Миротворец

После долгого перерыва я наконец-то выкладываю новую главу. Это первая часть большого блока текста, посвященного нападению армии принцессы Друэллы на город Марцеллбург. Поначалу я планировал одну очень большую главу, но лучше уж разобью её на две. Так и читать проще, и я наконец-то порадую тех, кто ждет, продой. Приятного чтения. ------------------------------------------------------------------------       Далекие огни города медленно растворялись в полуночном мраке по мере того, как процессия из пяти запряженных лошадьми телег с высокими бортами все дальше уходила по широкой грунтовой дороге на юго-запад, удаляясь от знакомых и безопасных стен. Сидящие на повозках люди, скрывающие свои тела и лица за темно-зелеными плащами и масками, напряженно озирались по сторонам и то и дело оглядывались назад. Величаво плывущий среди облаков полумесяц давал слишком мало света, чтобы людские глаза могли в подробностях рассматривать расстилающиеся по обе стороны дороги травянистые поля и темнеющую вдали рощицу старых тополей. Однако никто в здравом уме не решался зажигать факелы. Даже на таком отдалении от Марцеллбурга люди видели отблески пламени и дымные столбы, возносящиеся в темное небо, и в их памяти снова и снова проносились картины совсем недавнего побега из охваченного безумием города. Словно по мановению чьей-то недоброй воли, уважаемая и богатая торговая Гильдия вмиг была заклеймена предателями и еретиками, и дабы не угодить прямиком в лапы наводнившей улицы стражи, торговцы в спешке бежали из города, прихватив с собой все, что могли унести кони. Вся гильдийская верхушка в полном составе с большей частью имущества куда-то делась, словно сквозь землю провалилась, а простые купцы, не понимающие в чем, собственно, их вина, оказались перед лицом вооруженных до зубов солдат герцога Юлиана и Героев. Первоначальный план спастись через южные ворота потерпел крах – одну из групп гильдийцев повязали еще наподходе, вторую прижали в городе в районе склада, а третья даже не успела выйти из штаб-квартиры. Лишь этой группе беглецов удалось спастись, да и то не иначе как чудом, сторговавшись со стражей на западных воротах, где сержант, по счастью, был крупно должен одному из Медведей. Глухо ругающиеся стражники поспешно закрыли за торговцами врата, отсекая их от зажатой между темными домами улицы, на которую как раз выбежал крупный отряд ищущих предателей солдат. Милостью Илиас спасшиеся Медведи, восхваляя Небесную повелительницу, подхлестнули лошадей, и те, заржав, покатили нагруженные спасенными товарами и деньгами телеги по идущей от ворот дороге мимо раскинувшихся за стенами бедных домишек. Их провожали редкие глаза смотрящих из окон своих домов крестьян, живущих в застенках, и от того, в свете последних панических слухов, редко когда спокойно спавших по ночам. Впрочем, их страхи и заботы сейчас мало беспокоили улепетывающих со всех ног гильдийцев, боящихся поверить в свою удачу, в то, что им удалось незамеченными выскользнуть через ворота и растаять в объятиях наступающей ночи. Больше всех их страшил окрик со стен и летящие следом арбалетные болты. Однако минута шла за минутой, лошади все дальше увозили беглецов от города под негромкий скрип колес их телег, а единственным, кто смотрел вслед удаляющейся процессии, был проснувшийся пес в одном из окраинных дворов.       Когда последние огни Марцеллбурга исчезли за темными стволами деревьев, растущими на очередном повороте дороги, гильдийцы позволили себе облегченно выдохнуть. Похоже, им удалось уйти, и сейчас их основная забота – не заблудится в темноте и как можно быстрее дойти до столицы Лескатии, где они смогли бы залечь на дно, а то и начать все сначала, сменив название гильдии. Герцог Юлиан без сомнения покроет клеветой доброе имя Медведей, и продавать товары под их старым именем не получится даже в Саб-Илиас. Но ничего, благодаря связям при Дворе они смогут переписать часть имущества на новое незапятнанное имя, и начать дела заново. Такие мысли витали в головах гильдийцев, двигающихся по проложенной между травянистыми полями широкой дороге. Их единственный попутчик – холодный ветер – равнодушно гулял на открытых просторах, а тьма заботливо укутывала беглецов в свой непроглядный плащ. Последний факт все сильнее мешал людям. Их незаменимая помощница во время побега, ныне тьма превратилась из союзника в препятствие и даже во врага, ведь эта безлунная ночь выдалась особенно непроглядной, и окромя редких серебристых точек звезд над головой, да узкого серпа полумесяца, пугливо прячущегося за облаками, источников света у людей не имелось. - Эй, Сэм, может зажжем уже факелы? Ни демона же не видно! По-моему мы достаточно далеко отошли от города, уже можно расслабиться, - не выдержал такой прогулки в ночи один из ехавших впереди купцов, повернувшись в ту сторону, где, как он помнил, скакал командир их отряда.       Человеческий глас в почти полной, нарушаемой лишь цоканьем копыт, да скрипом телег, тишине, прозвучал неожиданно громко, и говоривший поспешно захлопнул рот и пугливо завертел головой, до рези в глазах вглядываясь в покачивающуюся на пустынных полях траву. Одна из едва угадывающихся во мраке фигур пошевелилась, и низкий мужской голос разнесся над процессией: - Думаю, опасность миновала. Зажигайте огни. А то и в самом деле ничего не видно.       Долго уговаривать людей не пришлось. Не прошло и пары минут, как свет дюжины факелов озарил скачущих на лошадях людей, катящиеся по дороге телеги и пространство вокруг них. Названный Сэмом высокий крепко сбитый мужчина с почти квадратным лицом и густыми черными бровями, восседающий на черной как клочок тьмы лошади, обернулся и посмотрел в лица следующих за ним людей. Три с половиной десятка бледных и уставших людей, в глазах которых все еще теплились огоньки надежды, это все что осталось от некогда могучей гильдии Черный Медведь, занимавшейся продажей широкого ассортимента товаров не только в Марцеллбурге, но и в столичном Монгормерде. Широкая рука Сэма сжалась на рукояти меча, заскрипев кожаной перчаткой, пока мужчина давил рвущиеся из сердца проклятия в адрес герцога, который одним росчерком пера уничтожил все, над чем эти люди трудились всю жизнь.       Беглецы продолжили движение. Теперь с высоты их процессия напоминала россыпь ползущих по земле светлячков, утративших дар полета, но упрямо двигающихся в сторону манящего бледным светом полумесяца. Скачущий впереди всех Сэм держал факел как можно выше, хмуро смотря на стелящуюся под копыта его лошади освещенную оранжевым огнем грунтовую дорогу. Восседающая на крапчатой лошади по правую руку молодая девушка, напротив, беспрестанно вертела головой по сторонам, осматривая пустынную местность вокруг с каким-то ожесточением и упрямством. Единственная девушка в отряде и одна из немногих представительниц прекрасного пола во всей Гильдии, Чара болезненнее всех переживала крушение прежней жизни. Может по её подтянутой ладной фигурке и ожесточенному личику со вздернутым носиком этого и не скажешь, но девушка по праву гордилась тем, что прекрасно ориентировалась в торговом деле, шестым чувством зная, где и кому какой товар можно продать, улавливая желания покупателей и умело лавируя между интересами более старших и опытных Медведей. И вот этой ночью её лавочка и её мечта когда-нибудь отправиться жить и торговать в Адальхилд сгорели в жадном пламени, пожравшем их штаб-квартиру. Все что осталось у Чары, это доставшийся еще от отца темно-серый плащ, сотканный на далеком континенте Илиас умелыми мастерами, да острый длинный кинжал, с которым можно было на медведя ходить охотиться, и которым девушка научилась мастерски владеть еще будучи подростком.       Чтобы отвлечься от горестных мыслей, девушка покрепче стиснула рукоять кинжала и устремила взор вперед, на колышущуюся границу света и мрака. Чара привыкла всегда быть настороже. Этому её научил отец, мечтавший о сыне, который продолжит его дело, но получивший дочь и воспитывающий её в соответствии со своими идеалами, дабы она не угробила все, что он создавал целую жизнь. Внимательность не раз спасала девушку в темных переулках бедняцких кварталов, где она бывала по заданию Гильдии, выручала и торговом поле брани, где накал страстей порой превышал ярость и жестокость уличной драки. Внимательность выручила девушку и в этот раз. Зоркие молодые глаза Чары уловили какое-то подозрительное движение под сенями примыкающей к дороге рощицы, к которой как раз приближались Медведи. Шестое чувство, которому молодая девушка привыкла доверять сильнее, чем словам любого человека, буквально зашлось в безумном вопле, предупреждая свою хозяйку о том, что это не просто ветер шевелит ветви деревьев, да кустов, и не ночные зверьки шуршат в густой траве, подступившей к тракту. - Сэм, тут что-то не так! Впереди кто-то есть, - напряженный как натянутая тетива голос Чары заставил плечистого мужчину вздрогнуть, а тихо переговаривающихся позади гильдийцев испуганно замолкнуть.       Без всякого приказа люди остановили лошадей, и телеги, скрипнув в последний раз, замерли, уступив потрескивающим факелам и натужно дующему ветру право разгонять звенящую от напряжения тишину. Два десятка пристальных взоров устремились в сторону рощицы, силясь проникнуть под полог укрывающего её сумрака. - Я ничего не вижу, - беспомощно пожал плечами один из парней, а потом ехидно бросил, натягивая на голову капюшон. – Кажется, наша малышка Чара валиться с ног от усталости. Можешь отдохнуть в телеге, мы тебя посторожим. - Болван! - злобно прошипела девушка, награждая легкомысленного всадника испепеляющим взглядом своих карих глаз. – Там кто-то есть! Сэм, впереди опасность! - Да никого там нет. Тебе просто померещилось после всего пережитого, Чара, - тут же подал уверенный голос тот самый гильдиец. - Клянусь прахом отца, Майрон, еще хоть одно слово мне пролаешь таким тоном, я тебе нос по самую шею отрежу! – прорычала Чара, оборачиваясь к парню, недвусмысленно отдергивая свой плащ и демонстрируя висящий у неё на поясе клинок.       Плечистый мужчина во главе отряда скривился, словно от сильной зубной боли. - Хватит препираться, как две старухи на базаре. - Но!.. – негодующе воскликнула Чара, сверля своего языкастого спутника яростным взором. - Майрон, - не дослушав девушку, рявкнул Сэм. – Слазь с лошади, возьми меч, факел и проверь рощу.       Выглядывающее из-под капюшона лицо Майрона тут же побледнело, а улыбка мигом слетела с его губ. - Что?! Почему это сразу я? - Чего это ты такой бледный, а? Никак сдрейфил пустой рощицы? – яда в голосе Чары хватило бы на весь Марцеллбург. - Да я... - Чара права, - перебил его Сэм. - Ты же сам говоришь, что там никого нет. Кроме того, нас тут три десятка вооруженных людей. Если там сидит заблудшая пара волков, мы тут же прискачем к тебе на помощь. Ты главное не ори слишком громко, а то к тебе даже стражники из города на помощь прибегут.       Майрон снова, эдак в тысячный раз проклял свой длинный язык, благодаря которому он в свои двадцать семь лет так и работал счетоводом у одного из Медведей, не смотря на обширные связи отца и его попытки протолкнуть сына на место «повыше». Но делать было нечего, он сам загнал себя в тупик. Собравшись с духом, парень слез с лошади, с неудовольствием ощутив под ногами твердую неровную почву, принял у одного из попутчиков факел, извлек из ножен меч и медленно, как будто шагая не по тракту, а по подлому болоту, начал приближаться к рощице. Ему в спину смотрели два десятка напряженных взоров, один из которых, острый и ехидный он ощущал лучше всего. Мысленно пожелав Чаре подавиться собственным ядом, Майрон крадучись приблизился к окраинным деревьям и пугливо обернулся к оставшимся позади спутникам. До них было шагов тридцать, и в подступившей со всех сторон кромешной тьме они казались озаренными оранжевым сиянием призрачными тенями. Сглотнув вставший поперек горла ком, Майрон заставил себя повернуться лицом к деревьям и вытянул факел вперед, освещая его огнем густые придорожные заросли. Купающиеся в ночном ветре листья и ветки медленно шевелились навесу, словно махали одинокому человеку, отсветы факела дробили тени многочисленных деревьев, играли бликами на их шершавой коре, создавая иллюзию движения. Несколько минут тяжело дышащий Майрон всматривался в уходящие вглубь рощи переплетения ветвей, пока облегченно не выдохнул, опустив меч, выпрямившись и победно посмотрев в сторону своих товарищей. Он все таки был прав, и этой перенервничавшей дуре-Чаре просто что-то почудилось, а Сэм по-глупому повелся на её нытьё. Ну сейчас-то он на ней отыграется… - Помогите, пожалуйста… - слабый жалобный голосок, прозвучавший откуда-то из зарослей, чуть не отправил Майрона прямиком в мир беспамятства.       Чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной, гильдиец вновь обернулся к рощице, изо всех сил стискивая рукоять меча и молясь Илиас, чтобы этот голос оказался всего лишь игрой его воображения. В конце концов он тоже сегодня порядком перенервничал… - Прошу вас… Мне… мне нужна помощь… - повторился все тот же слабый дрожащий женский голос.       Окаменевший Майрон изо всех сил вглядывался в утопающую во мраке утробу рощицы, откуда шел этот голос. В дрожащем и колыхающемся свете своего факела парень увидел худенькую красную фигурку, сжавшуюся у основания дерева. Переборов первоначальный страх, гильдиец подошел ближе к кустам, но углубляться в них не стал, с подозрением всматриваясь в незнакомку. С такого расстояния во мраке почти ничего разобрать не удалось, однако судя по голосу и фигуре, это не мог быть разбойник, которые иногда встречались на оживленных дорогах, и с которыми Гвардия все никак не могла покончить. На монстра сжавшаяся под деревом красная фигура тоже не походила. Майрон однажды видел настоящего монстра – высокую мускулистую женщину со светло-зеленым цветом кожи, грубоватым, но красивым лицом и парой острых рогов, украшающих скрытый длинной челкой лоб. То угрюмо молчавшее чудовище везли в клетке под охраной Героев прямиком в столицу, а гильдиец стал тому случайным свидетелем, о чем потом ни раз рассказывал в трактире за кружкой пива. Почесав затылок, парень неуверенно крикнул незнакомке: - Подожди еще немного, сейчас я приведу помощь!       Не теряя больше ни секунды, торговец кинулся обратно к своим товарищам, которые, дождавшись пока торговец приблизится к телегам, стали нетерпеливо допытываться, кому это он там кричал в роще. Майрон быстро пересказал, кого он увидел среди деревьев и предположил, что это какая-то крестьянка, ушедшая днем в лес и поранившая ногу, из-за чего бедняжка до самой ночи просидела там совсем одна, пока не увидела отблески факела на дороге. Сэм несколько минут хранил тяжелое молчание, поглаживая пальцами висящий на шее крестик Илиас и хмуро посматривая в переплетения древесных ветвей, за которыми скрывалась угодившая в неприятности девушка. - Сэм, мне это совсем не нравится, - вмешалась в его размышления Чара, подведя свою лошадь поближе и глядя на Майрона сверху вниз. – Этот растяпа в темноте не отличит медведя от человека, а голос женщины – от уханья совы. Там может быть кто угодно.       От таких слов щеки Майрона стали пунцовыми, в груди заклокотала ярость, а ладони сжались в кулаки. Исходящий гневом парень уже хотел было высказать наглой девушке все, что он думает про неё и её змеиный язык, но в этом момент Сэм громко хлопнул ладонью по своей коленке, прерывая разгорающийся конфликт. - Тихо вы, оба! Майрон, бери Аргоса, Тота и проверьте, кто там зовет на помощь. Если это и в самом деле заплутавший горожанин – выводите его к нам, тут мы окажем ему помощь. Если это, не дай Илиас, разбойник или кто-то похуже… не стройте из себя Героев и бегите обратно к нам. Можете орать при этом, чтобы мы заранее знали, к чему готовиться. Все поняли? Отлично. Остальные, достаньте оружие и займите места на повозках!       Гильдийцы засуетились, выполняя указания лидера. Засверкали вынимаемые из чехлов копья, алебарды и мечи, которые Медведи припрятали в повозках вместе с остальным добром. Часть людей заняла позиции на телегах, укрывшись за высокими бортами, вслушиваясь в зловещие лесные звуки и вглядываясь в клубящийся вокруг процессии мрак. Остальные остались неторопливо прохаживаться на конях вокруг превратившихся в небольшие укрепления телег, то и дело бросая любопытные взгляды на спины троих удаляющихся к рощице людей. - Ну что ж, Майрон, тут нет Чары, так что можешь нам признаться. Тут никого нет, и ты просто водишь нас за нос, чтобы не ударить в грязь лицом, ведь так? – негромко прошептал Аргос, когда они втроем продрались через заросли невысокого кустарника и, обходя разлапистые деревья, направились к тому месту, где их товарищ видел фигуру в красном. - Я не врал, я и в самом деле кого-то видел! Мы уже почти пришли, еще немного… - Да брось ты уже. Ты сам говорил, что тут никого нет, а теперь твердишь обратное… Ну и где же твоя ночная Принцесса? Тут никого нет, – сложил руки на груди Аргос, когда Майрон вывел их к нужному месту. - Да вижу я, что никого нет! – рявкнул, не сдержав раздражение гильдиец, крутясь на месте и изучая примятую траву под своими ногами. – Но она была здесь! Вот прямо тут, где я сейчас стою!       Аргос со вздохом посмотрел на красного уже от стыда Майрона и с грустью покачал головой: - Эх, дружище, не Чара вымоталась за сегодняшний день, а ты. Вот и чудятся тебе всякие голоса. - Ничего мне не почудилось! – окрысился Майрон, гневно сверкая глазами и нагибаясь к земле, держа факел над собой. – Я точно видел тут девушку, одетую в красное то ли платье, то ли плащ с капюшоном! - В красное? – оживился Аргос. – О, тогда я знаю, откуда растут ноги твоих видений. Знаешь ли ты, что есть одна легенда про девочку в красном платье и в красной же шапке, которая пошла через лес в гости к своей тете. А в том лесу, на беду девочке, обитало чудовище… - Тихо! Вы слышали? – вдруг воскликнул Майрон, поднимая руку вверх.       Все трое непроизвольно затаили дыхание, навострив уши. Ночной лес незамедлительно явил им свои звуки. Их укутывал тихий шелест листвы, поскрипывание древесных стволов и уханье вышедшей на охоту совы. Вот юркнула в траве мышь, вот сломалась и упала наземь отжившая своё ветка, а вот с тихим хлопаньем пролетела над их головами ночная птица. Все эти звуки были неотъемлемой частью ночной жизни небольшого леса и могли лишь поначалу испугать незнакомого с ними горожанина. Уставший их слушать Аргос посмотрел на Майрона, потом развернулся и, буркнув «можешь тут хоть ночевать», занес ногу, чтобы сделать шаг в сторону дороги, как вдруг из глубины рощицы все трое услышали слабый шелест и дрожащий девичий голос: - Помогите мне… пожалуйста!.. - Сияющая Илиас!! – чуть не подпрыгнул Аргос, выпучив глаза в сторону источника звука. – Там… там и в самом деле кто-то есть в красном плаще! - Я же говорил, что мне не показалось! – победно посмотрел на своего спутника Майрон. – Идем, ей нужна наша помощь! - Стой, нас подожди! Проклятье… Тот, доставай свой топор, не нравится мне все это, - распорядился Аргос, стараясь поспеть за их увлеченным погоней товарищем. – Майрон, куда ты бежишь, словно за тобой демоны гонятся?!       Но молодой гильдиец его не слышал. Он вообще не понимал, что с ним происходит, почему он, как взбесившийся лось, мчится через заросли травы и переплетения древесных ветвей за ускользающим красным миражом. Словно дразня, алый призрак то появлялся среди деревьев, то исчезал, махнув на прощание подолом красного платья. Парня обуял охотничий азарт. Он забыл, что совсем недавно сам не желал идти в лес, смеялся над Чарой, которая обнаружила таинственную незнакомку, он забыл даже, что им самим требуется помощь после обрушившихся на них этим днем ужасов.       Окончательно потеряв из виду своих спутников, Майрон одним прыжком выскочил на небольшую полянку и победно выдохнул, глядя на стоящую к нему спиной девушку. Почувствовав за собой его присутствие, беглянка развернулась, давая возможность себя рассмотреть. В колыхающемся пламени зажатого в руке факела Майрон увидел худенькую низенькую девушку, одетую в платье цвета спелой вишни, накинувшую сверху ярко-красный плащ с капюшоном, который скрывал её голову и половину лица. Были видны лишь налившиеся румянцем щеки, нежные губы и выбивающиеся пряди русых волос. Бедра девушки были открыты, и ниже колен облачены в странные мохнатые чулки и еще более странную обувь. Свои руки девушка прятала под плащом, сложив их на груди, как будто она кому-то молилась. Немного придя в себя Майрон повертел головой, убедился, что рядом помимо этой девчушки никого нет, сделал вперед несколько осторожных шагов и, добавив в свой голос уверенности, покровительственно произнес: - Не бойся, я тебя не трону. Что с тобой случилось? Зачем ты от нас убегала? - Нет… лучше потрогай меня… - почти умоляюще произнесла незнакомка, сжимаясь от стыда и краснея пуще прежнего.       Опешивший от такого предложения Майрон не успел ничего ответить, как девушка подняла голову, и свет факела проник под капюшон, озарив её лицо. - Моё тело горит… Я так хочу… хочу тебя! Будь моим… самцом! – нежный дрожащий голос с каждым словом наполнялся рычанием и решительностью.       Говоря это, она смотрела прямо на Майрона широко распахнутыми желтыми глазами, ярко светящимися и играющими бликами полумесяца, горящими неудержимым пожаром похоти, буквально поглощающим опешившего гильдийца. Подавшаяся вперед девушка обняла торговца за спину мохнатыми когтистыми лапами и, привстав на нижних лапах, накрыла его рот жадным поцелуем, поглотив рвущийся оттуда вопль. Выпавший из ослабевшей руки факел остался сиротливо лежать на земле, освещая ноги целующейся парочки, по другую сторону рухнул невыносимо потяжелевший меч. Ничего не соображающий Майрон ощутил настойчивый язычок девушки, властно проникший в его рот, и волчьи клыки, коснувшиеся его губ. В разуме что-то щелкнуло, и парень с запозданием понял, что целуется с самым настоящим монстром, но его жалкая попытка вырваться была тут же пресечена. Тяжело дыша, девушка повалила его в мягкую траву и, сев сверху, разорвала штаны гильдийца, одновременно поднимая подол своего платья, под которым ничего более не скрывало её обнаженные бедра и истекающую соками розовую пещерку внизу подтянутого живота. Руки, которыми Майрон в отчаянии постарался спихнуть с себя монстродеву, она перехватила своими волчьими лапами и, томно улыбнувшись, положила на свою обозначившуюся под платьем грудь. То, что сейчас происходило было совершенно ненормально… Неестественно. Такое не могло произойти с ним! Ведь вокруг давно нет никаких монстров, лишь глупые слухи, распространяемые кучкой паникеров… Однако сидящая на Майроне волкодлака была вполне настоящей. Она скинула уже не нужный плащ и упиралась низом живота о промежность гильдийца. Не смотря на весь ужас и дикость ситуации, тот с проблеском удивления ощутил, что начинает возбуждаться. То ли дело было в поцелуе, то ли в магии этой темной ночи, то ли сам по себе Майрон втайне желал, чтобы его вот так изнасиловала монстр, гильдиец не знал. Да и не слишком задумывался. Мысли постепенно улетали в туманную сиреневую даль, требовательный жар в паху стал совсем невыносимым, и он уже сам с почти волчьим рычанием потянул мамоно вниз, усаживая вздрогнувшую волкодеву на свою напряженную плоть. Светящиеся во мраке желтые глаза девушки восторженно сияли, и она не сдержала первый сладостный стон, напоминающий тонкий волчий вой, запрокинув личико к небу, глядя широко распахнутыми глазами на плывущий между облаков полумесяц и вцепившись когтями в одежду на груди Майрона.       Занятая утолением собственных необузданных желаний парочка забыла об окружающем мире, погруженном в беспокойную ночь, которую разорвал совсем рядом испуганный мужской крик, почти тут же захлебнувшийся в невнятном мычании и влажных хлюпающих звуках. Когда совсем недавно, буквально пару дней назад ставшая волкодлакой девушка, ведомая на поводу пробудившихся природных инстинктов, заманила вглубь леса своего мужчину и повалила его на землю, дабы слиться с ним в сладостном танце любви, десятки живых теней вышли из дотоле вроде бы пустынной рощицы, поднялись из травы вокруг остановившейся процессии. Множество хищных глаз, наполненных нечеловеческой страстью и жаждой тепла устремились на сбившихся в кучу гильдийцев, которые в ночном мраке не сразу заметили более не прятавшуюся угрозу. Осознание происходящего закралось в их похолодевшие сердца вместе с протяжным волчьим воем, раздавшимся со всех сторон вокруг повозок и устремившимся к холодному ночному небу. Куда бы ни бросали отчаянно озирающиеся люди свой взор, повсюду на них из темноты смотрели желтые, синие и зеленые глаза монстров. Единая в своем ужасе мысль вертелась в головах Медведей. Мысль о том, что все эти распускаемые паникерами слухи про армию демонов, неостановимо идущую с севера, оказались реальным кошмарным сном, лениво постучавшим в дверь их обыденной повседневности.       Первым в себя пришел Сэм. Сбросив промозглое оцепенение, он выхватил меч из ножен и, воздев его над головой, обернулся и громко крикнул своим спутникам, вложив в голос всю силу воли и твердость: - Это монстры! К оружию! Защищайте друг другу спины!       Не успело эхо его слов замолкнуть вдали, а воздух над дорогой наполнился звоном металла, криками людей, воем и нетерпеливым рычанием. Живая волна волкодлак налетела на всадников и повозки, ударила по ним тугой волной сильных гибких тел, ведомая жаждой наслаждения. Несколько оказавшихся у них на пути всадников оказались опрокинуты наземь, и, прежде чем люди успели подняться, сверху на них уже сели девушки-волчицы. Ночные охотницы, весело скаля острые зубы и плотоядно облизываясь, разрывали на мужчинах одежду и осторожно кусали людей за плечо или руку. Тела укушенных тут же наполнял обжигающий жар, нестерпимо требующий выхода, глас разума заглушался сиюминутными желаниями, и единственное что они видели перед собой, это глаза оседлавших их хищных девушек с волчьими чертами. Изнывающие от жажды близости сильнее их волкодлаки окончательно теряли над собой контроль и, нащупав в темноте заветные жезлы любви, нетерпеливо садились прямо на них своими влажными промежностями и начинали с яростной звериной страстью двигать бедрами, оглашая ночь полными удовольствия стонами и завываниями. Вынужденные наблюдать за судьбой своих товарищей, гильдийцы в отчаянии из последних сил отбивались от наседающих на телеги волкодев, которые снова и снова, уворачиваясь от ударов копий и алебард, кидались на высокие бортики, ломая дерево и стремясь утянуть очередного человека к себе во тьму. Их конные товарищи яростно отмахивались оружием от снующих под копытами лошадей чудовищ, то и дело с криком пропадая в темноте, стащенные с лошадей сильными волчьими лапами. На лицах постепенно редеющих Медведей все яснее проступал ужас и обреченность. Не готовые к сражению с монстрами люди все чаще совершали ошибки, делая слишком размашистый удар оружием или теряя равновесие, после чего с затухающим возгласом оказывались утащены из телег в ночную пустоту, откуда беспрерывно доносилось чавканье, стоны и хлюпанье, словно чудовища с наслаждением пожирали несчастных заживо.       Красный как свекла Сэм, извернувшись, вонзил меч в бок истошно закричавшей и задергавшейся волкодлаке и, когда раненное чудище, попытавшееся стащить его с лошади, с болезненным стоном юркнуло обратно в темноту, давая ему миг передышки, он оценил обстановку. От его отряда осталась едва ли треть людей, повозки с несколькими уцелевшими яростно отмахивающимися от наседающих волкодев гильдийцами были отрезаны от остальных несколькими чудовищами. На дороге и в траве, освещенные оброненными факелами, виднелись многочисленные скакавшие на его беспомощных товарищах волкодлаки. Их счастливый вой и томные стоны звенели в ушах и совместно с развернувшимся перед глазами диким зрелищем буквально сводили с ума. Заскрипев зубами, Сэм помотал головой и громко крикнул, проклиная самого себя: - Уходим, быстрее! Отступаем к роще!       Оставшиеся на конях гильдийцы еще какие-то секунды пытались отбиваться от окруживших их волкодев, не решаясь бросить своих обороняющих телеги товарищей, но в конец жажда жизни брала своё, и они разворачивали коней прочь. Им в спину смотрели обреченные люди, оставшиеся на окруженных волкодлаками повозках. Сжимая в дрожащих руках тяжелое оружие, они со страхом смотрели на хоровод голодных и похотливых глаз вокруг их ненадежных укреплений. Кто-то еще пробовал наносить удары по запрыгивающим на повозки оборотням, чтобы спустя миг оказаться поваленным прямо на укрытые тканью припасы и в ужасе взирать на оседлавших их девушек-волчиц. Тяжело дышавшие через широко раскрытые рты волкодевы победно смотрели на свою вожделенную добычу сверху вниз, в нетерпении снимая одежду с себя и людей, чтобы как можно скорее одним мощным толчком вобрать в себя мужское начало, слившись со своими избранниками в единое целое. Другие же гильдийцы обессиленно опускались на колени и смотрели в спины своим стремительно удаляющимся друзьям, отстраненно чувствуя, как к ним уже жмутся обнаженные горячие тела ночных охотниц, влажные губы покрывают лица поцелуями, острые клыки игриво покусывают кожу, а когти осторожно и нежно раздирают ненужную более одежду. Какой-то парень, не выдержав происходящего и выронив алебарду, тихо плакал, прощаясь с родителями и шепотом прося у Илиас позаботиться о его гибнущей душе. Сидевшая рядом с ним на телеге девушка-волчица с ярким рыжим мехом по-матерински обняла парня, приложив его голову к своей укрытой узким черным топиком груди и нежно поглаживая лапой по затылку, что-то успокаивающе шепча гильдийцу, другой же лапой медленно снимая с него штаны, чтобы подарить юноше самую волшебную и незабываемую ночь в его жизни.       Однако не все Медведи оказались во власти изголодавшихся по мужским ласкам девушек-волчиц. Играющая серебристыми бликами полумесяца острая сталь со зловещим свистом рассекла воздух, и неудачно подставившаяся волкодева с полным боли и возмущения вскриком покатилась по земле, заливая её густой, казавшейся черной, как сама ночь кровью, льющейся из глубокого пореза на спине. Не теряя ни мгновения, Сэм нанес новый удар в другую сторону, и вторая мамоно, попытавшаяся выхватить его из седла, едва успела пригнуться, болезненно заскулив, когда меч человека отсек половину её волчьего уха. Воспользовавшись секундной передышкой, мужчина мельком глянул назад. Более всего он боялся, что помимо него никто из гильдийцев не смог прорваться через выскакивающих из темноты волчиц. Но к его удивлению позади него уверенно двигалась компактная группа из семи ощетинившихся оружием человек, среди которых он заметил Чару. Девушка скакала следом за ним, с легким безумием глядя прямо в тлеющие вокруг огоньки глаз преследующих их монстров, чей многоголосый призывный вой гулял по обширным просторам, крепко сжимая в руке верный кинжал, с которого прямо на её плащ срывались бусинки крови чудовищ. Её оскаленное в хищной улыбке молодое симпатичное лицо до дрожи напомнило Сэму яростный оскал волчицы, ощерившейся на добычу.       Вот только добычей сейчас являлись они сами, и, судя по шелесту травы вокруг и сверкающим во тьме глазам, чудовища не желали отпускать столь лакомый кусочек, сам пришедший к ним на ночной пир. Эти твари оказались на удивление быстроногими. Они умудрялись почти не отставать от скачущих во весь опор всадников, пока те не скрылись в небольшой рощице, выплывшей из ночной мглы. На какое-то время Сэм потерял их из виду. Сколько бы он ни крутил головой, вокруг лишь мелькали темные тени деревьев, а чуть позади неслись его ошалевшие от происходящего товарищи. Бледные лица людей яркими пятнами выделялись в полуночном мраке, от чего Сэму казалось, что он скачет среди сонма призраков. Мужчина усмехнулся невесёлым мыслям. В какой-то мере они все уже действительно были мертвы. Хоть в глубине души каждый таил надежду выбраться живым, страх неумолимо подтачивал самообладание, вместе со свистящим ветром шептал на ухо насмешливые словечки, заглядывал прямо в глаза серебристым бликом полумесяца. Он возвещал о том, что их души уже на полпути в Бездну, на поживу кровожадным чудовищам, волкоподобные посланницы которых преследуют их по пятам, скрывшись до поры до времени в утробе своей матери-ночи.       Сэм, прекрасно чувствовавший охватившее товарищей настроение, обернулся к остальным Медведям и громко, перекрывая стук копыт лошадей и яростное биение сердец людей, крикнул, пытаясь подбодрить их: - Пришпорьте коней, мы почти спаслись! Как только роща закончится, впереди будет мост и гвардейская застава. Твари не рискнут сунуться к солдатам, побоявшись за свои блохастые шкуры, и мы будем в безопасности!       О том, что гвардейцы могли отступить, заслышав о монстрах, могли быть уже схвачены, либо сами после «спасения» устроить допрос торговцам и выдать их Юлиану, Сэм предпочел не говорить, дабы не вырвать из сердец его спутников едва взошедшие ростки надежды. Сам же он, пригнув спину и посильнее прижавшись к лошади, чтобы внезапно выскочившая из темноты волкодлака не выхватила его из седла, посильнее сжал меч и смотрел за ползущей из сумрака им навстречу дорогой.       Как он и обещал, роща вскоре закончилась, и конный отряд выскочил на открытую дорогу, плавно спускающуюся с холма и упирающуюся в добротный каменный мост, перекинутый через один из притоков реки Вельеф. Прищурив глаза, Сэм вгляделся в очертания моста, и внутри у него все подпрыгнуло от охватившего человека ликования, когда он увидел несколько огней и темные силуэты перед мостом. Значит, стража на месте! Солдат увидел не только он, но и остальные гильдийцы. Уже забыв, что совсем недавно подобные им солдаты едва не отправили их прямиком на костер, беглецы подгоняли своих лошадей, спеша оказаться, как можно дальше от зловещей рощи, в которой остались преследовавшие их чудовища. Сэм на всякий случай оглянулся, но за спинами своих спутников не увидел ничего кроме быстро удаляющихся едва различимых темных силуэтов деревьев. Осторожно переведя дух, он снова посмотрел вперед, впившись взглядом в подрагивающие желтые и красные огоньки перед мостом. Взгляды всех гильдийцев были прикованы к этим огонькам. Удушаемые страхом перед вездесущей темнотой таящимися в ней опасностями, люди тянулись к свету, как наивные мотыльки, летящие к зажженным светильникам, не подозревающие, что стоит им коснуться огня, как их жизнь оборвется в одной горячей яркой вспышке.       Из всех своих спутников лишь одна Чара не испытывала радости и нетерпения, с подозрением вглядываясь в немногочисленные силуэты у моста. Даже Сэм поддался всеобщему ликованию и слепо мчался вперед, уверовав в собственные слова про чудесное спасение. Девушке же в происходящем что-то показалось странным. В отличие от прочих скачущих к мосту людей, Чара уже проходила через этот мост и знала, что обычно тут дежурит более двух десятков гвардейцев, а на ночь дорога, вдобавок, перекрывается небольшими воротами. Подобные меры были приняты, чтобы пресечь незаконный вывоз пушных мехов с юга к порту Марцеллбурга, откуда ценный товар отправлялся в Адальхилд и продавался втрое дороже, чем на местных рынках. Острые глаза Чары ясно видели, что сейчас ворота распахнуты, а рядом с ними стоит всего пять человеческих силуэтов, что было явно мало для ночной стражи моста. Ледяная змейка нехорошего предчувствия свернулась в животе девушки, а интуиция буквально умоляла проявить осторожность. Однако остальные её соратники продолжали во всю прыть мчаться вперед, стремясь оказаться как можно дальше от злополучной рощицы, перед которой они потеряли своих друзей. В спину им уже жадно смотрели выскочившие из-за деревьев волкодевы, чьи полуобнаженные тела стремительными тенями мелькали на дороге и среди высокой травы на обочинах, а призывный вой гулял в ночи, подгоняя беглецов.       Немного приотставшая от остальных Часа громко выругалась, глядя как её спутники дружно вылетели к ведущим на мост воротам, которые подло закрылись прямо у них перед носом. Ветер поглотил браные слова, которые крикнул Сэм одному из перегородивших дорогу стражников, зато ничто не могло помешать девушке рассмотреть лицо гвардейца, к которому обращался командир её отряда. Вполне обычное лицо молодого привлекательного человека, чьи красные нечеловеческие глаза весело блеснули из-под надвинутого на лоб шлема. Крик так и не сорвался с уст Чары, примороженный к губам багровой дымкой, мягким покрывалом укутавшей сбившийся в кучу отряд гильдийцев. Чара не заметила в какой миг она оказалась в этом причудливом тумане, поглотившем не только окружающий мир, смазавший очертания людей и моста, исказивший краски, но и принесшем с собой волну странных ощущений, вылившихся в легкое приятное покалывание во всем теле девушки.       Еще секунду назад вокруг была темнота, разрываемая только факелами впереди, а ныне отряд всадников оказался в полупрозрачном кроваво-красном тумане, в котором блуждали обманчивые фиолетовые огоньки и неверные тени. Со всех сторон зазвучали чьи-то голоса, шепотки, томные стоны, заползающие в сознание неуместными мыслями и желаниями. Отчаянно вертевшая головой по сторонам девушка увидела вокруг себя около десятка темных искаженных силуэтов с наполненными алчной похотью глазами, быстро окружающими её вместе с остальными людьми. По телу девушки прошла предательская дрожь, она едва не выронила свой клинок, когда поняла, что из этой ловушки ей уже не выбраться. Лошадь стояла под ней, словно каменная статуя, не слушая команд, а её спутники безвольно обмякли в седлах своих коней, не в силах перебороть внезапно сковавшую их сладкую истому. Лишь Сэм кое-как спрыгнул на землю и, вертясь во все стороны, попытался отбиваться от легко ускользающих от его меча теней. Отстраненно наблюдающая за ним, как во сне Чара видела, что вот он сделал очередной неловкий взмах, споткнулся о подвернувшийся под ногу камень и, потеря равновесие, начал заваливаться вперед, прямо в объятия одной из теней. Сэм удивленно моргнул, осознав, что его лицо покоится между двух женских обнаженных грудей. Глаза мужчины расширились от шока и неожиданности, дернувшись, он попытался отстраниться и ударить обладательницу изысканных упругих форм, однако волкодлака, на которую он упал, уже обняла его лапами за плечи, сжав в крепких объятиях и прижав к своему раскаленному, словно жаровня телу. Горячие губы девушки коснулись щеки Сэма, затем её острые волчьи клыки игриво куснули ухо пытающегося вырваться на волю человека. Мужчина уже с трудом осознавал, где находится и что делает. Сиреневое марево с багровыми прожилками и блуждающими огоньками быстро вымывало из сознания неуместные здесь мысли. Страх смерти и все переживания этой ночи оказались смыты новым мощным чувством, поднимающимся из самых глубин его сознания, подталкивающим Сэма не сопротивляться схватившей его ночной хищнице. Желание убежать или драться, ненависть и даже страх смерти сменились неутолимым желанием, были пожраны мощным огнем похоти, затушить который могла лишь тесно обнимавшая его девушка-волчица. Теперь, оказавшись лицом к лицу со своим страхом, Сэм не видел на лице монстра ненависти, злобы или жажды убийства. Напротив, совсем другие чувства светились на дне ярко-голубых глаз монстродевы, нежно и осторожно его обнимавшей и, спустя миг, подарившей первый поцелуй. Похожие сцены сейчас творились со всеми оказавшимися у моста гильдийцами.       Единственным островком непокорности оказалась Чара. Девушка стояла, окруженная волчицами, в обманчиво расслабленной позе, лениво поигрывая кинжалом, однако мамоно уже убедились в лживости этого образа на примере одной из своих соратниц, сейчас стоящей в стороне и зализывающей рассеченную на плече лапу. Ни зубастые оскалы, ни насмешки со стороны волкодев не заставили Чару дрогнуть и, сложив оружие, перейти на сторону врага, как это сделали её слабохарактерные спутники. Даже Сэм, которого она уважала, оказался легко сломлен. Чара же гнала прочь лживые мысли, которые нес в себе туман, боролась со слабостью и истомой во всем теле и не спускала пристального взора с обступивших её чудовищ, казавшихся безумной насмешкой над человеческой природой. Но с каждым мгновением, сердце девушки все сильнее билось в груди, яростная сеча противоречивых чувств отнимала силы, а слабость медленно подтачивала её разгоряченное тело. Краем глаза уловив движение совсем рядом с собой, Чара перехватила клинок поудобнее и сделала быстрый выпад, метя в шею новому противнику. Однако новый противник оказался куда опаснее девушек-волчиц. Издав жалобный звон, кинжал выпорхнул из её ладони и, прочертив блестящую дугу, скрылся в лениво шумевшей рядом речке. Не растерявшись, девушка слегка пригнулась, пропуская над собой возможную атаку, и ударила врага кулаком снизу вверх, как её учил отец. Мягкая, но неожиданно сильная ладонь легко перехватила напряженный кулак девушки и отвела его в сторону. В тот же миг Чара увидела своего врага. Перед ней стояла самая красивая девушка, которую она когда-либо видела. Чара не считала саму себя некрасивой, сказать по правде, ей просто не было дела до того, как её видят окружающие. Больше всего она боялась разочаровать своего отца, который и ныне смотрел за ней с Небес. Здесь и сейчас Чара впервые ощутила укол зависти, увидев ту, рядом с кем она смотрелась даже не серой мышкой, а пустым местом, которое не заметит ни один мужчина. Проклятье, что за странные мысли ей лезут в голову?.. - Хи-хи, какая ты все-таки упрямая и непреклонная глупышка, - сладкий, слегка певучий голос крепко держащей её за руку монстра тоже вызывал раздражение.       Чара дернулась и попыталась ударить врага второй рукой, но её запястье оказалось обвито длинным и тонким хвостом с наконечником в виде мягкого сердечка. Девушка в отчаянии закусила губу, с ненавистью глядя на пленившую её суккубу, которая свободной рукой поправила свою чуть растрепавшуюся смолянисто-черную волну волос и одарила Чару игривой улыбкой. Девушка вновь ощутила смущение, осознав, насколько же она сейчас блекло выглядит рядом с этой стройной рогатой монстродевой, чьё слегка освещенное факелами и далеким полумесяцем гибкое тело буквально притягивало глаза, а черная эластичная одежда из неизвестного материала едва прикрывала красиво очерченную грудь и промежность демона. На её фоне закутанная в грубую куртку и мешковатые штаны Чара и вовсе казалась мальчиком, о чем суккуба не преминула напомнить, сверкнув белоснежной улыбкой на похотливом личике с сияющими багрянцем глазами. - Ты такая милая, но совсем не знаешь, как подчеркнуть свою красоту. У тебя такая красивая грудь и животик, а ты скрываешь их под этой одеждой, - свободная рука демоницы без всякого стеснения легла на грудь Чары, а потом скользнула вниз по животу попытавшейся отпрянуть и вырваться девушки. – Как же ты хочешь привлечь к себе своего будущего мужа, если прячешься, как мышь в норке? - Отвали, демон! Если хочешь убить меня, так сделай это, и не неси свою чушь! – озлобленно рявкнула Чара, вдруг подавшись вперед и попытавшись боднуть лбом демоницу прямо в её смазливое личико.       Эта жалкая попытка сопротивления тоже была остановлена легким движением руки, когда суккуба мягко, но крепко схватила Чару за подбородок и заглянула ей в глаза. Взор двух багровых глаз с черной склерой, настоящих колодцев похоти и разврата буквально сковал девушку. Все что могла Чара, это смотреть в эти глаза, беспомощно слушая одновременно веселые и в тоже время грустные и заботливые слова суккубы, медленно вливающиеся в её сознание вместе с магическим туманом, окружившим переправу. - Ты одеваешься как мальчик и ведешь себя среди этих парней как такой же мужчина. Но ведь ты девушка, будущая мать, величайшее счастье которой выносить под сердцем для любимого доказательство вашей любви, искорку новой жизни. Неужели ты не понимаешь, что бежишь от своей собственной природы и губишь своё будущее в погоне за бессмысленными иллюзиями? Ты такая красивая, но зачем-то скрываешь это. Пожелай ты, и легко бы нашла себе своего любимого, с которым жила бы долго и счастливо. Став монстром, ты поймешь как глупо было бежать от самой себя, обретешь свою радость и своё будущее. Позволь я приоткрою для тебя дверь в мир вечного наслаждения, который несем мы, демоны…       Последнее, что ощутила Чара до того, как ласковая тьма окутала её тело, был полный нежности и приятия поцелуй суккубы, обжегший её губы и отправивший сознание прочь, в сладостные дали, полные неземного удовольствия, а её обмякшее в объятиях демоницы тело укуталось черной дымкой, которая навсегда преобразит её в прекрасную вечно молодую девушку.

***

- Астарот, ну давай вернемся! – жалобным голосом канючила хрупкая низкорослая дьяволица со светло-синей кожей, короткими серебристыми волосами и большими желтыми глазами с черными склерами, пугливо прижимая к спине перепончатые крылья. - Хватит строить из себя трусиху, Ниоли! – прошипела ей в ответ высокая демонесса с милым подростковым личиком, красивым стройным телом, гладкой сиреневой кожей и длинными черными волосами, ниспадающими на спину почти до крыльев. – Мы только посмотрим на людей поближе и тут же улетим. - Но сестричка Друэлла сказала, что к городу нельзя приближаться никому, даже поисковым отрядам волчиц и кентавров, - робко возразила дьяволица, как можно плотнее прижимаясь к шероховатой коре дерева, за которым пряталась, болезненно морщась, когда острые сучки чиркали по её нежной синей коже. - Наша госпожа слишком осторожна, - отмахнулась Астарот, тоже вжимаясь в соседнее дерево и с лихорадочным блеском в небесно-голубых глазах вглядываясь в зубчатую крепостную стену, возвышающуюся по другую сторону обширного поля. – А в этом городе наверняка столько симпатичных мальчиков… А теперь помолчи и не шуми, мне надо подумать.       Не то чтобы две подобравшиеся почти вплотную к городу демоницы боялись, что их обнаружат стражники-люди, благо угольно-черные соблазнительно обтягивающие тела девушек одежды, сотканные из уплотненной маны, неплохо сливались с клубящимся среди деревьев мраком. Куда больше их страшили Герои, страх перед которыми был вдобавок раздут зловещими слухами, издавна ползущими по землям демонов, вещающими о безжалостных палачах, не ведающих жалости и милосердия. Поэтому обе демоницы постарались спрятать собственные ауры, чтобы ни один из воинов Света, окажись он сейчас на стене в этот поздний час, не заприметил два сгустка демонической энергии, исходящей из тел девушек. Хотя, справедливости ради, далеко не все Герои слыли бездумными убийцами, излучающими жгучую ауру Света, вместо чарующе сладкого, словно вкуснейший мед запаха духовной энергии. Среди них были те, кто еще не успел лишиться самого важного – души, а их духовная энергия, благодаря частым тренировкам, богатой родословной и упражнениям, была куда больше чем у обычного человека, гуще и слаще.       Именно об одном из таких красавцев думала сейчас Астарот, мечтательно подняв к небу лазурные глаза, ярко светящиеся на фоне черных, как бездна мглы, склер. Молодая демоница еще до того, как вступить вместе с подругами в армию Друэллы, любила лежать темными вечерами на крыше своего уютного домика в южной части Хэллгондо, глядя как по усыпанному звездами небосводу величаво скользит алая Луна – вечное светило демонических земель. В такие сладкие минуты мысли девушки улетали в мечтательные дали, кружась в томном хороводе вокруг таинственной фигуры мужественного Героя. Лучше всего будет, если это окажется молодой сильный юноша с внимательными зелеными глазами и отзывчивым сердцем. Будет очень романтично, если они повстречаются ночью где-нибудь в чистом поле, где единственным свидетелем их единения будет полная луна. Юный Герой, при виде стоящей перед ним обольстительной демонессы, засомневается в собственных догмах, его рука дрогнет, не в силах поднять меч на рогатую красавицу с пылающим взором, которая медленно подойдет к нему, и, погладив щеку острыми ногтями, нежно коснется его рта горячими губами, неся поцелуй ночи. Астарот зажмурилась, с наслаждением представив, как она утопит её Героя в бездне разврата и наслаждения, заключив с парнем нерушимый контракт, который навсегда сделает их двумя половинками единого целого. Девушка знала, что многие её подруги, состоящие в армии Друэллы, тоже облизываются на Героев, осознавая насколько сильными и выдающимися личностями является каждый из них. Даже сама лилим однажды обмолвилась, что хотела бы встретить одного из этих красавцев. Но, увы, пока что на пути армии мамоно попадались лишь монстры в обличие людей, которые на протяжении сотен лет зарабатывали себе кровавую и несмываемую репутацию палачей и убийц.       В городе, который сейчас окружило войско Друэллы, они тоже были. И все же Астарот упрямо лелеяла надежду, что этой ночью удача ей улыбнется, и она заполучит свой шанс на счастье и любовь. Ради этого она улизнула из лагеря, не взирая на строгий запрет принцессы Хэллгондо, не сказав об этом ни слова никому, кроме своей подруги дьяволицы Ниоли. По правде говоря, демоница не представляла, что ей делать. Её план найти своего вожделенного Героя закончился на том моменте, как она подлетела к городу вместе с подругой и притаилась среди деревьев, изучая крепостную стену. Разумеется, никакого милого юноши из её грез в округе не обнаружилось. За пределами крепостной стены людей вообще не наблюдалось. Примыкающие к городу бедные дома пустовали, безмолвно смотря в ночь темными проемами окон и сиротливо поскрипывая незапертыми дверями. Похоже, что покидали их в большой спешке, захватив лишь минимум ценного. Притом жители покинули их относительно недавно, ведь в некоторых из них еще наблюдались слабые угасающие следы духовной энергии, не успевшие выветриться из опустевших строений. Стало тому причиной огненное зарево, красящее темное небо над городом косматыми багровыми мазками или люди обнаружили крадущуюся в ночи армию девушек-монстров, Астерот не знала, да и не слишком забивала такими вопросами свою симпатичную рогатую голову. - Идем, подойдем поближе, - азартно прошептала демоница своей миниатюрной подруге. - Там же совсем никого нет, в тех домах, отсюда видно! Или… Астарот, ты собралась пробраться в город?! – кожа на личике Ниоли заметно побледнела от ужасной догадки. – Прошу тебя, давай вернемся! Завтра вечером все равно начнется штурм, и мы сможем проникнуть в город, как и планирует принцесса Друэлла! - Мне постоянно кажется, что Темной Матери следовали вложить твою душу в тело крольдари, а не дьяволицы, - язвительно фыркнула демоница, посмотрев на свою подругу сверху вниз. – Как думаешь, что будут делать все Герои, когда начнется штурм? Разумеется, они будут сражаться на стенах, как и остальные обманутые Верховной люди. И если среди них есть те, кто не утратил свою душу, их непременно схватят орки, огры или арахны…       Больше не слушая робких возражений рогатой девочки с синей кожей, Астарот вышла из тени дерева и темной тенью скользнула через поле к ближайшим домам, слившись с их деревянными стенами. Пока внезапно осознавшая, что осталась в одиночестве, Ниоли спешила за своей подругой, демоница изучала архитектуру домов и высящейся неподалеку крепостной стены, сравнивая их с городами в Хэллгондо. Первое, что сразу бросалось в глаза, было даже не отсутствие привычного сиреневого тумана демонической энергии, мягким полотном любви окутывающей все крупные города демонических земель, не белая как серебро Луна, вместо привычного багрового ока. И не полная безлюдность и тишина, что было просто невозможно для кипящих жизнью, омываемых в наслаждении городов демонов, где супружеские парочки большую часть времени проводили наедине друг с другом, занимаясь помимо этого повседневными делами, работая, заглядывая в цветущие на каждом углу разнообразные магазины любовных аксессуаров. Грусть, боль, досада, зависть – вот какие отпечатки эмоций хранили стены бедных лачуг, жмущихся к крепостной стене, и они сразу ударили по разуму осматривающей строения демонессы. Создавалось ощущение, что жившие тут люди, выброшенные бедностью за надежную крепостную стену, вынужденные влачить жалкое существование, каждый день проводили в страхе и лишениях, злобно завидуя тем, кто был достаточно состоятелен или везуч, чтобы остаться в городе. Такие духовные эманации столь разительно отличались от царящей в демонических землях яркой гаммы радости, любви, наслаждения каждым днем и каждым мигом, что Астарот поначалу решила, что сюда люди ссылали преступников и всяческих душегубов, коими полнилось их несовершенное общество. Однако найденная в одном из домов детская кукла свидетельствовала о том, что тут жили самые обычные люди. Конечно, девушка нашла в их следах духовной энергии и положительные эмоции, однако они просто терялись под гнетом тяжелых дней. Демоница сокрушенно покачала головой, разглядывая скудное убранство одного из домов, в очередной раз осознав, что с приходом принцессы Друэллы, жизнь здешних людей кардинально изменится к лучшему. Какие бы слухи не ходили про монстродев в Ордене, однако такого понятия как нищета в Хэллгондо и его союзниках просто не существовало.       Выйдя из покинутого жилища, Астарот внимательно осмотрела крепостную стену, на гребне которой горели многочисленные огни и чувствовалась мана человеческих мужчин. Сладкая, живая, свежая, она щекотала ноздри девушки чудесным ароматом, заставляла сердце трепетно сжиматься в часто вздымающейся от тяжелого дыхания груди. Тело демонессы желало её получить, девушка уже чувствовала, как внизу её живота зарождается сладкий жар, как по коже бегут мурашки и как вся её суть рвется вперед, к источнику духовной энергии. Очнувшись и помотав головой, Астарот поспешно напомнила самой себе, зачем она здесь. Ей нужен лишь её Герой, статный красавец из её снов, который подхватит её на руки, прижмет к своей груди и унесет обратно в родные царства демонов, где они всегда будут вместе, не расставаясь ни на миг, одаривая друг друга теплом и наслаждением. Она знала, что он где-то там, в городе, ждет её, прозябая в неведении и липкой паутине лжи, которую мерзкая Верховная плетет вокруг своих обманутых последователей. И долг Астарот освободить несчастных из этой ловушки, направив на правильный путь, в будущее, лишенное таких ужасных понятий как неверность, зло, ненависть и война.       Услышав сбоку тихие шаги, демоница повернула голову на звук и увидела робко обходящую дома Ниоли. Дьяволица тоже чувствовала нектар духовной энергии, доносящийся с крепостной стены, а так же всей кожей ощущала слабый, но неприятный жар Света, вот только в отличие от Астарот он ей напоминал совсем не о красивом юноше с горящим взором. И пускай Ниоли сама трепетно желала обрести мужа, утопить его в наслаждении и радостно наблюдать, как на его лице играет счастливая улыбка после их диких и страстных прелюбодеяний, ледяное дыхание страха не переставало опалять спину девочки.       Увидев, как её подруга смотрит на крепостную стену и вожделенно облизывает губы, Ниоли вздрогнула всем своим миниатюрным телом, сделала несколько быстрых шагов вперед, поспешно схватила демоницу за руку и громко прошептала, нервно дергая длинным хвостом с сердечком на конце: - Астарот, ты что, действительно собираешься проникнуть за стену?! Ты же сказала, что мы только посмотрим на город вблизи! Принцесса очень расстроится, если мы ослушаемся её приказа…       Демонесса со вздохом посмотрела на свою низкорослую спутницу, убедилась, что со стены их по-прежнему не видно, обняла дьяволицу за худые плечи и проникновенно сказала, глядя в её янтарные глаза сверху вниз: - Милая моя сестрица, как же ты не понимаешь, что если мы будем медлить, всех красавчиков разберут до нас? – погладив потупившую взор дьяволицу, Астарот продолжила натиск. – Ты же не хочешь навеки остаться одной, жить словно человеческая монашка в затворничестве, так и не познав сладость мужского члена?       Ниоли ничего не ответила, стыдливо прижав крылья к спине. Среди пяти своих сестер она и в самом деле одна осталась не замужем, тогда как остальные уже нежно поглаживали свои округлившиеся животы, а то и вовсе нянчили подрастающих дочерей. - Не бойся, мы пойдем в город вместе, и я тебя ни на миг не брошу, - твердо пообещала демоница, ласково гладя синекожую девочку по серебряным волосам. – Видишь эти огни за стеной и столбы дыма? У людей произошло какое-то несчастье, и мы должны узнать, что именно. Не исключено, что кому-то из жителей даже угрожает опасность. Только представь, как мы спасем из огня несколько людей, а среди них окажется милый мальчик, очарованный твоей красотой.       Ниоли слегка вздрогнула в руках демоницы и с надежной посмотрела той в глаза. Астарот ничуть не лукавила. Еще в лагере её обеспокоили слухи про пожары в городе, ведь, как известно, никто не станет просто так сжигать свои дома. Сердце рогатой девушки сжималось от мысли, что там в огне и дыму могут гибнуть люди, будущие матери и отцы, а то и совсем юные дети, чьи чистые разумы не были отравлены ложью Богини Илиас. Конечно, Астарот не тешила себя надеждами, что даже если она кого-то спасет из огня, то прочие граждане её примут, а стража не станет в неё стрелять. С грустью и добротой демоница понимала, что порой хорошие дела просто проходят мимо людей, оставаясь незамеченными, а все зло старательно запоминается и преумножается, дабы еще сильнее раздуть огонь недоверия между их расой и расой крылатых красавиц ночи. И все же, она не могла спокойно спать, думая о жизнях, что обрывались в городе, и еще сильнее её ужасала мысль, что одной из жертв может оказаться её Герой, самоотверженно кинувшийся спасать пострадавших и навсегда исчезнувший в жадном пламени. С этой мыслью Астарот покинула лагерь вместе с увязавшейся следом Ниоли. Сейчас беспокойство все сильнее росло в груди демонессы, буквально толкая её в город, навстречу рубиновым бликам на низких ночных облаках. - Если там и в самом деле горят жилые дома, мы должны спасти людей! – решительно топнула ногой Ниоли, освобождаясь от объятий Астарот и первой направляясь к стене.       Демоница, удивленная и обрадованная такой прытью подруги, поспешила за ней следом. Две темные тени, сливающиеся с примыкающими к стене домами, мягко приближались к городу, вслушиваясь в тихие разговоры и шаги стражи наверху. Им повезло. Крадясь под покровом ночи, они смогли незамеченными подбежать к стене и вжаться в её грубую холодную поверхность. Дежурившие на этом участке гвардейцы, временами оглядывающиеся и посматривающие на город за их спинами, где горело несколько пожаров, а улицы прочесывали солдаты, просто не успели заметить две небольшие тени, скользящие далеко внизу. Дождавшись, когда гвардейцы на крепостной стене, что-то бурча себе под нос, пройдут этот участок, обе демоницы синхронно распахнули свои перепончатые крылья и подобно двум большим летучим мышам взмыли вверх. Как оказалось, не все гвардейцы покинули этот участок стены. Перед стремительно летящей вверх Астарот мелькнула череда потертых от времени мерлонов и нахохлившийся силуэт скучающего гвардейца, опиравшегося на свою алебарду и тоскливо посматривающего куда-то в сторону. Заметив боковым зрением движение, мужчина повернул голову, и его освещенное серебристым светом полумесяца лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок, а на дне округлившихся глаз отразилось непередаваемое изумление и суеверный ужас. И немудрено, ведь на расстоянии вытянутой руки прямо перед ним, в воздухе застыл изящный силуэт рогатой девы с сиреневой кожей и большими голубыми глазами с вертикальным зрачком. Распахнув за спиной перепончатые крылья, она загородила собой далекое небесное светило, чьё серебристое сияние мягко обрамляло её обольстительное тело с пышными формами, красоту которых подчеркивали разнузданные черно-алые одежды. Преисполненный неверием взор гвардейца был властно пойман повелительным взглядом двух лазурных нечеловеческих глаз, и прежде чем мужчина успел дернуться и что-то проорать пересохшим ртом, в его разуме ярким взрывом вспыхнули слова «Спи». Не в силах им противостоять, гвардеец безвольным кулем начал заваливаться вперед, прямо между двумя крепостными зубцами, что на секунду привело не ожидавшую такого Астарот в дикий ужас. Сознание мужчины утонуло в зыбучем болоте магического сна, поглотившего все страхи и чувства, глаза закрылись, ноги подкосились, а руки обвисли вдоль тела. Еще миг, и его тело сорвалось бы в последний полет, который окончился бы у основания печальной встречей с твердой землей, однако чьи-то тонкие, но сильные руки мягко подхватили тело солдата и осторожно устроили его на парапете. Склонившаяся над человеком крылатая девушка облегченно вздохнула, порадовавшись собственной расторопности.       Убедившись, что гвардеец спит, Астарот с отвращением посмотрела на алебарду, которую она успела перехватить, прежде чем оружие со звоном упало бы о камень. Демоница не любила вид оружия, его холодный металлический блеск и угрожающую тяжесть. Страшное, омерзительное изобретение, созданное, чтобы отнимать чужие жизни. И пусть некоторые мамоно находили его красивым и даже делали мечи и сабли частью своих брачных традиций, как, например, ящерки и родственные им саламандры, демоница все равно считала все эти железяки пережитком ужасного прошлого, которому не найдется места в прекрасном и развратном будущем, которое Повелительница выстроит для своих любимейших дочерей и их ненаглядных мужей. Решительно и как можно тише положив алебарду рядом с мирно посапывающим гвардейцем, Астарот бросила взгляд на его умиротворенное лицо, казавшееся по-детски спокойным и беззащитным. - Прости… Но ты не мой Герой, и я не могу унести тебя отсюда, - виновато прошептала демонесса. – Потерпи еще немного, и завтра твоя жизнь навсегда изменится. - Зорик, ты что там делаешь? – внезапно донесшийся откуда-то справа мужской голос заставил Астарот вздрогнуть.       Резко обернувшись в ту сторону, демоница увидела еще одного гвардейца, так же охранявшего стену чуть дальше от того места, где она с подругой решила перебраться через укрепление. Не получив ответа, солдат перехватил алебарду в обе руки, громко крикнул несколько слов паре уже спешивших к нему гвардейцев, и три стражника бегом направились к притаившейся в тени демонице. - Быстрее, сестричка, нас сейчас заметят… - прошептала появившаяся словно из воздуха Ниоли, сжав пальцами обнаженное плечо Астарот.       Справившись с растерянностью, демоница шагнула к краю парапета и одним коротким прыжком растаяла в темноте, а следом за ней вниз канул силуэт дьяволицы, успевшей скрыться за секунду до того, как троица гвардейцев обнаружила своего сладко спящего в тени мерлона товарища. Услышав возмущенную брань солдат, две притаившиеся у основания стены рогатые девушки переглянулись, дружно хихикнули и, быстро перебежав неширокую улицу, юркнули в переулок между парой ближайших каменных домов.       Наконец-то после долгого пути Астарот очутилась в самом настоящем человеческом городе, о котором раньше лишь слышала от своей матери и отца, когда-то жившего в Адальхилде, пока его путь не пересекся с роковой демонессой, пленившей сердце мужчины. Еще на подступах к городу, девушка увидела, сколь велика разница между демоническими и людскими землями, между тем, как жили её сородичи-монстродевы вместе с мужьями и здешние люди. Все внутри Астарот сжималось при виде темных узких улочек, где даже днем было сумрачно и тесно, как в каменном мешке, а в промежутках между домами громоздились горы старого мусора. Щербатые каменные стены угрюмо взирали на торопливо идущих мимо демониц темными проемами окон, за которыми иногда виднелись неспящие люди. Вездесущие крысы с любопытством посматривали на рогатых гостий своими красными глазами-бусинками, ненадолго отрываясь от копошения в грудах мусора и озадаченно шевеля длинными усами. Черные сапожки демониц звонко цокали о растрескавшуюся грязную мостовую, и с каждым шагом, в голове Астарот все сильнее билась одна мысль. Какие несчастные могли жить в таком ужасном и неприветливом месте?.. Впрочем, очень скоро девушки получили ответ на этот вопрос. - Проклятая потаскуха… Какое ей вообще дело… сколько я выпил?.. Иди, говорит, протрезвей… Сука, - неожиданно раздался слева мужской хриплый голос, и прямо под ноги ошеломленным демоницам из ближайшего закоулка вывалился помятый мужчина в грязной коричневой куртке и помятых штанах неопределенного цвета.       Астарот сморщила нос, уловив едкий запах браги, разившей от мужчины, который кое-как принял вертикальное положение и посмотрел исподлобья на двух замерших перед ним демониц. Уж неизвестно, какие мысли бродили в его пропитанном алкоголем разуме, но вместо ожидаемого испуга или удивления, плохо выбритая физиономия мужчины растянулась в предвкушающей улыбке. - Хе, а это я удачно вас встретил. А друзья говорили, что вы в наш район не заглядываете… Ладно, к дьяволу её и её капризы… Сколько? - Что, сколько? – непонимающе посмотрела мужчине в глаза демоница. - Берете, спрашиваю, сколько за… услуги свои? – с трудом выговорив слова, нетерпеливо произнес человек, покачиваясь на месте и алчно пожирая глазами аппетитные формы Астарот. - Ты нас с кем-то перепутал, человек. Нам не нужны ваши деньги и материальные ценности, вы сами и есть то самое ценное, ради чего мы здесь, - осуждающе посмотрела на мужчину демоница, вытянув руку вперед и предостерегающе помахав пальчиком у человека перед носом. - Эээ, бесплатно что ли? – ошалело захлопал глазами пьяница, не веря своему счастью. – Странные вы какие-то проститутки, клянусь Илиас… - КАК ТЫ НАС НАЗВАЛ?!! – громко воскликнула Астарот, её глаза вспыхнули недобрым голубым пламенем, а хвост рассерженной змеей заметался по воздуху. - По твоему… по твоему мы похожи на этих мерзких торговок подобием секса?! – вторила ей не менее возмущенная Ниоли, стукнув по земле ногой. - Эм, ну… странные вы какие-то, конечно, - икнул мужчина, вновь изучая демониц от пят и до рогатых макушек. – На одежду и все эти украшения, наверное, много потратили. Но одеты вы точь в точь, как эти самые… Так вы, что, не они?..       В голосе человека мелькнула горечь, и Астарот вспылила еще больше. Вокруг девушки вспыхнула темная сиреневая аура, клубящаяся подобно грозовой туче. Демоница решительно шагнула вперед к опешившему мужчине и с обидой сказала, глядя ему прямо в глаза: - Запомни раз и навсегда, человек! Мы никогда не торгуем своим телом, а уж тем более любовью! Это самое бесценное качество, которое невозможно купить ни за какие деньги. Глупые человеческие женщины не понимают этого, легко нарушая узы любви! Вам, мужчинам, тоже ничего не стоит предать свою вторую половинку… А потому вы, люди, должны измениться к лучшему, чтобы наш мир исцелился от ужасных болезней! - Да я-то здесь при чем? – чуть снова не упал на мостовую от такого напора мужчина, с испугом глядя на рогатую девушку с фиолетовой кожей и светящимися лазурными глазами. – Я… Я никогда не изменял моей Эанне… Просто достало меня все это… Я весь день стою за прилавком, прихожу домой под вечер чуть живой, а она… Я лишь одну бутылку выпил с друзьями, а когда пришел домой, слышу «иди протрезвей, пьяница, только и делаешь, что пьешь, деньги все тратишь, я тут дом убираю, хотя это не дом, а помойка, давно бы уже купил нам жилище в квартале получше…» Ну вот я иду и вижу вас. Решил, что демоны с ней, с Эанной. Коли она меня не любит, то почему я должен?..       Опершийся спиной о стену мужчина все тише шептал себе под нос эти горькие слова, и фиолетовая аура постепенно исчезала вокруг Астарот, а на лице девушки проступала боль и сочувствие. - А я ведь так старался, копил деньги, чтобы съехать из этого крысятника в место получше… Чтобы она почаще улыбалась, чтобы у нас наконец-то детишки появились… - уже почти шептал человек, глядя себе под ноги. – Вот дожил-то. Исповедуюсь непойми перед кем. Не перед Сестрой Леонорой, а перед вами…       На его плечо внезапно легла тонкая женская рука, и мужчина удивленно поднял голову, встретившись с двумя ярко сияющими на фоне черных склер лазурными глазами. То ли он слишком много выпил и не понимал, кого повстречал под сенью ночи, то ли уже настолько отчаялся, что даже не сделал попытки к бегству, вместо этого молча смотря на держащую его рогатую демоницу. - Я могу помочь тебе, сделать так, чтобы твоя мечта о вашем счастливом будущем исполнилась. Ты хочешь этого? – негромкой голос Астарот вызвал волну мурашек по спине человека.       Все еще боясь во что-то поверить, он с усилием кивнул, с надеждой смотря в нечеловечески красивое лицо рогатой девушки. - Тогда возьми это, - произнесла демоница, беря в свою руку ладонь человека и вкладывая в неё небольшой пузырек в форме крохотной фигурки стройной девушки, в котором угадывалась темно-фиолетовая жидкость. - Что это? – удивленно спросил мужчина, вертя в руке подарок. - Ваше будущее. Выкинь из головы мысль об измене своей жене и больше никогда не думай об этом низком поступке. Вместо этого иди домой, а когда придешь, то вылей содержимое пузырька в кружку с водой и дай испить своей девушке. Собери в сердце всю свою любовь и нежность к ней и думай только о ней и ни о чем более! И эта ночь ознаменует начало вашей новой жизни… Больше она никогда не прогонит тебя и не встретит плохим словом, не откажет в ласках и будет счастлива иметь от тебя детей. Отныне и навсегда ты станешь её смыслом жизни, а она твоим, и ничто не разлучит вас, ведь даже смерть не властна над душами тех, кто связан настоящей любовью…       Сладкий голос крылатой девушки еще долго звучал в ушах человека, стоящего у стены и неверующе смотревшего себе на ладонь. Словно очнувшись, он вскинул голову, но вокруг никого не было, лишь ветер таинственно завывал на пустынной улице. Крепко и бережно сжав в ладони дар ночи, мужчина как можно быстрее заспешил домой, впервые за много дней улыбаясь искренней счастливой улыбкой.       Для Астарот и Ниоли эта ночь напротив только начиналась, и впереди их ждало еще немало потрясений. На очередном повороте Астарот ожидала страшная картина. На крыльце одного из домов, закутавшись в какое-то рванье, спал мальчик лет двенадцати, шмыгая во сне носом на холодном воздухе и что-то бормоча в полубреду. Чувствуя, слабость в ногах и острый холодный клинок, режущий её грудь, демоница тихо подошла к ребенку и, протянув руку, мягко погладила его нечесаные волосы, с грустью всматриваясь в тонкие черты исхудалого лица и обветренные губы, которые от её прикосновения изогнулись в слабом подобии улыбки. Слегка вздрогнув, ребенок что-то прошептал сквозь сон и заворочался, устраиваясь поудобнее, не подозревая, что рядом с ним сейчас стоят две роковые красавицы, с состраданием и болью смотрящие на него слегка светящимися нечеловеческими глазами. Нагнувшись, Астарот коснулась губами лба так и не проснувшегося мальчика, а потом гневно посмотрела на дверь дома, под которым они стояли. От чуткого обоняния демонессы не укрылось, что приятно пахнущая мана мальчика очень похожа своим запахом на духовную энергию мужчины и женщины, что сейчас беззаботно спали внутри, словно и не было на крыльце их родного сына, живой частички их плоти и крови, неведомо за какие проступки выброшенного на улицу. - Прости, я не могу сейчас взять тебя и отнести в безопасное место, - поглаживая ребенка по голове, приговаривала Астарот, пока Ниоли сделала несколько пасов руками в воздухе и спустя мгновение укрыла мальчика неведомо откуда взявшейся темной накидкой, под которой тот сразу перестал дрожать и зябко ёжиться. - Но я могу сделать так, чтобы твой дом стал таким местом. Это будет правильнее, чем разлучать тебя с родителями. Обещаю, что завтра они больше никогда не выбросят тебя на улицу, словно ненужную вещь…       С этими словами Астарот подняла руку и легонько дунула на свою ладонь, смахивая с неё переливающееся багровыми прожилками сиреневое облако, которое легко просочилось через деревянную дверь, быстро заполнив внутренние помещения и спеленав мужчину и женщину бесплотными щупальцами, проникая в их тела и разумы. Оба человека слегка вздрогнули, окунувшись в мир сладострастных снов наслаждения, не осознавая, что наяву их тела тоже постепенно меняются, чтобы утром они оба, словно две новорожденные бабочки сбросили вязкие коконы прошлой жизни, отдав себя друг другу без остатка, с радостью приняв в дом плод их совместной любви.       Смиренно попросив у Великой Темной Матери присмотреть за этим обездоленным мальчиком, Астарот посмотрела на свою погрустневшую рогатую подругу и, ободрительно коснувшись пальцами её плеча, быстро зашагала дальше по пустынной улочке. Хотя она не была такой уж пустынной. Периодически в окнах ближайших домов намечалось движение, и тогда обе рогатые гости быстро ныряли в боковые переулки, ожидая пока неспящие в этот неспокойный час жители, снова не займутся своими делами. Один раз дорогу прямо перед носом демониц перебежал отряд гвардейцев, освещая себе дорогу факелами, топоча тяжелыми ботинками по мостовой и громко бряцая доспехами. Демонессы вновь удивленно переглянулись, не понимая такого оживления среди стражи. Вряд ли в этом были виноваты они сами, даже если те солдаты на стене подняли тревогу, ведь подобный бардак начался в городе еще вечером. На пожарных, спешащих на выручку к горящим домам, гвардейцы тоже не походили, а, значит, они искали кого-то еще. Обе демоницы с мрачными лицами думали, что, возможно, виной переполоху стали их сестры из армии, тоже решившие пробраться в город и ненароком угодившие на глаза солдатам. Занятые неприятными размышлениями девушки продолжали осторожно продвигаться по городу, избегая встречи с солдатами и редкими случайными прохожими, пока впереди, наконец, не показалась их цель. - Сестричка, ты чувствуешь это? – дернула головой Ниоли, настороженно принюхиваясь к воздуху. - Да, мы совсем близко, - согласно кивнула Астарот, морщась от запаха гари, стелящегося по улице. – Туда!       Маленькая дьяволица поспешила за своей длинноногой подругой, быстро идущей по дороге в ту сторону, где из-за крыш к небу тянулся уродливый темный дым. При виде него внутри Ниоли все болезненно сжималось, когда она представляла, что способна вытворить разбушевавшаяся стихия в человеческом городе. Демонам в этом смысле было куда проще. В их поселениях частенько обитали различные элементали, пропитавшиеся демонической энергией и осевшие в городах рогатых вместе со своими мужьями-элементалистами. Одушевленные частички стихий радовались жизни наравне с остальными жителями и жительницами города, и, разумеется, они всеми силами отводили любые беды, которые обрушивались на мирные города мамоно. Однажды Ниоли видела пожар, начавшийся по вине ударившей в деревянный сарай молнии. Бушующее пламя не успело перекинуться на соседние дома, как было отделено от них мощной водной стеной, вырвавшейся из ближайшего фонтана, коими пестрел город монстродев. Напрасно языки огня бились о водный барьер, злобно поглощая свою единственную добычу, болезненно хрустевшую и скрипевшую обрушивающимися деревянными стенами. Гулявшая рядом Ундина твердо держала барьер, пока не подоспел её муж вместе со своей второй женой – энергичной Игнис, которая быстро утихомирила пламя, впитав в себя его силы. - «Илиас оргазм получила» - фыркнула тогда Ундина, имея ввиду ударившую в дом молнию, с грустью рассматривая полностью сгоревший сарай, где раньше хранились запасы пропитанных демонической энергией вкусных яблок.       Та беда не унесла ни единой жизни благодаря самим жительницам демонических царств, однако среди людей, насколько знала Ниоли, элементали не жили. Где-то на юге существовала магическая академия под названием Магитэк, чьи приверженцы иногда могли укротить элементалей, однако колдунов среди людей встречалось немного. Ниоли снова вздохнула, стараясь не отстать от Астарот. Она вспомнила свой разговор со старшей сестрой незадолго до того, как девочка решилась присоединиться к армии Четвертой Принцессы Хэллгондо.       Более старшая дьяволица, томно покачивая узкими бедрами, подошла к Ниоли и с улыбкой прицепила той на грудь небольшой кроваво-красный амулет в форме распускающейся розы. Почти испуганно Ниоли прикоснулась пальцами к подаренной драгоценности, недоверчиво смотря на старшую сестру, которая наклонила голову к плечу и, прикрыв глаза, промурлыкала: - Как я могу отпустить свою любимую сестричку в такое опасное путешествие без этой реликвии. - Это же… - все еще до конца не веря, Ниоли опустила голову, разглядывая переливающееся пурпурными огоньками, в центр которого был вделан фиолетовый драгоценный камень. - Да, это папин медальон, который он подарил мне, дабы он приносил и мне удачу, как однажды принес ему, сведя его с нашей мамой, - кивнула вторая дьяволица, поправляя упавший на глаз локон серебристых волос. – Папа сам вливал в него магические силы, и они до сих пор пульсируют в медальоне. - Как же я завидую нашей маме… - прошептала Ниоли, сжимая в пальцах теплый искусственный цветок. – Она смогла влюбить в себя нашего папочку – могущественного мага, который когда-то, страшно подумать, занимался охотой на нас, демониц… - Эти темные дни давно ушли в прошлое, сестричка, - напомнила старшая дьяволица, обернувшись и посмотрев назад на один из стоящих на холме аккуратных домов. – Наш папа – уважаемый маг-инкуб, признанный заслуженным мастером в Темной Академии. Он однажды даже спас недавно превратившихся в суккубок жительниц деревни с мужьями от карательного отряда Ордена. - Я… я бы тоже хотела, чтобы меня полюбил маг, как и нашу маму, - стесненно призналась Ниоли, смотря в сторону родительского дома, чувствуя приятное покалывающее тепло в груди. – Мамочка так счастлива в объятиях папы, а уж как они стонут ночами… И какие потом радостные ходят весь день. - У тебя есть такая возможность, сестричка, - задумчиво произнесла старшая дьяволица, прикладывая палец к подбородку. – Мы узнали, что ты решила вступить в армию Принцессы Друэллы. Почему ты нам об этом не сказала? Папа и мама очень сильно переживают, даже уговорили меня отдать тебе медальон. - Я боялась, что вы меня будете отговаривать… - виновато пробубнила себе под нос крылатая девочка, переминаясь с ноги на ногу и с грустью смотря на проходящих мимо монстродев, идущих рука об руку с улыбающимися инкубами. – Я ведь единственная в семье, кто еще не замужем. Поэтому я и решила… - Хих, наша мама в своё время сделала точно так же. Отправилась на юг, дождалась, когда наш будущий папа призовет её, явилась перед ним и пленила своей красотой. Кто знает, может и тебе повезет воплотить свою мечту.       Сделав шаг вперед, старшая дьяволица обняла Ниоли и погладила её по голове, шепнув на ухо: - Удачи, моя дорогая сестрица, пусть Темная Мать присматривает за тобой. И передай от меня привет Астарот, пусть как-нибудь в будущем еще заглядывает к нам в гости.       Великая Темная Мать и в самом деле уберегала Ниоли от несчастий, однако не спешила исполнить мечту рогатой девочки. В людском городе, где сейчас находились рогатые гостьи, не было магов. Лишь обычные люди и Герои, костяк армии Ордена вставали на пути воинства Друэллы. За все время пути Ниоли ни разу не ощутила слабый зов, который ознаменовал бы то, что один амбициозный маг решит призвать демона, заключить с ней сделку и использовать её силы для удовлетворения своих прихотей.       Тоскливо помахивая хвостом с сердечком-наконечником, Ниола нагнала длинноногую Астарот и зашагала вровень с ней, присматриваясь к окружающим домам и жившим в них людям. Улочка, по которой все это время крались монстродевы, тут разделялась на две, охватывая широкую площадь, на которую можно было пройти в зазоры между домами. У Астарот и Ниоли это получилось далеко не сразу, поскольку по улице то и дело ходили гвардейцы, заглядывая в каждую подворотню и постепенно расширяя круг поисков. Лишь толика магии маскировки, да спасительное покрывало ночи спасли двух демониц от обнаружения, когда в их укрытие в одном из таких тупиковых зазоров между домами заглянула пара стражников. Свет факелов угрожающе блестел на лезвиях смотрящих в темноту алебард, озаряя раздраженные и озлобленные лица солдат, которые пол ночи бегали по городу по приказу герцога. На краткий миг глаза упершейся в стену Астарот встретились с виднеющимися под капеллиной глазами человека, и сердце девушки испуганно ёкнуло. Ниоли, которая сейчас прижималась спиной к оголенному животу подруги, сложив руки на груди, как будто пытаясь спрятаться от человеческого взора, тоже пугливо вздрогнула. Обеим показалось, что человек вот-вот увидит их под тонкой и такой слабой вуалью магической маскировки, хотя на это был способен разве что Герой или маг. Конечно, в случае обнаружения мамоно могли усыпить обоих гвардейцев, вот только на улице за переулком слышались шаги еще нескольких человек. Вдобавок, тогда по их душу точно бы вышли проклятые палачи Илиас, чьё мрачное присутствие пока что ощущалось, как нечто отдаленное и тяжелое, подобно зависшему над шеей топору. Помотав головой и протерев глаза, гвардеец выругался себе под нос, развернулся, махнул рукой своему товарищу, и оба покинули переулок, присоединившись к идущим по улице товарищам. Еще какое-то время после их ухода рогатые девушки не решались сдвинуться с места, вслушиваясь в удаляющиеся шаги и учащенно дыша. Только теперь Астарот начала понимать, насколько безрассудно она поступила, сунувшись в город Ордена, ныне больше напоминающий разворошенный муравейник. И без того мрачная атмосфера, усиленная гнетущим далеким дуновением светлой энергии, давила на сознание рогатых гостий, и лишь мысль о Герое, ради которого она пришла, позволяла демонице сохранить самообладание. Мелко дрожащая Ниоли, поплотнее прижимающаяся к своей старшей подруге, со страхом взирала на рубиновое зарево и черный столб дыма, поднимающийся из-за ближайших крыш, тоже думая о человеке, с которым она разделит свою любовь.       На озаренную огнем площадь девушки выбрались через пять минут, убедившись, что их не видят патрулирующие улицы гвардейцы. Здесь они нашли укрытие среди нескольких перевернутых повозок, сложенных у стены ближайшего каменного строения. Нервно помахивая хвостами, Ниоли и Астарот синхронно выглянули из-за своего укрытия, щуря глаза от яркого пламени, тепло которого чувствовалось даже на таком расстоянии. Однако куда более сильный жар вспыхнул в груди демонессы, когда она увидела группу людей, стоящую на безопасном расстоянии рядом с каким-то довольно большим строением, жадно пожираемым бушующим пламенем.       Громко хрустящий деревом огонь, словно ломая зубами кости жертвы, давал предостаточно света, чтобы видеть происходящее на площади, как на ладони, хотя Астарот не испытывала проблем со зрением и в кромешной темноте. Пятнадцать изнывающих от жара гвардейцев стояли рядом с выстроенными в ряд деревянными ящиками, некоторые их которых были вскрыты и выпотрошены. Один из стражников, по всей видимости, офицер, сняв шлем и вытирая ладонью вспотевший лоб, что-то устало говорил стоящей перед ним молодой девушке с мягким взором карих глаз и длинными иссиня-черными волосами, которая была облачена в светлые монашеские одеяния, и её спутнику – высокому молодому парню в серебристо-синей одежде с вышитым на спине золотистым крестом.       Сердце Астарот громко стукнуло в груди, и молодая демонесса, закусив губу, впилась жадным взором в спину молодого человека. Вся её суть, инстинкты и чутьё радостно выли, переполняя создание дивными переливчатыми образами, а тело – сладким теплом, скапливающимся внизу живота в туго пульсирующий очаг. Не отдавая себе отчета, забыв обо всем на свете, рогатая монстродева, чуть ли не встав в полный рост из-за укрытия, изучала каждый сантиметр скрытого под униформой тела молодого парня, а нос щекотал сладкий аромат его духовной энергии, гораздо более густой и объемной, чем у любого из стоящих рядом с ним стражников. Едва уловимый запах Света совсем не портил это чудное благоухание, не заглушая его, а скорее раззадоривая аппетит демоницы, которая уже представляла, каков на вкус будет этот божественный нектар. Астарот не видела обращенного к пожару лица парня, но в мельчайших подробностях смогла его представить, особенно добрую улыбку и внимательные серо-голубые глаза, от чего по сиреневой коже девушки пробежали мурашки, а в сознании словно взорвался огненный шар. Как наяву она вообразила сладость их поцелуя, крепкие объятия его сильных рук, тугие мышцы на груди и животе. С каждой секундой демоница все яснее понимала, что это именно Он, её Герой, ради которого она, ведомая зовом сердца, проникла в этот неприветливый город.       В этот момент её Герой вдруг резко обернулся назад, впившись взглядом в груду сложенных на краю площади телег. Сердце Астарот подпрыгнуло к самому горлу, и девушка поспешно пригнулась, увлекая за собой растерявшуюся Ниоли, моля Темную Богиню, чтобы её будущий супруг пока что не смог её увидеть сквозь магической морок, который демонесса продолжала поддерживать вокруг себя и подруги. Его силу пришлось уменьшить, иначе Герой мог бы и заметить тонкий полог демонической энергии. К счастью для Астарот, молодой Герой первой ступени просто не обладал достаточным опытом, навыками и силой, чтобы сходу почувствовать прятавшихся высших мамоно на таком расстоянии, хотя похотливый взор демоницы, обжегший его спину сильнее, чем бушующее рядом пламя, и сбил парня с толку. Еще немного постояв и внимательно посмотрев на пустынные окна ближайших домов, Герой передернул плечами, поправил висевший на поясе меч и вновь посмотрел на сержанта стражи, не подозревая, что в тридцати шагах за его спиной укрывается парочка самых настоящих демониц. Притом одна из них сейчас едва сдерживала дрожь от предвкушения их скорой и жаркой встречи, с развратной улыбкой представляя сладкие подробности того, что она сделает, когда крепко обнимет юного Героя и соединится с ним в долгом и похотливом поцелуе. - Я нашла его, Ниоли!.. – чуть слышно шептала Астарот, прижимая руки груди в молитвенном жесте и смотря на звездное небо широко раскрытыми глазами. – Я все-таки его нашла, моего Героя… - Я рада за тебя, сестрица, но не теряй так головы, - напомнила дьяволица, осторожно озираясь по сторонам и вслушиваясь в раздающиеся невдалеке людские голоса. – Мы в человеческом городе, а вокруг бродят Герои. Даже этот мальчик вряд ли сейчас обрадуется, если увидит тебя. Хих, ты только посмотри, как он зато посматривает на свою спутницу-монахиню… - Ничего, я докажу ему, что только он для меня имеет значение! Лишь стук его сердца, взор его ясных глаз, теплое дыхание, сильные руки… - твердо произнесла Астарот, тоже глянув на служительницу Церкви Илиас, закончившую выслушивать стражника и взмахом руки отославшую его к своим подчиненным. - Ей, смотри, твой избранный уходит, - перебирала её Ниоли.       Герой и Героиня и в самом деле попрощались с отдавшим честь стражником и неспешно, обходя на почтительном расстоянии горящее здание, направились в сторону широкой мощеной улицы, уходившей с площади куда-то вглубь города. Вздрогнувшая Астарот легонько пихнула в бок дьяволицу и громко шепнула ей: - Быстрее, идем за ними, я не хочу потерять его! Не отходи далеко, я создам вокруг нас Барьер Незримости.       Накинув на себя уже ставший привычным маскирующий полог магический энергии, Астарот мысленно поблагодарила свою наставницу, которая в своё время научила юных демониц не только искусству обольщения и доставления удовольствия, но и различным магическим приемам, после чего вышла из-за телег и зашагала вслед за Героями. Дьяволица тоже выскользнула из-за укрытия, и спустя минуту обе демоницы нагнали парня и его одетую в рясу спутницу, держась на небольшом расстоянии. Астарот поблагодарила Темную мать за то, что гвардейцы довольно громко переговаривались между собой, стараясь перекричать шум беснующегося пламени, и шаги рогатых красавиц, вырывающиеся из-за Барьера Незримости, не достигали ушей Героев.       Не подозревая о слежке, молодой Герой и жрица покинули озаренную пожаром площадь, углубившись в переплетения городских улиц, где единственными источниками света были редкие фонари, висящие на стенах безмолвных домов. Лазурные глаза Астарот не отрывались от спины шагающего невдалеке парня, который изредка обменивался со своей спутницей короткими фразами, а вот Ниоли не забывала смотреть по сторонам. Именно девочка заметила некоторые перемены в окружающей обстановке. Район, в котором они шли, заметно отличался от того, в который они попали, спрыгнув со стены. Здешняя улочка пестрела пустынными лавочками и скудными магазинами, погруженными в ночную тишину, каменные дома были более ухоженными, да и по мощеной дороге можно было идти, не боясь подвернуть ногу в яме или колдобине. Из окон ближайших жилищ на проходящую мимо парочку то и дело смотрели любопытные глаза, в которых чувствовался деловой хват и жадность, присущая разве что гёбу дануки. Представительниц этого алчного племени Ниоли не любила, считая слишком зацикленными на материальном, в ущерб развратным мыслям, желаниям и поступкам, а уж от эмоций здешних лавочников дьяволица и вовсе горестно вздыхала, желая им всем найти себе жен и заняться приятным и полезным делом.       Между тем рослый парень и облаченная в рясу девушка свернули с основной улицы на более узкую улочку, которая вскоре закончилась у металлической ограды, за которой темнел остроконечный шпиль с хорошо различимым крестом. - И куда же еще могут пойти мальчик и девочка, кроме как помолиться в церковь… - не удержалась от ядовитого замечания Астарот, наблюдая за тем, как её Герой подходит к закрытым воротам.       Его завернутая в серебристую мантию спутница, покопалась в висящей на поясе сумке, извлекла оттуда ключ, отперла ворота и, сделав приглашающий жест, ступила на территорию монастыря. При этом она, кажется, еще и произнесла короткую молитву. Астарот снова хихикнула, находя столько забавных различий между службами светлых и темных жриц. Последние, в отличие от своих молящихся Верховной Богине «сестер», не были скованы никакими глупыми заповедями и правилами, кроме тех, которые требовали от них доставлять людям радость и наслаждение. Астарот однажды была в Храме Темной Богини, воздух в котором был пропитан афродизиаками и запахами любовных соков, и в его уютных залах, озаренные дрожащим пламенем свечей, виднелись многочисленные обнаженные тела людей и мамоно, двигающиеся в такт прекрасному танцу любви, вознося хвалу Темной Матери своими томными стонами. И сейчас девушке стало любопытно, как выглядит храм Илиас, пусть и в небольшом портовом городе. Когда силуэты двух людей скрылись за воротами, демоница осторожно вышла на улицу, задрав голову вверх и изучая темный силуэт монастыря. Немного помедлившая Ниоли тоже встала рядом, надув губки и с пренебрежением рассматривая невзрачное каменное здание, единственной приметной деталью которого был золотистый крест на верхушке шпиля. - Не самое лучшее место для нашего первого свидания… - сморщила нос Астарот, однако потом решительно дернула хвостом и облизнула темно-красные губы. – Но ради Него я могу и потерпеть…

***

      С высоты крепостной стены весь мир казался как на ладони. Вышагивающие из мрака силуэты деревьев темной армией подступали к ветхим домам, жмущимся к основанию каменной стены. Лес тянулся далеко, насколько хватало глаз, уходя к самому горизонту угловатыми пиками лиственных макушек, растворяясь в сизом тумане, идущем с далекого севера, гонимом порывами промозглого ветра. Его слабые порывы долетали даже досюда, слегка развевая плащ из грубой серой ткани, небрежно переброшенный через плечи, защищенные латными пластинами из освященного метеоритного железа. Эта ночь стала для Паладина Фейдона особенно неспокойной. Ушедший день ознаменовал собой раскрытие тошнотворного заговора одной из самых влиятельных гильдий Лескатии, и сменившая его ночь наполнилась угрожающим топотом множества подкованных сапог и лязгом гвардейского оружия. Медведей, которые теперь скорее напоминали бегущих с тонущего корабля крыс, ловили десятками, вязали и тащили прямиком в темницу, где их уже ждали усиленные отряды стражи и разогревающие свои зловещие инструменты дознаватели. Героям тоже нашлось, чем заняться в это неспокойное время суток. Со всей серьезностью отнесшись к слухам про приближающуюся армию демонов, Его Святейшество Герцог Юлиан попросил Паладина и его воинов обеспечить безопасность города, чем тот и занялся, шествуя вдоль стен и нанося охранные Печати, чтобы ни одна крупица демонической скверны не проскользнула незамеченной.       И вот теперь Паладин Фейдон поднялся на одну стену, чтобы немного перевести дух и заодно побыть наедине с самим собой, обдумав сложившуюся ситуацию в раскинувшемся за его спиной городе, озаренном пламенем горящего Штаба Гильдии Медведей. Оперевшись закованной в латную перчатку рукой на ближайший мерлон, Фейдон вглядывался в ночь, с наслаждением вдыхая приятный морозный воздух и смотря на серебристые блики полумесяца, отражающиеся в глади бегущей далеко справа реки. Но как бы святой Воин не пытался отрешиться от мира и углубиться в свои мысли, беспокойство не выпускало его из своих прохладных лап, а шестое чувство, ставшее после Инициации столь же верным союзником, как и остальные пять, требовало от своего хозяина проявить бдительность. И вот, сделав очередной глубокий вдох, Паладин Фейдон закашлял, ощутив, как в горло забивается омерзительный сладкий аромат лаванды и оскверненных нектаров, дурманящих тело и разум, принесенный новым порывом ветра. Сжав кулаки и сцепив зубы, мужчина прищурился, всматриваясь в затянутый покрывалом ночи горизонт. - «Сохрани Богиня… эти нечестивые отродья уже так близко!» - пронеслась обжигающая мысль в голове у Фейдона. – «Могу побиться об заклад, что авангард демонической армии находится менее чем в двух часах пути от центральных городских врат! Будь они неладны, эти чудовища! Нужно поспешить сообщить эту новость Его Светлости…»       Но стоило только Фейдону сделать шаг к ведущей со стены лестнице, как одна из множества тончайших магических нитей, протянувшихся со всего города к его ауре, вдруг налилась зловещим багрянцем, свидетельствуя о том, что одну из охранных Печатей только что миновало искаженное демонической маной чудовище. Паладин готов был поклясться, что не видел крупных отрядов демонов, значит вряд ли это начало штурма, и едва ли это вина злокозненной Темной жрицы, которую пригрел на груди изменник. Быстро сбежав по лестнице, Фейдон на пару мгновений замер посреди темной пустынной улицы между двумя рядами закрытых купеческих лавок. Воин Церкви долго и сосредоточенно пытался с помощью сил, дарованных Верховной Богиней Илиас, определить источник скверны, который он только что сумел уловить в черте городских стен. Первое время он думал, что это след скверны, оставленный кем-то из умудрившихся улизнуть от рук правосудия гильдийцев. Однако, как только взгляд Воина упал на виднеющийся вдали из-за крыш домов острый шпиль Храма, он понял сколь сильно ошибался… Если ранее во время осмотра города магическим зрением, обитель Верховной Богини казалась ярким маяком благородного Света, который сиял в заволакивающем улицы сером тумане страха, подлости и паники, то теперь Паладин ясно видел десятки маслянисто-черных щупалец, впивающихся в его чистую ауру и отравляющую её своими эманациями. - Не может быть… ‒ процедил Фейдон сквозь зубы, сжимая кулаки. ‒ Если послушник не бежит к греху, то сам грех спешит к послушнику! Кто бы мог подумать: пташки сами готовы впорхнуть в распахнутую клетку… Что ж, тогда мне стоит показать вам, тварям, что бывает с теми, кто посягает на чистоту людских душ!       С этими словами, недобро усмехнувшись, Паладин прибавил шагу, рассчитывая вовремя подоспеть к храмовому кварталу, на ходу пряча свою Святую ауру, чтобы до поры до времени не спугнуть вконец обнаглевших демонов. Опасаясь не успеть, Фейдон срезал путь, оставив грязную и хмурую Шпалерную улицу, свернув сначала на переулок Флористов, где даже ночью воздух приятно пах цветами, затем пересек небольшую площадь Маршала Гаспара Эладрериона и устремился короткой дорогой через небольшую, но роскошную улицу с ювелирными лавками. Время было позднее, и купеческие лавки были к тому времени уже давно закрыты, однако отчего-то улицы в центре Марцеллбурга не спешили погружаться в уютную тишину спящего города. В воздухе повисло нездоровое оживление и предчувствие приближающейся грозы. Воин Света даже нисколько не удивился, когда услышал чьи-то принесенные ветром крики, лязг замков, хлопанье дверей кордегардии и топот множества кованых сапог. - «Началось», - отстраненно подумал он, ускоряя шаг.       Где-то вдалеке промелькнул отряд из двух десятков одетых в синие мундиры солдат, пересекших улицу на дальнем перекрестке, державших в руках зажженные факелы. Когда же до территории Храма оставалось не более трехсот шагов, по ушам ударили громкие удары в набат, доносившиеся со стороны городской ратуши. [БОМ-БОН-БОН!!] – прорезали ночную тишину несколько волн от похоронного звона с вершины колокольни, поднимая с постелей осовевших, перепуганных и ничего не понимающих горожан. Слева послышались приглушенные женские крики. Откуда-то позади до ушей Фейдона донесся звон бьющегося стекла и хлопки множества ставен. - Что происходит? Под стенами города дикие номады?! – громко перешептывались обыватели, яростно протирая глаза. - Пожар! Спасайтесь!! – завизжала вдруг с балкончика одного купеческого особняка дама, облаченная в ночнушку с чепчиком, тыча толстым пальцем в сторону оранжевых зарниц. – Слышите? На ратуше бьют тревогу! - Да нет никакого пожара, - грубовато оборвал ее одутловатый кондитер, выглянувший с недовольным видом из недр своего дома с торговой лавкой. ‒ Наверное, со стен увидели разбойную кучку богохульных монстров, вот и предупредили солдат Его Светлости. Мало было тварям в прошлый раз, когда храбрые гвардейцы сжигали их лесные гнезда вместе с самими чудищами…       Этих неосторожных слов и робкого предположения было довольно, чтобы взорвать и без того нервозную атмосферу. - А-а-а-а! Демоны… демоны! – раздались перепуганные крики со всех сторон. – Спасайтесь, кто может! Пресвятая Богиня… спаси и сохрани нас от зла и искушения! - А ну отставить эту глупую панику! – рыкнул зычным голосом пробегавший как раз в этот момент по улице Фейдон, обратив на себя внимание горожан. – Марцеллбург нередко бывал в прежние времена в осаде и стоит поныне. Восточные варвары уже давно не смеют так далеко заплывать по реке в земли Королевства Лескатии. А если это демоны, как тут думают, то предоставьте эти дела слугам Церкви и Верховной Богини Илиас. Все остальные вопросы вы сможете задать Его Светлости герцогу. Вне всякого сомнения, он уже знает обо всем произошедшем.       Громкий уверенный голос и внушительный вид широкоплечего воина в сияющих полных латах с эмблемой богини Илиас произвел отрезвляющий эффект на большую часть горожан. Одно присутствие Фейдона словно рукой сняло липкую атмосферу страха и обреченности после всех тревожных слухов о приближающейся армии демонов, о которой не шептался в городе только ленивый. Понемногу успокоившиеся жители города вернулись в свои опочивальни и лишь наиболее активная кучка купцов, лавочников и старшин ремесленных гильдий отправились с депутацией к замку герцога, чтобы потребовать разъяснений касательно поднятой тревоги.       Другая часть горожан направилась в сторону ратуши вслед за Паладином. Недалеко от нее Фейдон едва не столкнулся нос к носу с небольшим отрядом латников, которых вел к городским воротам офицер в вороненых доспехах и в шлеме с ярким малиновым плюмажем. Гвардейцы во главе с их командиром почти сразу узнали знаменитого воина Церкви при слабом свете от уличных фонарей и молча салютовали паладину. - Старший Паладин Фейдон… - произнес офицер, подняв забрало и поприветствовав Героя, - для меня великая честь видеть вас… - Капитан Лукас, я тоже рад видеть вас и ваших людей, - ответил Фейдон подчеркнуто вежливым, но холодным тоном. – Вы тоже услышали удары в набат? Мне хотелось бы знать, что происходит… - Ах, ваше благородие, вы об этом… - указал офицер во тьму, где вдалеке еле очерчивалась громада городских ворот. – Только что с башни Святого Хильдеберта на северо-востоке поступил условный сигнал о приближающихся демонах. Наши конные егеря вместе с разъездом во главе с Герр Ортвином, что дежурят за городом, подали световой сигнал. Надеюсь, они успеют к стенам раньше, чем эти твари… - Сколько у нас осталось времени? – ровным голосом спросил Фейдон, стараясь спрятать тревогу за спокойным выражением лица. - Герр Ортвин считает, что передовые отряды демонов могут подойти к стенам уже через два с половиной, максимум, через три часа, - с досадой ответил капитан Лукас. - «Что и требовалось доказать», - невесело усмехнулся про себя Фейдон, вспомнив просто собственные предчувствия беды. Впрочем, остальным пока это не следовало знать. - Герцог уже знает? – спросил Паладин у закованного в латы воина. - Да, ваше Благородие, - услышал Лукас, - мы уже поставили Его Светлость в известность. - Что ж, продолжайте исполнять свой долг, капитан, - с максимально возможной любезностью произнес Фейдон. – Самых лютых врагов нашей Богини оставьте делам Ордена. Сегодня эта проклятая чума, пожирающая людские души, не соберет своей жатвы во вверенном мне городе! - Спаси и сохрани! – дружно осенили себя благоговейным жестом рейтары, обращая свои помыслы к Верховной Богине.       Расставшись с солдатами, Паладин бросился в сторону храмового квартала, до которого было уже рукой подать. Миновав еще два патруля, спешивших к стенам и к обители герцога, Фейдон, наконец, увидел величественный фронтон Храма Илиас и пристройки монастырской обители сокрытые полумраком на некотором отдалении. Почему-то именно в этом месте все звуки мира словно умерли, а воздух потяжелел точно перед грозой. Снова поднялся приторный аромат лаванды и бергамота, дурманящий головы смертным и внушающий им богопротивные помыслы. Запах похоти и гибели души. И хотя воин Илиас был неподвластен этим всем штучкам, но он лучше многих знал, что следует ждать при первых признаках близкого присутствия демонов. Чутье и опыт подсказывали воину Света, что та цель, которую он так долго разыскивал, скорее всего, прячется где-то в жилых комнатах священной обители. Неприятная мысль точно яркая молния ударила в разум замершего у запертых ворот Фейдона… - Поглядите-ка, какие паскуды… - прошипел он с ненавистью, изучая темные провалы окон Храма. – Совсем разум от похоти потеряли! Мало вам растлевать простолюдинов, крестьян, лавочников, солдат-новобранцев и послушников, так вы заритесь еще и на души воинов Её… Нет, богомерзкие твари, сегодня вам не достанется ни крупицы жизненной силы людей! Эта ночь станет для вас последней… - Ваше благородие! – раздался внезапно из-за его спины знакомый голос.       Обернувшись, Герой узрел пятерку бегущих к нему по улице воинов в серых плащах, Героев из его отряда. - Сержант Тэрон, - кивнул Фейдон окликнувшему его Герою. – Вы тоже пришли по следу скверны? - Да, ваше благородие… Хорошо, что мы нашли вас, - отсалютовал ему Тэрон, после чего с отвращением посмотрел на оскверненный Храм, аура которого была до неузнаваемости осквернена демонической порчей. – Неужели мы опоздали?.. - Будем надеяться, что Сестра Леонора со своим подопечным еще не Пали во власть Тьмы, - хмуро произнес Фейдон, беря в руки висящий на воротках замок и наблюдая, как тот, засветившись, стекает на землю жидким шипящим металлом. – Сотворившие это демоны еще пожалеют, что посмели явиться на порог Храма со своими богохульными помыслами…

***

      Эхо шагов тревожно гуляло по скупо освещенному настенными свечами залу храма, сопровождая парня и девушку, идущих вдоль рядов деревянных скамей по направлению к каменному алтарю, за которым на стене поблескивала позолоченной рамой искусно выполненная картина Верховной Богини. Крылатая дева-ангел сжимала своими точеными пальцами массивный двуручный меч, уперев его острием себе под ноги и с мягкой улыбкой смотря на всех, кто входил в дверь храма. В последние дни, на фоне обуявшего Марцеллбург страха перед армией демонов, число прихожан заметно повысилось, что не могло не радовать светлую жрицу Леонору, радостную от мысли, что люди вновь тянутся в трудную минуту к Богине Илиас, понимая, кто может спасти их души от падения во Мрак. И, хоть девушка сильно уставала, благословляя горожан и читая молитвы, душа её трепетала от восторга. Еще больше она трепетала от тихого мужского дыхания у себя за спиной, однако Леонора всеми силами гнала прочь непристойные мысли, силой воли беря власть над неуместными телесными позывами и устремляя свои мысли к Богине. - Уже поздно, сестра Леонора, - раздался из-за спины обеспокоенный голос Матиаса. – Вы сегодня весь день на ногах. Вам стоит поскорее прилечь, я вознесу за вас молитву Богине. - Матиас, когда мы вдвоем, можешь называть меня просто Леонора, - улыбнулась девушка, позволяя себе небольшую вольность. – Не переживай за меня так. Все равно вряд ли я усну, не успокоив свою душу в молитвах. Ты ведь не хуже меня знаешь, что сейчас творится в городе…       Таким образом, девушка поспешно сменила тему, старательно гоня прочь неправильные мысли. И все равно они упрямо возвращались, а перед глазами появлялся образ её спутника, что сейчас остановился у неё за спиной, устало сняв с себя униформу. Пока он складывал её в небольшую нишу в стене, Леонора украдкой осматривала его профиль, любуясь игрой света на лице молодого человека. Когда ей два года назад отдали на обучение молодого воспитанника, едва-едва ставшего Героем первой ступени, она и не думала, что проникнется к парню какими-то чувствами кроме тех, которые испытывают друг к другу два воина Верховной Богини. Еще сама будучи молодой и неопытной жрицей, единственной Героиней в небольшом городе, она поначалу обрадовалась такому подспорью в не самой легкой церковной службе. Однако время неудержимо шло своим чередом, парень с девушкой жили вместе, все больше узнавая друг друга, поддерживая и разделяя тяготы, и вскоре девушка стала замечать за собой странности. Когда рядом с ней был Матиас, её сердце билось чаще, тело словно начинало гореть, мысли вязли и путались в голове, а внизу живота зарождался странный жар. Воспитанная в строгих нормах служения Ордена, Леонора совершенно не понимала, что ей с этим делать, и внезапно пробудившиеся чувства к Матиасу страшили девушку. А еще больше её страшило даже не то, что могла бы подумать Богиня про свою жрицу, а то, что подумает сам Матиас, если узнает, о чем грезит Леонора, запираясь в своей келье перед сном. Сегодняшним днем её мысли тоже постоянно вились вокруг молодого парня, даже когда она стояла на площади, рассеянно слушая доклад городского стражника о том, что гвардейцы успели вытащить из подожженной самими же Медведями «берлоги» - Штаба их гильдии.       Помотав головой, чтобы отделаться от всех этих чувств, насылаемых не иначе как самой Падшей Богиней, Леонора отвернулась от своего спутника и, подойдя к алтарю, преклонила колени, сцепив руки в молитвенном жесте и привычно обратившись к Илиас. - «Великая Богиня, Илиас, прошу, услышь мои слова и даруй мне своё благословение. Прошу, позволь моим глазам увидеть ростки зла, дай мне твердость, чтобы не дрогнуть и не оступиться во Тьму. Прошу, Богиня, дай мне силы, чтобы защитить твоих земных сыновей, защитить Матиаса…»       Осознав, что именно она просит у Илиас, Леонора дернулась и, резко обернувшись, посмотрела в сторону своего воспитанника, словно страшась, что он может прочесть её мысли и желания. Матиаса нигде не было видно, наверное, он поднялся по винтовой лестнице наверх, чтобы приготовить для них двоих поесть что-нибудь вкусное. К вящей радости Леоноры и гордости за своего воспитанника, молодой Герой преуспевал не только в постижении ратного мастерства и искусства создания Святых Чудес. Девушка облегченно выдохнула и вновь погрузилась в приятные мысли. Её щеки пылали от стыда и смущения, однако эти мечты были слишком притягательными, чтобы развеять их и забыть. На миг Леонора даже представила, как было бы здорово, если бы они с Матиасом просто жили в городе, свободные от службы Ордена, счастливые от единения друг с другом. Ну а ночью… Тут жрица не удержалась и в подробностях вообразила, как Матиас нежно касается губами её щеки, затем шеи и плавно спускается все ниже и ниже, обняв руками девушку за талию. - Фу-фу, какая у тебя похотливая улыбочка… Почти как у суккубы…       Внезапно раздавшийся незнакомый женский голос тихим ветерком пронесся по полутемной зале, заставив Леонору вздрогнуть от неожиданности. Вскочив на ноги, девушка удивленно осмотрелась по сторонам, однако кроме озорных теней, скачущих вдоль подпирающих потолок колонн, вокруг неё не было никакого движения. Размытый полумесяц осторожно заглянул в круглое застекленное окно под сводами монастыря, прочертив по полу бледную серебристую дорожку, которая уперлась в ноги нахмурившей лоб Леоноры. Послушав воцарившуюся вокруг гробовую тишину, прерываемую лишь собственным дыханием, девушка решила, что ей просто почудился этот голос из-за накопившейся за сегодня усталости. И еще этот сладкий запах сбивает с мыслей и убаюкивает… Интересно, чем это пахнет? Удивленная Леонора настороженно принюхалась к тонкому аромату, который медленно проникал в её тело, неся с собой приятное успокаивающее чувство и вместе с ним сладкую истому, разогревающую тело. И вместе с тем росло необъяснимое чувство тревоги, хотелось сорваться с места и бежать. Бежать к Матиасу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, обнять его, нежно погладить по голове, осторожно поцеловать, заглянуть в его небесно-голубые глаза. - Не спеши так, сестричка, у этого мальчика сейчас есть занятие поважнее, хи-хи… - насмешливо произнес все тот же голос прямо у неё за спиной.       Светлая жрица стремительно развернулась на месте, сбрасывая с себя вязкую дремоту и гоня прочь невовремя вернувшиеся неправильные мысли. От открывшегося ей зрелища, на миг Леонора потеряла дар речи, отказываясь верить собственным глазам. На священном алтаре, посвященном Верховной Богине Илиас в развязной позе, раздвинув ноги, сидела невысокая девочка с неестественной синей кожей. Её почти детское тело было облачено в черную вульгарную одежду, открывающую живот, верхнюю часть плоской груди, узкие бедра и тонкие руки, которыми она упиралась в каменную поверхность алтаря. С её детского личика не сходило насмешливое выражение и похотливая улыбка, а ярко светящиеся в сумраке золотые глаза иронично осматривали обомлевшую Леонору. Образ девочки дополняли причудливо изогнутые рога на голове, перепончатые крылья за спиной и длинный гибкий хвост с наконечником в виде сердечка. Дождавшись, когда светлая жрица закончит осматривать её расширенными глазами, рогатая бестия хихикнула, закрыв рот ладошкой. - Ой, у тебя такая мордашка, словно ты демона увидела. Хи-хи, а ведь и правда увидела…       Окаменевшая Леонора с третьей попытки вспомнила, как дышать. Хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, она смотрела прямо в глаза самой настоящей демонице, о которой раньше лишь читала в церковных книгах, да слышала смутные рассказы про распутных рогатых девушек, несущих с собой ужасную скверну демонической энергии. В представлении Леоноры все эти ужасные создания жили где-то далеко на севере, страшась сунуться на юг, и уж тем более ни одна из них не посмела бы ступить в благословленный Богиней город, войдя в посвященный Ей храм! И все же самая настоящая суккуба сейчас сидит перед ней на алтаре Илиас, одним своим присутствием и развращенным видом оскорбляя Верховную Богиню… В гневе сжав кулаки, Леонора отступила на шаг назад от алтаря и с любопытством смотрящей на неё демоницы. Однако помимо ярости на невесть откуда взявшуюся в светлой обители рогатую, девушку беспокоила еще одна мысль. - Что ты сделала с Матиасом, монстр?! – предательски дрогнувшим голосом выкрикнула Леонора, надеясь, что её подручный услышит её слова, а сама лихорадочно вспоминая все, чему её учили для борьбы с демонами. - Моя подруга сейчас показывает твоему спутнику прекрасный мир наслаждений, который вам был недоступен из-за глупых правил и догм Лжеверховной, - не стала скрывать маленькая демоница, пожав плечами. – Но не стоит думать о нем, ведь тебе стоит думать о самой себе, сестричка.       От последних слов, внутри Леоноры все похолодело. Она с ужасом поняла истоки этого приятного пламени, что грело её тело изнутри, с каждым мигом все сильнее разливаясь по жилам и неудержимо стекая к низу живота, где формировался тугой клубок пульсирующего жара. Леонора поспешно возвела барьер вокруг своей ауры, отгородив её от дальнейшего проникновения скверны, однако какая-то часть яда уже успела отравить девушку, пускай демоница и не использовала никаких направленных заклятий. Её мысли концентрировались вокруг яркого образа красивого молодого человека, ноги предательски подрагивали, а ставшая вдруг очень тесной мантия плотно обжимала сделавшуюся очень чувствительной грудь. Нащупав висящий на груди золотистый крест, девушка зашептала молитву Богине, прося у той дать ей силы побороть отродье Тьмы, как и учили её старшие жрицы. Ощутив, как спину согрело приятное успокаивающее тепло, Леонора воспрянула духом, выпрямилась и уже без страха глянула в золотистые очи дьволицы, которая встала с алтаря на ноги и, выпятив свою маленькую грудь, смотрела на жрицу сверху вниз. - Ты совершила большую ошибку, явившись в Её Храм, демон. Приготовься познать Её кару! – воинственно выкрикнула Леонора, молясь Богине, чтобы Матиас продержался до тех пор, пока она не одолеет свою противницу.       Дьяволица обиженно надула щеки: - Фу, какая ты грубая, сестрица. Даже имени моего не спросила и уже кидаешься в драку… - недовольно пробурчала рогатая, трогая висящее на своей груди украшение в виде красного цветка. – Я хотела просто предложить тебе великий дар Темной Матери, от которой вы, люди слепо бежите в глупом страхе…       Не став слушать дальше ядовитую речь монстра, Леонора обратила внутренний взор себе в душу, нащупывая золотистую звездочку, концентрируя собственную волю и веру, собирая их в единый сияющий клинок, направленный точно в сердце ярко-фиолетового силуэта, заслоняющего от неё Свет Илиас. Пространство вокруг пошло рябью, словно стоячая вода, в которую бросили камень, и в следующий миг из крепко стиснутого в пальцах девушки креста вырвался тонкий янтарный луч, ослепительно яркий, подобно лучику Солнца, пробивающего себе путь через тучи мглы. Что-то вещавшая с алтаря дьяволица едва успела с испуганным писком отпрянуть в сторону, как луч ударил её в левое плечо и, срикошетив от растекшейся вдоль её тела вязкой кляксы темно-фиолетового тумана, улетел в потолок, оставив после себя черное обожженное пятно. С трудом удержавшись на ногах, демоница посмотрела на свою грудь, где темное пятно с глухим шипением втягивалось в её амулет, после чего подняла на Леонору гневно вспыхнувшие глаза. - Это было близко… Спасибо папе за амулет… Ты меня вообще слушала, когда я говорила про заповеди Темной Матери, которые несут всем людям и мамоно любовь и порицают любое насилие?!       Происходящее Леоноре все больше казалось фарсом, глупой шуткой, в которой наглая рогатая просто над ней издевается, от чего лицо девушки покраснело, а губы сжались в тонкую линию. - Не тебе, монстр, говорить о порицании насилия и мире! – прошипела в ответ девушка, собирая силы для нового удара. – Если вы здесь, значит, слухи не врали, и к нашему городу и в самом деле движется ваша нечестивая армия чудовищ! Сколько невинных душ вы уже пожрали на своём пути и сколько еще собираетесь поглотить в нашем несчастном городе?! Я не позволю вам причинить вред ни простым гражданам, ни Матиасу! - Да когда же вы наконец поймете, что единственная, кто похищает людские души, это ваша ненаглядная небесная курица Илиас! – тоже вспылила дьяволица, спрыгивая с алтаря и хищно расправляя перепончатые крылья. – Ничего, как только ты откроешь своё сердце любви, ты поймешь насколько ошибалась…       Дернувшись как от удара, Леонора развернулась в сторону врага и, шепнув короткую молитву, направила на порождение Тьмы второй удар чистого Света. Однако в этот раз дьяволица внимательно смотрела за своей противницей и ловко пригнулась, пропуская над собой поток жгучей энергии, опаливший одну из колонн. Извернувшись, рогатая бестия темным силуэтом скользнула прямо к попятившейся Леоноре, которая спешно вспоминала боевые заклинания. В последний миг жрица успела выкрикнуть слова молитвы, направив свою духовную энергию на сотворение заклятия, которое, оформившись в виде сияющей широкой стены, полетело навстречу с рогатой девочкой. Одним своим касанием сжигая воздух, стена Света мигом достигла не успевшей затормозить демоницы, ударила её и, пройдя сквозь распавшуюся с тихим хлопком на фиолетовый туман крылатую бестию, исчезла рядом с алтарем. Тяжело дышащая Леонора вытерла выступившие на лбу бисеринки пота, облегченно и злорадно смотря на липкий темно-фиолетовый туман, тающий в воздухе в том месте, где священная магия Богини поразила порождение Тьмы. Глубоко вздохнувшая девушка начала разворачиваться, чтобы, поддавшись зову сердца, поспешить на помощь попавшему в беду Матиасу, однако в следующую секунду Леонора почувствовала, как к её спине кто-то прижимается, обнимая за талию. - Фу-фу, сестричка, неужто ты думала меня так легко победить? Я тоже кое-что умею… А какая ты мягкая и горячая… - сладкий голос крепко прижавшейся со спины дьяволицы показался Леоноре острее любого кинжала, медленно входящего под ребра.       Ладонь демоницы по-хозяйски скользнула вниз, оглаживая промежность поспешно сведшей ноги вместе Леоноры, а другая наоборот направилась вверх, нежно погладив грудь вздрогнувшей девушки. - Ты так возбуждена, хи-хи… - отметила рогатая, продолжая ласкать оцепеневшую жрицу. – От тебя приятно пахнет любовью. Это потому что ты думаешь о том мальчике или тебе просто нравятся мои руки?       Мерзкое чувство беспомощности, горький стыд и пробирающий страх сжали внутренности девушки в один ледяной комок. Она в ужасе дернулась, пытаясь вырваться из тонких, но неожиданно сильных рук дьяволицы, но чужеродное тепло, текущее по её жилам и мягкий туман, застилающий разум, мешали ей отбросить рогатую. Та же, игриво смеясь, продолжала гладить чувствительные места девушки, и ни плотная монашеская одежда, ни собственная воля не могли помешать Леоноре ощущать сладкое удовольствие от умелых и нежных касаний крылатой бестии. Это удовольствие постепенно заполняло разум жрицы Илиас, связывая мысли, подтачивая волю и пробуждая порочные чувства и инстинкты. И Леонора ничего не могла с этим поделать. Вся её концентрация рассыпалась подобно уроненной на пол хрустальной вазе, странное тепло и приятные касания к её вздымающейся в частом дыхании груди и паху с каждым ударом учащающегося сердца отдавались в сознании все более яркими вспышками. Очаровывающий голосок потирающейся о её спину дьяволицы уже не казался мерзким демоническим ядом. Напротив, он начинал казаться Леоноре наставлениями младшей, но мудрой сестренки, которая смело приоткрыла перед ней дверь в дивный неизведанный мир, играющий рубиновыми и сиреневыми звездами невероятных ощущений. Уже почти перестав сопротивляться, девушка поняла, что сидит на коленях на полу, а дьяволица – прямо напротив неё в точно такой же позе. - Что же с тобой делать, сестричка… - шептала так и не представившаяся рогатая, гладя ладонями ярко-пунцовые щеки Леоноры. – Ты все время шепчешь имя этого мальчика, и я чувствую твою к нему любовь… Сестренке Астарот будет неправильно вас разлучать, единолично присваивая себе все чувства мужа. О, а вот и она…       Девочка повернула рогатую голову в сторону раздавшего со стороны шума. Из ведущего на винтовую лестницу проёма стрелой вылетел взлохмаченный и раскрасневший Матиас, одной рукой придерживая спадающие с него штаны, поскольку ремня нигде не наблюдалось, а зажатым в другой руке мечом отгоняя показавшуюся следом высокую утонченную демонессу. Рогатая девушка с шелковистой фиолетовой кожей летела вслед за улепетывающим парнем, широко распахнув перепончатые крылья.       Оказавшись в зале, она взмыла под потолок, в отчаянии крикнув направившему на неё меч Матиасу: - Но почему ты меня не слушаешь?.. Почему ты такой черствый, отвергаешь мои чувства, мою любовь?! Я честна и открыта перед тобой, неужели ты не чувствуешь того же, что и я?..       Дрожащий голос демоницы и её заплаканное личико с покрасневшими глазами цвета ясного неба ничуть не поубавили решимости прижавшегося спиной к колонне Матиаса. На бледном лице парня с растрепанными волосами суеверный ужас перед настоящим, впервые встреченным демоном боролся с чувством долга и страхом за ту, кто заменила ему родную сестру. - Я… не верю ни единому твоему слову, демон!.. Не подходи ко мне, иначе я не посмотрю, что ты – девушка и… и убью тебя! – выпалил Матиас, не спуская глаз с широко распахнувшей крылья демонессы.       Он уже понял, что его и сестру Леонору подстерегла ужасная опасность – в их город прокрались порождения Тьмы. И хоть парень пребывал в растерянности, краем сознания он понимал лежащий на его плечах груз ответственности. Матиас видел коленопреклонную сжавшуюся жрицу, рядом с которой стояла еще одна демоница в образе противоестественно соблазнительной рогатой девочки. И сколь сильно вид его поверженной наставницы внушал ужас и морозил сердце, столь же сильно его разжигала царящая в монастыре атмосфера. Густой сиреневый туман с алыми сверкающими пятнами и блуждающими ярко-фиолетовыми звездочками заполнял залу, мешая разглядеть что-то дальше десяти шагов, кружил голову чудными запахами, сводил с ума сладкими шепотками, раздающимися над ухом, зовущими отбросить все и погрузиться в будоражащее воображение наслаждение.       И пока молодой Герой оценивал обстановку и боролся с наваждениями, обнимающая Леонору демоница с сочувствием посмотрела на готовую вновь заплакать Астарот, которой слова Матиаса были особенно болезненны после всех чувств, в которых она ему призналась, найдя парня на кухне. Девушка верила, что её любовь станет прочным мостом, что проляжет между их сердцами, зеркалом, где юный Герой узреет весь калейдоскоп её чувств. И тем болезненней и ужасней для неё звучали жестокие слова молодого человека. Крепко зажмурившись чтобы хоть немного унять режущую её грудь острую боль, Астарот помотала головой, после чего, взмахнув крыльями, темной стрелой спикировала вниз, прямо к шире расставившему ноги молодому Герою. Тот взмахнул вспыхнувшим жгучим золотом мечом, рассекая воздух в том месте, где через краткий миг должна была оказаться шея летящей мамоно. Парень сделал это на автомате, повинуясь рефлексам, еще не до конца отдавая себе отчет, что сейчас ему в лицо брызнет горячая кровь красивой рогатой девушки, а её жизнь будет оборвана его собственными руками. Он был готов защищать свою жизнь и жизни тех, кто ему дорог от ужасных инфернальных чудовищ… Но представшая несколько минут перед ним красивая девушка с необычного цвета кожей отличалась от этого образа столь же сильно, как озаренное серебристым сиянием Луны небо отличается от грешной земли. Это сбивало с толку, шло вразрез с навеянным Церковью образом монстров, а так же с убеждениями молодого Героя, которому претило поднимать руку на хрупкую красоту. И потому запоздалый ужас от приближающейся кровавой неизбежности пронзил разум Матиаса, когда его лезвие достигло тонкой шее демонессы. Коснулось её щелковистой кожи и прошло насквозь, разрывая демоницу в клочья вязкого дыма, который окутал отшатнувшегося назад Героя. А на следующий удар сердца Астарот, как ни в чем не бывало, уже вновь стояла вплотную к парню, сформировавшись из темных дымных щупалец чуждой человеку энергии. Прямо перед глазами опешившего Матиаса оказалось красивое лицо демонессы, чья ладонь заблокировала его руку с оружием, тогда как другая обняла за спину, а в грудь Героя уперлись два упругих холмика, едва скрытых за черной скользкой тканью. Она была очень близко. Нос защекотал приятный аромат незнакомых духов. Парень мог различить каждую искорку в её нечеловеческих светящихся лазурью глазах, наполненных болью и осколками рассыпавшихся надежд, каждую катящуюся щекам слезинку, каждый изгиб её чувственных губ, которые едва не касались его собственных, обдавая горячим дыханием. - Она… она тебе дорога, да?.. Это к ней ты все время рвался? – тихо прошептала демоница, кивая на густо покрасневшую Леонору. – Я чувствовала, что вы любите друг друга, но думала, что эти узы будут непрочны, как и у большинства простых людей. - Это… это не твоё дело, монстр! – сиплым от волнения голосом бросил Матиас, делая очередную попытку высвободить руку с мечом. – Сестра Леонора!.. Боритесь с наваждениями! Не поддавайтесь её козням!! - Матиас… - прошептала девушка, услышав голос своего подопечного, сжимаясь от стыда и беспомощности. – Прости… Я… я не смогла одолеть монстра… И уже… поздно… Я чувствую, как её скверна меняет меня… Не смотри на меня, пожалуйста… От этого моё тело странно себя чувствует… - Сестра Леонора… - пересохшим ртом прошептал юный Герой. - Глупая! – не выдержала этой тирады дьяволица, беря лицо Леоноры в руки и заглядывая в её карие глаза. – Это не моя мана тебя меняет. Это твои собственные чувства, которые ты так долго прятала, наконец-то прорвались наружу, а моя демоническая энергия лишь помогла им. Это они сейчас гремят в твоем сердце, и оно рвется к самому ценному, что у тебя есть… Сестрица Астарот, было бы жестоко вот так разлучать их. Ты же и сама чувствуешь, что они питают друг к другу. - Сестра Леонора, так вы тоже… вы чувствуете ко мне тоже самое, что и я к вам?.. – боясь спугнуть казалось бы зыбкий образ счастья, прошептал Матиас.       Но молодая жрица его услышала, от чего только сильнее опустила глаза, и лишь с её губ сорвались заветные искристые слова: - Да… я тоже люблю тебя, Матиас… - Я… понимаю их чувства, Ниоли, - всхлипнула демонесса, гладя затылок затихшего парня, безотрывно смотрящего широко распахнутыми глазами на залившуюся румянцем Леонору. – Но я не могу уйти… Милый, пожалуйста, позволь и мне показать, что мои чувства к тебе искренни… - Я не понимаю, что ты от меня хочешь, демон… - в смятении произнес молодой Герой, прекративший бесплодные попытки обрести свободу. – Но если ты поклянешься, что не причинишь вреда Леоноре, я выслушаю тебя! - Конечно, милый! – счастливо улыбнулась Астарот, поправляя ногтем прядь темных волос парня. – Клянусь своей любовью, что мы не причиним ей никакого вреда! - …Наконец-то я нашел вас, рогатые!       Все четверо вздрогнули, почувствовав, как неожиданно и пугающе поменялась атмосфера внутри монастыря. Заполняющий помещение фиолетовый туман, чьи щупальца лениво оглаживали тела двух Героев и пары демонесс, пугливо отдернулись от входа, где на фоне лунной дорожки застыла коренастая фигура мужчины в сером плаще поверх тяжелых доспехов. Два холодных глубоко посаженных серых глаза бегло оббежали залу оскверненной церкви, пока не остановились на обнимающей Героя демонессе. - Паладин Фейдон! – ликующе воскликнул Матиас, выворачивая голову назад, после чего посмотрев на бледную как полотно Астарот, в голубых очах которой блеснуло отчаяние. – Сдавайся демон, и тебя ждет справедливый суд!       Демонесса молча посмотрела ему в глаза, и парень замолчал, сбитый с толку болью и горечью рогатой девушки. - Матиас… Даже если я вдруг решу сдаться на его милость, он не выпустит меня и Ниоли отсюда живыми. Да и вас скорее всего тоже. Это ведь так, Палач из Рекмера?! Убийца тысяч невинных!!       Недобрая тень пробежала по лицу нахмурившегося Паладина Фейдона, когда он широким шагом зашел в монастырь, тяжело ступая по полу подкованными сапогами. - На все воля моей Богини, - проронил он безразличным тоном, вынимая из ножен свой меч, угрожающе заблестевший отсветами светильников. – Если вера в неё оставила Её слуг, то мой долг – спасти их души от ваших когтей. - Ты!.. Ты просто убийца с раздутым тщеславием!! Я не позволю тебе забрать мою любовь!! – не находя слов, прошипела Астарот, загораживая растерявшегося Матиаса своим телом. – Ниоли, сюда, быстрее, помоги мне!       Белая, как первый снег демоница, сбросив оковы страха, взвилась в стремительном полете одновременно со вскинутым вверх мечом Паладина. Язычки золотого пламени, бегущие по лезвию, вспыхнули особенно ярко, разрослись и оформились в огненное копьё, мгновенно соединившее меч и грудь Астарот. Прямо перед вздрогнувшей, но не сдвинувшейся с места девушкой повисли клочья магического тумана, служившего ей щитом, легко и непринужденно порванные лезвием Света. Сильный жар зародился в груди Астарот одновременно с пронизывающим холодом страшного осознания. Медленно, скользя глазами по потрескивающему огнем «копью», демонесса опустила глаза вниз, с удивлением увидев, как лезвие исчезает под её левой грудью, распоров черную ткань. А за её спиной Матиас тупо смотрел на пылающее остриё, вышедшее между ребер загородившей его собой рогатой девушки, не сдвинувшейся ни на дюйм перед атакой Паладина.       Послышалось неприятное шипение, в нос ударил резкий запах обугливающейся плоти, и в тот же миг глаза Астарот расширились от боли и ужаса, а с губ сорвался слабый стон. - Ты могла увернуться от моего удара, но все равно осталась на месте, - едким тоном произнес Фейдон, «укорачивая» огненное лезвие, вновь принявшее вид его меча. – Неужели ты и вправду думала, что я вот так просто убью человека, пусть и запятнанного твоей скверной? - Матиас… - еле слышно прошептала непослушными губами Астарот, медленно заваливаясь назад, слабо вздрагивая всем телом.       Жар и холод растекались по её венам, пока она медленно словно во сне падала назад, прямо на окаменевшего парня. - «Неужели это все?.. Я умру? Сейчас?.. – слабая как потухающий огонек мысль вспыхнула в сознании демонессы. – Если так, то прошу… Матиас, пусть я уйду за Грань в твоих руках…»       И краем ускользающего сознания девушка еще успела ощутить, как её спина уперлась в чье-то тело, а чужие руки обхватили её поперек живота. Дернув краем губ, Паладин Фейдон шагнул вперед, взмахивая своим мечом. Испаряя клочки демонический энергии, пылающее лезвие прочертило воздух и с грохотом раскололо и обуглило пол прямо под ногами чуть не упавшего Матиаса. Крупный сгусток темно-фиолетового тумана, в который обратилась взрослая демоница и подхватившая её рогатая девочка, ловко увернулся от еще одного замаха воина Света и, стрелой пролетев через помещение, выбил одно из витражных окон, растаяв в ночи. - За ними! Не упустите их! – рявкнул Паладин Фейдон, оборачиваясь назад и проследив глазами, как несколько темных теней мелькнули возле входа в монастырь, повинуясь его приказу. - Сестра Леонора! – опомнился Матиас, наконец-то придя в себя и кинувшись к пребывающей в подобии транса девушке. – Пожалуйста, очнитесь, сестра Леонора!       Несколько раз тряхнув никак не реагирующую девушку, голова которой безвольно моталась из стороны в сторону, побелевший Матиас в отчаянии попытался сотворить исцеляющее заклятие, как учила его сама жрица. Взяв в руки холодную ладонь девушки, он прикрыл глаза, стараясь отрешиться от мира и нащупать внутри себя циркулирующие потоки маны. Во время тренировок подобное у него получалось обычно достаточно легко, но сейчас в голове Героя царила настоящая каша, мысли и чувства спутались в непонятный клубок. Беспокойство за наставницу и яркий, словно полуденное солнце огонь счастья от того, что его чувства к Леоноре были взаимны, бились на руинах рухнувшего образа ужасных и безжалостных чудовищ с севера, одна из которых сейчас пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти, как она думала, его, человека от атаки Паладина. В итоге Матиасу никак не удавалось поймать нужный настрой, и он с каждым мгновением приходил во все большее отчаяние, страшась не успеть помочь той, ради кого билось его сердце. - Отойди в сторону, юный Герой, на сегодня твои подвиги закончены, - раздался за его спиной сухой мужской голос.       Боясь перечить благородному Паладину, юноша вскочил на ноги и сделал шаг назад, не отрывая глаз от лица Леоноры, на котором застыла блаженная улыбка, словно девушка купалась в далеких сладких грезах. Фейдон присел перед ней на колено, снял перчатку с правой руки и, коснувшись пальцами виска девушки, нахмурился, буркнув себе под нос то ли ругательство, то ли молитву. От его руки начало исходить слабое янтарное свечение, озарившее румяное лицо молодой жрицы. Не находящий себе места Матиас мялся рядом, не зная как ему поступить и как помочь в этой ситуации.       Наконец, не удержавшись, он пролепетал срывающимся голосом: - Ваше благородие… с ней… с Сестрой Леонорой все будет в порядке? Она же не станет чудовищем?..       Паладин Фейдон повернул к парню своё лицо, и тот невольно вздрогнул, впервые с удивлением увидев перед собой не благородный и непроницаемый лик воина Богини, а хмурое лицо уставшего человека, чьи чувства давно высохли, как русло испаренной бедами реки, оставив после себя лишь слабые блики. В серых глубоко посаженных глазах мелькнуло что-то вроде сочувствия и сожаления, после чего мужчина поднялся на ноги, посмотрев на смотрящую сквозь него Леонору, которая продолжала сидеть на коленях в одной позе. Страшная догадка ледяным копьем пронзила Матиаса, выбив из легких воздух, вытеснив из сознания все кроме пульсирующего первобытного ужаса. Разум отказывался принимать такую реальность, отблеск которой он видел во взгляде старшего Героя. Реальности, где больше не будет Леоноры, её доброй улыбки, встречающей его по утрам, её звонкого голоса, журящего Матиаса за промашки и сердечно хвалящего за успехи, девушки, которая искренне поддерживала его в тяжелый час и никогда не бросала в беде. И чтобы сохранить эту хрупкую идиллию, молодой Герой был готов на все, даже на то чтобы умолять Фейдона на коленях пощадить сестру Леонору, либо, если это невозможно… оборвать и его жизнь вместе с жизнью девушки.       Сердце Матиаса пропустило удар, ноги стали ватными и он бы так и рухнул на колени, если бы не рука Паладина, что легка ему на плечо, не позволив упасть. - Я сделал все, что было в моих силах, чтобы выжечь демоническую заразу из духовной энергии Сестры Леоноры, - медленно произнес Фейдон, глядя в глаза Матиасу. – Но я не целитель, да и не существует способа полностью излечить зараженного человека, если скверна проникла слишком глубоко. Сейчас она балансирует на тонкой грани между превращением в чудовище и жизнью в виде дочери человечества. Если на то будет воля Богини, она справится с маной суккубов, отравляющей её душу и поправится. Ну а если нет… - Я могу ей чем-то помочь, ваше благородие?.. – ухватился Матиас за этот слабый блеск надежды.       Коренастый мужчина смерил мелко дрожащего парня испытующим взглядом, после чего кивнул, указав рукой на девушку: - Сейчас твоей наставнице как никогда раньше необходим твой уход и поддержка. Очень жаль, что нападение произошло в такой важный момент… Если сестре Леоноре станет хуже, и её обращение станет неизбежным… Помни, что только в твоих силах спасти душу Леоноры. Если же ты заколеблешься, её душу спасу я. - Я все понял, ваше благородие! Спасибо, что спасли нас! – поклонился не помнящий себя от радости Матиас, провожая направившегося к выходу Паладина.       На пороге монастыря Фейдона встретили два Героя. Даже не взглянув в их лица, Паладин прошествовал мимо, бросив по пути: - Упустили? - Так точно, ваше благородие… Мы преследовали их до конца квартала, где они внезапно исчезли в открывшемся портале. Мы успели почувствовать лишь присутствие другого монстра, кажется темной жрицы, но отследить конечную точку выхода не смогли, - быстро отрапортовался один из воинов, шагая вслед за предводителем. - А вот и пригретая на груди змея ужалила, - сплюнул под ноги воин Света, прошагав по церковному саду и выйдя через ворота на пустынную улицу. – Ладно, с этим ничего не поделаешь, хотя досадно конечно упустить этих тварей, просочившихся через стену незадолго до наложения всех Печатей… - Смею напомнить, что вас хотел видеть Герцог Юлиан с докладом о ситуации. - Ну, тогда не будем заставлять Его Святейшество ждать, - кивнул Фейдон, направив свои шаги в сторону замка, по пути бросив через плечо. - И отряди двух солдат из наших присмотреть за юным Героем и его затронутой скверной наставницей. Я не хочу вновь видеть ту картину, что открылась мне в Церкви Рекмера…