Монстрогеддон-2: Революция

Kisama to ore to wa douki-no sakura Onaji heigakkou-no niwa ni saku Saita hana naru chiru-no wa kakugo Migoto chirimashou kuni-no tame Мы с тобой бутоны сакуры, расцветшие в один миг Мы цветём во дворе одного и того же военного училища. Подобно расцветшим цветам, мы всегда готовы вскоре опасть, Давай же прекрасно падём во имя родины. Chiniku waketaru naka de wa nai ga Nazeka ki ga oute wakarerarenu И пусть даже мы не родственники, Я чувствую, как мы соединены нераздельно. Kisama to ore to wa douki-no sakura Onaji koukuutai-no niwa ni saku Aoida yuuyake minami-no sora ni Ima da kaeranu ichibanki Мы с тобой бутоны сакуры, расцветшие в один миг Мы цветём во дворе одной и той же авиабазы Я смотрел в багровое закатное южное небо, Но твой самолёт, летевший первым, так и не вернулся Arehodo chikatta sono hi mo matazu Naze ni chitta ka shinda-no ka Пусть ты и клялся дождаться заветного дня, но не сдержал ее. Ради чего ты пал, почему умер? Kisama to ore to wa douki-no sakura Hanarebanare ni chirou to mo Hana-no miyako-no Yasukuni-jinja Haru-no kozue ni saite aou. Мы с тобой бутоны сакуры, расцветшие в один миг И пусть мы, наверно, и умрём в разных местах, Давай же встретимся весной и зацветём на вершинах деревьев В святилище Ясукуни, среди великолепия Восточной Столицы.       Ясо Сайдзё. 二輪の桜 (яп. Нирин-но сакура) «Два цветка вишни», 1938 г.;       Хироси Тёса. 同期の桜 (яп. Дооки-но сакура) «Вишня однокашников», 1944 г. 19 сентября 701 г. Т.Э., 14:30. Храм Драконьих Предков, нагорье Броннар, Восточный Гранхольд.       Ритуальная арена, казалось, была вылизана до блеска, а белый песок, покрывавший ее, был просеян через сито. Кирилл невольно поморщился – в горах из-за прозрачного воздуха яркие краски и контраст между светом и тенью резал глаза. Багровые тучи, пришедшие с Севера, остались внизу, в долине Альгостам. Здесь же, на западной окраине Дождевого хребта, воздух был прозрачным, а погода ‒ ясной практически круглый год. С другой стороны, здесь было довольно холодновато даже в летнее время, и тем более, осенью. Именно поэтому земляне, уже успевшие занять свои места на трибунах, выстукивали зубами барабанную дробь из-за холодного ветра, идущего с ледниковых пиков. - Брр… здесь заиндеветь можно! – пожаловался Дима Билибин. – И как только драконицы это переносят?! Говорят, в этих горах располагается королевство Дракония? - Нет, ‒ возразила Саламандра, также чувствовавшая себя неуютно на холодном ветру, ‒ королевство находится в северной части Лестребона, в тамошних высокогорьях. Иными словами, на северо-западе Сентории. Здесь же находится самый удаленный на Востоке эксклав, где живут драконицы. Главным образом, из-за этого Храма, являющегося святыней для всего нашего племени. Также в этих горах расположен один из крупнейших драконьих некрополей, правда, большая часть драколичей сейчас переселились в северную часть Хеллгондо… - Но в одном ты прав, ‒ неожиданно прибавила Дух Огня, ‒ тут не слишком уютно. Большинству драконов легко приспособиться к холодам из-за внутреннего жара в их телах, но не вурмам, предпочитающим долины высокогорьям, и не рю, любящим морские просторы. Да и мне из-за слишком тесной связи с огненной стихией здесь не по себе. Другое дело – Гранберия… - И все-таки здесь очень красиво… так и дух завораживает, ‒ заозирался по сторонам Ярослав. – Веронике бы точно здесь понравилось. Интересно, как она сейчас? Мы же оставили ее в Воложбе…       Арена, на которой должен был вот-вот начаться поединок, была расположена на вершине горы с плоской макушкой, точно сказочный великан срезал ее тесаком в незапамятные времена. Само святилище находилось у подножья сорокаметровой конусовидной скалы, искусно обработанной древними мастерами-каменотесами. Их стараниями был создан гигантский барельеф, скульптура Шаммурамат, легендарной королевы драконов древности, почитаемой среди дракониц, как божество. Одни считали, что Шаммурамат была первой дочерью Сайи, хотя последняя ни разу не подтверждала и не опровергала этот слух. Другие воспринимали ее в качестве последнего творения Темной богини из числа младшего поколения властительниц демонов. Правду только ведали с тех незапамятных времен, разве что, Первопредки, но они не любили вспоминать те лихие годы, предшествовавшие их запечатыванию. Храм же располагался в искусственной пещере, вырубленной в толще скалы, вход в которую располагался между широко расставленными чешуйчатыми ногами гигантского изваяния. Статуя была так велика, что в ее рту мог встать почти в полный рост взрослый человек, а большие пальцы ее ладоней кое-как можно было обхватить вокруг обеими руками. Что касается Арены, примыкавшей к Святилищу, то она, как ни странно, издревле была посвящена богине Арес, которую почитали драконицы, ящеродевы и амазонки сразу после Кайгорвэн. На ней происходили ритуальные поединки во время празднеств в честь богини войны, а также решались судебные споры, арбитром которых неизменно выступали драконьи жрицы и служительницы Арес. Последний случай был как раз применим к поединку между Огненной Мечницей Гранберией и Аэлари Сапфировый Коготь. - Алексей, иди лучше ко мне на зрительское ложе, ‒ услышал «Буян» позади голос Нанаби. – Я вижу, как ты продрог до костей, а моя шубка вмиг тебя согреет. К тому же мы давно не были вместе, не считая совместных ночевок в моем шатре. Давай, не стесняйся…       Брюнет с полминуты помялся, поглядывая на продрогших друзей, но потом все-таки устроился рядом с супругой, так как горный холод был просто невыносим. - Отсюда хорошо видно арену, не правда ли? – тихо сказала семихвостая лисица, чмокнув мужа в щеку. Леха как раз расположился между мощными передними лапами Нанаби, положив голову на ее пышную грудь, словно на подушку. Увидев это, хитрая Саламандра, уменьшилась в росте и юркнула к землянину, чтобы не терять зря драгоценное тепло. - Вез-зет ж-же л-людям… ‒ отстучал зубами, покачивая головой «Царь», тоже мечтая оказаться в тепле. - Хочешь согреться? – послышался под ухом Кирилла хитрый голос. – В качестве особого случая, почему бы и нет…       Не успел «Царь» что-либо сообразить, как сзади его опутала теплая и мягкая волна золотистой шерсти. Эти шелковистые и щекочущие кольца елозили по всему телу, поглаживали кисточками шею и запястья, вызывая ощущения неги и истомы, от которых не хотелось вылезать из мохнатого плена. - Т-тамамо! – выпалил застигнутый врасплох Кирилл. – Ты так подошла неожиданно… Разве ты не была сейчас с Гранберией под трибунами? - Скоро ее выход на арену и мне пришлось идти занять свое место на трибуне, ‒ тихонько произнесла девятихвостая кицуне, обняв со спины землянина и положив голову ему на левое плечо. – И тут я вижу приятного молодого человека, страдающего от жуткого холода. Дай-ка, я подумала, окажу ему маленькую услугу. В конце концов, ты в свое время помог найти украденный у меня «Звездный шар»…       Кирилл почувствовал, как Тамамо плотно прижалась к его спине и елозит животом вверх-вниз, словно собралась обогреть его силой трения. Все девять хвостов настолько опутали Щербатова-младшего, что поверх золотистого кокона торчала лишь его голова. Тут он снова вздрогнул, почувствовав, как ему на талию легли теплые и гладкие ладошки. - Перестань! Ты меня… с-смущаешь, ‒ вырвалось у Кирилла, щеки которого предательски порозовели. - Ты недоволен? – произнес лукавый голосок, обдавший его обмороженные щеки теплым влажным паром изо рта. – Тогда я могу уйти… - Ну, нет же… нет… Я очень доволен… ‒ запротестовал парень, ‒ просто ты так незаметно появилась и я… - Тебе ведь нравятся мои мягкие и пушистые хвосты? – продолжила эту сладостную пытку лисица, продолжая ерзать за спиной землянина. – Во время холода из-за выделения пота одежда становится мокрой и еще сильнее остужает тело. Чтобы согреться, лучше вовсе избавиться от лишней одежды и тереться разгоряченными телами. Это самый верный способ не замерзнуть насмерть… - Не-не, меня уже достаточно согрели твои хвосты! – торопливо ответил Кирилл, еще сильнее покраснев от стыда из-за непристойных мыслей, закравшихся в голову. – Они действительно хороши! - Хи-хи, какой ты милый и забавный, когда смущаешься! Ты весь покраснел! – захлопала в ладоши девочка. – Ну, так и быть! Следующие наши тренировки будут посвящены искусству выхода из захвата с помощью Силы Гномы. Я буду тебя каждый вечер тискать хвостами для ускорения процесса обучения, пока ты не освоишь эту технику в достаточной мере.       Грех жаловаться, подумал Кирилл, увидев как между зябнущими и закутавшимися в шерстяные плащи «Доком» и Рыжиком устроилась Райджи. От такого соседства парням стало сразу как-то не по себе, особенно Диме. Напротив, окружавший со всех сторон «Царя» лисий мех согревал, доставляя приятные ощущения. Вторым таким везунчиком был Леха, чувствовавший себя в объятиях пушистой супруги как король. Одно только смущало Щербатова-младшего: в последние недели девятихвостая кицуне вела себя в его присутствии очень странно. Так, во время совместных тренировок в освоении Силы Земли лисица все чаще проверяла его навыки контактного боя в рукопашную, сдерживание силы удара. И ни дня не проходило, чтобы во время таких учебных поединков Тамамо «по случайности» падала на него и торжествующе садилась ему на грудь или на шею с победоносным смехом. Во время привалов под предлогом безопасности землян после памятного случая засады Менельдариона и его команды королева кицуне частенько крутилась недалеко от Кирилла. «Царь» потом еще удивлялся, как она умудрялась одновременно руководить войском, несмотря на помощь Гранберии, если часто бывала на виду у землян. Даже, если их пути случайно пересекались, Тамамо непременно зацепляла ему руку или ноги одним из своих хвостов, либо просто задевала ладонью, либо бросала странные взгляды в спину. «Зачем она меня дразнит?» ‒ нередко задавал себе этот вопрос Щербатов-младший. Впрочем, ее шутки всегда были беззлобными, пусть и очень смущающими. - Ам! – коснулась Тамамо губами мочки левого уха Кирилла, едва не вызвав у того прилив крови к носу. – Не спи, через пять минут бойцы выйдут на арену! - Ох-х! – едва не вскрикнул парень, сообразив, что он едва не задремал в объятиях королевы кицуне, словно накормленный младенец. – Я и вправду чуть не пропустил начало поединка! Спасибо за заботу, Тамамо, я уже вполне согрелся… - Эхе, вот только ты уселся в моей ложе, а свободных мест поблизости нет, ‒ хитро сощурила изумрудно-зеленые глаза девочка. – Придется до окончания битвы оставаться здесь обоим. Поэтому твоим маленьким наказанием будет пребывание в плену моих хвостов до самого конца поединка. - Это слишком жестоко! – запротестовал землянин. - Зато твое лицо такое милое и забавное в такой момент! – хихикнула Тамамо. – Впрочем, не нужно злиться. Хочешь сладкой ваты из сахарного тростника с Зипангу? На, попробуй, не стесняйся…       Прежде, чем Кирилл успел что-либо сказать, ему ткнули под нос розовой кондитерской ватой, так и просившейся в рот, чтобы истаять там, оставив послевкусие ванили с сиренью. - Как тебе такое сочетание? – услышал он вопрос Тамамо. – Ты знал, что одним из лучших кондитеров в Зипангу является Мёо из расы Уши-Они? Вообще-то она была прежде ученицей инари Матрейи из свиты Яо. Вот Мёо даже в походных условиях умеет делать на десерт сахарную вату и разноцветные рисовые колобки с мёдом…       С этими словами девятихвостая кицуне неспешно, смакуя, доела оставшуюся половинку этого лакомства, отчего желудок Кирилла немедленно совершил тройное сальто. - В горле пересохло… ‒ пожаловался Щербатов-младший, пытаясь заглушить предательское чувство смятения. - А… сейчас, у меня есть вишневый морс, ‒ обрадовано ответила девочка, ‒ вот, держи стаканчик!       Губ Кирилла коснулась тонкая тростниковая трубочка. Так как парень все еще пребывал в плену хвостов, а королева кицуне не спешила высвобождать его из пушистого плена, пришлось удерживать ртом соломинку и мерно потягивать прохладный и ароматный напиток. Жаль только, думал землянин, что вишневый сок слишком уж быстро заканчивается в стаканчике и в финале обрел странный привкус, словно его внезапно разбавили фруктовой водой с еле заметным привкусом тонкого прожаренного тофу… Глаза Кирилла расширились в изумлении, когда он увидел, что на дне опустевшего стакана соломинка вовсе не заканчивалась, а лишь сгибалась в месте прорезанного отверстия, тогда как противоположный конец трубочки находился во рту… Тамамо. - Буф! – выплюнул от неожиданности соломинку «Царь», будучи наэлектризованным от осознания, что он сейчас распробовал. Его голова, казалось, готова была лопнуть от противоречивых чувств. Девятихвостая кицуне, видя это, снова заливисто захихикала. - Как тебе вишневый сок? – последовал вопрос от девочки. ‒ Больше не мучает жажда? Если хочешь, у меня есть еще порция… - Нет… достаточно… спасибо… ‒ заплетающимся языком произнес Щербатов-младший. Он отчаянно нуждался в теме, на которую можно было отвлечься. И ничего лучшего ему в голову не пришло, кроме как спросить у Тамамо про драконье святилище. - Ну-у… ‒ протянула лисица, ‒ вообще-то мне далеко не все известно. Драконье племя живет обособленно от многих мамоно и не все их ритуалы известны за пределами их королевства. В Храме Драконьих Предков служат шесть главных жрецов и несколько десятков их младших помощников. Три жрицы, чаще всего, драгонлинги и ящеродевы, и три жреца. В давние времена это были люди-язычники, но сейчас это, в основном, драконьи инкубы. Есть еще пифия, переизбираемая каждые четыре года. Она, в отличие от остальных жрецов, не принимает участие в таинствах, а занимается исключительно прорицаниями. К тому же пифий избирают только из драконьих девственниц… По крайней мере, мне так рассказывала Гранберия или Саламандра в одно время… - А причем здесь Арес? – вспомнил вовремя Кирилл, опасавшийся нового розыгрыша со стороны Тамамо. - Ей молились язычники в стародавние времена, когда был еще жив герой Генрих Хейне, ‒ ответила девочка. – Разумеется, лжебогине Илиас, претендовавшей на роль Верховной, не нравились подобные культы. Арес поклонялись не только древние язычники, но и нынешние драконы и амазонки. - Поклонялись? – переспросил «Царь». - Она, по слухам, исчезла много лет назад. Существует предание, что в последний раз ее появление перед верующими было, когда Альстромерия бросила вызов Арес. С тех пор богиню войны никто не видел «вживую». - А кто эта Альстромерия? Она была настолько сильна, чтобы вызвать на битву божество? – поинтересовался Щербатов-младший. - Альстромерия была… могущественной чародейкой, лучшей подругой героя Генриха, ‒ моментально помрачнела Тамамо. Отчего-то лисице не нравилась эта тема разговора. – Молва приписывает, будто бы она соорудила магическую ловушку для богини войны и похитила всю ее силу. Хотя я всегда сомневалась в способности Альстромерии проворачивать настолько замысловатые трюки…       Девятихвостая кицуне не успела закончить, как одна из драконьих жриц, являвшаяся арбитром вышла на высокую ложу над выходом на арену, чтобы объявить о начале поединка. Кирилл, несмотря на приличное расстояние, смог различить блестящие на солнце серебряные пряжки на ремне и застежки темно-зеленого плаща, а также металлическую маску в виде головы дракона, полностью закрывавшей лицо жрице. - Поприветствуйте каждую из сторон! – донесся до трибун магически усиленный голос девушки в маске. – Сторона, бросившая вызов: Аэлари Сапфировый Коготь, Королева Драконии и Северного Лестребона!       Противоположная сторона трибун напротив рядов, занятых Небесными рыцарями и представителями союзников, взорвалась овациями и поднятыми руками в знак приветствия. В юго-восточной части арены сидели в основном темные эльфы, ящеродевы, драконицы и арахны, подчинявшиеся Аэлари и Эстедер, тогда как северо-западные трибуны заняли сподвижники, союзники и попутчики Тамамо, включая и четверку землян. Парни попытались приподняться, чтобы разглядеть выходящих из противоположных ворот бойцов. Первой по зову глашатаев на песок арены вышла девушка-дракон с синими чешуйками, покрывавшими ей ноги, хвост, ладони и бедра. Остальные части тела надежно прикрывала юбка с металлическими вставками и переливающаяся на солнце кольчуга. За ее плечами колыхался на ветру короткий черный плащ с изображением двух лунных полумесяцев, смотрящих серпами в разные стороны, с двулезвийным боевым топориком посередине. Также из украшений можно было заметить застежку на поясе в виде парящего дракона, разбивающего цепи на лапах, и восьмиконечную звезду в передней части открытого шлема с длинным плюмажем из волоса единорога. Больше всего Ярославу и Кириллу запомнились ясные и спокойные темно-синие глаза драконицы, в которых чувствовалась непоколебимая решимость защищать свой народ, его честь и свободу. Между тем, когда толпа зрителей поприветствовала синечешуйчатую красавицу, драконья жрица объявила о выходе соперника Аэлари в предстоящей битве. - Сторона, принявшая вызов: Огненная мечница Гранберия, Небесный рыцарь и прославленная героиня Второй Великой войны демонов и ангелов! – разнеслось над трибунами эхо герольдов.       На этот раз послышались приветствия с той части арены, где сидели союзники Зипангу во главе с Тамамо. Даже среди подданных Аэлари кое-кто махал рукой Гранберии в ее походном облачении и неизменном пурпурном плаще. По просьбе судей, обе драконицы встали в центре арены в 10-12 шагах друг напротив друга, обнажив оружие. Если Огненная мечница вышла на бой со своим привычным фальшионом, то Аэлари была вооружена парными изогнутыми клинками, несколько напоминающими укороченные катаны. Вообще, как шепнула Саламандра под ухо Лехе, парные клинки – техника, редкая для драконов, которые предпочитали либо щит и одноручный меч, либо двуручные рыцарские мечи. Однако Аэлари была приверженцем скоростного, а не силового боя и предпочитала атаковать с двух рук. - Напомню обоим бойцам и зрителям, ‒ заявила драконья жрица, ‒ поединок будет проходить в пределах этой арены либо до первой крови, то есть, очень серьезного ранения, либо до момента, когда один из противников будет не в силах сопротивляться, или же пока кто-либо из соперников не сдастся. Время боя не ограничено никакими рамками.       Гранберия и Аэлари жестами дали понять, что они услышали и приняли к сведению правила, после чего заняли боевую стойку, дожидаясь обратного отсчета. По периметру круглой арены выстроились драконы-рыцари с длинными пиками, облаченные в темную униформу и латы, а также боевые монахи-суккубы, вооруженные шестами «Бо». Ворота на арену медленно закрылись и трибуны замерли в ожидании сигнала судей. - Погляди, ‒ указал пальцем Дима Ярославу на парящих над ареной виверн с наездниками-драгунами. – Как думаешь, их приставили для поддержания порядка, пока будет идти бой? - Без понятия, ‒ покачал головой «Док», ‒ наверное, они изначально охраняли драконье святилище. А может, они служат в этой… «крылатой кавалерии» Драконии, о которой столько нам рассказывали Саламандра с Гранберией на каждом привале.       В этот момент судьи с возвышения запустили в воздух светящуюся фигуру танцующего дракончика, который распался над ареной на тысячи искорок, подобно бенгальскому огню. - …Пять, четыре, три, два, один… ‒ донеслось до трибун, ‒ начать битву!       Едва арбитры взмахнули жезлами, как обе соперницы налетели друг на друга с громким кличем. Секунду спустя Гранберия и Аэлари осыпали друг друга градом ударов так, что до трибун доносился слитный лязг и скрежет металла вместе с пением клинков. С первых минут Королева драконов поняла, что против прославленной Огненной мечницы бессмысленна голая сила. Гранберия легко и непринужденно блокировала любые удары и подсечки и тут же контратаковала. - Этот навык называется «Штормовой выпад», ‒ комментировала Саламандра ход боя Лехе и сидевшим неподалеку землянам. – Он основан на техниках Ветра с использованием части этой стихии. Как вы видели, он применяется чаще всего во время контратаки после парирования удара или уворота от замаха противника.       Аэлари отскочила, уклонившись от колющего удара, и тут же попыталась зайти с правого фланга Гранберии, пользуясь секундной задержкой растраченного импульса. Однако Небесный рыцарь не была бы сама собой, если бы не блокировала удар с разворота, вызвав легкий вздох разочарования на юго-восточных трибунах. - Этому приему я когда-то лично обучала Гранби, когда она была всего лишь сопливой девчонкой, ‒ объяснила Дух Огня с ностальгической усмешкой. ‒ Он так и называется: «Перекрестный взмах». Суть его видна невооруженным глазом: сначала обороняющийся блокирует фланговый замах, затем скользящим ударом вдоль лезвия вражеского меча пытается обезоружить неприятеля или дезориентировать его.       Отразив атаку с фланга, Гранберия сама перешла в наступление. Для начала она обманным движением фальшиона заставила сдвинуться королеву Драконии немного правее, затем развернув меч, нанесла рассекающий удар снизу вверх. Этот взмах мог бы разрезать противника надвое от таза до шеи, если бы не потрясающая скорость Аэлари, отскочившей назад. Не теряя и секунды, королева Драконии, отпружинив ногами от песка арены, высоко подпрыгнула, помогая себе крыльями, и ринулась в пике сверху, напитав оба клинка жидким пламенем. В этот волнующий момент большинство зрителей на трибунах вскочили, не в силах больше оставаться невозмутимыми, включая даже Тамамо. В этот момент Кирилл, освободившись из плена девяти хвостов, тоже выпрямился во весь рост, волнуясь за Гранберию.       С арены послышался громовой лязг – Огненная мечница сделала шаг в сторону и едва уловимым движением отбила чудовищной силы удар Аэлари. Из-за нестерпимого блеска и снопа искр земляне даже отвернулись на миг от поля битвы. Что касается соперников, то обеих дракониц просто отбросило друг от друга на десяток метров. Уже секунду спустя обе они вскочили, покрытые пылью. - Это было сильно… ‒ шепнула Саламандра. – Королева Драконии вложила всю силу и инерцию в ударную волну клинков. Этот прием доступен только драконам и некоторым из ангелов, так как требует наличие крыльев. А Гранберия отразила эту опасную атаку техникой «Клинка лунного света», требующей известной реакции и сноровки. Поэтому и был виден яркий блеск. - Это все, что ты можешь?! – воскликнула Гранберия, глядя в глаза сопернице. – Теперь моя очередь преподать тебе урок!       Небесный рыцарь рванула вперед со скоростью стрелы, выпущенной с тетивы, резко выбросив хвост трубой назад. Огненная мечница бежала зигзагами, пытаясь обмануть противника и в последний момент нанесла ложный выпад, вынуждая Аэлари открыться на полкорпуса… - Нет! – ахнули подданные Драконии и арахны Эстедер, когда кончик фальшиона царапнул левое бедро Аэлари и на песок упали первые капельки темной крови. - Пустяки! Это всего лишь царапина! – поспешила громким криком успокоить зрителей синечешуйчатая драконица. – Я в состоянии продолжать битву.       Не удостоив Аэлари ответом, Гранберия вновь атаковала без предупреждения, выписывая клинком замысловатые «восьмерки», то и дело пытаясь поднырнуть, обойдя защиту королевы драконов. Несмотря на легкое ранение, Аэлари все так же успешно отражала серию мощных рубящих ударов в течение нескольких минут подряд. Казалось, Огненная мечница пыталась перемолоть противника непрерывными атаками в расчете сломать ее оборону. - О, а это что? – спросил Леха, указывая пальцем на вихрь ударов фальшионом, казавшийся с трибун серым стальным облаком. - Это «Гибельный клинок Звезды Хаоса», излюбленный прием Гранби, ‒ охотно пояснила Дух Огня. – Она любит частенько проверять своих оппонентов в битве на прочность именно этой серией волнообразных атак. Немногие способны выдержать такой темп и напор, если только вы не искусный мечник, либо не являетесь драконом или серафимом. Похоже, Гранби давно не пребывала в такой эйфории от битвы. Долго ей не попадались достойные противники. Я сейчас даже рада за нее… - Мда, не хотелось бы мне сейчас быть на месте этой королевы Драконии, ‒ покачал головой «Проныра». Почему-то в этот момент ему пригрезилась пирамида Сабасы, фараон Нефертари под боком на ложе и снующие рядом прислужницы-хепри, кормящие своего господина с рук.       Улучив удобный момент, Аэлари смогла одурачить Небесного рыцаря ложным сальто. Решив, что противник снова хочет взлететь, Гранберия подскочила в воздух, рассчитывая подловить противника в полете. Однако королева Драконии всего лишь отскочила назад и тут же высекла искру двумя лезвиями, выстрелив в противника сияющей «звездочкой», которую Огненная мечница рассекла ударом фальшиона во время приземления. - Ого! Это тоже было… довольно опасно, ‒ протянул Кирилл, впечатленный скоростью Гранберии. Почему-то Тамамо в этот миг испытала странный болезненный укол, но чуть позже волнение за подругу все же взяло верх. - Аэлари атаковала приемом «Грозовой шторм», ‒ как всегда, прокомментировала Саламандра, ‒ тогда как Гранби защищалась «Лунным распылением».       В запасе у королевы Драконии оказался еще один, не менее впечатляющий прием, когда она начала совершать странные вращающиеся движения изогнутыми клинками, словно земледелец, собирающий урожай с помощью серпа и косы. Постепенно вокруг клинков сконденсировались капельки влаги, быстро превратившись в два небольших водных вихря. Гранберия благоразумно не стала тут же атаковать, а заняла защитную стойку. - Это же… искусство «Дао», ‒ удивленно промолвила Нанаби. ‒ Ему учат преимущественно на востоке. Откуда королеве Драконии известен этот прием и у кого она ему обучалась? - Я чувствую песнь духов водной стихии, ‒ прошептала Ундина. - Похоже на взмах Сэйрю, Синего Дракона Воды… ‒ заметил Корэндо.       Тем временем оба водных вихря сорвались с лезвий Аэлари и двинулись на большой скорости на Гранберию. Небесный рыцарь в обманчиво-расслабленной позе продолжала стоять на опасной траектории обоих смерчей. Как только до края одного из них оставалось не больше шага, Огненная мечница сделала резкий замах, точно пыталась разрубить кусок ткани в падении. В ту же секунду Аэлари, прикрываясь водной завесой, помчалась на свою соперницу. Казалось, что если не вихри сомнут фигурку Гранберии, то Аэлари пронзит ее обоими мечами насквозь, пользуясь смерчами, как временным укрытием.       Вместо этого произошел громкий хлопок, словно взорвался кипящий котел. Как только белый пар рассеялся, зрители с трибун заметили, что смерчей на арене и след простыл, а на мокром песке лежат исцарапанные в кровь две драконицы. Их плащи пришли в негодность после столкновения двух стихий, поэтому их пришлось отбросить в сторону. - Гранби тоже оказалась не так проста, ‒ усмехнулась Саламандра. – Она дождалась удобного момента, копя в клинке противоположную силу Пламени, а затем применила технику Огненного Феникса. Взмах Судзаку с ее стороны был очень неплохим выбором. Не зря же она носит такое внушительное прозвище, коли смогла испарить большой объем воды… - Неплохо, ‒ тем временем произнесла Гранберия, одобрительно подмигнув, оппонентке. – В другой раз я бы с удовольствием хотела бы посмотреть, что у тебя еще есть в запасе. Однако сегодняшний бой надо поскорее заканчивать. Отведай-ка теперь это!       Еще не договорив фразу, Небесный рыцарь широким взмахом выпустила по земле ударную волну, которая пропахала в сторону соперницы узкую, но глубокую борозду, вздымая вверх облачка песка и пыли. Аэлари увернулась от ударной волны, совершив прыжок в сторону, но к этому месту уже мчалась Гранберия, концентрируя на лезвии фальшиона элементали Воды и Воздуха. Кирилл и остальные земляне увидели с трибун нечто вроде туманной инверсии, устремившейся к королеве Драконии. Еще секунду спустя оба клинка Аэлари блеснули на солнце и с громким звяканьем рассекли волну, парировав заодно удар фальшиона. Трибуны дружно ахнули – теперь обе соперницы были ранены. По левому бедру Гранберии стекала кровь, а королева Драконии была ранена в предплечье. - Им срочно нужна медицинская помощь! – подскочил со своего места Ярослав, но его тут же усадила обратно Райджи. - Ящерки и змейки сделаны из более прочного теста, чем даже кошки, ‒ назидательным тоном произнесла она. – Для них это пустяковые царапины, которые быстро восстанавливаются. - Любопытное комбо было у Гранби: сначала прием «Взмах души Земли», затем мультиудар «Облачной взмах меча», ‒ подытожила Дух Огня. – И юная королева Драконии тоже была неплоха. Она явно нашла себе наставника из восточной школы фехтования «Иайдо». Обычно там обучались дочери знатных арахнид-самураев, так как школу основала знаменитая Кумо-но-Коджо семь веков назад. Если я не ошибаюсь, этот прием называется «Призрачный танец вишни». Шесть последовательных взмахов двумя катанами, заряженных темной энергией… - Пора бы тебе уже сдаться! – рявкнула Гранберия на Аэлари с фанатичным блеском в глазах. - Ни за что! Мы еще посмотрим, чья возьмет! – ответила ей тем же молодая королева. Обе драконицы издали синхронно горловое рычание. - Аха-ха, ай да молодость, ай да горячность, ‒ мечтательно закатила глаза обратно Саламандра. – Давненько я не присутствовала на таких поединках. - Это Гранберия-то молодая? – невольно вырвалось у Лехи. - Ну, в сравнении с Саламандрой она… очень и очень юная, ‒ заметила Нанаби. - Совсем как ты… ‒ вновь сорвалось с языка «Буяна». - Как жестоко слышать это от собственного мужа! – воскликнула семихвостая кицуне. – Я и поныне полна сил и докажу тебе этим же вечером в нашем шатре. Ты и моргнуть глазом не успеешь, как забрызгаешь меня своей белой живительной жидкостью с ног до головы! - Э-э… ‒ опешил брюнет от такой бесцеремонности, ‒ зачем же об этом кричать в присутствии посторонних?       В это время на арене оба противника вновь сшиблись на близкой дистанции. Фальшион Гранберии и парные клинки Аэлари вновь загудели и застонали в песне битвы. Временами было вообще непонятно происходящее, поскольку движения соперниц были столь быстры, что сливались в сплошное клацающее серое облако, испускавшее искры. Гранберия напрягала все силы, чтобы проломить оборону оппонента, однако защита королевы Драконии тоже оказалась на высоте. В тот момент, когда Огненная мечница закончила очередную серию «мельницы», Аэлари решила воспользоваться заминкой и контратаковала техникой Иайдо, так называемым приемом «Тати Вьюги», как позже объяснила Дух Огня. Вложив чары Льда в оба клинка, королева Драконии нанесла с двух сторон сходящиеся снизу вверх диагональные удары, как бы пытаясь разрезать противника крест-накрест. Она вложила существенные силы в этот удар, но явно просчиталась, недооценив скорость и глазомер противника.       [Плинк!] – громко клацнули оба клинка, натолкнувшись на резкий вертикальный взмах, прервавший атаку Аэлари в самой середине. - Это был… «Взмах драконьей резни»! – выпалила Саламандра.       Импульс встреченного удара Гранберии был так велик, что впервые за весь бой королева Драконии утратила равновесие и отшатнулась назад, открывшись под второй и третий удары Небесного рыцаря. - Не-ет! – дружно простонали юго-восточные трибуны при виде, как кончиком фальшиона Гранберия надрезала Аэлари правое запястье, отчего та вскрикнула от боли и выронила меч. Третий удар был колющим и пришелся на левое колено синечешуйчатой драконицы, отчего та рухнула на песок, обильно оросив его темными пятнами крови. - Ваше Величество-о! – прокатился горестный стон среди подданных Драконии. Теперь уже никто не сомневался, что Гранберия и в этот раз удержала за собой негласный титул самой сильной и искусной в бою драконицы в мире. На трибунах, где сидели выходцы с Зипангу и его союзники напротив, раздались крики ликования. Что касается самой Огненной мечницы, то она в этот момент испытала разочарование. - Как? Это было все… ‒ опечалено покачала головой Небесный рыцарь, делая шаг навстречу распростертой на песке и тихо стонущей от боли сквозь сжатые зубы сопернице. ‒ А я только сейчас было поверила, что нашла, наконец, интересного и достойного соперника… - Кх… ни за что…. не сдамся! – сплюнув кровь, воскликнула раненая королева Драконии, когда Гранберия оказалась достаточно близко, чтобы довершить поединок.       В следующее мгновение случилось то, что не ожидал никто, в особенности Небесный рыцарь. Казалось бы, полностью изнуренная от потери крови и неспособная встать Аэлари совершила движение левой рукой, схватившейся за оставшийся меч. Земляне с трибун только увидели яркий блик и уловили ухом жалобный стон металла. Между соперницами рассыпались снопом искры и что-то, сверкнув на солнце, взлетело высоко вверх, чтобы описав дугу, упасть прямо на трибуны недалеко от яматайских эльфиек и их мужей. Толпа зрителей ахнула, узнав в упавшем предмете… фальшион Гранберии. - Прошу у всех внимания! – послышался кратно усиленный чарами голос главного арбитра из числа драконьих жриц. – Хотя по очкам Аэлари Сапфировый Коготь фактически уже проигрывала бой, но из-за обезоруживания соперника Огненной Мечнице Гранберии засчитывается техническое поражение…       Где-то с полминуты трибуны замерли, как громом пораженные, силясь осмыслить вердикт арбитров, после чего зрительские ряды взорвались: одни от ликования, а другие – от возмущения, решив, что судьи жульничают в пользу королевы Драконии. - Этого не может быть! – раздались голоса с северо-западных трибун. – Все видели, как королева Драконии упала и не могла продолжать бой! Согласно установленным правилам, она проигрывала!! - Еще чего! – возмутились подданные Аэлари и Эстедер. – Бой продолжается до тех пор, пока оба оппонента в состоянии сражаться. Раз королева Аэлари смогла подняться и выбить оружие из рук оппонента, то ее падение не считается! Огненная мечница, утратив оружие, более не может продолжать бой и должна признать свое поражение! - Причем тут оружие? Верните оружие Гранберии и посмотрим, кто тут проиграл! – парировали сторонники Огненной мечницы. - Стойте! – оборвала громким голосом Гранберия препирательства между спорщиками. – Раз Аэлари смогла в последний момент собраться силами и атаковать, значит, она не проиграла! Я готова признать ее победу на этот раз, и буду искать реванша, как только королева Драконии оправится от полученных ранений!       Трибуны замерли в изумлении и особенно раненая Аэлари. Все полагали, что Небесный рыцарь будет оспаривать решение судей и станет настаивать на продолжении боя. - Т-ты не возражаешь против… решения судей? – спросила королева Драконии, желая убедиться, что не ослышалась. - Я признаю свою ошибку, недооценив твою решимость, ‒ промедлив, сказала Огненная мечница. – В этот раз у тебя нашлось, чем удивить меня. Но в следующий раз, когда я брошу тебе повторный вызов, этого уже не повторится. - Ты готова исполнить уговор? – взволнованно произнесла Аэлари, тяжело дыша грудью. – Вы пропустите моих подданных и подчиненных принцессы Эстедер с оружием и развернутыми знаменами из Альгостама на север, как обещали? - Слово дракона, данное другому дракону, крепко и нерушимо, ‒ гордо ответила Гранберия. – Я готова проследить за тем, чтобы перемирие, заключенное на три дня, с нашей стороны неукоснительно соблюдалось. Вам будет дана возможность уйти в Гранхольд и фора на три дня. По истечении этого срока перемирие заканчивается, и мы будем вас преследовать и дальше, до полного поражения одной из сторон. Только имейте в виду, если до истечения этого трехдневного срока мы заметим с вашей стороны хоть какие-то враждебные поползновения, наш договор утрачивает силу и мы изберем меры к защите, какие только посчитаем нужными. - Мы не опустимся до подобной низости и нападать на вас во время перемирия, словно какие-то разбойники! – оскорбилась королева Драконии. – Пока вы будете держать данное вами слово, мы так же будем в точности выполнять условия соглашения. - Тогда пусть все засвидетельствуют итоги прошедшей здесь битвы! – обратилась ко всем главный арбитр из числа драконьих жриц. – От имени Храма Драконьих Предков мы, как свидетели турнирного поединка, подтверждаем: между Небесными рыцарями и их союзниками, а также королевой Драконии и ее союзниками с этого момента заключается временное перемирие. Небесные рыцари обязуются обеспечить беспрепятственный пропуск подданным Аэларии и Эстедер в Гранхольд. Воительницам темных эльфов, арахнид и драконьих кланов дозволяется взять с собой походные знамена и личное оружие. В свою очередь, королева Драконии и принцесса арахнид обязуются сдать Небесным рыцарям и их союзникам все замки и укрепления в долине Альгостам и на южных перевалах со всем имуществом в полной сохранности. Мирному населению предоставляется выбор уйти вместе с войском Драконии, либо остаться в долине. Также с момента эвакуации последнего из отрядов королевы Аэлари и принцессы Эстедер устанавливается трехдневный срок, в течение которого запрещаются боевые действия между договаривающимися сторонами. Действие соглашения не распространяются на любые другие армии или отряды и каждая из сторон вправе защищаться от возможного нападения. - Подтверждаю! – поднялась со своего места на трибуне Эстедер. - …Подтверждаю, ‒ нехотя повторила вслед за принцессой арахнид Тамамо. - В таком случае, Храм Драконьих Предков завершает данную тяжбу, скрепив печатью это соглашение, ‒ торжественно поставила драконья жрица на трех копиях договора отметину в виде тройного когтя. ‒ И пусть незримым свидетелем этой сделки станет сама Темная Богиня! И пусть отвернется ее благоволение от любого, кто преступит положения этого договора!       После этого арбитры взяли себе одну копию пергамента с договором и повелели служкам поместить ее в храмовое архивохранилище. Оставшиеся два экземпляра забрали себе Тамамо и Эстедер. Смерив друг друга уничтожающими взглядами, девятихвостая кицуне и принцесса арахнид вернулись на свои места. - Итак, этот вопрос с эвакуацией… почти решен… ‒ закашлялась синечешуйчатая драконица, все еще остававшаяся посреди арены. ‒ У меня осталась еще одна просьба к великой Гранберии… - В чем дело? Что ты хочешь от меня, королева? – сдвинула брови Огненная мечница. – Как видишь, я готова исполнить уговор.       Вместо ответа Аэлари запустила здоровую ладонь под кольчугу и сорвала с шеи яшмовое ожерелье с серебряным символом танцующего дракона, а затем протянула его удивленной Гранберии. - Возьми это, ‒ произнесла королева Драконии, передавая ожерелье. – Отдай его Ревиаль, моей племяннице. Передай ей, что она вполне уже готова к тому, чтобы повести кланы драконов к процветанию, как новая королева…       Огненная мечница машинально приняла регалию из рук Аэлари, рассеянно теребя ожерелье пальцами. - Ревиаль… как новой королеве… ‒ повторила Небесный рыцарь. – Погоди… что?! Ты же не…       Глаза Огненной мечницы расширились при виде коленопреклонной Аэлари, лицо которой теперь было обращено к Храму Драконьих Предков. - Пусть великая Шаммурамат и Темная Богиня подтвердят чистоту моих намерений и помыслов, ‒ произнесла странным изменившимся голосом королева Драконии, ‒ я все эти минуты была верна клятве верности, данной Повелительнице Минаги, и руководствовалась лишь соображениями, дабы спасти драконье племя от разорения. Пусть вся вина за нарушение ее приказа падет лишь на меня, а не на следующую королеву и молодых дракониц.       С этими словами Аэлари раненной рукой не без труда приподняла кольчугу, ослабив ремни, и подобрала один из мечей, лежавший рядом на песке. Прежде, чем кто-либо успел отреагировать, королева Драконии сделала два глубоких надреза на животе крест-накрест, обильно полив кровью арену. - Госпожа Минаги… ‒ прохрипела Аэлари в агонии под волну дружных вздохов и горестных криков зрителей и вассалов на трибунах, ‒ мои помыслы были… всегда чисты, как и… верность нашего рода… вашему правящему… дому…       Тело королевы Драконии несколько раз передернулось в конвульсиях и начало медленно опадать вперед. В этот момент очнувшаяся от столбняка Гранберия пришла в себя и подобрала второй клинок, после чего сделала шаг навстречу Аэлари и одним точным взмахом снесла ей голову. - Что она делает?! – дружно подскочили со своих мест на трибунах Ярослав и Дима, увидев, как обезглавленное тело упало на песок. - Огненная мечница исполнила свой последний долг перед бывшей соперницей в поединке, ‒ мрачным голосом отозвался Корэндо. ‒ Если кто-либо из драконов совершает ритуальный уход из жизни, то, согласно обычаю, его вассалы или помощники должны сделать последний почетный удар. Или в редких случаях, как сейчас, это делает любая знатная воительница, рыцарь драконов. - Но это было… ‒ открыл рот Кирилл, глядя расширившимися глазами на арену, с трудом принимая происходящее. - Я так думаю, что это была попытка Аэлари продемонстрировать Белой Суккубе, как своему сюзерену, моральную правоту своего выбора, ‒ прижала ушки Тамамо, опуская глаза к каменному полу. ‒ Она пошла на риск, выторговав пропуск окруженного войска в нарушение прямого приказа Минаги, взяв всю ответственность за последствия на себя лично. Этим самым она спасла своих сородичей и вассалов, а самоубийство было способом избежать возможного позора от поражения. - Теперь этот договор оказался скрепленный жертвенной кровью королевы Аэлари, ‒ нахмурилась Нанаби, ‒ а так как ритуальное самоубийство произошло на территории Храма Драконьих Предков, ее тело становится священным и подлежит огненному погребению в недрах горы. - Почтим жертву королеву Драконии салютом и минутой молчания! – воскликнул Корэндо, поднимаясь со скамьи и снимая головной убор. ‒ Как бы там ни было, Аэлария была благородным противником.       Вслед за предводителем синоби поднялись и остальные самураи, эльфийки и люди, прибывшие из Яматая и Зипангу. Один за другим взметнулись обнаженные клинки к небу и снимались шлемы и головные уборы. Вскоре все трибуны, где только сидели воины из обоих противостоящих лагерей, покрылись лесом поднятых к небу рыцарских мечей и катан. С некоторым запозданием Гранберия бережно положила голову покойной королевы Драконии на ее плащ, опустилась на правое колено и обратила взор к исполинской статуе древней правительницы драконов Сентории. В какой-то момент Огненной мечнице показалось, что из каменной пасти драконьей маски на изваянии вырвался белый дымок. Подхваченный ветром, он быстро развеялся, на мгновение приняв форму танцующего небесного дракончика.

******

      С той поры, когда произошла памятная вылазка ученика Падшей богини в Западный Гранхольд и последовавшая неудачная попытка захвата землян при помощи группы клонов, прошло около восьми «стандартных циклов», как называли здесь смену «дня» и «ночи». В этом измерении было время раннего вечера, когда Менельдарион Ривиэн, гордый собой, стоял посреди кабинета ректора «Академии Темных искусств» и выслушивал поздравления Фаустины Бренивер и ее коллег из Ковена Ведьм. - Ты постарался на славу, ученик Темной Матроны, ‒ произнесла Лизистрата Эфиран, первый этериарх Бафомета. – Твой балл за сегодняшнее испытание: «Выше ожидаемого». Это – предпоследняя оценка после «Превосходно». - Мы посовещались и решили доложить Истинной Богине, что ты уже вполне готов, чтобы встретиться с отступницей в открытом бою, ‒ поддержала коллегу Прозерпина Ворсинель, девочка-бафомет с рыжеватым мехом и волосами. ‒ Разумеется, это не означает, что ты будешь действовать в гордом одиночестве. - Я буду в составе команды? – догадался темный ангел. – Интересно, кого снарядят на эту опасную миссию? - Это будет обсуждаться послезавтра, на особом совещании, ‒ ответила магистр Эфиран, повертев в правой ладони свой посох. ‒ На этом собрании будут присутствовать помимо Первого круга чародеек Бафомета все высшие демоны и короли из девяти кругов, а также коллегия магических инженеров и Архитекторов Путей. Нужно будет детально проработать план прокладки пространственного коридора в твой родной мир, а также в мир, где правит Отступница Минаги, место, куда выйдет основной портал, силы, необходимые для удержания плацдармов, лица, которым будет доверено проведение ритуала Призыва… - Что же касается твоей роли вместе с твоей сестрой, большую часть тебе расскажет сама Темная Матрона, ‒ прибавила третий этериарх Бафомета. ‒ На тебя в любом случае выпадет часть задачи по вскрытию ткани пространства-времени для прокладки туннеля. А потом ты и Ильруфиэль в составе одной из боевых групп одномоментно атакуете Отступницу и всех четырех принцесс-лилим с целью пленить и запечатать их, либо, в самом крайнем случае, уничтожить. Это нужно будет сделать еще до того, как начнется ритуал призыва Истинной Богини в этот мир. При удачном его завершении Темная Матрона, наконец, освободится от всех ограничений Великой Печати и начнет слияние миров. Твой родной мир будет иметь честь быть преобразованным лично Ее Нечестивостью. И это будет первая планета мамоно в длинном ряду всех последующих. - Кстати говоря, с этой целью мы и проводили испытание двойников твоих бывших товарищей, ‒ вставила Фаустина Бренивер. ‒ Нам нужно учесть любые неожиданности, когда дойдет дело до решающей атаки против Отступницы. И пусть первый результат был крайне посредственным, выявленные ошибки будут также учтены еще до нашего выступления.       Менельдарион внимательно слушал окружавших его ведьм и бафометов. Как оказалось, не все поведала ему Учитель до сегодняшнего дня. Не сказать, что он был оскорблен ее недоверием, скорее это была легкая досада, что ему поздно довелось узнать про все эти детали. - По правде говоря, слушая всех вас, у меня появилось еще больше вопросов, чем было получено ответов, ‒ подал голос «Дивный». ‒ После Земли должен пойти черед и других миров. Зачем Учителю нужны помимо ближайших населенных миров еще и пустые и безжизненные планеты? В чем смысл всего этого, если Истинная Богиня, прежде всего, хочет подарить всем разумным существам радость нового Бытия и свою заботу? - Ты не спрашивал об этом Темную Матрону? – последовал встречный вопрос от Прозерпины Ворсинель.       Менельдарион покачал головой, давая понять, что не доводилось ему об этом слышать от Падшей богини. - Лучше тебе подробнее об этом расспросить Ее саму, ‒ сказала магистр Бренивер. ‒ Все дело в том, что Темной Матроне и соперничающей с ней лжебогине известна участь, которая должна в отдаленном будущем постичь мироздание. Это связано с постоянной энтропией материи, как обычной, так и магической. В любой изолированной системе вне зависимости от ее размеров идет постоянное стремление частиц к статическому равновесию, то есть к низкоэнергетическому состоянию. Фактически это и есть Смерть в чистом виде, когда все процессы движения и развития останавливаются. Рано или поздно все нынешнее Упорядоченное придет в это состояние, и тогда настанет абсолютное Небытие, полное уничтожение не только сложных форм материи и энергии, но даже информации о прошлых эпохах мироздания. Истинной Богине это было давно известно, еще до изгнания. Она искала способ предотвратить эту отдаленную угрозу, пока не нашла ответ: «Жизнь победит Небытие»… - Так просто? – хмыкнул темный рыцарь. – Это впору говорить поэту, а вовсе не магистру «Академии», вроде вас. - Нет, ученик Истинной Богини, это вовсе не фигура речи, ‒ серьезно ответила Лизистрата Эфиран. – Это на самом деле одна из величайших тайн мира. Она тем и прекрасна в своей простоте, и поэтому дает надежду. Любая неорганическая материя находится в постоянном движении к распаду и упрощению в конечной перспективе. Да, вещество взаимодействует друг с другом, превращается в более сложные формы, но, в конечном итоге, все равно распадется. Смертные и даже многие мамоно не видят и не подозревают об этом, поскольку это растянуто на долгие и долгие эоны прежде, чем станет ясно, что мир одряхлел и близится к полному разрушению. Из всего во вселенной лишь живые существа способны накапливать, запасать энергию и осмысленно ее расходовать, тогда как неживая материя постоянно стремится к распаду и низкоэнергетическому состоянию. - Я, похоже, ухватил основную суть идеи, но я до сих пор не понимаю, как это будет работать? – недоуменно пожал плечами Менельдарион. – В конце концов, вы сами сейчас сказали, что это растянется на длительное время. Да и вселенная явно немаленькая, чтобы жизнь смогла сохранить от этого самого разрушения такую громадину… - Вот поэтому тебе лучше узнать все подробности у самой Темной Матроны, ‒ изрекла магистр Ворсинель. – Именно длительность процесса, масштаб и размеры мироздания требуют уже сейчас приступать к исполнению великого плана Истинной Богини. Это задача далеко не на один год и даже не на тысячелетие. К тому же сейчас не самое время для обсуждения такого сложнейшего вопроса в этом кабинете. Ближайшая наша проблема – это Отступница и прочие недоброжелатели Ее Нечестивости. - Ты уже порядком утомлен, ученик, ‒ обратилась к нему Фаустина Бренивер. ‒ Тебе сегодня довелось пройти непростое испытание и сдать экзамен со второй попытки. Думаю, сегодня ты заслужил хороший отдых, Ривиэн. Этот вечер и завтрашний день в твоем распоряжении вместе с Ильруфиэль. Послезавтра мы будем ждать тебя в Девятом круге, где будет обсуждаться план подготовки похода в ближайшие миры. Собственно, она уже сейчас идет.       Падший ангел в ответ со всей учтивостью склонил голову, поблагодарив за «науку» всех собравшихся здесь магистров. После этого он покинул уютную башню, где размещался кабинет ректора с искусно вырезанными панелями из демонического дубасеня. На выходе, в шумном вестибюле, его уже ждала темная жрица. - Братец Менельдарион! – повисла у него на шее Ильруфиэль, чмокнув его в щеку. – Ты задержался в кабинете ректора. У тебя возникали какие-то проблемы? - Вовсе нет, ‒ ухмыльнулся темный ангел, небрежно отбросив назад светлый локон. – Поздравили с успешно пройденным испытанием и сказали, чтобы был готов послезавтра к встрече в Девятом круге. - Я всегда знала, что ты самый лучший! – вновь стиснула Темная жрица «Дивного» в своих объятиях. – Ты не представляешь, как я счастлива. Это значит, что Богиня тоже порадуется твоими успехами, в качестве Темного Апостола. Надо бы это событие отпраздновать как следует! Этим вечером и завтра у нас будет свободное время, чтобы провести его вместе. - А как же служба в Храме Удовольствий? Ты же читаешь там проповеди! - Сегодняшнюю смену возьмет на себя Элвиль Мара из числа недавно совращенных эльфийских жриц, ‒ ответила, хихикнув, Ильруфиэль. ‒ Она, как новенькая, ужасно волнуется. Но я уверена, что обряд Осеменения пройдет как надо и Мара справится. А завтра очередь Саши Фолмун вместе с ее хором демонят, которые будут распевать Нечестивые псалмы во славу Темной Матроны. Саша недаром гордится своими воспитанниками. Уверена, о них будут вскоре слагать легенды… - Ее сиротки успели уже навести шуму, поразив до глубины души даже бывалых демонов, когда учинили оргию как раз по окончанию службы в одном из Храмов Удовольствий, ‒ скривился в усмешке Менельдарион. – Они иногда действительно производят впечатление своей энергичностью и… энтузиазмом… - Так как, братик, насчет того, чтобы расслабиться и повеселиться? – вернулась к прежней теме Ильруфиэль. – Может, слетаем вместе в городок Декарабиа, что в Шестом круге? Там, между прочим, множество увеселительных заведений, театров и горячих источников, где можно расслабиться…       В этот момент Темная жрица состроила хитрую рожицу, соблазнительно сощурив глаза и бросив умоляюще-страстный взгляд на «Дивного», глядя на него снизу вверх. Темный рыцарь ощутил, как под тонкой тканью эластично пружинят соблазнительные выпуклости «сестры». Ученик Падшей богини судорожно сглотнул, чувствуя, как женские груди скользят по его животу, отчего, как обычно, у него голова пошла кругом. - Бра-атик! ‒ вернула его к реальности Ильруфиэль. ‒ Ты чего это вдруг завис? Язык проглотил? Или я должна у тебя вытягивать силой каждое слово? - Я думаю… ‒ неуверенно протянул падший ангел, ‒ я решил… - Рантариэль тоже сегодня свободна, ‒ шепнула Темная жрица, дразня «Дивному» лодыжки кончиком хвоста, звякнув цепью. - Я убью тебя, сестра! Ты подлая и коварная! – прорычал Менельдарион ощутив, как у него наливается кровью причинное место из-за женских приемов Ильруфиэль. – Ладно, полетели скорее в этот Декарабиа, коли так хочешь, покуда я тебе не засадил прямо здесь во всю глубину! - О-о, это мы можем сделать в любое время, ‒ развязно рассмеялась Темная жрица, щеки которой нарумянились от удовольствия. – Я хочу, чтобы ты сегодня на горячих источниках засадил мне со всей страстью, совсем как в Соборе во время чествования Темной Матроны. Помнишь, как ты мною овладел на алтаре по окончанию литургии? Я хочу, чтобы ты заставил меня кричать, как во время той мессы на прошедшей неделе, до потери сознания… - Хочешь сказать, чтобы я тебя довел до экстаза в общественной купальне, чтобы все увидели твое развратное лицо? – зловеще произнес ученик Падшей богини. – Тогда энергия нечестивой благодати, сошедшая с алтаря, накрыла не только Собор, но и полгорода! Многих мамоно и инкубов пришлось подбирать прямо на улице и разносить их по домам на носилках. Хотя… Учителю это даже понравилось и позабавило ее.       Вместо ответа Ильруфиэль схватила «Дивного» за левую руку и с заливистым радостным смехом потащила его за собой. Ее парадная темно-фиолетовая мантия развевалась на бегу, словно вымпел во время бриза. Темная жрица широко расправила крылья, увлекая своего «брата» в небо над территорией «Академии Темных искусств». Менельдарион сжал ухоженную руку Ильруфиэль, предвкушая вечеринку с ней и второй своей пассией. «Вот бы сюда сейчас Сесиль!» ‒ размечтался падший ангел, пока они парили в фиолетовых облаках. ‒ «Мы бы вчетвером бы тогда зажигали… Скорее бы Учитель нашла способ вернуть ее к жизни!» Так он и провел в небе, расправив крылья вместе с Ильруфиэль, которая весь полет смеялась и рассказывала забавную историю о подруге-демонессе и ее вызовы на контракт с очередным «душепродавцем». Вскоре на отдалении показалось множество разноцветных огоньков в красноватых сумерках. По мере снижения парочки темных ангелов, становились более четкими очертания отдельных двух- и трехэтажных домов с зелеными, синими и желтыми черепицами, рынка, фонтанов с подкрашенной водой и шумной толпой мамоно и инкубов, заполонивших извилистые улочки, площади и укромные места в парках. Наконец, чета Ривиэн опустилась практически посредине Театральной площади недалеко от фонтана с гарцующими Кошмарами. Фактически, это и был центр Декарабиа, имевшего репутацию самого «веселого» города во всем Пандемониуме. - Мы на месте, ‒ довольным тоном произнесла Темная жрица, окидывая взором освещенную разноцветными фонариками площадь, наполненную праздными парочками. – Давай для начала заглянем в ларек кондитерских изделий и фруктовую лавку, а потом… - Потом отправимся в цирк Мурганье, ‒ вставил «Дивный». – Давно собирался сходить на какое-нибудь представление. - Отлично! – подмигнула ему Ильруфиэль. – Тогда пошли!       У окошка в ларек чета Ривиэн натолкнулась на Рантариэль и группу демониц во главе с архиимпом и их низкорослыми приятелями-инкубами. - Ба! Какие знакомые лица! – фамильярным тоном произнес Менельдарион. – И даже наставница здесь! - Не нужно формальностей, ‒ покачала головой темная валькирия. – Здесь я просто Рантариэль. - Мы слышали, что вы планируете наведаться сюда, но думали, что этим вечером вас не будет в Декарабиа, ‒ произнесла архиимп с синими волосами, неспешно полизывавшая нечто похожее на эскимо в бумажном стаканчике. - Нет-нет, ‒ поспешила успокоить знакомых Ильруфиэль, ‒ мы изначально намеревались сходить вместе и немного расслабиться в местах развлечения. - Кстати, что это там за леденец или пломбир? – заинтересовался «Дивный». – Мы как раз раздумываем, что взять в ларьке из вкусностей. - А, это мороженое с малиноградовым вареньем, ‒ покосилась архиимп на остатки стаканчика. – Тает во рту, оставляя долгий аромат с послевкусием. - Сейчас… тоже что-нибудь закажем, ‒ сказала про себя Темная жрица, присматриваясь к кондитерским изделиям за витриной. - О-о, еще покупатели… ‒ приветливо отозвалась нэкомата в чепчике и форменном фартуке, стоявшая за прилавком, ‒ чего желаете, гости дорогие? Хотите эти пирожные с кокобрикосами? Или рулеты с начинкой из бананаса? Или эта карамель с наполнителем из моркоблока?       Пока «сестра», окруженная толпой галдящих подруг, выбирала сладости с начинкой из разных демонических фруктов, Менельдарион рассеянно оглядывал соседнюю витрину. - А это что? – указал он на красные орехи, ощетинившиеся колючками, делая их похожими на ежей или дикобразов. - Это, уважаемый Ривиэн-сама, адские каштаны, ‒ пояснила кошка, ‒ отсыпать вам на развес? - Бери-бери, не пожалеешь, ‒ посоветовал зеленоволосый карликовый инкуб. ‒ Знаешь, как от них будет адски бомбить во рту?! Дым будет валить из ушей, гарантирую! Полный отпад! - Э-э, как-нибудь обойдусь… ‒ промямлил «Дивный». – А это что, тоже редкие демонические фрукты? - Это не плоды, ‒ покачала головой нэкомата, указывая на оскаленные зубастые мандарины с прорезанными глазами, внутри которых горели красноватые огоньки, ‒ это мы готовимся к предстоящему празднику Дня Отпетых Грешников. Скоро время розыгрышей для простаков, прячущихся за масками, думающих, будто этим кого-то можно обмануть… - Я выбрала, братец! – подала между тем голос Ильруфиэль. – Во сколько нам обойдутся два пакетика мармелада со вкусом смородыни и черемляники? И стаканчик малиноградового сока с «Поцелуй-трубкой»? - С вас триста сорок очков кармы из вашей копилки, Ривиэн-сама, ‒ подсчитала продавщица. – Протяните вашу руку, пожалуйста.       Темная жрица послушно положила левую ладонь недалеко от весов. Нэкомата взяла из-под прилавка нечто вроде пера со щупальцем, которое едва коснулось руки, тут же принялось ее зверски щекотать. - Ихи-хи-хи, ‒ не выдержала пытки девушка, ‒ хи-хи-хи… хватит… хватит… - Все-все, Ривиэн-сама, триста сорок очков кармы перешло на мой счет, ‒ поспешила успокоить ее кошка, у которой камень на перстне загорелся синим цветом. ‒ Наконец-то мне хватит баллов кармы на приобретение билета в «Мышиные джунгли» на пятидесятой седмице! - Я вчера после мессы получила всего шестьсот очков, ‒ огорчилась Темная жрица. ‒ Больше половины ушло на сладости. - Ничего, я заплачу за билет в Цирк, ‒ великодушно отозвался Менельдарион. ‒ За сегодняшний сданный экзамен мне в карму начислили сразу 3500 грехкоинов. - Братец, ты меня ставишь в неловкое положение, ‒ опустила голову Ильруфиэль, ‒ но все равно огромное тебе спасибо! - Вот ваши покупки, ‒ протянула нэкомата упаковку со сладостями и стаканчик с двумя трубками, ‒ пожалуйста, приходите еще. - Эхе-хе, ты опять выбрала «Поцелуй-трубку», ‒ послышались смешки импов. – Ильруфиэль такая развратница… - На себя посмотрите! – возмутилась Темная жрица. – Сами-то хороши: набрали себе кучу засахаренных фаллосов из сдобного теста и булочек с семенем вместо повидла! - Ладно, идемте тогда в Цирк, пока не опоздали на представление, ‒ произнесла Рантариэль примирительным тоном. – Нам надо поторопиться, пока не распродали оставшиеся билеты. - И то верно, ‒ согласился Менельдарион, ‒ поспешим к кассам.       Пока «Дивный» хохотал до слез, расплачиваясь за билеты для себя и «сестрицы», девушки не без интереса разглядывали афиши с подсветкой. - Представление «Девять порочных рыцарей»… ‒ прочитала темная валькирия. – Интересно, что там приготовят для зрителей? Как считаете, Ильруфиэль? Кармина? - Без понятия, ‒ пожала плечиками архиимп, ‒ лишь бы было шумное и увлекательное зрелище. - Как по мне, это похоже на соревнование, ‒ пришла к выводу сама Рантариэль. - Так, я взял билеты на себя и вас двоих, ‒ самодовольно помазал веером розовых карточек подошедший ученик Падшей богини. – Налетайте на те, что остались, пока их и в самом деле не раскупили на этот сеанс. - Менельдарион, я ведь не просила… ‒ смущенно ответила зардевшаяся темная валькирия. - Посторонитесь! ‒ громко произнесла архиимп Кармина, проталкиваясь со своими приятелями через толпу ведьмочек, крольчих и мышей. - Выбирайте места поближе к одиннадцатому ряду на лиловых трибунах! – помахали им рукой «брат» и «сестра» Ривиэн вместе с Рантариэль, поспешив юркнуть в вестибюль размалеванного в оранжевый, красный и лимонный цвета здания, похожего на упавший на землю головной убор китайского императора.       Изнутри известный во всем Пандемониуме цирк Мурганье представлял собой огромный крытый амфитеатр, рассчитанный на 55 тысяч зрителей, съезжавшихся в Декарабиа со всех девяти кругов. На первом ярусе, состоявшем из 20 рядов кресел, размещались посетители с наиболее высоким уровнем «кармы», которые могли себе позволить прихоть приобрести билеты подороже. Следующие 18 рядов относились ко второму ярусу, где располагались зрители с более скромными показателями «кармы». Наконец, местами в третьем, самом верхнем ярусе приходилось довольствоваться гостям, которые по самым разным причинам не сумели получить нужное количество грехкоинов, чтобы приобрести билет поближе к арене. Впрочем, таким зрителям за символическую плату еще до выступления можно было арендовать очки-спектаторы с функцией приближения и удаления картинки. Таким образом, Менельдариону и любому зрителю, сидевшему в нижних рядах, казалось, что они находятся на дне гигантской чаши, ярко освещенной тысячами магических светильников и украшенной лепниной, позолотой и шторками из темно-красной материи.       Самый главный секрет успешности семейства Мурганье, владевшего цирком и сетью небольших театров оживших кукол в разных уголках Пандемониума, заключался в конструкции самого здания. Сам огромный амфитеатр в центре городка Декарабиа, диаметр наружного эллипса у которого достигал почти 600 метров, был всего лишь видимой частью великолепия. Сердцевина заведения же находилась в толще земли. Под круглой ареной, диаметром более 90 метров, разместился каменный цилиндр высотой с пятиэтажный дом, разделенный на подвижные секции, менявшие высоту и местоположение с помощью системы домкратов и трех вращающихся платформ, удаленных друг от друга в высоту на 5,4 метра. Всякий раз, когда требовалась быстрая смена декораций, пол арены опускался на верхний подземный ярус и прежняя секция сменялась на другую, заранее подготовленную работниками цирка. Таким образом, зрители уже после 5-минутного антракта зачастую имели возможность наблюдать смену зрелищ с дрессированными диковинными животными на сцену морской баталии с совсем другими декорациями. Сама арена, как правило, перекрывалась тентом, пока посетители ожидали в перерыве, либо уходили в буфет.       Как было заведено испокон веков, перед началом очередного развлекательного шоу на центральную лоджию вышел румяный полноватый инкуб с самодовольным лицом и длинной полированной тростью. Яркий малиновый костюм и цилиндр с золотой «бабочкой» на ленте выдавали в нем главного шоумена и распорядителя зрелищ. «Диджея», как мог бы еще выразиться «Дивный». Нетрудно догадаться, это и был господин Мурганье собственной персоной, вышедший на церемонию открытия новой серии игр. - Приветствую вас, дорогие друзья и гости нашего города! – раздался усиленный чарами голос хозяина заведения. – С этого сезона начинается показ необычайного для нашего цирка представления, где обычные артисты играют вспомогательную роль, а на первый план выходят добровольцы, принявшие участие в соревновании. Девять могучих падших героев, рыцарей порока и декаданса бросили вызов самой судьбе, дабы состязаться за свою Даму Сердца! Встречайте, уважаемые зрители, нашу умницу и красавицу, непревзойденнейшую госпожу Джибульбу!       Амфитеатр взорвался овациями, когда на подиум вышла, точнее, выплыла человекоподобная темноволосая мамоно, окутанная клубком склизких отростков с множеством глаз и глазков. Самый большой глаз с красноватой радужкой красовался у этой монстродевы посреди лба, кокетливо подмигивая трибунам. - Джи-буль-ба… Джи-буль-ба… Джи-буль-ба… ‒ скандировала многочисленная группа поддержки с трибун. - Пассибки… всем, кто пришел поболеть за меня и наших рыцарей! – помахала рукой всем собравшимся Джибульба, произнося слова с забавной чуть писклявой интонацией. - А теперь… поаплодируем нашим отважным рыцарям! Встречайте! – разорялся этим временем господин Мурганье в разноцветных лучах прожекторов.       На арену через открывшиеся ворота один за другим начали выходить здоровяки в сандалиях и коротких до колен разноцветных кюлотах. Одни напоминали «Дивному» японских борцов сумо, тогда как другие походили на тяжелоатлетов со старых фотографий олимпийских игр. Некоторые были плечистыми и коренастыми в сравнении с конкурентами, а пара «героев» оказались, наоборот, долговязыми. После того, как все девять участников собрались в центре арены и поклонились зрителям на все четыре стороны, а затем выстроились в шеренгу, владелец заведения поочередно представил каждого из них зрителям. - Итак, перед вами собрались все, кто изъявил желание просить руки и сердца у Прекрасной Дамы, ‒ произнес господин Мурганье, обводя ладонью всю девятку добровольцев. – Поскольку претендентов изначально оказалось слишком много, а госпожа Джибульба не хотела никого обижать прямым отказом, было принято решение определить победителя на данном соревновании, а в качестве организации-посредника любезно согласились выступить мы, Цирк Мурганье! Давайте же познакомимся с каждым из порочных рыцарей!       Затем, под мерные аплодисменты, владелец цирка начал поочередно называть имена претендентов и их «геройские» прозвища. - Эпиметей – «Железная голова»! – объявил первого из участников Мурганье.       Здоровенный качок в кислотно-фиолетовых панталонах с подтяжками под аплодисменты постучал пудовыми кулачищами по своей лысой голове. По всему цирку раздался оглушительный звук, словно уронили о каменный пол пустой металлический поплавок. - И впрямь… железная… ‒ пробормотал «Дивный», рассеянно тиская пальцами грудь плотно прижавшейся к его боку Ильруфиэль. Рантариэль, отделенная темной жрицей от ученика Падшей богини, бросала в сторону парочки грустные взгляды.       Как раз в этот момент подтянулись остальные зрители, только что разобравшие последние билеты, включая архиимпа Кармину и ее приятелей. Последние разместились четырьмя рядами выше Менельдариона и его обеих пассий и, похоже, были не слишком довольны сложившимся раскладом. - Чермонор – «Игривые пальцы»! – представил следующего участника владелец цирка.       Долговязый парень с руками-граблями до колен рассеянно помахал ладонью толпе. Многие из зрителей успели заметить, что его пальцы и в самом деле находятся в непрерывном движении, словно жили отдельной неповторимой жизнью. - Муртис – «Пронзительные очи»! – назвал третьего кандидата господин Мурганье.       Полноватый мужик с неряшливой прической, одетый в салатовые штаны в обтяжку, небрежно кивнул зрителям, чтобы затем вернуться к созерцанию извивающихся отростков своей «прекрасной дамы». - Похож на вуайериста со стажем… ‒ пробормотала Рантариэль, бросив короткий неодобрительный взгляд на инкуба. - Зеретикус – «Беспокойные ноги»! – вновь раздался голос с лоджии.       Еще один качок с нервно переминающимися ногами торопливо помахал руками трибунам в ответ на овации. - Павлидий – «Пружинящий живот»! – объявил имя пятого участника хозяин заведения.       Толстяк, принятый «Дивным» за борца сумо, надул щеки, а затем по-детски выпустил через стиснутые губы весь собранный воздух с забавным «Пфф». - Ой, не завидую я этой Джибульбе, если он вдруг выиграет соревнования, ‒ неожиданно для себя произнесла Ильруфиэль. ‒ Как бы он не отдавил щупальца невесте во время первой брачной ночи… - И это говорит наша романтичная Темная жрица? – не преминула ее поддеть Рантариэль. - Не думала, что темные валькирии способны на сарказм, ‒ парировала с невозмутимым видом Ильруфиэль еще теснее прижимаясь к Менельдариону, обвивая тому талию своим хвостом с «сердечком». - Эбенизир – «Громовые булки»! – представил шестого претендента Мурганье.       Второй «сумоист» с пушистыми бровями и черным хохолком на лысой голове удовлетворенно гортанно проревел, что-то зрителям, оглушительно похлопывая толстыми ляжками. От их соударения по арене разнесся резкий хлопок, который лучше всяких слов объяснял появления подобной геройской клички. - Лондрин – «Настойчивый язык»! – объявил о седьмом участнике владелец цирка.       Кучерявый блондин с развитой мускулатурой и ярко накрашенными пухлыми губами медленно облизнулся в предвкушении, глянув в сторону Джибульбы. - Тиарнак – «Реактивная задница»! – донеслось к зрителям громкое объявление об очередном «герое».       Еще один одутловатый мужчина с широкими бедрами окинул амфитеатр вечно обиженным взглядом, но все же ответил на приветствия ленивым взмахом ладони. - И, наконец, последний из сегодняшних претендентов… ‒ таинственным голосом продолжил господин Мурганье, постукивая тросточкой. – Встречайте… Вилфрид – «Непрошибаемые… яйца-а»!!       Весь амфитеатр с одобрительным гулом и бурными аплодисментами, переходящими в овации, встал со своих мест, чтобы поприветствовать высокого, уверенного себе красавца в вызывающе маленьких трусах, похожих не то на стринги, не то на набедренную повязку дикаря, и в развевающемся розовом плаще. «Дивному» он чем-то напомнил Аполлона Бельведерского, над которым дерзко пошутили неизвестные хулиганы тайно от смотрителей музея. После представления участников Мурганье попросил их ненадолго покинуть арену, а сам передал право комментировать конферансье, сатироподобному инкубу в канареечном костюме.       Пока зрители ждали смены декораций и подготовку площадки, Рантариэль поспешила пересесть так, чтобы оказаться у левого бока Менельдариона. Падший ангел с ленивым выражением лица немного сдвинулся правее, позволив обеим девушкам повиснуть у него на плечах. - Ильруфиэль… не будь такой жадиной… подвинься, ‒ послышался недовольный голос темной валькирии. – Здесь на всех троих еще достаточно места. - Да тебе, как ни посмотри, завидно… ‒ хихикнула Темная жрица. – А братец, между прочим, часто спит у меня на коленях по вечерам, когда не занят поручениями. - Зато только у меня он может насладиться мягкими и теплыми крыльями! Ведь так, Менельдарионушка? – ласково-требовательным голосом произнесла Рантариэль.       От необходимости отвечать «Дивного» избавил звук поднимаемой домкратом секции с уже подготовленной ареной для первых испытаний. Когда маскирующий тент был убран, перед зрителями предстала захламленная площадка, похожая на заброшенный склад, уставленный деревянными ящиками, башенками из белого кирпича, горами бутылок и корзин. По приглашению конферансье девять претендентов выстроились на краю площадки – единственном месте, свободном от разного хлама. Затем распорядитель коротко объяснил правила. - Ваша задача: набрать как можно больше очков, освободив пленниц из клеток, разрушив их узилища. Чем больше узниц обретет свободу за наиболее короткое время, тем больше вы получите призовых баллов…       Девять «рыцарей» понимающе хмыкнули, увидев сидящих в клетках размалеванных орчих и гоблинов, запрятанных за зиккуратами коробок и башнями из кирпичей. - Вашими партнерами в этой игре будет специально обученная команда «Унылых гарпий», ‒ пояснил сатир, указав им на группу низкорослых пингвиноподобных мамоно в защитных шлемах. – Любая из них способна разрушить метким попаданием прутья решетки. Каждый из вас поочередно должен с трех попыток постараться освободить пленниц, запуская ваших компаньонов с помощью этого устройства…       Конферансье указал участникам на торчащую из пола огромную рогатку. - Эта игра на выбывание, ‒ продолжил он. – Игрок с наихудшим результатом в общем счете, выбывает из соревнования. При подсчете очков учитываются и промахи и время, затраченное на прицеливание. Остальные участники проходят на следующее испытание. Всем ясны правила? - Да! – хором подтвердили «рыцари». - Тогда первым предоставляется право выступить Эпиметею, «Железной Голове»! ‒ объявил конферансье. ‒ Давайте поддержим нашего участника!       Под ободряющие аплодисменты здоровяк начал стрелять по горам ящиков и корзин. По видимости, «Железная голова» не был обделен силой, а вот здравого смысла ему… слегка недоставало. В итоге, запустив поочередно красную и двух желтых гарпий, Эпиметей разрушил почти весь «склад», но добился скромного результата, освободив 15 орчих и гоблинов из 36. Тем не менее, некоторые зрители, впечатленные силой претендента, проводили его под аплодисменты. Следующий «герой», Чермонор, подходил к делу более основательно. Дождавшись, пока сциллы и шогготы наведут порядок и выставят новые клетки, «Игривые пальцы» прежде чем запустить в полет очередную пухлую гарпию, долго и нежно поигрывал с бечевкой от рогатки. В итоге его результат был значительно лучше: 29 из 36 пленниц обрели свободу. Следующими друг за другом выступили Муртис, Зеретикус, Павлидий и Эбенизир. Из всей этой братии на Менельдариона и сидевших поблизости девушек лишь Муртис – «Пронзительные очи» произвел впечатление, который без лишней спешки методично вынес все клетки, освободив всех заложниц. Последними выступали Лондрин, Тиарнак и Вилфрид. Если первый из них оказался самым невезучим, разбив только одну клетку, второй выдал посредственный результат, то красавчик Вилфрид с белоснежной улыбкой долго и придирчиво подбирал гарпий из десяти в команде. С первой попытки он забросил группу трех небольших синих гарпий-близняшек, которые, распавшись в наивысшей точке полета, снесли группу наиболее высоких и ветхих заслонов из ящиков и корзин. Этим Вилфрид, хоть и не освободил ни одну орчиху или гоблина, но зато точным расчетом убрал наиболее раздражающие преграды. Второй стартовала зеленая гарпия, которая промчалась бумерангом, срикошетив от трех клеток, освободив из неволи сразу два десятка пленниц. Наконец, с третьей попытки он отправил в полет серебряную гарпию, которая, совершив «мертвую петлю» в воздухе, освободила узниц из последних двух оставшихся клеток. В итоге Вилфрид опять купался в лучах славы, так как показал самую красивую игру по сравнению с предыдущими участниками. - Наши жюри и рефери посовещались и определились с оценками всех претендентов, ‒ объявил конферансье по окончанию последнего выступления. – Итоговый вердикт: победитель первого раунда… Уи-и-илфрид! Самая гармоничная игра, за которую он заслужил 13 баллов из 13. С отрывом в один балл следом за ним идет Муртис, «Пронзительные очи». Третий – Чермонор, чьи пальцы проявили в этот раз удивительную гибкость. Десять баллов с вычетом за потраченное время на подготовку каждого выстрела. - …Восьмое место присуждается Тиарнаку – «Реактивной заднице», четыре балла, ‒ подходил к концу списка конферансье. – И сейчас я назову участника, набравшего наименьшее количество очков… того, кто покинет нас уже сейчас… Это… Лондрин – «Настойчивый язык». Увы, нашему рыцарю в этот раз недоставало настойчивости, и он выбывает из турнира.       Губастый блондин под жидковатые аплодисменты ушел с арены, повесив голову, будучи в полном унынии. А сатир в канареечном наряде уже вовсю распоряжался, сменяя одну сцену на другую. После очередных манипуляций с площадкой перед зрителями предстал круглый бассейн с протянутыми поперек толстыми канатами из конца в конец. Ближе к Пурпурным рядам, где расположился Менельдарион с темной жрицей и падшей валькирией, выстроились восемь участников, слушавших инструкции конферансье. - Правила просты: вам нужно по моему свистку перебраться на противоположный берег, минуя опасности, ‒ объяснил сатир. – В этот раз вы стартуете одновременно. Наибольший счет будет у того, кто сумеет добраться до противоположного берега за наикратчайшее время. За падение в воду будут вычитаться баллы. Остальные места будут распределяться в зависимости от того, кто пришел к финишу следующим, либо дольше смог удержаться на канате. Как и прежде, игрок с наименьшим количеством баллов выбывает из соревнования.       По сигналу канареечного распорядителя все восемь «рыцарей» дружно сорвались с места, пытаясь пробежать по канату до противоположного берега, стараясь не отставать от соперников. Тяжелее всего пришлось «сумоистам», вынужденным где-то на трети пройденного пути ползти по канату, тогда как «дылдам» пришлось намного проще. Однако участники недооценили степень коварства организаторов соревнований. Едва они отошли от бортиков квадратного бассейна, как из мутноватой воды вынырнули прятавшиеся там доселе водные мамоно, которые делали все, чтобы не дать пройти до конца «рыцарям». В итоге одним из первых на мокром канате навернулся Эбенизир, который громыхая «булками» упал в бассейн и тут же был схвачен одной из сновавших поблизости меркул под громкий хохот трибун. Следующим сошел с дистанции толстый Павлидий, не выдержав щекотки щупальцами от сцилл и вынырнувшего небольшого кракена-подростка. Остальные же, стиснув зубы, медленно приближались к середине трассы. - Пока лидируют Зеретикус и везунчик Вилфрид. Беспокойные ноги Зеретикуса поистине творят чудеса, выстукивая причудливые фигуры на канате! – громко комментировал сатир происходящее на арене. ‒ А вот Тиарнаку, похоже, меньше всех везет… как и в прошлой игре. Видимо, таков удел неудачников… - Я ни за что не про-иг-ра-ю! – заорал побагровевший от досады Тиарнак, ползший на брюхе по канату далеко позади всех. – Сейчас я всем вам покажу… все узнают, что я никакой не лузер!       Менельдарион и окружавшие его девушки не успели ахнуть, как одутловатый и совсем неспортивного вида инкуб рванул вперед, скользя на пузе по канату, оставляя за собой дымный инверсионный след, расшугавший в разные стороны водных монстродев. - Вот это жахнуло! – восхищенно проблеял сатир. – Узрите же силу отчаяния отстающего! Похоже, этот парень вырвался на финишную прямую!       И в самом деле, резко ускорившийся Тиарнак уже через восемь секунд добрался до края бортика и оказался таким образом первым, прибывшим к победному чекпойнту. Прибывший следом Зеретекус и Вилфрид отставали от него на три и пять секунд соответственно. Остальные, за исключением Муртиса с его глазомером и тонким расчетом даже не добрались до противоположного берега, попадав в воду. Последним пытался удержаться на канате Чермонор, но и он вскоре, поддавшись очарованию русалочьего пения, с улыбкой блаженного идиота сам шагнул к ним в воду с троса. Помимо Игривых пальцев в воду сиганули несколько зрителей с нижних рядов, оказавшихся слишком восприимчивых к чарующей песне русалок. В итоге перед объявлением результатов пришлось вылавливать последних из воды и возвращать под смех посетителей обратно на трибуны. - В этот раз победителем второго раунда оказался… Тиарнак – «Реактивная задница», темная лошадка этого турнира! – объявил конферансье под восторженный рев трибун. – Делайте ставки, уважаемые зрители, как видите, судьба полна разных причудливых поворотов и превратностей… Второе и третье место занимают Зеретикус и Вилфрид, получив 11 и 10 баллов соответственно. - Вот блин! – хлопнул по колену Менельдарион, вспомнив вдруг об этом. – Жаль, что здесь нет принца Жозе. Он так любит тотализаторы и разные пари… - Игрок, который, к сожалению, покинет турнир, в этот раз будет… Эбенизир – «Громовые булки»! – объявил конферансье. – Да, он рано сошел с дистанции и получил всего лишь три балла…       Следующее соревнование происходило на поляне, засаженной деревцами, где семь «рыцарей» должны были изловить с завязанными за спиной руками летающих туда-сюда пикси, пользуясь одним ртом. Трибуны катались до колик от смеха, глядя, как семь инкубов толкались по всей поляне, неуклюже ловя ртом крохотных пикси и сплевывая их в корзины, где они дожидались окончания третьего раунда. Вскоре взмокшие и запыхавшиеся игроки выстроились, ожидая вердикта жюри. - Победителем в этом раунде объявляется… Муртис – «Пронзительные очи»! – объявил в конце распорядитель игр. – Благодаря своему глазомеру, он сумел поймать наибольшее количество пикси и сложить их в свою корзину за отведенные тринадцать минут! Как следствие… тринадцать баллов за филигранную точность! Второй результат у Вилфрида, который поймал ртом восемь пикси и за упорство получает честно заработанные десять баллов!       Предпоследним оказался недавний победитель, Тиарнак. А выбыл из игры Эпиметей, который толком не смог реализовать свое преимущество в задании, где требовалась ловкость и скорость, а не физическая сила и прочность черепной коробки. В итоге «Железная голова» покидал арену, кипя от злости, напоминая больше в этот момент раскаленный самовар.       Следующий раунд проходил на ледяном пруду, где оставшиеся шесть игроков пытались выжить под адской бомбардировкой снежками, прячась за различными укрытиями, вроде бревен и камней. Против них выступили толпой юкки-онны, ледяные элементали и морозные ведьмы, не давая им поднять головы из укрытий. Когда указанное организаторами время истекло, они остановили ледовое побоище, чтобы изложить о результатах. Вопреки ожиданиям, победителем объявили Чермонора, который быстрее всех катал снежные шарики и часто попадал в противников, выводя их из игры. Следом шел везучий Вилфрид, получивший девять баллов, а за ними оказались Муртис и Зеретикус. Они скатились на эти позиции из-за того, что «Беспокойные ноги» умудрился уклониться от всех снарядов, но сам попал только один раз в зазевавшуюся юки-онну. А «Пронзительные очи» получил штраф от рефери из-за множества пропущенных снарядов, хотя сам больше всех попал в противников. Предпоследнее место получил Павлидий, главным образом от того, что от его упругого пуза рикошетили снежные снаряды, которые иногда попадали обратно в недругов. В итоге вылетел из игры Тиарнак с наименьшим результатом в два балла. Арену он покидал так же, как и пришел к финишу во втором раунде, оставляя длинный инверсионный след.       Затем настал черед арены, имитировавшей пещеру, затянутую паутиной. Оставшиеся пять участников, цепляясь за паутинные нити и корячась на высоте 4-5 метров, пытались спихнуть друг друга в яму. Пикантность борьбе придавали две арахны, пытавшиеся схватить кого-либо из дерущихся инкубов. В этот раз неожиданную ловкость проявил аутсайдер предыдущего раунда. Благодаря пружинящему животу, Павлидий умудрился силой отдачи сбросить атаковавшего его Зеретикуса и отправить того на дно ямы. В итоге к концу раунда он неожиданно получил десять баллов, оказавшись на втором месте. Муртис сорвался вниз предпоследним, проиграв ловким пальцам Чермонора, чувствовавшего себя вольготно в этой среде. А везучий доселе любимец толпы, Вилфрид, упал еще раньше, зазевавшись в драке и упустив момент, когда его левую ногу опутала липким арканом одна из арахн. Затем до свистка судей под улюлюканье зрителей Вилфрид стонал, насилуемый мамоно-пауком. - Это печально… ‒ прокомментировал конферансье свершившийся конфуз. – И все же мы будем верить в прочность яиц могущественного Вилфрида, падшего героя Ингентарии.       Когда настал черед огласить результаты, как и ожидалось, победил в этом раунде Чермонор – «Игривые пальцы», поскольку проявил в нем ловкость паука и получил 12 баллов. А выбыл из игры, к огорчению многих, Зеретикус из-за нелепого рикошета животом со стороны Павлидия, получив один балл.       В шестом раунде оставшихся четырех участников запустили внутрь гигантского куба с прозрачными стенками и множеством извилистых запутанных ходов, внутри которого за инкубами гонялись три липкие девушки-слизи: Инки, Блинки и Пинки, окрашенные в синий, розовый и красный цвета. За 13 минут участники должны были успеть собрать как можно большее количество небольших золотых шариков в специальную поясную сумку. Так как шарики были разбросаны по всему лабиринту, инкубам пришлось изрядно попотеть, собирая их. Особенно трудно пришлось тучному Павлидию, который пыхтя еле-еле протискивался через повороты и вертикальные колодцы. В итоге он на четвертой минуте замешкался и был пойман Блинки, оказавшись в тупике. А на девятой минуте угодил в западню и Чермонор, собравший до этого больше всех золотых шариков. Однако он пожадничал, позабыв об опасном окружении, и в итоге не успел ускользнуть от слизей, принявшихся выжимать его с упоением на потеху зрителей. В итоге по истечению лимита времени победителем был объявлен Вилфрид, собравший 41 шар, который был научен осторожности горьким опытом прошлого раунда. Вторым оказался Муртис, собравший 33 шара, а третьим – Чермонор, набравший 47 шариков, но оштрафованный судьями за то, что попался слизям. Таким образом, в этом испытании вылетел Павлидий, который большую часть соревнований болтался в середине «турнирной таблицы».       На седьмом испытании оставшиеся три участника вновь оказались в подобии сада, но на этот раз они были со свободными руками и вокруг были альрауны, а не юркие пикси. Конферансье объяснил Вилфриду, Муртису и Чермонору, что им нужно найти серебристый орешек, спрятанный в одном из цветков. В остальных растениях могут быть другие ягоды или плоды, либо вовсе ловушки. - Победителем будет объявлен тот, кто первым найдет и предъявит Серебряный Орех, ‒ пояснил в заключение сатир. – Если же явного победителя или проигравшего не будет выявлено в ходе этого состязания, тогда жюри будут исходить из суммарных баллов, набранных вами в предыдущих раундах. Это будет решающим фактором, кто будет сильным и слабым звеном в данном раунде.       По свистку арбитра оставшиеся три инкуба принялись рыскать в густых зарослях, перебирая все цветки и бутоны в этом живом шевелящемся саду. Особенно усердствовал Чермонор, решивший взять реванш за прошлое поражение. Он так рьяно и бесцеремонно обыскивал альраун в поисках заветного орешка, что со стороны это больше казалось агрессивным домогательством. По крайней мере, девушки-растения оглашали арену смущенными постанываниями, пока «Игривые пальцы» нервно копались внутри их бутонов. Но не все из них оказались такими робкими и безобидными. Некоторые альрауны и дриады не желали ждать, когда их начнут бесцеремонно ощупывать и действовали на опережение, стараясь опутать по рукам и ногам участников своими лозами и усиками. Другие растения, похожие на орхидеи, стремились одурманить инкубов сладким ароматом и поймать их. Именно так в конце концов и попался Чермонор, наглотавшись от неосторожности дурманящей пыльцы. В итоге сонное тело Чермонора было вмиг опутано лианами и было утащено внутрь одного из цветков. Следующим попался Муртис, к руке которого прилепился большой лист росянки. Пока незадачливый инкуб отбивался от альрауны, один из жгутиков уколол его в икры ног, впрыснув внутрь какое-то странное вещество, от которого у «Пронзительных очей» отнялись конечности, и он не смог продолжить участвовать. Через полминуты Вилфрида, оставшегося последним на свободе, схватили дриады, опутав его ноги подвижными корнями, после чего рефери остановили игру.       После непродолжительных споров судьи согласились объявить победителем Вилфрида, так как он продержался дольше конкурентов, хоть и не нашел в итоге Серебряный Орех. Что касается проигравшего, то в этом они проявили больше единодушия, назвав имя «Игривых пальцев».       В заключительной игре перед зрителями предстала высокая пирамида с крутыми каменными ступеньками, ведущими на самый верх. «Дивному» сооружение напомнило больше всего не египетские пирамиды, а храмы древних индейцев майя из Центральной Америки, про которых когда-то показывали по программе «Дискавери». У подножия ожидали свистка арбитра оставшиеся двое конкурентов с непоколебимой решимостью в глазах и жаждой победить. - Последнее задание в этом турнире для вас будет по форме простым: оказаться на вершине пирамиды, ‒ объяснил козлобородый конферансье с каким-то хитрым прищуром поглядывая на Муртиса и Вилфрида. – Внимательно присмотритесь туда… Видите, кто вас там ждет? - Эй! Это я, дорогие! – донесся с вершины пирамиды писклявый голосок Джибульбы. – Я буду ждать своего нареченного здесь с большим нетерпением! - Это все? – удивился Вилфрид кажущейся простоте задания. - Да, все… ‒ многозначительно улыбнулся конферансье. ‒ Но есть один нюанс. - Какой же? – спросил «Пронзительные Очи». - Участники будут идти наверх по одной и той же лестнице одновременно, ‒ ответил сатир. ‒ Поэтому они вправе друг другу чинить различные помехи и препятствия по пути на вершину… Однако, игрокам запрещается намеренно калечить друг друга. В их задачу входит лишь помешать конкуренту и прибыть на вершину пирамиды первым. Наиболее ловкий и расторопный из «Рыцарей порока» в итоге получит руку и сердце своей Прекрасной Дамы. - Плевое дело! – самодовольно произнес Вилфрид. – Очаровательная Джибульба будет моей! - Ты бы меньше задирал нос, ‒ презрительно фыркнул Муртис. ‒ Удача даже в этом мире – штука непостоянная. - По моему сигналу, ‒ объявил конферансье. ‒ Три… два… один… Начали!       Как две выпущенные из тетивы стрелы, два финалиста рванули вверх по ступеням, как… уже на втором ярусе поняли подвох этого задания. Все ступени снизу доверху были политы чем-то вроде масла или прозрачной слизи. - Сиськи Илиас! – послышался с арены дружный вопль обоих инкубов, которые с дикой бранью чертыхнулись и кубарем покатились к подножью пирамиды. - Мне показалось или этот Муртис выкрикивал то имя с наслаждением? – озадаченно произнесла Рантариэль, наблюдая раз за разом безуспешные попытки участников забраться на вершину пирамиды - А причем здесь это? – не сразу понял Менельдарион. – Они же соревнуются ради Джибульбы, разве нет? - Я про то, что Муртис Инримир – это бывший герой из королевства Феретрия, изгнанный в свое время с позором из братства «Святителя Бриана», ‒ вспомнила вдруг темная валькирия. ‒ Я его помню еще во времена прежней службы у фальшивой богини. Он был неплохим воином, фехтовальщиком и всегда в душе немного бретером, не боявшемся смерти. Однако Муртиса однажды поймали за подглядыванием за купающимися воительницами из «Ордена». Как потом выяснилось, он на протяжении нескольких лет увлекался тайным подсматриванием за различными женщинами, пока они мылись, переодевались или даже посещали уборную. Некоторые из них были замужними. А некоторые… были безупречными святыми девами-воительницами, посвятившими себя «Ордену» и военной службе. Вот так Муртис был предан суду, лишен всех званий наград и регалий и со скандалом вылетел из «Братства», как лицо, не оправдавшее доверия и бросающее пятно на его репутацию. Просто до этого мне не приходило в голову, что его можно встретить здесь. А я полагала, что многих хорошо знаю в Пандемониуме… - Ну, он сам по себе немаленький… ‒ пробормотал ученик Падшей богини, наблюдая за тем, как парочка падших героев на потеху публике пытаются друг друга спихнуть с лестницы к самому подножию пирамиды.       На поверку самое элементарное по форме задание, оказалось по сути издевательством. Узкая и скользкая лестница казалась просто неодолимым препятствием для оставшихся претендентов, не желавших уступать сопернику. Всякий раз, когда пыхтящие от напряжения Вилфрид и Муртис умудрялись доползти до самых верхних ступеней, они обычно затевали драку, отчего теряли сцепление и быстро соскальзывали на самый низ, пересчитывая по пути все кости. А так как лимита по времени на этот раз не было, миссия превратилась в настоящую пытку. Ко всему прочему, на инкубов давили зрители, болевшие за одного из них и, требуя от каждого из них оправдать их ожидания и добраться до самого верха первыми. Эти бесконечные мытарства прекратились лишь благодаря счастливой случайности для одного из участников. Во время одиннадцатой попытки забраться наверх, слегка отстававший от Муртиса Вилфрид попытался ухватить соперника за ногу и спустить его с лестницы, но явно не рассчитал свои силы. В итоге «Пронзительные очи» лягнул конкурента пяткой и тот кубарем покатился в самый низ, тогда как Муртис соскользнул только до середины ступенек. - Сейчас или никогда, ‒ сказал сам себе бывший герой Инримир и поспешил ползком к вершине пирамиды, где его с улыбкой ожидала «прекрасная дама». Снизу послышался окрик Вилфрида, больше напоминавший рев разъяренного медведя, раненного охотником. Недавний баловень судьбы понял, что он проигрывает и попытался сократить разделявшую их дистанцию, однако его положение было слишком безнадежным. Прежде, чем тот нагнал конкурента, Муртис успел первым вскарабкаться на самый верх и получить в качестве награды поцелуй от разомлевшей от счастья Джибульбы. - И-и-и… к финишу первым прибыл Муртис – «Пронзительные очи»! – под воодушевленный гомон толпы отозвался конферансье. – Давайте же поздравим нашего сегодняшнего бесспорного победителя данного турнира. Падший герой и наилучший на сегодня из «Рыцарей порока»! И, конечно же, непревзойденная Джибульба! Порадуемся за будущих молодоженов!       Счастливой парочке аплодировал весь амфитеатр стоя. Менельдарион был один из немногих, кто это делал с вымученной улыбкой. Если поначалу ему зрелище казалось очень даже забавным, то ближе к концу падший ангел уже начал тяготиться цирком. Все возможно потому, что льнущие к нему всю игру Темная жрица и падшая валькирия пробудили в нем голод к женскому телу и… теплу. Поэтому весь ужин в небольшой забегаловке в центре Декарабиа после того, как они уже покинули цирк, «Дивный» прибывал в ожидании, но до поры до времени скрывал свои чувства. - И все-таки… забавный вышел результат этого представления: падший герой-остроглаз, вуайерист сделался в итоге женихом глазуньи, ‒ с усмешкой произнесла Кармина, поглощая тефтели из плодов «индюшачьего дерева». – После такого даже начинаешь верить в предопределенность. - Не понимаю, что все такого нашли в этом Вилфриде? – недовольно пробурчал зеленоволосый приятель архиимпа, потягивая из бокала красное вино из малинограда. – Все словно помешались на его прическе и резиновой улыбке! - Да ты, видно, завидуешь, приятель… ‒ хмыкнул его сосед, поглощавший с аппетитом грибы-шиитаке. – Вот во время прошлых игр, когда проходил аналогичный «турнир любви», тогдашний полуфинал едва не завершился курьезом: все три претендента не добежали до финишной черты, так как на испытании их переловила стая демонических мини-козявок. Организаторы игры явно перестарались, вываляв их перед забегом в навозе. Посмотрел бы я тогда на этого самого «счастливчика Вилфрида»… - А мне из этих «рыцарей» вообще никто не понравился, ‒ презрительным тоном произнес Менельдарион, только что покончивший с жареным угрем. – Хотя сами испытания, признаться, местами были занимательны. Они стоили потраченных грехкоинов. - Оставь эту постную физиономию, братец, ‒ сощурилась архиимп. – Ты говоришь об участниках турнира таким тоном, будто сам собирался встать на вершину пирамиды вместо госпожи Джибульбы… - Мужиками не увлекаюсь! – огрызнулся падший ангел под дружный смех всей компании. – Я имел в виду, что никто из них меня… особо не впечатлил игрой. Ну разве что… этот ловкач Зеретикус и Чермонор. - Интересно, они еще будут принимать участие в рейтинговых играх или таких турнирах? – сменила вдруг тему Ильруфиэль.       Ученик Падшей богини ничего не ответил, а только равнодушно пожал плечами. До конца ужина в кафе «Уголок Гоэтии» он лишь изредка принимал участие в разговорах, отвечая односложно только, если к нему напрямую обращались с каким-либо вопросом. Под конец, когда все насытились и исчерпали темы для разговоров, настала пора прощаться. - Еще увидимся, Ильруфиэль, Менельдарион… Рантариэль… ‒ помахала ладонью архиимп на прощание, когда они были уже снаружи, на ночной площади, освещенной разноцветными фонариками. – Пока-пока. - Надеюсь, что это событие произойдет уже скоро, ‒ с легкой грустью в голосе произнесла темная валькирия. – В ближайшее время нам вряд ли удастся еще собраться так… всем вместе и хорошо провести время. - Кстати! – радостно воскликнула Ильруфиэль, вспомнив о кое-чем важном. – Помнишь, что ты мне обещал, братик Менельдарион? - Вообще-то я сам только что об этом подумал, ‒ оживился падший ангел, вспомнив вдруг про горячие источники. – У нас есть сегодняшний вечер и весь завтрашний день, когда мы будем свободны от обычных обязанностей. Воспользуемся этим на полную катушку! - И Рантариэль тоже ведь с нами пойдет? Ведь так? – хитро сощурилась Темная жрица. - О чем вы оба? – удивленно переспросила тихим голосом темная валькирия. - Мы планировали после прогулки и посещения цирка расслабиться с братиком где-нибудь на горячих источниках, ‒ мечтательным голосом произнесла Ильруфиэль. – Тем более, когда впереди предстоит столько разных хлопот, неплохо бы провести свободное время вместе… Если у тебя срочные дела, Рантариэль, то мы не будем тебя больше отвлекать разными глупостями и не станем тебя заставлять идти вместе с нами… - Постойте! – растерялась вдруг темная валькирия, густо при этом покраснев. – Мне, разумеется, с вами очень хорошо, но… я уже и так обязана Менельдариону, заплатившему за меня часть стоимости билета в цирк, за ужин, поэтому… я не хочу быть вам обузой и развлекаться за ваш счет в гостинице… - А-а… брось! – махнул рукой падший ангел. – Я вообще-то скучал без тебя так же, как и сестренка. Ради того, чтобы встретиться втроем и отдохнуть как следует, не жалко потратить очки «кармы». - Менельдарион… ‒ тихо произнесла Рантариэль, заворожено глядя на «Дивного». Лицо девушки словно излучало какой-то непостижимый разуму внутренний свет, в котором смешалось все: от радостного удивления до восхищения. – Л-ладно… я согласна! Спасибо вам обоим!

******

- Я в ванную, ‒ лаконично бросил девушкам Менельдарион, покидая гостиную, ‒ скоро буду.       Гостиница «Обитель Кроцелла», в которой они сняли трехместный номер до утра, снаружи напоминала очень крупную загородную усадьбу высотой в три этажа. Монотонность стен, выстроенных из темно-коричневого кирпича и блоков, компенсировало обилие узких стрельчатых окон, зубчатых карнизов и ажурных полуколонн, придавая постоялому двору готический вид. Под вкус умертвия, владевшей этой гостиницей был разбит небольшой парк вокруг, где преобладали раскидистые вязы или темнохвойные ели. Так как здешний климат и погода больше напоминали вечную позднюю весну в багряно-фиолетовом либо золотистом полумраке, «Обитель Кроцелла» выглядела более чем органично на фоне окружающего пейзажа. Возможно, из-за этого на нее пал выбор четы Ривиэн, тем более, что убранство номеров полностью отвечало вкусам Ильруфиэль с ее тягой к мрачноватой красоте, игре света в зеркалах, меблировки из темных пород дерева и обилию бархата в спальне и гостиной.       Как только вся троица расположилась в просторном номере на втором этаже, падшая валькирия и темная жрица несколько неожиданно для «Дивного» настойчиво предложили ему принять ванную первым, хотя поначалу тот хотел расслабиться в ней после всех остальных. На все вопросы обе девушки только загадочно переглядывались и заговорщически хихикали, словно задумали какую-то шалость. Притворившись, что он ничего не заметил, ученик Падшей богини отправился в ванную, которая больше походила на наполняемый водой небольшой бассейн. - И чего они так торопливо меня сюда выпроваживали? – спросил сам себя «Дивный», когда уже разделся и погрузился в подогретую воду, лениво суча пальцами по намокшим крыльям. – То они в цирке подкалывали друг друга, а теперь вдруг шушукаются за спиной… Сплошной женский заговор…       Закончив с мытьем, темный рыцарь продолжал нежиться в бассейне, будучи погруженным в собственные мысли и обрывки воспоминаний. В таком наполовину лихорадочном состоянии «Дивный» пребывал еще с конца представления в цирке и во время ужина в местном кафе. Как ни странно, он силился найти для себя объяснение, отчего же здесь и сейчас он чувствует себя хорошо, словно жаворонок в чистом поле. В голове вспыхивало множество вопросов, терзавших все его существо и ранее. Например, почему только здесь и сейчас, он ощущал, что живет полнокровной жизнью, тогда как раньше он был подобен рыбе, выброшенной на лед? Неужели это как-то связано с Учителем и столь дорогой для него «сестренкой», боли от потери Сесиль, дружбой и взаимной приязнью с Рантариэль? Прежде, еще при жизни на Земле и даже до знакомства с Кириллом, Димой, Ярославом и Лехой он был подобен узнику Снежной Королевы, которому сердце заменили куском льда или стекла. Он долго искал смысл жизни ближе к окончанию школы и так и не находил его. Он долго и мучительно нащупывал для себя Сверхцель, некую путеводную звезду для себя, но на собственную беду, так ее и не нашел. Он часто находил удовлетворение в развлечениях и общении со сверстниками, но редко когда мог испытывать подлинную радость или, на худой конец, ненависть и гнев. Кирилл, в отличие от него, еще в раннем детстве познал последние два чувства. Окружавшие его ровесники, судя по всему, тоже имели представление о маленьких радостях, доступных каждому школьнику или студенту. А вот с ним было что-то не так. Словно мутный ледяной кокон окружал его долгие годы и не давал ему наслаждаться яркими запоминающимися эмоциями и ощутить на себе всю полноту жизни. Неудивительно, что и окружающий мир выглядел в его глазах каким-то блеклым и обесцвеченным, хотя «Дивный» знал, что это далеко не так. Точнее, подозревал, что это не совсем так, наблюдая за своими прежними друзьями.       Неожиданно он вспомнил вдруг про свой прежний дом, в четырехкомнатной «брежневке» в Волхове, когда пытался понять, что же дала такого ему Ильруфиэль, чего он был прежде напрочь лишен или вовсе не подозревал о существовании «этого сокровенного». Бывший Валера Славин воссоздавал в голове образ прежних «родных пенат». Вот Михаил Анатольевич Славин – примерный семьянин, сделавший за 11 лет карьеру от рядового строителя до замдиректора по производству, хорошо оплачиваемого руководителя среднего звена. Вот Алевтина Георгиевна – проработавшая длительное время помощником художественного руководителя в местном Дворце Культуры, ныне – домохозяйка, посвятившая себя целиком заботам о семье и домашнем уюте. И это не считая родных и двоюродных дядь и теть, бабушек и дедушек, большей части которых уже не было в живых, а также пары кузин, проживавших где-то под Смоленском. Со стороны любой произвольный человек мог сказать, что это – образцовая семья, со стабильными доходами, ладящими супругами, отсутствием в жизни по-настоящему крупных скандалов и родней, на которую в чем-то можно было частично положиться в минуты кризиса. Славиных-старших можно было видеть в теплое время года отдыхающих на даче по праздникам и «длинным» выходным или в совместном походе в театр либо кино. Словом, оставалось лишь завидовать по-доброму такой предсказуемой и стабильной жизни.       Однако Валера знал цену подобной «стабильности», поскольку он ее видел вдоль, поперек и изнутри на протяжении многих лет. Да, отец и мать если и ссорились по каким-то принципиальным вопросам, то только в первые годы после свадьбы, когда он был совсем мал. Много позже «Дивный» был свидетелем невидимой партизанской войны, которая пронизала семью Славиных, заменив прежние громкие скандалы между родителями. В этой мини-войне не было ни четкого разделения сторон, ни устойчивых фронтов, зато были микро-коалиции, которые заключали между собой одни члены семьи против другого, и которые столь же быстро рассыпались. Бывало так, что батя мог с утра встать не с той ноги или наоборот, вернуться с работы усталый, как бродячий пес, и это могло привести к очередной напряженности, войне на нервах… Нет, Михаил Анатольевич в эти минуты не кричал, не совершал рукоприкладства, не устраивал шумного битья посуды, как это частенько бывает в типичных трудных семьях. Обычно это оборачивалось тихим брюзжанием из-за развернутой газеты на тему того, как дорого обходится каждая копеечка на то, чтобы содержать целый сброд оболтусов и «потребителей». В ответ на это в корзине в ванной обычно появлялись горы нестираного белья или вовремя не очищенный от пыли рабочий кабинет отца. Иногда к этому прибавлялись закулисные попытки привлечь свекровь на сторону отца против матери, либо только что приехавшей двоюродной сестры в гости против отца или его родственников. Вообще, Михаил Анатольевич производил впечатление интеллигентного человека, от которого почти и не услышишь прямого обвинения в духе: «Ты – плохой». Но вот это мелочное ворчание по поводу и без повода, слабо завуалированные попытки выставить виноватым в личных и производственных неурядицах окружающих, разные предлоги отказать в деньгах и иной просьбе сыну или жене и прочие способы давления прекрасно заменяли весь набор инструментов для рафинированного домашнего деспота.       Это было на самом-то деле полбеды. Приступы плохого настроения у «предков» и то и дело вспыхивающие внутриквартирные войны были не настолько частыми, чтобы испортить жизнь парню в самый ответственный период начала взросления, когда он пошел в среднюю, а затем и старшую школу. Намного хуже было то, что вся его родня жила так, словно только вчера было заключено перемирие после долгого противостояния и все его участники не доверяют друг другу, ожидая внезапного предательского удара в спину. Соседи, знакомые, приятели видели спокойную супружескую пару, совместно посещающую театр, а Валера знал, что это всего лишь великолепно отрепетированная роль, маска, фикция. Между родителями очень давно не было доверительных отношений. Нет, отец исправно приносил в семью приличные деньги и время от времени можно было устроить очень даже хороший праздник на эти сбережения, оплатить услуги репетитора, слетать на недельку-другую куда-нибудь в Болгарию или в Финляндию, да много чего еще… Усилиями матери дома была создана сверхкомфортная обстановка, в которой можно было чувствовать себя как за каменной стеной. Да и против покойных бабушки и дедушки у Валеры не нашлось бы сейчас сказать хоть одного дурного слова.       Вот только он с каждым годом чувствовал себя все менее уютно и более тревожно. Дома действовало железобетонное незыблемое правило: «Никогда не говори ничего, что могло бы встревожить и напугать мамочку». Ну, или «папочку», как вариант. Ни он с любым из родителей, ни отец и мать между собой никогда не говорили начистоту о своих личностных проблемах в надежде, что противоположная сторона проявит терпение и участие, поддержав близкого к тебе человека. Наоборот, преобладали вечно какие-то отвлеченные и нейтральные темы о погоде, о соседях, о курсе валют, о горячих новостях по «телеку». Персонально для Валеры такое общение с «предками» выливалось в ритуал в виде серии вопросов-ответов: «Как дела в школе?», «Какие оценки?», «Уже сделал уроки?», «Ты не забыл сменную обувь?», «Ты уже выбросил мусор?», «Взял на обратном пути булку хлеба?». Это до боли напоминало унылую анкету, которую приходилось заполнять ежедневно практически заново. Пару раз «Дивный» пытался отойти от этих «рельс», рассказав начистоту о действительных проблемах в учебе, на улице, говоря не сколько об оценках, столько о собственных тревогах. И всякий раз эти попытки завести откровенный разговор мягко, но решительно пресекались обоими родителями равнодушными скуповатыми фразами «Все образуется», «Не бери в голову», «Выше нос – ты же парень», «Не обращай внимания». И каждый раз Валера крепился, отмалчивался и терпел. Однако эта холодная стена безразличия иногда приводила его в смятение. Все выглядело так, словно все члены семьи панически боялись друг перед другом выговориться ради иллюзорного покоя и стабильности в доме, либо натолкнуться на резкое отторжение в обмен на искреннюю просьбу или исповедь. «Дивный» нередко ловил себя на мысли, что ему было бы гораздо легче, если бы отец или мать в ответ на его чистосердечный рассказ о разных проблемах сказали ему прямо: «Отъ..бись, мне некогда». Это было бы, по крайней мере, честным ответом.       Долгое время Валера наивно полагал, что это – норма, что все кругом испокон веков только так и жили: интриговали друг против друга, лицедействовали, изображая ради самообмана «идеальную семью», при полном отсутствии явного интереса всех ее членов друг к другу. Соответственно все, что рассказывалось про привязанность, любовь, сопереживание, дружбу на уроках литературы, в телесериалах, в интернете, на улице, это из какого-то параллельного мира, о котором все говорят, мечтают, сочиняют песни и стихи, но в реальности никто и никогда не видел, не чувствовал и не ощущал. В его реальности был только холодный расчет и некий перечень правил, вроде «Никогда не огорчай мамочку и папочку, и тетю Августу впридачу». Так было, пока он не познакомился с Кириллом Щербатовым и Димой Билибиным, и пока он не встретил Сесиль в таинственном мире, куда их забросила случайность. Из истории прошлого Кирилла он узнал, что такое боль и невосполнимая утрата, а на примере Димы он увидел, что отдельные личности живут яркой насыщенной жизнью, не мыслящие ее без каждодневного риска. Валера по-тихому завидовал Рыжику еще в средней школе, мечтая о крохотном живительном глоточке того водопада эмоций и приключений, который регулярно проливался на его товарища. Однако они с «Пронырой» были настолько разными людьми, что было непонятно, с чего ему следовало начать, чтобы хоть день пожить так, как Билибин-младший.       Поэтому уже в средней школе Валера довольно быстро прибился к Кириллу, Лехе, Диме и Ярославу с его гиперактивной сестрой. Столь же быстро он втянулся в разные тусовки, онлайн-игры и разные виртуальные миры, которые ему компенсировали эмоциональный голод и пустоту, ежедневно окружавшие его дома. Неудивительно, что Валера быстро приобрел репутацию отвлеченного мечтателя, витавшего в облаках, получившего прозвище «Дивный». Родителям, в общем, это было все равно, поскольку у парня были преимущественно хорошие отметки и последние годы он не давал видимого повода «расстроить мамочку». А раз так, то проблем как бы и не существовало. Что же касается Кирилла и его компании, то Валере было интересно проводить с ними время, вот только он не был уверен, что им можно было доверить любой секрет. Жизнь за невидимым барьером, созданная в доме, к тому времени стала для него привычным состоянием, поэтому между ним и остальными парнями всегда оставалась небольшая дистанция. Он был в этой компании давно «свой», но до определенного предела. Впрочем, «Дивный» тогда еще верил, что они рано или поздно сделаются настоящими друзьями.       Все в его жизни круто изменилось, когда во время обычной поездки на природу он вместе с товарищами превратностью судьбы оказался в странном потустороннем мире, населенном причудливыми созданиями, которые одновременно и притягивали и пугали, ибо ломали все укоренившиеся в нем стереотипы. В день, когда Валера впервые в жизни испытал потрясение, увидев напавшего на Кирилла гигантского слизня, он ощутил на себе частицу того, что принято называть «риском» и «приключением». Но ни это, ни Пирамида Нефертари, ни схватка с Сехетрой не могли произвести на него того впечатления, когда он впервые увидел деву-воительницу Сесиль в Альвланде. «Дивный» тогда испытал нечто вроде непонятной и приятной болезни, навязчивого желания быть всегда вместе со златовлаской, делить с ней все радости и невзгоды, вплоть до полного самоотречения. Произошедшие в нем перемены пугали Валеру и в то же время он начал понимать разницу между полнокровной жизнью и тем бесцельным существованием, которым он был вынужден пробавляться в родной волховской квартире. - Значит, жизнь только тогда имеет смысл, когда у нее появляется своя цена, ‒ повторил сам себе Менельдарион. ‒ Но если у тебя нет, ради чего можно было пожертвовать жизнь и испытывать при этом радость, то на ее месте воцаряется пустота. Оставайся бы еще пять, десять, тридцать лет у себя дома, я бы никогда этого не понял. Лишь встретив Сесиль, я смог осознать это и увидеть разницу. И лишь потеряв ее, я смог на себе прочувствовать, что значит, иметь близкого тебе человека… и даже мамоно… Теперь понятно, почему «предки» не смогли бы это мне объяснить, даже если бы очень захотели. Они, блин, и сами ровным счетом ничего не знали об этом, как и все ненаглядные тетушки, и возможно даже бабуля с дедулей…       Мысли ученика Падшей богини плавно скользнули к эпизоду, который он старался забыть, но по многим причинам не был способен это сделать. Пляж… игра в волейбол… Сесиль в ее милом «бикини»… нападение чудища… И этот… подлый, лицемерный брюнет… вор, называвшийся ему другом, приятелем, товарищем… Увел, украл, обманул, обрекая его снова на унылое вселенское одиночество! А потом взял и малодушно бросил ее одну в пещере, обрекая ее на смерть под обрушившимися каменными глыбами! «Сволочи!» ‒ рычал от бессилия темный ангел. – «Вы похитили мою душу, уведя Сесиль! Вы бросили ее одну умирать потому… что испугались! Да-да, испугались! Пока она была человеком, вы все время сюсюкались, обхаживали, вертелись вокруг нее и бессовестно флиртовали! А как с ней приключилось несчастье и она стала мамоно-бабочкой, вы струсили и отвернулись от нее только потому, что она обратилась в монстра… Вот же лицемеры… ненавижу…» - О-о, спасибо тебе за урок, Лешик! – прошипел Менельдарион, с силой стукнув кулаком по водной глади. – Благодаря тебе я познал, что есть гнев, ненависть и измена!       «Как и Сесиль… за краткий миг, когда я знал, что такое счастье от близости и не знал настоящего несчастья», ‒ подумал про себя темный ангел, мысли которого сместились с ярости и досады на тихую и светлую грусть, смешанную с тоской. И спасибо… Учителю, мнимой эльфийке Флоре, оказавшейся позже его ненаглядной «сестрой», Рантариэль и прочим девочкам, улыбнулся про себя «Дивный», которые смогли исцелить ему душу и придать новый смысл жизни, взамен прежней, разбитой вдребезги. Темная Матрона смогла уничтожить плотный кокон, омертвлявший его душу долгие годы, прежде прорванный Сесиль. Она расколотила кривое зеркало, в котором искаженно виделся окружающий мир, ныне заигравший яркими красками, даровала изначально отсутствовавшие в нем умершие эмоции, вроде Милосердия, Благодарности, Восхищения и Привязанности. А заполнили прежнюю мертвящую пустоту «сестрица» вместе с Рантариэль… - Вот что значит «заново родиться», ‒ пробормотал сам себе «Дивный». – Кажется, я понимаю теперь Сесиль, когда она сделалась мамоно… А я-то, дурак, думал, что она тогда говорила только о внешности… Хе-хе-хе… Спасибо тебе еще, сестрица Ильруфиэль… Ты мне раскрыла глаза на многое. Теперь понятно, почему ты сделалась темной жрицей на службе у Учителя. В моем прежнем мире томятся сотни тысяч душ в клетках, в коконах, в футлярах, пребывая во мраке пустоты и неведении. Учитель хочет разбить эти духовные оковы и явить «пустым» душам всю красоту окружающего мира. Волей случая мне посчастливилось оказаться одним из самых первых, кто прозрел… Я помогу сестренке донести по всем уголкам мира 13 «Заповедей» Темной Матроны. Покой есть ложь… Сила – это страсть. И я стану еще сильнее, черт подери!       И вновь сжатый кулак яростно хлопнул по водной глади, обдав подсыхающие крылья брызгами. - Учитель… сестренка, Саша Фолмун, культ Бафомета, другие темные жрицы… все они в нетерпении поделятся с узниками из моего прежнего мира сокровенными тайнами, ‒ продолжал Менельдарион перебирать в памяти обрывки из проповедей в Соборе Темной Матроны. ‒ Уже скоро, очень скоро все эти саркофаги лжи и притворства будут разбиты, когда Учитель сумеет попасть в наш мир. И тогда тысячи, нет, миллионы искалеченных душ вознесутся для перерождения в высших сущностей, которые будут летать… будут меняться… Аха-ха-ха-ха!       Лицо ученика Падшей богини в этот момент снова исказилось восторженным безумием, а его сощурившиеся глаза воспылали алым багрянцем. Уныние и озлобленность к этому моменту как рукой сняло, которые сменились теперь жаждой бурной деятельности и эйфорией. За всеми этими размышлениями он чуть было не пропустил момент, когда тихо скрипнула дверца в ванную и не послышались шлепающие шаги по мокрому полу. - Тук-тук, братик… Ты ведь уже закончил мыться? – послышался знакомый голос. – От тебя уже давно ни слуху, ни духу, вот мы и стали беспокоиться… - А? Погодите! – вскочил с места Менельдарион, обрушив вниз плотные струи воды, стекавшие обратно в бассейн с намокших крыльев. – Да, я малость задержался и сейчас уже выйду!       Однако не успел он накинуть халат и покинуть просторную ванную, как внутрь зашли Ильруфиэль и Рантариэль без одежды, наготу которых прикрывали лишь плотно обмотанные вокруг талии пушистые полотенца. - Э! Подождать пару секунд не могли что ли?! – сиганул обратно в бассейн «Дивный», поскольку сам был без одежды. - Ку-хи-хи! В этом нет нужды, братец, ‒ расплылась в хитрой улыбке Темная жрица, жадно облизываясь при виде обнаженного торса Менельдариона. - Я слышала от Ильруфиэль о данном тобой обещании, ‒ потусторонним тоном произнесла темная валькирия. – Мужчине положено держать слово, которое он дал даме.       Ученик Падшей богини хотел было парировать это тем, что обещание он давал только Ильруфиэль, но потом передумал. Вместо этого, он устало плюхнулся в бассейн, облокотившись спиной об его бортик. - Ладно уж… давайте посидим здесь все вместе, ‒ произнес «Дивный» манерным, нарочито замедленным голосом, зажмурив веки и откинув голову назад, подобно уставшему Нарциссу. – Чудная ведь здесь атмосфера, правда?       В ответ падший ангел услышал дружный заливистый смех обеих девушек и легкий шорох скидываемых полотенец. Едва с двух сторон к нему прильнули мокрые женские тела, обдав его приятным жаром и упругостью, как желудок «Дивного» совершил судорожное сальто. - Ах, братец-братец… ‒ с укоризной послышался у правого уха голос Ильруфиэль, ‒ можешь даже не притворяться, будто тебе все равно. Тебя сейчас можно читать как открытую книгу. Ты ведь сейчас трясешься от возбуждения и еле сдерживаешься, чтобы не зарыть свою голову в грудках любимой сестренки! - Менельдариончик такой милый, когда смущается, и пытается скрыть свои чувства… хи-хи-хи… ‒ послышался слева игривый голос темной валькирии. – Ничего не поделаешь, сегодня я разрешу тебе помыть и сделать особый массаж для меня. Я много была наслышана от Ильруфиэль о твоих особых навыках… - П-помыть? Сделать массаж? - Сначала пусть братец сделает это для меня! – капризно произнесла темная жрица, прижимаясь голым телом к покрасневшему темному рыцарю. - Нет, прежде пусть помассирует меня! – возмутилась Рантариэль.       Стиснутый между разгоряченными девичьими телами, Менельдарион по понятным причинам не мог долго сдерживаться. Перегретое либидо падшего ангела вышибло последние предохранительные клапаны, сменив робеющего юнца на изголодавшегося зверя. Рывком поднявшись на ноги и широко расправив крылья, «Дивный» бросил в сторону взвизгнувших и развязно хихикавших девушек алчный взгляд побагровевших глаз. - Что… массажа вам захотелось?! – прорычал падший ангел, напоминая сейчас Князя Тьмы. – О да, вы получите обе помывку и массаж по первому разряду! - Ия! – пискнула темная жрица после того, как Менельдарион схватил ее и уложил на резной деревянный «шезлонг», пожирая взглядом порочную красоту ее обнаженного тела. - Будет тебе мыло душистое и полотенце пушистое! – расхохотался ученик Падшей богини, погрузив руки в бочонок с ароматной сиреневой эмульсией, а затем направившись к Ильруфиэль, в нетерпении ерзавшей на деревянной лежанке. - А-а-ай… братик… ‒ раздался восторженный возглас темной жрицы, почувствовавшей как мыльные руки «Дивного» жадно массируют ее ягодицы и поглаживают внутреннюю сторону бедер, спину, плечи и даже чувствительный хвост. – Не-ет… только не его! Я сейчас… от него растаю… - Эхе-хе, что за вульгарное лицо… ‒ наклонилась над стонущей Ильруфиэль посмеивающаяся темная валькирия. – Пяти минут не прошло, а твоя пещерка покрыта вся соками. Тоже мне… «темная жрица» называется! - Это не так… ‒ запротестовала она, ‒ просто… Мне так хорошо и приятно, когда братец меня в этих местах трогает. Сейчас он такой… решительный!       Менельдарион, закончивший к этому времени намыливать сзади свою «сестру», грубоватым рывком перевернул ее на спину. Теперь его голодный взгляд пожирал упругие пружинящие груди. - Сиськи… ‒ вновь прорычал «Дивный», растопырив руки, словно чудовище Франкенштейна. – Они у тебя такие классные… - Я так рада это слышать… братец Менельдарион… ‒ раскраснелась Ильруфиэль. ‒ Не сдерживайся… давай… не вынуждай меня мучиться в ожидании…       Темный рыцарь, издав странный булькающий звук, ринулся массажировать намыленными руками обнаженную грудь, тиская ее, точно пекарь поднявшееся тесто. Не удовлетворившись этим, он опускался все ниже и ниже, пока не дошел до соблазнительного розового бугорка внизу живота. - Кья! Я сейчас… уже… кончу! – пропищала темная жрица, не выдержав несколько минут интенсивной терапии между бедер и дразнящих касаний Рантариэли шеи и сосков. Несколько минут Ильруфиэль лежала в истоме на лежанке, покрытая мыльной пеной и покрасневшая как медный самовар, глубоко и медленно дыша. - Вот, блин… братик… ‒ тихо произнесла она, бросая на него взгляд, наполненный нежностью и благодарностью. – Ну почему ты так редко бываешь столь… пылким и страстным? Впервые довести за пару минут до оргазма…       Негромкий смешок Рантариэли заставил падшего ангела вспомнить, что кроме «сестренки» своей доли удовольствия ожидает и его наставница по фехтованию. - Теперь твоя очередь! – ткнул пальцем Менельдарион в сторону темной валькирии. - Погод… ‒ вскрикнула от неожиданности смущенная Рантариэль, однако темный рыцарь, не слушая ее, схватил крылатую девушку и уложил ее на деревянный лежак недалеко от «сестры». – Дай мне немного времени на подготовку… - Какую еще «подготовку»?! – нетерпеливо произнес «Дивный», набросившись на обнаженное тело темной валькирии, массируя ей спину и сочную попку точно так же, как и недавно Ильруфиэль. - Не-е-ет! Стой… я еще не готова-а… ‒ простонала она, чувствуя кожей требовательные поглаживания, наполнившие все ее тело мириадами щекочущих искорок и предательской влагой внизу живота. - Ку-хи-хи! О, не-ет, милая моя… ты уже вполне готова! – послышался ликующий голос темной жрицы, пришедшей в себя. – Сейчас в наказание ты испытаешь то же, что и я… Нет, гораздо больше, чем я! Давай, братик, доведем нашу недотрогу до безумия! - А-а-а… прошу… остановитесь… только не там! – заполонили мольбы и крики темной валькирии, атакуемой с обеих сторон четой Ривиэн. – Это нечестно! - Все честно, ‒ состроила Ильруфиэль коварную улыбочку, обвив хвостом шею и левую грудь крылатой пленнице. – Ты не продержишься и половины моего времени, похотливый ангелочек! - Аа-ах! – беспомощно выдохнула Рантариэль, когда ее закончили массажировать со спины и взялись ласкать ей груди, бедра и промежность. - Давай же! Выплесни знак своего поражения пред лицом твоего господина! – вновь захихикала темная жрица, приняв все тот же безумный вид, как и ее «брат».       Пока Менельдарион с жадностью игрался с мокренькой «пещеркой» темной валькирии и массировал ее бедра, Ильруфиэль оккупировала обе груди, дразня их попеременно то пальцами, то гибким хвостом с «сердечком», вырывая у крылатой девушки тихие постанывания. Не удовлетворившись этим, темная жрица принялась посасывать заостренные кончики ушей темной валькирии, отчего та сильно завелась и развела ноги перед учеником Падшей богини как бы делая приглашение. - Эхе… ты куда-то спешишь, дорогуша? – засмеялась Ильруфиэль, сглотнув собранный «нектар» на кончиках губ. Ее заалевшие глаза довольно сощурились как у насытившейся хищницы. – Ты ведь уже достигла своего предела, глупенькая валькирия?       Словно в подтверждение ее слов Рантариэль жалобно простонала, красиво выгнувшись дугой кверху. Ее стройное тело била мелкая дрожь так, что мокрые черные перья шелестели по деревянному настилу достаточно громко. В качестве своеобразной «награды» Менельдарион получил прозрачную струю, угодившую в лицо, от чего темная валькирия густо покраснела и поскорее закрыла лицо обеими руками. - Нет… ‒ запричитала Рантариэль, тихо всхлипывая. – После такого меня замуж никто не возьмет… - Не глупи! – напустилась на нее темная жрица. – Ты ведь отчаянно хочешь сделаться женщиной для моего братика, ведь так?! Ты прямо сейчас его делаешь самым счастливым парнем в Пандемониуме… Гордись этим, дуреха!       Темная валькирия довольно быстро успокоилась от этих слов и даже слабо улыбнулась, встретившись с одобрительным взглядом Ильруфиэль. - А сейчас я помогу тебе компенсировать уязвленную женскую гордость, ‒ скорчила темная жрица хитрую гримаску. – Давай поймаем братца и вместе изнасилуем его!       Девушки с понимающим выражением лица переглянулись, после чего пошли на него сразу с двух сторон, вытянув вперед руки, недобро и развязно хихикая. - Эй, чего это на вас вдруг нашло? – спросил с глупым видом Менельдарион, делая шаг назад. Он только что отошел от прежней одержимости и теперь глядел во все глаза, как его обступают с разных сторон две коварные обольстительницы и развратницы. - Ты такой грязный во всех отношениях, братик… ‒ елейным голоском произнесла Ильруфиэль, слегка наклоняясь в его сторону. – Мы так признательны тебе за мытье и массаж, что решили тебя тоже заодно почистить. - Эхе-хе… Менельдарион… ты такой редкий бесстыдник… ‒ возбужденным голосом произнесла темная валькирия, медленно приближаясь к нему. ‒ Ты обошелся так жестоко с невинной беззащитной девушкой и поставил ее в неловкое положение. Теперь и я голодна и не успокоюсь, пока ты не покроешь меня с головы до ног своим семенем. Плохой мальчик… очень плохой… Ты будешь наказан. Здесь и сейчас… - Ну-ну… да погодите же вы… я сейчас слегка подустал, ‒ растерянно заозирался по сторонам «Дивный» продолжая пятиться назад. – Может быть через полчасика, ладно? - Никаких «через полчасика»! – капризным тоном отвергли его предложение обе девушки, отрезая тому все пути к отступлению. – Настала очередь тебя мыть!       В этот момент совершив неудачный маневр, ученик Падшей богини поскользнулся на мокром полу и растянулся плашмя. Этого только и требовалось Рантариэль вместе с темной жрицей. - Не уйдешь, братик! Отдай нам всего себя, братик! – набросились на «Дивного» раскрасневшиеся от возбуждения девицы.       У края бассейна завязалась потасовка с быстрым и предсказуемым результатом. Когда Менельдарион пришел в себя, он обнаружил себя зажатым между двумя обнаженными девушками, которые с усердием намыливали его тело грудями с обеих сторон. При этом Рантариэль дразнила пальцами руки его набухающего «дружка», тогда как «сестрица» обвилась своим хвостом вокруг правого бедра и щекотала язычком мочки его ушей. - А-а… дайте хоть немного отдохнуть! – взмолился узник женских прелестей. – Иначе… я просто не… - Кончишь? – хитро сощурилась темная валькирия. – Давай же, скорее… дай мне побольше семени. Я хочу увидеть твой стыд и отчаяние на лице! - Не дождешься! – гордо выкрикнул падший ангел. – Аарргх! - Хы-хы-хы! – рассмеялась под ухом Ильруфиэль нарочито низким утробным смехом. – Теперь твоя очередь сделаться нашей игрушкой… Не бойся, ты скоро будешь парить в экстазе и умолять нас не останавливаться.       Однако именно в этот миг Менельдарион обмяк и взорвался, не выдержав двустороннего массажа женскими грудями и игривых ручонок Рантариэль. - Ой-ой, ты испачкал мне руку, ‒ притворно-возмущенно изрекла темная валькирия. – Вот же безобразник! Как же мне с тобой поступить? …Знаю! Ты будешь ласкать языком мою «киску». Это будет искуплением твоей вины… - А чтобы твой член не бездельничал, ему придется тоже ублажить кое-какое лоно, ‒ развязным тоном произнесла темная жрица. ‒ Расточительством было бы оставить его в одиночестве. - Но я хотел… ‒ открыл было рот падший ангел, как ему на лицо уселась Рантариэль, точно накрыв его губы влажной щелкой. – Уммф… чмок…       Темная валькирия, ощутив внутри себя теплый и щекочущий язык, тихо застонала и инстинктивно начала двигаться бедрами. Тем временем с противоположной стороны на окаменевший фаллос нацелилась Ильруфиэль, которая сразу и резко вошла без долгих прелюдий. Не прошло и пары минут, обе девушки, оседлавшие распростертого на полу «Дивного», с громкими стонами начали быстро двигаться вверх-вниз, не забывая себя ласкать в области сосков. Еще мгновение и обезумевшие от прилива экстаза обе наездницы сплелись языками в страстном поцелуе над дрожащим телом Менельдариона. Первым не выдержал «Дивный», спустивший все с наслаждением внутрь распутной «сестренки». Вслед за этим кончила и Рантариэль прямо на лицо падшего ангела. Однако этого было мало всем троим, и темная валькирия поспешила поменяться местами с темной жрицей. На этот раз над головой «Дивного» нависла соблазнительная пещерка Ильруфиэль. - Ах, какая же ты ненасытная! – хихикнула темная жрица, видя, как крылатая дева зависла в нерешительности над трепетавшим фаллосом «братца». – Эй, Рантариэль, ты вся дрожишь в нетерпении… Почему бы тебе не присесть?       На глазах у Менельдариона его собственный «дружок» начал медленно скрываться, погружаясь в теплую и упругую плоть темной валькирии. Однако окончания сего действа он уже не увидел, поскольку следом опустилась на его лицо и блудливая «сестренка», которую он принялся с жадностью и упоением вылизывать. - Да-да… братик! Вот так… хорошо работаешь! – проворковала Ильруфиэль прежде, чем излилась сверху на «Дивного» - Все, больше не могу! – простонал падший ангел, оросив изнутри мощной струей слишком быстро двигавшуюся на нем Рантариэль.       Некоторое время «Дивный» пребывал в упоении, когда время словно останавливается, а все тело охватывает приятная истома. Придя в себя спустя несколько минут, ученик Падшей богини увидел совсем близко от себя влажное разгоряченное тело Ильруфиэль, ее соблазнительные вздымающиеся груди и довольный взгляд, устремленный на него сверху. Голова, шея и плечи темного ангела при этом упирались в нижнюю часть живота и бедра темной валькирии, груди которой теперь играли роль мягкой подушки. - Тебе… приятно, братик Менельдарион? – услышал тот сквозь ленивые волны эйфории голос темной жрицы. - Как тебе м-моя грудь и… бедра? – послышался позади робкий, неуверенный голос Рантариэль, нежно поглаживавшей черный крылья «Дивного». - О-ох… офигеть… девчата, ну вы и звери… ‒ задыхаясь, с трудом произнес Менельдарион. – Я давненько так себя не чувствовал хорошо… Вы обе такие… классные. Сестрица… наставница Рантариэль… ваша грудь, гладкая кожа, аромат ваших волос… делают меня самым счастливым парнем на свете! - Д-да… тебе тоже спасибо… я так рада это слышать… ‒ ответила растроганным голосом темная валькирия. – Я хочу сказать… что мне приятно рядом с тобой находиться и е-если… ты счастлив, то и я чувствую тоже самое! - Братик… ‒ с восхищением произнесла темная жрица, ‒ твои признания также делают меня счастливой! Единственное, о чем я могу мечтать и молить Ее Нечестивость, так это о том, чтобы мы все благополучно пережили последний поход и могли дальше быть вместе, прямо как сейчас… - Ага, я тоже этого хотел бы… ‒ пробормотал «Дивный». – Так и хочется, чтобы этот вечер тянулся как можно больше, ведь… послезавтра мы возвращаемся снова к подготовке похода. Приготовления близятся к завершающемуся этапу…       Округлившееся личико Ильруфиэль в этот момент показалось Менельдариону еще милее. Теперь, когда обнаженная жрица, оседлавшая ему талию, еще теснее придвинулась, наклонившись к нему, он разве что носом не касался соблазнительно покачивающихся грудей. В его ноздри ударил аромат жасмина и весенней свежести перед тем, как Ильруфиэль подняла его голову, взявшись рукой за подбородок, и коротко, но нежно поцеловала. - Сестрица… ‒ пролепетал «Дивный», глядя на нее во все глаза, вновь воспаряя душой ввысь. В эти минуты он становился совершенно беспомощным. «Какая же она все-таки красивая!» ‒пронеслась в его голове радостная мысль. - Поэтому… давай, братец, проведем этот вечер так, чтобы мы его долго еще помнили! – весело подмигнула ему Ильруфиэль, подняв большой палец вверх. – Ты ведь еще не растратил свой пыл, мой порочный ангел?       «Сестра», по своему обыкновению, лукаво стрельнула в него сощуренными глазками и ученик Падшей богини, к своему изумлению, ощутил напряжение в паховой области. Искусной и обольстительной темной жрице было довольно пары жестов, грамотно подобранной мимики и своевременных коротких фраз, чтобы он всей душой и телом снова захотел слиться с ней и сделать ее счастливой. Ильруфиэль практически сразу прочитала в его ожидающем взгляде плохо скрываемое желание и вновь дольно улыбнулась. - Ты ведь хочешь свою сестрицу, Менельдарион? – послышался позади голос Рантариэль. – Давай я помогу вам обоим…       С этими словами темная валькирия подалась поближе к Ильруфиэль и обернула крыльями лежащего «Дивного» так, что тот оказался в подобии люльки в тесном и мягком плену женских прелестей. Жрица Падшей богини тем временем взяла в левую руку эрегированный фаллос и направила его в свою манящую дырочку. Из груди падшего ангела вырвался сдавленный стон от одного вида, как его «приятель» медленно входит в теплое и влажное лоно. Дыхание вместе с сердцебиением резко участилось по мере того, как его напряженный «кол» все сильнее обволакивала разгоряченная плоть. Собственное тело отказывалось слушаться и в эти минуты рвалось вперед, в пульсирующую глубину соблазнительной «сестренки», и заполнить ее до отказа скопившимся избытком любви и обожания вместе липким и густым семенем. В этот миг «Дивный» был полностью открыт обнявшим его девушкам, будучи готовым раствориться в них без остатка. - А-ах… братец, твой член все растет и растет внутри меня! – не выдержала в какой-то момент Ильруфиэль, начав двигаться. - П-проклятье… у меня точно сейчас… башню сорвет… ‒ произнес Менельдарион сквозь стиснутые зубы при виде, как темная жрица «ездит» на нем. – Твои груди так… эротично подпрыгивают… Арргх!       Не выдержав всесокрушающей волны похоти, таранившей ему мозг из паховой области, он резко подался вперед и припал губами к одной из аппетитных выпуклостей «сестры» и стиснул ими притягательную розовую «вишенку». Темная жрица жалобно вскрикнула и немного замедлила темп движений бедрами, наклоняясь поближе к «Дивному». - Т-тебе так нравится м-молочко сестренки… да? – послышался прерывистый голос Ильруфиэль. – Я так счастлива… и готова отдать тебе все без остатка… ия-ах!       Глаза «Дивного» резко распахнулись, едва горячая патока заполонила ему рот, тогда как сама темная жрица наоборот блаженно сощурилась и принялась сосать кончик собственного мизинца. «Блин, она такая… милая!» ‒ пронеслась мысль ярким всполохом в затуманенном разуме падшего ангела, чувствовавшего себя на пределе. От его «приятеля», пребывавшего в горячем плену, пошла волна пульсаций. Похоже, Ильруфиэль тоже была в трансе, поскольку все ее тело дрожало от волны эйфории, и она с силой сжала мышцами яростно таранивший ее мужской «ствол», словно не хотела выпускать его из своей мокрой пещерки. В этот момент Рантариэль сзади стиснула его в своих объятиях и, будучи не в силах оставаться пассивным наблюдателем, принялась эротично покусывать и облизывать ему кончики ушей, да массажировать грудью спину и плечи. Менельдарион понял, что силы для сопротивления его исчерпаны и с наслаждением выстрелил внутрь темной жрицы, желая, чтобы это приятное ощущение с ним оставалось целую вечность. - Да… братец… вот так! Дай мне еще больше! – кричала она в исступлении. – Накачай густым семенем мне животик! Главное – не останавливайся…       Ученик Падшей богини с его измененным телом благодаря атмосфере Пандемониума и очень высокой концентрации демонической энергии в этом измерении довольно быстро восстановился после нескольких оргазмов. Поэтому, придя себя в тесных объятиях темной жрицы и своей наставницы, он снова был готов к бою. - Прежде чем мы отправимся почивать в спальню, я верну вам обеим должок, как это уже проделывал в Храме Удовольствий в самом конце вечерней литургии, ‒ произнес темный рыцарь, поднимаясь во весь рост. – Ты ведь помнишь сегодняшний разговор, сестрица Ильруфиэль? - Ну, конечно же! – просияла от радости темная жрица, выжидающе глядя на него снизу вверх. – Что ты задумал? - Проблемка в том, что вас двое, а я сначала полагал, что мы будем вдвоем… ‒ пробормотал Менельдарион. – Ладно, хе-хе… встаньте обе на четвереньки и повернитесь ко мне своими попками… Сейчас я вам устрою катание на американских горках! - На амери… что? – растерялась на мгновение покрасневшая Рантариэль. - Ничего! Просто сделайте, пожалуйста, как я просил… - Эхе-хе, братец, ты стал таким дерзким, властным и непристойным с момента нашей первой встречи… ‒ облизнулась Ильруфиэль, поворачиваясь к нему задом. – Но это мне даже больше нравится и так… возбуждает… - Это так вульгарно, н-но… ради господина Менельдариона я готова на это! – выпалила темная валькирия, встав на четвереньки рядышком с обнаженной жрицей, у которой крылья и гибкий хвост уже трепетали в предвкушении. - В таком случае… начнем с тебя! – воскликнул «Дивный» и резко вошел в Рантариэль, пристроившись к ней сзади. - Ия-яах! Это… было так… внезапно… ‒ пролепетала Рантариэль, затрепетав крыльями. – Прошу… не останавливайся… - Эй, братик, так нечестно! – обиделась темная жрица увидев, как падший ангел стоя овладел валькирией. – Почему все достается только ей?! - Обожди недолго. Ты всего несколько минут назад получила свою порцию! – бросил «сестре» Менельдарион. – У меня только один член! Хотя… есть мысль… Вечный червь! - Кья! – дружно закричали девушки, когда из левой руки «Дивного» вылетел сноп черных извивающихся щупалец, сотворенных заклятием, которое показала ему в одно время сама магистр Бренивер. Эти скользкие отростки в считанные секунды опутали темную жрицу и темную валькирию, извиваясь вокруг грудей, хвостов и бедер, вгоняя обеих прелестниц в дрожь. Одно из наиболее крупных щупалец, похожее на питона, вошло в «киску» Ильруфиэль, доводя ее до криков наслаждения. Сам же ученик Падшей богини, держась за Рантариэль правой ладонью, продолжал ее яростно «бурить» до тех пор, пока не взорвался, оросив ее внутри липкой белой жидкостью. - А теперь две щелки одновременно! – властным тоном приказал Менельдарион, убирая щупальца. – Рантариэль, давай ложись на спину! Сестренка, ложись на нее сверху! - Я поняла, братец! Постарайся нас довести до безумия! – развязно рассмеялась темная жрица, ложась на валькирию сверху.       «Дивный» невольно залюбовался видом лежащих в обнимку обнаженных девушек, соприкасавшихся «кисками», то и дело бросающих в его сторону умоляющие взгляды. - Ладно, теперь получите удовольствие одновременно, ‒ сказал он, делая шаг вперед.       Оказавшись рядом с Ильруфиэль и темной валькирией, «Дивный» на секунду задержался, а затем вошел «дружком» точно между обеими щелками. Сперва он медленно скользил, точно поддразнивая Рантариэль вместе с «сестрицей», нарочно растягивая удовольствие. И только через несколько минут падший ангел начал постепенно ускоряться, распаляясь от непристойных хлюпающих звуков. Первое время темная валькирия вместе с жрицей Падшей богини просто получали удовольствие, полуприкрыв глаза и тихонько постанывали. Но по мере ускорения темпа они все сильнее заводились, чувствуя расходящиеся по всему телу волны от скользящего фаллоса между их мокрыми «пещерками». Ильруфиэль инстинктивно обмотала свои хвостом талию Менельдариона, будто опасалась, что тот передумает и уйдет от них. Притянув к себе «брата», темная жрица крепче стиснула в объятиях Рантариэль. Обе прелестницы, будучи не в силах сдерживаться, слились в глубоком поцелуе, играясь во рту кончиками нежных розовых язычков. Заметив это, «Дивный» только усмехнулся и еще сильнее ускорил темп. Он уже видел в зеркале раскрасневшиеся лица Ильруфиэль и наставницы, глаза которых были навыкате от экстаза, а языки разве что не вываливались изо рта в страстном дурмане, охватившем обеих. Падший ангел также был на пределе, но сдерживался, дожидаясь, когда жрица и валькирия дойдут до нужной кондиции. И действительно, вскоре обе девушки утратили способность связно говорить от эйфории и могли только громко кричать в этом сумасшедшем темпе. - Менельдарион… братец… умм-ха-а… ‒ бессвязно кричали они, начав тоже двигаться бедрами в такт его «дружку». – Скорее… кончи на нас… любимый! Ах, нет… не можем больше… а-а…       «Дивный», ощущая себя изнутри подобием мины замедленного действия, уловил краем уха возбужденные крики темной валькирии и жрицы Падшей богини, и вновь взорвался, с удовлетворением покрыв семенем оголенные животы, груди и лица девушек, которое обе незамедлительно начали слизывать друг с друга. Сам же ученик Падшей богини, полностью опустошив себя, свалился рядом с ними, чтобы перевести дух. Немного погодя Ильруфиэль вместе темной валькирией нежно расцеловали его в обе щеки. - Это было… прекрасно… братец… ‒ прошептала темная жрица. – Спасибо тебе. - Мне надолго запомнится этот… замечательный вечер… ‒ послышался рядом голос Рантариэль. – Я невероятно… счастлива… мой милый…       …Через некоторое время, наскоро ополоснувшись, вся троица лежала в обнимку на широкой кровати, прикрыв наготу лишь плотным одеялом из паутинного шелка и начинкой из шерсти овценамбулы. Взгляд «Дивного» сфокусировался на одной точке – зажженной настенной лампе, одинокий огонек которой еле просвечивал сквозь задернутый балдахин из красного атласа. Снаружи стояла ночь, вернее, очень темные сумерки, когда сквозь фиолетовые или красноватые тучи сияла россыпь незнакомых созвездий. В этой интимной и расслабляющей атмосфере покоя Менельдарион чувствовал себя комфортно, расположившись посредине кровати между двумя очаровательными прелестницами, прильнувших к его бокам. Этим он нагло и пользовался, запустив шаловливые пальцы в промежность к «сестренке» и одновременно массажируя груди темной валькирии. Полусонные девушки только хихикали, тихо ерзая по простыне. - Братик… тебе не спится? ‒ раздался сонный голосок Ильруфиэль в тиши и полумраке. – Тебя что-то тревожит, любимый? - По правде говоря, да… ‒ рассеянно прошептал падший ангел. – Завтра мы собирались провести весь день на озере Сияющих Миражей: ты, я и Рантариэль. Подальше от любопытных глаз… - Тебя же не наше общее свидание настолько волнует? – спросила у него темная валькирия. - Да… вот, вспомнил дневные разговоры с ректором «Темной Академии», планы, разрабатываемые с участием Шабаша и Высшего круга чародеев, и… подумал тут про Землю… мой прежний мир… ‒ неторопливо ответил «Дивный». - Думаешь о том же, что и я? – последовал очередной вопрос темной жрицы. – Опасаешься, что кто-то может не дожить до конца предстоящего похода? - Отчасти да, ‒ не стал отпираться Менельдарион, ‒ я не хочу потерять тебя или Рантариэль, как это уже произошло с… Сесиль… - Ты так тоскуешь по ней… ‒ сочувственным тоном произнесла темная валькирия, прижимаясь щекой к его плечу. – Возможно, Ее Нечестивости удастся разыскать ее одинокую душу и вернуть к жизни. Мы с радостью примем ее как родную сестру… - Да… спасибо вам за то, что поняли, но… я имел в виду не только Сесиль, ‒ продолжил «Дивный». – Когда план Учителя осуществится, и она выберется на Землю… планета станет миром демонов. И вот я подумал вдруг, что я увижу… переступив порог моего прежнего дома… Какая меня будет ждать там встреча?       Ильруфиэль плавно перекатилась с левого бока Менельдариона практически ему на грудь. Теперь их лица разделяло ничтожное расстояние, толщиной с два больших пальца. - Я, кажется, поняла тебя, братец… ‒ тихонько сказала она. – Ты волнуешься о своих родных? - Я просто не знаю, как обернется наша встреча и все ли с ними будет в порядке. Примут ли они меня таким или не признают и оттолкнут прочь, ‒ решил он раскрыться перед Ильруфиэль. – Мне сложно представить, как они воспримут происходящее вокруг и цель, за которую мы упорно сражаемся. - Но ведь Истинная Богиня преобразует ваш мир, сделав его похожим на Пандемониум, ‒ подала голос Рантариэль. – Люди и мамоно воссоединятся, став одним народом. Везде воцарится мир и любовь. И ты думаешь, после этого тебя отвергнут твои родные? - Говорю же: без понятия, ‒ ответил «Дивный». ‒ Я не уверен, примут ли они новую реальность. Я даже не уверен, признают ли они меня, а если и узнают, то примут ли в новом качестве? - Но на крайний случай есть средство в виде обращения в мамоно и демонов, ‒ ответила темная жрица. ‒ Уверена, когда твои родители станут ими и внемлют заповедям Темной Матроны, все барьеры страха, недоверия между вами падут и ваша семья снова воссоединится в обновленном мире. Разве это не прекрасно? - Мне бы твою уверенность, сестренка, ‒ вдохнул Менельдарион. – В случае с предками я бы меньше всего хотел бы прибегать к силе и принуждению. Не хочу просто потом слушать гневные упреки, если в итоге кто-нибудь из них останется недовольным. И, к тому же, я понятия не имею, как они примут вас с Рантариэль и Сесиль, если ее вдруг сумеет вернуть к жизни Учитель… - Они разве не обрадуются двум своим невесткам? – недоуменно спросила темная валькирия. – Неужто ль твои родители настолько ненавидят своего единственного сына? - Да не… дело не в ненависти, ‒ покачал головой «Дивный». – Просто мои предки ммм… чересчур консервативны в некоторых вопросах. Они вполне могут взять и обругать меня бабником и двоеженцем. А потом, я же не знаю, как они будут воспринимать вокруг себя всевозможных мамоно и демонов, не говоря уже о перспективе сделаться одними из них. - Тогда… твои родители наверняка обрадуются своим будущим внукам! – нашлась Ильруфиэль. – Они наверняка будут счастливы, узнав о них.       Брови Менельдариона удивленно поползли вверх, увидев сияющие глаза темой жрицы и мечтательную улыбку на ее порозовевшем личике. - Т-ты… хочешь завести ребенка? – спросил он, не веря своим ушам. – Это ты говоришь… серьезно? - Ну, конечно, братик, хочу! Очень хочу и не одного! – уверенным тоном произнесла Ильруфиэль. – Я так завидую Саше Фолмун, которая сутками напролет возится со своими непоседливыми сиротками в своем приюте. Вот поначалу у нас будут… три милые дочки. Я жду не дождусь, когда ты сможешь подержать их на руках, а они назовут тебя папой. А потом наверное… у нас будет мальчик… Когда Ее Нечестивость решит эту проблему, разумеется… - Я вот тоже хотела когда-нибудь вырастить сына, ‒ сказала вдруг Рантариэль. – На своей прежней службе я и мечтать об этом не могла. Да и не было времени на личную жизнь, по правде говоря… - Ну… это… я об этом подумаю на досуге, ‒ несколько растерянно ответил «Дивный», живо представивший играющих у него на коленях крохотных суккубок и темных ангелов. – Я-то, конечно, буду очень рад… но за предков не могу пока поручиться. - Уверена, что все образуется и рано или поздно твои родители примут нас, ‒ ласкового погладила его локоны Рантариэль. – После этой решающей войны я, пожалуй, оставлю прежнюю службу и целиком посвящу себя заботе о тебе, твоей сестрице, нашем общем доме и… будущих детях. - Хм… я тоже буду рад этому, ‒ произнес падший ангел, стиснув правой рукой валькирию за талию. – Пока не вижу смысла так сильно забегать вперед. Слушай, сестренка, а кем были твои родители? Вот Рантариэль рассказывала, что она появилась давным-давно на свет в Купели Зарождения в особом Храме в древнем Элизиуме.       Взгляд Ильруфиэль на пару секунд задумчиво скользнул к потолку, задрапированному балдахином, словно ей с трудом давались воспоминания. - Моя мать была чародейкой в давно сгинувшем лесном королевстве Беллурион. Она была чистокровной эльфийкой, ‒ неторопливо ответила она. – Вскоре матушка повстречала моего отца, Лаэрта. Он был нефелимом, потомком человека и Шамсиэлы, ангела Престолов, позже отпавшей от Илиас. Это случилось около 100 лет спустя после исчезновения героя Генриха, если верить людскому календарю. Тогда на свет и появилась я, которая затем пошла по стопам матери, став жрицей Луны в лесном королевстве. А потом, во время очередного набега человеческих варваров, мой родной город был сильно разрушен, а мою матушку убили… - Прости, сестрица… ‒ виноватым тоном произнес «Дивный». – Мне так жаль… Если не хочешь, можешь дальше не продолжать… - Да, не стоит себя мучить, Ильруфиэль, ‒ поддержала его темная валькирия. - Нет, все в порядке… ‒ спокойно произнесла темная жрица, ‒ все-таки с той поры прошло очень много лет. К тому же у меня нет секретов от одной из лучших подруг и моего дорого братика. Так вот… отец вскоре после этого случая отправился вслед за убийцами по оставленному ими длинному кровавому следу… Я почти три года его не видела. Потом папа вернулся в наш город, всего на пару дней… Он был очень вымотан преследованием и долгими злоключениями. Я помню, он так нехотя рассказал, что за нападением стояла Церковь, вернее, один из высших аколитов при тогдашнем Первосвященнике, занимавший очень высокий пост. Он-то и распалил толпу фанатиков, побуждая их нападать на наш народ, как на язычников и «неверных». В конце концов, папка таки смог прирезать того негодяя, но этим самым он разворошил осиное гнездо и стал объектом для пристального внимания со стороны Элизиума. Через несколько месяцев после этого события и присланного последнего письма, о моем отце не было больше ни слуху, ни духу. - Мне так жаль это слышать, ‒ тихонько отозвалась Рантариэль. – Скорее всего, твоего отца схватили другие ангелы и заточили внутрь Печати Грешников, либо отправили в Эггиэль на перерождение. В прежнем Элизиуме появление на свет очередного нефелима было большой редкостью и почти всегда было чрезвычайным происшествием. - Я догадывалась… об этом… ‒ грустно прошептала Ильруфиэль, ‒ и потом выплакала ручьи слез, когда поняла, что отец никогда больше не вернется. Я долго исправно служила в лесном святилище Луны. Поскольку внешностью я целиком была в мать, а в моих жилах текла кровь ангелов, так вышло, что я сделалась одной из лучших целительниц и жриц нашего народа. Шутка ли: родилась эльфийка, способная сплетать уникальную магию лесного народа и святую энергию ангелов? Мне это потом не раз пригодилось, чтобы давать отпор монстрам и суккубам, тревожившим пределы лесного королевства. Ирония судьбы… я в ту пору много воевала с мамоно и недолюбливала их по понятным причинам, особенно суккубов. Мы, эльфы, плохо относились к ним и даже нашим бывшим сестрам, уподобившихся им. Я про так «называемых темных эльфиек»… - Как же ты тогда оказалась здесь? – удивился Менельдарион. - А-а… все началось со случайно услышанного разговора, ‒ произнесла, позевывая, темная жрица. – Так вышла, что я стала невольной свидетельницей разговора Анадиэн, нашей Хранительницы рощ и ключей, и Хиондры – приближенной королевы Беллуриона. Речь шла о моих родителях. Оказалась, что лесные эльфы неодобрительно отнеслись к выбору моей матушки, связавшейся с нефелимом, считая такой союз неподходящим для родовитой эльфийки. Более того, некоторые шептались за моей спиной, думая, что именно мой отец навлек беду на лесное королевство, притянув туда варваров. Не все конечно так считали, но очень многие. Я была ужасно разочарована и надолго была выбита из колеи… Моих родителей тайно осуждали, считая их чуть ли не преступниками, а меня держали за какой-то ходячий боевой талисман и живую реликвию, видя во мне не личность, а полезную функцию…       «Дивный» с явным сочувствием посмотрел на Ильруфиэль. Именно так он себя когда-то чувствовал в родном доме, где его считали чем-то вроде аксессуара, дополнительной декорацией к долгому спектаклю под названием «идеальная семья». - По инерции я продолжала служить в святилище Луны и заниматься целительством, ‒ продолжала темная жрица. – Хотя Свет во мне все еще был силен, я уже по-иному смотрела на окружающий мир. Постепенно я даже в презираемых ранее суккубах и падших сестрах увидела личности и запутавшиеся души. От некоторых со временем я даже кое-чему смогла научиться. Вскоре после того, как я перестала видеть во всех мамоно и людях только врагов, а среди лесных эльфов ‒ исключительно друзей, переосмыслила такие понятия, как «общее благо», мне стали слышаться голоса… Точнее Голос… Он был непохож ни на что из того, что мне доводилось прежде слышать. Услышав впервые голос Темной Матроны, я обрела впервые жизни внутренний мир и радость и со временем увидела в ней единственную и по-настоящему могущественную Богиню. Когда я с радостью открыла ей свою душу и пала во Тьму, я очутилась уже здесь, став одной из самых первых Ее верных жриц. Благодаря моему происхождению, я отличаюсь от большинства последующих темных жриц. От отца при перерождении я унаследовала крылья падшего ангела, а благодаря эльфийской крови и демонической энергии у меня отныне тело суккуба. Вот ты теперь уже знаешь, братик, почему я так заметно отличаюсь внешностью и силой от большинства темных жриц. Интересно, какими будут наши дети? Вероятно, все-таки суккубами… Во мне только на четверть крови падшего ангела… - Если до этого дело дойдет, то я любому исходу буду рад, ‒ ответил «Дивный», чувствуя, как его глаза слипаются от усталости. – Спасибо, что рассказала мне все и доверилась… Твоя история многое мне позволила понять. Я попробую убедить предков и, надеюсь, что они примут нас троих и сумеют свыкнуться с новым миром. - А-ах… бра-атик… ‒ тихонько зевнула Ильруфиэль, тесно прижимаясь к его телу. – Давай тогда спать… один час утром стоит двух вечером… - Да, завтра у нас дальняя прогулка и нам нужно набраться сил, ‒ поддержала ее темная валькирия, прильнув поплотнее к Менельдариону. - Угу… сладких вам сновидений… ‒ пробормотал в полудреме после того, как обе девушки поцеловали его в обе щеки и уснули, положив головы ему на грудь.       «Ведь когда еще выдастся такое спокойное и безмятежное время, как сейчас?» ‒ промелькнула в голове у «Дивного» мысль до того, как его окончательно сморил сон.