Минальдир Оклахомский, Предания и хроники «Золотых рыцарей Юга»,
20## г. (93 г. эры Звездного просветления)
«...Мы сошли со столбовой дороги цивилизации, и это не стыдно, ибо достойно стыда. И восстали вослед первомученики Света, что очевидно, ибо нелепо. И пролилась на наши недостойные лики благоуханная роса, что несомненно, ибо невозможно».Святая Лючия Арканзасская
Ок. 12 г. эры Звездного просветления.
Семью часами ранее атаки сил Конфедерации... Тревожные настроения не покидали Небесный остров-ковчег и его обитателей. Все последние полмесяца ангелы разыскивали и собирали со всех концов Земли «праведников» по воле богини Созидания. Медленно, но неуклонно пополнялись ряды и самих крылатых «дочерей Света». Как правило, это были низшие ангелы, стоявшие под начальством Господств и Властей и более высоких чинов. И все же, несмотря на все предпринимаемые усилия, ангелов было слишком мало по сравнению с эпохой начала Великой войны с демонами и даже до печально известной бойни, учиненной Генрихом Отступником. Это обстоятельство больше всего беспокоило Илиас. Она видела, насколько тяжело приходится землянам под одновременным нажимом так называемых «инопланетян» и местных демонов, но опасалась бросать в бой еще не окрепшие силы. Богиня не могла себе позволить на этом этапе еще один провал, могущий окончательно погубить все результаты многолетних трудов и её саму. И в то же время Илиас не могла не видеть, что если земляне не устоят, то её вечные враги обретут такую силу, с которой вряд ли сладило бы прежнее воинство во главе с Микаэлой, Клинком Небес, и её сестрой – Люцифиной, Утренней Звездой. Требовался какой-то нестандартный ход, который бы мог укрепить силы её сторонников и повернуть события в выгодном для неё русле. В её распоряжении были источники здешней магической энергии, но только этого было явно недостаточно для решительной победы. В таких долгих и мучительных поисках Илиас пребывала, восседая на троне в своем Дворце-Соборе. Прошлый день в этом отношении был подобен предыдущим. Весь прошлый вечер богиня Света размышляла, вяло реагируя на очередной диспут между Энцеладом и Сульфией, одной из старших гурий, недавно принесшей ей присягу. На сей раз спор начался о героях-исповедниках религии последней. Сульфия утверждала, что все праведники и грешники, герои и неверные действовали не по собственной воле и разумению, а потому, что так определил её Всеотец и господин. Всюду диктовало правило божественное предопределение. - Все в мироздании бренно, тварно и относительно, вечен лишь Отец наш, ‒ с убежденностью в голосе проповедовала гурия. ‒ Он лишь был всегда и всюду, остальное – плод его дум и трудов. Слова Сульфии не нашли понимания у Энцелада. Ему была непонятна мысль о предначертании и предопределенности событий. - Твои слова абсурд, ‒ изрек краснокожий титан, смерив гурию взглядом умудренного жизнью столетнего старика, воспринимая её как несмышленыша. ‒ В них нет ни здравого смысла, ни истины. К тому же такой порядок несправедлив. С одной стороны твой всеотец заранее за каждого решил, кого он спасет, а кого покарает, предопределив их слова и поступки. С другой стороны, ты уверяла меня целый час, будто бы смертные все же вольны выбирать между добром и злом, а твой бог взвешивает все деяния на особых весах уже после смерти человека. Оба утверждения исключают друг друга. - Только Отец наш ведает все помыслы и поступки своих творений и лишь он может объективно и честно рассудить, где выбор благого, а где – дурного, ‒ настаивала на своем Сульфия. - Значит, если вечен только твой бог и только он может творить, стало быть, он не может беспристрастно судить смертных, коли они, по-твоему, неспособны на самостоятельное свершение дел, ‒ насмешливо фыркнул титан. ‒ Это глупо, райская дева. Нет здесь ни капли справедливости. Вот, по-вашему, случился последний суд. К вашему всеотцу приводят праведника и грешника. Первому определяют рай и наслаждения, а второму – разбойнику и душегубу, муки вечные. Но, как и праведник, разбойник тоже может сказать всеотцу: «Я, мои помыслы и дела – следствие твоего творения и предопределения. Я уступал твоей воле и предначертанию, значит, я был угоден тебе». Ты уверяешь, что добро – это следование воле твоего бога, а грех – это ослушание. Таким образом, если все предопределено, на самом деле и мирные аскеты, и воры, и пьяницы одинаково угодны твоему всеотцу. Все в той или иной мере праведники, поскольку играли заранее определенную им роль еще до их рождения… Илиас почти не вмешивалась в такие споры, уйдя в себя. «В чем всегда заключалась главная сила моего врага?» ‒ задавалась вопросами богиня Созидания. ‒ «Очевидно, что во власти над материей. Но не только. Темная предательница была одержима своей безумной идеей заполонить все миры своими ненаглядными чудовищами, демонами и едва не погубила всех нас. Ради этого она решилась использовать в своих целях расы смертных и их мужчин для размножения её любимцев. Я пыталась остановить её безумие и оградила мужчин смертных от участи оплодотворителей монстров. Однако Падшая губительница смогла найти подход и нужные струны, чтобы проникнуть в сердца смертных, соблазнить их…» Да, Падшая богиня имела огромную власть над живой и мертвой материей. Неудивительно, что она столь же хороша была сведуща в телесных слабостях и немощах тех же людей. Главная слабость смертных была, бесспорно, в их инстинкте размножения. Он и стал отличной лазейкой, с помощью которой Пандемониум начал претворять в жизнь свой план. Всем монстрам был придан облик соблазнительных и сладострастных девушек, перед которыми не могли устоять многие из смертных мужчин. В первые годы войны многие не устояли в своей страсти и стали первыми мужьями демониц. Первое же потомство было столь значительным, что сместило баланс Света и Тьмы в пользу последней. Ангелы стали уступать в численности монстрам и с той поры никак не могли сравнять счет. Илиас ничего не оставалось, кроме того, чтобы дать смертным строжайшую заповедь не вступать в близкие и любовные связи с демоническими расами. Однако запреты выполняли только верующие в её божественность, но никак не язычники. Последние были ненавистны Илиас не меньше, чем падшие люди, повязавшие себя узами с монстрами. Среди её паствы многие также были подвергнуты искушениям и соблазнам демонов и все благодаря этому проклятому инстинкту продолжения рода. Это был настоящий тупик для богини Света в течение многих столетий. Как только она ни пыталась бороться с инстинктами: и путем запретов, и устрашения и туманных обещаний награды. Однако, несмотря на все угрозы и проклятия Церкви, смертные все так же тайно или явно, крупно или по мелочи, нарушали её заповеди. В последние годы перед первым её поражением Илиас даже уступила Промештейн с её идеей создания расы репликантов, у которых инстинкт размножения полностью контролировался извне. Но это был чуть ли не жест отчаяния. Репликанты были бесполезны в плане наведения баланса энергий во вселенной и не могли в этом ключе заменять людей. «Если инстинкт размножения невозможно полностью запретить и уничтожить, возможно, стоит попытаться им управлять и контролировать?» ‒ то и дело задавалась богиня Созидания этой идеей. В такие минуты её взгляд падал на ту же Сульфию и её гурий. «Они были созданы для того, чтобы доставлять праведникам плотские наслаждения», ‒ рассуждала Илиас. ‒ «Возможно, они бы могли стать отличной заменой монстрам, если смертные не в силах укротить свою похоть». В этом мире говорят, что клин клином вышибают. Почему бы не обратить идею Падшей богини против её же монстров? Пусть неистребимая похоть немощных духом смертных мужчин уйдет в здоровое русло. Ведь даже герои часто не выдерживали искушений и переживали грехопадение. Достаточно вспомнить, что отцами 15 из 25 владычиц-ехидн из династии Фейтбернов были либо падшие герои, либо кто-то из их спутников [1]. Нередко это были поначалу крепкие духом воины и одаренные маги. Кайгорвэн и её отродья знали своё дело и планомерно усиливали потомство. Что если бы еще в ту пору Илиас позволила бы своим ангелам сблизиться с этими героями? Возможно, многим мужам удалось бы устоять перед гибельной женской красотой и любовной магией демониц, если бы они смогли опереться и найти утешение в объятиях своих ангельских спутниц. Возможно, что из-за этого потомки Алисы Первой оказались бы не так сильны. Неужели в ту пору она, богиня Света, сделала неверную ставку, положившись на запреты и жесткий ригоризм? С другой стороны, прикидывала в уме Илиас, один из героев связал себя узами с ангелом и не каким-то заурядным, а с серафимом. Вот только это был падший ангел, ослушавшийся её и отплативший черной неблагодарностью, покинувший Небеса. И что из этого вышло? Семя отступника оросило лоно предательницы и произвело на свет отпрыска, едва не погубившего все её начинания. О, этот мальчишка своей мягкотелостью и слюнтявым идеализмом отбросил её на три века назад, если не на тысячу лет! Из-за него стало возможным высвобождение скверны из Пандемониума и освобождение из Печати нынешней Повелительницы монстров. Одно воспоминание о Люцифине и её ненавистном сыночке заставляло Илиас скрежетать зубами от гнева и досады. «А что если соединить узами товарищества или брака ангелов и лучших смертных героев?» ‒ тотчас же всплыл закономерный вопрос у богини Света. Да, сын Марцелла и Люцифины стал для неё сущим проклятием и предвестником поражения. Но все возможно было от того, что он был воспитан отступницей, поэтому его сердце было открыто измене и ереси. Другое дело, если бы сын Люцифины рос на Небесах или в «правильном окружении», еще лучше, если бы её дщерь осталась ей верна. Но прошлого не воротишь, осознавала Илиас, зато будущее пока что в её руках. Что, если её ангелы станут ближе к героям? Очевидно, что последним будет легче устоять перед совращением. Но от такой связи может родиться нефелим, полукровка, что сулило множество проблем. Значит, таких полукровок нужно держать поближе, гораздо ближе, чем когда-то сына Марцелла. «А что, если таковых будет много?» ‒ пришла в голову богини очередная мысль. Илиас даже слегка вздрогнула, представив себе армию одинаково выглядящих юношей и девушек с пурпурными волосами и лазурной радужкой глаз. «Армия нефелимов… Пусть небольшая, но преданная Свету, она может сотворить чудо в любой битве», ‒ призадумалась Илиас. ‒ «Это будет особая высшая каста героев. Непоколебимых, фанатично преданных из-за кровного и духовного родства с ангелами, опора среди смертных и костяк их армий. Это возвышенный род героев и королей будущего, который упрочнит смертную расу и сделает её гораздо устойчивее перед демоническими отродьями. Если их должным образом воспитать и мотивировать, они могут стать отличной опорой, когда ангельских сил будет недостаточно». Эти далеко идущие размышления и копания в прошлых неудачах были прерваны визитом Рафаэлы. - Простите, Пресветлая Богиня, за это неурочное явление, ‒ степенно поклонилась с порога синевласая архангел. ‒ Вы мне дозволили приходить вне времени аудиенции, если случится нечто срочное и сверхважное. Так вот, боюсь, сейчас наступил такой случай… - Не ходи вокруг да около, говори прямо, раз уж пришла, ‒ сонно поморщилась Илиас, недовольная тем, что её отвлекли от медитативного планирования. - Я только что получила сообщение от юной Канделарии, ‒ перешла на пониженный тон Рафаэла, приблизившись к подножью престола. ‒ Судя по его содержанию, она пыталась связаться непосредственно с вами, Великая Богиня, еще несколько часов назад. - Ей было приказано не отлучаться от вверенного благочестивого мужа, ‒ нахмурилась златовласка. ‒ Ну, и что же хотела сообщить мне Канделария? Рафаэла снова сделала короткий поклон и начала слово в слово пересказывать обрывочное сообщение, принятое через астрального вестника: - Во имя Великой Илиас, Милосердной, Всеблагой промыслительницы и Вседержительницы, началу и пределу Вселенной, видимого и невидимого мира. Преданная дщерь смиренно повергает к стопам вашего священного величия сей отчет. Доношу до сведения вашего Совершенства, что вверенный на мое попечение святой муж в настоящее время жив и невредим. Следуя вашему повелению, ваша преданная Канделария не отходит от него ни на шаг, незримо оберегая его от явной и тайной опасности. С начала моего служения до позавчерашнего дня благочестивый Рэндольф Уэнтворт пребывал в совершеннейшем покое и безопасности. С тревогой вынуждена сообщить, что позавчера случилось обстоятельство, вынуждающее верную вам Канделарию отправить вашему Совершенству сей отчет с надеждой на вашу Милость, бесконечную Мудрость и Промысел… После длинного вступления Рафаэла передала оставшуюся часть послания. В ней, несмотря на подчеркнутое смирение и веру в мудрость и могущество богини Созидания, проскальзывали уже нотки тревоги пополам с сомнениями в способности исполнить веление Илиас защитить Рэндольфа своими силами. Канделария доложила, какому риску подвергся святой отец во время первого нападения козлоногих на Пайн-Блафф, и что ей стоило больших трудов отвести от упрямого священника множество опасностей: от дротиков и копий до колдовской порчи. К счастью, её вмешательство осталось почти незамеченным, и люди сочли своего пастора невероятно удачливым «парнем». Заключительная часть послания была и вовсе наполнена волнением ангела-хранителя и завуалированными просьбами о помощи. Из слов Канделарии получилось, что несколько часов назад Рэндольф Уэнтворт четырежды оказывался в смертельной опасности, о чем тот даже и не подозревал, благодаря незримой опеке ангела. Дважды его едва не накрыло «скверной». С большим трудом Канделария смогла отвести от святого отца эту угрозу. Наибольшая опасность исходила от «слуг Блудницы», сообщила хранительница. До этого вечера они не появлялись в окрестностях городка. Под конец Канделария в туманных выражения дала понять, что еще несколько часов и городок может пасть в руки врага, а священнику грозит гибель или пленение монстрами. Было очевидно, что в одиночку Канделария не сможет спасти и уберечь жизнь Уэнтворта и требуется более существенная помощь в самое ближайшее время. - Почему известие пришло с запозданием?! ‒ резко приподнялась и нависла над Рафаэлой богиня, меча из глаз искорки негодования. ‒ Если с этим человеком что-то приключится… Спорившие до этого Энцелад с гуриями умолкли, почувствовав в воздухе грозу. Илиас, вспомнив о посторонних, хлопнула в ладоши, кликнув к себе командира валькирий вместе с дворцовым караулом. - Выпроводите наших гостей, ‒ указала богиня на титана и гурий. ‒ И приведите сюда Сион, Эдем, остальных архангелов. Чтоб через двадцать эргонов все здесь собрались, без опозданий! - Слушаюсь, ‒ отчеканила старшая валькирия, и всех посторонних выпроводили из тронного зала. - Великая Богиня, я полагаю, что в задержке послания нет вины Канделарии, ‒ осторожно продолжила Рафаэла. ‒ Она не могла ослушаться вас и отлучаться от охраняемого ей человека, но все равно пыталась отправить вам весть. Возможно, что-то помешало быстрой доставке послания. - Может быть, может и так… ‒ немного смягчилась Илиас. ‒ Но все же это нельзя просто так стерпеть! Я этого так не оставлю! Если хоть волос падет с его головы… ответит не только Канделария… Тем временем в тронный зал стали прибывать по одному по два призванные богиней ангелы высших чинов. Первой явилась серафим Эдем, затем порывистая Сион, после нее – неуемные сестры Метатрон и Сандальфон, а затем и все остальные. - Вы нас призвали, Пресветлая, мы пришли, ‒ тихо молвила Эдем. - Да, здесь вас собрали по срочному и важному делу, ‒ заявила всем собравшимся Илиас. ‒ На одном из континентов сейчас творятся деяния, омерзительные и нестерпимые пред моим ликом, противные моего замыслу. Грязные отродья, слуги Великой Блудницы и совращенные ими падшие души покусились на мой божественный промысел! Эти гордецы имели дерзость угрожать моей Церкви и покуситься на избранного мною праведного мужа, которому предначертано высокое призвание нести божественную мудрость и слово здешним заблудшим душам. Подобная наглость не останется без воздаяния. Нечестивцы получат показательную кару, такую, которая устрашит лиходеев и впредь отвратит их покушаться на божественный замысел… Притихшие ангелы слушали Илиас, зажимая ладонями рты. Сейчас их богиня утратила маску заботливой матери. С высокого престола на них взирал суровый судья, готовый метать громы и молнии в грешников. - Я повелеваю вам готовить оружие и спуститься в поселение, которое в данный момент осаждают прислужники Тьмы, ‒ сделала нетерпеливый жест богиня Света и приподнялась с трона, возвысившись над прочими ангелами. ‒ Вы должны предать мечу всякого, кто угрожает жизни праведников, будь это монстр или еретик. Никакой пощады демонам и их прихлебателям! Если потребуется уничтожить поселение ценой спасения праведных, так и поступите. Такова моя воля! Златовласка при этом сдвинула брови, обратив глаза в щелочки и дав понять, что не потерпит в этот раз пререканий. - Все поняли мои слова? ‒ повторила Илиас. ‒ Сейчас в этом поселении подле священника находится ваша сестра. Ей велено охранять этого праведного мужа. В одиночку ей не удержать всех монстров и демонов. Она вам укажет направление. А теперь… в путь! Не опускайте мечи в ножны, пока в том поселении не падет последний монстр или еретик! Ангелы заслушали приказ и начали расходиться, готовясь к отправке на землю. Перед уходом Илиас задержала Рафаэлу и Эдем. - Ты, ‒ обратилась богиня к Рафаэле, ‒ останешься здесь и будешь поддерживать порядок на ковчегах. А ты, Эдем, выйдешь последней. Тебе я поручаю приглядеть за Гнозис. Ей пришлось пережить тяжкие ранения и воскрешение во временном теле. Нам не ведомо, как это скажется на ней в первом её бою после возрождения. Так что ты подстрахуешь свою сестру и присмотришь заодно за Сион, чтобы она не натворила проблем сгоряча. Сама в бой не вступай, если только этим двоим не будет грозить большая опасность. - Как скажете, Ваше Совершенство, ‒ преклонила колено серафим, преданно глядя в глаза Илиас, с которой связывала свои надежды вернуть сына. - Можешь идти, ‒ отпустила её Илиас, сделав знак и для Рафаэлы. Сама же богиня отправилась в дворцовый сад, разбитый на вершине холма облачного города. В глубине сада находилась круглая беседка из белого мрамора, прикрытая ротондой, опиравшейся на шесть колонн. Внутри беседки размещалась каменная чаша с чистой освященной водой, так называемая «Купель Света». Над ней приносили присягу ангелы и принимали благодать праведники, особо отмеченные богиней. Но теперь чаша потребовалась Илиас совсем для других целей. - Проклятая Белая Суккуба, ‒ процедила златовласка, наклоняясь над чашей, ‒ это ведь снова твои козни, твоих рук дело… Первоначальный план начал лететь ко всем демонам в бездну. Богиня Созидания бережно по крупицам собирала силы, готовясь к решающей схватке с Повелительницей демонов, Пандемониумом и даже Идущими-по-Следу. Еще недавно она раздумывала, по какой армии мамоно следовало прежде всего ударить с её пока что ограниченными ресурсами? Однако дерзкая авантюра смертного военачальника сузила этот выбор до двух простых решений: быть или не быть её новой Церкви, точнее, быть в скором времени или много позже. Илиас, не терпевшая вмешательства в свой божественный замысел, теперь отложила в сторону все прочие дела. Нужно было сохранить этого человека во что бы то ни стало. Придется вводить его в Большую Игру раньше времени, в менее благоприятной обстановке, с досадой размышляла богиня Света. «Нет, в этот раз я не позволю тебе посмеяться надо мной, проклятая Блудница Вавилонская!» ‒ дала себе зарок Илиас и стиснула ладонями края чаши.******
31 октября, 2018 г. 07:39 АМ; США, Пайн-Блафф, штат Арканзас. Пожар войны докатился до северных окраин. Горел город, горел парк недалеко от озера Сарасен, горели и прилегающие к храму пристройки. Только Церковь Вознесения пока еще держалась в этом море огня и дыма. Возвышаясь своей колокольней подобно древнему гранитному утесу над морской гладью. Где-то вдалеке все еще гремели выстрелы, сражались в узких улочках остатки ополчения, козлоногие, пришлые химеры и конфедераты. Враги добрались и до храма. Группа химер, ведомая чувством голода, пришла на запах крови к стенам каменной церкви. Они чуяли внутри множество горожан, укрывшихся внутри и в подземной крипте, чуяли их животный ужас и обреченность. С утробным рыком их массивные туши тыкались по периметру стен, ища короткую дорогу к добыче. Но сложенная на совесть каменная кладка выдержала, устояла в этот раз. Это длилось недолго. Вскоре один из монстров наткнулся на створки окованных входных дверей и стал пробовать их на прочность. Бывшая под сводами церкви толпа из женщин, детей, стариков, многочисленных раненных и обожженных ополченцев замерла в ожидании. - О Боже! ‒ раздались возгласы под грохот ударов в двери. ‒ Спаси и сохрани нас! Отврати от нас беду и прости грехи наши… Снаружи раздался удар, затем еще удар. Ворота начали поддаваться. В дереве возникла первая рваная трещина. Существо снаружи с шумом принюхивалось и громко сопело, точно матерый вепрь, подрывающий корни дуба. - Вы слышали этот топот? ‒ в страхе прошептала пожилая миссис Кормак. ‒ Там… за дверями? - Как будто стадо слонов, нет… трицератопсов! ‒ подхватил бледный мужчина в испачканной кровью рубахе и галстуком. - Тише! ‒ взмолились окружающие. ‒ Не орите, а то чудища могут вас услышать! Как раз в этот момент снаружи послышалось громкое хлюпанье и неразборчивое ворчание. Что-то громко притопало к порогу храма и остановилось. Затем последовал мощный удар по дверям так, что створки жалобно заскрипели и согнулись. В толпе завизжали женщины и заплакали дети, не понимавшие, что происходит, почему вокруг война и пожары, и зачем нужно прятаться в церкви. - Несите скамейки, укрепляйте вход! ‒ истерично завопил бледный человек в испачканном деловом костюме. ‒ Они сюда вот-вот прорвутся! Часть прихожан и беженцев бросились отрывать скамейки от пола, опрокидывать шкафы с утварью, хватать тяжелые подсвечники и стаскивать к выходу. Однако большинство людей потеряли голову от страха, и под сводами храма началась давка. - Нам конец! Мы все умрем! ‒ раздавались панические вопли в толпе на фоне стонов и плача женщин. - Ради Бога, прекратите! ‒ завизжала Линда, тоже оказавшаяся в эпицентре давки. ‒ Смотрите, куда ступаете! - Нас всех сожрут! ‒ продолжали вопить утратившие отвагу граждане, мечась между нефами. Во всеобщей толчее многие оступались и падали, исчезая под грудой тел. Несколько раненных ополченцев, несмотря на все мольбы, были затоптаны. Химеры снаружи, слыша крики, издали утробный рык и начали с утроенной энергией таранить двери. - Остановитесь! ‒ раздался под сводами храма строгий и ясный мужской голос. ‒ Прекратите это безумство! Помните, вы не в баре, но в доме Божьем! Как ни странно, но толпа довольно быстро затихла, обратив взоры навстречу невысокому человеку в одеянии пастора на возвышении рядом с алтарем. - Остановитесь во имя великой Дароносицы, Матери Небесной! ‒ суровым голосом отчитал паникеров священник, бывший никем иным, как мистером Уэнтвортом собственной персоной. - Да это же отец Рэндольф! ‒ послышались шепотки в толпе. - Скажите, преподобный отец, ‒ послышался одинокий голос, принадлежавший миссис Норингтон, ‒ у нас есть надежда? Есть ли шанс на спасение? - Добрая женщина спрашивает, есть шанс? ‒ подхватил этот возглас мистер Уэнтворт. ‒ Он всегда остается до тех пор, пока над нами простирается милость и благодать Блаженнейшей и Светозарной Илиас! - Илиас? ‒ начали перешептываться изумленные прихожане. ‒ Мы верно все поняли, преподобный отец? Вы ведь имели в виду кого-то другого из Писания? - Вы не ослышались, ‒ громко и отчетливо изрек отец Рэндольф. ‒ Со мной говорила первичная ипостась многоликого Творца вселенной, Великая Илиас, Богиня Созидания, начало всех начал, Альфа и Омега бытия. Я, ничтожный и самый грешный её раб, недостойный её милости, сподобился узреть Богиню Света во всем её величии и совершенстве. Истинно, истинно говорю вам: кто не внемлет этим словам, указующему персту в горние пределы, тот обречен на гибель. - Мы вас не понимаем, святой отец, ‒ послышались недоуменные голоса из толпы. ‒ Разве было упоминание о других ликах Творца в Священном Писании? - А было ли прямое указание в Ветхом Завете на приход Сына? ‒ невозмутимо ответил вопросом на вопрос мистер Уэнтворт. ‒ В каждом завете Творец открывал людям ту крупицу истины, которая была доступна на их текущей ступени духовного развития. Так и теперь, в этот грозный час величайших испытаний сквозь Тьму за стенами сего храма пробивает себе путь лучом Песнь Света. Послушайте же слова спасения и благодати, пока у вас еще осталась крупица времени, отпущенного вам! Откройте свои сердца и разум Небесной Матери, склонитесь перед ней, вознесите ей молитвы и обретете надежду на милость. Толпа в церкви дружно загалдела с этих слов. Часть прихожан, мягко говоря, была ошарашена новыми откровениями священника. Некоторые даже сочли, что мистер Уэнтворт утратил рассудок, побывав на передовой. - Надежды больше нет! ‒ вновь заголосили наиболее отчаявшиеся горожане. ‒ Бог умер! Нас покинули все: армия, федералы и теперь даже Господь! Словно в назидание над кричащими нечестивцами опять послышались громкие удары по дверям. Одна из створок заметно прогнулась так, что в образовавшемся отверстии показалось черное рыло химеры и пучок стрекающих щупалец. При виде прорывающихся чудовищ женщины в храме громко завизжали и бросились прочь от выхода. Толпа начала напирать к алтарю. Несколько пьяных голосов начали выкрикивать богохульства, проклиная всех и вся, в особенности отца Рэндольфа. - Остановитесь, безумцы! ‒ в последний раз пригрозил бунтовщикам и паникерам священник. ‒ Не испытывайте долготерпение Богини, не искушайте её милосердие. Молитесь, падите ниц в смирении, если хотите спастись. Если будет на то воля, великая Илиас спасет ваши души, даже если погибнут тела в этих стенах! Некоторые и в самом деле рухнули на пол, лобызая каменные плиты и повторяя за отцом Рэндольфом покаянные слова и его символ веры. В их числе были и миссис Норингтон и даже легкомысленная Линда. Дрожащая и заплаканная бывшая королева бала распростерлась перед алтарем в позе кающейся грешницы и с искренностью испуганного ребенка произносила славословия в адрес Илиас, о существовании которой она только здесь и сейчас узнала. - Хвала тебе, Илиас, звездоликая и непостижимая, Мать мироздания, ‒ раздался робкий, нестройный набирающий силу хор, состоящий главным образом из жен, дочерей, сестер и вдов погибших и пропавших без вести ополченцев. ‒ …Та, кто повергает Ночь и рассекает Мрак, та, кто озаряет теплом и сиянием, та, кто питает жизнь и уничтожает тлен и смерть, помилуй нас! Слава тебе, Небесная Мать, явись, не покидай мир на радость нам и на страх врагам… Этот хор в течение нескольких минут словно боролся, пытался перекричать рев чудовищ, грохот в дверях и пьяный хохот неверующих, выкрикивавших издевки в адрес отца Рэндольфа и молящихся. - Это такой у вас бог?! ‒ злословили они. ‒ Вы ищете спасения у ряженой бабы? Ха! Идиоты, вы сейчас станете обедом для мутантов! Да что взять с глупых девок: вообразили себе божка под стать. - Да прекратите уже! ‒ завизжала в истерике Линда. ‒ Вы отнимаете у людей последнее утешение! - Вот вам настоящее утешение! ‒ закричал чей-то мертвецки пьяный голос. Над головами раздался звук выстрела. Паника еще больше усилилась, чем прежде. Сколько бы мистер Уэнтворт ни взывал к смирению и послушанию, в этот раз инстинкты брали верх. Толпа просто смяла узкую цепь молящихся и начала подступать к алтарю. Тогда отец Рэндольф, не обращая более внимания на беснующихся и пробивающихся в храм монстров, опустился на оба колена, принял позу кающегося, воздев лицо и обе ладони к потолку. - Прости их, прости, Всемилостивая Богиня… ‒ проникновенно произнес священник с чувством глубокой и искренней веры, ‒ окажи им милость, ибо они не ведают, что творят. И вдруг случилось то, чего никто не ожидал, включая самого отца Рэндольфа. Над его лысеющей головой воссиял сотканный из прозрачных кристаллов венец, зримый, но неосязаемый. Сам же мистер Уэнтворт увидел прекрасный лик печальной девушки в диадеме с длинными золотистыми волосами. «О, мой бедный и верный жрец», ‒ услышал священник теплый и сочувствующий голос, точно непутевый мальчишка от мудрой и заботливой старшей сестры, ‒ «мой верный и возлюбленный слуга. Стоишь ты пред толпой, но подобен глас твой вопиющему в пустыне». Но ничего этого очевидцы не слышали. Вместо этого удивленные беженцы одергивали друг друга за одежду и плечи, вопрошая: «Ты видел это? Что с головой у нашего пастора?» Вдруг где-то над храмом прозвучал чистый, как журчание весеннего ручья и пение соловья голос, который, казалось, не мог принадлежать человеку. - Отвращаю лик свой от проклятых, ибо чаша моего терпения переполнена беззакониями их. И свершилось нечто непередаваемое. Каждое слово, оброненное этой Сущностью, уменьшало яркость утреннего светила. Это был не дым от пожарищ. Тусклые рассветные лучи стали еще бледнее, пока совершенно не истаяли, и на небо снаружи не легла ночь. Обомлевшие от увиденного прихожане протирали глаза: они сами стали свидетелями, как время повернуло вспять и утро уступило права только что ушедшей тьме. Неистовый крик вырвался из множества глоток. Многие из накрученных и измотанных нервами беженцев падали наземь или метались под сводами церкви, крича что-то о судном дне. Пропал пьяный хохот, смолкли хоры верующих. Даже химеры снаружи затихли, словно тоже почувствовали что-то неладное. Единственным человеком, сохранявшим наружное спокойствие, был мистер Уэнтворт. Возможно, поэтому некоторые из женщин бросились ему в ноги, орошая слезами его стопы. - Отец! Пощадите невинных! ‒ возопили они. ‒ Сжальтесь над теми, кто искал здесь последнего приюта. - Не властен я над небесными сферами, ‒ угрюмо ответил священник. ‒ Если только Богиня соизволит, мрак рассеется, и все мы спасемся. Признайте, что нет богов, кроме Илиас, и может быть, к нам вернется её милость. - Признаем! ‒ огласили воздух криками прихожанки, в число которых входила и мать погибшего Марка Норингтона. ‒ Веруем и исповедуем имя твое! Тогда отец Рэндольф поднялся с колен и воззвал к невидимому собеседнику над крышей церкви: - Великая Илиас! Молю тебя, яви свой лик несчастному народу и заблудшим душам! - В последний раз внемлю я просьбе своих преданных служителей, ибо я милосердна, ‒ изрек чистый неземной голос над сводом. Последние слова слетели из незримых уст, словно раскаты весеннего грома, и в ту же секунду пелену тьмы пронзили ярко-золотистые лучи, весело заиграв красками на полу и колоннах каменной церкви. Через почву и порог храма прокатилась упругая волна, несколько раз встряхнувшая землю и пошатнувшая стены здания. Затем снаружи послышалось звонкое пение горнов, столь же раскатистое и чистое, как только что звучавший Голос над церковью. - Славьте Богиню! ‒ воззвал к пастве опомнившийся отец Рэндольф. ‒ Сбываются прежние пророчества! Пришло время преображения и новой надежды, обратный отсчет для Тьмы! Новый крик, новые вопли и молитвы прокатились по толпе. Опьяненные радостью люди приветствовали друг друга и «воскресшее солнце». Больные, раненные, беженцы и просто соседи падали друг другу в объятия. Многие ползли к алтарю, вознося хвалу к еще никому вчера не известной «богине Созидания». Громче всех кричала и пританцовывала Линда Трокмортон. - Хвала Илиас! ‒ снова издала восторженный вопль девушка. От прежней легкомысленной и избалованной девицы не осталось и следа. Новая Линда с другими подобными ей экзальтированными прихожанами пустилась в пляс. С её очей пала пелена, открыв лик неземной красоты с ярко-синими добрыми и всепрощающими глазами. - Слава Илиас! Да царствует вечно Богиня Созидания! ‒ выла и стенала фанатичная толпа, которой только что явили чудо на самом краю безумия и всеобщей гибели.******
Ни Линде, ни бедной матери Марка Норингтона, ни одному из людей в церкви Вознесения не было ведомо, каких усилий стоило «Звездоликой» помогать отцу Уэнтворту, заговорив с ним, удерживать химер снаружи и одновременно понукать ангелов, летящих на выручку гибнущему Пайн-Блаффу. Знай бы мистер Уэнтворт подлинное настроение богини, он был бы неприятно удивлен. - Что за нерасторопные и дрянные девчонки?! ‒ возмущалась Илиас, склонившись над каменной чашей в ротонде. ‒ Куда вас в этот раз занесло?! Сию же минуту поворачивайте на юг и летите на сигнал Канделарии, пока я вас не прокляла! У златовласки были веские причины сердиться на подчиненных. Оказалось, что в пути ангелы и валькирии под предводительством Сион умудрились сбиться в пути, потеряв сигнал от Канделарии в самый неподходящий момент. Ирония судьбы была в том, что среди команды незадачливых спасительниц не было ни одного уроженца из Соединенных Штатов. Несколько ангелов родом из этой страны находились с разными поручениями от Илиас в отдаленных точках Старого Света, включая поиски следов лилим, поэтому не были задействованы в этой операции. - Тысяча демонов! ‒ пожаловалась бывшая Варвара Тимофеевна Нарышкина своим крылатым сестрам. ‒ Эти американские городки все на одно лицо! - Они такие унылые и похожие друг на друга, как одинаковые коробки спичек, ‒ поддержали командира группы сестры Сандальфон с Метатрон. В их родной Швеции даже провинциальные города отличались архитектурным разнообразием. - Вон, на горизонте еще один городок! ‒ объявила Виктория, командовавшая отрядом валькирий. - Что-то он слишком мирно выглядит для поселения, в котором бушует война, ‒ усомнилась ангел Господства Нагаэль. Городок этот был вовсе не Пайн-Блафф, как и подозревала Нагаэль, а Дайерсберг на границе Арканзаса и Теннеси. В нем располагалась главная ставка огромного Миссурийского фронта, растянувшегося от Великих озер до самого Мексиканского залива. Свою ошибку ангелы осознали лишь тогда, когда городок оказался у них на виду. - Разворачиваемся! ‒ скомандовала Сион, выслушав совет бывшей рядом Эдем. ‒ Это снова не то поселение, что нам нужно. - У нас гости, ‒ бесстрастным голосом произнесла Виктория, указывая острием меча на приближающиеся неизвестные летающие объекты. Ими оказались самолеты и беспилотники 14-го иллинойского авиаполка, прикрывавшие воздушное пространство ставки командования USNORTHCOM и всего восточного фронта вместе с авиабазой. - Они выстроились в боевой порядок и скоро будут здесь, ‒ столь же хладнокровно продолжила валькирия. - Придурки! Мы не с ними воевать прилетели! ‒ вспыхнула от негодования Сион. ‒ Разворачиваемся и уходим. Нам приказано уничтожать монстров и спасти священника, а не тратить силы на посторонних. - Госпожа, нас атакуют, ‒ все с тем же хладнокровием молвила валькирия. ‒ Каковы будут ваши указания? Бывшая Варвара Нарышкина досадно заскрежетала зубами. Она и сама почувствовала, что где-то за облачной стеной по ним уже выпущены ракеты «воздух» ‒ «воздух». Илиас не давала им никаких инструкций насчет людей, хотя дала понять, что при необходимости они вправе употребить любые имеющиеся в их распоряжении средства для самозащиты. Сгоряча Сион была готова даже отдать приказ о разворачивании в боевой порядок, но тут вмешалась Эдем и напомнила серафиму о главном задании: - Будьте благоразумней. Мы серьезно запаздываем к месту схватки. Цель нашей миссии может быть потеряна, если мы будем отвлекаться на случайные стычки. Великая Илиас будет в гневе, если не справимся с поручением, и не станет слушать наших оправданий. - Так что же ты посоветуешь в таком случае, Эдем? ‒ ворчливым тоном произнесла Сион. Новый серафим сблизилась с сестрой по чину и что-то шепнула ей на ухо. Нехотя бывшая Варвара Нарышкина признала правоту более опытной и уравновешенной новой подруги. - Р-разворачиваемся… ‒ выдохнула Сион, указывая в южном направлении. ‒ Мы отклонились от цели, судя по недавней вспышке святой энергии, на десять аркстонов. - Если поднажмем, то покроем это расстояние за семь-восемь эргонов, ‒ сказала Эдем. - Сандальфон! Метатрон! Прикройте наше отступление, ‒ приказала Сион близняшкам, тащившим с собой громоздкое орудие, смахивавшее на гибрид переносного рельсотрона с ПЗРК. ‒ Выиграйте нам пять-шесть эргонов, затем нагоняйте остальную группу. - Как скажете, архистратиг, ‒ хором отозвались обе сестры. Парящее над облаками воинство быстро перестроилось и умчалось за горизонт на большой области и вовремя, поскольку рядом начали разрываться боеголовки ракет «Slammer». Оба архангела успели поднырнуть под облако и перехватить ближайшую из ракет комбинированной связкой техник «Кулак бога грома» и «Кулак танца огня». - Что нам делать, сестрица? ‒ бросила через плечо Сандальфон напарнице. - Они ищут нас радарами и скоро опять нападут. - Настырные же! ‒ стиснула губы Сандальфон. ‒ А нам еще этот аннигилятор с собой таскать… - Тяжелый, ‒ вздохнула Метатрон. ‒ Ничего не поделаешь. Гермес с разрешения нашей Богини доверила его именно нам. - Потеряем – угодим на полгода в глотку Вормиэль. Она та еще злючка и садистка, ‒ поморщилась её сестра-близнец. - Угу, кстати, они, кажется, опять на нас нацелились, ‒ сказала Метатрон, состроив недовольную гримасу. Теперь они уже четко слышали эхо от шума реактивных и поршневых двигателей. По ним снова выпустили ракеты, на этот раз «Сандвайндеры» с тепловой головкой наведения. - Vad fan! ‒ сорвалось с языка у Сандальфон, которая перешла на родной шведский. ‒ Подержи-ка этот агрегат, сестренка… - Что ты задумала? ‒ сощурила глаза Метатрон, но все же ухватилась обеими руками за аннигилятор. - Ты же хочешь, чтобы мы вернулись на ковчег целыми? ‒ ответила ей Сандальфон, и стала натягивать тетиву магического лука. «Сайндвайндеры» были уже настолько близко, что были заметны даже без острого ангельского зрения. Сквозь облачные прорехи показались и первые «Придейтеры» и «Грей Игл», сходу выпустив по архангелам с десяток «Стингеров». - Вот же зараза! ‒ воскликнула Метатрон и вынуждено взмыла вверх, широко раскинув крылья. - Получите… ‒ процедила сквозь зубы Сандальфон, выпуская одну за другой стрелы, выращенные из кристаллического гафния. Эти снаряды, заряженные чистой световой энергией, сходу разгонялись до субсветовой скорости, раскаляясь до ярко-синего свечения и оставляя за собой широкий шлейф плазмы. Одна за другой эти стрелы, движение которых сопровождалось громоподобными звуками из-за столкновения разлетающейся плазмы с холодными слоями воздуха и мгновенного выгорания кислорода на траектории полета, прошивали ракеты на подлете. Каждое столкновение стрел с летящей ракетой сопровождалось рождением недолговечного шара плазмы, внутри которого обе испарялись без следа. - Сестра! Они уже близко, с левого фланга! ‒ услышала голос сверху Сандальфон. Заметив приближающиеся перехватчики американцев, архангел вновь выругалась. - Метатрон, нужна твоя помощь! ‒ воззвала ко второму архангелу сестра. - Уже тут! ‒ зависла в воздухе Метатрон рядом со своим близнецом. - Придется вдарить по ним! Готова, сестренка? ‒ обернулась к прибывшей Сандальфон. - Ага, когда начнем? ‒ подала Метатрон аннигилятор. - На счет три… два… один… Цель-сь! Огонь! ‒ навела орудие Сандальфон в сторону истребителей F-16 и F-22 «Раптор», затем жерло извергло из его чрева светящийся веретенообразный сгусток. - Мимо! ‒ стиснула зубы Сандальфон, заметив перелет снарядом целей. ‒ Сейчас нам нельзя промахиваться, слышишь, Метатрон? - Поняла, сестрица, я буду аккуратна! - Три… два… один! Пли! ‒ повторно скомандовала архангел. В небе грохнуло сразу два взрыва: один ближе, накрыв большую часть эскадрильи, а второй – практически над маячившим на горизонте Дайерсбергом. Примерно с минуту близнецы молча наблюдали за двумя грибовидными облаками на северной стороне неба. - Э-эм… сестра, ‒ неуверенно первой нарушила тишину Метатрон, ‒ а это не слишком? Богиня не рассердится на нас за такое употребление «Ядерных небес»? - Мы просто защищались и… использовали наш совместный потенциал, ‒ слегка заикаясь, тихо ответила Сандальфон, сама пораженная результатом действия аннигилятора. ‒ Так и скажем потом по возвращении, если что. - Наше время истекло. Не пора ли нам убраться отсюда подальше? - Я того же мнения, сестренка… ‒ занервничала и раскраснелась Сандальфон. Будучи невосприимчивыми к свету и опасному излучению, близняшки, тем не менее, со всей спешностью развернулись и поспешили убраться восвояси. Вскоре они скрылись за горизонтом, мчась от одной «горячей точке» к другой, повинуясь воле Илиас.******
Опасения Метатрон насчет неудовольствия их богини были не беспочвенны. В тот самый момент, когда близнецы нагоняли улетевших к Пайн-Блаффу сестер по оружию, Илиас не находила себе места около магической чаши в дворцовом саду. - Как так «перепутали города»?! ‒ гневно сжала ладони в кулаки Илиас, выслушав сообщение посыльного купидона Лауриэль. ‒ Нет, вы только послушайте их! Им ведь было ясно сказано: держать связь с Канделарией и не терять сигнал! - Они еще сказали мне, П-пресветлая, что источник сигнала был з-забит слоями чужой м-маны, ‒ заикаясь от страха, доложила богине миниатюрная девушка. - Из-за их ротозейства было потеряно много драгоценного времени, ‒ продолжала искрить негодованием богиня Света. ‒ Пока они сориентируются, грязные демоны могут добраться до проповедника! Ничего им доверить нельзя – придется решать все самой! - Прошу вас, простите моих сестер, ‒ припала к её сандалиям Лауриэль, ‒ я видела эти американские городки в провинции. Они и правда скучны и однообразны… - Я для кого оставила там на посту Канделарию?! - Но… - Довольно! Вон с глаз моих! ‒ раздраженно отмахнулась Илиас, дав понять, что купидон свободна. Устрашенный ангел любви со всей спешностью ретировалась из сада не хуже близнецов-архангелов от учиненного ими небольшого ядерного взрыва. Вновь оставшись одна посреди ротонды, богиня Созидания вновь начала лихорадочно соображать, как бы помочь смертному избраннику до прибытия ангельского отряда. Ничего путного долго не приходило на её ум. - Может, ударить напрямик с неба по этим чудовищам? ‒ сказала сама себе Илиас. Она была уже готова осуществить задуманное, но в последний момент её остановило нехорошее предчувствие. - Опробуем сначала это в безлюдной местности, ‒ пробормотала златовласка. Первое, что пришло ей на ум, это ледяной остров у северо-восточных границ американского материка. Там была когда-то их первичная временная база, среди вечных льдов и безжизненных пространств. Разыскав острым взглядом подходящий гористый участок на восточном побережье, Илиас привычным жестом зачерпнула изрядное количество магической энергии из местного источника и подняла выше плеча открытую левую ладонь. В её длани немедленно сформировался искрящийся перун. - Поглядим, что будет… ‒ сказала себе Илиас. Давненько не пользовалась она этим оружием. С её пальцев сорвалась яркая голубая молния, пронзившая морской воздух, и ударила недалеко от края ледникового щита. Уже спустя секунду многолетний лед и слой мерзлого грунта буквально взорвался осколками и грязными хлопьями, оставив под собой конусовидную воронку глубиной до шести метров. Ледяной панцирь не выдержал и покрылся паутиной трещин, начав разрушаться. На глазах у богини от края отвесной стены ледника стали отваливаться крупные его куски и с шумом падать в море вместе со скальными обломками. Одни обломки были размером с легковой автомобиль, тогда как самые крупные напоминали целые плавучие острова. - Это не подойдет, ‒ пробормотала златовласка. Стало ясно, что таким способом можно уничтожить не только монстров, но и похоронить с ними за компанию и столь важного для неё священника. Требовались более тонкие хирургические методы. Полная раздумий Илиас оставила северные моря и снова обратила взор к гибнущему Пайн-Блаффу. Её мысль лихорадочно работала, перебирая все возможные варианты. Канделария пока что оберегает вверенного ей человека, но она не воин и не сможет бесконечно сдерживать чудовищ. «Не воин…» ‒ повторила про себя богиня, которую вдруг озарила мысль. ‒ «Да, мне нужен на это время просто хороший боец, который продержится до прибытия ангелов!» Цепкий взгляд златовласки пробежал по улицам полуразрушенного городка, охватив пожарища и сражающихся среди них остатки городского ополчения, конфедератов, химер, мамоно и кудлатых рогачей, похожих на сатиров. Взор богини равнодушно пропустил большинство ополченцев. Несмотря на всю их отчаянную храбрость, большинство из них были любителями охотничьей и спортивной стрельбы, а не профессиональными солдатами. Илиас нужен был именно человек с опытом сражений. На пару мгновений её взгляд остановился на парне, который отступал под напором преследующей его арахны и отстреливался. На вид он был немного старше ненавистного ей сына Люцифины и Марцелла. Его отчаянная решимость даже пробудила у Илиас определенный интерес, но не более того. Парень был слишком далеко от церкви и явно неопытен в ратном деле. Оставалось надеяться, что он продержится до прибытия подкреплений и не поддастся тлетворному влиянию монстров. Наконец, старания богини Света увенчались успехом. Обратив взгляды к озеру на северо-востоке Пайн-Блаффа, где сохранился один из последних пятачков территории, не затронутой разрушениями и пламенем, Илиас почувствовала странное отражение-отклик от одной сломанной души. Он пришел со стороны одного из домов на Юниверсити-драйв, пролегавшей вдоль западного берега озера. Это был небольшой одноэтажный коттеджик, вид которого оставлял желать лучшего. Впору его было называть халупой с обветшавшими рифлеными панелями, облезлой крышей из металлопрофиля в окружении заросшей сорняками лужайки в кольце покосившейся изгороди. Чем-то это жилье походило на старый почтовый ящик, выброшенный в пустыре. Но это последнее, что волновало богиню Созидания в данный момент. Намного важнее был обитатель данной берлоги. В данный момент он пребывал в отключке, лежа на прохудившейся софе в своей повседневной одежде. Одна рука приобнимала спинку дивана, тогда как другая почти свисала до пола. Расслабленные пальцы почти выпустили полупустую бутылку с джином, лежавшую на грязном, давно не чищеном ковре. В дальнем углу комнаты, где дрых мужчина, кряхтел старенький телевизор, какие обыкновенно домохозяйки ставят на кухонный холодильник. Треснувший по диагонали монитор силился выдать сквозь помехи хоть какое-то подобие изображения и звук телерепортажа о беспорядках в южных штатах, но эти потуги были тщетны. «Да что же с этим городком не так?» ‒ нахмурилась златовласка. Но делать было нечего. Времени было в обрез, так что выбор был не богат. Таково было время и обстоятельства, что других пригодных для роли героя не нашлось. Глубоко вздохнув, Илиас отправила с небес на землю мощный импульс, вложив в него всю свою волю, заметную часть изначальной силы. Пришло время для изощренного и насыщенного спектакля.******
Дом и его обитатель, на которого пал пристальный взор богини Созидания, пользовались дурной репутацией среди жителей Пайн-Блаффа. Десять лет назад сюда переехал Джонатан Рутвен после того, как здесь скончалась его тетушка, которая по слухам угорела в гараже в своем «Крайслер Конкорд» вместе с любовником. О самом Джонатане тоже сказывали разное добрые жители городка. Ходили слухи, что ему довелось воевать в Ираке в составе регулярных частей американской армии, затем еще несколько лет нести контрактную службу в Афганистане. Якобы эта война на Ближнем Востоке надломила что-то в нем и сделала его асоциальным мрачным психопатом. Рассказывали так же, что молодой Рутвен то ли побывал в плену у талибов и натерпелся за это время много дурного, то ли сам был участником темной истории, в ходе которой были убиты мирные жители одного из кишлаков руками западных «миротворцев». Ходил также неприятный слушок, будто бы Джонатан грохнул в зоне боевых действий своего сослуживца, отчего было потом проведено расследование, судебное разбирательство, в результате чего Рутвена с позором вышвырнули со службы, лишили всех положенных льгот и выдали «волчий билет». Насколько все эти слухи были правдивы, было сложно судить со стороны, во всяком случае, когда Джонатан уходил служить в армию, он был улыбчивым и жизнерадостным парнем, который лучился оптимизмом и смело смотрел в будущее. Вернулся же он в Америку осунувшимся, угрюмым и полностью дезориентированным и так и не смог обустроиться в мирной жизни и найти себе стабильную, хорошо оплачиваемую работу. С тех пор добропорядочные жители Пайн-Блаффа сторонились возвращенца, косо смотрели на него всякий раз, когда он выползал из своей берлоги за продуктами и выпивкой, либо в ближайший бар, куда он наведывался каждую субботу. Никто толком не пытался выяснить у самого Рутвена, что же на самом деле приключилось с ним во время службы, но почему-то все были уверены, что у мужчины давно поехала крыша после того, как он лично укокошил армейским ножом добрый десяток афганских женщин и детей, и в пьяной ссоре убил нескольких сослуживцев. Поэтому он фактически был наполовину изгоем и мало кто с ним общался. Все, что рассказывали и судачили про него в родном городке, по большому счету было либо домыслами, либо явным преувеличением. Джонатану действительно приходилось быть свидетелем жестокостей обеих воюющих сторон в Ираке и в Афганистане. Пленные и мирные жители часто становились жертвами пыток и издевательств со стороны оккупантов и различных группировок боевиков, не говоря уже про массовые разрушения селений и городов в ходе военных действий и потери среди гражданского населения. Но с этим многие еще могли свыкнуться. Часть военнослужащих ломалась уже на первом году пребывания на Востоке. Правда же была в том, что Джонатан хоть и был свидетелем расправ над жителями афганских деревень, якобы помогавших Талибану, он мог честно сказать, что лично не вырезал целые семьи. Но он и в самом деле убил собственными руками друга детства, с которым записывался в волонтеры перед отправлением в Ирак. Он до сих пор не мог себе этого простить. Потрясение было столь велико, что много позже Джонатан не мог восстановить пробелы в памяти об обстоятельствах смерти Эда Купера. В протоколе гарнизонного суда было указано, что Купер погиб от пулевого ранения в спину, и это было результатом несчастного случая на передовой. Рутвен, если судить по заключению коллегии военного суда, совершил убийство по неосторожности, находясь в «состоянии пограничного расстройства личности и аффекта». Собственно, это и спасло его от длительного тюремного срока, но не позора и общественного остракизма. Сам Джонатан был свято уверен, что Эд умер не на передовой, не потому, что он спутал его с моджахедом в горячке боя. Он смутно припоминал, что дело происходило как раз на территории военного городка, где они были расквартированы. Он с Эдом накануне немного повздорил, но смерть друга была вовсе не результатом конфликта. Они заключили какое-то пустяковое пари, затем… провал. Все, что помнил мужчина, как он в шутку что-то хвастал перед Купером, демонстрируя снятое с предохранителя оружие, а затем прозвучал роковой выстрел. С той поры Рутвен страдал от мигрени, бессонницы и приступов черной меланхолии. Лучшим другом после смерти Эда для него стала бутылка джина. Он мог вечерами лежать в кресле, витая в мороках, насылаемых «зеленым змием» и тупым безучастным взглядом сверлить взглядом потолок. Со временем ему требовалась большая доза. Немногие, побывавшие в доме Рутвена, видели полупустые картонные коробки с осушенными бутылками. У некоторых было отбито горлышко, что указывало на длительный запой обитателя дома на Юниверсити-драйв. В последние годы даже джин не был надежным средством для «расширения сознания» и ухода от повседневных проблем. Требовалось что-то более существенное. Тут пригодились старые связи Джонатана еще с университетской скамьи. Благодаря его давнему приятелю, Гарсиа, в доме в укромных местах появились разноцветные ампулы фенотропила, пирацетама, метамфетамина и кроваво-коричневые кубики гашиша. После этого дело пошло на лад: депрессия временно отступала, границы восприятия расширялись так, что Джонатан не различал уже видений от реальности. Только в эти минуты его оставляли призраки прошлого, и Рутвен мог, в некотором роде, жить так, как до войны. Но рано или поздно эйфория и химические грезы ослабевали, после чего возвращалась прежняя меланхолия вместе с тремором конечностей. Новый цикл всегда начинался с пытки в виде ноющей боли в висках и кошмаров наяву. Мертвые солдаты в эти мгновения были частыми гостями в его комнате. Среди них всегда выделялся Эд ‒ зеленый, трупной, с кровоподтеками на плече и шее. Он почти никогда не говорил, а только смотрел с немым укором, сидя у декоративного камина и широко открывал рот, подобный черной дыре, из которой разило холодом и могилой. - Оставь меня… Купер, ‒ сонно бормотал в полубреду в такие моменты Джонатан. ‒ Ты же знаешь… у нас было пари… соревнование… Я только хотел доказать, что у меня тоже кишка не тонка… В таком состоянии пребывал хозяин дома последние несколько дней, практически не выходя за его порог. По стечению обстоятельств Рутвен был чуть ли не единственным жителем Пайн-Блаффа, который не только не участвовал в защите родного города, но даже умудрился «проспать» первое нападение гоутменов. В тот вечер, когда это произошло, соседи Рутвена даже надумали заглянуть к нему и узнать, примет ли он участие в обороне пригородов, но тогда их остановил мистер Брокуэлл, живший на другой стороне улицы. - На что вам этот Рутвен? ‒ полюбопытствовал он. ‒ Оставьте это гиблое дело. Он же натуральный чокнутый! С тех пор, как Рутвен вернулся из Афганистана, он окончательно поехал головой. - Ну… все-таки Джонатан воевал и у него есть опыт. Нам его помощь была бы кстати, ‒ робко попытались возразить Брокуэллу, на что тот лишь махнул рукой. - Хотите себе проблем – ступайте. Этот Рутвен не далее, как позапрошлым вечером шатался по парку Грэйсленд практически нагишом с молотком… - С молотком?? - Ну да, с резиновым молотком, ‒ сердито произнес старик Брокуэлл. ‒ Он нес околесицу, будто видел мертвых сослуживцев, что за ним гонятся секретные агенты спецслужб, про какие-то открытые им «новые горизонты». Говорил ведь другим: не связывайтесь с ним, ЛСД до добра не доведет, но меня тогда никто не хотел слушать! После такой отповеди охотников поговорить с Рутвеном резко поубавилось. Таким образом, Джонатан был единственным жителем Пайн-Блаффа, который в последние два кошмарных вечера мирно сопел у себя в кресле, не ведая, что творится снаружи. Счастливым провидением его дом был на противоположном конце городка от направления, с которого наступали конфедераты. От районов, захваченных гоутменами, его отделяло озеро, а химеры обошли его дом и улицу на добрые полторы тысячи футов южнее. Возможно, так бы этот солдат неудачи и провалялся в своем кресле в отключке, пока не угорел или не попал в руки монстров, если бы не вмешательство свыше. Это случилось как раз после того, как мужчина принял щепотку растолченного фенотропила и уже где-то с полчаса прошел во врата зыбкой призрачной реальности и «расширенного сознания». Неожиданно Рутвена обволокло незримое теплое и струящееся течение, отчего тот невольно улыбнулся. - Джонатан… ‒ позвал его по имени нежный проникновенный голос. ‒ Внемли мне, храбрый Джонатан, проснись… Твой мир в большой опасности. Подними веки, восстань… Тебя ждут великие испытания, великие подвиги… Границы призрачного мира начали колебаться. Джонатан уже парил, летел навстречу голосу, не чувствуя почвы под ногами. Он только слышал и ощущал, что впереди, за клубящимся туманом его ждала та, чей голос пробудил в нем давно умершее чувство надежды.******
В это же время вдалеке от Пайн-Блаффа и грешной земли богиня Света прилагала усилия, работая на расстоянии с разумом избранного смертного. Насколько же он оказался изломанным и спутанным даже для Илиас! Это было сродни муравейнику или термитнику с многочисленными запутанными ходами и отнорками. Одни «ходы» причудливым образом переплетались в перекрестках, другие же заводили в тупик, а третьи и вовсе заканчивались «камерами», наполненными кошмарными грезами из прошлого этого горемыки. Большая часть из них была связана с войной в некой жаркой пустынной стране, на которой, видимо, побывал этот смертный. Другие воспоминания оказались не такими печальными. Большинство из них были связаны с молодостью и юностью спящего мужчины. Чаще всего в них мелькали годы учебы в колледже, несколько слётов на молодежные рок-фестивали, скоростная езда на тачках по ночным трассам, девочки, «травка» и тому подобное. Илиас видела и родительский дом смертного, его детство и тинейджерские мечты и увлечения. В них то и дело мелькал какой-то курорт с пляжами и девицами модельной внешности. «Ну и ну», ‒ несколько брезгливо поморщилась златовласка, наблюдая за фривольными постерами и плакатами в одном из воспоминаний, ‒ «что за раздолбай мне попался?» Делать было нечего – время неумолимо уходило. Других бывших вояк с опытом поблизости не было и приходилось довольствоваться тем, что было под рукой. «Какое невезение», ‒ болезненно зажмурилась Илиас. ‒ «С ним придется основательно повозиться. У меня сейчас просто нет выбора… Что ж, тогда за работу». Собрав в кулак всю свою божественную волю и сосредоточившись на выбранном смертном, богиня Созидания быстро набросала план действий и начала «стучаться» в разум мужчины. Сквозь каменную чашу Илиас видела, как Рутвен что-то промычал и сонно заерзал в своем глубоком кресле. Трясущаяся рука опять потянулась к бутылке с джином. Это порядком разозлило богиню. Её прекрасное лицо зарделось от гнева. Ну уж нет, решила про себя златовласка, какое-то время над тобой не будут властны вещества! - Джонатан! ‒ воззвала Илиас к Рутвену сквозь магически заряженную воду. Она видела плеяду дурных видений, заполнивших разум смертного и державших его в полной власти, круживших вокруг него точно рой назойливых мух. Богиня нахмурилась и принялась как заправский хирург перерезать липкие тенеты кошмаров. Вместо них создавались мосты, ведущие к наиболее приятным воспоминаниям смертного из его прошлого. Действовать приходилось быстро и аккуратно, дабы не обратить мужчину в безмозглый «овощ». Вскоре это начало приносить первые плоды. Впервые за все время их «знакомства» Рутвен улыбнулся и начал рефлекторно протирать веки. - Пробудись, о храбрый Джонатан… ‒ услышал он теплый и ласковый голос извне, так похожий на его мать, которую он потерял еще в восьмилетнем возрасте. - Кто ты? Покажись! Я не могу разглядеть тебя! ‒ замахал руками Рутвен, едва не свалившись с кресла. - Я – Илиас, Богиня Созидания, ‒ спустя некоторое время откликнулся Голос. ‒ Как и ты когда-то я веду долгую войну с великим злом. Это нас делает похожими. - Йоу! Понял… ‒ шмыгнул носом в полудреме мужчина. ‒ Ты еще один удивительный сон. Это… ты не уходи никуда, ладно? Пока ты рядом, они отступают, не мучают старину Джонатана… Черт-с два, если б я только мог разглядеть твое лицо! Ни хрена не могу разглядеть тебя сквозь дурацкий туман! Словно по волшебству, облако вокруг него начало колебаться и терять прежнее очертание. Одновременно с этим невидимые щупы, настойчиво копавшиеся в его голове, стали проникать еще глубже. Это было странное ощущение: приятное и отвратное одновременно. Наверное, нечто подобное чувствуют некоторые женщины, вынужденные по каким-то причинам много лет терпеть рядом с собой насильника. Сначала это вызывает дискомфорт, а позже начинает приносить извращенное удовольствие. В какой-то миг Рутвен стиснул зубы от боли, как вдруг и щупальца в голове и облако пропали. Непостижимым для него образом он оказался на коралловом пляже с ослепительно белым песком, вдоль которого пролегала трасса с пальмовой аллеей. По левую руку от Рутвена мирно плескались волны, а справа, за разделяющей трассой высились белые и желтые корпуса фешенебельных отелей. Ошалевший от внезапной телепортации, Джонатан завертелся волчком, бросая недоуменные взгляды на разноцветные пляжные зонты, яркое лазурное небо над головой и лежаки на пляже. Мужчина несколько раз ущипнул себя, однако видение не спешило растворяться. С удивлением он обнаружил на себе широкие шорты до колен с расцветкой под джунгли и модную соломенную шляпу. Услышав позади себя клаксон проезжающего мимо «Феррари», Рутвен бросил взгляд через плечо и увидел над входом на пляж литую арку с подсвеченной надписью огромными буквами: «Добро пожаловать в Санта-Монику». - Ого… Ни х..я себе… ‒ широко разинул рот Рутвен, не понимая, что происходит. - Думаю, я могу тебе кое-что разъяснить, малыш, ‒ услышал он совсем рядом все тот же мелодичный голос. От неожиданности Джонатан подскочил как ужаленный, обернулся на звук голоса, и снова уронил челюсть. Буквально в пяти шагах от него на шезлонге вальяжно растянулась стройная златовласая красавица в закрытом купальнике под звездно-полосатую расцветку американского флага. На ней кроме купальника были дорогие солнцезащитные очки от фирмы «Carolina Herrera». Прекрасная незнакомка лежала на левом боку, обернувшись к нему лицом, эротично закинув ногу на ногу, как бы подставляя свою идеально гладкую кожу солнечным лучам. Освежающий морской бриз тронул волосы девушки, развевая их словно знамя. - Так ты… Илиас… ‒ простодушно выдал Рутвен, не сумев скрыть потрясение. Черт возьми, до чего же эта куколка была похожа на Еву Герцигову и Ребекку Ромейн, плакаты с которыми заполняли стены его подростковых пенатов наравне с «Железным Арни» и Брюсом Ли! Прекрасная незнакомка, казалось, читала его как открытую книгу и приветливо улыбнулась. - Все верно, Джонатан, ‒ чарующе молвила златовласка. ‒ Как я тебе уже сказала, я многие годы веду борьбу с безжалостным врагом, угрожающим всему миру… - Дай-ка угадаю, кто же может быть твоим врагом? ‒ глупо заулыбался вдруг мужчина. ‒ Аль-Каида? Корейцы? Русские? Эх, что я несу… Неужели тебя преследует твой бывший? На мгновение красавица странно сощурилась и смерила его жалостливым взглядом, словно неисправимого тугодума. - Ох нет, мой храбрый Джонатан, ‒ сделала себе фейспалм ладонью златовласка. ‒ Мне следует все тебе объяснить… Тебе стоит не только выслушать меня, но и кое-что увидеть. Тотчас же в голову Рутвена хлынули водопады величественных образов и картин, прекрасных, завораживающих и в то же время ужасных и гротескных, с трудом постижимых для смертного разума. Перед его глазами промелькнул колоссальной ширины колодец с вращающимися стенами вокруг центра, состоявшего из звездного скопления. Вокруг него танцевал хоровод крылатых девушек, одна прекраснее другой. Они творили некую грандиозную волшбу, подобно скульптору, ваяющему очередной шедевр. Только в этом случае материалом для лепки были светящиеся туманности и межзвездная пыль, а изделием – планеты и звезды, целые миры посреди этого колодца размером с метагалактику. Нечего и говорить, насколько захватывала дух эта сцена творения. Между тем, из уст златовласки лились слова, описывающие эту величественную борьбу и акт творения. - Я и верные мне ангелы с первых дней творения стояли на страже порядка во Вселенной и берегли её границы, дабы под светом тысячи солнц могли мирно жить и процветать разумные существа… Внезапно видение с хороводом ангелов пропало, сменившись другими мелькающими картинами, как если бы кто-то резко дернул за занавеску. Перед глазами Рутвена замелькали жуткие и гротескные чудовища, которые кочевали из одного мира в другой, насилуя и уничтожая из обитателей, уродуя и искажая прекрасное творение ангельских дев. От увиденного невольно сжимались кулаки, которые так и чесались обрушиться на тупые и злобные морды монстров за такое святотатство. - Увы, Вселенная населена не только благими существами. Изначально в ней также поселилось и Зло, с которым я уже многие эоны веду борьбу, призывая под знамена порядка и Света лучших героев из разных миров, чтобы противостоять слугам Тьмы и их разрушительному влиянию… - Я… я не понимаю… Эти чуваки досаждают тебе? Э-э… но причем тут я и моя страна? - Сейчас ты все поймешь, малыш, ‒ печально ответила Илиас, вновь резко сменив декорации. Теперь вместо причудливых иных миров Рутвен увидел улицы родного Пайн-Блаффа, объятые огнем. На его улицах творилось нечто кошмарное: резня, стрельба среди руин знакомых окраин. И монстры, все те же чудовища с их тупорылыми мордами и маленькими злобными глазами, наполненными жаждой крови и разрушения. - Теперь ты понимаешь? ‒ обратилась к нему златовласка. ‒ Это касается и твоего мира. Зло постучалось к тебе на порог. Если его не остановить, оно станет разъедать и твою страну, пока не останется одна только изглоданная пустошь. Мы ведь оба этого не хотим, верно? - Угу… не хотел бы такого… ‒ пробормотал мужчина. ‒ Хотя по чести сказать, ради этих козлов, ‒ указал он на группу соседей, отбивавшихся от гоутменов, ‒ я бы палец о палец не ударил. Иногда некоторые получают то, что заслужили, как эти мудилы. - Бедный… бедный мой Джонатан… ‒ вздохнула Илиас, окинув его полным сочувствия взглядом. ‒ Тебе пришлось много страдать… Ближние дурно обошлись с тобой, оттолкнули тебя в час нужды, когда ты был слаб, наг и потерял дорогого тебе человека. Они тебя бросили несмотря на то, что ты сражался ради них на другом конце мира… - Постой, откуда ты знаешь, что я в прошлом потерял близкого? ‒ недоверчиво покосился на богиню Рутвен. - Я многое знаю о тебе, малыш, ведь я как-никак Богиня, ‒ ничуть не смутившись, улыбнулась ему в ответ златовласка. ‒ Именно поэтому, хорошо зная тебя, я обращаюсь к тебе, как когда-то ко многим, подобным тебе героям и призываю тебя следовать за мной. - За тобой? – округлились глаза мужчины. - Я могу полностью исцелить твои раны, избавить тебя от кошмаров, очистить твою бедную исстрадавшуюся душу, ‒ продолжала Илиас. ‒ Тебя больше не будут беспокоить призраки и мертвецы, никто больше не станет указывать на тебя пальцем и порочить твое доброе имя. Прими на себя свое призвание, мой храбрый Джонатан. Ты всегда был и оставался героем. Если ты согласишься идти моим путем и встанешь под знамена Света, я сделаю тебя своим рыцарем. Твое имя будет отныне прославлено в веках наряду с другими величайшими героями и праведниками. Вот, что я тебе предлагаю, Джонатан. Хорошо подумай над моими словами, прежде чем давать ответ. - Погоди… Илиас, верно? ‒ бросил на неё Рутвен неуверенный взгляд. ‒ Ты реально можешь такое вот… провернуть? - Если ты имеешь в виду твоего друга и товарища, то… нет, прости, малыш, ‒ отрицательно покачала головой златовласка, вновь явившись ему на коралловом пляже. ‒ Прошло слишком много времени, чтобы твой друг вернулся к жизни. Однако я могу сделать так, чтобы снять груз прошлого с твоих плеч. - Стоп! Не-не-не, я не просил, чтобы меня закодировали и затерли воспоминания об Эде Купере, ‒ торопливо замахал руками Джонатан. ‒ Память о нем сейчас ‒ все, что у меня осталось. - Что же ты хочешь, о храбрый Джонатан? ‒ сделала усилие над собой богиня, чтобы скрыть свое раздражение. - Все что я хотел, это… это… ‒ медленно произнес мужчина. ‒ Впрочем, это не важно. Если это невозможно, значит, мне не на что надеяться… Боюсь, я не такой крутой мачо, не тот парень, которого ты ищешь. Этот ответ даже для проницательной богини показался неожиданным. Редко кто из смертных отказывал её просьбам в такой форме. Но отступление не входило в намерения Илиас. Воспоминания этого смертного уже дали ей ключ к его разгадке и подсказали правильный подход к нему. - Нет, я все поняла, о храбрый Джонатан, ‒ ответила богиня Света, приняв решение. ‒ Хоть этого окружающие в тебе не видят, все же ты хороший человек. Я тебе помогу. Думаю, ты годами ждал этой встречи. Оглянись, герой, с тобой кое-кто хочет поговорить. Рутвен открыл было рот, поскольку имел массу вопросов к своей новой знакомой, как вдруг на его плечо легла твердая рука и послышался до боли знакомый, давно не слышанный голос. - Йоу, здорово, чувак! Как твое ничего? - Эдди?! ‒ не поверил своим ушам Джонатан и резко обернулся назад. - Господи, Эд! Неужели это и вправду ты?! ‒ резко отшатнулся мужчина, узнав стоявший перед ним труп в пустынной экипировке армии США. Купер был в той самой военной форме в день его гибели. Если не считать трупно-серый оттенок его лица, это был тот самый Эд Купер, какого он помнил всю иракскую и афганскую кампанию. - А ты ничуть не изменился, Джонатан, ‒ печально улыбнулся его мертвый друг. ‒ Знаешь, я все эти годы скучал по тебе, старина… - Я тоже, черт возьми, Эд, я тоже! ‒ с жаром ответил Рутвен. ‒ Но как… ты же не в самом деле решил вернуться с того света? - Боюсь, дружище, мне это уже не под силу, ‒ ответил Купер с помрачневшим лицом. ‒ Но я рад, что ты выжил в той передряге и смог вернуться домой. - Ты и самом деле на меня не сердишься, Эд? ‒ дрогнувшим голосом решился Рутвен задать главный вопрос, мучивший его все эти годы. - О чем ты, Джонатан? ‒ непонимающе переспросил мертвый Купер. ‒ Ты про наш давний спор? - Я до сих пор не могу себе простить этого… ‒ сдавленным голосом произнес Рутвен. - Брось, старина, ‒ вновь хлопнул его по плечу Эд, издав подобие смеха. ‒ Мы были на войне. На ней всякое может случиться и нас всех к этому готовили. - Так ты… действительно не злишься на меня за все это? - Конечно же, нет, приятель, ‒ расплылся в слабой улыбке Купер. ‒ Выше нос, парень. То, что ты жив, это знак фортуны для тебя, новый шанс начать все сначала. Тебе повезло, чувак. Я даже слегка тебе завидую. - Завидуешь? ‒ приоткрыл рот Джонатан, застигнутый врасплох подобной реакцией. - Ну да, ‒ уверенным тоном отвечал Эд. ‒ У меня больше нет возможности исправить свои ошибки. Остались только сожаления. А вот у тебя еще все впереди. - Что ты имеешь в виду, Эд? - Если бы у меня был такой же шанс, я искупил бы свои прошлые ошибки, помогая окружающим людям, ‒ сокрушенно ответил не то человек, не то дух. ‒ Я в свое время натворил много дерьма, Джонатан. - Как и я, Эдди… - Ну, бывай, чувак, ‒ снова хлопнул его по плечу Купер. ‒ Ты уж не злись на меня. Я вообще-то не вправе тут быть. Но я дико рад был увидеться с тобой хотя бы на пару минут. - О чем ты, Эд? Это я должен у тебя просить прощения! ‒ бросился ему вслед Рутвен. ‒ Почему ты не можешь еще немного задержаться? - Удачи тебе, Джонатан! Знай, я всегда буду в твоей группе поддержки и болельщиком! ‒ помахал ему из туманного далека Купер, затем повернулся спиной и начал медленно уплывать за горизонт. Некоторое время Джонатан наблюдал крохотную фигурку в военной форме, пока она не уменьшилась до едва различимой точки и пропала с поля зрения. - Эд… ‒ расстроено протянул мужчина. ‒ Мы даже толком не поговорили… И все же Рутвен впервые за последние годы почувствовал, как с его плеч пропала невидимая неподъемная ноша. Прежде он был подобен Сизифу, обреченному вечно катить валун на вершину горы, а теперь мужчина ощущал себя расправившим крылья. Жаль, что они не успели обговорить многое накопившееся, но главное, Эд его простил! Он не держал зла на него, остальное же имело третьестепенное значение. Видимо, эту перемену в нем почувствовала златовласка, незримо присутствовавшая при этой сцене. - Он был для тебя так важен, ‒ полувопросительной интонацией тихо произнесла Илиас. ‒ Я все понимаю, малыш. Если тебе с этим будет легче жить дальше, я рада была тебе помочь. Думаю, мне лучше поискать другого героя. Ты достаточно пострадал в прошлом. Прощай, о храбрый Джонатан. И златовласка, произнеся эти слова, медленно повернулась к нему спиной и двинулась грациозной походкой в сторону яхт-клуба. С каждым её шагом по песку очертания побережья и курорта теряли четкость и медленно таяли. Казалось, еще немного, и дивное видение полностью растворится, и Рутвен вновь придет в себя в замызганном кресле, вернувшись к головным болям, джину и тремору в конечностях. - Погоди… стой! ‒ спохватился мужчина, бросившись нагонять удалявшуюся красавицу. ‒ Я… это… я согласен! Златовласка в купальнике остановилась. На миг на её прекрасном лице промелькнула ликующая улыбка победителя, которую Рутвен не мог увидеть. - Я знала, что не ошиблась в тебе, малыш, ‒ произнесла она медовым голосом, не оборачиваясь к смертному.******
Сознание вернулось к Рутвену, и он вновь ощутил под собой продавленное старое кресло и знакомую комнату с запахом плесени и винных паров. К глубокому разочарованию мужчины, его тело по-прежнему гудело, в висках была раздражающая боль, а глаза застилал туман. Организм уже требовал очередной дозы для очередного «расширения сознания». - Holy shit… ‒ простонал Рутвен. ‒ Так и знал: это было наваждение… Выходит, измученный мозг снова его подвел, ввел в заблуждение, подсунув ему яркие картинки, выдав желаемое за действительное. Окрылившая его было надежда начала медленно гаснуть по мере горького осознания того, что он просто видел сновидение. Спасибо на том, что в этот раз хоть не было кошмаров. Любопытно, в данный момент его почти не мучили угрызения совести, как раньше. Но тело не обманешь. Если бы его и в самом деле исцелили, рука бы не тянулась к ящику с не раскупоренными бутылками с джином… Именно в этот момент сквозь туман в глазах и дурман в голове Рутвен снова услышал Голос из сна. «Джонатан», ‒ несколько раз кто-то позвал его по имени, на что мужчина только лишь отмахнулся, как от назойливой мухи. Довольно с него видений на сегодня! - Ты слышишь меня, о храбрый Джонатан? ‒ настойчиво его позвала из облачной пелены крылатая златовласка. В этот раз на ней вместо купальника красовалась золотисто-белый наряд, походивший на облачение Афродиты с древнегреческих статуй. «Знаю-знаю, сейчас опять с бодунища начнется это кино», ‒ промелькнула мысль в затуманенном мозгу Рутвена. Мужчина только сонно промычал и начал заваливаться набок. - Джонатан… ‒ чуть громче и требовательней позвал его Голос. ‒ О, храбрый Джонатан… - ДЖОНАТАН!!! ‒ внезапно рявкнул ему под ухо взбешенный женский голос так, что бедолага пружиной подскочил с кресла, точно пораженный электрическим током. ‒ Живо поднимай свою ленивую задницу! Некогда разлеживаться! Подвиги ждут. - Ка-какие п-подвиги? ‒ заикаясь, произнес мужчина, у которого от шока мигом слетели остатки дремы. Выходит, это был вовсе не сон! Его путешествие в Санта-Монику, разговор с богиней и недолгая встреча с Купером были на самом деле! - Ты еще спрашиваешь? ‒ грозным тоном прокатилось в его голове. ‒ Забыл, что тебе рассказали на берегу? Ты вообще как слушал: ухом или брюхом? - Но… это… я не врубаюсь, в чем прикол, ‒ растерянно вымолвил Рутвен. ‒ Это все было наяву? Блин, а я уже подумал, что у меня кислотный трип… - Прислушайся к звукам за своим окном, болван! Мужчина несколько раз тряхнул головой, чтобы наверняка прийти в себя и напряг весь слух, приблизившись к полуоткрытому окну. Полминуты спустя он осознал, что в Пайн-Блаффе случилось и в самом деле что-то дерьмовое, пока он валялся в отключке под веществами. В комнату помимо привычного перегара просочился неприятный запашок паленой резины и пеногерметика. Выглянув в окно, Джонатан на отдалении заметил сплошные черные полосы дыма далеко за трассой. Похоже, к югу от парка Грейслэнд случилось чрезвычайное происшествие. Тут-то мужчина припомнил кое-какие детали из недавнего «сна». - Погоди, э-э… это «зло», о котором ты говорила. Неужто ли оно сюда припёрлось? ‒ осенила Рутвена страшная догадка. - Потрясающая проницательность! ‒ язвительно заметил Голос. ‒ Так и будешь тут стоять столбом, ожидая, когда к тебе постучат в дверь демоны? Видя, что её подопечный еще не вполне оправился после резкого пробуждения и известия, что в городе хозяйничают монстры и конфедераты, Илиас снова решила взять дело в свои руки. - Итак, слушай, что я тебе говорю, и тогда ты не только будешь жив и свободен, но поможешь своему городу, ‒ после недолгой паузы изрек Голос. ‒ В смежной комнате у тебя есть несгораемый шкаф… - Точно же… я совсем забыл… ‒ почесал затылок мужчина. ‒ Я там держу опечатанный охотничий гладкоствол и мою заныканную старушку «М26». - Ступай и забери все оружие и патроны, столько, сколько сможешь унести, ‒ потребовала богиня жестким голосом. ‒ И давай, в темпе облачного вальса… - Какого-такого вальса? ‒ задержался Рутвен на пороге каморки. - «Такого-такого», ‒ передразнил его Голос, ‒ кончай чесать языком и двигай за своими стволами! - Ладно, полегче… полегче… уже иду, ‒ прокряхтел Джонатан и, превозмогая ломку, заковылял в соседнюю небольшую комнатушку, где у него изначально была мастерская. Внутри царил обычный холостяцкий беспорядок: заваленный бумажным мусором и металлическими обрезками верстак, старые ящики с электроинструментами, пустые канистры и тому подобное. В углу правее верстака красовался облупившийся темно-зеленый шкафчик с металлическими дверцами. К нему-то и двинулся Рутвен, то и дело спотыкаясь о пустые картонные коробки, загромоздившие путь. - Черт подери… ‒ бормотал себе под нос мужчина, пока возился с цифровым замком. Наконец, он распахнул дверцы хранилища и извлек оттуда заветные темно-серые стволы. Немного подумав, он оставил охотничье ружье, взяв с собой лишь М26, которую тут же повесил за спиной на кожаном ремне. Затем он заглянул в трейзер, где отдельно хранились запасы патронов и дроби. Рутвен сгреб добрую половину коробков, затем прихватил с собой старый, но прочный жилет-безрукавку, который обычно носят спасатели и сотрудники береговой охраны, с множеством кармашков, куда и рассовал боеприпасы. - Хорошо, ‒ с удовлетворением молвил Голос свыше, ‒ теперь тебе нужно оружие ближнего боя. У тебя на заднем дворе есть сарай с инвентарем. Ступай туда. - Э-э… а откуда ты знаешь, что я держу на складе? - Я все знаю, ибо я Богиня Созидания, ‒ оборвал его недовольный Голос. ‒ А теперь не задавай глупых вопросов и тащи свою задницу на склад. Делать было нечего, тем более, Джонатан почувствовал, как его вперед толкает незримая длань. - Хорош пихаться! Иду… иду уже! ‒ замахал руками Рутвен, покорившись, и двинулся на задний двор. Внутри сарая, примыкавшего к гаражу, царил практически такой же бардак, как и в «мастерской». Но в этот раз ему не пришлось возиться с сейфами. - На стене справа будет то, что тебе понадобится, ‒ повелительным тоном подсказал Голос. ‒ В углу у тебя хранятся баллоны с пропаном. Их тоже забери. - А они-то зачем? Это ж для комфорки, ‒ удивился Джонатан. - Потом все узнаешь, ‒ оборвала его Илиас. ‒ А пока делай то, что тебе говорят. Нехотя Рутвен начал разгребать старые мешки и коробки, где хранились его старые холостяцкие фильмы про «Ослика и служанку», «Вдову и водопроводчика», пока наконец, не натолкнулся на искомые баллоны для кухонной плитки. Сложив несколько штук к себе в непромокаемый кисет, Джонатан двинулся на другой конец сарая, где на облупленной стене на уголковых крепежах гордо красовалась цепная пила «Пэтриот» 2010 года выпуска. С некоторым сомнением мужчина покосился на несколько изношенный механизм, раздумывая, стоит ли тащить с собой лишние фунты на улицы города. - Что застыл? Бери её тоже, ‒ потребовал Голос. - Но… я и так перегружен, ‒ попытался возразить Рутвен, ‒ к тому же пилу еще надо заправить. - Это тебе не понадобится, ‒ последовал ответ свыше. ‒ Бери её так, как есть. Заправка не потребуется. - Ладно, понял, ‒ вздохнул Джонатан. ‒ Если что, я не виноват, а возможные иски перенаправлю тебе. Он потянулся к стенке и, крякнув, снял бензопилу с крепежей, затем покинул сарай, надеясь, что богиня не надумает еще чем-нибудь его нагрузить. Теперь он стоял посреди лужайки с дробовиком за плечом и пилой в левой руке и настороженно всматривался вдаль, в сторону пожарищ, откуда была слышна стрельба, одиночные взрывы и рокот двигателей. - Теперь ты почти готов, Джонатан, ‒ изрек Голос. ‒ Осталась лишь пара завершающих штрихов. Возьми в каждую руку по оружию и подними их над собой так, будто несешь флаг. - А это еще заче… ‒ открыл было рот Рутвен. - Делай, что тебе велят и не испытывай мое терпение, ‒ начал закипать Илиас. - Хорошо-хорошо, ‒ нервно закивал Джонатан и снял с плеча дробовик. «Что за день!» ‒ сокрушенно подумал он и поднял высоко над головой шотган на пару с цепной пилой. Мгновение спустя сквозь дымную завесу и грязно-серые тучи на нестриженый газон упал тоненький, но яркий луч света. Джонатан от неожиданности даже хотел отвести руку, приняв это чудо за странную замедленную молнию, но неведомая сила сковала его члены и суставы, обратив в подобие статуи. Яркий серебристый луч достиг дула дробовика и охватил огнестрел ровным умиротворяющим сиянием. - Сим знамением я оставляю печать Моего благословения на оном дробовике, ‒ медленно и торжественно произнес нараспев Голос с небес. ‒ Да примет сие оружие святую силу поражать Тьму и её приспешников. Да придет она на мужей праведных, использующих её от Моего имени на страх врагам. Да поразит сия сила недугом и проклятием демоническое отродье и ввергнет его в прах… Затем настала очередь и другого оружия. Точно такой же луч ударил в самый кончик цепной пилы. Тоненькая сияющая струя растеклась по кромке инструмента, лаская каждый зубчик, каждый сегмент цепи и передаточного механизма, не исключая и шины с редуктором. - Сим знамением… благословляю оную цепную пилу, ‒ изрек схожую формулу Глас с небес. ‒ Да почит на сим орудии дух святости и мощь, поражающая врагов Света и Порядка. Рази им нещадно порождений Тьмы и нечестивцев, о храбрый Джонатан! - Вау, эт чо… типа, у меня теперь не простая, а святая бензопила? ‒ выдал Рутвен, когда к нему вернулась способность двигаться вместе с даром речи. - Верно, ‒ раздался в его голове голос богини, ‒ теперь у тебя есть оружие, достойное героя. Оно полностью готово к бою. Вопреки заверениям Илиас, Джонатан все же осторожно потянул за рукоять, как будто боялся, что та его укусит. К удивлению свечение вокруг цепной пилы моргнуло, и механизм завелся. Над лужайкой зазвучал мерный рокот, хорошо знакомый работнику на лесоповале. - Работает, мазафака! ‒ не удержался от восклицания Джонатан. - Маловерный! ‒ с укором произнес Голос в его голове. ‒ Или ты не знал, что довольно веры с горчичного зерна, чтобы ходить по воде и сдвигать горы? - А чо? И так тоже можно? ‒ присвистнул Рутвен. ‒ Не вопрос: озеро тут в двухстах шагах. - Довольно! Пора браться за работу, ‒ сердито оборвала его Илиас. «И так извела на него почти три десятка эргонов!» - Окей, какой у нас план, босс? ‒ неожиданно повеселевшим тоном изрек Джонатан. - Вот, что тебе предстоит сделать… ‒ молвила ему богиня и хищно улыбнулась над каменной чашей. Эти люди потеряли своего героя во время штурма, утратили надежду. Ну что ж, теперь они снова получат Героя, откуда даже и помыслить прежде не могли.******
Пожар, начавшийся с ночи, догладывал останки жилых кварталов, где еще происходили стычки между четырьмя группировками. Все выжившие горожане, кто не погиб от мины, шальной пули, лап химер и гоутменов или огненной стихии, прятались по подвалам и в развалинах, со страхом взирая на фантасмагорию, царящую на еще вчера мирных кварталах. Пайн-Блафф за минувшую ночь понес невосполнимые потери и в людях, и в достопримечательностях. Пламя сгубило ферму Дока Шэннона – одну из древнейших в Северной Америке, коей было целых 180 лет, музей-салун с коллекцией чистейшего виски во всем Диксилэнде, ломбард «Мани-Март», культурный центр на Мэйн-стрит, где погибли сотни величайших произведений искусства широко известных в узких кругах художников, нарисованные маркером на дешевой вторичной бумаге в стиле поделок третьеклассника начальной московской школы. «Несть числа мерзостей и преступлений», ‒ как метко выразилась позже вышедшая памятная книга о разорении Пайн-Блаффа, ‒ «которые совершили изменники, нечестивцы и оккупанты на улицах мирного города». Нет больше уникального в мире пищезаправочного заведения – «Папа Джон Пицца»! Под утро 31 октября его полностью разорили козлоногие, уничтожив все запасы пиццы, а то, что не могли съесть или унести с собой ‒ бросили и надкусили. Был разорен и разграблен шопинг-центр на Джефферсон-стрит, парикмахерская собачьего педикюра на Черри-роуд, магазин пончиков «Do Nuts» в то же печальное утро. Инопланетные варвары и хтонические чудовища нанесли громадный урон местной индустрии после того, как разрушили практически до основания комбинат по производству синтетических секс-кукол и фаллоимитаторов. Пострадала и алкогольная промышленность и связанные с ней точки сбыта в лице «Drive-in Liquor Store». До сих пор на руины алкомаркета на Огайо-стрит каждое утро 31 октября совершают паломничество местные пьяницы и устраивают в этом месте флэшмобы с воздушными шариками в форме бутылки и транспарантами: «Не забудем ‒ не простим!» Но и на этом не остановились злодеи. С поистине демоническим остервенением они крушили памятники старой-новой Америки, воздвигнутые неравнодушными гражданами перед войной на месте сваленных с постаментов статуй Роберта Ли, Ричарда Брука, Уильяма Чейза и других генералов Конфедеративных Штатов. Особенно была невосполнимой утрата монумента на Уэстгейт-лэйн, поставленного на пожертвования местного сообщества трансгендеров и эко-активистов. Потрясающая воображение статуя «нового человека», разбивающего цепи неравенства, угнетения и гетеросексуального шовинизма, была уничтожена драконьим пламенем Келдрон в горячке боя. История донесла потомкам слова командира инопланетной оккупационной армии на полуистлевших обрывках тетрадных листов апокрифов: - Задница Илиас! Я, кажется, что-то расплавила! Это похоже на замерзший понос… Но наиболее отвратительным, самым непростительным преступлением интервентов, совершенным в то утро, было разорение арканзасской клиники экстракорпорального оплодотворения. Мамоно, ворвавшиеся в её пределы около 7 утра, не сразу поняли значение этого заведения, пока чей-то необычайно чуткий нюх не уловил тончайший головокружительный аромат законсервированного «кремпая». Он манил, дразнил и щекотал ноздри, буквально сводил с ума юных девушек-монстров, ранее не сталкивавшихся с подобной технологией криохранения. Сообразив, что на этот раз они обнаружили настоящую сокровищницу, дерзкие «космические» захватчицы решительно двинулись вглубь клиники с целью её обыска. Оглушив вахтера и играючи снеся охрану ЧОПовцев, группа мамоно во главе с Наулой ворвалась на территорию центра и рассыпалась по коридорам и помещениям, сворачивая мебель и медицинское оборудование. Пока орчихи громили регистратуру, вытряхивая пластиковые карты из шкафчиков, другая группа воительниц двинулась в операционную. Долгое время они переворачивали кушетки, заглядывали во все шкафы, но так и не обнаружили источник аромата, пока кто-то не надумал проверить еще один зал для посетителей. Это была донорская или «дрочильня», как в шутку называли её местные. В течение нескольких минут ящеродевы, гоблины, амазонки и импы заворожено рассматривали эротические журналы, хранившиеся в помещении, переговаривались, смешно фыркали, тыкали пальцем на образчики арканзасского «ню» и перебрасывались короткими репликами: - Поглядите на этих девочек! Они не бреют подмышки! - И промежность тоже вся в волосах! Ха! - А эта! Нэлли, только глянь на их моду! - Дикая страна… - Бедные мужчины… Как они до нашего прихода только жили с такими… - А по-моему, они все грязные извращуги! ‒ задрала нос одна из темных эльфиек. ‒ Настоящие кобели. Им нужен прочный поводок и строгая госпожа. - Уж не на себя ли намекаешь, Норна? ‒ поддели её в ответ. А в этот момент в донорскую влетела запыхавшаяся низшая суккуба и радостно прощебетала, что нашла хранилище. Мамоно, позабыв о журналах и даже о затухающем сражении на улицах, дружно загалдели и направились вслед за своей товаркой. Хранилище было довольно просторным и продолговатым помещением, освещенным белым холодным светом галогенных ламп. Все помещение по периметру было занято герметичными рефрижераторами. Именно они и были источником аромата, привлекшего внимание впечатлительных воительниц. Несколько богомолов и суккубов попытались вскрыть холодильники, но прочные герметичные дверцы никак не поддавались. - Эка слабаки, ‒ издали хрюкающий смех орчихи, ‒ сейчас покажем, как это делают наши воины… Несколько мускулистых орчих вместе с минотавром приблизились к холодильникам и вломили по ним со всей силы кувалдами. На этот раз дверцы не выдержали и с лязгом погнулись и сорвались с крепежей, выпуская наружу леденящий пар. Обрадованные мамоно бросились выгребать из ячеек и вырывать друг у друга синие пакеты из фольги, закрытые на колпачок. - Это моя добыча! Отдай! ‒ спорили между собой воительницы. - Я первая это увидела! Отвянь, ‒ отталкивали опоздавших более удачливые и напористые соперницы. - Брр… ангел побери, какие же они холодные! Просто ледяные, ‒ фыркали мамоно, держа в руках извлеченную упаковку. Вот под такую ругань в толчее погибали бесценные вложения десятков тысяч граждан с активной жизненной позицией, которые бескорыстно и с полной самоотверженностью делали пожертвования ради улучшения демографических показателей великой и исключительной американской нации. Келдрон опоздала к месту событий всего на каких-то двадцать минут, узнав о ЧП рядом с клиникой. Её адъютант, гарпия Нефела, не преувеличивала, когда доложила о падении дисциплины в сотне Наулы. У входа в клинику перед её глазами предстала удручающая картина. В здании царил разгром: выбитые окна, погнутые решетки, разбросанные на крыльце обломки мебели, комнатные растения и разноцветные пилюли на крыльце. В такой-то обстановке пребывали подчиненные Наулы. Одни из них, очевидно, приняли свою дозу и валялись по кустам в срамных позах, бормоча под нос себе что-то заплетающимся языком. Другие же ходили по двое, по трое вокруг территории в обнимку и, пошатываясь, горланили ломаными голосами похабные куплеты про монастырского послушника-девственника и суккуба. Третьи выскакивали из дверей и выбитых окон, воровато оглядываясь по сторонам, придерживая охапку тетрапакетов. Четвертые сидели на ступенях и залпом запрокидывали в широко раскрытый рот холодную белую жидкость. Еще недавно сплоченное боевое сестринство превращалась в неуправляемую орду пьяных мародеров. Некоторые, забыв о дисциплине, вовсю ссорились и дрались, вырывая друг у друга порванные пакетики ради лишней капельки, ради крохотного глотка. От возмущения у драконицы даже лицо перекосилось. - Отставить! Немедленно! ‒ бросилась Келдрон раздавать сочные оплеухи лежащим пьяным и разнимать дерущихся. - Ой… ик… командир-р… это вы… ‒ услышала рядом хихикающую и шатающуюся суккубу. ‒ Мы еще… не взяли город? - Дура! ‒ схватила за плечи разъяренная драконица поддатую демонессу. ‒ Из-за таких идиотов до сих пор продолжается кровопролитие. А ну пш-шла вон с глаз моих! Тут её взгляд пал на Наулу, высшего орка, руководившую группой. Она до прибытия Келдрон сидела в обнимку с амазонкой на верхней ступени у входа и дуэтом распевала сентиментально-жалостливую песнь про разлуку воительницы и её жениха во время очередного похода против «Ордена». - Так-так, кто тут у нас должен отвечать за порядок в сотне? ‒ недобро сверкнула глазами драконица. ‒ Встать, когда с тобой говорит старший по званию! - Ох, г-госпожа… мы не знали, что вы сюда прибудете… ‒ испуганно всхрюкнула Наула и с трудом поднялась. ‒ Дайте нам н-немного времени и все о-организуем честь по чести… - Этим будешь заниматься уже не ты, ‒ обманчиво-ласковым голосом сказала Келдрон, царапнув когтем её по подбородку. И резко перешла на крик. ‒ Три наряда вне очереди с понижением в звании, поняла?! За нарушение моего приказа будешь драить отхожие места в лазарете без права на свидание со своим партнером! - Смилуйтесь, командир… ‒ взмолилась Наула, ‒ разжалуйте в рядовые, отправьте на передовую, мыть сортиры, только не лишайте радостей любви! - Ты еще перечишь?! ‒ грозно сверкнула очами драконица. От расправы на месте проштрафившуюся орчиху спасли приближающиеся со стороны крики и выстрелы. Вскоре со стороны поворота на Уэст-Мартин-Плейс показалась стройная фигурка молодого человека, улепетывавшего от преследовавшей его паучихи. Довольно быстро Келдрон распознала в ней Шиндру, отличившуюся в штурме местного филиала «Банка Америки». А вот лицо молодого человека ей было незнакомо. Судя по тому как парень запыхался, ему приходилось несладко. - Ну вот, и куда ты дальше пойдешь? ‒ с насмешкой окликнула его на бегу арахна. ‒ Лучше сдайся и не трать понапрасну силы. Тебе они еще понадобятся в нашу брачную ночь! Похоже, мальчишка с блестящим значком шерифа на темной рубахе был в отчаянном положении и давно потерял ориентацию, бежал не разбирая дороги. Минуту спустя он налетел на подвыпившую парочку мамоно. Несмотря на похмелье, беглеца успела схватить за рукава захмелевшая амазонка. - Куда тор-ропишься, мальтшьик? ‒ с трудом ворочая языком, выдала она парню. - Oh, shit! ‒ выругался тот, только теперь сообразив, куда его занесла чумная голова пополам с беспокойными ногами. - Что ты там ло-лопочешь? ‒ икнула амазонка. ‒ Ты… меня уважаешь? - Держите его! ‒ заорала приближающаяся Шиндра. ‒ Он хоть и обычный человек, но шустрый и вертлявый как мартышка! Загнанный в угол молодой человек не собирался сдаваться и врезал коленом в амазонку так, что та повалилась словно куль с навозом. Секундой позже он выхватил из кобуры отцовский «Глок» и сделал несколько выстрелов в ближайших к нему мамоно. На площадке около клиники раздались тревожные крики и стоны раненых. Келдрон выхватила меч и бросилась зигзагом навстречу к юноше, намереваясь обезвредить его, пока тот не натворил еще бед. Молодой человек успел заметить новую опасность и, нацелившись, нажал на спусковой крючок. К его ужасу, «Глок» издал щелчок. Тогда беглец отшвырнул бесполезное теперь оружие прямо в лицо подоспевшей драконицы, временно дезориентировав её, и пустился наутек в сторону Четвертой авеню. - А ну стой! ‒ долетели до него со спины окрики Келдрон и Шиндры. Нетрудно догадаться, что этим молодым человеком был Краут-младший, сын покойного шерифа. С полчаса назад он отступал с остатками своих соратников из здания управления школьным округом после того, как в помещение проник дурманящий газ. Сначала они намеревались запутать следы и сделали небольшой круг на юг, где нарвались на голодную химеру. После этого запаниковавшие вчерашние школьники разбежались врассыпную. Таким образом, Роберт потерял свою группу и вскоре натолкнулся на Шиндру, которая устроила на него настоящую охоту по развалинам городских кварталов. За это время молодой сын шерифа порядком утомился и упал духом. Его родной городок лежал в руинах, а на его улицах хозяйничала нечисть, которую он прежде видел, разве что на страницах комиксов или в кино. - What the fuck?! Где же этот хваленый Капитан Америка и Бэтмен, когда они так нужны? ‒ с горечью и сарказмом сказал сам себе Роб, удирая по Четвертой авеню. Шесть минут спустя он вылетел на перекресток с Юниверсити-драйв и виадуком над железнодорожными путями. Здесь он натолкнулся на небольшую группу химер и застыл как вкопанный. Один из монстров, похожий на гибрид кракена и диковинного древа-людоеда, встал прямо на путях под мостом, преграждая путь. Поворот на север перекрыли еще две сочащиеся слизью твари размером с допотопного индрикотерия, а путь к отступлению отрезала неугомонная Шиндра. Она тоже успела заметить опасность, в которую вляпался её будущий «жених». - Отойди мне за спину! ‒ окликнула его паучиха на ломаном английском. - Пошли вы все к черту, чудища, монстры! ‒ огрызнулся Роберт и рванул в сторону к металлическому забору, надеясь перебраться через него, как тут объявилась Келдрон. Заметив химер, драконица нахмурилась. Вот еще одно весомое подтверждение, что её Повелительница была неосмотрительна, когда связалась с Промештейн. Парень же, заметив её, подобрал брошенную кем-то бейсбольную биту и начал воинственно размахивать перед самым носом мамоно. - Живым не дамся… ‒ сорвался он на хрип, ‒ отец будет гордиться мной! Келдрон было некогда возиться с мальчишкой, поэтому она рывком и прицельно огрела его рукоятью меча так, что Краут-младший сполз без чувств спиной по металлопрофилю. - Отдохни пока тут… ‒ бросила она сыну шерифа и обратилась теперь против двух химер. - Госпожа, я беру на себя ту, что под мостом! ‒ крикнула ей Шиндра. Но бой, едва начавшись, был прерван самым неожиданным образом. Со стороны Юниверсити-драйв послышался грохот колес, как если бы безумный огородник катил по асфальту свою старую тачку. Немного погодя с воплем «Ху-уйя!» странный человек на скейтборде скатился с уклона прямо на химер, вытянув вперед левую руку с дробовиком, тогда как в правой у него была уже наготове цепная пила. На полном ходу мужчина сделал два фантастических выстрела и, не сбавляя ходу, пронесся мимо. Что-то стремительное, испускавшее слабое сияние, вошло в склизкую плоть мутантов, исторгнув из их глоток ультратонкий визг, больно ударивший по ушам мамоно. Мгновением позже заработавшая бензопила рассекла обе туши продольным разрезом, отчего обе химеры начали источать серую дымку и со стоном распались бесформенными обрубками. Этот чудаковатый воин испарился с поля битвы столь же быстро, как и появился, что даже Келдрон не смогла за ним проследить. Но оставалась еще одна древовидная химера, гибкие отростки которой успели уже опутать опорные столбы эстакады над рельсовыми путями. - Шиндра, бери на себя левый фланг! ‒ быстро сориентировалась в обстановке драконица, а сама начала атаку справа. - Поняла, госпожа! ‒ ответила арахна и начала готовить ловчую сеть. Не только приказ командира толкал её к действию, но и опасение, что одичавшая химера захочет полакомиться пареньком, на которого паучиха положила глаз. Химера почти сразу заметила новых врагов и угрожающе зашевелила лианоподобными отростками. Однако Келдрон не зря была в свое время возвышена прежней королевой драконов и прошла отбор перед походом в этот мир. Едва в её сторону двинулась шевелящаяся масса усиков и отростков, меч драконицы выписал «восьмерку», и на черный гравий упали извивающиеся обрубки. Мутант, однако, также не торопился сдаваться и бежать. На зеленом бугрящемся теле начали распускаться ядовито-красные бутоны в кольце изогнутых шипов, нацеливаясь на обеих мамоно. - Берегись, Шиндра! ‒ предупредила Келдрон, и вовремя. Паучиха едва успела пригнуться, растянувшись плашмя рядом со шпалами, попустив над собой в паре дюймов целый веер ядовитых шипов. Но это было еще не всё. Навстречу воительницам потянулись венчики диковинных цветов, лепестки которых были покрыты кислотно-желтыми ресничками. Драконица, увидев, как раскрываются лепестки, сообразила, что за этим последует. Келдрон немедленно отскочила назад и пустила в ход свои крылья, отгоняя к противнику выпущенное им облако дурмана. Шиндра тоже не теряла времени и, изловчившись, бросила на голову монстра липкую сеть. Химера издала тонкий вибрирующий визг, когда почувствовала, что стеснена в движении. Она попыталась рассечь паутину своими щупальцами, но только сильнее запутывалась в клейких нитях. «Сейчас или никогда!» ‒ решилась драконица и одним прыжком очутилась прямиком перед стреноженным противником и сделала колющий выпад клинком прямиком в нежную филейную часть чудища. - Получай! ‒ выдернула клинок из дымящейся раны Келдрон и выдохнула огненную струю прямо в лицо химеры. Вопль охваченного пламенем мутанта сделался столь пронзительным, перейдя в ультразвук, что мог пробудить даже камни под ногами Шиндры и Келдрон. Драконица не стала медлить и одним ловким ударом снесла голову жуткому порождению Промештейн, успевшему закусить несколькими горожанами. - Давно мечтала сделать это… ‒ вполголоса произнесла Келдрон. - С вашего разрешения, командир, позвольте мне заняться ранами этого милого юноши, ‒ несколько официозно обратилась с поклоном к драконице арахна. - Хорошо, пусть он побудет под твоей ответственностью, ‒ дозволила Келдрон, уловив нетерпеливое выражение на лице Шиндры. ‒ Мне же нужно осмотреться и привести к порядку сотню Наулы. - Эхе, ну вот, игра в догонялки закончилась, не так ли, супермальчик? ‒ нараспев произнесла паучиха, склонившись над Краутом-младшим, когда Келдрон удалилась обратно в сторону клиники. Роберт вместо ответа что-то простонал. Его закрытые веки дрогнули, будто парню привиделся дурной сон. - Ты был проворным, но все же не настолько, чтобы легко отделаться от великой Шиндры, ‒ потерла ладони арахна и развязно захихикала. ‒ Скоро ты очнешься. Город будет наш, а мы отпразднуем нашу помолвку. Может быть, госпожа Келдрон не откажется быть свидетелем на церемонии… Раскрасневшееся и возбужденное лицо арахны было совсем близко, почти соприкасалась с губами молодого Краута, когда небеса разорвал чистый раскатистый звук, многократно отразившийся эхом от грязно-бурой облачности и окружающих развалин. - Не может быть… ‒ удивленно раскрыла рот Шиндра, задрав голову. Однако это не было слуховой галлюцинацией. Требовательный и мелодичный звук горна созывал враждебные её расе силы к бою. Арахна буквально кожей чувствовала нарастающее давление Света. Когда над ней послышался мерный шум оперенных крыльев и на землю пала серая тень, сомнений больше не было. С церемонией придется подождать. Шиндре предстояла очередная битва, где ставкой была не свобода лежащего перед ней мальчишки, а её собственная жизнь.******
«Пресветлая не в себе!»… «Богиня сама не своя!»… Такого рода дерзкие и крамольные мысли охватили каждого второго обитателя Небесного Ковчега. Эти известия облетели парящий остров быстрее молнии. Первой, кто по-видимому, пустил этот слух среди ангелов, оказалась Иола ‒ новенькая обитательница Небес, недавно зачисленная в сонм купидонов. Не в меру бойкая и любопытная Иола по чистой случайности стала свидетельницей странным занятиям, которым предавалась Илиас после того, как уединилась в садовой ротонде рядом с купелью. Некоторое время спустя она примчалась на всех ветрах к другому купидону, Эвплойе, и возбужденно запищала, затараторила: - Сестра! Сестра! Я … П-пресветлую видела! - Ты чего разверещалась, младшая? Говори с толком! Причем тут наша Всеблагая Владычица и госпожа? - А то, сестрица Эвплойя, что Великая Богиня странно себя ведет! Как будто… не в себе… как будто её околдовали! - Тише! ‒ вздрогнула старшая купидон и поднесла палец к губам. ‒ Что ты такое лопочешь?! Откуда у тебя такие кощунственные мысли? - Ничего я не выдумала! ‒ затараторила Иола. ‒ Я видела это собственными глазами… - Помолчи, и знай свое место, стажер! ‒ осадила её Эвплойя и подбоченилась, стремясь продемонстрировать младшей свой статус. ‒ Но все-таки… что же там происходит, в саду? С чего вдруг ты понесла такие нечестивые наветы на нашу Богиню? - Я ведь не лгу, сестра! Это случилось на моих глазах, и я просто пролетала неподалеку… ‒ слегка насупилась девчушка, протирая раскрасневшиеся глаза. Вот, что поведала старшей сестре и наставнице Иола. Новенькая недавно вернулась на Небесный остров после своего первого задания: поразить стрелой некую юную особу в одном из городов смертных, чтобы та воспылала страстью к невзрачному сыну окружного судьи, славившегося как строгий ригорист и консерватор, а прежнюю любовь, молодого подающего надежды либерального журналиста, было приказано забыть. Выпустив заветную стрелу в адресата, Иола поспешила вернуться на Небеса в расчете на похвалу от начальства. В ожидании возвращения «куратора», новенькая решила немного расслабиться, развеяться и полетать наперегонки с бабочками среди садов и цветников. Во время погони за особенно яркой и красивой павлиноглазкой Иолу занесло к дворцовому саду богини. Поскольку Иола совсем недавно была возвышена до низшего ангела, она еще плохо ориентировалась на острове и не сразу поняла, куда её принесли крылья. Довольно скоро между стволов декоративной рощицы показался просвет, выведший купидона к одинокой ротонде посреди райского сада, где Иола и увидела Илиас. Богиня Созидания склонилась над каменной чашей с резным орнаментом и что-то торопливо бормотала себе под нос, обращаясь к невидимому собеседнику. Иола испуганно юркнула и затерялась в зарослях между стволами священных сикоморов, однако Илиас не обратила на неё внимание. Похоже, что богиня слишком была погружена в собственные думы и не чувствовала окружение. - Ты слишком долго возился с этими отродьями! ‒ внезапно разразилась громами и молниями златовласка, разорвав тишину и умиротворенность сада. ‒ Живо поднимай свою задницу и двигай к церкви! Возьми направление налево, дальше будет развязка… после неё сворачивай на Уэст-Хавис-стрит… За неполную минуту Иола услышала из уст своей богини множество грубых и резких слов, которых прежде не знала, вкупе с массой незнакомых географических названий. С каждой минутой Илиас все сильнее злилась и становилась громче. - Смотри, куда прёшь, остолоп! Ротозей! Болван! Рази! Режь их, жги! Эй, ну кто так стреляет?! Бездна Хаоса, откуда у тебя растут руки: с плеч или из задницы?! Крой мутанта слева… нет… теперь справа! Слишком медленно… Быстрее, твою мать! Пили эту рогатую тварь святой пилой!! Златовласка вошла в такой раж, так увлеклась, что сжала кулаки и сотрясала ими в воздухе, живо напоминая харизматичного и экстравагантного диктатора банановой республики на выступлении перед верными штурмовиками. - Куда… куда метишь?! ‒ рявкнула Илиас в водную гладь на дне чаши. ‒ Сними эту тварь в парке! Во-от… ну же! Выживи! Кончилось благословение патронов? На, лови еще, только поторопись! Что?! На дороге лежит самосвал? Прыгай через крышу! Чего-о? Опять не можешь?? Ну что за ленивый герой! Опять приходится все делать самой… гррр… В ярости Илиас сотворила гротескную абракадабру прямо над купелью, затем прибавила трахтибидох из своих прекрасных локон, выпустив сквозь чашу мощный столп света явно на грешную землю. После этого богиню еще больше понесло. Зачем-то в порыве гнева она надавила оттопыренным большим пальцем на край чаши и, подобно безумному пианисту, забарабанила пальцем по незримым клавишам, потрясала рукой, дергая за столь же невидимые рычаги и тумблеры. Совершив последний аккорд, златовласка устало зажмурила веки и широко развела ладони. - Да-а-а… Неужели, ты прошел этих монстров? Уф… сохраняю… тьфу! Благословляю тебя, Джонатан. Хоть ты и дурак, но все же славный малый… Иола за всем этим наблюдала с широко раскрытыми глазами и ртом, пока в последний случайно не залетела павлиноглазка, за которой так долго и безуспешно она гонялась по всему саду. Видимо, богиня наконец услышала шорох и вздох в кустарнике и бросила в эту сторону подозрительный взгляд. Нечего и говорить, что Иолу оттуда как ветром сдуло. Она поспешила к своей наставнице, чтобы поведать об увиденном. Сначала Эвплойя и слышать не хотела свою младшую, но конец рассказа оба купидона встретили с тревожными и озадаченными лицами. Наказав под конец Иоле не болтать об увиденном, Эвплойя позже сама не утерпела и поделилась этой историей с подружками-ангелами. В итоге вскоре все ангельское население Небесного острова знало приукрашенную версию рассказа Иолы, где Илиас распекала своего невидимого подчиненного, извергая изо рта дым и искры. Но в тот день и час досталось от сплетников не только богине Созидания. Не меньше расползлось слухов и о Джонатане Рутвене, вышедшем на тропу войны после длительного бодуна и наркотического трипа. Правда, основная масса из них ходила после сражения, но начало было положено пожилой миссис Эйджер. Именно эта вдова преклонных лет была первой, кто увидела «чокнутого Джо», который несся очертя голову по Юниверсити-драйв на заныканном у соседей скейтборде, потрясая шотганом и размахивая сияющей бензопилой словно пропеллером. Мужчина был явно не в себе, но это было, скорее, привычное состояние для бывшего ветерана с «вьетнамским синдромом». Старую Эйджер удивили даже не вопли, не боевой клич, и не оружие этого рыцаря дорог. Вместо недавнего осунувшегося и больного нарколыги, страдающего тремором конечностей, на скейтборде бодро гремел колесами по асфальту широко улыбающийся мужчина в полном расцвете сил и наполовину оголенным торсом. Но не залихватский вид Рутвена был удивителен, а целая гирлянда прозрачных щитов, щитков, печатей, нимбов и сверкающих корон, облепивших весь периметр тела бравого воина, делавшего его похожим на рождественскую ёлку в универмаге мистера Пибоди на Локуст-стрит. - Гошпади Иисусе! ‒ громко прошамкала пожилая мисс Эйджер, осеняя себя крестным знамением. ‒ Дожили… Шначала марсиане жижни не дают, а тепереча молодёш хиппует… Не успела старуха и глазом сморгнуть, как добрый молодец на скейте скрылся за поворотом. Если кто подумал, будто бы Рутвен испытывал в этот момент прилив радости, он глубоко заблуждался. На деле изначальный пыл Джонатана подугас, особенно после того, как мужчина столкнулся с первыми химерами около железнодорожного переезда. В тот момент он был словно в тумане, смутно припоминал, как он кричал что-то, то ли пытаясь устрашить мутантов, то ли наоборот, подбодрить себя, как он беспорядочно размахивал цепной пилой, и во все стороны разлеталась желтая сукровица и мерзкая склизкая жижа, как он палил в разные стороны. За следующим поворотом, на Сауз-Спрус-стрит, ему предстала сюрреалистическая картина ограбления зоомагазина лохматыми черными гуманоидами, чем-то смахивавшими на классических чертей с фресок в католических приходах. Громко блеявшая и скандировавшая толпа рогатых мародеров крушила витрины, сворачивала шкафы и клетки, вырывая друг у друга пакеты с сухим кормом для собак. Завидев приближающегося божьего избранника на скейтборде, козлоногая нечисть радостно-возбужденно заблеяла, заревела, зацокала копытами по тротуарной плитке и, забыв о распрях, бросилась ему наперерез. Некоторые из прямоходящих козлов уже готовили копьеметалки и боевые топорики. В этот момент в голове у Рутвена снова раздался назойливо-требовательный голос: - Тебе придется прорываться, о храбрый Джонатан. Это ‒ самый короткий путь к храму. - Это… босс, ‒ неуверенно проронил новоявленный герой, ‒ что-то многовато их, этих бестий. - Отринь сомнения, ‒ услышал он укоряющий голос златовласки, ‒ сейчас ты исполнишь свое предназначение. Просто слушай, что тебе говорят, и получишь ризы праведника. - Понял… а что делать-то, шеф? ‒ произнес Рутвен, когда до противника осталось менее сорока футов. - Как что?! Жми на спусковой крючок, расчехляй пилу и режь… кромсай этих монстров! ‒ сорвался глас свыше. Затем, слегка успокоившись, продолжил. ‒ Ничего не бойся, исполняй сказанное, а в остальном положись на мой промысел. - Окей, ‒ хмыкнул Джонатан и расплылся широкой белозубой улыбкой. ‒ Ну, кто первый выйдет один на один, мано-э-мано? Ближайший к нему козлоногий что-то неразборчиво булькнул и бросился к нему под ноги, потрясая секирой и тут же отлетел обратно на добрые десять шагов, фонтанируя кровью обрубком шеи. - Вот это я понимаю: громко и с музыкой! ‒ сдул несуществующее облачко пороха с дульного отверстия Рутвен и взял на прицел следующего козлоногого. ‒ В очередь, суки, в очередь! Раздался выстрел, затем еще два с коротким перерывом на передергивание затвора. Из дула шотгана вырвалось несколько снарядов с дробью, охваченных дивным жемчужным сиянием. Каждое попадание подзаряженной Светом боеприпаса производило поистине смертоносный эффект. Чудища отлетали в стороны, точно тряпичные куклы, лишались конечностей, а иные взрывались после прямого попадания освященной дроби в грудную клетку. Массовая гибель сотоварищей не только не устрашила оставшихся гоутменов, напротив, привела в еще большую ярость. - Ара-ра!! ‒ утробно завыли нелюди и ринулись скопом на героя. - Освященная пила, пошла! ‒ скомандовал божественный глас в голове Джонатана. - Йес, масс-с-стер, ‒ выплюнул сквозь зубы Рутвен и потянул за рычажок. Инструмент послушно тонко взвизгнул, и зубчатая цепь начала вращение, готовая к схватке. Все та же нездешняя сила, что охватила ореолом святости лезвие, непонятным образом заставила работать мотор. Первая пара гоутменов-копьеносцев пала уже через секунду. Один взмах отделил древки пик от наконечников, а следующий – стопы от голеней. - Крой рогатого справа! ‒ скомандовал Голос. ‒ Теперь по левую руку! Осторожно, сзади! Никогда прежде Джонатан не выкладывался так, как сейчас. Даже теперь, обвешанный усиливающими аурами Бодрости, Скорости, Проницательности и Щитом Пламенного Сияния, мужчина взмок не хуже рабочего на фордовском конвейере. В течение нескольких минут, пока скейтборд катился по инерции с горки, Рутвен проявил чудеса изворотливости и эквилибристики, чуть ли не танцуя на движущейся доске, вращаясь волчком, отстреливаясь из дробовика и размахивая бензопилой точно опахалом. - Привет молодость… ‒ пробубнил себе под нос герой. ‒ Мазафака! Твою мать! Он едва проскочил большую группу монстров, приготовивших стену щитов, и свернул на полукольцо Уэст-эйв, как указала ему богиня Созидания. - Они у меня на хвосте, босс! ‒ прокричал Рутвен, старательно огибая разбитые и сгоревшие автомобили на проезжей части. - Сейчас это не твоя забота, ‒ отрезал Голос. ‒ Поезжай прямо, затем бери в сторону Райнкарт-роуд, после чего обогни ограду Окленд-парка направо, и ты будешь на месте. Однако проще было сказать, чем сделать. Помимо преследующих козлоногих и брошенного автотранспорта по пути встречались упавшие столбы ЛЭП и уличного освещения, горелые стволы деревьев и различные металлоконструкции. Периодически на пути у Джонатана возникали отбившиеся мутанты и гоутмены. Эта проблема с божественной помощью решалась быстро и молниеносно: правая рука с шотганом взлетала и наводилась стволом точно в мишень, а левая совершала зигзагообразный взмах, оставляя позади движущегося скейта бесформенные обрубки. Настроение мужчины понемногу улучшилось по мере отставания преследователей и возникла робкая надежда, что до конца дня его, что называется, «пронесет», как вдруг за поворотом возникло новое препятствие. - Шеф, там… впереди! ‒ воскликнул Рутвен, завидев вдалеке автоцистерну, наглухо перекрывшую путь. Он мог бы и пешком перебраться или обойти препятствие, если бы за ним не гналась прорва озлобленных рогачей. Илиас и сама видела, что её подопечный может не успеть, поэтому с неохотой снова простерла длань над каменной чашей и слегка зажмурила глаза, затем резко сжала руки в кулаки, выставив вверх большой палец. В то же мгновение Джонатан почувствовал, будто нечто овладело его членами и больше он не контролирует собственные телодвижения. - Вай! Босс, что это такое?! ‒ успел выкрикнуть Рутвен, как его ноги сами собой спружинили, подбрасывая тело высоко вверх. - Но-о-о-о-о-о-у-у! ‒ издал протяжный вопль бедолага, увидев, как его тело несет энергией прыжка вперед и вверх. Пролетев стремглав в десяти футах над цистерной, он умудрился в полете совершить тройное сальто, сделав честь любому каскадеру и акробату, затем точнехонько приземлился ногами на скейтборд, который благополучно прокатился под шасси. Совершив фантастический прыжок, невероятный для обычного смертного, Рутвен снова почувствовал себя хозяином своего тела. - Вау! Ну, ни х..я себе! ‒ проорал на ветру Рутвен. ‒ Вы меня до смерти напугали, шеф! - Маловерный! ‒ укорил его Глас свыше. ‒ Не я ли тебе говорила положиться на Мой промысел? Неужто забыл, что вера способна сдвигать с места горы? - Я больше верю в пресвятой пулемет и старину «Кольт», ‒ молвил на выдохе Рутвен, пораженно разглядывая мерцающую цепную пилу. - Приготовься! ‒ скомандовала златовласка, едва впереди показалась площадь перед парком. - Oh, shit! ‒ рефлекторно сорвалось с языка у мужчины. Вся площадка перед решеткой городского парка превратилась всплошную арену для сражений. На небольшом пятачке, среди руин, кипела ожесточенная схватка между знакомыми козлоногими монстрами, мутантами, ополченцами и грозными космическими пришельцами.******
- Вперед! За Арканзас! ‒ заорал Бэрк соратникам, поднимая их в атаку с первыми звуками горна. Выжившие ополченцы издали подобие боевого клича и бросились преследовать отступающих конфедератов. Вновь застрочили автоматы и пистолеты-пулеметы в проулках городка. Сквозь дымные облака с запахом гари и рокот двигателей наступающие слышали обрывки голосов товарищей, подбадривавших друг друга. Отдельным пайн-блаффцам чудилось, будто бы сквозь дымные прорехи в небе мелькают крылатые тени, спешивший на юг, и даже отдаленные хлопки крыльев, но в то же время все отчетливо слышали призывные и чистые звуки боевых рожков. - Не отставать! ‒ то и дело подгонял своих Бэрк. ‒ За ними! Не дайте им перегруппироваться! Некоторое время спустя, идя по горячим следам, преследователям удалось потеснить противника на Миртл-стрит. Дальше заканчивалась плотная застройка, которая переходила в зеленый массив городского парка. Через него северной дорогой можно было выбраться к кольцевой трассе, обозначавшей северо-западную границу муниципалитета. Южная дорога соединялась Митчелл-Экспресс-Уэй, по которой можно было быстро добраться до центра города. Она начиналась с небольшой площади, окруженной одноэтажными магазинами и прочими заведениями. В мирное время эта площадка служила местом для пешей прогулки и семейного отдыха, но теперь она сделалась настоящей западней для всех, кто вел бои в городской застройке. Так вышло, что отходившие техасцы вместе с мамоно столкнулись здесь с двигавшимися с востока гоутменами, а затем на шум битвы пожаловали сразу четыре студнеобразные химеры, размером с самосвал. Мамоно и их человеческие союзники были вынуждены принять бой в тесном пространстве, быстро ставшим чем-то вроде бутылочного горлышка. Едва мамоно скрестили клинки с гоутменами, а БМП Конфедерации пошел на таран против одичалой химеры, как к месту стычки подоспели люди из группы Бэрка. - Занять круговую оборону! ‒ послышались команды десятников и сотников в рядах мамоно. ‒ Приготовить копья! Лучники и чародеи – внутрь круга! Техасские рейнджеры, в свою очередь, разрядили магазины поверх голов мамоно в плотные ряды козлоногих, выкашивая их буквально штабелями. Не успели союзники вздохнуть с облегчением, как им в тыл ударили бравые арканзасцы. Уже минуту спустя небольшая площадь превратилась в свалку. Никто толком не контролировал в давке ход сражения, и оно распалось на множество поединков. В пестрой массе людей и нелюдей выделялась лишь увязшая в узком месте техника и химеры, возвышавшиеся живыми колоссами над головами дерущихся. Периодически они забрасывали в бурлящую массу липкие стрекающие щупальца и вытягивали из неё полупарализованную вопящую от ужаса жертву, отправляя её к себе прямиком в необъятную пасть. Нечего и говорить, в каком аду очутились выжившие ополченцы и техасские рейнджеры. Казалось, многочасовой штурм и должен был завершиться таким ужасным концом. Для здешнего обывателя, ранее не державшего и охотничьего ружья в руках, это было сродни новозаветному пророчеству о битве при Мегиддо, нашествии полчищ Гога и Магога, столкновении божественных сил и дьявольских легионов посреди агонизирующего старого мира. В эти минуты на узком пространстве перед Окленд-парком смешались крики сражающихся, треск пулеметов, рык химер, блеяние гоутменов и стоны умирающих. - Вот дьявол! Держитесь края площади! ‒ успел выкрикнуть Бэрк, видя, как один за другим падают на брусчатку его соратники от случайных пуль и секир. На его глазах один из техасцев встал спиной к спине с ламией, которая ловко орудовала парными клинками и успела сразить несколько гоутменов, а затем их обоих накрыло осколками от разорвавшейся гранаты. Раненный в кисть конфедерат неподалеку заколол штыком ополченца, но и сам миг спустя был пронзен прилетевшим копьем. Смуглая амазонка яростно контратаковала и гоутменов, и пайн-блаффцев, уложив с десяток неприятелей, чтобы быть позже проглоченной химерой. Недалеко от ограды массивная туша химеры столкнулась с «Хамви» так, что вездеход в итоге перевернулся, а стрелок на крыше был убит стрекающим щупальцем. Сам Бэрк успел получить несколько легких ранений в предплечье и бедро, но еще мог продолжать бой. Неизвестно чем бы кончилось это хаотичное сражение, ставшее побоищем, если бы не появление еще одного участника. Бэрк и его соратники едва не обронили оружие от неожиданности, когда увидели охваченного серебристым гало мужчину, врезавшегося в толпу со стороны Питт-роуд с диковатым кличем «Ахи-ху-йа!» На глазах ополченцев этот человек-метеор образовал в густой массе довольно широкую просеку, щедро политую кровью людей и нелюдей. - Зингайя! ‒ выдал вновь чудак с залихватской выправкой. Он взмахнул чем-то в левой руке, и над головами сражающихся взметнулся гейзер из обрубленных конечностей и отлетающих голов. - Я надираю задницу во славу Божию! ‒ повторил странный человек и навел осиянным свечением дробовик на приблизившуюся женщину-минотавра с башенным щитом и грозным кистенем на цепи. Над площадкой раздался грохот и из ствола вырвался сноп светящихся дробинок, прошивших защиту минотавра столь же легко, сколь кухонный нож сыр из микроволновки. Ближние к товарке мамоно что-то закричали на своем языке, дружно обернувшись к незнакомцу и его жертве, не веря своим глазам. - Берегитесь! Здесь наемный убийца со святой энергией! ‒ предупреждали друг друга воительницы. Как раз в этот момент новый участник сражения пропустил атаку химеры, которая ударила его толстым отростком с присосками, словно обухом, и отбросила его на добрую дюжину шагов к декоративной ограде сквера, которую тело мужчины с треском проломило. Тут-то Бэрк и поймал себя на мысли, что лицо этого типа ему смутно знакомо. - Не может быть… Это же чокнутый Рутвен, псих-бой с Юниверсити-драйв! ‒ сорвался с его уст пораженный возглас. ‒ Какого черта он здесь творит? Тут ему пришел черед еще больше изумляться. Джонатан, словно оправдывая данные ему нелестные прозвища, внезапно задергался как кадавр и изогнулся под неестественным углом. Поднявшись на цыпочки с лежачего положения, он начал вихляться как одержимый и зачем-то перепрыгнул задом наперед крашеный заборчик. - Погоди… шеф! ‒ долетел до его ушей жалобный голос Рутвена. ‒ Я не вижу ничего перед собой… Продолжая двигаться, как паяц на проволочке, и извиваясь не хуже ярмарочного гимнаста, Джонатан продолжал сражение, будучи окруженным толпой. Невероятно, но он умудрялся попасть в подвижную цель точно в лоб, стреляя наугад через плечо из шотгана, дробь от которого почему-то выкашивала отнюдь не хрупких мамоно и гоутменов, производя в их рядах страшные опустошения. Особенно опасны были эти выстрелы для воительниц, ибо препятствовали заживлению мелких ранений и вызывали быстрый упадок сил у выживших. Еще больше удивился Бэрк, приметив бензопилу в левой руке у Рутвена, которой тот орудовал с нечеловеческой ловкостью в плотном кольце врагов. Несколько взмахов и отрубленных голов было довольно, чтобы держать от него неприятеля на почтительном расстоянии. - Так хочет Пресветлая! ‒ вдруг выдал Джонатан с остекленевшим взглядом и воздел левую руку к небу. Бэрк с сотоварищами недоверчиво подняли брови, заметив что-то вроде небольшой молнии, точно ударившей в навершие цепной пилы. «Неужели, это была часть его армейской подготовки?!» ‒ подумал ошарашенный Бэрк. ‒ «Да что этот парень такое вытворяет?!» Впрочем, стоять и пялиться на Рутвена у него времени не было, поэтому пришлось снова браться за стволы и армейские ножи, отбиваясь от недружественного окружения. Сам Джонатан тоже был не в своей тарелке, ибо вновь утратил контроль над своим телом. - Отскок вправо! Обратное сальто! Боевой разворот Марцелла! ‒ возбужденно скандировала Илиас над чашей далеко от места битвы. ‒ «Ангельский танец», давай, в темпе вальса! Священный гром, пошел! Теперь, Карающий Свет! Эй, справа веревочница, олух! Пилой её… пилой, во, отлично, малыш! Кроши, режь этих грязных демонов! Сзади минотавр! Гаси её священным хэдшотом! Ха, хорошая работа! Стоп… принимай чары суккуба на Щит Зеркального Отражения! Та-ак! - Босс… я больше не могу! ‒ взмолился несчастный Джонатан. ‒ Их слишком много! - Заткнись, идиот… в смысле, работай, о храбрый Джонатан, ‒ моментально поправилась богиня Созидания. ‒ На, лови еще благословение… - Патроны кончаются, шеф! ‒ дошел до неё голос Рутвена еще несколько минут спустя. ‒ Тут меня обступают какие-то чисбургеры на ножках размером с дом! - Открой сумку правой рукой, а левой продолжай сражение! ‒ скомандовала Илиас внутрь каменной чаши. Повинуясь её приказу, Джонатан расстегнул барсетку, где держал газовые баллоны из собственного сарая. - Благословляю сии снаряды древним Священным Светом на погибель отродьям демоническим и на истребление нечестивых именем Моим и… ‒ начал было проговаривать мантру голос златовласки, как был прерван вопросом Рутвена: - Вы что-то сказали? Я плохо слышу, шеф! Связь не работает! - Не болтай под руку! ‒ вновь сорвалась богиня Света и продолжила скороговоркой, отбросив всю прежнюю величавость и торжественность. ‒ БлагСлавляюСиНарядыРевниСвященымСветомнаПгибельРодьямДмоническим и наСтребленьеНечестивыхИмнэмМьим! - Готово! ‒ услышал у себя в голове Джонатан и увидел, как баллоны охватило все то же сияние, что и до этого цепную пилу с дробовиком. Это было очень кстати, поскольку совсем рядом с ним широко разинула пасть голодная химера, протягивая навстречу щупальца. - Вай! Ну тебя! ‒ попятился назад Рутвен, инстинктивно швырнув в монстра благословленный богиней газовый баллон. ‒ Сожри этим и подавись! Что б ты лопнула! На глазах у всех сражающихся импровизированный снаряд описал небольшую дугу над головами и угодил прямиком в пасть химеры. Секундой позже чудище странно булькнуло и застонало, исторгнув из глотки серебристый дымок и лучи света, а затем с предсмертным воплем разлетелось осклизлыми комьями плоти и мерзкой слизи. Джуна из отборного десятка Асборна была ближе других к уничтоженной химере и видела все крупным планом, невольно раскрыв рот. - А-а-а! ‒ вырвался с её уст крик, в котором смешался страх и удивление, и внезапно оборвался после того, как в рот Джуны угодило летящее глазное яблоко чудовища. - Надо же… и это работает! ‒ тем временем выдал Джонатан. Недолго думая, он принялся работать освященной пилой на ближней дистанции, отгоняя от себя монстров, тогда как врага на отдалении забросал оставшимися баллонами. - Черт возьми! ‒ прокатилось в рядах ополчения Пайн-Блаффа. ‒ Видели это?! Безумный Джо что-то бросил в мутанта и… он лопнул! - Это была обычная граната! - Нет, обычные гранаты не светятся. Это другое… - Эй, Рутвен! ‒ окликнул мужчину Бэрк, когда оказался поблизости. ‒ Мы не ожидали тебя увидеть здесь. Решил все-таки подключиться к истреблению чудищ? - Ага! ‒ неопределенно выдал Джонатан и крутанул цепной пилой так, что в разные стороны снова разлетелся веер окровавленных ошметков, часть которых окатила с головы до ног разинувшего рот Бэрка. - В любом случае, рад снова тебя видеть, Джо! ‒ произнес некоторое время спустя Бэрк, немного оправившись от зрелища разлетающихся кишок. - А я… ‒ медленно вымолвил Рутвен, отстегивая с пояса освященный газовый баллончик, ‒ не рад тебя видеть… здесь… старая развалина… В гробу я тебя видел с твоими пожеланиями… Передавай от меня привет мэру и шерифу! Очередной снаряд, заряженный святой энергией, ухнул в плотную толпу сражающихся гоутменов и мамоно. На площадке раздался резкий хлопок, многие участники свалки, оказавшиеся в радиусе трехсот футов, невольно отвернулись и зажмурились – настолько было нестерпимо и ярко это недолгое сияние в эпицентре взрыва. Те, кто оказался в месте падения баллона, просто исчезли, оставив после себя горстку серого пепла. Те же, кто оказался не ближе, чем в полусотне шагов от места взрыва, были сбиты с ног и получили сильные световые ожоги лица, ладоней и незащищенных участков кожи. - Джо, что это было? ‒ примерно полминуты спустя окликнули героя ополченцы. ‒ Только не говори, что ты ограбил тайный армейский склад или оборудовал у себя ядерную центрифугу в подвале! - Это было божественное ноу-хау, чуваки, ‒ не удержался от насмешки Рутвен. ‒ Ладно, недосуг мне с вами трепаться, я при исполнении особой миссии. - Что значит «при исполнении»? Постой… ‒ окликнул его с запозданием Бэрк, однако их невольный спаситель уже успел сквозануть через ограду парка. ‒ Эй, куда ты? - Зачем он помчался в сторону церкви? ‒ несказанно удивилась Джуна, с трудом сумев прочистить горло. - Неужели побежал замаливать старые грехи в Ираке? Нашел время! ‒ загомонили её соратники. - Да черт с ним, с этим психом, ‒ махнул рукой Коул, заместитель Бэрка. ‒ У него свои дела, у нас – свои. К нам снова гости… Он указал на прибывшую группу подкрепления к поредевшим гоутменам. Бэрк мрачно сдвинул брови и отдал команду соратникам. Минуту спустя на тесной площадке возобновилось сражение.******
- Хвала Богине! ‒ облегченно воскликнула Сион, когда на горизонте, наконец, показалась задымленная панорама Пайн-Блаффа. Рассветное солнце неохотно лизало скупыми бледными лучами покрытые копотью развалины, пробивая себе дорогу через прорехи грязно-коричневой и серой облачной пелены. - Теперь мы на месте, ‒ согласно кивнула Эдем. ‒ Я чувствую более отчетливо сигнал от нашей сестры Канделарии. Он исходит оттуда… Бывший Третий, а ныне Первый серафим указала на северо-западную окраину городка. Она выделялась тем, что меньше пострадала от пожара и боевых действий, поскольку в ней не было столько плотной застройки и было разбито множество парков. - Нам туда, ‒ подтвердила Сион, тоже почувствовав своеобразный магический «Mayday», исходивший из каменного приземистого строения, окруженного нечистью. ‒ Похоже, у тех ребят в храме серьезные проблемы. Пора, сестры, браться за работу. Разбиваемся на группы и отрезаем церковь от остального города. Гнозис! ‒ окликнула она недавно «воскрешенную» сестру. ‒ На тебе лежит задача ликвидировать любого, кто попытается пробиться к храму с целью нам помешать. - Ликвидировать… ‒ повторила заученным монотонным голосом бывшая командир валькирий, лязгнув имплантированными конечностями. ‒ Ликвидировать, лик-ви-ди-ро-вать… - Ага, ну ты нас поняла, верно, сестра? ‒ торопливо кивнула Сион, вздрогнув от нового жутковатого облика Гнозис. ‒ Ладно, девчата, некогда мешкать, без нас священник долго не протянет. За мной! Одна за другой небесные воительницы, широко раскинув крылья, устремлялись к конечному пункту назначения их миссии. Они разделились, согласно плану Сион, на четыре группы, дабы единовременно охватить церковь со всех сторон. Ангелы усилено налегали крыльями на воздух словно боялись, что опоздают. В сотне футах под ними проносилась панорама задымленного Пайн-Блаффа, крыши и остовы зданий которого периодически мелькали в облачных прорехах. Когда до церкви оставалось, от силы, пара миль, и цель была отчетливо видна, ангелам пришлось резко осадить назад и застыть в воздухе. Дальнейший путь был прегражден. Еще до того, как заговорил ехидный полный ненависти голос, все ангелы почувствовали давление чуждой им энергии. Память их «духовных» предков пробуждала в их сердцах отклик, возбуждающий гнев и жажду мщения за сотни погибших в прошлом сестер. - Так-так, значит, сведения разведчиков не были ошибкой, ‒ процедила взмывшая наперерез изумрудная драконица в сопровождении гарпий, импов и виверн. ‒ Надо же: ангелы! Вот уж кого здесь не ждали! - Поглядите-ка, монстр встал нам на пути и читает нотации… Ха! ‒ выдала ей в тон Сион. ‒ Раз уж такое дело, то на это у нас есть приказ самой Богини. Выбирай, дракон, себе смерть: мгновенную и безболезненную или неприятную и… тоже быструю. - Куда-то торопитесь, рабы самозваной богиньки? ‒ скорчила рожицу суккуб-ведьма и показала ангелам язык. - Ты на редкость проницательна, хотя и суккуб, ‒ вмешалась Ариэль. ‒ У нас нет времени на такую шваль, вроде вас. - Вы, монстры, упростили нам работу, ‒ холодно заявила Нагаэль. ‒ И миссию выполним, и вас, чудовищ, искать не придется. - Не задирай нос, высокомерная курица, ‒ недобро сощурилась драконица. ‒ Здесь, у земли, вы не так уж сильны, как хотите казаться. Сегодня ваша фальшивая богиня недосчитается своих слуг. Мы били её в прошлом и, если понадобится, преподадим урок и теперь. - Слышали, сестры? ‒ бросила через плечо Сион своим спутницам. ‒ Нашу великую Илиас дважды оскорбили! - Уничтожим этих темных тварей! ‒ воскликнула Уриэла, в глазах которой промелькнул фанатичный блеск. Она активировала свой устрашающий энергоклинок и ринулась прямо на предводительницу мамоно, увлекая за собой соратниц. Не успела Сион и глазом сморгнуть, как в воздухе над озером Сарасен завязался бой. Более сотни мамоно и призванных фамильяров слаженно атаковали ангелов темной магией и зачарованными стрелами. Импы бросались множеством слабых заклятий возбуждения, парализации, замешательства, дезориентации, проблема от которых заключалась не в их силе, а в количестве и невозможности блокировать все типы порчи одновременно. Это вынудило высших ангелов и валькирий рассредоточиться и выстроиться в полусферу, как бы стремясь охватить противника с флангов, сверху и снизу одновременно. Но тут вступили в дело чародеи посильнее в связке с гарпиями, вооруженными луками. - Валькирии, прикрывайте стрелков! ‒ начала раздавать команды Сион. ‒ Ариэль, Музукиэла, Нагаэль… хватайте свои группы и свяжите боем их колдунов! Не давайте суккубам колдовать! Амаласунта, отправляешься за мной. - Слушаюсь, ‒ отозвалась молодая валькирия, не так давно получившая под свое начало команду из полусотни низших ангелов-воинов. Ангелы перестроились и контратаковали. На перехват валькирий выступили виверны, не подпуская крылатых дев к стрелкам-гарпиям и суккубам. Над озерной гладью вспыхнула горячая и скоротечная схватка, где одни стремились рассечь и пронзить противника освященными клинками, а другие – располосовать когтями и размозжить головы кастетами. Некоторые стрелы с обеих сторон достигли своей цели: то и дело вниз камнем падало чье-нибудь тело. Раненая или погибшая мамоно или низший ангел с плеском падали в воду, и в течение минуты озеро жадно поглощало свою добычу. Уриэла ярким метеором стремительно прорвалась через порядки противника, ловко огибая летящие навстречу «подарки» в виде сгустков энергии и ускоренных ветром стрел гарпий. Её жертва, драконица, даже не пыталась уклониться и спокойно ожидала встречи. - Теперь-то ты не уйдешь от моего меча! ‒ с жаром объявила одна из новых архангелов и обрушила свой клинок на голову вражеской предводительницы. Та уверенно блокировала этот взмах своим мечом из демонического серебра. - Значит, вас сюда прислала сама Илиас, ‒ задумчиво проронила драконица. ‒ Она не пожалела лучших из своих рабов ради такого завалящего городка. - Тебе-то что с того, демоническое отродье? ‒ прошипела ей в ответ Уриэла, снова замахиваясь раздвоенным клинком. ‒ Жить тебе осталось всего ничего… - Да мне, может, и все равно, ‒ с равнодушным видом парировала новую атаку мамоно. ‒ А вот ваша хозяйка всполошилась не на шутку, иначе не послала бы такую команду. - Даже если и так, то впору вам задать этот же вопрос, ‒ жестко оскалилась Уриэла, готовясь к новому выпаду. ‒ Что потеряли такие могучие монстры, вроде тебя, в этой дыре, если есть несравненно более крупные мегаполисы, где полно жертв для вашей ненасытной похоти? Что молчишь-то, порождение Зла? Нечего сказать в опровержение? Вот то-то же… А сейчас приготовься к смерти, монстр! И вновь зазвенели клинки. Завязался поединок, в котором продолжительное время ни одна из сторон не могла одержать верх. На отдалении подобным образом столкнулись священные и демонические клинки ангелов и мамоно. В центре схватки орудовали цепами и чарами Господства и Власти вместе с Ариэль, которая производила в рядах монстров настоящие опустошения своими волнами Света. Но навстречу ей уже спешила сама Андратева, темная материя высокого ранга, оставляя за собой широкий шлейф и облако демонической маны. Она выбросила правую длань в сторону архангелов и произнесла формулу «Затмения». - Tar’astella osse narin’ya… ‒ сорвались с её уст последние слова заклятия, и в сторону ангелов устремилось ползучая черная лента с отростками-щупами. Стоило ей сблизиться с кем-либо из дочерей Света, как их опутывала довольно плотная и клейкая субстанция, нарушая всякую координацию движений и маневренность. Одной из первых жертв оказалась невысокая и пухлая девушка-купидон, которой отвели роль стрелка в этой битве. - Ияай! ‒ забилась в щупальцах-отростках купидон, чувствуя слабость и прилив оргазма. – Спасите! А-а-ах! - Эхех… ‒ усмехнулась про себя Андратева. ‒ Обожаю тискать пухлых ангелочков. Эти беспомощные стоны, мольбы, развратная маска на лице поистине бальзам мне на душу. Однако это сладостная пытка длилась недолго, поскольку на помощь бедствующей подруге уже мчалась шлемоблешущая валькирия. Одним зигзагообразным взмахом она разрубила щупы и помогла вырваться из плотного кокона раскрасневшейся товарке. - Ох, Виктория, ты вовремя… ‒ прослезилась купидон. ‒ Еще бы немного и бы… я бы… ко… - Не надо слов, ‒ остановила её Виктория. ‒ Я сделала, что была должна. Бой еще не окончен. Сражение и в самом деле не думало клониться к концу. Ангелы и демоны сцепились с фанатичным остервенением и не думали уступать друг другу. Постепенно в ход пошли все более мощные чары. Чародеи мамоно обрушили на своих небесных соперниц мини-смерчи, ветвящиеся волны темной энергии, черные сферы, всевозможные заклятия порчи и призванных духов-призраков. Команда Сион не оставалась в долгу и ответила стрелами огня и света, сетями плазмы, цепными и шаровыми молниями. Было заметно, что монстры стремились не сколько уничтожить, а столько осквернить и вывести из боя врага, но при угрозе жизни не гнушались также бить насмерть. Напротив, ангелы, послушные воле Илиас, старались, чтобы от демонов не осталось и следа. Часть наиболее слабых ангелов и импов попросту разбилась или утонула после падения на землю и в воды озера. Кое-где внизу рушились кровли и остатки зданий, валились столбы и деревья при попадании случайного взрывного или поджигающего заклинания. Но затягивание битвы не входило в планы Сион, которая помнила приказ богини Созидания. Поэтому, когда с высоты сверзилась взъерошенная пара близняшек, серафим указала обеим на враждебную стаю. - Вы как раз вовремя, ‒ сказала бывшая Варвара Нарышкина. ‒ Нужно расчистить нам дорогу. За работу! - Да-а, старшая сестрица Сион! ‒ вымученно протянули они, сетуя на свою громоздкую ношу. - Ты устала после перелета, дорогая сестрица, ‒ заботливым тоном молвила Метатрон. ‒ Давай я возьму на себя огонь по демонам, а ты пока отдохни и подержи аннигилятор. - Вовсе нет, милая сестренка, ‒ столь же учтиво отклонила это предложение Сандальфон. ‒ Лучше я займусь врагами, а ты позаботься об аннигиляторе. - О нет, лучше ты! - Нет, ты! - Не спорь, сестра! Я полечу вперед, а ты побудь тут! - Не я, а ты! - Нет, не ты, а я! Держи этот агрегат, пока я буду исполнять приказ! - Эй, вы! ‒ подлетела сзади Эдем и небольно дернула обеих спорщиц за уши. ‒ Кончайте строить из себя дурочек, и делайте, что вам велено! Более хитрая и расторопная Метатрон решительно всучила сестре аннигилятор и извлекла свой лук, взяв на прицел Андратеву, смахивавшую на живую грозовую тучу. В сторону мамоно полетели сверкающие стрелы, оставляя за собой инверсионные следы с легким запахом озона. Однако, когда вроде бы убойные на вид фотонные стрелы вспороли мглистую клубящуюся массу, развеяв её, темная материя, как ни в чем ни бывало, вынырнула из дымного облака на другом конце участка сражения. Прежняя мишень оказалась наколдованным фантомом, клоном. - Ах ты… ‒ стиснула зубы Метатрон и вновь натянула тетиву. Позади неё со смурным видом на все взирала Сандальфон, дуясь и завидуя сестре. Увидев эти томления, Эдем сжалилась над ней и возложила свою руку на взмокшую голову ангела. Через руку полилась теплая и чистая энергия, прогонявшая усталость и дурные эмоции. Сандальфон бросила на серафима благодарный взгляд. - Спасибо вам, ‒ просто сказала она, обращаясь к Эдем. Подкрепление в лице Метатрон с её смертоносными стрелами все же пошатнуло равновесие в пользу ангелов. И хотя предводители мамоно по-прежнему стойко отбивались от Властей и Господств, а также валькирий, рядовые гарпии и виверны заметно сократились в числе. Одну за другой их поразили освященные стрелы, попросту испаряя жертв. На их месте на миг появлялось и тут же рассеивалось хаотичное облачко энергии, порождавшие видимые одной лишь богине вибрации в пространстве. Но ангелы в горячке боя этого попросту не чувствовали. Когда монстры практически были на грани бегства, небо неожиданно прочертили одиночные зенитные ракеты и сгустки раскаленного свинца. С десяток ангелов и валькирий были сражены ими прямо в воздухе, а Уриэла едва смогла увернуться, упустив своего противника. - Проклятие! Нас атакуют с земли! ‒ крикнула она своим, указывая острием меча вниз. - Вот же… ‒ стиснула зубы Сион, заметив опустошение в своих рядах. ‒ Виктория и несколько из наших ранены, и нуждаются в помощи. Гнозис, разберись с теми, кто мешается внизу. Остальные – прорываемся со мной к храму. Вперед! Крылатые девы перестроились боевым клином. На этот раз на самом острие двинулась Сион, лично поведя в атаку соратниц, развернув боевой штандарт. За ней следовали наиболее могучие ангелы, вроде Ариэль, Уриэлы и других «новых архангелов». Следующим в звене следовали валькирии, мечницы и копейщицы. Стрелки и целители находились в середине или в хвосте боевого построения. Благодаря объединенному удару Сион, остальных серафимов, Господств, Властей и Престолов, слугам Илиас удалось рассеять мамоно, подобно жнецу, срезающему косой множество колосьев. Не выдержав усиленной волновой атаки Светом, выжившие демоницы отступили вниз, к развалинам, под защиту союзников-техасцев. Неистовая и пылкая Уриэла возжелала последовать за отступавшим неприятелем и добить его уже на земле, но здесь вмешалась Эдем, напомнив о приказе. - Прежде священник, ‒ твердо высказала Первый серафим. - Предоставим недобитков Гнозис, ‒ согласилась с этим советом Сион и дала отмашку остальным следовать за ней. С этими словами небесные воительницы поспешили к близкому уже храму, двери которого уже трещали под ударами голодных химер.******
Чак Джентнер был готов торжествовать победу и отпраздновать успех, достигнутый относительно малой кровью. На исходе ночи накануне Дня всех святых фортуна улыбнулась конфедератам. Городок пал перед союзниками. Оставалось подавить несколько незначительных очагов сопротивления и зачистить восточные районы от нечисти, нагрянувшей на огонек. Все это не должно было доставить проблем. Как там обычно в таких случаях говорили мудрейшие? Если враг не сдается, его уничтожают. Жаль только, что столько здешних молодых ребят полегло напрасно по собственной глупости. Их жизни были намного ценнее для Конфедерации, нежели их гибель. Но в конечном счете все это стало не столь значимым после того, как старший сержант Эджком доложил по рации, что его подразделение подверглось атаке «неизвестных ВВС» южнее озера Сарасен и нуждается в поддержке. - Хорошо, вас поняли, ‒ ответил майор Блад, ‒ даю разрешение на отход на перекресток с Уолнат-стрит. Закрепитесь в этой точке и ждите дальнейших указаний. Помощь уже в пути. Генерал Джентнер явно с неохотой выделил роту мотострелков на поддержку людей Эджкома, усилив подкрепление двумя «Кугуарами», отжатыми у федералов, четырьмя бронетранспортерами «Stryker» и самодельными бронированными пикапами с установленными 20-мм пушками М61, снятыми техасцами со списанных «Вулканов» Национальной гвардии США. Конфедератам за недостатком хороших ЗСУ из числа трофейной техники приходилось прибегать к различным ухищрениям, снимая еще работоспособные зенитные пушки 80-х годов прошлого века и приспосабливая их под гражданские внедорожники. Но даже такое умаление сил, так нужных для штурма последнего оплота местного ополчения, могло затянуть кровопролитие. Капитан Рэй Махоули, командовавший подкреплением был уже рядом с транспортной развязкой на 4-й Уэст-эйв, когда на связь снова вышел Эджком. - …На связи «Мустанг», как слышно? ‒ раздался сквозь помехи тревожный, на грани срыва мужской голос. ‒ Мы закрепились на перекрестке, во дворе склада железобетонных конструкций… Продолжаем вести бой с неизвестными летательными аппаратами… Противник движется с северо-востока, со стороны озера… высота – тысяча триста футов, расстояние около двух миль… Когда нам ожидать группы поддержки? Мои люди устали… снаряды для ПЗРК на исходе… мы уже потеряли шестерых… - Вас понял, сержант! Говорит «Старбастер», мы уже на подходе… ‒ торопливо ответил Махоули. ‒ Держитесь, мы уже на близко… - Сэр… о, черт! Наши позиции снова под обстрелом! Уходим в укрытия… Fuck! Нас вычислили! - Что у вас происходит, «Мустанг», черт побери? Какое количество вражеских боевых единиц вы засекли? - Вас слышу, «Старбастер», что до противника… нас атакует один летательный аппарат нестандартной конструкции… без каких-либо опознавательных знаков. - Один! Всего один?! ‒ не выдержал капитан Махоули. ‒ И целое подразделение с ПЗРК не смогло с ним управиться? Вы шутите, Эджком?! - Никак нет, сэр… Эта чертова штука в одиночку положила множество моих людей… мы её даже не поцарапали… Это нечто совершает непредставимые аэродинамические маневры… А-а-а! ‒ прервалась вдруг радиосвязь под громкий треск помех и неприятные хрустящие звуки. ‒ Зараза! Оно ускоряется… Пршшш… Нет… не можем удержать… Черт! На этом сеанс связи резко и неожиданно оборвался. Сколько не вызывал Махоули сержанта Эджкома, тот уже не отзывался. - «Мустанг» не отзывается. У них серьезные проблемы, ‒ мрачно выдал капитан своему помощнику, старшине Дэшвуду. - Знать бы еще, что это за «неизвестные ВВС», ‒ отозвался тот. - Мы уже проехали квартал и скоро все увидим. Едва колонна с подкреплением миновала полуразрушенный железнодорожный переезд и вырулила на сквозную трассу Марта Митчелл Экспрессуэй к югу от озера, как в небе показался противник. В первый момент никто из людей Махоули толком не сообразил, что объявилось над их головами. Нечто, парившее в тысяче футов над руинами, не походило ни на один из образцов боевых самолетов, вертолетов и конвертопланов на вооружении федералов. Это даже не было сходно с техникой как таковой, скорее напоминало жуткий гибрид богомола и саранчи с огромным множеством имплантатов, вживленных девайсов и протезов. Сущность под облаками обладала тонким телом и здорово смахивала на голодного страдальца, исхудавшего и иссохшего вплоть до ребер и позвоночника. На узкий как веточка каркас крепились шесть пар крыльев и непропорционально мощные «птичьи» лапы, словно отлитые из бронзы или латуни. От позвонка отходило множество отростков с развевающимися черными и кроваво-красными лентами с бубенцами на концах. Одни щупы были чем-то вроде манипуляторов с прикрепленными механизмами и стволами орудий, другие же смахивали на руки или клешни. Одна из таких рук цепко удерживала багряный клинок, во второй покоилась алая книга, обитая бархатом, а на запястье третьей имелась цепочка с увесистым ключом. Два ярких рубина светились на поясе и солнечном сплетении этого жуткого небесного гостя. Существо медленно повернуло голову с небольшими декоративными закрылками. Только сейчас опешивший Дэшвуд приметил над челом таинственного визитера нечто вроде вилообразных рогов с нанизанными концентрическими красными нимбами и вращающимся рубином по центру, образуя подобие венца. - Боже… что это такое, капитан? ‒ широко раскрыл рот старшина, пораженный зрелищем не меньше, чем его подчиненные, остановившие машины посреди автострады и задравшие головы. - Неопознанные ВВС… ‒ невольно сорвалось с уст Махоули. Словно в замедленной съемке парящая бестия одним взглядом раскрыла книгу, которая как бы жила отдельной жизнью. Алый талмуд в левой длани махом пролистал добрую сотню страниц, пока не остановился на одном из разворотов, где мелкими буквами неземного алфавита было обозначено несколько десятков имен. В этот же миг глухо зазвучал погребальным звоном колокол в другой руке. С каждым ударом сильнее сгущались тучи, пока не сделалось темно, как в сумерки. Глаза существа широко раскрылись, а пасть его широко оскалилась. Поступки были взвешены, цель ‒ ясна, приговор ‒ вынесен. - Уничтожить… ‒ ледяным тоном изрекло существо языком, понятным лишь жителям горних миров. ‒ Уничтожить… уничтожить… уничтожить! Все дальнейшее случилось в мгновение ока. Наводящая одним видом жуть тварь резким движением расправило многочисленные закрылки и серую вышитую крестом мантию и спикировало в сторону трассы. Прямо в полете разворачивались причудливые бутоны вживленных девайсов, загоралась подсветка прицелов, вытянулись жерла орудий, зловеще засвистел бур на одном из гибких отростков. - Слушай команду: открыть встречный огонь по курсу цели! ‒ только и успел отдать приказ Махоули, как на колонну обрушились град, испепеляющие молнии и плотный шквал трассирующих снарядов. - Выполняю: свожусь с мишенью… Захватываю цель на углу атаки минус тридцать девять градусов… ‒ успел донести оператор-наводчик одной из ближних «Кугуаров», ‒ приборы показывают… А-а-а-а!!! Голос оператора и стрелка подвижного зенитного расчета оборвался, утонув в ударной волне от взрыва упавшего недалеко снаряда. Брызг осколков повредил несколько ближайших слабобронированных машин, ранил и покалечил бывших при них бойцов. Капитана Махоули также задело, оставив неглубокий кровавый след на правой щеке. От барического удара, казалось, перевернулась и вздыбилась сама земля, встав вверх дном. Мир поплыл в глазах Махоули. И все же, несмотря на головокружение и временную утрату слуха, он смог кое-как отдать приказ рассредоточиться по смежным улицам, дабы следующий удар с воздуха не накрыл всю колонну разом. Грозный и неумолимый противник, тем временем, не достигнув поверхности, резко поменял угол движения и на бреющем полете выдохнул нечто, походившее на облако жидкого гелия. Техника, угодив в эту субстанцию, замедлялась, а смотровые стекла и оптика покрывались тонкой корочкой льда. Участь людей, не защищенных броней, была намного хуже. Несчастные, фактически, обращались в статуи. Мало того, враг в этот момент выбросил свой бур-гарпун и на лету размолол несколько таких статуй в груду мороженой плоти. - УНИЧТОЖИТЬ… УНИЧТОЖИТЬ… УНИЧТОЖИТЬ… ‒ повторяла, как заведенная, крылатая бестия, глаза которой зажглись блеском возмездия. - Командир! ‒ дошло до капитана Малхауна слабое эхо из работавшего передатчика. ‒ Мы не можем захватить цель… скорость слишком высока… - Вижу сам! ‒ рявкнул в рацию капитан, лихорадочно соображая, как бы безопаснее отвести свой отряд на перегруппировку. ‒ Черт возьми, у этого «аппарата» непредсказуемая аэродинамика! Эджком оказался прав… Еще одна пара последовавших взрывов и обрушившаяся в проулке кирпичная стена вынудила Малхауна к отступлению южной дорогой на 6-ю авеню, поскольку другие пути были блокированы завалами и воронками. Одна из зенитных батарей на легкой тачанке-пикапе попыталась открыть заградительный огонь. Её поддержала 20-мм пушка на «Страйкере» и бойцы с ПЗРК, укрывшиеся за окнами сгоревшего трехэтажного дома. - Прием, я – «Старбастер», ‒ доложил тем временем капитан Чаку Джентнеру, ‒ мы прибыли в сектор «Дабл-Ю» на соединение с отрядом Эджкома. Нам не удалось найти людей Эджкома, «Мустанг» не выходит на связь… возможно, мы потеряли его… Также мы вступили в дистанционный бой с предполагаемым противником, несем большие потери…. Запрашиваю разрешение на отход… Да, наши зенитные пушки и ракеты не достают до цели… Нет, это по всем признакам не ВВС федералов… Так точно, уходим на точку встречи на Линден-стрит… Противник, заметив, как по нему ведут огонь из ПЗРК, совершил петлеобразный разворот на высоте двухсот футов и взмыл над улицами разрушенного городка. Теперь он на полной скорости двигался в обратном направлении: с запада на восток. - Цель приближается… Огонь! ‒ скомандовали зенитным расчетам конфедератов. - УНИЧТОЖИТЬ… УНИЧТОЖИТЬ… УНИЧТОЖИТЬ… ‒ неотступно продолжало нести крылатое нечто, широко раскинув мантию. На этот раз на мостовую обрушился град веретенообразных снарядов, вгрызавшихся в оголенный грунт. Секунды через три бахнуло так, что почва снова пошла ходуном, а остатки стен домов и выгоревших построек дружно сложились как карточный домик. Огромная масса грунта вместе с ошметками асфальта взмыла вверх, и навстречу техасцам со скоростью пассажирского поезда двинулась пирокластическая волна, перемалывая на широкой дуге, примерно в милю, строения, ограды и деревья. А над этой стеной раскаленной породы мчался враг на широко раскинутых крыльях. Рев пламени заглушал погребальный звон колокола и божественный приговор, вынесенный дерзким выскочкам, посмевшим противостоять священному Замыслу. - О боже… Нет! Господи Иисусе! Полный наза… ‒ заорал старшина Дэшвуд, завидев новую угрозу, как клубящаяся масса достигла конфедератов и слизнула их мимоходом, продолжив свой путь дальше на восток городка, постепенно угасая и теряя тепло. Торжествующий противник, тем временем, зафиксировал уничтожение враждебной группы, на месте которой осталась сплошная выжженная полоса спекшегося грунта и, совершив своеобразный круг почета над местом сражения, резко развернул на юг, где еще оставались те, кто вредил божественному плану.******
Роберт Краут-младший видел дурной сон. Это было поистине кошмарное видение, в котором он чуть не стал главным блюдом на вечеринке гротескных паукообразных пришельцев. Парень смутно помнил, как со всех сторон к нему тянулись щупальца и лапы чудовищных пауков, фосфорицирующих каракатиц и диковинных сухопутных медуз. Затем видение поплыло, и он оказался на широкой трассе, безоружный и голый, удирающий от боевого треножника из фантастической экранизации Герберта Уэллса. Почему-то асфальт на шоссе становился вязким и липким, замедляя беглеца. Краут что-то истошно кричал, а его преследователи отвечали через громкоговорители: - Остановись, землянин! Сопротивление бесполезно! Вы будете ассимилированы… - Сначала поцелуйте меня в задницу! ‒ храбрился юный Краут во сне. И вместо ответа, с одного из треножников сорвалась липучая трещотка на гибком тросе, и на полной скорости присосалась к его ягодицам, после чего поволокла назад, прямо в гостеприимно раскрытую пасть внеземного механизма. - Не-ет! ‒ застонал сын покойного шерифа во сне и внезапно обнаружил себя среди руин родных улиц, под скукоженным металлическим забором. В ушах стоял противный звон, как будто от ударной волны. - Похоже, меня крепко приложила эта чешуйчатая тварь… ‒ закашлялся Роберт, отирая рукавом слезящиеся глаза, и поднялся на ноги. Он оглянулся по сторонам. Последнее, что он помнил, это погоню за собой, двух или трех монстров у моста и недолгую схватку до того, как его огрели по голове и вырубили. Теперь же улица была пустынна и девственно чиста. Огромные твари и зеленая женщина-пришелец куда-то успели деваться. - Что же тут стряслось, пока я валялся? ‒ озадачился вопросом парень, смутно припоминая, что он так и не смог уйти от преследовавшей его паучихи. Пока он стоял у обочины и размышлял, что же дальше делать, что-то в воздухе ощутимо изменилось, как если бы огромная рука набросила незримое покрывало. «Черт подери! Мы с ребятами потерялись… В штабе наверное уже идут бои. Мне нужно поспешить к своим!» ‒ вспыхнула в его голове неприятная мысль. В любом случае, торчать посреди улицы было небезопасно, особенно после утраты верного «Глока». Пораскинув мозгами, Краут-младший не стал идти через железнодорожные пути или по дороге, а решил двигаться в обходную и полез через забор. Безопасных путей сейчас не было, однако двигаясь через проулки и дворы, Роберт хотя бы не рисковал напороться на колонну вражеской техники. Не успел юноша сделать и сотни шагов, как услышал чей-то слабый стон. Звук доносился со стороны полузамкнутого внутреннего двора, где размещалась стоянка трейлеров и грузовиков. Роберт сделал шаг навстречу, и стон повторился. «Судя по тону, это девушка или мелкий пацан», ‒ подумал Краут-младший. ‒ «Похоже, он или она находится за контейнерами». Не без опаски сын шерифа обошел ряды контейнеров, прислушиваясь к отдаленному эху боя. Осторожно заглянув за угол крайнего контейнера, парень выдохнул с облегчением: это был определенно не пришелец и не очередная их обманка. Но уже пару мгновений спустя кое-что из увиденного его смутило. Девушка или молодая женщина, лежавшая в неглубокой песчаной яме, носила странную экипировку, которая скорее ассоциировалась с героинями фэнтези или косплеершами, чем с военнослужащими. И все же, на первый взгляд, ничто во внешности незнакомки не выдавало монстра или инопланетянина. Девушка слегка пошевелилась, и с её уст вновь сорвался сдержанный негромкий стон. - Эй, ты в порядке? ‒ не выдержал Роберт и вышел из своего укрытия. Незнакомка вместо ответа медленно повернула голову и уставилась на Краута-младшего широко раскрытыми синими глазами. - Я в норме… ‒ прозвучал её чистый голос, похожий на перезвон серебряных колокольчиков. ‒ Зачем ты здесь, смертный?.. Уходи… Сказано это было на почти безупречном английском языке. Следовательно, девушка не была пришельцем. Это успокаивало, хотя парня смутила эта церемонность и обращение «смертный». «Она точно не из конфедератов?» ‒ промелькнуло опасение в голове у Краута-младшего. - Э-э… ты не ранена? ‒ присел Роберт рядом на корточки. ‒ Я слышал, как ты стонала. - Не важно… Пустяковое ранение для таких… как я… - «Для таких, как я»? ‒ повторил озадаченным голосом сын шерифа. ‒ Да у тебя, кажись, задето бедро! Позволь мне тебя осмотреть. - Говорю же… не нужно, ‒ терпеливо проговорила девушка. ‒ Меня… вытащат. - Не глупи. У тебя, похоже, осколочное, ‒ покачал головой парень, а сам удивился, заметив, что под такой, на вид, внушительной бронькой у незнакомки красовалось нечто, вроде купальника вместо поддоспешника. Не слушая протестов раненой, он бережно стянул небесно-голубой чулок и цокнул языком. На идеально гладкой, без изъянов, коже красовались рваные края раны, похожие на кусочки шрапнели. У Краута-младшего после обороны на территории здания муниципального школьного управления сохранилась небольшая аптечка. К счастью, пока он лежал в отключке, на неё так и не польстились враги. - Где-то здесь должны быть гигиенические пластыри, ‒ пробормотал Роберт, роясь в содержимом. ‒ Вай! Да вот же они… Наскоро наложив пластырь поверх раны, предварительно обработав края перекисью, как умел, Краут-младший так же аккуратно натянул чулки. Его пациентка все это время сдерживалась, но под самый конец вновь издал стон. - Йоу! Да ты горишь жаром! ‒ увидел он порозовевшие щеки незнакомки, всплеснув руками. Сын шерифа осторожно стянул с девушки блестящий оперенный шлем, инкрустированный бирюзой. На ладонь парня упали длинные жемчужные пряди. С минуту, если не больше, Роберт замер с приоткрытым ртом. Его словно пронзила невидимая стрела. Под солнечным сплетением внезапно предательски защемило. Он поймал себя на мысли, что не может расстаться с новой знакомой, которая в этот момент поглотила все его мысли и разум. Раненая воительница оказалась редкостной красавицей. Она была отлично сложена, имела узкую талию, широкие, но не мясистые бедра, длинные стройные ноги, чуть узковатые плечи, среднюю по размерам грудь, правильное лицо с приятными сглаженными округлыми очертаниями, не слишком острыми, но и не размытыми. Это был словно оживший горный хрусталь, нежный эдельвейс, созревший в суровых заснеженных пиках, истинная северная красота с очень светлой, но не бледной кожей. На неё можно было бесконечно любоваться, как на игру пламени в камине или полярное сияние. - Кто ты? Как твое имя? ‒ сорвалось с языка у Роберта. Его выдавала предательская дрожь в голосе и вспотевшие от волнения руки. Как в эту кучу песка и строительного щебня угодила такая красавица? Разве, что упала с неба, если судить по неглубокой ямке под телом девушки. - Какой же настырный… ‒ болезненно сощурилась синеглазка. - Но все же… Я… я не могу вот так бросить все и уйти… ‒ беспомощно развел руками Краут-младший. Его вид, верно, сейчас был жалок и нелеп. - Мое имя ‒ Виктория, ‒ вымолвила девушка. ‒ А теперь… когда ты все узнал, уходи. Но уходить совершенно не хотелось. Что-то в этой распростертой незнакомке притягивало, это сочетание врожденной силы, блеска славы девы битвы и трогательной беспомощности пополам с робостью. Больше всего озадачивало выражение лица Виктории. За этими плотно сжатыми губами, смущенно порозовевшими щеками и очень твердым решительным настроем в глазах крылась какая-то пока неразрешимая загадка. «Кто ты, Богиня?» ‒ истязал себя в мыслях сын шерифа. ‒ «Из наших ли ты или из чужих? Как ты оказалась посреди этой войны в броне и с оружием, которое обычно носили полководцы и знатные воины прошедших веков или в мирах фэнтези?» Краут-младший даже ущипнул себя за руку, словно боялся, что северная красавица вот-вот растворится в облачке дыма, а он очнется где-нибудь в придорожной канаве, а то и вовсе в лазарете, весь в крови и дерьме. Но, на его счастье, Виктория пока не думала истаивать подобно миражу или дыму. - Может, все-таки пойдешь со мной? ‒ робко предложил Роберт. Черт подери, да он был готов нести на руках это сияющее чудо хоть до самых Скалистых гор, взбреди бы в её голову такой каприз! - Нет, ‒ неожиданно на лице Виктории проявилось подобие улыбки, которое, впрочем, тут же сменилось гримасой боли. ‒ Оставь меня здесь, а сам… беги. Краут-младший, придерживавший до этого раненую, пока накладывал повязки и пластыри, невольно отпустил девушку. Тело, опущенное к пологому краю ямки, вдруг перекатилось с бока на спину и распласталось, явив ошеломленному парню зрелище белооперенных крыльев. - Ты… ты не из наших! ‒ подскочил с места сын шерифа, тыча пальцем в сторону распростертой красавицы. В этот момент высоко и на отдалении послышался звук мерных хлопков крыльев, что вынудило парня замереть и умолкнуть. Похоже, что Виктория это также заметила. - Это за мной, ‒ с усилием выдала она. ‒ Уходи! Казалось, бравая дева-воительница впервые чего-то испугалась или была встревожена. - Уходи, ‒ повторила она голосом, холодным, как северный ветер. И тут Роберт совершил поступок, который бы в своей недолгой прежней жизни едва бы решился провернуть с любой из сверстниц. - Т-ты чего это?! ‒ густо покраснела Виктория, почувствовав на себе скорый, неумелый, но горячий отпечаток поцелуя на левой щеке, однако юноша уже отстранился. Он порывисто вскочил на ноги и подобрал аптечку. - Мы ведь еще встретимся?! ‒ остановился он на полпути, резко обернувшись через плечо. - Д-дурак… почему ты еще здесь? ‒ дрогнул на этот раз голос девушки. ‒ Оставь меня тут уже и… забудь. Ну, уж нет! Такую встречу он не забудет никогда, даже десятки лет спустя! Как ни обернется их случайное знакомство, этот образ уже не изгладится из души и сердца. Роберт бежал, подгоняемый приближающимся шумом множества крыльев, крепко прижимая к груди длинное, чуть изогнутое серебристое перо. Одна мысль от разлуки повергала его в такое отчаяние, что на этом фоне недавние тревоги за собственную участь и судьбу города померкли и отошли на задний план. «Виктория…» ‒ беззвучно шептал губами Краут-младший, стискивая пальцами драгоценное перо, ‒ «Виктория… где бы ты ни была… Я всегда буду о тебе думать…»******
В то время, как святое крылатое воинство изо всех сил спешило на выручку отцу Рэндольфу, а несчастный сын шерифа брел по разоренным улицам, терзаясь от мук неразделенного чувства, верующим и скептикам, осажденным в Церкви Вознесения пришлось совсем туго. Едкий дым успел проникнуть под своды храма, а массивные двери на входе уже вовсю трещали под ударами алчущих порождений генной инженерии Промештейн. В тот момент, когда началось светопреставление, когда обуянная животным ужасом толпа отпрянула к алтарю от протянутых когтей и щупалец, сбивая с ног и расталкивая локтями друг друга, случилось нечто, пробудившее надежду в сердцах отчаявшихся прихожан. После суровой отповеди мистера Уэнтворта затянутая клубами дыма церковь ненадолго озарилась ярким, но нежным свечением под звонкое пение горнов. Было ли это случайным совпадением или чьим-то тонким расчетом, но эта иллюминация была воспринята измученным сознанием загнанных в угол жертв, как манна небесная, брошенная голодным и жаждущим в пустыне. - Славьте Богиню! ‒ первым сообразил для возникшей паузы наилучшую линию поведения отец Рэндольф. ‒ Сбываются прежние пророчества! Чудовища, только что таранившие парадный вход, затихли снаружи, как будто тоже что-то почувствовали. Это и заметили добрые жители Пайн-Блаффа, что только подкрепило в их головах безумную мысль о чуде, свершающемся на их глазах. Никто не мог быть твердо уверенным, что опасность окончательно миновала, однако это не помешало многим на радостях пуститься в пляс, а другим пасть на колени перед алтарем и хором, наперебой скандировать осанну божеству, о котором еще несколько часов назад они вообще ничего не слышали. - Слава Илиас! ‒ несколько раз прокатилось под потолком храма. ‒ Да святится имя твое, да придет царствие твое… Мистер Уэнтворт, за плечами которого был немалый опыт проповедей, нутром почувствовал: вот он ‒ решающий момент, когда можно переломить настрой толпы и привлечь к пастве колеблющихся. Уверенный, что его новая госпожа сделает все, чтобы зарождающаяся церковь не погибла в такой знаменательный момент, священник отогнал от сердца подсознательный страх перед наружной угрозой и проследовал от амвона почти до самого выхода. - Чада мои, ‒ обратился он к жадно внимавшей толпе, ‒ все видели сие знамение? Это ли не замечательное свидетельство, это ли не великое чудо, явленное Небесной Матерью, которая сменила гнев на милость, ибо искренно и горячо возлюбила род людской? Так давайте же, братья и сестры, вознесем еще раз осанну нашей Прародительнице, промышляющей о жизнях наших и нашем хлебе насущном. Святой отец многозначительно подмигнул шестерке опрятных мальчиков, робко кучковавшихся за колонной. Ранее они пели в хоре по воскресным дням и праздникам и были основательно вышколены священником. Рефлекс и вбитые в подкорку премудрости отца Рэндольфа не прошли даром, и отроки, превозмогая страх, взошли на подмостки, в специальную нишу рядом с алтарной частью. Примерно минуту спустя нежный хор голосов обратился в хорал. Слова подсказывал святой отец, вернее, божественное провидение через него, а они уже складывались в песню на непонятном, но мелодичном для прихожан языке. Почему-то добропорядочным горожанам при этих звуках думалось не о чем-то благочестивом, а наоборот, хотелось поскорее пуститься в пляс. Зато та, которой предназначалась сия дивная песня, далеко-далеко, в ротонде посреди райского сада, подхватила и повторяла куплет:Стрела Илиас ‒ ультразвуковая волна ♪ Ничто не укроется от слуха Илиас ♪ Крылья Илиас парят в облаках ♪ Луч Илиас пронзает пространство…
- Хм… ‒ прокашлялась златовласка, ‒ это ведь даже не мой атрибут. Бездна Хаоса, сейчас это неважно! Где там задерживается этот олух? Пора бы уже явить народу своего героя… Между тем, изрядно запыхавшийся Рутвен только что покончил с последней группой мелких химер, когда оказался на площадке перед Церковью Вознесения. Теперь от цели миссии его отделяла троица желеобразных чудищ, двое из которых внешне напоминали криво скроенных существ из различных частей тел моллюсков и насекомых. Лишь оставшийся монстр был не так мерзок и походил на львообезьяну с орлиными крыльями и гибким шипастым хвостом. - Ой-ой-ой, ну и гадость, ‒ попятился Джонатан. Химеры тоже заметили человека, когда отвлеклись на отдаленные пока звуки горнов. Монстры оставили в покое двери, обернувшись к новой, более доступной на вид добыче. Слизистые химеры привычно потянули навстречу щупальца. Звероподобный мутант же подобрался и одним рывком оказался в пяти шагах от Рутвена, ускорив себя крыльями. - Мать вашу… Эй! Клешни уберите! ‒ вновь отшатнулся мужчина. ‒ Тихо-тихо, хорош! Так и зрения лишите. Однако химеры, похоже, не слишком прониклись его уговорами и хищно потянули навстречу свою ядовитые конечности. - Но-но-но! Не так быстро! ‒ отскочил в сторону Рутвен. На нем все еще висели защитные чары от воздействия на разум, вот только перед ним были не колдуны, а искусственно созданные монстры. Весь остальной комплект благословлений по-прежнему светился, хотя и не так ярко, как изначально: «Узы Целомудрия» 5-го уровня, «Праведная ярость» 2-го уровня, «Аура отваги» 12-го уровня, «Оберег от похоти» 6-го уровня, «Пофигизм» первого, начального уровня, «Реактивные ноги» и «Молниеносные руки» 3-го уровня, «Фригидность» 7-го уровня, «Обжигающие святые чресла» и, наконец, «Продвинутая защита от Недержания» 11-го уровня. Как можно догадаться, почти весь этот букет божественных «печенек» был прописан строго против демонов, а перед химерами был не более ценен, чем тростниковый щит в танковом сражении. Порождения Промештейн, как будто тоже осознавали, и торжествующе зашипели, обступая избранника Илиас. Часть горожан, прятавшихся внутри церкви и из числа стоявших дальше от алтаря, услышали рык чудищ и обрывки криков Джонатана. Самые трусливые вообразили, что химеры только что слопали очередного беднягу и сейчас празднуют победу, а самые набожные принялись бормотать молитвы и по старой привычке осенять себя крестным знамением. - Спаси и сохрани, упокой душу этого несчастного, ‒ то и дело повторяли и перешептывались добрые жители Пайн-Блаффа. Эти благочестивые мантры вкупе с торжественным хоралом и истеричными возгласами женщин прервал еще один громкий звук, который со временем только нарастал. Это был вопль гибнущих мутантов и азартный хохот человека на площади под мерный рокот бензинового мотора. Внезапно некто одним мощным ударом вломил по хлипким уже створкам и снес их с пазов и петель. По всей церкви пронеслось эхо дружного вскрика – многие вообразили, что монстры уже внутри и теперь им уж точно конец. Но когда пыль от обломков осела, в неверном наружном свете из серого облака показался могучий профиль рослого мужчины. Незнакомец выделялся обнаженным торсом по самый пояс с бугрящимися кубиками пресса, косой саженью в плечах, залихватской позой, небрежно взъерошенным чубчиком, усиливавшим эффект беззаботности и бездонной отваги, а главное: белоснежной и безупречной голливудской улыбкой. Первым опомнился, как обычно, отец Рэндольф. - Узри же моего чемпиона и Героя… ‒ услышал он свыше знакомый Голос. Сообразив, что от него требуется, мистер Уэнтворт торжествующе прошествовал через всю церковь от алтаря до выхода, церемонно стуча жезлом. - Привет тебе, праведник, ‒ величаво произнес святой отец так, чтобы слышали все присутствующие. ‒ О твоем прибытии говорили знамения. Как раз в этот момент яркий луч света пробился через дымовую завесу и окна, осветив новоприбывшего. И снова дружный вздох прокатился под сводами храма, а отроки в хоре проглотили слова песни. - Приветики, не ждали папочку Джонатана? ‒ решил поднять настрой прихожанам мужчина, ошибочно решив, что они до сих пор не отошли от шока и встречи с химерами. Тут его взгляд упал вниз, и только теперь герой дня заметил, что с ног до головы перепачкан сукровицей, кишками, соплями и блевотиной. В таком же состоянии пребывал его дуплет и бензопила, которую он имел неосторожность приподнять на всеобщее обозрение. - Эй, всем спокойно! ‒ безуспешно надрывался мужчина, когда благодарные жители отпрянули от него в испуге, как от чумного. ‒ Без паники! Я сейчас все объясню… - Это ж Чокнутый Джо! ‒ заорали сразу несколько человек. ‒ Он укокошил своего друга, а теперь и нас пришел расчленить! - Опять двадцать пять! ‒ сплюнул Рутвен и бывший тем самым обещанным героем и спасителем. ‒ Чуть что, так сразу «Псих» и «Убийца», а как придет беда, так вспоминаете таких, как я! Ссыкло неблагодарное! Шли бы вы все на хер! Он уже был готов развернуться и уйти, но это не входило в планы мистера Уэнтворта, а тем более, богини Созидания. - Да будет вам стыдно, малодушные! ‒ громогласно воскликнул священник, перебивая панические вопли. ‒ Раскройте глаза и преклоните головы. Это уже не тот прежний Джонатан Рутвен, которого вы знали. Это праведный воин, избранный самой Богиней, светоносный рыцарь, защитник слабых и укротитель нечестивцев, гроза демонов и друг правоверных. Имеющие глаза, да увидят на нем печати небесной… В этот момент святые чары, наложенные ранее на Рутвена, окончательно выдохлись и погасли, придав ему еще более невзрачный и грязный облик. - …благодати, ‒ севшим голосом закончил отец Рэндольф. Впрочем, и тут он не растерялся, а велел преклонить перед ним колено. - Это еще за каким хреном? ‒ буркнул «праведный» воин, смерив Уэнтворта злым и раздраженным взглядом. «Так надо, малыш», ‒ раздался вдруг в голове умиротворяющий Голос. ‒ «Передай ему свою цепную пилу. Это и есть священник, которого ты должен был защитить». - Ну, так бы и сразу предупредили, босс, ‒ проворчал Джонатан и исполнил требуемое. На глазах у множества прихожан отец Рэндольф преисполненным важностью голосом изрек: - Могучей силой владеешь ты… Великим рыцарем Света ты станешь. Отныне ты будешь носить имя… ммм… Гимилкад Первозванный! - Слава герою ‒ победителю чудовищ! ‒ первым подобострастно воскликнул низенький и одутловатый человечек, Питер Слагборн, один из его прежних наибольших недругов. Но теперь, когда ветер резко поменял направление, чуткий к таким вещам Питер в числе первых решил поприветствовать новую легенду Пайн-Блаффа. - Да здравствует, Джо Несравненный, Рутвен Ослепительный! ‒ тотчас же загомонил со всех сторон хор льстецов, еще недавно готовых гнать и поносить его. ‒ Виват, величайшему американскому рыцарю! Дорогу герою, Джонатану Могучему, чей рост выше тучи и нет его круче… Нечего и говорить, как внутри распирало от всеобщего восхищения героя дня! Его готовы были носить на руках. Под бурные овации и поток славословий, отец Рэндольф трижды ударил плоской стороной бензопилы по плечу, закончив, таким образом, посвящение. - А теперь встань, рыцарь Света, с этого дня и часа начнется твое служение… ‒ торжественно молвил мистер Уэнтворт. ‒ Неси свое звание с честью, пока не призовет тебя к себе Богиня или не освободит от сего почетного бремени. «Ну как, босс?» ‒ самодовольно ухмыльнулся Джонатан. ‒ «Все еще хочешь найти себе другого кандидата?» «Быстро ты решил почивать на лаврах, малыш», ‒ немедленно отозвался насмешливый Голос. ‒ «Спору нет, ты неплохо справился с монстрами у входа в храм. А что надумал делать с этими, что стоят за твоей спиной?» - Чего? ‒ обернулся на 180 градусов Рутвен, и встретился с множеством враждебных взглядов козлоногих воинов, взявших церковь в полукольцо и построившихся в боевой порядок. - Oh, shit! ‒ выругался мужчина и уронил ствол с опустевшим магазином вместе с похудевшей сумкой из-под газовых баллонов.******
Несколькими часами позже; «Caesar Palace», Лас-Вегас, Невада, США. Её распутнейшее Высочество, принцесса Морриган в этот и предыдущие дни имела насыщенную программу. Среди всех сестер, третья лилим была, пожалуй, самой легкомысленной и ветреной. Морриган больше других ненавидела рутину и монотонный труд и предпочитала развлечения, гулянки и шумную компанию, где атмосфера пропитана утонченностью, наполнена великосветскими беседами и флиртом, а также многочисленными розыгрышами. Это её отличало на фоне сосредоточенной и более собранной Лилит, суровой и воинственной Астарот и чувственной идеалистки Друэллы. Неудивительно, что когда Морриган впервые оказалась в Лас-Вегасе, она искренне влюбилась в этот город с его атмосферой азарта и праздности, столь напоминавшей ей Грандолл в её родном мире. Вместе с тем, третья принцесса все же любила и почитала мать, поэтому, пусть и неохотно, но исполняла с самоотдачей её поручения. А Повелительницу монстров в эти дни, помимо войны, занимали и другие вопросы, такие как проблема управления «освобожденных» территорий. В ряде городов и областей мамоно оставили на своих местах прежних чиновников, но фактическая власть, так или иначе, замыкалась на военное командование на них, принцесс крови. Как следствие, именно лилим и держали ответ за происходящее на вверенных им территориях. В последнее время Белую Суккубу особенно беспокоил вопрос поддержки местного населения в условиях, когда на многих фронтах дела оставляли пока желать лучшего, а также объявились ангелы. Весь прошедший месяц Минаги этим песочила мозг своим дочерям. - С учетом неисправных пока порталов, соотношение сил все еще не в нашу пользу, ‒ заявила принцессе мать в предпоследнем недавнем разговоре через магическую сферу. ‒ Ты должна осознавать, как никто другой, насколько сейчас важна поддержка наших начинаний среди народных масс. Нам необходимо добиться, чтобы как можно большее число людей поняло преимущество нашего правления и сделалось более лояльным. - Разве это не очевидно, дорогая матушка? ‒ недоумевала поначалу Морриган. ‒ У нас эти заблудшие получат возможность исполнять все свои желания. Что еще им нужно? - Увы, еще не всем это ясно, ‒ вздохнула владычица демонов. ‒ Необходимо работать со здешним населением, упорно трудиться, чтобы донести до всех, чем лучше наш порядок. - Я поняла и сделаю все, что смогу, ‒ отозвалась Морриган, поморщившись от слова «упорный труд». ‒ У меня есть на примете несколько талантливых самородков. Если их удастся убедить работать на нас, я думаю, с местными знаниями и сетью передачи вестей, мы сможем привлечь на свою сторону многие колеблющиеся умы. - Я полагаюсь на твою рассудительность дочь моя, ‒ закончила тогда на такой милостивой ноте разговор Минаги. И третья принцесса принялась за работу так, как лучше всего у неё получалось: активно налаживать связи с общественностью и вербовкой всеми доступными лилим приемами и способами. Зная переменчивую натуру дочери, Минаги еще в начале похода приставила к ней в качестве советника Фарегильдис. Эта хакутаку, обладая умеренным и спокойным характером, как нельзя подходила лучше и дополняла довольно импульсивную лилим. Услуги Фарегильдис были тем полезнее, что она в короткий срок освоила язык аборигенов и неизменно служила переводчиком своей госпоже. Помимо работы толмача, хакутаку также совмещала должность секретаря и подбирала сводку важных новостей, помогала налаживать нужные контакты. Словом, без Фарегильдис принцесса была, как без правой руки. Именно хакутаку дала ей для начала совет встретиться с местной прогрессивной общественностью, представители которой, возможно, могли бы оказать поддержку новому режиму. - Я тут собрала кое-какие справки, ‒ сообщила тогда новая помощница. ‒ У этого общества нет официального названия, а обозначают его по первым буквам их главного девиза: «Си-Джей-Уай». - И что же это означает? ‒ не поняла Морриган. ‒ Это что-то вроде могущественной гильдии. - Вовсе нет, ваше высочество, ‒ покачала головой Фарегильдис, ‒ это больше похоже на движение. А означает эта анаграмма: «Сильная, независимая женщина». - Недурно звучит! ‒ заинтересованно молвила лилим. ‒ Я, прям, заинтригована. «Сильные и независимые». Почти как мы, мамоно! Хотя… это же можно было и сказать про некоторых героинь из прошлого, служивших когда-то «Ордену Верховной Самозванки». Сестрица Друэлла меня как-то познакомила с одной из таких бывших героинь, этой букой… как её там? Мерсеей, кажется, её зовут. - Внутри этого движения есть течение, называющее себя «бодипозитивщицы», ‒ хладнокровно продолжала хакутаку. ‒ Они, что-то вроде авангарда, новое веяние среди всех «Си-Джей-Уай». Его представительницы выступают за право комфортно себя ощущать в своем теле при любом внешнем виде. Как они это сами называют, «свобода самовыражения». Я подумала, коли эти подвижницы отреклись от косности представлений о внешности, следовательно, они смогут легче принять наше правление, нас самих и наши от людей внешние и внутренние отличия. Возможно, если вы встретитесь с ними, ваше высочество, в их лице вы сможете обрести лояльных нашему делу союзников. - А они согласятся на такую встречу хоть? - Я уже переговорила с некоторыми их представителями. Они выразили свое согласие и готовы встретиться, ‒ поклонилась ей хакутаку. ‒ Если хотите, я могу это организовать, ваше высочество. - Умничка, Фарегильдис! ‒ просияла Морриган. ‒ В таком случае, свяжись с этими «Сидзибай» и передай им, что я уделю им… два часа. Означенная встреча состоялась 23 октября, в актовом зале Индиан-Скул города Санта-Фе, куда прибыла принцесса без охраны в сопровождении одного лишь переводчика. Спустя отведенные два часа лилим покинула место встречи в смешанных чувствах. Увиденное Морриган, мягко говоря, не совпало с ожидаемым. Да что там говорить – третья дочь Минаги была совершенно выбита из колеи. Она представляла себе полный зал сильномогучих и гордых дев, подобных Вильмарине Носкрим – одной из любимиц её младшенькой сестры. Сильных, но в глубине души колеблющихся, как оригинальная Вильмарина. И вот она – благороднейшая и обаятельная суккуба королевских кровей, произносит заранее срежиссированную речь, а эти «сидзиби» внимают, широко раскрыв рот, жадно ловя каждое слово одареннейшей дочери Повелительницы демонов. И торжествующая Морриган после этой встречи непременно воспользуется случаем, чтобы похвастать перед матерью о достигнутом успехе. Владычица, бесспорно, будет гордиться ею за то, что мамоно в лице «сибзиби» обрели таких ценных союзников и лояльные кадры. Но вместо всего этого зал заполонили, опять же, мягко говоря, заурядные и почти ничем не примечательные личности, серые мыши. Они не выделялись никакими приметными достоинствами, напротив, производили брезгливо-отталкивающее впечатление. Морриган, отбарабанив заученную речь и словив жидкие аплодисменты, поспешила ретироваться. По собственным впечатлениям от встречи лилим не могла разобраться сама в себе, что же она больше чувствовала: жалость или отвращение? Пожалуй, и то и другое разом. Поэтому, когда принцесса и её советник покинули территорию колледжа, Морриган буквально вцепилась за рукава хакутаку и принялась тормошить беднягу. - Как это все понимать, любезнейшая?! ‒ напустилась она на Фарегильдис, метая молнии из глаз. ‒ Не ты ли мне накануне красочно расписала это движение, как потенциальную опору и союзников в нашей миссии? Этих ты называешь «сильными», «гордыми», «независимыми»?! Признайся, советник, ты сегодня сыграла надо мной прескверную шутку! - П-позвольте мне узнать причину вашего н-негодования, г-госпожа, ‒ промямлила хакутаку, клацая зубами от каждой встряски. ‒ Я в-вас не вполне п-понимаю… - А что тут понимать, когда все на поверхности! ‒ вспылила Морриган, чуть не поперхнувшись слюной от накатившего возмущения. ‒ По твоим словам выходило, что эти… «самовыражающиеся», настолько продвинутые и передовые, что усилят наши позиции, если мы привлечем их на свою сторону. Но кого я здесь нашла? Это убожество! В течение проклятых двух часов я была вынуждена сносить вопли слабости этих забитых, неразвитых существ об их горькой доле. Их ораторы пытались мне доказать, что главное и достойное дело жизни – это быть некрасивыми, жирными, неухоженными, бескультурными и, более того, глупыми и ханжескими! - Ваше высочество, вы превратно все интерпретировали… ‒ попыталась сгладить ситуацию Фарегильдис, ‒ ни о чем подобном не было и речи в их выступлении. Они лишь затронули вопрос о своей «новой открытости» и свободе от мужских претензий… - Не держи меня за наивную дурочку! ‒ вспыхнула принцесса. ‒ Я сама все видела! Их «открытость» и есть воинствующая глупость, а их нелепый страх перед мужчинами просто смешон. Многие мужчины управляемы и внушаемы, и мамоно отлично знают это, ибо сызмальства приучены находить нужную струнку в их душе. Да эти «бодипозитивщицы» со своими предрассудками еще нелепее, чем несчастные женщины Лескатии, одураченные напыщенными проповедями своих жрецов! Эта мегера Мерсея по сравнению с «сидзиби» ‒ просто воплощенное очарование, игривость и веселость! - Вы слишком строги к этим людям, ‒ осторожно возразила хакутаку, ‒ они не лгали и не кривили душой, когда поведали вам о своих страданиях, о притеснениях со стороны их черствых и жестоких соплеменников, их мужей, отцов и братьев… - Ох, кончай эту патетику, Фригельдис, ‒ фыркнула в ответ Морриган. ‒ Ты сама видела их физиономии. Не верится, что с такой внешностью у них вообще когда-либо были мужья. Их скулеж о притеснениях смехотворен и достоин презрения. В нашем мире каждому известна история о восстании женщин в Магистее семь веков тому назад. Вот был достойный ответ притеснителям! Истинно сильная и красивая женщина никогда не окажется в такой ситуации, куда себя загнали эти горемыки. Нет, они лгут сами себе. Эта вечная обиженность, неспособность осознать свой личный опыт, делать выводы загнала их в тупик. И теперь единственный доступный им способ общения с мужчинами стал язык ненависти, агрессии, превознесение собственной никчемности. Это они выдавали всю встречу за свою «уникальность»! Не буду пророчицей, Фригельдис, если скажу: все их движение приведет лишь к свободе от внимания мужчин, как такового. Нет, они никогда ничего не достигнут, и нам с ними не по пути. Это бесполезная трата времени. - Возможно, темная благодать могла бы исцелить их тела и души, ‒ предприняла последнюю попытку хакутаку оспорить вывод госпожи. ‒ Да, у них есть проблемы со здоровьем и телом, но их намерения мне представляются правильными и чистыми. - Ой, да пусть делают, что хотят, ‒ отмахнулась лилим. ‒ Захотели бы, уже приняли бы Дар и встали на путь совершенствования своей красоты и могущества. Что бы они ни утверждали, эти «сидзиби» нам в партнеры не подходят, а только распугают от сотрудничества местное население. Я недовольна твоей работой, мудрая Фригельдис, и сегодня же напишу об этом матушке. На этом и завершился этот неприятный разговор принцессы и её советника. И хотя во многих вопросах Фригельдис осталась при своем мнении, хакутаку все же не могла не признать, что, несмотря на свой проницательный ум и эрудицию, в этот раз она облажалась. Впервые за многие годы. После этого случая хакутаку пыталась анализировать свои ошибки, и даже не поленилась провести соцопрос среди туземцев, что они думают о SJW, усердно и скрупулезно делая пометки в своем блокнотике. Результаты обескуражили её. Оказалось, что почти все местные жители давали однотипные ответы, а то и вовсе пытались уйти от прямой оценки. Практически каждый скороговоркой говорил о движении исключительно в радужных характеристиках. И лишь один респондент с грубым акцентом, услышав о SJW, рассмеялся и выдал поток нецензурных выражений. Впоследствии оказалось, что этот человек даже не был подданным «Эмерики», которого война застигла здесь случайно. Мудрая хакутаку пришла к выводу, что здесь имеется некая тайна. Аборигены определенно боялись давать честные ответы. Фригельдис позже так и записала эти впечатления в свой дневник с особой пометкой: «Народ мамоно издревле не жаловал двуличие и неискренность. Людская раса в этом отношении тоже осуждала ложь. И в прежние времена и в наши дни ложь и лицемерие заслуживают всеобщее порицание. Мы привыкли к этому, как к мысли, что дневное светило греет, а от воды предметы намокают. Но, как видно, это не распространяется на другие измерения. Иной мир – иные законы. Сегодня и вчера мне довелось столкнуться с поразительным явлением, когда ни один человек не мог от чистого сердца высказать свое отношение по заданной теме. Вернее, они могли, но не возжелали. Это была однообразная паутина лжи. В глазах этих людей я прочитала страх. Мы, мамоно, определенно не могли быть его источником, следовательно, его корни зиждутся в старой системе, бывшей до нашего прибытия в этот мир. Все на самом деле знают правильный ответ, все понимают, что лгут, но делают вид, будто это в порядке вещей и можно стерпеть, снести. Это странно и это ужасно видеть подобное в душах людей. Можно ли подобное терпеть в семье, между родителями и детьми, между супругами? Нет, ибо без доверия такая семья разрушится. Тогда как выживают эти несчастные в своем мире? Это тайна, которую нам, мамоно, стоит постичь, если мы хотим закрепиться или когда-нибудь вернуться в это измерение. Подобное можно было видеть в нашем прошлом среди жителей Южных королевств еще полтора века тому назад, когда страх наказания понуждал людей уходить от истины. Но даже там не было такого повального следования однообразной лжи, как здесь. Ни с чем подобным доселе мы не сталкивались. Я бы это явление назвала спиралью молчания, ибо страх толкает человека говорить то, о чем он на деле не думает, а так как окружающие молчат о своих настоящих чувствах, то этот страх только усиливается, а спираль затягивается все туже и туже…» Фригельдис поняла, где допустила ошибку, положившись на мнение простого большинства, пренебрегая редкими независимыми суждениями. Это было неприятно и очень уязвило хакутаку, что из-за упущенной мелочи она допустила прокол и поставила в неловкое положение принцессу. В следующий раз ей следует быть осмотрительнее, когда подаешь советы госпоже. Вот почему, когда в другой раз она порекомендовала принцессе встретиться с одним перспективным господином, который, согласно его портфолио, имел характеристику и репутацию опытного телеведущего, журналиста и работника масс-медиа, хакутаку сначала подняла его досье. Проведя долгое собеседование, Фригельдис убедилась, что перед ней действительно полезный специалист, который и в самом деле может укрепить влияние и авторитет их миссии на Земле. Ей удалось настоять, чтобы Морриган пообщалась с кандидатом и, в случае чего, завербовала его на службу «новому порядку». - Ладно, я готова встретиться с ним, ‒ сдалась лилим после долгих уговоров. ‒ Сегодня я играю партию в бильярд с Царпанит и Барбарелло во «Дворце Цезарей». Пусть приходит после десяти, если пожелает. Таким образом, была организована еще одна встреча, но в этот раз в более приватной обстановке. Наученная уже прошлым опытом Морриган не ждала заранее от неё никакого прогресса. «Сначала меня водили по выставке с дурацкими экспонатами, потом затащили на тусовку с калеками, превозносящими свое уродство и глупость», ‒ витала в голове у неё мысль. ‒ «Что же мне готовит сегодняшняя встреча в игорном зале?» Вообще, пребывание в этой стране научило Морриган избегать преждевременных завышенных ожиданий чего бы то ни было. Игорные заведения, к примеру, здесь были хороши. Туземцы определенно знали толк в развлечениях. А вот об их эстетическом вкусе нельзя было так сказать – достаточно вспомнить ту галерею с изображением крови и потрохов. Люди в основной массе тоже не были чем-то выдающимся. Но они писали порой такую зажигающую музыку! Наверное, это было лучшее, что создали аборигены. Даже сейчас, забивая шары кием, Морриган «торчала» в наушниках – еще одном удобном изобретении и слушала очередную запись группы «АББА». Слова и смысл песни ей любезно перевела все та же Фригельдис. - Ваш ход, принцесса… ‒ с досадой выдала зеленоволосая демоница Барбарелло с выдающимся бюстом, только что промахнувшись шаром. - А? Ах, да! ‒ вернулась к реальности лилим и склонилась над столом, выискивая удобную цель и позицию для следующего удара.Осенний ветер бьется в окно, И я обвожу взглядом комнату… …Никто не услышит моей мольбы: Пошли мне мужчину в эту ночь, Ведь некому помочь разогнать мне тени…
- Отличный удар, ваше высочество, ‒ весело подмигнула ей Царпанит, еще одна суккуба, принадлежащая высокому аристократическому роду. Морриган же поморщилась: комбинация не вышла, хотя один из трех запланированных шаров все же закатился в отверстие. - К вам гость, принцесса, ‒ доложила Нанайя, темный рыцарь из личной гвардии Морриган. - Пусть входит, ‒ кивнула с некоторым запозданием лилим. Пару минут спустя в игорный зал вошел посетитель, сопровождаемый Фригельдис, одетой в яркую блузку и стильные очки по местной моде. Посетитель, вопреки опасениям лилим, не был «бодипозитивным», хотя с её возможностями это было поправимо, а напротив, оказался довольно представительным мужчиной. Седина уже тронула его виски, а в целом гость привык обривать макушку головы и полировать её до блеска макассаром. На нем красовался бирюзовый смокинг с бабочкой и множеством блёстков, что было в духе нынешнего места встречи. Завидев у бильярдного стола троицу демониц высшего ранга в полупрозрачных, легких и обтягивающих нарядах, с дразнящими глаз сетчатыми чулками и кружевами, мужчина невольно застыл с приоткрытым ртом. Должно быть, он был не готов к такому зрелищу, да и сами суккубы бросали в его сторону насмешливые, кокетливые взгляды, приняв соблазнительные позы, которые без слов говорили всякому: «Скорее трахни меня!» Первой нарушила молчание Морриган, видя заминку и неловкость визитера. - Я была наслышана о вас от моих советников, ‒ неспешно она вымолвила, смакуя каждое слово, пока хакутаку переводила фразу на английский. ‒ Мое имя Морриган, я ‒ третья принцесса Хеллгондо и представляю здесь нашу владычицу. Надо отдать должное, гость смог себя взять в руки. Не последнюю роль здесь сыграло то, что дочь Минаги пригасила свою ауру лилим, ибо она сейчас пришла не соблазнять, а на деловой разговор. - Меня зовут Палмер, ‒ медленно произнес американец. ‒ Говард Палмер. - Рада знакомству, Говард, ‒ несколько фамильярным тоном отвечала принцесса. ‒ Вы, кажется, хотели обсудить со мной некую идею, проект по привлечению общественного мнения на нашу сторону? В самых общих чертах мне рассказали об этом перед встречей. - Оу, миледи уже знакома с моим резюме! ‒ польщено ответил гость. ‒ Я и не смел надеяться. - Пустяки. Так что же вы хотели нам предложить, сударь? Я вся внимание. Можете, если желаете, присоединиться к игре. Нам как раз недостает четвертого игрока для четного количества… При этих словах остальные суккубы дружно хихикнули и лукаво стрельнули глазками в сторону Палмера. Приближенные мамоно за соседними столиками с покером и рулеткой с любопытством взирали на эту сцену, потягивая портвейн и дорогой коньяк. - Я не отниму у вас много времени и постараюсь быть предельно кратким, ‒ заверил принцессу Говард. ‒ Раз вы видели мое портфолио, то для вас не секрет, что я был журналистом и главным ведущим на Эн-Би-Си незадолго до… хм… визита вашей цивилизации на нашу планету. Палмер был достаточно хитрым и осторожным человеком, поэтому в разговоре старательно избегал опасных слов и оборотов, вроде «нашествие», «интервенция» или «вторжение», дабы не повредить себе за время встречи. Морриган еще при первом взгляде заметила это сокрытое двойное дно в глубоко посаженных глазах гостя, и это не могло не настораживать. С другой стороны, наивный простак с душой нараспашку долго бы не продержался в такой профессии и был бы бесполезен для миссии, порученной ей матерью. Придется держать с ним ухо востро, сделала для себя заметку принцесса. - Да-да, ‒ рассеянно вымолвила лилим, ‒ я наслышана о том, что у вас возникли разногласия с прежним начальством, и вы были вынуждены покинуть место работы. Если не ошибаюсь, у вас потом была судебная тяжба с бывшим руководством и супругой, с которой вы до этого развелись. - …и которая интригами добивалась моего увольнения, прожужжав все уши Пиклику, моему шефу, а затем пыталась с меня стрясти деньги, засудить за харассмент, а потом и вовсе наняла киллера, когда узнала, что я перевел свои активы в трастовый фонд, созданный незадолго до этого, ‒ закончил за неё Палмер. ‒ Конечно же, сутяги, портившие мне кровь и репутацию, были в бешенстве, когда осознали, что им не добраться до моих денег. Лжесвидетельницы, которых специально пригласили заявить о давних изнасилованиях, после этого метко заметили, что я якобы не только украл их невинность, но и «разбил их мечты». Понятно дело, о каких «мечтах» шла тогда речь. - Даже так, ‒ удивленно подняла брови Морриган. ‒ Не в первый раз приходится слышать о харассменте. Разве у вас мужчины настолько ненасытны в желаниях своих? - Как раз наоборот, ‒ возразил Палмер, ‒ большинство из них запугано и боится лишний раз рот раскрыть. Ни для кого не секрет, что это просто инструмент для запугивания неугодных и сведения личных счетов в политической борьбе. Чего уж говорить, когда об «изнасилованиях» жертвы вспоминают спустя тридцать лет! Сейчас уже доходит до того, что в некоторых странах супруги после исполнения долга идут к нотариусу, чтобы тот заверил, что ночь была проведена по взаимному согласию и добровольно. - Но зачем?! ‒ изумилась лилим. ‒ Разве брак сам по себе не предполагает доверие между парой? Или у землян все иначе? - Эх, миледи, да разве хорошую вещь назовут «браком»? ‒ мрачно пошутил гость. ‒ Нет, это горькая правда, новая мода последних дней. - Нет, ну вы даете! ‒ громко прыснула вдруг Морриган. ‒ Да что с вашей расой все не так, как у прочих разумных существ?! В нашем мире когда-то люди тряслись ненароком нарушить пищевые запреты своей религии и консультировались у попов, какая поза в постели считается «богоугодной» и приемлемой. А ваши, значит, впустили на брачное ложе чиновника вместо священника, если не прямиком в нижнее белье! - Таковы реалии, ‒ печально развел руками Палмер. ‒ Но вы же согласились выслушать не только мою грустную историю, но и то, что я пришел вам предложить. Стол к этому времени уже успели подготовить для новой партии и все игроки заняли места по углам. Морриган жестом пригласила Палмера присоединиться к их компании. - Благодарю, миледи Морриган, ‒ чуть наклонил голову бывший журналист. ‒ Давно я не брался за кий… Фригельдис перевела, пока участники бросали жребий с помощью разноцветных игровых жетонов. В этот раз право первого удара выпало Барбарелло. - Так вот, мэм, я остановился на своем прошлом увольнении, ‒ вкрадчивым голосом продолжил Палмер. ‒ По долгу прежней службы я был осведомлен о политической кухне и настроении элит, знаю многие их группировки, их связи с фракциями в Конгрессе, также знаю о некоторых планах, которые они вынашивали на ближайшее десятилетие до того, как… Мужчина вовремя остановился, очевидно, имея в виду войну, спутавшую планы правящего класса. Это не укрылось от принцессы. - Ну что же вы умолкли? Продолжайте, Говард. - Конечно, миледи, ‒ поперхнулся журналист. ‒ Обладая знаниями и имея представления о планах элит, можно спрогнозировать их дальнейшие действия и играть на упреждение. А поскольку мне известна кухня, в которой варятся и готовятся новости, угодные высшему обществу, раскрытие этих тайн может нанести урон его проискам и подорвать его влияние и власть. - Вы так ненавидите своих прежних хозяев, что готовы на все? ‒ задала вопрос в лоб гостю лилим. - Я думаю, что это тоже очевидно, ‒ поморщился Говард. ‒ После стольких лет службы выбросить человека как собаку, ограбить его и порочить доброе имя… Нужен ли еще повод, чтобы их не любить? О да, сейчас я осознал, как ненавижу этих тварей за свершенное. Они еще пожалеют, что начали эту борьбу. У меня есть то, чего они боятся: знание, правда… Люди должны знать, какое им место отвели в своих замыслах эти самопровозглашенные небожители! - Вы надеетесь, что мы поможем вам донести это знание до ваших соплеменников, и они отвернутся от своих господ? ‒ последовал очередной вопрос Морриган. - Разве это не принесет вам выгоду? ‒ сощурился Палмер. ‒ Если вы разгласите секреты ваших врагов рядовым гражданам, разве они не потянутся к вам, не станут больше вам доверять? - Возможно и так, ‒ не стала спорить принцесса, сделав первый удар кием. ‒ Вопрос в том, насколько мы можем верить вам. - Ну разумеется, ‒ тотчас же перешел на деловой тон Говард. ‒ В подтверждение моих слов я захватил с собой несколько важных микрофильмов и разговоров, записанных на диктофон. Кроме того, я уже сейчас могу изложить некоторые детали своего плана, как практичнее всего повернуть симпатии граждан в вашу сторону по обе стороны фронта. - Ваш ход, ‒ молвила лилим, откинувшись на угол стола. - Я заметил, что вы не слишком-то используете возможности земных средств связи и коммуникаций, ‒ сообщил Палмер, выбирая удобную позицию. ‒ Рискну предположить, что сказывается проблема с разностью используемых частот и протоколов вещания. - Вывод не совсем верен, но суть проблемы ухвачена правильно, мистер Палмер, ‒ вмешалась хакутаку, сказав это гостю на хорошем английском. - Возможно, я и ошибался, ‒ признал экс-ведущий. ‒ Это не так важно. Главное другое: американцы привыкли к масс-медиа, особенно к мобильному интернету и разным ток-шоу. Поэтому, если вы хотите завладеть их умами, то вам не будет вредным организовать вещание подобных передач на своей территории и через них доносить до людей нужную вам повестку дня. Я берусь, если потребуется, организовать работу таких каналов при наличии минимального количества необходимых специалистов и оборудования. - И что же вы готовы посоветовать в качестве наполнения или темы подобных передач? У вас же должны быть идеи. - Первое, очевидно, это систематическое и постоянное изобличение пороков режима вашего противника и реклама достижений вашей собственной цивилизации. Полагаю, о преимуществах вашего строя найдутся сотни тех, кто намного лучше это объяснит широкой публике, чем я. Говард сделал жест рукой, как бы охватывая всех мамоно в игорном зале, после чего продолжил. - Второе истекает из первого и напрямую связано с тем багажом, что я вынес с прежнего места службы. Можно создать оппозиционные масс-медиа, где будут публиковаться новости для последующей дискредитации противника. Для этого даже не потребуется что-либо выдумывать, поскольку неприятель время от времени сам подбрасывает хороший материал. - Как вы это себе представляете? ‒ задала вопрос Морриган, заметив промах журналиста мимо лунки. - Да возьмем хотя бы эпизод, связанный с моим увольнением с Эн-Би-Си, ‒ пустился в разъяснения Палмер. ‒ Эта история сама по себе раскрывает некоторые из планов противостоящих вам элит, разоблачение которых подорвет их авторитет в массах и даст вам преимущество. Я ведь уже упомянул Ричарда Пиклика в нашем разговоре. Он до недавнего времени занимал пост генерального директора телеканала Эн-Би-Си и был моим непосредственным начальником. Над ним стоял только Лесли Робертс – крупнейший медиамагнат в Америке и владелец корпорации «Comcast», да его заместитель и управляющий – Гарри Тэтлок. Так вот, за несколько лет до визита вашей цивилизации на Землю руководство Эн-би-Си запустило телепроект «Сто процентов». Он выходил в эфир дважды в неделю, но это сейчас не важно. Основной посыл этой программы состоял в том, чтобы участники проекта, а это были именитые актеры, звезды эстрады и богема с Беверли-Хиллз, развлекали зрителей сценками дешевого стэндап-юмора, а между делом – незаметно втюхивали рекламу модных аксессуаров, дорогих брендов, новых марок кофе, приправ, офисной и бытовой техники. Но главным номером были своего рода, «жизненные истории», где суперзвезды попадали в разные нелепые ситуации, из которых позже выбирались героическим усилиями. И в этих сценах также присутствовала фоном ненавязчивая реклама. Это шоу имело громкий успех и принесло Робертсу сто два миллиона долларов годового дохода за вычетом гонораров приглашенным звездам. В предпоследний год существования проекта прибыль «Comcast» почти удвоилась. Надо ли говорить, что в ту пору Пиклик доверил вести телепроект «Сто процентов» вашему покорному слуге? Палмер выдав единым духом первую часть повествования, осушил бокал портвейна. Рука потянулась к хеллгондскому пиву, но в итоге остановилась. - Хозяин был очень доволен, о чем дал понять в личном разговоре, ‒ продолжил Говард. ‒ Казалось бы, этот аттракцион с золотыми горами можно было крутить бесконечно, но за год до вашего появления начался очередной спад в экономике. Банки понизили процентную ставку, вкладчики стали изымать депозиты, а рынок потребительского кредитования тогда существенно просел. Как следствие, люди стали меньше приобретать товаров и услуг, а это в свою очередь, сказалось на рекламодателях и прибыли телешоу. И вот тогда у меня с Пикликом случился длительный разговор, где босс дал понять, что проект в скором времени будет закрыт. Из-за этого у меня возник конфликт с руководством Эн-Би-Си, так как я отстаивал свою точку зрения, считая, что шоу можно сохранить, проведя небольшой ребрендинг. Надо сказать, за много лет нашего сотрудничества между нами накопилось много взаимных претензий и вопросов друг к другу, но именно случай со «Сто процентов» впервые привел к серьезной пикировке. Я высказал все свои претензии Ричарду на последнем заседании совета директоров, но он, похоже, все принял на личный счет и впоследствии изменил ко мне прежнее отношение и внес свою лепту в судебных тяжбах. - Неужели подобная мелочь вынудила вас покинуть вашу прежнюю обитель, скитаться и в итоге прийти к нам? ‒ удивилась Морриган. - Скорее к такому исходу привел весь накопившийся груз конфликтов между мной и начальством, зависть коллег, их желание «подсидеть», оклеветать, оговорить меня, ‒ поправил журналист лилим. ‒ Но на тот момент Робертс еще был под впечатлением от успеха «Сто процентов» и, на счастье, не внял змеиным наветам завистников. Видимо, рассчитывая уладить конфликт на уровне руководства, он поочередно вызвал меня и Пиклика на конфиденциальную беседу. И вот на этой приватной встрече, мистер Робертс дал понять, что идея закрытия проекта исходила от него, и связано это с изменившейся генеральной повесткой во всех американских масс-медиа. Он со всей откровенностью мне тогда сказал: «Дорогой мистер Палмер. Я весьма ценю ваш талант придумывать успешные и прибыльные сюжеты, это поверьте, от всего сердца. Однако рано или поздно все имеет свой конец. Эпоха дешевого неограниченного кредита и консьюмеризма уже в прошлом. Ныне взят противоположный курс на охрану природы, сбережение планеты и ответственное потребление». - Признаться, я тогда немного растерялся и был сбит с толку, ‒ сказал Палмер, пригубив из бокала. ‒ Я спросил у Робертса, как это следует понимать? Глобальный мир отказывается от развития и дружно пятится назад, в средневековье, грязь и повальную бедность? На это хозяин спокойно заявил, что «лучшие люди планеты» сохранят текущий уровень жизни без изменений к худшему, а вот остальным придется подзатянуть пояса. Объяснил он это тем, что дальнейший рост потребления несовместим с ограниченными ресурсами нашей планеты. Но мы оба знали, что это неправда. Новые технологии давали значительную экономию сырья и энергии без заметного падения уровня жизни. Но на это возражение Робертс невозмутимо ответил: дело не в экономии как таковой, а в том, что навязанный сверху новый стиль жизни создаст альтернативный источник дохода для деловых кругов в условиях, когда старая модель исчерпала себя и более не дает достаточную прибавочную стоимость и прибыль. Проще говоря, миледи Морриган, низы будут поставлены в условия жесткого выбора: или принять новые правила, или их выдавят на обочину жизни, где изолируют. Теперь, когда прежняя кредитная система рухнула, новый доход элита извлечет из обязательных платежей за выброс двуокиси углерода, за загрязнение пластиком, за пользование старым автомобилем, за проживание в жилье из экологически «вредного» материала. Не хочешь платить дань, новый карбоновый налог? Пожалуйста, покупай новый и дорогой электромобиль, возьми ипотеку на новый «умный дом», якобы спроектированный на энергосбережение, а еще лучше ‒ откажись от прежних вредных привычек. Ну… например, не носить шубы из натурального меха, отказаться от мяса, молочных продуктов, сыров, перейти на веганство, словом, стать «ответственным потребителем и гражданином». - Иными словами, ваши купцы сами же предлагают меньше покупать и стать добровольными нищими? Они же меньше заработают, коли люди меньше станут приобретать товаров! ‒ удивленно выдала принцесса. - Меньше станут покупать одних товаров, но больше – других, ‒ поправил Говард лилим. ‒ Да, кое-кто разорится в новых условиях, главным образом, мелкие лавочники и те предприниматели, которые не успеют перестроиться. Их поглотят крупные монополии, вроде той же «Comcast», только в сфере материального производства. Но в том плане были свои подводные камни. Один из них заключался в том, что углекислота на деле не самый крупный парниковый газ. Намного большую роль играет водяной пар, которого в двадцать пять раз больше по объему в атмосфере, чем двуокиси углерода. Уже поэтому готовящаяся антипарниковая движуха хромала на обе ноги. Но и на это мне Робертс спокойно заявил, что для крупного бизнеса не так важна заявленная цель. Ключевое значение – сам процесс извлечения дохода, а лозунги и слоганы можно поменять в любой удобный момент. Вчера было неограниченное потребление и жизнь в кредит, а завтра таких граждан начнут стыдить и требовать затянуть пояса ради «сбережения природы», по факту же – ради обогащения все тех же финансистов. Если говорить совсем кратко, Робертс в разговоре прозрачно намекнул на то, что следующее десятилетие пройдет под знаком «спасения» планеты от перегрева. Таким образом, с большинства населения будет взиматься углеродная рента, и введены «энергопайки» на душу населения в рамках идеологии «предела роста». И задача СМИ, то есть таких как я, пояснил хозяин, внушить массам мысль, что жить в прежнем достатке очень стыдно, когда планета в опасности. Так должна выстаиваться новая пирамида, в которую оболваненные массы следующие десять лет будут нести денежки, чтобы сохранить роскошный образ жизни для тех самых «деловых кругов». - Но почему вдруг на десять лет? ‒ задала вопрос Морриган озадаченным тоном. ‒ Вы ожидали все это время какой-то реальной катастрофы в недалеком будущем или это еще одна выдумка этих ваших господ? - Да потому что, миледи, наше научное сообщество и элиты были неплохо осведомлены, что планета подвержена разной продолжительности природным циклам похолодания и потепления, уже имевшим место быть в прошлом, ‒ терпеливо разжевал Говард. ‒ Существует одна из прогностических моделей, согласно которой с 2030 года начнется новый семидесятилетний виток похолодания, так называемые короткие циклы Зюсса-Холлстата. Я поинтересовался у босса, как придется выпутываться из ситуации, если начнут взимать с населения дань на «спасение климата», а в итоге придет оледенение вместо потепления? Мистер Робертс только отмахнулся. Он буквально сказал: «На наш век хватит, Палмер, поймите это. Если прогноз окажется неверным, мы продолжим взимать углеродный налог. Если же в итоге похолодает, мы объявим о победе человечества над углеродным загрязнением и свернем лавочку, а дальше всегда можно придумать новые бизнес-схемы для оживления деловой активности и повышения нормы прибыли, изымая излишки средств с населения. Оно в любом случае и будет главным драйвером роста. А ваша задача, мистер Палмер, найти для людей нужные слова, чтобы им проще было расстаться со своими деньгами и с полной самоотдачей трудиться ради всеобщего блага». - Погляжу, этот Робертс был тем еще хищником, ‒ усмехнулась Царпанит, когда хакутаку перевала слова гостя. - Не только он, но и другие монополисты, мэм, ‒ сделал небольшой поклон Палмер. ‒ У них поистине акулья хватка, когда на горизонте маячит трехсотпроцентная прибыль. Не завидую тем, кто решится встать у них на пути. Моя история тому порука. - Так значит, ваш прежний господин сделал вам предложение, продиктовал новые условия работы. И вы согласились на его условия? ‒ выдала следующий вопрос Морриган. - А что мне еще оставалось делать? ‒ развел руками бывший журналист и ведущий. ‒ Я мог или сразу уйти или сделать это потом, как и произошло в итоге. Но перед этим я надеялся, что оставаясь внутри системы, её можно еще изменить. Это было самонадеянное решение – я понял это потом, когда случился окончательный разрыв с Пикликом и тем же Робертсом и меня стали таскать по судам. До той поры я продвигал через Эн-Би-Си новую природоохранную повестку, как хотел босс и как того желало «высшее общество». Окончилось наше сотрудничество вот как. Однажды в наш офис пришла с материалом группа молодых ученых, экологов с рацпредложением, как можно наилучшим образом сократить выбросы углерода в атмосферу. С некоторыми из них я был знаком, когда брал интервью или приглашал ранее в качестве гостей на телепрограммы. Суть их идеи была проста: зачем мучиться с фильтрами, дорогими поглотителями двуокиси углерода, электромобилями, когда проще и эффективнее создавать зеленые насаждения и разводить аквафермы с фитопланктоном? Они быстро и безболезненно поглотят избыточную углекислоту, как это было миллионы лет до этого. Заодно этим способом можно бороться с опустыниванием и пыльными бурями в засушливых районах тропического пояса, победив сразу оба зла. Поскольку эта идея укладывалась в новый модный тренд, я пригласил их на вечернюю студию и дал им возможность высказаться и популяризировать свои выкладки. - Забегая вперед, скажу, что этот вечерний выход программы вызвал большое оживление и отклики не только телезрителей, но всех мыслящих пользователей сетей, ‒ продолжил Палмер, пригубив из бокала. ‒ Но позже за эту передачу Робертс устроил Пиклику разнос, а тот перевел все стрелки уже на меня, хотя ранее одобрил и пустил программу в эфир без изменений. Тогда-то руководство Эн-Би-Си, давно искавшее подходящий повод для моего отстранения, добилось этого. Что касается мистера Робертса, то он был в бешенстве и в последний раз вызвал на ковер, где высказал обо мне всё, что думал: «Вы осел, Палмер! Вы понимаете, что натворили, пропустив это в эфир, предоставив трибуну этим скептикам? Это форменное вредительство, саботаж!» Я попытался заверить, что строго следовал новому тренду в СМИ, но босс отказался меня слушать. «Вы еще ничего не поняли, глупец?! Вы не видите разницу между водорослями в море и новыми машинами “Тесла”! Электромобиль сам по себе не растет в поле, поэтому создает прибавочную стоимость и является одним из моторов экономического роста, как и “умные дома”, утилизация пластика, производство солнечной и ветряной энергии! Кому я или вы продадите услугу, которая и так на дороге валяется?!» Вы поняли суть, миледи: гнев Робертса и правящей тусовки, в которую он вхож по праву рождения, вызван тем, что из-за, по их мнению, недосмотра и «саботажа» в информационное поле проскочила крамольная идея, из-за которой они теряли будущую прибыль, где эффективным конкурентом им была сама планета и механизмы саморегуляции экосистемы. «Я был снисходителен к вам, Палмер, я поначалу долго не верил жалобам на вас, исходящим от ваших коллег. Я выгораживал вас и давал второй шанс. Вы так и не оправдали моих ожиданий. С этой минуты вы можете считать себя свободным от нашего сотрудничества. А теперь извольте покинуть этот кабинет», ‒ такие были последние слова, которые бросил мне на прощание мистер Робертс. Иронично, но вскоре после снятия с эфира скандальной передачи была срочно выпущена другая, где группа экологов-грантоедов с пеной у рта поведали о том, как якобы вредны да опасны леса и сине-зеленые водоросли, ибо они выбрасывают в атмосферу тонны метана, еще более опасного парникового газа! Шитая белыми нитками заказуха! - Иными словами, вы невольно раскрыли глаза зрителям на нечестные махинации ваших нанимателей вокруг этого загрязнения? Опасность была преувеличена? ‒ молвила принцесса после окончания рассказа гостя. - Разумеется, миледи Морриган, ‒ ответил Говард, вновь наклонившись над бильярдным столом. ‒ Это ведь не первая афера монополистов на тему экологии. Тридцать лет назад весь мир пугали «озоновой дырой», а потом выяснилось, что это был обычный заказ, лобби производителей холодильных установок, дабы вынудить население избавляться от старой фреоновой техники и покупать втридорога новую, якобы «безопасную» для окружающей среды. Я вам могу предоставить десятки и сотни подобных махинаций. Важнее всего то, что сейчас можно раскрыть населению с вашими возможностями. Элиты, которые противостоят вам, готовили перевести планету на голодный паек при сохранении собственного сверхпотребления. Для этого они придумали и навязали массам новую догму о загрязнении воздуха углекислотой человечеством. Это стало новым «первородным грехом» людей в их новой климатической религии, для искупления которого им нужно каяться, платить карбоновую дань, «добровольно» урезать свои потребности, перейдя на хлеб и воду. СМИ должны внушить массам простую мысль: это единственный верный путь для выживания – великий отказ от прогресса. Именно в таком ключе должны были идти события, пока на планете не объявился внеземной разум в вашем лице. - Даже так, ‒ усмехнулась лилим. ‒ Не знаю даже, это следует воспринимать как комплимент? Или лесть… - Вовсе нет! ‒ горячо возразил экс-ведущий. ‒ Разве вы не поняли, миледи?! Вы и ваша цивилизация – это «джокер», новая переменная в уравнении с неизвестной суммой! Сам факт появления нового игрока, космической сверхцивилизации спутал все многолетние планы правящих кругов. Даже полное бездействие такой цивилизации изрядно бы напрягло элиты и грозило бы сломать напрочь весь старый жизненный уклад! То, что прежде человечество ожидало еще полвека назад с предвкушением и восторгом, сегодня воспринимают с плохо скрываемым страхом, словно очередного Троянского коня. - Какого еще коня? ‒ не поняли журналиста суккубы. ‒ Это такой эвфемизм? - Ваше высочество, ‒ вмешалась Фригельдис, ‒ так люди в этом мире называют опасные дары с двойным назначением. Враг, маскируя свои истинные намерения, усыпляет вашу бдительность, отправляя подарок, который на деле задуман, чтобы вас погубить. - Проще говоря, ‒ сказал Палмер, ‒ сверхцивилизация может жить в изобилии, располагать неисчерпаемыми источниками энергии, может путешествовать к звездам, преодолевая сотни и тысячи световых лет, имеет рог изобилия любых благ – пищи, жилье, роботы на все случаи жизни, наконец, владеет тайной бессмертия, вечной молодости, возможностью свободно менять биофизические формы для своей жизни. И люди, увидев и осознав это в результате такого контакта, поймут, что все время до этого их обманывали. Пелена спадет с глаз, и народ начнет задавать вопрос своим правителям, на который у тех не найдется удовлетворительного ответа. И эти господа нутром чувствуют опасность любого, даже самого мирного контакта с межзвездной цивилизацией. Эта тема в последнее время табуирована в центральных СМИ и намеренно сводится к маргинальной. - Теперь я вполне поняла ход вашей мысли, Говард, ‒ перешла Морриган на более благосклонный тон. ‒ Хоть вы и не знаете нас, но вы на удивление проницательны. Да, мы располагаем источниками энергии и многим из того, что вы сейчас перечислили. Мы и до встречи с вами предпринимали усилия, чтобы довести эту мысль до ваших соплеменников по другую сторону фронта. У нас возникла проблема в том, что… люди на этой планете не доверяют нам на подсознательном уровне. Сказываются ранее вбитые в голову страхи и предрассудки, боязнь тех, кто разумен, но выглядит не так, как вы. Вот почему нам важно сотрудничество с людьми, вроде вас, Говард. Вам, как человеку, поверят охотнее и быстрее, чем нашей сестре. Поэтому я предлагаю вам новое соглашение, контракт, если угодно. - Я слушаю, миледи, ‒ в этот раз Палмер не смог сдержать ликования. - Ваша история впечатляет, ‒ начала принцесса. ‒ Мы готовы предоставить вам защиту от судебного преследования, гарантировать безопасность от наемных убийц и ваших недругов. Мы также предоставим вам площадку, где вы сможете раскрыть людям происки ваших врагов и рассчитаться с ними. Но и вы кое-что должны дать нам… Говард весь обратился в слух. Царпанит досадливо закусила губу, отвлекшись на гостя, отчего удар кием был неточным. - …Как вы и просили, мы сведем вас с нужными специалистами, а средства вещания предоставят вам наши партеры, ‒ начала перечислять лилим. ‒ Вы же первое время будете доносить людям известия о жестокостях и злодействах правителей Эмерики, актах насилия к мирным жителям. Материал вам будет предоставлен, считайте, с первых рук… - Понимаю, ‒ одобрительно кивнул Палмер, тоже что-то занося в записную книжку. - Этим, конечно, дело не ограничится, ‒ продолжала дочь Минаги. ‒ Позже, по мере того, насколько хорошо вы себя проявите на первом поприще, вы ознакомитесь с достижениями нашей… цивилизации, будете проводить опросы и вести беседы с мамоно разных групп и сословий, с бывшими вашими соплеменниками об их быте и жизни при новых порядках. - Ясно, ‒ подхватил журналист, ‒ социально-политическая реклама в этом случае тоже логична. - Это будет вашим испытательным сроком, ‒ подытожила Морриган. ‒ мы предоставим вам все необходимое. Остальное зависит от вас. Если вы зарекомендуете себя наилучшим образом, мы подумаем над тем, чтобы повысить вас и давать вам более ответственные задания. Без награды в этом случае вы, конечно же, не останетесь. Ах да, чуть не забыла: в дальнейшем мы рассмотрим возможность, чтобы поручить вам организацию новостной сети на освобожденных территориях взамен разрушенной и через неё доносить до населения полезную нам повестку дня. - Благодарю вас, миледи, ‒ изрек Говард и церемонно поцеловал протянутую ладонь. ‒ На большее я и не смел надеяться. - К сожалению, сегодня я не могу вам уделить больше времени, ‒ сказала принцесса. ‒ Позже через Фригельдис я вызову вас на отдельную беседу, где обсудим подробно детали будущего сотрудничества. А сейчас я предлагаю закончить партию и отметить эту встречу наполненным бокалом здравура полувековой выдержки из Плансекта. Уверяю вас, Говард, его стоит опробовать. Небольшого глотка достаточно, чтобы его вкус сохранялся на кончике языка еще долгое время… На том встреча и закончилась. В этот раз хакутаку заслужила похвалы от её высочества. После этой примечательной партии одна из суккубов, Барбарелло, улучила момент и задержала Фригельдис чтобы изложить ей свою просьбу. - Не могла бы ты мне оказать услугу и замолвить словечко перед принцессой, а? Может быть, госпожа Морриган уступит мне этого красавчика? - Ты о господине Палмере? ‒ догадалась хакутаку. ‒ Его связывают с госпожой лишь деловые, а не личные отношения, так что это, думаю, не потребуется. Если хочешь добиться внимания гостя, лучше поговори с ним сама. Он остановился в гостинице напротив «Сизар Пэйлис». Номер могу подсказать… - Вот оно как… ‒ закусила губу зеленоволосая демоница, ‒ пожалуй, я воспользуюсь твоим советом. Как думаешь, мне пойдет обтягивающее? Или, может быть, он соблазнится на сетчатые чулки и кружева? Что до Морриган, то встреча произвела на неё двойственное впечатление. С одной стороны, этот Палмер оказался действительно тем, за кого себя выдавал. За его плечами чувствовался опыт, а его язык был хорошо подвешен. Он был ловок и находчив, хотя и совершал ошибки, судя по его рассказу. С другой же стороны, этот господин напоминал саквояж с двойным дном. В располагающем облике и глазах все же порой проскальзывала фальшь. Бывший телеведущий в своей истории явно что-то недоговаривал или умалчивал. Например, эта история с увольнением и бывшей женой. По словам Говарда выходило, что он был чуть ли не идейным и честным журналистом, образцово служивший своим хозяевам, пока те его не выбросили, когда тот стал им неугоден. Сам Говард, будучи без изъяна, стал жертвой клеветников, которым поверил его шеф. Но вполне могло быть и так, что Палмер в итоге ушел сам, не дожидаясь окончания служебных проверок, а во время последнего разговора этот Робертс не распекал подчиненного – просто два мошенника не смогли сторговаться в цене, и «честный журналист» начал искать того, кто купит его услуги подороже. И эта история про киллера. Морриган могла поверить в то, что супруги после ссоры и расставания принялись делить состояние, но не пытаться сжить со света вторую половинку. Вряд ли его жену что-то интересовало, кроме денег. А вот наемного убийцу могли подослать его бывшие хозяева, если учесть, какие секреты мог вынести опальный телеведущий, покидая организацию. - Что ж, этого Говарда нужно держать на коротком поводке, ‒ пришла к выводу лилим. ‒ Приставим к нему надежного смотрящего, который проконтролирует каждый шаг Палмера. Вот и поглядим, насколько он будет верен нам… В принципе, Морриган могла бы воспользоваться способностями высшего демона и вынудить клиента расколоться, выдать все секреты под гипнозом. Астарот на её месте, вероятно, так бы и поступила. Вот только многие смертные после такого копания в мыслях становились «овощами». Что ж, этот вариант можно отложить и на крайний случай, если субъект выдаст себя подозрительным поведением, а пока можно ограничиться и наблюдением за его работой. Если Палмер будет приносить пользу на новом месте, можно оставить все, как есть. - Ваше Высочество, с вами хочет переговорить Эвелин, ‒ отвлек её от размышлений голос Нанайи. - Что-то срочное? ‒ спросила, не оборачиваясь, лилим. Эвелин была её заместителем, отвечавшей за военную разведку, и поддерживала контакт с Моёторой. - Да, она просила передать следующие слова: «Келдрон посетила священная утка». - Священная утка! ‒ воскликнула Морриган. ‒ Сохрани нас Кайгорвэн, только не утка! - Эвелин выглядела взволнованной, как и вы, ваше высочество, ‒ заметила черный рыцарь. ‒ Она также просила передать, что у неё есть подробный отчет о произошедшем с отрядом Келдрон, однако передать она может лишь вам лично в руки. В нем сведения высшей секретности, доступные только особам королевской крови. - Моим сестрам и матушке… Поняла, ‒ озадачено проговорила принцесса. ‒ Сообщи Эвелин, что я буду ждать её в номере-люкс на верхнем этаже. Нанайя совершила разворот кругом и удалилась с поручением, оставив Морриган одну в занимаемых апартаментах. Третья дочь Минаги рухнула на роскошную перину, занимаемую прежде именитыми гостями Лас-Вегаса, уровня сенаторов и президентов. Из её плоской груди вырвался сдавленный стон. «Снова эти светлые мерзавки норовят все испоганить!» ‒ впилась ногтями в покрывало лилим. ‒ «Опять не дали толком оттянуться и устроить маленькую оргию». Затем Морриган услышала стук в дверь. Делать было нечего: пришлось брать себя в руки и вновь соответствовать образу принцессы. Снова война стучалась в дверь, а так хорошо начавшийся день был напрочь испорчен.******
Многое из того, что рассказала Эвелин, случилось несколько часов назад на руинах Пайн-Блаффа. Но далеко не все события были охвачены в этом отчете. Таким было происшествие у стен Церкви Вознесения, у входа которой столкнулась козлоногая орда гоутменов с избранником и новым чемпионом богини Созидания. - Вот же срань господня! ‒ сорвалось с языка Рутвена ругательство, впоследствии старательно вымаранное из хроник и многочисленных «житий святых». Его боеприпасы закончились еще на подходе к церкви. Последние он употребил как раз против трех химер. Оставалась только бензопила. Не видя иного выхода, Джонатан поднял сей инструмент, нацелив на подступающих козлоногих. - Еще шаг, говнюки, и ваши кочаны полетят в разные стороны! ‒ грозно окликнул нечисть новопрославленный Гимилкад. Самого героя при этом грыз червячок сомнения, что в этот раз он справится. В следующий миг под ноги Рутвену из враждебной толпы полетели дротики, едва не изрешетив его бренное тело. То ли сноровка, то ли остатки всевозможных аур ловкости и прыткости уберегли мужчину от бесславного конца. - Эге-гей, поаккуратнее! ‒ крикнул тот недругам. ‒ Вы так импотентом меня можете сделать! Вместо ответа на площадке разнеслось волной баранье блеяние, и рогатые воины двинулись плотной толпой на одинокого противника, уверенные, что тот продержится недолго. Но, когда расстояние между ними сократилось до пары-тройки шагов, в воздухе послышался рокот цепной пилы. Издав подобие рыка, Рутвен врезался в толпу, усердно орудуя освященным инструментом. Оставшиеся в церкви прихожане с трепетом наблюдали за этой странной, но по-своему эпичной схваткой. Кто-то пытался подбодрить защитника горожан бравурными возгласами из-за колонны, кто-то опустился на колени и тихо молился. Тем временем, на окраине площадки объявился еще один наблюдатель за отчаянным боем человека и превосходящей толпы рогачей. Как можно догадаться, им оказался Роберт Краут, сын почившего окружного шерифа. Он прятался в укрытии за рухнувшим рекламным щитом, прикрыв рот ладонью от ужаса. Ему и в самом деле было чего бояться. Всего двадцать минут назад он был недалеко от здания мэрии и видел учиненный там разгром в ходе последнего штурма, а также тела погибших ополченцев, «пришельцев» и сепаратистов. Среди них был и Асборн и большая часть его ближайших сподвижников. Шокированный Краут-младший вообразил, что Пайн-Блафф окончательно и бесповоротно погиб со всеми его жителями и бежал, куда глаза глядят. Его в пути сопровождали пустые глазницы брошенных и разрушенных домов, из которых валил дым, откуда ревело оранжевое пламя. Вскоре до его слуха донесся отголосок свалки у церкви. Тогда-то и парень и припомнил, что в одном из храмов на севере городка должны были найти укрытие мирные жители. Вдохновленный робкой надеждой, Роберт двинулся со всей поспешностью на шум сражения, и вскоре оказался на краю мощеной площадки перед Церковью Вознесения. Его глазам предстала картина полного разгрома. Из самого храма струился дым, как и на пройденных ранее улицах, а вся площадь была завалена телами людей и «пришельцев». Кровь запеклась на прежде мирных камнях, а стены пропахли и окрасились черными пятнами гари. Площадь заполонили козлоногие. Единственный, кто им противостоял, был перепачканный кровью оборванец с цепной пилой. Отчаяние и скорбь охватили Роберта, когда в лицах многих погибших он узнал Бэрка и других защитников Пайн-Блаффа. Значит, надежды все-таки не было. Почти все мертвы, кроме кучки беженцев в церкви, но и они скоро станут жертвами ярости козлоногих дикарей. Ибо что может сделать один боец против целой сотни? Казалось, это был финал героического сопротивления жителей небольшого городка, угодившего между жерновов двух военных машин и дикой бродячей орды чудовищ. Почти никто не заметил, как из облака бесшумно опустилась стройная крылатая фигурка, облаченная в серебристые доспехи и крылатый шлем. Небесная воительница окинула холодным, внешне безучастным взором поле битвы с высоты птичьего полета и опустилась на крышу полуразрушенной каланчи. Только теперь из-за солнечного блика от нагрудника Роберт приметил незнакомку. «Виктория!» ‒ едва не подпрыгнуло сердце от радости у парня, но нет – уже через пару мгновений он понял, что обознался. Девушка только внешне была похожа на Викторию, носила латы, холодное оружие, но свои волосы при этом заплетала в длинные косы. Эта воительница отцепила с пояса украшенный резьбой рожок и поднесла его к губам. Пространство миг спустя рассек чистый и высокий звук, призывное пение, созывавшее на решающий бой силы Света. Вдалеке на него откликнулось еще с добрый десяток подобных рожков. Теперь гордую крылатую воительницу видели уже все: и рогатые монстры, и Рутвен, удивленно задравший голову. На глазах у всех дева битв извлекла из ножен клинок. Роберт невольно сощурился и заслонил глаза рукавом – настолько был ярок отраженный свет на обоюдоостром лезвии. Чего уж говорить о гоутменах, издавших злобный рык! - Эйнхерии, к бою! Встаньте во имя Илиас и послужите вновь Свету! ‒ громко и четко выдала дева, призывающе воздев меч и широко расправив крылья [2]. Невидимая упругая волна чистой энергии ударила почти по центру площади и растеклась блином, лизнув и брусчатку, и былинки, и брошенное оружие, и тела павших. Дальше случилось то, что заставило Роберта уже в который раз усомниться в своем зрении и здравом рассудке. Один за другим перед ступенями храма стали подниматься мертвецы: кто медленно, подергиваясь, как лягушка под электрическим током, кто резким толчком. Крик ужаса застыл в глотке у Краута-младшего. Глаза восставших покойников излучали потусторонне голубое свечение, точно от радиации из низкобюджетных кинолент. Одним из таких оживших оказался Бэрк. Он был определенно мертв, на что указывало обескровленное лицо, провалившаяся глазница, неестественно изломанное тело, обвислая левая рука. В пяти шагах от него поднялся грузный и медвежеватый Грег Калигари, по прозвищу «Стена». Его синюшное лицо было перекошено гримасой ярости, а общее впечатление усиливала ободранная в клочья рыжая борода и лопнувшая кожаная безрукавка. Рядом восстало еще несколько ополченцев, которые дергались в конвульсиях и шумно водили ноздрями, как будто вынюхивали скрывающегося врага. - Что происходит, босс? ‒ вполголоса спросил у своего покровителя Рутвен, не меньше офигевший от нового шоу с массовым воскрешением. - Да ничего особенного, малыш, просто, наконец, пришло долгожданное подкрепление, ‒ буднично ответила с небесных высей златовласка. - Них-херас-се! Да они на зомбаков похожи! - Хватит привередничать! ‒ возмутился Глас свыше. ‒ Не ты ли недавно сетовал, что на тебя одного взвалили бремя сражения? Этот душевный диалог был прерван басовитым ревом, вырвавшимся из могучей заросшей груди воскресшего Бэрка. Бывший соратник Асборна явил свету свой окровавленный торс, одним рывком разорвав на себе бронежилет. - What the fuck! Как это он провернул голыми руками?! ‒ воскликнул Джонатан. ‒ Эта бронька была, бьюсь об заклад, из высококачественного кермета. Почему мне раньше не подкинули такое благословление?! Но поток чудес за сегодняшний день, похоже, не спешил исчерпываться. Бывший поблизости Грег Калигари с таким же воплем Геркулеса, душащего Немейского льва, схватил с брусчатки оброненный кем-то полицейский бронещит и отгрыз от него приличный кусок, не хуже изголодавшегося хомяка при виде круга голландского сыра, затем смачно сплюнул смятый обломок прямо под ноги ближайшего козлоногого. Произошедшее затем вынудило Краута-младшего схорониться, а Рутвена отойти к входу церкви, чтобы не попасть под раздачу. - Ой, божечки, что там происходит? ‒ заволновалась не на шутку Линда Трокмортон, слыша снаружи безумный рев и цокот копыт гоутменов, утонувший вскоре в отчаянном блеянии. На счастье юной девушки, обзор закрыла широкая и грязная спина Рутвена, оберегшая её неокрепший ум и психику от гротескного зрелища полуголых мужиков со светящимися глазами, набрасывавшихся на козлоногих. Яростная схватка длилась, от силы, шесть или семь минут, после чего гоутмены дрогнули и показали спины. - Ого! Вон как драпают! ‒ выдохнул Джонатан, видя беспорядочное бегство рогатого воинства. Но это было только часть зрелища, видного новому герою. В других частях города из облаков выныривали ангелы, которые нещадно преследовали гоутменов, уцелевших химер и остатки некогда сильного отряда Келдрон. - Не дайте им уйти! ‒ сдвинула брови сребровласая валькирия, руководившая отрядом из шести ангелов-солдат. Крылатые воительницы, вооруженные клинками, кистенями, кнутами, копьями и луками, пропитанными Светом, долго и упорно гнали вдоль развалин остатки орды и секли, разили их, пригвождая копьями к земле. Оружие крылатых оставляло на людях и гоутменах ожоги, как от рентгена или ультрафиолета, что до мамоно, то концентрированный заряд Света мог рассыпать в прах слабейших из демонов из-за столкновения частиц-антагонистов. - Уничтожить… уничтожить… уничтожить… ‒ пронеслось эхо над южными пригородами вместе со зловещей тенью. - Кто-нибудь, успокойте сестру Гнозис, ‒ тревожно обратилась к соратницам Сион, руководившая экспедицией. Эдем кивнула и отправилась нагонять разбушевавшуюся товарку, чтобы затем долго её утихомиривать. После непродолжительной битвы в городской черте ангелы вытеснили всех конфедератов и нелюдей из Пайн-Блаффа и погнали в поля, где большую часть из них приложили мощными площадными атаками Власти, Престолы, а также близняшки Метатрон и Сандальфон с их громоздким супероружием. Долго еще после этого сражения местность была неплодородной, а почва проросла кристаллическими дендритами, похожими на кварц и горный хрусталь. Выжившие жители прятались всю битву в подвалах, под обломками зданий и в упомянутом храме Уэнтворта. Когда же все закончилось, горожане, ведомые их пастырем, дружно высыпали на улицы. Они не узнавали родного городка. Перед ними предстала печальная картина развалин и запустения, но когда они обратили взоры к небу, то многие издавали пораженные восклицания и опускались на колени. Под облаками парила целая армия. Стройные ряды крылатых дев в сверкающих доспехах зависли над безмолвными улицами несколькими ярусами. Множество вымпелов, стягов и хоругвей реяло над раскрошенными камнями и выжженной землей. Блеск мечей и лат, мерное хлопанье крыльев, неземное свечение, обилие прекрасных, но суровых лиц со жгучими яркими синими глазами ошеломили и выбили из колеи многих горожан. Весь этот блистательный сонм возглавляла девушка с тремя парами золотых крыльев в песочно-желтом мундире с эполетами под цвет её волос. В правой руке предводительницы красовалось роскошное знамя с изображением богини Созидания, делающий жест благословения. Левая рука была свободна, но скрыта чем-то, вроде перчатки с вживленный на внутренней стороне синим кристаллом. Впервые перед столькими смертными одновременно предстала бывшая Варвара Нарышкина, не считая жителей ковчегов. Лицо Сион, при виде такого стихийного простодушного восхищения, тронула улыбка. - Привет, ребята! ‒ помахала она им с высоты. ‒ Не скучали тут без нас? Разумеется, никто из местных не владел ни русским, ни тем более ангельским языком, поэтому некоторые бухнулись в позу молящегося, скорее по привычке, чем по наитию. Это понравилось некоторым ангелам, особенно строгой Ариэль. - Вот, ‒ снисходительно выдала она, ‒ не оскудела земля еще праведниками. - Помолимся же, братья и сестры, ‒ тем временем послышался гипнотический голос священника. ‒ Узрите еще одно проявление милости великой Илиас. Она в своем человеколюбии ради спасения грешников не пожалела даже своих любимых дочерей. Вознесем хвалу Небесной Матери и святым беспорочным ангелам, чада мои! Большинство практически рефлекторно нестройным хором вознесли осанну новому божеству, которому они отдали себя под покровительство. - Что они там лопочут? ‒ тем временем почесала себе промежность Сандальфон, обращаясь к сестре. - Не знаю, ‒ пожала худыми плечиками Метатрон, ‒ кто их разберет? На американский гимн не очень похоже. Может, это они поют на День Благодарения? - Славьте Илиас! ‒ в простодушном пафосе взывали к смертным валькирии. - Хвала Богине! ‒ раздались слоганы из мало-помалу нараставшей толпы на площади, и между ними затесалось: «Слава герою Джонатану!» Именно здесь впоследствии был торжественно открыт памятник Первому Паладину Америки. В сотнях миль от Пайн-Блаффа главный адресат многочисленных молитв и славословий в это время ловила чувство неги и наслаждения, подобно кошке, дорвавшейся до ветчины. «Да-а!» ‒ чуть слышно простонала златовласка. Полтора века прошло с тех пор, как она вкушала этот нектар эмоций, людской веры. От многолетнего эмоционального голода, избытка чувств или еще чего ‒ это было бы загадкой даже для Промештейн, но в итоге растроганная красавица слегка намокла между бедер на пике экстаза. Впрочем, вскоре она оправилась и взяла себя в руки. «Надо бы чем-то отблагодарить моего верного слугу за терпение и стойкость», ‒ решила про себя богиня и потянулась к источнику энергии. Как бы не было жалко чистой маны, и без того сегодня щедро израсходованной, но еще одно небольшое чудо того стоило. Илиас, глядя на скандирующую толпу сквозь водную пелену, вновь зажмурила глаза и отправила ручей маны на измученный город. Минуту спустя сотни людей ахнули: из ниоткуда на дымящиеся развалины щедро пролился исцеляющий дождь, погасивший пожары. Нежное золотистое свечение окутало Пайн-Блафф словно одеяло, а вместо духа гари и копоти в воздухе растекся аромат райских роз, жасмина и лаванды. Изувеченные деревья в парке вдруг ожили и закудрявились, обгорелые стволы вновь зазеленели и зацвели не в сезон, а над городом широко раскинулась полная радуга, играя всеми красками. - Невероятно… ‒ ахнула Линда, кружась под теплыми струями дождя, как маленькая девочка. Последние сомнения отпали. Бог – не умер. Он, вернее, Она была живее всех живых. Прямо сейчас она взирает на грешную землю добрыми, всепрощающими глазами. И она, Линда Трокмортон, была охвачена непонятным и неведомым ей чувством. Это было потрясение, катарсис, эйфория от духа благости, почившего на этих камнях мостовой, освященной кровью сотней мучеников и праведников. Это была заря новой эры и пробуждение горячей веры. И вместе с этим: чувство чудовищной неполноценности, ущербности, обделенности, жажда горнего, рвение во имя невидимого, неизбывная тоска по Небу, с которым хотелось воссоединиться. Это было второе рождение Линды. Отныне в её глазах отражалось лазурь неба и рвение во имя новой богини. Сказывают, что в тот день было еще немало чудес. Раненные и искалеченные исцелились, хромые забегали быстрее гоночного болида, слепые прозрели до уровня телескопа «Хаббл» или даже нерожденного ATLAST, немые заговорили не хуже профессора на кафедре или второго Цицерона, безумцы оправились в такой степени, что стали зануднее философа-моралиста. Те, кто страдал от одышки и ожирения, побыв под живительным дождиком, ушли с площади пышущими здоровьем качками, а импотенты… не стоит о них. Наибольшим чудом стало исцеление Хромого Билла, который вместо одной культи ниже бедер получил оптом и авансом сразу… три ноги. Нечего и говорить, что после такого обилия благ, Пайн-Блафф из заурядной дыры сделался второй Меккой для всех, кто разделял учение о божественности Илиас. Но эта славная пора была впереди, а пока что ошалевшим от счастья потрепанным войной осиротевшим погорельцам предстояло ломать голову над тем, как пережить приближающуюся зиму без единой крошки продовольствия. -------------------------------------------------- [1] На самом деле нет каких-либо точных и исчерпывающих данных относительно отцов большинства владычиц монстров из династии Фейтбернов. Однако, учитывая необходимость в сильных и здоровых генах при продолжении рода, следует вывод, что отцы были явно не из рядовых смертных. С той информацией, что доступна из канона, логичнее всего предположить, что эта роль отводилась падшим героям ‒ наиболее вероятным кандидатам в родители будущих правительниц. Эта версия и лежит в основе данного сюжета (прим. автора); [2] Эйнхерии (древненорв. Einherjar) ‒ в скандинавской мифологии и Старшей Эдде лучшие из воинов, павших в битве, которые живут в Вальхалле в чертогах верховного бога Одина. В расширенном сеттинге MGQ так называется одна из способностей валькирий в командном сражении.