Миротворец

Извиняюсь перед читателями за ожидание. Я продолжаю побивать рекорды затянутости проды, хотя сама глава в общем-то небольшая. Все же летом писать было проще и приятнее. В любом случае, приятного чтения. ---------------------------------------------------------------------------------------------       По затерянному в низине тракту, устало покачиваясь, брел одинокий человек. Он зябко подрагивал, когда холодный ночной ветер гладил его обнаженный торс, спотыкался о невидимые в темноте камни и кочки, но продолжал упрямо шагать вперед. Шагать - как можно дальше от оставшейся далеко позади высокой горы с зависшей над ней багровой Луной, которая озаряла древний особняк, ставший прибежищем для культа безумных маленьких ведьм. Покинув его стены, Лука бежал не менее часа, чуть ли не скатившись с горы и ринувшись по извилистой дорожке куда-то на восток. Он выбрал это направление спонтанно, понятия не имея, где находится Лисья Нора, и уже который час шагал по пустынной дороге, всматриваясь в местность перед собой и постоянно оглядываясь, опасаясь увидеть в небе силуэты преследующих его верхом на метлах ведьм. Однако периодически высовывающаяся из-за облаков Луна, нормальная, отливающая первородным серебром, всякий раз озаряла пустынную местность, словно вся живность вокруг попряталась. Не было слышно ни шелеста листьев, ни гудения ночных насекомых, ни голосов животных. Лишь топанье самого Луки, да тихое посвистывание ветра. Потерев ладонями зябнущие плечи, бывший Герой в которой раз поднял глаза, всматриваясь в изгибающуюся впереди дорогу, ожидая возможной опасности. Он ни на миг не забывал, что находится на демонических землях, населенных монстрами, которые вполне могут счесть одиноко бредущего путника прекрасным шансом обзавестись мужем, а впоследствии и детьми. И еще раз изменять Алисе Лука ни за что не собирался, с содроганием вспоминая жгучий стыд, заливший его в то утро, когда он, изможденный, проснулся в обнимку со счастливой Селеной, ощущая сладкую ломоту во всем теле.       Налетел очередной порыв ветра, и Лука громко чихнул, вполголоса выругавшись. Вот что за проклятие преследует его одежду?.. Его куртка и дня не пережила в новом мире, и парень долгое время ходил почти что в лохмотьях, а стоило ему благодаря Мариниаре обзавестись нормальным костюмом, бафомет сама же его и сняла, оставив бывшего Героя в одних штанах и сапогах на голое тело. И, судя по болезненным ощущениям, вскоре ступни Луки превратятся в две большие мозоли. Чтобы отрешиться от холода и дискомфорта, Лука начал вспоминать те светлые мгновения своей жизни, когда он был счастлив вместе с Алисой, живя в мире, в который они своими руками принесли спокойствие и гармонию. Вспоминал, как он и ехидна, взявшись за руки, гуляли по землям подле замка, предаваясь воспоминаниям о своих приключениях, о людях и монстрах, которые им встретились, о тех, кто им помогал или пытался мешать, тех, кто дожил до дня всеобщего мира, и о тех, кто уже никогда не увидит свет Солнца. Иногда, на круглой каменистой площадке неподалеку от ворот они могли застать Гранберию. Молодая дева-дракон с раннего утра любила размять на свежем воздухе своё атлетически сложенное, но не лишенное женственности тело, фехтуя на мечах с магической проекцией. Сам Лука как-то пробовал подраться с оной на мечах и едва смог удержать оборону против стремительно перемещающейся тени, а Небесный Рыцарь ухитрялась теснить колдовскую тень, под конец красиво разрезав её своим охваченным пламенем клинком. В такие моменты парень не прекращал восхищаться чешуйчатой воительницей, которая, завидев Владыку Монстров с мужем, всегда прекращала тренировку и делала легкий поклон. Если Лука по какой-то причине нес с собой меч, в золотых глазах Гранберии зажигались страстные огоньки, и она просила бывшего Героя устроить с ней тренировочный бой. После одного такого случая Лука всегда отказывался, с унижением вспоминая, как Гранберия обезоружила его буквально в несколько взмахов меча и, под насмешливое хихиканье Алисы, уложила на обе лопатки на землю. Впрочем, тут была заслуга не столько самой Гранберии, сколько сдержанность Луки. Он не мог вынудить себя драться всерьез с Небесным рыцарем на тренировочной дуэли, боялся причинить ей вред, случайно пробудив в себе силы ангела, которые он по просьбе Алисы решил забыть и никогда более не использовать. Тихо вздохнув с неясной грустью, девушка-дракон помогла Луке подняться и, принеся извинения, продолжила тренировки, а парень, слегка хромая, пошел к весело улыбающейся Алисе, для которой его дуэль была просто забавным представлением.       Потом, когда девушка-змея родила двойню, они какое-то время не покидали замка, целыми днями проводя со своими новорожденными детьми. Перед глазами Луки предстала Нерис, которую он держал на руках. Маленькая ехидна сонно сопела, прижавшись к отцу и уткнувшись личиком ему в грудь, обвив руку своим коротеньким хвостиком с темной чешуей. Лука был готов вечно так стоять, не шелохнувшись, слушая постукивание крохотного сердца дочки, ощущать тепло её миниатюрного тела, слушать ровное дыхание и поглаживать пальцами её густые серебристые волосы. Почти целиком пошедшая в мать, она обещала вырасти в ослепительно красивую девушку, покоряющую сердца мужчин одним взглядом, а временно дремавшая магическая мощь сокрушительной силы – стать надежной опорой для людей и монстров на долгие годы её будущего царствования. Алиса тем временем со счастливой улыбкой баюкала на руках своего сына, маленького мальчика с короткими волосами цвета, как у матери и светло-фиолетовой кожей. Мальчик-монстр с силой первородного серафима и Владыки монстров был тем, появления которого на свет боялась и большего всего стремилась пресечь Илиас. Пройдут годы, он разовьёт свой потенциал, и в мире не будет никого, кто сможет сравниться с ним в магическом или физическом бою, исключая, возможно, лишь его сестренку. И родители будут смотреть на своих детей и гордиться теми высотами, которых они достигли, идя по стопам Луки и Алисы. Нерис и Нерон продолжат следить, чтобы люди, монстры и ангелы жили в равенстве и достатке, чтобы огненный тайфун войны более никогда не проносился по миру, оставляя за собой смерти и обугленные головешки убитого будущего. И годы действительно прошли. Долгие годы смыли знакомый мир и стерли почти все следы трудов Алисы и Луки. А еще они стерли их детей, оставив Нерона и Нерис где-то позади, в черной бездне минувших столетий, которая не знает жалости и в своей немыслимой жадности никогда не вернет те мгновения, дорогие сердцу секунды, что забрала.       Лука шел, даже не заметив, как по его щеке скатывается скупая мужская слеза, оставляя влажную дорожку, которую тут же лизал холодный язык налетающего ветра. Уснувшее на время одиночество и боль от разлуки, от потери всего, что было ему дорого, вновь вырвались из клетки разума, утопив сознание бывшего Героя в бездонном колодце безнадежности и апатии. Куда он идет, ради чего он идет? Он слеп, не видит и не знает, где Алиса, но продолжает куда-то шагать, встречая на своём пути лишь неприятности и врагов. Все его усилия были напрасны… Зачем, зачем он и Алиса полетели в тот день в Золотой Регион?.. Зачем он побежал за Марикой в ту аномальную бездну, зачем медлил, ведя с арахной неспешную беседу. В итоге, это путешествие не принесло ему ничего светлого, зато разрушило все, что он так старательно строил и лелеял. Единственное, что осталось с ним, это память человека, его копии, прожившего блеклую жизнь в другом мире и умершего во вспышке ядерного распада вместе со своей матерью. И сейчас эта память, как якорь тянула его все глубже и глубже на дно боли и страдания.       Автоматически совершив еще один шаг, Лука споткнулся и чуть не упал, осознав, что его со всех сторон окружает сизый туман, колыхающийся и подрагивающий, как желе. Парень едва видел своё тело, пятачок земли под ногами и блеклый круг Луны над головой. Он совершенно проморгал момент, когда этот туман появился, впрочем, данное погодное явление мало беспокоило Луку, занятого душевными терзаниями. Он продолжил идти дальше, перебирая в памяти те мгновения, что были ему дороги и не извлекали при этом на свет режущиеся, словно осколки стекла, болезненные воспоминания. Он шел, и его звонкие шаги разносились вокруг, эхом отдаваясь слева и справа. Секунду… откуда тут взялось эхо и почему он так громко шагает? Снова замерев, Лука нагнулся и всмотрелся себе под ноги. Под сапогами бывшего Героя угадывалась ровная серо-темная поверхность, ничем не походившая на ухабистую грунтовку, по которой он только что шагал. Когда это он успел выйти на мостовую, да и откуда за пределами города взяться выложенной такими мелкими ровными камешками мостовой? Озадаченно топнув ногой, Лука отвлекся от истязания своей души и решил сойти с дороги, переждав пока туман рассеется, тем более, что он и в самом деле начал редеть, оголяя сбоку от путника какие-то темные силуэты. - Какого… - невольно вырвалось у Луки. – Дом?       Он стоял возле стены дома, но сложенного не из кирпича, а из шершавого серого материала. Стена уходила влево и вправо, теряясь в сизом смоге. Постройка, которая повстречалась бывшему Герою посреди низины, должна быть весьма крупной, и это очень странно. Дорога, а теперь еще и странный дом. Куда он вообще забрел, скитаясь по этому Полову?!       Еще раз чихнув от холода, Лука вновь попытался согреться, растирая плечи, озираясь по сторонам и часто, лихорадочно вдыхая холодный воздух, который почему-то нес в себе крайне мало живительного кислорода, зато вдоволь изобиловал запахами металла, гари и какой-то резкой вонью. Очередной особо сильный порыв ветра подхватил клубы тумана и отбросил их в сторону, оголяя свободное пространство вокруг бывшего Героя. И ледяное копьё страшной догадки пронзило Луку, пригвоздив его к земле, выгнав из головы все посторонние мысли. Дрожа уже не от холода, а от заполняющего его тело страха, он затравленно озирался по сторонам, не желая видеть, отказывая верить, отрицая то, что выскальзывало вокруг него из рассеивающегося тумана. Серые бетонные руины раскинулись вокруг Луки, стоявшего на заасфальтированной широкой дороге, заполненной почерневшими металлическими скелетами знакомых обводов. - Это… это невозможно!! – воскликнул парень, вертясь на месте, в ужасе взирая на осыпавшиеся высотные дома вокруг него. – Как такое может быть?! Почему я тут?!! Почему я вернулся?..       Мертвый город хранил молчание, как делал это уже многие годы. Трудно было сказать, заметил ли он появление одинокого живого существа на своём обгорелом теле или уже ни что не могло поколебать его извечный сон смерти. Лишенные стекол окна равнодушно взирали на Луку, который рухнул на колени, обхватив голову руками. Нахлынувший порыв ледяного ветра бросил в лицо парню горсть сухой пыли, но тот даже не зажмурился, в отчаянии глядя в одну точку перед собой, словно пытаясь пробить взглядом асфальт, землю, планету и саму ткань пространства, чтобы вырваться отсюда, вернуться домой. - Это иллюзия, да?.. Я устал и упал прямо посреди дороги, и теперь сплю?.. – спросил Лука, и ветер недоуменно просвистел над его ухом. – Я же не могу тут быть, сюда можно попасть лишь через Тартар, и никак иначе! Надо… надо понять, что это. Нельзя тут сидеть!       Уговаривая сам себя, борясь с почти непосильным желанием прислониться к ближайшей стене и уснуть, Лука встал на ноги и, шатаясь, зашагал по улице, со смесью страха и отвращения обходя обожженные немыслимым жаром остовы автомобилей. Иногда его взор касался того или иного развалившегося дома, что в изобилии раскинулись по обеим сторонам дороги, смотря вслед проходившему мимо парню своими окнами-глазницами. В такие моменты Лука поспешно отводил глаза в сторону, инстинктивно боясь, что нечто немыслимо одинокое, не мертвое и не живое, обитающее тут, среди руин камня и металла, может проскочить по его взору, как по мосту и поглотить разум. Гуляющий вокруг него ветер, шелестевший мусором и бетонной крошкой, лишь усиливал чувство, что вокруг него кто-то кружится, проскакивая в тенях на краю бокового зрения, царапает камень за его спиной, сверлит затылок тоскливыми и голодными глазами. Дважды парень рывком оборачивался, нервно осматривая пустынную улицу. Однако, кроме редких маленьких торнадо, состоящих из пыли и гонимых завывающим от одиночества ветром, ничто не тревожило воцарившийся вокруг покой и безмятежность. Подняв голову, Лука посмотрел на быстро ползущие по небу серые облака, затянувшие его непробиваемым монолитным покровом. Невозможно было понять какое тут сейчас время суток, время года, все бытие превратилось в неспешную сизую реку, в чьих темных водах проглядывались ускользающие образы убитого прошлого.       Сглотнув образовавшийся в горле комок, Лука двинулся дальше, выдыхая изо рта клубы пара, обхватив себя руками и пытаясь согреться. Вскоре парень вышел на большую площадь, на которой когда-то, когда этот мир еще полнился жизнью, щебетом птиц и гулом человеческих голосов, по праздникам устраивались увеселительные мероприятия и парады, а с началом войны спешно разместилась зенитно-ракетная батарея. Три угловатые приземистые машины на гусеничном ходу треугольником застыли на выщербленном асфальте, вскинув к небу направляющие рельсы и дискообразные антенны радаров. Словно сюрреалистические памятники тем, чьи кости виднелись сквозь выбитые стекла в кабинах, они излучали угрозу, были пропитаны страхом, ненавистью и решительностью. Казалось, вдохни в них жизнь, и снова, дернувшись, придут в движение фазированные антенные решетки, неусыпно выискивающие летучие боевые машины, а со смотрящих вверх направляющих устремятся в небо, изрыгая пламя, продолговатые зенитные ракеты, подобно учуявшим кровь пираньям. Однако некому было оживить древние орудия войны, некому и незачем. Циклопический оркестр разрушения давно отыграл свой яростный марш, хотя последние его ноты продолжали упрямо звучать под мглистым отравленным небом. И они, слепые напоминания о былых временах, чутко следили, чтобы ничто не смело тревожить царство смерти.       Когда Лука уже почти покинул площадь, без особой цели идя по главной улице, сжав зубы, чтобы унять грызущее его отчаяние, до ушей парня внезапно донесся смутно знакомый далекий гул работающего двигателя. Казавшийся невозможным, почти что уже лишним в бархате вязкой тишины, он заставил бывшего Героя в изумлении и неверии обернуться назад, впившись взором в дальний конец площади, заваленный обломками рухнувшей стены, из-за которой доносился с каждым мигом усиливающийся шум. Предчувствие чего-то нехорошего, неправильного помешало Луке кинуться навстречу этому звуку, разум подсказывал, что после устроенной тут человечеством ядерной войны жизнь практически полностью исчезла с планеты, и сейчас последние насекомые ютятся на листках последних цветов в самых отдаленных уголках мира. Прильнув к углу дома, он притаился, вжавшись в ледяной камень и готовясь в случае опасности рвануть прочь по главной улице. И опасность не замедлила явиться пред гостем из другого мира во всей своей красе. Разметав гору мусора, на площадь, подняв клубы пыли, выехала древняя машина, безжалостно раздирая асфальт гусеницами и оставляя за собой шлейф раскуроченного дорожного покрытия. Старый танк, покрытый местами облупившейся темно-зеленой краской, замер на открытом пространстве, ведя по сторонам длинноствольным орудием, пока размещающиеся на его приплюснутой башне панорамные приборы скользили темными стеклами объективов по окружающим площадь руинам домов. До поспешно вжавшегося в угол дома Луки донесся резкий запах металла, вонь дизельного топлива, сгоревшего пороха и протяжный гул электродвигателей. На глазах бывшего Героя, машина повела башней в другую сторону, и парень заметил разместившийся в командирском люке наполовину рассыпавшийся скелет, облаченный в истлевшую униформу. Неведомо каким образом держащийся на плечах череп при каждом движении башни склонялся то в одну, то в другую сторону, словно мертвец никак не мог решить, куда бы ему направиться. И хоть Лука умом понимал, что видит перед собой беспилотный танк Кальта, управляемый модулем искусственного псевдоинтеллекта, в его груди зародился мерзкий холодок. Луке казалось, что мертвые почуяли его появление в царстве Танатоса, и теперь со скрипом выползают из-под обломков домов, из остовов автомобилей, вылезают из окон, после чего, подняв к небу пустые глазницы, бредут к площади, сжимая в окостеневших руках ржавое оружие. Бывший Герой представил эту картину себе столь ярко и живо, что на миг оцепенел в ледяных когтях суеверного страха, а потому, подняв голову, едва успел отпрянуть назад, за угол дома, прежде чем стена перед его носом начала крошиться в мелкую бетонную крошку, раздираемая крупнокалиберными пулями зенитного пулемета.       Ровный гул двигателя танка сменился угрожающим скрежетом, словно старый механизм был раздражен собственным промахом. Впрочем, горевать модуль искусственного интеллекта не собирался, а потому вновь замелькали гусеницы, кроша асфальт и разворачивая многотонную машину в ту сторону, где скрылся огонек тепла. Снеся изрешеченный им угол дома, танк выехал на главную улицу и замер, подняв дуло орудия кверху и осматривая протянувшийся далеко вперед пустынный проспект. Лишенный возможности понять всю глубину и красоту мира, не способный лицезреть все буйство красок автомат смотрел на город с холодной отрешенностью, выискивая среди всех оттенков серого и черного заветный ярко-белый огонек противника. Противник… То, что должно быть устранено, то что приказали уничтожать создатели, помеха, ошибка, не прошедшая проверку системы свой-чужой. Уже семнадцать лет он не встречал противников, с тех самых пор, как искусственный интеллект ремонтной базы, где машина проходила техобслуживание, направил его на патрулирование этого города. И вот, наконец-то, обнаружен враг, идентифицированный сканерами, как живая единица пехоты Альянса, семнадцатая по счету, которую он уничтожит. Азартно рыкнув мотором, как учуявший запах добычи тигр, танк поехал по улице, найдя слабый тепловой след. Остановившись на перекрестке дорог, боевая машина поймала убегающую прочь фигурку в перекрестье прицельной рамки, после чего, взяв все необходимые поправки, которые длинным столбцом цифр и букв высветились на центральном дисплее, изрыгнула из зенитного пулемета короткую скупую очередь. Светящаяся теплом фигурка споткнулась и покатилась по земле, но почти тут же вскочила и нырнула за ближайший остов автомобиля. Посылая вдоль улицы одну очередь за другой, танк поехал вперед, расплющивая и откидывая со своего пути стальные останки автомашин и горы мусора. В темной утробе башни среди застывших на своих местах скелетов экипажа заработал механизм заряжания, вынимая фугасный боеприпас со стеллажа и вставляя его в казенник, пока танк опускал орудие. Гулкий раскатистый выстрел выбил остатки стекол из окон ближайших домов, а вспухший на месте укрытия противника огненный шар бросил блики на лобовую броню приближающейся боевой машины. Однако вместо того, чтобы присоединиться к тем шестнадцати врагам, что уже числились уничтоженными в блоках памяти, новый противник вышел из огня, и его контуры пылали ярким светом, затрудняя идентификацию и внося разлад в логические цепи искусственного интеллекта. И прежде чем беспилотный танк успел изрыгнуть из своего орудия бронебойный снаряд, идущая к нему фигурка взмахнула рукой, и невесть откуда взявшийся жар залил лобовую броню древнего автомата. В потоках яростного пламени взрывались стекла наблюдательных приборов, мощное орудие тающей свечкой обвисло к земле, а металл прочной брони тек и капал на асфальт, подобно магме. Сходила с ума электроника, один за другим отключились блоки искусственного интеллекта, который бился в короткой агонии, опутанный паутиной поступающих отовсюду ошибок и запросов. А потом жар дошел до стеллажа боеприпасов, и массивная танковая башня взмыла в воздух, подпираемая столбом пламени, разбрасывая во все стороны кипящие обломки металла. Еще один, последний грохот взрыва испугал привыкшую к своему одиночеству тишину, пока пламя лизало искалеченный остов беспилотного танка.       Лука стоял и молча смотрел на охваченную огнем боевую машину, которая едва его не убила, со слепой верностью выполняя приказы тех, кто давно упокоился в недрах обвалившихся командных бункеров. Мощный взрыв стал огромным погребальным костром для древнего боевого робота и его давно умершего экипажа, напоминанием о котором служил лежащий на асфальте череп, смотрящий на парня через огонь и насмешливо ухмыляющийся. Чтобы не присоединиться к сомну мертвецов, наблюдающих за ним из покореженных автомобилей, домов и гор обломков, бывший Герой вновь высвободил дремлющую в нем силу серафима, обрушив на танк своё самое сильное заклятие – Падшую Звезду. И теперь он неподвижно стоял посреди улицы, освещая её темные закутки золотым светом, льющимся от его распахнутого за спиной оперенного крыла, в котором виднелась сквозная пробоина – от одной из пуль он не успел увернуться. Помимо этого, еще несколько мелких осколков от взрыва оставили на его теле болезненные кровоточащие раны. Впрочем, физические увечья сейчас мало беспокоили парня. Куда больше Луку пугала цена, которую с него возьмет сила ангела, и когда именно она её затребует.       Мрачно ворочая в голове тяжелые как валуны мысли, полуангел продолжал стоять, не замечая, как из переулков между ближайшими домами, из окон, с боковых улочек начинает струиться в его сторону густой серый туман, заполняя все доступное пространство. Сизые клубы мягко и незаметно окружили парня и были столь нахальны, что даже накрыли собой пылающий остов роботизированного танка, смазав его очертания и превратив в дрожащий мираж. Встрепенувшись, Лука огляделся вокруг, осознавая, что улица безымянного города полностью поглощена серой дымкой, и он снова стоит один, посреди колыхающегося бесцветного киселя, поглощающего свет, запахи и звуки. Вновь отрезанный от остального мира, грубо выдернутый из реальности, беспомощно озирающийся по сторонам. Захотелось вновь высвободить силу, ударить по этой аномалии всем, что есть, выжечь звездным жаром. Однако Лука, глубоко вздохнув, поборол искушение, понимая, что глупо злиться на аномалию, которая не имеет своего разума. Он вспомнил, как Тамамо рассказывала ему про таинственные блуждающие аномалии, способные искажать пространство и время. Их природа, местонахождение и законы неизвестны, они перемещаются по миру, заглатывая объекты или принося что-то извне. Единственное, что доподлинно известно – порой их, как магнитом тянет к мощным источникам магии, например, странствующим по земле молодым людям с силой серафима.       Краски окружающего мира постепенно вновь проступали сквозь туман, и Лука увидел, что вновь стоит на дороге, залитой розовыми лучами поднимающегося на востоке Солнца. Внутренне содрогнувшись, парень взмолился, чтобы аномалия не выкинула его в еще более отдаленном будущем, когда шансы увидеть хоть кого-то родного окончательно исчезнут в потоке времени. На первый взгляд, он оказался в той же самой низине, в которой его посреди ночи застал туман. Теперь, освещенная солнцем, она напоминала Луке огромный желоб, по дну которого протянулся тракт, а на поднимающихся вверх боковых склонах шумел редкий хвойный лес. Далеко позади бывшего Героя чернел крошечный темный холмик, в котором парень узнал Мохнатую Гору, обитель безумных ведьмочек, а впереди дорога делала пологий подъем на холм. На вершине оного холма виднелась квадратная каменная арка, из которой вниз по склону подобно языку стелился тракт. Лука постарался припомнить географию региона Ноа, в котором ему не раз доводилось бывать, как во время своего путешествия, так и будучи мужем Владыки Монстров, но никаких упоминаний про данный архитектурный памятник он вспомнить не смог. Решив посмотреть на арку поближе, Лука, на миг сосредоточившись, унял бушующую в нем силу, погасив крыло, после чего быстро зашагал к холму.       Поднимаясь вверх по склону, он изучал сложенную из серых блоков арку, и с каждой новой деталью она нравилась ему все меньше. Всю её поверхность покрывали многочисленные барельефы, изображающие примерно одинаковые по содержанию картины. Из плывущих в «небе» облаков на «землю» низвергались молнии и ангелы, направляя небесные разряды, поражая ими и своими длинными мечами панически мечущихся внизу монстров. Изображенные нарочито гротескными и карикатурными, монстры мало напоминали свои живые оригиналы. Вместо женской красоты и обаятельности, скульпторы щедро наградили их клыкастыми кровожадными рожами, искаженными в гримасах ужаса и ненависти, а их пронзаемые небесным орудиями тела больше напоминали туши чудищ, рожденных в чьем-то больном разуме. А в самой верхней части арки сиял позолоченный лик прекрасной девы-ангела, при виде которого в душе Луки что-то дрогнуло, а руки сами собой сжались в кулаки. Он понял, чьи деяния прославлял этот памятник, слишком уж часто эта крылатая дева приходила к нему во снах, сначала наставляя на «правильный» путь, а после своего поражения проклиная Луку, желая смерти ему, его жене Алисе и их будущим детям. Парень ощутил на языке мерзкий привкус, словно съел что-то очень горькое. Брезгливо скривившись, он взошел на вершину холма и, миновав арку, уже хотел было начать спуск на другую сторону, как вдруг глаза Луки уловили двигающуюся по тракту ему навстречу черную точку. Преодолевая отвращение, он прильнул к арке, сливаясь с ней и вглядываясь в далекий силуэт, который довольно быстро приближался, и вскоре зоркие глаза путешественника во времени смогли его четко разглядеть. С востока на запад, прямо навстречу Луке по дороге ехала повозка, запряженная лошадью, а позади неё рассеивались в нагревающемся воздухе последние клочки серого тумана. Самая обычная деревянная повозка, не парящая в воздухе на колдовской магии и не самоходное подобие автомобилей Кальта, производство которых освоили в Золотом Регионе незадолго до отбытия Луки с Алисой, и стали довольно быстро заменять ими лошадей, продавая в соседние страны. Пассажиров было двое, однако разобрать, кто это, бывший Герой не смог. Даже если это люди, ему стоит быть осторожным. Мало ли кто может разъезжать в такую рань по просторам бывшего Ноа, а ныне демонического царства Полов. Немного поразмыслив, Лука решил подождать и вначале посмотреть, кто это скачет ему навстречу, и, если он почувствует опасность, то всегда успеет нырнуть обратно за холм, а там уже добежать до ближайших хвойных зарослей.       Минуты медленно и лениво текли своим чередом, как капли воды из прохудившейся трубы, и вот, наконец, когда повозка почти подъехала к холму, Лука смог рассмотреть её во всех подробностях. Крепкая крапчатая кобыла бодро вышагивала подковами по земле, без лишних понуканий везя своих пассажиров – сидящего на козлах молодого мужчину, сжимающего в руках вожжи, и красивую стройную девушку, примостившуюся сбоку от него. Мужчина с необычными серыми волосами и приятным открытым лицом был одет в белую рубашку, темную безрукавку и черные штаны, а для защиты от утренней прохлады накинул на себя коричневый плащ. Наметанный глаз Луки сразу заметил короткий кинжал у него за поясом, однако на этом арсенал незнакомца исчерпывался, и это показалось парню странным.       Впрочем, он почти тут же забыл про мужчину, стоило взору бывшего Героя переключиться на его спутницу, которая сидела рядом и с блаженной улыбкой гладила лежащий у неё на коленях огромный рыжий хвост с белым кончиком. Без сомнения, она не была человеком, и очень походила на кицунэ, однако Лука нутром почуял в девушке что-то дикое, волчье, обольстительное, просыпающееся под светом полной Луны. Она была хрупкой и изящной, вишневое платье ничуть не прятало её соблазнительную фигуру, позволяя по достоинству оценить узкие плечи, небольшую крепкую грудь, тонкую талию и длинные стройные ноги, облаченные в черные штаны и остроносые кожаные сапожки. Густая волна каштановых волос сбегала по плечам незнакомки и укрывала её спину подобно плащу, пара длинных волчьих ушей торчком стояла на макушке, а на красивом лице с влекущими хищными чертами засияла довольная улыбка, когда девушка, прикрыв глаза, положила голову на плечо своего спутника, расчесывая гребешком шерсть на своём ухоженном пышном хвосте. При этом она что-то негромко сказала парню, пощекотав ему щеку белым кончиком своего уха, однако налетевший ветер и расстояние съели и её слова, и ответ незнакомца.       Прищурив глаза, Лука постарался ощутить магические потоки вокруг этой странной парочки. И тут бывшего Героя ждал сюрприз. Нет, молодой мужчина оказался самым обычным человеком, без малейших способностей к магии или следов контакта с монстрами, но вот его спутница… Лука не ощутил в ней циркуляции привычной темной или демонической энергии, присущей монстрам, и уж, тем более, вокруг неё не ощущался жар Света. И все же что-то необычное чувствовалось в девушке. Что-то древнее, светящееся мудростью, отяжеленное грузом минувших веков. Смутный образ предстал перед глазами Луки. Парень чувствовал, что когда-то она крепко спала в отдаленных уголках мира, который забыл о ней, а потом пробудилась и долгое время пробыла одна во тьме, наедине с тоской и печалью. Пока не повстречала что-то светлое на пути, что-то перевернувшее весь привычный мир, уронившее в её сердце яркое, пылающее как утренняя заря чувство, принесшее новый смысл в извилистую тропу жизни. И, глядя на переливающуюся всеми цветами счастья ауру девушки, которая толкнула локтем своего спутника и с ухмылкой что-то сказала, после чего оба рассмеялись, становилось ясно, кто изменил жизнь девушки-волчицы. Без сомнения они через многое прошли вместе, понимали друг друга с полуслова, но не так давно перешли заветную грань, навсегда изменившую их совместную жизнь. И эту грань Лука увидел, когда девушка убрала хвост в сторону, взяв руку мужчины и положив его ладонь на свой округлившийся живот. Бывший Герой сглотнул, ощутив невольный укол зависти. Он прекрасно знал, что сейчас чувствует этот парень, держа руку на животе своей любимой, у которой под сердцем растет доказательство их любви, маленькая искорка новой жизни. Сглотнув вязкую слюну, Лука спрятался за арку, опершись спиной о шершавую поверхность, прикрыв глаза и сжав зубы, давя рвущийся из горла стон. Вновь его накрыл крутящийся водоворот черных эмоций, в котором беспомощно тонули светлые мгновения ушедшей жизни, то, что он потерял по своей же вине. Лука не хотел, чтобы кто-то видел его таким, мог прочитать его чувства, он не желал выпускать своё горе наружу, затмевая чужое счастье. А потому он молча стоял, слушая, как шаги лошади и скрип колес становятся все ближе.       Раздавшийся, казалось, прямо над ухом женский голос заставил его вздрогнуть: - Ей ты, кто там прячется, выходи!       Лука готов был поклясться, что не знает ни единого слова этого языка, однако он все прекрасно понял. Была ли причина во вновь объявившемся густом сером тумане, что непроглядной пеленой обступал холм с аркой, парень не знал, да и не слишком задался этим вопросом. Он не почувствовал угрозы в окликнувшем его голосе, а скорее беспокойство и любопытство. Вздохнув, путешественник во времени отлип от арки и, обойдя её, вышел на дорогу прямо перед остановившейся телегой. Парочка смотрела на него с заметным беспокойством, мужчина озирался по сторонам, держа руку на поясе, у кинжала, видимо полагая, что вокруг могут скрываться бандиты, собравшиеся напасть на их телегу. Девушка задумчиво подергивала ушами, изучая Луку внимательным взором красивых алых глаз, в которых проглядывался острый проницательный ум и почти детское любопытство. Бывший Герой смотрел на неё в ответ, гадая, кем она может быть и не находя ответа. Девушка прервала затянувшееся молчание. - Ты не похож на разбойника. Зачем ты тогда прятался за деревом, да еще и в таком виде? - За деревом? – переспросил Лука, кидая взгляд на арку и невольно вздрагивая.       Посвященный Илиас памятник исчез, став парой высокий деревьев, что переплели над головами свои ветки, образовав живописную живую арку. Местность вокруг тоже поменялась. Теперь это была не поросшая деревьями низина, а пшеничное поле, по которому пролегала дорога. По бескрайним просторам, озаренным стоящим в зените золотым Солнцем, гулял прохладный ветер, пригибая к земле спелые колосья, и лишь виднеющаяся за спиной Луки цепь белых гор, куда и ехали парень с девушкой, да упомянутая выше «арка» разбавляла пейзаж. А еще по земле, между ровными рядами пшеницы струился туман, голодными змеями обвиваясь вокруг ног бывшего Героя, словно недовольный его присутствием. Парень и сам ощущал болезненную тяжесть, как будто его тянул назад незримый крючок, впивающийся в каждый миллиметр тела. Должно быть, боль нашла отражение на его лице, да и полуголый усталый вид развеяли подозрения, поскольку настороженность девушки сменилась сочувствием. - Ты, наверное, голоден?       Дева-волчица развернулась и, покопавшись в кузове повозки, извлекла оттуда внушительную горсть спелых яблок, протянув её Луке. Парень автоматически принял красные плоды, растерянно смотря на улыбнувшуюся ему незнакомку. Сидящий рядом с ней парень убрал руку с пояса и, посмотрев на Луку, доброжелательным тоном произнес: - Если ты пойдешь по дороге в ту сторону, откуда мы едем, то натолкнешься на деревню. Там есть таверна, а её хозяин наверняка накормит тебя в обмен на работу. - Спасибо… - кивнул Лука.       Кивнув на прощанье, парень дернул вожжи, и лошадь поехала дальше. Дождавшись, когда они отъедут от Луки на пару десятков метров, мужчина хмыкнул и с веселыми нотками в голосе заметил: - Смотри, Хоро, если будешь так раздавать каждому встречному бродяге свои яблоки, сама останешься ни с чем, - его слова странным образом прекрасно долетали до смотрящего им вслед полуангела.       На это девушка лишь фыркнула и с нахальным видом произнесла: - Ничего, зато как доедем до города, попрошу тебя купить мне вдвое больше. - Да ты и так проедаешь наши сбережения… Смотри, чтобы у нас хватило денег открыть наше дело, - почесал затылок мужчина. - Так ведь я и ем за двоих… - с улыбкой произнесла Хоро, поглаживая свой живот, и мужчина тут же замолчал, глядя вдаль с мечтательным блеском в глазах.       О чем-то еще беседуя, они уезжали все дальше, постепенно теряясь в сером смоге, окутывающем Луку колыхающейся стеной. Солнечный свет на миг погас, а затем сменился на багровые блики восходящего светила, деревья слева и справа вновь приняли вид каменной арки с уродливыми барельефами, а пышный луг стал покрытой лесом низиной. Лука снова стоял на пыльном тракте, смотря в одну точку, куда уехала странная парочка, но теперь там простирался лишь пустынный тракт, да едва заметным холмиком виднелась Мохнатая Гора. И единственным напоминанием о необычной девушке-волчице Хоро и её спутнике стала горсть яблок, что бывший Герой крепко сжимал в руках.

******

      Яркие солнечные лучи лились через огромные витражные окна, окрашиваясь в зеленые, алые и голубые цвета и бросая блики на выложенный белой плиткой пол. Огромный, протянувшийся на добрую сотню метров зал утопал в ярком свете. Благодаря хитроумной системе зеркал и расположения окон, в нем не имелось ни единого уголка, где могла бы притаиться тьма. Даже ночью, когда солнце садилось за горизонтом, а на виднеющийся через окна город опускался мрак, на стенах зажигались яркие бело-золотые светильники и люстры, заправляемые особым маслом, дающим огню этот благородный оттенок, и темнота вновь не могла проникнуть в священную залу. Священную не потому, что её стены, потолок, озаренный огнями висящих на цепях люстр, и окна были покрыты изображениями ангелов, купидонов, валькирий, серафимов и самой Верховной Богини. И даже не потому, что этот зал находился в глубине Дворца, расположившегося в центре столичного города Илиасбурга, сердце Священного Союза на материке Илиас. Подлинный ореол святости в этом помещении исходил от огромного алтаря, выполненного в виде отлитой из чистого золота статуи Верховной Богини, которая распахнула свои сверкающие крылья, держа в одной руке длинный двуручный меч, а другую - протягивая вперед ладонью кверху. Алтарь возвышался на добрые два с лишним метра у противоположной от входа стены, на массивном постаменте, на который можно было подняться по мраморным ступенькам, дабы преклонить колени перед Создательницей Мира. Не многие удостаивались чести помолиться символу Богини, созданному на Небесах и несущему в себе частичку Светлой энергии, что всегда сияла золотистой звездой в груди статуи, даруя приходящим сюда паломникам душевный покой. Большинство прихожан, что стягивались в город со всех концов материка, довольствовались молитвами и проповедями в Соборе, который хоть и слыл благословленным Богиней местом, но не шел ни в какое сравнение с величием Дворца.       Когда-то тут благословляли Королей всех стран Священного Союза, двое из них были впоследствии причислены к лику Святых и взяты Богиней на Небеса за великие деяния во благо человечества. Но ни один из них и не мечтал снискать такой славы, как вошедший в залу мужчина. Одновременно отворив руками обе створки высоких металлических дверей, он почти беззвучно зашагал по ворсистому алому ковру, простирающемуся от порога до самой статуи Богини, и солнечные лучи отражались от его тяжелого рыцарского доспеха. В одной руке он нес закрытый цилиндрический шлем, украшенный парой золотых ангельских крыльев, а другую держал на рукояти своего меча, вскинув непокрытую голову и безотрывно смотря на Верховную Богиню. Любой простой человек, посмотрев в спину этому мужчине, вряд ли смог бы сдержать благоговейный трепет, столь сильна была исходящая от него аура Светлой энергии, буквально заполняющая залу, а всякий осмелившийся взглянуть в его лицо, тут же пал бы ниц, неистово молясь тому, чей меч верой и правдой служил Богине Илиас вот уже более двух веков. Вошедший в залу был не кто иной, как Святой Ричард, Верховный Паладин Священного Союза, Герой, которого Богиня наделила силой, ясным и глубочайшим умом и долголетием, чтобы он стал её карающей дланью и говорящими устами на грешной земле. Нет числа чудищам, которые пали от его руки во время Крестовых Походов Ордена на север, не было города, который не взяла бы его армия, и не было человека, что не желал бы своими глазами хоть раз в жизни узреть живой символ Ордена. Внешность у Ричарда была довольно приметная – в отличие от многих людей знатного рода он терпеть не мог усы и бороды. А потому его широкое лицо с резкими чертами всегда было всегда гладко выбрито, и даже во время походов никто не видел растительности на лице Ричарда. На макушке Паладина красовался ёжик коротких русых волос, темно-синие, как бездна океана глаза внимательно смотрели на статую Верховной Богини, пока с губ срывались слова короткой молитвы.       Дойдя до алтаря и взойдя по ступеням, Паладин вынул тихо прошелестевший меч из ножен, упер острием в постамент и, держась за рукоять, опустился на колено, склоняя голову перед Илиас. Несколько минут прошли в почти полной тишине. Последние звуки молитвы угасли среди подпирающих сводчатый потолок круглых колонн, редкие птичьи трели едва долетали сквозь толстые стекла окон, а Ричард продолжал стоять на своём месте, глядя под ноги статуе, которая безмолвно взирала сверху вниз на лучшего воина Ордена. И его ожидание вскоре было вознаграждено, а на слова молитвы пришел красноречивый ответ. Пульсирующая в недрах статуи звездочка вдруг ярко вспыхнула чистым янтарным светом, превратившись в огромное яростное солнце, поглотившее алтарь и залившее зал нестерпимым жаром Светлой энергии. Окажись тут в этот миг какой-нибудь нечестивый монстр, она бы мгновенно погибла, буквально испаренная звездным пламенем, что лилось с постамента, не причиняя, однако, никакого вреда ни коленопреклонённому Паладину, ни интерьеру зала. Ярко вспыхнув напоследок, огненный шар сжался, принимая форму высокой девы-ангела, на чью сплетенную из огня плоть нельзя было смотреть, не щуря глаза. Однако Ричард без колебаний поднял голову, взглянув в лик той, чьи слова для него были приятнее самой сладкой в мире музыки. Несколько раз встряхнув огромными ослепительно белыми крыльями, перья на которых состояли из колыхающихся язычков пламени, Верховная Богиня Илиас протянула светящуюся ладонь и, коснувшись волос Паладина, произнесла негромким мягким голосом, который двоился и эхом метался по залу, заставляя витражные стекла жалобно звенеть и гася все прочие звуки: - О, мой Герой Ричард, я получила твою весть и ответила на зов. Взгляни мне в глаза и скажи, что тебя так тревожит.       Верховный Паладин медленно поднялся на ноги, чувствуя, как ладонь Илиас нежно скользит по его щеке, грея кожу ласковым теплом. Чувствуя себя, словно безусый юнец на первом свидании, ощущая, как его сердце гулко колотится в груди, Ричард произнес, глядя в пылающие подобно звездам очи Богини: - Моя Богиня, в последнюю неделю в мире произошло много встревоживших меня событий, и я хотел бы рассказать тебе о них и своих намерениях. Пока ты набираешься сил на наших Небесах, демоны активизировались на севере. Ангелы-разведчицы сообщают о крупной армии монстров, которая перешла границу Лескатии и теперь движется к столице, захватывая и обращая всех встреченных людей. Её возглавляет одна из дочерей этой рогатой твари, Владыки демонов, принцесса Друэлла. По моим расчетам, сил Лескатии должно хватить, чтобы остановить и уничтожить вторгнувшиеся силы, пока к ним не подойдет подкрепление, однако… - Ты сомневаешься в компетентности моих слуг, - поняла его колебания Илиас. – В самом худшем случае мы потеряем всю Лескатию. Прискорбная утрата, которая сильно пошатнет наши позиции на Сентории. Однако кройся твоё беспокойство лишь в этом, ты бы и без моих подсказок задействовал войска с моего континента. Значит, ты что-то задумал? - В данный момент, как бы оно не прискорбно звучало, мы не готовы к открытой войне с демоническими царствами. Похоже, что монстры уже оправились от Трехсотлетней войны, а нам еще нужно время. Армии Лескатии и Адальхилда не выстоят против массированного удара других армий демонов, а помочь мы им сможем лишь Небесным Легионом, но его силы я бы хотел покуда приберечь для более важной задачи. На сбор и отправку экспедиционных войск уйдет не менее месяца, а за это время лилим и её прихвостни будут буйствовать по всей Лескатии. И почти наверняка следом за одной сукой придут другие рогатые сестры с их собственными армиями. Они затопят Лескатию и превратят её в еще один оплот ереси. И именно в этот момент я хочу нанести удар, перекрыть им все пути отступления и выжечь всех тварей одним ударом. И для этого я брошу в бой Небесный Легион и всех Големов, что мы успели создать. - Другими словами, ты желаешь принести всю Лескатию в жертву, чтобы отрубить сразу несколько голов гидре, - помолчав несколько секунд, промолвила Илиас. - Пожертвовать частью твоих слуг, чтобы нанести демонам сильный удар, обескровить их, а потом перейти в наступление, - подтвердил Ричард. – Однако не только назревающая война вынудила меня воззвать к тебе, Илиас. Уже дважды на этой неделе я ощущал вспышки Светлой энергии на территории демонов, а именно в Полове. После второго случая я отправил туда Валькирию, и вот что она передала.       Верховный Паладин поднял руку, и пространство над его ладонью зарябило, словно от жара, контуры смазались, и в воздухе повисло изображение идущего по пустынной дороге парня в одних штанах и с обнаженным торсом. При виде этого человека, пылающие глаза Илиас расширились от охвативших Богиню эмоций. - Я не думал, что повстречаю его… - произнес Ричард, сверля изображение холодным взглядом. – Если ты пожелаешь, моя Богиня, я немедленно уничтожу этого нефилима. Он уже успел вмешаться в наши испытания, пускай ущерб и был невелик. - Всему своё время, мой Герой, - с непонятным весельем протянула Илиас, поправляя свои сияющие волосы, льющиеся по плечам, как магма. – Убить его мы сможем при должном желании даже во дворце Владыки демонов. В конце концов, у него уязвимое человеческое тело. Меня больше интересует, что он попробует сделать, какую же сторону примет. Раз он еще не инкуб, значит, сторону демонов он не принял и не считает их друзьями. Тогда идти он может лишь в одно место – на Зипангу, где еще живы его дружки и родные. - А если он выступит против нас? – усомнился в подобном великодушии Паладин. - Даже получив его силы, Зипангу не станет угрозой более серьезной, чем Хэллгондо. Их противоречия так же не позволят им заключить союз между собой. - И Повелительница демонов это прекрасно понимает, а потому ищет союзников на стороне, - плавно сменил тему Святой Ричард. – Третья причина, по которой я обратился к тебе, это предстоящие переговоры Хэллгондо и Драконии. Не буду скрывать, что она беспокоит меня едва ли не больше чем две предыдущие. Мне стало известно, что переговоры пройдут на скалистом острове в океане Ноок. Нетрудно догадаться, что демоны попробуют переманить рептилий на свою сторону, забыть старые обиды и разногласия. Армия Драконии – это почти тридцать тысяч воительниц. Еще больше Императрица может призвать под свои знамена менее чем за неделю. Если ящерицы присоединяться к демонам, то побережье Адальхилда и даже сам материк Илиас окажутся под угрозой вторжения. И Хэллгондо есть, что предложить драконам в обмен на участие в войне. - Пока моё Возвращение не готово, нам лучше избегать конфликта с Драконией, - изрекла Илиас, с отвращением передергивая крыльями. – Если бы я знала сколь много проблем будут доставлять эти ящерицы, не пожалела бы ангелов во время Трехсотлетней войны, но сожгла бы дотла континент этих чешуйчатых сучек. Эту проблему нам стоит решить как можно быстрее, отложив на время две прочие. - У меня как раз есть один план, как помешать Хэллгондо договориться с Драконией, - улыбнулся краем рта Верховный Паладин. – Но для этого мне потребуется поддержка Небесного Легиона и часть силы, что идет на Арку. - Если это избавит нас от вмешательства драконов, я готова подождать на один месяц дольше, - вздохнула Богиня, скрещивая на груди руки. – И что же ты задумал, мой Герой?

******

      Со спокойным шумом зеленые пенные волны размеренно накатывались на скалистый уступ, разбиваясь о камень на множество мелких брызг. Со стороны казалось, что все их усилия тщетны, что им никогда не сокрушить твердые породы, нерушимой стеной встающие у них на пути. Однако морская стихия была спокойна и безмятежна. С присущей ей неторопливостью и неумолимостью она на протяжении тысяч лет точила одинокий скалистый островок, что высился на изумрудно-голубом теле океана, нарушая ровную линию горизонта. Сотворенный природой в виде подковы, в вогнутой части которой расположилась небольшая лагуна, окруженная с трех сторон серыми горными отрогами, он был пустынным и безжизненным. Своей живности тут почти не водилось, за исключением редких насекомых, жужжащих от скуки в куцых зеленых зарослях, растущих вокруг лагуны, да еще более редких птиц, что иногда посещали этот остров во время своих дальних перелетов. Лишь один раз этот неприветливый кусочек суши посещали люди. Во второй половине второй эпохи, за десятилетия до знаменитого путешествия Луки, который буквально перевернул мир, сюда высадилась группа пираток, возглавляемая прославившейся капитаном Селеной. Поговаривали, что где-то на острове она спрятала часть своих сокровищ, в том числе таинственный Поглощающий Камень, древний артефакт начальной эпохи, созданный Алисой Первой для борьбы со своей соперницей, Богиней Илиас. В общем-то, бесполезный для человека, если только он не еретик, этот камень якобы обладал свойством вытягивать силу из любых ангельских существ, кроме самых высокоуровневых. Так ли это, проверить до сих пор никому не удалось, хотя многие Реликты, а потом и мамоно пытались отыскать древнее оружие для войны с Орденом и прикрывающими его ангелами.       Совершив последний облет вокруг острова, и внимательно осмотрев его рельеф, Миранда разочарованно села на пляж рядом с группой из двух десятков дракониц, сложив за спиной изумрудные перепончатые крылья и со вздохом поправив упавшую на глаз прядь иссиня-черных волос. Сбоку к ней подошла, слегка позвякивая элегантными латами, молодая драконесса Эльмиала, чья бирюзовая чешуя играла множеством солнечных бликов. - Снова гоняешься за легендой? – улыбнулась девушка, глядя на сосредоточенный профиль своей подруги. - Арррр… Я все равно найду этот Камень! – зарычав, в который раз пообещала Миранда, сжимая в кулак закованную в латную перчатку руку и вскидывая её к груди. – Я точно знаю, что он где-то на этом острове, чувствую его блеск! Он так и манит меня…       Эльмиала хихикнула, с улыбкой смотря на свою упрямую подругу. - Ты уже трижды это говорила. И я тебе тоже в третий раз скажу – наша Императрица два раза отправляла экспедицию на этот остров. Сама виконтесса Биана изучала его и не нашла никаких признаков тайника, созданного вручную или же при помощи магии. А ты знаешь, что Рю превосходство владеют чарами поиска и сканирования. - Я знаю… Но как только я представлю себе этот блеск, свет, эту красоту, я просто не могу усидеть при мысли, что такое чудо лежит где-то на пустом острове, а не в моей сокровищнице! – выпалила Миранда, меряя когтистыми лапами устланный мягким песком пляж. – Кроме того… Может быть, если я подарю Камень Ему, он согласится посмотреть и на другие мои сокровища…       Внезапно смутившаяся драконица сбилась с шага и поспешно повернулась к Эльмиале спиной, чтобы та не видела её покрасневшие щеки. Девушка с бирюзовой чешуей не выдержала и прыснула со смеху, поняв, зачем её подруге понадобился древний артефакт. - Не тем у тебя голова занята, Миранда, - отсмеявшись, напомнила Эльмиала, обращая взор на далекую линию горизонта, убегающую в таинственную даль. – Лучше сосредоточься на предстоящих переговорах. Одна Илиас знает, что эти суккубы могут выкинуть, а мы с тобой должны обеспечить безопасность посла. - Да какие переговоры?! Эти рогатые пустоголовые дуры опаздывают уже на десять минут! – гневно удирала хвостом о землю Миранда. – В договоре значился полдень, а мы тут почти час торчим… У суккубов нет ни такта, ни чести, ни уважения! - Верно, но чем-то они смогли же заинтриговать Императрицу, раз она согласилась на переговоры о нашем участии в их войне, - пожала плечами Эльмиала. – Я тоже не восторге иметь дела с демоницами, но раз Хэллгондо первым пошел на переговоры, значит, Минаги чего-то боится и хочет видеть нас на своей стороне. - Я не против начистить морды ангелам, но воевать бок о бок с суккубами… - дернула крыльями Миранда, подходя к самой кромке воды и наблюдая за тем, как волны омывают её острые когти. – Им придется предложить что-то действительно ценное, чтобы мы забыли все их оскорбления и плевки на нашу драконью честь.       Стоящая неподалеку драконица с бронзовой чешуей, облаченная в легкие парадные доспехи, украшенные на груди и плечах сапфирами и бриллиантами, повела перепончатым ухом, ловя разговоры двух своих стражниц. Дэльфина, посланница Императрицы Драконии, не меньше своих воительниц сомневалась в благородстве и чести суккубов, и её точно так же раздражало ожидание и отсутствие пунктуальности у ветреных роковых красавиц. Однако улететь, хотя бы не выслушав делегацию с Хэллгондо, она не могла, а потому неподвижно стояла на пляже, смотря на слегка колыхающиеся воды лагуны, в которых резвились поблескивающие чешуей рыбы. А когда она подняла глаза вверх, то облегченно выдохнула, увидев в небе россыпь черных точек, в которых её острый драконий глаз опознал приближающихся демониц. Остальные драконицы тоже их заметили и, мигом прервав все разговоры, выстроились полукругом позади Дэльфины, которая вонзила в землю древко церемониального копья, подняв голову и наблюдая за стремительно растущими в размерах суккубами. Вскоре воздух наполнился хлопаньем крыльев, и на песок перед драконицами опустились пятнадцать рогатых девушек, облаченные в открытые вызывающие наряды, которые скорее оттеняли их порочную красоту, нежели скрывали изысканные округлости их тел. Десять суккубок и пять демонесс выстроились перед посланницами Драконии и синхронно поклонились. Стоило драконицам ответить им таким же вежливым приветственным поклоном, как одна из суккубок толкнула свою подругу в бок и кивнула на лагуну. На глазах ошеломленных дракониц две рогатые девушки выбежали из строя и принялись с веселым смехом плескаться в озере, поднимая тучи брызг, словно забыв, что прибыли на важные переговоры.       Возглавляющая делегацию демонесса с кожей цвета сирени покачала рогатой головой и, подойдя к ошарашенной поведением суккубок Дэльфине, произнесла приятным грудным голосом, в котором, впрочем, слышалось веселье: - Прошу простить моих учениц, они ни разу не бывали так далеко от дома и очарованы красотой вашего острова. Надеюсь, это не скажется на результате наших предстоящих переговоров.       Дэльфина недовольно повела по сторонам своим длинным чешуйчатым хвостом. - Мы принимаем ваши извинения, но просим ваших спутниц впредь сдерживать свои неуместные эмоции. - Конечно. Присядем?       Демоцесса взмахнула рукой, и прямо на песке во вспышке фиолетового пламени появился круглый столик и два стула с изогнутыми ножками. Как только две посланницы уселись за стол, демонесса положила ладонь на грудь и представилась. - Моё имя баронесса Ластена. Её Величество Повелительница Демонов Минаги приветствует вас, посланниц Королевства Дракония и надеется на наше будущее плодотворное сотрудничество. - Моё имя Дэльфина. От имени Императрицы Драконии Алтеи IV я приветствую вас на землях нашего народа и готова выслушать ваши предложения, - сдержанно ответила ей драконица. - Они предельно просты. Как вы наверняка знаете, Повелительница Демонов Минаги готовится нанести удар по Ордену, не дожидаясь пока он оправится от Трехсотлетней войны и сам заявится в наши земли. Фактически, война уже началась, но об этом позднее. Мы уверены, что в этот раз сможем занять всю южную Сенторию или, по крайней мере, Лескатию и Саб-Илиас. - Смелое заявление, - качнула рогатой головой Дельфина, пристально смотря в светящиеся багровым огнем глаза демонессы. – Особенно учитывая, что в прошлой войне боевые действия с вашей стороны носили почти полностью оборонительный характер. Вам не удалось взять ни одного крупного города Союза. - Если бы Дракония принимала участие в войне, то вы бы знали, что ранее на стороне Ордена сражались ангелы, притом далеко не только знакомые вам Валькирии, но и весьма уродливые чудовища, прибывшие из Раскола Небес, - сухо заметила Ластена. – Именно из-за их сокрушительной мощи мы были вынуждены обороняться и почти не могли вести наступления, пока Повелительница Минаги не сокрушила их Светлые полчища. - Если теперь все по-другому, зачем вам понадобились мы? Вы ведь хотите и нас втравить в новую войну? – с плохо скрываемым ядом в голосе поинтересовалась Дэльфина. – Дракония не заинтересована в боевых действиях против Ордена и больших потерях, которые неизбежно последуют за этим. - Я думала, что драконы не бегут от сражений, - ехидно заметила демонесса, наклоняя голову к плечу. - Тогда, когда нам бросают вызов! – рыкнула драконица, сжав когтистые пальцы в кулаки. – Орден не вмешивается в дела Драконии, их флот не заходит в наши воды, а ангелы не смеют залетать в наши небеса. - Не обманывайте себя, уважаемая посол, - ослепительно улыбнулась Ластена. – Ордену просто не выгодно воевать с вами, пока живы мы. Не думайте, что Церковь считает вас, драконов хоть в чем-то лучше нас, суккубов. Мы все для них демоны и монстры, и если бы у них были силы сокрушить вас, не давая слабину нам, святоши давно бы обрушили на ваш чешуйчатый материк всю свою слепую жестокость и ненависть. И чтобы этого никогда не произошло, я прошу Драконию присоединиться к нам и ударить по восточному побережью Адальхилда, пока мы будем вести наступление на их войска с запада.       Дельфина погасила вспышку раздражения и, обдумав слова демонессы, хмуро поинтересовалась: - И в чем же выиграет Дракония, если мы рискнем жизнями наших дочерей в этой войне? - Помимо богатств Адальхилда, если вы, конечно, станете грабить эту страну? Самое ценное, чем мы готовы поделиться – мужчинами этой страны. Все земли, что вы захватите, со всем населением перейдут к вам. Думаю, там найдется достаточно достойных воинов, чтобы бросить вызов вашим воительницам и, проявив в сражении доблесть, доказать, что они достойны стать вашими мужьями. Ведь это именно то, чего так не хватает на вашем материке?       Бронзовая драконица скрипнула острыми зубами. Демонесса прекрасно знала, что на Драконии действительно живет едва ли сто тысяч человек, из которых около половины – молодые мужчины и юноши. Они все являются полноправными жителями Драконии и подданными Императрицы, однако далеко не каждый владеет достаточной силой, чтобы стать мужем одной из множества дракониц, населяющих континент. Самой Дэльфине повезло, у неё был сильный муж и три юные дочери, однако она была единственной из всего отряда прилетевших на островок драконесс, кто вышла замуж. Остальные драконицы до сих пор оставались одинокими, едва ли не воя ночами от тоски. Эту проблему надо было как-то решать. «Ястребы» при императорском дворе не раз предлагали самим напасть на Орден, решив наболевшую проблему в лоб, просто захватив достаточно людей. Единственное, что их сдерживало – другая половина императорского двора, которая не была уверена в успехе такого мероприятия и не желала портить отношения с простыми людьми. Нынешняя Императрица с момента своего воцарения взяла курс на отстранение Драконии от войны и налаживание мирного контакта с человеческими странами, чтобы люди сами плыли на далекий континент в поисках мечты и счастья в объятиях крылатых девушек. И эта идея себя не оправдала, раз Императрица согласилась на переговоры с Хэллгондо, который предлагал свою помощь в войне и честную награду за понесенные потери. Дельфина, как сторонница мирной линии, не была довольно таким решением, но перечить Алтее, разумеется, не решилась.       Видя раздумья и колебания дочери неба, Ластена с обольстительной улыбкой добавила: - И это еще не все. Заняв Сенторию, мы затем сможем нанести удар по самому материку Илиас и, наконец, сотрем Орден с лица земли, освободим людей от гнета Верховной и покажем им мир, полный наслаждений. Драконии в этом случае перейдет половина материка, точную границу мы обсудим, если вы примете предложение. Подумайте о нескольких миллионах молодых мужчин, что бездарно тратят свои годы, служа этой Илиас, вместо того, чтобы оттачивать ратное искусство, становясь крепкими телом и духом, достаточно сильными, чтобы быть достойными идти под венец с драконицами.       Будь Дэльфина не замужем, она бы покраснела и гулко сглотнула слюну, представив открывшиеся просторы. Впрочем, как мать, заботящаяся о своих детях, она желала, чтобы её дочери тоже нашли свою любовь и продолжили её род. Так же она поняла, что если Хэллгондо улыбнется удача, и он действительно победит Орден, то оставшейся в стороне Драконии не достанется вообще ничего. - Я выслушала ваше предложение и условия, и хочу передать их Императрице, - произнесла Дэльфина, вынимая из сумки на поясе большой красный камень, таинственно поблескивающий своими гранями. - Разумеется, это непросто решение, оно требует все взвесить, - понятливо кивнула Ластена, подпирая подбородок кулачком.       Бронзовая драконица взглянула в лежащий у неё на ладони камень. Такими владели все знатные дворяне, послы и посыльные. Являющиеся частью большого камня, эти осколки позволяли мгновенно связаться с кем угодно, у кого была точно такая же драгоценность. У них были и иные полезные функции, но сейчас Дельфине требовалось только сообщить Императрице о предложении посланницы Хэллгондо и передать её ответ. - Что-то не так? – спросила демонесса через пару минут, видя недоуменно трясущую камень драконицу. – Это же осколок Солнечного Рубина? - Да, верно… я никак не могу связаться с моей Императрицей… - растерянно пробормотала Дэльфина, глядя на мертвый рубин, не реагирующий на слова активирующего заклятия. - Может в нем иссякла магия, - пожала изящными плечами демонесса, с легкой скукой смотря на потуги драконицы. – Я могу помочь зарядить его. - Это не поможет.       Все без исключения драконицы и суккубы синхронно подпрыгнули, услышав идущий справа мужской голос. Ошеломленно повернув головы, они увидели стоящего в двадцати шагах от столика высокого мужчину, закованного в тяжелую рыцарскую броню, на груди которого поблескивал золотыми крыльями ненавистный знак Ордена. Голову и лицо незнакомца скрывал глухой шлем, сквозь узкие прорези в котором насмешливо поблескивали синие глаза. - Орден?! – воскликнула Дэльфина, вскакивая на ноги, отшвыривая стул в сторону. – Кто ты?! Как ты тут оказался?!       В отличие от горячей и порывистой драконессы, Ластена неуловимым глазу движением соскользнула со стула и настороженно изучала рыцаря. И с каждым мигом её лицо с красивой сиреневой кожей мрачнело все сильнее. - От него не исходит никакой энергии. Ни духовной, ни Светлой. Что ты такое?.. - Моя ошибка. Просто не хотел вас отвлекать от интересного разговора, вот и замаскировался, - послышался глухой смешок из-под шлема.       А в следующую секунду дракониц и суккубок едва не смыло с острова настоящим цунами Светлой энергии, что циклопическим торнадо образовалась вокруг тела незнакомца. Её сияние в ментальном спектре было настолько сильно, что почти не позволяло смотреть, жар испарял демоническую энергию даже на таком расстоянии, вызывая приступы тошноты и нестерпимой боли. Парочка суккубок послабее с воплями рухнула на землю и забилась в конвульсиях, пока их более сильные сестры с перекошенными от ужаса лицами отступали прочь от чудовища Света. - Это… это невозможно!.. – прохрипела Дэльфина, вцепляясь в своё копьё. – Даже у Паладина… даже у Паладина нет… такой мощи… - Ошибаешься, чешуйчатое отродье, - прогудел все тот же голос из-под шлема неподвижно стоящего рыцаря. – Я Верховный Паладин Святой Ричард, и я оскорблен, что монстры не помнят меня после всех моих походов по вашим землям. - Но ведь… тебя смертельно ранили… под Замком Повелительницы… - воскликнула Ластена, закрывая себя магическим щитом и с трудом переводя дух. – Это было более ста лет назад. Ты не мог выжить! - Я не умру, покуда моя Богиня даёт мне силы, - отрезал Ричард, приходя в движение и направляясь навстречу отступающим демонам. – А вот вы, монстры… Есть ли среди вас тот, кто сможет бросить мне вызов, как тогда на Пепельной Долине, когда я сражался с тремя лилим одновременно?       Шум прибоя и сдавленные стоны изнывающих под огнем его ауры демонесс были ему ответом. Даже драконицы, ощетинившиеся мечами, укрывшиеся щитами, стояли в нерешительности, не представляя, что им делать против такой силы. Среди них не было тех, кто скрещивал свои мечи с Героями, хотя о силе Паладинов они и знали. Но тот, кто стоят перед ними сиял мощью, плавящей песок под его ногами, и эта сила намного превосходила любые данные о пределах Паладинов. - «Неужели это и в самом деле Святой Ричард?.. Мерзкое чудовище Света, которое унесло тысячи невинных жизней своими руками…» - лихорадочно думала Ластена, перебирая в голове различные варианты, и с каждым мигом все больше склоняясь к бегству.       Она синхронно переглянулась с Дэльфиной, и они поняли друг друга без слов. - Подберите их, быстрее! – крикнула демонесса своим подчиненным, указывая пальцем на лежащих без сознания суккубок. – А потом отступайте быстрее, я его задержу! - Я с тобой! – рыкнула бронзовая драконица, откидывая в сторону бесполезное декоративное копье и выхватывая свой меч. - Вот это мне уже нравится, - веселым тоном заметил Ричард, останавливаясь в десяти шагах от них и отсалютовав монстрам мечом. – Только ваши подруги никуда не пойдут.       Из-за спины Дэльфины и Ластены послышались испуганные крики. Обернувшись, они увидели, как их спутницы отступают назад, а им навстречу идут три десятка странных монстров, вытянувшихся дугой, охватывая отряд в клещи. В первую секунду Ластена даже приняла их за дракониц, однако уже через один удар сердца, алые глаза демонессы округлились. Она не узнала этих монстров, чьи женские тела покрывала поблескивающая металлом темно-серая чешуйчатая броня, открытые участки кожи обладали неестественной белизной, словно у мертвецов, на их крыльях за спиной вместо перепонок виднелись металлические пластины, слегка светящиеся голубоватым ореолом, а в пустых янтарных глазах не отражалось и тени разума. Лишь холод, неумолимость и злоба плескались в вертикальных зрачках «дракониц», которые наступали на монстров, направив на них светящиеся Светлой энергией лезвия двуручных мечей. Вдобавок, от неведомых монстров исходила слабая аура, чьё искаженное сияние отдаленно напоминало энергию света, запятнанную темными эманациями, характерными для Реликтов. - Что это за твари?.. – вырвалось у Дэльфины. - Драконороиды, - произнес незнакомое слово Ричард. – Мне они тоже не слишком нравятся, но выбирать не приходиться… Да и для моего плана они подходят идеально. - Чтобы ты не задумал, Паладин, у тебя ничего не выйдет! – вдруг выкрикнула Миранда, которая вместе с Эльмиалой стояла позади Дэльфины, с ненавистью глядя на порождения Церкви. - Ну как же… Уже вышло, - произнес Ричард, и даже через шлем монстры почувствовали его улыбку.       В тот же миг пространство вокруг острова зарябило и задрожало, и девушки ощутили мощную магию, которая отрезала их от окружающего мира. - Никогда не стоит болтать с врагом, особенно если он тянет время. Теперь вокруг острова установлен магический барьер, и вам через него не выбраться. Попробуй вы улететь сразу, как только увидели меня, у кого-нибудь это и вышло бы. Ну а теперь… Дай-ка мне это.       Паладин протянул руку, и бронзовая драконица вдруг вскрикнула, когда Солнечный Рубин выпорхнул из её сумки, словно по своей воле перелетев в ладонь Ричарда. Взвесив камень на ладони, он подбросил его в воздух, и тот молнией устремился в небо, где вскоре растворился в золотистой вспышке, мелькнувшей среди облаков. Не без труда стоящая на ногах Дэльфина лишь приглушенно выругалась, в отчаянии смотря наверх. - Теперь дело за малым, - кивнул сам себе Паладин, посмотрев на сбившихся в кучку дракониц и суккубов, почти сломленных его аурой. – Можете сражаться чем угодно и как угодно. На земле, в воздухе и воде. Мне не помешает размяться, а драконороидам отработать программы воздушного боя.       С этими словами он зашагал к Дэльфине и Ластене, которые с видом загнанного зверя оглядывались по сторонам, но всюду на них смотрели лишь мечи и пустые янтарные глаза жутких подобий драконов. Прокричав заклятие, Ластена взмыла в небо, выхватывая прямо из воздуха сотканный из алого пламени меч и принимая на него удар одной из ринувшихся ей наперерез драконороидов. Решившая остаться на земле Дельфина перехватила меч удобней и, сконцентрировав всю свою волю в кулак, чтобы не согнуться под тяжестью энергии Света, ринулась вперед, на древнего Паладина. Прочие драконицы и те суккубы, что нашли в себе силы сражаться, выхватили своё оружие или сотворили боевые заклятия, а затем тоже встретили обступивших их врагов. Влажный воздух некогда пустынного острова заполнили звуки битвы, крики ярости, боли и дыхание смерти.