******
08 октября 2018 г. 21:23, город Волхов, Ленинградская область, Российская Федерация. Постепенно осень в северных краях все увереннее вступала в свои права. С каждым днем природа все сильнее увядала, световой день становился короче, а солнце больше светило, чем грело. Этот вечер, впрочем, был исключением. Из-за затянувших полнеба туч, пришедших с запада, ночь обещала быть светлой и сравнительно теплой. Возвращавшийся в этот день позже обычного Михаил Анатольевич Славин даже расстегнул молнию на своей ветровке, вдыхая свежий вечерний воздух. В еще не затянутом клочке неба на севере слабо переливались зеленоватые огни, напоминая цветные фотографии туманностей с телескопа Хаббл. До подъезда брежневской многоэтажки оставалось несколько шагов. Рука привычно потянулась к кодовому замку на входной двери и через полминуты она гостеприимно приоткрылась, обозначив освещенный золотистый прямоугольник лестничной клетки. Михаил уже собирался войти внутрь, как позади его кто-то негромко окликнул. - Вы ведь здесь постоянно проживаете и прописаны, верно? ‒ услышал он. ‒ Не будете ли любезны предоставить ваши документы, удостоверяющие личность? На мгновение внутри у Славина похолодело. Мужчина живо себе представил, что они оставили за собой «хвост» во время последнего посещения Воложбы и теперь могут огрести от властей за нарушение запретной карантинной зоны. «Или у нас сменился участковый?» ‒ озадаченно подумал про себя Михаил Анатольевич. Медленно обернувшись, он увидел напротив себя широкоплечего человека в форме сотрудника полиции, как и предполагал. Увидев перед собой удостоверение на имя Волкогонова Даниила Никитича рядом с фотографией черноусого мужчины с глубоко посаженными карими глазами, Славин молча протянул водительское удостоверение и паспорт. Некоторое время сотрудник сверял данные из паспорта с какой-то электронной базой данных на его телефоне, изрядно нервируя мужчину, пока наконец, не вернул ему документы. - В городе или области произошло что-то из ряда вон выходящее? ‒ спросил Славин обеспокоенным голосом. ‒ Или вышло новое постановление, о котором я до сих пор не слышал? - Скажем так, пока еще не произошло, ‒ с ленцой протянул Волкогонов. ‒ Будем надеяться, что и не произойдет. Слышали ведь последние новости по главным телеканалам? Над Атлантикой какой-то шторм века, превративший Америку и Западную Европу в зону бедствия, на южном фронте свои проблемы, а по стране вчера прошла серия нападений преимущественно в сельской местности и в небольших городах, вроде нашего Волхова. Михаил кивнул, дав понять, что слышал кое-что по радио и по «ящику» о нападениях на обычных граждан, странных своей бессистемностью и бессмысленной жестокостью. - Значит, все-таки вышло какое-то постановление и теперь ваших сотрудников принарядили делать обходы и проверять документы? ‒ произнес Славин, еще не вполне понимая происходящего. - Да, но не в связи с нападениями, а больше для поддержания порядка, ‒ ответил сотрудник полиции. ‒ Сами знаете, какое сейчас время переживает страна. Снова подняли нос в тылу разное жулье, наркокурьеры да контрабандисты, уличные грабители и мародеры поближе к приграничным областям. Кому война, а кому мать родна – вот и приходится совершать обходы даже в спальных районах. - И то верно, ‒ не стал спорить Михаил Анатольевич, ‒ пока одна половина страны воюет, а другая трудится на нужды фронта, где-нибудь да находится мудачье, влезающее в чужие квартиры и дачи. - За последние дни вы или ваши близкие не замечали ничего подозрительного? Лица, ведущие себя подозрительно, оставленные без присмотра предметы или сумки или транспортные средства? ‒ задал вопрос Волкогонов, пристально глядя мужчине в глаза. ‒ В первую очередь, в вашем микрорайоне, конечно. На миг у Славина возникло искушение рассказать сотруднику правоохранительных органов про их поездку в Воложбу, а также про рыжеволосую крылатую бестию, обнаруженную в квартире Полищуков, но в последний момент что-то его остановило. Возможно потому, что эта тайна принадлежала не только ему, но главное, после такого рассказа могли возникнуть неудобные вопросы, которые подставили бы его друга, Александра Щербатова с его полулегальными методами наведения справок об инциденте в Воложбе в мае этого года. - Нет, ничего особенно мы с женой за последнее время не видели, ‒ солгал Михаил, выдержав взгляд полицейского. - Ладно, не видели, так не видели, ‒ пробормотал Волкогонов. ‒ В таком случае, спасибо за сотрудничество. Доброй вам ночи. - Доброй ночи. Нырнув в освещенный дверной проем, Михаил Анатольевич поднялся на лифте до третьего этажа и, оказавшись у входа в квартиру, нажал на дверной звонок. К удивлению мужчины никто не вышел открывать дверь. Повторное нажатие также не дало результатов. - Неужели принимает ванную? – сказал сам себе Михаил, запуская руку во внутренний карман куртки. ‒ Ладно… В руке мужчины зазвенела связка ключей. Бормоча ругательства себе под нос, Славин-старший через полминуты справился с замком и вошел себе в квартиру. Первое, что ему сразу же бросилось в глаза, это отсутствие света в прихожей и непривычная тишина, словно в жилище одинокой старушки. Пальцы сами собой нашарили включатель, вернув свет в коридоре. - Аля? Ты ведь дома? ‒ раздался голос Михаила из прихожей. ‒ Почему здесь свет был выключен? Тоже только что пришла? Из гостиной вдруг донесся приглушенный звук, будто бы некто негромко высморкался. Славин замер посреди коридора, прислушиваясь и стараясь не издавать лишнего шума. Где-то вдалеке прогрохотал мотоцикл. «Форточка на кухне оставлена приоткрытой», ‒ безошибочно определил Михаил, делая шаг вглубь коридора. В этот момент снова послышалось всхлипывание. - Аля! Что стряслось?! ‒ встревожился мужчина, решительным шагом направившись в общую комнату. Михаил Анатольевич замер в дверном проеме. Посреди полутемной гостиной стоял невысокий женский силуэт с низко опущенной головой. При скупом свете, исходящем от настольной лампы с абажуром на тумбочке в углу комнаты, было видно подрагивающие плечи и то, как женщина беспрерывно мусолила в руках какую-то бумажку. - Аля, ‒ чуть тише повторил Михаил, ‒ что с тобой? Ты с кем-то поругалась? Или… очередные плохие новости? Славин-старший за этот вечер успел наслушаться немало подобных сообщений по радио или просмотреть перепосты в соцсетях о случившейся трагедии в Атлантике, а также серии загадочных нападений на случайных людей в разных уголках России и Европы. Сегодня что-то передавали о трех дачниках, пропавших без вести к северу от железнодорожной станции Нерехта в Костромской области, а в интернете пару часов назад подняла шум выложенная в сеть съемка на мобильник «живых болотных огоньков» на юге Тюменской области. Михаил еще пару часов назад удивлялся, с чего это вдруг сегодня начали шептаться о «чупакабре», таскающей собак на загородных подворьях. После этой самой катастрофы все вокруг словно с ума посходили, словно близился конец света. Знакомые, соседи старались запастись продуктами на черный день, создавая дикие очереди на рынках и в магазинах, а некоторые особо нервные граждане опасались отправлять детей в школу, предпочитая их оставлять дома под разными надуманными предлогами. Самими зловещими и частыми словами на улице и в курилке во время обеденного перерыва были: «песец» и «карантин». Сам Михаил не особо верил большинству слухов, а порой даже злился на разносчиков сплетен в условиях, когда его собственное чадо пропало без вести, а расследование быстро зашло в тупик. Сказывалось и его воспитание, строившиеся на постулате, что мужчина должен решать сам свои проблемы, не показывать слабину перед окружающими, не тратить время на разные глупости. Но сейчас, видя всхлипывающую супругу, мужчина на миг растерялся. Устоявшийся годами размеренный распорядок в этот вечер дал вторую трещину. Первая возникла сразу после пропажи Валеры и его друзей под Воложбой. - Ну, дорогая… не надо так, ‒ произнес мужчина, стараясь придать побольше мягкости своему голосу. ‒ Я лишь хочу помочь… Он успел перехватить на лету слегка смятую и чуть влажную бумажку, оброненную дрожащими пальцами. Первые же строчки обратились для Михаила подобием ледяного душа. В неверном свете от абажура перед его глазами встала строка с эмблемой МО РФ: «Выборгский районный Военный комиссариат Ленинградской области…». Справа значилось крупными буквами «Извещение». Ниже шли сухие казенные строчки текста с вписанным убористым почерком военного комиссара: «Ваш брат, капитан Ярцев Вячеслав Георгиевич, уроженец города Псков… в бою за Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 30.09.18 в Карагандинской области, пос. Каражал, респ. Казахстан… Похоронен на дивизионном кладбище гор. Караганда, Казахстан». В самом низу находилось уведомление, что данное извещение является документом, предоставляющим право на получение компенсации, согласно приказу Госкомитета обороны, и подписи районного комиссара с непосредственным начальником погибшего, полковника Косачева. Михаил почувствовал неровное дыхание, окатившее его теплой влагой в области шеи. В грудь уперлась голова с темно-пшеничными волосами, пребывавшими в совершенном беспорядке. - Миша… ‒ услышал он всхлипывающий шепот, ‒ Миша… я больше так не могу… Прости, это выше моих сил… Никогда прежде Михаил Анатольевич не чувствовал себя настолько потерянным, ущербным, неспособным утешить женщину, которую он, несмотря на все свои принципы, трепетно любил. Все слова, которые по идее, должны были скрасить горе, теперь застряли комом в горле. - Я с тобой, Аля, я здесь… слышишь? ‒ негромко сказал он, нежно поглаживая спутавшиеся волосы женщины. ‒ Так жаль твоего брата… хороший, умный был мужик… Мне его тоже будет не хватать… Но, постарайся немного успокоиться, хорошо? Все образуется, эта война когда-нибудь закончится, убийцы Вячеслава получат по заслугам, и мы… - Нет! ‒ впервые посмотрела ему в глаза Алевтина, явив раскрасневшееся заплаканное лицо. ‒ Нет, ничего не образуется… Сначала Валера, затем брат… а до этого наши родители, один за другим… При их упоминании у Михаила вновь невольно в сердце екнуло. Тесть рано ушел из жизни в 66 лет от проклятой онкологии. Теща последовала за ним три года спустя после тяжелого отравления от какого-то левого маринада, купленного на рынке. Воспоминания не из приятных, одним словом, особенно для Алевтины. - Понимаешь, что это все значит… Миша? ‒ услышал он в грязно-оранжевом полумраке. ‒ Ничего уже не будет нормально. Неужели ты до сих пор не понимаешь? Все началось с этой весны, когда пропал Валера, а затем и… Славика не стало… Чем дальше, тем меньше веришь, что когда-нибудь… увижу моего Валеру… Он ведь такой хрупкий, такой беззащитный и многого не изведал в жизни… Женщина снова разрыдалась на груди у Михаила, отчего ее речь опять сделалась бессвязной. Все, что мог в эти минуты сделать Славин-старший, это усадить супругу на диван и тихонько поглаживать ее по макушке, шепча, что все образуется. - Придет время и наш Валера обязательно найдется и вернется… ‒ повторял глава семейства, убаюкивая Алевтину. ‒ Вот увидишь, милая, все вернется на круги своя… Неизвестно, насколько это успокоило Алевтину Георгиевну, не проронившую больше ни слова, зато вся последующая ночь стала для Михаила настоящим экзаменом на психологическую устойчивость. Перед его глазами стоял образ отца, наказывавшего ему в детстве быть твердым и стойким, как и подобает быть настоящему мужчине. «Рано или поздно ты станешь во главе семьи, и на тебя ляжет весь груз ответственности за ее благополучие, твоей жены и детей», ‒ говаривал ему старик. ‒ «Будь непоколебимым со стороны, ведь именно с тебя будут брать пример твои сыновья, именно ты будешь опорой всему дому и его защитником. Дрогнешь хоть раз, и твоя крепость обвалится, погребя будущее твоего рода». И в ответ юный Михаил стискивал зубы, повторяя вслед за батей его наставления. Много лет подряд он старался быть твердым, подобно каменной стене, опоясывающей родовой замок, защищающий его домочадцев от угроз внешнего мира. Он дал все, что только мог жене и сыну: обеспеченность, сытость, безопасность, перспективу карьерного роста до того, как на его семейство свалилось столько бедствий. Где же я допустил ошибку, отец, ломал голову Михаил остаток ночи. Неужели он был недостаточно хорошим главой семейства и упустил нечто важное, заплатив в итоге страшную цену? У него не было ответа на вереницу вопросов, терзавших его душу, во всяком случае, пока не было. …Старший оперуполномоченный Волкогонов в это время завершил обход придомовых территорий близ Растанной площади. На вверенном ему участке оставалось осмотреть несколько дворов вдоль Северной улицы. Для этого требовалось пересечь Лесной переулок. Было уже далеко за десять вечера, когда Даниил Никитич миновал этот переулок и вышел к частному сектору. Освещение здесь было, мягко говоря, не ахти – по сути, дорога еле-еле обозначалась от тусклого света далеких фонарей на улице Державина и незашторенных окон. В этот момент служителю правопорядка показалось, что за ним кто-то наблюдает и уже некоторое время неотступно следует по пятам. - Кто здесь? ‒ невольно вырвалось у Волкогонова. Луч от фонаря пробежался вдоль придорожного кустарника с опадающей листвой. Полицейский поежился, почувствовав легкий холодок и сырость. В голову упорно лезла мысль о том, чтобы поскорее завершить обход и покинуть это неприятное место. Делать было нечего, и Даниил Никитич продолжил продвигаться влево вдоль частного сектора. Внезапно до ушей мужчины донесся звук, похожий на негромкое ворчание. Инстинктивно у Волкогонова согнулись ноги в коленях, и он попытался визуально определить источник шума. Где-то справа, в нескольких метрах от него вновь послышалось рычание. - Кто тут? ‒ повторил он, еще больше насторожившись. Рука сама собой потянулась к табельному оружию. Должно быть, это бродячее животное, коих полно в таких районах, подумал Даниил Никитич. В последнее время стаи бродячих собак сделались настоящим бичом небольших городов, околачивавшиеся вблизи стихийных свалок и пугавшие детей, возвращавшихся из школы. И всякий раз, когда разгневанная общественность поднимала вопрос о нападениях одичавших псов на случайных прохожих, откуда ни возьмись, выскакивали ранее никому не известные «активисты», выступавшие в качестве неких «омбудсменов» и «правозащитников», требуя прекратить травлю брошенных животных. Затем шум стихал, все возвращалось на круги своя, а проблема по-прежнему не решалась годами. В кои-то веки Волкогонов понимал отчаявшихся граждан, пытавшихся искать управу на отбившееся от рук зверье. - Грррр… ‒ захрипел некто во мраке под деревьями, похрустывая листьями. Палец машинально нашарил предохранитель, освобождая от него спусковой крючок. Шорох в кустарнике надвигался в его сторону. В следующую секунду луч света выловил из мрака два блестящих огонька. - Вот же дрянь… ‒ сплюнул полицейский, наводя пистолет на загадочное животное. А затем гибкая тень отпружинила от сырой почвы и бросилась на Волкогонова. Ночь разорвал сдавленный крик Даниила Никитича, вызвавший на отдалении возбужденный собачий лай. Тварь, сбившая его с ног, напоминала помесь немецкой овчарки с медведем. - О-от дерьмо! ‒ прохрипел полицейский, почувствовав, что ранен зубами в левую голень. ‒ Черт возьми! Собачий лай перекрыл шум от двух выстрелов. К удивлению Волкогонова зверь не особенно пострадал от полученных ран, напротив, он встал на задние лапы и гортанно зарычал, капая слюной прямо на его форму. - Ах ты… тварь… ‒ только и успел выругаться Даниил Никитич перед тем, как его накрыла тяжелая косматая туша. Завязалась борьба не на жизнь, а на смерть между человеком и зверем. Последний пытался дотянуться клыками до горла жертвы, однако полицейский, выпустив из рук фонарик и пистолет, удерживал чудище за шею, не давая страшным челюстям дотянуться до жизненно важных артерий. Наконец, высвободив руку, Волкогонов нашарил в кармане холодный продолговатый предмет и бессознательно чиркнул по шее монстру. В следующий миг от лохматого зверя пошел слабый дымок и над головой сквозь затуманенное сознание раздался леденящий душу вой, переходящий в жалостливый скулеж. Где-то позади послышались хлопки калиток. Местные жители, услышав наконец шум борьбы, поспешили на помощь раненному представителю закона, вооружившись садовым инвентарем и топорами для колки дров. К тому моменту, когда они подоспели к месту схватки, Волкогонов из последних сил смог скинуть с себя тяжеленную тушу и уже нашаривал на поясе рацию. В паре шагов траве валялся оброненный фонарик, луч которого высвечивал все неровности на обочине. - Ёлы-палы, у вас вся голень в крови! ‒ охнул немолодой мужчина в потрепанной джинсовой куртке и тельняшке. ‒ Надо вызывать скорую! - Кто-нибудь… достаньте что-нибудь вроде платка, чтобы наложить временную повязку на рану! ‒ распорядился басистый голос позади Волкогонова. - Ага… спасибо, ‒ протянул раненный, шипя от боли от укуса, ‒ где-то рядом мое табельное оружие… Посмотрите, где я его обронил… Да, это оно… благодарю… - Батюшки родные! ‒ всплеснула руками коротко стриженая женщина с некрасивым лицом. ‒ Это что же такое! Дожили… дикие звери нападают на полицию! - Никогда не видел таких собак, ‒ подивился кто-то в собравшейся небольшой толпе. - Никакая это не собака! ‒ начал с ним горячо спорить парень, вооруженный ломом. ‒ Это явно чупакабра! Слышали же все последние новости про исчезнувших дачников? В толпе встревожено зашушукались. Где-то справа еще одна домохозяйка вызывала скорую по сотовому телефону. Двое мужчин этим временем присели на корточки, накладывая наспех сооруженную повязку из нескольких носовых платков и матерчатых салфеток. - Все, с меня хватит! ‒ раздался вблизи сердитый голос худой бабульки, вышедшей на улицу одной из последних. ‒ Завтра же буду подавать жалобу в администрацию на это безобразие. Развелось тут зверья… на рынок боишься выйти. Целыми днями шатаются возле помойки и таскают по всей улице мусор, серут где попало… Надоело! - Не г’овори Петг’овна… ‒ согласился с ней ее сосед, картавя часть слов. ‒ Может к нам пг’ислушаются, г’аз уже нападают даже на ментов. Через некоторое время подкатила скорая помощь и забрала с собой раненного полицейского. Но перед этим Даниил Никитич успел связаться с ночным дежурным и доложить о происшествии на пересечении Лесного переулка с Северной улицей, не забыв и описать нападавшего на него зверя. - Это был определенно не пес, ‒ торопливо пробубнил в рацию Волкогонов. ‒ Уж не знаю, что это был за урод, но его вид один в один подходит под описания очевидцев в Костромской области… Да, надо бы заказать экспертизу и отвезти это чудо природы на «Объект» в Старой Ладоге. Ага… только не забудьте… Конец связи…******
В это же время, окрестности озера Лох-Аллен, графство Роскоммон, Ирландия. - Умоляю… отпустите… Клянусь, я ничего не знал! Должно быть, это была досадная ошибка! Плотный человек среднего роста с темными курчавыми волосами, одетый в темно-зеленую безрукавку, извивался, будучи опутанным белоснежными веревками. Его серые глаза с припухшими веками взирали затравленным взглядом на обступивших его статных похитителей в диковинных нарядах. Мужчины были облачены в длинные рубахи из тонких, переливающихся на солнце тканей, вправленные в бриджи из тонко выделанной кожи. Поверх этого одеяния большинство из них носили темно-зеленые или светло-коричневые плащи на серебряных застежках. Женщины щеголяли в основном в платьях из легких полупрозрачных тканей нежно-бирюзового, зеленого, либо перламутрового оттенка. Многие из них носили плащи-накидки с капюшонами. Особенно выделялись трое незнакомцев, стоявших непосредственно перед связанным человеком. Тот, что стоял слева, был черноволос и синеглаз. Его длинные прямые волосы ниспадали на плечи, а пейсы были тщательно заплетены в косички и скреплены крохотной пряжкой в виде четырехлистного клевера. Голову охватывал тонкий обруч из светлого металла. Алая рубаха была вправлена в бриджи из бархата и скреплена широким поясом с застежками-фибулами. Костюм довершали плащ темнохвойного оттенка и сапоги до колена с шелковыми шнурками. На поясе у темноволосого типа с презрительным выражением лица висел короткий меч с гардой и крестовиной в виде чаячьих крыльев. Второй мужчина, что стоял в напротив пленника, имел волосы цвета созревающей ржи. Он был выше своих сородичей на полголовы и, вероятно, был их предводителем. Одеяния на нем были того же покроя, что и у темноволосого с разницей в расцветке. Незнакомец посредине носил странный амулет из бирюзового камня и вооружен был клинком со слегка изогнутым лезвием. Взгляд его светло-зеленых глаз отдавал чем-то поэтичным и задумчивым. Наконец, чудное создание с золотистыми глазами и длинными светло-голубыми волосами, похожими на морскую волну, стоявшее справа, выглядела как лесная нимфа, сошедшая со свитков античных драматургов и сказителей. Ее колыхающиеся на легком ветерке наряды напоминали трепещущие стрекозиные крылья, а тончайшая сетка из жемчужных нитей на голове, скрепленная ажурной бабочкой из серебряной проволоки, напоминала паутину. Легкие сандалии и короткий жезл дополняли картину, придавая ей оттенок чего потустороннего, сказочно-неземного, отчего мужчине казалось, что он перебрал эля, и ему чудятся эти неописуемо прекрасные и благородные призраки посреди вечерних лугов. - Прошу вас… ‒ повторил заикающимся голосом пленник, ‒ снимите с меня эти веревки. Я уверен, что… мы сможем договориться. Позади стоявшей перед ним троицы кто-то негромко рассмеялся, словно он только что сморозил глупость. Некоторые из рослых и уверенных в себе красавцев даже заулыбались и переглянулись между собой. Их взгляды красноречиво говорили: поглядите-ка, этот варвар и недотепа смеет нам еще ставить условия. - Это исключено, потомок сыновей Миля, ‒ высокомерным голосом изрек темноволосый. ‒ Ты нарушил черту и должен за это ответить. Слова были брошены небрежно, точно кость грязной дворняжке, и от этого мужчине еще больше стало не по себе. Ну точно, психи, натуральные безумцы, обрядившиеся в дорогие старомодные тряпки, как на карнавал, подумал пленник, беспокойно переводя взгляд с одного из незнакомцев на другого. А ведь этим утром так все обыденно начиналось! Прежде Дрисколл Бартли послушал новости о разрушении прибрежной части Коннахта аномальной бурей, о спасательных мероприятиях, предпринятых властями Ирландии, попивая зеленый чай с мятной заваркой. Затем до обеда пробыл на своей пасеке на холмах близ Картехогского леса, где еще во времена его прадеда у семейства Бартли были угодья, приносившие скромный, но стабильный заработок. Ничего не предвещало беды, разве что стена черных туч далеко на западе внушала определенную тревогу. И тут показались они… Незнакомцы, скрутившие Дрисколла, словно выросли из-под земли, покрытой изумрудной травой. Еще две небольшие группы этих чудаков вышли откуда-то из-за ближайших холмов и лесного полога уже вскоре после пленения пасечника. Поначалу мужчина был вне себя от ярости, так как принял эту ряженую толпу за разбаловавшуюся молодежь с очередного студенческого фестиваля, вырядившуюся в эти дурацкие одеяния. Сколько раз ему пришлось гонять разных бездельников с деревянными мечами, косивших под разных героев вымышленных вселенных и легенд! Вот и сейчас Бартли казалось, будто бы он сделался жертвой глупого розыгрыша неизвестных реконструкторов-ролевиков, выбравших его луга и угодья в качестве площадки для своих потешных битв. Ошибку свою он понял, когда строгим голосом пригрозил неизвестным вызвать полицию и сообщить их родителям о нарушении права частной собственности. Через минуту Дрисколл горько пожалел о своих словах. Остроухие приблуды гневно зашумели, испепеляя дерзкого человечка убийственными взглядами, а одна из дев в средневековом наряде пригрозила ему со странным акцентом обратить его в лягушку. Вот тогда-то пасечник по-настоящему испугался за свою жизнь, решив, что попал в руки банды каких-то наркоманов, вообразивших себя сказочными персонажами из детских книжек и популярной беллетристики. Черноволосый тип, стоявший сейчас слева, даже затряс его за шкирку, тыкая ему в солнечное сплетение острием своего холодного оружия. И Дрисколлу ничего не оставалось кроме как молить о прощении, всячески унижаться перед этими высокомерными придурками, взывая к милосердию. - Я точно… точно не знал, что где-то неподалеку находятся входы на эту самую вашу тайную базу или что у вас там… ‒ запинался и мямлил мужчина. ‒ Обещаю, я не стану никому сообщать о произошедшем, и продам этот проклятый участок на холмах, только отпустите ради всех святых! Меня дома ждут Дженни и маленькая Шейла! Судя по скривившимся гримасам этих «ролевиков», слова Дрисколла не особенно подействовали на них. - Закон есть закон, человек! ‒ отрезал один из остроухих в салатовом камзоле, с колчаном оперенных стрел за спиной. ‒ Ты осмелился обратить в свои угодья Пэковы холмы. Этим самым ты нарушил древний запрет, вступив на территории Туаха де Даннан. - Смертным и сынам Миля не место у заповедных границ Тир Тоингире, ‒ поддержала мелодичным голосом черноволосого «коллегу» синевласая дева. ‒ Если кто ни попадя будет нарушать установленные правила, то завеса между нашим измерением и миром-изнанкой может истончиться и рухнуть. - Да откуда мне знать, что такие как вы облюбовали себе эти холмы или недра под этими холмами?! ‒ завопил пленник, извиваясь в путах. Несмотря на страх перед этими психами, пасечнику стал надоедать этот фарс. ‒ Угодьями вокруг холмов у озера владел еще мой прадед, Бран Бартли! - Глупец! Ты не понимаешь, насколько близко подобрался к владениям туатов! ‒ начал терять терпение светловолосый незнакомец посредине. ‒ Нарушителей ждет гнев короля Альбриона… «Все… точно пропал…» ‒ затрясся мелкой дрожью пасечник, ‒ «прощай моя милая Дженни, прощай дочка… Тебе не суждено увидеть отца… Угораздило же так закончить, попав в лапы этих психопатов в нелепых тряпках!» Окружившие его «ролевики» словно читали мысли Дрисколла как открытую книгу и теперь схватились за рукояти мечей и древки копий. - Нет… не делайте этого! ‒ заголосил пленник, предприняв последнюю попытку разжалобить этих ненормальных. ‒ Вы ведь эльфы, да? Вы же добрые… вы не можете так со мной поступить… - Нет, человече, ты крупно ошибаешься, ‒ склонился перед ним темноволосый, щекоча острием своего короткого меча обнаженную шею Дрисколла. ‒ Мы не добрые, мы ‒ светлые. - Увести его! ‒ скомандовал рослый предводитель остальным воинам. ‒ Запереть его в темнице, пока мы не разыщем государя Альбриона или кого-либо из Старших. После этого к трясущемуся пасечнику подскочили два рослых молодца в кольчугах и завязали мужчине рот шелковым платком, затем поволокли отчаянно брыкающегося и мычащего пленника куда-то к подножью одного из изумрудно-зеленых холмов. Большинство прекрасных созданий, заполнивших пасеку, не обратило никакого внимания на этого бедолагу. Оставшиеся предводители же принялись между собой негромко совещаться чистыми и мелодичными голосами, подобными шелесту весенней листвы. - Не слишком ли жестко ты обошелся с этим смертным, Тамм Лин? ‒ повернулась к темноволосому таинственная леди с золотистым цветом глаз. - Ты знаешь, Эленвенн, что сыны Миля, переступившие запретную Черту, должны быть задержаны и доставлены на высокий суд Старшего Круга, ‒ возразил ей надменный темноволосый эльф, пряча клинок обратно в ножны и запахиваясь плащом. ‒ Я и так был с ним неподобающе мягок, хотя и являюсь рыцарем из свиты самой королевы Медв. - Можно было стереть ему воспоминания и отпустить восвояси, велев убрать отсюда пасеку, ‒ осуждающе покачала головой синевласка. - Погоди, благородная Фея хрустальных вод, такие дела не подобает решать вне суда Старших, ‒ не согласился с ней предводитель с обручем на голове. – В иных случаях требовалось даже королевское вмешательство. - Допустим, ‒ согласилась Эленвенн. ‒ Ты хоть знаешь, Фенн Дуат, где искать государя Альбриона и королеву Медв? С момента нашего пробуждения и оживления Истоков Магии мы не обнаружили их следов местонахождения. - Разведчики из клана Эаборна пока еще не вернулись с пленниками, ‒ неуверенно произнес Тамм Лин, с тревогой вглядываясь в далекую озерную гладь за макушками рощи и холмами. ‒ В любом случае, нам сначала нужно прежде всего узнать, что случилось в мире с тех пор, как наши дружины потерпели поражение от сыновей Миля при Таильтиу, потеряли своих старых владык и вынуждены были отступить в Тир Тоингире [1]. - Побыстрее бы… ‒ поежилась стоявшая рядом светловолосая дева с белоснежных одеяниях. ‒ Я чувствую, что с магическими потоками в мире над Эрином что-то не так. Все не как в наши времена, когда магия понемногу истаивала, но оставалась однородной. А сейчас… в них присутствуют незнакомые примеси, вкрапления… Что-то вроде дурманящей патоки и обжигающей росы наряду с чистой струей текущей воды. Как будто бы в мире орудуют силы, которых он прежде никогда не знал. Некоторое время существа, называвшие себя Туаха де Даннан, или «племена богини Дану», стояли на склоне холма, поросшего изумрудной травой, вглядываясь в далекие всполохи бури на западном взморье, удивленно перекидываясь между собой короткими фразами. - Я все же думаю, что на поиски королевы Медв следует снарядить три партии лучших рыцарей на единорогах, ‒ высказался Фенн Дуат своим певучим голосом. ‒ Когда разыщем госпожу, можно подумать о созыве младших дружинников и их слуг. Если в Эрин возвращается магия, у нас появляется шанс отплатить за былое поражение сынам Миля и вернуть себе власть над островом. - Увы, нас слишком мало даже из числа пробудившихся, ‒ печально прокомментировал еще один темноволосый эльф, Киананн Дурхат, нервно теребя лютню. ‒ Может, перед отправкой разведчиков и лучших наших рыцарей стоит сначала укрепить наши убежища под холмами? Опираясь на них, мы скорее разыщем нашего короля, а позже отвоюем Эрин. - Нужно до этого похода заручиться поддержкой всех лесных и равнинных кланов, ‒ начал загибать пальцы Фенн Дуат, перебирая в памяти знакомые имена, лица и гербы. ‒ Призвать в свои ряды горных и озерных фей, попытаться наладить связь с обитателями морских владений Мананнана [2]… с князем Сифрой и его вассалами… Словом, сейчас наличных сил нам явно недостаточно, чтобы так рисковать. И все же я согласен с Тамм Лином, требовавшим не прекращать поиски наших собратьев, а также государя Альбриона. - Да будет так, ‒ согласились Эленвенн и белокурая фея в светлых одеждах. ‒ Дождемся для начала возвращения «Крадущихся в тенях», а дальше будем действовать по обстоятельствам. Мы же продолжим свои попытки разобраться в этих странностях в магических потоках. Возможно, это как-то прольет свет на загадку исчезновения короля и королевы. - Что-то мне подсказывает, обретенное знание не принесет нам радости, ‒ нахмурился Тамм Лин, пристально вглядываясь в полосу туч на западе. ‒ В холмах Гленфарна мы не нашли следов пребывания наших сородичей, зато обнаружили признаки разграбления и присутствия хобгоблинов. Как бы нам не пришлось еще сильнее укреплять врата, ведущие в земли Туата де Даннан. На этот раз озерная дева не нашлась, что ответить. Ее с самого пробуждения не переставали грызть сомнения, что с их прежним миром, где они правили до прихода предков нынешних людей, случилось бедствие, о котором они все еще не имели ясного представления. Как бы то ни было, подумала про себя Эленвенн, раз в мир вернулось волшебство, значит, в зеленом Эрине снова могут обосноваться существа, именуемые варварами «ши». Вновь, как и прежде, на лесных полянах и над озерной гладью станут плясать феи, в рощах будут пастись единороги, а стражи на грифонах с гербом «Ордена Золотой Мальвы» будут стеречь границы старых владений племен богини Дану и их королей.******
В это же время, в южных землях Франции. Ночь с 7-го на 8-е октября для жителей Каркассона и близлежащих городков в Окситании и Лангедока сделалась подобием оживших пророчеств полубезумных проповедников о конце света, сумрачных легенд и преданий о давно упокоенных демонах, бережно хранившихся на пыльных свитках в отдаленных монастырях. Около трех часов ночи жители старых двух- трехэтажных домов, стоявших вдоль проспекта Генерала Леклерка, были разбужены звоном разбитого стекла и завываниями холодного ветра, стучавшего декоративными ставнями. Заспанные горожане нехотя выходили к окнам и балконам в пижамах и ночных рубашках, бормоча под нос ругательства. «Неужто и до нас стихия добралась со стороны океана?» ‒ посетила в тот момент многих неприятная мысль. Но это был вовсе не шторм, все еще бушевавший над Центральной и Северной Атлантикой. Лишь немногим стало известно, что было истинной причиной ледяного порыва ветра, трижды обогнувшего старую цитадель Каркассона, когда они вышли на балконы, выходившие к проезжей части. Они, равно как и жители домов, примыкавших к площади Гамбетта и бульвара Барбес, после увиденного предпочли бы поскорее забыть представшее зрелище в тот глухой час. Во всяком случае, это заявил наутро местному комиссару полиции 47-летний Арман Лангль, один из здешних обывателей, проживавший по адресу площадь генерала де Голля, дом №9. Он был одним из тех, кто стал невольным очевидцем творившейся фантасмагории на улицах тихого провинциального городка в Южной Франции. - Могу поклясться, месье Борбаки, что увиденное мной с 3:19 до четырех утра на площади перед старым собором, является чистой правдой, ‒ вновь и вновь повторял Лангль во время свидетельских показаний, данных полицейскому инспектору. ‒ Мой приятель, Этьен Гофф, проживающий на третьем этаже углового дома на пересечении улицы Диг и бульвара Камиля Пеллетана, видел эту процессию. Это ведь не могло быть всего лишь массовой галлюцинацией, верно, господин комиссар? Повторяю… были и другие очевидцы… Рассказ Армана Лангля был путаным и сбивчивым, как и впрочем, остальных свидетелей. По его словам выходило, что после трех часов ночи его с женой разбудил шум за окнами, приближавшийся к площади со стороны речной набережной, недалеко от которой на возвышении высились стены и башни старой крепости ‒ главной достопримечательности Каркассона. В первые минуты он ничего толком не разглядел. Это была последняя ночь перед новолунием, а наружное освещение, по большей части пригасили, поэтому на узких улочках городка властвовала темень. Арман с супругой невольно сощурились от налетевшего навстречу порыва пронизывающего до костей ветра, стоило им только бросить взгляд в сторону черного силуэта замка на востоке. Затем чету Лангль привлек странный шум, доносившийся откуда-то внизу со стороны площади. Сначала это было похоже на хруст разбитого стекла витрин многочисленных кафе и магазинчиков на первых этажах домов, выходящих к площади генерала де Голля. «Снова подростковые банды безобразничают», ‒ посетовала в тот момент Кристина Лангль, не подозревая, насколько она была далеко от истины. Уже минуту спустя со стороны пересечения улиц Диг и Курон послышался звук, напоминающий перестукивание копыт о мостовую, только заметно приглушенный. - Это было похоже… как если бы кто-то обмотал подковы мокрым сеном или тряпьем, ‒ прибавил Арман в ходе беседы в полицейском участке. ‒ Во всяком случае, это же слышалось и моей жене в эти минуты. - Хорошо, мы это добавим в протокол, ‒ безразлично кивнул комиссар Борбаки, перелистывая папку со свежим делом о случившемся ночном погроме на улицах Каркассона. ‒ Продолжайте, месье Лангль. Итак, вы услышали в 3:22 стук копыт. Что же было дальше? А дальше, как вспоминал очевидец, он буквально обомлел от увиденного. Если бы не жена, под конец едва не лишившаяся чувств от пережитого страха, Арман решил бы, что он сходит с ума и ему чудятся сказочные видения и призраки. - Да, господин комиссар, именно призраков мы увидели в тот глухой час, когда случился этот ужасный погром в кафедральном соборе, а еще раньше – в замке Каркассона, ‒ повторил месье Лангль после услышанного вопроса следователя. По словам Армана, призрачная кавалькада показалась со стороны бульвара Камиля Пеллетана, пропустив справа от себя ресторан «Три короны», после чего вылетела на середину площади. Впереди группы из двух десятков всадников гарцевал на призрачном жеребце высокий фантом в сером плаще, указывавший длинным мечом своим спутникам в сторону собора Святого Михаила. Затем он повел свою потустороннюю ватагу прямо через сквер посреди площади, нещадно подминая под собой траву и клумбы. - Получается, по виду они выглядели как призраки, хотя разрушения, учиненные ими, были очень даже реальными, ‒ задумчиво цокнул языком комиссар Борбаки. ‒ Ладно, вы говорили, что кроме всадников, были и другие погромщики? Месье Лангль тяжело вздохнул, перебирая в памяти сцены разорения Каркассона, случившиеся в прошедшую ночь. Тогда неизвестные вандалы не только осквернили собор и находившиеся внутри захоронения епископа Пьера Амеля и Гуго де Арси, сенешаля города в XIII веке, но и разорили нижние этажи домов, прилегающих к улицам Курон, Барбеса и проспекту Генерала Леклерка, а также подожгли внутренние помещения старой крепости на холме. Пострадали архитектурные достопримечательности, вызывавшие гордость местных жителей, многие памятники Средневековья, а также многочисленные магазинчики и сувенирные лавки, размещенные вдоль туристических «троп». Как он помнил, конные призраки стремительно промчались через бульвар Барбес, оставляя по сторонам низкие и темные силуэты двух- трехэтажных домов с красными черепичными крышами. Редкий свет от фонарей на перекрестках делал облик фантомов еще более зловещим, чем на затемненных участках. Волна страха прокатилась по центральным улицам городка, едва призрачная толпа окружила старый собор. Как только к спешившимся всадникам подоспела подмога, погромщики ворвались внутрь храма, учинив внутри полный разгром. Вслед за этим Арман увидел, как к северной части площади неспешно выплыла колонна с зажженными факелами со стороны улицы Жана Бринже. - Они больше напоминали… монахов-капуцинов из-за их остроконечных капюшонов, скрывавших их лица, ‒ медленно произнес вспотевший и уставший месье Лангль, отвечая на просьбу следователя описать внешний вид подкрепления. ‒ Но это были, конечно, ненастоящие служители церкви. Они скорее выглядели как агрессивные бродяги, чем монахи. К тому же вряд ли бы слуги Господа стали бы поджигать территорию, прилегающую к собору… В иной ситуации Арман, скорее всего бы решил, что это и впрямь банда вандалов, переодевшаяся в серые и черные рваные плащи с капюшонами, если бы не мертвенно-зеленое свечение, исходившее от их силуэтов. Однако наихудшие дела происходили в этот момент не снаружи, а внутри собора Святого Михаила, из стрельчатых окон которого исходило похожее зеленоватое сияние и доносились звуки бьющихся витражей, стук опрокидываемой церковной утвари и, что хуже, инфернальный хор голосов. Похоже, нечто, находившееся внутри собора, отчего-то привело в особенную ярость нечистую силу, бушевавшую в эту ночь на площади и в крепости. - Услышав эти нечеловеческие голоса, моя Кристин лишилась чувств, и дальше я видел и слышал происходящее только урывками, ‒ пояснил месье Лангль ближе к концу своих показаний. ‒ Я больше не стал тратить время, будучи эмоционально накрученным, и поспешил вызвать полицию. - Это сделали многие, ‒ сухо подтвердил полицейский комиссар, листая записи с показаниями других жителей Каркассона. ‒ Ближе к четырем часам утра в центральное управление департамента пришел пик звонков потревоженных граждан. И не только потревоженных. Наутро были обнаружены жертвы. - Жертвы? ‒ растерянно повторил Арман. - Да, месье Лангль, к сожалению, не обошлось без человеческих жертв, ‒ фальшиво-спокойным голосом подтвердил Борбаки. ‒ Узнаете эти лица? На стол перед Арманом следователь выложил небольшую стопку фотографий, вернее, их копий на бумаге. Некоторое время мужчина с рассеянным видом перебирал их, словно увлеченный игрок в преферанс. - Кажется, узнаю… ‒ негромко произнес он, то и дело переводя вопрошающий взгляд на комиссара полиции. ‒ Тома Авонгуар, бакалейщик, у которого жена каждый четверг закупается свежими продуктами… Его лавка находится на пересечении улицы Вольтера и бульвара Марку. А это… это же Люсьен Форре, служка в том самом соборе! Следователь и свидетель смерили друг друга тяжелыми испытующими взглядами. - Оба найдены мертвыми, один на лестнице напротив входа в свой магазин, ‒ начал пояснять комиссар. ‒ Внутри был полный разгром, однако ничего ценного из помещений не было вынесено. Похоже, что в четырех десятках подобных заведений, пострадавших в эту ночь, погромщики стремились просто нанести материальный ущерб, без всяких корыстных побуждений. - А что с Форре? …И с собором? - Убит. Его тело было обнаружено подвешенным над алтарем и изрезано вдоль рук и ног, ‒ мрачно произнес Борбаки, барабаня пальцами по краю стола. ‒ Весь амвон был залит кровью. Внутри собора были обнаружены следы борьбы. Все разбито или опрокинуто… подсвечники, статуи, скамейки, испорчен орган, изуродованы настенные росписи и витражи. Над алтарной частью также была обнаружена надпись на латыни, означавшая «Час правосудия настал». Похоже, что месье Форре погиб, пытаясь оказать посильное сопротивление погромщикам. Как понял Арман после процедуры опознания погибших, в ту ночь были не только разбиты или осквернены могилы и памятники, разорены магазины и нижние этажи улиц, где промчалась призрачная кавалькада и прошли мнимые монахи, но и многие из горожан встретили смерть. Если судить о поведении нападавших, специально они ни за кем не охотились, а лишь зарубали и резали тех, кто попадался на пути их сброда. Все происходило настолько стремительно, что многие просто не успевали сообразить, что происходит, когда неожиданно натыкались на ухмыляющихся фантомов и погибали на месте. Единственным исключением оказался Люсьен Форре, которого призраки почему-то особенно невзлюбили и обошлись с ним крайне жестоко. На предположение Армана, будто бы все дело было в том, что служка пытался защитить собор во время ночного дежурства, комиссар Борбаки отрицательно покачал головой. - Как показало следствие и осмотр мест преступления, некоторые владельцы магазинов и ночных кафе пытались оказать сопротивление вместе с поздними посетителями, но они были просто зарезаны холодным оружием, ‒ с легким раздражением сказал следователь. ‒ В случае же с покойным Форре все выглядит как ритуальное убийство. Из-за этого родилась версия о религиозных фанатиках, но она плохо стыкуется с показаниями очевидцев, наблюдавших за погромом на улицах с верхних этажей своих домов. - Клянусь, господин комиссар, это были не люди, а вылитая нечисть! ‒ с жаром начал возражать Арман. ‒ Эти голоса, доносившиеся из собора во время погрома, принадлежали тысячам разъяренных вельзевулов, но никак не сектантам или банде уличных хулиганов! - Знаю… знаю… ‒ устало произнес Борбаки, собирая фотографии обратно. ‒ Просто до вас приходилось опрашивать еще одного свидетеля, случайно уцелевшего завсегдатая ночного кабаре на улице Проспера Эстье, где погибли 22 человека, включая персонал. Он схоронился за барной стойкой и, видимо, по чистой случайности не был обнаружен. Так вот он показал, что один из погромщиков странным свистящим голосом с очень старомодным выговором сказал, что-то вроде «Теперь ты свободна от пут князя мира сего» сразу после убийства певицы Ревекки Динан. Поэтому и возникла версия про сектантов. - А что полиция? Национальная гвардия? ‒ занервничал мужчина. ‒ Неужели нельзя было остановить эти погромы и изолировать эту свору? Хотя что я говорю… они ведь не больно похожи на людей… - Полиция сделала все возможное, чтобы защитить граждан и остановить это безумие, ‒ после некоторой паузы ответил комиссар Борбаки. ‒ Остальное вы знаете из утреннего выпуска местных новостей. Все закончилось так же внезапно, как и началось. - О, Господи… ‒ сокрушенно покачал головой Арман. ‒ Теперь и здесь, как в столице, где уже которую неделю творится черт знает что… Месье Лангль знал, о чем говорил. Полиция организовалась уже где-то в течение 15-20 минут после того, как начались погромы на бульваре Камиля Пеллетана и ночной дежурный на площади Генерала де Голля увидел из окон творившееся безобразие в районе собора, подняв тревогу. Проблема заключалась в том, что погромщики подолгу нигде не задерживались, кроме собора, тогда как сообщения о нападениях поступали из разных точек городка. Кроме того, на перекрестке недалеко от проспекта Леклерка и у мостов через реку Од возникли небольшие заторы из-за бригады пожарных машин, направившихся к горевшим окрестностям старой крепости, из-за чего к собору силы правопорядка поспели, когда уже было по сути все кончено. Большинство пробудившихся ото сна местных жителей к этому времени успели попрятаться и позакрываться на семь замков в своих квартирах на верхних этажах, прислушиваясь в великом страхе к звукам и отдаленным крикам, доносившихся с улицы. В 4:06 на площади Генерала де Голля раздались звуки полицейских сирен и топот ног курсантов близлежащей академии имени Поля Казо, брошенных в качестве подкрепления. Однако когда здешние силовики и небольшие отряды военных начали стягиваться к главному месту трагедии, от призраков и след простыл. Все, что увидели подчиненные капрала Лаффона, это удаляющаяся на восток вереница призрачных всадников, парившая над рекой.******
08 октября 2018 г., 01:04 РМ; залив Кампече, Мексика. …О-о, это было неслыханное унижение, дерзость, которую он, Пернатый Змей, еще не видал с давних пор, когда властвовал в небе над влажными дождевыми лесами и холодными кряжами Сьерра-Мадре. То, что смертные сумели ранить его, вынудить поспешно отступать, стало для него неприятным сюрпризом. Вообще, с момента пробуждения это был сплошной день неожиданностей, начиная с того момента, как он проломил каменные своды своего прежнего подземного убежища и впервые за многие сотни лет воспарил в небеса мира, в который неведомым образом вернулась грубая первобытная Сила, питавшая все живое, не исключая и богов. Первым неприятным фактом для него стало то, что он не смог в изменившемся мире найти «Город Теноча» несмотря на то, что в последние годы бодрствования он уже побывал в нем. Пусть и в запечатанном облике. Теперь же, когда Пернатый Змей парил над тем местом, где когда-то было огромное озеро Тескоко, посреди которого на множестве островов раскинулся славный город Теночтитлан, ни того ни другого не оказалось. Если быть точнее, озеро Тескоко скукожилось до одной четверти своей прежней площади, и в него почему-то впадала река, хотя в его время оно было бессточным. Но прежнего города мешика и островов Пернатый Змей так и не нашел, сколько не делал кругов над так хорошо знакомым ему местом. Откуда взялся незнакомый громадный город Блестящих Башен и Смрадных Дымов на дне обширной котловины? Куда подевался красавец-Теночтитлан с его дворцами и храмами-пирамидами, с тысячами чинамп, где благодарные индейцы выращивали в дар для его храмов вкусные плоды и овощи, откармливали скот? Что сталось с тем городом и озером? Где его верные индейцы-мешика? И почему в дальних пределах он чувствует присутствие чуждых этому миру сущностей вместе с незнакомыми запахами Силы? Вопросы… вопросы… вопросы… Пока Пернатый Змей нарезал круги высоко над городом, он так увлекся в своих раздумьях, что почти не обращал внимание на муравьиную суету обитателей этого огромного неуютного и грязного города с запутанными лабиринтами улиц. Ему определенно не нравилось то, что сделали с прежним священным городом нынешние его хозяева и их потомки. Тем не менее, Пернатый Змей толком и не приглядывался в пестрый шевелящийся ковер крошечных фигурок, которые задирали головы к небу, судорожно суетились и показывали в небо пальцами. Далеко не сразу он увидел дымок на перекрестках в центральном районе Куаутемок и человечков с блестящими щитами и резиновыми дубинками, оттеснявших толпу с открытых мест. Почти все внимание Пернатого Змея поглотила до боли знакомая пирамида в окружении нелепых стеклянных и каменных коробок, а также серых лент дорог по которым колесили железные повозки-огнеедки. А рядом, восточнее пирамиды расположился холм с остатками зеленой рощи, которую он смутно припоминал. С другой стороны, дворец на макушке холма Чапультепек он уже не застал. И хотя змей с трудом узнавал кусочки прежнего Теночтилана посреди изменившегося ландшафта, он все же принял решение направиться к холму и пирамиде. Бездействие в подобных условиях попросту сводило его с ума. Оглушительные разрывы в воздухе справа вернули летающего змея к действительности. Ошеломленный и слегка оглушенный гигант на миг замер высоко над центром мегаполиса, яростно мотая головой из стороны в сторону и принюхиваясь, пытаясь определить источник прилетевших дротиков Пламени. Долго ему не пришлось искать. В восточной окраине города и на крышах некоторых Каменных Башен расцвели огненные бутоны, из которых в его сторону вылетели новые дротики-переростки, оставлявшие за собой извивающийся хвост дыма и пара. В следующий миг его обожгла резкая боль в задней левой лапе, а также ослепила вспышка чуть выше головы. Мир закружился в радужном мареве и Пернатый Змей начал быстро терять высоту, потеряв контроль над полетом. Новая вспышка совсем близко… и снова рой раскаленных игл прошил некоторые места на его гибкой шее и на кончике хвоста. Где-то по сторонам просвистели четыре или пять остроносых птиц со стальным оперением. Нет… они были ближе к нетопырям с нескладывающимися крыльями, чем к нормальным живым птицам… Пульсирующая боль все усиливалась наряду с бурлящим в нем гневом. Как они посмели посягнуть на него, Воплощенного Бога Дождей и Плодородия! Так-то отблагодарили его эти смертные за то, что его стараниями были спасены от голода их предки! Кто, как не он, предотвратил столько засух и укротил злобу бога огня и вулканов, едва не погубившего целое племя науа?! Пернатый Змей собрался с силами и остановил неконтролируемое падение на диковинную решетчатую колонну, раскрашенную в белый и красный цвета, взмыв ввысь. Хорошо, он покажет этим человечишкам, на что способен Бог Дождя и Ветра в гневе… Воззвав к первоэлементам воды и стянув на себя ветра Силы, текущие в небесах, змей поднял влажный вихрь над пыльным городом и обрушил потоки воды на его улицы. Да, он видел, как сразу заметались эти людишки, ища укрытия в своих норах у основания Стеклянных и Каменных Башен, как они пытались удрать на своих железных телегах, угождая в созданные ими же заторы. Видел он, как начали отступать эти мнимые остроносые птицы, жалившие его дротиками и раскаленными иглами. Раны медленно затягиваются, и вскоре он сможет быстрее летать. Разнеся вдребезги макушки нескольких башен и обратив в развалины приземистые дома-коробки поблизости с помощью смерчей, Пернатый Змей про себя ухмыльнулся. Теперь-то эти червяки проникнутся должным почтением к нему и вскоре потянутся убогие, трясущиеся от благоговейного страха, принося богатые и вкусные дары. И тогда он великодушно позволит им облобызать кончик его хвоста, с деланным равнодушием милостиво примет в подарок девственницу благородных кровей и простит смертным их дерзость. Может быть… Он еще подумает над этим, а пока… Новая вспышка боли вместе со снопом раскаленных игл пронзили его, стоило Пернатому Змею оказаться над холмом Чапультепек. Назойливые железные нетопыри все никак не хотели отвязаться от него, хотя теперь и держались на почтительном расстоянии. В бешенстве он обрушивал в их стороны вихревые потоки, однако юркие противники умудрялись уклоняться и продолжали роиться где-то вдалеке, живо напоминая слепней, истязающих могучего быка. В разгар воздушного боя с восточных окраин города снова взлетели ненавистные ему пылающие дротики, направившись прямиком в его сторону. Пернатый Змей извивался волчком, отражая волнами воды и ветра атаки со всех сторон, даже призвал пару Туманных драконов, на которых отвлеклись его враги, однако даже ему, Богу мешика, пришлось нелегко. Как-никак, он совсем недавно пробудился и толком даже не набрался сил, но и в нынешнем состоянии смог задать людишкам жару… вернее, урагана. Вся центральная часть города уже походила на грязное болото с плавающими стволами чахлых деревьев и теми глупцами, посмевшими бросаться в него дротиками с крыш своих башен. А как вам сюрприз в виде дождя из едкой жидкости, от которой старится кожа и чахнут растения? Ах, если бы у него было время для накопления сил… Но его враг наверняка не сидит сложа руки и промедление подобно смерти. Он должен опередить своего негодного двоюродного брата во что бы то ни стало! Треск над головой и тысячи брызнувших искр вокруг снова прервали его волшбу да так, что змей опять потерял равновесие, а небо с землей закружились с пугающей скоростью. Новая контратака смертных едва не вышибла в нем дух, отбросила далеко в сторону, сорвав заклятие Пляски Четырех стихий. Проклятие! Не успел он остановить падение, как эти железные пташки снова начала докучать ему своими плевками, а вдалеке показались пламенные росчерки летящих копий. Нет… этого не может быть! Что стало с городом мешика, откуда у здешних смертных такое оружие?! Тысяча проклятий, ему сейчас недостает сил, чтобы как следует проучить этих пещерных червей, имевших наглость поселиться на месте высушенного священного озера Тескоко и срывать его планы! Страшная догадка осенила Пернатого Змея… А что, если за всем этим стоят козни Тескатлипока, научившего этих смертных и подготовившего для него ловушку?! Нет… только не это… Наверняка они расхрабрились под воздействием его лживых речей, иначе и быть не могло. Нет, он не даст себя загнать в ловушку. Только не сейчас… И, к удивлению отчаявшихся жителей Мехико и наспех стянутых столичных частей ПВО, громадное чудище с переливающимися перьями не выдержало яростного обстрела и повернуло на восток. Перед этим причудливый змей окутал себя облаком непроницаемого тумана, под прикрытием которого спешно ретировался восвояси. Разумеется, никто из них не знал, что беглец решил направиться на лесистый Юкатан, где был скрыт один из колодцев Силы. Там Пернатый Змей переждет поднятую суету, напитается магией и залечит раны. Он вновь соберет верных ему жрецов, поднимет племена, которые помнят своего Бога и поведет их на освобождение Тескоко. Когда он разберется с Тескатлипокой и возродит древний град на озере, то вновь возляжет в своем храме-дворце на плоскогорье, и преданные его слуги снова понесут тюки с вкусными какао-бобами, нежным мясом черепах да принцесс-смугляночек впридачу. Все встанет на свои места так, что и пером не опишешь. Но прежде… прежде нужно восстановить силы, отыскать следы Тескатлипоки, разобраться в странности магических потоков в нынешнем мире и придумать план возмездия. А пока… пусть ждут его триумфального возвращения. В скором времени.******
08 октября 2018 г., 06:59 АМ; пустыня Деште-Лут, провинция Хорасан, Иран. Шакирджан, верный слуга Хшатра Варьи был замешательстве, когда после долгих передряг в пути они, наконец, достигли места, где должен был находится Джибулистан с его волшебными садами и хрустальными минаретам. Ради этого он всю ночь мок на ветру, пролетая над Персидским заливом, и едва не прозевал приближение пассажирского самолета, летевшего из Дубая в Стамбул, напугав до смерти нескольких пассажиров, забывших закрыть шторками иллюминаторы на ночь. Но самым настоящим испытанием для могучего марида стал его спутник, сын шейха Юсуфа. Всю дорогу он, если не вопил от страха, видя разверзшуюся бездну под пологом волшебного ковра, то изводил бывшего малика и полководца владыки Джибулистана бесконечными сетованиями на свою горькую судьбу. Наконец, после нескольких требований умолкнуть осерчавший Шакирджан запечатал уста смертного заклятьем немоты. Весь оставшийся путь марид пробыл в размышлениях, пытаясь распутать клубок загадок, возникший перед ним вскоре после освобождения. Что произошло за 14 веков, пока он был в заточении внутри медного сосуда? Чем закончилась та война и внутренняя смута в Персии? Как там его сородичи в солнечном Джибулистане? Что сталось с его родителями и Зуммурат, его сестрой, в которой он души не чаял? Хоть он и не верил в то, что с зачарованным царством могло что-то случиться дурное, Шакирджана всю дорогу не покидали тревожные мысли. Как-никак, столько времени прошло с тех пор, как он угодил в ловушку и был насильно разлучен со своими сородичами. Каково же было его негодование, перемешанное со страхом, когда вместо садов с жасминами и порхающими райскими птицами да прогуливающимися павлинами, вместо дворцов и фонтанов он увидел только песок да едва обозначавшийся фундамент давно стершихся от времени построек. Где-то с час Шакирджан мотался между осыпающихся руин и поваленных колонн, смутно узнавая в них руины роскошных бань владыки Джибулистана и границы рынка чудесных мелочей. Сколько бродил потом марид среди огрызков былого величия, позабыв о злосчастном Джамале, он не считал. - Этого не могло случиться… ‒ бормотал не переставая Шакирджан, сотый раз глазея на остатки фундамента дворца Хшатра Варьи. ‒ Это правда… много веков прошло, но не могло же запросто сгинуть целое царство с его обитателями! Где Звенящие минареты Джирджиса? Где сады Гюлистана Керама? Где мой город с его улицами, вымощенными бирюзой и малахитом? Неужели… что-то заставило соплеменников покинуть Джибулистан и отправиться искать себе новое пристанище… Все могло случиться за бездну времен с момента моего заточения. Под конец сообразив, что бесцельными метаниями вдоль развалин и сетованиями делу не поможешь, марид с размаху плюхнулся на ближайшую упавшую колонну, распугав копошившихся неподалеку земляных белок. Где-то рядом мычал Джамаль ибн Юсуф, отчаянно пытаясь напомнить о себе, поскольку Шакирджан забыл снять с него заклятие Немоты. Так продолжалось некоторое время, пока марида не озарила одна мысль. Вскочив с щербатого обломка колонны, он принялся совершать непонятные пассы ладонями, напоминая слепого, изучающего на ощупь скульптуру в музее. Под конец Шакирджан щелкнул пальцами, и из облака песчинок соткалась туманная фигура духа-хранителя этих мест. Все еще непривычный к творящимся вокруг чудесам Джамаль вымученно простонал и опустился на ковер, молча взирая на самый странный разговор, который ему только доводилось слышать в жизни. - …Ты меня вызывал, Старейший, ‒ изрек бесстрастным голосом пришелец. ‒ Говори, что ты от меня хочешь. - О-о, Маймун, страж Жемчужного оазиса и южных врат Джибулистана, ‒ произнес марид вымученным голосом. ‒ Тебя-то мне и нужно. Ты сейчас ведь единственный, до кого я мог достучаться? Где и куда подевались прочие стражи, твои собратья? - Истребились… истаяли, когда из мира ушла Сила, питающая и джиннов, и фей, и стихийных духов, ‒ полились в ответ загадочные речи. ‒ Я последний из тех, кто выстоял, кто дольше всех держался, пока… не впал в сонное забытье. К этому времени я не верил, что смогу увидеть кого-либо из вас. Встреча с одним из Старейших, как и возвращение магии ‒ чудо, на которое мы не смели и надеяться. - А что с городом? Что с маридами и прочими его обитателями? - Ушли, ‒ последовал лаконичный ответ. ‒ Кто решил остаться, медленно увядал, теряя жизненные силы вслед за магией. Ничего не ответил марид, только пнул с досады булыжник, некстати оказавшийся под ногами, и спугнул скорпиона, прятавшегося под ступенями развалин дворца. С каждой минутой рассказа духа Шакирджан становился все мрачнее и угрюмее. Надежда увидеться с соплеменниками и родными медленно таяла, уступая место гневу и тоске. По словам бывшего хранителя выходило, что вскоре после исчезновения Шакирджана правитель Джибулистана хватился своего верного слуги и приближенного, отрядив на его поиски сотни ифритов и маридов низшего ранга. Долго и безуспешно они искали Шакирджана, даже не подозревая, что тот покоился внутри медного сосуда на дне заброшенного колодца где-то в аравийской пустыне. Что касается вероломного царя Персии и чародея Варахрана, то в случае с ними почти полностью исполнилось проклятие марида. Колдун был через год с небольшим казнен по обвинению в заговоре против шахиншаха. Сам же Хосрой Парвиз вел долгую и опасную войну с Румом на западе и несколько раз был на грани триумфа. Но в итоге все закончилось разгромным поражением, всеобщим мятежом против шахиншаха, к которому примкнули и часть войск, и придворные круги, и народ, истощенный поборами. Старый царь вынужден был переодеться в простолюдины и подолгу скрываться от заговорщиков, пока его не узнал один из евнухов, позарившийся на бывшие при Хосрое драгоценности, и не прирезал бывшего монарха. Истощенная страна пережила конец его царствования на 23 года, и в конце концов сделалась легкой жертвой для завоевателей. Слушая эту часть рассказа, Шакирджан не смог скрыть легкого злорадства, как лица, причинившие ему обиду, заплатили сполна за свое вероломство. На следующий вопрос Шакирджана, что стало с его родной страной, хранитель поведал, как волшебный город-государство, населенный джиннами и магическими созданиями, медленно приходил в упадок по мере истощения магии по всему миру. Первые 150 лет после заточения Шакирджана изменения происходили столь незаметно, что обитатели Джибулистана почти ничего не почувствовали. О грозящей опасности знал лишь узкий круг посвященных да сам Хшатра Варья, которые за это время предприняли кое-какие меры, чтобы если не предотвратить, то хотя бы замедлить «выветривание» маны из района Жемчужного оазиса. Тысячи мудрецов из местной Волшебной Академии пытались докопаться до причин медленно истощения Силы в этом мире, но так и не добились особенных успехов. Правда, за этот период они соорудили на стенах города что-то вроде магических поглотителей, замедливших иссушение магии. Но, в конечном итоге, это только оттянуло на лишние 200-250 лет неизбежный конец. Где-то три века после заточения Шакирджана жители Джибулистана стали ощущать на себе первые последствия оскудения магических потоков, пронизывавших этот мир. Если во времена царя Сулеймана сына Дауда это были полноводные реки, в годы правления первых Сасанидов они напоминали шумные горные стремнины, то теперь потоки магии иссохли, обратившись в слабые ручейки Силы. Все это фиксировали в течение столетий мудрецы при дворе владык Джибулистана, засвидетельствовав безостановочную деградацию круговорота маны в природе. К этому времени катастрофа даже ускорилась, уже открыто угрожая самому существованию магических рас Земли из-за разрушения привычной среды обитания. Сначала погибали волшебные рощи со всеми их обитателями далеко за чертой городских стен, затем пересыхали реки, подземные источники и оазисы, а отдаленные поселения джиннов, пери и дивов безжалостно заносили пески. Остатки сельского населения стягивались в городки покрупнее, пока и там жизнь стала невозможна. Не прошло и столетия с начала бедствия, как уцелевшая часть народа джиннов сбилась внутри стен Джибулистана. К этому времени царствовал Марван Бель-Хассар, внук Хшатра Варья. Новый правитель не смог повернуть вспять угасание магического мира Земли, от которого к тому времени остались лишь небольшие изолированные островки. Шел 500 год с момента заточения Шакирджана, когда Джибулистан уже еле-еле держался на скудных запасах, собранных в башнях-накопителях маны. Город сделался тенью былого величия. В нем уже не били тысячи фонтанов, большинство садов засохло, население после притока беженцев с отдаленных поселений неуклонно сокращалось и составляло не более трети от прежнего, времен царя Хосроя. Последние полтора века этой борьбы за выживание были временем отчаяния и отсутствия всякой надежды на благополучный исход. Вне стен Джибулистана магические существа могли найти последний приют только вблизи последних ключей, колодцев маны, разбросанных в разных уголках мира. Впрочем, еще до этого периода мариды утратили связь с большинством подобных анклавов. В самом городе неуклонно продолжалась эрозия. Сначала вымерли каркаданны, фениксы, золотоносные муравьи, птицы Хумай и прочие обитатели царского зверинца. Затем начали чахнуть и терять силы разумные обитатели города. Их активность и срок жизни неуклонно падал и, в конце концов, истощенные джинны, дивы и пери впадали в кому. Большинство усопших больше не приходили в сознание на горе бодрствующих. Чем могущественнее был марид или ифрит, тем больше он нуждался в свободной манне, которой становилось все меньше и меньше. Неудивительно, что высшие пытались выжить за счет низших, присвоив себе последние колодцы маны. Последние десятилетия прошли в ожесточенных мятежах против знати и их привилегированного положения, а город стал ареной столкновений между оставшимися в нем жителями. Некогда могущественный Джибулистан пришел в настолько жалкое состояние, что сквозь прохудившуюся защитную завесу стали проникать человеческие чародеи с целью захватить одного из джиннов и запечатать его внутри зачарованного предмета в качестве раба. Закончилось все тем, что Марван Бель-Хассар был убит во время очередного восстания, после чего в городе началась анархия из-за борьбы двух партий знати. Во время этого гражданского противостояния погибли последние накопители маны, и жить в стенах города стало невыносимо. Уцелевшие жители покидали Джибулистан небольшими группами, пока город окончательно не опустел, а его руины были занесены песками, став прибежищем для змей и скорпионов. Рассказ духа подходил к завершению. Напоследок мрачный как туча Шакирджан спросил, куда уходили последние обитатели Джибулистана и почему хранитель не последовал вслед за ними. Дух молча указал ладонью вдаль на восток. - Последних переселенцев увели в земли на дальнем юге Индии Мирхаб и Бузург, ‒ прибавил хранитель. ‒ Первый был тысяченачальником последнего владыки Джибулистана, второй – младшим визирем. Остатки твоего народа ушли вслед за ними около шести веков назад. Я же не мог покинуть окрестности города, и вынужден был влачить жалкое существование, перебиваясь крохами Силы на дне давно пересохших источников. Чтобы выжить, я вынужден был какое-то время погружаться в сон, а после пробуждения ходить в запечатанной форме, чтобы не терять остатки магии. Порою сон мог длиться не одно десятилетие… - Теперь, когда по неизвестным мне причинам все повернулось вспять, и Сила стала прибывать, а не убывать, как в годы моей юности, у всех нас появилась надежда на лучшее, ‒ пророкотал марид, прохаживаясь вдоль ступеней развалин дворца. ‒ Я верю, что Джибулистан можно возродить, но сначала следует выяснить, что стало с теми, кто ушел в восточные земли, а также судьбу тех, кто пробудился помимо меня. Бывший хранитель только печально скривил губы. Одно дело Шакирджан, пробывший без малого полторы тысячи лет в заточении, и совсем иной разговор – оставшиеся на свободе другие мариды, погибшие или оцепеневшие в магической коме. Он уже не верил в возможность их возрождения, в отличие от приободрившегося полководца Хшатра Варьи. Некоторое время марид и дух-хранитель еще немного побеседовали. Содержание этого разговора оставалось для сына шейха неизвестным. Наконец, Шакирджан вспомнил о своем спутнике и вернулся к нему, огорошив известием, что они летят на волшебном ковре в Индию на поиски уцелевших сородичей. Заметив, что Джамаль сегодня на удивление молчалив, марид хлопнул себя по тюрбану, вспомнив, что забыл снять с него чары. Едва к юноше вернулся дар речи, как тот начал упрекать своего похитителя в том, что из-за него он вынужден бесцельно мотаться по дальним краям, когда дома его хватились родные. - Разве ты не страдаешь от разлуки от утраты своего дома? ‒ задал под конец вопрос Джамаль, осмелившись взглянуть в мерцающие глаза Шакирджана. ‒ Если ты меня понимаешь, то почему держишь меня при себе? Ты и сам прекрасно справляешься без моего участия! На миг марид ощутил укол совести, так как упреки сына шейха были более чем справедливыми. Какое-то время он молчал, подбирая подходящие слова, пока вновь не обратился к своему попутчику. - Послушай меня, сын Исмаила, ‒ начал Шакирджан, ‒ мне ведомы твои тревоги и я даю тебе слово вернуть тебя обратно, когда я закончу с поисками. А они очень скоро приблизятся к завершению, поверь мне. До поры до времени мне понадобится кто-нибудь, сведущий в делах современного мира. Ты вполне подходишь, Джамаль сын Юсуфа. - Искал бы ты себе кого-нибудь другого! ‒ вспылил молодой человек, теряя над собой контроль. ‒ Почему именно я?! - Да ты бы не наглел, человек, ‒ нахмурился марид, направившись к Джамалю, испугавшемуся собственной дерзости. ‒ Денек-другой перетерпишь, ничего с тобой не приключится. Как только все закончится, ты вернешься к своему отцу. Мне пришлось ждать четырнадцать веков, тогда как ты не пробыл вне родного шатра и двух суток. Не слушая больше протестов сына шейха, Шакирджан сгреб его своими ручищами и усадил на ковер, велев последнему двигаться на восток. На вопрос измученного спутника, куда на этот раз они направляются, марид лишь неопределенно махнул рукой. - Страж сказал, что следы переселенцев из Джибулистана ведут куда-то на юг Индии. Там мог остаться один из последних действовавших магических источников, иначе бы Бузург и Мирхаб не повели их в такую даль. Если кто-то из них сумел выжить, то тоже должен был почувствовать этот живительный поток Силы, возвратившейся в мир. Поэтому первая наша остановка будет в древнем Виджаянагаре, а дальше… дальше отправимся к Цейлону. От этих слов Джамаль ибн Юсуфу оставалось лишь скорбно опустить очи к пестрой поверхности ковра-самолета. Куда угодно, лишь бы там давали вкусно поесть, подумал юноша, у которого урчало в животе. С последнего вечера он толком не ел и не спал, поэтому у сына шейха почти не было сил бунтовать или бежать. Оставалось только вверить себя Всевышнему, пославшему парню такое испытание, видимо, в наказание за былые неправедные поступки.******
Несколькими часами ранее, Китай, провинция Цзянси, усадьба «Пэньхоу». Никогда Артур не видел Тао Хусяня таким напряженным с момента их знакомства, как сейчас. Прежде, когда секурист находился на своем рабочем месте, бизнесмен объявлялся ближе к обеду раз в два-три дня. Более продолжительные встречи бывали чаще всего вечером, ближе к концу рабочей недели, когда его новоявленный покровитель спрашивал его мнение по тем или иным вопросам, связанным с «пришельцами» и встречами с ними в прошлом. Но в этот раз визит Хусяня был без предупреждения, притом в самом начале рабочего дня. На естественные вопросы Филлмора, чем он обязан подобной честью, бизнесмен с хмурым видом начал вводить его в курс последних событий, начав с новостей о катастрофе, постигшей Америку, страны Карибского бассейна и Западную Европу. - Аномальный шторм в центре Атлантики принес неисчислимые бедствия всем сопредельным странам и населенным пунктам, ‒ пустился он в перечисление последствий удара стихии, ‒ погибли сотни тысяч мирных жителей, главным образом, на побережье. Многие крупные города, вроде Майами, Бостона, Атлантик-Сити, Лиссабона, Портсмута были стерты с лица земли. Уцелевшие населенные пункты в прилежащих районах остались обесточенными из-за цепочки коммунальных аварий, обрывов ЛЭП, разрушения насосных станций. Транспорт парализован. Выжившие сидят в своих домах во мраке, без света и тепла, без воды и канализации. Правительства пребывают в растерянности и с большим трудом поддерживают иллюзию порядка в своих странах. И это в условиях продолжающихся военных действий! - Неужели… это полный крах? ‒ побледнел как мел Артур. Кое-что он уже слышал из местных новостей, главным образом с вторых-третьих рук, еще до визита Хусяня. - Это далеко не все! ‒ хлопнул ладонями по столу бизнесмен. Чувствовалось, что накануне у того была бессонная ночка. ‒ Я хочу, чтобы вы на кое-что взглянули. Он развернул ноутбук экраном в сторону Филлмора, явив ему застывший кадр с силуэтом высоко прыгнувшего человека в странном балахоне. Лица этого типа Артур не мог различить из-за плохого качества съемки, которая к тому же была сделана в ночное время. - Смотрите же, мистер Филлмор, да повнимательнее, ‒ жестким тоном велел ему бизнесмен, включая воспроизведение. На первом видеоролике смутно различимый силуэт человека совершал невероятно высокие для простого смертного прыжки по крышам двухэтажных домов частного сектора. Скорее, это был пригород, либо улицы небольшого провинциального городка, каких хватало в Китае. Неплохая освещенность улочек на записи компенсировалась тошнотворными стайками мигающих пикселей. Секурист поморщился, подумав, что китайцам стоило бы не экономить на камерах наружного наблюдения. И все же этих кадров хватило, чтобы понять о нечеловеческой природе этого ночного прыгуна. - Запись камеры наружного наблюдения на улице Тунчжи, городок Чжаотун, провинция Юннань, ‒ машинально прокомментировал Тао Хусянь, скрестив руки на груди. Казалось, он читает мысли Артура как открытую книгу. - В ближайшей горной деревне к западу от этого городка вчера случилось множественное убийство. Погибли две семьи. Дюжина человек найдена мертвыми в своих домах с признаками сердечной недостаточности, ‒ продолжал бизнесмен, словно хотел проверить реакцию секуриста. ‒ Уже странно, не находите ли? Артур неопределенно кивнул, понимая, что будет продолжение. Он не ошибся ‒ Хусянь поковырялся в ноутбуке и показал бывшему сотруднику АНБ ретушированную открытку с изображением какого-то человека в старомодном халате с восковым лицом и неестественно длинными когтями. Чем-то этот человек напомнил ему мандарина из дореволюционного Китая, по крайней мере, на первый взгляд. - Догадываетесь, кто это такой? – последовал вопрос. - Похоже на давно умершего китайца, ‒ попробовал мрачно отшутиться Филлмор. - Сейчас не время для шарад! ‒ рассердился бизнесмен. ‒ Это не кто иной, как ночной гость, посетивший окраины Чжаотуна, а возможно, и те несчастные семьи, погибшие накануне. - Намек понял, но не суть, к которой вы пытаетесь меня подвести, ‒ невозмутимо ответил Артур. - Ответьте честно, вам приходилось прежде сталкиваться с кем-то подобным? Секурист отрицательно покачал головой, давая понять, что нет, не встречал. - Ясно. А ваши коллеги среди пленных пришельцев сталкивались с подобными экземплярами? - Нет, я впервые вижу этого любителя ночных прогулок, ‒ развел руками Филлмор. ‒ Этот парень вам так сильно досаждает? Похоже, он прошел недурственную спортивную подготовку. - Скажем так… вы слышали легенды о вампирах? Хусянь получил в ответ утвердительный кивок. - Так вот, есть похожие предания о вампирах на Востоке, ‒ торопливо пустился в объяснения бизнесмен. ‒ В разных странах у них разные имена: чиан ши в Китае, окиагари в Японии, бербаланги в Малайзии, асванги в Филиппинах, но суть одна ‒ они питаются жизненной энергией людей, животных и некоторых других существ. - И неведомый убийца двух семей в провинции Юннань, как вы посчитали, является кем-то вроде из них? ‒ иронично произнес Артур. - Меня удивляет ваш тон, ‒ остудил его Тао Хусянь, ‒ не вы ли драпали в первые дни вторжения от белой женщины-змеи? - Признаю, вы загнали меня в угол, ‒ поднял обе ладони в знак капитуляции секурист, ‒ но одно дело инопланетяне с их сложной техникой и психокинезом, и совсем другое – эти ваши… сказочные существа. Филлмор умолк под тяжелым взглядом Тао Хусяня, готовым просверлить им дыру в стене за его спиной. - Ладно… ‒ будничным тоном произнес тот, разворачивая к себе ноутбук, ‒ хорошо… Тогда что скажете по этому поводу? И вновь перед глазами секуриста поплыли сменяющиеся кадры в очередной видеозаписи. На этот раз на ней был запечатлен распростертый двухметровый уродец, гибрид человека и черепахи с рогами на голове. Это чудо природы лежало мертвым в черной луже собственной крови в оцеплении китайских военных. По-видимому, его недавно ликвидировали поднятые по тревоге ближайшие расквартированные части. - Это недалеко от деревни Нанфэнь, что в уезде Бэньси в провинции Ляонин, ‒ пояснил Хусянь, переводя взгляд на Артура. ‒ Всего в семидесяти километрах от границы с КНДР. - Допустим… вы правы насчет этих вампиров и монстров, ‒ ответил Филлмор, выдержав испытующий взгляд, ‒ и что это глобально меняет? Разве они сильно отличаются от пришельцев, с которыми ведут бои армии ведущих держав мира? - Начнем с того, что эти появились недавно, фактически после того аномального шторма в Атлантике, ‒ произнес Хусянь. ‒ В настоящий момент в одном только Китае зарегистрированы сотни атак на населенные пункты, причем в тылу… И это возможно лишь начало. Секурист подобрался в кресле и насторожился. Всю беседу ему казалось, будто его «покровитель» что-то недоговаривает, словно разыгрывает перед ним сцену из хитроумного спектакля. - Здесь, ‒ указал бизнесмен на лежащий рядом с ноутбуком внешний жесткий диск, ‒ хранятся видеофайлы с недавними записями с разных мест событий, где случились нападения. В основном это Китай и некоторые районы Индии, Бирмы, Индонезии и Новой Гвинеи. Словом всюду, где находятся мои люди. Как вы могли догадаться, все это короткие записи камер наружного наблюдения, камер мобильников и подобных любительских устройств, на которых запечатлены стычки между силами правопорядка и военными указанных стран с теми… ммм… кого вы назвали «сказочными существами». - Понимаю, ‒ глухо отозвался секурист, ‒ и все же, что вы от меня хотите? - Я хочу, чтобы вы наряду с вашими обычными обязанностями также просмотрели эти записи в файлах на этом диске, ‒ терпеливо пояснил Тао Хусянь. ‒ Мне нужно, чтобы вы составили типологию существ с тех кадров, которые вам могли показаться знакомыми. Не надо делать такое лицо, мистер Филлмор ‒ вы прекрасно понимаете, о чем я. Думаете, мы не догадываемся, на каких объектах вам приходилось прежде работать? Поэтому мы хотим, чтобы вы соотнесли тех сущностей из видеозаписей последних двух дней с пришельцами, которые оказались в американском плену, которых вам доводилось раньше видеть. Поскольку объем работ предстоит немаленький, вам в помощники будет приставлен Ли. Бизнесмен указал на невысокого и ничем не примечательного китайца, стоявшего у дверей в течение всей беседы. Артур приподнялся с кресла, чтобы пожать руку очередному коллеге поневоле. - Ли уже введен в курс дела и, к тому же, сносно владеет английским, ‒ продолжал инструктаж Тао Хусянь. ‒ Думаю, вы отлично поладите. «Звучит как приказ», ‒ подумал секурист, стараясь не выдавать кипевшие внутри эмоции. ‒ «Пока с Америкой черт знает что творится, я вынужден здесь лицедействовать, а теперь еще приставили сюда надсмотрщика… Интересно, что на уме у этого Хусяня? Как вспомнишь этот взгляд, становится как-то не по себе… И его непроницаемое лицо. Положительно, он многое недоговаривает. Хотя на его месте я бы, наверное, повел бы себя так же». - Я же в течение двух-трех дней буду занят и едва ли смогу часто сюда заглядывать, ‒ между тем сказал бизнесмен. ‒ Сами понимаете, обстановка в стране и в мире не располагает к праздности и долгим разговорам. Господин Хусянь очевидно хотел закончить фразу на другой ноте, если бы его не прервал звонок на его сотовом. Чисто рефлексивно бизнесмен отошел поближе к окну и приглушенным голосом ответил на вызов. Далее Филлмор и Ли могли слышать только небольшие обрывки разговора. - Кон-кон …очередной прорыв? Где на этот раз? Как… сразу в двух точках? Так, первый? …Значит, север Кюсю, западная часть залива Данноура, ровно в полночь на восьмое число по местному времени… Тип ‒ «фантомы». Сколько? Пятьсот лодок! Шутите?! Надеюсь, вы уже выслали группу онмёдзи и их телохранителей? Клянусь своим седьмым… если они опоздали и в этот раз! А второй инцидент? В Такагияме? Значит, недалеко от города Нара? И кто на этот раз? Красное лицо, черные жесткие волосы, короткая бородка, две пары рогов… Погодите, о… только не этот… Тао Хусянь на памяти секуриста впервые на миг утратил самообладание. Казалось, почва уходит из-под ног у респектабельного мужчины и он вот-вот без сил рухнет на кожаный диван. - …Я понял, ‒ пробормотал севшим голосом бизнесмен, ‒ мне следовало быть готовым к этому. Ну, почему он решил показать нос первым? Красное лицо, гора Такагияма… кто же, как не он? Забери его Идзанами, вот почему именно он уцелел, а не парочка голодных горных гоблинов?! Видимо здесь не обойтись без моего руководства… А что еще остается, Рокуро?! Ждите меня завтрашним рейсом в Осаку, ничего не поделаешь… Как встретите ‒ сразу в Нара, остальное объясните по дороге. Ничего без меня не предпринимайте, главное, не пускайте его в город. Постарайтесь, чтобы никто из местных случайно не напоролся на этого маньяка, пока я в дороге. Поднимайте посвященных монахов, подключайте всех, кого сможете, мобилизуйте даже якудза, если понадобится! Вы знали, вы были готовы, что однажды нечто подобное может произойти, поэтому без паники, слышите! Все, на этом закончим. Ждите меня завтра в одиннадцать, в международном аэропорте Кансай… На это все, конец связи. Тао Хусянь убрал свой сотовый телефон во внутренний карман, и затем повернулся к ожидавшим его Филлмору и немногословному Ли. - Планы меняются, Ли… мистер Филлмор, ‒ процедил бизнесмен, смерив поочередно каждого из них странным немигающим взглядом. ‒ Вы остаетесь здесь и продолжаете исполнять порученное вам. Я же… вынужден на некоторое время покинуть Китай, самое большее, на три дня. Обстоятельства вынуждают предпринимать ммм… экстраординарные меры. - Снова аномальный ураган? ‒ глухим голосом спросил Артур. - Нет, слава духам предков, не ураган, ‒ непривычно-напряженным голосом отозвался Хусянь, остановившись у выхода из помещения. ‒ Хотя иногда бывают такие сюрпризы, что уж лучше бы случился новый ураган. Боюсь, это только первые полевые мыши и ящерицы соблаговолили явиться, а черед драконов еще впереди. Произнеся эти загадочные слова, мужчина покинул Филлмора с его новым куратором-китайцем, закрыв за собой дверь и оставив бывшего агента АНБ гадать, что же такое стряслось в соседней с Китаем стране, заставившее Хусяня сорваться с места навстречу неизвестности.******
В это же время, Восточные Карпаты, Румыния… Пепельноволосый мужчина с благородным профилем лица лениво откинулся на длинную спинку кресла, слушая своего слугу, неопрятного на вид старика. Изредка он останавливал его неторопливый рассказ, уточняя те или иные детали, после чего милостиво кивал ему, дозволяя продолжать свою речь. - Так-так, выходит Габсбурги, Романовы и Гогенцоллерны пали вскоре после того удара Джона Морриса, ‒ произнес аристократ, процеживая меж губ алую жидкость в позолоченном кубке. ‒ Подумать только… не прошло с той поры и двадцати лет… Хорошо, продолжай, Рэнфилд. Что последовало после той бойни? Неужели она была еще кровопролитнее, чем тридцатилетняя грызня между латинянами и еретиками-лютеранами в центре Европы? - Та война была кровавее, мессир, намного кровавее, чем все прежние кампании, которые вы застали, ‒ заискивающе ответил слуга. ‒ Позвольте наполнить ваш кубок, господин, прежде, чем я продолжу свой рассказ. Он может затянуться, тогда как вам следует восстановить силы после долгой комы… Бледнолицый мужчина легонько кивнул, подав знак Рэнфилду. Положительно, он долго пробыл в этом анабиозе, который продлился более 120 лет. Помнится, он в последние века угасания берег как мог запасы энергии, время от времени пополняя ее от крови живых людей. Ему удалось отразить удары таких могущественных врагов, как кланы охотников Бельмонтов и Ван Хельсингов, заманить в ловушку и устранить дампира Холлорана 250 лет назад, пережить бури столетий, когда другие очаги Старших один за другим пали. Возможно, он смог бы найти способ продержаться, обмануть судьбу, но что случилось, то случилось. Тот роковой удар, нанесенный Моррисом, одномоментно лишил его сил, которые он с трудом берег в те трудные годы. Вероятно, он никогда бы не смог восстановиться после такого поражения, если бы не возвращение Силы, произошедшее поистине неисповедимыми путями. Пока аристократ перебирал в памяти последние события, предшествовавшие его невольному «упокоению», слуга резким скрипучим голосом излагал события ХХ столетия, не упустив две войны в Европе, крушение монархий, а много позже и социалистического лагеря. Упомянул Рэнфилд и про изменения, произошедшие в обществе за «пропущенное» столетие. Некоторые моменты откровенно забавляли лорда, обманувшего саму смерть, а кое-что вызывало неверие и даже раздражение. - Упразднили остатки сословий? Ввели всеобщее право выбирать правителей? Объявили, что мужчина и женщина одно и то же? Как… и даже содомию возвели в ранг добродетелей?! ‒ не переставал поражаться он. ‒ Да они, верно, окончательно лишились разума… Неужто ли последние здравомыслящие люди погибли во время той войны, что завершилась 70 с лишним лет назад? - Если не верите старому Рэнфилду, мессир, можете сами в этом убедиться, взглянув на подшивку старых газет. Ваш покорный слуга верил, что однажды вы вернетесь, поэтому мало-помалу собирал выброшенные в урны использованные газеты и журналы. Рэнфилд будет очень рад, если узнает, что они оказались полезны господину. Особенно возмутил лорда пересказ слуги о произошедшей в Европе «сексуальной революции» и последовавшим раскрепощением нравов. - Это что, получается, во всей Европе девственницы и днем с огнем не сыщешь?! ‒ негодовал он, стукнув кубком по резной поверхности стола. ‒ Клянусь честью моего отца, неужели мне придется добывать себе девственниц среди сарацинов и басурман?! - Чуть не забыл, мой господин, за то время, пока вы спали и набирались сил в своем тайном убежище, я наблюдал за событиями во внешнем мире. Изменилась не только Европа, но и сами магометанские страны… Рэнфилд поведал лорду о том, как в европейские страны в течение полувека постепенно переселялись мигранты из их бывших африканских колоний и стран Ближнего Востока. Не забыл старик упомянуть и про недавний наплыв беженцев, вызванный вторжением «пришельцев». На этом моменте аристократ остановил своего верного слугу. - Постой, Рэнфилд, давай поподробней об этих чужеземных демонах, ‒ потребовал мужчина. ‒ Ты уже пару раз говорил о каком-то вторжении, начавшемся с полгода назад. Будто бы нынешние ничтожные правители не смогли совладать с ними, и с тех пор отступают под их натиском. Несмотря на их чудо-оружие и самодвижущуюся артиллерию. Слуга начал с самого начала, постаравшись рассказать своему бледнолицему хозяину все, что он только смог выведать из слухов, сплетен, выудить из случайно подобранных газет или узнать из радиопередач. - Хм… демоны… сверхоружие… летающие дилижансы… суда, плавающие под водой… чудесные зеркала, передающие новости… ‒ не уставал дивиться бывший господарь Валахии, пока слушал старого Рэнфилда. Как все-таки мир изменился, пока он пролежал в каменном саркофаге в состоянии между жизнью и смертью… Сколько он пропустил событий, научных открытий, странных изобретений, революций и социальных потрясений. Право, в его время все же перемены происходили намного медленнее и, наверное, поэтому носферату успевали к ним приспосабливаться, идти в ногу со временем. И хотя он уже застал начало промышленной революции, видел до рокового поединка с Джоном Моррисом железные дороги и пароходы, первые электрические трамваи и чадящие неуклюжие автомобили в том же Лондоне, все равно произошедшие перемены не переставали удивлять лорда. Как-никак, малочисленному племени ночного народа всегда было непросто подстраиваться под изменения быстротечного мира смертных. Носферату по своему мировоззрению оставались убежденными консерваторами. Странные известия от Рэнфилда о смуте в Великобритании, о беспорядках в разных странах Европы, о продвижении таинственных демонов на север вызвали тревогу в душе аристократа. Незнакомое всегда отталкивало, пугало и раздражало лорда. Рассказ о загадочном северном сиянии и шторме над Атлантикой, предшествовавших непосредственно его пробуждению ввергли мужчину в состояние глубокой задумчивости. Еще до поединка с Моррисом лорда занимал вопрос о причинах утраты Силы в этом бренном мире, а теперь внезапное ее возвращение давало богатую пищу для размышлений, как и новоявленные демоны из другого мира. Когда же Рэнфилд дошел до событий в Лондоне и в Париже, поделившись с хозяином своими подозрениями, не забыв рассказать и про недавний ввод турецких войск в балканские страны в качестве «миротворческого контингента», лорд и вовсе потерял самообладание. - Хорошего понемножку! ‒ выпалил он, вскакивая с импровизированного трона. ‒ Этот мир, верно, катился все столетие к такой жалкой развязке! Сначала просвещенные народы оставили обычаи предков, предались разврату и безумию, объявив мужчин и женщин одним и тем же, разрешив сочетаться браком содомитам, потом пустили к себе в дом вчерашних рабов, как будто не знали, что те непременно воспользуются шансом отомстить бывшим хозяевам. - Прошу вас, повелитель… ‒ заюлил у его ног Рэнфилд, ‒ прошу, не надо так гневаться… У вас еще так мало сил и так много врагов. Молю вас, не совершайте необдуманных действий. Дозвольте вашему верному слуге сначала собрать ценные сведения, узнать, что сейчас происходит вокруг, привлечь союзников и лишь потом действовать. Лорд, однако, не был склонен прислушиваться к ползавшему у ног слуге. Вместо этого мужчина начал нервно прохаживаться взад-вперед в кое-как прибранной гостиной заброшенного особняка, продолжая сыпать ругательствами. - Жалкие глупцы! Идиоты… ‒ прорычал бывший валашский владыка. ‒ Сотни лет я, мой брат Мирча, мой благородный отец, воины из ордена «Дракона» стояли на страже покоя добрых христиан, оберегали Европу от магометан, сражались с ересями, блюли заветы предков… И что я слышу?! Куда делась вера отцов, наши традиции, уважение к самим себе? Что сталось с честью и достоинством христианских народов? Их променяли на суету и тлен, впустили к себе вчерашних злейших врагов, с которыми много столетий сражались их отцы и деды… Дожили! Турки снова пробрались чуть ли не в центр Европы! Те самые магометане, которых в наше время с огромным трудом удалось выпроводить к проливам… Они, верно, ума лишились, позволив сарацинам забраться так далеко. Я теперь не удивляюсь, что эти ничтожные правители не могут справиться с какими-то демонами… - Пожалуйста, мессир… прошу вас, не нужно… - Откуда на западе Европы объявились кланы носферату, о которых я впервые слышу? ‒ продолжал бушевать лорд, пнув в сердцах ножку стула. ‒ Хотя что я удивляюсь, эти латиняне и в дни моей молодости были готовы брататься даже с чертом, не говоря уже об этих… последователях Лютера… Последнюю фразу аристократ произнес со всей брезгливостью, словно говорил о чем-то мерзком и дурнопахнущем. Так или иначе, мужчина понемногу успокоился и опустился обратно на стул, велев Рэнфилду вновь наполнить его кубок. Положительно ситуация была запутанной, скверной и подталкивала к размышлениям. - Ты говорил что-то о старых журнальных подшивках? ‒ вспомнил кое-что лорд. - Да, повелитель, ‒ угодливо склонил голову Рэнфилд. ‒ Целых четыре объемистых сундука и два крупных стеллажа. Правда… многие из них в неважном состоянии… - Сейчас мне не до истории столетней давности, ‒ грубо оборвал его бывший владыка Валахии. ‒ Меня интересуют три последних события, а именно: буря над океаном далеко на западе, вторжение демонов с этими неизвестными кланами ночного народа, а также все, касающееся вторжения турок в Восточную Европу. Тащи сюда все, что сможешь разыскать. Мне нужно разобраться в этом безумии, царящем вокруг. - Как прикажете, мессир, ‒ тихонько прошипел слуга и ушел исполнять приказ. Следующие несколько часов мужчина провел, погрузившись в изучение старых номеров и газетных подшивок и различных изданий. Как бы лорда не интересовали перемены в Европе и в мире, случившиеся за то время, пока он пребывал в саркофаге между жизнью и смертью, сейчас ему пришлось сконцентрироваться на текущей обстановке в соседних странах. Без этих элементарных знаний он попросту не мог правильно сориентироваться в ситуации и сделать первые шаги. А у него накопилось изрядно вопросов в том плане, как ему быть дальше. Прежде следовало разобраться, что это был за шторм в центре Атлантики, так как лорд смутно подозревал, что его собственное пробуждение и беспорядочные потоки Силы над этой частью света имеют прямую связь. Путаных объяснений Рэнфилда здесь было недостаточно. Он, конечно, был всецело предан ему и, как бывший стряпчий, умел работать с бумагами и вообще был славным малым, но особой сообразительностью он никогда не отличался. Нужно было полагаться только на себя в таких вещах. Второй вопрос, беспокоивший аристократа, касался загадочных демонов, с которыми уже почти полгода вели войну с переменным успехом нынешние бестолковые правители. Бывший господарь Валахии нисколько не сомневался, что раскрытие одной проблемы поможет разобраться и с другой. В конце концов, как понял он со слов Рэнфилда, возвращение Силы случилось вскоре после возникновения аномальной бури над океаном, а этому предшествовало некое крупное столкновение между союзным флотом и демонами, называемыми «пришельцами». Последний по месту, но не по значению вопрос, интересовавший аристократа, был связан с обстоятельствами, вызвавшими очередное вторжение турок в Восточную Европу, и деятельностью новоявленных носферату в Туманном Альбионе и во Франции. Никаких сомнений у лорда не было, что в этих странах свили себе гнезда представители Ночного народа. С его опытом было нетрудно вычислить признаки их активности. То, что для посторонних представлялось лихорадкой и анемией, для бывшего владыки Валахии означало, что некий клан перешел границу неписаных правил, и его охота привлекла ненужное внимание смертных. И хотя лорд был достаточно начитан и образован, ему при изучении нынешних «Figaro», «La Tribune» и «Der Spiegel» приходилось не раз перечитывать подряд некоторые места, пытаясь разобраться в нынешнем «новоязе» периодических изданий. - Я понимаю, что ничего не понимаю… ‒ пробормотал себе под нос аристократ, просматривая пожелтевший номер «Daily Mail». ‒ Эти новые кланы носферату решили взять под контроль целую страну. Как минимум, Туманный Альбион. Сообщения о странной болезни сразу нескольких представителей Палаты лордов… Затем кризис Кабинета министров и парламентский переворот с приходом нового премьера… Дальше противоречивые решения нового правительства и раскручивание гражданского противостояния на ровном месте… И все это сопровождается сообщениями об аномально густых туманах и локальных вспышек лихорадки к югу от Ла-Манша. Затем начинаются как по команде волнения в разных уголках Европы, что провоцирует магометан начать интервенцию, а бывшая колония Англии начинает делать то же самое, но уже с моря. На мгновение лорд отвлекся от чтения и окинул залу заброшенного особняка рассеянным взглядом, где еще недавно околачивались бродяги и цыгане. До того, как сюда перебрался Рэнфилд и перевез саркофаг, строение было почти полностью разграблено, в ряде мест текла крыша, большинство окон были выбиты игравшей здесь когда-то детворой, сквозь зиявшие дыры стенах прорастали мелкие деревца, а кое-где вили гнезда лесные птицы. Позже его верный слуга кое-как прибрался в некоторых помещениях, выкинул накопившийся мусор, перетащил часть мебели и сундуков из прежнего убежища и даже приладил оконные рамы со ставнями в одной из комнат в восточном флигеле. Теперь она служила его хозяину гостиной и рабочим кабинетом одновременно. Позже лорд планировал переехать в свой старый замок Бран, который, к его великой радости, уцелел за прошедшие 120 лет. Разумеется лишь после того, как разберется в обстановке и выпрет оттуда нынешних хозяев. А пока что приходилось обживаться в этом старом доме постройки конца XVII столетия с капитальными толстыми стенами, двумя декоративными угловыми башнями и мансардами. Здесь все еще было неуютно, сквозняки то и дело норовили сорвать полинявшие занавески с окон, намести пожухлую листву и птичьи перья сквозь не залатанные прорехи в стенах, но для носферату это не доставляло больших неудобств. Бросив мимолетный взгляд на потемневшие красно-коричневые стены, затухающий огонь в громадном камине и шелест качающихся деревьев на лесистом склоне за окнами, аристократ снова погрузился в чтение. Где-то наверху капли дождя снова забарабанили по сохранившейся черепице. В этот момент, когда снаружи началась непогода, в громадную двустворчатую дверь на входной башне кто-то громко и требовательно постучал. - Рэнфилд, посмотри, кто там к нам пожаловал в такой холод и ливень, ‒ приказал лорд, не отрываясь от чтения. ‒ Не впускай никого, пока не удостоверишься в личности наших «гостей». Как посмотришь, сразу возвращайся сюда, а там видно будет. - Как будет вам угодно, мессир, ‒ ответил тот. Затем старик начал спускаться по скрипучей стремянке, громко при этом кряхтя. До этого его хозяин велел привести в порядок «библиотеку», рассортировав для него отдельно книжные и журнальные издания. Через некоторое время Рэнфилд ушел вниз по лестнице на первый этаж, чтобы поглядеть, кто посмел беспокоить его господина. Все это заняло несколько минут. Незнакомцы внизу, очевидно, начали терять терпение и загремели пудовыми кулаками по видавшей виды древней парадной двери. - Да сейчас… сейчас уже иду! ‒ противным голосом крякнул старик. ‒ И кого это принесло в эту глухомань в такой дождь с ветром? Лорд, казалось, не обращал на это никакого внимания. Как раз в этот момент он делал карандашные пометки в августовском номере «Times» в заметке про террористические нападения и вынужденную изоляцию королевской семьи. Впрочем, изображать безучастность долго ему не получилось. Стоило Рэнфилду внизу залязгать затворами на входной двери, как из просторного холла на нижнем этаже раздался грохот ударившихся о стены обеих створок и визгливую ругань слуги. Похоже, что незнакомцы снаружи оказались столь нетерпеливы, что не стали тратить время на реверансы и ввалились внутрь. Волей-неволей аристократу пришлось оторваться от своего занятия и спускаться вниз, чтобы выпроводить незваных пришельцев, столь нагло вломившихся в его нынешнее убежище. - Ну, Рэнфилд… ‒ проворчал про себя лорд, ‒ я же говорил тебе не открывать сразу, а только посмотреть через окошко. Как выкину этих господ обратно, так потолкую еще с этим олухом… Стоило бывшему владыке Валахии занести ногу над верхней ступенью, как внизу из вестибюля опять донеслись крики перебранки Рэнфилда и неизвестных визитеров. - Вы еще увидите гнев повелителя! ‒ дошел до ушей аристократа дребезжащий голос слуги. ‒ Я ему доложу об этой наглости, вот увидите! - Отойди в сторону, холоп! ‒ прервал его глухой презрительный голос. ‒ Ясно же тебе сказал, что мои дела касаются исключительно твоего господина. Ты меня не интересуешь, поэтому… кыш с дороги… На секунду лорд замер на самом верху лестницы. Этот голос ему показался смутно знакомым, правда, в последний раз он его слышал, эдак, пять веков назад. «Ладно, сейчас, все выяснится, кому понадобилось в такую дурную погоду спешить увидеться со мной», ‒ сам сказал себе бывший господарь, делая еще один шаг вниз. Перед этим он на всякий случай проверил, при нем ли его рапира. - Эй, Влад! ‒ раздался со стороны входа все тот же глухой и слегка надменный голос. ‒ Я знаю, ты где-то в этом особняке. Так-то ты встречаешь гостей, проделавших долгую и опасную дорогу, заставляя их стоять под дождем у порога? «Каков же нахал», ‒ подумал про себя аристократ, продолжая неспешно спускаться со второго этажа в вестибюль. ‒ «Сколько я тебя уже не видел? Четыреста? Пятьсот годков? Мир уже за это время неоднократно успел изменить свой облик, как змея, сбрасывающая старую шкуру, а ты все такой же самонадеянный гордец и авантюрист». Наконец, лорд, закончив со спуском, больше походивший на торжественный выход Папы Римского, оказался у подножья парадной лестницы строго напротив входа. Краем глаза он приметил в стороне нервно переминающегося Рэнфилда, почему-то схватившегося за щеку, как при флюсе. А на выцветшей ковровой дорожке посреди лужи дождевой воды маячил высокий силуэт, закрывавший выход. За распахнутой настежь двустворчатой дверью крапал приличной силы дождь, а осенний ветер подпевал ему шелестом покачивающихся елей и вязов. Хозяин особняка сделал шаг навстречу визитеру с примечательной и во многом неповторимой внешностью. Издалека он выглядел как невероятно худой, хоть и рослый человек, облаченный в слегка проржавевшие доспехи, издававшие неприятный стук и скрежет при передвижении. Поверх лат был пристегнут изрядно поношенный темно-синий плащ. В руках у возмутителя спокойствия был длинный жезл, выточенный из мамонтового бивня с рельефными змеями, ползущими к набалдашнику в виде козлиной морды. На левом бедре виднелись ножны и краешек черенка прямого меча, также выполненного из обработанной кости. Но самым примечательным в нежданном посетителе было его лицо, напоминавшее морщинистую маску болезненно-желтого оттенка из человеческой кожи, плотно обтягивающей череп с редкими жиденькими прядями волос стального серого цвета. В противоположность редкой шевелюре визитер мог похвастать длинной бородой, свободно падавшей поверх украшенного львами нагрудника. Глубоко посаженные глаза светились нездешним холодным светом, не ведавшие уже много веков ни радости, ни горестей, ни сожалений. Полную картину завершало ожерелье из грубо обработанных кусочков опала и тусклая корона с восемью вертикальными зубьями. Единственным украшением на венце был рубин в пасти степной гюрзы на передней части ободка. - Повелитель… х-хоз-зяин… ‒ тут же заскулил слуга, завидев лорда, ‒ я сделал все, что смог… Я хотел по вашему приказу остановить его, только он… - Замолкни, Рэнфилд! ‒ резко и зло осадил его аристократ, медленно приближаясь к входу. ‒ О твоем ротозействе и наказании за проступок мы потолкуем после, а сейчас мне следует уделить внимание нашему дорогому гостю. Остановившись в трех шагах от коронованной мумии в проржавевших доспехах, хозяин особняка окинул его критическим взглядом с головы до ног, точно невесту на смотринах. Гость ответил практически тем же. - Дерьмово выглядишь, ‒ процедил тот, нарушив затянувшееся неловкое молчание. - Ты тоже, ‒ последовал ответ со стороны лорда. - Со времени нашей последней встречи ты что-то располнел, ‒ немедленно вставил владелец жезла. ‒ Стареешь и теряешь прежнюю хватку, Влад? - А ты, как вижу, еще больше отощал и ныне выглядишь как полвесла, ‒ парировал бывший владыка Валахии. ‒ До того как ты сгинул без следа накануне решающей битвы при Мохаче, проигранной османам, ты выглядел большим живчиком, чем сейчас. И как тебя только не сдуло ветром в ущелье по дороге сюда? - Чтобы повалить меня с ног, нужно что-то гораздо сильнее этой ерунды, не способной задуть даже свечу, ‒ фыркнул коронованный старец, поскрипывая и гремя латами. - Возможно, ты поэтому не расстаешься с броней, ‒ раздался в ответ язвительный намек аристократа. Вместо слов гость сжал правую ладонь в кулак и крепко врезал латной перчаткой в грудь Владу. Хозяин лишь слегка покачнулся от этого и хорошенько стукнул кулаком прямо по нагрудному панцирю, отчего доспех звонко задребезжал на весь холл. После этого обмена ударами Влад и его костлявый гость к огромному изумлению Рэнфилда стиснули друг друга в крепких мужских объятиях, отодвинулись на расстояние одного шага и громко расхохотались. - Рад тебя видеть, старый хрыч, ‒ изрек хозяин особняка, по-дружески похлопывая визитера по плечу. - Я тоже, Влад, хотя давно уже не способен по-настоящему радоваться подобно смертным, ‒ отозвался ему в тон венценосный гость. ‒ Впрочем, чуть не забыл… со мной еще один старый знакомый. Ты ведь его помнишь со времен сечи под Никополем, когда он попировал вдоволь душами павших турок? С этими словами обладатель ржавых доспехов отодвинулся в сторону, открывая вид на еще одного прибывшего путника. - Отчего ж не помнить… ‒ рассеянно произнес Влад, говоря не то о древней битве, не то о закутанной в черную мантию сумрачную фигуру, застывшую у порога. Второй гость был ростом чуть ниже первого и, в отличие от него, выглядел не как скелет в латах с короной на плешивой голове, а как безногий фантом, паривший в воздухе. Было непонятно, есть ли у незнакомца лицо под глубоким капюшоном и чем он удерживал в руках двухметровую косу. Закутанная фигура в темно-коричневой мантии не отличалась особой разговорчивостью и, похоже, это не слишком удивляло аристократа. - Хм… а это к нам кто пожаловал? ‒ произнес с наигранным удивлением лорд. ‒ Неужто ли сам Грим Рипер собственной персоной? - Эге… он самый, ‒ прокряхтел, опираясь на жезл, его тощий знакомый, ‒ он, в отличие от тебя и меня, вообще ни капли не изменился. Таков он, Мрачный Жнец, прозванный «Вестником смерти». Призрак с косой удовлетворенно прогудел, как бы подтверждая слова костлявого старца, после чего Влад приветливо хлопнул его по незримому плечу. - А это кто, Влад? ‒ указал латной перчаткой скелет в короне на угрюмого Рэнфилда, инстинктивно прижавшегося к одной из колонн справа от входа. ‒ Это твой новый дворецкий или майордом? Где ты только откопал этого неотесанного типа? - А-а… это Дерек Рэнфилд, ‒ ответил небрежным тоном хозяин особняка, ‒ примерно за год до моего, кхм… последнего падения от руки охотника на носферату я его принял к себе на службу. С той поры он у меня исполнял обязанности камердинера, посыльного, соглядатая, а до этого он был стряпчим. - Вот как? Говоришь, ты подвергся нападению охотников? ‒ искренне подивился пришелец в латах. ‒ Не знал… не знал про это, господарь Цепеш. И когда же тебя это угораздило? Как-никак, я давно не бывал в этом мире уже сколько лет… - Отчего же нет, расскажу, ‒ кивнул гостю Влад. ‒ Только тебе не кажется, что место у открытого крыльца – это не совсем подходящее место для великосветской беседы? - Что ж, мы со Жнецом примем твое приглашение, старина, ‒ последовал ответ. ‒ Не ради того, чтобы перекинуться парой слов мы проделали такой путь через горы, через лес… - Эй, Рэнфилд! ‒ окликнул слугу лорд. ‒ Запри входные двери как следует, а затем поднимайся к нам в гостиную и подбрось побольше дров в камин, зажги свечи и нацеди в погребе вина, да побольше. - Понял, повелитель… уже иду, ‒ подобострастно отозвался тот и принялся возиться с задвижками. Влад пригласил жестом старых приятелей следовать за собой наверх, в гостиную, где они с уютом расположились за столом недалеко от камина. Пока Рэнфилд суетился вокруг, разливая вино по бокалам и зажигая свечи, хозяин и гости вели неторопливую беседу, главным образом, лорд и костлявый обладатель доспехов. Третий, фантом в мантии, прислонил косу к спинке занятого стула и по большей части молчал во время обсуждения, лишь время от времени жестикулируя и одобрительно кивая. - Скажи, друг Эльтериш, или как тебя там… каким образом ты понял, где меня искать? ‒ спросил между делом Влад Цепеш, пригубив вино. Старый властитель Валахии и его гости давно уже не нуждались в еде, питье и тепле, но в силу консерватизма, приверженности к традициям, позволяли себе маленькую слабость в виде имитации застолья. - Хех, княже, меня этим именем уже лет восемьсот так никто не зовет, ‒ поперхнулся от негромкого смеха старец в короне. ‒ Сколько я стран и городов посетил за долгие века жизни, столько получил и прозвищ. На Западе меня по ошибке прозвали «Королем Дикой охоты», здесь, на Балканах меня называли Баш-Челыком, в северо-восточных странах меня нарекли «царем Кощеем»… всего и не упомнишь. Так что лучше зови меня по имени, данным мне отцом и матерью еще до моего изгнания – Ирбис-тегином. - Я уже и позабыл, что Эльтеришем тебя нарекли в годы изгнания, когда ты решил сделаться сильнейшим шаманом в Великих степях, чтобы обрести силу и отплатить последнему кагану, укравшего твой законный трон. - И не напоминай, ‒ сердито тряхнул бородой старец, ‒ я, принц крови из рода Ашина, был вынужден пойти по пути шамана, чтобы обрести знания о мире мертвых и заставить заплатить моего дядюшку, Кушрак Буришада, за то, как он обошелся со мной и матерью, обрекая нас на голод и смерть. Зато я стал не только сильнейшим из всех шаманов во всем Туране, но и открыл секрет вечной жизни, ибо много странствовал в нашем и в призрачном мире неведомыми тропами для смертных. - И в итоге ты вырезал весь правящий род Ашина в Тюркском каганате, ‒ заметил Влад Цепеш. - А ты бы не вырезал?! ‒ вскипел Ирбис-тегин. ‒ Вспомни себя, Влад. Как ты расправлялся с боярами-изменниками и турецкими лазутчиками, а? Вот и я отплатил своей жестокосердной родне за наши с матерью страдания после отравления моего отца. Я долго выискивал отпрысков рода каганов по всему свету, от империи Тан до дунайской Булгарии, пока не извел их под корень. - Это ерунда по сравнению с той жатвой для Грима Рипера, которую ты организовал шестьсот с лишним лет назад в Европе, ‒ покачал головой Влад. ‒ Тогда из-за великой чумы умер каждый третий житель в европейских странах. - Это была попытка спасти всех нас, преобразовав эманации смерти с помощью Жнеца, ‒ угрюмо возразил лич. ‒ Чтобы выручить Старшие расы из-за истощения Силы, пришлось прибегнуть к массовому жертвоприношению, вызвав моровое поветрие и преобразовав собранную лей-энергию в чистую Силу. Ты сам знаешь, что это позволило продержаться Древним еще какое-то время, выиграв для них пару веков. - Но в итоге они все равно ушли, ‒ пожал плечами аристократ, опрокинув в себя содержимое кубка. ‒ Ладно, скажи все-таки, как ты меня отыскал и где ты пропадал последние пятьсот лет? И где ты подобрал Жнеца? Бывший шаман из рода Ашина придвинулся поближе к столу и чуть склонил вперед голову, заговорив пониженным тоном, словно заправский интриган. - Ты спрашиваешь, друг Влад, где я был все эти пятьсот лет и как я тебя потом отыскал? Мне пришлось спасаться бегством от ищеек Святого Престола и уйти тропами духов, воспользовавшись способностями шамана… Из краткого рассказа Ирбис-тегина вышло, будто за год до решающего сражения с турками при Мохаче пять веков назад он вознамерился заполучить редкий манускрипт, полную версию трактата «Portae Lucis» или «Древа Сефирот», хранившуюся на тот момент в библиотеке Ватикана. Якобы в нем содержалось описание обряда, известного еще со времен Древнего Египта, суть которого составляло жертвоприношение с целью открытия врат в мир духов и создания канала для перекачки лей-энергий в мир живых для нужд Старших рас. - Как ты уже понял, старина, я тогда потерпел неудачу и был вынужден бежать, ‒ промолвил лич. ‒ Меня вычислили в самый последний момент, когда я уже был близок к цели. Затем… я вынужден был бежать от охотников на ведьм и «святой» инквизиции. Сам понимаешь, что со времен великой чумы к тому моменту прошло полтора века и силы мои были уже не те, не говоря о более ранних эпохах. В последний момент мне удалось ускользнуть от преследователей в лесах Тюрингии и скрыться на тропах призрачного мира… Ирбис-тегин тогда не знал, что у него уже не хватит сил пройти обратно в мир живых сквозь завесу из мира духов. В бытность шаманом, когда в мире еще было достаточно свободных потоков магии, он это проделывал сравнительно легко. Теперь же, почти восемь веков спустя, бывший шаман сколько не пытался вернуться, сил на это уже не хватало. Прошло немало времени прежде, чем лич примирился с мыслью, что ему путь обратно на Землю закрыт надолго, если не насовсем. Тогда принцу из рода Ашина ничего не оставалось кроме как отправиться исследовать иные тропы в сумеречном неприветливом мире, откуда он прежде вызывал всевозможных духов. Все-таки призрачное измерение было обширным, и даже он, опытный некромант, не знал, куда ведут все тропы из этого мира-промежутка. Сколько он пропутешествовал по тропам межреальности, выйдя на них из мира духов, не ведал даже сам Ирбис-тегин. В конце концов, здесь время текло иначе, чем на Земле. О том, что с момента его отсутствия в его родном мире прошло без малого пять веков, лич узнал только здесь, во время встречи с Владом Дракулой. Сам же по своим ощущениям он до этого считал, что странствовал около 50 лет. - Ты даже не представляешь, друг мой, что мне довелось повидать, когда я впервые открыл тропы Межреальности, покинув мир духов через другой выход, ‒ продолжал свое повествование некромант. ‒ Я видел немало измерений, где обитали самые причудливые создания, видел миры-океаны, миры-пустыни и дальние земли, поросшие непроходимыми лесами с живностью, незнакомой смертным сего мира. Видел я и потоки Силы, плавно перетекающие от границ одного мира к соседнему измерению, видел, как они закручиваются в жгуты спиралей, а затем низвергаются водопадом в колодцы безвременья. Знал ли ты, господарь Влад, и ты, Жнец, что Универсум имеет ячеисто-гранулированную структуру, испещренную извилистыми туннелями? А знали ли вы, что есть целая сеть пограничных миров, соединенных в сеть-мембрану, отделяющую Универсум от Внешней Пустоты и кое-чего похуже? Влад Цепеш вместе с Мрачным Жнецом дали понять, что им мало что известно из того, что увидел их приятель-лич. - Так знайте же, что не все пути между измерениями безопасны для путешествий, ‒ торжественным тоном поведал некромант. ‒ Существует целый лабиринт межпространственных переходов за Великим Аттрактором по ту сторону промежуточного мира духов, который выводит как раз к приграничным измерениям. Туда нет хода живым, но я сумел преодолеть все барьеры, как смог когда-то обмануть саму смерть, проведя обряд обращения. Скажу вам так, господа, что там хватает мест, куда не стоит заглядывать даже таким, как вы или я. Многие тропы межреальности стерегут астральные сущности, с которыми справится далеко не каждый из представителей Древних. А то, что можно увидеть и повстречать за мембраной, лучше не знать даже вам. В конечном итоге мне пришлось позабыть о своем любопытстве исследователя и поспешно уходить из этого проклятого измерения, опасного даже для Неумерших. За все века после проведения обряда перерождения в лича это был первый случай, когда я вспомнил, что такое страх. За окном были уже глубокие сумерки, когда некромант дошел до этого места в своем рассказе. В гостиной повисла зловещая тишина, нарушаемая завыванием ветра над лесом за стенами старого особняка. Мрачность атмосферы подкреплялась неярким дрожащим светом от зажженных Рэнфилдом свечей и теней от мебели, пляшущих на стенах, похожих на сказочные чудовища. - Занимательный рассказ, княжич Ирбис, ‒ негромко поаплодировал Влад, ‒ тем более любопытно, как ты умудрился после такого вернуться сюда и разыскать меня. - Все просто, друг мой, ‒ усмехнулся тот, лениво теребя бороду, ‒ когда на Земле началась эта буря Силы, высвободившая энергетические потоки, я в это время был в мире духов. Так сказать, запутывал следы, залег на дно, отсиживался… Это уже другая история, о ней как-нибудь потом…Так вот, я в тот момент увидел, что истончается доселе непроницаемая завеса, то понял, что на Земле произошло нечто из ряда вон выходящее. К тому времени я и сам поднабрался сил и рискнул пройти через завесу. По дороге назад в мире духов я натолкнулся на нашего с тобой компаньона и прихватил его с собой. Вынырнули мы где-то в болотистой местности, недалеко от устья Дуная и сразу поспешили на приметный маячок Силы в укромной горной долине в Восточных Карпатах. Кто уж кто, а я за долгие годы успел изучить тебя, как облупленного и легко смогу разыскать тебя по отпечатку в Силе. - Ясно. Снова скажу, что рад тебя видеть здесь целым и невредимым. С возвращением, дружище, ‒ опять похлопал по плечу некроманта Влад, а затем вновь отпил из кубка. Ирбис-тегин и Жнец последовали его примеру, хотя и не нуждались в вине. - Раз ты решился вернуться сюда, то не мог бы ты помочь мне распутать одно деликатное дельце, ‒ обратился Дракула к личу. - Отчего же нет? Как и прежде бывало в старину… ‒ хитро сощурился бывший шаман. ‒ Выкладывай, что у тебя там… Лорд повернулся к Рэнфилду и велел развернуть на столе видавшие виды карты Европы и мира, после чего принялся пересказывать о последних событиях, произошедших на Земле. Начал он с истории своего пробуждения внутри саркофага, затем перешел к магической буре над Атлантикой и, наконец, подошел к главной теме – вторжению турок в Восточную Европу, загадочным кланам вампиров в Западной Европе и демонам, преследующим пока непонятные для Влада цели на этой планете. - Здесь, ‒ обвел пальцем на карте лорд южную часть Балкан, Македонию и Фракию, ‒ уже хозяйничают магометане. Все, что я знаю, их силы разделены по ключевым точкам… Влад молча указал кончиком ногтя на столицы Болгарии, Македонии, Греции, Албании, Румынии, Боснии и Герцеговины. - Много лет назад наши предки обороняли восточные рубежи Европы от исмаильтян и язычников, ‒ изрек бывший правитель Валахии, сдвинув брови. ‒ Я, мой отец, мои воины из ордена «Дракона» отдали немало сил для того, чтобы нога янычар не ступала на земли, населенные христианами. Я это делал, еще будучи господарем Валахии, и продолжал это делать уже после второго рождения, ибо знал, что магометане никогда не оставят попытки захватить Восточную и Центральную Европу, обратив ее население в ложную веру басурманскую. Теперь пришел черед снова выполнить этот долг. Клятва, данная мною перед походом на Адрианополь, все еще остается в силе. И если одряхлевшие правители христианских стран обессилели и впали в маразм до такой степени, что неспособны остановить очередное нашествие османов, то это сделаем мы. Представители Старшей расы возьмут судьбу Европы в свои руки, отбросят магометан обратно за Босфор и вернут ей былое достоинство и процветание. Объединив усилия, мы решим не только турецкую проблему, но и возможно выясним, что это за демоны, пришедшие на Землю, а дальше… Или мы с ними договоримся, либо мы их вышвырнем подальше. В любом случае, я не позволю басурманам и прочим незваным пришельцам топтать эти земли. Настал черед аплодировать уже для Ирбис-тегина и Грим Рипера после окончания столь пафосной декларации. - Вот в этом ты ни капли не изменился, старина, ‒ мерзко расхохотался некромант. ‒ Подобную речь ты толкал и на встрече с молдавским господарем Стефаном Великим, когда заключал с ним военный союз против султана и короля Матвея Корвина. Ах, славные были времена… - Без сомнения, ‒ кивнул Влад Цепеш, отодвигаясь от стола. ‒ Есть еще одна проблема, связанная с неизвестными для меня кланами Ночного народа во Франции и Англии, но боюсь, ее придется отложить на некоторое время, пока у нас турки под боком. - Как я понял, ты ищешь союзников в этом деле, ‒ пристально посмотрел лич на старого приятеля. ‒ А кроме того, тебе нужны послушные воины, чтобы очистить Балканы от вторгшихся османов. Есть у меня кое-какие соображения по этому поводу. - Насчет союзников я уже подумывал незадолго до вашего со Жнецом прихода, ‒ закусив нижнюю губу, произнес лорд. ‒ В первую очередь, имеет смысл попробовать восстановить старые контакты с другими патриархами кланов Ночного народа, если они, конечно, сумели пережить несколько веков в условиях отсутствия магии. Можно попытаться связаться со стариком Казимиром Ольшанским. Он в год моего поединка с Моррисом все еще оставался патриархом Варшавского клана Ночного народа. Помнится, у него еще была дочь, красавица Барбара, но ее должны были выдать за одного из Радзивиллов… Кроме магната Ольшанского есть еще один клан в горах Каринтии-Штирии. В мое время его возглавлял барон Людвиг Ворденбург. Не уверен, уцелел ли он за эти 120 лет, но стоит попытаться объединить с ним усилия. Также должны были сохраниться небольшие общины в Южных и Западных Карпатах и недалеко от Охрида. - Кхм… дружище, я не сомневаюсь, что другие патриархи носферату последуют за тобой, ибо ты среди них пользуешься непререкаемым авторитетом, ‒ заговорил Ирбис-тегин вкрадчивым голосом. ‒ Но ты сам подумай, хватит ли этих сил, чтобы прогнать турок или остановить демонов, о которых мы толком ничего не знаем? Даже в наилучшие времена высших вампиров на всю Европу насчитывалось ну шесть… ну, семь тысяч, не считая низших вурдалаков, а сейчас их сколько? Не более пяти-шести кланов, где максимум можно насчитать 150-200 членов семьи, включая способных носить оружие. И это я еще привожу оптимальный расклад. - Что ты предлагаешь, принц Ирбис? ‒ холодно спросил его Влад Цепеш. - Есть способ, который сработал, когда я уничтожил правящий род Ашина в Тюркском каганате тринадцать веков назад, ‒ деловитым тоном поведал другу царственный лич. ‒ Помнишь, как я тебе рассказывал о сделке с Чжун-цзуном? Я дал ему отряды десятистрельных тюрок-нишиби, присовокупив к ней свои способности шамана, а он, вернув трон в империи Тан, помог мне отомстить драгоценным родственничкам, правившими тогда в Степи. Хе-хе… до сих пор помню, как драпали от нас согдийцы и племена канглы, завидев призванных мною Сумеречных мстителей… - Ты хочешь не только собрать кланы носферату, но и повторить тогдашний трюк против последнего кагана Кушрак Буришада? - Именно. Мы получим шанс очистить Европу от магометан и привести в жизнь наш прежний план ее объединения под крепкой рукой патриархов Старших рас, в первую очередь из числа «дважды рожденных», ‒ подтвердил некромант. Подав знак Владу и Грим Риперу, лич начал излагать детали своего плана, понизив голос. Некоторое время придвинувшиеся поплотнее хозяин и гости обсуждали возможные варианты изгнания турок, пока Рэнфилд прибирал со стола и обновлял свечи на канделябрах. Под конец бывший господарь Валахии порывисто встал из-за стола. На его лице впервые с момента пробуждения зазмеилась коварная улыбка. - Это может сработать, принц Ирбис, ‒ ухмыльнулся Влад Цепеш. ‒ Возможно, твой вариант поможет нам разобраться с басурманами и прочими чужаками. Что касается неизвестных кланов на Западе… мы отправим к ним вестников и пригласим на переговоры, пока будем восстанавливать старый союз с Радзивиллами и Ворденбургами. Если новички примут наши условия и подчинятся им, тогда мы сможем усилить наше влияние в Западной Европе. Если же эти новоявленные кланы отвергнут наше предложение, их объявят вне закона и они будут изгнаны или уничтожены. - Тогда не будем мешкать, ‒ согласно кивнул Ирбис-тегин. ‒ Завтра же приступим к исполнению первой части нашего общего замысла.******
09 октября 2018 г., 01:40; гора Олимп, Фессалия, Греция. До вершины горы осталось немногим более полукилометра. Для обычного скалолаза это было существенное препятствие, но не для древнего гиганта, сражавшегося с младшими богами. С другой стороны, мокрые скалы после недавнего плотного тумана замедляли темп продвижения даже для него. Как бы то ни было, цель была уже близка, и прежний узник Этны не так спешил, как это было во время его перехода через юг Италии и заплыва через пролив Отранто на материковую Элладу. Этот полуторадневный безостановочный переход стал для него в некотором роде испытанием. Спустившись поздним вечером со склонов Этны и пустившись вплавь через узкий Мессинский пролив между Сицилией и Южной Италией, могучий гигант долгое время оставался незамеченным под покровом темноты. Лишь в самом конце водного пути, когда он приближался к мысу Риаци, пассажиры проплывающего теплохода «Фульминате», вышедшие освежиться на ночную палубу перед сном, приметили вдалеке черное массивное тело, приближающееся к восточному берегу. Тогда никто не придал этому значения, поскольку большинство расслабленных очевидцев приняли увиденное за кита. Между тем, водный странник благополучно добрался до противоположного берега и поспешил скрыться в южных отрогах Апеннин. Главное было только впереди. Ранним утром 8 октября жители пригородов коммуны Катандзаро были раззужены от легкого сотрясения земли, от которого дребезжала посуда на столах и в буфетах. Позже водители фур, ехавших по автостраде №109 в сторону Козенцо, дали показания в местном отделении полиции, что между 7:00 и 7:30 утра они видели исполина в архаичном нагруднике и поножах, пересекавшего шоссе с юго-запада на северо-восток. Великан по их словам достигал ростом корабельных сосен и самых высоких пирамидальных тополей. На людей и проезжавшие мимо машины он не обратил никакого внимания, торопясь по своим делам. В обеденное время на участок близ деревни Тириоло уже выехала следственная комиссия в сопровождении военных, оцепила участки, прилегающие к трассе, после чего специалисты стали замерять на земле отпечатки огромных сандалий. По следам неизвестного гиганта были отправлены вдогонку военно-транспортные вертолеты, а окрестные горные склоны прочесывали полицейские отряды со служебными собаками. Вскоре перепугавший общественность великан был обнаружен камерой БПЛА «Mirach-26» недалеко от деревни Акри, к северу от национального парка Силья. Аэрофотосъемка подтвердила некоторые детали в описаниях очевидцев. Искомый великан напоминал в чем-то легковооруженного древнегреческого гоплита, но уж больно архаичного вида. Скорость его передвижения внушала уважение – один шаг исполина равнялся 3-4 метрам. При желании существо с такими длинными ногами мог без напряжения разогнаться до скорости среднего пассажирского поезда, если бы ему позволяла местность. Некоторое время итальянские власти ничего не решались предпринять, так как не отдавали себе отчет в возможных последствиях. Поначалу за великаном установилось непрерывное воздушное наблюдение. Неизвестный пришелец, хоть и внушал своими габаритами ужас жителям окрестных городков и поселений, все это время не проявлял какой-либо агрессии. Казалось, ему вообще нет никакого дела до проживающих здесь людей. Однако подобная неопределенность не могла продолжаться бесконечно долго, да и скрывать существование такого исполина было попросту невозможным. В Риме понимали, что бездействие может быть расценено общественностью и оппозицией как проявление слабости, поэтому по мере приближения «гоплита» к крупному порту Таранто быстро созрело решение остановить чудовище любой ценой. Первое столкновение произошло примерно в половину третьего на равнине к северо-западу от Метапонто, когда гиганта атаковали одновременно САУ М109L при поддержке ударных вертолетов «Мангуста». Первый же упавший недалеко снаряд едва не пошатнул пришельца от взрывной волны. К удивлению итальянских военных под командованием бригадного генерала Чезаре Барберини предполагаемый противник быстро очнулся от контузии, но не принял боя и ударился в бегство, разогнавшись до скорости спортивного автомобиля. Ободренные этим земляне начали преследовать гиганта, по-прежнему не предпринимавшего агрессивных действий, однако вскоре вынуждены были схватиться за головы – «тропа великана» пролегала слишком близко к северным пригородам Таранто. В 14:45 по всему южному округу была поднята боевая тревога и к городу выдвинулись подкрепления в лице берсальерской бригады «Гарибальди», механизированных бригад «Пинероло» и «Гренадеры Сардинии». Несмотря на предпринятые меры и начавшуюся эвакуацию горожан, гражданские власти и командование округом безнадежно опаздывали. Около трех часов дня в удаленном пригороде Лидо-Азурро начала сотрясаться земля от топота ножищ бегущего исполина. Не успевшие эвакуировать жители Таранто застряли в огромных пробках на трассах №172 и №603, соединявшие их город с Бари и Бриндизи. Тогда Барберини отдал приказ накрыть беглеца из РСЗО. Это был скорее жест отчаяния. Вблизи города с плотной застройкой и проложенным неподалеку магистральным газопроводом применять ракеты «воздух-земля» было крайне опасно. Все же в 15:10 командование округа дало добро на применение минометов и тяжелых 155-мм гаубиц FH-70. В воздухе в это время нарезала круги истребительно-бомбардировочная эскадрилья, готовая в любой момент накрыть таинственного «гоплита» с головой. В этот момент беглец показал, на что он способен, оказавшись загнанным в угол. Уклонившись резким прыжком от падающих мин с установок М270, монстр молниеносно развернулся лицом к опасности. В руках он уже держал по одной вырванной высоковольтной опоре ЛЭП. - «Ардженто», говорит «Кассиаторе»: приказываю вам обработать квадрат «Джи-17» КАБ объемного взрыва. Постарайтесь не зацепить трассу и газохранилища. Все прочие последствия беру на себя, ‒ отреагировали из штаба округа на известие о том, что противник принял бой. Однако «гоплит» не стал покорно ждать, когда его вновь нароют бомбами и минами. Швырнув опоры ЛЭП в сторону позиций итальянских артиллеристов на холмах Монте-Криспиано, он спешно начал отступать, упорно придерживаясь восточного направления. В местечке к югу от Франкавилья-Фонтана ему снова пришлось принять бой с итальянцами, уверенно сжимавшими кольцо окружения и подтягивавшими новые дивизионы артиллерии. Сначала великан атаковал небольшое звено вертолетов «Мангуст», неосторожно сблизившихся с ним. Исполин к неожиданности для землян дунул в сторону винтокрылых машин многометровой огненной струей, разом уничтожив пять вертолетов. Раздражавшие его штурмовики «ACOL» и тактические бомбардировщики «Tornado» великан отогнал способом, который едва ли бы мог предвидеть любой генштабист на Земле. Подбежав к работавшей неподалеку от поля битвы ТЭЦ, «гоплит», поднатужившись, вывернул одну из градирен с водой, приходившейся для его габаритов средних размеров бочкой и, высыпав внутрь горсть металлической арматуры с ближайшей свалки, запустил со всей силы импровизированные снаряды высоко в небо. Затем он не теряя ни минуты, провернул такой же трюк и с оставшимися градирнями. И хотя противник так и не смог зацепить ни один из юрких самолетов итальянцев, он вынудил их избегать чрезмерного сближения с опасным и непредсказуемым субъектом. Затем, воспользовавшись кратким замешательством землян, гигант поджег окрестные поля и парки, создав помехи для артиллеристов и БПЛА, после чего скрылся с поля сражения. Ближе к пяти часам вечера беглеца вновь настигли недалеко от городка Лечче, находившегося всего в паре десятков километров от морского берега. Разыскать исполина не составляло труда: поджигая поля, фермы и сельскохозяйственные угодья он оставлял за собой приметные следы в виде шлейфа черного дыма. Несколько раз земляне пытались достать монстра тактическими ракетами, однако тот проявлял чудеса ловкости, петляя или встречая подлетающие реактивные снаряды длинной огненной струей. За неполные три часа сражения целая полоса побережья в Южной Апулии от Таранто до Галлиполи была разорена и охвачена пожарищами. Невесть откуда взявшийся огнедышащий гигант вверг всю страну в ужас. Никто не мог предсказать, куда повернет свои стопы этот монстр, которого масс-медиа уверенно отнесли к очередному представителю «пришельцев». К великому облегчению великан снова предпочел бегство сражению. Менее чем за час он переплыл пролив Отранто, оказавшийся для него мелководным, предоставив итальянцам подсчитывать нанесенные убытки. Около шести вечера он уже был на албанском берегу, в 15 километрах к югу от порта Влёры. Решив не испытывать судьбу, гигант поспешил скрыться в лесистых горных склонах. Примерно в половину восьмого вечера жители горной деревни Либохова вблизи греко-албанской границы заметили карабкавшегося по крутому склону исполина. После этого с гор наполз густой туман и его надолго потеряли из виду. За оставшееся время беглец под покровом темноты кое-как добрался до подножья горы Олимп, ставшей к этому времени курортным местечком для туристов и части местных жителей. Для большинства «простых смертных» это была гора как гора, однако представители Старших рас видели не только внешнюю сторону местности, но и ее «изнанку», иную плоскость этого измерения. Поэтому, когда гигант все же забрался на самый верх, где были только снег да облака, он увидел помимо голых скал и осыпей величественные руины, покоившиеся на прочном фундаменте. Циклопические колонны местами попадали, а великолепная мозаика бывшего дворца богов выщербилась от длительной эрозии. Судя по обвалившимся стенам, разбитым алтарям и почти полного отсутствия убранства, это место давно пребывало в полном запустении. Поначалу гигант застыл неподвижной статуей среди опустевших посыпанных инеем залов бывшей обители богов, не понимая, что здесь такое случилось. После такого долгого и небезопасного пути он чувствовал себя полным идиотом. Несколько раз великан озирался по сторонам, словно надеялся, что из-за колонны вынырнет Гермес, скорчит насмешливую физиономию и объявит, что он стал жертвой злого розыгрыша. Однако вокруг по-прежнему царила величественная тишина, изредка нарушаемая насвистыванием ветра, гулявшего по просторным опустевшим залам и гонявшего снежинки из угла в угол. - Это, должно быть, какая-то шутка… ‒ проревел исполин, задрав голову к неподвижным звездам. ‒ Зевс… Афина… Гефест… Аполлон! Я знаю, что кто-то из вас все еще в этом мире! Вы могли бросить прежнее жилище, но отпечаток вашей силы я по-прежнему могу почувствовать, даже находясь на земле. Вам от меня не спрятаться, слышите?! Некоторое время он пребывал в раздумьях. По всем признакам выходило, что большинство олимпийцев пали вскоре после того, как его заключили в огненные недра под горой Этна. В то же время кое-какие следы их присутствия оставались на Земле, точнее, над ней. Как будто бы Афина или Гера решили переселиться на облака и теперь мотались над миром вместе со своей свитой нимф и полубогов. Что-то было похожее в этой белоснежной и золотистой ауре, которую чувствовал бывший узник вулканических каверн. Помня поражение от рук Афины, в нем все больше разгорался пожар ненависти. Вот только как добраться до недоступных летающих дворцов уцелевших олимпийцев? В поисках ответа великан долго озирался по сторонам, пока не наткнулся взглядом на гнездо горных орлов. - Вот вы-то мне и пригодитесь, ‒ зловеще усмехнулся он, направившись в нужную сторону. ‒ Воспользуемся силой Древних божеств, чтобы раздобыть себе этих «скакунов». Два часа спустя великан уже несся над облаками, в импровизированной люльке из скрученных древесных лоз, которую тащили на привязи сразу шесть орлов, увеличенных чарами Протея. Несмотря на магию, эта новоявленная воздушная колесница двигалась не так быстро, как хотелось вознице. Тем не менее, конечная цель понемногу становилась ближе. - Хе-хе-хе… то-то же удивятся эти божки, когда к ним пожалует давно похороненный ими Энцелад, ‒ бахвалился про себя огнедышащий гигант. ‒ Я уже переплюнул вашего хваленого Гелиоса, а вскоре я доберусь и до вас самих! Вы еще отплатите за меня и моих собратьев, олимпийские выродки! Постепенно приближался незримый барьер. Лишь небесный купол с неподвижными звездами оставался прежним. Возничий усмехнулся про себя, делая ментальное усилие. Через миг он и его орлы прошли через невидимую холодную и упругую мембрану. «Так, второе препятствие пройдено», ‒ отметил про себя великан, натягивая покрепче вожжи. Летающий остров становился все ближе. Энцелад уже мог различить лазурные купола и хрустальные шпили, в кольце зеленых насаждений, а также странные обелиски с парящими над ними кристаллами. От тех камней исходила Мощь, столь похожая по отпечатку в ореоле на божественную ауру Афины, главного врага гиганта и его павших собратьев. Правда, в этой рассеянной ауре было что-то инородное, словно не от сего мира, неведомое Энцеладу. «Ничего в этом странного нет», ‒ успокаивал себя тот, не забывая править своей крылатой колесницей. ‒ «За много веков после моего поражения многое в мире могло измениться. Старая обитель богов на вершине Олимпа была заброшена и пришла в запустение, ветра магии могли много раз измениться, а во главе этого сброда может пребывать не Зевс, а та же Гера или Артемида… Мне плевать, кто у них сейчас там главный… Я положу конец их кичливому влиянию и отомщу за владыку Кроноса и моих погибших братьев!» Наверху его уже ждали во всеоружии. Когда до края острова оставалось расстояние соответствующее примерно трем его диаметрам, властный голос велел ему остановиться. - Стой, громадина, ‒ изрекла холодным тоном крылатая дева в серебристом шлеме и доспехах, нависшая высоко над колесницей. ‒ Ты только что пересек заповедную территорию, куда нет хода чужакам, вроде тебя. Мы советуем тебе сейчас же разворачиваться обратно, либо же ты будешь сброшен вниз силой. Выбирай, незнакомец, тебе на раздумья дается одна минута. Великан быстро окинул взглядом крупный отряд крылатых дев в кольчужных и пластинчатых доспехах, вооруженных светящимися копьями, прямыми мечами со щитом, составными луками и стрелами, заряженными нездешним Светом. Их предводительница с жемчужными волосами и длинными заплетенными косами смотрела на незваного гостя пронзительным взглядом своих ярко-синих глаз. Чем-то эта дева напомнила гиганту одновременно Ириду из-за крыльев и черт лица, и одну из кэр ‒ духов войны в женском обличье из свиты Ареса. «Все становится запутанным», ‒ подумал озадаченный Энцелад, ‒ «я чувствую отпечаток былой силы Афины и некоторых других богинь, но не богов. Поглоти меня снова Этна, что здесь произошло?! Почему… почему тут войско сплошь из крылатых дев? Где Арес, Танат, Аполлон и прочие прихлебатели Зевса? Они обычно выходят первыми на подобные встречи… Неужели… среди олимпийцев произошла свара и боги с богинями стали жить порознь? А может… Гера таки порешила своего старика за бесконечные супружеские измены и стала править Олимпом в одиночку? Нет, я точно чего-то не понимаю…» - Твое время выходит, чужак! ‒ напомнили ему сверху. ‒ Учти, в случае отказа уйти пощады не будет. - Эй, вы! – окликнул крылатых воительниц Энцелад, задрав голову кверху. ‒ Я никуда не уйду, пока вы мне не скажете, прячется ли здесь богиня Афина или Артемида. - Нет здесь никакой Афины, громадина! Не знаю, как ты ухитрился преодолеть барьер, но ты только зря потратил свое время, добираясь до нашего ковчега, ‒ нахмурилась предводительница крылатых дев с длинными косичками. ‒ А теперь ты получил ответы на все свои вопросы и должен уйти. Сейчас же! - А вот я так не думаю, ‒ огрызнулся гигант. ‒ Меня на этой мякине не проведешь. Я чувствую, что одна из богинь скрывается на этом вашем парящем острове. Мне нужно удостовериться, что у вас не нашла пристанище Афина, Артемида или Гера, каждая из которых является моим смертельным врагом. Выдайте мне их или пусть они покажутся на глаза. В этом случае я уйду, убедившись, что действительно ошибся. Эти слова всколыхнули крылатых дев, прежде всего, их предводительницу. Та, кого гигант принял ошибочно за Ириду, наставила на него острие меча. - У тебя, похоже, плохо со слухом, громадина, ‒ произнесла лидер крылатых дев, ‒ либо ты слишком дерзок, если думаешь, что мы станем потакать твоим требованиям. Если ты не хочешь уходить добром, то так и быть ‒ мы тебя принудительно спустим с небес на землю. - Ну, попробуйте, ‒ расхохотался исполин, дернув за вожжи, ‒ посмотрим, как вы меня остановите! - Прикончите его орлов! ‒ скомандовала предводительница отряда, взмахнув клинком. ‒ Лучники, пли! Вокруг зазвенела тетива летающих стрелков, и град заряженных Светом стрел обрушился в сторону Энцелада. Однако исполин был готов к такому ходу противника и успел сорваться с места, нещадно подгоняя своих орлов. До края острова оставалось совсем немного. «Только бы успеть», ‒ подумал про себя бывший узник Этны, сокращая расстояние до причала с непонятными обелисками. Вскоре один, затем второй орел издали жалобный вскрик и повисли на ремнях бессильными тушками. Чары Протея тотчас прекратили свое действие, и гигантские птицы уменьшились после гибели до нормальных размеров. Летающая колесница начала терять скорость и высоту в тот момент, когда до края острова оставалось около 20 метров. Позади вновь засвистали стрелы. «Сейчас или никогда!» ‒ решился Энцелад. На глазах изумленных воительниц он, раскачавшись на ремнях, совершил фантастический прыжок к краю причала. Через минуту он уже ловко подтянулся и взобрался на платформу, состоявшую из полупрозрачных блоков синеватого оттенка, похожих на горный хрусталь. - Тревога-а! ‒ тут же раздался громкий голос часовых на ближайших башенках. ‒ Вторжение на четвертой восточной пристани! Великан не стал ждать, когда его снова осыплют стрелами, дротиками и шаровыми молниями. Вместо этого он устремился вглубь летающего острова, застроенного двух- или трехэтажными домами, утопавшими в садах и напоминавшими отдельными чертами разрушенные дворцы богов на Олимпе. По пути он уже успел снести несколько беседок и рассеять отряд крылатых дев в легких туниках, вооруженных кнутами, одноручными мечами и жезлами, стрелявшими молниями. Все это было уже знакомо Энцеладу еще со времен битв с олимпийцами. Уклоняясь от молний с ловкостью обезьяны, краснокожий великан выдернул с корнем кипарис и со всей силы метнул в группу светловолосых крылатых дев, попытавшихся преградить ему дорогу к большому храму на возвышении. Раздался треск ломаемого дерева и отчаянный женский визг. Довольный проделанной работой Энцелад потер ладони и двинулся стремительными шагами вверх по извилистой лестнице, вооружившись обломком колонны из метеоритного железа. Где-то над ним высоко снова захлопали десятки крыльев, и послышался скрип натягиваемой тетивы. - Прячься… прячься пока можешь… ‒ тихо повторял про себя исполин, взбегая по ступеням. ‒ От меня так просто не сбежать… - Противник прорывается к Купели Очищения! ‒ раздались возгласы с разных сторон. ‒ Скорее, задержите его и отправьте сигнал бедствия Уриэле и Сион! Над ступенями захлопали две пары крыльев. Перед наступающим гигантом опустилась предводительница отряда охраны ковчега, преградив ему дальнейший путь. - Дальше тебе не пройти, чужак, ‒ нацелила на него копье крылатая дева, нисколько не боясь разницы с ним в росте. ‒ Сейчас ты получишь причитающуюся тебе награду за нарушение черты. Еще не проговорив фразу, она метнула в исполина копье. Энцелад не успел на сей раз отреагировать, стоя на узком пространстве лестницы. Его нагрудник загремел от мощного удара, но выдержал, защитив владельца. Тем не менее, импульс от броска был столь мощным, что гиганта отбросило обратно к подножью извилистой лестницы. Прочертив небольшую дугу в воздухе, бородатый богатырь рухнул прямо на крышу небольшой ротонды и разнес ее вдребезги. - Мой прием «Сан-Ребеллион» оказался не столь действенным… ‒ несколько растерянным тоном произнесла лидер отряда, окинув взглядом развалины строения. Воительница с крылатым шлемом обнажила меч и начала осторожно спускаться вниз, чтобы наверняка добить поверженного гиганта. Неподалеку начали опускаться подоспевшие к месту схватки валькирии и младшие по чину ангелы-воины в кольчугах и легких ламеллярных доспехах. Когда до ротонды оставалось 10-12 шагов, груда обломков внезапно зашевелилась. - Осторожно! ‒ только и успела воскликнуть одна из лучниц, как в этот момент нагромождение строительного мусора вспучилось, и было разбросано в разные стороны, отчего отшатнулись окружившие постройку крылатые девы. Вынырнувший из облака пыли дерзкий вторженец в один прыжок оказался недалеко от ступеней. - Рано вы меня хороните! ‒ прорычал краснокожий гигант. ‒ У меня есть ответный подарок для вас! Командир валькирий ловко увернулась от летящего обломка колонны, помогая себе крыльями, и приподняла щит, ожидая стрелу, дротик или шальную молнию. Однако вместо этого Энцелад что есть силы дунул в ее сторону, окатив с головы до ног огненной струей. Раздался ужасный крик, от которого дрогнули уцелевшие слюдяные окна ближайших построек, и охваченная огнем предводительница сторожевого отряда упала и начала кататься на нижних ступенях в тщетной попытке сбить пламя. Оплавленные меч и щит отлетели в сторону, и душераздирающие крики вновь заполонили эту часть летающего острова. Пребывавшие в смятении и страхе крылатые девы на миг замерли, не зная, чем помочь заживо сгорающей предводительнице. - Кто-нибудь… призовите Габриэлу! ‒ воскликнула в слезах девушка-купидон, также вставшая на защиту ковчега. ‒ Если не помочь Гнозис, ее тело сгорит и она останется калекой… В ту же секунду на Энцелада обрушился ливень стрел и брошенных копий. Гигант, ожидавший подобный ход, успел укрыться за пристройкой к одному из зданий, похожего не то на амбар, не то на огромную доменную печь. Отсидеться ему не удалось, так как в сторону укрытия полетели брошенные шаровые молнии, разрывавшиеся как бомбы при малейшем соприкосновении с твердой поверхностью. В ответ в сторону крылатых дев полетели каменные обломки и полились струи пламени. Наученные горьким опытом, воительницы не спешили вступать в близкий бой с таким опасным врагом, а предпочитали держаться на расстоянии, осыпая его стрелами, дротиками заряженными Светом и Молнией. В какой-то момент сложилась патовая ситуация: крылатые стражницы не могли подобраться поближе на дистанцию взмаха мечом, а их противник опасался выйти к лестнице, ведущей в храм, где не было укрытий от стрел и копий валькирий. Бесконечно это продолжаться не могло, поэтому Энцелад не прекращал попыток достать юрких недругов огненной струей и раскаленными обломками разрушенных построек. Высокий рост не позволял ему долго отсиживаться за углом, поэтому приходилось постоянно быть в движении. К счастью, нагрудник, наручи и поножи обеспечивали неплохую защиту. В тот момент, когда подчиненные Гнозис уже отчаялись вытащить своего командира, над полем битвы снова захлопали крылья. - Так вот он, этот дерзкий нарушитель, из-за которого мы вынуждены были прервать выполнение наших поручений от Верховной Богини… ‒ раздался преисполненный священной ярости низкий женский голос. ‒ Это ты причинил столько разрушений на нашем ковчеге, куда тебя никто не звал, да, ходячая гора мяса?! Ты покалечил Гнозис, грязный ублюдок?! - Ха! Еще одна козявка пожаловала?! ‒ расхохотался в ответ великан, узрев парящую над ним загорелую накачанную воительницу, покрытую кроваво-красными татуировками. ‒ Слушай, мне нравится твое свирепое выражение лица. Как тебя зовут, дева-воин? Такие горячие девки, вроде тебя, в моем вкусе. Давай, спускайся ко мне! Обещаю, я подарю тебе самую горячую и запоминающуюся страсть, на какую неспособен ни один мужчина в мире! Загорелая архангел с выгоревшими волосами, слыша эти нахальные речи, стала напоминать разъяренную фурию. Ее лицо побагровело от гнева, а дыхание от волны ненависти стало прерывистым. - Ты-ы! ‒ ткнула она пальцем в сторону наглеца, потрясая клевцом. ‒ За твои дерзкие слова ты ответишь… Прежде, чем твоя пустая голова украсит фронтон храма Победы, ты лишишься своего ничтожного стручка! - Охо-хо… давай, подходи, храбрая пташка, ‒ поддразнил ее великан. ‒ Корчишь из себя недотрогу, хотя бесстыдно оставляешь открытую грудь. Девки вроде тебя так и просят, чтобы их насадили на «ничтожные стручки» как следует. Уверяю тебя, тебе понравится, когда я после битвы вставлю тебе сзади. - О, поглядите-ка, каков выискался! ‒ послышался вблизи голос еще одной девчонки. ‒ Ты не больно-то петушись, глупая орясина. Оглянись вокруг: твои орлы мертвы, а ты в кольце окружения. Лучше сдавайся по-хорошему, пока из тебя не сделали отбивную. Энцелад скривился в усмешке при виде очередного противника. Пришедшая на помощь к татуированной грубиянке дева о шести золотистых крыльях щеголяла в мундире с аксельбантами и эполетами, а также носила малиновую шапочку поверх коротких волос соломенного цвета. Что-то в ее взгляде светлых глаз было озорное, мальчишеское. При себе шестикрылая носила знамя с изображением незнакомой гиганту златовласой красавицы, излучавшей поистине вселенское величие. Сколько он ни пытался найти соответствие этой немного нескладной девчонки со знакомыми младшими божествами из олимпийского пантеона, никакой близкой аналогии ему не удалось подобрать. - Габриэла! ‒ обратилась новенькая к своей спутнице в светло-зеленых вызывающих одеяниях. ‒ Помоги вытащить Гнозис, пока мы разбираемся с нарушителем границ. - Сама знаю, Сион, ‒ слегка нахмурилась та. ‒ Бедняжка так обгорела, что неизвестно, как долго придется восстанавливать ей новое тело в Купели Реинкарнации. - Так тебя, малявка, значит, Сион величают?! ‒ загоготал исполин. ‒ Сделай одолжение, представь мне свою дерзкую подружку с голыми сиськами. Она в ответ на мое приглашение на свидание зачем-то стала размахивать своим боевым молотом. По крайней мере, я буду знать, кто осмелился бросить вызов самому Энцеладу, могучему гиганту, которого прежде не знала Земля… - Как бы ни так! ‒ вскинулась серафим Сион, расправляя свои золотистые крылья. ‒ Думаешь, ты такой неуязвимый, великанская задница? Говорят, чем выше гигант, тем громче он падает! Девочки, давайте… со всех сторон одновременно… в атаку! Энцелад презрительно фыркнул в ответ, небрежно увернувшись от первой порции стрел и копий, полетевших в его сторону. Другую часть летящих снарядов он попросту сжег на подлете. Мысленно про себя он невысоко оценивал этих противников, посчитав их за слабых отпрысков чудом выживших младших олимпийцев. Когда он разберется с этими глупыми курицами и свернет шею прячущейся в храме Афине или Гере, то заберет к себе наиболее приглянувшихся девок, в первую очередь ту, загорелую с татуировками. Энцеладу нравились дерзкие и диковатые женщины, напоминая ему давно канувший в Лету древний мир, где властвовала грубая сила и буйные страсти. Возможно, одна из них родит ему наследника, но прежде нужно показать этим нахалкам, кто здесь главный. Уклонившись от очередной молнии, краснокожий гигант бросил обломком колонны в группу крылатых воительниц. Послышались визги и стоны развоплощаемых девушек-ангелов, от которых вниз посыпались серебристые перья. Отогнав струей пламени десяток валькирий, пытавшихся взять его в полукольцо, Энцелад попытался достать своей импровизированной палицей раздражавшую его Сион, методично атаковавшей его световыми копьями и искрящими дисками, но успехов на этом поприще не словил. Лишь мгновение спустя он понял свою ошибку, когда выяснилось, что серафим попросту отвлекала его внимание на себя. Пока могучий великан сражался с валькириями, ангелами-солдатами, тремя архангелами и одним серафимом, он не заметил приземистую Эвплойю, притаившуюся за колонной. Девушка-купидон долго и тщательно прицеливалась, выжидая подходящий момент. Таковой не заставил себя долго ждать. Отскочивший в сторону от ливня падающих «звездочек» великан на миг открылся, и купидон отпустила тетиву, отправив стрелу в полет. Вонзившаяся в икры на правой ноге и обжегшая сковывающим холодом стрела оказалась роковой для Энцелада. По инерции он успел вырвать стрелу из раны и какое-то время отбиваться палицей от круживших вблизи валькирий, но мало-помалу его силы улетучивались, а члены сковало ледяной истомой. Движения гиганта стали замедленными, а реакция запоздалой. Этим незамедлительно воспользовались его противники. Откуда-то сверху упала серебристая сеть, в которой исполин почти сразу запутался и упал на белые плиты недалеко от чаши фонтана. Секунду спустя у него вырвали булаву, а затем навалились всем скопом. - Не-е-е-эт! ‒ заревел Энцелад, поняв, что потерпел унизительное поражение от врагов, которых он до этого недооценивал. Тщетно пытался вырваться из пут краснокожий богатырь. Как только он в достаточной степени ослаб из-за чар, наложенных на стрелу купидона, на великана надели ошейник и кандалы на руки и ноги. Вся эта позорная процедура сопровождалась жестоким мордобоем и издевательствами. Разъяренные крылатые девы теперь вымещали весь гнев на поверженном противнике, мстя за своих сестер по оружию и разгромленный ковчег. - Это тебе за Эрлисию… за Руфиэлу… за нашего командира! ‒ раздавались женские крики у него под ухом, после чего валькирии и ангелы-солдаты осыпали все доступные части тела градом ударов латными перчатками, хлыстами и коваными сапожками, превращая могучее тело в кровоточащий кусок плоти. Вскоре вся кожа гиганта покрылась рубцами и багровеющими гематомами. - Как Гнозис? Что с ней? ‒ спросила между тем Сион у Габриэлы, пока шла эта экзекуция. - Жива, но… на грани, ‒ сокрушенно покачала головой архангел, что-то колдуя над обожженной плотью недавней красавицы-богатырки. ‒ Можно, конечно, ее отправить в Купель, но в таком виде она будет перерождаться год. К тому же после перевоплощения ее духа придется Гнозис переобучать многому заново. После этого ритуала большинство ангелов в своем развитии напоминают пятилетних детей. - А если вырастить ей новое тело и пересилить в него дух Гнозис вместо полного перерождения? ‒ предложила серафим. ‒ Ты же умеешь это делать, как лучший врачеватель. - Могу, но тогда Гнозис можно забыть об активном образе жизни на месяц-другой, пока будет выращиваться подходящее тело и напитываться Светом, ‒ ответила Габриэла, продолжая вливать святую энергию в покалеченное тело. - Сестра… с-сес-стра-а… ‒ еле-еле зашевелила обожженными губами Гнозис, ‒ не надо пе-перерож… дения… Я хочу служить великой Илиас… хочу приносить пользу… мириться с временными неу… добствами… - Тсс, молчи, глупая! ‒ шикнула на чуть живую товарку. ‒ Если ты так хочешь, мы можем на время вселить твой дух в искусственное тело, пока тебе будут выращивать новое, постоянное. В любом случае, тебя нужно перенести в мои палаты Отдохновения. Пока небольшая группа девушек-ангелов хлопотали вокруг полуживой Гнозис, оставшиеся крылатые девы заканчивали обездвиживание Энцелада. - А-а… гарпиевы отродья, ‒ храбрился гигант, будучи скованным по рукам и ногам, ‒ порождения Тифона и Ехидны! Это только начало, глупые курицы! Дайте мне время, и я вырвусь на волю и покажу вам всю мощь Древних… Олимпийцы не смогли меня одолеть, и вы обречены на поражение тоже! Его поток брани и угроз прервал грубый пинок по лицу, от которого у Энцелада полетели искры из глаз, и зазвенело в ушах. У самого носа соблазнительно качнулись обнаженные груди татуированной загорелой девицы с клевцом и огненным клинком. Лицо гиганта, покрытое кровоподтеками, обдало влажным дыханием склонившейся над ним женщины, топтавшей его торс. - …Помнится, кто-то грозился сводить меня на свидание и подарить мне пламенную страсть… ‒ прошипел над ухом знакомый голос. ‒ Так знай же, недоумок, ты мне не ровня. Я никому не служу, кроме Богини Созидания! - Это ты про Афину-то… сучка с соломенным лбом? ‒ насмешливо произнес гигант, чтобы снова получить хлесткий удар ногой по физиономии. - Готовься, ничтожество, скоро ты лишишься своего органа любви и будешь рабом-евнухом на потеху сестрам! ‒ изрек все тот же голос, полный ненависти. - Кха… ‒ только и мог сделать, что харкнуть кровью захлебывающийся пленник. - Погоди, Уриэла, уйми свою ярость, ‒ раздался еще один голос, в котором сочеталась обаятельность и в то же время властность. ‒ Приведите пленного нарушителя в здешний Храм, ибо я хочу видеть его и говорить с ним. - Гера… нет, Рея… ‒ изумился Энцелад, почувствовав подавляющую и обволакивающую ауру незнакомого божества. - Всеблагая Мать… ‒ прошептала Уриэла вмиг сделавшимся учтивым голосом, в котором слышалось неприкрытое благоговение. ‒ Он может быть опасен… но, если таково Ваше желание… мы, конечно, приведем его на Ваш справедливый суд. - Поспешите, Уриэла, Сион… ‒ повторил далекий и величественный голос. ‒ Я чувствую, что это один из древних обитателей этого мира. Он может быть ключом к разгадке многих событий, пока не нашедших должного объяснения. - Тебе повезло, образина… ‒ вновь прошипел над ухом голос татуированного архангела. ‒ Тебя пожелала видеть сама великая Илиас. Радуйся, пока можешь. Надеюсь, что после вынесения приговора тебя передадут мне в руки. И тогда то, что ты сотворил с Гнозис, покажется тебе легким массажем, обещаю тебе… Затем Уриэла и Сион повернулись к оцепившим место сражения валькириям. - Тащите его, сестры, ‒ распорядилась серафим. ‒ Давайте поживее – нам потом еще разгребать тут завалы, пока Верховная Богиня будет допрашивать нашего не в меру огромного «гостя»… ---------------------------------------------------------- [1] Тир Тоингире (он же: Эмайн Аблах, Холмы, Волшебная страна и т.д.) ‒ название потустороннего измерения кельтской мифологи, в котором скрылись народы туатов, или феи и эльфы в легендах народов Британии и Ирландии; [2] Мананнан Мак Лир ‒ в кельтской мифологии владыка моря, живущий в Эмайн Аблах (дословно Яблоневый Эмайн, Яблочное имение), Стране Вечной Юности. Обычно Мананнан изображается на своём волшебном коне Аонабрре (Роскошная Грива), способном обгонять весенние ветры и мчаться как по суше, так и по волнам. По этой причине он считался с богом моря, а его образ ассоциировался с чародейством и магией.