еще одну… экспедицию? Чем для тебя были так важны эти дымящиеся развалины? - Это… космопорт, Владычица монстров, - ответила Промештейн после некоторой паузы. – Место, откуда взлетают корабли для межзвездных путешествий. - Люди из этого мира и до такого догадались? – удивилась Белая Суккуба. – И что им не сидится дома, раз они начали строить этот… космо-порт? - Я думаю… дело в любознательности, - ответила багряноволосая ангел. – В свое время люди из нашего мира именно из-за этого навлекли на себя гнев Илиас. Роду человеческому всегда было свойственно узнать как можно больше нового за свою мимолетную жизнь, чтобы передать этот опыт потомкам. - Не без твоей помощи, - ехидно подметила Повелительница монстров. – Ты передала их пращурам запретные знания и навлекла на них и себя гнев твоей богиньки. - Я сделала то, что посчитала нужным и до сих пор ни о чем не жалею, - возразила Промештейн. – Нет хуже преступления, чем запрет на творение и запреты на познание. В этом и состоит предназначение разумного существа: познавать истину, неизведанное и творить новое. Чинить препятствие этому означает отрицать саму сущность и смысл для разумной жизни. - Ладно, - махнула рукой Минаги, - не будем отвлекаться на твои взаимоотношения с Илиас и древними людьми. Куда больше меня волнует неудача твоих кукол и химер в долине в зоне ответственности Друэллы… Белая Суккуба махнула ладонью на участок карты, обозначавший Нарынскую долину и на дисплей, где открывался вид на пропаханную «Искандерами» местность, заваленную трупами химер и уничтоженными големами. - Это были экспериментальные образцы, Владычица монстров, - терпеливо объяснила ученая-ангел. – Да, мы потерпели неудачу на северо-востоке, зато Лаплас, Мормолика, Электра и остальные уже знают характеристики их комплексов. Контроллеры успели считать данные скорости, высоты, траектории ракет противника и внести поправки в алгоритмы боевого роя. Наши системы радиоэлектронной разведки знают основную сигнатуру наземных комплексов противодействия в армии правителя северян. Этого хватит, чтобы выработать контрмеры. У меня после просмотра сражения в долине и работы их ракетных комплексов появился план решения возникшей проблемы… - И в чем же он состоит? – спросила Повелительница монстров, не отрывая от нее взгляда своих рубиново-красных глаз. - Суть проблемы такова… - отвечала Промештейн, - северяне сообразили, что сила ваших воительниц раскрывается в ближнем контактном бою. Также они почувствовали неладное, когда увидели работу модифицированной темной энергии. По этой причине северяне стали в последнее время использовать против ваших армий ракетные комплексы и реактивные летательные аппараты, переходя на преимущественно бесконтактную войну. - К северу от пустынных рек находятся малонаселенные прерии и пустоши, где подобная тактика дает людям ощутимое преимущество над вашими мамоно, - продолжала багряноволосая ангел. – Прежде чем ваши воительницы пересекут пустоши со всеми лишениями, северяне будут иметь много возможностей уничтожить ваши войска с большой дистанции, даже не послав им на встречу ни одного солдата. Это теперь стало очевидно после итогов неудачного сражения на северо-востоке. - Вот как? – нахмурилась Минаги. – И что же ты предлагаешь делать? Может, имеет смысл пока отложить поход на Север и переключиться на Юг и Восток, где проживает множество людей? - По моему убеждению, северяне – самые непредсказуемые и опасные противники, - сказала Промештейн. – Это стало очевидно после анализа прошедших за два месяца боев и показаний пленных. Да их меньше, чем подданных Желтого и Красного царства, однако воюют они не в пример лучше и техника у них намного более серьезней. Она находится на достаточно высоком уровне, как и у звездно-полосатых, с которыми сражаются войска вашей Морриган. Именно поэтому нужно устранить сначала наиболее опасную угрозу и она исходит с северо-запада, если сопоставить все полученные нами данные. - Допустим, - нетерпеливым тоном произнесла Белая Суккуба, - но как же ты намереваешься обойти это препятствие или перехитрить северян? В битве за долину это не слишком помогло… - Нужно устранить пусковые комплексы людей прежде, чем начнется наступление, - начала объяснять ученая-ангел. – Это единственный способ обрести шансы на успех и совершить переход через пустоши. Однако для этой цели диверсанты не годятся. Нам удалось выяснить, что большинство ракетных комплексов у северян – мобильные. Единственный шанс их уничтожить, это заставить противника вскрыться, после чего нанести ответный удар. Я и Лаплас долго сидели над решением этой задачи, пока не нашли его. Средства для этого у нас уже есть, главное – своевременно вычислить местонахождение спрятанных пусковых установок… - Хорошо, я внимательно тебя слушаю… - облокотилась о резной стол Повелительница монстров, подперев ладонью подбородок. – Что ты конкретно предлагаешь сделать? - Для первой части плана, потребуется некоторое количество ваших магов… - понизила тон Промештейн до заговорщического шепота. Багряноволосая ангел долго и дотошно втолковывала Минаги суть ее с Лаплас плана, пока в голове у последней не сформировалась полная картина задумки своего союзника поневоле. Дослушав до конца, Белая Суккуба звонко расхохоталась. - Ну ты и шутница-затейница, как я посмотрю, - усмехнулась она, блеснув красными глазами. – И как вы только с Илиас в свое время уживались в одной команде? - Быть посему, - одобрила Повелительница монстров план Промештейн. – Если твой замысел принесет победу и сократит нам потери, то я, так и быть, разрешу тебе изымать из лагерей военнопленных нужных тебе человеческих мудрецов и ремесленников во внеочередном порядке, как ты просила. Но если ты потерпишь неудачу, то можешь распрощаться с идеей воссоздания твоего кружка искателей истины. - Можете не сомневаться в этом, Владычица, - усмехнулась женщина-ангел. – Против любого хитрого замка найдется свой ключ… «Что ж», - блеснула очами Промештейн, как только прервалась связь с Минаги, - «начало положено. Посмотрим теперь, чья возьмет в соревновании умов… Многие века я не встречала достойного соперника, пока эта мечта не сбылась. Чем хитрее и опаснее противник, тем слаще будет вкус победы. А после… а после будет торжество вечного Царства Разума и Гармонии!» -------------------------------------------------------- [1] Жолдастар (каз.) - товарищи;