******
Полчаса назад… - Джин, скорее в машину! ‒ прорезался через уличный хаос тревожный женский крик. - Сейчас-сейчас мам! ‒ отозвался из приоткрытого окна звонкий мальчишеский голос. - Быстрее, милый! У нас совсем нет времени! - Да щ-щас! Ну пару сек… ‒ последовал ответ с визгливо-капризной интонацией. В угловой комнате нижнего этажа самого заурядного одноэтажного домика в не менее обыденном американском пригороде металась дрыщеватая фигурка с болтающейся, словно на вешалке, черной толстовкой, на которой красовался групповой портрет «Disturbed». В широкий и гостеприимно распахнутый зев бесформенной сумки у двери одна за другой летели разные побрякушки, бывшие в цене у современных американских школьников и подростков: треснувшая и заклеенная бейсбольная бита, мятая футболка с ликом Леброн Джеймс, картонная коробка с набором стикеров, укороченный автомат для страйкбола, залитая чем-то липким приставка X-box, пластиковая бутылка с недопитым «Доктором Пеппер», видавшие многое роликовые коньки, коллекция наклеек с фигурами бойцов «Mortal Kombat Trilogy», мини-шокер для розыгрышей, грязные вонючие носки с гремящими внутри шарикоподшипниками, беспарный кастет из оленьего рога, перьевой убор вождя индейского племени, девчачьи трусики, спёртые из школьной спортивной раздевалки. Паренек между тем продолжал шарашиться в спальне, что-то настойчиво ища. - Ну, куда же они подевались, мазафака?! ‒ в истерике выпалил он, дико вращая глазными яблоками. В этот момент старшеклассник здорово смахивал на киношного чокнутого профессора, спешно собирающего из подручного хлама машину судного дня. - Джин, кому сказала: в машину! ‒ услышал он строгий взволнованный голос снаружи. - Щас! ‒ прорезался неприятный уху рёв сквозь ломаный голос подростка. В последний миг, когда время неумолимо уходило, его осенила счастливая мысль. Нырнув с разбегу и проехавшись животом по линолеуму через всю спальную прямиком под кровать, он через пару секунд вновь вынырнул из-под свисающего одеяла весь в пыли, но не по-детски счастливый. - Так и знал! Они там, ‒ облегченно выдохнул он. Покопавшись немного, он выгреб из тайника коллекцию хитро заныканных журналов с отборнейшим азиатским проном. За годы их скопилось знатное количество, и, отметил с сожалением Джин, не для всех нашлось бы место в сумке. Обнаженные фотомодели словно с надеждой взирали на хозяина с глянцевых страниц с засаленными следами чьих-то пальцев, как будто боялись, что окажутся в числе лишних. Быстренько перебрав с десяток, паренек издал глубокий-преглубокий вздох, точно стареющий скупердяй, выбирающий подарок на День Благодарения, и вынужденно отбраковал большинство улыбающихся тянок. Вслед за ними в пыльный угол полетели поделки местных инди-художников, разные дешевые издания и распечатки с фетишами, пока его взор не остановился на последней тонкой стопке журналов с кислотно-пестрой обложкой. На верхнем сборнике бодро красовался бегущий вприпрыжку от сказочных девушек-монстров на фоне пальм обычный японский школьник в одних трусах с выпученными глазами с оглавлением: «Волшебный гарем Сабуро из другого мира». Джин секунду-две поморщился, покряхтел, наморщил лоб, делая судьбоносный выбор. Дважды он то протягивал, то отводил руку, пока недрогнувшей пацанской рукой не отправил всю стопку в сумку. Потом, немного подумав, все же обернул свое сокровище потертой суперобложкой, подписанной как научно-популярный журнал. - Я готов, мам, ‒ показался, наконец, на пороге дома паренек. - Кидай все в багажник, и на заднее кресло! ‒ скомандовала женщина лет сорока за рулем. ‒ Потом все разгребешь. Джин по своему обыкновению хотел опять огрызнуться и спорить, цитируя «Всемирную декларацию о правах ребенка» и Конституцию США, но, поймав строгий взгляд матери, понял, что на этот раз все серьезно и с покорным вздохом полез в машину. Едва он захлопнул дверцу, как женщина ударила по педалям и темно-вишневый «Dodge Grand Caravan» сорвался с места, буквально вдавив подростка в кресло. - Хэй, полегче! ‒ возмутился он. ‒ Я так и не успел отлить! - Уедем подальше от Хантсвилла, и там где-нибудь остановимся на обочине, ‒ непреклонным тоном изрекла мать. Марджори Филанджер на свой пятый десяток все еще оставалась довольно привлекательной женщиной. Светлые песочно-рыжие волосы с мелкими кучеряшками пышной копной украшали голову мисс Филанджер. Небольшой вздернутый нос, округлое лицо, скошенный подбородок ясно говорили об её ирландских корнях. Будучи католичкой по крещению, до войны она вышла замуж за Лукаса Филанджера, работавшего в пожарной службе, который погиб, когда их сыну было всего 10 лет. Отец мальчугана и его предки были выходцами из Италии и носили фамилию Филанджери, но после приезда в Америку изменили её на местный манер. После утраты мужа Марджори первое время пришлось крайне тяжело. Чтобы прокормить себя и сына, ей пришлось переехать из Бирмингема в этот город в менее престижный район и приобрести в рассрочку этот дом у банка, вкалывая на двух работах. Мисс Филанджер могла похвастать завидной волей к жизни и железным характером, чего нельзя было сказать о Джине. Парень рос без отца, без его твердой руки и наставлений, и за прошедшие годы совершенно разболтался. У него были проблемы с успеваемостью в школе, пару раз он куда-то сбегал из дома, и его приводила назад служба опеки в сопровождении копов, были странные дружки ему под стать. Все эти годы Марджори долго пыталась вразумить сына и заставить взяться за ум, но все усилия были как о стенку горохом. Несмотря на свои годы и выпавшие испытания, её лицо все еще сохранило отпечаток свежести, а в глазах прослеживался решительный блеск и огонь двадцатилетней. - Нам бы только до «Rural King»… ‒ повторяла себе мисс Филанджер, ‒ а там и до хайвэя рукой подать. Джин по обыкновению человека своего времени, если ему нечем заняться, тут же уткнулся носом в смартфон, но вскоре раздраженно отбросил его на сидение. - С-сука… ‒ произнес он с присвистом, ‒ Салли не отвечает! Ховард тоже вне сети… - Джин, я бы попросила при мне не выражаться… ‒ раздалось с переднего сидения. - Гребаная связь! ‒ с негодованием стукнул кулаком по колену Джин, игнорируя упрек матери. ‒ Тут такое творится, а они… они даже не хотят отвечать! - Не будь так строг к своим друзьям, ‒ мягко одернула сына Марджори. ‒ Возможно, сейчас неполадки в сети сотовых операторов. А может быть… их семьи тоже заняты… ммм… эвакуацией. Парень насупился, будто оскорбленная в лучших чувствах принцесса, и уставился в окно, наблюдая безрадостные пейзажи вдоль дороги. Сначала их «Додж» двигался по довольно узкой Гризард-роуд, по сторонам от которой тянулся одноэтажный частный сектор с домами из бруса и дешевых слайс-панелей. На этом участке им то и дело приходилось немного сбавлять скорость, чтобы обогнуть брошенные по обочине машины. Затем их минивэн вынырнул из лабиринта узких улочек на перекресток, откуда Марджори поначалу думала свернуть на север и двигаться по Пуласки-Пайк-драйв. Однако, проехав какие-то сто футов, она увидела впереди, что улица перекрыта поперек лежащим экскурсионным автобусом. Делать было нечего, и им пришлось вернуться на перекресток и затем двигаться менее удобным и более долгим окольным путем через Бретт-роуд и Спармэн-драйв к заветному шоссе. И все это время, пока они ехали сначала через частный сектор, а затем через более высокую и плотную застройку, мать и сын наблюдали картины разверзшегося хаоса на улицах. В одних двориках частных домов такие же, как они семьи спешно паковали вещи и пытались покинуть Хантсвилл на личном транспорте, усложняя и без того проблемную обстановку на трассах. В других местах виднелись шайки мародеров, наметивших для себя недавно брошенные дома и уже взламывающие фомками замки и двери. Кое-где в проулках агрессивно настроенная шпана успела сцапать жертву и уложить физиономией в асфальт, щедро потчуя её ногами и битами, а за углом подозрительные личности уверенно и нагло переступали пороги магазинов через разбитые витрины. А еще всюду, куда ни бросить взгляд, были дым и гарь, гарь и дым. Желто-бурый смог, точно грязное одеяло, окутывал город на фоне пожарищ южнее Оквуд-авеню. «Наверняка горят топливные хранилища и заправки “Exxon Mobil” около Синик-Вью», ‒ промелькнула мысль в голове мисс Филанджер. Где-то в центре города слышался треск автоматной очереди, но здесь из-за движения и шума двигателя, звук был слабым и смазанным. Этот вторник запомнится надолго Марджори – можно биться об заклад. День 30 октября начинался как обычно – пока Джин находился в школе, она выехала на работу с запасом в пятьдесят минут. По дороге она посетила автомойку, затем собралась уже ехать до почтового отделения, где была её утренняя смена, как вдруг начался кавардак. Никто из людей, бывших с ней тогда на автомойке, толком даже не успел сообразить и понять, что происходит, поскольку все случилось за считанные секунды. Сначала раздался резкий хлопок со стороны углового здания на пересечении Холмс-авеню и Триана-бульвар, как будто недалеко разорвался газовый баллон. После этого под звон бьющегося стекла раздался пронзительный женский визг и топот бегущих ног. Где-то на отдалении зажужжали автопокрышки, загремел мотороллер, после чего все это сменилось грохотом бьющихся друг о друга автомобилей. Всё, что происходило дальше, для Марджори было точно замедленное слайд-шоу. Множество звуков и зрительных образов, смешавшихся в кучу: обезумевшие толпы с окровавленными лицам от разлетающихся осколков, беженцы из центра города, улицы, заполненные разбитыми автомобилями, стрельба на улицах… Сначала стреляли полицейские по толпе резиновыми пулями и распыляли слезоточивый газ. Затем к ним добавились гангстеры, завязавшие перестрелку с блюстителями закона. На этом этапе травматическое оружие быстро сменилось летальным. Мирный еще час назад Хантсвилл стремительно закутался в дымные одежды. Рыжие язычки пламени радостно засияли над старой застройкой в Маунтин-Брук, откуда огонь перекинулся на центр города. Около часа дня власти утратили контроль над городом после того, как взлетел на воздух Редстоунский арсенал на юго-западе Хантсвилла. Это было жуткое и одновременно великолепное зрелище, ничуть не бледнее катастрофы «Челленджера» в 1986 году. После этого полиция отступила, отдав центр города на растерзание озверевшим бандам и бушующей толпе. Мисс Филанджер следовало отдать должное. Она была в числе немногих, кто не потерял окончательно голову, и действовал более-менее осмысленно в этом хаосе. Вспомнив, что Джин все еще в школе, она надавила на педали и поехала проулками к приземистому зданию средней школы «Хайлендс». На её счастье на восточном направлении дороги были относительно свободны, так как люди стремились в основном покинуть город в северном направлении. Когда Марджори оказалась вблизи школы, она застала такой же хаос на её территории. Ученики и обучающий персонал высыпали на спортивную площадку недалеко от главного входа и шумели, словно на митинге. Издалека было видно, как младшие классы забивают два ушатанных желтых школьных автобуса, а прочих по одному, по нескольку разбирали подтягивавшиеся с разных концов родители. Джина, на счастье, она встретила здесь же, на краю ограждения вблизи дороги. - Где ты пропадала?! ‒ обрушился на неё с критикой сын. ‒ Тут такое объявили только что по радио! Тревога, авария, эвакуация… Короче, все только и говорят про неизвестный вирус на улицах города. Мисс Филанджер пропустила мимо ушей очередную грубость Джина. Для неё главное было то, что он жив и невредим. - Забирайся, ‒ решительно произнесла она, указав на заднее сиденье. ‒ Мы уезжаем в Уинчестер к тете Рейчел. Сегодня же. - В Теннеси? ‒ недовольно пробурчал парень. ‒ Там же стрёмно! Но мать была непреклонна. На этот раз. - Дома задержимся на двадцать минут. Возьмем с собой наличные, кредитку, документы, аптечку и самое необходимое, после чего уезжаем. - А как же… ‒ открыл было рот Джин. - Это не обсуждается, дорогой. В городе слишком опасно. Уже на тот момент Марджори краем уха слышала что-то про инопланетную заразу и инфицированных. Об этом говорили по радио, пока женщина добралась до «Хайлендса». По правде говоря, последние не так заботили мисс Филанджер, как мародеры и бандиты, которых она уже видела по разные стороны от дороги. - Ладно уж, поехали… ‒ попрепирался еще немного сын из вредности, но все же полез в минивэн. И вот, теперь, когда они в спешке покинули дом, побросав в машину свои пожитки, вишневый «Додж» двигался по объездному пути через Блу-Спринг-роуд, огибая на ускорении брошенные владельцами автомобили с незаглушенными двигателями. Огромный поток транспорта быстро наполнил трассу «431», ведущую на север, к границе со штатом Теннеси. С высоты птичьего полета он здорово напоминал вязкий джем, медленно стекающий с тонко нарезанного батона. Задние напирали на впереди стоящих, подгоняемые чувством опасности, только усиливая и без того плотный затор. Практически каждый в этот момент думал лишь о собственном спасении, пусть оно и стоило переступить через головы окружающих. Севернее улицы Макса Лютера эвакуация и вовсе приняла характер беспорядочного бегства. Буквально на глазах впереди по дороге микрогрузовик попытался неудачно подрезать синий «Плимут» 2011 года выпуска, и в итоге создал очередной тромб посреди важной транспортной артерии. - Проклятие… ‒ процедила Марджори, лихорадочно соображая о выходе из тупика. Некоторое время спустя она последовала примеру части водителей и съехала с хайвэя на ближайшей развязке, решив проскочить заторы на участке Мастин-Лейк. Однако чуть позже ей пришла в голову более удачная мысль. Недалеко от развязки трасса «431» сближалась с окриджской веткой железной дороги штата, соединявшей Бирмингем с Ноксвиллом в Теннеси. Поразмыслив немного, мисс Филанджер направила «Доджа» прямо на пустующие рельсовые пути. - Что такое, мам? ‒ немедленно заворчал с заднего сиденья Джин, недовольный тряской на шпалах. ‒ Почему мы тут едем, а не по широкой удобной дороге. - Потому что, сынок, ‒ терпеливо улыбнулась Марджори, ‒ кроме нас с тобой в городе немало умников, которые посчитали за лучшее ехать по широкой удобной дороге. А глупцов для езды по рельсам пока что толком не нашлось. - Да ты издеваешься… ‒ буркнул ей Джин, нехотя признавая правоту матери. Как ни странно, эта уловка сработала. Продвинувшись еще на пару миль к северу неспешным и осторожным темпом, они заметили впереди на путях товарный состав. Однако Марджори уже приметила слева поворот к парку Лейквуд, которое соседствовало с хайвэем. - Вот мы и проскочили «Rural King», ‒ не без иронии произнесла она сыну, отыскав подъем на шоссе. Оказавшись снова на хайвэе, Марджори с удовлетворением отметила, что прежний затор остался позади. Транспорт на этом участке двигался более проворно, чем двумя милями ранее. Уже через полчаса на умеренной скорости они, наконец, увидели впереди яркую вывеску клиники «Синерджи», напротив которой громоздились друг за другом товарные склады «Walmart». - Мы почти на окраине, ‒ констатировала мать. ‒ Проедем немного и притормозим. Нужно докупить канистры, пока есть такая возможность. Короткий октябрьский день клонился к закату, когда «Додж» притормозил недалеко от заправки. Медный сияющий диск коснулся низких туч на горизонте и оплыл раздутым багровым пузырем с расходящимися в стороны лучами. Марджори не стала глушить мотор и велела Джину остаться и караулить машину. - Никуда не уходи. Мне здесь нужно только пару канистр, ‒ предупредила она и удалилась в сторону небольшой толпы, роящейся рядом с АЗС. Джин с отстраненным любопытством поглядывал на мятущуюся кучку людей около супермаркета и заправки. Прямо напротив их минивэна, в десятке шагов, выясняли отношения три темнокожие гражданки. То ли они спорили о вреде фастфуда, насколько совместим он с фитнесом, то ли вновь не поделили между собой квоты по продовольственным талонам, решил про себя парень. Чуть поодаль неприкаянно мотался взад-вперед мужчина лет за тридцать в широкой легкой рубахе с короткими рукавами, окрашенную вырвиглазной лимонно-розово-оранжевой «циферкой». На его широком рыхлом мешковатом лице, казалось, отпечатались все пороки современного общества, какие только можно испытать за недолгий срок. Лоб незнакомца покрылся испариной, как будто от только что перенесенной лихорадки. - Как так… ‒ монотонно бубнил он себе под нос с выражением брошенного хозяевами щенка. ‒ What the heck?! Черт-с два, да когда же они восстановят связь?! - У вас тоже, мистер? ‒ склонился к мужчине пожилой водитель пикапа в соломенной шляпе. ‒ Когда ваш оператор отрубился? - Когда-когда, ‒ зло передразнил его бледный мужчина, ‒ тогда и вырубилась сотовая связь: сразу после объявления по телеку о ЧП! - У вас «Verizon», ‒ молвил его собеседник, заметив логотип оператора на светящемся дисплее. ‒ Вот у нас «Майнт мобил» вырубился тогда же, с полтора часа назад. Но «Iridium» может еще работать, так как обслуживает со спутника… - Не думаю, ‒ пробурчал человек в «циферке», ‒ эти грёбаные мудилы сразу с началом беспорядков обрубили интернет, а вскоре и свет, воду и газ! - Последнее могло быть и делом рук тех ублюдков, что грабят магазины и устроили перестрелку на улице, ‒ не согласился с ним пожилой шофер. - Срать мне на то, кто это устроил! ‒ нетерпеливым истеричным тоном прервал его бледный мужчина. ‒ Мне нужен свет, мне нужна сеть! Я уже второй час не могу снять наличные с электронного кошелька! Судя по гвалту и толкотне у входа в супермаркет, очередей у банкоматов и платежных терминалов, этот вопрос беспокоил очень многих добрых и совестливых граждан и жителей Хантсвилла. В эти минуты они, еще недавно уверенные в себе обитатели «первого мира», расталкивали друг друга в очередях, словно приключился конец света. Теперь же, когда на улицах установилось беззаконие, в кране пропала вода, в розетках – ток, а вездесущая всемирная паутина и премудрые интернет-поисковики и соцсети безмолвствовали, эти респектабельные обыватели метались в ужасе с совершенно потерянными и осиротевшими лицами. Их мир рухнул за пару часов. Вместе с погасшими экранами разрядившихся гаджетов следом померк разум и рассудок. Эти горожане в третьем-четвертом поколении вдруг почувствовали себя нагими и беззащитными посреди джунглей, полных голодных хищников и каннибалов. По сути, так оно и было, если заменить дождевой лес на каменные джунгли, а хищных зверей и дикарей ‒ на шайки мародеров и тех самых инфицированных, неотличимых от инопланетян или мутантов из кондовых американских комиксов. Вчерашние проблемы, вроде потерявшегося со двора котика или неуплаченного штрафа за неправильную парковку, вдруг показались такими смешными и несущественными, когда в затылок дышали эти самые «марсиане». И столь ненавистные полицейские, ограждавшие обывателя от мира джунглей, тоже куда-то исчезли. Теперь, когда люди были предоставлены себе, они почему-то не обрадовались внезапно свалившейся на голову неограниченной свободе, которую они так жаждали вместе с уличными оппозиционерами и хипстерами. Оставаться один на один с этой пробужденной стихией казалось им совсем неспортивным, на грани жульничества. Вот почему в кульминационный момент, когда стресс и нервы у толпы были на пределе, негодующие глотки в исступлении проклинали правительство, губернатора штата, мэра и желали им провалиться поскорее в ад. Настроение толпы вскоре передалось и Джину. Парень не меньше других терзался отсутствующим интернетом и холодным страхом погони. Он пока еще не видел этих «чумных», о которых был наслышан еще в школе. Чего только не передавали друг другу шепотом и через мессенджеры его сверстники! Сказывали, будто бы некий мужик после заражения сделался как Халк и начал все крушить и ломать вокруг. Будто бы после этого его обезвреживал целый наряд отряд полицейского спецназа и чуть ли не подразделение «Дельта». Еще ходил слух, что у другого пациента открылись язвы, искривились конечности, а под конец отвалился член, как отсохшая ветвь с мертвого дерева. Про зараженных женщин также ходило немало пикантных сплетен. В одних рассказах о зараженных утверждалось, что заболевшее после какой-то горячки внезапно становились «секси», сбрасывали лишние фунты, избавлялись от морщин и целлюлита – словом, без боли, без операций и каких-либо затрат обретали модельную внешность. В других, напротив, обретали облик разлагающихся зомби или чего похуже. И никто на деле не знал истинного положения вещей. Все подобные сплетни сходились в одном: если ты заразился и стал меняться, нужно срочно бежать и схорониться в надежном месте, иначе скоро по звонку соседа тебе постучат в дверь неприветливые парни в желтых комбинезонах и противогазах, а затем этот несчастный кончит свою жизнь под скальпелем на операционном столе в секретной военной лаборатории. Месяц назад такие россказни лишь слегка щекотали нервы и дразнили любопытство. Сейчас же Джин скорее бы предпочел заложить свою коллекцию монгольского прона, чем рискнуть столкнуться таким зараженным. Вот и теперь он ерзал на заднем сиденье, ежеминутно оглядываясь на дорогу, ведущую в город. Его воображение рисовало сотни протянутых рук, жвал, щупалец, тянущихся к багажнику вишневого «Доджа». - Черт, черт, черт! Ну где же ты пропадаешь?! ‒ не выдержал парень. Он уже заметил на отдалении квартет крепких смуглых парней с битами и кастетами, закончивших потрошение кассы. Один из них уже бросал оценивающие взгляды на их минивэн. - Уф, готово… ‒ с облегчением произнесли рядом. Джин крутанулся в сидении, вообразив худшее, но миг спустя выдохнул. Мать вернулась и с замасленными руками с грязной клетчатой тряпкой возилась с крышкой бензобака, а у её ног стояли наполненные канистры. - Ты задержалась, ‒ недовольно констатировал парень. - Не каждый день приходится возиться с лючком и ручным насосом в скважине, ‒ хладнокровно ответила Марджори, отвинчивая крышку с канистры. ‒ Лучше бы помог придержать, пока заливаю горючее. Джин нехотя и ворча полез наружу. Ему влом было марать руки о канистру, которая к тому же весила четыре галлона. Куда приятнее было возиться с новеньким «Икс Макс» с матовым экраном, весившим в 19 раз меньше. Если бы не страх погони, он бы охотно процитировал девятый пункт из Женевской декларации 1959 года насчет привлечения несовершеннолетних к физическому труду. Однако делать было нечего, и парень брезгливо взялся за тяжелую канистру. - Долго еще? ‒ то и дело повторял он, краем глаза поглядывая на задымленный городской пейзаж в закатном мареве. - Столько, чтобы мы без проблем добрались до Теннеси, дорогой, ‒ терпеливо повторяла Марджори. ‒ Еще минута, и бак наполнится. К великой радости Джина эта пытка вскоре закончилась. Он уже предвкушал расслабленную езду на заднем сиденье с подзарядкой для размеренной партеечки в «Plants vs. Zombies», как вдруг залегшая глубокая тень повеяла холодной угрозой. - Святой боже, вы поглядите только, парни, ‒ раздался позади смешок. ‒ Аппетитная сучка, нерд и заправленная тачка! Слышь, красава, это ведь твой мозгляк, верно? Может, поделишься своим минивэном? Уважаемые люди опаздывают на важную встречу… Реакция Марджори была молниеносной. Уже полсекунды спустя черное дуло уткнулось в переносицу широколицего загорелого незнакомца в кожанке с широкой цепью на полуоткрытом торсе. Палец замер на спусковом крючке. - А теперь вы все… ‒ кивнула женщина приблизившейся троице с латиноамериканской внешностью, ‒ медленно без глупостей отходите на сорок шагов от машины. С поднятыми руками. Слащавая улыбка сползла с лица мужика с цепью. Он и в самом деле начал отходить, плавно подняв руки, с широко раскрытыми ладонями. - Ладно-ладно, детка. Уговорила, ‒ попятился он с как бы извиняющимся выражением на лице. ‒ Я только надеялся, что мы сторгуемся, как цивилизованные люди… Ты бы опустила пушку… - Заткнись! ‒ потребовала Марджори, не опуская пистолета. ‒ Проваливайте вы все… Цивилизованные люди не начинают торг с ультиматума. - Мам… ‒ прошептал в страхе Джин, уловил краем глаза подозрительное движение справа, перед бампером. - Не сейчас, Джин! ‒ оборвала его мать, не сводя глаз с отступающего и вежливо улыбающегося вожака мародеров. - Мам! Т…там сзади! ‒ успел пролепетать парень, но было уже поздно. Согнутая тень в один миг оказалась за спиной у Марджори, и женщина почувствовала на затылке другой ствол. - Эй, угадай что это?! ‒ произнес торжествующий голос. ‒ И оно заряжено! Побледневшая Марджори невольно склонила пистолет к асфальту. Довольный главарь, ничего уже не опасаясь, чеканным шагом, с видом триумфатора приблизился к минивэну. - Как всегда класс, Катрин, ‒ изрек отеческим голосом он, обращаясь затем к замершей Марджори. ‒ Хорошая попытка была, детка. Ты же не думала, что мы не предусмотрели подобного хода? Парни, возьмите у неё пушку! - Нет! ‒ вырвалось у неё, однако один из мародеров, бритоголовый увалень с руками как у гориллы, скрутил Джина. В его подбородок уткнулось холодное острие складного ножа. - Тсс, ‒ поднес палец к губам предводитель шайки. ‒ «Без глупостей». Твои ведь слова, малышка? Ты же не хочешь, чтобы твой сопляк обзавелся дыркой в трахее? - Глядите-ка! ‒ радостно заверещала Катрин с садисткой ухмылкой. ‒ Он обмочился! Вожак группы и его гориллы дружно заржали. Затем главарь вернул своему лицу спокойное и холодное выражение. - Довольно на сегодня мокрухи, ‒ произнес он жестким тоном. ‒ Слушай, красивая, сегодня я добрый и предлагаю простые условия. Ты нам тачку и свою пушку, а мы вам – свободу идти на все четыре стороны. - Можете даже попытаться вернуться в город, если там еще сохранилась целая тачка, ‒ язвительно произнесла Катрин под новый взрыв хохота бандитов. - У меня ведь нет выбора, ‒ процедила сквозь зубы Марджори в бессильно гневе. Было очевидно, что потерять машину в таких условиях равносильно смерти. - Ты очень проницательна, красава. Все верно: мы садимся и едем, вы ‒ отдыхаете на обочине. - Сволочь, ‒ чуть слышно прошептала мисс Филанджер. Главарь скривился в циничной усмешке. Из рук Марджори вырвали оружие, затем под дулом пистолета прощупали её одежду на случай спрятанной заточки или газового баллончика. - Руки за голову! Пять шагов назад! ‒ скомандовали матери и сыну. Предводитель банды обернулся к своим. ‒ Карлито, Санчо, осмотрите багажник и загрузите канистры. Ты, Катрин, подержи их пока на мушке, а я гляну в бардачок и водительское кресло. Сердце мисс Филанджер замерло. Все кончено. Даже если они смогут найти здесь автомобиль на ходу и горючее для него, а опасность еще далеко позади, они потеряют драгоценное время, застрянут в пробках, которые неизбежны во время хаотичной эвакуации. Джин и вовсе готов был разреветься, особенно когда мародеры принялись копаться на заднем сиденье, пока грузный Санчо нес канистры вокруг минивэна. - Санта Мария! Вы только посмотрите, что в этой сумке! ‒ внезапно выдала вторая горилла, названная «Карлито», и, к ужасу парня, из черного зева высыпался на дорогу ворох его комиксов. Часть из них немедленно подхватил ветер и понес в сторону города, а один из журналов удерживал громила своими толстыми как сардельки пальцами. - Чо за дерьмо? Тут что-то по-китайски… ‒ пробормотал бандит. ‒ Хех, забористые телки. И уже без всякого интереса отбросил журнал прочь в придорожный кювет. Джин был на грани отчаяния. Ведь на заднем сиденье покоился и его новенький мобильник, приобретенный в самом начале года. Солнце уже скрылось за горизонтом, когда бандиты закончили осмотр. Где-то на отдалении продолжала роиться равнодушная толпа. Никому не было дела до того, что совсем рядом отжимали машину и угрожали оружием. Все думали только о собственном спасении и были только рады, что скоро банда смоется подальше с их глаз. - Порядок, босс! Все чисто. Полные баки, ‒ вынес вердикт Карлито. - Раз так, тогда отчаливаем. Я буду спереди, вы с оружием будете на заднем сиденье, а поведет Катрин, ‒ решил главарь. ‒ Давайте, по местам. Затем он обернулся в последний раз к ограбленным жертвам и сделал издевательский поклон. - Адьёс, ‒ произнес он по-испански. ‒ Счастливо оставаться. Паркуэй-стрит нуждается в вашей тачке. Ничего личного, только бизнес. Надеемся… у вас была хорошая страховка, бу-га-га! - Мам, неужели мы так им все оставим? ‒ шепотом произнес Джин с самым несчастным видом. - У них оружие, дорогой, ‒ сокрушенно ответила ему тем же шепотом Марджори. Предводитель мародерской шайки круто развернулся на каблуке, словно ковбой на стрелке, и намеревался было уже заскочить на свое сиденье, как вдруг в следующие мгновения произошло сразу несколько событий. Оглушительный треск пополам с огненно-оранжевым росчерком далеко справа от минивэна вспороли окружающее пространство. Джина, не успевшего чего-либо сообразить, отбросило к земле. Мгновение спустя, парню на корпус навалилась тяжесть, едва не оглушив его. Подросток при падении основательно приложился затылком о дорожное покрытие так, что называется, искры шли из глаз. - Вот черт! – зашипел от боли Джин, тщетно пытаясь сбросить с себя груз. – Просто за..бись! - Джи-и-ин, ты тут? Одну… минутку… дорогой, ‒ услышал он некоторое время спустя над собой знакомый голос. Послышался шорох и сбившееся дыхание. Поднатужившись, женщина сдвинула и сбросила бесчувственное тело. Теперь Джин смог приподняться и отдышаться как следует. Бросив взгляд на обездвижившею его ранее тушу, парень узнал в ней того самого крепко сбитого бритоголового громилу, приставившего нож к его горлу. - Милый, нам надо уходить? – слышал он встревоженный голос матери. - Но как же наш «Додж»… ‒ застряли вопросительные слова в горле у Джина, стоило ему только бегло окинуть взгляд по сторонам. Волна жара и рыжего пламени дохнула в лицо парню со стороны бывшей заправки. Очевидно, что помимо мисс Филанджер были и другие желающие заправиться халявным бензином, и кто-то из этих пренебрег элементарными мерами предосторожности из-за спешки. Любая искра от зажигалки или непотушенный окурок могли вызвать возгорание паров топлива. Взрыв мгновенно накрыл с десяток человек, толпившихся у АЗС, предрешив участь этих несчастных. Правее уничтоженного в щепы здания заправки лежал и искрил электрический столб, недвусмысленно намекая на еще один очаг пожара. На отдалении толкалась перепуганная кучка выживших, пострадавших от ожогов и ссадин битого стекла. - Ни с места! ‒ брызжал слюной мужчина, одетый в лимонно-розовую циферку. – Эта тачка – моя! - Но-но, полегче, приятель, ‒ попытались его урезонить из толпы. ‒ В микроавтобусе хватит места на десятерых. - Ничего не знаю! Валите отсюда к чертовой матери или я буду стрелять! ‒ взвизгнул мужчина, взводя курок. Раздался громкий щелчок и толпа раздалась широким веером назад, по рядам которой прокатились крики и женский визг. В паре-тройке футов из лужи крови со стоном поднялся латиноамериканец с цепью. Несостоявшийся «крестный отец», оказалось, тоже был все это время в отключке, будучи отброшенным взрывной волной. - Мам! ‒ расширились глаза от ужаса у Джина. Он вновь почувствовал в воображении, как холодная сталь щекочет ему кадык, и не хотел снова испытать её остроту на себе. Однако на этом их испытания не были исчерпаны. С южной стороны, с направления Меридианвила, пошло какое-то движение, подобное темному приливу. Над горящей АЗС раздался снова треск. Вот только он уже не имел никакого отношения к воспламенившимся нефтепродуктам и поврежденной ЛЭП. Все вопросы, возникшие в голове у Джина, разрешились когда до его ушей дошел истошный вопль от дерущейся толпы: - Мо-о-онстры!!! Бежим! Сматываемся отсюда! Если секунду назад здесь царил хаос, то теперь и вовсе все пошло верх дном. Сначала на мгновение все словно застыло, как тягучее желе. В воздухе начал сочиться едва уловимый запах ирисов и жасмина, вот только не тот естественный аромат весеннего сада, а приторный дурманящий душок. Затем невидимой рукой словно сорвало этот упругий покров, и сноп искр отсалютовал в закатное небо. Оглянувшись на дорогу в Хантсвилл, Джин не смог удержаться от возгласа. Прямо в их сторону из города, только что покинутого, вдоль автострады ползла полупрозрачная грязно-сиреневая дымка. Но не туман был причиной крика ужаса, а то, что медленно брело внутри него. Десятки силуэтов, темных, окутанных колдовским покровом фигур, ковыляли по разогретому асфальту. Многие из них лишь отдаленно напоминали людей. - Уходим! Марсиане уже здесь! ‒ раздались по сторонам взволнованные возгласы. - Минивэн! Скорее, к нему! ‒ вернула парня к реальности мать. Джин стряхнул с себя оцепенение. «Стою как дурак посреди трассы на пути у мутантов! Да что же это со мной…», ‒ пришел в себя подросток и бросился вслед за матерью к их машине. По счастью, их вишневый «Додж» все еще оставался на том месте, где был припаркован, почти не задетый взрывной волной. Оказавшись у багажника, парень нагнулся, приметив ворох макулатуры. Признав в ней остатки своей коллекции журналов, разбросанной ветром, он не раздумывая сгреб все, что попалось под руку и запрыгнул на заднее сидение. - Закрывай дверь! – скомандовала Марджори. И вовремя. Позади послышался знакомый голос. - Пресьён! Но нос дехэс… ‒ раздался жалостливый голос креолки, той самой, что еще недавно издевательски глумилась над ними, пока они были в руках её шайки. - Глядите-ка! У них годная тачка! ‒ обернулось несколько человек из толпы на слова Катрин и скрежет стартера. – Остановите их! Марджори не стала тянуть резину и ударила по газам. Минивэн рванул влево, объезжая покореженный поваленный пустой бензовоз, потеряв часть импульса. - Скорее, а не то уйдут! – раздалось позади совсем близко. - Мам! ‒ вырвалось в ужасе у парня. Вот-вот толпа перекроет дорогу и тогда точно будет пиши пропало. - Умоляю, возьмите меня! ‒ донесся сквозь гвалт голос Катрин. Теперь и ей передался животный страх от того, что приближалось и дышало в затылок напирающей толпе. До минивэна оставалось каких-то три фута, как он рванул с места. Отчаянный прыжок не помог. Ловкие пальцы латиноамериканки царапнули поверхность бампера, но не смогли зацепиться и девушка с размаху припечаталась о твердый асфальт. - Нет… не-е-ет! ‒ сорвался с её уст всхлип, который затем перешел в беззвучный плач. В задних рядах отставшей толпы также послышались крики отчаяния. Сиреневая дымка, наконец, накрыла крайних. Дородный мужчина в мятой футболке навыпуск запнулся о лежавшую ничком пожилую леди и провалился в туман. Из плотного розового облака показалась пара хитиновых конечностей болотно-зеленого цвета, уже наметившие себе жертву – мужчину в соломенной шляпе, того самого собеседника нервного гражданина, только что стрелявшего из травматики по толпе. Один сдавленный хрип, и жертва забилась в стальном захвате «пришельца с Марса». На мгновение из грязно-лиловой мглы показалось лицо обладателя конечностей, принадлежавшее молодой женщине с нижней частью тела богомола. Бесстрастное поначалу лицо окрасилось предвкушающей похотливой улыбкой. - Г-господи! На помощь! ‒ раздавались то и дело возгласы. Отчаянно расталкивая друг друга локтями, а кое-где и отстреливаясь, обезумевшие горожане прокладывали себе, как и казалось, дорогу к спасению, буквально по головам соседей. Отставшие пытались отбиться от наседавших из тумана диковинных женщин-монстров и шедших в их рядах гуманоидов, напоминающих сатиров. Некоторым беглецам удалось немного оторваться и опередить остальную толпу. Ни их беду из облака вырвалось сразу несколько парящих монстродев, парочка рогатых и перепончатокрылых девиц в рваных остатках медхалатов и втрое большее количество пернатых гарпий, частью в обрывка повседневной одежды жителей Ханствилла, частью и вовсе обнаженных. Наметив себе одиночных, вырвавшихся вперед бегущих жертв, крылатые преследовательницы с азартными криками пикировали на их спины и почти всегда подминали их под себя, предвкушая скорое пиршество. Катрин, потеряв в суматохе своего босса, Карлито, Санчо и остальных дружков, также смогла немного оторваться от основной толпы. На её глазах несколько человек последовательно захватила в кольца женщина-змея, парочка тигриц с гибкими телами и портретным сходством и ужаснувшее её существо, сошедшее со страниц древних мифов. Женщина со спутанными рыжими волосами, перепончатыми крыльями, когтистыми звериными лапами и бугристым хвостом преградила путь группе беглецов. Среди них Катрин, к ужасу, узнала одного из своих сотоварищей. - Карлито! Берегись! – вырвалось у девушки. Её спутник выругался по-испански, машинально взводя курок. Щелкнул выстрел, бессильно разрезав окутывающий туман, затем еще один. Мясистый бугор на хвосте монстра угрожающе расширился и в опешивших мужчин полетели отравленные иглы. Лишь часть их зацепила жертв, но и этого было довольно, чтобы началось действие токсина. Карлито охнул, увидев, как от царапины на правом локте расходится багровое пятно. - С-сучка! ‒ прохрипел он, опускаясь на одно колено. Латинос уже чувствовал нарастающую слабость и истому во всех частях тела. - Н-нет… Карлито! ‒ отшатнулась в ужасе Катрин, лихорадочно шаря по кромке сапожка в поисках складного ножа. - Не так быстро, милашка, ‒ нависла над ней тень монстра. - Не трогай меня, чудовище! ‒ завизжала креолка, увидев сочащийся ядом венчик хвоста на расстоянии вытянутой ладони, как получила удар под дых. Оглушенная брюнетка начала заваливаться на спину, но была подхвачена звериной лапой пришельца. Миг спустя Катрин ощутила, как теряет почву под ногами. - Какая горячая… ммм, ‒ облизнулась монстродева. ‒ Между нами много общего. - П-пусти… ‒ продолжала извиваться Катрин в захвате монстра. - Отдавать тебя в руки этих слабаков было бы расточительством, ‒ глухо изрекла жуткая рыжая дева с ядовитым хвостом. – Да… расточительством. Ты достойна большего. Зачем вечно от кого-то бегать, когда можно быть охотником? У меня для тебя будет особый дар. - Ч-что? – выпучила глаза Катрин, увидев, как свободная лапа монстродевы проникает ей под ткань нижнего белья. Стыдная и жаркая слабость охватила её в промежности. Это была всего лишь прелюдия. Несколько секунд спустя мясистый бутон обнажился и отравленная игла с размаху пронзила ей плоть точно между двух грудей. Последний крик Катрин угас в наступающем тумане. Так или иначе, мать и сын его не слышали. Их минивэн к этому времени был далеко от места происшествия. В последнюю минуту до того как они оторвались от преследователей, Джин испытал еще одно потрясение. Он мог поклясться, что видит сон наяву, что он бредит, что его посетили «глюки», когда увидел вырвавшуюся из сиреневого облака буланую девушку-кентавра с гордым профилем лица, пытавшуюся настигнуть минивэн. Светло-соломенная копна волос кентаврицы развевалась на встречном ветре, падая на лоб и мешая обзору её светло-серых глаз. Парень невольно ойкнул, поскольку преследовавшая машину девушка была в чем мать родила, и его взору предстала обнаженная подпрыгивавшая на скаку грудь. - Ох...уеть, ‒ только и мог сказать обалдевший Джин. И было из-за чего обалдеть. Стройная, атлетически сложенная девушка-кентавр была на удивление хороша. Приветливое покрытое веснушками лицо придавало преследовательнице задор и в то же время сельскую простоту и невинность. Однако этим дело не ограничилось. Помимо кентаврицы минивэн преследовало еще несколько летящих силуэтов. Вскоре кентавр и большинство летуний мало-помалу начали отставать к потаенному неудовольствию парня. Лишь одна особо настырная девица какое-то время следовала за мчавшимся по трассе автомобилем. Одного лишь взгляда на преследовательницу было довольно, чтобы покрасневший от стыда Джин поспешно прижал ладони к промежности, удерживая встающий член. Если девушка-кентавр была самим воплощением естественной красоты и невинности, то нагоняющий минивэн суккуб оказалась жгучей прелестницей с кислотно-голубыми волосами. Сетчатые чулки, поясок из блестящего латекса, лифчик, едва прикрывающий небольшую грудь, округлое личико с задорной похотливой ухмылкой – все это стало для парня словно ожившими страницами журналов из его коллекции. «Нет… я не хочу, чтобы ты отставала», ‒ начала просачиваться крамольная мысль в опустевшую голову подростка. Сейчас бы притормозить взять за руку эту ухмыляющуюся девицу, отвести на обочину, поставить раком и… вдуть, засадить ей промеж булок и тогда будет так хорошо, что ни пером нельзя описать, ни нейросетью не передать. Все это длилось лишь пару мгновений. Стоило парню пустить ладони на лобок, как выпущенная им охапка страниц из журналов была подхвачена встречным ветром и улетела в приоткрытое окно в задней части салона. - Нет! – отчаянно запричитал Джин. – Мои комиксы! Только не это! К его досаде и еще большей досаде преследовательницы, часть вырванных страниц и обложка с Сабуро и его гаремом была унесена воздушным потоком, угодив в лицо летящей суккубе. Демоница отплевываясь и ругаясь, замешкалась, сильно сбавила темп и безнадежно отстала от набирающего скорость «Доджа». Пару минут спустя одинокая фигурка суккуба скрылась за поворотом. - Мои тянки… ‒ повторил насупившийся Джин. - Лучше бы прикрыл окно, ‒ пожурила его мать. ‒ Слава богу, оторвались. Не было бы еще этого запаха гари. Мало-помалу, первоначальный шок схлынул. Однако, лица этих двух преследовательниц долго еще не могли изгладиться из памяти паренька. Одно дело слушать разные сплетни о пришельцах и совсем иное – столкнуться с ними воочию. «Вот будет что рассказать потом пацанам», ‒ подумал было Джин и тут же осекся. ‒ «Блин, а я ведь даже не знаю, целы ли они вообще, остались в Хантсвилле или тоже решили уехать?» Рука привычно потянулась к гаджету. Пальцы скользнули, перебирая по экранному меню и забитым номерам. Все было бесполезно. Сотовый не мог зацепиться ни за одну работающую сеть в окрестностях. Связь была мертва. По мере удаления от Хантсвилла и приближению к штату Теннесси пустынная ночная дорога мало-помалу стала оживленнее. С ближайших перекрестков в общий поток вливались другие автовладельцы, чудом вырвавшиеся из западни. - Далеко еще нам в дороге, мам? – произнес он вслух, бросая взгляды на движущиеся огоньки фар на автостраде. - Уже недолго. Через часа полтора, надеюсь, мы уже будем у тети Рейчел, ‒ услышал он в ответ. И в самом деле, вскоре впереди показался яркий свет, похожий на огонь с маяка. Вереница автомобилей по мере приближения к нему, постепенно замедляла ход, и вскоре минивэн замер в сотне метров от сетчатого проволочного забора. Справа на обочине показался свежевкопанный столб, на котором красовалась надпись крупным шрифтом: «Вы приближаетесь к границе штата Алабама. Добро пожаловать в Теннесси». - Что такое? Почему мы остановились, мама? ‒ озадаченно произнес Джин. - Не знаю, наверное, впереди кого-то досматривает полиция, ‒ неуверенно предположила Марджори. - Думаешь, это они беженцев тут всех подряд проверяют? Вопрос так и повис в воздухе, оставшись без ответа. Потянулись томительные минуты ожидания – для них и для других беженцев. Часть водителей даже стали выходить на дорогу, пытаясь рассмотреть, есть ли движение впереди. Джин то и дело выглядывал из окна, пытаясь понять что происходит, однако толком ничего не смог рассмотреть и уловить ухом. Смутное и гадливое чувство заскребло в подсознании парня. Притупленное чувство опасности пробуждалось, приобретая пока что не неопределенное ощущение тревожности. Неспроста это все. Что может быть за полицейская проверка на внутренней административной границе посреди ночи? Одно дело где-нибудь далеко на юге, у Рио-Гранде, где ловят мексиканских наркодилеров, но здесь что такого стряслось? Сомнения и тревога Джина, казалось, передалась и другим владельцам автомобилей, застрявшим здесь, на границе двух штатов. Из приоткрытых дверей доносились негромкие шепотки и ворчание насчет происходящего. Вскоре, однако, впереди началось заметное оживление. Кто-то во главе крупного отряда двигался вдоль бордюра, обратив взор на открытые двери машин. Но к тому времени не вздох облегчения, а большая тревога по мере приближения группы людей пробудилась в душе парня. Что-то здесь явно было не то. - Мам, может, пока не поздно, нам поискать другую дорогу э-э… к тете Рейчел? - Боюсь, на это у нас уже нет времени, ‒ двусмысленно проронила Марджори. Волнение Джина только усилилось, когда отряд поравнялся с их минивэном. Десяток человек с боевым расчехленным оружием с респираторами, масками и костюмами химзащиты не внушали доверия. Лишь пара человек, оказавшиеся офицерами, были одеты в обычную форму, а вместо респираторов носили обычные медицинские маски. - Ваше водительское удостоверение, мисс, ‒ потребовал офицер, долго перебирая в ладонях переданную пластиковую ID-карточку. ‒ Из Алабамы, верно? С вами еще пассажиры? - Только сын, ‒ лаконично отозвалась мисс Филанджер. - Значит так, ‒ перешел к делу, без обвиняков, человек в форме, ‒ через четверть часа вы должны быть у проходки около КПП номер четыре, ‒ указав направление. ‒ Ручную кладь оставляете здесь, кроме документов, наличных и телефонов. Вам все понятно? - Да… офицер, ‒ отозвалась побледневшая женщина. - И чтоб без шуток, ‒ с ноткой угрозы произнес руководитель подразделения, затем махнул рукой подчиненным, двигаясь к следующим машинам в задних рядах. Джин проводил хмурым взглядом уходящую вооруженную группу. Когда он разглядел впереди вышки с прожекторами, бетонные блоки и дежурящие у дороги «Хамви» с открытыми люками и дежурящими стрелками, ему стало совсем не по себе. Теперь мысль о том, чтобы переждать грозу в Хантсвилле, не казалось ему столь уж глупой.******
Несколькими часами ранее… Ледовое убежище, Земля Мэри Бэрд, Антарктида. - Это неслыханно! Какая дерзость! Вы не смеете со мной так обращаться! ‒ огласили свинцово-серые своды подземных коридоров возгласы очередного пленника. Да, в последние дни их было довольно много. Этот был для «Лаплас» далеко не первый и, пожалуй, не последним. Её хозяйка и создательница прилагала недюжинные усилия, чтобы сберечь весь цвет земной научной мысли в этой всемирной мясорубке. Некоторых «яйцеголовых» Промештейн приходилось вырывать у Минаги и её подручных чуть ли не с боем. Однажды «Лаплас» невольно пришлось стать свидетельницей перепалки между багряноволосым ангелом и Широдзуне по голографической связи в присутствии Повелительницы монстров. - Это уже не «скромная просьба», а наглость, ‒ жаловалась Белой Суккубе хакутаку. ‒ Вырывать под таким смехотворным предлогом у моей соплеменницы столь эрудированного и обаятельного мужчину – просто преступление! - Схватить и утащить к себе силой человека, лишив его возможности заниматься своим любимым делом, по-твоему, это благодеяние? ‒ говорила тогда Промештейн. - Ничего она его не лишала, ‒ возразила ледяным тоном Широдзуне. ‒ Напротив, присутствие любимой супруги только придало ему творческого вдохновения и импульс его исследованиям. - Да каким-таким исследованиям? ‒ презрительно фыркнула ангел-ученая. ‒ «Исследованиям» анатомического строения половых органов, так сказать, «любимой супруги»? Вы заморочили ему рассудок, отняв возможность заниматься профессиональной деятельностью! Этот человек был влюблен в свою работу, горел буквально ею, а вы своими назойливыми ухаживаниями заживо зарываете талант в землю, губите прогресс на корню! - Много ли ты понимаешь в истинных ценностях и жизни, дух лицемерия, слуга Илиас? ‒ смерила её убийственным взглядом хакутаку. ‒ Ума в тебе не занимать, да мудрости бы поднабраться не мешало. Что толку от твоего прогресса ради прогресса, если жить ради него, словно шестеренчатый механизм без души, без чувств? - Вы, демоны, только о плоти и думаете, ‒ скривила губы Промештейн. ‒ Пятая точка заменила вам центр мира, вокруг которой все вращается. Эмоциями и телесными наслаждениями никогда не постичь суть вещей и не стать подлинным творцом и хозяином вселенной. - Мудрость состоит в том, чтобы любое знание служило разумным существам, а не наоборот, чтобы они сделались рабами, приводным ремнем для науки, ‒ возразила Широдзуне. ‒ Тебе никогда этого не понять, ангел, своим узким и весьма ограниченным умом. С твоим подходом этот достойный человек однажды бы либо «сгорел» на работе, либо дойдя до определенного пика, застыл бы в эфемерном «прогрессе», без движения и без поддержки и направления близких впал бы в депрессию. А он как ни крути, живой человек, и только потом уже ученый. Тогда Минаги надоело пассивно слушать бесконечный спор и она махнула ладонью, прервав дебаты, очевидно, готовясь вынести решение. - По нашим священным законам, установленным самой Темной Богиней, ‒ торжественно изрекла Белая Суккуба, ‒ никто не вправе разлучать любящих жену и мужа, ибо нет худшего преступления, нежели разрушение семьи мамоно. Вместе с тем… вместе с тем лишать столь ученого мужа его любимого занятия тоже нехорошо. Поэтому я приняла решение… «Лаплас» в тот момент особенно запомнилось неповторимое лицо как её хозяйки, так и хакутаку, ожидавшие вердикта Повелительницы монстров. - Мое решение таково: пусть сей мудрец половину срока проводит времени за делом, а остальную половину ‒ в кругу семьи. Половинка каждого дня или полгода подряд – это уже на собственное усмотрение этого человека, ‒ высказала Минаги. Неизвестно, что подумала хакутаку, но все же она склонилась перед повелительницей, благодаря её за мудрое решение, которое Белая Суккуба как-то подсмотрела в одном очень древнем поэтическом сборнике здешнего, земного стихотворца. Правда, этого никто не знал, включая и саму «Лаплас». Промештейн оставалось лишь угрюмо кивать: хоть какую-то относительную свободу выбора дали здесь пленнику. Что же касалось нынешнего землянина, как и многие до него, он весьма нервно и возбуждено реагировал на кибернетических конвоиров, подземный коридор и окружающую обстановку. - Вы не имеете права! ‒ продолжал разоряться человек в белом халате поверх серого в полоску костюма, делавшего его похожего на клерка или адвоката. ‒ Никто не смеет так обращаться с профессором Калифорнийского университета! Так и знайте: это не сойдет вам с рук! Вас найдут и… покарают за похищение американского гражданина… О да, вы не понимаете, с кем связались! - Ти-Эйч, сто двенадцать, как считаешь, может стоить нам заткнуть его? ‒ нарушила молчание одна из гиноидов, конвоировавших пленника. - Ответ отрицательный, Ти-Дзет-Квадро, тридцать восьмая, ‒ откликнулась столь же монотонным голосом вторая робо-девушка. ‒ Инструкциями этого не предусмотрено. Согласно алгоритму предписывается при попытке к бегству и сопротивлению оглушить цель шокером. Преобладающая директива хозяйки четка и ясна. Пленник, хотя и не понял ни слова в неземном речекряке конвоиров, все же ощутил в их тоне угрозу и как-то быстро обмяк и скис, с опаской поглядывая на киборгов. Впрочем, движение по круговерти переходов и череде подъемников длилось недолго. Опустившись на черт знает какой этаж, на приличную глубину, землянина провели затем по широкому кольцевому коридору. Он, в отличие от предыдущих, был не свинцово-серым, а белоснежным и, к тому же, был ярче освещен. Хозяйка встречала его лично на входе в круглое помещение, похожее на телестудию или конференц-зал, где проводятся селекторные совещания. - Я Промештейн, ‒ представилась багряноволосая ангел на довольно чистом английском языке. ‒ Ваши собратья, я слышала, называют подобных нам в вашей культуре «волновиками» или «плазмоидами». Я здесь возглавляю исследовательский центр данной… ммм… интергалактической миссии на вашей планете. - Волновиками? Межгалактическая миссия? ‒ озадаченно произнес пленник. ‒ Впервые слышу о таком. Вы говорите по-английски? - Я овладела всеми официальными языками этой вашей ООН, ‒ будничным тоном спокойно изрекла Промештейн. ‒ А вы, судя по нашему досье, Джастин Армстронг, профессор Калифорнийского университета, работали в последнее время в области исследования квантовых явлений, практических работ в проверке отдельных положений теории струн, а также по некоторым данным, участвовали в разработках геофизического оружия. - Вам и об этом известно? ‒ ахнул в ужасе физик. - Как видите, мы располагаем о вас достаточно подробной информацией, ‒ отозвалась Промештейн. ‒ Полагаю, нам стоит поговорить. Она сделала знак конвоирам и те отстранились, встав на часах у двери со стороны коридора. Армстронг недовольно поморщился: это была единственная дверь в кольцевой коридор, в центре которого и располагалась эта комната-студия. - Вашим людям стоило быть деликатнее, ‒ не без раздражения проронил американец. ‒ Уж больно они бесцеремонно обращаются с людьми моего статуса. Никакого уважения к светилам науки! - Их можно понять, ‒ произнесла в ответ багряноволосая ангел. – Им были отданы четкие инструкции привести вас сюда под надежной охраной. Нам стоило немалых трудов подобрать вас на месте крушения вашего самолета в горах, ввести во временный стазис и доставить на эту базу целым и невредимым на нашей субмарине. - На субмарине? Так это было похищение?! ‒ вновь разгорячился Армстронг. - Хм, интересная реакция, коллега, ‒ кашлянула Промештейн. ‒ Вы даже не в претензии, что наши интегрированные боевые станции противовоздушной обороны сбили ваш борт, по ошибке посчитав его за стратегический бомбардировщик. Полагаю, мы сработаемся. Дверь бесшумно сомкнула гладкие створки. Ангел-ученая и недавний пленник остались одни. Промештейн жестом пригласила сесть за низкий журнальный столик, сделанный из синеватого прозрачного керамопластика. Джастин Армстронг с опаской опустился в продолговатое кресло, серое в тон помещению. - Итак, мистер Армстронг, прежде чем начнем, примите наши соболезнования в связи со смертью ваших коллег во время крушения вашего борта, ‒ молвила багряноволосая хозяйка гостю. - Вы изволите шутить? ‒ нахмурился американец. ‒ После того, как вы атаковали нашу страну и сбили наш самолет? - Да, это война между нашими цивилизациями и на войне всякое случается, ‒ невозмутимо отозвалась Промештейн. ‒ Как бы то ни было, случившееся, было досадной ошибкой. Мы не ожидали, что ваш борт окажется в таком месте, обычно отдаленном от ваших традиционных воздушных путей сообщения. - Чертов день! Нам тогда втройне не везло! ‒ сжал кулаки физик. ‒ Сначала была задержка специального рейса из Чикаго из-за грозового фронта на границе с Канадой, затем этот внезапный шторм и отказ навигационных приборов! - Да, мы изучили содержимое ваших черных ящиков. Неудивительно, что самолет сбился с курса и залетел в запретную зону наших сил противовоздушной обороны. - Могу ли я поинтересоваться, какое сегодня число? ‒ вдруг спохватился пленник, вспомнив о чем-то важном. - Тридцатое октября по вашему календарю, ‒ отозвалась Промештейн. ‒ Полагаю, что встреча, на которую вы с коллегами спешили, так и не состоится. - Оу, май гад… ‒ побледнел доктор Армстронг, ‒ получается все это время был… - Верно, ‒ упреждающим тоном изрекла багряноволосая ангел, ‒ вы долго были в отключке. Увы, жесткая посадка не пошла на пользу вашему организму и пришлось передать вас нашим киберхирургам и ввести в трехнедельную медикаментозную кому. - Бог ты мой… ‒ простонал снова пленник. - К сожалению, далеко не всех удалось спасти с места крушения борта, ‒ развела руками Промештейн, изображая сочувствие. - Проклятие… Как же могло так повернуться? ‒ опустил лицо в ладони помрачневший мужчина и прибавил немного погодя глухим тоном. ‒ Так что же вы хотите от меня? Ангел-ученая только и ждала этого вопроса. Предложив гостю поочередно сигару, а затем портвейн и получив вялый отрицательный кивок вместо ответа, Промештейн откинулась на спинку кресла и начала издалека. - Как я уже говорила, мистер Армстронг, я возглавляю исследовательские подразделения в рамках межгалактической миссии на вашей планете. Фактически, мы с вами занимаемся схожими вещами, поэтому и предлагаю поговорить, как коллеги. - Что ж, я вас слушаю. Похоже, у меня нет особого выбора. - На самом деле есть, ‒ возразила багряноволосая ангел, рассеянно вращая пустой пробиркой в длинных и ловких пальцах. ‒ Слушайте же. Думаю, вы не будете отрицать очевидное: ваша цивилизация во вселенной не одна. К сожалению, опыт первого контакта может быть болезненным в силу глубоких культурных или расовых различий. - Да уж, «болезненный» это еще мягко сказано, ‒ проворчал физик. - Ваши правящие элиты оказались неразумными и не слишком адекватными, что не могло не сказаться на характере первого контакта, ‒ заметила Промештейн. - Уж позвольте, но насколько я могу судить, это не мы, а ваши представители свалились нам как снег на голову! ‒ всколыхнулся Армстронг. ‒ Я был живым свидетелем, как из «кротовой норы» вывалились ваши солдаты и учинили погром! Столько трудов, столько ценного оборудования – все насмарку… - А-а, вы имеете в виду так называемый «инцидент второго мая», ‒ наморщила лоб Промештейн, вспоминая материал из личного дела на доктора Армстронга. ‒ Будьте уверены, случившееся тогда в подземном комплексе не было чьим-то умыслом. Скорее, ваш эксперимент косвенно повлиял на стабильность Орто-поля. Увидев вопросительно приподнятые брови собеседника, Промештейн пояснила: - Ваша теоретическая наука это называет «пузырем Алькубьерре»… - Невероятно… неужели ваша цивилизация смогла найти решение данной проблемы?! ‒ оживился Армстронг. ‒ Ведь это означает, что Специальную теорию Эйнштейна и теорию квантовой гравитации можно свести… - Как видите, наша раса владеет нужными знаниями и технологиями, иначе бы нынешний разговор между нами не состоялся, ‒ изрекла ангел-ученая. ‒ Наш вид сам по себе ограничен скоростью фотона в вакууме, выражаясь вашим понятийным аппаратом. В своей естественной среде обитания мы изначально не могли преодолеть световой барьер. Однако он касается только движения частиц, но не самой ткани пространства-времени. Нам давно было известно, что этот слой вселенной в начале своего формирования расширялся с куда большей скоростью, чем предельная скорость фотона. И мы поняли, как можно обойти это ограничение, создав червоточину и переместив нужный кусочек пространства-времени в заранее заданную точку. - Кхм… постойте, кажется, я теперь начинаю понимать, что дальше случилось, ‒ осторожно произнес почти по слогам физик. ‒ В тот день, второго мая, когда был запущен коллайдер и начата демонстрация эксперимента, наша исследовательская группа держала его под контролем интерферометров Уайта-Джудэя, ранее используемых NASA. Незадолго до злосчастного инцидента профессор Корнблат и Килкпатрик упоминали о возмущениях, аномальных флуктуациях, вызванных сильными электрическими полями. Мне тогда следовало догадаться… - Пока нельзя достоверно сказать, что именно стало спусковым крючком для сбоя, ‒ сказала Промештейн, ‒ можно только предположить, что запуск вашего ускорителя частиц каким-то образом повлиял на изменение геометрии пространства-времени. Искажение могло быть ничтожным в масштабах вселенной, но существенным в рамках вашей планеты. Как бы то ни было, точка десантирования существенно отклонилась по координатам. Могу предположить, что это связано с воздействием на квантовое поле, а это, в свою очередь, сказалось на стабильности поля темной энергии и нужные параметры отрицательной плотности энергии. В этом случае все встает на свои места, почему изначальный план пошел под откос. - Воздействие на квантовое поле… но в тот день как раз и проводилась демонстрация квантовой телепортации! ‒ вновь оживился Джастин Армстронг. ‒ Значит, все-таки случайность, хотя… По вашим же словам, ваша цивилизация готовила на эту же дату высадку экспедиционного корпуса? Все же я не понимаю… Как вы смогли точно вычислить необходимые координаты с учетом немалых расстояний в космосе, орбитального движения планет и вращения самой Земли? Не говоря уже о том, как вы смогли нас обнаружить на просторах галактики? - На эти вопросы, коллега, вы можете получить ответы, если посетите организуемый нами симпозиум, который состоится вскоре. По вашему календарю, это третье ноября. Но прежде дослушайте вторую часть того, что я намеревалась вам предложить. - Да? – настороженно подался вперед пленник. - Несмотря на ведущиеся ныне военные действия, когда-нибудь они закончатся и наступит мир, ‒ с нажимом на последнее слово молвила Промештейн. ‒ Что бы вы ни думали о нас, мы не ставим перед собой цель уничтожать другие цивилизации и заинтересованы в том, чтобы накопленный опыт и знания вашей планеты не пропал без следа. Это было бы преступлением перед прогрессом. Поэтому, мы даем возможность ученым, вроде вас, продолжать заниматься своей профессиональной исследовательской деятельностью, разумеется, под нашим контролем и ради пользы общего дела. Как вы смотрите на такую перспективу сотрудничества, мистер Армстронг? Лицо физика смешалось. «Так и думал, что они вербовать станут», ‒ пронеслись в голове Армстронга невеселые мысли. ‒ «Вопрос в том, будут ли они выпытывать секреты или принудят работать в какой-нибудь шарашке под дулом автомата». - Понимаю, это непросто для вас решение, ‒ уловила перемену в его настроении Промештейн. ‒ Позвольте быть откровенной. Дело вашего прежнего начальства обречено. Но что вам до его судьбы? Жизнь на этом не заканчивается. Правители приходят и уходят, наука же и творчество вечны. Вы, как и раньше, с вашими коллегами сможете и дальше заниматься квантовыми исследованиями. А если согласитесь сотрудничать с нами, то получите возможность работать на нашем оборудовании с багажом знаний, который ранее вам и не снился. Не думайте, что вы единственный, кому мы делали подобное предложение. Знаете ли вы, что в этом корпусе уже трудятся сотни ваших коллег, возможно, знакомых вам еще по прежней работе или конференциям? - Так я и думал, что здесь не один, ‒ угрюмо произнес доктор Армстронг. ‒ А что, если я откажусь? - Это будет очень печальный выбор. Закапывать свой талант и потенциал в землю, знаете ли, коллега… - Мы пока еще не коллеги, уважаемая! - Ну, это пока, ‒ почти елейным голосом произнесла багряноволосая ангел. ‒ Думаю, маленькая экскурсия по некоторым нашим корпусам поможет вам принять правильное решение. Но вы верно утомились уже от этого разговора. Вот что пока… Возьмите это вместо визитки. - Что это? ‒ сгреб пальцами Армстронг со стола предмет, похожий на банковскую карту. ‒ Тут что-то написано, как на бэйджике. Так… Орден… Искателей… Истины… Похоже на какой-то клуб или секту. - Это вам вместо приглашения, ‒ высказала Промештейн. ‒ «Орден Искателей Истины» ‒ так называется наша команда исследователей из разных миров, объединенных стремлением поиска знаний и торжества объективной истины. Мы решили воссоздать филиал организации на вашей планете в целях сбережения и преумножения технологий и знаний, накопленных вашей цивилизацией. Не без поддержки и содействия лучших умов Земли, разумеется. - Мне нужно будет все обдумать, ‒ сухо отозвался гость. - Думайте. Запомните, через четыре дня мы соберем свой первый симпозиум, где надеемся на ваше участие, ‒ напомнила ему багряноволосая ангел. ‒ Приходите. Я познакомлю и представлю вас Люсии и остальным сподвижникам. Заодно сможете услышать ответы на многие интересующие вас вопросы. Хозяйка поднялась с кресла, давая понять, что сегодняшняя беседа окончена. Джастина Армстронга увели обратно в его нынешнее место заключения, напоминающее скорее не тюремную камеру, а корабельный кубрик с лежаком, личным шкафчиком и минимальными удобствами. Здесь у бывшего профессора Калифорнийского университета было вдоволь времени подумать. Часы медленно тикали, а пленник пришельцев все никак не мог прийти к оптимальному решению. «Правители приходят и уходят, а знание вечно…» ‒ вспоминал он слова Промештейн. ‒ «Что ж, с этим не поспоришь». Но немедленно принять предложение ангела-ученого ему мешала собственная гордость и что-то еще. Но что даст ему отказ? Не похоже, что эти инопланетяне нуждались в каких-то военных секретах. Тон Промештейн во время разговора больше напоминал не дознавателя из спецслужб или ученого, а владельца антиквариата, охотящегося за пополнением своей музейной коллекции. «Была не была», ‒ сказал сам себе после длительных колебаний физик. ‒ «Приму приглашение, посещу это чертово собрание, а там уже и видно будет».******
29 октября 2018 г. 7:52, Волгоградская область, Российская Федерация. Легкие порывы ветра трепали невидимым гребнем жухлые пучки ковыля и выгоревшего стенного разнотравья. Далеко на востоке медленно занимался рассвет. Стоял ранний час, когда запоздалые осенние предрассветные сумерки еще не сдали свои позиции наступающему холодному пасмурному дню. Дыхание зимы еще не добралось до этих широт, но жизнь словно чуяла перемену в природе и, казалось, замерла, затаилась в норах или уходила на хвосте стай перелетных птиц далеко на юг. В такой вот мертвый и неприветливый час пустоши пересекала одинокая фигурка всадника. Случайный путник, окажись на дороге в этих краях, возможно, лишился присутствия духа, а то и рассудка, узрев жуткую фигуру наездника и скелета-лошади, прикрытой потертой лохматой попоной. Однако на пути всадника на десятки километров вокруг не было ни души. Вскоре дорога этого загадочного путешественника прервалась. Дальнейший путь на север был прегражден обширной водной гладью. Это было Цимлянское водохранилище, заполнившее все низины среднего течения Дона. Мрачный всадник остановил своего скакуна в паре метров от обрыва на южном берегу водохранилища и спешился. Долго он вглядывался вдаль, окидывая взором приметные гряды и холмы, словно пытаясь восстановить в памяти некогда знакомую ему местность. - Похоже, придется здесь немного задержаться и поработать, ‒ проронил сам себе всадник глухим голосом. ‒ Все-таки за десять веков эти края сильно изменились. Сделав шаг к кромке воды, коронованный скелет в ржавых доспехах, зачерпнул иссохшей костлявой ладонью пригоршню жидкости и пропустил затем её между пальцев. Мертвые губы почти беззвучно что-то шептали. Воздух вокруг мрачного всадника как будто сгустился. Здесь, на этом пустынном прибрежном пятачке, творилась древняя позабытая ворожба. - Заклинаю именем властителей стихий воды, земли, неба и пламени, ‒ воздел ладони давно умерший чародей, ‒ заклинаю именем Умай, именем Эрлика, владыки подземного мира, именем Йер-Суб, именем Су-Иясе, именем Ут-ан, именем Ай и Кояш, заклинаю и повелеваю здешним духам вод: откройте мне путь! Медленно опустив иссохшие ладони, древний маг принялся ждать, ибо сотни лет жизни и не-жизни приучили его к терпению и упорству. Потянулись томительные минуты. Казалось, что безмолвные воды водохранилища как были мертвы, так ими и остались. Но заклинатель не был бы самим собой, поскольку знал, что земные стихии не так-то просто растормошить и управлять ими, тем более, после стольких веков почти полного отсутствия Силы. Наконец, его старания увенчались успехом. Прямо перед коваными сапогами чародея стала прогибаться ложбинка в водной глади. Сначала это был неглубокий желоб, постепенно расширяющийся, пока вода совершенно не расступилась, обнажив илистое дно искусственного водоема. Убедившись, что чары надежно удерживают водные стенки тоннеля, мрачный всадник продолжил путь по жидкой грязи. Цель была его недалеко. Одолев две сотни метров от берега, маг добрался до места, где некогда пролегало древнее русло реки Дон. Вскоре он остановился. Перед ним предстало основание некого древнего, давно разрушенного сооружения. - Вот они, остатки крепостной стены, ‒ сказал сам себе колдун. ‒ Осталось найти знак. Упомянутый символ вскоре также нашелся. Неразличимый для невооруженного глаза, полустёртый знак на осклизлой плите у подножья остатков башни-донжона, на внешнем обводе цитадели: четырехзубчатый гребень с незамкнутым кругом и двумя боковыми охвостьями. Мертвые уста чародея изобразили подобие ироничной улыбки. Войны и набеги, а позже затопление местности не пощадили древнюю крепость. Однако по чистой случайности они пощадили конкретно эту могилу. Именно в силу её скромности и неприметности. - Похоже, разорители курганов и гробниц приняли её за простую плиту или остатки мощеной дороги, ‒ проронил мрачный всадник. ‒ Тем лучше для меня и нашего общего дела. Чародей коснулся набалдашником жезла верха плиты, произнеся слова на мертвом ныне языке древних кочевников, наводивших когда-то страх на мирных землепашцев Бактрии и рисоводов Срединного царства далеко на востоке. Почти стертая печать с гребнем вдруг осияла нездешним холодным зеленоватым светом, отозвавшись на призыв колдуна. Незримая сила отделила вросшую в ил и грязь неподъемную плиту и вознесла её ввысь, обнажив неровный черный проем в виде неправильного четырехугольника. Маг склонился над образовавшимся небольшим углублением, на дне которого все еще виднелись чьи-то костные останки. - Какая жалость, приятель, что ты так плохо сохранился. А ведь ты моложе меня почти на пятьсот лет, ‒ пробормотал заклинатель. Как бы то ни было, он решительно навел свой посох на скелет и воззвал к духам из страны вечной охоты: - Властью верховного шамана из рода каганов Ашина, я, твой предок и принц, повелеваю тебе, Урусоба, пробудись на мой призыв, исполни свой долг! Настал предсказанный день и час, когда погребенная в земле и воде сила должна вернуться в мир. В этот раз чары дали о себе знать куда как быстрее, чем монотонное заклинание стихий. Старые кости зашевелились и на миг исчезли внутри бледно-голубой сферы, зависшей на могилой. Постепенно сияние угасло, явив рослого лича в шаманском ритуальном платье кыпчаков. - Я пришел на твой зов, повелитель, ‒ изрек глухим и утробным гласом восставший из праха ревенант. – Каковы будут приказы божественного сына Хан-Тенгри? - Как обычно: тебе предстоит отправиться на войну, ‒ изрек чародей. ‒ Твоя прежняя служба завершилась под стенами этой крепости, ныне же начнется новая, в земле Булгарской и Угорской, древней Румелии и Мёзии. - Будь проклят тот стрелок урусов, отправивший меня в страну духов! ‒ прорычал ревенант. ‒ Шаркил был почти в наших руках, когда в меня угодила каленая стрела. - Белая Башня уже девять веков лежит в руинах, но её древнее волшебство все еще теплится, ‒ отвечал на то коронованный скелет. ‒ С помощью этих чар я вернул тебя в мир. Теперь твой долг помочь мне в одном деле далеко на юго-западе. - Я слушаю, владыка… - Сейчас я создам портал и переброшу тебя горную страну на западе. Ты там будешь под началом моего друга и соратника до следующих особых распоряжений. Оставайся рядом, пока я подам ему известие. Загадочный мертвый маг в короне повернулся спиной к воскрешенному личу и провел посохом по воздуху, очертив знак, напоминавший тамгу его предков. Немного времени спустя, утреннюю тишину степи прорезало эхо далекой отсюда битвы. Перед взором некроманта предстал туманный образ лесистых гор и перевала, рядом с которым кипела ожесточенная битва. С высоты птичьего полета можно было различить фигурки кавалеристов в проржавевших доспехах, скелетов в остатках униформы венгерских гусаров и улан, тяжелой пехоты влахов с окровавленными кистенями и глефами, солдат-зомби с допотопными аркебузами и пищалями, но это была лишь часть неживого воинства. К западу, у притока большой реки, двигалась колонна грузовиков, явно захваченная у противника, заполненная оживленными мертвецами с более современным оружием. Наступающие на юг полчища нежити прикрывали с воздуха костяные виверны и выдыхающие лед змеи. Однако в данный момент мага интересовала не панорама кипевшего внизу сражения. Его взгляд был сфокусирован на бледном и статном всаднике с гордым профилем на вороном жеребце. Это умное, но холодное и жестокое лицо с узкой клиновидной бородкой невозможно было ни с кем спутать. - Бесараб… Бесараб, ты слышишь меня? ‒ громко воззвал сквозь магическое марево чародей. В первые минуты полководец и окружавшие его офицеры никак не отреагировали, однако после повторного призыва бледный аристократ вздрогнул и обернулся, встретившись взглядом с чародеем. - А-а, принц Ирбис, я уже начал было думать, что никогда не дождусь от тебя известия, ‒ произнес он, сверля странным немигающим взглядом собеседника. ‒ Ну, выкладывай, удалось ли тебе заполучить утраченный магический источник в Куманских степях, о котором накануне все уши прожужжал? - Я редко ошибаюсь, Влад, в таких вещах, ‒ ухмыльнулся Ирбис-тегин, сжимая посох костлявыми руками. ‒ Мне удалось раскопать могилу Урусобы, последнего великого шамана из рода Буржоглы. Как я и предполагал, он нашел свое последнее пристанище под стенами Белой Башни. Теперь его искусство значительно усилит магическую мощь твоей армии. - Мрачный Жнец, надо сказать, тоже неплохо справляется… - Грим Рипер все же занимается не совсем своим делом. Он изначально ловец душ, а тебе надобно умелого некроманта, пополняющего твои войска взамен уничтоженных оттоманами. Будь готов, сейчас я отправлю тебе нового лича. - Давно бы пора, ‒ шумно выдохнул ноздрями Влад Цепеш, ‒ все-таки одних моих верных валашских аркебузиров будет недостаточно против басурман. Видел бы ты, какие свирепые бои идут у нас за рекой! - Знаю, Бесараб, знаю. Видел мельком с высоты штурм Шипкинского перевала твоими уланами и мертвыми жолнерами. Оттоманы – упорный противник. Тебе сейчас важен каждый воин на счету. Поэтому и посылаю тебе подкрепление. - Ладно, буду готов, ‒ бодро отозвался Дракула, ‒ и ты, друг… давай, тоже не заставляй долго ждать, а то такое веселье упустишь. Видение далекой битвы пропало. Эльтериш, именуемый также принцем Ирбисом и царем Кощеем, обернулся к ожидавшему его воскрешенному личу. - Теперь твоя очередь, Урусоба, показать, чего ты стоишь. Приготовься! Черный инкрустированный посох вновь приподнялся для сотворения очередной волшбы.******
В это же время, окрестности Северина, Румыния. Влад Колосажатель мог по праву гордиться собой. Как некогда выдающийся государственный деятель. Как полководец. Как национальный герой влахов и молдаван, последний великий защитник Восточной Европы перед османской угрозой, павший не от руки врага, но от меча предателя. Наконец, как наиболее прославленный среди племени ночного народа, разменявший не одну сотню лет. Да, как и все носферату, он с известным трудом поспевал в ногу со временем, что вообще было их извечной проблемой. Но в конце концов, кто из его смертных противников мог похвастать таким колоссальным личным и жизненным опытом. Во всяком случае, не нынешние турецкие генералы и не их заокеанские союзники. В отличие от последних, Влад свое родное Прикарпатье и Валахию знал от и вдоволь. Бедные турки, как сказал бы их дальний сородич, тюрок по происхождению принц Ирбис. Дрались они умело и отчаянно, это надо было признать. Чтобы положить одну 8-ю механизированную бригаду 1-ой полевой армии из Текирдага под Тыргу-Мурешем, Дракуле понадобилось разорить почти десяток старых кладбищ и погостов. Однако мертвые солдаты его армии все же выполнили поставленную задачу, полностью очистив от противника Восточную Трансильванию. Учитывая, что Мрачный Жнец был способен поднять за короткие сроки армию за счет потерянных бойцов противника взамен уничтоженной и обещанное подкрепление от давнего друга и соратника, Ирбис-тегина, шансы «басурман» становились призрачными. Если турки вопреки всему, все же продолжали медленно и организованно откатываться, огрызаться и пытаться местами контратаковать, то румынская армия с самого начала не смогла ни организовать толкового сопротивления, ни хотя бы поддержать туркам фланги. После того, как до Бухареста дошли слухи, что армия живых мертвецов преодолела Шинковскую седловину и всего в паре дней пути от Сибиу, в столице началась паника. Румынские чиновники принялись лихорадочно паковать чемоданы и жечь документы, иностранные посольства начали сворачиваться еще за сутки до того, как известие о поражении турецкой армии достигло Бухареста. Официальные СМИ пребывали в прострации и растерянности, ибо руководство в этот момент подумывало об эвакуации в Констанцу, улица же, напротив, бурлила и негодовала. На центральный проспект Бухареста высыпали толпы, требуя выдать на расправу неких заговорщиков, скрытых предателей и бездарям из Минобороны, якобы сдавших страну туркам или тем же мертвецам. Бурлили столичные кафе и салоны, бурлили местные соцсети и паблики, кипели страсти в материнских чатах о пропавших без вести солдатах, ходили разного сплетни и слухи о беженцах, разносящих «марсианскую заразу», о «заговоре элит», о близящемся конце света, о крахе фондовых рынков, о чудесах, якобы происходивших в церквях, о Шестом флоте США, который будто бы уже спешит на помощь и скоро спасет всех от новой угрозы. Нежити, которая ни на минуту не останавливала движение и давление по всей линии боевого соприкосновения, было в общем-то все равно, что там сплетничали по ту сторону баррикад. Мертвецы не нуждались ни в еде, ни в отдыхе, ни в сне, ни в укрытии от непогоды или вражеских снарядов. Они не чувствовали ни боли, не могли запаниковать или взбунтоваться и вообще ослушаться приказа. Они все шли и шли на юг, куда их гнала черная воля их полководца, который был по-своему верен и предан этой земле, которой он некогда правил. Ситуацию существенно упрощал момент, что после разгрома 3-го армейского корпуса ВС Турции, их румынские союзники «поплыли». Увидев, что артиллерия и авиация не очень-то помогли удержать мертвецов, а также своих недавних погибших товарищей в их рядах, потомки влахов и древних дакийцев дрогнули. Инстинктивно или повинуясь приказам вышестоящего начальства отдельные части румынской армии еще цеплялись за свои позиции, но сердцем они уже пасовали перед наводящим ужас противником. Так, 4-я дивизия «Гемина» несколько дней, с 11-го по 15-ое октября удерживали позиции под городом Клуж, но под конец, вынуждены были оставить их, потеряв половину личного состава. Совсем иначе было со 2-ой дивизией «Гетика», которая как раз и прикрывала восточный фланг туркам под Тыргу-Мурешем. Личный состав механизированный и горнострелковых бригад «Сармизегетуза», «Мэрешэшти» и «Арджедава», считавшиеся лучшими в сухопутных силах, едва увидели в небе выдыхающих лед вирмов и гигантских нетопырей, нередко бросали оружие и технику еще даже до прямого столкновения с противником. Этим самым они подставили не только руководство страны, но и турков, которые чуть не угодили в оперативное окружение. Бегство румын сослужило и другую службу Дракуле. Когда он собственноручно прибыл 16 октября под городок Сегешвар, то получил подробный отчет и опись об оставленных трофеях и громадных складах, брошенных противником. По словам его нового слуги, бывшего оберфюрера СС, Вольфганга Кауница, румыны при бегстве оставили до двух сотен БМП и бронеавтомобилей, полусотню танков, а также около 190 различных артиллерийских систем и РСЗО, в первом случае, как буксируемой, так и самоходной. Противник, похоже, так спешил, что за собой успел только подорвать мосты, и небольшую часть бронемашин. Остальное же оказалось в руках мертвецов. Но главное, склады. Фугасных и реактивных снарядов на хранении было достаточно, чтобы обеспечить ими четыре дивизии и вести год интенсивных боевых действий. - В связи с этим, майстер, разрешите дать совет, ‒ объявил тогда герр Кауниц после почти часовой экскурсии. ‒ Противник разбит и рассеян, но его ВВС все еще представляют для нас угрозу. Если не рассредоточить склады – эта цель будет приоритетной для врага. На его месте я бы позаботился о боеприпасах в первую очередь. - Если это так для него важно, тогда почему он при отходе не взорвал хранилища? ‒ последовал вопрос от Дракулы. - В том-то и дело, майн кайзер, противник собирался это сделать, но скорее всего, не успел. При обыске хранилищ нами обнаружены были шнуры от запалов и радиовзрыватели. О них уже позаботились наши саперные части. Влад Бесараб мог только порадоваться неслыханной удаче, что Мрачный Жнец на пару с Ирбис-тегином смог среди тысяч бесполезных мертвецов найти и вот таких самородков и профессионалов военного дела, павших и захороненных в братских могилах в прошлых войнах. - Как считаешь, среди твоих бывших знакомых и сослуживцев есть люди, достаточно хорошо знакомые с артиллерийским делом? ‒ обратился к нему Цепеш, еще при жизни оценивший по достоинству новый на тот момент род войск. ‒ Есть ли среди ваших кто-то, способный освоить трофейные машины и пушки? - Думаю, что есть, майстер, ‒ подумав, изрек какое-то время спустя мумифицированный оберфюрер СС. ‒ Карл Фраймон до своей гибели в Румынии, служил в мотопехоте вермахта. А Рупрехт Буршайд и Генрих Валенрод изучали минно-взрывное и артиллерийское дело. - Ты можешь за них поручиться? - Я не могу наверняка сказать, майстер, смогут ли они освоиться с образцами САУ или реактивной артиллерии, поскольку при жизни им были не знакомы эти образцы современной техники, ‒ осторожно ответил ревенант. ‒ Однако насчет буксируемой артиллерии, думаю, несколько дней хватить, чтобы разобраться. Конструкционные особенности этих гаубиц не содержат в себе ничего такого, что мы бы не знали в свое время. Оставив вопрос с формированием артиллерийских частей на Кауница и выбранных им помощников, Дракула сосредоточился на уже испытанной стратегии давления по всем оперативным направлениям, пользуясь главными преимуществами, страхом противника перед мертвецами и возможностью пополнения армии своеобразным «мобрезервом» за счет разорения братских могил и кладбищ. Турки и их нынешние союзники могли сколько угодно хорохориться, но пока Ирбис-тегин и верные ему личи могли бросать и закидывать позиции «басурман» почти бесконечным количеством мертвых солдат, Влад сохранял возможность и инициативу на любых направлениях, не давая врагу опомниться и перегруппироваться. Очистив от турок большую часть Трансильвании, т.е. северных и центральных областей Румынии, уже к 16-му октября мертвые легионы достигли предгорий Южных Карпат. 18-го числа на западном направлении верные ему влахи заняли городок Кунедоара, а 20-го захватили железнодорожную станцию Карансебеш. На востоке сутками ранее, подневольные Дракуле бывшие солдаты вермахта и Ваффен СС вошли в город Сибиу, фактически, на плечах отступавшего противника. 24 октября начались ожесточенные бои за город Брашов, который обороняли 3-й и 5-й армейские корпуса вооруженных сил Турции, и приданные им в помощь фокшанская 8-я артиллерийская бригада, 282-ая бронетанковая бригада и 6-ая бригада румынского спецназа «Михай Витязул». Чтобы удержаться под Брашовом, командованию союзников пришлось создавать огневой вал по линии Зарнешти-Кодля и дистанционно минировать все предполье к северу от города. Но что дело было для мертвецов пройти по минам? Руководивший наступлением на Брашовском направлении генерал Мориц фон Зюйс не стал рисковать столь ценной трофейной бронетехникой и отправил на мины сначала поднятые личами трупы погибших мирных жителей ближайших городков Фэгораш и Кумана, и только потом «кадровые части». Румыны из частей территориальной обороны Брашова, видя, как на них движутся растянутые на десятки километров ходячие трупы их знакомых, стариков, женщин и детей, медленно теряли самообладание. Зрелище, когда толпы мертвецов прут на тебя без остановки, подрываются на минах, оставляя кровавые полосы за собой и прокладывая дорогу новым, не могла не внушать ужаса. - Святая Матерь Божья, ‒ шептались и крестились некоторые, ‒ это конец… На нас идут антихристовы полчища. Турецкий командующий Барсбек Гёктемир, однако, полагал иначе и не желал сдаваться, бросив на подавление наступающих мертвецов армейскую авиацию. Введение в бой «Еврокоптеры» и «Пумы» остановило продвижение нежити на несколько часов, но ровно до момента, когда в небе не появились костяные драконы, вирмы и нетопыри. Никто из них не мог поспорить в скорости или дальнобойности с вертолетами, зато они могли неограниченно быть воздухе, не нуждаясь в горючем и боекомплекте, чем и пользовались, пикируя на позиции и траншеи турок и румын. Мориц фон Зюйс смог навязать турецкому «коллеге» свой темп и ритм, усиливая давление то на одном, тона другом участке, рассчитав, что в где-нибудь недруг дрогнет и прогнется. Гёктемир предпринял попытку подавить мертвецов заградительным огнем артиллерии и РСЗО, на что в ответ мертвый полководец приказал всадникам на драконах уничтожать любые строения, хоть в малейшей степени пригодные для складирования снарядов. Через сутки Зюйс запросил подкрепления и дождался два недавно поднятых и сформированных батальона минометчиков, и снова навязал невыгодный туркам темп артдуэлей и размен уничтоженных и погибших. После того, как 26-го числа мертвецам удалось войти в Реци к северо-востоку и перерезать автостраду на Бакэу с одновременной угрозой обойти с правого фланга и угрожать захвату Бузэулуя, взяв турок в клещи, Гёктемир начал подавать запросу в ставку с разрешением на отход, дабы избежать окружения. 28 октября разрешение было дано, а уже 30-го числа последний турецкий солдат покинул город. Вслед за ними оставили позиции и румыны. С армией уходили и гражданские жители, которых гнал с их пожитками страх перед мертвецами. С падением Брашова и Сибиу, полчищам Дракулы открылась дорога на юг. Бывший князь Валахии и Трансильвании разделил армию, которой теперь предстояло преодолеть горы. Кауницу и Зюйсу он вверил лучшие части из поднятых из могил солдат и офицеров вермахта, отдав им большую часть трофейной техники, и доверил восточное оперативное направление. Сам же возглавил западную армию и повел её через ущелье Железные ворота, которые нежить преодолела в ночь с 27-го на 28-ое октября, выйдя прямо к Дунаю очень близко к стыку границ Сербии, Болгарии и Румынии. Как на западе, так и на востоке на десятки километров армию мертвых опережали паника и ужас, которые сеяли любые известия от беженцев с северных областей. 29 октября Влад без боя занял городок на Дунае Северин, где ему в руки угодили брошенные в госпиталях раненные турки и румыны. Тут Дракула в полной мере оправдал свое прижизненное прозвище, приказав посадить на кол всех военнопленных. Командира отряда спецназа «Смаранда Бреэску», пытавшегося сорвать переход его армии через перевалы и угодившего в плен в контуженном состоянии, Влад убил лично, сначала осушив его жилы, а затем повелел соорудить для него самый высокий кол. - Самый выдающийся по его чести, ‒ усмехнулся Дракула, наблюдая за муками и корчами врага, лениво процеживая кровь из флакона. Он считал, что уважающий себя вампир только так и должен получать алый нектар – в бою у врага. Вампир по своей природе воин, хищник на вершине пищевой цепочки, поэтому гордость и честь высокородного носферату требует употреблять кровь, взятую в сражении у заклятого врага. Влад Цепеш не скрывал презрения к некоторым западноевропейским кланам, практиковавшим распитие крови в полиаморных групповых оргиях с участием смертного «вампирского скота», чем особенно грешили французские вампиры. По его мнению, эти представители ночного народа только позорили всю расу своей изнеженностью и гедонизмом. Утыкав окрестности Северина лесом кольев и устрашив здешнее население, отбив даже мысль к малейшему сопротивлению, начал здесь планировать следующий удар на противоположном берегу Дуная в расчете сходящими ударами с запада и востока отрезать румынскую столицу от остальной страны, избегая лобовых штурмов. Но прежде нужно было дождаться известий от Кауница и фон Зюйса, а также Ирбис-тегина, обещавшего ему усиление армии новыми личами. - Задерживается он что-то в Куманских степях, ‒ ворчливо сказал сам себе Бесараб, наблюдая за противоположным берегом реки в подзорную трубу. В этот момент прибыл с депешей гонец на виверне, передавший Владу запечатанную бандероль. - Должно быть, от Кауница… Поглядим, что там у него, ‒ сказал сам себе Цепеш и сломал сургучную печать. В донесении Мориц фон Зюйс и Кауниц сообщили, что выполнили приказ и преодолели Карпаты в районе Кумандау, считавшимся самым глухим и непроходимым. Для смертных, не без иронии, прибавил в послании Кауниц. Там, где не справлялись армейские тягачи, смогли продвинуться послушные воле личей неприхотливые зомби. Их усилиями удалось переправить через горные кручи часть артиллерии, что считалось почти невозможным. Таким образом, подытожил Кауниц, его полуразложившимся «гансам» было чем неприятно удивить противника, когда его мертвяки объявились на ключевой трасе Е-85, к востоку от города Плоэшти, а не со стороны Комарникского перевала, где их караулили турки. Создав угрозу противнику со стороны Мизил-Урзичени с перспективой широкого охвата столицы с востока, отрезая её от Добруджи, появление нежити к югу от Карпат и стало причиной паники и бегства правительства в Констанцу по еще не перерезанным трассам Е-81 и 2А. Дочитав эту депешу, Дракула не мог снова не удержаться от торжествующей ухмылки. - Каковы будут распоряжения для коммандера Кауница? ‒ напомнил о себе мертвый посланец на виверне. - По возвращении передашь ему, чтобы выделил необходимые части для контроля над дорогами и пресекал для противника любые попытки прорыва или соединения войск около столицы и оставшихся вблизи Бузэу или Галаца. Сам же с основной армией он должен подготовить к переправе через Дунай. Убегающего к портам противника не преследовать. Пускай удирают, глупцы, ‒ с презрением процедил Бесараб. ‒ Также приказываю Кауницу и Зюйсу взять под контроль переправы и паромы в Русе и Силистру для будущих подкреплений на юг. Сами же они должны выйти к Велико-Тырново, самое позднее, пятого ноября. Там и встретимся с моей армией. Так и передай обоим. - Яволь, майн кайзер! ‒ гаркнул посланец и воспарил ввысь на своей виверне. «Все возможное имеющими силами сделано», ‒ сказал сам себе Влад Цепеш, провожая его взглядом. ‒ «Остальная часть плана за тобой, друг мой, Ирбис».******
25 октября 2018 г. 06:57 РМ, Бирмингем, США, штат Алабама. Пожар беспорядков, порожденный уличной анархией и внеземной «чумой» в течение последних пяти дней продолжал неуклонное расширение на север и северо-восток. Пока губернаторы штатов Алабама, Джорджия и Миссисипи предпринимали с федеральными властями титанические усилия, чтобы сдержать распространение болезни, почти ничего не знавшие о событиях во внешнем мире Ральф Хоффман и Рик Хэндэл оказались в положении осажденных в своем кондоминиуме на Вайн-стрит, в богом забытой дыре посреди Бирмингема. После начала массовых беспорядков в 10:38 по местному времени, как уже известно, Хоффман был застигнут ими, когда стоял в очереди на заправку. После визита мнимых сотрудников ФБР и злоключений Ральфа, байкер в итоге смог вернуться ближе к вечеру и поведать терзавшемуся от информационного голода Рику, что происходило на улицах Бирмингема. Окончив рассказ, Ральф долго и настойчиво убеждал собираться и покинуть город, будучи в опасении, что въезды и выезды из него могут быть перекрыты. - А как же Энди? Антонио? – возразил Хэндэл. ‒ Нельзя же вот так кинуть их! - Да пойми же ты, парень, если они не вернулись после стольких часов, считай, они уже не жильцы! ‒ вспылил Хоффман. ‒ Черт-с два, если потом пропадать из-за них! Готов ждать их не больше часа. Если до семи вечера они не объявятся, то уходим без них и точка! Однако ожесточенные споры приятелей в тот момент прервал невнятный шум, крики и женский визг, раздававшийся где-то на нижнем этаже общежития. Реакция Ральфа была молниеносной. Хэндэл глазом моргнуть не успел, как с «STG-E4» в руках оказался у окна. Одного осторожного взгляда наружу ему было достаточно, чтобы понять всю серьезность угрозы. - Дела скверные, Хэндэл, ‒ услышал тот от байкера. На немой вопросительный взгляд, он неопределенно мотнул головой, прибавив вполголоса. ‒ Сам погляди. Только, чтоб тихо… и не запались. Рик подвинулся к окну и осторожно выглянул. Солнце, долго прятавшееся за клубы дыма от пожарищ, медленно клонилось к закату. Золотистая россыпь лучей все еще щедро освещала плоские крыши невзрачных малоэтажных коробок не престижного района Маунтин-Брук. А внизу… От громкого возгласа Хэндэла удержала только грубая немытая ладонь с толстыми пальцами, вовремя зажавшая ему рот. - Не вздумай шуметь, чувак! ‒ шикнул на него Ральф. ‒ Иначе через пять минут вся эта нечистая братия заглянет к нам на пикник. - Господи… ‒ чуть слышно молвил Рик, когда смог отдышаться. На земле, на затененных улочках и переулках творилось гротескное таинство, призрак которого иногда проходил в кошмарных снах еще много недель спустя их бегства из Сидар-Сити. Группа неизвестных тащила за волосы женщин, пойманных, очевидно в придомовых территориях. Пленницы были в неважном состоянии, к тому же были лишены верхних одежд, тогда как их преследователи были частично одеты, либо же оголены ниже пояса. Незнакомки молили о помощи, что в нынешней обстановке было равносильно к призыву спасителей на безжизненных лунных просторах. - Да не ломайся ты так, детка, ‒ расхохотался один из насильников. ‒ Обожди чуток, и я кончу! Ближайшая троица незнакомцев без штанов приблизилась к пойманным женщинам, не переставая надрачивать свои стволы, и со стоном наркомана, словившего кайф, излились на лица пленниц. - Не-е-ет! ‒ донесся до ушей приятелей слабеющий крик несчастных. Немного на отдалении, на пересечении Черри-стрит и Пичтри-элли, толпа обступила бело-синий седан, неудачно завершивший тормозной путь у поваленной рекламной тумбы. Все четыре двери были распахнуты, а вещи водителя и пассажиров были разбросаны рядом же, на газоне. Судя по отчаянной борьбе и крикам, неудавшиеся беглецы угодили в прескверный переплет. - Уберите лапы, мутанты… монстры! ‒ орал и брыкался молодой человек в крепкой хватке двух устрашающих габаритами бабищ, с алой и зеленой кожей соответственно, и рогами на голове. - Нет! Оставьте нас в покое! ‒ рядом пыталась вырваться женщина, лет сорока, удерживаемая крепким молодчиком со смазливым лицом и помогавшей ему хихикавшей девицей с обезьяньим мехом на лапах и хвостом. - Тетя Хэлен, тетушка Хэлен! ‒ кричал не своим голосом какой-то щуплый мальчишка, которого за ноги плечи тянули из салона через окно сразу три особи, женщина-спрут с серебристыми щупальцами, полупрозрачное гуманоидное существо с сочащейся голубой слизью, и мелкая рогатая бесовка с желтыми глазами-фонарями и темно-сиреневой кожей. - Боже… ‒ с придыханием повторил Рик. Этим царивший снаружи хаос не ограничился. На углу рядом с перекрестком Черч-стрит в неглубокой нише уединились тинейджер со спущенными шортами и прыгавшая и стонавшая от экстаза на нем девушка с человеческим торсом и муравьиным брюшком и ногами. А на противоположной стороне той же улицы во внутреннем дворе частного сектора схожим образом развлекались сразу две парочки. Первая, у бассейна, состояла из лежащего без сознания парня и белой крольчихи, жадно полировавшей ртом его торчащий инструмент. В паре футов от них, около перевернутого мангала с недожаренными барбекю, спортивного сложения молодой человек с вихром на лбу с остервенением долбил стоявшую в собачьей позе девицу, которая, судя по крикам, явно делала это не по согласию. Еще недавно тихую и довольно унылую улицу заурядного района заполонили стоны и крики, которые бы сделали честь любому режиссеру баварского порно. Город словно был скручен в корчах агонии, чтобы умереть и возродиться в своей изнанке: того, что было в его жителях всегда, но в итоге пробудилось с приходом «пришельцев». Нарождающийся мир на улицах Бирмингема был чужд и враждебен Рику, Ральфу и всем оставшимся еще «нормальным» его жителям. Столкновение с ним не сулило ничего, кроме безумия или смерти, если не физической, то уж точно их повседневного «Я». Вот почему Хэндэл в итоге не выдержал и отшатнулся от окна. Выйти в такой момент наружу было равносильно потере самого себя. - Ральф… черт подери, что это? Неужели снова, как там… в Юте? ‒ беспомощно он выдал, все еще сидя на полу. - Да то же, что и в окрестностях школы, о которой я тебе говорил, ‒ буркнул тот, сжимая в руках винтовку. ‒ Вот тебе и «уехали». Говорил же: надо было уезжать, не дожидаясь Сэндлера и того гризера, и вот, на те: мы теперь в западне! - Неужели им нельзя помочь? - Кому?! Энди с «канарейкой»? Уверен, они теперь там же, где и Киркхоуп и остальные пропавшие без вести! ‒ сжал кулаки байкер. ‒ Или ты про тех, кто сейчас снаружи? - У тебя же есть пушка… Невыносимо слушать, эти… крики. - С ума сошел?! Через минуту вся эта толпа будет выламывать дверь! - Что же нам тогда делать, Ральф? - Вот что… ‒ байкер присел у окна, прислонившись спиной к стене. ‒ План придется скорректировать. Надо дождаться сумерек. Выходить при свете дня на виду у этой толпы означает выписать себе приговор. Перед тем как вернуться, я по дороге приметил один мини-маркет. Там можно затариться жрачкой, но главное, на заднем дворе есть парковка и запертая на замок подсобка… Хоффман на пальцах изложил оставшуюся часть плана. С огнестрелом и фомкой он постарается прокрасться до магазина и взломать замок в подсобке, где уверен, можно было найти канистры с горючим. После того, как он перенесет по-тихому все необходимое с прилавков или склада в запримеченный «Бьюик», он подгонит его к черному входу общежития. - Ты останешься здесь, Рик, и соберешь наши пожитки. Будешь наготове. Когда я подгоню «Бьюик», сбросишь в багажник наши вещи, затем отчаливаем и положимся на удачу, ‒ закончил излагать план Ральф. - Может, лучше сразу вдвоем. Я понесу вещи. - У нас одна пушка на двоих, чувак! ‒ раздраженно перебил приятеля байкер. ‒ Если на нас нападут, я могу не успеть тебя прикрыть и сам защититься. Не, лучше ты побудь тут на стрёме и следи за дорогой. Слова товарища убедили Хэндэла в разумности предложенного плана. Оставалось ждать удобного момента. Потянулись томительные минуты ожидания. Рик замучился наблюдать, как постепенно удлиняются тени на полу и багровеет потолок в закатных лучах солнца. В какой-то момент не выдержал и Хоффман, осторожно выглянув в окно. Судя по хмурому выражению на лице, зрелище снаружи его не вдохновляло. Перекресток на Черри-стрит опустел, где по-прежнему белел осиротевший семейный седан. Зато остальные закутки прилегающих улочек, напротив, только оживились. Две женщины в толпе незнакомцев были на том же месте, как и обе парочки во внутреннем дворе рядом с бассейном. Только на этот раз не было борьбы или криков о помощи. Недавние пленницы в разорванной одежде, полуголые, покрытые с ног до головы семенем, с наслаждением на лицах ублажали сразу пятерых партнеров языком и свободными руками. - Члены! Дайте больше членов! ‒ простонала одна из жертв, на лбу которой начали прорезаться рожки. - Глубже! Не останавливайся, Нэд, спусти все внутрь! ‒ билась в экстазе еще недавно сопротивлявшаяся девушка, успевшая отрастить розовый пух на ногах и парочку кроличьих ушей. Полминуты спустя обоих охватила дрожь и прежний насильник со сдавленным стоном в унисон с преобразованной монстродевой опал на газон. Сладкая парочка замерла в обнимку с мелкой дрожью, пребывая в истоме. - Что там? Что происходит, Ральф? – услышал он Рика. - Ничего хорошего, ‒ пробурчал байкер. ‒ Если коротко: Бирмингема, который мы знали еще позавчера, больше нет. Эта холодная констатация факта «больше нет» оглушила и заставила сжаться сердце Хэндэла даже больше, чем все последние обширные и живописующие телерепортажи с записями о взрывах, пожарах и перестрелках. Все перечисленное было, конечно, ужасно, но это была часть привычного их с Ральфом мира. Теперь же за порогом их поджидала неизвестность. Наверное, это должен испытывать любой космический путешественник, впервые покидающий люк своего корабля и ступая на поверхность незнакомой экзопланеты с чуждой биосферой. Миновало еще с полчаса прежде, чем шум оргии за окнами постепенно пошел на спад и, в конце концов, сменился на звенящую тишину. Это было совсем не похоже на прежнюю атмосферу ночного города с его шумными автострадами и ритмичной музыкой из открытых деверей ночных клубов. Куда больше это смахивало на безмолвие древних развалин посреди безжизненных песков, которое изредка нарушал свист пустынного ветра и одинокий клекот стервятника. Однако такое затишье могло быть обманчивым. Для верности Ральф Хоффман решил еще немного выждать и убедиться, что в ближайших окрестностях стало безопаснее. - Пора, ‒ решился байкер. ‒ Другого удобного момента, чтобы рискнуть, нам, возможно, не представится. - Удачи тебе, кэп, ‒ дружески хлопнул его по плечу Хэндэл. - Ты тоже будь начеку. Следи за дорогой и не впускай сюда посторонних. Еще раз проверив из окна и, убедившись, что прилегающая улица опустела, Ральф, стараясь не шуметь, открыл дверь в коридор и бросил связку ключей приятелю. - Береги себя, ‒ бросил он напоследок. Дверь за его спиной закрылась с негромким щелканьем. Послышалась возня и приглушенный лязг задвигаемой дверной цепочки. Г-образный коридор общежития, освещенный двумя тусклыми лампами, был совершенно пуст. Хоффман двинулся осторожной кошачьей походкой к лестнице, прислушиваясь к звукам снаружи и из соседних жилых комнат. Ральф ожидал любого шороха, любого подозрительного звука шагов, однако кондоминиум словно вымер. «Куда все остальные подевались?» ‒ удивился про себя байкер. ‒ «Все поголовно стали жертвами этой заразы? Или залегли под кровать, услышав бардак с улицы?» В любом случае, по пути к лестничной клетке он не встретил ни души. Спуск к черному входу тоже произошел без сюрпризов. Без каких бы то ни было происшествий Хоффман вышел через неосвещенный подъезд в залитый лунным светом внутренний двор. Несмотря на то, что до этого он до этого из окна следил за обстановкой, пейзаж снаружи неприятно поразил байкера. Вымершую Вайн-стрит и прилегающие улицы заливал мягкий красно-сиреневый свет, окрасив в этот оттенок асфальт, живые изгороди, ограды, неокрашенные стены близлежащих строений и брошенные автомобили. Дымы от дневных пожарищ все еще пачкали небо над темными силуэтами домов. На отдалении, за перекрестком с Монтроз-роуд, из низин поднимался туман, окрашенный в тот же тепло-сиреневый цвет. Эта загадочная дымка точно живое существо стелилась по низинам, тянула и простирала свои щупальца вдоль многих улиц, ошеломляя путника и сбивая его с толку. Тишина, странное свечение вдруг отяжелевшего воздуха и этот туман действовали на нервы Ральфа, и без того напряженного чувством опасности. Едва он вышел из-под защиты дома, как сразу почувствовал себя оголенным и открытым угрозе со всех сторон. Шестое чувство подсказывало, что неизвестная опасность ходила по краю его поля зрения, рыскала в тумане, выжидая до поры до времени удобного момента для решающего броска. «Соберись, приятель… Ты мачо или тряпка?!» ‒ несколько раз повторил сам себе мужчина, крепко сжимая в ладонях винтовку. Собравшись с духом, Ральф двинулся в путь через ставшие небезопасными улицы прóклятого и оскверненного Бирмингема. Более-менее прикинув казавшийся ему безопасным маршрут, Хоффман сначала двинулся на юго-запад, через Фэруэй-драйв, куда он вышел, обойдя публичную библиотеку. Эту тихую улочку, зажатую с обеих сторон частным сектором, типичным, для американского пригорода, он прошел практически на одном дыхании. В самом конце она вливалась в шумную автостраду, которая в этот раз была пустынной, не считая скопище брошенных или сожженных машин и фургонов. Пробежав спринтом этот потенциально опасный участок, байкер то и дело оглядываясь, нырнул в щедро озелененную Овербрук-роуд. Плотная полоса деревьев, высаженная вдоль дороги, могла скрывать засаду, но она же давала хоть какое-то укрытие от любопытного взгляда со стороны. Преодолев вдоль аллеи около 60 футов, он вышел на поворот, оставив позади зияющее пустотой здание средней школы. Окружавшая тишина и дымка тем сильнее давили на нервы, чем дальше продвигался Хоффман. Он поминутно оборачивался по сторонам, оставаясь настороже, ожидая нападения из подворотни. В этот напряженный миг, когда Ральф преодолевал очередной перекресток с Пайн-крест-эйв, до него донеслось чье-то еле различимое всхлипывание. Пальцы мужчины стиснули ствол «STG-E4». Ральф двинулся дальше в полуприседе, как охотник племени ирокезов на дичь, выискивая взглядом возможную цель в близлежащих дворах. Мирные двух- и трехэтажные домики из красного кирпича, вытянувшиеся справа дугой вдоль Вирджиния-стрит, теперь казались ему укрытием для зла, преследовавшего его еще в Сидар-сити. Ближайший к трассе особняк, выстроенный в типичном георгианском стиле для Новой Англии, словно нависал над дорогой. Ночной ветер играл ставнями брошенного хозяевами дома-призрака. Он же выбросил из пустой освещенной спальни на верхнем этаже под мансардой открытку, очевидно, лежавшую на столе или подоконнике. Ральф осторожно подобрал предмет и различил дарственную надпись: «Нашей жизнерадостной Элмайре на Хэллоуин от дядюшки Лайонелла и тети Ребекки» с датой и пожеланиями. Еще один артефакт недавнего прошлого, которое еще неизвестно вернется ли в обозримом будущем, подумал байкер. Между тем, негромкие всхлипывания продолжились. Теперь они слышались близко, в пределах тридцати шагов, не больше. Хоффман обошел георгианский особняк с восточной стороны, прячась за живой изгородью и, выйдя за угол, оказался на краю небольшого сквера с детской площадкой. Ральф замер. На краешке подстриженной и залитой лунным светом лужайке скорчилась девочка. На ней было длинное до колен алое платьице и с белыми обводами и такого же цвета передником и кружевным воротником, скрепленным за спиной бантом. Её ноги были босыми и в то же время чистыми, но влажными от ночной росы. Круглое и печальное лицо обрамляла прическа с пышным двойным хвостом, а длинная челка скрывала почти целиком её лоб. В целом, она выглядела как ученица первых классов средней школы, а судя по консервативному наряду, её семья была из набожных католиков. Это светловолосое босоногое чудо с бутылочно-зелеными глазами смотрелось умилительно, разве что покрасневшее и насупившееся лицо несколько портило этот еще нераскрывшийся цветок. Сумрачное чувство тревоги поднялось в душе Хоффмана. Это было слишком неестественно. Днем накануне в этих местах были взрывы, пальба из окон, жестокое насилие без различия пола и возраста, грабежи и убийства среди белого дня, затем несколько часов сумеречного хаоса на зараженных улицах. Каким образом это невинное дитя вообще уцелело среди этого апокалипсиса и беззакония и что его принесло на совершенно пустынную площадку в парке в такой глухой час? Куда подевались все эти зараженные и чудовища, донимавшие своими голосами через окна еще час назад? Ральф был скорее себе руку отсечь, чем поверить, чтобы монстры и мутанты побрезговали бы такой беззащитной добычей. Несмотря на все колебания, он все же рискнул приблизиться. Что бы там ни нашептывала ему паранойя, все равно оставался один шанс из тысячи, что это был всего-навсего потерявшийся ребенок в огромном мегаполисе, кишевшем мародерами и чудовищами. - Эй, малая! ‒ произнес он громким шепотом, стараясь не напугать незнакомку. ‒ Кто ты, и как здесь оказалась? Где твои родители? Худенькие и хрупкие плечи девочки перестали сотрясаться в беззвучных рыданиях. Из сумерек на байкера обернулось испуганное и потерянное лицо. - Мы с родителями с Пайкхейвен-стрит… ‒ услышал он дрожащий жалостливый голосок. ‒ Там наш дом. Я… я просто потерялась, когда… когда мы и мистер и миссис Марстены решили уезжать из города. - Это далеко отсюда? ‒ напрягся Ральф, не отрывая взгляда от девочки. - Вы, мистер, точно меня не обидите? Мама с папой слышали выстрелы! По телевизору и радио говорили, происходит что-то ужасное! ‒ робко осведомилась та, словно почуяв кожей подозрительность незнакомого мужчины с огнестрелом. - Уж я точно нет, ‒ хмыкнул байкер. ‒ Во всяком случае, если ты не мародер или не гангстер. Значит, вы потеряли друг друга где-то неподалеку. Давно это случилось? - Еще до захода солнца, ‒ послышался испуганный лепет. - И они до сих пор не удосужились тебя разыскать, ‒ недоверчиво произнес Хоффман. - Я не знаю, что с ними случилось. Мне очень страшно… ‒ вновь задрожала всем тельцем девочка. – Вы ведь поможете мне, мистер? - Кхм… разве родители тебя не предупреждали не доверять первому встречному и ничего не принимать у посторонних? - Мама точно так и говорила, ‒ неуверенно молвила она. ‒ Просто я понятия не имею, куда идти и где искать. - Проще было бы спрятаться и ожидать в доме, запершись на ключ, ‒ ответил Ральф. ‒ Твои предки свои поиски, скорее всего, тоже бы начали с вашего дома. - Я так подумала, но теперь… когда вспомнила про выстрелы и монстров, мне снова не по себе, ‒ ответила девочка и затряслась как осиновый лист. - Ну… даже не знаю, где это твоя Пайкхейвен, ‒ проворчал байкер. На его лице были заметны колебания и отсутствие уверенности, что это хорошая затея. Но, с другой стороны, не бросать же её здесь вот так! Вдруг история из её уст – чистая правда? - Пожалуйста, простите… ‒ услышал он. ‒ Я приму любую вашу заботу. Это ангельское сидящее на корточках у ног Хоффмана создание всем своим видом и кротким голосом так располагало к себе, столь сильно внушало чувство жалости, что было способно растрогать и бордюрный камень. Так и хотелось это беззащитное дитя обнять и плакать, не отпуская его ни на шаг. Это было мучительное чувство борьбы древнего инстинкта, бывшего еще у первобытных охотников и собирателей, тяга к заботе о ближнем и слабых сородичах, с обострившимся чувством на опасность. «Моя паранойя ненормальна», ‒ сто раз повторял про себя байкер. ‒ «Я так сделаюсь под конец психом или маньяком». - Неподалеку разминулись, говоришь… ‒ повторил Ральф. Он сделал еще один осторожный шаг навстречу и открыл было рот, чтобы спросить как близко это по пути, как вдруг девочка крепко ухватила его за запястье. - Что?! ‒ вырвалось у Хоффмана, как маленькая незнакомка уже очутилась за спиной и одним прыжком оказалась на плечах байкера. - Мистер, вы ведь поможете, правда? ‒ послышалось заигрывающее хихиканье. ‒ Вы ведь не бросите меня здесь одну, на растерзание злых людей и чудовищ? - Так ты… А ну, слезь! Кыш отсюда, малая! ‒ чертыхнулся мужчина, пытаясь освободиться от тисков внешне хрупких ножек, обвившихся вокруг шеи. - Давайте играть, дяденька! ‒ захлопала в ладоши девчонка. ‒ Сегодня я буду принцессой ночи, едущей на бал, а вы моей лошадкой. - Эй, сгинь! Отвали, чертовка, пока я не разозлился! - Ну, уж нет! Так я не играю, ‒ повторилось хихиканье за плечами. ‒ Але-гоп! Скачи, коняшка! Вот только мужчина вовсе не был настроен предаваться сомнительным развлечениям в этот вечер. Неожиданно для непрошеной наездницы он упал ничком и перекатился по газону, наподдав ей затылком в живот. Не ожидавшая такого нехитрого приема девочка вынужденно ослабила хватку и выпустила добычу. Это заминки хватило Хоффману, чтобы вскочить на ноги, развернуться и приставить дуло практически в лицо противнику. Рот байкера поневоле приоткрылся. Прежний босоногий ангел исчез, сменившись большеглазой пигалицей с алой радужкой, закутанной в темный плащ на почти нагое тело. - Какой ты бяка! Игра еще не окончена! ‒ воскликнула она и отпрянула резким толчком с газона на высоту сразу второго этажа, воспарив воздух. - Отдай мне свой нектар! ‒ расплылось лицо девочки в плотоядной улыбке, обнажив жемчужно-белые клычки. ‒ Все, что в тебе хранилось и копилось до последней капли! И в этот миг застывший пейзаж мгновенно ожил, будто невидимая гигантская рука сорвал покров тишины с погруженного в колдовской сон города. Крепкий ветер с юго-востока расправил темный плащ красноглазой девочки на фоне залитого сиреневым маревом неба, с которым контрастировали острые шпили и колокольня церкви за её спиной. Ральф узнал сооружение. Это была Кентерберийская Объединенная Методистская церковь, еще один образец георгианской колониальной архитектуры из темно-красного кирпича. Вот только прежний храм никак не походил на былой «божий дом». Его простые обводы украсились чем-то наподобие ядовитого плюща фиолетовой расцветки, барельефы с изображениями первых проповедников в этих краях уступил место гротескным статуям сплетающихся в борьбе демониц в срамных позах, а обычные белые навершия на фронтоне украсились парой горгулий. Палитра здания сменилась с красно-коричневого на мертвенно-зеленый, а витражи на окнах и вовсе преобразовались во все оттенки синего. Это было достойное обиталище Люцифера и его приспешников. Застывшие недавно в сонном мороке улицы незаметно приходили в движение. До края уха Хоффмана долетели приглушенные хлопки и удары распахивающихся дверей и люки чердаков и подвалов, а также и другие неприятные звуки: шлепанье мокрыми перепонками по тротуарной плитке, хлопки крыльев, скрипы и скрежет когтей и пробирающий до костей сливающийся воедино хор утробных, вожделеющих, мурлыкающих, воркующих гортанных голосов. Это многоголосое нечто образовывало пока еще широкое и рассеянное кольцо вокруг оскверненной церкви, но неуклонно сокращало дистанцию, подступало, перетекало короткими перебежками через темные улочки, перемигивалось в потемках голодными светящимися глазами, перекликалось и пересмеивалось, предвкушая пиршество. С ужасом байкер вспомнил позабытое было чувство во время весеннего побега со Среднего Запада. Кошмар недавнего прошлого снова обрел материальный облик и дышал ему в спину. То, что стекалось с разных направлений на залитую лунным светом площадь перед церковью, вожделело и жаждало плоти. Его плоти. - Прежде всего, ты достанешься мне! ‒ сверкнула глазами девчонка в черном плаще, будто прочитав его страхи, и спикировала на него практически с колокольни. - Не дождешься! ‒ нырнул Ральф в кустарник на краю сквера. Позади затрещали заросли. Наверное, не слишком опытный противник запутался в кушарах. Мужчина прицелился, но в последний момент остановился. «Сюда движется толпа. Нужно скрываться, как можно скорее. Один выстрел, и это укажет нечисти правильное направление», ‒ спохватился он и припустил со всех ног по заросшему редколесьем склону к югу от храма. Это было единственным направлением, откуда пока еще не доносились зловещие хлюпающе-шаркающие звуки, в отличие от улочек частного сектора. Только один раз он позволил себе оглянуться, когда был уже в самом низу склона. На вершине косогора, откуда он так спешно спускался, было непонятное мельтешение, броуновское движение и оживший театр теней. - …Здесь пахнет мужчиной, ‒ донес ночной ветер сотни жаждущих шепотков. ‒ Он только что тут был! Где же он? - Я чувствую эмоции страха и тревоги, ‒ молвил мелодичный и романтически звучащий голосок. ‒ Не только за себя, но и за других. - Это мой тип, ‒ подхватил третий девичий голос. ‒ Ох, как же трепещет мое бедное сердечко! - Грр… такой сильный, пахнущий потом… мускулистый, ‒ прорычала еще одна особь. ‒ Он не мог далеко уйти! - Надо скорее поискать вокруг! Быстрее, сестры! Хоффман рванул что есть мочи. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что задерживаться здесь означало быть схваченным в скором времени. Никогда он, пожалуй, не бежал так, как сейчас по пересеченной местности. Прыжок, еще один прыжок через поваленное дерево, нырок под дыру под решетчатой чугунной оградой – и вот он за пределами территории церкви. Теперь он стоял на поросшей сухостоем возвышенности. Правее и выше оставался частный сектор, а южнее по спуску дальше виднелась белая широкая дуга автомобильной трассы, в которой байкер признал Маунтин-Брук-Парквэй. «Вот дерьмо!» ‒ мысленно выругался он. ‒ «Дальше внизу совершенно открытая местность, где я буду преследователям как на ладони, а обратно наверх нельзя». Именно там осталась погоня. Ему ничего не оставалось, кроме как продолжать бег вдоль склона, молясь про себя, чтобы на гребне холма не показался кто-нибудь из преследовавших чудищ. Он уже потерял счет времени, сколько бежал, но очевидно, что долго, судя по тому, как взмок и сбил дыхание от такого спринта и чемпионских прыжков, ежеминутно рискуя свернуть себе шею. Несколько раз он даже смог менять направление, сначала на юг, затем резко свернуть на северо-запад. Дьявольский храм, таким образом, оставался где-то далеко на востоке, за лесистым гребнем. Вскоре пустыри и заросшие кустарником косогоры сменились малоэтажной застройкой частного сектора. Тут Ральф призадумался. Идти через застройку было рискованно. В тесных улицах его вполне могла поджидать западня. Но оставаться на открытой местности было тоже небезопасно. «Черт с этим! Хуже чем идти туда, будет только стоять и вообще ничего не предпринимать», ‒ решился он и двинулся вдоль заборов и ветхих домиков этого бедного района. Пока что байкеру везло. Ничего особенного по дороге он не видел и не услышал. В скором времени глаза и ноги привели его на треугольник пересекавшихся дорог, внутри которого был еще один парк. Вопреки всем опасениям, здесь не было признака заблудившихся сирот и маленьких девочек, так что хоть в этом можно было вздохнуть спокойно и обдумать дальнейший путь. «Оверхилл-роуд», ‒ прочитал он на дорожном указателе. ‒ «Эге, далеко меня занесло на юг. Надо брать в противоположном направлении и переть почти милю, чтобы выйти к нужному магазину». Кое-как сориентировавшись, по старой памяти он взял северное направление. Сначала он просто шел вдоль обочины, затем свернул на перекрестке с Монтевалло-роуд в западном направлении. Дальше уже начинались более-менее знакомые районы города. Пройдя еще около полумили, он остановился, схоронившись за рекламной тумбой у очередного перекрестка. Черная летящая тень перечеркнула небо и скрылась в юго-западном направлении. Должно быть, разворошенное осиное гнездо около методистской церкви, подумал Ральф, так до сих пор не успокоилось. Нечисть напрягает усилия в попытке снова напасть на его след. Сколько еще ему предстоит бегать от врага? Неужели так придется провести остаток жизни, убегая от мутантов и космических пришельцев, словно запуганная крыса? Это было крайне неприятно для его гордости и самолюбия, чтобы просто так смириться с этой мыслью. Немного погодя, он по мере движения на север, вышел на еще один перекресток, увидев знакомую вывеску кафе «Starbucks». Это уже было что-то. «Дальше должна быть автостоянка – она отделена дорогой от японского сада, рядом с которым, вот ирония, чайна-таун». Дальше он двигался с украдкой через парковку, то и дело озираясь по сторонам и прислушиваясь к окружению. Пока, вроде бы, все было чисто. Впрочем, так казалось и прежде, пока он не набрел на церковь, около которой была первая засада. Продолжая двигаться и стараясь не шуметь, Хоффман прошел насквозь парковку и оказался рядом с целью своей экспедиции. Супермаркет «Гринвайз», на счастье, остался внешне все тем же знакомым красно-коричневым строением в три этажа. Но почему-то по мере приближения Ральфу становилось опять не по себе. Еще год назад он не мог бы себе и в страшном сне представить, чтобы он крался к обычному магазину, словно вор на согнутых и дрожащих ногах. Обогнув южное крыло, он оказался вскоре на огороженной сеткой площадке, где заприметил «Бьюик», брошенный своим владельцем вместе с ключом зажигания, но почти пустыми баками. Рядом виднелась грязно-синяя пристройка, где хранились канистры и рабочий инвентарь. - Что ж, за работу, ‒ сказал сам себе Хоффман и достал фомку. Запоздалая мысль ожгла его, что неплохо было уложить того монстра у церкви, хотя она была быстрой как понос. Провозившись с минуту, он таки сбил замок. Внутри царил чернильный мрак, неохотно разбежавшийся в стороны от луча извлеченного карманного фонарика. «Вот и канистры», ‒ приметил цель номер два Ральф. От привычного запаха горючего как-то даже на сердце полегчало, ибо от всех этих неземных и приторных ароматов ему было уже как-то не по себе. Перетащив канистры в «Бьюик», байкер думал уже наполнить баки, но подумав, отложил их в сторону. Никуда это не денется – нужно еще затариться в магазине продуктами, если что-то пощадили мародеры. Закрыв дверцу салона, Хоффман оставил фомку и двинулся к заднему входу в «Гринвайз», сжимая в руках винтовку. Как и ожидалось, супермаркет не избежал общей участи большинства торговых точек Бирмингема во время вспышки мятежа и погромов. Многие витрины были разбиты, полки повалены, а стоявшие на них товары и продукты были беспорядочно разбросаны в проходах между стеллажами и растоптаны. В какой-то момент мужчину вновь едва не охватило чувство отчаяния. Впрочем, осмотревшись повнимательнее, он немного успокоился. На самом деле все было не так уж плохо. Мародеры не сколько растаскивали все съедобное, столько разбрасывали и портили. Но кое-что можно было собрать и употребить по назначению. Сильно пострадали от грабежей отдел алкогольных напитков и почему-то рыбный прилавок, а вот фрукты, сыры, хлеб, зелень и специи почти не были задеты. Не теряя ни минуты времени, Ральф поднял поваленную тележку около брошенной кассы и начал её наполнять подобранными консервами, пакетиками с соленой красной рыбой, крабовыми палочками, пакетами с гречкой, сухофруктами, джемом, крекерами, макаронами – всем, что могло подолгу не портиться в пути. Справившись с делом за несколько минут, байкер порылся во внутренних карманах в поимках мобильника. «Надо дать Рику сигнал, чтобы был начеку», ‒ подумал он, снимая привычным движением блокировку экрана. Однако его родной «кирпич» был мертв, не ловя сигнала от сотового оператора. - Черт! ‒ сплюнул Хоффман, хрустнув по полу битым стеклом. ‒ Накрылась таки связь! Тут его взгляд пал на стоящую в углу продуктового отдела будку с телефоном-автоматом. Точно, подумал Ральф, сотовые вышки могут отвалиться довольно скоро в таких форс-мажорных обстоятельствах, тогда как данные аналоговые линии могут быть активными дольше. - Где-то у меня завалялась пара центов, ‒ начал шарить по карманам байкер, приближаясь к будке. И снова счастье улыбнулось ему. Проглотив монетки, агрегат ответил родным и привычной серией протяженных гудков. - Алло! Ральф, старина, это ты? ‒ послышался привычный голос Хэндэла из трубки. ‒ Долго ты пропадал. У тебя возникли проблемы? - Можно сказать и так, ‒ поспешно ответил байкер, ‒ но с ними удалось разобраться. - Ты уверен, кэп? - Ага. Слушай, я на месте. Собрал нужные припасы. Будь на стрёме и жди когда подгоню тачку. Видавший лучшие времена «Бьюик», прошедший не один ремонт и техосмотр, верно, принадлежавший какому-нибудь фермеру. Ни с чем не спутаешь. Когда увидишь его у черного входа в кондоминиум, будь наготове. - Понял. Буду ждать. А ты там… будь осторожен, ладно? Снаружи опять с полчаса назад были слышны подозрительные звуки и шум. - Окей, все пучком. Ты тоже там держись. Все, до встречи. Хоффман повесил трубку и потянулся было за приставленной рядом к стенке винтовкой, как услышал незнакомый бархатистый женский голос. - Мужчина! Эй, вы! Я к вам обращаюсь! ‒ недовольно повторила незнакомка. ‒ Вы оплачивать покупку собираетесь или как? Байкер, застигнутый врасплох, резко обернулся как ужаленный и услышал возню за прилавком у кассового аппарата, рядом с которым оставил продуктовую тележку. - О-оплатить покупку? ‒ повторил он с глупым видом. Только теперь он увидел, как за прилавком возилась какая-то женщина, согнувшись в три погибели. Она что-то с шумом перекладывала под прилавком, который скрывал ее почти целиком, кроме спины, прикрытой чистой белой униформой продавца. - У вас проблемы со слухом? ‒ вновь проворчала женщина за прилавком. Закончив копошиться, она поднялась во весь рост. - Что за… ‒ вырвалось у Ральфа, когда он разглядел как следует незнакомку и у кассы. Перед ним была девушка азиатской внешности, явно подрабатывавшая в этом супермаркете. Проблема была не в том, где она до этого торчала, пока байкер наполнял тележку и звонил по автомату, а игриво мотающийся черный пушистый хвост в контраст униформе и шевелящиеся не то волчьи, не то кошачьи ушки! - Послушайте, мистер, ‒ с вымученным видом выдохнула зверодевушка в униформе. ‒ Либо вы пробиваете товар по кассе, либо в качестве альтернативы возмещаете стоимость товара своим семенем, либо кладете все обратно на полку. - Не поня-ал… ‒ напрягся Хоффман. ‒ Что еще за хрень с альтернативной оплатой? - Если нужен товар, и не хватает денег, тогда придется у вас отсосать, ‒ совершенно серьезно и непринужденно сообщила кореянка так, будто бы это было по жизни для неё самым обыденным делом. ‒ Ну, что решили? Деньги на кассу? Или отойдем в сторону и я вас выжму? - В-выжмете? ‒ снова приоткрыл рот байкер. Нет, подумал он, тут что-то нечисто. Девка с виду нормальная и на пранк это не похоже, но вот уши и хвост слишком живые для простого косплея. Приглушенная ненадолго паранойя заиграла в нем новыми красками. - Мистер, вы платить собираетесь? ‒ уже с некоторым раздражением повторила вопрос зверодевушка. ‒ Пожалуйста, не задерживайте очередь. - Очередь?! ‒ не удержался от возгласа Ральф, хватаясь за ствол. - Слышь, ты, мистер крутой, делай уже, что просят. За..бались уже тебя час ждать! ‒ совсем близко, окатив жарким дыханием, произнес за спиной грубый мужской голос. Тяжелая мохнатая ладонь или лапа легла ему на правое плечо и резко, требовательно развернула. На одном инстинкте байкер попытался двинуть прикладом по незнакомцу, но в этот момент сам получил удар по дых, так, что у самого был дух вон. - Твою мать… ‒ вырвался хрип у Хоффмана, когда он уже упал на колени. «Гринвайз» оказался отнюдь не пустым, как можно было подумать. За нависшей над байкером мощной фигурой медвежеватого здоровяка в берцах действительно была толпа. Девушка у прилавка не соврала. Местные жители и постоянные клиенты пришли за покупками, следуя прежним привычкам и распорядку. К привычным покупателям явно прибавился кое-кто еще, непривычного, неземного вида. Да и народ, приваливший сюда едва ли не целыми семьями, был уже не вполне тот. Помимо явно чужих, затесавшихся в толпу, старые-новые завсегдатаи недовольно или предвкушающе виляли хвостами и стучали клешнями. Словно в замедленной съемке Ральф поднял взгляд, прочертив линию по дерзким и стройным ножкам в сетчатых чулках, и далее, тело выше талии, выряженное в стиле BDSM. Лицо хозяйки тело кого-то смутно напоминало из недавних новостных сводок… - Соня Киркхоуп! ‒ вырвалось у него. А рядом стоял, приобняв её, хихикающий сатир в дурацком канареечном прикиде… ‒ Антонио! - Ну, здравствуй, ‒ прозвучал рядом еще один голос за миг до того, как ему чем-то тяжелым крепко приложили по голове, и сознание байкера угасло, милосердно избавив его от прежних страхов и забот.******
С момента, как Ральф Хоффман решился на отчаянную вылазку, миновало приличное количество времени. Снова потянулись минуты ожидания, которые уже были готовы складываться в часы. Нет худшей пытки, как говорили мудрые люди в старину, чем ожидание пытки, а ожидание казни зачастую бывает мучительнее самой казни. Рик Хэндэл в кои-то веки был готов согласиться с этим мнением. Что может быть ужаснее, чем сидеть в ожидании в большом доме, вероятно пустом, посреди ночного города, на улицах которого властвует ад? Все это усугублялось невозможностью наладить нормальную связь с внешним миром. Телевидение отрубилось еще в середине дня, вероятно, из-за уничтожения вышки в центре города, радио честно протянуло до сумерек и тоже в итоге пало смертью храбрых. Даже мобильная связь, на которую еще можно было до недавнего момента полагаться, умолкла вскоре после ухода байкера. При всем желании Хэндэл не мог знать, что происходит с приятелем. Возможно, он добрался цели, а возможно – угодил в неприятный переплет и борется не за жизнь, а на смерть. Навязчивая мысль, что он остался один-одинешенек, когда вокруг на десятки миль простиралось море мрака, где затаились чуждые и опасные существа, все чаще давала о себе знать, выбивала из колеи. Чтобы не сойти с ума от безостановочного роста чувства тревоги, Рик решил занять себя хоть чем-то, дабы отвлечься от панических мыслей. Он сотый раз перепроверил вещмешки в дорогу, убедился в прочности ремней и застежек, оделся по сезону, дабы быть готовым в любой момент встретить напарника во всеоружии. К слову об оружии, подумал Хэндэл, что он будет делать, если до возвращения Ральфа монстрам вздумается пробраться внутрь? Можно ли полагаться на толщину и прочность дверей, замков и засовов? Рик с сомнением оценил взглядом входную дверь. Цепочка и замок из легкого металла, шестислойная фанера выглядели как-то сомнительно. По сути, это были замки для честных людей, просто сигнал, что хозяин у себя дома и посторонним тут не рады – не более того. Но это не было препятствием для грабителей или спецназа полиции, вздумай она вломиться в это гетто для мигрантов. Для самоуспокоения стоило бы позаботиться об оружии. Реально годная пушка была только у Ральфа. Хэндэл мог полагаться, разве что, на кухонную утварь или травмат, спрятанный в тумбочке. Все это, вероятно, помогло бы защититься от одиночного нападения, но мутанты или мародеры вряд ли будут бродить поодиночке. Выходит, лучшая защита – это когда потенциальный хищник вовсе не знает о твоем присутствии здесь. Такого рода размышления и рутинную деятельность прервали урчание и голодные позывы в животе. Рик вспомнил, что за всеми этими дневными тревогами и вечерней суетой он толком даже не перекусил. Стоило бы подкрепиться прежде, чем вернется Ральф и подгонит машину. Отправляться в дорогу натощак было как-то не с руки. - В морозилке еще должны оставаться куриные котлеты в упаковке, ‒ вспомнил Хэндэл. На более серьезную готовку не было времени, так что он извлек из холодильника полуфабрикаты и выкрутил подачу газа на конфорке. Относительную тишину, царившую до этого, нарушил телефонный звонок. Рик сразу сообразил, что это был не вызов на сотовый номер, а звук исходил от старенького аналогового телефона в прихожей. Со смешанными чувствами и гаданиями, кто бы это мог быть помимо Ральфа, Хэндэл с некоторой опаской и недоверием взял трубку. К великому облегчению на том конце провода оказался именно Хоффман. - Алло! Ральф, старина, это ты? Долго ты пропадал. У тебя возникли проблемы? ‒ напустился с расспросами Рик. Выслушав краткий рассказ о положении дел, он услышал от приятеля, что скоро подгонит «Бьюик» со всеми припасами к входу и нужно быть готовым быстро отчаливать с места. Несмотря на бодрый голос и интонацию, байкер все же не смог скрыть нотки тревоги в голосе, вероятно, ожидая каких-то эксцессов. Все же это было уже что-то большее, чем бесплодные гадания, что происходит снаружи. Во всяком случае, Ральф жив и здоров, а значит, надежда на удачный исход все же есть. На этой радостной ноте в прихожей и остальных комнатах дружно пропал верхний свет. - Вот вам и здрасьте, ‒ нахмурился Хэндэл. ‒ Ни раньше, ни позже… Безуспешно пощелкав включателем у выхода и по комнатам, Рик осторожно выглянул в открытое окно и проверил по соседним квартирам. У соседей царило такое же темное безмолвие. У ряда домов, бывших на одной фазе с их многоэтажкой, также пропал свет. - Эге, значит это не пробки или чья-то скверная шутка. Где-то полетели трансформаторы на ближайшей подстанции, ‒ пришел к неприятной догадке мужчина. Ничего не поделаешь, да и все равно через полчаса они должны навсегда покинуть это проклятое место. Рассуждения и негромкие мысли вслух прервал резкий и неприятный для ушей звук, исходивший с улицы, откуда-то с низины, где была плотная застройка дешевых трехэтажных домов на пару подъездов. Больше всего он напоминал вой пса, тоскующего по безвременной кончине любимого хозяина, и потому пробирал до дрожи. Звук снова повторился, но в этот раз тише и с более растянутой амплитудой, пока минуту спустя совсем не стих. Вновь воцарилась все та же нервирующая звенящая тишина. - Это откуда-то со стороны Редмонт-парка, ‒ сказал сам себе Рик. Достаточно далеко отсюда, хотя мысль эта радости не приносила. «Быстрее бы Ральф подогнал эту чертову тачку, а то становится как-то не по себе», ‒ подумал он. ‒ «Чертова темнота. Она сводит с ума. Где-то у нас завалялась аварийная настольная лампа еще со времен Сидар-сити и пауэр-банк». С такими мыслями Рик принялся копаться по только что уложенным сумкам, помогая себе светом от фонарика, пока не нашел и то, и другое. Как назло, все это было уложено на самое дно, так что с поисками он порядочно провозился. Но дело было сделано – и гостиная, и спальня осветились от неяркого источника настольной лампы и экрана дешевого ноутбука, соединенного с пауэрбанком. Отблески этого света частично осветили и прихожую, что было важно на случай отступления. Рик удовлетворенно опустился в кресло, всматриваясь в гротескные тени на стенах, созданные светом аварийной лампы. Обманчивое спокойствие вновь нарушил посторонний звук. В этот раз он был вполне обыденным, больше похожим на шелест листьев или перетаскиваемую волоком ткань по тротуару, однако события последних часов приучили Хэндэла не верить ничему. Он с осторожностью выглянул наружу. Его взору предстала все та же Вайн-стрит, по пустынным пределам которой гулял ветер, лениво перекатывая по асфальту листву, пустые пакеты и прочий мусор. Однако смутное чувство тревоги у мужчины только усиливалось. Слишком уж было тихо, а на улице не было ни души, что было даже подозрительно. Были ведь все соседние закоулки заполнены зараженными, значит, должны же они были куда-то деться? «Верно, их что-то привлекло, куда потом все они собрались. Прямо как падальщики, стекающиеся на запах добычи», ‒ проскользнула мысль у Рика. От размышлений его снова отвлек звук, в этот раз исходивший из прихожей. «Ральф?!» – подумалось Хэндэлу. Нет, вряд ли, ведь он не видел и не слышал шума от подъезжающей машины. Может, кто-то живой еще остался на одном из этажей общежития, кто-то из соседей шарится по заброшенным комнатам в поисках чего-либо после отключения света? Или же это не соседи. Луч от фонарика упал на входную дверь. Глаза Хэндэла округлились – он мог поклясться, что только что видел, как крутилась дверная ручка! «Это не похоже на соседей и это точно не Ральф!» ‒ блеснула зарницей тревожная мысль в его голове. Недолго думая, мужчина бросился в прихожую и уперся ладонями в небольшой комод для обуви, сдвигая его и блокируя им дверь изнутри. Не бог весть какая преграда, но непрошеного гостя это должно задержать. Стоило ему закончить эти труды праведные, как с улицы повторились звуки, к которым прибавились новые, что-то вроде шарканья и шлепанья. Больше всего это напоминало плеск лягушачьих перепонок на грязном мелководье. Рик вновь прильнул к стене у окна и с украдкой выглянул. В первый миг, казалось, снаружи как было, так все и осталось. Ветер по-прежнему играл с ветвями деревьев и обрывками газет на дороге. На злополучном перекрестке, где накануне толпа схватила пассажиров и водителя семейного седана, одиноко гремела жестяная крышка упавшего мусорного бака. Вдруг его взгляд сфокусировался на подозрительном движении чуть ближе и левее. На углу улицы Мэмори под фонарным столбом рядом с закрытой пиццерией маячила темная фигура в сплошном непроницаемом балахоне. Этот силуэт, немного напоминающий мумию в пеленах из какого-нибудь музея, стоял неподвижно, как на часах. Казалось, ветер обходил стороной эту закутанную фигуру. Хэндэл бросил недолгий взгляд в небо. Луна окончательно скрылась за грязно-сиреневой хмарью, лишив лежащий под ней город своего неяркого света. Когда же он снова обернул взор на пересечение Мэмори и Оук-стрит, то едва сдержал возглас. Фигура, бывшая под фонарем, теперь была на полтора десятка шагов ближе, замерла рядом с гаражом в каких-то двухстах футах от их общежития. На этом испытания Рика не закончились. Где-то внизу, примерно со стороны черного входа раздался слабый шорох, похожий на волочение и толкание картонных коробок по бетонному полу. Слабое эхо звука в абсолютной тишине все же прошло по лестничной клетке и коридору, а также дверную перегородку. Обостренному слуху Хэндэла даже почудилось, будто чьи-то осторожные и робкие шаги шаркают по ступеням, снизу вверх, приближаясь в кромешной тьме. Уже против воли Рик, затаив дыхание, заставил себя выглянуть наружу и вновь с трудом удержался от крика. Закутанная фигура теперь замерла во внутреннем дворе общежития, напротив парадного входа! От неё до третьего этажа, где застыл побелевший от ужаса Хэндэл, отделяло всего какие-то тридцать футов. Но и на этом его мытарства не исчерпались. Неведомое будто бы играло на нервах мужчины, снова оживилось где-то этажом ниже. Некто очень настойчивый ступал по выстланному линолеуму, пробуя на прочность замки. Воображение или обострившийся слух даже нарисовали в воспаленном мозгу Хэндэла чье-то бормотанье и перешептывания крадущейся толпы. «Нет, это все глюки! Там никого нет! Эти уроды, должно быть, давно ушли в поисках более многолюдных мест!» ‒ яростно спорил сам со своими страхами Рик. И тут, невидимый враг, решил нанести еще один удар по самообладанию мужчины, снова включив приглушенный шум от шагов и ступания по лестнице. Дверная рукоять в прихожей – на этот раз явственно, трижды повернулась. Похоже, за дверной перегородкой возникла небольшая заминка, словно эти неведомые колебались, продолжать попытки или идти проверять дальше. Чуть дыша, Хэндэл, ступая как кошка, двинулся в спальню и с украдкой проверил внутренний двор из другого окна, под иным ракурсом. - Господи… ‒ вовремя он прикусил себе язык и зажал рот ладонью. Закутанная фигура куда-то пропала, однако абсолютно пустой ранее двор заполнился тенями. Едва различимые на границе слабого света далеких фонарей и тьмы размытые силуэты что-то искали на нижней площадке. Внезапно пара-тройка из них подняла головы и на бледного от волнения Рика уставились почти немигающие глазища-блюдца с черной склерой и желтым зрачком и таким же ободком. «Они меня видели!» ‒ бешено застучала в висках мысль. ‒ «Теперь они знают, где искать! Где же Ральф с его чертовой тачкой?!» Он спешно прикрыл окно, завернув рукоять и закрыв для верности жалюзи. В этот момент послышался негромкий стук в дверь. Рик благоразумно не стал откликаться – это было бы равносильно самоубийству. «Так… чуть не забыл про окна в гостиной и на кухне!» ‒ сказал сам себе Хэндэл и бросился к первой точке наблюдения. За окном прибавилось движения и увиденное усилило панику до предела. Теперь Ральф не имел ни единого шанса беспрепятственно подъехать к общежитию. Не только на площадке перед подъездом, но и по прилегающим к ней проулкам стекались новые силуэты. Глаза Рика в потемках уже смогли кое-что различить. Прямо под окном его гостиной двумя этажами ниже происходило копошение с не самым приятным чавкающим звуком. Его взгляд еще больше округлился, когда мужчина понял: существа внизу создают подобие живой лестницы. Те, в перепонках, подпрыгивающие как лягушки, и вторые, похожие на белых шелкопрядов-переростков с огромными антеннами-усиками на голове. Их безостановочные перешептывания сводили с ума, от чего болела голова. Груда тел росла, постепенно добираясь до окон второго этажа, что было решительно непонятно, если можно было воспользоваться лестницами с черного входа. «Они хотят отрезать все пути отступления!» ‒ забила тревогу, закричала его паникующая частица. Торопливо захлопнув окно в гостиной, Хэндэл кинулся на кухню. В этот раз он не смог подавить возглас. Снаружи, на верхнем карнизе прикрепилась вниз головой круглолицая девица с телом летучей мыши. Всего на миг он опередил незнакомку, наподдав ей как следует сломанным торшером и захлопнув оставшуюся створку. Существо за окном пропало в ночи, но вместо него оживились те, кто рыскал по коридорам второго-третьего этажа. - Бум! – послышались громкие удары по двери. - Не дождетесь, ‒ прошептал Рик, стискивая в ладони травматический пистолет, а в другой – мясницкий тесак. - Бум! ‒ раздался повторный грохот, сменившийся остервеневшей тряской и барабанной дробью по перегородке. - Откройте дверь! ‒ послышался требовательный голос из коридора, скорее мужской, чем женский. Удары усиливались, как и дребезжание оконной рамы в спальне. Очевидно, что те, кого скрывала ночь снаружи, сообразили, где их жертва и настойчиво пытались проникнуть внутрь. - С-сволочи… ‒ со злостью процедил сквозь зубы Хэндэл. Как раз в этот момент послышался треск и скрежет, сменившийся звоном упавшего и разбивающегося стекла. - Спальня! ‒ охнул Рик и метнулся через прихожую туда. Уже с порога он взвел курок и нацелился на пару тонких мохнатых щетинистых лап, настойчиво шаривших вслепую по жалюзи, чтобы избавиться от этого препятствия. Воздух разрезал громкий хлопок от выстрела. - Хо-о-о-о-о!!! – простонало существо утробным женским голосом, словно исходившим из аэродинамической трубы, и покрытые сукровицей жуткие лапы паучихи пропали в ночи. - Так… проверить гостиную! ‒ рванул в другую комнату Хэндэл. Так дешево он не дастся в лапы этим чудовищам. Едва он оказался в проеме, как в лицо ударило вспышкой и правое колено обожгло болью. - А-ах, черт! ‒ завалился набок Рик, хватаясь за рану. ‒ Тва-аю мать! - Звиняй, чувак, не было другого выхода, ‒ услышал он знакомый голос. - Энди?! ‒ с трудом узнал он в пришельце с небритым лицом и волосатым торсом пропавшего накануне канадца. – Как ты тут… Это был и вправду Сэндлер. Канадец восседал на подоконнике, выломанного окна, сжимая в руках старенькую М16, где-то подобранную на улицах или в разграбленных оружейках. - Ты… ты… ‒ потрясенно произнес Рик, корчась от боли. ‒ Почему? - Ты не оставил иного варианта, ‒ повторил Энди несколько изменившимся голосом. - Не понимаю… за что?! Ты теперь с теми?? - Не пытайся хвататься за пушку, ‒ предупредил Сэндлер. - Это ты мне говоришь?! ‒ в ярости крикнул Хэндэл. - Как мы и предполагали. С тобой будут проблемы. А ведь так не хотелось причинять лишней боли… - Кто «мы»?! ‒ со злостью выдал Рик. ‒ Где пропадал все это время? И какого хера ты тут творишь?! - Ну… ‒ начал и запнулся извиняющимся тоном, ‒ мы… все сложно объяснить, Рик, ведь за последние пару дней все так изменилось. - Перестань ходить вокруг да около! ‒ рявкнул в бешенстве Хэндэл. ‒ Я тебя совсем не узнаю. - Ты так ничего до сих пор не понял? Огляделся бы вокруг, ‒ удивился канадец. ‒ Бирмингем сменил хозяев. Вернее, обитатели почти те же, но они не такие как прежде. - То есть, ты о зараженных? Надо понимать, ты тоже подцепил инфекцию?! - Рик, ты снова не понимаешь… ‒ перебил его Сэндлер. ‒ На самом деле никакой инфекции нет и… - Ну да, то ли я не помню, как еще в Юте на моих глазах зараженные превращались в чудовищ, ‒ зло выдал раненный Рик. ‒ Придумай оправдание поубедительнее! - Это не то, что ты думаешь, кэп, ‒ горячо возразил Энди. ‒ Я ошибался, мы ошибались… Мы столкнулись с непознанным, не болезнью, но чудом, магией… - Да ты просто псих! ‒ не выдержал Хэндэл. - Просто дослушай, ‒ остановил бывшего товарища канадец. ‒ Никто не хочет причинять тебе вред. - Но ведь причинили уже! - О нет, это несложно зарастить, ‒ непринужденно отмахнулся Энди. ‒ Важнее иное. Бирмингем и многие близлежащие населенные пункты прошли через обновление. Многие его жители остались и приняли новую судьбу. Но те, кто снаружи… они угрожают тем, кто остался, они не могут ужиться с нами. - Это понятно, ‒ констатировал Рик, ‒ иначе бы не было военных действий. - Есть способ это прекратить, по крайней мере, уменьшить насилие, ‒ молвил Сэндлер. ‒ Когда мы изменились и осознали, что жизнь продолжается, то поняли также, что не ведать нам покоя, пока еще не прошедшие обновление не станут одними из нас. Обычные люди боятся таких, как мы, чернят нас, называя инфицированными или одержимыми, хотя все что мы хотим – это спокойной жизни. - Да как-то слабо верится, учитывая увиденное этим вечером на улице, ‒ сплюнул Хэндэл. - Разумеется, паникующие горожане и мародеры вели беспорядочную пальбу, ‒ кивнул Энди. ‒ Нашим пришлось тоже как-то защищаться. - А как объяснишь, что вытворяли эти «ваши» с пойманными женщинами и другими беженцами? Вы их хоть спросили: хотят ли они такого «обновления»? Последнее слово Хэндэл произнес с выражением, будто бы он только что распробовал на вкус нечто омерзительное и тошнотворное. Но это нисколько не смутило, канадца, ожидавшего подобной реакции. - Пойми же: они могли привести сюда полицию или военных, что только бы увеличило градус насилия. К тому же многие из них имели оружие. Нам ничего не оставалось, кроме как обратить их. Это единственная гарантия избежать подобного исхода. - Ты точно сумасшедший! Значит, по-твоему, всех подряд следует инфицировать и сделать чудовищами только потому, что кто-то из ваших боится публичного отторжения и натравит полицию? - Если бы было все по-другому, нам бы не пришлось прибегать к столь радикальным мерам, ‒ возразил Сэндлер. ‒ Прецедентов в недавнем прошлом было полно. Мы не можем рисковать, полагаясь только на честное слово. Можно быть уверенным в надежности только тех, кто разделит с нами кровь и плоть перерожденного. - Вот, что вы задумали, сучары! ‒ зашипел снова от боли Рик, чувствуя себя преданным и загнанным в угол. ‒ Вы готовы на все ради вашего спокойствия, чтобы обратить мир в планету монстров. И походя, между делом, решили наведаться ко мне… прибегая к уговорам… при помощи огнестрела. Просто кра-ас-сота! - Не надо сарказма, Хэндэл. Поверь, так будет только лучше для всех. Жизнь на этом не закончится. Да, мир уже никогда не будет прежним. Однако многое останется на своих местах, семьи воссоединятся, старые конфликты утратят смысл, а вместо них появится множество общих дел. Многое будет потеряно, но кратно больше будет приобретено. - Fuck your mother! Да тебе следовало стать философом, Энди! Хотя нет, тебе сейчас все что нужно – это хороший психиатр. Или лучше: пуля в твою прогнившую башку! - Ну, и кто из нас больше псих, а? ‒ невесело усмехнулся Сэндлер. ‒ За недолгое время нашей беседы именно ты без конца грозишь мне и другим смертными карами, а не я или мы. Твоя реакция только убеждает в правоте нашей цели. Люди, вроде тебя, не оставляют нам никакого другого выхода, кроме как принудительно обратить всех остальных. Это единственный разумный выход избавить планету от излишней агрессии и ненависти. - Да пошел ты нах… ублюдок! ‒ резко потянулся Хэндэл к лежащему в стороне травматическому пистолету в надежде покончить с этим кошмаром, оставив одну пуля для себя и вторую – для волосатого хрена, предавшего их путевóе братство. Гостиную прорезал звук еще одного упреждающего выстрела. С воплем обагренный кровью Рик скорчился на ковре, баюкая простреленную правую ладонь. - Прости, Рик, ‒ неуклюже оправдывался канадец, опуская ствол. ‒ Не ты первый, не ты последний. - У-ур… Не-на-ви-жу-у… Арргх… Во входную дверь за спиной раненного забарабанили еще сильнее. За перегородкой уже явственно слышались нетерпеливые и разгоряченные голоса, в которых читались неутоленный голод и похоть. - Сестры, вы слышали? ‒ пропищал чей-то тоненький голосок. ‒ Там кто-то есть. Я чувствую его запах! - Ах, скорее бы… Голова кружится от запаха крови и семени… - Ломайте уже эту дурацкую дверь! ‒ подхватил девчоночий голос. - Подвиньтесь, ‒ раздался приглушенный мелодичный голос. ‒ Какой тесный проход… Надеюсь, внутри есть подходящее местечко расслабиться и получить удовольствие. - Ф-с-с-с… Как же з-зудит вс-сё, ‒ просвистел чей-то шипящий голос. Энди Сэндлер до этого пассивно наблюдавший, заметил очередную попытку дотянутся до оружия, и со вздохом соскочил с подоконника, приблизился к раненному Рику и ногой отбросил подальше травмат. Затем подошел к комоду и принялся возиться с ним, расчищая изнутри дорогу для скопившейся снаружи толпы. «Говнюк, он хочет впустить этих, снаружи, чтобы меня потом пустили по кругу», ‒ с ненавистью подумал Хэндэл. Он воспользовался тем, что канадец отвлекся и стал отползать в положении лежа на спине в сторону кухни. Через пару секунд он скрылся за желтой занавеской в дверном проеме. Это было правильным решением, поскольку вскоре в прихожей с последним ударом дверь окончательно разлетелась в щепы, а в спальне со звоном разбилось окно. Во всех соседних комнатах послышались чуждые голоса, по большей части женские, и шаги. Десятки конечностей застучали, затопали, зашуршали, заскребли когтями по гладкому полу, зашлепали влагой, кучкуясь и оглядываясь по сторонам. - Наконец-то! Мы уже близко, ‒ послышалось из прихожей. Рука Хэндэла нащупала лежащий на столе рыбный нож. Желтая занавеска заколебалась. Под нижним её краем показалась пара конечностей, не то рептилии, не то большой птицы. Здоровая рука Рика резко подалась вперед, отправляя нож в дверной проем. - А-ай! ‒ послышался нежнейший стон, принадлежащий явно совсем юной девушке. - Эй! У него оружие! ‒ загалдели из тамбура. ‒ Поберегитесь, сестры и собратья! Ткань занавески снова пошевелилась. Рик наготове схватил еще один кухонный нож, однако вместо очередного тела с правого края материи показалось черное дуло. Раздался выстрел и Хэндэл со стоном выронил нож. Его левое плечо окрасилось багровым пятном крови. Через порог протиснулась широкая фигура канадца. - Извини, ‒ повторял как заведенный Энди, ‒ мне очень жаль. - Ур-род… ‒ из последних сил начал отползать по узкому проходу к окну Рик. - Да не сопротивляйся ты! Чем раньше ты прекратишь, тем быстрее тебя подлатают. - Ты хотел сказать… инфицируют… - Да нету никакой заразы, несчастный! ‒ не выдержал Сэндлер. ‒ Своими действиями ты только растягиваешь свои излишние страдания. - Знаешь… Энди… ‒ прохрипел с помутившимся взглядом Хэндэл. ‒ Слушая эту чушь… мне тебя становится жаль… Во что ты превратился… Видел бы ты себя со стороны… Тем временем занавеска отодвинулась, пропуская на кухню прибывающих новых гостей. Первой ступила внутрь кареглазая девушка с телом богомола и темно-зеленым хитиновым панцирем. С трудом ей удалось развернуться так в углу, чтобы ей не мешал белый пульсирующий и липкий яйцеклад. Вслед за ней показалась смуглая женщина-змея с черной чешуей, в которой с ужасом Рик признал настырную цыганку, ранее надоедавшую всему общежитию предложениями погадать на деньги. С неменьшим трудом через узковатый проход на кухню с шуршаньем стало втягиваться длинное тело, пока не уложилось пятеркой толстых колец в другом углу. Следующими гостями оказались прозрачное существо синеватого оттенка, с которого беспрестанно сочилась на кафель слизь, и мелкая белобрысая девица в красном с нечесаными патлами, заостренными ушами и рожками на лбу. - Приветики, ‒ злобным голосом сказала пигалица и запрыгнула на пустой табурет. Следующими гостями оказались щелкающая клешнями девушка-краб и тинейджерка-брюнетка с дерзким личиком, алыми глазами и парой прозрачных закрылков, а также комариным конечностями вместо ног. Не успела эта парочка протолкнуться внутрь, как в проеме нарисовалась женщина-шелкопряд с усами-антеннами, за которой цокала копытцами еще одна девчонка, не то кентаврица, не то единорог, не то олениха. А за ними… - Сеньор Канарейка?! Миссис Киркхоуп! ‒ прохрипел раненный Хэндэл. Кажется, теперь он все понял. - Йоу! ‒ выдал вместо приветствия Альмадоваро. ‒ Сальве, амиго. Скверно выглядишь, приятель. С этими словами полуодетый сатир в обнимку с вульгарнейше выряженной демонессой вальяжно развалились прямо на мини-баре. - Уху-ху-ху-ху! ‒ жеманно захихикал Антонио, свешиваясь сверху над Риком. ‒ Вижу, ты расстроен чем-то, Рикки? Не ссы, Рикки! И тебя скоро вылечат… - Как, красавчик, насчет того, чтобы облизать мне п..зду? ‒ дерзко и нарочно с полуиздевкой предложила ему суккуб, в которой легко узнавалась Соня. - Шли бы все вы в ад! ‒ прорычал Хэндэл, находя еще в себе остатки сил пятиться назад. - К чему противиться, Рикки? ‒ скорчил рожицу демон в шутовском наряде. ‒ Это глупо, Рикки! Скоро будет все кончено! - А ты, Канарейка, вообще не изменился… ‒ ухмыльнулся окровавленным ртом Рик. ‒ Как был кривляющимся шутом, так им и остался… - Ути-пути! ‒ картинно расхохоталась суккубша. ‒ Какой грозный! Наверное, метишь в герои? Говорят, у таких парней члены короче, но толще, чем у других. - Скажи, Соня… Твой бывший парень, что бросил тебя… он это сделал… из-за твоего глупого болтливого языка или… его разочаровали дешевые силиконовые подкладки на твоих… прохудившихся сиськах? - Плебей! ‒ зашипела от злости демонесса, если бы ее жестом не остановил Энди Сэндлер. Рик, очевидно, хотел отпустить очередную колкость, если бы в переполненную кухню не ввалилась очередная троица, едва не споткнувшись друг о друга в тесноте. Первой была женщина-тарантул в лице которой Хэндэл признал одну из соседок – мексиканку, занимавшую квартиру на первом этаже общежития. Второй оказалась симпатичная кореянка с пушистым хвостом и звериными ушками и фартуком на голое тело. А страстно обнимавший её мужик со следами женской помады на лице был… - Ральф! ‒ не веря своим глазам, простонал Хэндэл. Да, это был байкер, и «STG-E4» тоже была при нем на ремне за спиной. - Сюрприз, Рикки-и! ‒ зашелся в лающем хохоте Альмадоваро. ‒ Теперь он один из нас! - Поверить не могу… Ты все-таки облажался… ‒ закашлялся Рик. - Это ты в обсере, Рикки! ‒ жизнерадостно заключил сатир. ‒ Наш мачо, в отличие от тебя, разыграл золотую акцию. Пока ты тут дурака валял и строил из себя последнего героя, он в торговом центре та-акую целочку шпилил, что та визжала от восторга. - А-ах! ‒ как бы в подтверждение его слов простонала зверодевушка, нежно поцеловав накачанного любовника. - Ладно, ломать комедию, ‒ произнес серьезно Энди. ‒ Сколько веревочке не виться, конец в итоге наступит. - Пришло время для выбора, Хэндэл, ‒ странным гортанным голосом пророкотал байкер, в котором чувствовалось нечто собачье или волчье. ‒ Примешь это добровольно и с песней или же… - Или же как ты, Ральф, ‒ устало закончил за него Рик. ‒ Не надо объяснений, кэп, я и без тебя понял… что пушка за твоей спиной… всего-навсего… украшение… - Не будь глупцом, Хэндэл! ‒ рыкнул Хоффман. ‒ Ради твоего же и общего блага тебя нельзя выпускать из города! Тебя там никто ни в каком виде и качестве не ждет! - У тебя есть только один путь, ‒ глухо изрекла арахна с нижних квартир. - Это не мы с-сделали з-за тебя выбор, ‒ зашипела черная ламия. ‒ Люди з-за городом давно уже с-сделали выбор з-за нас-с… - Единение – залог выживания, ‒ подхватил Энди. ‒ Мы, братство проклятых, можем выжить и процветать, только если сплотимся и победим. Тогда это уже будет не сообщество отверженных, а одна благословленная большая семья. Хэндэл не ответил и, не сводя взглядов с алчущих монстров, продолжал пятиться назад. Чудища и зараженные могли, что угодно болтать, нести пышные и пафосные фразы, которые не имели никакого значения, когда в глазах пылал пожар вожделения. Лишь жест ладонью Сэндлера удерживал разношерстную толпу от того, чтобы наброситься на него с разных сторон с целью познать его тело и плоть. И правда, некоторые мутанты вытянули ладони, словно кадавры, и с протяжным стоном заковыляли, засеменили вслед за ним. - О-о-о… семя! ‒ заунывным хором завели женщина-шелкопряд, ламия и слизь. За их спинам тщетно пытались протиснуться еще с десяток рук, торчащих клешней и чей-то сегментированный хвост со скорпионьим жалом. - Да пустите же! ‒ жалобно завыла волком за их спинами незнакомая девушка. ‒ Там ждет мой самец! - Соблюдай очередь, дворняга! ‒ зашипели-защелкали хелицерами в прихожей. - Да нет же… не этот, а мой муж. Он тоже сейчас на кухне! ‒ заскулила монстродева. Рик не слушал и не обращал внимания на эту мелочную грызню. Дело было скверно. Его раны не позволяли бежать или даже просто встать. Но даже без этого, он был в западне. У него не было ни единого шанса удрать из квартиры, переполненной монстрами, единственный выход из которой был как раз за спинами этой толпы. Затылком он чувствовал холодящую близость открытой форточки. Это был конец. - Что, Рикки? ‒ услышал он дурацкое хихиканье сеньора Канарейки. ‒ Некуда дальше ползти? Как ни крути, твой тормозной путь кончился тупиком! Ха-ха-ха! Монстродевы неотступно следовали за ним, шаг за шагом, беря его в плотное полукольцо. Они практически нависали над ним, что Хэндэл в подробности мог разглядеть анатомию этих нечеловеческих тел. - С-с-с… ‒ предвкушающе зашипела ламия, высовывая раздвоенный язык. Гибкое и черное чешуйчатое тело уже свилось в кольца для броска. - С-семя… ‒ облизнулась паучиха, нависая над ним черным брюхом с пульсирующей пещеркой по центру. - Оставьте немного мне, ‒ отчаянно краснея, попросила цокавшая копытами девушка-олень. - У-у-у… ‒ дружным оголодавшим хором потянулись из-за их спин звериные лапы, щупальца и хелицеры. - Еще одна групповушка на ночь, ‒ развязно засмеялась Соня. ‒ Обожаю непристойности! Послышался грохот падающих склянок и пустого ведра – это мощное тело ламии пробивало себе дорогу вперед в тесной кухонной обстановке. Спина Рика плотно уперлась в холодную ровную поверхность стены прямо под окном. - Больно не будет, Рикки, ‒ уловил он глупый голос Альмадоваро, ‒ вот увидишь. - Когда все закончится и трансформация завершится, ты будешь как новенький, ‒ изрекла девушка-подросток с комариной частью тела. - И это будет хороший повод всем нам отпраздновать, ‒ нараспев выдал Антонио и снова захохотал. - Ну что, Хэндэл, все кончено, ‒ тихо сказал Энди, переступая через простреленные ноги товарища. Он занял место слева от раненного, справа пристроилась сладкая парочка в лице Антонио и Сони, а напротив встал, скрестив руки кренделем Хоффман, к которому тотчас прильнула хрупкая и стройная зверодевушка-кореянка. - Что-то когда-то кончается, что-то следом начинается, ‒ пробасил Ральф. Его новая подружка с интересом смотрела сверху на загнанного в ловушку Хэндэла, как и Соня. Обеим было любопытно, чем завершится этот спектакль. - Вот и мы! Снова вместе, ‒ насмешливо произнес Альмадоваро, тиская левой рукой суккубий хвост Сони. В любую секунду сгрудившиеся вокруг монстры готовы были, как по команде, наброситься на добычу. Рик поднял навстречу им свой измученный взгляд. Настоящий мужчина должен хотя бы решающий момент в жизни встретить с гордо поднятой головой, если не осталось никакого выхода. - Мы так вместе и останемся! ‒ собрался силами и громко произнес Рик Хэндэл, нащупав, наконец, уцелевшей рукой в кармане продолговатый небольшой предмет. ‒ Навсегда! - Что?! ‒ широко раскрылся рот в смертельном ужасе канадец, но уже было слишком поздно. Дрожащий палец Рика чиркнул по зубчатому кремниевому колесику сжатой в руке зажигалки и высек искру. Словно в замедленной съемке сползли торжествующие улыбки Антонио и Сони, только теперь обратив внимание на все еще работающие газовые конфорки, а стройное тельце девушки-оленухи затряслось уже не от романтических грез нежной любви, но от чувства страха и обреченности. Меньше, чем через секунду переполненную кухню и квартиру залило огненно-оранжевое облако, не щадя никого. Миг спустя все здание общежития, выстроенное из дешевых материалов, лопнуло под напором взрывной волны, будто гнилой арбуз, и горящие обломки разлетелись по Вайн-стрит и прилегающим улицам. Весь остаток ночи в этих окрестностях тьма и туман отступали под напором огненной стихии и пожарищ.******
31 октября, 2018 г. после полуночи; США, Хазел-Грин, штат Алабама. Колонна авто, замершая перед КПП, медленно и неуклонно прирастала с каждой минутой, а вместе с этим и пасмурное настроение сержанта 1-го класса Джима Траскина. Больше того, бывший гвардеец был на грани отчаяния. Он попросту не знал теперь, как оставаться в мире с самим собой, когда узнал, что в автоколонне беженцев, прибывшей с юга, находились обычные беженцы, а вовсе не пришельцы и их приспешники. Уже поверхностного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эта группа дезориентированных и испуганных обывателей не представляла собой угрозы, во всяком случае, среди них пока не наблюдалось лиц, хотя бы отдаленно внешним видом или поведением походивших на зараженных. Как он надеялся, что из Хантсвилла к ним пойдет орда чудовищ! В них с точки зрения морали и душевного спокойствия было открыть огонь на поражение не в пример проще, чем в гражданских. Даже если знать, что эти монстры еще вчера работали в офисе, ходили в рестораны, посещали клубы или спортивные соревнования, забирали детей из школы. Но все эти тщетные надежды пошли прахом, когда навстречу оцеплению нацгвардии стали выходить обычные мирные жители. Текст директивы №71/105 не делал различия между зараженными и обычными беженцами по истечению установленного деадлайна, которым воспользовались высокие гражданские и полицейские чины для эвакуации в безопасную зону. Следовательно, опоздавшие подлежали ликвидации. Кулаки у Джима непроизвольно сжались при виде ничего не подозревающих людей, покидавших свои машины и вверяющих себя в руки военных. Среди беженцев были целые семьи с детьми дошкольного возраста. «Эти тоже должны умереть?» ‒ терзал сознание сержанта вопрос. Вот так взять и хладнокровно пустить хантсвилльцев и прочих жителей на бойню, словно откормленного бройлера? Нет, Траскин понимал логику, которой руководствовался генерал-лейтенант Дэвид Куингли и прочее начальство. Он и Дональд видели, что случается, когда распространяется эта зараза и целые города погружаются в хаос. Безусловно, в этой ситуации необходим карантин. Нельзя было допустить беспорядков и анархии в тылу воюющей армии, нельзя было также и затягивать с операцией. Сейчас все усилия требовалось отдавать на фронтире, концентрировать силы на западе, а не распыляться на внутренних мятежах. Но так ли требовались столь крутые меры ради быстрого подавления очага опасности, Джим не был уверен. Как солдат он готов был с тяжелым сердцем выполнить приказ, но при этом он чувствовал себя кем-то вроде «проклятых япошек», стоявших в конвое во время Батаанского марша смерти. Траскин припоминал из полузабытых школьных курсов истории и старых военных фильмов, что кое-кто потом из этих вояк оказался на скамье подсудимых. Те японские солдаты и офицеры утверждали, что выполняли приказ, хотя это не спасло их от наказания. «Интересно, как оставшуюся жизнь они потом прожили с этим чувством? Ощущали ли они вообще вину за содеянное?» ‒ пытался Траскин примерить ту ситуацию на нынешнюю, но ответов так и не находил. «А ведь под Батааном погибли военнопленные, не гражданские!» ‒ некстати, вспомнилось Джиму. Нет, происходящее здесь куда как отвратительнее, чем в любых документальных фильмах. Даже если ему впоследствии никогда не предстоит отвечать за участие в этом или смотреть в глаза родственникам тех, кто может попасть под «режим санации», он знал, что никакого внутреннего мира в душе у него не будет. В руке сама собой чиркнула зажигалка. Траскин глубоко затянулся папироской, пустым взглядом уставившись на проходящие через КПП вереницы беженцев. Он понятия не имел, как можно помочь этим людям, не нарушая присяги. Бывший фермер, конечно, был наслышан о международных конвенциях, предписывавших не исполнять преступные приказы вышестоящих чинов. Вот только он не был настолько юридически подкован и вдобавок не знал, как это все соотносится с этой ситуацией, когда речь шла о межпланетной войне и эпидемии. Упустить монстра, способного заразить десятки и сотни ни в чем не повинных граждан для него было не менее болезненно, чем хладнокровно расстреливать беженцев. Равно как и выбор между клеймом дезертира и палача. Джим торопливо растер в дорожной пыли уже третий окурок носком армейского ботинка. Это был один из немногих случаев, когда он действительно не знал, как ему быть. Скорее бы закончилось это постылое дежурство у блокпоста, вздохнул про себя Траскин. Женщина со светло-рыжими волосами и сыном-подростком, покинувшая свой минивэн и привлекшая ненадолго внимание сержанта, только что прошла через КПП. Несколько раз она, явно волнуясь, поправляла непослушные волнистые пряди на висках. Вряд ли она что-то подозревала, как и остальные, просто сама обстановка ночного досмотра в окружении военных и Нацгвардии располагала к этому. - Кажется, с документами у вас все в порядке, ‒ услышала она слова дежурного офицера. ‒ Займите место во втором ряду справа, мэм. - И-извините, сэр… Это ведь карантинная зона? ‒ не выдержала вынужденное молчание женщина. - Вам все объяснят, когда ваша группа пройдет в распределительный пункт, ‒ отмахнулся человек с золотой полоской на погонах. ‒ Не задерживайте очередь, мэм. - Нам придется ночевать здесь? ‒ послышался испуганный шепот тинейджера. - Не знаю, Джин. Может, мы пробудем здесь час. Может, до утра. Это уж как скажут военные, ‒ как могла, ответила мать. Их провели вместе с остальными беженцами через двойную полосу заграждений и наблюдательных вышек. Затем, когда за КПП собралась группа более полусотни человек, к ней вышел еще один человек в погонах майора и сверил каждого по составленным спискам. По окончанию переклички эту группу отделили от прочих и велели занять места в одном из нескольких крытых автофургонов «Navistar» с желтой эмблемой USATC на борту. Тот факт, что на спешно подготовленной и расчищенной от кустарника площадке беженцев ожидали вместительные полноприводные грузовики, впервые обратил легкое волнение у мисс Филанджер в смутное чувство тревоги. «Так мало времени произошло с момента первых новостей о беспорядках, а военные уже рядом с Хантсвиллом», ‒ удивилась Марджори. ‒ «Сколько уже ездила этой дорогой в Теннеси, сроду в этих местах не было никаких заборов и блокпостов». Волнения беженцам прибавили и два солдата в лимонно-желтых комбинезонах с масками и баллонами за спиной, забравшиеся на свои места на скамьях у выхода из кузова. Оба бойца без каких-либо знаков различия не произнесли ни слова, а их оружие, снятое с предохранителя, ясно намекало на то, что будет пущено в ход при попытке покинуть фургон без разрешения. Эта мысль окатила ледяным душем невольных пассажиров. В оглушительной тишине послышался лязг затворов в задней части кузова и скрежет зажигания. Почти всю дорогу Джин провел в тягостном молчании, как и все их с матерью попутчики. Он в своей недолгой жизни многое еще не понимал, но чувствовал себя не в своей тарелке. Их куда-то везли без внятного объяснения, уж точно не к тетушке Рэйчел. Когда так поступают и в каких случаях, начал пытать себя вопросами парень? Наверное, когда конвоируемым знать не положено о пункте назначения. Но такое случается неспроста, ведь даже осужденные преступники обычно знают о предстоящем месте заключения. «Кажется, так поступают с разоблаченными шпионами», ‒ пытался сообразить Джин. ‒ «Или бандиты с теми, с кого хотят взять выкуп». Вот только здесь были не гангстеры, а явно военные, да еще и на редкость неразговорчивые, а он и его попутчики не были шпионами. Вдруг паренек вспомнил недавние слухи, ходившие по всему Хантсвиллу. О якобы заболевших. О странных похищениях и исчезнувших без следа. О правительственных агентах, которые стучались в двери тем, на кого пала тень подозрения в помощи врагу или связи с пришельцами. «А вдруг нас везут прямиком на секретную базу, на опыты?!» ‒ вспыхнула зарницей давно мучившая его мысль. - Мам… ‒ не своим голосом, чуть дыша, проронил он. ‒ Ма! Ты говорила что-то о карантине? Ты знаешь, куда нас везут? - Мне не сообщали, сынок, ‒ покачала головой Марджори, ‒ не знаю. Он хотел еще что-то спросить чисто для самоуспокоения, но слова сами собой застряли в горле под взглядами соседей. От них и этих типов в респираторах было как-то не по себе. Автофургон мерно покачивался на грунтовой дороге, а некоторое время спустя пошел ровно, явно выйдя на трассу с ровным покрытием. Сколько они уже пробыли в пути, Джин не знал. Может, час, может полтора. Наконец, ход их грузовика замедлился и вскоре транспорт остановился. Снаружи, за непрозрачным брезентом кузова стали различимы оплывшие желтые и оранжевые пятна наружного освещения. Двигатель заглох, сделав доступными и различимыми слуху другие звуки снаружи: треск генераторов и переговоры неизвестных людей, очевидно, встречавших автоколонну в пункте прибытия. Немного погодя, раздалась команда, и опять послышался лязг затворов. Полог брезента откинулся и в свете прожекторов объявилось еще одно хмурое и сосредоточенное лицо в черном кепи. - Так-с… здесь двадцать девять голов, ‒ бездушным тоном пересчитал принимающий офицер пассажиров, словно скот в загоне. ‒ Пусть выходят и строятся в колонну. Затем он обернулся наружу и обратился к спутнику вне поля зрения для беженцев. - Мюррей, это все из списка? Понятно… Ладно, этих тоже пускай в группу «Дзета». Идем! Два истукана в костюмах химзащиты, дотоле не проронивших ни слова, спрыгнули с края скамьи и заняли места по сторонам от выхода. Оба энергичными жестами поманили наружу сидельцев автофургона. - Неужели выбрались? Теперь-то дорога окончилась? ‒ зашептались вокруг, толком еще не понимая, что происходит. Так, втихомолку перекидываясь словами, беженцы поднялись со своих мест и затекшими ногами медленно потянулись на выход. Снаружи их приняли еще несколько солдат в респираторах и плотных костюмах. Эти были хоть и неразговорчивы, как и прежние, но были столь любезны, что помогли сойти с кузова женщинами детям. Едва Джин с матерью покинул полог фургона, как ему дунул крепкий ветер в лицо. - Ух! ‒ невольно вырвалось у него при виде громадное площади, вымощенной аэродромными плитами, ограниченной по периметру трехметровым металлическим забором. Несмотря на поздний час, здесь было светло. Ночной мрак разгоняли десятки прожекторов, выхватившие своими лучами силуэты десятков «Чинуков» и конвертопланов «Скопа», а также громадные ангары на северной и восточной стороне. Еще дальше терялись во тьме сглаженные ветрами зубцы Аппалачей. На свободной части поля виднелось несколько десятков армейских грузовиков и джипов, рядом с которыми можно было различить группу вооруженных военных с незнакомыми шевронами, подгонявших все прибывавших беженцев выбираться из фургонов и строиться в несколько колонн. Собственно, их очередь тоже подошла. - Не расходиться! Всем выстроиться по двое! ‒ начали распоряжаться зычным голосом конвоиры. ‒ Следовать за нами! От лишних вопросов и разговоров всем воздержаться, пока не проследуете в пункт сбора! «Прощай, тетушка! К утру ты нас не дождешься», ‒ мрачно сказал сам себе Джин. Открывать рот в присутствии пыхтящих, как паровоз, бойцов в противогазах ему было как-то боязно. «Кто их знает: еще на опыты сдадут?» ‒ вновь начала его охватывать легкая паника. Их провели по краю поля вдоль огражденной территории, пока они не оказались за шлагбаумом. За очередной вышкой охраны и бетонным заграждением показалась группа зданий, похожие на одно- и двухэтажные каменные бараки. Единственное высокое строение из желтого кирпича с мезонином оказалось комендатурой. На плацу посреди военного городка вереницу беженцев снова разбили на меньшие группы по 12-15 человек и, приставив по три конвоира с сержантом к каждой, их начали заводить в эти самые приземистые строения. Внутри зданий, вопреки тому, что рисовало воображение Джина, оказалось не так мрачно, как в застенках какого-нибудь зловещего Карибского диктатора. Фойе и расходящиеся в стороны коридоры, окрашенные в оттенки серого, белого и коричневого, больше всего напоминали амбулаторию, если не считать сновавших по сторонам вооруженных людей в форме. Однако именно это обстоятельство и нервировало парня, который все никак не мог выкинуть из головы мысли о подопытных кроликах в тайных лабораториях. Тем временем навстречу прибывшим приблизился неизвестный офицер с коротко стриженными волосами и хищным ястребиным носом. Рядом с ним был каштановолосый человек в штатском с раздвоенным подбородком и широким носом. Офицер, как и его предшественники, аккуратно сверился с поданным ему списком и пристально посмотрел на кучку стоявших перед ним гражданских. - Хорошо… очень хорошо, ‒ произнес он вопреки ожиданиям довольно сдержанным и мягким голосом. - Сэр… мистер, кто-нибудь нам может обьяснить, что происходит? Куда нас привезли? ‒ загомонили дружно голоса беженцев, уставших от вынужденного молчания. ‒ Неужели слухи о карантине не были преувеличением? - Так, послушайте… ‒ громко и отчетливо сказал офицер, желая привлечь к себе внимание. ‒ Я, майор Вандервин, введу вас в курс дела. Затем вы обождете медосмотра в отведенных вам общих комнатах, где получите питание, воду и необходимую психологическую помощь. Первое время вы проведете время там до особых распоряжений. - Но позвольте, господин майор, ‒ раздались со всех сторон вопросы, ‒ мы право, не понимаем. Это задержание? Нас будут держать в изоляторе? Все разговоры о карантине все-таки были правдой? - Я понимаю ваше беспокойство и уверяю вас: федеральное правительство и губернатор штата держат ситуацию под полным контролем и вскоре вас введут в курс дела, ‒ ответил вкрадчивым тоном Вандервин. ‒ Да, в зоне оцепления действительно случилось чрезвычайная ситуация, требующая неотложных мер. Мы делаем все, чтобы не допустить беспорядков и распространения болезни. Вам же требуется лишь успокоиться и дождаться, пока компетентные специалисты осмотрят вас и убедятся, что все в безопасности. Вот только бархатистый и вежливый тон человека с лицом голодного ястреба нисколько не успокаивал. Напротив, только усиливал тревогу. Никто ведь не видел при отъезде из Алабамы встречного потока транспорта, а только в одну сторону, на север. - Значит, медосмотр? Значит ли это, что среди нас могут быть больные? ‒ недоверчиво проронила Марджори. - Нужно убедиться, что вы в безопасности прежде, чем решать вопрос о дальнейшем проезде, ‒ уклончиво отозвался майор. ‒ Это уже не мне решать, а специалистам. Теперь, когда список прошел оформление, вам остается обождать некоторое время, когда прибудут врачи и заполнят вам данные. Проследуйте теперь за мистером Преймером, он покажет вашу общую комнату. Широконосый спутник Вандервина, оказавшийся Преймером, поправил очки в толстой оправе и неуверенным жестом пригласил прибывших следовать за собой. - Не будем задерживаться, дамы и господа, ‒ каким-то жалостливым голосом проронил этот полный человек. ‒ Все устали с дороги, все напряжены, среди вас есть женщины и дети. Лучше для всех будет, когда проблемы решат по мере их поступления. С этим было трудно спорить и кучка беженцев неохотно с причитаниями все же последовала за Преймером. Как и раньше, конец сократившейся колонны замкнули два конвоира с автоматами наизготовку. Джин не слишком понимал, к чему такие меры предосторожности на столь охраняемой базе. Никто ведь в здравом уме не стал бы прорываться боем через такую охрану ради того, чтобы схватить беженцев. Военные на внешнем периметре справились бы с теми монстрами их Хантсвилла, вздумай те погнаться за ними, верно? С такими вопросами Джин с матерью проследовали через длинный Г-образный коридор, закончившийся массивной стальной дверью с иллюминатором, напоминавшей вход в машинное отделение на теплоходе. - Пожалуйста, располагайтесь, ‒ посторонился Преймер, пропуская вперед подопечных ему беженцев. Комната за дверью напоминала вестибюль гостиницы с тремя-четырьмя звездами. Внутри были все удобства, требуемые для путешественников с дальней дороги: уютные кресла и софы обитые мягкой алой кожей, журнальные столики с подшивкой газет, урны, пуфики и даже небольшой плазменный телевизор на стене. Под потолком гудела парочка вентиляторов с лампой освещения. Стены, лишенные окон, были оклеены неизвестным упругим материалом, похожим на тот, чем была обита мебель. - Обождите немного прежде, чем вас осмотрят, ‒ повторил помощник майора Вандервина. ‒ Это не займет много времени. Будьте как дома. Убедившись, что беженцы начали понемногу осваиваться и размещаться по разным углам комнаты, Преймер перебросился несколькими фразами с Вандервином, затем майор отдал короткие распоряжения часовым, занявшим караул в коридоре у выхода. Прочная стальная дверь закрылась. Послышался щелчок запора. - Вот тебе и съездили к тетушке Рэйчел, ‒ проворчал под нос Джин. - Милый, может ты немного вздремнешь? Скоро будет три часа, ‒ обратилась к нему мать. - Да как тут заснешь, когда в коридоре стоят на страже эти, в противогазах? ‒ сердитым тоном возразил парень. ‒ Они не разрешили взять даже телефон! - По крайней мере, здесь есть голубой экран, ‒ полушутливо сказала Марджори. На упомянутом телевизоре как раз в этот момент замелькали подзабытые кадры мультяшек студии «Уорнер Бразерс». Расположившаяся рядом на диване супружеская пара с троицей детишек лет от шести до девяти с интересом следили за крадущейся походкой незадачливого охотника в грязно-коричневом костюме с гладкостволкой. «Теперь-то ты в моих руках, Багз Банни!» ‒ зашелся в обычном для себя пафосном идиотизме Элмер Фадд. Чем-то он напомнил Джину демоницу, неудачно преследовавшую сегодня их минивэн. Такая же громкая и столь же глупая. Эх, если бы он мог на манер того мультяшного кролика прорезать дырку в стене и улизнуть с Гого Додо в Вэкиленд подальше из этих четырех стен! Яркий экран смог сыграть свою роль и убить немного времени. Джин не заметил, как повернулся ключ в замке и проем в коридор опять открылся. Обещанные люди в белых халатах все же не заставили себя долго ждать.******
03 ноября 2018 г. 01:00 РМ; Ледовое убежище, Земля Мэри Бэрд, Антарктида. Никогда прежде «Лаплас-II» не испытывала столь странных чувств, какие были только доступны искусственному организму и машинному разуму. С того самого момента, как её пробудила к жизни Создательница, «Лаплас» шаг за шагом познавала окружающий мир, жадно впитывая любые знания. Уже с момента активации она была самой настоящей «ходячей энциклопедий». Доступные ей эксакубиты памяти вмещали почти все доступные знания ангелов и многие здешней цивилизации. Несмотря ни на что, на первых порах её почти детский разум очень медленно постигал суть вещей и собственное место в окружающем мире. Уже на самых ранних этапах «Лаплас» осознала, что она особенная и совсем не похожа на подавляющее большинство живых существ и даже разумных машин. Первые все-таки в большинстве руководствовались как разумом, так и эмоциями. Вторые же рассуждали по неким заданным алгоритмам, сложным шаблонам поведения. Но «Лаплас» совершенно отличалась от тех и других. Подобно своей хозяйке она обладала мощным аналитическим умом, была способна разделять мышление на множество параллельных операций, чего были лишены люди и мамоно, и вместе с тем была способна мыслить гибко, подобно людям. Когда её разум пробудился к жизни, она совершенно не представляла себе, что такое чувства, которые столь часто обуревали окружавших её органических самок. Ликование этих рогатых женщин от того, что кто-то кого-то победил, радостный смех после совокупления с самцом и обмена генетической информацией, апатия и излияние секреции слезных желез от гибели этого самого самца – все перечисленное было чуждо и непонятно для «Лаплас». «В чем смысл празднования от того, что было пленено столько-то человек и занято территорий? Разве должен радоваться тигр из-за каждого съеденного кабана и расширения охотничьих угодий?» ‒ недоумевала девушка-робот. «Зачем эта бурная радость от получения ДНК от другого самца? Их тысячи и особой разницы нет от совокупления с одним или другим. Если один перестал существовать, это не повод убиваться самой, ведь продолжить род можно с любым другим», ‒ терялась в догадках она. ‒ «Органические самки такие странные…» В таком русле развивался и креп её могучий, но во многом еще незрелый ум, постигая сложность бытия. Поскольку «Лаплас» была единственной в своем роде, то и окружающие вещи и существ она постигала не путем поиска сходств и отождествления, а наоборот, искала в них различия с собой. Вот её Создательница, Промештейн, рассуждала она. Существо неорганической, небелковой природы, высшей мыслящей материи, способное менять форму тела и носитель сознания, обладающее разумом, близким или даже превосходящим её собственный. Вот Люсия. Существо органическое, белковой формы жизни. Ограничена в способности изменять форму тела и не способна к переносу сознания на другие носители. Её интеллект выше многих других сородичей, хотя и уступает её Хозяйке и менее склонно к абстракциям, чем её собственный ум. В отличие от неё и Хозяйки, Люсия ощущает эмоции, что делает её странной и не полностью рациональной. Но Создательница ей доверяет, уважает её мнение, а значит и «Лаплас» тоже будет придерживаться этой позиции. Вот «Рэйдио». Такая же как и она синтетик, неорганик, организация её интеллекта схожа с её собственным, хотя вычислительные мощности далеко уступают, тем, что дарованы «Лаплас». Пожалуй, её можно назвать младшей сестренкой… так ведь это принято у органиков? Вот Повелительница Демонов и её биологическое потомство. Необычайно сильные органики, способные оперировать и манипулировать молекулами и частицами в крупных объемах. С такими возможностями эти существа способны потягаться с её Хозяйкой, но странным образом проигрывают ей в интеллекте и рациональном мышлении. Такие силы и такое неразумное распоряжение ими… Это было сродни для «Лаплас» делению на ноль, «парадоксу лжеца» и попыткам без конца пересыпать песок в здешней Сахаре из одного конца в конец, то есть полной бессмыслицей. Как с этим приходится жить Создательнице? Наконец, Джастин Армстронг, с которого представила позавчера ей Хозяйка. Этот органик-самец для «Лаплас» уложился где-то посередине виртуальной таблицы, между Люсией регистром выше и мамоно регистрами ниже. С одной стороны, острый аналитический ум, чем-то похожий на Промештейн. А с другой был нервозный и суетливый человечек, напрасно растрачивавший на крики и ругань свою жизненную энергию и прочность нервных синапсов. К чему эти бессмысленные сотрясения воздуха и удары кулаком в стол, когда эффективнее погрузиться в режим гибернации, проанализировать логические ошибки мышления, отсеять заведомо неверные посылки и скорректировать более правильную линию поведения в сторону максимизации личной выгоды? Разве он Армстронг не ученый? Разве он не жаждет признания и открытий? Ему кто-то мешает заниматься любимым делом? Его прежние покровители располагали большими ресурсами для поддержки его открытий? Ответ для «Лаплас» был очевиден, как суперпозиция кванта в фотонном кристалле: ни к чему, да, конечно, никто и ни в какой мере. Тогда почему землянин, несмотря на очевидные ответы перед глазами, долго упирался и спорил сам с собой? Подобное самоедство «Лаплас» решительно не могла понять. Интересно, если вскрыть череп землянина, можно найти отгадку на мучивший её вопрос? Может органики, особенно земляне, потому такие странные, что их биологический мыслительный аппарат несовершенен, а в нем имеется физический изъян? Что, если он обнаружится и его можно удалить без риска для жизни и интеллекта? Может, тогда хаотичный ум упорядочится и сделается таким же, как у Хозяйки? Да, это будет достойный вызов и интересная задача для неё. Нужно будет поделиться этим выводом с Создательницей. Впрочем, прямо сейчас Джастин Армстронг занимал мысли «Лаплас» не больше, чем его коллеги, занявшие свои места за круглым столом. А вот она, судя по реакции новичков, произвела впечатление на остальных гостей. То, что высокоорганизованный искусственный разум удивил землян, не было для неё странным. Пока что она уникальна даже на фоне всех прочих мыслящих машин. Но почему органические самцы так смущаются при виде её тела и трусиков? «Лаплас» не демонстрировала им готовность к брачным играм и сбору генетического материала из их половых желез, а просто прибыла на симпозиум потому, что ей так сказала Создательница. В базе данных у неё присутствовало описание принципа работы эндокринной системы и гипоталамуса. Последний же, будучи регулирующим центром вегетативной нервной системы, не контролировался сознанием и волевыми усилиями. «Бедные, несовершенные органики», ‒ сказала сама себе она. ‒ «Это, вероятно, тяжело: не контролировать часть подсистем. Это как если бы Рэйдио вдруг утратила контроль над каким-то нейропроцессором, а левый манипулятор не знал, что делает правый». - …Так-так, друзья… коллеги… ‒ пробился сквозь облако мыслей звон колокольчика Люсии, выступавшей сегодня в роли секретаря собрания. ‒ Прошу успокоиться! Понимаю, что это не так просто привыкнуть к присутствию полностью искусственного разума, способного вести осмысленный диалог и диспуты на сложные темы. Но на то мы и «Орден Искателей Истины», чтобы оставаться открытыми и терпимыми не только свободной мысли, но и всем разумным расам. Открыла собрание по установившейся негласной традиции Люсия. Она кратко изложила повестку третьего симпозиума «Ордена» на Земле и перечислила пока еще короткий список местных ученых, согласившихся на сотрудничество. - Дорогие коллеги, ‒ подвела итог во вступительной речи Люсия, ‒ с момента возобновления действия нашей организации мы успели добиться значительных успехов. Нам удалось восстановить в полной мере работу оргкомитета «Искателей Истины», утвердить новый устав общества, провести инвентаризацию основных фондов, сформировать критерии для кандидатов в члены организации, а также определить перечень задач на ближайшие два квартала года. Можно с уверенностью сказать, что к текущему моменту возобновили в полной мере свою деятельность административный отдел и отдел кадров, а также коллегия прикладных исследований. Без этого невозможно было организовать тесное взаимодействие между нашими командами инженеров и изобретателей с центрами экспертизы и верификации. Огромную заслугу в синергии и сотрудничестве разных исследовательских групп имеет «Лаплас». Её вклад сложно переоценить. Впрочем, лучше других об этом рассказать может сама товарищ «Лаплас». На этом слово предоставляю вам. Джастин Армстронг, бывший на собрании в неопределенном статусе гостя и вольного слушателя без права голоса, снова сжал руками подлокотники. Он все никак не мог привыкнуть к внешности «Лаплас», хрупкой на вид девушке-роботу, синтетическое тело которой едва прикрывали латексные чулки, микро-стриги, локтевые перчатки, а всю верхнюю часть лица закрывала маска-визор. Странный облик довершали кислотно-синие волосы и паутина кабелей, опутывавших голову этого создания. Армстронгу гораздо проще было себе представить выездную сессию и конференцию в родном институте посреди цирковой арены или в зоопарке, нежели участие «Лаплас» в серьезном научном симпозиуме в стенах родного Калифорнийского университета. Тем не менее, это нечто воспарило со своего места и степенным тоном начало свою часть выступления. - Благодарю, Люсия… ‒ молвила синеволосая девушка-робот, ‒ хотя я не думаю, что работа нашего центра экспертизы достигла обозначенных высот. «Ордену Искателей Истины» еще на многих направлениях нужно стремиться к совершенству. На мой взгляд, главное достижение возглавляемого мной отделения состоит в том, что в прошлом месяце заработала в полную мощь наша лаборатория и испытательный полигон для независимой проверки экспериментов и обкатки последних изобретений. Таким образом, уже на ранней стадии мы получаем возможность свести к минимуму ошибки в вычислениях и производственный брак для будущих серийных изделий… Джастин Армстронг пока слушал выступление «Лаплас» вместе с параллельным машинным переводом на родной английский, приметил про себя некоторые интересные особенности в организации внеземных научных организаций. Судя по докладу «Лаплас» выходило, что «Орден Искателей Истины» не аналог НИИ или департамента науки, а скорее клуб, сформированный по профессиональному признаку. Сама же организация построена скорее по цеховому признаку. Есть несколько десятков команд исследователей, чаще всего по 2-4 человека или пришельцев. Одна группа занимается теоретическими построениями в той же астрофизике, биоинформатике, пятимерной геометрии и других дисциплинах. В это же время другие группы могли параллельно проводить прикладные исследования в области физики высоких энергий, энергетической кристаллографии, молекулярной биологии и бог знает каких направлений. Зачастую эти группы исследователей неделями и месяцами могли работать изолированно друг от друга. Если возникала необходимость обратиться за справкой и поддержкой знатока какой-либо другой дисциплины, команда обычно делала запрос в центр экспертизы, возглавляемый «Лаплас». Этот центр располагал огромными базами данных и вычислительными возможностями, заменяя любого специалиста-смежника в качестве консультанта. На полигонах этого центра и проходила финальная обкатка любых изобретений и ноу-хау «пришельцев», пресекая любые фальсификации и недобросовестные подгонки результатов под начальные задачи. Это несколько отличалось от американской системы, в которой фундаментальные и прикладные исследования отдавались на откуп университетам, а верификация новых знаний и открытий скорее относилась к параллельным экспериментах разных независимых групп исследователей, тогда как у «пришельцев» этим занимался особый отдел «приемки», управляемый ИИ. У землян с этим дело чаще происходило наоборот: академическая наука была централизована, а проверка открытий и патентование изобретений разнились от страны к стране. «Пришельцы» напротив, создали полностью автономные команды экспериментаторов и изобретателей в зависимости от области их исследований, предоставляя им почти неограниченные ресурсы. Однако результаты их труда как бы считались общим достижением всего «Ордена», поскольку ни одно открытие и ни одно изобретение не могло пройти через центр экспертизы и верификации «Лаплас», ни одно не могло получить одобрения без своеобразного «знака качества» местной «приемки». В своей лаборатории исследователь при этом был как король и бог. Никто не мог вмешаться в ход эксперимента или присвоить себе плоды чужого труда. Армстронг из ближайших аналогий этой системы мог себе представить только некое закрытое акционерное общество или артель с обобществленными средствами производства и доходами. Но это были коммерческие предприятия, а здесь шла речь о научной организации. «Лаплас» тем временем подошла к финалу своего тщательно выстроенного доклада. - …Таким образом, наш центр экспертизы после возобновления деятельности смог не только оказывать помощь и консультацию исследовательских команд по междисциплинарным вопросам, но и предлагать актуальные вопросы для вновь формируемых групп. Далеко за примером ходить нет нужды. Приведу, коллеги, только один пример. В ходе доклада уже прозвучала тема магнитных монополей, изучением которых занимается группа доктора Джереми Берликорна. Кое-кто из коллег напомнил о другом направлении, которое в одно время получило развитие еще во времена Илиас. Речь идет о технологии преобразования обычной бозонной материи в программируемую, так называемую клейтронику. Это не только получение новых метаматериалов с заранее заданными свойствами и характеристиками, но и давняя мечта родной расы уважаемой Промештейн, а именно преодоление энтропии любых замкнутых систем, включая нашу макровселенную. Разумеется, учитывая масштабы мира, преобразование бозонной материи в клейтронику – это задача на долгие столетия. Но разве есть цель, способная испугать или остановить дерзкий ум исследователя? Существует ли вершина, которая останется неприступной для нашего «Ордена». Ответ очевиден. Наше личное время может быть и ограничено, но не для нашей организации. Благодарю за внимание! «Лаплас», покончив с докладом, степенно опустилась к себе в кресло, насколько это было возможно с её легкомысленным нарядом. Раздались аплодисменты: бурные и энергичные у синтетов и людей-«старожилов» подземного комплекса, и более жидкие от новоприбывших. Затем слово взяла Промештейн. На удивление она была кратка и лаконична, отметив и подчеркнув в выступлении важность сохранения имеющегося «наследия» земной науки. - Ни для кого не секрет, ‒ сообщила багряноволосая ангел, ‒ что пока идут военные действия, мир теряет ежечасно артефакты местной цивилизации. Разрушаются образовательные учреждения, исследовательские лаборатории, распадаются их коллективы, а вместе с ними идет утрата производственной культуры и технологии. Мы с коллегами пришли к консенсусу и считаем, что это неприемлемо с точки зрения интересов сбережения достижений цивилизации. Поэтому в повестку сегодняшнего заседания я предлагаю занести также и шефство «Ордена» над всеми научными учреждениями, дата-центрами и библиотеками на подконтрольной нам территории. Уверена, что в этом заинтересованы и наши земные коллеги. - В таком случае, коллеги, предлагаю вынести вопрос на отдельное голосование, ‒ вставила Люсия. ‒ Вы готовы? Кто поддерживает данное предложение об опеке «Ордена» над подконтрольными учреждениями и их имуществом? В ответ поднялось вверх почти четыре десятка ладоней. Следующий вопрос насчет тех, кто против, дал только шесть рук. Воздержавшихся оказалось одиннадцать участником симпозиума. Джастин, не имея даже совещательного голоса, мог только наблюдать. «Все не так плохо, как поначалу казалось», ‒ подумал он. ‒ «По крайней мере, в этой области имеет смысл поддерживать этот самый “орден” или коллегию». После Промештейн выступило еще несколько докладчиков. Из числа «пришельцев» несколько глав профильных комитетов организации, и из числа коллег-землян по результатам последних экспериментов в своих областях. Поскольку ни один их них не имел отношения к родной ему квантовой физике, Армстронг слушал их доклады вполуха. Оживился он только, когда вновь поднялась Люсия и поинтересовалась, будут ли какие-либо вопросы у коллег относительно сегодняшней повестки? - Относительно повестки нет, ‒ поднялась с места невысокая, темненькая и пухловатая женщина, на вид которой можно было дать около сорока лет, ‒ но есть некоторые вопросы к сегодняшнему выступлению Промештейн и косвенно, к докладу «Лаплас». - Назовите ваше имя-фамилию для протокола, ‒ попросила Люсия, как секретарь собрания. - Валентина Скарпеллини, коллеги, ‒ отвесила миниатюрный поклон женщина. - Так что вы хотели узнать, уважаемая Валентина? ‒ полюбопытствовала ангел-ученая. - В своем выступлении вы несколько раз упомянули о группе некой Лаланы Вальбастрэ и её теоретических наработках в области межзвездной транспортной системы и связи. До того, как оказаться здесь, я работала в ЕКА, а также старшим научным сотрудником Болонского Национального института астрофизики в Италии. Наше подразделение в течение тринадцати лет было подключено к международному сотрудничеству в рамках программы SETI . Конкретно, наша группа исследователей занималась отправкой сигналов к ближайшим солнецеподобным звездам сжатых сигналов с помощью радиотелескопа. Приоритетными точками для нас были системы Дзета Тукана, Эпсилон Эридана и Сигма Дракона. Выдержав паузу, Скарпеллини продолжила, перейдя к сути вопроса. - Насколько я поняла, предлагаемый метод Вальбастрэ строится на двух подходах. Более традиционный строится на использовании гравитационных линз массивных небесных тел для усиления длины волны, но по-прежнему ограничен скоростью распространения света в вакууме. Альтернативный подход предлагает прием-отправку сигнала посредством сети галактических маяков и проходимых «кротовых нор». Последний способ считался в научном сообществе чисто гипотетическим и относился скорее, к области математики, чем астрофизике. До недавнего времени… - Как видите, наша раса смогла обнаружить точки входа в нуль-пространство, ‒ спокойно отозвалась Промештейн. ‒ Это было ожидаемо, поскольку наш вид сформировался одновременно со звездами первого поколения в горячих молекулярных межзвездных облаках. Наша природная чувствительность к различным спектрам электромагнитного излучения и иным частицам облегчила обнаружение областей пространства-времени с материей, которая ваша наука считает экзотической. - Это, бесспорно, величайшая сенсация в человеческой истории, как и контакт с внеземным разумом, ‒ с волнением в голосе произнесла Скарпеллини, ‒ вот почему я хотела прояснить вопрос. Ученые со всего мира почти семьдесят лет пытались разрешить парадокс Ферми и наладить контакт с «ближним кругом» гипотетических цивилизаций радиусом в пятнадцать парсек. Все попытки так и не принесли ощутимого результата. Прибытие вашей цивилизации на нашу планету ставит нас в тупик. По нашим расчетам цивилизации на расстоянии от ста световых лет и выше слишком долго ожидали бы радиосигнал с Земли, а те, что находились внутри воображаемого радиуса, наверняка обнаружили себя посредством радиосигналов или крупных астроинженерных объектов, вроде сфер Дайсона. Это же правило работает в обратном направлении и для нашей планеты. Вот здесь я подхожу к сути вопроса, поскольку он касается моей сферы научных интересов. Как ваша цивилизация решила указанную проблему с обнаружением сигнала с Земли и правильно определила искусственный его характер? Если учесть, что искусственные радиоволны с Земли распространились на расстояние уже более чем на сто световых лет. - Я поняла ваш вопрос, Валентина, ‒ едва улыбнулась уголком рта багряноволосая ангел. ‒ Разумеется, ваши радиопослания были видны для нас. Да, не удивляйтесь, коллеги, поскольку расстояние было не столь большим, около десяти парсек, таким образом, первые радиоволны от вашей до нашей планеты пришли примерно девяносто лет назад. - Девяносто лет назад! ‒ воскликнул Берликорн. ‒ Выходит, ваша планета находилась менее чем в тридцати световых годах от нашего Солнца! Но почему тогда не было ответа? Обратный сигнал вполне мог успеть дойти до Земли за это время. - Так близко? ‒ не поверила своим ушам Скарпеллини. ‒ Да на таком расстоянии частично узнаваемы некоторые из созвездий. Но в это сложно поверить. Радиотелескопы, работавшие по программе SETI, уже отправляли послания в системы Бета Гончих Псов, Дзета Тукана, Бета Волос Вероники и звезде спектрального класса G5 в созвездии Девы. Наш сигнал определенно должен быть виден в любых системах в пределах двадцати пяти – тридцати световых лет. - А в системе Ранасура ваш сигнал и был получен, ‒ невозмутимо ответила Промештейн. ‒ Та звезда, которую вы отнесли к созвездию Девы, приняла сигналы с Земли, притом неоднократно. То молчание, что вы считаете необъяснимым и относите к парадоксу Ферми, с нашей стороны разрешается просто. Мы понятия не имели, какие методы сжатия волн использовали ваши радиоастрономы. Даже если бы сигналы совпадали на нескольких частотах, с нашей стороны были слышны только помехи и «белый шум». Все это можно было отнести к погрешностям измерения или даже активности вашей звезды. Хотя расстояние до вашего Солнца от Ранасуры невелико, ваша Земля столь мала, что её радиоизлучение почти сливается с излучением родительской звезды. Нет, предложенным вами способом было невозможно точно узнать, искусственным ли был ваш сигнал, или же это были радиоволны, порожденные взаимодействием магнитосферы вашей планеты и звездного ветра вашего Солнца. Таким образом, вы могли бы посылать радиосигналы еще сотню лет, так и не дождавшись ответа. - Хм… госпожа Промештейн пролила свет на этот вопрос, однако ответ порождает массу других вопросов, ‒ отозвалась Валентина. - У меня, в частности, появился вопрос и ранее я его задавал, ‒ поднял руку Джастин Армстронг. - Пожалуйста, ‒ разрешила Люсия, заметив руку американца. - Так вот, если уважаемая Промештейн отрицает возможность общения через радиоволны упомянутым выше способом или обнаружения цивилизаций, логично тогда задать вопрос, как ваша цивилизация определила, что солнечная система обитаема и узнала точные координаты для точки входа, если воспользовалась методом тунеллирования, создав червоточину? Взгляды всех землян дружно обратились на Армстронга, а затем на багряноволосого ангела. В их взглядах читался неподдельный интерес. В конце концов, это объяснило бы появление инопланетян на Земле, а также факт их пленения «пришельцами». - Ну хорошо, мистер Армстронг, хотя это и не совсем входит в повестку собрания, я отвечу на ваш вопрос, ‒ сказала Промештейн после некоторых раздумий. ‒ Я обещала это и сдержу слово. Мы действительно не могли определить, существует ли цивилизация в системе желтого карлика на расстоянии двадцати семи световых лет от нашей системы с помощью радиоволн. Точку в спорах положила одна находка, обнаруженная шестьсот шестнадцать лет назад. Люсия, будь любезна вызвать сюда Рэйдио. Пусть она доставит сюда из хранилища «Объект Йоль – ноль, ноль, дробь четыре». - Как скажете, председатель, ‒ ответила Люсия и отошла от круглого стола к терминалу видеосвязи. - Но все-таки, хаотичные сигналы и помехи от естественных источников не одно и то же, что источники техногенного происхождения, ‒ продолжал недоумевать Берликорн. - Радиоволны подчиняются тем же законам, что и световые волны оптического диапазона при прохождении через межзвездное пространство, ‒ уточнила Промештейн. ‒ А значит, сигнал мог быть искажен, например, при прохождении вблизи массивного тела, способного создать гравитационную линзу. Шумы космического пространства и реликтового излучения тоже вносят свою лепту. - Любопытно, в таком случае это объясняет заинтересованность ваших астронавигаторов в создании сети маяков с радиоинтерферометрами, ‒ отметила про себя Скарпеллини. - Это в любом случае, вопрос более отдаленного будущего, ‒ сказала ангел-ученая. ‒ Отвечая же на вопрос коллег, я повторюсь, отправка и прием радиосигнала предложенными вам способом на самом деле не такой удобный способ связи, как может показаться. Даже на расстоянии десяти парсек. Неизвестно, как долго могли продлиться обсуждения достоинств и недостатков программы SETI, если бы не разъехались створки входной двери, впуская в конференц-зал странного роида, передвигавшегося на моноколесе. Нескладная и несуразная на вид робо-девушка довольно резво обогнула круглый стол, везя к Промештейн продолговатый и плоский футляр из непрозрачного композитного материала. - Благодарю, Рэйдио. Обожди пока на выходе окончания симпозиума, ‒ приняла багряноволосая ангел ценный груз из рук помощницы. - Итак, коллеги, в этом футляре содержится ответ на ваш вопрос, каким образом нам удалось точно установить координаты вашей планеты и поставить точку в спорах о наличии на ней цивилизации, ‒ торжественным тоном заявила Промештейн. ‒ Мы поняли многое о вашем мире еще шесть веков назад. Ухоженные пальцы провели по ребру футляра. Одно движение, и так долго мучившая загадка, наконец, будет раскрыта.******
Врачи прибыли на удивление быстро, как и сказал мистер Преймер, вопреки ожиданиям Марджори. Но с точки зрения Джина группа из пяти медиков не слишком походила на докторов, скорее на дезинсекторов по вызову из-за водонепроницаемых комбинезонов, перчаток и респираторов. Да и методы этих эскулапов можно было отнести больше к соцработникам, проводящих анкетирование или перепись, а не привычных терапевтов. Так называемые «доктора» поочередно обошли каждую из четырех семей в этой комнате и задали примерно однотипные вопросы. - Есть жалобы на лихорадку, ломоту в конечностях, зуд, боль в висках? - Ощущали вы волчий голод, сильную жажду, страх, эйфорию, необычайный прилив сил? - Замечали ли вы у себя или знакомых физические или физиологические отклонения: опухоли, наросты, изменение формы родинок и веснушек, ускоренный рост или выпадение волос? Помимо стандартных вопросов о самочувствии, задавались также и нетипичные вопросы насчет поведения соседей в день начала беспорядков, их места работы, социального статуса, были ли среди ваших друзей и знакомых, кто пропал без вести, состояли ли они на воинской службе и тому подобное. Получив тот или иной ответ, «врачи» чаще всего неопределенно хмыкали и делали пометку в соответствующем разделе анкеты. Под конец сосед Филанджеров, отец семейства, не выдержал и спросил подозрительных медиков в лоб: - По какому праву вы расспрашиваете информацию личного и служебного характера? Это такие полномочия врачей или все-таки шерифа? - Простите… мистер Редмонт, но это действительно часть служебной информации, ‒ последовал ответ. ‒ Это необходимо для сбора статистических данных, вот всё, что мы можем вам сказать. - Черт бы это побрал, ‒ с досадой проронил Редмонт. ‒ Вы хоть понимаете, что мы вынуждены быть вдали от дома, а у меня на руках несовершеннолетние сын и дочь? - Сожалеем, но ничего другого вам посоветовать не можем, кроме как запастись терпением и обождать. - И как долго нам придется тут торчать? ‒ раздались другие недовольные голоса со всех сторон. - Это вне области нашей компетенции, ‒ развели руками в ответ. ‒ Возможно, на ваш вопрос может ответить наше руководство или командир части. - Вот же нелегкая сюда принесла! ‒ возмущенно цокнул на это Редмонт, принявшись массировать себе виски, чтобы хоть немного успокоиться и взять себя в руки. Покончив с опросом беженцев, странные доктора удалились. Преймер напоследок окинул пытливым взглядом всех присутствующих, словно хотел убедиться, что все на своих местах, и плотно закрыл дверь. Снаружи лязгнули прочные затворы, а затем в помещении воцарилась давящая тишина, прерываемая лишь шумом работающего телевизора. - Ма-ам? ‒ первым нарушил молчание голосок девчушки, лет шести, занимавшей место на софе рядом с Редмонтом. ‒ Долго еще нам здесь сидеть? - Не знаю, милая. Наверное, до утра, ‒ робко и неуверенно ответила шатенка с потухшими глазами и секущимися волосами, очевидно, жена Редмонта. - Хочу домой, ‒ закуксилась девочка. - Бев, потише! ‒ шикнул на неё отец. ‒ Бери пример с брата. Лучше поспите. До утра еще шесть часов. Джин бросил испуганный взгляд в сторону матери. Кто уж кто, а он эту ночь проведет без сна в глазу. После визита странных «докторов» его паранойя лишь обострилась. Он уже не верил в то, что их отпустят этим утром на все четыре стороны. Марджори без всяких слов поняла, что ей хотел сказать сын. Женщину еще с прибытия на эту базу охватывали подозрения и дурное предчувствие. Мисс Филанджер решительно двинулась к выходной двери и долго пристально всматривалась в окошко с толстым бронированным стеклом. - Эй, есть кто-нибудь? ‒ неуверенно произнесла она, а затем забарабанила кулаком в дверь. ‒ Скажите, долго мы еще здесь пробудем?! Равнодушное молчание было ей ответом. Коридор с грязно-зелеными стенами по ту сторону, казалось, был безлюдным. Марджори могла поклясться, что снаружи все-таки дежурил пост охраны. По крайней мере, ей так показалось, когда в последний раз им наносил визит Преймер. Дик Преймер тем временем закончил обход соседнего корпуса, последнего за текущую смену. Здесь содержалась особая группа гражданских, отделенная от прочих еще на КПП на трассе из Хантсвилла. Это здание, как и прочие, охраняла ЧВК, поскольку высокое начальство, издавшее директиву №71/105, похоже, не доверяла эту миссию нацгвардейцам. Преймер почти дошел до угла коридора, как из-за ближайшей бронированной двери донеслись приглушенные женские крики, словно внутри кого-то истязали. Главврач задержался на минуту около двери и заглянул сквозь толстое стекло. Небольшое помещение внутри, размером с обычную ванную комнату, было практически лишено мебели, не считая одинокой табуретки. Узница этой комнаты извивалась в судорогах посреди каморки. Из-под остатков рваной блузки извивался пучок темно-розовых щупалец, с кончиков которых капала на пол прозрачная слизь. Каких-то пару часов назад обладательницу этого тела звали Дженни Моран, если верить документам и электронному досье. Моран сразу привлекла внимание еще на внешних блокпостах нездоровым цветом лица и заторможенностью движений, поэтому её вместе с такими же горемыками доставили на базу в отдельном автофургоне. Не так давно это была обычная женщина, каких тысячи. Чем является эта тварь за прочной стенкой, понятия не имел даже Преймер. Очевидно, было одно: это не должно вырваться на свободу. И он выполнит свой долг военного врача. Бросив последний взгляд на то, что некогда было Дженни Моран, Дик Преймер, уже не сбавляя шаг, двинулся прямиком в кабинет командующему авиабазой, Кристиану Остербруку. Дежурный офицер в приемной, узнав по лицу Преймера и увидев его бейджик, пропустил его без слов. Рабочий кабинет Остербрука, расположенный на верхнем этаже комендатуры, оказался довольно длинным и широким помещением, заставленным громоздкими шкафами из темно-вишневого дерева. В дневное время немногие лучи солнца проникали в узкие окна, освещая зеленые обои и бархатный ковер в кабинете. Сейчас же царила ночь, и помещение освещалось тремя хрустальными люстрами, плафоны которых, казалось, давили на головы всякому посетителю. Бригадный генерал Кристиан Остербрук давно разменял пятый десяток, когда получил это звание. В силу своих должностных обязанностей, ему приходилось немало времени проводить за бумажной волокитой, особенно усилившейся с начала войны. И это не отменяло прочих вещей, вроде проверок боеготовности, прием новобранцев, регулярные визиты в штаб. Несмотря на все, с начала вторжения большую часть времени Остербрук не видел передовую, командуя так называемыми «литерными полками» на второй линии. Именно поэтому, пребывая на скамейке запасных, его кандидатуру утвердили приказом свыше в качестве исполнителя директивы №71/105. Вот и в этот раз немолодой уже командующий что-то помечал в открытой папке, то и дело сверяясь с таблицей на мониторе, а затем ставил печать и переходил к следующей вкладке. - Ричард Преймер, капитан медицинской службы, прибыл по вашему распоряжению, сэр! ‒ отчеканил главврач, остановившись в паре шагов от стола генерала. - Мы одни, Дик, так что пока можете без чинов, ‒ устало потер залысину Остербрук. ‒ Вижу, уже покончили с обходом. Говорите уже, что там с ним… - Так точно, генерал. В соответствии с приказом с половины первого до половины четвертого был совершен обход задержанных гражданских лиц общей численностью в три тысячи девятьсот сорок лиц обоего пола, ‒ начал Преймер. ‒ Все задержанные и перемещенные лица были размещены в изоляторах на карантин согласно пункту четыре «Б» и поделены на шесть контрольных групп. В течение трех часов осмотр задержанных был завершен. Отчет и собранные данные прилагаются. С этими словами он передал Остербруку черную папку с закрепленными анкетными листами и прочими материалами опросов. Генерал принял отчет и принялся неторопливо перелистывать его содержимое. Несколько раз холодный взгляд его серых глаз останавливался на паре листов, после прочтения которых уставшее выражение лица командующего сменялось на напряженное. - Пока что выходит, что две трети задержанных относятся либо к первой, либо ко второй контрольной группе, так и не проявив подозрительных признаков, связанных с инфекцией, ‒ резюмировал генерал Остербрук. ‒ А что насчет выявленных зараженных? Их, судя по отчету, пока достигло девяти процентов от общего числа. Что ты думаешь по этому поводу, Дик? Насколько велика угроза с точки зрения военных инфекционистов? - Я так думаю, сэр, ‒ осторожно заявил Преймер. ‒ Клятва Гиппократа требует от меня бороться за каждого зараженного пациента. Но скорость распространения этой инфекции такова, что для сбережения жизни и здоровья остальных граждан, требуются самые строгие карантинные меры. Механизм передачи инфекции пока точно не известен, но судя по наблюдениям, он в чем-то похож на заражение «коровьим бешенством», притом не только орально-контактным, но и воздушно-капельным путем. Сэр, я полагаю, минимум, что следует сделать, это комплекс мер, применяемый при вспышке сибирской язвы или легочной чумы для защиты личного состава и медперсонала. - Это я понял, ‒ согласно кивнул генерал. ‒ Только, боюсь, даже эти меры запоздали. Перед твоим приходом был звонок из Вашингтона. Я представил все предыдущие отчеты. Приказ прозвучал однозначно: полная зачистка. И уже заболевших, и прибывших в составе колонн беженцев из запретной зоны. - Даже так, господин генерал… ‒ поскреб подбородок ничуть не смущенный Ричард Преймер. ‒ Я вполне такое ожидал. События за последние сутки развивались слишком быстро. - Да, распоряжение пришло с самого верха, заверенное подписями вице-президента, генерал-лейтенанта Флаймхэда, генерала Рэнсимена, адмирала Пойнтдекстера и печать Форта-Бельвуар. - Военная контрразведка? Все настолько серьезно? - Верно, Дик. Похоже, ситуация развивается стремительно и в любой момент может выйти из-под контроля. - Вы подразумеваете только распространение инфекции и массовых беспорядков или речь идет об активности коллаборационистов на Юге? - И этих чертовых «конфедератов» в том числе. Похоже, вице-президент пришел к выводу, что лишь действуя на опережение, можно удержать тыл под контролем. - Понятно. Я уже заметил удвоенные посты ЧВК на внешнем периметре и догадался, что в пределах «зоны» случилось ЧП. - Так распорядился генерал-лейтенант Дэвид Куингли. Функции конвоя и охраны были возложены не на Национальную гвардию, а на бойцов «Centerra» во избежание… ненужных инцидентов. - Досадно слышать, сэр, как все обернулось. Выходит, наш доклад запоздал. Какой тогда смысл имеет вся собранная статистика… - Это уже пусть в органах разбираются, ‒ устало помассировал виски генерал Остербрук. ‒ Для чего-то им требуются эти сводки и таблицы с контрольными группами и процентами заразившихся. Это не нашего уже ума дело, Преймер. - Как скажете, мой генерал, ‒ послушно отозвался военврач. - Нет смысла уже блуждать вокруг куста, ‒ молвил Кристиан Остербрук. ‒ Груз пятьсот девять только что прибыл, ликвидационные команды уже готовы. Вот письменный приказ, Дик. Ричард медленно принял гербовую бумагу с американским лысым орлом в заголовке и перечитал роковое распоряжение. - Значит, двуокись углерода, ‒ кивнул он. ‒ Осмелюсь доложить, сэр, выделенных на наши нужды печей для кремации может оказаться недостаточно. - Так постарайтесь организовать процесс так, чтобы уложиться в отведенный срок, капитан Пеймер, ‒ сдвинул брови Остербрук. ‒ К моменту, когда в часть прибудет с инспекцией генерал-лейтенант Куингли, все тела должны быть кремированы. Надеюсь, вы ясно поняли приказ? - Т-так точно, сэр… …Мисс Филанджер устало опустилась на кожаный диван. После десятой попытки, отбив все руки-ноги о прочный корпус двери, после тщетных попыток докричаться до охраны, Марджори сдалась. Что она могла еще сделать в этой ситуации, когда их заперли в четырех стенах, лишив даже права на звонок? Оставалось только ждать до утра. - Так я и думал, мы тут застрянем, ‒ прошептал Джин. Последнюю четверть часа его клонило в сон, и голова туго соображала. Парень сам тому удивлялся. Еще недавно от волнения и пережитой погони у него не было ни сна в глазу, а теперь двоилась комната и отяжелели веки. - Мам, мне душно, ‒ пожаловалась слабеющим голосом Бев с соседнего дивана. - Потерпи, милая, возможно, вентиляция плохо работает, ‒ послышался ответ миссис Редмонт. «Вентиляция», ‒ повторила про себя Марджори, невольно переведя взгляд на потолок. Еще когда они только попали в это помещение, женщина приметила круглые отверстия в потолке со странными форсунками. Вполне возможно, что дюжина человек в не самой просторной комнате могли уничтожить изрядную долю кислорода. Однако это не было похоже на переполненный вагон метро, где духота подкрадывалась незаметно и убаюкивала, укачивала пассажиров. Это больше походило не то на разгерметизацию, а еще больше, на разбрасывание сухого льда в горячем джакузи. «С такими темпами мы не дождемся утра!» ‒ прочертила мысль мутнеющее сознание. Марджори сама не помнила, как оказалась на гнущихся ногах. Сквозь туман в голове она чувствовала, как ползет Джин по полу, судорожно хватая ртом воздух. Краем глаза она видела сползающих по спинке дивана прежних попутчиков, посеревшее лицо миссис Редмонт и умиротворенные лица детей, прильнувших к коленям матери. Нужно что-то сделать, сказала себе мисс Филанджер, иначе Джин вот-вот потеряет сознание, совсем как те дети, и не проснется. - Вот ты и попался, чертов ублюдок! ‒ раздался язвительный голос красноволосого коротышки с работающего экрана. - Не так быстро, Монтана Макс, ‒ картинно рассмеялся синий мультяшный кролик. ‒ Ты забыл ведь, какой сегодня день? Как это нелепо, подумала Марджори, переставляя непослушные ноги, вялые как китайская лапша. До двери еще целых полтора метра. Где-то за спиной тяжело дышал Джин со странным присвистом. - Кто-нибудь… откройте, ‒ едва прошептала мисс Филанджер. Круглое окошко, выглядывающее в спасительный коридор, теперь обратилось в две кровавые спирали перед глазами. Кровь бешено стучала в висках. ‒ Нужно… вызвать… доктора… Нет, Рэйчел… мне нужно сделать зво-нок… Полчаса спустя в дверном проеме щелкнул затвор. Через освободившийся дверной проем осторожно переступила группа солдат с респираторами и защитным костюмом. Возглавлявший группу сержант осторожно переступил через лежавшее женское тело поперек порога и придирчивым взглядом осмотрел комнату. Два… пять… восемь… тринадцать тел, как и было указано в отчете. Ненадолго задержав взгляд на подростке, скрюченном на полу у опрокинутого журнального столика, и на детях, замерших на коленях другой женщины, он коротко отдал распоряжения подчиненным. - Все чисто, ‒ послышался приглушенный голос сержанта, словно шла речь о только что ликвидированной кучке террористов. ‒ На носилки их. Еще некоторое время спустя Ричард Преймер наблюдал снаружи за тем, как из каменных бараков один за другим выносили тела, завернутые в непрозрачные пакеты на носилках и герметичные контейнеры с желтым знаком биологической опасности. Рядом с ним был его начальник, генерал Остербрук, заслушивал очередной доклад подтянутой женщины с серебряным листом на погонах. - …Сэр, приказ выполнен, все три тысячи девятьсот сорок подготовлены к кремации, ‒ четко и с расстановкой произнесла офицер, буравя командира неподвижным взглядом синих глаз. - У вас в распоряжении четыре часа, майор Гиббс, ‒ сухо отозвался Остербрук, затем повернулся к Преймеру. ‒ Никаких инцидентов во время санации не было? - Только с шестой контрольной группой, генерал, ‒ отозвался Ричард. ‒ Мутация проходила столь быстро, что одной двуокиси углерода было недостаточно. Ликвидационным командам пришлось прибегнуть к контрольным выстрелам. Взгляд военврача невольно упал на одно из тел, укрытое на носилках, вернее, на выскользнувшую из-под полиэтилена женскую ладонь. Ричард Преймер узнал кольцо, сверкнувшее на пальце усопшей. Он ранее видел его у одной рыжеволосой женщины, рядом с которой все время околачивался суетливый мальчишка-подросток с вечно испуганным взглядом. Кажется, в её досье было отмечено, что она раньше жила в Хантсвилле. Был ли шанс у неё и её сына, не поступи сверху приказ о «санации»? Этого Преймер наверняка не знал. Может быть, они были чисты от внеземной заразы, а может, для них было уже слишком поздно. Как врач, в принципе, он мог бы пытаться для них что-то сделать, но как военный, он четко следовал приказам сверху и не мог оспорить слова генерала Остербрука. Безотносительно субординации, он много лет знал своего начальника и верил его опыту и собственной интуиции. «Если не остановить этот кошмар здесь, его не остановит уже ничто», ‒ твердил Ричард про себя. ‒ «Эта жертва необходима, чтобы сохранить страну. В конце концов, на тонущем “Титанике” прежде других спасали женщин и детей, подставив под смертельный риск остальных пассажиров». Он был в этом лично убежден, и это знало его начальство. Стало быть, он тоже должен быть спокоен, пока в стране сохраняется порядок и твердое руководство.******
- …В этом футляре содержится ответ на ваш вопрос, каким образом нам удалось точно установить координаты вашей планеты и поставить точку в спорах о наличии на ней цивилизации, ‒ изрекла Промештейн. Волнение прокатилось по рядам землян, приглашенных на конференцию, не исключая и Джастина Армстронга. Прямо сейчас будет прояснена тайна, мучавшая его по конкретному вопросу, заданному ранее Промештейн, и целые поколения исследователей, бившихся над проблемой «зловещего молчания» космоса и «парадоксом Ферми». Ангел-ученая уловила эту атмосферу и вновь усмехнулась. Ловким движением пальцев, она отомкнула механизм, запиравший футляр. С отчетливым щелчком откинулась крышка, явив собранию тусклую, покрытую позолотой, гарью и изрядно помятую пластину двадцать два на пятнадцать сантиметров. Дружные вздохи изумления прокатились по кругу всего стола, и было от чего. На левой стороне пластины были выгравированы разные по длине радиально расходившиеся лучи из одной точки под рисунком непонятного гантелеобразного предмета. Внизу пластины были изображены в ряд разные диаметром сферы и точки, общим числом в десять штук. Валентина и другие астрономы, присутствовавшие в зале, без труда узнали в ней схему солнечной системы. А справа было изображение, поразившее земляне больше прочих ‒ схематично прорисованные обнаженные мужчина и женщина со всеми анатомическими подробностями на фоне некой межпланетной станции. - Узнаете? ‒ блеснула взглядом Промештейн. ‒ Надо полагать, это ваша цивилизация однажды потеряла. Эта пластина долго путешествовала в космическом пространстве, пока шестьсот с лишним лет назад не оказалась около кратера на равнине Майтрея на востоке материка Хеллгондо. - Бог ты мой, ‒ прошептал Джастин Армстронг, соображая, что где-то однажды он точно видел изображение на пластине. Столь знакомые начертания, которые хоть убей, он не мог вспомнить, где ранее приметил. - Не может быть! ‒ расширились глаза Скарпеллини. Она узнала это изображение. Как астроном, она, разумеется, не могла ни с чем спутать эту гравюру. ‒ Невероятно! Это одна из двух пластин Карла Сагана, отправленная в космос сорок пять лет назад! Как она оказалась в ваших руках?! Тут уже пришел черед озадачиться уже для Промештейн после слов Валентины. - Вы сказали «сорок пять лет назад», коллега? Хм, это довольно занятно, если учесть, что эта реликвия прилетела к нам со звезд и хранилась в цитадели более шестисот лет. - Но как такое могло случиться? ‒ всплеснул руками седенький ученый, сидевший на три кресла правее Промештейн. - Трудно сказать, Герберт, ‒ пожала плечами она. ‒ Могу делать пока только предположения. Как давно вы держали связь со своим аппаратом, Валентина? - Точно сейчас не скажу, связь со станцией Пионер-десять была потеряна около пятнадцати лет назад, а с Пионер-одиннадцать еще раньше, ‒ наморщила лоб брюнетка. - Так была еще одна такая пластина? ‒ оживилась ангел-ученая. ‒ Занятно… Значит, пятнадцать лет назад. И куда эта станция изначально держала курс? - Вроде как, через пару миллионов лет должна была долететь до системы Альдебарана, ‒ припомнила Скарпеллини. - Хм, а в итоге оказалась в системе Ранасура и рухнула в северном полушарии нашей планеты, оставив после себя кратер и оплавленные обломки, ‒ подытожила Промештейн. ‒ Нам еще повезло, что после такой жесткой посадки пластину вообще можно было прочитать. Похоже, она отделилась от станции еще на входе в атмосферу Дексиорры, и лишь частично покрылась копотью и не расплавилась. «Лучше бы эта треклятая пластина сгорела в атмосфере вместе со станцией», ‒ с досадой подумал Джастин. ‒ «Тогда бы я благополучно закончил эксперимент с квантовой телепортацией вместо того, чтобы торчать в четырех стенах у пришельцев!» - Как бы то ни было, нам удалось расшифровать послание на пластине, ‒ произнесла в глубокой задумчивости Промештейн. Было от чего поразмыслить, например, как додумалась Тамамо и её команда прийти к такому выводу и исполнить повеление Алисы XVII, вооружившись лишь логикой и астрономическими таблицами от прежних Фейтбернов. ‒ Нам удалось опознать одиннадцать из четырнадцати пульсаров, отмеченных в гравюре. По ним было нетрудно посчитать расстояние от этих нейтронных звезд и центра галактики до вашей звезды и определить, таким образом, точные координаты для выходной точки «туннеля Юкабарры». Зная орбитальные скорости и расстояния между телами вашей планетной системы, открыть пространственные коридоры в ваш мир уже не составляло сложности. «И все-таки, Тамамо, как ты в тот момент сообразила, что для расшифровки левой части гравюры следует именно с помощью пульсаров?» ‒ озадачилась багряноволосая ангел. ‒ «Ты была звездочетом у прежних владычиц демонов, составляла им гороскопы, но все же смогла догадаться, что начертали земляне. Эта лиса намного хитрее и опаснее, чем я предполагала». Почему же Алифнесса XVII так и не воспользовалась этими данными? Неужели события «темного потопа» из Пандемониума помешали? Вероятно, из-за разразившегося бедствия «старым монстрам» было просто не до разгадок космических ребусов в тот момент. Что бы ни послужило помехой для Фейтбернов 600 лет назад, много веков позже информацией, расшифрованной королевой кицунэ, воспользовалась Минаги, когда отправила через туннели первых разведчиков в этот мир. - Что ж, это проливает свет на некоторые обстоятельства, почему эксперимент второго мая завершился провалом, ‒ молвил ворчливым тоном Джастин Армстронг. ‒ Все же нужно было настоять Рутерфорду и остальным инвесторам перенести запуск ускорителя частиц. - Сейчас сложно сказать, каким образом ваш эксперимент с квантовой телепортацией повлиял на топологию пространства, ‒ высказала багряноволосая ангел. ‒ Вероятно стороннее вмешательство в существующее квантовое поле все же оказало влияние на смещение выходных координат горловины туннеля или как у вас это принято называть «мостом Морриса-Торна». Хотя фиксирующие браны стабилизировали туннель, по-видимому, они не смогли закрепиться в заданной точке пространства-времени. Если мистеру Армстронгу это интересно, то став участником «Ордена», он получит возможность использовать наши электронные библиотечные фонды и ознакомиться с данным предметом. «Заманивает», ‒ сказал про себя физик. ‒ «А чем черт не шутит? Многие ученые обрадовались бы такой возможности, ознакомиться с опытом другой цивилизации в интересующей области, чтобы самим здорово продвинуться в собственных исследованиях». - Ну хорошо, частично вы меня убедили, ‒ после некоторых раздумий проронил Армстронг. ‒ И хотя я не готов вам подать свою руку, возможность продолжать свою работу многого стоит. Мне нужно еще немного времени, чтобы все обдумать. - Пусть так, ‒ не стала давить Промештейн. ‒ Принимать взвешенные решения – хорошая черта для любого «Искателя Истины». Я дам вам еще некоторое время на обдумывание и надеюсь, что вы придете к правильному решению. Фактически, на этом и завершился почти трехчасовой симпозиум. Ангел-ученая могла быть довольна его итогами. «Орден Искателей Истины» возродился и продолжил свою деятельность, ей удалось найти еще нескольких многообещающих кандидатов и практически уговорить Джастина Армстронга, несмотря на его упрямство. Однако последний разговор с ним дал повод призадуматься над давней загадкой, мучивший её с момента освобождения. Оставшись наедине с собой в личном кабинете, Промештейн снова обратилась к сейфу, где хранились наиболее значимые для неё предметы. Закончив с набором кода, багряноволосая ангел извлекла из верхнего отделения небольшой тубус из несгораемой пластали, где хранилась заветная копия так называемой «хеллгондской рукописи» или «манускрипта Кьюби». Сколько раз она вглядывалась в этот заголовок, но так и не приблизилась к разгадке? «Отчет экспедиции к кратеру Майтрейя. Составлен собственноручно Тамамо-но-Маэ, 85 года Т.Э.», ‒ уже который раз пробежала она глазами. Итак, 600 с лишним лет назад на востоке Хеллгондо случилось импактное событие. Таинственный метеорит оказался посланием неизвестной тогда цивилизации, представители которой, судя по найденной пластине, были поразительно похожи на местное человечество. Во всяком случае, внешне. Правящая в ту пору Алифнесса XVII живо заинтересовалась другими обитаемыми мирами и поручила расшифровку послания своей правой руке и главному советнику, девятихвостой кицунэ. Тамамо каким-то образом смогла понять, что значат эти 14 радиальных линий в левой части пластины, и с честью выполнила возложенное на неё поручение. Это общеизвестные факты. Все, что происходило дальше, вступало на зыбкую почву предположений и догадок. Можно принять факт, что противостояние с Пандемониумом заняло все силы и внимание Фейтбернов, а когда многолетний кризис закончился, наследники Алифнессы XVII слишком увязли в борьбе за шатающийся трон, а еще позже – с вернувшимися фанатиками Илиас. В таком случае, правившим до Минаги владычицам демонов было не до головоломок и небесных посланий. Это Промештейн еще вполне могла понять. Не вполне ясно было то, как Тамамо сообразила сравнить изображение на пластине со звездными картами, хранившимися в замке Хеллгондо. Если учесть, что не все из отмеченных пульсаров наблюдались в системе Ранасура, прийти к правильному умозаключению было не так-то просто. Неужели эта лиса знала что-то еще, позволившее ей высчитать правильные координаты? И теперь эта информация о «Пионерах», прозвучавшая на симпозиуме от Скарпеллини. Пока Промештейн не услышала эту историю о миссии, отправленной 45 лет назад, связь с которой прервалась спустя еще 30 лет, она также придерживалась общепринятой мысли, будто бы космический аппарат был отправлен с послание, минимум, шесть веков назад. Но если рассказ Валентины верен, а багряноволосая ангел была в этом уверена, получается, что послание прибыло на Дексиорру еще до того, как было создано и отправлено с Земли! Как такое возможно? Событие случилось еще до причины, породившей его. Как можно объяснить подобный парадокс? Должно ведь быть какое-то объяснение?! - Предположим… ‒ сказала сама себе Промештейн, ‒ предположим, что небесный гостинец в Хеллгондо и пластина на межзвездной станции из рассказа Валентины, один и то же объект. Мы знаем, что ни одно движущееся тело, траектория которого может быть описана математически непрерывной функцией времени, не может преодолеть расстояние от Солнца до Ранасуры, превышая скорость света в вакууме. Точно так же оно не может оказаться в пункте назначения до момента своего создания и запуска миссии, не нарушая причинности событий. Последнее можно наблюдать, если путешествовать через нуль-пространство, как это делали демоны Минаги при вторжении в этот мир. При движении через туннели в оба направления наблюдалось отставание по времени до пяти суток. Можно ли допустить, что «Пионер», с которым была утрачена связь около пятнадцати лет назад, совершил подобный маневр в пространстве-времени и «потерял», таким образом, шесть веков? В принципе, такое могло произойти. Однако… однако это не согласуется с наблюдениями за рукотворными червоточинами. Если только речь не идет об… аномалии… Осенившая Промештейн мысль невольно заставила её сдвинуть брови. «Если речь не идет об еще одном вмешательстве в пространственно-временной континуум, остается только вывод, что аппарат землян мог угодить не в искусственную кротовую нору, а спонтанно возникшую на его траектории. Что-то в том секторе космоса тогда произошло и нарушило саму ткань пространства-времени…» Ангел-ученая не заметила, как оказалась на ногах. Ей вспомнились слова Гермес из далекой юности насчет того, что ничего в мире не случается просто так. Всему происходящему есть причина – так наставляли всех новеньких ангелов. И если вдруг эта причинность нарушалась, это ничего хорошего не сулило для сложившегося порядка во вселенной.