Монстрогеддон-2: Революция

Ходы кривые роет Подземный умный крот. Нормальные герои Всегда идут в обход! Нормальные герои Всегда идут в обход! В обход идти, понятно, Не очень-то легко. Не очень-то приятно, И очень далеко!       х/ф Айболит-66, 1966 г. 30 октября 2018 г. 14:57, Ак-Тюбе, Актюбинская область, Казахстан       Трое суток миновало с того дня и часа, когда армия Мормолики провела скрытную переброску через ядовитые солончаковые пустоши Арал-кума, застигнув врасплох казахские части. По недавнему еще тылу «пришельцы» прошлись таранным ударом, сминая на своем пути потрепанные казахстанские части и небольшие контингенты союзников по ОДКБ. На пути киберармии лежали небольшие поселения, разделенные обширными степными и пустынными просторами. В этих местах не велось уже много лет никаких крупных войн, поэтому не существовало особых укреплений, да и сама местность не располагала к длительной обороне. Немногие крупные города расположились на берегах рек и почти все они были недалеко от государственной границы. Единственные точки, за которые можно было зацепиться отступающим казахстанским частям, пали на вторые-третьи сутки после начала наступления. Фееричный воздушный бой к востоку от порта Атырау лишь ненадолго задержал противника, что впрочем, мало чем смогло помочь Ак-Тобе и его жителям.       Город пал на рассвете 28 октября. Все было кончено в течение часа, максимум, двух, если считать отдельные очаги сопротивления небольших воинских частей и отставших солдат, засевших в подвалах. Началось с того, что около пяти утра было совершено два авианалета 2-й и 3-й эскадрильи Девятого воздушного флота. Подавив местные силы ПВО, состоявшие из «Шилок», «Тунгусок» и «Буков», часть из которых находились в ремонте, «пришельцы» приступили ко второй части плана, одобренного Мормоликой. В 06:16 утра они приступили к высадке десанта у северных окраин Ак-Тобе, пока к южным окраинам со стороны степи постепенно подтягивались наземные части, двигавшиеся вдоль трассы А-27 от самого Кандыагаша. Наибольшее сопротивление оказали уцелевшие казахстанские части в районе Военного городка и завода ферросплавов, где находилось до 900 боеспособных солдат и младших командиров. С 06:20 до 7:40 штурмовики и солдаты в экзоскелетах, сброшенные на капсулах в «зеленый треугольник» между Военным городком и водохранилищем, атаковали заводской район и со второй попытки заняли его, затем вытеснили оттуда защитников, часть которых осталась в изолированных точках и продолжала сопротивление. К восьми часам киборги и гиноиды захватили практически всю промзону, включая завод хромовых изделий, правда, ценой больших разрушений. Таким образом, Ак-Тобе был отрезан с севера по трассе А-24, и утратил связь с приграничными районами.       Общий штурм оставшейся южной и восточной половины начался в 7:15 и был недолгим ввиду немногочисленности вооруженных частей в черте города. Казахстанцы пытались закрепиться поначалу в районе международного аэропорта и 406-го завода, но были выбиты подоспевшими «Бахамутами» и пехотроидами спустя полчаса. После этого боевой рой стянул подоспевшие с юга силы и приступил к планомерной зачистке Ак-Тобе от окраин к центру города. Последний очаг сопротивления был подавлен в 9:24 в районе вокзала и железнодорожного депо, где из трех десятков солдат отдельного мотострелкового батальона выжило только шесть. Израненные и контуженые герои оказались в плену у киборгов и ожидали своей участи, пребывая в карцере собственной же воинской части.       Гражданское население, поднятое ни свет ни заря воем сирен, все утро, пока шли бои, скрывалось в собственных домах и подвалах. Эти несколько часов стали для каждого жителя города серьезным испытанием. Не единожды каждый из них вздрагивал от сотрясения почвы, вызванного падением снаряда или бомбы. Некоторые районы частного сектора были объяты пожарами, поскольку прятавшиеся хозяева не имели возможности их потушить. До десяти утра на поверхности были слышны отдельные выстрелы и эхо отдаленных взрывов, но лишь к двум часам дня некоторые из горожан осмелились выйти из подвалов. Киборги Промештейн к тому времени патрулировали все главные улицы, а небольшие отряды со сканнерами проводили проверку районов плотной застройки, разыскивая засевших одиночных солдат или полицейских. На первый взгляд казалось, им не было никакого дела до простых актюбинцев, если только те каким-то образом не мешали им патрулировать улицы или зачищать оставшиеся микрорайоны. Впрочем те, кто опасался «инопланетян», вскоре пожалели, что не рискнули сбежать из города накануне и во время штурма.       Вечером того же дня, 28 октября, на Ак-Тобе был совершен налет авиации союзников. Случилось это около семи вечера, и основной удар пришелся по тому же злополучному Военному городку. В вечернем небе внезапно нарисовались штурмовики Су-25 в сопровождении истребителей и атаковали развернутые к северу от города модульные радиолокационные вышки и бывшие при них «Бариониксы». Подопечные Мормолики были готовы к контратаке и смогли отразить этот удар с воздуха. Ночью атака повторилась – на этот раз крылатыми ракетами по северным и восточным окраинам, где были развернуты позиции «Звездных шершней». И вновь актюбинцы провели нервозную и бессонную ночь, наблюдая под утро, как киборги суетятся, туша пожары в Заречном районе и восстанавливают разрушенный мост через Ирек.       В понедельник, 29 октября, горожан встретило унылое пасмурное серое утро, однако к обеду выглянуло солнце, осветив довольно печальную картину разрухи нормальной городской жизни. Из-за недавнего штурма в большинстве жилых домов не было света и, как следствие, центральное водоснабжение тоже не работало. У большинства горожан был запас продуктов на 3-4 дня, но без холодильников эти припасы невозможно было растягивать дольше, чем на неделю. Продукты можно было достать в магазинах и складах, которые также прекратили работу, однако ни одному жителю Ак-Тобе не пришло в голову совершить вылазку за продуктами, поскольку каждый из них боялся наткнуться на патруль пехотроидов. По этой же причине в городе практически не было случаев мародерства или массовых беспорядков. Словом, первый день недели отметился могильной тишиной над опустевшими улицами, нарушаемой лишь хриплым карканьем воронья, криками перелетных птиц, взявших курс к Каспию, и мерным жужжанием сервоприводов шагоходов «пришельцев».       Разумеется, подобная «идиллия» не могла длиться вечность. Развязка наступила, фактически, уже на следующий день. Во вторник, когда минул обеденный час, актюбинцы заметили, что большая часть пехотроидов и роботов исчезла из спальных районов, переместившись к окраинам и главным улицам. Поскольку мало кто верил в благие намерения «пришельцев», горожане сочли это дурным предзнаменованием. Эти опасения подтвердились пару часов спустя, когда жители окраинной улицы Бокенбай-батыра заметили летящие точки над Ирекским водохранилищем. Постепенно эти точки росли, приобретая отчетливые очертания, и вскоре актюбинцам предстали загадочные создания, походившие на крылатых ящериц и птицедев с черным оперением. Часть ящериц оказались оседланными гуманоидами с отдельными рептильными очертаниями и частями тела. Определенно, это были пришельцы, решили горожане, тем более, они выглядели как настоящие живые инопланетяне, а не бывшие до этого роботы или киборги.       Некоторое время летучие мамоно искали удобное место для приземления, пока не выбрали для этих целей центральный городской парк культуры и отдыха. Небольшая группа местных жителей, видя странное отсутствие пехотроидов поблизости, решилась выбраться к парку, чтобы поглазеть на прибывших «инопланетян», держась почтительного расстояния. Темные птицедевы тоже увидели немногих смельчаков и выкрикивали им приветственные слова на незнакомом наречии, подбадривая их, чтобы те приблизились. Видя непонимание на лицах актюбинцев и отчетливую маску страха, черные гарпии обратились к гуманоидам, сидевшим на крылатых ящерицах с мощными лапами, но лишенных рук. Вперед выступил незнакомец, смугловатый, как типичный казах или узбек, одетый по здешней моде. Лишь измененные ушные раковины и янтарные змеиные глаза выдавали в нем «пришельца». Одна из гарпий подала знак мужчине и затем обратилась с речью к актюбинцам на родной ей тарабарщине. Когда же чужак открыл рот и начал переводить слова птицедевы на казахский язык, настал черед удивляться местным жителям. - Почтенные жители Ак-Тобе, от имени «Лиги Свободных миров» и нашей владычицы, мы приветствуем вас, ‒ перевел незнакомец обращение гарпии без малейшего акцента. ‒ Нам отрадно видеть, что часть из вас нашли в себе решимость выйти навстречу нам, отбросив в прошлое все предрассудки и ту ложь, которую до этого вам скармливали ваши правители. Надеемся на дальнейшее взаимопонимание и содействие миролюбивым замыслам Повелительницы. А сейчас, если нет возражений, я передаю слово моей сестрице Пинарии-тян…       Суровая на вид черная гарпия неожиданно приветливо подмигнула растерянным актюбинцам и уступила место соплеменнице. Новенькая выглядела моложе предшественницы и старательно улыбалась горожанам, в отличие от первой гарпии с холодным взглядом. - Приветствую всех, я ‒ Пинария, как уже сказала дорогая Селиночка, ‒ перевел змееглазый незнакомец восторженное вступление второй гарпии. ‒ Мы прибыли сюда как добрые вестники и глашатаи от принцессы Друэллы. Она, как и все, кто входит в э-э… галактический совет, весьма обеспокоена бедственным положением вашей страны, всей вашей… планеты, и приняла нелегкое решение поделиться благами нашей цивилизации с вашим бедным и угнетенным народом…       Последняя фраза заставила кучку любопытствующих невольно переглянуться. Местные жители и в самом деле не могли похвастать богатством, однако никто не мог припомнить, чтобы они звали к себе гостей из дальнего космоса, дабы те их облагодетельствовали. - …к сожалению, правители ваших стран не смогли должным образом оценить все преимущества нашего образа жизни и передовые стороны нашей цивилизации, ‒ продолжал переводить странный помощник гарпий. ‒ Нашей владычице ничего не оставалось, кроме как объявить о начале освободительного похода во имя общего блага, мира, любви и процветания…       В ином бы случае, столпившиеся казахи, только бы посмеялись над таким заявлением, выглядевшим дешевым популизмом, но в этот раз они удивленно пооткрывали рты. Вещавшая это девчонка говорила об этом с такой неподдельной искренностью, что не оставалось сомнений в том, что она верит тому, о чем рассказывает. Между тем, молоденькая гарпия не остановилась на этом и успела расписать радужными красками о целях и задачах владычицы монстров и загадочной «принцессы», поведала о прекрасном будущем, уготованном актюбинцам новыми хозяевами города. - …Ее Высочество искренне желает, чтобы никто из вас впредь не жил в тревоге о хлебе насущном и не унижался перед прежними господами ради краюхи хлеба, ‒ переложил с инопланетного на казахский толмач слова Пинарии. ‒ В новом мире не останется места для ненависти, обмана ближнего, зависти, жадности, черствости и всего того, что порождает цепь страданий разумных существ. Вы, ваши дети и внуки будут избавлены не только от прошлых невзгод и страхов, но и от болезней, старения и смерти. К большому сожалению нашей владычицы, этот час несколько отдаляет упрямство ваших старых правителей. Они обезумели от страха и жажды власти и не хотят взглянуть правде в лицо, увидеть наступление новой эры. Ради этого они готовы не только убивать и калечить всех несогласных, но и забрать с собой в могилу половину мира. Безусловно, это только продлит страдания их измученных подданных, хотя они в любом случае обречены. Принцесса Друэлла хочет закончить с этим малой кровью и спешит завершить начатое «Лигой Свободных миров». Радуйтесь, жители города, вам выпала редкая честь лицезреть Ее Высочество, прикоснуться к ее Дарам в числе первых освобожденных народов этого материка. Уверена, что этот день и час запомнится вам как поворотный самый счастливый день жизни…       Закончив с выступлением Пинария, видимо, ожидала бурных оваций, однако в парке царило отчужденное молчание. Никто не похлопал в ладоши и не спешил высказать одобрение возгласами. На выручку обескураженной ораторше пришла ее старшая сестра. - Понимаю… вам непривычно осознавать всю грандиозность перемен, ‒ молвила она. ‒ Вы еще не оправились от недавнего боя за город и сильно запуганы той клеветой, что распространяли ваши бывшие короли.       На этом, собственно, закончилось первое представление. В течение этих двух часов группы гарпий и летучих ящериц, оказавшихся вивернами, глашатаи Друэллы облетели все значимые площади и парки, объявляя о скором визите лилим в Ак-Тобе, лежавшем по пути на север.       Новые хозяева города не заставили себя слишком долго ждать. Было уже почти три часа дня, когда со стороны пригорода Алжан, бывшего на западном берегу водохранилища, послышались отзвуки фанфар и грохот литавр. Вскоре на опустевшем шоссе А-27 показалась пестрая лента марширующих воительниц мамоно с развернутыми знаменами в сопровождении парящих импов, старательно усыпавших асфальтовое покрытие лепестками розовых и пурпурных цветов явно неземного происхождения.       Колонна мерно шагающих «инопланетян» постепенно приближалась, и наименее боязливые жители города, рискнувшие показаться на улице, могли рассмотреть как следует прибывающих воительниц. Слухи, периодически доходившие сквозь линию фронта, во многом подтвердились: практически все «пришельцы» были женского пола. Особенно это было заметно среди гуманоидов. В первом ряду шествовали зеленомордые и краснокожие двухметровые бабищи с рожками и короткой стрижкой на голове. Бронелифчики, набедренные повязки с ниспадающей материей и драпировкой между ног, сандалии, подбитые гвоздями – вот и все детали их бесхитростного костюма. Пожилые казахи, видя такие вольности в одеяниях, только качали головами, прикрывая глаза ладонями, а женщины заметно нервничали, спеша оттаскивать не в меру любопытствующих благоверных подальше от обочины. Эти рослые воительницы таскали с собой барабаны, усиленно долбя по ним деревянными и костяными палочками. За спинами некоторых женщин-они развевались пурпурные хоругви с изображением перевернутого креста стилизованного под расправленные крылья нетопыря с багровым оком посредине.       Вслед за óни шествовали покрытые светло-коричневой шерстью обезьяны-какуэны, тащившие с собой трубы. Рядом с ними стучали в литавры хобгоблины, оглушая высыпавших на улицы актюбинцев. За музыкантами и знаменосцами двигалась большая группа нэкомат вперемежку с импами. Эти мамоно держали в руках и лапах шесты с развевающимися флажками всех цветов радуги, словно на карнавале, и яркие перья неведомых птиц на длинных опахалах. Шествовавшие в колонне инопланетные девицы то и дело переглядывались между собой, хихикали, тыкая пальцами в сторону ошеломленных от такого легкомысленного поведения актюбинцев. По-видимому, это зрелище забавляло девушек-монстров. Одна из импов, продолжая пританцовывать, что-то весело прощебетала подруге в пестром наряде, кивая в сторону мелкого парнишки у покосившегося бетонного забора, и послала ему воздушный поцелуй. Все это настолько шло вразрез с поведением киборгов, не отличавшихся веселостью и словоохотливостью, было так непривычно после недавних обстрелов и бомбежек, что даже заядлые пофигисты впадали в ступор. Это как если бы после варварского теракта его прямые участники сняли балаклавы перед честной публикой и с искренним жизнерадостным смехом выдали бы случайным свидетелям и жертвам: «С первым апреля!» Примерно это чувствовал каждый второй горожанин, переставший к тому времени понимать происходящее. Это заметили некоторые из шествовавших в колонне. - Ты погляди-ка на них, Канария! ‒ ткнула пальцем в сторону зевак одна из импов, оглядываясь на подругу. ‒ Они так поражены нашим сексуальным и прекрасным видом, что ни слова не могут вымолвить от восторга. - Эти люди с унылыми лицами еще не представляют, что этим вечером их ожидает веселье, о котором они и не смели мечтать всю предыдущую жизнь! ‒ подхватила тему вторая чертовка.       Что-что, а о веселье местным жителям мечтать не приходилось. Только вчера они смогли кое-как захоронить бедолаг, не успевших укрыться в подвале, когда боевой рой атаковал местные силы ПВО. По крайней мере, новоприбывшие «пришельцы» не пугали их так безжизненными металлическими голосами и не бубнили непрерывно что-то по рации, не пытались облучить сканнерами и задержать на улице. Вот только неизвестность пугала не меньше, чем свист бомб и треск пулеметов.       Между тем, передняя часть колонны успела уже скрыться за поворотом, уступив место на шоссе темным эльфийкам и амазонкам. Первые были экипированы в черненую броню из демонического серебра и носили закрытые личины помимо «крылатых» шлемов, и выглядели довольно грозно с искривленными мечами у бедра. Вторые, напротив, ничего не скрывали под тонкими кирасами и пластинчатой броней, без стеснения выставляя напоказ свои смуглые и загорелые тела. Правда, стоял конец октября, и было уже довольно холодновато, поэтому амазонки были вынуждены набрасывать на плечи шерстяные плащи.       За амазонками потянулись гоблины-пикинеры, которых горожане поначалу приняли за участниц детского парада на празднике Наурыс. За гоблинами маршировали саламандры с обнаженными мечами и арахны. Уже ящеродевы сами по себе внушали трепет всем своим видом и выправкой, но когда показались паучихи, непривычная к подобному толпа ахнула и инстинктивно подалась назад. Над головами зевак прошлась волна шепотков: - Вы видели… эти лапы! Брр… теперь я понимаю наших джигитов, с придыханием рассказывавших о том, что они видели на войне! - Спаси и сохрани, Аллах! - Если таков паук, то какова окажется паутина?!       Арахны полностью проигнорировали нездоровое возбуждение толпы или притворились, что не заметили этого. Вскоре они тоже скрылись за поворотом, свернув на улицу Зинченко, уступив место зеленым ящеродевам и гиртаблилу. При виде клешней и жала и хищных черт женщин-скорпионов дрогнули уже мужчины, бывшие до этого расслабленными от легких чар импов. Одна слабонервная дородная дама охнула и лишилась чувств, едва встретилась взглядом с одной из гиртаблилу. К счастью для впечатлительных зрителей мамоно-скорпионы тоже скрылись, сменившись на шумных орчих и минотавров. Последние без конца топтались и шумели, что было непонятно, как они до сих пор не отдавили друг другу конечности. Каждый десяток орков вел их вождь, также оказавшийся женщиной. Наконец, за орками показался чей-то яркий и расшитый паланкин, который тащили сразу шесть орчих. Большинство очевидцев решили, что это и есть та самая «принцесса», о которой до этого не раз говорили глашатаи.       Однако когда носилки поравнялись с ближайшими зеваками, те быстро осознали, что ошиблись. Полненький мужичок в шелковых кальсонах и болотно-зеленой гимнастерке и небрежно наброшенном однобортном кителе-френче с оторванным сержантским погоном не слишком-то походил на принцессу. Скорее на «принца монстров», точнее – на уставшего обжору. Толстяка, к возмущению почтенных казахских матрон, обжимали и ласкали почти голые демоницы-они. Обе были еще молоденькие и довольно миловидные. Несмотря на возраст и недавно прорезавшиеся рожки, они без особого стеснения миловались со своим избранником. Поскольку этот таинственный господин выделялся на пестром фоне сотен и тысяч девушек-монстров, естественно, он привлек к себе множество вопрошающих взглядов. - Да это же Алдар Имантаев! ‒ признал его кто-то из толпы. - Точно! ‒ подтвердили другие. ‒ Это ведь племянник бывшего акима области [1]. Его три недели назад объявили официально погибшим и даже хотели наградить орденом Славы… посмертно… - Вот это да… Оказывается, он был все это время жив…       От тысяч испытующих взглядов ухоженному Имантаеву стало вдруг неловко и он поспешил спрятаться между телами своих любовниц. Все актюбинцы помнили, что еще совсем недавно Алдар Имантаев принадлежал кругам «золотой молодежи», ведущей разгульный образ жизни. До самой войны Алдар на деньги богатой родни кутил то в Испании, то в Ирландии, где он якобы изучал иностранные языки и проходил тренинги по открытию «экологических стартапов». Иногда «Алдик» возвращался в родной пыльный Казахстан, где спасался от скуки на скачках или гонках, чтобы снова потом отправиться за границу и прожигать деньги в казино или у проституток. Но с началом войны он внезапно сделался «патриотом», демонстративно надел китель и дунул на фронт. Правда, было неясно, где конкретно он геройствовал, но судя по головокружительному росту в званиях от рядового до майора за пару месяцев, он, похоже, проявил такие чудеса героизма, что перед ними бледнели подвиги трехсот спартанцев и воинов-панфиловцев. И вот, где-то в конце августа этот великий батыр… пропал без вести. По «Хабару 24» и другим центральным телеканалам дикторы скорбным голосом сообщали, что «майор Имантаев пал, обороняя Каратау от превосходящего противника, проявив невиданное мужество и обессмертив свое имя пред лицом потомков, став примером в глазах будущих поколений». Теперь его прежним землякам стало понятно, о каком мужестве тогда шла речь – прямо сейчас его усилено надрачивали две рогатые девицы, пока его обладатель героически прятался от пытливых взглядов актюбинцев. Многие из них в сердцах сплюнули на пыльную обочину, а пара пожилых казахов даже порывалась бросить в носилки старые башмаки, но в итоге была оттеснена толпой. - Вот же похотливый козел! Пока тут люди гибли под бомбами, он сытно жрал в плену и развлекался с бл..дями! ‒ послышался ропот среди собравшихся. ‒ Это где ж здесь справедливость?       Рогатые особы, к своему счастью, не понимали местных языков и продолжали развлекаться с «Алдиком», а вот сам степной аника-воин прекрасно все расслышал и от нервного напряжения прежде времени кончил под непрекращающийся галдеж зевак. - Во-во, поглядите, он все понял и уссался от страха! ‒ послышались возгласы со стороны. - Хусаин, хватит глазеть на этих бесстыдниц! ‒ перекрикнул их женский голос. ‒ Давай уйдем лучше отсюда!       Среди горожан началась давка, и если бы не присутствие мамоно, она непременно бы выплеснулась и на шоссе. Все как-то само собой стихло с появлением группы гвардейцев в облегающих темных рыцарских доспехах. Они сопровождали некую особу, восседавшую на пегасоподобном жеребце серебристой масти с огненными глазами. Ее также сопровождала девушка-лисица с черно-бурым мехом на ушках и хвостах, странно одетая пигалица и змеедева с мощным телом и бархатной повязкой на правом глазу. Одной змеищи было достаточно, чтобы всем на время забыть о «воскресшем Алдике» и замереть от страха. Когда же взгляды очевидцев пали на всадницу, большинство из них обомлели от прекрасного видения, представшего перед ними, в первую очередь, мужчины.       Прекрасная незнакомка, восседавшая на огнеглазом пегасе с ярко-оранжевой гривой, была стройной особой с точеной фигурой и редким оттенком кожи отраженного лунного света. Молодая демоница будто носила в себе внутренний источник мистического света. На ней был облегающий костюм наездницы вишневого цвета с нескромными вырезами на груди и на уровне плеч, а позади был пристегнут короткий плащ-капита, ниспадавший до пояса. На ногах у нее красовались сафьяновые сапожки с узким верхом, прикрывавшие ноги почти до колен. Голова всадницы, напротив, оставалась непокрытой. Возможно, все дело было в желании хозяйки выставить напоказ свою привлекательную внешность. Незнакомка была поистине прекрасна, но это была совершенно нечеловеческая потусторонняя красота ‒ в отдельных аспектах мрачная и даже пугающая. Длинные локоны, отливавшие лунным серебром, свободно струились вдоль плеч, на которых дотошный наблюдатель мог приметить темно-красные татуировки. На изящных изогнутых тонких рогах были пристегнуты эгретки из черной эмали с малиново-красными яхонтами. Похожие камни красовались и на застежках плаща. Других украшений всадница при себе не имела. На гладком, почти идеальном кукольном лице незнакомки застыла дразнящая усмешка. Рубиновый свет, струившийся из окруженных темной склерой зрачков, хитрый пронизывающий взгляд, ироничная ухмылка и длинные заостренные уши придавали демонице хищное выражение, как будто она все время пребывала в поисках подходящей добычи.       Высокородная демонесса ехала впереди кортежа рыцарей в вороненых доспехах, восседавших на темных демонических жеребцах. По левую длань от нее двигалась уже упомянутая лисица, а справа ползла так напугавшая зевак громадная змеедева с повязкой на глазу. Несмотря на кажущуюся массивность, одноглазая спутница демоницы ползла с удивительным проворством по асфальту с характерным шуршанием чешуи. Знатная особа со сдержанным любопытством смотрела по сторонам. Было заметно, что окружающие постиндустриальные пейзажи и внешний вид горожан был для нее непривычен. По выражению лица незнакомки сложно было определить ее отношение к увиденному, тогда как одноглазая ламия косилась на слегка обшарпанные стены старых панельных многоэтажек с явной неприязнью, если не с отвращением. Кицуне же, напротив, казалась бесстрастной, как индийский йог во время медитации. Как только кортеж достиг железнодорожной станции Алжан, миновал рынок и газовую подстанцию, оказавшись на кольцевой развязке, на улицах снова затрубили в фанфары. - Встречайте Друэллу, четвертую принцессу Хеллгондо, победительницу Лескатии, Феретрии, Сан-Илиа, Второго Лесного королевства и многих других царств! ‒ надрывались глашатаи вместе с толмачами из числа обращенных инкубов. ‒ Благороднейшая, вечно юная и неувядающая дочь великой Минаги, Повелительницы демонов и нового человечества, соблаговолила почтить сей град после недавних боев… Радуйтесь, жители Ак-Тобе, ибо вы стали свидетелями новой славной эры совместного процветания! Сегодня вы вместе с Ее Высочеством станете творцами новой истории этой планеты! - Принцесса? Они сказали о принцессе? ‒ толкались в задних рядах плохо расслышавшие горожане, переспрашивая друг у друга. - Это не она главная у марсиан? ‒ чесали затылки другие. Остальные же молчали, будучи в плену недоверия и страха перед мамоно.       Передние же ряды, бывшие ближе к дороге, тоже хранили молчание, но не из страха. В первые же секунды они были околдованы прекрасной демоницей, стоило им хоть ненадолго бросить взгляд в ее сторону. Друэлле даже не требовалось прямого зрительного контакта или целенаправленных магических усилий, чтобы возбуждать маниакальную страсть и звериную похоть у бедолаг, имевших неосторожность оказаться близко к краю дороги. Сотни актюбинцев разного возраста роняли слюну на подбородок, разглядывая соблазнительную фигуру лилим, ее прелестную головку и крылья. Многие не выдерживали и запускали пальцы в ширинку, пытаясь угомонить ими постыдный зуд и сдерживая рвущееся из тесноты джинсов и брюк достоинство. Даже женщины ловили себя на том, что ласкали себя за каменеющие соски и прочие сокровенные части тела даже когда дьявольский кортеж успевал уехать дальше по дороге. Большинство из околдованных пришли в себя много позже, когда по шоссе маршировал хвост военной колонны, состоявший из дракониц и мамоно-богомолов. Истощенные дрочкой, люди падали на землю, включая семидесятилетнего деда, который давно уже вел малоподвижный образ жизни.       Впрочем, не все сделались жертвой ауры лилим, пока та во главе войска двигалась в центр города. Некоторое время спустя с Друэллой едва не приключился казус, который чуть не закончился свалкой на улицах Ак-Тобе. Когда ее кортеж оказался на пересечении улиц Жиенбаева и Мичурина, со стороны городского кладбища поперек дороги выбежал бродяга с полубезумным взглядом, в котором многие узнали Шалбая Киинова, прозванного «Маузтэм» за беспробудное пьянство. Шалбай имел репутацию безобидного городского сумасшедшего. Время от времени он чудил на публике, бросаясь мусором в проезжавшие автомобили, разрисовывая витрины хаотичными письменами и каракулями, лаял на бродячих собак, дрался с полицией, но чаще шатался по городским базарам, распевая несуразную тарабарщину. Периодически Киинов фигурировал в разных полукриминальных хрониках как мелкий хулиган и нарушитель общественного порядка, но не более того. Чаще всего Шалбай после недельной отсидки в СИЗО вновь оказывался на улицах Ак-Тобе и принимался за старое.       Неудивительно, когда этот оборванец преградил дорогу пегасу Друэллы, возмущенно ржавшему и бившему копытами, черные гвардейцы моментально отреагировали, взяв того в полукольцо. - Отвечай немедленно: кто ты таков и почто загородил путь?! ‒ наставила на него острие спаты из демонического серебра светловолосая суккуба в капитанской кирасе. - Я-а?? ‒ выпучил глаза безумец, нисколько не смущаясь собственным неухоженным видом, ни поддаваясь ни страху, ни похоти от ауры лилим. ‒ Я всего лишь скромный Шалбайка-канфыбас и никому не служу, кроме Монолита… А пришел я, чтобы предупредить прибывшую к нам шайтанову дочку, гы-гы-гы…       К удивлению и возмущению свиты Друэллы городской сумасшедший выхватил из-под лохмотьев небольшой полиэтиленовый пакетик и вывалил из него прямо под копыта скакуну лилим темно-коричневую смердящую кучу. Придворные принцессы поспешно зажали носы, едва не шарахаясь в стороны, ехидна нахмурилась, импы с розами заохали от внезапно накатившей дурноты, и даже темная инари зажала нос, утратив невозмутимость на лице. - Какая гадость! ‒ загалдели вокруг благородные мамоно. ‒ Это оскорбление принцессы! Гоните этого дурака взашей к чумазым тараканихам!       Но сама Друэлла даже не шелохнулась, словно над чем-то раздумывала. Она выслушала смущенное бормотание инкуба-толмача из числа обращенных узбеков и нетерпеливо отмахнулась от нашептываний Мимиру, просившей дозволения у нее превратить нахала в навозного жука. - Эй, тебе что надо… человек? ‒ с наигранной вежливостью обратилась к безумцу Друэлла, слегка свесившись с седла ему навстречу.       Тут, к удивлению лилим, этот странный тип, каким-то образом игнорировавший ее ауру, заговорил с ней на неплохом хеллгондском диалекте, бывшим языком придворной аристократии, совершенно непонятном для землян. - Убогий Шалбайка пришел, чтобы помочь, чтобы предупредить Друльку… хе-хе-хе… ‒ забормотал Киинов, потрясая растопыренными пальцами в воздухе. ‒ Гладкой и намазюканной байбише [2] стоит быть внимательной в Ак-Тобе… эхе-хе… Друля еще не ведает, что вступив в город, она оказалась в навозной куче… Она думает, что возделывает цветущий сад, а на деле вступает в кизяк! Так-то! - Откуда… тебе известен наш язык? ‒ удивленно подняла брови лилим. ‒ Ты ведь даже не инкуб. - Ой-бай! Не дурному Шалбайке это знать, но Монолиту… ‒ указал пальцем в небо бродяга, скосив глаза к кончику носа. ‒ Остерегись, Друля! Сегодня твой день. Порадуй свою запылившуюся матку, покуда впереди «Жигули», хы-хы-хы… Веселись со сбродом шалав и вертепом, которым скоро станет этот город, ибо мертвый разум только начал отсчитывать сорок три дюжины! Как отсчитает последнюю единичку, так и пройдет эта пляска манды и х..я, гы-гы-гы! - Довольно! Я приказываю тебе попридержать язык, дурачина, пока ты стоишь перед Ее Высочеством, ‒ вспыхнула капитан гвардии Темных рыцарей. ‒ Никому не дозволено лаять сквернословием, оскорбляя величие и благородство нашей принцессы!       В подтверждение угрозы кольцо воительниц сузилось, и острия клинков почти упирались в дрыщеватое тело оборванца. Однако Киинов был определенно не от мира сего, нисколько не обратив внимания на угрозы гвардейцев-суккубов. - Поаккуратнее, Вайолетт! ‒ слегка осадила капитана охраны Друэлла, натянув поводья. ‒ Я не хочу, чтобы этот бедняга пострадал. Он явно не в своем уме. - Не извольте сомневаться, Ваше Высочество, мы его в два счета уберем так, что он пикнуть не успеет, ‒ ответила старшая суккуба, сделав знак темным рыцарям. ‒ Простите за этот досадный инцидент, впредь это больше не повторится.       Охранники лилим довольно грубо подхватили за подмышки безумца и оттащили его к краю дороги на подворотню, а троица импов удалила очищающим заклинанием зловонную кучу с дороги, затем омыла асфальт жасминным отваром от остатков «перформанса». - …не щипайтесь! Дуры, отдайте назад мой подмышечный волосок! ‒ продолжал завывать с обочины городской сумасшедший. ‒ Попомни, Друля, что тебе сказали… Не бойся ничего, покамест не увидишь на северном небе багрецы да венцы, зорники-озорники, да зеленые столбы! Когда придет этот час ‒ готовь напильник для рогов! Шалбайка знает, Шалбайка не ошибается…       Бродягу увели и вскоре его дикие вопли стихли за поворотом. Колонна воительниц вместе с принцессой продолжила путь, оставив часть актюбинцев гадать, что же все-таки произошло между благородной дочерью Минаги и жалким местным юродивым, а прочих – отходить от очередной волны ментальной атаки и похоти.       Таким образом, торжественная процессия вслед за главной воинской колонной добралась до городского центра. По местному времени была почти половина четвертого, когда Друэлла на своем демоническом жеребце въехала на перекресток улицы Маметовой и проспекта Абулхаир-хана. Здесь, у мемориала «Шанырак», представлявшего собой две скрещенные каменные арки, лилим велела остановиться. Принцесса сочла данное место подходящим для давно задуманного действия. Недалеко от памятника располагались аквапарк, городская и соборная мечеть, православный храм и так называемый «Дворец бракосочетания». - Лучшего места и не найти, ‒ удовлетворенно молвила Друэлла, подавая знак эскорту остановиться прямо под скрещенными арками. - Ваше Высочество, прикажете собрать на площади всех горожан? ‒ шепнула ей на ухо Аманомия Коёй. - Боюсь, что она не вместит все здешнее население, ‒ покачала головой лилим, ‒ но не бери в голову, милая, накопленной энергии будет вполне достаточно для моей задумки. - Госпожа, а как быть с теми, что на площади и прилегающем парке? ‒ неуверенным голосом произнесла Мерс Дескарос.       Ехидна обвела ладонью довольно пестрое столпотворение вдоль опустевшей проезжей части, отделенное сейчас от Друэллы и ее приближенных вооруженным оцеплением. Актюбинцы убедились, что напрямую мамоно им ничем не угрожают в данный момент и, понемногу осмелев, показались из укрытий, подтягивались к монументу, чтобы узнать о дальнейшей участи их родного города. Даже в прилегавших девятиэтажках можно было разглядеть зевак, выглядывающих с лоджий. - Они только упрощают мне задачу. Проследите только, чтобы не было давки, когда все начнется, ‒ с легкой улыбкой ответила младшая дочь Минаги. - Как скажете, принцесса, ‒ послушно кивнула Мерсея, отползая к выстроившейся шеренге девушек-ящериц.       Лилим этим временем развернула своего темного скакуна мордой в сторону фонтана и крупом к соборной мечети, в сторону, где было наибольшее скопление горожан. После недолгой заминки Друэлла заговорила. Ей помогали поочередно несколько инкубов из относительно недавно обращенных местных, переводивших на родной актюбинцам казахский. Голоса толмачей, усиленные неизвестной магией Мимиру Мильти, отражались эхом до самых отдаленных краев площади и парка, что даже обитатели отдаленных многоэтажек могли различить смысл устного обращения могущественной демонессы. - …Сердечно рада встрече с жителями Белых Холмов [3], ‒ донеслись до ушей зевак на краю площади голоса переводчиков, ‒ это первый большой город в моем освободительном походе на север и я надеюсь, что этот день и час долгое еще время останутся у всех из нас в числе самых прекрасных и теплых воспоминаний…       Друэлла продолжала говорить с явным вдохновением подобно пророку после беседы с божеством. Из уст принцессы мамоно полилась речь, несомненно, тщательно спланированная и подготовленная. Хорошо поставленный ясный и мелодичный голос завораживал с первых минут слушателя, даже если звучала банальщина. Вместе с ним по воздуху растекалось неведомая сладкая патока, приятная для уха и сердца, усыплявшая тревоги и бдительность, пленявшая чувства и разум. Любые мысли, облеченные в слова, казались очевидцам мудрыми и благими, тогда как любая попытка противиться и возражать пробуждала гнев и несогласие. Чем ближе находились слушатели, тем сильнее было сладостное наваждение. - Зов сердца и воля Повелительницы сподвигли меня отправиться в этот дальний путь, ‒ продолжала растекаться речь лилим по парку и площади. ‒ Увы, он отнюдь не был усыпан цветами, как сейчас, на входе в ваш гостеприимный город. Много доброго и дурного предстало мне по дороге. С болью в сердце взирала я на разрушения, учиненные в недавнем сражении. Великую скорбь пробудили во мне известия о погибших с обеих сторон. Ничто не восполнит печаль утраты ближних, и лишь время может немного врачевать эти раны. И это напоминает мне о долге и обете, который я дала пред ликом Богини много лет назад, во время другой войны. - О чем это она? ‒ зашептались жители многоэтажек, слушая с балконов это выступление. Они меньше других подверглись чарам лилим и еще были способны критично рассуждать. - Неужели начнет творить чудеса? ‒ озадаченно произнесли другие, бросая взволнованные взгляды на площадь. - Когда повсеместно начнут воскресать мертвые, тогда и поверю, ‒ холодным голосом возражали третьи, продолжая наблюдать за происходящим на площади.       На перекрестке у монумента очарованная толпа пребывала в странном трансе, мерно раскачиваясь в такт повышению и понижению тона, тембра голоса лилим. Так выглядели мыши, загипнотизированные взглядом удава, или толпа фанатов при появлении любимой суперзвезды. Некоторые в толпе даже поднимали рук и выкрикивали что-то бессвязное в эйфории. Мамоно, прибывшие в город вместе со своей предводительницей, также возбудились. Особенно это касалось самых молодых воительниц, которые на этот момент еще не обзавелись парочкой. - …Тогда на развалинах старого королевства, построенного на лжи и страхе, я воздвигла новое царство, ‒ продолжала Друэлла, подходя к самой сути своего обращения к горожанам. ‒ Новое начало, новый порядок целиком стояли на любви и трепетной страсти, навсегда оставив в прошлом насилие и вражду.       Про себя же принцесса с печалью отметила, что первая попытка «исцелить» сердца лескатийцев в итоге провалилась. Далеко не все жители королевства оказались охвачены «темной благодатью», не все смогли исторгнуть из своей очерствевшей души злобу и жажду мщения, что и положило начало многолетней партизанской войне. Да и сама королева Франциска, в конечном итоге, подвела, окружила себя не самыми лучшими советниками, не смогла пересилить в себе ревность и обиду из-за Эльта, что трагично сказалось на всем последующем правлении. Ах, если бы она могла чаще наведываться в это неспокойное демоническое царство на юге Сентории…       Подавив в себе мимолетнее сомнение и сожаления, принцесса вернулась к своему выступлению. - И, чувствуя беспокойство и печаль при виде ваших утрат, в качестве возмещения потерь, я приготовила для вас подарок. Лучшее, что только может предложить принцесса из правящего дома Хеллгондо…       Очарованная толпа инстинктивно подалась вперед, точно стайка рыб на наживку на крючке. В этот момент для нее Друэлла представлялась доброй, всепрощающей и ласковой старшей сестрой. Ее темные глаза с рубиновыми огоньками уже не казались пугающими, черты лица разгладились, а налет печали на нем придавали лилим еще большее обаяние, чем раньше. - …Неувядающая юность, ‒ перевели толмачи слова демоницы, сказанные громким шепотом. - Болат, Рустем… ты что-нибудь расслышал? ‒ толкались ничего не понимавшие наблюдатели на отдалении. ‒ Что там происходит? - Не понимаю… похоже на драку, ‒ молвил в ответ еще один участник беседы. - …Пламенная страсть! ‒ восклицала Друэлла, поднимая волну экстаза среди толпы. - Это не драка, ‒ произнес изумленный Рустем, передавая бинокль соседу. ‒ Там похоже… того…       Пояснить, что он имел в виду под словом «того», казах не успел. До окраины площади, наконец, дошла невидимая упругая волна, вмиг скрутившая всех присутствующих. Мир будто расплылся разноцветной пеной и окрасился в насыщенные радостные тона. Все тело охватывал приятный зуд и ощущение непередаваемого счастья, рвавшее наружу с яростью штормового прибоя. Этим чувством хотелось поскорее делиться с окружающими, и сопротивляться ему не было сил. - Хасар! Омарчик! ‒ раздавались по сторонам трогательные и дрогнувшие голоса. ‒ Я так плохо о тебе думал, брат! Прости меня, если сможешь…       И с этими словами два недавних сплетника и злослова обнимались друг с другом, орошали плечи соседа слезами, бормоча заверения в вечной дружбе и искренней приязни. - О, только взгляните на этот фонарь! ‒ восклицал упитанный дворник, трогая и ощупывая самый обычный столб. ‒ Эй, женщина, подойдите поближе… Поглядите, разве он не прекрасен? - К чему мне столб, когда передо мной такой замечательный мужчина! ‒ заворожено произнесла немолодая уже жительница города, приближаясь к замершему подметальщику улиц. ‒ У тебя есть кое-что… то что мне нужно!       Никто не понял, когда и как это началось, ибо почти все в радиусе трех-четырех километров близ площади попали под этот дурманящий прилив. - …Укрощенное сердце! ‒ выдала под конец Друэлла, расправляя крылья.       От монумента на площади растекались потоки, волны невидимой глазу маны, окатывая с головы до ног окружающие дома, припаркованный транспорт, растительность, а также людей вместе с монстрами. В средоточии мощного вихря «скверны» возвышалась серебристая фигурка лилим. Младшая принцесса раскинула в стороны ладони и крылья и, приподняв подбородок, чуть сощурившись, запела древнюю песнь, известную еще со времен «Пурпурного Шабаша». Воздух от взаимодействия с демонической энергией словно сгущался, становился темным, влажным, тягучим так, что молоденькие, не знавшие мужчину мамоно истекали соками от вожделения, а люди, сбитые этим приливом, падали и трепетали в экстазе. Вечернее небо над городом постепенно меняло синий окрас на темно-лиловый, а окружающие здания приобрели багряные тона. Макушки церквей и минаретов задрожали от невидимых порывов ветра, пока с купола ближайшего храма не сорвался большой позолоченный крест и не упал в густую траву. Лилим как будто не замечала происходящих изменений и продолжала петь, вкладывая все силы в голос. Немногие сохранили в этом хаосе самообладание. Мимиру, Коёй, Мерсея, драконья когорта, старшие суккубы из числа темных рыцарей были в их числе и продолжали стоять на страже рядом со своей госпожой.       Жители города, имевшие счастье или несчастье оказаться неподалеку от монумента и площади трех храмов, после очередного особенно сильного порыва потеряли равновесие и распростерлись на земле и асфальте. Мужчины и женщины самых разных возрастов дрожали всем телом, словно в лихорадке, закатили глаза, широко раскрыв рот и жадно вдыхая воздух. У многих из них выступила испарина на лбу от непонятного ощущения, распиравшего их изнутри. Часть из них, плохо осознавая, что делают, играли пальцами со своими сокровенными частями тела. Другие же, с пеленой на глазах, бросались на ближних к ним людей противоположного пола, жадно покрывая друг друга поцелуями, точно нетерпеливые подростки на свидании. - Да-а… ‒ удовлетворенно прошептала лилим, наблюдая за сплошным ковром совокупляющихся тел. ‒ Да! К чему ждать, когда можно ускорить приход темного царства вожделений? - Госпожа, вы как всегда великолепны! ‒ вспыхнула Мимиру, едва ли не впервые после гибели Эльта. ‒ Здесь, рядом с вами, такой сладкий аромат маны! - Я даже немного завидую им, ‒ беспокойно зашуршала хвостом ехидна. ‒ Теперь они не знают тревог и открыты друг другу телом и сердцем. А ведь это мой долг, как матери монстров, раскрывать в смертных их скрытый потенциал, воплощая их в новых телах мамоно… - Не надо грустить, Мерсея, ‒ ласково и в то же время слащаво произнесла Друэлла. ‒ Время исцелит твою боль и укажет тебе на предназначение. - С-спасибо вам… принцесса, ‒ выдохнула бывшая героиня Лескатии. ‒ Я обдумаю ваши слова. Кто знает… может быть я вновь обрету счастье и новый смысл в жизни. - Это еще не все, ‒ спокойным голосом изрекла Аманомия, указывая на сплетающиеся клубки тел недалеко от фонтана.       Лисица, как и многие старшие и наиболее сильные мамоно, наблюдала за происходящим с помощью магического зрения. Для нее город окрасился многоцветным букетом переливающихся аур. По ним девушки-монстры безошибочно могли опознать мужчин, еще не познавших женщину, а также вероятный вид монстра, в который может обратиться все та же человеческая женщина. Будущие импы, дьяволицы и суккубы в энергетическом поле были окрашены во все оттенки розового. Таких было большинство в центре города, что неудивительно из-за преобладания маны лилим. Но были и другие оттенки из-за присутствия сильных мамоно прочих видов. Группа молоденьких девушек, почти школьниц, ласкавших друг друга рядом с оградой «Бриг-парка», светились зеленой аурой. «Будущие ящеродевы, ламии и саламандры», ‒ припомнила Коёй данные из каталога чудовищ, который она когда-то изучала в своем клане охотников на демонов. Бурую окраску в ауре обрели несколько пожилых казашек, лежавших в обмороке на автобусной остановке. У одной из них кожа стала пергаментного оттенка, сильно сморщилась и забугрилась, пока наконец не лопнула, выпуская наружу мамоно-шелкопряда. «Новорожденной» мамоно было дать на вид не больше тридцати лет, тогда как «куколка» к тому моменту разменяла седьмой десяток. - Еще немного… Все как желала матушка, ‒ повторила Друэлла, с радостью наблюдая рождение новых монстров и инкубов. ‒ Как же я давно не выпускала всю накопленную ману! Что же может быть прекраснее, чем это зрелище пленительной страсти, которой отдаются десятки тысяч мужчин и женщин. Вот оно: истинное возвращение к природе! - Это, вне всякого сомнения, заслуживает отдельной песни, ‒ искренне прощебетала гандхарва, сопровождавшая принцессу в качестве придворного барда и менестреля. ‒ Назову ее, пожалуй, «Одой пороку», нет… лучше «Триумфом возрождения»! - В-ваше Высочество… ‒ подлетели к лилим сразу несколько архиимпов из свиты, ‒ вы дозволите как… обещали? - Да будет так, ‒ кивнула демоница в сторону стонавших полуголых парней. ‒ Сегодня будет небольшой праздник для наших девочек. Пускай каждая выберет себе юношу и мужчину по нраву или будет ждать освобождения следующего города. Все ваши избранники отправятся вместе с вами в наш мир по завершению похода на Север! Вот мое слово, четвертой принцессы Хеллгондо! - Эндоррэ! Вперед, девчата! ‒ радостно завизжали импы и суккубы из младшей дружины, успев к тому времени приметить для себя того или иного мужчину или парня, отсвечивавшего тягуче-ртутной аурой девственника. ‒ Налетай!       Наиболее молодые девушки-монстры, пришедшие с Друэллой, разделились на небольшие группы и рассыпались по площади, двинувшись к намеченным целям. Более зрелые или женатые воительницы с покровительственной улыбкой наблюдали, как их младшие соратницы хватали выбранных парней, как спешно они расстегивали на себе кольчуги и походное снаряжение, оставаясь в одном нижнем белье и, наконец, за их жадными и неумелыми ласками. - Ку-хи-хи, какой вкусный мальчишка, ‒ облизнулась одна из пепельных дьяволиц, оседлав полуобнаженного паренька, которому можно было дать на вид 16-19 лет. ‒ К чему сдерживаться, давай скорее покажи мне, что ты прячешь там…       Хихикающая дьяволица ткнула пальцем в уже испачканные трусы и с нетерпением стащила их и заглотила смуглый «колышек», полируя его языком до самого корня. Его сверстник, напротив, не стал ждать или лежать и стонать, а сам набросился на черноволосую вампа-комара, повалив ее спиной на газон. - Ладно-ладно… какой нетерпеливый, жжжж… ‒ игриво произнесла кровососка, раздвинув ножки перед твердокаменным орудием горячего казахского джигита.       Трясущийся от возбуждения парень, очевидно, перестарался и с такой силой вонзился в дырочку мамоно, что девчонка зашлась в крике боли и удовольствия. Уже несколько минут спустя парочка перекатывалась по траве, сношаясь как дикие фавны на античных амфорах. Вамп-комар под конец настолько завелась от действий любовника, что не удержалась и впилась острыми зубками в его плечо. - Жжж… как сладко! ‒ простонала хрупкая на вид комариха. ‒ Еще приятнее, чем у папеньки! Ну ж-же… Одари меня своим белым и алым нектаром!       Чуть поодаль, заметила Коёй, вода в фонтане изменила оттенок на кислотно-синий и забурлила, обдавая брызгами близлежащие пары. Постепенно женские тела, окатываемые струями оскверненной воды, таяли и плавились на глазах, приобретая новые качества. - Ах… ‒ пробулькала бывшая флористка, обретя прозрачное тело из розоватого сиропа. ‒ Мужчины… семя… жизнь… - Больше влаги… ‒ вторила ей группа голубых слизей, утопивших в себе благоверных. - Еще семени! Больше семени! ‒ раздавались вокруг приглушенные голоса, принадлежащие зеленым, красным и фиолетовым пузырящимся слизям. - С дороги… пошли! ‒ недовольно окликнула их бывшая содержательница кафе, отрастившая себе зеленый хитиновый покров и руки-сабли богомола. ‒ Мой муж… его не сметь клеить эта жирная корова!       И с этими словами еще не до конца обратившаяся женщина-богомол ринулась оттеснять неопытную и полненькую девушку-минотавра от растерянного и испуганного мужчины. - Ваше Высочество, есть одна проблема, ‒ подлетела к лилим бесовка-фамильяр с маленьким трезубцем в левой руке. - Да, Виндилья, что-то серьезное приключилось? ‒ отвлеклась на малявку Друэлла, наблюдавшая до этого за превращением обреченного города в новую обитель демонов. - На прилежащих и окраинных районах непонятное движение, ‒ быстро зашептала чертовка на ухо хозяйке. ‒ Группы горожан по неизвестной причине ударились в бегство. Они, похоже, направляются к окраинам города. Что прикажете на этот счет, принцесса? - Мм, о них позаботятся куклы этой бывшей слуги Илиас, ‒ прищурила глаза лилим. ‒ Никуда они не уйдут. Им придется вернуться или прятаться от неизбежного, пока все они не получат свой дар. - Может разрешите нам, Ваше Высочество? ‒ жадно облизнулась синеволосая суккуба из младшей дружины темных рыцарей.       Друэлла смерила взглядом своего сородича, как бы оценивая ее потенциал. Затем таким же взором она осмотрела мнущийся в нетерпении отряд молоденьких демониц в вороненых доспехах. - Ладно, ‒ кивнула лилим. ‒ На несколько часов они ваши. Только не устраивайте свалки на улицах и не трогайте уже женатых мужчин. Довольствуйтесь холостыми, юными, либо вдовцами. Нам не нужны сейчас лишние конфликты со здешним населением и без того, натерпевшегося страха. - Благослови вас Кайгорвэн! ‒ подпрыгнула от радости синевласка, поворачиваясь к ожидавшим подругам. ‒ На крыло и по коням, сестры! Похитим девственность этих красавчиков! - Кто последняя, та ‒ старая дева и монашка! ‒ скорчила рожицу остальным белобрысая и худенькая суккубша и была такова.       Раздразненные и распаленные похотью демоницы одна за другой расправляли крылья и воспарили над проспектом Абулхаир-хана. В потемневшем и покрасневшем небе уже властвовали виверны и черные гарпии, витая над темными шпилями оскверненных храмов и соборов. Некогда пыльный промышленный город, застроенный хрущевками и одноэтажными домиками по типовому проекту, менялся на глазах до неузнаваемости. Над затянутыми фиолетовой мглой улицами при неверном свете фонарей расходились по разным сторонам гул от стонов и непристойных хлюпающих звуков. Минаги поистине могла бы годиться своей пылкой дочуркой. Меньше чем за час посреди степи появился новый город демонов.

******

      Манас Мустапаев, молодой житель Ак-Тюбе, бежал, как никогда ранее в жизни. В прежние времена, будучи уроженцем спального района, соседствовавшего с промзоной и железной дорогой, ему часто доводилось бегать от сторожей и полицейских нарядов, будучи членом одной из многочисленных уличных шаек, промышлявших мелкими кражами и рэкетом. Но если сравнить «те времена» с нынешним побегом, тогда он был спокоен, как сытый снежный барс. Манас уже в свои пятнадцать лет знал места где можно пересидеть погоню, как грамотно уходить от преследования и не оставлять лишних следов после взлома очередного ларька. В родном 8-ом микрорайоне он знал каждый забор, каждую подворотню, где можно было оторваться или укрыться от лишних взглядов. Однако сейчас город будто бы восстал против него, всеми силами сопротивлялся его желанию бежать из его душных затянутых синей мглой пределов, не дать ему уйти от уготованного новыми хозяевами уклада жизни.       Мустапаев был сравнительно далеко от эпицентра первой волны, когда все началось. В отличие от любопытствующих зевак он в три часа дня пошел не ближе к центру города, а наоборот, в сторону северо-западной окраины, где приметил магазинчик «Электрон», чудом не обчищенный мародерами после падения города. При нем была небольшая фомка, кусачки, набор отмычек, перчатки, баллончик с эпоксидкой и прочая мелочь, полезная для мелких грабителей вроде него. Сейчас, когда все отвлеклись на прибытие какой-то важной шишки, он со своими дружками с энтузиазмом взломал входную дверь, перерезал провод сигнализации, залил смолой камеры наблюдения, даже не проверяя, включены они или нет. Между делом, пока его подельники шарились в кассовом аппарате и били витрины, Манас довольно потягивал банку пива, празднуя начальный успех. - Пошевеливайтесь, парни! ‒ поторапливал он приятелей, выгребавших новенькие смартфоны, цифровые плееры и прочие аксессуары в заранее подготовленные рюкзаки. ‒ Надо успеть, пока это стадо сгрудилось у памятника в парке. - Зацени, Манас, ‒ махнул ему ладонью один из воришек, демонстрируя трофейные наушники «SVEN». ‒ Всегда хотел себе такие надыбать еще с начальной школы. - Тоже мне, добыча, ‒ фыркнул плосконосый и кучерявый казашонок. ‒ Мы теперь такие можем хоть десятками таскать после того, как все мусора пропали. Затырься ими теперь хоть по самую жопу, Ерик! - Зажми уже себе очко, жунгар! ‒ окрысился новоиспеченный владелец наушников. ‒ И вообще, времена изменились. Наше вольное братство не разбоем, не воровством промышляет, но занимается справедливым перераспределением добра. - Во! В точку, Ерик! ‒ поддержал его старший в группе. ‒ Мы, «Степные волки», как санитары… подчищаем, распределяем блага по понятиям и делимся с обделенными, отнимая лишнее у блатных и их шестерок. И мусора нам теперь не помеха! В городе правит теперь исконный закон степи: правда за сильным! - Вы, джигиты, все равно не расслабляйтесь, ‒ хмуро им напомнил Мустапаев, вертя в руках свежую модель «Самсунга». ‒ До меня дошел слух, что в районе Бошалак вовсю орудует Нуркен-кулак и его веселые ребята… - Эка, напугал, ‒ расхохотался и схаркнул на пол широкоплечий и коротко подстриженный Шоин Ткенбаев. ‒ Пусть только сунутся в нашу зону эти котакбасы. На последней сходке Нуркен выглядел неважно, видно, огреб где-то кирпичом по роже. Его говнари нам не помеха.       Слово за словом налетчики продолжали растаскивать гаджеты и разную электронику с витрин и полок, пока в их вещмешках не скопился значительный груз. Сам же Мустапаев почему-то не находил себе места, ходил из угла в угол, то и дело поглядывая в окна. Его интуиция подсказывала, что в городе творится что-то неладное даже по меркам оккупированной зоны. Слишком тихо было за окнами для четвертого часа вечера, словно природа замерла в ожидании бури. Манас прислушался к еле уловимому шуму с далекой площади, но тут как назло один из его подручных затянул под смешки товарищей похабную песню:

Алыр-алыр, таулардын, Тасы киын, апам-ау. Адар айыр котактын Басы киын, апам ау…

- Потише, Булат! ‒ шикнул на подельника Мустапаев, прильнув ухом к стеклу.

Котерип койып санынды, Колбетип берсен аманды, Агызады кханынды, Киргизеды жанынды-ы!

- Заткнись! ‒ рявкнул на неугомонного певуна лидер шайки, отодвигаясь от окна. - Да хорош орать, Манас, ‒ обиженным тоном пробурчал Булат. ‒ Чего ты взъерепенился? Добычей недоволен? Аль Малхуан твоя опять не дала? Колись уже, у тебя ургашын увели? Телку отняли и ходишь теперь с кислой рожей.       Вместо ответа Мустапаев точным апперкотом въехал ему кулаком в подбородок, так что ослушник повалился на пол, выронив рюкзак с награбленным добром. Остальные тотчас же бросились растаскивать драчунов, демонстрируя им открытые ладони в знак примирения. - Хорош, хорош! Не надо махача, ‒ встали несколько человек между Булатом и Мустапаевым, помогая первому подняться. ‒ Не злись, атаман, он больше не будет. - Так пусть держит язык за зубами, когда от него требуют, ‒ прошипел Манас, шагнув к двери. ‒ Прислушайтесь лучше, что там снаружи. Не хватало нам еще нуркеновских шакалов!       Мародеры замерили, обратившись в слух. Минуту спустя они уловили легкий толчок почвы под ногами и какой-то неясный нарастающий гул со стороны проспекта. - Это из центра города, за памятником Абулхаиру, ‒ сказал наконец Ерик, вопросительно глядя на Мустапаева. - Что у них там происходит, аузын сигейин?! [4] ‒ выругался Ткенбаев, не желавший раньше времени уходить. - Как будто митинг… ‒ неуверенно почесал за ухом один из участников шайки. - Да не… не похоже. По звуку так, будто кого-то толпой п..здят, ‒ вынес вердикт Ерик. Если бы он знал, как был недалек от истины! - Короче так… ‒ решил Мустапаев, ‒ скидывайте в рюкзаки самое ценное и отчаливаем. Не нравится мне происходящее.       Едва он успел сказать это, как снаружи послышался топот множества ног и панические крики бегущих. - На помощь! Бегите! Спасайтесь! Марсиане… Монстры-ы! ‒ доносилось из-за окон. Вокруг почему-то воздух стал тяжелым и терпким на вкус. Было трудно дышать так, что мысли понемногу путались… - Уходим, братва, ‒ махнул рукой предводитель и вся ватага ринулась к черному ходы, выводившему не на проспект, а в проулок. Пройдя через него, мародеры вышли к улице Маресьева, где тоже были бегущие. Правда, их здесь было не так много, как на проспекте, главное, что паникующие не обращали внимания на явную шпану с подозрительными рюкзаками за спиной.       Очень быстро общий поток вынес всю группу на перекресток с улицей Вавилова. Здесь, рядом со зданием техникума, на них впервые напала загадочная черная тень. - Отцепись! ‒ заорал плюгавый казашонок, пойманный черной гарпией, выронив вещмешок. Несмотря на все попытки вырваться, пернатая мамоно цепко держала его в своих когтистых лапах. - Не отпущу, ‒ угадала смысл его слов гарпия. ‒ Отныне ты мой любовник. Сейчас мы отправимся в наше семейное гнездышко, а ты сделаешься папой… И не вертись, иначе разобьешься, чернушка.       Улица Вавилова с ее одноэтажными домишками быстро уменьшилась до игрушечных размеров. Сглаженные и ослабленные звуки голосов его подельников внизу почти не доходили до этой высоты и вскоре охотница с ее добычей пропали в сиреневой облачной мгле. - Ип..ть ее в рот! ‒ метались внизу оставшиеся мародеры. ‒ Где нам теперь искать, спасать этого остолопа?! - Обсудим это позже! Толпа напирает! ‒ осадил их Мустапаев, сделав жест им следовать за ним.       Словно сговорившись против его шайки, обстоятельства сложились на редкость неудачно. Именно в этот момент с улицы Киселева, соединявшейся с проспектом, хлынул пестрый поток беглецов, перекрыв им дорогу на северные окраины. Растерянные грабители метнулись было дворами и огородами, но в этот момент на двускатную крышу углового домика опустилась целая стайка молоденьких суккубок и импов. - Эй, мальчики, не желаете немного развлечься? ‒ игривым тоном произнесла бесовка в клетчатых чулках в обтяжку, вальяжно мотая хвостом. – Обещаю, вы не будете разочарованы.       И в знак серьезности намерений крылатая распутница обслюнявила палец во рту в неприличном жесте, а затем демонстративно потерла им промежность, скрытую под шелковой тканью. Этого юные волки степи определенно не ожидали. Нет, они вовсе не были какими-то задротами или девственниками, а напротив, имели некоторый опыт с противоположным полом. Но обычно это сводилось либо к пикаперству, либо к мимолетным связям с девушками сомнительного поведения и репутации из криминальных районов Ак-Тюбе. Частенько шпане приходилось прибегать к добровольно-принудительным методам и угрозам, чтобы склонить очередную «телку» к более близкому знакомству. А тут перед ними предстала сексуальная чертовка и чуть ли не сама перед ними ноги раздвигает! Да еще и такая развязная, дерзкая, горячая, светлокожая. Наверняка у нее соски и дырочка розовые, как и губы, а не темные, как у казашек. Да это просто подарок судьбы, решили многие среди мародеров! Отдельные члены банды уже выронили рюкзаки, схватившись за предательски затвердевшие бугорки в ширинке. Однако у их лидера было иное мнение на этот счет. - Чо встали, дебилы? ‒ набычился на них Мустапаев. ‒ Я сказал: отступать!       Вот только в этот момент рогатые девицы тоже даром время не теряли, беря шайку в окружение. - Эхе-хе, вижу, что вам уже невтерпеж, ‒ радостно заблестели глаза у суккубы в клетчатых чулках. ‒ Это ведь эрекция?       Демоница внаглую подошла к опешившему Ерику и бесцеремонно ткнула накрашенным ноготком тому в потертые джинсы, на которых виднелось влажное пятно. Парень так офигел, что решил, что видит очередной эротический сон. Он попросту не знал, что сказать в ответ, а только с глупым видом кивнул. - Впечатляет, ‒ облизнула зубки рогатая соблазнительница. ‒ Может, проверим, что у тебя там скрыто? Меня, кстати, зовут Урсула. Ну а что насчет тебя, красавчик? - Э-э… казакша бельмень [5]… ‒ промямлил взломщик, окончательно сбитый с толку. - Пельмень? Какое странное имя, ‒ хмыкнула суккуба, обойдя его дважды. ‒ Ладно, мы теперь знакомы, так что нечего больше тянуть. Давай займемся любовью прямо тут, у цветника, а?       Все так же непринужденно и без тени стыдливости демонесса приспустила чулки, затем стринги и прислонилась ладонями к забору, выставив на общее обозрение оголенную попку и мокнущую щелку. - Ойбай… ‒ присвистнул пораженный Ерик, плененный открывшимся видом. Это живое сочетание красоты и бесстыдства настолько распалили в нем природную грубость, алчность и похоть, что он уже не мог себя контролировать. Со стоном уличный воришка и хулиган схватился за свой эрегированный член и сделал дрогнувшими ногами первый робкий шаг в сторону забора. - Ну что же ты медлишь, Пельмень? ‒ обиженно выпятила губки суккуба и призывающе вильнула бедрами. ‒ Иди ко мне, сладенький, я же вижу, как ты там мучаешь себя. Скорее, вставь свое орудие в эту изнывающую дырочку и доставь нам обоим наслаждение.       Остальные импы и суккубы тоже разгорячились и осмелели. Одна за другой они подходили к обалдевшим парням, мягко, но требовательно обнимали их за плечи, осыпая их перекошенные от похоти лица влажными следами поцелуев. - Какие славные жеребцы, ‒ хихикали, переглядываясь между собой, демоницы, стискивая в объятиях недавних грозных налетчиков. ‒ Принцесса обещала нам всем праздник. Давайте же вместе будем веселиться, мальчики! Мы вас отведем в свою страну и покажем вам множество чудес.       У Мустапаева, в отличие от других, было далеко не праздничное настроение. Он довольно грубо отпихнул от себя клеившуюся к нему розоволосую рогатую девчонку со смешными бантиками и кудряшками и бросился приводить в чувство своих приспешников. - Вы там совсем охренели?! ‒ тряс он попеременно то одного, то другого за грудки. ‒ Катыка нажрались, травы обкурились? Я кому говорю: за мной!       Но, к бессильной ярости Манаса, большинство членов его банды были совершенно околдованы и вяло отмахивались, мыча что-то маловразумительное. Больше других главаря взбесило поведение Ерика и уже упомянутого Булата. Оба напрочь игнорировали его слова и с остекленевшим взором надрачивали себе члены. Вид у обоих был на редкость идиотским, хотя рогатым соблазнительницам оба показались милыми и забавными. - Ты чо творишь, придурок?! ‒ влепил с размаху пощечину Ерику Мустапаев. ‒ Или ты идешь или твой «конец» будет укорочен этой цацкой.       В ладони Манаса блеснул нож. Он хотел уже было повалить на землю «предателя» и оскопить его за ослушание, как в этот момент вмешались суккубы. - Держите его! У него в руках оружие! ‒ завизжала одна из импов, тыча пальцем в сторону лидера шайки.       С искаженным от бешенства лицом Мустапаев пырнул ножом голубовласую суккубу в кружевах. Та со стоном упала в заросли с колотой раной на левом бедре. Следующего удара он нанести не успел, поскольку пал под весом множества навалившихся на него женских тел. - Хватайте, прижимайте его, сестры, а не то ведь вырвется… ‒ сердито проронила сквозь зубы Урсула, недовольная ранением товарки и сорванным праздником плоти. - Шалавы… тупые ургашын… погодите, только доберусь… ‒ извивался под ними Манас в бессильной злобе. При падении он потерял в траве нож и едва не задохнулся в сплетении разгоряченных тел демониц. - Атаман, я иду! ‒ послышался могучий бас Шоина Ткенбаева.       Пудовыми кулаками громила смог расшвырять громко визжавших суккубов и стряхнуть с себя несколько импов и дьяволиц, дав возможность своему боссу подняться с колен. Суккубы были готовы ринуться в атаку, выпустив когти, тогда как на Ткенбаева налетела мускулистая женщина-минотавр с жесткими бурыми волосами. - Я видела как ты сражаешься, ‒ восхищенно протянула эта «корова». ‒ Какой мощный… какие бицепсы. У тебя есть все качества, чтобы стать моим суженым. Нас свела сама судьба! - Отвали, полоумная! ‒ попытался отпихнуть минотавра Ткенбаев, лишь раззадорив ее попыткой сопротивления. - Ты просто обязан сделать со мной ребенка! ‒ восхищенным голосом продолжала она, надвигаясь на широкоплечего казаха. - Я чо сказал? Проваливай к себе на Сникерс, корова! - Му-у-у-у-у! ‒ наклонила голову минотавр и понеслась прямо на Ткенбаева, выставив рога вперед. Опытный кулачный боец, Шоин Ткенбаев, успел уклониться от прямого удара и сделать захват, но силища мамоно и инерция ее бега снесла оба тела прямо на мусорные баки. Оба драчуна дружно загремели железом, вываливая на себя кучу отходов. - Шои-и-ин! ‒ заорал вслед приятелю Мустапаев. - Уходи, атаман… я тебя… нагоню… ‒ донесся до него ослабленный голос Ткенбаева. - Ладно, выживи! ‒ обернулся назад напоследок предводитель шайки и нырнул в толпу бегущих горожан. - Держи, лови его, девчонки! ‒ возмущенно выпалила вслед розоволосая суккуба, отвергнутая Манасом.       Большинство демониц осталось развлекаться с разомлевшими членами бывшей ватаги, а прочие импы и суккубы бросились вслед за подругой нагонять беглеца, споря и переругиваясь по пути, кто первый овладеет жертвой.       Мустапаев все же успел юркнуть в проулки и скрыться дворами и огородами, введя в заблуждение погоню. Он не знал, что мамоно выискивают цель по ауре, но на его счастье из-за множества бегущих горожан суккубы потеряли его в калейдоскопе разноцветных свечений. - Кажется, оторвался… ‒ сказал он сам себе некоторое время спустя, очутившись улице Рыскулова. Вокруг были все те же заборы и одноэтажная застройка с грязной околицей. Здесь Манаса и настигла первая волна.       Это было удивительное и непередаваемое ощущение. В один миг он ощутил себя всемогущим, словно джинн из сказки, и в то же время бесконечно обделенным. Как будто бы одним движением брови он мог повергнуть горы в прах и в то же время утратил что-то важное и драгоценное для себя. Сладостная истома сковывала его движения, а голова была застлана расслабляющим мороком и негой. Мысли путались и Манас все никак не мог вспомнить, что же он забыл в городе и зачем вообще приперся на эту грязную улицу? - Электрон… гаджеты… бабло… ‒ разговаривал он сам с собой. ‒ Я должен выручить Шоина, нет… он найдет меня… Шайтан подери, ничего не понимаю…       Яркой молнией ворвался этот образ в его мысль, заставивший задрожать в коленях. Как он мог забыть о ней! Эта хрупкая, пахнущая спелой черешней девчонка с изогнутыми рожками, пробивавшимися из-под смешных розовых кудряшек с множеством бантиков, ждет его и изнывает от встречи с ним! Каким он был черствым чудовищем, бросив ее на том перекрестке! Теперь он понял – это его удел, его предназначение! Все что было до встречи с ней – не стоило и ломаного таньга. Милая, прекрасная чертовка с кукольным личиком, едва достававшая ему макушками до плеча… Ему во что бы то ни стало следует найти ее!       Манас развернулся и побежал как безумный, вытянув вперед ладони на манер слепца. Он долго брел по одному наитию какими-то переулками и проселками, пока не увидел, наконец, долгожданную розовую фигурку на дальнем конце улицы, между двумя старыми терносливами. Гроза актюбинских улиц неуклюже улыбнулся и побрел ускоренным шагом навстречу своей суженой. Издалека она казалась фарфоровым изваянием, таким манящим и прекрасным. Мустапаев ускорил шаг. Он боялся, что усиливающийся ветер унесет его ненаглядную или разобьет ее на мелкие осколки. Желанная цель была все ближе. Когда до нее было только пара шагов, его розоволосое сокровище медленно развернулось навстречу ему и радостно распахнуло объятия. - Я знала, что ты одумаешься и вернешься, милый, ‒ нежно проворковало ему в ухо создание неземной красоты. ‒ Знай, я и мои подруги не злимся на тебя за эту выходку с ножом. Не бойся, Руфина поправится. А ты просто был напуган. - Я… тоже тебя искал… хотел видеть тебя эм… - Можешь звать меня Мальвой, ‒ продолжила девчушка, ‒ все подруги так меня называют. - Мальва… Мальва… ‒ бормотал под нос Мустапаев, глядя на кудрявую влюбленными глазами. - В прошлый раз у нас не получилось, но может быть… у нас появится шанс на этот раз, не так ли? ‒ с надеждой произнесла суккуба. - Я Манас… можешь звать меня так… ‒ промямлил Мустапаев. С удивлением он отметил про себя, что на подсознательном уровне он стал лучше понимать смысл сказанного ему на неведомом языке «пришельцев». - Манас… значит это твое имя, ‒ кокетливо улыбнулась его новая возлюбленная, тряхнув кудряшками. ‒ Давай за мной, Манас. Вернемся, познакомишься с моими подружками, развлечемся все вместе. Хочешь, отправимся вместе в мою страну? Ты там ни в чем не будешь в себе отказывать и два, если хочешь, три раза в день будешь наслаждаться самым лучшим сексом в своей жизни, какой даже не мог себе раньше представить. Друзей твоих тоже не забудем, конечно, также их возьмем с собой.       Мустапаев молчал. Он совершенно утратил дар речи и просто смотрел на хрупкую фигурку девушки, потеряв голову от любовного шока. Каким же он был ослом, когда оттолкнул и побежал от нее! Чем он вообще тогда думал? - Ах, понимаю. Ты думаешь о том же, что и я, ‒ радостно прошептала Мальва, поглаживая парня по щеке. ‒ Мы давно оба этого хотим. Что ж, я не против. Можешь взять меня прямо здесь. Только, прошу, будь понежнее и не спеши. У нас впереди вся вечность… - Оу… можно? ‒ сглотнул он, не веря себе от счастья. - Ну конечно! Ведь мы же теперь встречаемся! ‒ воскликнула молоденькая суккуба. Она схватила его своей ухоженной ладошкой и потащила его в ивняк, где можно было уединиться вдвоем. - Мальва… Мальва! ‒ не переставал повторять имя своей ненаглядной демоницы, осыпая поцелуями ее руки, шею, заостренные ушки. - Нет… Манас! Не там! У меня останутся засосы на коже… ‒ пропищала его возлюбленная. - Какая же ты милая, ‒ продолжал нежно ворковать Мустапаев, удивляясь самому себе. - Манас, помоги мне развязать тесемки на платье, ‒ произнесла Мальва, доверчиво подставив ему спину.       Парень трясущимися руками бережно развязал разноцветные шнурки и бантики, стянул вниз одеяние, обнажив гладкую спину. Сердце его в очередной раз замерло при виде хрупкого тельца, а его глаза умиленно взирали на трепетавшие перепончатые крылья. - Нравится? ‒ спросила его Мальва с надеждой в голосе. Парень с задержкой сделал громадный кивок. ‒ Я так счастлива…       Теперь она занялась одеждой избранника. В считанные минуты она освободила Манаса от кожаной куртки, футболки с каким-то выцветшим батыром и расстегнула молнию на его брюках. Парень не сопротивлялся, напротив, возбудился от того, что его избавляют от одежды эти миниатюрные деятельные руки. - Такой толстый и крепкий, ‒ тепло улыбнулась суккуба при виде его достоинства. Несколько раз она погладила его вверх-вниз своей ладонью, играя пальчиками. ‒ Не знаю, получится ли у меня заглотить его целиком… - О-о! ‒ неожиданно для себя застонал бывший лидер шайки, почувствовав касание губ головки члена. Не без труда Мальва заглотила его фаллос и принялась водить языком внутри рта вокруг окаменевшего ствола. Удовольствие длилось, пока Манас не спустил все накопленное в ротик суккубы. Его любимая с готовностью все выпила до капли и освободила «дружка» из томного плена. - Как и ожидалось от такого мужчины, вроде тебя, ‒ довольно улыбнулась Мальва. Ноздри парня приятно щекотал аромат ее кудряшек. Все естество содрогалось от мысли быть с ней вместе. Скоро этот момент должен настать. - Поможешь мне, Манас? Можешь и меня полизать вон там? ‒ обратилась к нему с просьбой розоволосая, поворачиваясь к нему спиной и раздвигая бедра. ‒ Я тоже буду стараться ради тебя изо всех сил… - Да-а… дорогая, ну конечно же… ‒ промямлил Мустапаев, поняв все без лишних слов.       Он медленно стянул с суккубы кружевные трусики, расшитые цветочными бутонами. Любовный дурман, пленивший сердце и разум бывшего хулигана, только усилился под действием запаха феромонов и любовных соков, ударивших в нос парню. - Мальва… любимая, ты так прекрасна! ‒ бубнил он без остановки. Сейчас Манас походил, наверное, на Ерика всем своим видом. - Я начинаю, Манас, и ты тоже не затягивай с этим, ‒ томным голоском произнесла его возлюбленная, принявшись вновь за его «дружка». Парень вновь сглотнул ком в горле и осторожно коснулся кончиком языка блестевшей «ягодки» между половых губ, вырвав еле слышный стон у Мальвы. - Еще… Манас… ‒ попросила суккуба, дрожа всем телом.       Мустапаев послушно коснулся губами клитора своей «второй половинки» и принялся водить ими по ее поверхности, как бы пробуя на вкус этот запретный плод. Розоволосая девчушка поначалу сдерживалась, но в конце концов принялась громко и призывно стонать, выпустив изо рта его член. - Манас, скорее… не останавливайся! Дай мне кончить! Ты делаешь меня счастливой… Манас… Мана-ас! - Мальва… ммм… Фальфа! Яффф… тоффе т-тя хофю! ‒ что-то неразборчиво произнес сзади очарованный Мустапаев. - А-а-а! ‒ вырвался крик у Мальвы вместе с брызнувшими слезами радости.       Некоторое время они лежали в траве в обнимку, счастливые, шепча друг другу разные глупости, обычные для влюбленных, подкрепленные кучей пафосных обещаний быть вместе до гроба. Наконец им удалось отдышаться и перевести дух. - Продолжим, милый? ‒ предложила девчонка. - Угу, ‒ как всегда с запозданием кивнул Манас, не вполне понимая вопрос. - Я хочу, чтобы ты на этот раз взял меня. Вот здесь, ‒ указала она большим пальцем на «киску», доверчиво раздвинув колени.       Парочка вновь обнялась и на этот раз новая подружка Мустапаева забралась на грудь парню, намереваясь принять внутрь себя столь желанный фаллос. Настал момент, которого ждал он всем сердцем: соединения с любимой. Больше он не повторит прежних глупостей и никуда не побежит. Его место здесь, среди этих игривых проказниц. Мальва открыла ему новый взгляд на жизнь. Эти уличные кражи, взломы ларьков и банкоматов, бег наперегонки с полицией – все это казалось ему теперь глупым и смешным времяпровождением. Зачем ему это богатство, связанное с риском, когда он открыл для себя потаенную дверь в мир бесконечных удовольствий и обрел любовь на всю жизнь? Манас уже подумывал сменить прикид, узнать все о вкусах и привычках своей милой суккубы, даже размышлял о том, чтобы отправиться вместе с ней в ее страну. - Прежде чем мы начнем, давай скрепим нашу общую судьбу поцелуем, ‒ попросила его Мальва и потянулась ему навстречу, зажмурив веки слегка приоткрыв губы.       Именно в тот момент текущий по улицам темный поток маны несколько ослаб и в голове у землянина настала минута просветления. Плотная пелена любовного дурмана, заполонившая его разум, немного развеялась, но не прояснила ему то, как он оказался здесь. С возрастающим непониманием Манас уставился на полуголого себя, на забор, на окружающие заросли. Наконец, он поднял глаза и ужасом понял, что над ним нависла эта кудрявая настырная дура, донимавшая его еще на перекрестке. Как?! Почему он раздет и делит ложе с этой навязчивой рогатой девкой, с беспонтовыми бантиками, которые совсем не в его вкусе?! Ничего не подозревавшая Мальва терпеливо ждала с зажмуренными глазами, в то время как внутри Мустапаева закипал первобытный гнев. - Манас, что-то не так? ‒ робко спросила его суккуба, распахнув глаза и встретившись с волчьим взглядом казаха. ‒ С тобой все в порядке? - О-о! Я в полном порядке! Теперь в полном! ‒ свирепым тоном произнес главарь ватаги, вспомнив свое унижение на перекрестке. - Если что-то тебя тревожит, скажи, я могу помочь… ‒ с легким испугом молвила девчушка, но была грубо перебита Мустапаевым. - Заткнись! ‒ заорал он, схватив за волосы суккубшу и злобно отпихнув ее ногой к забору. - Ты что?! ‒ заревела от боли и обиды Мальва, уставившись на него с непонимающим взором. ‒ Я тебе больше не нравлюсь? Ты же хотел со мной отпраздновать медовый месяц в Канрисии? - Пшла прочь, тупая п..зда! ‒ с ненавистью бросил в ее сторону Манас, подхватывая с травы свою футболку и куртку. Затем он поспешил скрыться в ракитнике.       Примерно полчаса спустя жалкую и воющую суккубу, покинутую своим «возлюбленным» нашли ее рогатые подружки на том же месте, под глухим дощатым забором. Они обступили свою незадачливую сестру и принялись расспрашивать, выражая сочувствие и поддержку. - Не переживай, Мальвушка, ‒ утешали ее товарки. ‒ Этот глупец сам расписался в том, что не заслуживает тебя, раз бросил после всего случившегося. - Придет время, и ты найдешь себе парня в тысячу раз лучше, ‒ вторили другие, протягивая ей ситцевый платочек, чтобы вытереть лицо. - Да как же… он же дал обещание… ‒ продолжала рыдать девчушка. ‒ Принцесса же сказала… я почти поверила в собственное счастье, почти отдалась ему, как вдруг…       Насилу суккубам и импам удалось успокоить Мальву и помочь ей одеться. Некоторые порывались даже догнать обидчика и притащить его обратно к ее стопам, но того уже давно след простыл. - Не стоит, ‒ отерла краем рукава слезинку отвергнутая суккуба. ‒ Спасибо вам, но лучше уж я сама разыщу Манаса. Он просто… был не в себе и погорячился.       Мустапаев тоже полагал, что был не в себе, но не в том смысле, как думала оставленная им Мальва. К этому времени он украдкой шел среди гаражных застроек, прислушиваясь к каждому шороху. Он не особенно опасался погони. Куда больше его беспокоило то, что он был в отключке долгое время. Когда он стряхнул с себя морок, то с трудом узнал город. Окружающий пейзаж все больше напоминал другую планету, чем привычный ему Ак-Тюбе. Небо затянулось сиреневой мглой, а схожая с ней фиолетовая дымка заполонила улицы. Из этой пелены то и дело долетало эхо чужих голосов и взрывы развязного хохота, чьи-то стоны. В отблесках тусклых фонарей мелькали странные нечеловеческие тени, помеси животных, людей, птиц и насекомых. В некоторых окнах горел неяркий свет и, к ужасу Манаса, оттуда тоже слышался заливистый женский смех и нечеловеческие стоны. - Что за хрень? Я сплю или вижу все наяву? ‒ то и дело вопрошал себя Мустапаев. ‒ Что это за параша, что за вопли? Там еб..тся или засовывают кому-то в жопу паяльник?       Страх подгонял Манаса идти все дальше. Было совершенно ясно, что нельзя долго стоять посреди улицы. Опасно было шататься по закуткам в этом дьявольском месте, как и блуждать в колдовском тумане и отзываться на нечеловеческие голоса. Близились сумерки, и следовало найти надежное укрытие, а на рассвете покинуть город, если Ткенбаев так и не соблаговолит явиться. Что-то подсказывало, что он не придет. Ладно, решил бывший главарь шайки, отправлюсь к своей давней знакомой телке. «Перекантуюсь у нее, если получится, а утром отчалю из города», ‒ подумал Манас. ‒ «Надо поторопиться, а то у меня предчувствие, что кто-то за мной бесшумно идет по пятам. Лишь бы не эта мелкая сталкерша с бантиками…»       С прежней осторожностью Мустапаев продолжал красться в тенях, избегая освещенных мест и оживленных перекрестков. Таким образом, он проскользнул гаражами и пустырями вдоль бывшего кладбища, пока на его пути не встала освещенная улица Рыскулова. Транспорт не ходил, и вместо автомобилей на проезжей части шаталась пестрая толпа. Среди поздних гуляк он приметил как актюбинцев, так и воительниц, которых привела в город Друэлла. Сначала мимо его укрытия протопала группа свинорылых бабищ, цокавших подбитых металлом полуботинками. За ними проплыла хихикающая стайка импов, вроде тех, что недавно поимели его банду. К облегчению для Манаса, среди них не было ни одной из тех, кого он повстречал на Вавилова. Дальше была вереница женщин-страусов, девушек-крокодилиц, шумных кошкодевочек. И практически каждая из этих особ уже успела где-то обзавестись кавалером. - Жумагельды, а где у вас можно похарчить? ‒ прихрюкивая, облокотилась на одного из казахов мощная комплекцией орчиха. - А-а, да вот тут недалеко шашлычная. Я покажу, ‒ махнул рукой ее спутник.       Орки скрылись за поворотом, направившись в сторону гриль-бара с типично казахским названием «Астрал». «Быстрее уже, свалите», ‒ с нетерпением подумал Мустапаев, провожая их взглядом из своего укрытия. Но едва исчезли инопланетные хряки, как рядом свалилась в кусты хихикающая парочка. - Мррр… иди сюда, мой котик, ‒ навалилась на какого-то парнягу девушка с кошачьими ушками и полосатым хвостом с зеленым бантом на перевязи. - Элмайра-а… ты такая горячая! ‒ донесся до него отголосок слов парня. - Мяу! Ты так вкусно пахнешь… Так и хочется тебя облизнуть… - Не их… я это… сегодня еще не помылся! - Мрр… люблю катать шарики, ня-а! - Да хоть когти сначала втяни! ‒ взмолился незадачливый любовник.       Дальше Манас слушать не стал, начав отползать в другое место, оставив позади шорох кустов и развязные стоны парочки. Но в другом укрытии между углом дома и подстанцией было немногим лучше. Только он хотел перебежать дорогу и раствориться среди заборов и одноэтажек, как из ближайшего подъезда послышался жуткий грохот копыт. Вместе с ними нарастал звук от спорящих голосов. - Оливия, осторожно, ступеньки! Смотри под ноги… тут хуже освещение! ‒ послышался обеспокоенный мужской голос. - Кошмар! Мрак… как можно жить в этих каменных ловушках? Я себе едва копыта не отбила на этих ступенях!       Из подъезда вылетела грациозная девушка-кентавр с испачканной попоной и съехавшим лифчиком. Она сердито мотала головой и что-то выговаривала своему кавалеру. - Ну Оливия, послушай же… ну кто мог подумать, что лифт под тобой сломается? ‒ виновато разводил руками мужчина. ‒ Прости, я же хотел как лучше… посидеть, выпить, узнать друг друга получше… - Болван! Ты все испортил! ‒ стукнула копытом мамоно. ‒ Моя сестра ошибалась, когда нахваливала тебя! - Да постой же, Оливия, я могу все объяснить… ‒ помчался обитатель хрущевки за скачущей по асфальту кентаврицей. - Шайтан их подери! Да когда они угомонятся! ‒ бесновался от злости Мустапаев, который все никак не мог пересечь злополучную улицу.       Пропустив мимо себя медленно ползущую колонию зеленых слизей с приклеенными голыми мужиками, Манас уловил момент, когда движение ненадолго стихло. Бросив раздраженный взгляд на красноватую убывающую луну, он перебежал улицу Рыскулова в наименее освещенном месте. - Хуже, чем когда драпаешь от наряда ППС, ‒ проворчал себе под нос бывший лидер «Волков».       В этот момент из-за здания аптеки на углу улицы выплыла гиртаблилу, тащившая за собой бесчувственного любовника. Мужчина лет сорока стонал что-то в дреме. Похоже, он был под воздействием веществ, а может, даже был отравлен токсинами монстра. Кто знает этих пришельцев, подумал в страхе Манас, поглядывая на внушительный хитиновый панцирь здоровенной скорпионихи и жало на раскачивающемся хвосте. Оставаться поблизости от проезжей части стало небезопасно, так что Мустапаев счел за благо ретироваться.       Некоторое время он продолжал брести вдоль заборов в сторону здания бывшего городского бассейна, не встречая никого по пути. Однако недалеко от клиники «Евразия» Манас опять едва не напоролся на суккубов и бесовок, то и дело выпархивающих из открытых окон палат. На площадке перед больницей кучковалась группа мамоно, включавшая себя обезьян, сатиров и гоблинов, о чем-то споривших между собой. - …Без сомнения, это Рина перестаралась, ‒ авторитетно заявила одна из какуэнов, высоко задрав хвост. ‒ Ее парень был не готов к такому веселью. У него ведь нет хвоста, вот и сорвался с дерева. - Это ладно, целители-суккубы, говорят, быстро могут поставить на ноги кого угодно, ‒ задумчиво изрекла женщина-сатир, кивая в сторону медсестер. - Да ну их! ‒ сердито запрыгала еще одна обезьяна. ‒ Не нравятся мне эти флегмы с накрашенными губами и дутыми дойками! - Ты просто ревнуешь, Аскерия, вот и все, ‒ отрезала девчонка-гоблин, жуя во рту ароматную смолу.       Пришлось Мустапаеву снова делать крюк далеко в сторону, чтобы обойти клинику. Наконец, ему удалось добраться до улицы Чернышевского. За ней были уже дачный пригород, а дальше только здоровенная промзона, завод ЖБИ, за которыми были уже поля. Во время недавних боев многие постройки близ предприятий были обращены в груду щебня, но подступающая темнота скрыла картину разрушений. Пока Манас пересекал улицу, несколько раз ему приходилось прятаться в потемках, завидев парящих над городом виверн и гарпий. Не хватало еще, чтобы сюда прилетела его розоволосая «любовь», поймал себя на мысли парень. Ладно, нужно было идти, решил он про себя.       Впереди показался уютный домик с побеленным шифером и синей приемной спутниковой тарелкой. Манас, стараясь не шуметь, аккуратно приоткрыл калитку и двинулся вглубь сада. Последний выглядел несколько запущенным. Было видно, что летом за ним не особенно ухаживали. Парень остановился у стеклянной двери и негромко постучал четыре раза. Это был условный знак, означавший: «У меня проблемы, нужно срочно залечь на дно». - Чувствую себя последним идиотом, ‒ сказал сам себе Манас, нервы которого были накалены до предела.       Изнутри послышалась возня. За стеклом откинулась шторка. На Мустапаева из полумрака прихожей уставились задумчивые карие глаза, смерившие его долгим и оценивающим взглядом. Минуту спустя лязгнул замок и входная дверь раскрылась. На пороге замерла фигура девушки, облаченная в белую ночнушку. - А-а… снова ты, ‒ странно протянула смуглянка, будто только что вспомнила о чем-то неприятном. ‒ Что поделать, входи, раз уж приперся.       Манасу не требовалось особое приглашение. Он влетел внутрь и убедился, что входная дверь хорошо заперта изнутри, и лишь затем обернулся к ожидающей хозяйке дома, сверлившей его испытующим, даже требовательным взглядом. - Ну, выкладывай, что ты в этот раз потерял? ‒ недружелюбным тоном сказала ему девица вместо приветствия. ‒ Опять вляпался в неприятности? - Да, Нулефер, и в этот раз с этими долбанными пришельцами с Сатурна, ‒ злобно шмыгнул носом Мустапаев. ‒ Ты ведь позволишь мне перекантоваться у тебя, пока все снаружи не уляжется? - Смотри-ка каков нахал, ‒ прищурилась в ответ девушка. ‒ А ты ничего случайно не забыл, пока тащил свою задницу сюда?       Гроза актюбинских улиц внезапно сник и опустил голову. Похоже, он тоже кое-что вспомнил и чувствовал себя не в своей тарелке. - Это… Нулефер, я был неправ, ‒ неуклюже выдал он. ‒ Прости, я ведь не думал, что ты это примешь так близко к сердцу. - Да ты это серьезно? ‒ презрительно рассмеялась Нулефер, поправив на плече толстую черную косу. ‒ Да знаешь кто ты после этого? Блудливый кобель! Похотливый козел! Как я могла тебе вообще поверить?! - Да ты не кипятись, малышка, я же не назло, ‒ замахал руками хулиган. ‒ Ну подумаешь, пару раз стиснул ее за жопку, сказал пару старых приколов, ну… чмокнул разок в щеку. С кем не бывает? Я выпил тогда и был в депрессии и все такое… - И поэтому кинулся искать утешения у Чольчинай, этой вертихвостки?! Попользовался мной, а потом забыл?! ‒ с обидой в голосе выдала в ответ Нулефер. ‒ Манас, я делала все для тебя… лгала, покрывала тебя, прощала все твои дурацкие выходки, отдалась тебе, кобелю, а что взамен? Я тебе не какая-то «телка», вроде твоих прежних подружек, понял?! У меня тоже есть свои принципы, знаешь ли…       Юная казашка так распалилась, что Мустапаев всерьез испугался, что она выставит его на улицу или привлечет шумом тех же «пришельцев». - Эй, постой, я же сказал, что все это было несерьезно! ‒ замахал руками Манас. ‒ Ни на кого другого, кроме тебя, я не мог тогда и сейчас положиться. А про Чольчинай и других забудь. Они немного меня развлекли, да и только. Мизинца твоего не стоят. - Что-то с трудом верится, ‒ цокнула языком Нулефер. - Дались они мне: доска – два соска! Ты вот, другое дело… - Льстец, ‒ недоверчиво фыркнула девушка. - Так ты меня простишь, малышка? ‒ более уверенным тоном подкатил к ней Мустандиев. - Над этим еще надо подумать, ‒ последовал уклончивый ответ. - Думай, но недолго… ‒ прошептал Манас и с дерзкой ухмылкой схватил девушку за плечи и поцеловал в губы. Поначалу Нулефер пыталась вырваться, но потом сдалась.       «Я таю… схожу с ума», ‒ рассеяно думала она, пока длилась эта борьба языков во рту. ‒ «И что я нашла в этом баране?» - Ладно уж, проходи в гостиную, ‒ сменила гнев на милость Нулефер, когда закончился поцелуй. ‒ Чаю? Джина? Коктейля? - А… налей, что хочешь, ‒ устало махнул рукой мародер. ‒ Ты не представляешь, что за денек у меня был! Я вместе с парнями оказался в такой переделке и даже не знаю, где они сейчас. - Да сама вижу это по твоей морде, ‒ грубоватым тоном подметила она, подавая чай. ‒ Выкладывай уж, не держи в себе.       Мустапаев выложил, начиная с взлома магазина и заканчивая вечерними приключениями в городе. О встрече с Мальвой он решил благоразумно умолчать, справедливо полагая, что сейчас для этого крайне неподходящее время. Большую часть времени хозяйка дома слушала и не прерывала. - Да уж, бедненький, настрадался, ‒ иронично подытожила Нулефер, осушая чашку. ‒ Прям великий батыр и гордый сокол: сотни девок тебя соблазняли, но ты отбивался и не поддался. - Ну что поделать, такой уж я, ‒ скромно заявил о себе Мустапаев, укладывая потные ноги на журнальный столик. - Верю-верю, ‒ вновь прищурилась его подружка, смерив странным взглядом исподлобья. ‒ У города появился новый герой. Жаль, что тебя не было у Жанаконыса, может, совершил бы очередной подвиг. - А что там было? ‒ поднял брови кверху Манас. Жанаконысом назывался новый район города, отстроенный у западной окраины несколько лет тому назад. - Народ хотел свалить из города, когда все это началось. Ну… ты же был не так далеко от центра и должен знать, помнить, что на самом деле было и от кого бежали люди, не правда ли? - Кое-что видел и слышал, ‒ насторожился Мустапаев. Ему не понравился новый поворот беседы. ‒ Значит, беженцы не смогли свалить по шоссе в сторону Курашасая. Дорогу кто-то перекрыл. Я ведь угадал? - Да ты сама проницательность, ‒ язвительно подметила Нулефер. ‒ Разумеется, дороги блокировали. Как оказалось, еще до того, как принцесса организовала свой флэшмоб в центре города… - Э, я ведь не рассказывал, что происходило в центре, так как я с парнями в это время окучивал «Электрон», ‒ подозрительным тоном произнес Манас. ‒ Откуда ты это все узнала, Нулефер? Ты что, была на Жанаконысе и в центре?! - От верблюда, ‒ передразнила его девушка. ‒ Манас, ты поглупел с нашей последней встречи и превращаешься в параноика. Откуда, спрашиваешь, я могла узнать про события в центре? Конечно, от беженцев ‒ сам бы подумал! И да, упреждая очередной вопрос: я была на Жанакомысе, где и услышала все от очевидцев. - А что потом? Вас пытались задержать? ‒ нетерпеливо произнес Мустапаев, подобравшись в кресле. - Беженцев развернули обратно, ‒ мрачно произнесла Нулефер. ‒ На заставе у въезда в город разместили этих… в бронекостюмах. Их командир велела всем разворачиваться и топать обратно. Пришлось подчиниться, так как на жителей города навели дула. - Что?! Они угрожали оружием? Они пытались палить по толпе? - До этого не дошло, но многие были здорово напуганы. Зато нам стало понятно, куда и для чего ушли из центра города эти бронированные вояки непосредственно перед приходом принцессы, ‒ последовал ответ. - Хм… понятно. Что же потом случилось? Как ты смогла выбраться? - Когда мы вынужденно повернули обратно, нас уже ждали, ‒ спокойным тоном молвила Нулефер. - Кто ждал?       В принципе Манас и без этого уже догадывался. Во время этого неспешного разговора у него возрастало подспудное чувство тревоги. Что-то в этом доме было не так. В городе были беспорядки и погромы, некоторые районы пострадали от пожаров и упавших ракет, а здесь все выглядело как до штурма. Да и сама Нулефер была неестественно спокойной, как будто не она бежала от «пришельцев», а рассказывала о близком знакомом. - Ты еще не понял? Крепко, видимо, тебя приложило, ‒ в излюбленной своей манере отвечала его подруга. ‒ После нашего возвращения нас поджидала группа вооруженных мамоно. - Мамоно? - Не перебивай! Беглых горожан отловили и повели к той самой площади под конвоем ящериц и змей с каким-то древковым оружием…       У Мустапаева возникла настоятельная потребность выкурить. А еще он устал и хотел посетить санузел. Атмосфера в доме стала понемногу становиться напряженнее. - Конечно же, там, у памятника, нас уже ждали, ‒ продолжала девушка, машинально поправляя волосы. ‒ Сначала мы ничего не поняли и были напуганы. Кругом были люди, некоторые были уже не вполне люди… и монстры, много монстров… Их обнаженные тела покрывали все пространство парка, представляешь! Сплошной клубок переплетающихся тел, катался с воем по газонам и клумбам, ломая кустарник и пачкая все какой-то слизью! - Кхм… могу себе представить, ‒ прокашлялся Манас, покосившись по сторонам на предмет незапертых дверей и окон. - Да что ты там можешь себе напредставлять, извращуга? ‒ отмахнулась Нулефер. ‒ Ты и сотой доли всего не видел. А потом… я увидела Ее… - Кого увидела? ‒ взломщика насторожило то, с каким придыханием произносила его подруга последнее слово. - Принцессу, кого же еще?! ‒ уставилась на него девушка, как на тугодума. ‒ Ах, как же она была прекрасна! Один вид ее пленял и мужчин и женщин. А как она чудесно пела. - Так это был концерт? Э-э… а паника тогда почему возникла? Неужели распыляли вещества? - Ха-ха-ха, вещества, как же! ‒ рассмеялась Нулефер. ‒ И да, и нет. Истоком всего была именно принцесса. Это она сделала наш город тем, чем он ныне является. - И ты об этом так спокойно говоришь?! ‒ вскинулся парень, теряя остатки терпения. ‒ Ак-Тюбе превратился в гребаную помойную яму, переполненную психами и наркоманами! И после этого ты называешь эту принцессу и то, что она здесь накосячила, прекрасным? - А почему бы и нет? ‒ дерзким голосом отвечала девушка. ‒ Не так давно я считала себя неудачницей, списанным материалом, наивной дурочкой, брошенной одним парнем, считающим себя самым крутым на районе. Госпожа Друэлла рассеяла это заблуждение и показала мне иной путь. - Что ты хочешь этим сказать? Ты решила сделаться чужой шестеркой? ‒ яростным тоном напустился Манас на подругу. ‒ А сама еще меня попрекала в неверности! - Дурак! Я осталась себе верна и своим принципам! ‒ гордо возразила Нулефер. ‒ Вот только теперь у меня есть еще кое-что, помимо чувства собственного достоинства. То, что мне поможет вернуть утраченное. Новую судьбу мне дала принцесса. А теперь сбылась и вторая часть предначертанного: ты по собственной воле пришел ко мне. Стало быть, ты все-таки выбрал меня!       Как только Нулефер произнесла эти слова, очертания комнаты начали таять вместе с фигурой девушки. Ее силуэт обрел хищные очертания, что-то общее со львом и беркутом. - Так я и думал: это западня! ‒ моментально подскочил с кресла Мустапаев. ‒ Ах ты сучка… ты меня предала!       Бывший взломщик и налетчик бросился к выходу, в то время как за его спиной громко захлопали оперенные крылья. - Бесполезно, Манас, ты сам сказал, что в городе нет безопаснее места, чем это, ‒ крикнула ему вдогонку девушка-грифон. ‒ Никуда ты не пойдешь потому, что ты – мой! - Еще чего! Я тебе не предмет и не драгоценность для сейфа! ‒ огрызнулся ей Мустапаев, ища тяжелый предмет, чтобы разбить стекло. - Ишь, какой гордый! ‒ фыркнула грифон Нулефер. ‒ Сам хвастался прежде своей «коллекцией телок», не считаясь с их желаниями, а теперь ты кривишься и недоволен? Но я – не ты! Мне не нужна толпа других парней, довольно и тебя. Ты и будешь единственной и главной драгоценностью в моей сокровищнице. Никто больше не посмеет отнять тебя у меня! - А мне плевать, ‒ схватил Манас стул и со звоном разбил оконное стекло. ‒ Хватило с меня по горло знакомства с Мальвой. Прощай, ищи себе другого лошка! - Мальва?! Очередная твоя сучка?! ‒ вмиг рассвирепела девушка-грифон, выпуская когти. ‒ Мана-ас… тебе придется дать мне убедительные объяснения! - Да пошла ты… ‒ сплюнул через плечо тот и сиганул в окно, шурша садовыми зарослями. - Стоять! С моим новым телом тебе не скрыться, кобель! ‒ закричала Нулефер беглецу вслед и ринулась к входной двери.       Мустапаев блефовал, когда демонстрировал уверенный вид и презрение. На деле он здорово испугался монстра, которым сделалась его бывшая подруга. С такими-то когтищами она могла запросто располосовать быка! И он теперь должен из-за каких-то былых мелочных обид стать «женихом» этой ревнивой дуры, сидеть как наседка в их семейном гнезде до конца своих дней? Нет уж, дудки, решил про себя парень. Ему достаточно было и Мальвы.       Бежать ему пришлось недолго в гордом одиночестве. Вскоре за спиной послышались громкие хлопки крыльев. Как и боялся Манас, его нагоняла прежняя «телка», вообразившая себя вершительницей судеб. Как ни старался хитрить и петлять он, грифон постепенно сокращала расстояние. В отчаянии он нырнул в первую попавшуюся дыру в заборе, но тут же выскочил оттуда как ужаленный, едва не угодив в живые заросли совокупляющихся альраун с пойманными ими людьми. - Попался! ‒ издала торжествующий клич Нулефер и спикировала с высоты прямо на Мустапаева, сбив его с ног массой своего тела. - Нет! ‒ выкрикнул в отчаянии бывший главарь шайки, придавленный массивным телом грифона. - О да-а… Манас… как же долго ждала я этого момента, ‒ произнесла безумным голосом девушка-монстр. ‒ Сейчас мы станем единым целым, и после этого никто не посмеет позариться на тебя…       От познания анатомии и физиологии самок грифонов его избавил приближающийся цокот копыт и гомон женских голосов. - А ну слезь с него, Нулефер! ‒ послышался из-за ее спины недовольный голос еще одной девушки. ‒ Ты всегда была наглой и мерзкой, а теперь решила присвоить единолично нашего парня себе? - А-а! ‒ закричала страшным голосом грифон, нехотя отпустив жертву и поворачиваясь к новым соперницам. ‒ Я тебя узнала! Ты – Мерием с пятого микрорайона! Я не удивлена твоим нынешним обликом, знаешь ли… Всю прежнюю жизнь ты прыгала с члена на член, увивалась за чужими парнями, и теперь смеешь меня упрекать в собственничестве?       Поскольку крылатая мамоно отодвинулась и шагнула навстречу пришлым монстрам, Манас смог разглядеть новоприбывших. Это была группа из восьми или девяти мамоно, хотя часть из них могла скрывать лиловая дымка. Возглавляла группу вороная кентаврица с двумя рогами. С трудом парень узнал в ней Мерием Уразбаеву – в прошлом симпатичную девчонку из старших классов школы №30. Год назад он крутил с ней «романс», водил на свидания, флиртовал. Мерием была отличной партнершей по «траху», несмотря на свой юный возраст, а главное, была хорошей сводницей, перезнакомила его со своими подругами и была не против интрижек на стороне, и прочих пьянок-гулянок в компании с другими девушками. И хотя Манас тщательно скрывал свое знакомство с Уразбаевой от Нулефер, та каким-то образом проведала об этом в начале этого года. Ох, как она ненавидела эту Мерием, сколько слез и истерик по этому поводу устроила! После этого Манас стал считать многих девчонок невротичками и неженками. Подумаешь, ущипнул он кого-то за ягодицы и пригласил разок к себе в квартиру! Должен же он, парень в расцвете сил, удовлетворять свои потребности в женщинах? А теперь прежняя трагикомедия получила новый импульс. Все, на что мог надеяться теперь Мустапаев, это взаимное уничтожение соперниц. - Ты обрела великую силу, Нулефер, ‒ признала двурог, ‒ но даже тебе не выстоять в одиночку против всех нас.       Она небрежно кивнула в сторону мамоно, которых привела за собой. Мустапаеву хватило беглого взгляда, чтобы узнать большинство из них. По правую руку от двурога Мерием находилась сцилла. «Акджан Шапкенова», ‒ узнал лицо монстродевы Манас. Он с ней некогда познакомился на так называемой летней сходке одноклассников 30 августа, успел даже пару раз сводить ее на дискотеку и перепихнуться аккурат на Новый год. После этого, по своему обыкновению, он увлекся другой «телкой» ‒ Туркай Карабалиной, которая была его младше на два года. - Манас! – услышал он ее голос и смертельно побледнел. ‒ Я здесь… я пришла за тобой!       Ему радостно махала крылом куролиск с сизым оперением из-за спины сциллы. «Когда это они успели поладить?» ‒ удивился про себя главарь «Волков». - Потерпи немного, сейчас мы разберемся с этой дрянью, ‒ утешающе обратилась к нему Акджан, взметнув щупальца с присосками. - Держись, Манас, мы тебя не отдадим пернатой мегере, ‒ помахала ему лапкой девушка-кролик. - Чаглайян! И ты… тоже! ‒ уронил челюсть взломщик. - Да-да, я тоже тебя хочу! ‒ радостно запрыгала крольчиха, совершенно неверно истолковав его слова. - Что? Ты и с ней мне изменял, кобель? ‒ продолжала тихо свирепеть неподалеку Нулефер. ‒ Ах ты… когда вернемся в наше гнездо, я преподам тебе урок и докажу, что эти шлюхи ничего не стоят как женщины! - Кого это ты назвала шлюхами?! ‒ стукнула копытами двурог. ‒ Мы выбрали все Манаса и решили образовать… э-э сестринство. Любви Манаса хватит на всех нас. - Он не твоя собственность! ‒ гневно пропищала мамоно-мышь и под яростным взглядом тут же спряталась за крупом Мерием. - Н-нулефер… т-ты н-не п-права… ‒ заикаясь, оробевшим голосом произнесла темно-синяя кентаврица с сиреневыми волосами, скрывавшаяся до этого в тенях. - Да, точно! Отойди и не мешай нам! ‒ заголосили хором столпившиеся мамоно, большинство из которых едва достигали плеч Манаса, не говоря уже о грифоне. - Ха! Так вот что ты задумала, Мерием? ‒ презрительно расхохоталась Нулефер. ‒ Считаешь, что этот сброд способен справиться со мной? Не бывать этому! - Не стоит нас недооценивать, ‒ угрожающе подняла щупальца сцилла Акджан. - Проваливайте! В последний раз я предлагаю вам это, ‒ махнула девушка-грифон когтистой лапой в сторону. ‒ Манас принадлежит только мне, а вы все недостойны его. - И не надейся, мы не отступим, ‒ хлопнула в ладоши Чаглайян. - Что ж, попробуйте получить желаемое в бою, ‒ усмехнулась Нулефер.       В тот же миг она расправила крылья и набросилась на Мерием, полагая, что выведя лидера группы из строя, остальные сами разбегутся. Двурог успела отскочить, а в этот момент из тени вынырнула кошмар с косой из демонического серебра с намерением подрезать лапы и крылья разбушевавшемуся грифону. С левой стороны ее начали обходить девушка-кролик, куролиск и гоблин, в которой Манас узнал еще одну давнюю зазнобу. С правой стороны уже протягивала клубок щупалец сцилла, а над головой Нулефер вилась кругами нетопырь. Лица летучей мыши Манас не разглядел, зато голос ее как будто был похож на Шюлькыз Хасеновой, которую он в свое время подцепил в одном из школьных клубов легкой атлетики. Впрочем, парню было сейчас не до приятных воспоминаний о прошлом. Все его существо пронзал страх при виде яростно кричащих девушек-монстров, выпускавших когти, клыки и тентакли только для того, чтобы продолжать встречаться с ним. - Вот вы как… сейчас я вам покажу настоящий бой! ‒ задыхаясь, что-то кричала Нулефер своим соперницам. - Избегайте ее когтей! Бейте эту злобную мымру! ‒ не оставались в долгу противостоящие ей мамоно.       Не прошло и минуты, как образовалась свалка посреди пустыря. Из бесформенного облака пыли иногда можно было разглядеть мелькающие птичьи, звериные и чешуйчатые конечности, летящие клочья шерсти и перья под аккомпанемент злобного женского рычания. «Чума им всем на головы! Если победит Нулефер, то оторвет мне шары, а если одержат верх они… я… я же не выдержу с целой стаей!» ‒ запаниковал Мустапаев, потихоньку отползая подальше от поля битвы. Он понял: сейчас или никогда! Нужно драпать, пока они разбираются между собой. Эти возбужденные и пахнущие феромонами самки пугали его даже не внешним монструозным видом, а своей дикой ненасытной жаждой его поиметь. По большому счету Манас и был виновником положения, в которое угодил, но собственных ошибок признавать он не любил.       Поэтому улучив момент, когда все отвлеклись от него, вожак «волков» вскочил и вновь побежал. Уж лучше он свернет себе шею в темноте, чем позволит себя схватить. - Эй, девочки, смотрите, он убегает! – услышал он далеко позади голос Туркай. - Лови его! Скорее! ‒ раздались издалека раздосадованные голоса его бывших подружек.       Уже в который раз ветреный Манас бросал их, пускаясь в позорное бегство. Ничего другого ему не оставалось, как отчаянно драпать из этого проклятого города, сетуя, что он в свое время вообще связался со всеми этими девушками. Вскоре ему посчастливилось добраться до бетонного забора, за которым высились развалины бутощебеночного завода. Парень без особого труда перелез через это препятствие, так как прежняя жизнь его приучила к подобным физическим нагрузкам. - Уф, думаю, оторвался от большей части этих сучек, ‒ сказал сам себе Мустапаев. ‒ Нулефер и ту летучую мышь это вряд ли остановит. Так… где-то поблизости должен быть лаз…       Он начал лихорадочно метаться на площадке среди бурьяна и куч щебня в поисках бетонного цилиндра. Через него он хотел спуститься в сеть брошенных коллекторов и скрыться от погони. Сколько он не искал, заветный люк пропал с глаз. Из-за недавних боев местность стала с трудом узнаваема. Между тем позади опять сгущалась фиолетовая мгла. В ноздри ударил аромат незнакомых цветов, вызывавший истому и головокружение. Издалека послышался звук хлопающих крыльев. - Манас! Мана-ас… стой, не уходи! Вернись к нам! ‒ послышались пока еще далекие голоса бывших подружек Мустапаева. В приближающихся женских голосах чувствовалась неудовлетворенная жажда, страсть, но в то же время тревога и даже отчаяние.       Это придало силы казахскому «Робин Гуду». Он с утроенным усердием начал нашаривать в потемках, раздвигая сухие заросли полыни и ковыля. - Ну где же этот сраный люк! ‒ в сердцах воскликнул он и тут же испуганно зажал себе рот. - Погодите… ‒ послышался обрадованный голос крольчихи Чаглайян. ‒ Я кажется, услышала… - Он там, за забором. Здесь не пройти! ‒ раздался гомон женских голосов. ‒ Давайте в обход! - Нет, давайте лучше Мерием и Эмине нас подсадят, ‒ предложила куролиск. ‒ У них широкие спины и высоты вполне хватит. - Люблю играть в прятки с романтичным исходом, ‒ мечтательно проворковала двурог. ‒ Это так заводит…       Мустапаев сообразил, что его фактически окружают. Позади перелезали через забор нелетающие монстродевы, а справа в воздухе все громче были слышны хлопки крыльев. В отчаянии он бросился в сторону ржавого ангара. - Ах, Манасик, я все-таки нашла тебя! ‒ послышался с той стороны счастливый голос, принадлежавший знакомой уже суккубе с розовыми кудряшками. - Не-е-ет! ‒ заревел, как раненный бегемот, парень и сделал шаг назад.       Внезапно он потерял почву под ногами и ухнул куда-то во тьму, треща сухими стеблями колючего кустарника. - Ва-а-а-ай! ‒ послышался приглушенный вопль исчезнувшего Манаса, завершившийся громким плеском воды.       Как нетрудно понять, Мустапаев таки разыскал столь нужный ему коллектор для сточной дождевой воды. Ухнув в негостеприимный зев бетонного цилиндра, он пролетел добрый десяток метров и мгновенно очутился на самом дне резервуара. Парень задыхался и ничего не видел в кромешной тьме. На одних инстинктах и жажде выжить, он сумел сориентироваться, задержать дыхание и всплыть. В панике и суматохе он сглотнул немного воды, пахнущей прелой травой, глубоко вздохнул и поплыл. Вскоре он нащупал дрожащими ладонями гладкие сырые стенки колодца. Левее потянуло слабым ветерком. «Там должно быть отверстие… какой-то технический ход или дренажная труба!» ‒ промелькнула спасительная мысль в его измученной голове. Он смог нащупать края отверстия. Это оказалась круглая дыра, диаметром примерно на 2,5 метра. «То, что надо!» ‒ подумал Манас, ухватившись за стальное кольцо на краю бетонной трубы.       Кто-то сверху неуверенно, но громко окликнул его по имени. Мустапаев машинально задрал голову и увидел высоко над собой отверстие колодца. На фоне красно-фиолетового ночного неба была видна рогатая головка преследовавшей его демоницы. Даже сейчас ее глаза странно светились янтарными огоньками. Мальва пыталась рассмотреть его во мраке подземелья. - Манасушка, ответь, пожалуйста… ‒ жалобно запричитала суккуба. ‒ Не пугай меня. Ты ведь там?       Приближались и другие голоса с поверхности. Похоже, отставшие мамоно успели перелезть через забор и подтягивались к месту событий. Это было достаточно для него, чтобы без раздумий нырнуть в спасительный мрак коллекторов. Долгое время он шлепал по трубам, ориентируясь на журчание ручейка под ногами. Голоса девушек позади понемногу стихали. Манас не знал конкретно, сколько он уже прошел, и сколько оставалось до выхода. Зато он знал, что все сточные трубы дождевых коллекторов укладывались под землю с небольшим уклоном, достаточным для свободного выхода воды в ливневой канализации.       Неожиданно он почувствовал, что его движения замедлились. Манас решил, что зацепился одеждой за скобу, но ничего выступающего он так и не обнаружил. Нечто клейкое и вязкое не давало ему двигаться с прежней быстротой. В кромешной тьме послышалось бульканье и слабый вздох, заставивший вздрогнуть парня и вскрикнуть от неожиданности. - Долго же я пряталась… от пришельцев здесь, под землей, ‒ тихо прошелестел странный женский голос. ‒ Наверху случилась паника, и я решила пересидеть тут… внизу. Голова так кружилась, что ничего не помню… Я потеряла сознание от этого тумана… - Кто ты?! ‒ не выдержал Мустапаев, пытаясь выдернуть ботинок из липкой хватки. - Ах, так ты… мужчина? ‒ обрадовалась незнакомка. ‒ Значит ты можешь мне помочь… У тебя есть все, что мне нужно… - Не подходи ко мне! ‒ истерично выкрикнул Манас, у которого проступила испарина на лбу. - Я так голодна, ‒ прошептала обитательница подземелий. ‒ Твой запах сводит меня с ума… Семя… мне нужно твое семя! Дай мне его!       Что-то вязкое и теплое нежно коснулось левой ладони парня и потекло ему под рукав. Издав нечеловеческий крик, обезумевший от ужаса Мустапаев сумел вырваться и побежал дальше по трубе, оставив незнакомке один ботинок. Несколько раз он упирался руками в тупик, пару раз натыкался на световые колодцы, полузасыпанные строительным мусором, и вынужден был возвращаться обратно. Расшатанные нервы рисовали в его воображении гротескных чудовищ во мраке, но выбирать не приходилось. Дорога к свободе лежала через темные и сырые коллекторы. Остаток ночи вымотанный и голодный беглец провел в блужданиях по водосточной системе.       Наконец, после затяжных скитаний в одном из тоннелей впереди показалось слабое свечение. Манас без особого энтузиазма побрел на источник света. До этого он уже несколько раз повелся на такое, чтобы испытать разочарование, наткнувшись на тупик в пустом колодце с узкой решеткой на высоте пятнадцати метров. Но в этот раз водосток не думал обрываться глухим вертикальным колодцем, напротив, с каждым шагом впереди становилось светлее, и ухом улавливался звук бегущей воды. Сделав еще несколько шагов навстречу источнику света и звука, Мустапаев понял, куда его привели ноги. - Река… Ну конечно же! Куда еще может вывести ливневая канализация?!       Это был Ирек или один из его притоков. Водосток закончился раздвоившейся бетонной трубой, которая, по идее, должна была быть закрыта решеткой. В данном случае она была спилена и украдена черными металлистами, что спасло по иронии судьбы дрожащего и вымокшего бродягу. Совсем недавно он был еще грозой местных улиц, нагонявший страх на школьников и бывший ходячим проклятием для мелких розничных торговцев, державших ларьки по всему Ак-Тюбе. Теперь же он бежал как крыса по трубам от бывших же подружек и поклонниц, трясясь от страха. Далеко позади оставался демонический город с его туманными улицами. Оказавшись на унылом и замусоренном каменистом берегу, Манас первым делом начал озираться по сторонам. Каждый валун, каждый куст саксаула теперь казался ему укрытием, за которым прятались растленные монстры, жаждущие его члена. Небо понемногу расчищалось и алело со стороны левого берега реки, куда и выходил водосток. На отдалении виднелось шоссе. Следовательно, понял Манас, он вышел недалеко от Жанаконыса, северо-западной окраины города. Нельзя было здесь подолгу стоять, рассудил бывший взломщик и вымогатель. Поблизости могли быть патрули или блокпосты, о которых упоминала Нулефер. В течение часа беглец украдкой брел вдоль берега, хоронясь среди камней и сухого кустарника. Утренний холод пробирал до костей, не давая ему подолгу отдыхать на одном месте. Таким образом, речными увалами и оврагами он брел без маковой росинки во рту несколько часов, пока впереди не показалась очередная трасса и небольшой поселок около нее.       Близился полдень, когда Мустапаев добрел до упавшей таблички с надписью «Каратогай». Выходит, он шел все это время извилистым путем на север и отдалился от зараженного города где-то на двадцать километров. Вокруг было тихо. Вдоль трассы у обочины стояли брошенные автомобили. Манас все же не стал полагаться на кажущуюся тишину. Наученный прошлым опытом, парень крался вдоль заборов, прислушиваясь к окружающим звукам. Ему совсем не хотелось сейчас лезть в населенные пункты, но выбирать не приходилось. Он был голоден и раздет. Тащиться в таком виде через безлюдные места по лесостепи, когда близился ноябрь, было гарантированным самоубийством. К тому же Манас не знал, что его поджидает на севере. На юг и восток ему не позволяла идти интуиция, подсказывавшая, что там еще хуже, чем в Ак-Тюбе.       Наконец, он решился обшарить один из крайних домов из белого кирпича. Он ожидал шума сигнализации или лая собак, когда перелезал через забор, но вокруг сохранялась тишина, нарушаемая лишь изредка хриплым карканьем воронов. Очутившись во дворе, Манас пробрался к пустому, как ему казалось дому, осторожно заглядывая в окна. Вскоре ему надоело прятаться по кустам, и он решился забраться внутрь на предмет съестного и теплой одежды.       Первым делом он начал искать в жилых комнатах и вскоре Манасу повезло найти более-менее подходящий осенний костюм для рыбалки в одном из платяных шкафов. Приодевшись, парень снова проверил окна, выходящие во двор и, убедившись, что вокруг пока тихо, побрел на кухню, прихватив с собой рюкзак бывших владельцев дома. В холодильнике нашлись замороженные окорока, недоеденные салаты и какие-то йогурты, но их Мустапаев проигнорировал. Закусив на ходу холодными бутербродами, он начал набивать рюкзак найденными банками тушенки и консервами с сайрой. Покончив с разграблением холодильника, мародер побрел к выходу, где и натолкнулся на крыльце сразу на трех странных существ.       Сначала Мустапаев принял их за детей-маугли, годами живших в пустыне и покрывшихся волосами с головы до ног, но чуть позже понял свою ошибку. - Ав-ав! Хья, ты кто? ‒ обступили его с трех сторон «дети», уставившись на него лохматыми мордами и высунув из пасти влажные языки.       Только теперь Манас смог рассмотреть как следует, что у этих «маугли» были песьи морды и хвосты. Это были никакие не дети, а собаки, внезапно научившиеся прямохождению и простой человеческой речи. Неизвестная сила преобразовала их и частично уподобила людям, оставив им, однако, шерсть и звериные лапы и морды. Немудрено, что при виде решительно настроенных «челобак», как прозвал их про себя Манас, он снова начал пятиться прочь от очередных монстров. Но этих лохмушек было не так легко провести. - Ав! Хозяин Рашит! Хозяйка Гюлесен! ‒ дружно затявкали три особи. ‒ Сюда, скорей! Мы поймали в доме грабителя!       Тогда-то и понял Мустапаев, где конкретно проперся. Он забыл проверить сарай. Но теперь, когда двери пристройки распахнулись, и оттуда выперся полуголый мужик с немигающими желтыми глазами ящера, было уже поздно сетовать на неосторожность. - Ш-ш-ш, дорогой, что происходит? ‒ послышался недовольный женский голос из темноты сарая. - Сейчас гляну, что там нашли наши овчарочки, и вернусь, душа моя, ‒ сыто зевнул странный мужик и стал приближаться к дому. - Рашит, я волнуюсь… ‒ послышалось шипение и из дверного проема показалась женщина-змея с серой чешуей и темной кожей, у которой большая часть тела была покрыта шерстью. - Одну минуту, любовь моя, ‒ сказал хозяин дома и встал на порог. - Масанды сигейин! ‒ выругался по-казахски мародер и дал деру через веранду. - Стой, ворюга! ‒ услышал он грозные окрики владельца дома и еще сильнее припустил по садовым дорожкам. - Альма, Гюрса, Чориль, взять его! ‒ скомандовал Рашит.       Человекоподобные собачки приняли стойку и по свистку хозяина присоединились к погоне за драпающим Мусапаевым. Ловко перескочив через протянутый хвост серой и пушистой ламии, мародер запрыгнул на пустой водонагревательный бак у забора и перемахнул через преграду. Позади были слышны лай вперемешку с бранью хозяев дома. Около часа продолжалось это сомнительное веселье, пока собаковод не плюнул и не дал команду своим псинам возвращаться. - Простите, хозяин, ‒ повинились перед ним три мохнатые монстрицы, так и не схватив вора. - Вы знаете, что нужно сделать, чтоб загладить вину, ‒ снисходительно произнес змееглазый Рашит, рассевшись посреди гостиной и спустив шорты. - Ав! С удовольствием, любимый хозяин! ‒ пролаяли три человекоподобные собачки, принявшиеся вылизывать промежность владельцу дома. - Так нечестно! А как же я? ‒ воскликнула Гюлесен, увидев мужа в компании бывших овчарок. И с недовольным шипением, шурша чешуйчатым хвостом, ламия поползла к дивану, чтобы обвить благоверного своим гибким телом. Вскоре вся компания утонула в любви, выбросив из головы удравшего грабителя.       Мустапаев же первое время бегал и петлял по кустарнику и лесистым балкам, путая следы. Час спустя, когда больше не было слышно лая собак, он понемногу успокоился и продолжил свой путь на север. За несколько часов, которые он провел в дороге, парень сделал две краткие остановки для отдыха и перекуса. С этого момента он старался обходить населенные пункты и автострады. Он видел, как по ним время от времени мчатся на север спидеры с пехотроидами и мерно идут железной поступью шагоходы «пришельцев». Показываться им, как и пролетающим на высоте «ангелам», было безумием. На сердце у Манаса возрастала тревога: линия фронта обогнала его и неудержимо катилась на север, куда он решил бежать. Иногда по сторонам ему попадалась разбитая военная техника: Т-72 с оторванными башнями и отвалившимися гусеницами, сгоревшие «Уралы» и «Камазы», упавшие набок шагоходы и торчащие из воронок обугленные хвосты от реактивных снарядов. По этой причине Мустапаев продолжал держаться подальше от широких трасс.       Солнце медленно клонилось к западу, когда он натолкнулся на очередной сбитый дорожный знак: «Яйсан – 5 км; Ак-Тюбе – 101 км» и ниже «Предупреждение: вы въезжаете в погранзону!» Стало быть за рощей к северо-западу отсюда проходила государственная граница, сообразил Мустапаев. Ненадолго он задумался: что он будет делать, если направится в соседнюю страну и сдастся пограничникам или военным? Что он скажет им и куда подастся, если ему разрешат остаться? Знакомых на той стороне у него почти не было, кроме пары корешей, ездивших туда поступать в высшее учебное заведение. А с другой стороны, его выбор был небогат. Или он идет на север, навстречу неизвестности, или поворачивает обратно на юг, в теплые объятия монстров. Последнее означало капитуляцию. Размышления длились минуты. - В Россию, так в Россию, ‒ крякнул Мустапаев, взгромождая поудобнее на плечи рюкзак.       Долгое время одинокая человеческая фигурка брела по оранжевой от закатных лучей степи пока не достигла кромки лесополосы. После недолгих колебаний, беглец решительно шагнул под сень опавших деревьев и продолжил опасный путь на север, вслед за уходящей линией фронта. --------------------------------------------------------- [1] Аким ‒ должностное лицо в Казахстане и Киргизии, глава исполнительной власти в областях или муниципалитетах, избираемый непрямым голосованием, либо назначаемый президентом; [2] Байбише ‒ то есть, «барышня» или «госпожа»; [3] Ак-Тюбе или Ак-Тобе с казахского дословно переводится, как «Белые холмы» или «Белая гряда» (прим. автора); [4] Аналогично по смыслу WTF у англоговорящих (прим. автора); [5] Или «Говори по-казахски» (прим. автора).