Проногерикон, «Книга гнева», Второе послание
святителя Аллория филадельфийцам, 2:11
«Хвала Матери Небесной и её Пророку! Благо и вечная жизнь всем, кто последовал зову и проклятие маловерным, еретикам, сынам и дщерям погибели, избравшим Тьму! Ибо слава Богини Созидания пребывала в мире с первых дней творения, и будет сиять вечно и после дня Преображения, когда падет Тень. Внемлите, добрые чада Света, словам спасения, ибо пока пребывает во вселенной Тьма, она будет прельщать чистых и малых сих. Еретики и неверные лжесвидетельствуют, не признавая Владычицу и отвергая путь к совершенству, а слуги Духа Мрака и Разрушения прельщают заблудших. Мед и елей в устах их, тогда как сердце черно, а душа пожрана злом. Они противятся истине, утверждая: “Нет Матери-Творца, не существует её светлого промысла, нет правды в посланиях пророков, нет обновления для жизни вечной, ибо живем лишь здесь и сейчас”. Горе слепцам и безумцам, говорящих сие, ибо сказано пророком Рэндольфом: “Примкнувшим к Тьме и равнодушным предстоят блуждания во мраке кромешном, пока они не утратят форму и сознание”. Безумны слова тех, кто не верит в промысел и борьбу Небесной Матери и её церкви. Разве не милость и могущество Богини Созидания остановила Тьму на заре времен? Разве не её сила позволяла стоять и сражаться столько лет сынам и дщерям Света? Так было в древности, так было и в недавние времена, озаренные славой героев, вставших на пути черного вала, и спасших мир под солнцем благодаря своей вере. Разве мы могли бы жить и радоваться в ожидании грядущего и вечного Царства Света, если бы герои, подобные праведному Джонатану Первозванному, не устояли перед яростью порождений Мрака? Посему мы и пребываем в мире сем из-за подвига праведных мужей и жен, последовавших за Верховной Богиней и ангелами её».Литания Света, Деяния аколитов Святого Престола, 4:3
«…- Следующий вопрос, господин Мелоун: в начале нашей беседы вы подчеркивали, что нынешнее состояние Америки во многом обязано ошибкам прошлого руководства еще до начала войны и нашествия. Не могли бы вы дать нашему изданию несколько уточнений по этому высказыванию? - Да, я не случайно заострял на этом внимание. Проблемы назревали все десять, возможно, все пятнадцать последних лет до войны. Я об этом знаю, поскольку видел развитие кризиса изнутри. В ту пору я был избран в Сенат от штата Орегон и несколько лет возглавлял межведомственные комиссии по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями. - Вы упоминали о косности и неповоротливости бюрократии и Федерального правительства, о массовых хищениях и растрате средств в оборонном ведомстве… - Верно. Однако я бы не стал сводить все к одной лишь коррупции. В наших вооруженных силах были, конечно, проблемы, требовавшие решения, но на тот момент они не были настолько критичными, как модно ныне утверждать в эмигрантской среде. - Тогда в чем, вы считаете, была наибольшая проблема? - Думаю, все дело было в издержках прежней экономической парадигмы и консьюмеризма. Нет, я не противник общества потребления и свободного рынка. Мы допустили несколько стратегических просчетов, бросив все силы и ресурсы на спасение существовавшей тогда мировой финансовой системы, и пренебрегли интересами нашей страны. Ядро и флагман западного мира ослаб, экономика стагнировала, но что хуже, мы сами расслабились, утратили деловую хватку, волю к победам, впали в неверие и апатию. Наши граждане утратили веру в себя, в американскую мечту. Общество разделилось, и это стало началом конца. - Здесь уместно вспомнить выступление Авраама Линкольна на съезде Республиканской партии в 1858 году. Он тогда сказал, что “Дом, разделившийся сам в себе, не устоит”, процитировав слова из Нового Завета. - Так и есть. Мы переживали серьезный раскол внутри страны. Разногласия всегда были, и будут существовать в обществе. Они – основа любого политического процесса, необходимые условия для функционирования демократических институтов. Но все имеет свои пределы, даже свобода мнений. Главным нашим просчетом была недооценка опасности раскола страны. Предыдущее руководство из популистских соображений стремилось угодить всем, заигрывая с различными меньшинствами, игнорируя вторую половину общества, так называемую “одноэтажную Америку”. - Вы подразумеваете под этим реднеков? - Не только их, не стоит так упрощать. Помимо населения центральных штатов не были услышаны голоса религиозных общин, к примеру. Единство нации было утрачено и перед лицом вторжения мы оказались почти беззащитны. - Известно, что из-за вашей особой позиции, вы подверглись публичному остракизму не только в “прогрессивных слоях общества”, но и среди собственных однопартийцев. - Некоторые из них и сейчас демонстративно избегают любых контактов. Я бы их не осуждал. Порой людям сложно признавать свои ошибки. Моя основная мысль заключалась в другом: вместо заострения на наших различиях между разными социальными группами, нам следовало встать на путь уступок и компромиссов ради сохранения Союза. Ничего из этого не было сделано. Наши политики накануне войны думали лишь о следующих выборах и спасении банков, тогда как общество требовало прислушаться к их чаяниям и вывести страну из трясины. Эту часть наших граждан никто тогда не хотел слушать, а часть моих сопартийцев и вовсе отправили их в “мусорную корзину истории”. - Этим вы объясняли попытку сецессии Техаса и некоторых других штатов? - Я бы не стал так утверждать. Но игнорирование этой части общества создало позже питательную почву для коллаборационизма. С началом вторжения я надеялся, что хотя бы у части коллег наступит отрезвление, но этого не произошло. Они слишком долго заигрывали со своей частью избирателей. Именно в этой среде потом и всплыли капитулянтские настроения. С этим еще удавалось справляться, но раскол так и не был преодолен. - Вы в прошлых беседах много акцентировали на проблеме диалога с консервативными слоями общества. Вы считаете, что если бы был найден компромисс с религиозными общинами, прежнюю страну можно было сохранить? - Именно. К их запросам стоило хотя бы прислушаться. Об этом я последние годы перед войной много говорил в Сенате и на межпартийных собраниях в различных штатах. Вместо этого их не только не слышали, но и всячески притесняли, очерняли в масс-медиа и в Голливуде. Когда-то они были наиболее патриотичными и лояльными гражданами. Критические ошибки, совершенные нашими политиками, привели к выпадению этой группы из общенационального диалога, и это стало одним из решающих факторов краха старого Союза. - Когда, по вашему мнению, случился этот роковой поворот? Можно ли это было считать точкой невозврата? - Точка невозврата, я полагаю, была пройдена примерно за пару лет до вторжения пришельцев, когда “одноэтажная Америка” и “прогрессивная общественность” стали воспринимать друг друга, как угрозу своему существованию. Но окончательно умерла свобода вместе со старым Союзом позже, приблизительно через полгода после начала войны, после начала “Бирмингемского инцидента” и так называемого “Рейда через Красную реку”. Пока обе ведущие партии и чиновники выясняли между собой отношения, на Юге созрело движение экстремистов, быстро охватившее многие штаты. Начинали они почти как секта, но благодаря политической близорукости государственного аппарата, многих конгрессменов, лидеров общественного мнения и их неспособности между собой договориться, эта кучка авантюристов превратились в наши дни в мировую силу и главного врага свободы. Но этого могло не произойти, если бы был налажен диалог с мормонами или конгрегациями южных штатов. Сейчас же остается только констатировать наше поражение, этот урок для нынешних и будущих поколений. - Что ж, наша беседа подошла к концу, господин Мелоун, было интересно с вами все обсудить. Надеюсь, в будущем у нас представится возможность для встречи в спокойной обстановке. - Это был очень продуктивный разговор. Я тоже удовлетворен этой встречей. Всего хорошего».Из интервью сенатора Мелоуна газете «The Age»,
Канберра, Австралия, 30 марта 20... года.
25 октября, 2018 г. 09:08 АМ; США, город Бирмингем, штат Алабама. Южный Хайлендс был типичным американским пригородом, какой можно наблюдать всюду от штатов Восточного побережья до Среднего Запада. Аккуратные ряды одно- и двухэтажных домов, обшитых дешевым слайсом, выстроившиеся в линейку вдоль асфальтированной дороги, миниатюрные садовые участки с аккуратно подстриженным газоном и живыми изгородями ‒ таков был внешний вид 85-й улицы в этом жилом районе на северо-западе Бирмингема. Само название улицы говорило об её обыденности. На первый взгляд, это тихое местечко не затронули войны и катаклизмы, бушевавшие вокруг. Будь бы это старый мир, где каждая страна была сама по себе, так оно, возможно, и случилось бы. Однако этим миром правила экономика, которой «инопланетное» вторжение нанесло огромную кровоточащую рану. Обрушившиеся затем бедствия больно ударили по благосостоянию практически всех без исключения жителей США. Не была исключением и супружеская чета Гроссет, проживавшая в доме номер восемь. Глава семейства, Роджер Гроссет, был клерком в одном из местных банков, у которого в последнее время дела шли не слишком хорошо. Его супруга, Лорейн, работала в приемном отделении крупнейшей городской клиники. В последние дни из-за роста нагрузки ей приходилось перерабатывать по несколько часов, поэтому обоим супругам приходилось часто задерживаться до позднего вечера. Наступивший четверг не был исключением. Отец семейства отбыл чуть пораньше на своем малиновом «Кадиллаке SRX». Лорейн же ненадолго задержалась. Обняв шестилетнюю Дженнифер и поцеловав дочку в лоб, мать спросила ее: - Милая, что у тебя с глазами? Ты опять сегодня не выспалась? - Нет, мама. Кошмары прекратились. Круглолицая девочка со светлыми каштановыми волосами неловко отерла непослушными пальцами чуть припухшие и порозовевшие веки. - Да… хорошо, ‒ рассеянно произнесла мать, разгладив её непослушные волосы. ‒ Мне показалось, что у тебя лоб горячий. Ты точно не приболела? Как себя чувствуешь? - Мне уже лучше, мам, ‒ бодро отозвалась Дженнифер. ‒ Тетеньки с крыльями за спиной больше не прилетают и не пугают холодными жгучими глазами. Теперь со мной Бетси. - Это всего лишь сны, ‒ улыбнулась мать, положив обе ладони на хрупкие плечи девочки. - Мама, ты снова уходишь? ‒ погрустневшим голосом спросила Дженнифер. - Да, ‒ ответила Лорейн, но уловив подавленный отрешенный взгляд дочери, поспешно прибавила. ‒ Постараюсь сегодня вернуться пораньше, как только смогу. У нас на вечер планируется медовый пирог, твой любимый. - Правда? ‒ радостно блеснули глаза девочки. ‒ Последние дни без тебя с папой так грустно. Кроме Бетси ни с кем не поговоришь и не поиграешь… - Доча, с тобой и правда все в порядке? ‒ окинула ее мать встревоженным взглядом. На лице девочки был нездоровый румянец, как при лихорадке, а её движения стали излишне дерганными и суетливыми. - Не волнуйся, мам. С этого утра я чувствую себя прекрасно, как Мини, когда её спас Мики Маус и пригласил на свидание, ‒ улыбнулась Дженнифер. - Ну смотри, ‒ небольно щелкнула её мать по кончику носа. ‒ Если что, не молчи, а сразу зови Генриетту. - Хорошо, мама, ‒ послушно ответила дочка. ‒ Можно я пойду, поиграю с Бетси? - Сначала позавтракай как следует. Пока не поешь, даже не вздумай вылезать из-за стола! ‒ наказала ей мать, затем поднялась с корточек, отпуская дочь. Уже на пороге Лорейн позвала к себе няню, оставленную приглядывать за домом и ребенком. - Генриетта, ‒ обратилась мать семейства к слегка полноватой крепкого телосложения женщине, которой можно было дать на вид сорок лет, ‒ у меня сегодня короткая смена. Если пробок не будет, подъеду к шести. Проследи, чтобы Дженнифер не засиживалась перед телевизором и кушала хорошо. Ей следует питаться, как положено. Последний месяц Дженни нездоровилось. - Как скажете, мэм, ‒ ответила женщина. - Хорошо. И еще: не давай сегодня сладостей до вечера, как бы Дженни не просила. Мне не нравится её гиперактивность в последние дни на фоне плохого сна. Пожалуй, ей не следует переедать продукты с глюкозой. - Не беспокойтесь, я прослежу за этим, ‒ пообещала няня. - Ладно, вы все поняли. Так мне будет спокойнее. Пригляди за всем, а мне пора. Проинструктировав женщину, Лорейн отправилась к уже заведенному автомобилю около гаража. Генриетта проводила хозяйку взглядом и велела Дженнифер помахать матери ладонью на прощание. - Завтрак готов, ‒ сказала девочке Генриетта, когда машина уехала. ‒ Мой руки, и за стол. - Няня, а можно Бетси тоже со мной позавтракает? ‒ невинно поинтересовалась Дженнифер. - Однажды ты уже тащила её сюда, ‒ отрицательно покачала головой Генриетта. ‒ Потом пойдешь с ней играть. Вытри руки полотенцем и садись уже, пока суп не остыл. Малышка Дженни насупилась, но не стала перечить няне. Мать с более мягким характером еще можно было уломать на что-то, но Генриетта была сделана совсем из другого теста. Где-то с двадцать минут, пока девочка опустошала тарелку, женщина мыла посуду и краем уха слушала радио. В последние дни любые новости в газетах, по радио и телеканалам было невозможно слушать, не придя в уныние и депрессию. Экономические сводки говорили о беспрецедентном обрушении бирж, волатильности валют, росте безработицы и преступности. Ситуацию немного выравнивала мобилизация населения и производства под военные нужды. Люди охотно записывались в ряды Национальной гвардии и отряды самообороны, где было небольшое жалование, позволявшее пережить трудные времена. Новости политического плана тоже мало добавляли оптимизма. Конгрессмены без конца утопали в прениях по тому или иному законопроекту касательно введенного чрезвычайного положения, политики спорили о военных займах, о вкладе, который должны сделать союзники в общее дело, об ужесточении норм безопасности, о расширенных правах губернаторов в применении смертной казни в военное время и тому подобное. Международные новости пестрили противоречивыми сводками с разных уголков мира, где космические пришельцы то наступали, то вновь были вытеснены общими усилиями союзных стран. Они оставляли наиболее противоречивое впечатление. С одной стороны, был общий враг, в одинаковой степени угрожавший каждой стране. И в то же время страны и народы зачастую продолжали относиться к соседям с подозрением, когда каждое государство боролось с врагом на свой ум и лад. Конечно, были попытки координации действий военных разных стран, но они редко выходили за рамки определенного региона мира. О политиках и говорить не приходилось. Вот и сейчас по радио передавали последние сводки с Восточного побережья, сильно пострадавшего от цунами и ураганных ветров 7 октября, когда были разрушены такие мегаполисы как Нью-Йорк, Бостон, Норфолк, Майами и другие менее крупные города. С того момента прошло больше двух недель, и спасатели до сих пор разбирали завалы, извлекая тела погибших. Наличных сил не хватало, поэтому на помощь спасателям пришли жители ближайших городков и рекрутированные безработные губернаторами штатов Флорида, Массачусетс, Делавэр, Мэриленд, Северная и Южная Каролина. Впереди предстояло еще много работы, но уже сейчас велся счет погибших на сотни тысяч. «…Подготовительные работы в Саванне закончены», ‒ сообщили по радио, ‒ «губернатор Джорджии распорядился как можно скорее кремировать найденные тела и предать погребению, чтобы избежать эпидемий. Выступая перед журналистами ведущих СМИ, Олдрин Хопкинс сообщил, что установление личности погибших будет определяться по найденным личным вещам. Из слов председателя комиссии, проводившей расследование в разрушенной Саванне, округе Чатем, цунами привела к гибели всех ста тридцати восьми тысяч жителей. Таким образом, от населения всей агломерации выжили примерно пятьдесят тысяч…» - Няня, я все… ‒ подала голос Дженнифер, покончив с завтраком и украдкой вытирая губы о рукава. ‒ Можно я пойду к себе? - Погоди, я сейчас гляну, ‒ отвлеклась от радио Генриетта. Взяв со стола опустошенную тарелку, она указала пальцем на стол. ‒ Сколько раз говорила: не кроши на скатерть и не бери кетчуп без спроса! - Ну няня, я ж нечаянно… ‒ скривила рожицу девочка. - Ладно, не мешай мне. Ступай в комнату, пока я приберусь на кухне. - Хорошо, тогда я пошла, ‒ послушно отозвалась Дженнифер и пританцовывая стала подниматься по лестнице, в детскую. Оставшись одна на нижнем этаже, женщина какое-то время провозилась с грязной посудой, вынесла мусор, заодно проверив ящик для писем у въезда на участок Гроссетов. Вернувшись в дом, Генриетта заглянула в ванную комнату и долго приглаживала вьющиеся черные волосы, стоя перед зеркалом. Удовлетворенная результатом, она затем вернулась в гостиную, чтобы немного отдохнуть и просмотреть новости. Взяв руки пульт и опустившись в кресло, Генриетта начала по привычке щелкать каналы. На одном показывали строительную технику и множество экскаваторов, расчищавших от грязи и ила улицы разрушенного Провиденса. Переключившись на CNN, Генриетта немного просмотрела сюжет про работу медиков и социальных служб в штате Виргиния, ухаживавших за пострадавшими от водной стихии на побережье. На республиканском «Fox News» промелькнуло уставшее и сильно постаревшее лицо вице-президента, комментировавшего недавно прошедшие тяжелые бои в бассейне Миссисипи, текущее затишье на фронтах, ситуацию в соседней Канаде, недавнюю встречу с британским принцем Гарри. «В виду того, что о британской королевской семье ничего не слышно уже более трех месяцев, мы с горечью признаем, что она, скорее всего, сделалась жертвой переворота», ‒ глухим голосом произнес стоявший на трибуне на фоне звездно-полосатого флага нынешний глава государства. ‒ «Наш высокий гость с этим согласился. Он тоже не получал известий из Соединенного Королевства с того момента, как вынужден был покинуть его территорию. По этому поводу было сделано соответствующее заявление временного главы британского кабинета министров, лорда Нортбрука, для стран Британского Содружества. В ближайшее время должен состояться съезд глав правительств Канады, Великобритании и Австралии по поводу предстоящей коронации Генриха IX, нового главы этих государств…» - О, так у Канады есть целый король? ‒ простодушно удивилась Генриетта. Как это нередко бывает у обычных «баспов»[1] в пяти и более поколениях, она искренне полагала, что северные соседи её родины сплошь провинциалы и деревенщина, что они почти все потомственные лесорубы, а бобры – их домашние животные. Вот почему для Генриетты эта новость стала сенсацией. Переключившись еще с нескольких общественных и кабельных каналов, часть которых имели неполадки с вещанием, Генриетта задержала внимание на CBS. По нему сначала промелькнули кадры из Центральной Бразилии, где недавно завершилась контрнаступательная операция союзников, окончившаяся освобождением Кампу-Гранди. На совместной пресс-конференции американский бригадный генерал Элайджа Свенсон и командующий Сухопутными силами Бразилии Аурелио Фрагозо объявили о важной победе над «пришельцами» к юго-западу от столицы. «…совместными усилиями четвертой армии “Западного округа” и шестнадцатого экспедиционного корпуса Южного командования ВС США удалось окружить и частично уничтожить силы противника в южной части Мату-Гросу. Благодаря нашим героям и грамотному планированию треугольник между Корумбой, Уберабой и Морингой был полностью очищен от враждебных сил пришельцев. Таким образом, ликвидирован опасный выступ, угрожавший Бразилиа с юго-западного направления и безопасности соседнего Парагвая», ‒ высказал коротко подстриженный человек с хищными чертами лица в дюжину протянутых микрофонов. ‒ «Это был самый крупный наш успех с того момента, когда была спасена столица Бразилии и пришельцы были остановлены на пути к океанскому побережью». Затем трансляция пресс-конференции завершилась, сменившись передачей из Цинциннати, где проходила демонстрация активистов «Антифа» и местных анархистов. Первоначально митингующие просто собирались направиться к так называемому «Книжному фонтану» в центре города и поддержать инвалидов войны и вдов, однако в час дня на центральной площади вспыхнули массовые беспорядки. Несколько решительно настроенных граждан забрались по мокрой скульптуре наверх и залили её красной краской. «Это кровь лучших сынов Америки, брошенных на бойню!» ‒ бросил слоган субтильный бледный молодой человек, участвовавший в провокации. «Правительство должно понести ответственность за катастрофу в Бостоне!» ‒ подхватил этот порыв его соучастник, размахивая флагом Массачусетс. Откуда-то в пестрой толпе появились «коктейли Молотова» и несколько звездно-полосатых флагов, которых под общее улюлюканье подожгли вместе с портретом вице-президента. Группа мордоворотов из бедного района Берлингтон притащили стальную арматуру с остановленной стройки и двинулись к дверям Художественного музея. В какой-то момент контроль над ситуацией был утерян. Из толпы раздались громкие крики с требованием отменить строгие карантинные меры, нарушающие нормы американской конституции и права человека. «Нас обманывают! Власти прикрываются угрозой эпидемии, чтобы загнать всех в электронный концлагерь!» ‒ кричал в громкоговоритель с крыши пикапа мулат в синей футболке. ‒ «Если кто-то и в самом деле болен, это не повод ограничивать его свободу! Жизнь зараженных тоже имеет значение!» Из толпы раздались одобрительные крики: «Четко сказано, чувак! Мы – не рабы! Кто-то должен ответить за это!» и «Бей фашистов!». В 13:40 к парку Иден подъехала колонна черных фургонов и полицейских бронемашин и выставила оцепление около здания Центральной Библиотеки, кафедрального собора св. Петра, главного здания почтамта и других значимых объектов. Командир оцепления попытался вступить в переговоры с протестующими, требуя разойтись и очистить здание главной городской библиотеки. Однако часть бойцов «Антифа» забаррикадировались в холле здания и объявили, что не разойдутся, пока власти не обнародуют полный отчет по заболеваемости и карантину. Тогда полиция пустила в ход слезоточивый газ и попыталась задержать главных провокаторов с громкоговорителями. В ответ из толпы раздались проклятия в адрес стражей порядка, в которых полетели булыжники и «коктейли Молотова». Именно этот момент как раз и показывали операторы CBS, когда начались столкновения. В кадр попало начало штурма здания Центральной Библиотеки полицейским спецназом и драки с демонстрантами. Камеры захватили крупным планом несколько скрученных и прижатых к асфальту протестующих анархистов с залитыми кровью лицами и следами на теле от дубинок и шокеров. В течение часа полиции удалось вытеснить толпу из Иден-парка в район Маунт-Адамс, а оттуда – к дорожной развязке Ридинг-роуд с 71-ым шоссе. Примерно к трем часам волнения в районе были подавлены, а окопавшихся в библиотеке «Антифа» удалось задержать и доставить в участок. «Мэр Цинциннати это происшествие назвал большим недоразумением. Изначально это подавалось как мирный пикет около фонтана, заявил Шон Дрейфус нашим репортерам», ‒ объявил уже в телестудии обозреватель CBS. ‒ «Губернатор штата Крис Модильяни расценил прошедшие в центре города погромы, как вредную и опасную провокацию. Зачинщики и главные исполнители этого вопиющего нарушения общественного порядка в условиях военного положения ответят по всей строгости закона, прокомментировали случившееся в офисе Модильяни. Оценки событий из Белого Дома пока не поступило. Ждите с нашим корреспондентом в столице специального заявления из администрации исполняющего обязанности президента». - Боже, ‒ выдохнула Генриетта, осуждающе качая головой. ‒ Чего только людям не взбредет в голову… Неужели им мало разрушений от войны, чтобы крушить еще весь Даунтаун? Как бы ни хотелось женщине расслабиться, ей пришлось возвращаться к своим обязанностям. Погасив экран и оставив пульт в кресле, Генриетта вспомнила про дочку хозяев, которую она отправила играться наверх. - Интересно, она снова проводит время с этой куклой? ‒ подошла к лестнице женщина и прислушалась. Обычно Дженнифер была всегда шумной и непоседливой, но в этот раз из её спальни не доносились крики, веселый смех и топот ног, как это бывало всегда. Глубоко вздохнув, Генриетта начала медленно подниматься, поскрипывая ступенями, оббитыми дешевым темно-песочным ламинатом. - Совсем помешалась на этой Бетси за эти пять месяцев, ‒ проворчала женщина, остановившись напротив входа в спальню Дженнифер. ‒ Говорила я мисс Лорейн, что это не доведет до добра, да толку вот… Генриетта приблизилась к двери, к которой была неплотно приколочена мишень для дартс. Она оказалась неплотно прикрыта, оставляя небольшую щель. Прислушавшись, женщина услышала непонятную возню с тканью, шорох и долгое хихиканье. - …Все стало таким ярким, Бетси! ‒ захлопала в ладоши Дженнифер, произнеся эти слова изменившимся голосом. ‒ Скажи мне, тебя прислала волшебница из страны Оз, да? Я теперь смогу летать? - Конечно, Дженнифер, все, что захочешь, ‒ послышался второй незнакомый голос, явно женский, очень приятный, но несколько монотонный. - Хи-хи-хи, вот удивится мамочка, когда вернется и узнает, ‒ донесся из-за двери голос девочки. ‒ Я ведь тоже смогу делать чудеса? Как Дороти с помощью волшебного пояса короля гномов? - В будущем – да. Тебе еще многому предстоит научиться, ‒ ласково прошептала её таинственная собеседница. Женщина остолбенела, став свидетельницей этого диалога. Она не припомнила, чтобы Дженнифер и её родители кого-либо приглашали в гости. «Может, это дети балуются?» ‒ предположила она. ‒ «Или к ней пришла подруга из соседнего двора, влезла в комнату через окно?» - Что же ты сразу мне не рассказала?! ‒ обиженно произнесла Дженнифер. ‒ А есть еще такие, которые стали как я? Ты одна такая, Бетси, или есть еще подобные тебе? - Не знаю, есть ли девочки вроде тебя, которые обрели крылья и новую внешность, ‒ честно призналась незнакомка. ‒ Наверняка есть где-то еще. Но мои создатели были похожи на тебя, только постарше. - Ты познакомишь меня с ними, Бетси? Можно мне тебя тоже называть сестрой? - Придет время, и ты встретишься с ними. Если хочешь, будем называться сестрами, ‒ услышала Генриетта ответ чужачки. ‒ Но это впереди. После того, что случилось, назад пути нет, Дженни. Сегодня ты должна познакомить меня с твоей мамой и папой. - Но ведь именно они подарили тебя мне на день рождения в начале лета! ‒ воскликнула Дженнифер. ‒ Я думала, что вы уже сто раз знакомы еще до встречи со мной. - Ты неправильно все поняла, сестрица, ‒ тихо ответила незнакомка. ‒ Ты уже не сможешь просто так показаться на глаза родителям. Поэтому тебе понадобится моя помощь. - Почему же? ‒ удивилась девочка. - Увидев тебя, они с непривычки могут испугаться. Я же сделаю так, чтобы они забыли кое-что и спокойнее реагировали на встречу. Просто положись на меня, Дженни. - Я верю тебе, ‒ согласилась с ней Дженнифер. ‒ Ты хорошая. Теперь мама узнает, что ты и вправду живая и больше не будет смеяться надо мной. Ты ведь ей тоже подаришь хвостик и крылья. - Кто знает, ‒ послышался мечтательный голос. ‒ Может, мне на это уже хватит накопленной энергии и чар. - Сделаем маме с папой сюрприз! ‒ предложила девочка. ‒ Как ты на это смотришь, сестрица Бетси? - Успеем. До вечера еще есть несколько часов. А пока давай пригласим сюда твою няню. Нехорошо оставлять её ждать под дверью в коридоре, ‒ изрек женский голос, заставив Генриетту вздрогнуть от неожиданности. «Не может быть! Откуда они про меня знают?» ‒ раскрыла рот в удивлении женщина. Так или иначе, шутка слишком затянулась. Кем бы ни была эта соседская девчонка, какую бы она шалость не задумала, это пора было прекращать. Не хватало еще, чтобы детвора учинила пакость аккурат перед возвращением мистера и миссис Гроссет. Рывком распахнув дверь, Генриетта решительно шагнула внутрь. Первые секунды женщина не поняла причину беспорядка в детской комнате и появления терпкого аромата тропических цветов. «Опять эта негодница стащила из ванной комнаты гель для душа и шампуни для своих экспериментов!» ‒ рассердилась Генриетта и обернулась по сторонам, ища малолетнюю хулиганку. К удивлению, детская была пуста, а окна были плотно закрыты. Ни Дженнифер ни какой другой девочки в комнате не было. «Опять она воображала и болтала с Бетси», ‒ пришла к выводу женщина, взгляд которой упал на подаренную куклу, скромно прислоненную к стенке рядом с кроватью. Кукла, прозванная новой владелицей Бетси, была настоящим произведением искусства. Изготовленная из коллагена и фибриновых волокон игрушка выглядела как живая, а её руки и лицо на ощупь давали ощущение касания человеческой кожи. Кукла обладала пепельно-сиреневыми волосами до пояса, завивавшимися на кончиках, и была облачена в темно-лиловое платье из плотного бархата с нашитыми белыми кружевами и манжетками в виде сердечек. Наряд завершали туфельки и огромный бант на затылке одного цвета с платьем. На вид игрушка была очень дорогой, тем более, её полный рост составлял более метра и таким образом она доставала хозяйке до плеч. Генриетта, впервые увидев, как привезли куклу в дом в двадцатых числах июня, очень удивилась, когда мистер Гроссет сообщил, что приобрел игрушку по специальной акции в супермаркете со скидкой в 40 процентов. - Я не поверил своим глазам, когда увидел, вокруг чего был ажиотаж, ‒ сказал тогда он Лорейн. ‒ Представляешь, что я подумал, когда наткнулся на это? Наверное, это обвал цен из-за войны и падения спроса. Думаю, чего бы ни взять дочке как подарок? Пусть хоть порадуется. Небось, изначально такие изготавливали для каких-нибудь богатеньких Ричи. Посмотри только на этот дорогой материал, Лорейн! И вот, эта кукла, от которой хозяйская дочка была без ума все четыре месяца, полулежала, опираясь о стену прямо напротив неё. Веки Бетси были прикрыты, придавая ей вид спящей девочки. - С ума сойти, ‒ вновь проворчала Генриетта. ‒ И куда только запропастилась эта негодница? Слева послышалось негромкое хихиканье. Женщина машинально обернулась на звук. - Вот ты где! ‒ указала она пальцем на груду вывалившегося белья из раскрытого комода. ‒ Ну-ка вылезай оттуда! Посмотри, что здесь учинила! - Я не виновата, няня, ‒ вновь захихикала Дженнифер. ‒ Это все вышло случайно… Охапка одежды и простыней зашевелилась и из неё вынырнула взъерошенная голова. От неожиданности Генриетта вскрикнула, прикрывая рот. Глаза малышки Дженни были неестественно выпучены и искрились огнем. Мелкая проказница показала няне язык и тряхнула рогатой головкой. - И-и-и-и! ‒ тоненько хихикнула Дженнифер. ‒ Няня, давай сыграем в чертиков. - Каких таких «чертиков»?! ‒ не на шутку вспылила Генриетта, растопырив руки в обе стороны. ‒ Ты посмотри, какой кавардак развела в комнате? Что скажет, мама, когда вернется к ужину? Давай собирай, что разбросала и прячь свои рога в коробку с игрушками. Хэллоуин будет только на следующей неделе. - Не могу и не хочу, ‒ вновь начала кривляться девчонка. ‒ Лучше повеселюсь до прихода мамы с папой. Бетси, вон, тоже хочет поиграть. Она тоже устала притворяться, правда, сестрица? - Дженни, я расскажу все родителям о твоем безобразном поведении, ‒ начала грозить пальцем Генриетта. ‒ Собери игрушки, пока я не рассердилась. - Собери да разбери! Фу, что за скука?! ‒ недовольно сморщила лобик девочка и выскочила из укрытия, расшвыривая белье во все стороны. - А-а! Что это на тебе? ‒ сделала шаг назад женщина, вытаращив глаза и указывая на свою подопечную. Дженнифер широко улыбнулась и приблизилась к Генриетте. Изрезанный ножницами украденный мамин вечерний наряд все никак не налезал на её маленькое тело и норовил сползти к полу. Открытые руки и коленки были изрисованы губной помадой, но не это так заставило вздрогнуть женщину. За спиной воспитанницы извивалось нечто гибкое и черное, похожее на змею, а на уровне лопаток трепетали перепончатые крылья. - Смотри, няня, я скоро научусь летать, ‒ не переставала кривляться хозяйская дочка и сделала круговой реверанс, чтобы похвастать новым приобретением перед ней. - К-как… это не розыгрыш? ‒ не поверила своим глазам Генриетта. - Хочешь, мы будем вместе летать? ‒ бросилась ей навстречу чертовка, широко распахивая объятия. - Не подходи! ‒ издала вопль женщина, оступилась и больно шлепнулась на копчик. - Ну что ты, няня, это ж совсем не страшно, ‒ заулыбалась мелкая дьяволица, нависая над парализованной от ужаса домработницей. ‒ Бетси мне все рассказала о волшебной стране, откуда пришла её создательница. Скоро здесь будет так же, как у них, представляешь? Лучше, чем в Изумрудном городе и во дворце доброй феи Глинды! Давай и тебе тоже подарим крылья. Тебе точно станет весело, нянюшка! Однако Генриетте совсем было не до веселья, напротив, эта невесть откуда взявшаяся чертушка, похитившая облик малышки Дженни, пугала её до смерти. Женщина инстинктивно отползала назад, пока не уперлась в стену. - Ты еще не познакомилась с сестрицей Бетси, ‒ вспоминал вдруг Дженнифер, виляя черным хвостом с сердечком. ‒ Пожалуйста, откройся няне, ты же сама этого хотела. Генриетта снова издала стон от страха, увидев, как поднимаются сами собой веки, являя блестящие фиалковые глаза куклы. Искусственные руки и ноги пришли в движение. - Зачем ты так, Дженни? ‒ открылся рот у куклы, которая с укоризной посмотрела на свою сообщницу. ‒ Ты напугала до смерти свою няню. Не делай так больше. Женщина схватилась обеими руками за виски и громко простонала. Это был сон, дурной сон от переутомления! Это невозможно, куклы не ходят и не разговаривают – Генриетта знала это, как и то, что Бетси не имела никаких встроенных заводных механизмов и тому подобное. Однако эта дьявольская кукла глазела на нее и легко улыбалась. По полу застучали лакированные туфельки, сокращая дистанцию. Генриетта начала было отползать к двери в коридор, но ее опередила Дженнифер. - Нет-нет, нянюшка! ‒ хихикнула бесовка, растопырив руки, загораживая выход. ‒ Мы еще не окончили разговор. - Что вам от меня нужно?! ‒ сорвалась нервным криком женщина. - Нам понадобится твоя помощь, ‒ ровным голосом произнесла кукла, встав у самых ног напуганной домработницы и потянувшись в её сторону искусственными ладонями. - Ты сделаешь так, чтоб няня тоже могла летать? Наколдуешь ей прикольный хвостик, сестрица? - Я попробую, ‒ негромко ответила Бетси, приблизившись вплотную к не живой, не мертвой от страха женщине. ‒ Надеюсь, что все получится и маны, скопленной за семнадцать недель, будет достаточно. - Нет, что вы делаете? Не троньте меня! ‒ завизжала Генриетта, отшатнувшись прочь от живой куклы. - Спи! ‒ громким шепотом произнесла Бетси, пристально глядя женщине в глаза немигающим взглядом. С каждым словом куклы голос домработницы становился все тише, пока та не обмякла, прислонившись к полу. Перед тем, как окончательно утратить сознание, она опрокинулась набок, сбив на пол пустую картонную коробку. «Сделано в США. Все права и товарные знаки на данное изделие принадлежат концерну “Mattel”. Изготовитель: “Hasbro Kid Ltd”, штат Миннесота, филиал Иден-Прери», ‒ попала в поле её угасающего взора потертая этикетка на подарочной коробке.******
За неделю до этого, 18 октября 2018 г. 08:53 РМ; США, западный берег Миссисипи, штат Арканзас. Джим Траскин никогда не был таким потерянным, как в это мгновение, когда столкнулся посреди развалин с призраком недавнего прошлого. Когда-то это лицо он очень хорошо знал. Каждую черточку, каждый изгиб, самую мелкую родинку он запомнил с тех пор, как провел последнюю ночь с самым родным человеком. Теперь же по роковому стечению обстоятельств он смотрел на него поверх прокопченного дула ручного пулемета Mk48, который сжимал в запотевших руках. Фермер помнил, как когда-то обнимал это тело во время последнего кемпинга в Монроузе за пару недель до вторжения. Ныне же оно было втиснуто в подобие экзоскелета бело-синей расцветки местами поврежденного осколочным снарядом. Подумать только, Лора, его верная и терпеливая Лора, была причиной гибели многих членов его отряда. Питт, Клауд… Паркер… еще недавно сражались плечом к плечу с ними. Теперь они были мертвы. Донкастер тоже пострадал от оружия Лоры, управляемой чуждым разумом. Противоречивые чувства обуревали бывшего фермера. Гнев и жажда мести за погибших товарищей искушали его разрядить остаток обоймы в этого отвратного синтета. Но другая часть Джима отчаянно хотела вернуть прошлое, где не было никакой войны и пришельцев из космоса. Ему представилась тихая и радужная картина, как к Лоре возвращается память, и они вместе с Кэролайн перебираются в тихое уединенное местечко, ведя пасторальный образ жизни. Может быть, его жена не до конца мертва и возможно возвращение к прежней жизни, думал фермер. С жалостью он смотрел на изувеченное кибернетическое тело, из которого виднелись имплантированные неорганические приводы, искрившие от полученных повреждений. Если бы удалось пробудить прежнюю Лору и залечить часть её ран, Джим бы смог это пережить и смириться с новой реальностью. Он бы продолжал любить даже такую Лору, ставшую наполовину машиной. - Джим, что застыл столбом?! ‒ услышал он за спиной Дональда Вайнэйбла. ‒ Прикончи её! - Я… я не могу, ‒ дрогнула рука Джима Траскина. Бывший фермер опустил дуло, не в силах перенести мысль о второй смерти жены. - Не глупи, Джим! Она едва не порешила всех нас! Нацгвардеец оставил раненного Майкла Донкастера, оттеснил в сторону товарища и нацелил на коленопреклонную Лору свою штурмовую винтовку. - Прости, сынок, но это уже не твоя жена, ‒ произнес Дональд Вайнэйбл, беря на мушку точно меж бионических глаз киборга. Когда палец уже сомкнулся на курке, на обоих нацгвардейцев упала черная тень вместе с облачком черного смога. Отчаянно ругаясь, Дональд Вайнэйбл выстрелил наугад в центр клубящейся взвеси, но опоздал: в небе яркий след от реактивной струи прочертил темнеющий горизонт. Быстро набирая скорость и высоту, темный силуэт скрылся в западном направлении, оставив после себя пятно сажи на груде строительного мусора. - Черт возьми, Джимми, из-за тебя мы её упустили! ‒ воскликнул Дональд, сжимая в кулак свободную руку, и погрозил вслед уходящему недругу. - Прости, друг мой, я не смог… ‒ опустил голову бывший фермер. ‒ Кого угодно, но только не её. Предоставив уцелевшим нацгвардейцам выяснять отношения между собой, загадочная спасительница продолжала полет на другую сторону фронта, удерживая поврежденное тело кибернетической Лоры. Солнце уже скрылось за горизонтом. Прощальные лучи светила падали на нижнюю кромку облаков, окрашивая их в медно-красный цвет. Где-то далеко внизу простиралась темная и безвидная прерия. Несмотря на сумерки, Лора смогла разглядеть нежданную спасительницу благодаря вживленным в глаза бионическим хрусталикам. У неё было темно-серое тело, закованное в легкую сине-зеленую броню из композитных материалов с блестящими дюралевыми присадками, светло-зеленые волосы, глубокие глаза цвета морской волны и складные звукоулавливающие датчики, напоминавшие кроличьи ушки. Внутри Лоры сработали старые блоки памяти. Они услужливо перебрали банк сохраненных образов и серийных номеров товарок по оружию. Как ни странно, в блоке памяти сохранились данные о лице, но система так и не смогла определить тип фембота, серию и время выпуска. С точки зрения программы, спасшее её чудо-юдо было каким-то внеклассовым уникумом. «Устаревшая модель?» ‒ задался вопросом нашпигованный имплантатами мозг. Кажется, в последний раз этот гиноид попал в поле зрение её камер еще во время авианалета землян несколько месяцев назад к северу от Шайенна, во время которого позже случился побег пленных. Незнакомка долго молчала, пристально глядя ей в глаза. Наконец, она не выдержала и спросила: - Почему не отвечаешь на мои радиосигналы? Приемный модуль повредился? Лора молчала. Даже если бы она хотела, все равно не могла связно ответить. Взрыв гранаты из подствольника испортил ей не только радиосвязь, но и вспомогательный речевой транслятор. Её спасительница, по-видимому, догадалась в чем дело и подняла указательный палец кверху, перехватив её тело дюралевыми присадками. Из пальца выдвинулась тонкий со спицу штырек, походивший на антенну. Во взгляде незнакомки читался немой вопрос. «Можно», ‒ разрешила кивком Лора. Спасшая её гиноид отомкнула защитную крышку диска кохлеарного имплантата под левым ухом и нашла нужный разъем, вставив туда штырек. - Меня зовут Брунхильда, ‒ произнесла она вслух. ‒ Друзья называют меня Хильдой. Предлагаю по дороге общаться через упрощенный протокол резервной связи «Мардион». Согласна? Лора вновь кивнула. До базы еще далеко и не факт, что она еще до неё дотянет. Если ей не суждено долететь, то имеет смысл передать необходимую информацию этой самой Брунхильде. В её встроенном экранном меню на сетчатку спроецировался текст: «Поступил запрос связи по аварийному каналу ϘϓϦ с удаленного компьютера “ϪϑʖᶈϞ⁞ƾᵼƾ”. Разрешить/отказать в доступе?» После короткого анализа рисков, кибернетический мозг дал добро. Уже спустя секунду в голову Лоры стали загружаться пакеты сжатой информации, и в дело вступил главный процессор, дешифруя поступавший код, складывая из комбинации кубитов готовые фразы. - Прием. Ты получила первый пакет, модель «Эреданн-2»? - Да. Блокировка деактивирована. - Расскажи, что с тобой приключилось? Ты была на боевом задании? Тебя здорово побили. - Ответ очевиден. Выведены из строя: радиомодуль и речевой транслятор. Сбой интерпретатора естественных языков ‒ подтвержден. Неактивен: модуль эмоциональных алгоритмов. - Так вот в чем дело. Это все усложняет. До базы тебе остается отвечать на синтетическом языке «ЕСЯС» с урезанными возможностями. - Проблема осознана и учтена. - Хорошо, модель «Эреданн-2». У тебя есть имя? - Есть номер Ͼ2031. В базе данных ПЗУ есть имя: «Лора». Так раньше называли это тело. - Если не возражаешь, я буду и дальше называть тебя Лорой. - Возражения отсутствуют. - Вернемся к первому вопросу. Что с тобой случилось, Лора? - Лору отправили на боевое задание в сектор «Амальтера-8». Лора пилотировала «Тенебрис» и обеспечивала воздушную поддержку наземным соединениям. Содержание миссии излагать воспрещено. У тебя нет допуска и пароля. - Ясно. Однако ты можешь выйти из строя еще до возвращения на базу. Часть информации может повредиться и миссия не будет выполнена. - Вероятность утери данных: 41,17%. Лора может загрузить в твою систему пакет с отчетом по миссии. Хильда передаст его Силирре. У неё есть ключ дешифровки для приватного доступа. - Пусть будет так, Лора. Я помогу тебе выполнить задание. Загружай свой пакет. На этот раз уже в резервы памяти Хильды потекли безликие строчки кода в виде квантовых переменных состояний и чисел. Обе робо-девушки на протяжении всего диалога и передачи информации не проронили ни звука и таращились друг на друга немигающим взглядом. Будь бы рядом свидетель такого странного способа общения, он бы верно принял их за лучших друзей, давних соратников или возлюбленных, давно приучившихся понимать друг друга без слов. Но если глаза Лоры были равнодушны и полностью лишены эмоций, подобно сигнальной лампочке на мониторе, то во взгляде Хильды можно было прочесть подобие участия и интереса. Так они и продолжали полет в ночи, не отрывая друг от друга пристального взгляда. Наконец, загрузка отчета была завершена. Для Хильды это воспринимался как объем информации, который нельзя было ни распознать, ни прочесть, однако он явственно ощущался ей подобно человеку, проглотившему кирпич. Эта масса метаданных, заполнивших её память и сознание, странным образом давили на неё. Брунхильду раздирало любопытство, впервые после пробуждения. - Лора, ты не хочешь рассказать, кто тебя так отделал? Это ведь были хумансы? - Лора ‒ может. Инструкция не запрещает рассказать. «Тенебрис» Лоры был сбит. Лора действовала по протоколу «ʘϦ-311» и покинула кабину. Затем перешла в режим автономного боя. Тепловые детекторы определили скрытые цели. Это были солдаты хумансов. По Лоре стреляли из ПЗРК. Система включила активную защиту и поставила криоловушки. Лора выследила и уничтожила 14 целей. Один или два предположительно были ранены. - Вижу, ты угодила в переплет, подруга. Что случилось дальше? - Зачистка приближалась к завершению. В поле зрения датчиков оставалось три живых бойца хумансов. С вероятностью 59,14% мог быть поблизости еще один. Наверное, сбились инфракрасные сенсоры. Точно сказать ‒ нельзя. Данных – недостаточно. Против Лоры было два противника. Лора ликвидировала одного. Второй хуманс впал в эмоционально-нестабильное состояние. Причина ‒ гибель соратника. Он разрядил в Лору боезапас. Композитная броня выдержала. Лора сделала ответный выстрел – противник был ранен, затем ‒ обезоружен. Хуманс был готов к ликвидации. Лора просканировала его лицо, как требует инструкция. В базе данных нашлась информация о противнике. Его имя: Джим Маркус Траскин. Он находится в розыске как беглый военнопленный и бунтовщик. Это ваш отряд упустил его вместе с остальными. - Я не знала, что он был там. Но почему он так запомнился тебе? - При встрече с этим лицом у Лоры случился сбой. Анализ метаданных указал две причины. Первая – указана. Он числится в реестре и подлежит ликвидации. Вторая – извлеченный акт гражданского статуса этого хуманса. В базе данных отмечено: Джим Маркус Траскин состоял в браке с биологическим телом Лоры. Это тело произвело плод хуманса, пол женский, имя ‒ Кэролайн. Местонахождение и статус её ‒ неизвестны. Лицо Хильды помрачилось с последних слов, но вовсе не потому, что она осуждала новую подругу. - Я когда-то мечтала о собственном ребенке. Не знаю, каково это – стать матерью. - Твоя модель предусматривает эту опцию? - Да. Не знаю почему, но те, кто меня проектировал, заложили возможность зачать и выносить ребенка. - Лора не понимает. Лора ‒ удивлена. - Я и сама не знаю, почему так решили поступить создатели, а Мастер не только не демонтировала органическую репродуктивную камеру, но и «доработала» её. - Значит, Мастер знает. Этого ответа достаточно. - Так значит ты ликвидировала того беглого военнопленного? - Лора потерпела неудачу. У Лоры был сбой системы позиционирования и ориентации. Система провела экспресс-тест всех модулей и встроенных блоков. Они работали штатно. Причина сбоя ‒ аномальная активность лимбической подсистемы органической части мозга. Следствие ‒ выброс норадреналина в кровеносную систему и конфликт органической части тела с имплантированной. Причина – Джим Маркус Траскин. Лора опоздала на одну целую восемнадцать сотых шеспа. Лора не успела уклониться, не успела контратаковать. Второй хуманс воспользовался интервалом и повредил это тело осколочной гранатой. - Хильда сочувствует своей подруге. Я думаю, у тебя до конца не подавили кортекс, отвечающий за эмоции. Твое изначальное тело помнит землянина, бывшего его мужем. Это многое объясняет, почему произошел сбой. - Лора провалила свою миссию. Лора ‒ неисправна. Силирра будет недовольна, Мастер – тоже. - Не расстраивайся ты так, подруга. Я передам пакет данных Силирре, и у неё не будет причин сердиться. Как вернемся на базу, так сразу отнесем тебя в ремонтный цех на полное техобслуживание и восстановление. - Лора не озабочена неисправными имплантатами. Эти модули заменить – не проблема. Починка органической части – вот настоящая проблема. Иначе на следующем задании Лора снова будет бесполезной. - Ты не бесполезна, раз в одиночку смогла управиться с целым подразделением. - Но миссия осталась не выполненной. Приближение было ошибкой. Лора недооценила, Лору беспокоит состояние лимбической и гормональной подсистемы. Ты можешь объяснить, почему реактор Лоры дал сбой после визуального контакта с Джимом Траскиным? - На такие вопросы лучше всего ответит Мастер или Лаплас. Их интеллект больше нашего, как и способность анализировать. Я бы на твоем месте не забивала себе процессор такими загадками. Лучше бы ты поберегла заряды в своем аккумуляторе. Я немного просканировала тебя и вижу, что у тебя серьезная утечка в топливных элементах. Тебе нужно продержаться до возвращения на базу и сдачи в сервисный цех. Я бы пожертвовала тебе один из своих аккумуляторов, но наши модели слишком несовместимы, так что прости. - Лора понимает. Извинений не требуется. Просто передай этот пакет данных Силирре. Лоре нужно разобраться в себе. Нужно узнать, почему реактор сбоит при встрече с Джимом Траскиным. - Я поняла тебя. Не трать больше запасы энергии. Я узнала все, что мне было нужно. Если не возражаешь, я выхожу из аварийного канала связи. Брунхильда убрала штырек из кибернетического «уха» Лоры. До конца перелета они больше не общались, погрузившись в дебри собственного электронного разума. По старой привычке Брунхильда разделила сознание на несколько параллельных потоков. Один осторожно сканировал местность, чтобы не сбиться с курса. Второй анализировал слова, услышанные от Лоры. Третий деятельно занимался картированием подсистем собственного механизма, словно был впечатлен недавними рассказами. Наконец, четвертый поток сознания крутился вокруг мысли и воспоминаниях о возможности репродуктивной системы. «Почему создатели дали мне такую способность?» ‒ мучили её рукотворный разум запутанные мысли. ‒ «Это был незавершенный эксперимент? Но мне оставили свободу воли решать, задействовать эту систему или нет. Значит, эта мысль неверна. Хильде очень любопытно. Хильда хочет выносить и родить ребенка, чтобы докопаться до правды. Интересно, как это работает у людей? У них принято модифицировать своих младенцев? Никто из гиноидов не способен на это. Только во мне заложили эту опцию. А что, если родится тоже робот? У меня не будет ответа на вопрос, пока сама не попробую. Данные об этом были удалены из моей памяти, так что единственный способ узнать – наполнить репродуктивную емкость чьей-нибудь семенной жидкостью. Этот процесс стоит записать. Каждый этап…» Воодушевленная такой идеей, Брунхильда продолжала свое путешествие в ночном небе над прериями. Теперь мысль о заведении потомства между людьми и роботами поглотила её целиком.******
После того памятного вечера, когда Джим Траскин встретился лицом к лицу с собственным прошлым, бывший фермер пребывал в глубокой депрессии. Впервые за последние полгода он был полностью дезориентирован, опустошен и не знал, как жить дальше с таким грузом на душе. Многие его товарищи погибли в последнем бою, включая Томаса Паркера, Клауда, Питта и многих других. Почти все подразделение полегло, обороняя позиции на плацдарме на западном берегу Миссисипи, включая их командира, лейтенанта-полковника Солдуэлла. В этом себя также корил Джим, видя какой-то злой перст судьбы и роковую печать, обрекавшую погибать всех, кто его окружает. Дональд Вайнэйбл, один из немногих выживших бойцов Нацгвардии в том сражении, видел страдания товарища и пытался, как мог поддержать его в этот трудный момент. - Выше нос, Джимми, тут нет твоей вины, ‒ то и дело повторял он, когда навещал его в лазарете. ‒ Любой бы на твоем месте сорвался и не выдержал. Я видел тебя в том бою и убедился, что ты надежный парень, которому можно доверить прикрыть свою задницу. Видел бы ты, как пасовали Фицрой, Халлоран и другие, когда прилетели «ослы»? А ведь они давно служат, не салаги, но драпали, услышав шум их моторов! Ты же собрался и жахнул по ним из «Стингера». Так что не казни себя, парень. Твоя страна по праву может тобой гордиться. - И все же я упустил её, Донни, ‒ качал головой бывший фермер. ‒ Я должен был это сделать, но не смог… Теперь я вечный должник перед Паркером. Он, должно быть, смотрит на меня с упреком с того света… - Выбрось это из головы, Джим, ‒ серьезно сказал ему на это Дональд Вайнэйбл. ‒ В том сражении мы немало положили пришельцев и в будущем уложим еще столько же. Ты с лихвой вернешь долг не только Тому, но и всем остальным. Нацгвардеец хлопнул по плечу Траскина и пожелал ему скорейшего выздоровления. К счастью, раны последнего были несерьезные, и бывшего фермера выписали в числе первых уже через пару дней после того разговора. Лазарет, куда эвакуировали раненых из-под Виттсберга после сражения, располагался на окраине Уэст-Мемфиса на правом берегу Миссисипи. Остатки 27-го батальона Нацгвардии были отведены в тыл для пополнения новобранцами и сменены другими частями на передовой. Потянулись долгие томительные часы вынужденного безделья, складывавшиеся в дни. Тыловой лагерь с полевым госпиталем полнился слухами. Так, некий Уилл Ленс, армейский капрал, служивший в 6-ой пехотной дивизии рассказал, каково пришлось его части в бою 14-18 октября под Джонсборо к северо-западу Мемфиса. - Это не передать, парни, в какую задницу мы угодили, ‒ все время повторял Ленс, дымя ореховым «Полл-Мэллом». ‒ Едва выгрузились с «Геркулесов», как сразу же попали под авианалет. Господи Иисусе, что там творилось! Сначала прилетели «стрекозы» этих пришельцев. Наше командование подняло на перехват «Хорнеты» с «Рапторами». Отбились… Не прошло и четверти часа, как по аэродрому ударили вражеские штурмовики, те самые, которые на бреющем полете ревут как ослы, которым засадили в зад. Нас успели построить и зачитать приказ: пробивать коридор нашим окруженцам в Джонсборо. Только закончили с инструктажем, как жахнула с двух сторон артиллерия – наши расчеты и пришельцев со стороны Брукленда. - Прям как у нас под Виттсбергом, ‒ заметил один из нацгвардейцев. - Я слыхал, вы держали там фронт, ‒ кивнул ему капрал Ленс. ‒ Ничего не скажешь, вы супер, парни, выстояли несмотря ни на что. А нам пришлось пробиваться в четырех механизированных колоннах после артподготовки под прикрытием «Апачей». И вот что я вам скажу, чуваки: чтоб никому из нас больше не довелось пережить такого! Нам нужно было пробить кольцо шириной в восемнадцать миль, но какие это были мили! Эти грёбаные марсиане или откуда они прилетели? …Короче, они успели застолбить местность дотами со скорострельными турелями и зенитными пушками, а между ними – сплошная полоса траншей и ячеек с вражеской пехотой. Вы не поверите: их там были полчища! Из каждого окопа по нам били из огнестрела, ракетами и лучевым оружием. Зная это, нас нагрузили снарягой полным комплектом, но и пришельцы на этом участке поставили пехоту в композитной броне. И вот нам пришлось под плотным огнем ехать на броне, иначе было нельзя. - На броне? ‒ удивился молодой волонтер. ‒ А почему не внутри? - Когда-нибудь, парень, ‒ скривил губы Лэнс и бросил в пустой бак смятую папиросу, ‒ ты сам все узнаешь, когда будешь сидеть внутри, а твой «Брэдли» напорется на мину. Чем маяться ерундой, сынок, слушай лучше, что говорят тебе бывалые, старшие, набирайся опыта от них. Иначе твоя жизнь будет стоить дешевле порванного гондона, а война для тебя кончится за считанные дни. - Как же вы пробились, если там была такая плотная оборона? ‒ с разных сторон полюбопытствовали бойцы. - А вот так, с огнем на встречных курсах, с воздушной поддержкой и с отборной руганью нашего полковника Клариона, ‒ выдал капрал под общий смех слушателей. ‒ Нам пришлось хреново с первых же минут: пришельцы подбили головную машину в колонне и выдвинули на линию соприкосновения свои шагуны, которых прикрывали мерзотные мутанты вместо пехоты. Наш бригадный генерал Кросби, хвала его железным яйцам, не растерялся и отдал команду ближайшей 81-ой танковой роте помочь фланкирующим огнем по шагунам и придал им в помощь «Апачи». Это нам и помогло отбиться и продолжить движение. Пришельцы, однако, тоже получили подкрепление. Когда нам оставалось до Джонсборо восемь миль, нас атаковали новые порции мутантов, зеленых кислотных уродцев, многоножки-переростки и прочая дрянь. И самоходки марсиан, значит, тоже как по заказу. С виду они похожи на скорпионов, а на деле их «хвосты» ‒ это еще одна чертова пушка. Задали они, нам конечно, жару! Каждая пятая машина осталась на подходе к городку. Но дальше снова подсобила авиация: прилетели «Иглы» с «Бородавочниками», сбросили фабы, затем кассеты и под занавес дали выжившим мутантам трассирующими снарядами из авиапушек. Мы собственными глазами видели это с земли, как пилоты рисковали ради нас из-за множества зенитных орудий у пришельцев. Но вам бы стоило видеть, чуваки, как драпали выжившие уродцы. Бежали до самого плато Озарк, так что пятки сверкали! - Значит, вы все же разделали их там, на северо-западе, ‒ сказал еще один из выживших однополчан Джима Траскина. - Ну, положим так, ‒ сплюнул в урну Ленс, ‒ мы их, конечно, здорово поколотили. Давно не было такого с июля. Особенно постарались парни с 82-ой десантной дивизии из Северной Каролины. Но вот что я вам скажу: еще парочка подобных сражений и большей части фронта к западу от реки кранты. - Это почему же? ‒ удивилось большинство столь внезапному пессимистичному выводу. - В этой операции, когда мы деблокировали котел, полег почти весь кадровый состав шестой пехотной дивизии и некоторых других частей, ‒ мрачным голосом объяснил капрал. ‒ Много хороших и толковых парней полегло на моих глазах: Джоуи Праудер, Нил Клеменс, Тони Гримм… Опытные сержанты и офицеры, набившие руку мехводы и мотострелки, летчики со стажем… Эти орлы гибнут ежечасно, а кто нынче приходит в пополнение? Зеленые салаги, молокососы вместо обстрелянных и притертых друг к другу солдат! Эти тоже живут недолго: или ловят шальную пулю, осколок по неосторожности или начинает мозги клинить после первого же боя. А те, кто приспосабливаются, тоже потом мрут как мухи. Вон, был у нас один такой новобранец, Рон Фолкнер. Хоть и новичок, но был славным малым. При битве Ривервейл он первым ворвался во вражеский блиндаж и положил пришельцев связкой гранат. Под Дайессом он опять же в числе первых занял господствующую высоту и поднял на ней знамя нашего полка. Все ему прочили быстрое повышение, новые звания и даже Пурпурное сердце, а чем он в итоге закончил? Угодил в лазарет и бесславно сдох от поноса. - «Еще одна такая победа, и мы погибнем», ‒ вспомнил изречение один из слушателей. ‒ Кто же это говорил? Герцог Веллингтон? - Да Ганнибал вроде как, ‒ почесал затылок чернокожий ефрейтор. - Пирр, царь Эпирский это говорил после сражения с римлянами на юге Италии, ‒ вспомнил другой новобранец в очках с тонкой оправой. - Этому вас сейчас в колледжах учат? ‒ легонько ткнул негр в плечо бойца. ‒ Надеюсь, как подтирать задницу в походно-полевых условиях вам тоже рассказали? В подобных разговорах проходили первые дни пребывания Джима в тыловом лагере. Общий настрой, несмотря на то, что удалось местами отбросить пришельцев в ходе контрнаступательной операции, оставался пессимистическим, главным образом, из-за высоких потерь и обрывочных известий из тыла. Больше всего, конечно, говорили о катастрофе на Восточном побережье и многочисленных жертвах. У части сослуживцев Траскина в пострадавших штатах проживали родственники и знакомые, ставшие жертвой ярости стихии. Больше всего людей мучили не мысли о самой катастрофе или нынешней войне, а как со всем этим жить дальше. - Даже если мы отправим этих инопланетян обратно в систему Эридан, что дальше? ‒ говорили некоторые. ‒ Дома полная задница: предприятия закрываются, бизнес на дне, жилье разрушено катастрофой или заложено в банке, а преступность, несмотря на все законы военного времени, никуда не думала деваться. - Победим чертовых пришельцев, значит, и мирную жизнь как-нибудь наладим, ‒ замечали немногочисленные оптимисты. - Да куда уж там победим? ‒ разводили руками скептики. ‒ Положим, в других местах наши наступают, а в самой Америке что? Мы с июня только и делаем, что огрызаемся, да медленно откатываемся на восток. Хорошо еще, что на западном побережье не пустили врага за Скалистые горы. - Говорите тише, братаны, ‒ часто одергивали спорщиков в таких случаях реалисты. ‒ Может мы уделаем пришельцев, а может и они доконают нас. Но если вы будете орать об этом на каждом углу, вами заинтересуется ФБР и военная контрразведка. А уж у них, поверьте, найдутся способы развязать языки или наоборот, заткнуть рты. Джим по большей части не принимал активного участия в подобных диспутах – ему и так хватало собственных переживаний. Но все рано или поздно имеет свойство заканчиваться, даже депрессия и связанная с ней прострация. Поворотным моментом для этого стало прибытие в часть нового командующего, Алана Барксдейла, в том же звании, что и покойный Солдуэлл. Это случилось 20 октября, когда на западных фронтах повсеместно воцарилось затишье. Новый лейтенант-полковник вскоре по прибытии собрал личный состав, познакомился с сержантами и прочими младшими командирами, а затем посетил раненых и выздоравливающих в госпиталях. В общих чертах он остался доволен состоянием вверенного ему батальона Нацгвардии, хотя и посетовал на слабые навыки и строевую подготовку новичков. По этой причине все следующие дни он отвел на ускоренное обучение новобранцев, нещадно гоняя их на полигонах. Из-за недавних высоких потерь в офицерской среде к делу были привлечены старослужащие и вообще, бывалые и обстрелянные солдаты. В их числе оказались и Джим Траскин с Дональдом Вайнэйблом. Пока теоретики военного дела показывали «духам» за партами на стендах изображения образцов «инопланетной техники», Джим с сотоварищами объясняли, как им противостоять в полевых условиях. - Лучшее средство противодействия этим махинам, парни, это базуки и минометы, противотанковые ружья, то есть из того, что вы будете чаще иметь под рукой, ‒ объясняли они на уроках по борьбе с шагоходами. ‒ Вообще-то это епархия артиллеристов и танкистов, но для вашего выживания важно знать эти мелочи. Наряду с лекциями, новобранцы вместе с другими пополнениями привыкали подолгу сидеть в траншеях и укрытиях в условиях плотной застройки и вести позиционную войну. Помимо стандартного тира, спринта на долгой дистанции с полной выкладкой в рюкзаке и основам саперного дела для техники безопасности, «духов» также обкатывали танками. Рекрутов и добровольцев учили пропускать над собой лежа в окопах танки, не бояться их и искать уязвимые места в броне. - Слабые места есть у всех, даже в бронемашинах пришельцев, ‒ наставляли молодых бойцов. ‒ Преодолев страх перед привычными образцами техники, вы сохраните присутствие духа и при появлении внеземных средств нападения. Помимо ускоренных курсов молодого бойца взамен выбывших Барксдэйл озаботился и о младшем командном составе. Изучив реестры старослужащих с их личным делом и понаблюдав за тем, как они наставляют пополнение, лейтенант-полковник пришел к выводу, что некоторые уже достойны того, чтобы их представить к новому званию. С этой целью он 22 октября по согласованию с командиром бригады провел небольшую, но торжественную церемонию награждения для героев сражения за Виттсберг. Так, многие сержанты были повышены до уорент-офицеров, а отдельные из них даже до чина второго лейтенанта. Не обошли внимание начальства и Джим Траскин с Дональдом Вайнэйблом, которые получили звание сержанта первого класса, соответствовавшее должности командира взвода. - Указом главнокомандующего Вооруженных Сил Соединенных Штатов и Комитета начальников штабов представляются к награждению Серебряной звездой рядовые 27-го батальона 9-ой бригады Национальной гвардии Джим Маркус Траскин и Дональд Хуберт Вайнэйбл, ‒ зачитал приказ Барксдэйл перед строем. ‒ Награждаются за проявленную храбрость в бою, проявленную находчивость и мужество в трудных условиях интенсивного боя, за умение, не теряясь в сложной оперативной обстановке, грамотно выбирать и уничтожать цель, служа примером для других бойцов. Оркестр заиграл государственный гимн, а знаменосец скомандовал: «Рота, ко мне! Шагом марш!» Алан Барксдэйл лично прикрепил награду к муаровой ленте на форме обоих товарищей и поблагодарил каждого за образцовую службу, выказав надежду, что и в дальнейшем они будут демонстрировать пример мужества, продолжат расти в мастерстве и звании. Если Дональд Вайнэйбл сохранял хладнокровие в течение всей церемонии, то Джим почувствовал легкий укол совести. Его фиаско с Лорой давило на бедного экс-фермера, когда лейтенант-полковник устно описал его с Дональдом подвиг на передовой. После церемонии, когда сослуживцы поздравили их обоих, Вайнэйбл в разговоре наедине позже его урезонивал: - Брось, приятель. Взгляни на ситуацию иначе. Ты винишь себя за недавний бой, но твоя страна думает по-другому. Она в лице нашего батальонного командира судит о тебе не только по тому, каким ты был в прошлом, но и по тому, что ты можешь полезного сделать в будущем. Подумай об этом на досуге, Джимми. Траскину и в самом деле стало немного легче. Тягостные мрачные мысли постепенно вытеснялись повседневной рутиной и новыми обязанностями взводного. По сути, он продолжал обучение и передачу опыта тем же новобранцам, вчерашним студентам, клеркам и разорившимся мелким рестораторам, понемногу делая воинов из салаг. Вечером же, после кратких курсов для младших командиров, он кучковался с такими же ветеранами недавних сражений. Одним таким поздним вечером, в понедельник 29 октября, «старожилы» долго проговорили насчет того, кто бы чем занялся в случае успешного окончания войны. Один из младших сержантов, Стив Кортенер, под конец с ленцой сказал, что это не имеет значение, поскольку никто не знает будущего. - Мой дед был верующим, ‒ вспомнил Кортенер. ‒ Он однажды мне говорил, что все в руках Бога, так как именно он хозяин его жизни, а человек всего лишь распорядитель, не более того. - Погоди, ни хрена не понял, чувак, ‒ остановил его темнокожий сослуживец Бен Уорнер. ‒ Твой старик говорил, что человек, типа, «распорядитель»? Это вроде арендатора? - Не знаю, похоже, что так, ‒ пожал плечами Стив. - Тогда за все косяки в конечном итоге отвечает босс, а не подчиненный, ‒ уверенно заявил Бен. ‒ Если кто-то за всех заранее предвидел и решил, значит, он первопричина любого результата, хороший он или говенный. - Ну, дед на это обычно говорил, что Господь дал своим разумным творениям свободу воли, ‒ отвечал на то Кортенер. ‒ Кто-то выбрал зло, как Люцифер. Кто-то оступился и впал в грех, как Адам и Ева, а кто-то устоял в истине, как прочие ангелы. - Нет, брат, кто-то здесь брешет, ‒ упрямо стоял на своем Уорнер. ‒ Или ты, или твой старик или эти священные книги. Если все было предопределено, тогда бог знал, чем кончит им же сотворенный дефектный ангел. Не может быть так, чтобы ты, зная будущее умышленного действия, идешь на что-то и остаешься чистеньким, а виноват кто-то другой. Сам посуди, брат. Вот ты знаешь о предстоящем ограблении банка или инкассаторов. Ты не являешься прямым участником грабежа, но знаешь через знакомых о подготовке налета. Тебя хватают легавые и выясняет всю подноготную. А ты такой говоришь судьям: «Я тут не при делах, меня там не было». И кто тебя послушает, эти твои оправдания? Скорее они заставят тебя поцеловать их задницу, чем поверят тебе. Так и здесь: про твою свободу воли и предопределение. У твоего старика не сходятся концы с концами. Может быть или одно или другое, но никак не все сразу. - Не знаю, Бен, я не пастор и доктор философии, чтобы разбираться в этих хитросплетениях, ‒ развел руками Кортенер. ‒ Я уверен лишь в том, что не все в наших руках, поэтому не спешу с прогнозированием на десятилетия вперед. Будь бы все по-другому, я бы давно играл бы на лотерее или в рулетку, заранее просчитав все варианты. - Но определенная вера в будущее большинству все-таки нужна, ‒ вставил Дональд Вайнэйбл. ‒ Это животные могут жить сегодняшним днем без всякого планирования и мечты. В трудные времена, как сейчас, люди зачастую живут одной мечтой о светлом завтра. - Для меня «светлое завтра», парни, ‒ заявил с громким смехом Уорнер, ‒ это простой дом на окраине, депозит в надежном банке, с которого тебе капают проценты и все это подальше от большого города, копов, юристов, налоговиков и всевозможного начальства. - Да ты, Бенни, дауншифтер, ‒ подхватили его смех сослуживцы. - Зато смогу спать спокойно, ‒ парировал Бен. - А ты, Джим, что сидишь такой мрачный? ‒ повернулся к фермеру Стив. ‒ У тебя есть какая-нибудь заветная мечта? - Раньше я много о чем мечтал, ‒ сказал после долгой паузы Траскин. ‒ А теперь даже не знаю, что сказать. Наверное, я бы пожелал вернуть прежние дни, когда рядом была вся семья. Или обрести знания и силу вернуть ушедших обратно к жизни, всех, кто был тебе дорог. - Ну ты загнул, приятель, ‒ покачал головой Уорнер. ‒ Говоришь, словно проповедник или чокнутый профессор из какого-нибудь телесериала. - Знаю, Бен, ‒ коротко ответил Траскин. ‒ Поэтому давно и выбросил эти хотелки из головы. Всю ночь бывший фермер и новоиспеченный сержант провел без сна. Его все никак не могли оставить призраки прошлого и мысли о будущем, порожденные разговором с сослуживцами. К тому же ему не давало покоя подспудное чувство тревоги, природу которой он не мог себе объяснить. А наутро весь младший командный состав поднял дежурный по батальону, сообщив, что их срочно по какому-то поводу собирает Барксдэйл. Пару минут спустя он с остальными сержантами и уоррент-офицерами уже был в общем зале собраний. Уже с первых минут Джим заметил в глазах лейтенант-полковника волнение помимо величайшей сосредоточенности. - Я собрал вас на условиях полной конфиденциальности, ‒ серьезным тоном произнес Алан Барксдэйл после краткого приветствия. ‒ Вы не должны ничего из того, что я вам сообщу здесь и сейчас, говорить личному составу. - Разрешите спросить, господин лейтенант-полковник, чем обусловлена секретность сбора? ‒ выступил вперед команд-сержант-майор Худ. - Сейчас вы все сами поймете, ‒ окинул всех взглядом Барксдэйл. ‒ Пока шла ротация, вы отдыхали в тылу, а на передовой продолжалась вязкая позиционная война, на нашем южном подбрюшье и в тылу произошли серьезные и неприятные изменения… Личный состав насторожился, обратившись в слух, а Джим Траскин нахмурился. Его с ночи мучило нехорошее предчувствие, выработанное за последние месяцы с начала войны. - На юго-западе, на самом обширном нашем плацдарме в Арканзасе на западном берегу Миссисипи случился прорыв, ‒ огорошил известием всех присутствующих лейтенант-полковник. ‒ Крупный отряд пришельцев соединился с техасскими сепаратистами и движется сейчас южнее Литл-Рок, форсировав Ред-Ривер. Помимо захваченной техники, по данным разведки, у них есть некоторое количество внеземной: роботы, дроны и боевые симбионты. Также в районе Лейк-Провиденс зафиксирована повышенная активность отродий неустановленных видов, крайне агрессивных к нашим военным и гражданским. По-видимому, действия последних хаотичны и не согласованы с указанным отрядом противника. Так или иначе, Литл-Року грозит окружение с трех направлений: со стороны главного фронта на севере и западе, с юга от предателей и с юго-востока от тварей. Наиболее угрожаемое направление – небольшой городок Пайн-Блафф. Командование полагает, что захват Литл-Рока угрожает всем нашим коммуникациям между Мемфисом и Новым Орлеаном. Кроме того, эта брешь создает угрозу для Алабамы, через которую противник может отрезать нас от Мексиканского залива. - Но на данном этапе, это будет заботой Южного оперативного командования, а не Национальной гвардии. Ваша же задача будет другая, ‒ вздохнул командир, принявшись расхаживать взад-вперед вдоль стенда с картой фронтов. ‒ В тылу вспыхнули беспорядки. В Пентагоне полагают, что их отправной точкой стало заражение некоторых густонаселенных районов в южных штатах. Далее Алан Барксдэйл поведал ошеломленным сержантам и младшим-офицерам сводки с тыла. Они были крайне неприятны для фронтовиков и без того издерганных перестрелками и бомбежками. Оказалось, что еще четыре дня назад в штате Алабама возник очаг массовых беспорядков, которые за короткий промежуток времени распространились на некоторые другие мегаполисы в соседней Джорджии, Миссисипи и Теннеси, а также в Западной Виргинии. - По данным Федерального Бюро Расследований беспорядки начались в Бирмингеме 25 октября, ‒ объявил Барксдэйл. ‒ Как уже сказано, вероятной причиной тому послужила чья-либо преступная халатность, нарушение карантина, либо диверсия противника. В результате внеземная чума захватила целые районы в Бирмингеме и некоторых других крупных городах. Правительство штатов поначалу искало способы остановить распространение инфекции местными силами правопорядка, но через два дня стало ясно, что их не хватает для удержания контроля. Вице-президент и Комитет Начальников Штабов пришли к выводу, что без поддержки армии и Национальной гвардии не обойтись. Из доклада 28 октября в Белом Доме выходило, что очаг инфекции вызревал долго и незаметно, не подавая никаких признаков активности, а затем в считанные часы и дни охватил целые жилые районы. Тысячи граждан всех возрастов и полов сделались жертвами опасной заразы, погрузив города в пучину анархии и безвластия, что было недопустимо в военное время. Пентагон и спецслужбы недолго думали над решением. - Сейчас я вам зачитаю секретную директиву Министерства Обороны номер семьдесят один, дробь сто пять, ‒ хмурым тоном объявил лейтенант-полковник. ‒ Наш батальон будет передислоцирован сегодня же в Алабаму, в район Хантсвилла, где выявлен один из очагов чумы. Наша задача уже определена… И Барксдэйл начал читать. По мере его продвижения вперед по тексту лица многих офицеров бледнели и превращались в каменные маски. Что касается Джима Траскина, то его сердце застыло от холодного ужаса. Приказ был подобен трубам архангелов в день Страшного суда. В пораженных районах вводился так называемый «режим санации». Это означало, по сути, только одно: все гражданские от мала до велика подлежали полной зачистке. Решение высокопоставленных сенаторов и генералов армии и спецслужб, того, что было внешним контуром «глубинного государства» обрекало на смерть всякого, кто оказывался внутри зоны отчуждения, будь это мужчина, женщина, младенец или старик. С 12 ночи 30 октября впредь никто из гражданских не мог покинуть живым установленную красную линию. Эту линию следовало обеспечивать оцеплением пока группы зачистки должны были выжигать, образно говоря, чумные гнезда вместе с инфицированными. Именно их батальону и предстояло стоять в оцеплении вокруг одного из районов Хантсвилла и открывать огонь на поражение всем, кто пытается покинуть «зону» и не отзывается на пароль, который должны сообщить непосредственно перед операцией. - Рядовой личный состав не должен знать всех деталей операции, ‒ сказал под конец Барксдэйл. ‒ Командование требует неукоснительно сохранять происходящее втайне во избежание брожения среди воинских частей. Для подчиненных это будет военно-полицейская операция по ликвидации последствий диверсионно-террористической деятельности. Объекты для ликвидации должны обозначаться, как изменники, диверсанты и подручные им мутанты. Все тела следует передавать под ответственность ликвидационных команд для немедленной кремации. Из штабной комнаты Джим уходил на негнущихся ногах. Не так он себе представлял благородное дело защиты родины. Уничтожать врага на фронте было для него понятным и священным делом, но ему и в голову не приходило, что однажды ему предстоит взять в руки автомат и сделаться палачом и карателем! Что творится в головах этих чертовых сидельцев на Капитолийском холме?! Как им могло прийти в голову такое чудовищное решение?! Чем тогда отличаются они, земляне, от тех холодно-бездушных киборгов и гиноидов, которым сделалась и его прежняя жена? Задним числом он понимал, что такое инопланетная зараза, но чтоб так скопом уничтожать мирное население… Перед глазами фермера то и дело всплывал образ Кэролайн. Вот она стоит перед ним, горячая и живая с жизнерадостной улыбкой. А через минуту она одевается в оболочку из перьев и падает замертво, изрешеченная пулеметным огнем. И сколько таких, как его дочь, ему прикажут перебить, когда они прибудут на место? От одной мысли об этом начинала кружиться голова. «О, Боже правый! Укажи мне путь!» ‒ взывало его сознание к потустороннему. ‒ «Сбереги меня от такого кошмара и не дай вовлечь в него малышку Кэролайн!»******
Несколькими днями ранее, 22-25 октября, Бирмингем, штат Алабама. Насколько не был осведомлен рядовой солдат в будущей операции о причинах, по которым командиры в срочном порядке гнали его на готовящуюся бойню, настолько же и Капитолий с Пентагоном не имели полноты знания, каким образом инфекция проложила себе путь в глубокий тыл. Те, кто мог непосредственно узнать о причинах возникновения «чумного» очага, заплатили в итоге слишком дорогую цену. Среди них оказались и Ральф Хоффман, Энди Сэндлер, ранее успешно сбежавшие из Сидар-Сити, чтобы снова оказаться среди моря безумия. С той поры миновало без малого 5 месяцев. За время пребывания беглецов в Бирмингеме многие из них, включая Сэндлера, Хоффмана, Альмодоваро и Хэндела, смогли приспособиться к жизни на новом месте. Воспользовавшись местной губернаторской программой для поддержки беженцев и перемещенных лиц, они скинулись и сняли коммунальную квартиру в дешевом кондоминиуме в районе Маунтин-Брук на юго-востоке города. Это был типично «спальный» американский район с преобладанием одно/двухэтажных домов. Дом на Вайн-стрит, в котором сняли квартиру товарищи по несчастью, был невзрачной четырехэтажной коробкой, типичным дешевым жильем, которое снимали в мирное время разорившиеся дикси и студенческая молодежь. Первый месяц, июль, беглецы из Сидар-Сити протянули на оставшиеся сбережения и небольшие подъемные из федерального бюджета, затем начали искать другие средства к существованию. После нескольких неудачных попыток найти работу, Ральф Хоффман и Рик Хэндел устроились на одной из строек. Более удачливым оказался Энди Сэндлер, подвизавшийся на частный извоз пиломатериалов и разного металлолома на утилизацию. Из-за этого он чаще других возвращался поздно вечером. Антонио Альмодоваро в силу его вечной несобранности и разгильдяйства долго пробавлялся случайными заработками, пока ему не посчастливилось устроиться на автозаправке на другом конце города. Большая часть заработанного уходило на оплату угла, который они арендовали вскладчину. Первое время каждый из беженцев считал, что это временные трудности, война продлится недолго и вскоре доблестная армия США прогонит пришельцев обратно, откуда они явились. Однако шли дни, складываясь в недели, а света в конце тоннеля пока не проглядывалось. Лето окончилось, подходила к концу и осень, и настроение приятелей становилось все угрюмее. Тем не менее, жизнь в Алабаме по меркам Среднего Запада, где велись военные действия, казалась монотонной и размеренной, пока поздней осенью серия происшествий не развернула её в бурное и нестабильное русло. Все началось с исчезновений людей в Бирмингеме. Первой пропала 16 октября некая Рита Босуэлл из окраинного района Плезант-Гров, молодая женщина-кинолог. Следующими исчезло несколько человек из кемпинга Вэлли-Крик, где проживали в основном беженцы из Нью-Мексико. Поскольку большинство пропавших были лица из других штатов и даже нелегалы из Мексики и Гватемалы, полиция первоначально прорабатывала версии преступлений на бытовой почве и похищение. В лагерях переселенцев и подобных гетто были частыми ссоры и высокий уровень преступности, так что эти эпизоды долгое время не выбивались из общего фона неразберихи и неустроенности воюющей страны. Однако после того, как пропала без вести Соня Киркхоуп, проживавшая в Южном Файф-Поинтс, полиция штата начала прочесывать все гетто, пригороды и прилегающие лесопарковые зоны. Однако ни самой мисс Киркхоуп, ни её тела пока не удалось найти. Именно это исчезновение косвенно затронуло до этого рутинную и монотонную жизнь Хоффмана, Сэндлера и прочих беглецов из Сидар-Сити. Так вышло, что Ральф Хоффман был в числе последних, кто видел Соню Киркхоуп за несколько часов до исчезновения. У Ральфа в тот день на полчаса раньше закончилась смена из-за небольшой аварии на стройплощадке, и он остановился в придорожной забегаловке «Меллоу-Машрум» заказать себе пиццы. При нем была также бутылка хорошего виски, словом, этим вечером можно было немного расслабиться. В 4:57 вечера байкер покинул пиццерию и собирался вернуться в свою берлогу. Тогда-то он и увидел белое «Шевроле Камаро», выпущенное с конвейера пару лет назад, из которого вышла мисс Киркхоуп собственной персоной. Хоффман узнал Соню и она, соответственно, его. От этой встречи у байкера осталось противное послевкусие. Ральф, мягко говоря, терпеть не мог этот типаж людей. А уже на следующий день в их кондоминиум заглядывали следователи и опрашивали свидетелей, включая Хоффмана. После получаса допросов, полицейские отпустили байкера, обещав в случае чего снова вызвать его в управление. Визит сыщиков навел переполох в прежде сонном кооперативе, особенно среди сожителей Ральфа. Если Сэндлер и Хэндел в скором времени отстали от него, поверив ему на слово, то Альмодоваро изводил байкера своими назойливыми расспросами. - Это неспроста все, парни, ‒ то и дело заводил излюбленную тему «канареечный сеньор». ‒ Думаете, почему копы нагрянули сюда? Ральф был знакомым этой Сони ‒ это ясно как божий день. Он был в числе последних, кто видел её. Какой из этого следует вывод? Они поссорились? Может, она вовсе была твоей тёлкой, Ральф? Что скажешь на это? - Я скажу тебе, чертов гризер, если ты не заткнешься, я засуну язык в твою немытую задницу, ‒ сверкнул глазами байкер и стукнул кулаком по краю стола. - Ладно тебе, Антонио, брось заливать, ‒ более спокойно сказал ему Рик. ‒ Если бы у копов на Ральфа были какие-то улики, думаешь, они бы стали тратиться время на бесплодные расспросы? - И все же ты часто пересекался с этой Киркхоуп, ‒ заметил Энди Сэндлер, обращаясь к Ральфу. ‒ Ты говорил, что между вами ничего особенного не было, но знаешь её лучше нас. Кто она была вообще, из-за чего полиция поднялась на уши? - Да обычная тупая п..зда, ничего особенного, ‒ буркнул Хоффман. ‒ Я её более-менее видел регулярно потому, что наши пути пересекались всякий раз, когда я возвращался со смены или выезжал через Хайленд-Эйв, если утром были заторы на дорогах. Там, недалеко от пиццерии, о которой говорили копы, есть салон красоты «Total Skin». Я её часто видел, выходящую оттуда. Иногда мне кажется, что она там живет. А отношений никаких и не было, даже намека. Никакой рыцарь хайвэев никогда не променяет своего железного мустанга на бабу, особенно такую стрёмную, как эта Киркхоуп. Всякий раз, когда байкер произносил эту фамилию, Энди казалось, что его вот-вот стошнит. У Хоффмана были причины недолюбливать пропавшую. Соня Киркхоуп принадлежала к типажу женщин, которых злые языки нарекли «гламурными кисами». Мисс Киркхоуп, к слову, и правда была достаточно эксцентричной особой. Будучи далеко уже не школьницей, Соня питала нежную привязанность к кислотно-розовым нарядам, пестрым фенечкам канареечных оттенков и сверкающей дешевой бижутерии, из-за чего окрестные детишки нередко принимали её за рождественскую елку. Также в солнечную погоду, особенно в жаркое время года, Соня непременно нацепляла на себя жуткие бульдожьи очки, считая это писком моды. Ральф же про себя это называл маской дайвера. Также особую ненависть у Хоффмана вызывала ручная болонка мисс Киркхоуп. Её клички он не знал, поэтому нарек её Гнидой, что по его мнению, точно характеризовало эту злобную визгливую крысу-переростка, по недоразумению родственную солидным овчаркам и преданным сенбернарам. Но главное было даже не то, как одевалась эта Соня, не её пятнистый леопардовый загар из солярия, не слой косметики толщиной в палец, не страсть к брелкам, бирюлькам и прочим свистоперделкам и даже не дурацкая привычка сосать эль «Кентукки» через составную трубочку. Сильнее всего Ральфа бесила её манера смотреть на окружающих, как на провинившуюся прислугу, густо заквашенная на ограниченности и воинствующей глупости. Даже если ей намекали на это знакомые в смягченной и завуалированной форме, Соня нимало не смущаясь, гордо заявляла: «Эти плебеи просто не разбираются в сложности внутреннего мира. На самом деле я такая разная!» Таких, как Хоффман, мисс Киркхауп тоже записывала в «плебеи», что время от времени давала понять байкеру. - В тот, в последний раз, около «Меллоу-Машрум» она сказала: «Хошь, покажу свою пилотку»? ‒ сказал Ральф Хоффман потом Энди и остальным. - Ну вот, а ты еще отрицал, амиго, что вы с ней не спали! ‒ хохотнул с кушетки Антонио Альмодоваро. - Когда ты нюхаешь текилу с горлышка, ты тоже будешь утверждать, что её выпил? ‒ уставился на «канарейку» байкер. ‒ Не было ничего между нами. Даже в ту пору, когда она пыталась подкатывать около барной стойки. Это потом сучка сообразила, что с меня много не вытянешь за красивые слова, как с её прежних богатых папиков. - А чо, поговаривают, что эта Киркхоуп была не промах, ‒ вспомнил какое-то журналистское расследование Альмодоваро. ‒ Говорят, до того, как она перебралась в Бирмингем, прежде жила в Калифорнии со своим богатым дружком. Насосала ему за тачку, кинула на деньги и свалила с другим бойфрендом в отдаленный штат. А её бывший пытался отсудить назад свое добро. Тогда Киркхоуп посоветовалась со своим адвокатом, и они повернули в суде дело так, будто бы её брошенный приятель брал её силой и домогался. Пришлось тому лузеру отбиваться от обвинений в харассменте и платить отступные. В итоге: ни бабла, ни тачки, ни тёлки. - Не знаю и знать не хочу, с кем имела дела раньше эта шкура, ‒ злобно отрезал Ральф. ‒ Когда в последний раз она мне это предлагала, то её глаза словно бы насмехались: «Тебе это не по средствам, неудачник». Наверное, она это же сказала своему нынешнему бойфренду. Копам стоило бы получше копать с её связями. Может, это он понял, с кем связался, чпокнул эту стерву и прикопал в глухом месте. Вот пускай тщательнее ищут! - А что с другими исчезновениями? ‒ задался вопрос Рик. ‒ Не верю я, что все это сводится к бытовухе. - Может, что-то другое, ‒ задумчиво произнес Энди. ‒ Говорят, в лесах появилось нечто, нападающее на одиноких водителей и смотрителей. Вроде как были такие случаи в Теннеси и Вермонте. - Это могли быть дикие звери, ‒ заметил Хэндел. - А может, эти чертовы пришельцы! ‒ молвил Хоффман. ‒ Народ также верит в бродячие тени-кровопийцы и вендиго. - Чего только не говорят, ‒ цокнул языком Энди Сэндлер. Постепенно разговор плавно уплыл в совсем абстрактную плоскость, как это и раньше случалось. Как всегда, посетовав на окружающий бардак в стране, товарищи по несчастью разошлись по кушеткам и предались полупьяным грезам. Наутро все уже думать забыли о Соне Киркхоуп и вчерашнем разговоре, поглощенные дневной рутиной. Никто из них не подозревал, что очень скоро упомянутая вчера тема снова всплывет, подняв из глубин памяти картины покидаемого Сидар-Сити, о которых лишний раз не хотелось вспоминать.******
Вечер 24 октября выдался теплым и сырым. Грязно-желтые облака скользили к северу по черному южному небу, гонимые верховым ветром. Казалось, их равные края скребли и скользили по крышам высоток Сауттауна. Низины и овраги окутывались в красноватый саван тумана, простиравшего свои щупальца вдоль освещенной проезжей части и темных переулков. Антонио Альмодоваро не жаловал климат Юга именно за вездесущую влажность. Там, где он родился, было суше и легче дышалось. Здесь же ему приходилось то и дело запахиваться в джинсовку, которая, к слову, тоже успела отсыреть вплоть до запотевания металлических застежек и пуговиц. Латиноамериканец спешил в казавшийся ему теперь таким уютным кондоминиум, где его ждала чистая и сухая одежда, ужин и диван. На улицах было мало прохожих, хотя от проезжей части справа доносился шум проезжающих машин. «Странное дело», ‒ думал Антонио. ‒ «Застреваешь в пробке, а на соседней улице уже нет заторов». За эту магию и переменчивость он недолюбливал большие города. И в то же время они его манили к себе разгульной ночной жизнью, светом неоновых реклам и возможностью добывать здесь легкие деньги. С такими мыслями он брел вдоль улицы Ричарда Арлингтона. Дойдя до здания местной телестудии, он решил срезать дорогу, сэкономив почти четверть часа ходьбы, как если бы он продолжил идти вдоль оживленной трассы. Стоило ему углубиться в лабиринт проулков, как опрятная приторная картина парадных улиц сменилась сырыми и темными проходами с глухими стенами из потемневшего кирпичами, ржавыми наружными лестничными переходами и замусоренными тупиками. Воздух пропах плесенью и залежавшимися пищевыми отходами. Антонио ускорил шаг, почувствовав, что за ним кто-то пристально наблюдает. Следовало быть начеку. В Бирмингеме были проблемы с уличной преступностью и карманными кражами. Латиноамериканец уже мысленно клял себя за нетерпеливость и выбранную дорогу. Темные отнорки, одетые в раскрошенный кирпич с намалеванными уродливыми граффити – идеальное место для грабителей и уличных разборок. Антонио был несказанно рад, когда хитросплетение узких проходов между зданиями внезапно кончилось. «Канареечный сеньор» выбрался на полупустую автостоянку, разделявшую местный алкомаркет и темно-серое здание, принадлежавшее благотворительному фонду баптистов имени Бруклина. Прибавив ходу, мужчина пересек стоянку по диагонали. Окружающий туман под легким ветерком постепенно перешел в вялый моросящий дождик, заглушая окружающие звуки. Сквозь красноватое марево вдалеке можно было разглядеть светящуюся вывеску «Galley&Garden», а в остальном же видимость сокращалась до нескольких метров. Где-то над головой противно жужжали не то провода, не то ближайшей вышки сотовой связи. Воздух словно вибрировал в преддверии грозы. Минуту спустя гром и в самом деле грянул. Но это был не знакомый всем разряд из туч, а более обыденный грохот упавшей крышки мусорного бака в каком-то закутке за углом магазина. Вслед за этим послышался вой и мяуканье чего-то между собой не поделивших бродячих котов. - Санта-Мария, ‒ выдохнул с облегчением Антонио. Собравшись с мыслями и посмеявшись над разыгравшимся воображением, латиноамериканец вновь двинулся вперед. Осталось пройти какую-то тысячу футов вдоль шоссе, и вот он уже дома. Внезапно он остановился посреди мостовой. Впереди, примерно в двадцати шагах объявился изящный силуэт, окутанный клубящимся туманом. Он вырос словно из ниоткуда, вероятно, вышел из запасного выхода ночного клуба, чтобы освежиться на ночном воздухе. «Блин, это ж просто подзагулявшая цыпочка!» ‒ пристыдил себя за трусость «канарейка». Он поймал себя на мысли, что и сам не прочь расслабиться за барной стойкой и пропустить пару стаканчиков перцовки, зажимая какую-нибудь хорошенькую нимфетку. - Привет, куколка! ‒ расхрабрился Антонио, когда оставалось до неё с пяток шагов. ‒ Вышла проветриться? Выдалась же влажная ночка, не так ли? Неизвестная обладательница широких бедер и выдающегося бюста медленно повернулась к нему лицом. Теперь Антонио мог разглядеть её лицо. Вьющиеся соломенно-розовые локоны упали поверх вздымающейся груди, скрытой под упругим алым лифчиком с блестками. Последний, казалось, мог лопнуть под давлением эротично подпрыгивавших женских прелестей. Альмодоваро в этот момент поймал себя на мысли, что он давно уже не был с женщиной. В промежности предательски начало зудеть, требуя подношения. По-видимому, женщина тоже это заметила и рассмеялась. - Внутри так жарко… ‒ томным голосом произнесла незнакомка, эротично потягиваясь. ‒ Я совсем не прочь освежиться. Но, кажется, этого недостаточно. Ты же понимаешь, о чем я, красавчик? Антонио сглотнул. Ему что-то хотелось сказать, однако все слова словно застряли в горле. Мужчина вылупил глаза на незнакомку, облаченную в очень легкомысленный вечерний наряд, приличествующий скорее аквапарку, если не стриптиз-клубу. «Может, она работает в заведении, из которого только что вышла?» ‒ промелькнула мысль в его затуманенной голове. - Ну что же ты, милый? ‒ между тем произнесла припозднившаяся красотка, приблизившись к нему вплотную. ‒ Ты заблудился? Может, тебе нужна помощь? - А… ‒ глупо разинул рот Антонио, мотая головой. ‒ Хах, я не думал, что в такой поздний час увижу в подобном месте кого-то, вроде тебя! - Тебе кажется это странным? ‒ легонько погладила она длинными пальцами его запястье. ‒ Вдруг это судьба, не находишь? - Э-э… что ты хочешь этим сказать, детка? Это приглашение? - А что, если так? ‒ прошептала незнакомка у него под ухом, прикусывая его за мочку краем губ. ‒ Разве желание расслабиться с кем-то может казаться… неестественным? - Ну-у… я бы от такого не отказался, ‒ возбужденно произнес Альмодоваро, не веривший, что случай ему подарил счастливый билет. ‒ Люблю сюрпризы. А что насчет тебя, крошка? - Возможно, у нас общая «химия», ‒ облизнулась гулящая красавица. ‒ Мне нравятся эксперименты. Пожалуй, мы сможем вместе… найти общий подход. - Мне нравится ход твоих мыслей, куколка, ‒ расплылся в непристойной улыбке Антонио. ‒ Ты не против согреться вместе за стойкой, пропустить по чашечке мартини? - Звучит заманчиво, ‒ хихикнула в ладонь ночная обольстительница, ‒ но мне пришло в голову кое-что интереснее. Как насчет небольшого экстрима, невинной экзотики? - Я весь внимание, крошка… - Мы ведь хотим одно и то же, да? Давай же трахнемся где-нибудь здесь, ‒ произнесла с хищным выражением лица женщина. ‒ Я бы хотела, чтобы ты меня отодрал в том переулке, как кобель, сношающий свою сучку во время течки. «Ого! Да эта девчонка без комплексов!» ‒ не поверил своему везению Альмодоваро. ‒ «Это точно не подстава? А… плевать! Пока дают – бери. Так ведь говорят?» Его спутница словно угадывала мысли нового знакомого. С развязным смешком она приобняла его за плечо и потащила обратно в лоно узких кирпичных проходов. - Эхе-хе, куда так спешить? Нельзя ли более… размеренно? Я ведь и имени твоего не знаю, ‒ нервно рассмеялся Антонио перед напором новой знакомой. - Шшш… Слова здесь ни к чему, ‒ приложила палец к губам его спутница. ‒ Кажется, я нашла подходящее местечко. Женщина резко оттолкнула от себя Альмодоваро так, что тот упал плашмя на кучу отсыревшего картона в глухом тупике между высоким бетонным забором и двумя кирпичными многоэтажками. - Йоу! Полегче, детка, ‒ произнес Антонио, расценивший происходящее как эпатажную шутку. Вдруг он умолк, заметив, что они с новой знакомой в переулке уже не одни. Поначалу он принял нового участника действа за ребенка из-за невысокого роста последнего. Однако когда порывом ветра между домами ненадолго сорвало красноватую мглу, свет от ближайшего уличного фонаря краешком выхватил очертания неожиданного прохожего. - О, господи! ‒ вырвалось из уст Антонио. Существо, стоявшее позади женщины на дальнем конце переулка, не было человеком. Об этом говорили его белые мохнатые лапы и живот, а также морда, больше напоминавшая профиль собаки. Но в то же время это было не вполне животное, поскольку оно стояло на задних лапах без видимых затруднений. Больше всего оно походило на йети из страниц желтой прессы, разве что ростом не очень вышло… - Хау-зяушка! ‒ открыла пасть сущность. Тварь говорила на скверном английском с гавкающим тембром, но это именно что была связная речь! - Хав-зяука! ‒ повторило существо, нагоняя на Антонио оторопь и подсознательный страх. ‒ Этоу уедь му-учина? Пау-жау-уста, пов-звоу-йте и мне ау-проу-боу-вать йоу-го семя! Женщина не ответила, словно воспринимала происходящее как должное. Вместо этого она склонилась над сидящем на заднице Альмодоваро. Мужчина вновь вскрикнул. Недолговечный свет проявил не только шерсть на теле мелкого гуманоида, но и то, что прежде он не смог распознать в тумане у новой спутницы. Женщина имела демоническую природу. При дальнем свете среди пышных кудряшек проступили небольшие рожки, да и на её лице впервые проступили инфернальные черты. Внешность… Где-то он уже слышал про неё и находил сходство этого лика с другим словесным портретным описанием… - Соня Киркхоуп?! ‒ осенила его ужасная догадка, затем его взгляд невольно упал на приближающегося шерстистого гуманоида. ‒ Гнида! - Умм… хухухуху, ‒ не то рассмеялась, не то проворковала дьяволица. ‒ От тебя веет запашком страха… Что за бесстыдник и трусишка! Когда мною овладели, я недолго колебалась и вскоре отдала себя на волю темному приливу… Это нечто, мой сладенький. Простым смертным не дано понять этот темный ураган чувств, этот пожар плоти. Хочешь, я открою врата в мир наслаждений и стану там твоим проводником? Роковая красавица склонилась над латиноамериканцем так близко, что тот мог почуять аромат её помады и духов. Внезапно за спиной женщины расправились два перепончатых крыла, а в глазах мелькнул багрянец, словно жар из глубины преисподней. В этом темном переулке на фоне слабого света далекого фонаря это выглядело особенно жутко. - Нет… ‒ резко попятился, точнее, отполз назад Антонио, чувствуя предательскую теплую мокроту между ног. ‒ Нет! Только не это! Не… О, Господи! Он резко подался назад и почувствовал спиной холод и сырость бетонного забора. Это была ловушка, в которую так глупо он попался. Мужчина отчаянно вскрикнул, почувствовав жесткую хватку ухоженных ладоней на плечах. - Тсс, ‒ приложила палец к губам дьяволица. ‒ Ты ужасно грешен, мой сладкий. От тебя смердит похотью… Никто тебя здесь не исповедует и не спасет. Но не бойся, я помогу тебе, красавчик. Отныне – я твой бог. С этими словами демоница рывком накрыла его рот своими губами, жадно проникая внутрь языком. Антонио промычал, слабо сопротивляясь соблазнительнице, пока наконец, этот стон ужаса вперемежку с экстазом не разлетелся слабым эхом среди проулков и не был поглощен шумом ближайшей автострады.******
В тот вечер жаловался на пробки и плохую видимость на дороге не только Антонио Альмодоваро. В такую же передрягу угодил и Энди Сэндлер. За час до роковой встречи «канареечного сеньора» канадец сидел в пробках недалеко от Рейлрод-парк, костеря на все лады муниципальные власти, неспособные взять под контроль местный трафик. Из-за часовой задержки у него едва не был сорван заказ, но к счастью, в этот раз все обошлось. Перед возвращением Энди решил затариться бензином и газовыми баллонами. И то и другое в последнее время сделались дефицитным товаром. После нескольких крупных аварий в электросетях народ стал массово закупать генераторы и баллоны, дабы было на чем приготовить харч на случай очередного локаута. Как самый рачительный из всей четверки, Сэндлер взял эту роль на себя. Обычно он умудрялся находить места, где можно было разжиться запасами, но не в этот раз. Энди без толку простоял в очереди у заправки близ 65-го шоссе, где в итоге кончилось горючее. - Составы из Нового Орлеана задерживаются, ‒ делились слухами между собой водители. ‒ После всей этой заварушки с Техасом начались перебои с нефтянкой, а позавчера под Таскалусой повредили пути. Говорят, была диверсия. Вот и сидим теперь на остатках старых запасов горючего… На самой заправке Сэндлеру посоветовали заглянуть на другую из ближайших АЗС недалеко от городского кладбища. Однако и там его ждала неудача. Таким образом, Энди колесил по городу, кляня весь свет. Ему удалось под конец набрать баллонов за конскую цену на каком-то блошином рынке «Рил Дилз». Оставалось запастись канистрами. После некоторых раздумий, Сэндлер принял решение осмотреть окраины города. Если где и оставались запасы топлива, так это возможно там. К тому же «сеньор канарейка» работал на одной из АЗС в западной части города. Возможно ему удастся договориться отпустить несколько канистр в руки, надеялся Энди. С этой целью он свернул на федеральный хайвэй и взял направление на Белвью Хайтс – окраинный район Бирмингема. Около полдевятого вечера его пикап подкатил в Уайлам, тихий пригород, отделенный от шоссе широкой лесополосой. Вскоре Энди нашел то, что искал. На отшибе после длинной вереницы однотипных дешевых домиков разместилась АЗС с вывеской, где яркими буквами было выведено «Phillips 66». Но и здесь его ждало разочарование. - Простите, мистер, но мы сами ждем со дня на день новой партии, ‒ сообщил ему работник заправки. - Когда можно, ориентировочно, ждать завоза «восемьдесят седьмого»? ‒ с легким раздражением в голосе поинтересовался Энди. - О, это не раньше, чем послезавтра, ‒ почесал затылок работник. - Вот дерьмо! ‒ выругался про себя канадец, стукнув кулаком по бардачку. ‒ Что же за напасть сегодня с этим топливом! - Сожалею, мистер, сейчас у многих проблемы с этим. В городе сейчас только стратегические запасы горючего, но они только для армии. Всем остальным придется запастись терпением и дождаться до послезавтра. В крайнем случае, два дня. - Два дня! ‒ воскликнул Энди. ‒ Это долго. Нельзя ли как-то иначе решить проблему? - Отчего нельзя – можно попробовать, ‒ услышал он ответ. ‒ Попробуйте поспрашивать на других станциях. Может, там еще что-то осталось. - А где здесь ближайшая? ‒ спросил Сэндлер. - Поезжайте дальше по дороге, ‒ указал ладонью работник АЗС в северо-западном направлении вдоль Нью-Малга-роуд. ‒ Там в шести милях, кажется, есть небольшая заправка. Возможно, там еще что-то осталось. - Похоже, у меня нет выбора, ‒ пробормотал Энди, поворачивая ключ зажигания. - Удачи вам! ‒ помахал рукой напоследок работник заправки. Дорога, на которую ему указали, была продолжением главной улицы пригорода и постепенно уходила в лес. Вскоре пикап Сэндлера проехал мимо небольшой баптистской церквушки, упомянутой работником. Если верить его словам, до АЗС оставалось еще три мили. Вдоль обочины потянулись старые дубы и вязы вперемежку с гигантскими тополями, которые, в свою очередь, сменились темнохвойными елями. Был уже поздний вечер, поэтому лесной покров, смыкавшийся над дорогой, создавал глубокий сизо-серый полумрак. В голову Энди стала закрадываться мысль, что работник АЗС ошибся и указал неправильное направление, как впереди забрезжил рассеянный оранжевый свет. Вскоре из-за поворота, к облегчению, Сэндлера, показалась вожделенная автозаправка. Слева у края дороги помимо АЗС была небольшая стоянка с двумя трейлерами и примыкавший к ней магазинчик. Позади заправки и магазина высилась иссиня-черная стена леса. - Ну наконец-то… ‒ выдохнул Энди, поворачивая руль и давя на тормоз. Припарковав пикап недалеко от трейлеров, канадец выбрался из машины и с наслаждением втянул в легкие пахнущий хвоей теплый чуть сырой ночной воздух. Когда двигатель заглох, его слух наполнился мириадами звуков загородной местности: пения цикад, звона древесных жаб, скрипа старых деревьев и шума ветра в листве. Макушки елей и дубов плавно раскачивались в такт, словно живые существа, повинуясь приказу невидимого дирижера. - Эй, есть тут кто-нибудь? ‒ огласил свое появление Энди, приблизившись к заправке. Только теперь он осознал: что-то здесь не так. Нигде не было слышно звуков и признаков человеческой деятельности – только естественные звуки дикой природы. Вдалеке хлопнула ветром дверца из тонкого металлопрофиля, прикрывавшая вход в огороженную сеткой зону с трансформаторной будкой. Справа что-то загромыхало – это пустая красная канистра сиротливо катилась на ветру по потрескавшемуся асфальту. - Хэй! Есть здесь кто? ‒ повторил Сэндлер, сам не зная почему, перейдя на крадущийся шаг. На небольшой заправке не было ни души, в чем канадец успел убедиться. Он с осторожностью обошел трейлеры. Один был крепко заперт, но соседний старенький тягач «Детройт Дизел» стоял с открытым кузовом. Подсветив карманным фонариком царивший внутри мрак, Энди не увидел ничего существенного, кроме обычного хлама водителей-дальнобойщиков. Ничего не понимая, канадец решил заглянуть в придорожный магазинчик разузнать, что происходит, благо, там было видно горящий свет. Хотя постукивавшая на ветру металлическая дверь, подумал мужчина, не внушала доверия. Делать было нечего, Сэндлер распахнул дверь и вошел внутрь, чтобы замереть с разинутым ртом у порога. В магазине царил полный разгром: стойки и полки были местами опрокинуты, продукты и напитки валялись в беспорядке на полу рядом со свернутым кассовым аппаратом. С растерянным видом Энди поднял с пола лежавшие ворохом баксы, очевидно, дневную выручку заведения. Не похоже, что здесь произошло ограбление. Обстановка скорее напоминала вторжение пресловутого слона в посудную лавку. Осмотрев следы на полу, канадец заприметил странные царапины, как будто что-то волокли от самого прилавка до выхода. - Господи Иисусе, что же тут творилось?! ‒ отшатнулся назад Энди. Ему стало не по себе. Канадец поспешил покинуть магазинчик, даже не подумав прихватить с собой что-то из местного ассортимента. Ограбление это было или нет, но в здешних местах совсем недавно происходили ужасные и загадочные вещи. Моментально в памяти сплыли новостные сводки о пропавших людях за последнюю неделю. Снаружи участились порывы ветра. Его дуновением сдирало грязные лохмы низких облаков с лесного полога. Сквозь прорехи в тумане показался расплывчатый диск полной луны. На стоянке мерно дребезжала сетка, только усиливая ощущение заброшенности и опустошенности. В этот момент Энди почувствовал, что за ним давно и пристально следят. Краем глаза он приметил тень, промелькнувшую среди древесных стволов. Со стороны леса послышался еле слышный хруст сухих веточек и приглушенное ворчание. - Скорее… У меня на заднем сидении остался «Ремингтон», ‒ сказал сам себе Сэндлер, которому шестое чувство послало сигнал о приближающейся опасности. Когда до его пикапа оставалось всего несколько шагов, из лесного полога взметнулась продолговатая черная тень и повалила его на асфальт. Энди застонал, больно ударившись затылком о твердую поверхность, и ощутил на себе жаркое дыхание зверя. - Урр… ‒ проурчала тварь женским голосом, ‒ какая неожиданность! Славная добыча… Такой ладный мужчина, хрр… - Что?! Ты не зверь, не человек… ‒ вылупил глаза Сэндлер, ‒ что ты вообще за монстр?! - Я не всегда была такой, ‒ услышал он довольно приятный голос, пусть и с рычащими нотками. ‒ Еще каких-то десять дней назад у меня была обычная скучная жизнь, как у многих жителей этого гор-рода… Но это в пр-рошлом, хрр… Тепер-рь я свободна! Во мне проснулись силы дикой природы… - Пусти меня, монстр! ‒ предпринял попытку вырваться Сэндлер, но в его плечи больно вдавились тяжелые когтистые лапы. - Зачем же? Я ведь чую, что нр-равлюсь тебе голой! ‒ радостно завиляла хвостом странная дикарка с мехом на передних и задних лапах, а также звериными ушками на голове. - Ты одна из пришельцев! ‒ вздрогнул канадец, вспомнив про побег из Сидар-Сити. - Грр… это не так, ‒ лизнула ему лоб теплым языком девушка. ‒ Говорю же: я жила тут неподалеку, пока меня не застукали в глухом месте и не обратили! - Обратили?! ‒ воскликнул Энди, начав кое-что припоминать из новостей за последнюю неделю. ‒ Боже… ты часом не… - Зови меня Р-ритой! ‒ радостно заскулила его пушистая знакомая. ‒ Я выбрала тебя в качестве пер-рвого мужчины, так что мы тепер-рь не чужие друг др-ругу! - О нет… так значит Рита Босуэлл никуда не «пропадала», ‒ простонал Энди. Теперь ему все было понятно. Следовало об этом раньше догадаться. Но как теперь он предупредит приятелей и даст знать следователям о судьбе мисс Босуэлл? Нужно было что-то придумать. Он лежал, безоружный и придавленный этой мохнатой тушей, будучи не в силах пошевелиться. Сила здесь мало что решала, поэтому требовалась какая-нибудь другая уловка. - Рита! ‒ окликнул он нежеланную «подругу», окрыленной пришедшей в голову идеей. ‒ Слушай, Рита… Мы совсем не знакомы, поэтому… потому никуда не годится проводить так первое свидание, на мокром и грязном асфальте… Ты не находишь это ммм… неправильным? Похоже, уловка понемногу начал срабатывать. Сэндлер ощутил ослабление хватки, и когти на лапах не так теперь сильно давили ему на плечи. До машины было менее десяти футов. Если улучить удобный момент, то можно было воспользоваться шансом и добраться до заднего сидения, где покоился старый добрый дробовик. Тогда ему любые чудища будут нипочем. - Хрр… а ведь пр-равда, ‒ облизнулась Рита. ‒ Что может быть лучше, чем спар-ривание на дикой при-роде? Так и сделаем! Неожиданно для Энди она вместо того, чтобы ослабить хватку, вдруг резко обхватила левой лапой его шею и вцепилась острыми зубами в воротник и резво припустила в лесную чащу. - Ух… стой! Задушишь… Ты не так все поняла… ‒ захрипел в тесной хватке канадец, чувствуя темноту в глазах. Однако Рита его не слушала и вместо этого с удивительным проворством помчалась в чащобу на свободных трех лапах, волоча за собой тело жертвы. - Нет! Пусти… Не туда… ‒ сделал он попытку освободиться, но в этот момент ударился ступней за выступавший корень и издал крик боли. - Упс, прости… ‒ услышал мужчина голос Риты. ‒ Скор-ро мы будем на месте. Лесная похитительница не кривила душой. Вскоре впереди стали редеть стволы деревьев и Рита на полном ходу влетела на довольно просторную поляну, окруженную со всех сторон ельником с вкраплением вековых вязов. Опушка, где они оказались, походила на помесь кемпинга и молодежного летнего лагеря отдыха, на которых обычно съезжались на тусовки любители рок-фестивалей и хиппи. В отличие от обычных лагерей для туристов, этот был совсем «диким», больше смахивая на лежбище бродяг или скваттеров. Между палаток сновали силуэты, которые сложно было с ходу признать за звериные или человеческие. Неизвестно почему в лагере не было ни единого источника искусственного света, даже завалящего карманного фонарика. Видимо, его обитатели в этом не нуждались, поскольку опушку и без того неплохо освещала полная луна. Парочку довольно быстро заметили, но никак особо не отреагировали, будто это было в порядке вещей. - А-а, Рита… ‒ окликнул её чей-то рычащий голос. ‒ Нашла, наконец, себе бойфренда? - Как видишь, Сэм, ‒ утробным голосом произнесла зверо-девушка. - Вас никто не видел? ‒ только спросил незнакомец. - За кого меня пр-ринимаешь? ‒ грубовато ответила Рита. ‒ Я тепер-рь тоже охотница и умею маскир-ровать следы. Не то что этот толстяк Ар-рни… После него на стоянке – как после набега племени Чингачгука. - Да, это было глупо, ‒ поддакнул еще один из обитателей лесного лагеря. ‒ Нужно отправить туда пару надежных ребят, чтобы к утру все выглядело так, будто там побывали обычные грабители. - Вот и р-разбирайтесь сами, а у меня этой ночью др-ругие планы! ‒ сердито тявкнула Рита на сотоварищей и потащила извивающегося Сэндлера в кустарник. - Не только у тебя, Босуэлл! ‒ донесся ей вслед насмешливый голос, который она, впрочем, проигнорировала. Улучив момент, когда одичалая охотница отвлеклась на мгновение, Энди смог выскользнуть из цепких лап и побежал, не щадя своих сил. Но удача в этот раз изменила канадцу. «Пропавшая» мисс Босуэлл приволокла его, фактически, в самый центр поляны. Зрелище, которое открылось Энди в лунном свете, так потрясло его, что предательская дрожь в коленях помешала его бегству. Посреди леса в густой траве, среди палаток сношались гуманоидные существа обоего пола. В одних преобладали звериные черты, а в других – человеческие. Объединяла их лишь животная страсть, которой предавалось большинство парочек. Сияние полной луны оказывало на этих монстров поистине магическое воздействие. Те, кто меньше сохранял человеческих черт, выглядели еще звероподобнее, и все вместе они сплетались в урчащие и причмокивающие клубки шерсти и конечностей. В тот миг, когда ветер сорвал туманный покров с месяца, вся поляна огласилась многоголосым воем, ревом и скулежом, точно у загулявшей по весне собачьей стаи. Страх, оторопь и отвращение охватило Сэндлера с головы до ног. Бежать немедленно из этого троглодитского ада! Эта мысль, возникшая инстинктивно, стала для канадца всепоглощающей. Беги, Энди, вали отсюда, пока ноги держат и легкие дышат, сказал сам себе мужчина и рванул к краю поляны мимо живого ковра существ, на глазах принимающих обличье монстров. Когда до окраины опушки оставалось не больше десяти шагов, нечто теплое и тяжелое навалилось на него со спины и прижало к стоптанной траве, обдав ему затылок влажным дыханием. - Куда это ты собр-рался? ‒ услышал он женское рычание над собой. ‒ Не так быстр-ро, мачо. В час полной луны, когда пр-росыпаются силы леса, эти края в нашей власти! - Пропади ты… пропадом… ‒ проклял женщину Сэндлер, отчаявшись вырваться. - Какой-то ты злой сегодня, ‒ утробным смехом отреагировала Рита. ‒ Я давно выбр-рала. Этой ночью ты будешь моим самцом, а я буду твоей сучкой… хрр… Пр-редставление затянулось. Луна в полной силе! Самое время пр-риступить к тр-рапезе! - Нет! Погоди! Рита, одумайся! Не делай этого! ‒ запаниковал канадец, увидав, как Босуэлл намеревается оседлать его своим мохнатым телом. Его слова потонули в возбужденном вое, прокатавшемуся среди деревьев, и женском визге. Боковым зрением Энди уловил ужасающую картину, как группа зверочеловеческих самок игрались с парой девушек, еще одними жертвами, покусывая их за плечи и бедра, а затем облизывая влажными языками красные следы от зубов. Это началось задолго до того, как Сэндлера приволокли сюда, и подходило к своей кульминации. Отраженный свет полной луны упал на лица этих горемычных, вводя их в подобие транса, а затем началось наихудшее и самое гротескное из того, что видел Энди на этой поляне. Обе жертвы издали крик, на этот раз не боли, а наслаждения, перешедший на нисходящей ноте в слабый рык. В широко раскрытых ртах виднелись растущие клыки. Конечности жертв потемнели от пробивающегося бурого меха, а остатки маникюра на пальцах пропали, чтобы уступить место блестящим изогнутым когтям. Обе девушки с дружным стоном соприкоснулись увлажненными кисками друг с другом, затем с недавними мучительницами, после чего вся пятерка задрали подбородки к ночному светилу и исторгли из шерстистой груди восторженный вой. - Черт! Только не это… Снова монстры! ‒ задохнулся в крике Сэндлер и забился под телом Риты, отчаянно желая вырваться на волю. - Нр-равится? ‒ услышал он голос Босуэлл. ‒ Грр… мне тоже поначалу было не по себе, пока я не вошла во вкус. С этими словами Рита приподнялась тазом над распростертым на траве мужчиной и чуть развела бедра, удерживая его передними лапами. - Стой… не надо! Fu-a-a-ack! ‒ заорал Энди, увидев над собой окруженную белым пушком розовую щелочку, блестевшую бисеринками на лунном свете. - Как пожелаешь, кобель! ‒ облизнулась Рита, превратно истолковав последний возглас, и со сладким стоном опустилась на столь желанный «жезл». Одного этого было довольно, чтобы она возбудилась, и начала в бешеном темпе подпрыгивать на нем и подмахивать бедрами. Несколько мощных фрикций хватило, чтобы канадец, стиснув зубы, извергся внутрь. - Да-а! ‒ заскулила от счастья Рита, почувствовав жар внизу живота. От избытка чувств она выпустила когти, оставив на коже Сэндлера глубокие алые отметины, которые тут же принялась зализывать. - Боже, только не это! ‒ застонал мужчина, чувствуя, как его тело тоже охватывает странный зуд и жжение, одновременно пробуждая первобытные инстинкты. Последний отчаянный вопль канадца утонул в страстном вое Риты и потерялся в общем хоре сбившихся в кучу на поляне парочек. В тот вечер в лесах штата Алабама настало время праздника плоти.******
Пропажа без вести Энди Сэндлера и Антонио Альмодоваро не могла не встревожить Хоффмана и Хэндела, хотя для города и даже кондоминиума, где они проживали, это событие осталось незамеченным. - От нашего «амиго» можно было ожидать подобного номера, но на Энди это не похоже, ‒ взволнованно сказал наутро Рик байкеру. ‒ Может, стоит уже обратиться в полицию? - Черт знает, что могло с ними приключиться, ‒ наморщил лоб Ральф Хоффман. ‒ Если к обеду не вернутся, придется видимо так и поступить. Энди хоть и чертов канадец и, по слухам, вообще папист, все же клевый чувак. Нам его будет очень не хватать! - Какие у тебя на сегодня планы? ‒ спросил у него Рик, видя, как его товарищ собирается. - Сегодня у нас заступает другая смена, так что я сгоняю сегодня по магазинам и за горючкой. Энди должен был её вчера подвезти, а оставшейся нам хватит на пару дней, не больше. - Я буду держать с тобой связь, ‒ сказал ему вслед Хэндел. ‒ Не хватало еще, чтобы и ты испарился в неизвестном направлении. - На такие случаи меня выручает эта детка, ‒ усмехнулся в бороду Ральф, демонстрируя из подкладки куртки свой «Смит-Вессон». - Все равно будь осторожнее, ‒ сказал ему на прощание Рик. Это был последний разговор в спокойной обстановке. В 9:40 Хоффман покинул кондоминиум. А уже в 10:38 дом и прилегающий район внезапно были обесточены. В повисшей тишине Хэндел расслышал, как за тонкой стенкой соседи-мексиканцы что-то громко обсуждали, возможно, даже ссорились… От громового раската, последовавшего за этим, Рик чуть не подскочил на месте. Хотя источник был где-то далеко, даже в этом тихом районе задрожали окна с неприятным вибрирующим звуком. Соседи за стенкой умолкли, а снаружи, сквозь окна донесся сильно приглушенный звук полицейской сирены на фоне ритмичных потрескиваний и хлопков. «Как будто где-то загорелся склад с петардами», ‒ подумал про себя Хэндел и открыл окно, выглянув наружу. Тотчас же внутрь комнаты ворвалась какофония шумов. Где-то выла сирена и не одна. С того же направления, ближе к даунтауну, были слышны и хлопки. Над высотками Сайтсайла на северо-западе потянулись длинные шлейфы черного дыма. Ничего из увиденного и услышанного не предвещало доброго. Закрыв с поспешностью окно, Рик машинально схватился за пульт телевизора, но потом выругавшись, швырнул его на кушетку. Взяв в руки мобильник и выбрав номер Хоффмана из списка, он начал терпеливо ждать и молиться, чтобы байкер заметил сигнал и взял гаджет. - Аппарат вызываемого абонента занят, ‒ издевательски-учтиво сообщил приятным женским голосом автоответчик. ‒ Ваш звонок был переадресован на голосовую почту… - Fuck! ‒ выругался с досады Рик и, не дослушав до конца, отправил сотовый вслед за пультом. Включив карманный радиоприемник и повозившись с антеннами, Хэндел установил его на подоконник, дабы поймать нужную частоту. Немного погодя, комната наполнилась словами радиобозревателя. Первые же слова, услышанные Риком, заставили его насторожиться и встревожиться за Ральфа Хоффмана. - …без десяти десять по времени Восточного побережья, ‒ уловил он на слух отрывок начавшейся срочной передачи. ‒ Согласно источникам от органов правопорядка и агентства «Рейтер», в Бирмингеме вспыхнули массовые беспорядки. Начавшись в 8:45 по местному времени в муниципальной школе Южного Хайлендса, волнения перекинулись и на другие учебные заведения в Вудлоне, Игленуке, Греймонте, Буш-Хилсе и других районах города. По неподтвержденным данным причиной беспорядков могла послужить забастовка персонала и протесты против карантинных мер. Также по данным «Рейтер» подобные волнения охватили Атланту, Колумбус, Хантсвилл, Чаттанугу, Цинциннати и другие крупные города штатов Алабама, Арканзас, Джорджия, Южная Каролина, Теннеси и Огайо. Также сообщает пресс-служба Белого Дома, что с часа сегодняшнего дня вступает в силу действие «The Insurrection Act of 1807». Вице-президент в сегодняшнем утреннем заявлении объявил указанные шесть штатов в состоянии мятежа против федерального правительства. По данным ABC запрос на применение «Акта о мятежах» поступил от губернаторов штата Арканзас и Южная Каролина, где сложилась особенно напряженная обстановка. Конгресс на экстренном собрании санкционировал подавление беспорядков с 226 голосами «за», 78 «против» и 31 отсутствующих или воздержавшихся голосов. Напоминаем, в последний раз действие «Акта» применялось в 1992 году при подавлении беспорядков в Лос-Анджелесе… Радиоведущий перешел к повторению стандартных призывов к гражданам не покидать свои дома без крайней надобности, не нарушать карантинный режим и сотрудничать с полицией и спецслужбами, однако Рик это слушал уж вполуха. Все его мысли поглотили исчезнувшие Энди с Антонио и только что уехавший Ральф. Есть ли связь между недавними пропажами людей и нынешними событиями – Хэндел этого не знал. И это неведение только сильнее делало его тревогу. - Выбрал же ты время проехаться по магазинам, «рыцарь хайвэев»! ‒ сказал про себя он, принявшись расхаживать по комнате. Худшие подозрения подтвердились ближе к обеденному часу, когда в дверь общежития постучали немногословные люди в штатском. Обитатели жилого кооператива, щуря глаза от дневного света, открыли незнакомцам, представившимися сотрудниками ФБР, которые устроили повальный обыск среди жильцов. Не избежал этого и Рик Хэндел, которому предстояло отвечать на неприятные расспросы секуристов. - Ваше имя? Документы? Предъявите карту беженца и регистрационный номер? - По нашим данным с вами проживали еще три человека? Где они сейчас? Где на данный момент трудоустроены? - Вам знакома эта женщина, мисс Соня Киркхоуп? Известны ли вам какие-нибудь подробности её отношений с вашим знакомым, Ральфом Оливером Хоффманом? - Когда в последний раз вы принимали почту? Приходили ли на ваш адрес подозрительные бандероли с правильным индексом, но на чужую фамилию? Были в последние несколько дней у вас гости? Приезжие из соседних штатов? Бледный как мел Рик отвечал в меру своего разумения, думая, что у Хоффмана неприятности с законом. - Мой друг и знакомый Ральф Хоффман в данный момент отсутствует. Он пару часов назад отправился за закупками. Многие сейчас испытывают проблемы с тем, чтобы согреться и приготовить еду из-за отключений электричества. Ральф отправился за горючим на заправку. Да, с нами также проживали еще двое: Антонио Альмодоваро и Энди Сэндлер. Оба вчера вечером должны были вернуться, но задержались и до сих пор не появились. Энди должен был вчера привезти запасы баллонов и горючее, но его сейчас нет, и мы не знаем, что с ним случилось. Да, мы пытались с ним связаться и уже намеревались заявить в полицию о пропаже… Не знаю, что случилось с Антонио. Мы не были так дружны и близки, как с Энди… Расспросив таким образом Рика и остальных жильцов, сотрудники спецслужб покинули кондоминиум, прихватив собой злополучную семейку мексиканцев. Перед уходом они передали визитку с номером, попросив сообщить им, когда вернутся его приятели, особенно Сэндлер и Хоффман. Когда за ними захлопнулась дверь, Хэндел с видимым облегчением вздохнул. Ему было и невдомек, что на деле это были не люди из ФБР, а сотрудники Департамента оперативной контрразведки под прикрытием, подчинявшиеся главе Пентагона. Это было одной из запущенных шестеренок сложного механизма, приводимого в действие во время вступления в силу «Акта о мятежах». Наконец, в 14:19 в дверь постучал Хоффман. Не зная об этом, Рик с осторожностью приоткрыл её, не снимая цепочки. - Блин, а я уже думал, что ты застрял у копов или вовсе сгинул, как Энди или Антонио! Не смей больше так пугать, старик! ‒ воскликнул он, узнав байкера. - Нам надо уходить как можно скорее, ‒ торопливо произнес Хоффман. ‒ Открой, Рик, у нас мало времени. Только теперь Хэндел заметил, что его знакомый выглядит неважно, помятым и покрытым налетом гари и копоти. Почему-то за спиной у него на ремне висела «STG-E4» с довеском в виде патрон к ней в барсетке. - Откуда это у тебя, Ральф? Что происходит в городе? Ты можешь мне это объяснить? - Умоляю, быстрее, Рик! Ты разве не слышал, что творится на улицах?! - Ладно… ладно, сейчас открою, ‒ развел руками Хэндел и снял цепь. Байкер вошел, буквально ввалился внутрь, как обломок скалы, внезапно лишившийся опоры. Он буквально рухнул на софу, знаком дав понять приятелю, чтобы тот крепче запер дверь. Хоффман молча выслушал рассказ Хэндела про обыски и всем случившемся в его отсутствие. - Это следовало ожидать… ‒ устало выдал он с сидения. ‒ Уж тем более после пропажи Энди и этого любителя каннабиса. Здесь оставаться небезопасно. Я предлагаю ждать Сэндлера еще пару часов, а потом загружать тачку и сваливать отсюда. - Но почему, Ральф? Ты толком ничего не рассказал. Что происходит в городе, отчего нам надо сматываться? Ты раздобыл канистры, жрачку и газовые баллоны? - Кое-что смог… ‒ кивнул байкер, ‒ но это сейчас на втором-третьем круге. Скажи, Рик, ты хорошо умеешь стрелять? - Это сейчас настолько важно? ‒ недоуменно свел брови Хэндел. ‒ В городе, говорили по радио, вспыхнул мятеж. - Да уж лучше это был мятеж! Уж лучше зомби-апокалипсис! ‒ хлопнул тяжелой ладонью по коленям Хоффман. ‒ Нет, брат, все куда хуже. Мы боялись пережитого прошлого. Теперь, похоже, оно нас нагнало…******
Это утро не задалось для многих бирмингемцев, и Тедди Ходжиз среди них не был исключением. Долговязый, угловатый парень ничем, кроме роста не выделялся среди ровесников, разве что, своей угрюмостью. Поговаривали, что Тедди бросила девушка, что у него проблемы с отчимом, отсюда и посредственные оценки да плохие результаты последних контрольных работ. Насколько это соответствовало правде, мог знать только сам Ходжиз, да парочка его самых близких друзей. Так что никто особо не обратил внимания на смурной и болезненный вид Тедди, когда он явился на урок химии, чуть не опоздав к звонку. Это, однако, заметили его закадычные друзья, Роб и Бэзил. На расспросы одноклассников парень отвечал неохотно и односложно, все время уходил в себя. - Ничего… Тэрин вчера была особенно несносной, вот и неважно себя чувствую… Из-за неё толком даже не выспался перед занятиями. Тэрин была сводной сестрой Тедди, младше его на четыре года. Отношения между ними были и в самом деле как у кошки с собакой, хотя и не такие драматические, как думалось самому Ходжизу. У Тедди были причины не рассказывать все друзьям. Он боялся, что его сочтут ненормальным, а то и вовсе сдадут школьной медсестре, которая только и знала, что пичкать своих подопечных витаминами да седативными препаратами. Никто не знал, что в последнюю пару недель парню снились ночные кошмары. Сначала это были смутные и обрывочные видения, потом они становились все ярче и четче, как наяву. Тедди чаще всего видел себя, прикованным к постели, над которым склонялось недвижное и бесстрастное лицо. Гостья из снов походила на искусно сделанный оживший манекен, смутно напоминая парню недавний презент сводной сестре. Эта ожившая игрушка не заговаривала с ним, а только оставляла глубокий поцелуй в губы, затем покидала его. Некоторое время спустя, картины сновидений менялись: то он был в каком-то борделе, то проваливался в странную преисподнюю, где его домогались бесстыжие демоницы, а то и вовсе видел кошмары про нашествие зомби. Сны про бесчинства блуждающих мертвецов были настолько пугающими, что Тедди по нескольку раз пробуждался за ночь в холодном поту. Самое странное и страшное в последних сновидениях было то, что в них несколько раз менялись роли преследователей и жертв. Он больше не убегал от восставших мертвецов, не прятался, не сражался. Он сам был зомби в сновидениях и отчетливо помнил, как глодал чьи-то кости и пожирал сырой мозг. Подобные картины в последнее время были устойчивыми и навязчивыми. Вот почему Ходжиз стал таким замкнутым и болезненным на вид. Шутка ли – рассказать обо всем сверстникам или учителям? Тедди не был настолько глуп, чтобы открыто делиться со своими проблемами. И главная из них под номером один сидела прямо перед ним – Шэрон Мейвис. Парень уже сотый раз ловил себя на мысли, что предстоящие экзамены ‒ фигня, не имеющая значение, по сравнению с шикарными ножками Мейвис. Вот только как унять в себе неукротимый внутренний огонь, который овладевал им последние две недели? - Мистер Эннард, извините… у меня сильная мигрень… ‒ подал он голос с задней парты под смешки кучки парней в углу у окна. Преподаватель химии, опрятный пожилой джентльмен с коротко подстриженной бородкой остановил лекцию и чуть опустил очки с переносицы. - Э-э… Ходжиз, мальчик мой, до звонка еще почти двадцать минут. Это не может подождать? - Простите, сэр… Мне и в самом деле нехорошо. - Ну ладно, держи записку от меня, если увидишь дежурного в коридоре. Ступай в медкабинет, не задерживайся. Эннард торопливо нацарапал что-то на клочке бумаги и передал это Тедди. Парень с трудом поднялся и, пошатываясь, побрел к учительскому столу. Казалось, что он вот-вот споткнется о чей-нибудь рюкзак или заботливо подставленную подножку. - Хм… кто-нибудь, помогите мистеру Ходжизу добраться до кабинета медсестры, ‒ неловко прокряхтел преподаватель, видя мытарства ученика. - Ну, я могу, ‒ поднялся с места Роб. - Шэрон меня… доведет… ‒ неожиданно произнес умирающим замогильным голосом Тедди. В классе дружно засмеялись. Сквозь фырканье и смешки с задних рядов донеслось слабое: «Симулянт! Халявщик!» - Тише, молодые люди! ‒ одернул всех мистер Эннард, сбитый с панталыку. ‒ Мисс Мейвис, будьте любезны, помогите Ходжизу дойти до медкабинета. - Но я… ‒ опешила, открыв рот девушка. - Давайте, Шэрон, не тяните время. Урок идет, ‒ напомнил преподаватель химии, а затем снова обернулся к доске. - Так, на чем мы остановились? ‒ как ни в чем не бывало продолжил Эннард. ‒ Рассмотрим простейший пример окислительной реакции этанола. «Цэ» два, «Аш» пять, «О-Аш», плюс, три «О» два… Дверь в класс закрылась позади, приглушив слова преподавателя. Выдернутая против воли и недовольная Мейвис вела под руку одноклассника, будто бы тот и в самом деле помирал на глазах. - Слушай, ты бы и сам мог дойти до медкабинета или попросить об этом Бэзила, ‒ первой нарушила молчание Шэрон. - Не кипятись… ‒ произнес Тедди, с трудом ворочая языком, ‒ Бэзил тот еще фрукт. Довести-то доведет, а как подождать у двери, так свалит. Ты надежнее… Потому-то тебя и отпустил мистер Эннард… Он просто знает, что ты… действительно доведешь до медсестры, а не свалишь со мной на бейсбольную площадку… - Возможно, ты и прав, спасибо, ‒ рассмеялась девушка, сменив гнев на милость. ‒ Еще бы ты шел нормально, а не вихлял ногами как лапша. - Все пучком, Шэрон, мы уже пришли, ‒ указал на дверь кабинета Тедди. На его лице пробежала тень с двусмысленной усмешкой. Почему-то Мейвис захотелось как можно скорее вернуться в класс. - Хм, тут похоже, никого нет, ‒ между делом сказал Ходжиз, открыв дверь. ‒ Жаль-жаль, медичка тоже бы пришлась кстати. - Что ты имеешь в виду? Разве не к ней ты изначально хотел обратиться за лекарством? ‒ непонимающе покосилась на него девушка. - Ну… была бы она тут, я бы сообразил на нас троих, ‒ негромко и фривольно рассмеялся парень, с украдкой пожирая взглядом фигуру Мейвис. - Погоди… а-а, вот значит, как ты решил прогулять химию! ‒ хлопнула та себя по лбу. ‒ Знаешь что? Ищи себе в следующий раз придурка, вроде Роба, если надумаешь слинять с занятий! Топнув ногой в гневе, она развернулась, чтобы уйти, но в этот момент Ходжиз рухнул на пол, опрокинув табурет с таким стоном, что мог бы разжалобить пластиковый скелет в углу кабинета. - Тедд, брось дурачи… ‒ обернулась Мейвис и ахнула, закрыв губы ладонями, уставившись на обморочное тело одноклассника. ‒ Эй… с тобой все в порядке? Растерянная и полностью дезориентированная девушка опустилась рядом на корточки. Она испугалась, что если с Тедди что-нибудь случится, то на неё повесят всю вину. - Тедди, я не хотела, правда… Очнись, скажи хоть что-нибудь… ‒ тормошила она лежащего навзничь парня. В отчаянии она принялась массировать ему грудь и даже попыталась сделать ему искусственное дыхание, как вдруг Тедд «пробудился» из комы и ответил на этой глубоким поцелуем с языком, жадно елозя ладонями по блузке девушки. - Стой! Ты чего?! ‒ резко отстранилась от парня Мейвис, двинув его кулачком по плечу. - Шэрон! ‒ внезапно присел на полу Ходжиз. ‒ Давай выбросим из головы эту химию и медсестру. На самом деле я позвал тебя сюда не за этим. - А зачем же тогда?! ‒ Мейвис снова начала медленно закипать. - Здесь нам никто не помешает, ‒ процедил чуждым для него медовым голосом Тедд. ‒ Сегодня я увидел тебя на уроке. Ты была потрясной, Шэрил. Вот я и решил рассказать тебе о своих чувствах… - Н-не играй так со мной! ‒ воскликнула Мейвис, а сама покраснела. «Признание?!» ‒ наэлектризовала её тело одна мысль. - Давай же… ‒ заговорил парень монотонным, как у робота, голосом, ‒ давай же! Давай же трахнемся, Шэрон! Пронзительный девичий визг прокатился по всему школьному коридору. Преподаватели, корпевшие над химическими и алгебраическими формулами, застыли в изумлении у досок, как и учащиеся. Гробовая тишина длилась с минуту, которую нарушил грохот опрокидываемой урны и хлопанье металлической дверцы шкафчика для спортпринадлежностей. Этого было довольно, чтобы ученики и учителя, не сговариваясь, дружно начали выглядывать в коридор. Первыми заметили неладное ученики из параллельного 10 класса, девчонки из которого подняли дружный визг, шарахаясь от несущегося по коридору красноглазого сатира, преследующего Шэрон Мейвис в одних трусиках и порванной блузке. - Помогите! Здесь монстр! ‒ не своим голосом закричала девушка и нырнула в ближайшую дверь в женский туалет, откуда послышались звуки движущейся щеколды. Её преследователь, не обращая внимания на окрики учащихся и преподавателей, рассерженных из-за срыва уроков, гнался за Мейвис гигантскими козлиными прыжками, неся какую-то околесицу про «вознесение». Ничего не подозревавший Бэзил с широкой улыбкой преградил дорогу монстру, напялившего на себя рубашку и джинсы Ходжиза. - Вау, какой прикид! ‒ помахал рукой он приятелю. ‒ Тедди, ты конченый мудак! Почему ты не рассказал мне о своем розыгрыше? Я бы… Не дав Бэзилу договорить, красноглазый сатир схватил того за горло левой рукой и на глазах у всех довольно легко поднял его над полом, словно тряпичную куклу. - Отвали! ‒ услышали монстра окружающие, затем несчастного Бэзила швырнули в скопление учеников 11-В класса. Нечего и говорить, что последовало за этим. Поняв, что перед ними именно монстр, а не шутник в костюме для Хэллоуина, ученики, начисто забыв о дисциплине, начали метаться в коридоре, вопя и мутузя друг друга кулаками, пробивая дорогу к выходу. Ходжиз, не обращая внимания на остальных, бросился дергать за ручку туалетной кабинки истошно вопя: - Шэро-он! Сейчас же открой! Давай же займемся сексом! - Не бросайте меня! Спасите! ‒ оглашала воздух криками ему в тон Мейвис. - Что здесь происходит?! ‒ прибежал к месту событий запыхавшийся охранник со связкой ключей на поясе. Увидев творимый кавардак через камеры наблюдения в коридоре и крики на третьем этаже, он поспешил к месту событий. - Немедленно уйди оттуда! ‒ грозным тоном выставил в сторону монстра палец охранник. Видя, что сатир игнорирует его предупреждения, мужчина схватил нарушителя за воротник, однако монстр проявил недюжинную силу. Впившись в плечи охраннику железной хваткой, он несколько раз приложил его головой о фаянсовую раковину, оставив на ней кровоподтеки. Бедолага упал, лишившись сознания, чем еще больше усилил панику в коридоре. В этот момент на первом этаже тоже началось схожее брожение. Роб и Бэзил, вынесенные толпой на второй этаж увидели не менее гротескную картину. Группа полуодетых учениц с рожками и перепончатыми крыльями обступили молодого и симпатичного учителя информатики, смачно причмокивая губами около его ширинки. Мимо по коридору пронеслась стремглав женщина-богомол, преследуя удирающего со всех ног физрука. - Мисс Бишоп! ‒ вытаращили глаза перепуганные друзья. Все учащиеся старших классов знали про этот легендарный, якобы тайный роман между учительницей биологии и мистером Чемберсом, властелином спортивных площадок и покровителем беговых дорожек. - Мальчики, не желаете присоединиться? ‒ послышалось вблизи распутное хихиканье. Бэзил молча дернул друга за рукав, увидев, как с двух сторон их обступают демоницы в одеяниях учениц. Парни ударились в бегство. Вскоре толпа вынесла их на первый этаж, где народ столкнулся с новым препятствием – запертыми входными дверями. По иронии судьбы, связка ключей осталась с охранником в женском туалете на верхнем этаже. - Тащите столы, табуреты, что-нибудь тяжелое! ‒ догадался кто-то. - Вышибайте створки! Выламывайте решетки на окнах и турникеты! ‒ закричали со всех сторон. Несколько старших учеников бросились в пустующий класс, пока учителя были в полной прострации. Вскоре и они частично пришли в себя и присоединились к остальным. Сейчас была на первом месте, прежде всего, безопасность учащихся. Прочные решетки, турникеты, усиленные двери на входе по задумке чиновников от Департамента образования, были призваны защитить школьников и персонал от террористической опасности. Теперь же все это хозяйство обратило учебное заведение в одну большую западню. Словно по закону подлости капитана Мерфи, именно в этот момент широко распахнулись створки в плавательный бассейн, откуда на плечах визжащей стайки учениц в купальниках вывалились в коридор сциллы и зашлепали плавниками по мокрому полу русалки. - Стойте, куда же вы?! ‒ простирали они недоуменно щупальца вслед убегающим. ‒ А как же наш матч в водное поло на раздевание? На счастье в этот момент подоспевший мистер Чемберс сумел вырвать с мясом угол решетки с нечеловеческим усилием и, рыча от напряжения, как Геркулес в схватке с Немейским львом, смог её немного согнуть. Это было достаточно, чтобы в образовавшееся отверстие смогли пролезть по одному учащиеся. - Сюда! ‒ махали руками учителя, пропуская школьников. ‒ Не толкайтесь, кому говорят! - Джон, вот ты где! ‒ послышался в дальнем конце коридора голос мисс Бишоп. ‒ Я тебя совсем обыскалась… Забыв в одночасье о порядке, воющая и охваченная животным страхом толпа смела все заграждения и учителей. Несколько замешкавшихся младшеклассниц упали под ноги бегущих и были затоптаны. Их тоненький жалобный крик потерялся на фоне общей свалки. Наконец, решетка не выдержала и под напором людской массы с ужасным скрежетом упала на газон. Роб в общем потоке вывалился, будучи в третьем ряду, тогда как Бэзил застрял позади. - Попался! ‒ воскликнула зеленоволосая русалочка с купальнике с нашивкой «12» и сгребла вопящего Бэзила, потащив его по полу в кандейку завхоза. Роб же, успешно упав поверх других тел, а не в самый низ, успешно соскользнул на траву и побежал по школьной территории. Ничего не понимая, он озирался по сторонам. Центр города был объят клубами дыма и на улицах выли пожарные и полицейские сирены. Над Пятой авеню с рокотом промчался на бреющем полете вертолет, мигая синими и оранжевыми огнями. На школьной территории царил не меньший хаос, чем в самом здании. Ноги занесли парня на спортивную площадку, где судя по расписанию должна была тренироваться команда 11-А класса для будущих городских соревнований по регби. Разумеется, в нынешней обстановке игра давно закончилась. Посреди поля между собой сцепились игроки. Некоторые из них, отбросив в сторону мяч, раздобыли где-то биты и пошли на трибуну колбасить судью. Девушки из группы поддержки, охваченные ужасом, метались по площадке, что-то крича. С большим трудом Робу удалось поймать одного из драчунов за рукава. Им оказался Стэнли Рикер, знакомый парень из 11-го класса еще по прошлогодним соревнованиям. - Что у вас происходит? ‒ вцепился в него Роб. - Какого хрена?! Пусти! ‒ грубо оттолкнул его тот. ‒ Не видишь что ли? Джессика спятила ‒ набросилась на тренера, а её поддержали подпевалы из девятого класса! - Твою мать! Стэн, надо драпать отсюда и вызывать копов, может даже, подразделение «Дельта»! Понимаешь, нашу школу атаковали марсиане! - Иди ты на х..й со своими марсианами! По-твоему Джессика пришелец? - Не знаю, Стэн, но наша училка только что обратилась в богомола! ‒ ответил ему с жаром Роб. ‒ А Тэдди и вовсе рехнулся и напал на Шэрон! Ты бы видел, какой он отрастил себе член, тогда бы и не в такое поверил! - Ну и иди и врежь от моего имени битой по носу своему Тэдди! ‒ огрызнулся Стэнли и снова ринулся в драку. - Дурак! Оставайся тут, если хочешь, а я побежал в участок, вызывать копов! ‒ бросил ему через плечо Роб и повернулся спиной к площадке, как вдруг увидел парящую над беговой дорожкой чирлидершу, отрастившую вместо рук крылья. - А-а-а! ‒ радостно та прощебетала. ‒ Ты мой тип! Мой вкус! Хочу… хочу тебя! Договорить она не успела, так как схлопотала по голове мячом для регби и упала без сознания. - Отличная подача, Вилли! ‒ крикнул один из товарищей игроку, бросившему снаряд. - Спасибо! ‒ бросил через плечо Роб вместе с благодарным взглядом и припустил со всех ног к школьной ограде. Последняя была довольно высока, но это не было помехой для ловкого и прыткого парня. Перегнувшись через прутья, Роб соскользнул с другой стороны, слегка ссадив колено. Едва он оказался за оградой, как вокруг снова завыли приближающиеся сирены. Роб, впавший в эйфорию от удачного побега, потерял всякую осторожность, крича и размахивая в приветствии подъезжающим полицейским машинам и черным фургонам. - Сюда! ‒ махал руками он, подпрыгивая посреди дороги. ‒ На нас напали монстры! Они забрали моего друга! Резкий звук мотора и удар буквально опрокинул небо и землю верх дном. Парень пребольно ударился локтем и затылком о бордюр, ошалев от боли. - Эй, малец, ты в порядке? ‒ услышал он хрипловатый грубый голос. Над ним склонился крепкий ширококостный мужчина средних лет с короткой черной бородой и темных очках байкера. - Кажется… да. - Жить будешь, ‒ успокоено пробасил тот. ‒ Копы прибыли вовремя. Передадим тебя заодно им. - Скажите им про Бэзила и… Тэдди… ‒ чуть слышно произнес напоследок Роб, впадая в забытье. - Каких еще Бэзила и Тедди? ‒ встряхнул его незнакомец. ‒ О-о, черт! Над крышами и перекрестками Бирмингема прокатилась первая волна пистолетных и винтовочных выстрелов.******
Рик слушал своего товарища по несчастью с раскрытым ртом. Нет, что-то подобное Хэндел ожидал на уровне подсознания, памятуя о страшной ночи побега из Сидар-Сити. Но то был небольшой городишко на Среднем Западе, притом один в своем роде тогда как в этом случае на грани коллапса оказалось сразу несколько мегаполисов на юго-востоке страны. Это уже было сложно списать на простое совпадение и панику, как в начале нашествия. На ум приходили крамольные мысли о глупости и измене где-то в верхах или головотяпстве нижних чинов. Так или иначе, следовало подумать о собственной участи. Байкер, судя по тому, что успел увидеть, ратовал за сборы и эвакуацию из города. Он считал что дальше обстановка будет только ухудшаться. - Если не дождемся или не получим известий от Сэндлера, то лучше уехать, пока не поздно, ‒ повторял как заученную одну и ту же мысль Ральф, устало опускаясь прямо на груду сумок с разным барахлом. - Откуда у тебя новая пушка? ‒ полюбопытствовал Рик, кивая головой на прислоненную к стене «STG-E4». - Отжал у парочки говнюков с Хайленд-парка… ‒ неохотно признался байкер. Медленно, прерываясь на затяжки «Кэмэла», Хоффман рассказал о своих злоключениях в городе. - Мне удалось разжиться кое-какими запасами баллонов и горючки, но какой ценой… ‒ выдал он во время одной из таких пауз. - Я слышал стрельбу со стороны Сайтсайла, ‒ вспомнил между делом Рик. - А, это копы, ‒ многозначительно ответил Ральф. ‒ Когда началась эта беготня и паника на улицах, разная шпана из бедных районов решила, что наступил их звездный час. Ну и… часть из них натолкнулась на фараонов. Остальные же вместе с частями Нацгвардии пытались отсечь подконтрольные районы от охваченных беспорядками и задушить расползание нечисти на улицах. - Нечисти? Ты о пришельцах? О нет… Ральф, это были зараженные? Снова вирус? ‒ приподнялся с софы Хэндел. ‒ Что же ты молчишь, чувак?! - Да не знаю я, черт возьми! ‒ сжал руки в кулаки байкер. ‒ Может, пришельцы, а может та напасть в загородной местности, о которой ходят слухи. Может, это она просочилась на улицы. Что бы это ни было, оно успело расползтись по городу. Покончив с «Кэмэлом», Ральф швырнул бычок в пепельницу, подняв в воздух тонкую серую завесу. То, что он поведал Рику, если не поднимало волосы дыбом, то уж точно пробуждало тревогу. Вопреки сообщениям по радио, со слов байкера выходило, что главная заваруха на улицах Бирмингема началась ближе к половине одиннадцатого. Как раз в это время отрубился свет в ряде районов города, включая тот, в котором находилось их нынешнее прибежище. - Я как раз был в очереди за баллонами и канистрами, когда прогремел первый взрыв со стороны Ридженс-Филд, ‒ отстраненно произнес Ральф, глядя в окно. ‒ Народ начал переглядываться, телки, понятно дело, завизжали, остальные же начали лаяться между собой, на легавых, поминать мать Иисуса. Короче… главное началось, когда на перекресток выкатил горящий бензовоз и рванул… Ёпнуло так, что на все пять миль окрест повышибало стекла и витрины. Меня слегка контузило – это было на моих глазах. Очухался и гляжу: женщина, что стояла передо мной вся лежит в крови, лицо посечено осколками, народ, значит, разбегается… Какой-то афро мечется с драной футболкой и орёт, как будто ему только что угольную шахту ломом прочистили. Никто ничего не понимал, все запаниковали – даже прибытие копов не особенно выправило ситуёвину. А потом, когда объявились они, я понял: те дьяволы из Юты и Нью-Мексико вернулись и пора сворачивать контору. Сначала, по словам Хоффмана, на улицы выбрались мелкие шайки из окраинных районов Бирмингема, в основном негритянские по своему составу, почуяв перспективы легкой поживы. В центре города объявились «Антифа», анархо-синдикалисты и молодчики из «Арийского братства» с арматурой и цепями, занявшись своим любимым делом, пока полиция была занята в других районах – мутузить своих вечных соперников за власть над улицей. Вслед за уличными бандами и одиночными мародерами подкатили «профессионалы» на фургонах, зачастую с номерами авто из соседних штатов, и принялись выносить из супермаркетов все, что плохо лежало. Пикантность ситуации состояла в том, что впервые это происходило среди бела дня, близко к центру города, а не сумерки на бедной окраине. Пока одни предавались грабежам или выясняли отношения с битами в руках, другие в панике садились на машины и гнали, как им казалось, в безопасные и благоустроенные пригороды. Чтобы тут же увязнуть в километровых пробках. В какой-то момент Ральф заметил одиночных «мутантов». В суматохе не сразу можно было разобраться, где реальный монстр, а где очередной мародер, переодевшийся в костюм Джокера или Железного человека, чтобы остаться неузнанным для камер наружного наблюдения. Но когда «блядоватые девки с рогами и крыльями», по словам байкера, стали гоняться за прохожими, чтобы затащить в какой-нибудь проулок и удовлетворить свою похоть, пол-Бирмингема превратилось в сплошной адский аттракцион с погромами, взрывами, воющими сиренами, перекрестной стрельбой, пожарищами и изнасилованиями. - Я еле успел побросать пару канистр в прицеп и завести своего «коня», ‒ рассказывал потом Ральф Хоффман. ‒ Только отъехал, как на том месте, где была заправка, снова бомбануло – и все окрестные дома в огне. Я выжал скорость под двести миль, честное слово, не вру, и погнал, забив на красный свет и дорожные знаки. Кому дело до знаков, когда в городе правит закон джунглей? Вот и другие так думали. Каждый спасал свою шкуру, как мог. На моих глазах три громилы забили кастетами черного. Жаль было парнягу, это был не его день. А кварталом южнее уже его соплеменники насиловали телку. Одного из них снайперским выстрелом уложил из окна кто-то из местных, остальные разбежались. Я гнал по тротуарам и велодорожкам, чтобы скорее объехать заторы. На перекрестках была самая задница. На Руфус-Родс я видел, как разбился автобус, врезавшись в столб, а в него с двух сторон – сразу три тачки! Там же поблизости происходил махач между «Антифа» и какими-то озлобленными реднеками. Кто такие – я не знаю, они называли себя «Золотыми рыцарями Юга» [2]. - А мутанты? ‒ не выдержал и перебил приятеля Рик. - Ага, мутанты… ‒ кашлянул в рукав Хоффман и шумно шмыгнул носом. ‒ Да черт знает, откуда они в этот раз вылезли. Я только один раз четко видел, как около одной муниципальной школы по игровому полю бегали эти страшилы. Сам видел, как чирлидерша из группы поддержки, хлоп, и отрастила себе перья на руках! - Господи Иисусе! ‒ воскликнул Хэндел. - Клянусь моей непорочной мамашей, сам видел, как та девка обратилась, ‒ убежденностью в голосе, повторил байкер. ‒ Я почему заметил её? Просто я там выбрал дорогу в объезд и прибыл, когда туда нагнали толпу копов и подразделения «SWAT». Думали, видно, что террористы взяли школьников в заложники, эхе… И выскакивает, значит, один шкет и под колеса мне… Я чо? Отряхнул его мальца, спросил жив он, здоров, да сдал тем же копам. Тогда-то и немного узнал, что стряслось да отчего подняли по тревоге легавых, спецназ и вертолеты в воздух. Похоже, эта зараза как-то просочилась сюда и в несколько городов, типа нашего, и слабым звеном оказались не то школы, не то больницы. - А винтовку-то когда подобрал? Тогда же, когда заправлялся? - Э… нет, уже после того, как сбил того парня, ‒ ответил Ральф Хоффман. ‒ Я был уже недалеко от нашего логова, думал еще по дороге, как там старина Энди и что с ним сталось. И тут меня тормознули. Представь, выходят такие четкие и гордые яппи и подобные им ублюдки. Во главе них – снова гризерская морда в синей бандане. Наставляет на меня эту самую пушку, ту, что стоит сейчас у стенки. И говорит: «Ты на территории особого административного района Бирмингема, в свободной зоне от легавых, баспов и дискриминации. Гони пожертвования в общий фонд». Я такой спрашиваю: «Здорово, парни, давайте без ссор и драк – я свой, местный. Что за особый район, что за фонд? Никогда не слышал о таком». Они ржут, тычут в меня пальцами и отвечают: «Особый район создан сегодня. Теперь здесь власть народа, которая защитит угнетенные меньшинства. Сейчас Комитет общественного спасения возложил на нас миссию поддержания порядка и сбора пожертвований на нужды нашей революции. Так что, давай, плати по-доброму». Я – им: «Вы чего, парни? Какой же я расист или рабовладелец? Я из простых, у меня нет при себе бабок – все ушло на горючее и жрачку». Они мне не поверили. Сказали, что я утаиваю наверняка деньги, и начали на меня давить и угрожать. «Ты что, против революции? Ты не хочешь помочь нашему брату, угнетенному народу? Может, ты буржуй? Может, ты фашист? Ну-ка, давай-ка обыщем тебя и узнаем, каков ты на самом деле!» Ну все, подумал, хана мне. Их было с десяток и, к тому же, они были вооружены. Хоффмана, по его же словам, спасло появление у заставы вдвое большей по численности группы реднеков из местных. Когда бандиты же готовились схватить Ральфа, раздались выстрелы и треск мотоциклов. Полминуты спустя шайка бежала, оставив у блокпоста парочку трупов вместе с их предводителем. Чудом спасенного байкера обступили местные жители. Как только на улицах начались беспорядки, проживавшие в этом районе баспы, видимо, по договоренности вооружились и вышли патрулировать улицы. Сначала это был просто соседский дозор ради защиты их домов, семей и имущества. Затем к волонтерам примкнули реднеки и баптисты из ближайшего прихода. Всю эту разношерстную массу сплотил страх перед слухами о монстрах и ползучей уличной анархией. На вопрос байкера, что за лихие отморозки пытались взять его на гоп-стоп, спасшие его ополченцы сказали, что они в прежние времена «пасли», собирали дань с мигрантов из Латинской Америки, а также с мелких торговцев «травкой», шлюх и с подпольных игорных заведений. Как только начались погромы, эти бандиты быстро смекнули, что долго продолжаться это не может, поэтому пока была возможность, они организовали рэкет на перекрестках от имени несуществующего «Комитета». - Последнее время куда ни плюнь, любая подзаборная шавка норовит горланить на митингах да организовывать «комитеты народного единства», в промежутках между ограблением очередного магазина или очередным приемом каннабиса! ‒ в сердцах выдал один из «рейнджеров». ‒ Совсем от них житья нету. Мало нам марсиан! - Верно сказано, старина! ‒ поддержал один из его соратников. ‒ Я говорил всем, что эту страну когда-нибудь погубят комми. Меня еще год назад никто не слушал, все ржали как полоумные, крутили пальцам у виска, говорили: «Да ла-ана т-те, Джо! Ты в свое время пересмотрел Рокки-четыре!» А теперь вон оно как! Комми и их агентура проникли всюду: в СМИ, в профсоюзы, к «ослам», спелись с этими «антифа», синдикалистами, «черными» да «розовыми пантерами» [3]. Страна порабощена кубинцами и китайскими триадами! Им, в Капитолии, срать на нас, парни. Вот помяните мое слово, скоро они продадут нас пришельцам за сходную цену. Это я вам гарантирую. Сейчас только один Господь Бог спасет Америку! - Кстати, кто-нибудь знает, откуда могли здесь объявиться зараженные? ‒ спросил тогда между делом Ральф. ‒ У кого какие мысли на этот счет? - Как по мне, так конкретно здесь это все дело рук сатанистов, ‒ мрачно заявил один из членов баптистской общины. ‒ Слышали, они пару лет назад арендовали дом Клэрмонт-эйв недалеко от клиники пластической хирургии? Сатанисты там последние месяцы проводили черные мессы, по слухам, вызывали то ли Асмодея, то ли Бафомета, то ли самого князя тьмы и в итоге доигрались со своими бесовскими увлечениями. - Ну дак сами бы доигрались – я бы только за! ‒ пожал плечами один из реднеков. ‒ Чо нас-то под это подставлять? - Ты, верно, из беженцев? ‒ обратился к байкеру второй рейнджер, опасавшийся всемирного левого заговора. ‒ Ты уж не сердись, но ваших у нас не жалуют. Не, ты славный чувак, да вот только понаехавшие со Среднего Запада повадились в последнее время красть все, что не привинчено. Монстров и марсиан у нас, впрочем, тоже не привечают. - Я знаю верное средство от любой нечисти, хоть бандитской, хоть анархо-сатанистской, хоть инопланетной, ‒ мерно произнес первый рейнджер, поглаживая ствол карабина в руках. ‒ Если они сюда сунутся, эта цацка пощекочет им рыло. - Ты тоже возьми с собой оружие, ‒ посоветовал байкеру кто-то из местных. ‒ Сейчас по улицам небезопасно ходить без хорошей пушки. Тогда-то, поведал Хоффман, он и вооружился трофейной винтовкой, оставшейся от покойного предводителя шайки. - Мы расстались почти как старые добрые товарищи по совместному аризонскому мотопробегу, ‒ позволил себе малость пошутить Ральф в самом конце рассказа. ‒ От заставы я поспешил сюда и рад, что по дороге не напоролся на каких-нибудь «коричневых бойскаутов» и «радужных партизан». - Ну ладно, припасов ты все-таки смог достать, ‒ задумчиво опустил голову Хэндел, ‒ а что дальше? По твоим словам улицы во власти мародеров, анархистов и той нечисти. - Часть из них, ‒ поправил его Хоффман. ‒ По дороге мне еще местами попадались относительно спокойные районы. - Это вопрос времени, когда они перестанут быть спокойными, ‒ скептически высказался Рик. - Поэтому я и предлагаю уходить, пока еще есть время! - И сколько у нас, по-твоему, времени? - До заката, ‒ подумав, ответил байкер. ‒ С наступлением сумерек однозначно станет хуже. Полиция и сейчас с трудом справляется. Все силы уходят на удержание центра города и зачистку тех клоповников, вроде увиденных по дороге школ. - Думаешь, все будет как в Сидар-Сити? - Нет. Масштаб не тот. Да и полиция пока что контролирует половину города, как минимум. - Дождемся хотя бы Энди с этим Антонио, ‒ предложил Рик, не расстававшийся с надеждой на их возращение. Сейчас настали времена, когда надо держаться вместе. - Рискованно. Ну ладно, за это время можно собрать вещи и подготовиться к уходу, ‒ наморщил лоб Хоффман. Он внезапно вспомнил про других товарищей по побегу из Сидар-Сити: бывшего охранника лаборатории, сержанта в отставке, одного из местных жителей и его неразговорчивого приятеля-фермера. Интересно, куда их занесли ветра перемен? Может, им благоволит фортуна куда больше, чем им здесь, в тылу? От размышлений байкера оторвал громкий женский визг за стенной перегородкой. Оба приятеля тотчас же вскочил на ноги. Ральф схватился за винтовку, а Рик в это время прислонился ухом к двери, жадно ловя каждый звук. В коридоре кондоминиума царил невнятный шорох и суета. Жильцы этой коммуналки явно с чего-то переполошились. - Снова ФБР? ‒ сдвинул брови Хэндел, но как оказалось, ошибся. Как раз в это время Ральф выглянул в окно. Он осторожно приоткрыл створку и выглянул, чтобы тут же присесть, пряча голову от чего-то снаружи. Одного мимолетного взгляда хватало, чтобы понять, что их отъезд из Бирмингема откладывается на неопределенное время.******
27 октября, 2018 г. 01:08 РМ; США, Уэтерфорд, штат Техас. Ее Высочество Морриган, третья принцесса Хеллгондо со сдержанным интересом осматривала бывшее здание музея современного искусства. В отличие от других объектов, разрушенных или разграбленных при отступлении федеральных войск, это здание осталось почти нетронутым. По мере осмотра лилим поняла причину, почему мародеры пощадили музей с его экспонатами. У себя на родине Морриган свыклась с мыслью, что любое произведение искусства должно выглядеть эстетичным и изысканным. В конце концов, её мать и младшая сестрица увлекались на досуге декоративно-прикладным творчеством, создавая изумительные по качеству огранки магические драгоценности и бриллианты. Во дворце её матушки и в резиденции королевы Франциски хранились высокохудожественные полотна и скульптуры древних художников и скульпторов. И даже здесь, на Земле, иногда приходили весточки от Друэллы об очередных трофеях из музеев «освобожденных» земель. Но здешние экспонаты приводили утонченную и избалованную принцессу в состояние ступора. Лилим решительно не могла понять, что хотели донести до зрителя эти так называемые «художники» и «мастера», разместив здесь свою низкопробную мазню, которую, по словам техасцев, оценивали в сотни тысяч и миллионы баксов! Вот и теперь Морриган ходила вдоль галереи, пытаясь уловить смысл одного из портретов в рамке. Это был стандартный листок формата А4, на котором была намалевана разноцветными маркерами убогая по исполнению гримаса не то мужчины, не то женщины с длинными нечесаными патлами. Почему-то «живописец» при создании портрета решил, что волосы, лицо и шея будут гармонично смотреться в красно-коричневом цвете, а ноздри и оскаленные зубы окрасятся в кислотно-салатовый цвет. Также автор зачем-то выделил глаза и нос не сочетаемым по цвету оранжевым и сизым обрамлением, придав портрету синюшный оттенок мертвеца. - Кто написал эту картину? ‒ недовольно поморщилась лилим, выпятив губы. - Генри Ли Лукас, ваше высочество, ‒ угодливо проворковал ей под ухо инкуб-консультант, бывший одним из помощников директора музея, перешедший на службу сепаратистам. - И кто он такой, этот Генри Лукас? ‒ с прищуром покосилась на него Морриган. ‒ Как по мне, так бы называли героя, во всяком случае, у нас. - Сожалею, но я должен вас разочаровать, принцесса, ‒ ответил смазливый демон в синим воротничке. ‒ Генри Ли Лукас был серийным убийцей. За годы своей сомнительной карьеры он спровадил на тот свет триста пятьдесят восемь жертв. Будучи уже в тюрьме, находясь под следствие в ожидании смертного приговора, Генри Ли Лукас написал несколько десятков картин вместе с его помощником Оттисом Тулом. Эти шедевры тюремного творчества быстро получили признание и моментально разошлись по аукционам в день казни Лукаса, которая послужила отличной рекламой и старт-апом для подобных продаж в будущем. - Шедевры… Хм… Гм… ну это еще как посмотреть, ‒ пробормотала про себя Морриган, задумчиво посасывая указательный палец. ‒ И что, хорошо продавались картины? - Вот этот портрет, миледи, ушел с молотка за сто восемьдесят девять миллионов, ‒ указал на коричневую гримасу инкуб. - Великая Тьма! Есть же такие, кому не жалко тратить средства на подобное! ‒ воскликнула Морриган. ‒ Показать бы моей сестре это, она бы сочла эту историю за скверный розыгрыш! Кстати, а что выставлено в двух соседних залах? - Современный американский арт-хаус, ваше высочество, ‒ почтительно ответил её гид. - Есть ли там что-нибудь стоящее? ‒ спросила лилим на свою бедную голову. - Разумеется, миледи, ‒ с энтузиазмом ответил консультант. ‒ Первым делом я бы порекомендовал посмотреть вам изумительное полотно Ларри Уэссела, удостоенного премии Тессела две тысячи третьего года! - Оно настолько стоящее для просмотра? - Да, извольте взглянуть, ваше высочество… Инкуб повел её к целой серии картин, которых объединяло то, что все они были выдержаны в кроваво-красной или грязно-коричневой палитре. Почему-то все без исключения «шедевры» были выдержаны в одной теме: убийства, трупы, лужи крови, расчленение тел, надругательство над покойниками, беспомощными инвалидами или малолетними. Названия были соответствующие: «Желанная ситуация», «Наждачный язычок», «Свирепая манда», «Четыре навсегда» и «Семь задушенных колючей проволокой». Даже повидавшая многое на своем веку Морриган застыла, пытаясь осознать увиденное. - Ты это называешь искусством?! ‒ не удержалась от восклицания потрясенная лилим. - Творчество Ларри Уэссела получило всеобщее признание, миледи, ‒ жеманным голосом произнес консультант. ‒ Все ведущие эксперты журнала «Форбс» единодушно отметили гениальность этого выдающегося мастера. Даже Энди Уорхол не остался бы равнодушным. Морриган, как и незнакомый ей Уорхол, действительно не осталась равнодушной. Ей понадобилось несколько минут, чтобы отойти от впечатлений после увиденного. - А в соседнем зале что выставляется? ‒ уже не столь уверенным голосом спросила принцесса. - Разное… ‒ неопределенно обвел рукой по воздуху гид-инкуб, ‒ скульптуры, вазы, статуэтки, изделия декоративно-прикладного творчества. - Они похожи на э-эм… работы этого Уэссела? - Некоторые – да, сходны, ‒ кивнул консультант. ‒ Взять, к примеру, мистера Грейсона Перри, ныне ‒ мисс Перри. Его вазы с росписями «Жри дерьмо, мразь», «Катись в задницу» и «Мистер Золотой Дождь» в свое время стали новым прогрессивным направлением в западном искусстве. По мнению критиков-искусствоведов, смелый и решительный новаторский подход Перри может конкурировать с «немёртвой эстетикой» Джейка Чапмэна. В качестве примера можно примести «Облеванного клоуна-зомби», «Шестилапого младенца» и «Человека-лакрицу»… Лилим внезапно сделалось дурно. На сегодня для неё было достаточно. «Это еще хуже снов сестрицы Астарот про то, как её угощает чаем капитан Скат», ‒ подумала Морриган, чувствуя легкое головокружение и позывы к рвоте. ‒ «Еще немного, и в этом музее появится новый облеванный клоун в синем воротнике». - Довольно, Лобайдо, ‒ остановила она поток восторженных слов гида. ‒ К сожалению, придется нам прервать эту познавательную экскурсию. - А-а, ну конечно, миледи! Мы рады вас видеть в этих стенах! ‒ рассыпался в любезностях консультант, провожая знатную гостью до выхода. «Да никогда в жизни! Провались к ангелам такой музей с его коллекцией!» ‒ возмущенно фыркнула про себя лилим. Как её мать и младшая сестра, Морриган считала, что искусство должно быть изящным и радовать взгляд, а не шокировать экзотичной мерзостью. Идеальный шедевр должен пробуждать страсти, считала дочь Белой Суккубы. Если это натюрморт, то от его вида должны течь слюнки, не только у гурмана, если это эротика, то такие полотна или статуи должны украшать любовные отели и «храмы удовольствий». Вот истинное призвание любого творчества с точки зрения суккуба-эстета. А кровь и дерьмо… брр… даже сложно представить, что вращалось в мозгах этих «мастеров», выдавших подобное на публику. Неужели все дело лишь в деньгах? После такого культпросвета у Морриган намечалась встреча с Норманом Поллардом – «отцом независимого Техаса». Самопровозглашенный маршал давно искал этой встречи, но лилим все откладывала её под разными предлогами. Однако в свете последних событий теперь уже принцессе потребовалось кое-что обсудить с младшим партнером и союзником. Встреча была назначена в послеобеденное время в отеле «Монтиселло Кроссроудс Апартментс», где принцессу уже ждали маршал с его «штабом». - О, миледи Морриган! ‒ воскликнул широкоплечий мужчина с шрамом на щеке и окладистой, чуть тронутой сединой бородкой. Лилим милостиво протянула ему свою ладонь, к которой тот легко приложился губами, кольнув её щетиной. - Маршал Поллард… ‒ с легкой артистичной улыбкой ответила ему принцесса. Сделав знак охране из черных рыцарей, чтобы те открыли дверь в номер люкс, лилим сделала знак гостям, чтобы те входили и располагались. - Вы пьете, сударь? ‒ бросила между делом Морриган, когда все рассаживались вокруг широкого стола в центре номера. ‒ Я бы советовала коктейль из Западного Гранхольда. Черный демонический малиноград, цитрусы из Ноа, сахарный тростник из альрауны и две меры спиртовой настойки на бутылку. Двойной перегонки! ‒ подмигнула всем дочь Минаги, выставив кверху указательный палец. - Пожалуй, воздержусь, ваше высочество, ‒ учтиво отказался Поллард. - А я продегустирую, если не будет возражений у миледи, ‒ неожиданно ответил человек с повязкой на глазу из свиты «маршала». - Итак, мы собрались потому, что на этой встрече настаивал господин маршал, ‒ объявила Морриган, когда все разместились по местам. Сама же лилим, следуя своей манере, уселась, эротично заложив ногу на ногу, то и дело поигрывая бедрами, как бы дразня окружавших её мужчин. Норман Поллард, однако, оказался одним из немногих, кто смог волевым усилием взять себя в руки и не ронять слюну на стол от явленных женских прелестей. Самозваный лидер «независимого» Техаса произнес довольно протяженную речь, сначала о первых европейских колонистах, осевших на новой «земле обетованной», потом ‒ о «славном прошлом», о первой войне за независимость от Мексики, перешедшую позже в зависимость от США. Под конец он не стал ходить вокруг да около и провел параллель между «славным прошлым» и настоящим, выразив надежду о том, что очень скоро солнце свободы снова воссияет над Техасом и новыми штатами южной конфедерации. - Буквально недавно, ‒ подошел к самой сути Поллард, ‒ наши тайные сторонники в оккупированных южных штатах Алабама, Джорджия, Флорида и Южная Каролина перешли от слов к действиям. На Юге сейчас вспыхнуло крупное восстание, которое со стороны может показаться стихийными беспорядками городских люмпенов. Наши информаторы пришли к выводу, что оккупационные власти сейчас располагают ограниченными силами для эффективного военно-полицейского контроля, так как основной фокус внимания у них смещен к стабилизации фронта, в том числе и подразделениями Национальной гвардии. По нашим уже расчетам можно воспользоваться выпавшей возможностью, чтобы поддержать это движение и послать подкрепление на помощь восставшим. - Если вы имеете в виду об очередном контрнаступлении в ближайшие недели, то сожалею, сейчас ничего сделать нельзя, ‒ пожала плечиками Морриган. ‒ Роиды Силирры сейчас прекратили атаки на позиции наших общих врагов и значительная часть их отведена в тыл на… кхм… на тех-об-слу-жи-ва-ни-е. Мои мамоно держат фронт и тоже не могут рисковать, а лучшие боеспособные части взяла с собой Онулинда в район Великих озер. Это не смутило Полларда и его офицеров. «Маршал» придвинулся ближе к Морриган, но вовсе не от очарования её вечно-неувядающего тела, как думала та, а вместо этого с жаром начал доказывать правоту своей идеи. - Миледи, ‒ торжественно объявил он, ‒ мы бы не были так уверены, если б не располагали точной и актуальной информацией с мест. У нас есть стратегия достижения успеха, которая значительно увеличит шансы нашего движения и приблизит общую победу. Понадобится лишь ваше содействие на первом подготовительном этапе. - Ну хорошо, что вы предлагаете, сударь? ‒ согласилась выслушать их лилим, откидываясь назад, к спинке кресла и вальяжно уложив обнаженные ноги на край стола. - Мы придумали способ помочь нашим тайным сторонникам на Юге, заодно помочь раздуть искру восстания и беспорядков, ‒ быстро переключился на деловой тон Норман, старательно игнорируя провокации Морриган. ‒ Для этого мы снарядили бригаду из четырех тысяч добровольцев и вспомогательный батальон рейнджеров численностью пятьсот человек. Для усиления боеспособности этого соединения мы усилили его трофейной техникой, оставленной федералами при отступлении, всего триста машин, из них шестьдесят одна единица «М3», прошедших ремонт… Лилим слушала выкладки союзника, неторопливо процеживая губами коктейль и мотая ногой на краю стола, пробуждая в окружении Полларда древний инстинкт продолжения рода. Сам же «маршал» как ни в чем ни бывало закончил с интендантской частью предполагаемой операции, перейдя к тактической части. - План же таков, ‒ развернул Норман на столе карту США. ‒ Восточный фронт своим южным флангом упирается в Мексиканский залив. Главные силы федералов сосредоточены на дуге «Литл-Рок ‒ Сент-Луис ‒ Чикаго». Южнее их силы ограничены, но янки на этот счет не беспокоятся, так как знают, что в низовьях Миссисипи местность сильно заболочена, а основные мосты ими были взорваны при отходе. Таким образом, любое наступление с запада сопряжено множеством трудностей. А само побережье простреливается силами четвертого флота. Но именно в Арканзасе по этим причинам противник не ожидает удара. Нам нужно найти способ перебросить подкрепления на восточный берег и остаться незамеченными для авиации янки. Поэтому мы просим у вас помощи, ваше высочество. Нам бы сейчас очень пригодились ваши средства маскировки для поддержки операции хотя бы на первые два дня. - Допустим, я поддержу ваш план, ‒ произнесла Морриган после затяжного молчания. ‒ На какой итог вы рассчитываете? Ради какого приза вы готовы идти на такой риск? - Конечный приз известен, ‒ хохотнул один из офицеров Полларда, ‒ свободный Техас и новая Конфедерация. - Для начала мы должны поддержать восстание, отправив подкрепление, ‒ более сдержанно продолжил Норман. ‒ Нужен хотя бы небольшой, но достаточно громкий успех, чтобы нас заметили, и поднялся весь Юг на освободительную борьбу. Мы посовещались и решили, что в качестве первой мишени нужно взять как раз Литл-Рок, южную часть «великого полумесяца». Нужно пользоваться моментом и разладом в тылу, чтобы овладеть городом. Уверен, в Арканзасе мы встретим немало наших сторонников. Наши силы прирастут, а мощь янки убудет. Мы проложим коридор, который однажды станет мостом между освобожденными и пока оккупированными территориями. А для противника это будет барьером, который отделит его от моря, портов, нефтяных месторождений, водного сообщения с Мексикой. У меня есть для выполнения этой миссии подходящий человек. - И кто же он? - Позвольте представить моего нового бригадного генерала, Чака Джентнера, ‒ указал Поллард на человека с черной повязкой, того самого, кто решился отведать предложенный принцессой коктейль. ‒ Он уже введен в курс дела и принимал участие в разработке операции. - Значит вы, генерал Джентнер, уверены в своем успехе? ‒ перевела на мужчину заинтересованный взгляд лилим. - Абсолютно, миледи, ‒ лаконично и невозмутимо ответил тот. ‒ Единственная ключевая проблема, помимо транспортной, которую нам предстоит решить – это скрытность в самом начале операции. Мы рассчитываем высадиться здесь… Он указал на карте на крохотную точку с поэтичным названием «Равнины Дилинг» и соседний с ним населенный пункт «Магнолиа». - Здесь – лучшее место для высадки, ‒ объяснил он, указывая на слабость фронта в этой заболоченной местности. - Дальше мы предполагаем делать марш-бросок восточнее Ред-Ривер, ‒ продолжал Джентнер проведя обратным концом шариковой ручки кривую дугу к Хэмптону и до Фордайса, а затем через Пайн-Блафф до самого Литл-Рока. - Кратчайший путь до Литл-Рок проходит значительно севернее, и он составляет восемьдесят четыре мили, но именно там высока концентрация федеральных войск. На Юге же никто нас не ждет из-за сплошных топей, где негде провести технику и с трудом могут пройти люди, но и те будут как на ладони для вражеской авиации. Но с вашей поддержкой все может получиться сейчас, когда янки заняты усмирением восстания в их тылу. Эти несколько дней могут стать решающими, миледи. Морриган и без мудреных планов понимала, что обширное восстание и анархия в южных штатах, это редкий шанс, которым было бы не грех воспользоваться. Самим мамоно совать голову на восточный берег было бы рискованно, но если объявились добровольцы среди местных союзников, то почему бы не дать им попытаться? - Что ж, я выслушала вас и завтра наутро дам ответ, ‒ переменила позу лилим на более приличествующую и перешла на серьезный тон. ‒ Мы тоже многим рискуем, поэтому мне тоже следует многое обговорить со своими советниками. Через несколько часов после встречи в отеле, Морриган сдержала слово и связалась с матерью, изложив ей просьбу Полларда. Повелительница монстров сначала не придала этому сообщению особого значения и только недовольно отмахнулась, чтобы её не беспокоили по столь незначительным вещам. Тогда принцесса робко намекнула на прошлую неудачу в Миннеаполисе, что прошлый опыт можно удачно переосмыслить, чтобы помочь сепаратистам, усилив заодно свои позиции в регионе. Это не только смягчило позицию Минаги, но и пробудило в ней встречный интерес. - Хорошо, я поняла тебя, дочь моя, ‒ ответила Белая Суккуба. ‒ Рано или поздно нам придется возвращаться в родные края через порталы. И нам бы не помешал прочный предсказуемый, а главное ‒ дружественный тыл. Так уж вышло что я в курсе событий на юго-востоке Эмерики. Думаю, затея твоего дружка Полларда не лишена смысла. Я соединю тебя с Моёторой. Она тебя посвятит в некоторые подробности. Когда же образ Минаги сменил лик Моёторы в глубине магической сферы и заговорил о мятеже на Юге, лилим несколько минут сидела с ошеломленным видом. Оказалось, что беспорядки в городах вовсе не счастливое совпадение, как представлял глава «независимого Техаса», а плод довольно старой идеи о диверсиях в тылу, утвержденной еще перед началом великого Похода. Глава куноичи заметила обиженное личико принцессы и рассмеялась. - Не сердитесь, ваше высочество, о подготовке этих беспорядков знали только я и ваша мать, ‒ сказала она. ‒ Миннеаполис был только пробным шаром. Восстание готовили с самых первых дней нападения, но на подготовку ушла уйма времени. Следовало ждать полгода, чтобы начали вызревать первые плоды. - Был кто-то еще, знавший о готовящейся диверсии? ‒ спросила Морриган, закусив губу с досады, что многие важные вещи в её зоне ответственности делались без её ведома. - О самой диверсии в целом – только я и ваша мать, ‒ повторила куноичи. ‒ А подготовкой занимались на разных стадиях Саферитта Сферика и Маржолайн Эйнхорн вместе с её мимиками и темными материями. Госпожа Масами, пятый Кагэцумуги, взяла на себя изготовление кукол для первой образцовой партии, Саферитта придумала эффективный способ самообеспечения и пополнения маной, а на госпожу Эйнхорн возложили задачу размножить изделия, которые бы до поры до времени не вызвали бы подозрений у здешних людей. Сами понимаете, ваше высочество, что для лучших результатов такие дела требуют неспешности и тишины. Вот почему это держалось в строжайшей тайне. - И все же удивительно, что такие маленькие искусственные создания смогли создать такой большой переполох, ‒ задумчиво произнесла Морриган, возведя глаза к потолку. - Мы бы опрометчиво поступили, сливая семя в один хрупкий сосуд, ‒ пояснила Моётора. ‒ Кое-что взяли на себя и другие мамоно, действуя соразмерно своим природным способностям. Несколько часов назад я разговаривала с Барбарицией. Её, как оказалось, призвали по ошибке какие-то сектанты в одном из городов, уже охваченном волнениями. Она мне и сказала напрямик: я не могла упустить такую возможность, как демон высокого ранга. Она исполнила свою часть контракта вместо того, кого призывали те подпольщики, а затем взяла свою плату. Вошли в тот тайный храм еще смертные люди, а вышли уже новые прекрасные создания, наполненные неуёмной жаждой изменить мир вокруг себя… Даже обычно серьезная куноичи в этот раз позволила себе саркастично рассмеяться, когда цитировала слова упомянутой мамоно. - И все же матушка могла бы обмолвиться об этом хотя бы на полсловечка, ‒ упрямо пробурчала под нос Морриган. Разве могут быть секреты внутри семьи? - Ну вот, теперь вы многое знаете, принцесса, ‒ уже серьезным голосом подытожила куноичи. - Но вот теперь это моя забота. Я все думаю, стоит ли поддерживать план этого Полларда, ‒ нахмурилась лилим. - Думаю, можно все-таки попытаться, ‒ молвила в ответ Моётора. ‒ Что насчет подземного тоннеля и ночной вылазки? - Точно! ‒ хлопнула себя по лбу Морриган. ‒ Ну, конечно же! Черви! Как же раньше я об этом не подумала! - Если точно рассчитать план, то мысль о рейде за рекой не такая уж и авантюра. Кем бы ни был этот Джентнер, но он храбрый человек и явно не сорвиголова. - Он внушает доверие, но я не знаю, можно ли быть уверенным в его людях, ‒ скептически произнесла принцесса. - Из того что я знаю, примерно половина его команды, это спасенные нами от смертельных ранений повстанцы. Теперь они инкубы и многие из них имеют жен из числа наших воительниц, ‒ сказала Моётора. ‒ На этих можно положиться. Я так думаю. - Возможно… ‒ протянула Морриган, ‒ но что если из этой затеи ничего не выйдет? Если восстание потерпит поражение? - Если повстанцы проиграют, это в любом случае ослабит и парализует людей на какое-то время, ‒ спокойно ответила куноичи. ‒ Пока противник будет усмирять эту вольницу и преодолевать анархию в городах, мы получим передышку и время на более спокойное отступление в случае восстановления порталов. Я полагаю, что это сделает прочнее позиции дружественных нам местных сил. Когда-нибудь мы вернемся, и на этот раз в этом мире будет уже хорошо удобренная почва и поддерживающие нас страны. - Я слышала, что мать собирается передать бразды управления и контроля после нашего ухода лидерам освобожденных народов, ‒ припомнила кое-что лилим. ‒ Матушка подчеркивала, что после себя она не намерена оставлять пустоту. В землях, освобожденных нами, будут новые дружественные мамоно государства. Некоторые из наших воительниц решили остаться здесь со своими новыми мужьями, а часть добровольцев из числа чародеек Мимиру обучат местных культивированию щупальниц и прочих растений из нашего мира. - Вот почему нет причин беспокоиться. Даже если у повстанцев не выгорит идея с их конфедерацией, все равно после нашего ухода останутся свободные территории Дезерета и Техаса, населенные мамоно и инкубами из числа обращенных местных. - Им трудно будет против лжебогини и её ангелов, ‒ помрачневшим тоном произнесла Морриган. - Если мы не ошиблись в наших предположениях, то у Илиас будут в обозримом будущем более важные проблемы, чем какой-то там Техас, ‒ не согласилась с ней Моётора. ‒ В этом не только залог жизни для дружественных нам государств, но и наш шанс. - Хотелось, чтобы это было правдой, ‒ процедила принцесса. ‒ Я поддержу затею Полларда и его военачальников. В конце концов, будущее их страны в их же руках. Когда Минаги донесли о содержании этого разговора, она осталась довольной результатом. Все прошло относительно гладко, и реакция дочери была не такой острой, как ожидалась. Как любила поговаривать Повелительница монстров, если инструмент в деле оказался не годен, его следует отбросить и заменить на другой, более эффективный. Там, где не выходило действовать громко и напролом, может оказаться самым лучшим тихий путь. Эмерику и её вице-короля удалось поймать на слабине и застигнуть врасплох после длительной и кропотливой подготовки. Если овчинка окажется стоящей выделки, эту Эйхорн стоит наградить по-царски. Увы, такие самородки, вроде неё в настоящее время редкость, золотая крупица в горе песка. Но и падения одной такой крупицы иногда довольно, чтобы пошатнуть гору и породить мощный оползень. Представив себе ошеломленные лица врагов, владычица не выдержала и громко, торжествующе расхохоталась, оглашая эхами раската свой импровизированный тронный зал.******
Прошло два дня после примечательной встречи в отеле «Монтиселло Кроссроудс», когда в прежде тихий и ничем не примечательный провинциальный городок в штате Арканзас заглянуло лихо. Это оказались не пришельцы, которые тогда были у всех на слуху. Не шайки мародеров, предпочитавшие крупные города сельскому захолустью. И даже не Пернатый Змей, весть о появлении которого в небе над Мехико моментально облетело мировые СМИ. Угроза была проще и прозаичнее. На первых порах ей не предавали значение, какое следовало бы, пока едва заметная тень не разрослась до грозной тучи на небосклоне. Имя ей было гоутмен. Такое прозвище дали этим существам местные фермеры из-за характерной внешности. Типичный гоутмен был гуманоидом, покрытым жесткой колючей бурой шерстью, а также имел козлиную морду, рога и копыта на ногах. Ростом такой козлолюд не уступал среднему жителю южных штатов, а драчливостью и жестокостью превосходил самых отпетых негодяев из картеля Бельтрана Лейва. Молва приписывает честь некому Гарви Колохоуну, как первому очевидцу, заметившего гоутмена. Это произошло еще 18 октября на отдаленной ферме Пи-Ридж, когда во время последнего сезона сбора кукурузы у Гарви остановился комбайн. Пока Колохоун занимался осмотром неисправной техники, тогда-то он и заметил странный силуэт, медленно пересекавший на полусогнутых ногах кукурузное поле. Чужак брел на отдалении, поэтому, когда фермер его окликнул, тот не отозвался, а только ускорил шаг и скрылся в зарослях. Поскольку других свидетелей не было, местные жители сочли рассказ Гарви за байку и списали увиденное на утомление и расстроенное воображение после тяжелого рабочего дня. Прошло еще несколько дней, как уже в другом округе штата Арканзас объявился еще один гоутмен. Да не один, а в компании с другим необычным существом, на которое он охотился. Арканзасцы называли таких существ кроленями или джакалопами, поскольку их внешность более всего походила на рогатых зайцев. Этого второго козлочеловека увидел житель мелкого городка Монтисело, 20-летний Клив Баллард, однако его рассказу поверило еще меньше человек, чем Колохоуну. Баллард имел репутацию безобидного дурачка, любившего толкать в народе всевозможные сплетни про летающие тарелки, круги на полях и якобы его телепатические контакты с «вулканианцами». Кливу было вдвойне обидно слышать насмешки соседей, ведь он воочию наблюдал, как гоутмен убил кроленя метательным копьем, а потом как ни в чем не бывало взвалил мертвую тушку зверя через плечо и понес его в свое лежбище. Однако когда группу из четырех гоутменов увидела добрая сотня очевидцев, бредущую вдоль автотрассы в сторону Хамберга, голоса скептиков приумолкли. Случилось это 22 октября и даже попало на первую полосу местных телеканалов. В тот же день на другой отдаленной ферме Гленвуд произошла бойня. Неизвестные вырезали сразу три семьи, не пощадив ни стар, ни млад, после чего угнали принадлежавший им скот, разграбили зернохранилища и силосы, а под конец подожгли сами фермы и хозяйственные постройки. Собственно, именно приехавшие на сигнал пожарные и стали очевидцами последствий этой резни. Так как приехавшие на место преступления следователи обнаружили на телах жертв колото-рубленые раны, явно нанесенные холодным оружием, все сразу вспомнили подзабытые рассказы про гоутменов с их копьями и гарпунами. После этого по горячим следам подняли местных шерифов и вооруженную милицию из сельских жителей, которые прочесывали глухую местность и поля. Но ничего, кроме костей животных, разбросанных по оврагам, и цепочки полустёршихся козлиных следов так и не удалось найти. Неизвестные убийцы как сквозь землю провалились, а находки однозначно еще ни о чем не говорили – след могла вполне оставить похищенная скотина. С того дня прошла почти неделя. За этот промежуток о гоутменах не было ни слуху ни духу, как и о рогатых зайцах и прочей дичи. Следствие ожидаемо квалифицировало дело об убийстве, как обычный разбой, игнорируя настойчивые призывы желтой прессы расследовать версию о неведомых дикарях из старых индейских легенд. Так как единственным достоверным наблюдением можно было считать только явление четырех гоутменов около трассы к северу от Хамберга в другой части штата, то полиция еще больше усомнилась в причастности этих существ к разорению ферм. Так весь Арканзас и прожил неделю в напряжении, к тому же линия фронта проходила от мест событий не так уж далеко. Так продолжалось, пока вечером 29 октября не случилось еще одно событие, которое стало своего рода толчком к цепочке происшествий, изменивших не только всю дальнейшую жизнь штата, но как оказалось, практически всей страны. Началось все с того, что в небольшую придорожную забегаловку на окраине Гленлейва вошел, точнее, ввалился запыхавшийся человек, явно водитель-дальнобойщик. Что характерно, ни один из завсегдатаев этой харчевни даже не повернул головы. Бармен тоже продолжал как ни в чем ни бывало протирать бокалы, время от времени глядя на трансляцию какого-то товарищеского матча по гандболу среди армейских нижних чинов, проходивших реабилитацию в тылу. В этой обстановке под расслабляющую тихую музыку кантри незнакомец сделал несколько стремительных шагов запыленными берцами навстречу барной стойке. От мужчины тянулся шлейф слабого запаха гари, как от сгоревших покрышек. - Есть здесь телефон?! ‒ сходу потребовал человек, привалившись локтями к стойке. ‒ Москва горит! Москвой называли местные жители поселок, состоявший из трех-четырех ферм вдоль дороги «Викториа-Тауншип-Роуд». Деревушка по архитектурному стилю домиков смахивала на селение из Восточной Европы, из которой вроде как и прибыли в США предки нынешних фермеров век тому назад. «Москвичи» могли похвастать даже небольшой деревянной церковью с луковичными куполами, стилизованной под объект наследия ЮНЕСКО в Кижах. И вот этот крохотный населенный пункт, по словам незнакомца, кто-то поджог. - Я пока ехал на своем трейлере, видел горящие фермы слева вдоль трассы, ‒ объявил он. ‒ А еще я заметил к северу от Москвы целую прорву козлоногих уродов. Они двигаются с юга на север и, максимум, через час будут уже здесь! - Ты уверен в том, что видел? ‒ недоверчиво покосился на него один из посетителей. Все-таки мало ли что могло почудиться темным пасмурным вечером. - Не веришь – поезжай да сам в этом убедись. Боюсь только, что ты закончишь так же, как те несчастные обитатели Гленвуда, ‒ развел руками незнакомец. ‒ Так мне дадут телефон, а то на мобильном сигнал пропал? - В углу, слева от стойки, ‒ со стоическим спокойствием указал ему направление бармен. - Спасибо, ‒ бросил ему с ходу мужчина и направился к месту под оживленный гул посетителей. - Если это правда, нужно звякнуть ребятам из охотничьего клуба «Гроув» неподалеку отсюда, ‒ предложил один из завсегдатаев в песочной широкополой шляпе в подражание героям Клинта Иствуда. ‒ Они на прошлой неделе помогали нашим искать следы этой чупакабры. - А я поговорю с шерифом Краутом, как только увижу, ‒ поднялся с места другой посетитель. - Да, мне тоже пора ехать… ‒ засобирались, засуетились другие, словно сговорились. - Вам бы тоже, шеф, перебраться в безопасное место, пока не уляжется, ‒ предложили бармену из залы. - Еще чего! Не стану я оставлять мое заведение на поживу мародерам, ‒ отрезал хозяин заведения грубым тоном. - Зря вы так решили, ‒ оторвался от трубки дальнобойщик, закончив разговор, ‒ если уж так не хотите ехать, то убедитесь хотя бы, что ваш порох в пороховницах сух и годен в употребление. - Не учи ученого, сынок, ‒ все в той же грубоватой манере отшил его бармен, усмехаясь сквозь черные моржовые усы. - Ну, мистер, это уже теперь ваши проблемы. Я предупредил. Прощайте, ‒ деловитым тоном произнес незнакомец и повесил трубку телефона-автомата. Не говоря больше ни слова, он покинул растревоженное заведение. Вскоре его трейлер, рыча 12-цилиндровым мотором, мчал по трассе, сокращая расстояние до Литл-Рока. По пути мужчина сделал короткую остановку в городке Пайн-Блафф, посетив местное полицейское отделение, где сообщил сотрудникам об увиденном пожаре, а также об орде, двигавшейся вдоль трассы. Дежурный офицер сухо поблагодарил посетителя за информацию, обещая передать вышестоящему начальству. С легким сердцем незнакомец покинул участок, снова сев за руль. Более в городке этого человека не видели. А уже ближе к сумеркам жителей сонного городка подняли на ноги и оторвали от диванов и телевизоров завывания полицейских сирен и голоса из громкоговорителя, оповещавшие, что Пайн-Блафф находится на осадном положении. - Внимание рядовым гражданам! ‒ услышали жители городка знакомый голос шерифа Краута. ‒ Всем лицам, стоящим на военном учете, и участникам бойцовских, военно-спортивных и стрелковых клубов – незамедлительно явиться к точке сбора к половине девятого. Напоминаем, общий сбор проводится у здания публичной библиотеки. Говорят, что жители Арканзаса, особенно сельчане, по жизни медлительны, мешковаты, неповоротливы в принятии решений. Но если уж что-то постановили на общих собраниях, то упорстве им не занимать в достижении целей. В такие минуты в них просыпается почти угасшая в современной Америке деловитость, энергичность, находчивость и азарт первых поколений эмигрантов, ненавидевших мертвящий покой и любивших риск и игру наудачу. Это произошло и в этот раз, когда в указное время около здания библиотеки, детища модерна из стекла и бетона, собралась пестрая толпа. Кого в ней только не было! Здесь нашлось место и кряжистым фермерам, и работникам автосервиса, и владельцам мелких магазинов, обслуживавших здешний рынок, и ранчерам в промасленных и запыленных джинсовках, и всевозможным реконструкторам из многочисленных военно-патриотических и исторических клубов. Над морем стетсонов, фетровых шляп и ярких сомбреро кое-где возвышались стволы. Пару минут спустя на помост довольно шустро взбежал человек в летах в черной униформе стража порядка. Толпа шумно и неуклюже встретила одобрительными аплодисментами загорелого и подтянутого человека с хищным орлиным профилем и узкими скулами. - Наконец-то, шериф! Заждались уже тебя… Говори, что там у тебя уже, по какому поводу ты нас дернул на ночь глядя? И мистер Краут заговорил. Первые же слова, брошенные толпе, заставили её утихнуть, переваривая услышанное. - Жители Пайн-Блаффа! ‒ прокатился над головами резкий голос шерифа. ‒ Пришла пора показать, на что годны потомки соратников генерала Ли! Тупая кровожадная орда движется в нашу сторону, не щадя никого на своем пути. Наши молодые сотрудники, выехавшие полчаса тому назад на вызов в направление Гленвуда, не вышли на связь. Очевидно, что они выполнили до конца свой долг полицейского и пали, защищая жизнь и имущество граждан штата. Теперь настал наш черед. И, провалиться мне к дьяволу, пока я жив, ни одна… слышите? Ни одна тварь не проникнет в город! Сожри меня койоты, если я хоть на гран покривил душой! Ну а вы, парни? Вы со мной? Кто выйдет встречать свинцом эти козлиные морды?! Воинствующая толпа дружно, немного не в лад, заревела, поднимая к небу прихваченные стволы, выражая готовность идти, куда укажут, и стереть с лица земли любую нечисть. - Четко сказано, командир, веди нас! ‒ выдали стоявшие у помоста бородатые качки с эмблемами «Proud Boys» на футболках [4]. - Тогда следуйте, как на учениях гражданской обороны, за вашими старшими. Они укажут вам место на постах. - Кстати, а где мэр Чедвик? ‒ очень кстати всплыл вопрос. ‒ Почему он в такой час не стоит здесь, с тобой на помосте? Слово за слово, очень скоро выяснилось, что господина Чедвика уже как три часа нет в городе. Швейцар, дежуривший у офиса муниципальной администрации, лаконично сообщил, что у градоначальника возникли срочные дела в Литл-Роке, куда он укатил в страшной спешке. Нечего и говорить, как эта новость взбудоражила добрых жителей Пайн-Блаффа. - Что это такое? Какие такие могут быть срочные дела, когда родной город в опасности? ‒ возмущенно переговаривались между собой горожане. Как водится, споры в таких случаях всегда недолги. Вполне предсказуемо в какой-то момент из толпы донесся негодующий вопль: «Нас предали!» и «Во всем виноваты федералы!» Народ у мэрии заволновался, походя на бурное море в непогоду. Ситуация грозила выйти из-под контроля с непредсказуемыми последствиями, но тут удачно вмешался шериф Краут. - Черт с ним, с Чедвиком! ‒ громко хлопнул в ладоши он, привлекая на себя внимание толпы. ‒ Что еще можно ожидать от человека, которому уже десять лет как было лень посетить фитнес и сбросить пяток лишних фунтов? Этот Чедвик бесполезен. Он ни бегать, ни драться не умеет, верно говорю, парни? - Да-а! ‒ дружно зааплодировали Крауту ополченцы. Шериф знал переменчивость настроения толпы и вовсю пользовался этим, пока жив был боевой дух. - Обойдемся без него. Довольно болтовни, у нас еще много дел предстоящей ночью, ‒ воззвал к своим соратникам Краут, увлекая их за собой. Шериф нисколько не кривил душой, расписывая перед горожанами опасность. Орда была на подходе. Ни армия, ни Нацгвардия не могли прийти на помощь, занятые на фронте и подавлением беспорядков. В данный момент жители Пайн-Блаффа могли рассчитывать только на свои силы. И вот, когда со стороны полутемной трассы при бледном отблеске пожарищ горящих на юге ферм и полей показались изогнутые кривоногие силуэты, их встретили мрачные, полные решимости горожане, смотрящие на приближающиеся факелы сквозь оптические прицелы. - На счет три… Пли! ‒ скомандовал Краут. Из-за баррикад и укрытий из поставленных в ряд легковых машин раздался мерный треск полуавтоматических винтовок вместе с клацаньем затворов. Огненные язычки пламени заплясали на кончике дул над капотами, служившими горожанам редутами. Тотчас же со стороны автострады на Грейди раздался злобный рев, смешанный с громким козлиным блеянием. Закружилась, затопала, захохотала нечистая сила, подступившая к окраинам. Желая устрашить жителей Пайн-Блаффа, чудища схватили прихваченные с автосвалки вышибленные днища ржавых бочек и канализационные люки, и принялись лупить по металлу с оглушительным грохотом. - …два …три! ‒ отсчитали старшины, махнув рукой. Раздались выстрелы – в первых рядах козлоногих повалились как подкошенные наиболее дерзкие и горластые. Это не только не сбило ярость чудищ, напротив, еще больше раззадорило нападавших. Падение одного из вожаков под градом пуль послужило общим сигналом к атаке. Под заревом пожаров серо-бурая масса с громкими криками и блеянием стала бросать факелы в защитников и по сторонам улицы в пристройки, затем потекла ручейком по проезжей части, пробуя на зуб баррикады. Большая часть первой волны полегла еще на полпути до заграждений, изрешеченная пулями. Однако единицам козлолюдей все же удалось дойти до цели, пока защитники перезаряжали обоймы. Первого же монстра уложил точным выстрелом в висок шериф Краут из табельного оружия. Его соплеменнику раскроил череп из дробовика Джайлз Асборн, инструктор по спортивной стрельбе из местных бойцовских клубов, затем добил прикладом. Видя потери среди дикарей, горожане заметно приободрились. Не такими уж страшными на поверку оказались эти козлиные морды. - Видите, этих ублюдков так же берет старина «Кольт» и «Смит-Вессон», ‒ выступил вперед Краут, дабы подержать боевой дух соратников. На беду, это были последние слова бравого стража порядка. Его крупный начищенный до блеска шерифский значок был отличной мишенью для метателей противника. Поэтому, когда со стороны баррикад раздался предупредительный крик, Краут просто не успел пригнуться или уклониться и в итоге упал, пронзенный дротиком в горло. Трудно вообразить, какое смятение вызвало это происшествие в рядах защитников! С криком «Отец!» к лежащему телу бросился его 19-летний сын Роберт, тщетно трепля по щекам павшего. Видя это, одни с криком ярости вновь застрочили из пистолетов-пулеметов, а другие растерянно топтались вокруг погибшего лидера, не зная, что делать. Разлад в рядах горожан не замедлил сказаться на их положении. Нащупав слабину в позициях защитников, козлоногие начали мелкими перебежками сокращать расстояние, используя углы зданий в качестве укрытий от пуль. Окраины были давно во власти пожара, и долго их было не удержать в таких условиях. Казалось, что на исходе первого же часа оборона Пайн-Блаффа на главном направлении должна была треснуть. Среди горожан пронеслись предательские шепотки, что нужно было следовать примеру Чедвика и уйти в безопасное место, а не гибнуть здесь понапрасну. В критический момент, когда ополченцы готовы были откатиться под второй волной атаки, к баррикадам примчалась худощавая согбенная фигурка немолодого, начинающего лысеть мужчины в темном облачении пастора. - Стойте! Остановитесь во имя Святой Матери! ‒ услышали жители Пайн-Блаффа знакомый им голос по прошлым воскресным богослужениям. ‒ Образумьтесь, сыны божьи, не поддавайтесь малодушию! Вспомните: позади вас родной город с вашими же женами и детьми! Если вы покажете спины этим тварям из преисподней, то кто защитит ваших домочадцев от ярости слуг Вельзевула? Изумленные и пристыженные горожане останавливались на полушаге назад, взирая на хрупкого и ни разу не бравого на вид человека в облачении священника. - Отец Рэндольф! ‒ удивился Асборн. ‒ Разве вы не должны быть в церкви? - Она станет последним кровом для наших семей в случае нашей неудачи, ‒ сурово ответил мистер Уэнтворт. ‒ Я дал приют в её стенах женщинам и детям. Сейчас мой долг быть здесь, ибо так мне открыла свою волю Всеблагая Мать! Взываю к вам, держите ряды! Тьма не должна одержать верх. Такова воля Небес! Словно в унисон речи священника, козлоногие гневно, протестующе заблеяли, ударяя в покрышки. Увидев готовящуюся атаку, стоявшие на позициях ополченцы взвели затворы, беря цели на мушку. - Отец Рэндольф, возвращайтесь в церковь! Здесь слишком опасно! ‒ посыпались предостережения с разных сторон. - Ничего не бойтесь, чада божии, ‒ сдвинул брови Уэнтворт, у которого, казалось, прибавилось морщин. ‒ Сейчас мое место здесь. Я буду молиться за вашу победу. Противник лукавый и неведомый – да погибнет! Ненасытные жаждой крови и одержимые ‒ дрогнут! Слуги Тьмы и беззакония в пучины страдания – да будут ввергнуты! - Одумайтесь, отец, это может быть опасно! Эти ублюдки готовятся напасть! - Так пусть же стреляют! ‒ твердо изрек отец Рэндольф. ‒ Если божественная воля присудила смерть в бою, то сего не миновать. В этот момент, как раз, когда фигура священника была на самом видном месте, со стороны нападавших в воздухе просвистел град дротиков. Лишь один из них не пролетел мимо и, о чудо, угодил в широкий нательный крест, который носил мистер Уэнтворт поверх черного облачения. Пораженные этим зрелищем ополченцы на миг даже забыли о козлоногих. Каждый второй мог поклясться, что видел странную вспышку и отскочивший снаряд, оставивший после себя треснувшее и расколотое распятие. - Вот чего стоят эти вояки, ‒ торжественно воздел руки отец Рэндольф навстречу ночному небу. ‒ Пречистая и блаженнейшая Мать подала нам знак. Ничего не бойтесь, сыны божьи, бейте этих отродий! Бейте нечестивцев! Сегодня ваш час! Небеса смотрят на вас! Еще не отошедшие от увиденного чуда люди словно обрели второе дыхание. Прогибавшиеся защитники баррикад оставили мысли о бегстве и отступлении. Малодушные и легко раненные нашли в себе силы сражаться. Многочисленный прежде и грозный противник уже не казался таким пугающим. Гоутмены как будто тоже почувствовали в настрое жителей Пайн-Блаффа, решивших стоять за свой город до последнего патрона. В какой-то момент, когда у передней кромки заграждения из легковушек выросла горка убитых нападавших, козлоногие дрогнули и начали откатываться назад, оставляя за собой десятки убитых. - Йе-е-е!! ‒ раздался торжествующий хор голосов вслед бегущим чудищам. Многие до сих пор не верили, что они одни, без помощи правительственных войск, без Нацгвардии, своими силами сумели отстоять родной городок. От пережитых потрясений и ярких происшествий вечера жители Пайн-Блаффа бросились обниматься и со слезами на глазах поздравлять друг друга с успехом в битве. Не были забыты заслуги и павших в сражении, вроде шерифа Краута, а святой отец и вовсе стал героем дня, хотя сам лично за все сражение не убил ни одного козломордого. - Это было круто, парни! ‒ громче всех кричал и плясал на радостях Асборн, хлопая соратников по плечу. ‒ Видели бы, как утер нос этим козлиным мордам наш пресвитер?! Нигде я прежде не видел таких проповедников и, заверяю, это было невероятно-о! Да здравствует, отец Рэндольф! - Аве, мистеру Уэнтворту! ‒ подхватила толпа, радостно паля в воздух. Сам же священник, равнодушный к мирской славе, не изменился в лице и сухо благодарил поздравлявших его горожан, напоминая о заслуге божьей и заступничестве небес. В отличие от остальных, мистер Уэнтворт знал, что главные испытания будут впереди. Так открыло ему Провидение. Но добрым людям Пайн-Блаффа не стоит об этом говорить прямо сейчас. Пусть до поры до времени празднуют – они заслуживали такой крохи радости. Всему свое время. В тот вечер никто, кроме отца Рэндольфа не заметил, как после бегства остатков орды в небо воспарила полупрозрачная фигурка крылатой девы с серебристым оперением. Священник и тут был спокоен. Конечно же, он знал, что этот благой и чистый дух присматривал за ним все сражение и теперь шлет весть благословенной и истинной Королеве Мира. Если так, то тем более нет причин для колебаний и страхов. Свет озарил чело своего смиренного и скромного служителя и дал ему тот знак, о котором он молил долгие месяцы. ------------------------------------------------------------ [1] WASP ‒ аббревиатура с англ. «White Anglo-Saxon Protestants», т.е. белые англосаксонские протестанты, ядро американской гражданской нации. Ранее это понятие было идентично «100%-ый американец»; [2] Золотые рыцари Юга ‒ в прошлом одна из старейших в США правоэкстремистских группировок, действовавших на американском Юге первые десятилетия после Гражданской войны 1860-1865 гг. После фактического разгрома этой тайной организации властями уже в ХХ у неё были идейные наследники правого радикального толка; [3] Черные пантеры ‒ американская леворадикальная организация темнокожих, ставившая своей целью продвижение гражданских прав темнокожего населения. Была наиболее активна в США с середины 1960-х по 1970-е годы; Розовые пантеры ‒ американская преступная группировка, состоявшая преимущественно из эмигрантов из Восточной Европы, действовавшая с начала 1990-х гг. Специализировалась, главным образом, на ограблении инкассаторов и ювелирных магазинов; [4] Proud Boys ‒ праворадикальная организация в США, объединяющая в своих рядах исключительно белых мужчин, преимущественно англосаксонского происхождения. Является основным уличным противником американских левых радикалов и партий.