C'Est la Vie, mon Cher...

Она засыпала в его (точнее уже "их") кровати нетронутой, размышляя о том, как все могло выйти подобным образом. Никакого "карлика" нет и в помине, про чудовище с рыжей шерстью даже и говорить не стоит, а благородство Узурпатора и его внезапная сдержанность по отношению к ней - вообще подвиг для любого мужчины... Выходит, те домашние басни, которыми Анну кормили всю жизнь,- враньё. Грубая, наглая ложь! Ох... Как Александр, её брат по крови мог так жестоко обойтись с Великой Княжной?! Она же не позволяла себе и глаза сомкнуть, постоянно заходясь в рыданиях!.. За что Господь посылал (и, в принципе, продолжает!) несчастной девице такие муки? Перевернувшись на спину, Мари-Анн потянулась с присущим ей сладострастием и запустила шаловливые ручки под подушку. Там было прохладно, что очень обрадовало императрицу и заставило ещё больше расслабиться... Рай... Если бы ещё не присутствие мужа в спальне... Впрочем, все одно! Он дал своё честное слово на то, что не притронется к ней без её собственного вожделения. К чему нервничать?.. Аннушка, всецело доверившись Бонапарту и всемогущей Судьбе, провалилась во тьму, прямиком к Морфею... Над ней звучали голоса. Видимо, беседу вело двое "персонажей", но различить кому принадлежали сказанные слова было невозможно. В конце концов, Анна ещё только вчера прибыла в Компьен и распознавать кого-то по издаваемому звуку пока что не удавалось. В помещении шёл оживленный спор и предметом этого разговора было недовольство работой Тайной Полиции и какого-то "месье Фуше-э". Хоть дискутировали неизвестные господа с небывалой живостью и экспрессией, общались они шепотом, скорей всего боясь нарушить мнимый сон императрицы. Оная дама же решила упростить задачу и, повернувшись на бок и прикрываясь одеялом, села в кровати. - Что случилось?- сонным тоном, едва не зевая, спросила Анна, разглядев во мраке комнаты своего мужа. Тот резко развернулся на каблуках, сжав в руках какую-то бумагу (о чем свидетельствовало весьма неприятное шуршание), и почти яростно сверкнул глазами. Неужто, она его испугала? Забавный феномен! - Нет, вы видели, дорогой Ровиго? Мы тут шепчемся, а мадам на самом деле бодрствует!- этот формальный "вызов" был брошен сестре правителя России с долей шутки, но от этого смысл не менялся. Девушка вознегодовала. Какое право они ещё имеют жаловаться?! Как-никак, они нахальнейшим образом разбудили девушку посреди ночи, а после высказывают недовольства! Вот вам чёрная Французская неблагодарность и корсиканский эгоизм, в перемешку с острой циничностью и безразличием! - Я... Я не сплю относительно недавно!.. Думаю, мои грезы ушли не более одной минуты назад!- запинаясь проговорила Княгиня, сжав кулачки до той ужасной степени, когда кожа, в которую так бесцеремонно впились ногти, начинает на глазах белеть. Наполеон опустил голову и смиренно сцепил руки за спиной в замок, вновь оборачиваясь к человеку, которого назвал "дорогим Ровиго". Что-то хмыкнув себе под нос, Бонапарт взял со стола какую-то маленькую шкатулочку, что, судя по всему, являлась табакеркой, и стал молча наблюдать за тем, как его подданный берет пакет и рассыпается в поклонах, удаляясь вон. Император Французов застыл на месте, словно статуя времён Античности, а затем прошагал в сторону девушки и, нетерпеливым взмахом руки откинув одеяло, сел на край ложа рядом со своей женой. - Я хочу знать, mon chou*, что из нашего с герцогом разговора вы слышали,- его акцент стал более различим, чем прежде, и настолько твёрд, насколько это можно было бы себе вообразить. Глаза полководца сверкнули едким, устрашающим огоньком, неизбежно предвещавшим беду, что было отчетливо видно при ярком мерцании свечечки, которая имела честь расположиться на секретере, подле плотно закрытого окна. Не собираться ли он выбивать из неё информацию, как крестьяне выбивают перья из подушек? Этот..."тиранище" не имеет абсолютно никакого права угрожать представительнице рода Романовых. В конечном счете, Анна - не его очередная "полячка", а Великая Княгиня! И все же... Если он хочет быть в курсе того, что она слышала, значит, беседа была весьма важной. Возможно, даже государственного масштаба... Ох, как жаль, что она очнулась ото сна так поздно! Быть может, на пороге Анны-Мари сейчас стоит новая война или какая-то дворцовая интрижка! Это невыносимо обидно... Будто ты вынуждена существовать на пороховой бочке ("жизнью"-то это не назовёшь) и ничего не ведать о происходящем вокруг. - Вам, дорогой супруг, описать в мелочах?- ехидненько поинтересовалась сестра Русского императора и по-детски села на коленки, положив на них руки. Эта поза была невинной и вызывающей искреннее умиление, что невольно заставило монарха немного расслабиться, отогнав от себя прочь все мрачные думы.- Как пожелаете. Я проснулась под слова: "Фуше-э и Талейран - отъявленные негодяи!", и прослушала небольшой...эм..."доклад" мсьё Ровиго о его жуткой неприязни к сим двум людям (якобы "врожденной"). Продолжения этого диспута же вам известно... Наполеон явно благодарил Бога за последние слова своей женушки (если он, конечно, верил в Него). Черты лица мужчины вновь приняли мягкий, умиротворенный вид... Как-никак, в подобном состоянии Анна не смогла бы выдумать столь связное и скрупулёзное "измышление". Да и к тому же, иного выхода как "поверить", у Бонапарта не было. Романова затаила дыхание, словно в ожидании скорой смерти, а позже жадно глотнула воздух, сполна наполнив легкие. Император сему "поведению" усмехнулся и утонченно, нежно погладил жену по щеке, в затем обнял за плечи, прижимая к себе. Это все - его. Он имеет право касаться... - Не дрожи, мой воробушек...- восторженно прошептал правитель Европы, чуть ли не касаясь губами ушка Анны и обдавая шею последней жарким дыханием повелителя Франции. По её телу пробежался сладостный озноб; веки сами тянулись друг к другу... Этот миг был вечностью... Главное, что ничего "непристойного" в действиях мужчины не было,- всего лишь воистину приятная забота, мимолетные поглаживания длинных пальцев, кроткие ласки без намёка на греховность. И тут Мари-Анна внезапно очнулась. Не ищет ли корсиканец способ таким манером заставить её забыть о его ночных бдениях? О, играя на чувствах своей супруги он всего-то умело маскирует свои грязные делишки! Ну уж нет! Великая Княжна - совсем не девчонка, за которую принимает её Людоед! Девушка выпуталась из объятий узурпатора и без тени испуга взглянула в его глаза. В ореховых очах смешалось все: и боль, и недоверие, и отчаянье, и...а вот этого Анна ещё никогда в своей жизни не встречала. Что-то родное, внимательное и...амурное? ***** Утро выдалось на редкость спокойным (учитывая сегодняшний отъезд в Париж). Анна с радостью встретила солнце, что пробралось в комнату сквозь тонкие занавески, освещая её. На невысоком столике, что находился возле кровати, ждал своего часа маленький позолоченный колокольчик для вызова прислуги, и императрица не повременила сразу же им воспользоваться. На прелестный зов госпожи тут же откликнулся слуга Констан, одетый в элегантный красный костюм, расшитый серебром. Дороговато будет для обычного камердинера...но ни Аннушке об этом судить. - Завтрак будет подан Вашему Императорскому Величеству в десять пятнадцать. Камеристка Вашего Высочества уже стоит за дверью, ожидая разрешение помочь вам с туалетом и прибрать покои,- осведомился слуга и согнул спину пополам в задорном поклоне.- Будут ли какие-нибудь особые распоряжения? - Подайте мне горячего чаю и позовите служанку. Большего я не требую,- заносчиво проговорила Княгиня, с силой сдерживая зевок. Да уж... Практически бессонная ночь слишком отразилась на её теперешнем самочувствии. Наверное, под глазками "Русской мадам" нынче красовались фиолетовые круги (прийдется потом прятать это "чудо" под толстым слоем пудры), а сами очи были красны и наливались кровью. Прическа, откровенно говоря, также выглядела не самым лучшим образом и явно молила о срочном вмешательстве гребешка. Достаточно быстро расправившись со всеми делами по части внешности, Мари-Анн отдала приказ своей камеристке почистить от вероятно нагромоздившейся пыли ее излюбленный дорожный костюмчик. Вскоре, Анна уже шла по светлому коридору, придерживая рукой подол платья (она терпеть не могла, когда сия надоедливая ткань путается под ногами). Зал, в который она вошла без тени смущения, был достаточно большим, однако вмещал в себе лишь огромный стол, ломящийся от различных блюд и напитков, и стулья из железного дерева, вырезьбленные с величайшим мастерством. Императрица не обратила внимания на поклонившихся ей дам и удостоила привествия только старшую из сестёр своего мужа. Madame Karoline была чем-то схожа с сушёной сливой и её излишнее высокомерие явно не украшало представленный ранее факт. Эта женщина явно считала себя равной сестре Александра Первого и кланяться какой-то там "русской вертихвостке" считала унижением для своей "бесценной" репутации. Ну, ничего, пусть помучается немножко... Полезно. Императрица присела справа от места мужа, что слыло наиболее выделенным из всех прочих и находилось "во главе" кухонного убранства. Наполеон опоздал к завтраку минут на двадцать, а, когда явился, слыл в окружении Ровиго и де Коленкура, что поспешно тащились за своим предводителем сзади. Он вошёл в помещение также, как военачальник является на поле битвы. Каждый тут же подскочил на ноги и склонился перед императором. Последний неспешно обвёл всех присутствующих оценчивым взглядом и обессиленно рухнул на стул, тем самым давая своим "собачкам" команду к набивке желудков. Бонапарт смотрелся также, как Иисус на кресте, только к тому же ещё был чем-то крайне недоволен, ужасно раздосадован. Анну слегка оттолкнула внезапная монаршья холодность, однако она проворно взяла себя в руки и принялась размышлять о своих последующих действиях. Сейчас Мари-Анн нужно было успокоить супруга и аккуратно допросить о случившемся. Ведь, злой "Боня" - это к беде! При чем, к беде немалой... - Mon cher époux, que se passe-t-il**?- с наигранным беспокойством вопросила императрица, незаметно касаясь кончиками пальцев его крепкого запястья. От тепла мужчины по тельцу Анны пробежалась волна мурашек. Оно же заставило Великую Княжну окончательно понять, что не владеет собой. Нет, нет... Сейчас она в его власти... Как же так...получилось? - Ничего такого, что могло бы стоить вашего внимания, моя голубка. Всего-навсего небольшое происшествие...- натянув на губы горькую полуулыбку заверил Наполеон и отпил глоток терпкого вина из своего бокала. Эх... Как ни крути, а в Италии этот напиток имеет особенный, неповторимый привкус, несравнимый ни с чем иным. А "дары Франции" представляют собой что-то более серьезное, чем жидкость, только в случае долголетней выдержки. Да и не пьянит оно совсем... - Надеюсь, Ваше Величество, что это действительно так, ибо я не хочу, чтобы вы из-за чего-то огорчались,- пропела девушка, с гордостью наблюдая за тем, как резко подскочило настроение её муженька после сей фразы. Его лицо прояснилось, некоторые морщинки стремительно разгладились, а глаза засияли некоей радостью... Вот именно этого результата она и добивалась. Теперь же императрица могла позволить себе малость расслабиться... После своей первой "победы" (над плохим настроением супруга), дама с небывалым оживлением принялась за еду. Как все это вкусно...и вредно для фигуры. Французские пирожные - наслаждение высшей степени, однако есть так много сразу категорически запрещено. В любом случае, у неё ещё будет время попробовать хоть все сладости Европы (в меру, конечно)!.. О, Анна никогда не думала, что быть императрицей Франции так приятно! Могли бы и сказать ей об этом тогда, когда на её подушку градом лились слезы боли и страха! Но нет. Никто даже не удосужился сообщить Княгине о том, что все совсем, совсем не так, как она рисовала в своих фантазиях... Представляя себя настоящей пленницей в сыром, гниющем логове монстра, сестра императора России и подумать не могла о том, что на самом деле станет истинной правительницей. Отныне девица не должна была постоянно делать наскучившие реверансы, могла говорить все, что только пожелает её душа, и делать все, что позволяет муж... А Наполеон пока что ничего ей не запрещал, не так ли? Ох уже эта "вседозволенность"!.. Теперь Аннушка твёрдо уверена только в одном: вседозволенность прекрасна. Кому бы она не пришлась по нраву?