Миротворец

Приветствую всех после длительного перерыва. Я хотел выложить эту главу к Новому Году, но обстоятельства сложились иначе. Тем не менее, я не прекращал над ней работу и продолжу творить дальше. Перед вами первая часть массивной главы. Вторая часть будет выложена завтра ближе к вечеру после редакции. Приятного чтения. -----------------------------------------------------------------------------------------------------       Широко зевнув, Тит поскреб пальцами гладко выбритую щеку и закинул ногу на ногу, стараясь устроиться на своём стуле поудобнее. Ботинок мужчины неосторожно задел ножку стола, и стоявший на нем фонарь, моргнув, полетел на пол. Со звоном прокатившись по каменной кладке, светильник замер на месте, и желтый лепесток пламени, бившийся внутри пойманной птицей, истаял. В воцарившейся тишине прозвучала ругань Тита: - Суккубья задница… третий раз за вечер!       Неподалеку приоткрылась дверь, и в комнату заглянул заспанно протирающий глаза стражник, у которого вместо шлема на лбу красовалась белая тряпка. - Тит, забери тебя демоны, ты чего шумишь?.. – недовольно поинтересовался солдат, подслеповато смотря на сгорбившегося над фонарем товарища. – И без тебя голова трещит. - А вот пить надо меньше, Дюк, - кисло бросил через плечо Тит, выпрямляясь и возвращая фонарь на стол. – Особенно, когда в ночную смену назначают. - И что, что в ночную? – скривился Дюк. – Я же знал, что нас назначат сюда, а не на стену. Вот и пропустил с другом стаканчик…       Все еще ворча себе под нос, Дюк скрылся за дверью, где тут же послышался звук упавшего на кровать тела. Тит же зажег фонарь и вновь уселся на свой стул, безрадостно изучая стены помещения, на которое он уже вдоволь успел насмотреться, но этим увлекательным занятием ему предстояло заниматься еще два часа, а потом настанет очередь Дюка.       Положа руку на сердце, Тит очень обрадовался, когда сержант назначил его дежурить этой ночью на первый ярус катакомб. Не слишком горящему желанием отдать свою жизнь в битве мужчине меньше всего на свете хотелось оказаться на стене, где этим утром кипела яростная сеча. Штурм демонов, явившихся с Севера, трижды проклятого Богиней, удалось отбить ценой множества раненных, но никто из жителей и стражников не спешил расслабляться. Все прекрасно понимали, что за первой атакой неминуемо последует вторая и готовились к ней. Проблема была в том, что направление атаки неизвестно, а людей катастрофически не хватало. Вдобавок, половиной всех нынешних защитников Марцеллбурга являлись ополченцы, которые хорошо если в бою, дай Илиас, друг друга не прирежут.       Многие закономерно ожидали атаки чудовищ под покровом ночи. Наступление сумерек ждали с трепетом и плохо скрываемым страхом, до боли в глазах вглядываясь в медленно ползущий по землям мрак, укутывающий рощицы на севере в своё теневое покрывало. Тит нисколько не сомневался, что атака последует и ничуть не желал оказаться на стене рядом с трясущимися словно осиновый лист ополченцами. Лучше уж отставить это дело на Героев, а самому посидеть тут, в подземелье. Конечно, тут есть свои минусы. Например, если пройти через комнату, где спал Дюк и подняться по короткой лестнице, то можно попасть в один из залов, битком набитых горожанами, которых укрыли тут в преддверье штурма. Титу хватило одного раза побывать в таком зале, чтобы тут же развернуться и поспешно вернуться на свой пост. Но по спине до сих пор бегал холодок от звенящих в ушах криков детей, носящихся по помещению наперегонки, плачущих и галдящих наперебой. Все это разбавлялось стенаниями и гомоном запертых под землей женщин и мужчин, по каким-либо причинам не способным или не пожелавшим вступить в ополчение. Запертые под землей люди ютились вокруг подпирающих высокий потолок колонн, разбившись на кучки, расстелив на полу какие-то тюфяки и полотенца, со страхом в глазах обсуждая обрушившуюся на Марцеллбург напасть. Хорошо хоть, что отряд стражи с поверхности приносил сюда пищу и водил людей в отхожее место, иначе помимо запаха пота и немытых тел в зале витал бы аромат и похуже. Однако Титу и этого хватило с головой, и он искренне помолился Илиас, что сержант поставил его караулить один из уходящих на нижние ярусы туннелей. Зачем караулить оканчивающийся толстой запертой решеткой коридор, Тит не знал, будучи благодарным за то, что он тут, а не на стене. Уж лучше охранять один из коридоров, уходящих на второй ярус, благо, по слухам, там все двери заперты, многие помещения и вовсе разрушены, не оставляя никому и шанса пробраться на третий уровень.       Тит слышал, что Герцог Юлиан не единожды отправлял людей обследовать подземные хитросплетения коридоров, образующих настоящий лабиринт, но ниже второго уровня им спуститься не удалось. Людей встретили оканчивающиеся тупиками туннели, запертые прочные двери, ведущие в пустые комнаты, обвалившиеся кое-где потолки и давящая, плотная, словно кисель тишина. Юлиан направил в столицу письмо с просьбой прислать людей для исследования громадного подземного города, но в Монгормерде были дела поважнее, чем изучать древние руины, в которых не было ничего ценного. В итоге, на катакомбы решили плюнуть, поскольку сил и времени все это изучать ни у кого не было. Сначала команды горняков обрушили все мало-мальски подозрительные туннели на втором ярусе, где могли бы располагаться тайные лазы. А потом присланные мастера установили решетки и двери на все входы, ведущие на первый ярус, где Герцог распорядился разместить склады и убежища для людей, отрядил несколько десятков стражников на всякий случай, и принялся за более важные задачи. Конечно, Тита уже посещала неприятная мысль, что пришедшие за их душами демоны могут как-то пробраться под землей, воспользовавшись проделанными сотни лет назад ходами, но, поразмыслив, мужчина решил, что это просто паранойя. В конце концов, чтобы пробраться по наполовину развалившимся от времени туннелям и не заплутать в них, нужно много времени и сил, большую армию сюда не проведешь, да и в узких туннелях численное превосходство противника не играет роли. Конечно, и стражников тут тоже совсем немного, ведь большая часть охраняет стены, где угроза нового штурма монстров куда как более осязаемая.       Вновь зевнув, Тит поправил сползающий вниз ремень, отягощенный висящим на боку мечом, и устремил свой взор на противоположный конец коридора, где горел одинокий факел, озаряющий оранжевыми всполохами вбитую в стену решетку, наглухо перекрывающую спуск вниз, на второй уровень. Не то чтобы в нем была какая-то нужда – за все время дежурства Тита между решеток даже крысы не пробегали, да и от сослуживцев он слышал, что в подземелье этих грызунов почему-то не водилось. Скорее всего, это была одна из причин, почему тут размещался крупнейший в городе склад, где хранились крупы, фрукты и овощи. Однако сидеть в темной кишке, на маленьком пятачке света, стражнику тоже не хотелось. А так можно было расслабиться на стуле, уткнувшись взглядом в какое-то обгорелое пятно на стене. И стараться не слушать отзвуки детских криков и мужского гомона сверху, долетающих через каменные стены. Ведь каждый мужской голос где-то в глубине души мучительно напоминал насмешливый бас того ублюдка, что нагло вторгся в жизнь его и Ирэн. А каждый детский голосок – отзвук их так и не родившихся детей, о которых молодой мужчина страстно мечтал, сидя на кровати и прижимая к себе стройное тело самой красивой в мире девушки.       Он не знал, что побудило Ирэн так поступить, своими руками разрушив их маленький личный рай. Тит даже затруднялся дать описание тому кипящему вулкану, что извергся в груди мужчины, когда недалеко от фонтана, где они должны были встретиться, он увидел свою любовь в грязных объятиях высокого и плечистого мужчины, лапающего тело той, ради кого билось сердце Тита, и целующего её губы своим похотливым ртом. Лишь вовремя замеченный боковым зрением отряд стражи спас его в тот день от участи провести много лет в темнице за убийство. Но больнее всего были слова Ирэн, которая бросилась на руки Тита, заливаясь слезами и извинениями, умоляя простить её и заверяя, что он все не так понял. С отвращением отшатнувшись прочь от девушки, замаранной пальцами и губами другого, Тит развернулся и, не оглядываясь, направился прочь с площади, старательно рвя и комкая тот огонек тепла, который последний год сладким пламенем горел в сердце мужчины. А позади него стояла плачущая девушка, не обращающая внимания на слова подошедшего к ней человека.       Ирэн пару раз являлась Титу во снах. Неизменно чистая и невинная, как в солнечный день их первой встречи, она укладывала голову Тита себе на колени и гладила его волосы, пока глаза молодого человека с любовью смотрели на округлившийся живот девушки. Пробуждение после таких снов было неизменно тяжелым и промозглым, словно Тита окунали лицом в осеннюю лужу под проливным дождем. Слишком велика была разница между тем, о чем он мечтал, и тем, к чему его привела извилистая дорога судьбы. Интересно, что сейчас делает Ирэн? Счастлива ли она или же, как и сам Тит, жалеет о случившемся и мечтает повернуть время вспять?.. Ответа Тит не знал, зато почти каждый день где-то на задворках сознания, когда уставший мужчина ложился спать в одиночестве, звучала тонкая болезненная струна. Если бы только Ирэн вернулась, раскаявшись в своём поступке, Тит бы принял её без раздумий. Все что угодно, лишь бы вернуть ускользающий в небытие шанс на их счастливое будущее…       Помотав головой, чтобы выбросить прочь неприятные мысли, Тит с тяжелым вздохом посмотрел на поблескивающую отблесками факела решетку, за которой виднелся небольшой пятачок каменного пола, окруженный струящимся мраком. Чем-то это небольшое пятно света, с одной стороны отделенное от остального мира решеткой, а с другой - стеной темноты, напомнило Титу его самого. Он точно так же отделил решеткой воли своё прошлое, но боялся вступить во мрак будущего, зависнув где-то посередине, не имея ни цели в жизни, ни воли её сотворить. - И что за мысли мне в голову лезут? – едко спросил сам у себя стражник, отворачиваясь от туннеля на нижний ярус и прикрывая глаза. - Милый…       Взмахнув руками, Тит едва удержался от падения вместе со стулом прямо на пол. Схватившись ладонями за стол, он ошарашенно развернулся всем корпусом в сторону дальнего конца коридора, ведущего на нижний ярус, где за решеткой клубился мрак. Сердце человека усиленно забилось, когда до него долетел голос той, кто когда-то разжег, а потом и растоптал огонь любви. Голос, который он старался забыть. И который совершенно точно не мог звучать тут, в подземелье… - Милый… ты меня слышишь?.. - Ирэн?! – недоверчиво выпалил Тит, вскакивая со стула и пристально вглядываясь в темноту за решеткой.       Разум подсказывал ему, что подобного быть не могло. Даже если девушка оказалась в этом же убежище вместе с прочими горожанами, то она уж точно никак не могла попасть по ту сторону решетки. И все же где-то в глубине сердца шевельнулся один из угольков угасших чувств. Сделав шаг в сторону решетки, Тит тут же замер, пораженный внезапной догадкой. Этот голос мог быть происками чудовищ, идущих лазейку в людской душе, мастерски подбирающей ключики к слабым сердцам… Сжав кулаки, мужчина уже хотел было кинуться в соседнюю комнату позвать Дюка, но именно в этот миг с той стороны решетки обозначился тонкий женский силуэт, и сердце Тита пропустило удар. Изможденная и исхудавшая Ирэн прильнула к решетке, обхватив прутья побелевшими от напряжения руками, на побледневшем лице девушки, наполовину скрытом грязными давно не чесаными волосами цвета вороного крыла, застыла печать смертельной усталости и радости при виде мужчины. Едва держась на дрожащих ногах, девушка разлепила пересохшие губы и прошептала: - Милый… как же я рада, что смогла выбраться сюда… - Ирэн, как ты там оказалась?! – взяв в руки фонарь, Тит сделал несколько коротких шагов к решетке.       И чем дольше он изучал девушку, тем все глубже в его грудь входил невидимый зазубренный клинок. Она почти не переменилась с момента их последней встречи. Исхудавшая, вымотанная, грязная, Ирэн выглядела так, словно побывала в длительном плену, из которого с трудом сбежала, однако это все равно была, без сомнения, она! - Я… я заблудилась… не знаю, сколько дней я уже плутаю в этой темноте… - сбивчиво прошептала девушка, глядя на Тита влажно поблескивающими голубыми глазами. – Помню лишь, как ночью убегала от двух грабителей и попала в незнакомый переулок. Там я прильнула к стене одного из домов, в надежде, что меня не заметят, и эта стена внезапно подалась внутрь, и я провалилась куда-то вниз, оказавшись в темном коридоре. После долгих скитаний и лишений я, наконец, выбралась сюда!.. И я поверить не могу, что судьба свела меня именно с тобой, милый… - Это уж точно… - буркнул Тит, обдумывая слова девушки.       Он и сам знал, что в подземные катакомбы вело немало тайных выходов, и подозревал, что Герцогу известно далеко не обо всех. Несколько людей без сомнения уже сгинуло подобным образом, случайно ступив во мрак подземного лабиринта. - Я искала тебя, Тит… - донесся слабый голос Ирэн. – Весь этот год я искала тебя… Думала о тебе, хотела… хотела попросить прощения за все, что я тогда сделала…       Каждое её слово яркой вспышкой отдавалось в разуме Тита. Все еще боясь поверить в своё счастье, Тит в замешательстве смотрел на вернувшуюся к нему любовь, ища малейшие намеки на обман. Но нет, перед ним была Ирэн, не мираж, не иллюзия и не похожая на неё девушка. На подрагивающих ногах Тит сделал несколько коротких шагов вперед, и протянувшаяся через решетку теплая ладонь Ирэн коснулась его щеки. Знакомый запах её волос защекотал ноздри мужчины, а в груди разлилось приятное тепло, давно забытое и погребенное под старыми обидами. - Надо тебя оттуда вытащить, - спохватился пребывающий словно в трансе Тит. – Ты наверняка ужасно голодна!       Мужчина для проверки схватился за прутья и попробовал их дернуть на себя, но те, разумеется, даже не дрогнули. На лице же девушки засияла нежная улыбка, а её ладонь ласково погладила щеку Тита. - Не бойся за меня, милый. Главное, что я тебя нашла, и мы навсегда будем вместе!.. - Всегда ли?.. – опустил голову Тит. – Ирэн, я не знаю, что тебе довелось пережить в подземелье, но на всех нас свалилось страшная беда – под стены нашего города пришли демоны Севера! Так что… боюсь, наше с тобой счастье не будет долгим… Но каким бы оно не было, я хочу его провести с тобой!       Эти слова сами собой шли от чистого сердца, идеально гармонируя со звоном мелодии любви, вновь заигравшей в душе Тита красивыми нотами. Словно скинув с глаз пелену, мужчина понял, что не смотря на все произошедшее, он все еще любил Ирэн и больше всего на свете желал её возвращения. И, казалось, что она чувствует его эмоции, ловит их отблески в глубине его глаз.       Вторая ладошка девушки легла на другую щеку Тита, она притянула мужчину к себе и жадно впилась губами в губы, издав тихий стон, словно одна близость возлюбленного доставляла ей неописуемое наслаждение. Несмело отвечая на её поцелуй, Тит ощутил, как что-то влажное катится по его щеке. Слегка отстранившись, он увидел, что лазурные глаза девушки обрамлены подрагивающими на ресницах капельками соленой влаги, а щеки пылали румянцем. Коснувшись пальцем щеки девушки, он вздрогнул, ужаснувшись тому, какая она горячая. - Ирэн, тебя надо быстрее оттуда вытаскивать, у тебя жар! Впрочем, не удивительно… Подожди здесь, я сейчас приведу помощь! - Не надо, Тит… Со мной все хорошо, - удержала его Ирэн, обнимая мужчину за плечи. – Лучше побудь еще немного со мной… - Конечно, побуду, но сначала тебе надо к врачу! – попытался отстраниться Тит, но девушка его удержала в неожиданно крепкой хватке.       Одной рукой продолжая обнимать Тита, второй она взялась за металлический прут… и со скрипом отогнула его в сторону. Судя по напряженному личику, далось ей это нелегко, зато теперь ничто более не мешало проскользнуть через решетку и заключить окаменевшего мужчину в крепких объятиях. - Ирэн… как… ты?!! – не веря своим глазам, выдавил Тит, смотря прямо в лазурные очи девушки, в которых играли веселые алые искорки. - Как я нашла тебя? – спросила девушка, зарываясь лицом в одежду на груди мужчины и шумно вдыхая его запах. – По твоему аромату, милый. Ты очень вкусно и желанно пахнешь… Прости, я тебя обманула. Я не блуждала в подземелье, а искала тебя, и не так уж и долго – всего пару часов, но для меня они казались вечностью! - О чем ты?.. - Хи-хи, ты всегда такой милый, когда растеряешься… Так и хочется обнять и приласкать! – продолжала Ирэн, чмокая Тита в подбородок и невзначай опуская правую руку к его ремню. – И я чувствую, что и тебе хочется меня приласкать… - Теперь каждая наша ночь будет, как та самая! – многообещающе улыбнулась девушка, прижимаясь к груди мужчины. – Ну же, обними меня! Я же чувствую, что тебе этого хочется…       Не в силах противостоять невероятной притягательности своей вернувшейся любви, Тит послушно обнял Ирэн, коснувшись её спины и с удивлением ощутив там что-то странное. Перед глазами мужчины были густые черные волосы девушки и изогнутая линия её спины, прикрытая рваным платьем, но рукой он чувствовал что-то постороннее, на ощупь напоминающее большие перепончатые крылья, как у летучей мыши. - Хи-хи, милый… щекотно! – засмеялась Ирэн, посмотрев на Тита снизу вверх. – Если тебе так хочется их потрогать, мог бы и просто попросить.       На глазах чуть не упавшего Тита, тело Ирэн объял струящийся фиолетовый туман, который словно слизнул её давно знакомый облик, явив вместо этого соблазнительную девушку в облегающем красном платье. Представшая перед ним девушка все еще походила на Ирэн, которую он когда-то знал, но теперь к её образу добавилась пара изогнутых рожек на голове, два перепончатых крыла за спиной и длинный виляющий хвост с наконечником в форме сердца. Развратная улыбочка, озарившая лицо жмущейся к Титу суккубы лишь отдаленно напоминала улыбку Ирэн, хотя в глубине её небесно-голубых глаз все еще горел знакомый задорный огонек. - Ну, как я тебе?.. – с затаенной робостью поинтересовалась суккуба, отходя от окаменевшего мужчины на шаг и делая оборот вокруг своей оси, взметнув водопад черных волос, пахнущих чем-то приятным и влекущим.       Вместо ответа она увидела у себя перед носом острие меча, слегка подрагивающее в такт Титу, которого била мелкая дрожь. Бледное лицо солдата ярким пятном выделялось в полумраке скудно освещенного коридора, в котором двумя голубыми звездами горели глаза рогатой девушки. - Дорогой?.. - Не называй меня так, демон! – прошипел Тит. – Ты… ты не Ирэн! Как бы ты не была похожа на неё, тебе не обмануть меня, чудовище! - Ты совсем не узнаешь меня, да?.. – с грустью вопросила суккуба, с болью смотря в глаза мужчине поверх колыхающегося лезвия меча. – Но ведь еще минуту назад ты не сомневался, что я – это я… Что же поменялось? Неужели мои милые крылья и хвост тебя так смутили? - Где настоящая Ирэн?! Куда вы её дели, твари?! – прорычал солдат, пытаясь вжаться в стену. - Она здесь, прямо перед тобой. Теперь я выгляжу так… - промолвила суккуба, делая шаг вперед.       Лезвие меча чиркнуло по её нежной коже, рассекая щеку, по которой из длинного разреза протянулась струйка темной крови. Но Ирэн даже не вздрогнула, не отрывая глаз от лица побелевшего Тита. Её рука вновь легла на часто вздымающуюся грудь стражника, а пальчики другой нежно коснулись губ мужчины. - Что с тобой произошло?.. – едва слышно выдавил Тит, опустошенно смотря в глаза обольстительному демону. - Я переродилась, мой милый! Сестра Фаола даровала мне это тело, и теперь я знаю, сколь велика моя вина перед тобой… Я ведь не лгала, когда говорила, что пришла просить прощения… - Я… я тебе не верю, демон! - Но это так, милый! Это действительно я! - Если ты моя Ирэн, а не чудовище, укравшее её лицо… докажи это! - Помнишь ту ночь под луной на зеленом луге? – тонко улыбнулась суккуба. – Это было наше второе свидание…       И хоть ситуация совсем не располагала к ностальгии, у Тита перед глазами возник образ того самого луга у лесной опушки, где они вместе с Ирэн лежали на цветочной поляне, взявшись за руки и мечтательно смотря на медленно плывущую по темному небу полную Луну. Вечер мечтаний медленно перешел в ночь, полную наслаждения, которая завершилась приятным и усталым утром, озарившим обнаженные тела влюбленных розовыми лучами восхода. - Все это можно вернуть, мой дорогой Тит! Все это и многое другое, что мы упустили! Пойдем со мной, и твоя мечта исполнится, я подарю тебе её, как в тех снах…       Взяв в руки ладонь мужчины, она положила её на свой живот, загадочно улыбаясь. Гулко сглотнув, Тит выдавил из себя: - О Богиня… за что мне это?.. Ирэн, ты… теперь демон… А я… я не знаю, что мне делать… - Делай то, что подсказывает тебе сердце, дорогой! - Мне во все это непросто поверить, Ирэн… Ты же знаешь не хуже меня, что вытворяют рогатые, когда ловят людей … - ухватился за последнюю соломинку солдат. - Да, знаю. Мы дарим вам свою любовь! – юркий хвост девушки обвился вокруг ноги Тита, а сама она вся прижалась к груди прислонившегося к стене мужчины.       Полный любви свет голубых глаз Ирэн был красноречивее любых слов. Тит все еще боялся поверить в её слова, что это действительно она, что став демоном, тем, кого он всю жизнь боялся, Ирэн могла измениться. Однако тот жар в груди, что сейчас затоплял зияющую там пустоту, возвращал мужчину в те далекие мгновения, когда они вдвоем гуляли за городскими стенами, наслаждаясь тишиной, покоем и друг другом. - Мне сложно поверить в такое, прости… - зажмурился Тит, чувствуя, как губы суккубы настойчиво касаются его рта. - Тогда позволь доказать тебе это… - слова девушки обожгли его вместе с её дыханием.       Открыв глаза, он столкнулся с двумя лазурными звездочками, такими же, какие сияли над ним на фоне ночного небосвода, когда они с Ирэн наслаждались друг другом на поляне за городом. Если эти мгновения удастся вернуть, обратить время вспять, вновь наполнить жизнь смыслом и тем теплом… Ради такого не жалко отдать демонам Севера свою душу! - Я приму тебя, какой бы ты не была, Ирэн… - улыбнулся Тит, поднимая руку и ласково касаясь острого уха девушки. – Но давай уйдем отсюда, как можно быстрее. Туда, где сможем жить вместе. Вдали от людей, демонов и самой Богини…       Мимо обнимающейся пары из молодого мужчины и низшей суккубы по темному коридору скользили живые тени, словно несомые фиолетовым туманом, в котором плясали алые искорки. Перед его бесплотным напором отпирались двери, клюнув носом, засыпали редкие стражники, пока его щупальца неостановимо растекались по подземным туннелям, стягиваясь к большим залам, в которых пульсировали многочисленные огоньки жизни, лучащиеся духовной энергией. Подобные невинным овечкам в загоне, они распаляли страсть и желание у бегущих по коридорам мамоно, шумно вдыхающих аппетитные ароматы человеческих тел.       Вскоре тяжелая деревянная дверь с тихим скрипом отворилась, и из обозначившегося за ней темного коридора с большой зал крадущейся походкой проникли живые тени. Стоявший неподалеку стражник, одной рукой придерживающий алебарду, а другой прикрывающий раскрытый в зевке рот, удивленно повернул голову на звук, гадая, кому из его сослуживцев понадобилось покидать пост. Неровный оранжевый свет закрепленного у стены факела едва успел высветить чьё-то черное и мохнатое тело, когда в следующий миг оно врезалось человеку в грудь, и он с приглушенным возгласом рухнул на пол, придавленный сверху неведомым визитером. Налетевший порыв неведомо откуда взявшегося ветра разом задул все светильники в помещении, погрузив залу в тревожный мрак. Еще минуту назад оживленно переговаривающиеся люди замолчали, испуганно и ошеломленно вглядываясь в непроглядную тишину вокруг себя.       После секундного замешательства послышались многочисленные голоса: - Что случилось?! Почему погас свет?! – испуганно вскрикнула молодая женщина. - Эй, кто там у колонн, проверьте светильники! – беря себя в руки крикнул куда-то в сторону один из стражников, застигнутый темнотой в дальнем углу помещения. - Да все в порядке с ними… Не горят просто. У кого-нибудь есть огниво?       На фоне громких взрослых голосов едва слышался теряющийся и тонущий во тьме тонкий девичий голос: - Мама, мама, где ты, я ничего не вижу… Мама!! - Тысяча демонов, это что еще за шутки?! – рявкнул пожилой мужчина, поднимающийся со своего тюфяка и ударяющийся головой о колонну. – Проклятье… Стража, вы там совсем одурели?! Никакого порядка в вашем треклятом Марцеллбурге… Даже за светом уследить не можете, идиоты! Отдать бы вас нашим офицерам из Ревенберга, они вас мигом научат дисциплине и ответственности! - Люди, прошу вас, успокойтесь! Оставайтесь на своих местах! Сейчас мы снова зажжем факелы! – попытался восстановить порядок зашедший из другого помещения сержант, несущий в своих руках зажженный факел.       Озаряемый пламенем пятачок вокруг человека был единственной звездочкой в огромном море тьмы, все плотнее сдавливающей оказавшихся в зале людей. Инстинктивно чувствуя что-то нехорошее, горожане сбивались в кучки, пугливо озираясь по сторонам. Внезапно одинокий отблеск факела мигнул и погас, а из мрака послышался сдавленный хрип и утробное рычание. Побелевшие люди отшатнулись прочь, слепо глядя во враждебный мрак, в котором обозначилось странное движение. Словно бы живущая своей жизнью чернота порождала странные гротескные фигуры, окружавшие горожан. И эти фигуры отнюдь не были бесплотными порождениями ночных кошмаров. Ближе всего стоявшие к люди почувствовали сладкий и манящий запах, словно от очень дорогих духов, которые были не по карману почти всем тут собравшимся. Один из мужчин шестым чувством ощутил совсем рядом с собой что-то живое и чуждое, и отшатнулся назад, наотмашь ударив рукой по тьме, но ни в кого не попав. - Фу-фу, какой буйный крольчонок… А ты мне нравишься, кролик! Ты же не против, если я слегка тебя кусну? Ооочень нежно… - вкрадчивый женский голос с рычащими нотками ввинтился в разум побледневшего мужчины, однако спастись он уже не успел.       Едва различимые во мраке когтистые лапы нежно обняли его за шею, притянув вперед, вжав в обжигающе-горячее сильное тело. В грудь мужчине уперлись два упругих холмика, острые когти игриво чиркнули по шее, а губ коснулся влажный и шершавый язык. Прижимая к себе слабо брыкающегося мужчину, жадно целующая его волкодлака с каждой секундой заводилась все сильнее, пока, не сдержав нетерпеливого рыка, не повалила человека на пол, срывая с себя и него мешающие их единению одежды…       Теперь умолкшие люди все отчетливей слышали чужие голоса вокруг себя, чьи-то шаги, а так же все усиливающиеся женские стоны откуда-то сбоку, наполненные такой страстью и наслаждением, что некоторые невольно сглатывали вязкую слюну. А вот многочисленные дети, прижимающиеся к своим родителям, напротив, тряслись как осиновые листья на холодном ветру, со страхом оглядываясь назад, где во мраке таились ужасные чудовища. Впрочем, не все могли вовремя убежать от опасности. - Мама! Где ты?! Я ничего не вижу! – всхлипывая, кричал мальчик лет семи, размазывая по щекам бегущие из глаз слезы и подслеповато вглядываясь во мрак перед собой. - Кристофер! Кристофер!! Я тут! Иди ко мне!! Проклятье, да пропустите же меня!! – едва слышно звучал издали отчаянный голос его матери.       Во время веселых игр со своими друзьями именно Кристоферу выпала участь быть ведущим в «салочки», для чего он с обидчивым вздохом отошел в самый дальний угол огромного зала, уперся лбом в стену и начал считать, нетерпеливо дожидаясь пока его друзья попрячутся среди взрослых и гор их вещей. Их обидные словечки вроде «Криса-крыска, найди-ка нас!» все еще звучали в ушах, и мальчик, сжав кулаки, решил непременно отыскать каждого из своих обидчиков. Девочек, которые его обзывали, он при этом дернет за косичку, а мальчикам отвесит по тумаку… И вот когда он наконец-то досчитал до двадцати и обернулся, чтобы приступить к скучному поиску своих попрятавшихся друзей, откуда-то из глубин страшного подземелья налетел порыв ветра, который задул все факелы. И раньше боявшийся темноты мальчишка в первую минуту быть чуть живой от страха, стоя на месте и боясь вздохнуть. Где-то впереди кричали и переговаривались взрослые, о чем-то споря и ругаясь, а его друзья, забыв об играх, вжимались лицами в тела своих родителей, успокаивающе гладивших их по спине. А вот его мама была где-то далеко… Он едва слышал её голос, отчаянно зовущий его, отражающийся от стен и дробящийся зауновым эхом. Но Крис до смерти боялся сделать вперед шаг, словно бы только тут в углу он был в безопасности от поджидающей его впереди тьмы. Вдруг там затаились те самые ужасные и отвратительные монстры Севера, о которых его матушка несколько раз упоминала, укладывая ребенка спать. Но тогда он точно должен идти вперед и спасти свою маму, пока ужасная темнота не забрала её… Собрав всю волю в кулак, Кристофер осторожно сделал шаг вперед и тут же замер, краем уха услышав, как что-то движется перед ним. В следующую секунду прямо перед ним в темноте вспыхнули два светящихся желтых глаза, заинтересованно его осматривающих. Этот взор словно приморозил мальчика к месту, а порыв ледяного ужаса северным ветром выдул из его разума все, кроме острого и нестерпимого желания забиться как можно глубже в какую-нибудь щель, чтобы спрятаться, укрыться… Уже не сдерживаясь, Кристофер заплакал навзрыд и не разбирая дороги, ничего не видя перед собой кинулся направо, как можно дальше от этих двух глаз. Но не пробежав и десяти шагов он с размаху налетел на что-то живое и мягкое. Прежде чем испуганный мальчик успел отшатнуться назад, чьи-то руки легли ему на плечи, а сверху послышался приятный женский голос: - Не бойся, малыш, кто бы тебя не обидел, все уже позади. Как тебя зовут?       Мягкая женская рука ласково погладила его по волосам, и немного успокоившийся мальчик пугливо посмотрел наверх, с большим трудом различая над собой чей-то силуэт. - Я… я Кристофер. - Какое необычное имя, - хихикнула невидимая в темноте девушка. – Скажешь, кто тебя так напугал? - Там… в темноте, кто-то был… Тетя, тут опасно! Тут в темноте кто-то есть! – опомнился Крис, в ужасе представив, что будет, если одно из порождений мрака найдет его и эту девушку. - Ммм… ты говоришь об Элени? Элени, подойди сюда. Как тебе не стыдно пугать ребенка?..       Откуда-то со спины послышалось цоканье когтей о камень, и еще один женский голос с рычащими нотками виновато произнес: - Простите, госпожа Нерфинн… Я увидела этого мальчика и решила узнать, что он делает тут совсем один. А он взял и убежал от меня… - в голосе невидимой в темноте Элени ясно чувствовалась обида. - Хих, это он просто не видел твои милые ушки и хвостик, вот и испугался. Вот видишь, Кристофер, тут нет ничего опасного. Тут только мы, а нас тебе бояться совсем не нужно. Ты, кажется, звал свою маму? - Д-да… - шмыгнул носом Крис, с трудом различая блеск голубых глаз Нерфинн. – Она вместе с остальными. - Тогда подожди немного, Кристофер, я сейчас отдам кое-какие указания, и мы вместе пойдем к твоей маме. Договорились? - Ага, - приободрился мальчик. - Тогда постой пока с Элени, я буквально на минутку… Мария, вы закончили?       Послышался третий женский голос, говоривший со странным шипением: - Да, все стражники схвачены, не успев поднять тревоги. Мы контролируем коридор к поверхности. Все горожане здесь, сбились в кучку в центре. Оружия у них нет. - Чудесно… Тогда время показать этим глупцам, как они заблуждались, отталкивая сладкие объятия тьмы… Подожди тут, красавчик.       Погладив мальчика по волосам, Нерфинн растаяла во мраке, но вместо неё, Криса со спины приобнял кто-то другой. Мягкие лапы неожиданно нежно коснулись спины мальчика, а над ухом раздался виноватый голос второй незнакомки. - Прости, щеночек, что напугала тебя… Я тут кое-кого искала, а нашла тебя. Но ты слишком маленький, а жаль… Ты очень приятно пахнешь. - Спасибо… - сконфуженно ответил Кристофер, гадая, кто эта вторая незнакомка со странными пушистыми руками.       Где-то в стороне все еще слышались громкие голоса людей, но потом внезапно что-то переменилось. По полу раздались многочисленные шаги, отрывистые команды, игривое рычание и полные ужаса крики. Вскоре они один за другом обрывались и тонули в полных наслаждения стонах, криках и странных влажных чавкающих звуках. Услышав все это, мальчик вздрогнул, но обнимающая его Элин вновь успокаивающе погладила Криса по голове. - Подожди щеночек, тебе пока туда не надо, ты еще незрелый для таких игр… Вот подрасти немножко и приходи к нам в стаю. В нашей стае к тому времени как раз родятся новые сестры, и они с радостью поиграют с тобой… Тебе очень понравится, щеночек!       Стоявший в нерешительности Крис не видел, как сбившихся в кучку горожан буквально смяла пестрая масса волкодлак, арахн, орков, минотавров и суккубов. Он не видел сцену грандиозной и разнузданной оргии, развернувшейся под темными сводами древнего подземелья, построенного в давно минувшую эпоху с неясными целями. И пока сотни голосов, мужских и женских оглашали древние стены протяжными и томными стонами, пока их тела чувственно соприкасались, расцветая дивными цветами удовольствия, мощная магическая сила текла на поверхность, формируясь в щупальца темного тумана, стремящегося вырваться наружу, схватить, окружить и окунуть всех людей в темную и сладкую бездну демонического наслаждения.

***

      Полная луна величаво выползла из-за туч, пустив свой искрящийся серебром лучик в узкое окно башни донжона, осветив мертвенно бледным светом неподвижно стоящего человека, молча взирающего на расстилающийся за окном город. На его лице словно застыла болезненная маска, в которую лед отчаяния вморозил огромную внутреннюю боль, горечь и беспокойство за судьбу одного единственного человека. За прошедшие дни герцогу Юлиану словно стало лет на двадцать больше. Некогда задорно вздернутые усы выглядели неряшливыми щеточками, пронзительные карие глаза подернула пелена терзавших мужчину эмоций, а горделиво расправленные плечи были опущены и спина согнута, как будто на Юлиана взвалили тяжелый груз. Впрочем, так и оно и было. Бесплотный груз чудовищной ответственности за судьбу города, который вверил ему умирающий отец, давил молодого герцога к земле, а вина за то, что сейчас происходило снаружи, резала разум молодого человека сильнее обоюдоострых сабель жителей Сабассы. Но еще сильнее Юлиана терзали мысли о его непослушном младшем братце, который наплевал и предал все, что было для него дорого. Юлиан смотрел сквозь пальцы на замкнутость и отчужденность Андрия, давно осознав, что не в силах тут как-то помочь ему. Все что он мог, это в меру своих сил заботиться о младшем брате, да присматривать, чтобы тот не угодил в неприятности. Юлиан надеялся, что Андрий, повзрослев, сам поймет, что путь отрешенности от мира ни к чему хорошему не приведет. Если бы он только знал, какая кривая дорога судьбы приведет Андрия прямо в когти коварному демону… О, он бы бросил все дела и перевернул город вверх тормашками, но вернул своему брату разум, вырвав из демонического морока! Однако сейчас уже было поздно жалеть о случившемся. Андрий, единственный родной человек, который остался на этом несправедливом свете, в плену у суккубы, и каждый миг промедления может стоить ему души, даже если он сам этого не понимает. Но Юлиан не мог бросить все силы на поиски злополучного брата, ведь прямо сейчас только от решительности и храбрости его солдат зависело, каким Марцеллбург увидит новое утро. Как оплот чистоты и верности Богини Илиас. Или как нечестивое гнездо демонического народа, над которым распростерлась когтистая длань Повелительницы Демонов.       Слепо пошарив рукой сбоку и нащупав спинку стула, на которой висел иссиня-черный мундир, Юлиан пододвинул его к себе и без сил опустился на седушку. Стоящий рядом на столе фонарь осветил серое лицо правителя города, который не мог заставить себя поднять голову, чтобы еще раз увидеть свой город. Город, который он поклялся оберегать и заботиться о его жителях, словно о собственных детях.       Запертый в тесной клети фонаря язычок пламени недоуменно изогнулся в бесконечной агонии. Марцеллбург тоже бился в агонии. Демоническая скверна подобно смертельной болезни пожирала его квартал за кварталом, и несли её орды чудовищ, выплеснувшихся на почти пустынные улицы из подземных коридоров, которые были, как казалось, надежно завалены и огорожены. Служившие убежищами для части укрывшихся от штурма горожан, ныне они являлись эпицентром разыгрывающегося кошмара, откуда бесперерывно текли потоки демонической энергии и новые отряды чудовищ. Щупальца играющего алыми искрами сиреневого тумана закрыли добрую половину Марцеллбурга непроглядным облаком, словно кусок ночи свил свой клубок среди городских построек. На улицах, натыкаясь друг на друга, кашляя и сходя с ума от будоражащих разум видений метались пытающиеся организовать оборону стражники и ополченцы из резерва, под дурные окрики офицеров стаскивая баррикады, чтобы перегородить улицы и встретить прущие орды демонов. Некоторые из людей, поддавшись влиянию магических миазмов, роняли оружие и как слепые брели прочь от своих товарищей, не обращая внимания на окрики. Не помог даже отчаянный выстрел сержанта, выхватившего арбалет и пустившего болт в спину одному из дезертиров. Остальные одурманенные не обратили никакого внимания на рухнувшее на мостовую тело, бездумно шагая в клубах фиолетового тумана, с каждым мигом превращаясь в неясные силуэты, которые вскоре исчезли. Оставшимся на ногах людям было о чем подумать и без погони за безумцами.       Когда спотыкающийся о собственные ноги посыльный, бледный как призрак смерти, прибежал к капитану Лукасу, тот как раз с мрачной гримасой наблюдал за морем чудовищ, идущих на новый штурм стен под прикрытием многочисленных тяжелых щитов, обитых для прочности кусками металла. Как и в прошлый раз, их атака началась после яростного броска извивающейся массы черных щупалец, налетевших на крепостные стены девятым валом. И, как и в прошлый раз, смолянистые живые жгуты вспыхивали ярким пламенем, коснувшись покрывающих стену магических печатей. Лукас опасался, что демоническое обаяние лилим, использующей эту нечистую магию, снова начнет сводить солдат с ума, однако в этот раз ничего подобного не было. Вал черных щупалец, безрезультатно попробовав защиту города с разных сторон, отпрянул назад и вдруг с хлюпающим шелестом втянулся в землю недалеко от пристенных домов. Притаившиеся на стене стражники разразились насмешками и угрозами в адрес белокрылой суккубы, вновь обломавшей свои длинные клыки о Марцеллбург, но при виде вышедших из лесов отрядов монстров, даже самые неуемные шутники закрыли рты и посильнее сжали руками своё оружие. Их было больше чем во время предыдущего штурма, двигались они более организованно, монстродевы не толкались в попытке первой вскарабкаться по лестнице и старательно прикрывали себя прочными щитами. Ночь медленно вступала в свои права, и огонь множества факелов освещал колыхающиеся ряды чудовищ, казавшиеся бесформенной массой жутких переплетенных тел, уставившихся на людей полыхающими во мраке огненными глазами. И словно этого было мало, к суеверному страху перед монстрами добавилась новая напасть. Сверху послышался шелест крыльев, и рядом со стеной и прямо на головы стражников стали падать какие-то склянки. При ударе они разбивались, выпуская в воздух красно-фиолетовые облака. Всякий солдат, кто их вдыхал, тут же выпускал из дрожащих рук невыносимо тяжелое оружие и падал на холодный камень, содрогаясь от пульсирующего по телу тепла. Ошеломленные стражники подняли над головой щиты, арбалетчики, оскалившись от напряжения, послали в небо несколько стрел, но в сгущающемся мраке было почти невозможно различить летающие над головой стремительные силуэты, и все болты ушли мимо пронесшихся над стеной гарпий. Лишь несколько серых, да черных перьев, плавно опустившихся под ноги людям, стали издевательскими подарками от летучих монстриц. И пока оставшиеся на ногах люди вертели головами, выискивая летающих бестий, передовые орки и огры уже подбегали к стене. Кто-то из солдат издал испуганный возглас, но было уже поздно, монстры карабкались по лестницам, а темные эльфийки, укрывшиеся в тылу, выпускали по защитникам Марцеллбурга стрелу за стрелой.       Капитан Лукас, видя как мускулистые зверодевы уже в нескольких местах заняли стену, в отчаянии приказал ввести в бой последний резерв. Все оставшиеся с предыдущей атаки латники и наиболее умелые ополченцы, дотоле укрывшиеся в домах под стеной, как можно быстрее поднимались на стену. Появление более чем трех сотен воинов воодушевило поредевших защитников, и бой закипел с новой силой. Алебардисты и мечники с руганью и криками сражались с поднимающимися на стену мамоно, сталкивая их назад, на головы их же сородичей или пронзая разогретые мускулистые тела чудовищ холодной сталью. Теряющие своих сестер и подруг мамоно не оставались в долгу, и то и дело стражники падали на камень, оглушенные зачарованным оружием монстров. Разместившиеся на бастионах арбалетчики, дрожащими от усталости руками перезаряжали своё оружие, чтобы тут же разрядить его в колышущееся под стеной живое море. И то и дело они становились жертвами эльфийских стрел, метко летящих с запредельной для оружия Ордена дистанции.       Именно в этот напряженный момент, когда капитан Лукс уже хотел сам извлечь свой меч и ринуться к ближайшей вскарабкавшейся на стену минотавре, раскидавшей парочку неудачно подвернувшихся под руку солдат, к нему подбежал запыхавшийся посыльный. - Беда, ваше благородие… - пролепетал молодой солдат, в испуге вытаращив глаза на лежащего рядом мертвеца – оглушенный стрелой эльфийки стражник упал с бастиона прямо на стену, свернув себе шею. – Монстры… монстры прорвались в город! - ЧТО?!! – воскликнул Лукас, решив, что он ослышался. – Как они могли прорваться?! Ты что не видишь, что мы их сдерживаем! И клянусь Богиней, пока я жив, ни одно чудовище не ступит в наш город! - Демоны пробрались по подземельям… по запечатанным ходам… выломали решетки… - заикаясь, доложил юноша. – Жители, которых мы укрыли в подземных убежищах… они… - Великая Богиня… - отшатнулся Лукас, поднося дрожащую ладонь к лицу. - Приказ от Паладина Фейдона! Монстры вот-вот ударят вам в тыл! Отводите своих людей к Замку! – выпалил последние слова посыльный. - Вот как. Ясно, - бесцветным голосом обронил Лукас, смотря мимо примерзшего к месту юнца. – Возвращайся обратно и повтори этот приказ всем стражникам, которых найдешь. И постарайся сам не угодить в лапы демонам…       Уже не смотря на сорвавшегося с места посыльного, офицер посмотрел на все еще удерживаемую его солдатами стену. Скрипнув зубами, Лукас крикнул охрипшим голосом: - Внимание всем, мы отступаем!       По правде говоря, то, что произошло дальше, больше походило на позорное бегство. Необученные ополченцы недоуменно вертели головами по сторонам, не понимая, почему остальные стражники начинают отходить к лестницам, ведущим со стены вниз. Многие из-за этого стали жертвой набрасывающихся на них монстров, с радостью пользующихся секундной заминкой противников. В нескольких местах люди оказались и вовсе отрезаны от остальных и могли лишь в ужасе звать на помощь и пытаться отчаянно пробиться к своим через ряды окруживших их чудовищ. С каждым мигом мамоно становилось все больше. Живым валом они захлестнули стену, легко смяли горстки оставшихся солдат и с радостным улюлюканьем и рыком кинулись вдогонку за отступающими стражниками. Те же, разбившись на несколько крупных отрядов, отходили по улицам по направлению к Замку, отбиваясь от наседающих чудовищ.       Посыльный не соврал. В город действительно пробились монстры. Это Лукас понял, едва вместе со своим отрядом выбежал на небольшую площадь, где на прошлой неделе проходил праздник Трех Хранительниц и где капитан познакомился с одной очаровательной девушкой. Впрочем, теперь от той уютной атмосферы не осталось и следа. Воздух был пропитан гнетущим сладковатым запахом, отдающим чем-то влажным и тягучим, окружающие дома стояли, укрытые саваном темноты, словно пустые оболочки, из которых высосали жизнь. Выбежавшие на площадь ряды солдат начали неорганизованно замедляться, словно неуправляемая толпа, от чего несколько людей попадали наземь. До бежавшего в центре отряда Лукаса донеслись изумленные и испуганные возгласы. Не обращая внимания на ругающихся словно сапожники сержантов, пытающихся навести хоть какой-то порядок, Лукас пробрался вперед мимо расступающихся стражников и ополченцев в первый ряд. И от открывшегося перед ним зрелища капитан, споткнувшись, едва удержался на ногах и словно примерз к брусчатке, ошеломленно и недоверчиво смотря перед собой.       Похоже, что еще полчаса назад на эту площадь из ближайшего убежища прибыла кучка бегущих в панике горожан, преследуемых по пятам ожившими ночными кошмарами. Но вместо спасения их встретили поджидающие в закоулках чудовища, безошибочно ориентирующиеся по запаху духовной энергии и человеческих тел. Почти все свободное пространство покрывал живой ковер обнаженных мужских и женских тел, лежащих прямо на земле среди разорванной одежды и мешков с пожитками. В воздухе разливался густой и сильный пряный аромат, в ушах звенело от полных наслаждения стонов и вскриков, а влажные чавкающие звуки вгоняли в краску даже пожилых ополченцев, взявших оружие, чтобы защитить своих внуков. Несколько десятков мужчин разных возрастов пойманной добычей бились под оседлавшими их чудовищами, отдавшимися во власть своих инстинктов. Пятерка гибких и изящных ламий обвились вокруг своих жертв, с похотливыми улыбочками насаживаясь до основания на горячие «колы» своих избранников, от чего по площади разносились громкие чавкающие звуки. Хищные арахны, сливающиеся с темнотой, спеленали паутиной и нависли над пойманными мужчинами, удерживая их передними ногами-лапами и опустившись низом человеческого живота на свободные от тенет промежности парней. Мускулистые орки, огры и минотавры активно двигали бедрами, буквально вколачивая парней в брусчатку, при этом стараясь доставить как можно больше наслаждения живой добыче. Где-то сбоку краем глаза Лукас увидел красную виверну, прижавшую молодого парня к своей груди и сцепившего у него за спиной когтистые чешуйчатые лапы, прикрыв глаза и тяжело дыша широко раскрытым ртом, в котором виднелись острые клыки. Нашлось тут место и суккубам, в том числе дюжине покрытых розовым мехом рогатых красавиц, с голодным блеском в глазах ласкающих промежности пойманных мужчин. Мамоно были так заняты своим делом, что совсем не обратили внимания на появление крупного отряда стражи. Вернее, заметили это две одинокие суккубы, которые сидели на крыльце ближайшего дома, взявшись за руки и с грустью смотря за своими более удачливыми подругами. - Ой, смотри, Люси! Еще мальчики пожаловали! – воскликнула одна рогатая девушка, вскакивая на покрытые розовой шерсткой ноги и радостно растопыривая неокрепшие пока еще перепончатые крылья. – Как думаешь, они же не против, если мы заберем себе парочку милых мальчиков? - Дааа, сестрица Мироза, ты только посмотри на вон того красавчика!.. – ахнула вторая суккуба, подпрыгивая к подруге и виляя хвостом с сердечком на конце. – Я беру его себе, хи-хи!       Окаменевшие солдаты, выстроившиеся у выхода с площади, ответили звенящей тишиной, и только вышедшая из-за облаков полная Луна пустила свой луч по рядам обнаженных мечей и алебард. Одним из первых опомнился капитан Лукас. Хоть офицер и помнил, что пыталась с ним вытворить схватившая его утром вурм, в голове мужчины все равно не укладывалось то, что сейчас предстало у него перед глазами. Зачем… какого демона… монстры насиловали этих людей?.. Нет, он слышал истории, что чудовища могли использовать пленных, как… «подстилки», но единственное, что ждало большинство несчастных, угодивших в лапы мамоно, это их острые зубы. Однако Лукас всегда считал это глупыми россказнями озабоченных на всю нижнюю голову идиотов, забывающих учение Илиас, почитающее сдержанность над позывами тела. После встречи с вурмой, он невольно вспомнил эти пошлые россказни, а теперь… он и вовсе не знал, о чем думать. Помотав головой, мужчина заставил свои мысли вернуться в привычное русло и постарался не смотреть за ближайшим парнем, глухо стонущим под отвечающей ему тонкими вскриками арахной, вцепившейся в него всеми своими длинными лапами и руками. Глаза офицера выхватили возвышающуюся над крышами домов башню Замка герцога, увенчанную золотым крестом, который блестел в лучах лунного света подобно путеводному маяку. Рука офицера покрепче сжала рукоять меча, когда он вспомнил ради чего и кого он сражается. Еще в юности, будучи простым стражником, он поклялся, что защитит свой родной город от любой напасти, будь то полчища демонов Севера, или варвары с востока, когда-то давно доставлявшие Лескатии и Адальхилду немало хлопот. - Ну же, мальчик, иди ко мнееее… - томно протянула Мироза, наклоняясь вперед, так чтобы её полные груди стали почти полностью видны. – Я тебя не трону, а лишь чуть-чуть покусаю, хи-хи…       «Мальчиком» являлся молодой мужчина в первом ряду, который, судя по робким попыткам отойти назад, больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю, подальше от похотливых фиолетовых глаз суккубы. Её подруга, Люси, между тем явно не собиралась ждать, когда выбранный ею человек сам ринется в её объятия. Взмахнув крыльями, девушка решительно зашагала прямо на зашевелившийся строй солдат, предвкушающе облизываясь и глядя прямо в глаза попятившемуся пареньку с пепельными волосами. Хвост суккубы вдруг окутался ровным лиловым свечением и словно бы удлинился, оставляя за собой рассеивающийся в воздухе магический дым. Довольно взглянув на него, Люси облизнулась, примериваясь как бы половчее выхватить парня из общего строя, чтобы незамедлительно снять с него лишнюю и бесполезную одежду, особенно эти латы, под которыми её муж наверняка страдает от жара. Он не должен больше ни от чего страдать, он должен наслаждаться жизнью, будущим и, конечно же, своей новой женушке, которая через краткую секунду спасет его из серого мира лживого Ордена…       Коротко свистнув, арбалетная стрела вошла в горло рогатой девушке. Ярко-алые глаза суккубы расширились, а изящный ротик раскрылся в болезненном возгласе, но вместо крика по её губам потекла густая черная кровь. Подняв дрожащие руки к торчащему из шею оперенью, суккуба сделала подкашивающимися ногами два маленьких шага и беспомощно упала на брусчатку. Её распростёртые крылья и хвост слабо подрагивали в такт волнам агонии, охватившим стройное тело умирающей демоницы, сквозь слезы и кровь пытающейся что-то прошептать. В этот миг на площади воцарилась первозданная тишина, которую тут же разорвал тонкий визг Мирозы, забывшей обо всем и кинувшейся к своей подруге. - Чего вы все как пни застыли?.. – угрюмо спросил один из сотников, убирая разряженный арбалет и равнодушно наблюдая, как Мироза дрожащими руками укладывает задыхающуюся Люси себе на колени, пытаясь остановить кровь. – Капитан Лукас, нам не стоит тут задерживаться!       Вздрогнув, Лукас кивнул ротмистру, выстрел которого в какой-то мере привел его самого в чувства. Обернувшись к своим солдатам, шестым чувством ощущая, что их следует приободрить после увиденного на площади, офицер громко крикнул: - Внимание всем! Мы почти дошли до замка! Впереди лишь эти демоны! Жалкая горстка чудовищ по сравнению с полчищами, которые мы самоотверженно сдерживали…       Однако боя не последовало. Когда умирающая суккуба рухнула на землю, по площади разлилась тишина. Активно совокупляющиеся мамоно замерли в разных позах, в страхе и неверии смотря на сраженную арбалетным болтом демоницу. А стоило только воодушевленным словами Лукаса стражникам двинуться прямо к ним, монстродевы, словно повинуясь неслышимому приказу, с поразительной скоростью кинулись прочь. Арахны, злобно зарычав, скрылись во мраке, унося с собой оплетенных подобно мухам мужчин. Обидчиво зашипевшие, ламии уползли вместе с пленными парнями. И даже пылкие орки и минотавры предпочли отступить, прихватив с собой живой груз. Суккубы и виверна так и вовсе взмыли в ночное небо, бросая на стражников озлобленные взгляды, словно те вмешались на самом интересном. Не успели люди и глазом моргнуть, как площадь опустела, и только обрывки одежды и разбросанные повсюду вещи напоминали о разыгравшейся тут минуту назад сцене. Хотя не только лишь вещи… - Бессердечные палачи… за что вы убили мою сестрицу?! – сквозь слезы крикнула демоница, прижимая к груди голову своей подруги, глаза которой безжизненно смотрели в звездное небо.       Бросив полный отвращения и злобы взгляд на солдат Ордена, суккуба осторожно подхватила тело своей подруги и, высоко подпрыгнув, взвилась в небо, гулко хлопая крыльями. Несколько неуверенно поднявших своё оружие арбалетчиков остановились, услышав окрик сержанта. Все равно в темноте попасть по быстро удаляющейся воздушной цели у стражников вряд ли бы получилось.       Лукас коротким окриком остановил нескольких солдат, готовых рвануться вслед за скрывшимися на соседних улицах монстрами. - Нам стоит как можно скорее двигаться к Замку. Ни в коем случае не отходите от остальных. Здешние переулки небезопасны, - обронил офицер, двигаясь по площади с обнаженным мечом.       Словно в подтверждение его словам на открытое пространство из улочек, а так же приоткрытых окон и дверей ближайших домов стали просачиваться извивающиеся подобно языкам клубы сиреневого тумана. Они живо напомнили людям отвратительные щупальца, жаждущие добраться до свежей плоти, дабы уволочь зазевавшихся жертв в свои склизкие недра. Все это очень напомнило Лукасу вал черных щупалец, пытавшихся пробиться через стены, вот только сейчас эти отвратительные отростки шарили по улицам Марцеллбурга, выискивая спрятавшихся горожан и сминая оборону солдат.       Дальнейший путь к Замку пролегал через еще не занятый монстрами квартал ремесленников. Бегущие по улицам солдаты то и дело наталкивались на разрозненные кучки стражников, ведущих перепуганных насмерть горожан к последнему убежищу во всем Марцеллбурге. - Мой сын! Вы не видели моего сына?! – в панике оглядывалась по сторонам пухлая женщина в длинном зеленом платье, все время путающемся у неё в ногах. – Прошу вас, помогите мне найти сына!       Её крики далеко разносились по улице, от чего бегущие люди боязливо оглядывались, словно опасались, что их может кто-то услышать. - Прошу вас, идите вместе с остальными! – пробовал образумить женщину командующий отрядом капрал, бросая на неё усталый взгляд серых глаз, вокруг которых пролегли темные круги. – Вполне возможно, что ваш сын уже в убежище. Своими же криками вы лишь усиливаете панику. А то и демонов привлечете на наши головы…       Один из стражников попробовал аккуратно взять женщину под локоть и повести к Замку, но дама сильным рывком вырвалась их хватки солдата и крикнула в лицо капралу: - Я не никуда не пойду с вами, пока не найду моего Янни! Во имя Илиас, помогите мне… Если бы ваш сын пропал, вы бы точно так же кинулись его искать! - Да поймите вы уже, у нас нет времени никого искать! – сорвался на рык не выдержавший капрал, разворачиваясь всем корпусом к женщине. – Я потерял два взвода, пытаясь прикрыть вас и других людей! Я не могу отправлять людей на поиски каждого потерявшегося человека, особенно когда каждый воин нужен для обороны! Если Богиня на нашей стороне, то ваш сын сейчас в целости и сохранности в подвале Замка. Ну а если нет… Сохрани Илиас его душу.       Больше не слушая мертвенно бледную женщину, капрал развернулся к своим солдатам и, проследив за тем, как они ведут последних горожан к распахнутым воротам Замка, быстро зашагал следом. Отряд капитана Лукаса, прогрохотав сапогами по улице, миновал опустившуюся на колени женщину, сотрясающуюся в беззвучном рыдании. Солдаты то и дело оглядывались на одинокую сгорбившуюся фигурку, оставшуюся посреди погрузившейся в темноту улицы, и у всех на сердце висел тяжелый камень боли. По мере приближения к Замку, люди видели, что на его стенах снуют многочисленные фигурки их товарищей, спешно готовившихся к безнадежной обороне.       Безнадежность… Пожалуй, это слово лучше всего описывало темную тень, рассекшую душу Герцога Юлиана, взирающего из своего кабинета на жиденький поток темных фигурок, забежавших в ворота цитадели, которые тут же закрылись. На стенах спешно зажигались факелы, бегали стражники, занимающие свои места, но все эти усилия казались жалким огоньком свечи посреди беснующегося моря тьмы. Глаза Юлиана с отвращением и глухой злобой осматривали потонувшие во мраке кварталы Марцеллбурга. Воздух над безжизненными домами дрожал от сгущающегося сиреневого тумана, который подобно хищной змее обвивался вокруг сердца города, поглощая немногочисленных уцелевших жителей и обращая их во что-то другое, чуждое человечеству… Где-то там, в центре этого гигантского облака по главной улице неспешно шагала Она. Королева этого кошмара, дочь Ночи, Принцесса Севера, гордо распахнувшая свои белоснежные крылья и с победной улыбкой смотрящая в сторону далекого желтого огонька света, мерцающего в высокой башне Замка. Однако во взоре алых глаз с черными склерами не было надменности или насмешки, а скорее радость от того, что этот затянувшийся ночной кровопролитной кошмар скоро закончится. А еще Юлиан ощущал жалость, и от этого внутри мужчины все сжималось от едва сдерживаемого бешенства и собственного бессилия. Опустив глаза к полу, Герцог гулко сглотнул, чувствуя, как колотится его сердце в ледяной хватке страха. Ведь он проиграл. Проиграл все. Свой город, свою честь как правителя, собственную жизнь… и жизнь Андрия. - Герцог Юлиан!       Голос Паладина Фейдона раздался за спиной мужчины одновременно со стуком открываемой двери. Не оборачиваясь, Герцог вслушивался в тяжелые лаги закованного в броню воина. - Демоны прорвали нашу оборону, впрочем, вы это и сами видите. Они проникли в город по подземным ходам. Это моя вина…       Юлиан удивленно обернулся на Паладина, ожидая, что тот его упрекнет в халатном отношении к защите подземелья. Но вместо этого, Фейдон, криво усмехнувшись, добавил, глядя на серебристый лик Луны за окном: - Из-за мощной магической атаки лилим, я не смог почувствовать, как демоны продвигаются мимо печатей под землей. Эта рогатая тварь проникла через катакомбы вслед за своими миньонами и сокрушила отряд моих людей, которых я отправил для сдерживания рвущихся из-под земли чудовищ. - Сейчас это уже не имеет значения, герр Фейдон, - ровным голосом произнес Юлиан, обессиленно опускаясь на своё кресло и прикрывая глаза. – Сколько моих людей уцелело? - Около тысячи горожан и две с половиной сотни стражников, из которых половина это ополченцы, - заскрипев перчатками, произнес Фейдон. – Я приказал разместить людей в подвалах и забаррикадироваться, в то время как все стражники под началом пяти моих уцелевших Героев организуют оборону стены. - Понятно… - прошептал Юлиан, чувствуя, как внутри него что-то оборвалось. – Как мало… - Хоть стены вашей цитадели возвышаются над основной стеной города, да и подступы к холму все подстреливаются, но и наши силы истаяли, - добавил Фейдон, прошагав мимо Герцога и выглянув в окно. – Запасов провианта хватит на месяц, вдобавок во дворе имеется колодец с чистой водой, однако монстры едва ли станут морить нас голодом… Демоническая скверна скоро доберется до сюда и превратит простых людей в суккубов и их рабов. Я попытаюсь наложить новые Печати, но на это уйдет время, а уж его монстры нам не дадут. Мои Герои докладывают, что войска демонов постепенно занимают город, и вскоре мы будем в кольце. В ближайший час, без сомнения, нас ожидает последний штурм… - Скажите, герр Фейдон, у вас есть семья? – вдруг спросил Юлиан.       Его вопрос явно сбил Паладина с толку. Нахмурившись, он повернулся к Герцогу и после короткой паузы произнес: - До того, как я стал Героем, у меня была жена и дочь. Я много лет не виделся с ними, но знаю, что они живы. - Значит, вам есть ради кого сражаться, - болезненно улыбнулся Юлиан. – А вот у меня, как видите, нет… - Я не стану вас тешить слепыми надеждами на то, что мы с вами переживем эту ночь, - мрачно бросил Фейдон, шагая к двери. – Но именно мы решаем, как встретим свой конец. Забившись в щель, словно крыса и умоляя демонов не трогать себя, или же вцепившись в глотку очередной похотливой твари…

***

      Обеспокоенно посмотрев в темноту за окном, Матиас задернул занавеску и, в пятый раз за пол часа проверив свой висящий на поясе меч, заспешил по винтовой лестнице на второй этаж. Молодого Героя не покидало чувство болезненного беспокойства и ожидания надвигающейся беды. Отсюда, из Церкви нельзя было различить фигурки сражающихся на стенах людей и монстров, но обостренные чувства Героя позволяли уловить усиливающийся запах сладкой маны демонов, неуклонно разливающейся по всему городу. А это означало, что случилось самое худшее – мамоно прорвали оборону защитников Марцеллбурга и сейчас наводняют город, чиня разбой и насилие над всяким подвернувшимся под лапу несчастным человеком. От этих мыслей все внутри Матиаса сжималось в туго пульсирующий комок гнева, возмущения и желания защитить невинных. Мыслимое ли дело, нечестивые монстры топчут благословленные Богиней земли, а он, Герой, отсиживается в укрытии, пока его товарищи рискуют жизнями! И каждый раз, когда его посещали подобные мысли, Матиас возвращался в небольшую уютную комнату на втором этаже, где на кровати лежала заботливо укрытая одеялом сестра Леонора.       С того злосчастного мига, когда в тихую и спокойную жизнь Матиаса и его учительницы нагло вторглись две похотливые демоницы, девушка так и не пришла в сознание. Её красивое лицо, освещенное оранжевыми бликами стоящего рядом фонаря, тронула нездоровая бледнота, длинные ресницы изредка вздрагивали, словно девушка пыталась зажмуриться и отгородиться от чего-то, а приоткрытые в порывистом дыхании губы изредка шептали тихие слова, которые Матиас не мог разобрать, как бы не старался. Прикрытая одеялом грудь девушки почти не вздымалась, и в такие моменты сердце Матиаса покрывалось изморозью из-за страха, что демоническая скверна погубила его наставницу. И лишь приложив ухо к груди девушки, парень облегченно выдохнул, услышав тихое ритмичное постукивание. Его любимая была жива, хоть и без сознания.       Матиас всю ночь просидел рядом с девушкой, не выпуская из пальцев её холодной ладони, и уснул прямо на стуле, свесив голову на грудь. Новый день не принес ему радости. Мало того, что из-за неудобного положения, сильно болела шея, так еще и Леонора по-прежнему лежала, подобно спящей красавице, в своей комнате, и парень начал беспокоиться, что она может умереть от голода. Проблема была в том, что накормить бессознательную девушку обычной пищей он не мог. К счастью, довольно быстро Матиасу на ум пришла неплохая идея. В кладовой Церкви хранилось несколько эликсиров, предназначенных для Героев, восполняющих им силы и способных на какое-то время заменить нормальную пищу, пусть и с небольшим вредом для организма. Сбегав в подвал, юный Герой добыл нужную склянку и, убедившись, что зелье пригодно, вернулся на второй этаж, в комнату жрицы. Аккуратно приподняв бесчувственную девушку, он сам сел на кровать рядом с ней и, прислонив голову Леоноры к своему плечу, осторожно приложил горлышко склянки к губам своей воспитанницы. К его радости, даже будучи без сознания, Леонора рефлекторно сделала несколько глотков, быстро осушив склянку. Нездоровая белизна начала уходить с её лица, дыхание стало более глубоким и ровным, и обрадованный Матиас убрал пустую баночку в сторону. Осторожно уложив девушку обратно на подушку, Матиас заметил несколько капель эликсира, сбежавших из уголка рта девушки. Как зачарованный, парень осматривал плавный изгиб губ Леоноры, и внезапно в сознание закралась крамольная мысль. Зачем-то оглядевшись по сторонам, парень вновь посмотрел на отрешенное личико его воспитанницы и гулко сглотнул. Наконец решившись, Матиас осторожно склонился над Леонорой и, задержав дыхание, осторожно коснулся губами рта спящей девушки. - «Богиня!.. Какие же они мягкие… Прямо как лепестки роз!..» - вздрогнув от удовольствия, подумал парень.       Спящая девушка едва слышно застонала, и Матиас поспешно отпрянул назад, ужаснувшись от мысли, что подумает Леонора, если ощутить на себе его поцелуй. Хоть он и помнил слова девушки о том, что она его любит, и они до сих пор грели его сердце, молодой Герой все еще сомневался в правильности своих действий. Должен ли он так поступать?.. Могут ли они вообще жить не как учитель и ученик, а как… муж и жена?.. Уставы Ордена четко гласили, что после становления Героем, человек должен разорвать все свои прежние мирские связи и без оглядки служить Богине. В редких случаях ему дозволялось видеться с родными, но его душа и тело отныне принадлежали лишь Илиас и никому более. - «Но ведь это просто поцелуй… - постарался успокоить самого себя Матиас. – Я же не делаю с сестрой Леонорой ничего запретного…»       Тут взор парня коснулся вздымающейся в ровном дыхании груди девушки, четко обозначившейся под облегающей мантией. Против воли, в разуме Матиаса возникли образы того, как он касается груди девушки, после чего аккуратно снимает с неё мантию, обнажая гладкую розоватую кожу… Яростно помотав головой, парень стрелой вылетел из комнаты своей наставницы и до самого вечера боялся возвращаться на второй этаж. Вместо этого он усердно молился у алтаря Илиас, который Герои второй ступени утром очистили от остатков скверны демониц.       В город Матиас почти не выходил, если не считать короткой прогулки во дворе Церкви ближе к полудню, где парень, медленно шагающий под ветвями растущих вдоль дорожек низеньких деревьев, думал о том, что уготовила ему судьба. Ближе к вечеру в Церковь пришли посыльные Герцога, чтобы узнать о состоянии сестры Леоноры. Мрачному Матиасу нечем было их порадовать, и словно бы этого мало, один из посыльных хмуро обронил, что армия монстров после утреннего штурма, по всей видимости, замышляет новое нападение, и очень жаль, что сестра Леонора не в состоянии сражаться и находится под присмотром своего ученика. А еще через несколько часов, когда солнце стало клониться к горизонту, в Церковь стали прибывать горожане под присмотром полудюжины вымотанных стражников. Их разместили в просторном подвале Церкви, где, как знал молодой Герой, располагалось одно из городских убежищ как раз на случай осады. Многие из жителей, длинной вереницей спускающиеся вниз, по винтовой лестнице, уже знали Матиаса и покрепче стискивали висящие на шее крестики Илиас, моля Богиню ниспослать Героям побольше сил, дабы те могли бороться со Злом. К алтарю Верховной так и вовсе выстроилась длинная очередь, где каждый неистово желал попросить у Илиас снисхождения и послать Небесное Воинство на головы демонов Севера. Однако строго смотрящая на прихожан статуя Богини безмолвствовала, и не было рядом сестры Леоноры, чтобы уронить в сердца людей крупицу Света. Понурые и подавленные люди брели в подвал, подгоняемые уставшими и злыми стражниками, провожаемые грустным взглядом Матиаса, корящего себя за то, что он не в силах ни подбодрить их, ни защитить.       Болезненно-алый закат солнца заглянул в келью молодого Героя, где тот провел весь день, отрабатывая навыки ударов на простеньком деревянном чучеле, изображающем противника. Но сколь бы остервенело и старательно Матиас не полосовал деревянный столбик, оставляя на нем глубокие зарубки, тревожное предчувствие не покидало его сердце. Слишком ярка была в памяти встреча с демоном, которая легко и непринужденно уворачивалась от его ударов, а под конец, совершив грациозный прыжок над головой опешившего парня, сорвала с того ремень одним ловким движением. Щеки Матиаса вспыхнули, когда он вспомнил тот момент своего унижения и развратный взгляд демонессы, облизывающей свои губки и предвкушающе взирающей на оголенные ноги парня, с которого свалились штаны. Выругавшись вполголоса, парень нанес очередной удар по чучелу, отколов от него крупную щепку, и устало замер, шумно дыша и вытирая рукавом вспотевший лоб. Выматывающая тренировка хотя бы на время уняла тревожные мысли про надвигающуюся угрозу со стороны демонов и беспокойство за сестру Леонору, за которой вызвалась присматривать пожилая женщина, много раз захаживающая в Церковь и с превеликой радостью взявшаяся ухаживать за раненной жрицей. По её словам, помочь девушке в трудную минуту, когда душа той боролась со скверной демонов, поразившей её, это меньшее, чем она могла бы отплатить Леоноре за её доброту и поддержку. Оживленное щебетание пожилой женщины вместе с неугасаемым энтузиазмом в глазах словно вдохнули в молодого Героя новые силы, и он решил, во что бы то ни стало защитить свою наставницу и любовь. Приведя себя в порядок и закрепив меч на поясе, Матиас быстро спустился на первый этаж, где подле алтаря застал небольшую группу молящихся граждан. У выхода дежурила парочка стражников, устало опирающихся на стены и собственные алебарды. Сгорбленные спины, понурые позы, тусклые глаза, все это придавало им больше сходства с куклами, нежели с живыми людьми, и усталость тут явно была непричем. Решив выяснить, в чем дело, Матиас развернулся и направился к стражникам. - Я - Герой первой ступени Матиас, - представился парень, останавливаясь напротив одного из них. – Я хотел узнать, что сейчас происходит в городе? Мы одолели богомерзких монстров?       Солдаты молча переглянулись, затем тот, что справа, мужчина лет сорока с длинными волосами, выбивающимися из-под шлема, криво усмехнулся: - Да как вам сказать, ваше благородие… Первый штурм их этим утром мы отбили, да вот только с такими потерями, что не уверены, хватит ли силы на второй. - Неужели так много убитых?.. – похолодел Матиас. - Слава Богине, убитых всего ничего, но раненных очень много, а уж зараженных скверной – и того больше. Про тех несчастных, которых уволокли демоны, я и вовсе не говорю, - угрюмо ответил солдат, осеняя себя знаком Илиас. – Позаботься Богиня об их душе… - Вот как… - Герцог приказал всех граждан отвести в убежища, в том числе в вашу Церковь. Мы надеялись, что уж тут, под присмотром сестры Леоноры, с нами ничего не случится… - стражник с грустью посмотрел в потолок. – Но проклятые демоны и тут ужалили в спину, поразив жрицу своей нечистой магией! - С Леонорой все будет в порядке! – уверенно произнес Матиас. – Она обязательно скоро очнется и своей силой отгонит любую демоническую тварь! Наш же с вами долг – охранять её и простых граждан, пока к ней не вернется сознание! - Дай то Илиас! – чуть подбодрились ополченцы, распрямив спины и покрепче ухватив алебарды.       Однако с наступлением темноты нервозность потихоньку проникала в разум укрывшихся в Церкви людей. Некоторые граждане, выходившие из подвала с позволения стражи к алтарю Богини для молитв, со страхом поглядывали за окна, за которыми раскинулся двор. Сгущающийся за церковной оградой и воротами мрак, казалось, подобно крадущемуся зверю стремился просочиться в древнее здание, чьи высокие стрельчатые окна ярко сияли изнутри заревом многочисленных светильников. Еще больше люди занервничали, когда на с трудом видимой через окна крепостной стене замелькали факелы стражников, словно вьющиеся в причудливом танце светлячки. - Неужто монстры вновь напали?.. – послышались встревоженные шепотки. - Да нет, это они сигналы подают, что все в порядке, - с уверенностью заявил кто-то из горожан. - Точно вам говорю, чудовища напали! Вон сколько солдат на стенах… - Да что тут можно увидеть с такого расстояния?! Одна из женщин подбежала к смотрящему в окно ополченцу: - Ваша милость, что там стряслось-то? Если монстры отступили, то может нам уже можно вернуться домой? Долго ли нам тут еще сидеть?.. - Сидеть мы тут будем, пока не поступит указание Его светлости, - отрезал солдат, смерив женщину тяжелым взглядом. - Но тут совсем мало места и очень холодные стены! Понимаете, моя дочь… - воскликнула женщина, однако стражник её прервал резким взмахом руки. - Нам поступило ясное распоряжение от Герцога! Разместить вашу группу в Церкви и никого не выпускать до тех пор, пока опасность прорыва демонов в город не исчезнет! - Ну, тогда скажите, скоро ли наши солдаты обратят чудовищ в бегство! – вклинился в разговор подошедший к женщине пожилой мужчина с лысеющей головой. - Я знаю не больше вашего, - устало произнес стражник, закатывая глаза к потолку. – Я весь день стою на посту и мне никто не докладывает, как обстоят дела на стенах! - Но ведь вы же солдат!.. – немного растерянно произнес мужчина, который никак не мог понять, как один стражник не знает, что сейчас творится у других стражников.       И подобных разговоров становилось все больше. Вскоре многочисленные перепуганные голоса буквально гудели под сводами старой Церкви, которая казалась горожанам единственным огоньком света посреди моря укутавшего город мрака. Немногочисленные ополченцы и стражники постарались навести порядок, но голос единственного сержанта просто тонул в общем гомоне, как бы офицер не напрягал горло в попытке перекричать горожан. Одуревший от шума Матиас, молившийся у алтаря Илиас, поднялся с колен и, растерев затекшие ноги, собрался уже было помочь солдатам навести рушащийся порядок, однако в этот миг откуда-то со стороны послышался звонкий женский голос: - Люди, пожалуйста, внемлите голосу разума и прекратите панику! Этим вы лишь привлекаете силы Мрака, охочие до чужих страхов и эмоций!       Просиявший от радости Матиас рывком обернулся к лестнице, по которой спускалась, придерживаясь рукой о стену, сестра Леонора. Сердце парня учащенно забилось от нахлынувших на него светлых эмоций, и мир вокруг словно бы стал чуть ярче и добрее, а кружащиеся вокруг города демоны уже не казались такой уж большой угрозой. Крики мигом прекратились, и множество взглядов скрестилось на молодой жрице Илиас, мягкой походкой спустившейся по лестнице и вышедшей в центр зала. Прекратившие ругань люди почтительно расступились, и сестра Леонора, по очереди изучив лица собравшихся вокруг неё горожан, укоризненным голосом произнесла: - Неужели вы забыли заповеди нашей Богини? Забыли, как я вам рассказывала, что великая Богиня Илиас почитает в своих земных сыновьях и дочерях смирение?.. Вместо того чтобы поддаваться панике, лучше вознесите хвалу храбрым воинам Богини, которые сейчас не на жизнь, а насмерть сдерживают полчища северных демонов, рвущихся, чтобы поживиться нашими душами!       Слова молодой жрицы, которую в Марцеллбурге знали и любили, словно по мановению руки волшебника успокоили горожан. С некоторым удивлением они переглядывались, взирая в глаза тем, с кем еще минуту назад яростно ругались, призывая найти укрытие получше или, наоборот, ринуться на помощь солдатам на стенах. Давящая атмосфера заметно разрядилась, и Матиас, переведя дух, подошел к о чем-то думающей Леоноре. - Наставница… вы в порядке? – чуть хриплым от волнения голосом спросил молодой Герой, с трудом удержавшись от того, чтобы не взять девушку за руку.       Леонора медленно обернулась к Матиасу, и на губах молодой девушки зацвела мягкая улыбка, а глаза наполнились теплом. Но не тем теплом, с которым она вещала людям учения Богини. Этот опаляющий сердце жар был предназначен лишь для одного человека во всем мире. Сердце молодого Героя подпрыгнуло к самому горлу, яркой вспышкой отдавшись в разуме, и свет от настенных факелов словно бы стал чуточку ярче и теплее. - Матиас, слава Великой Богине, с тобой все хорошо, - положив руку на грудь, произнесла девушка. – Пойдем, мне надо кое-что тебе рассказать. - Да, мне тоже, наставница… - улыбнулся Матиас, вслед за девушкой направляясь к лестнице на второй этаж, минуя расступающихся людей.       На верхнем этаже Церкви им встретилась бегущая мелкими шагами по коридору пожилая женщина, несущая в руках небольшой мешочек. Увидев шагающих рука об руку Леонору и Матиаса, женщина ахнула и радостно воскликнула: - Настоятельница Леонора! Куда же вы идете! Вам нельзя вставать с постели, вы еще слишком слабы!       Молодая жрица мягко улыбнулась суетливо подбежавшей к ней женщине: - Не беспокойтесь обо мне, добрая Лаура. Милостью нашей Богини я уже хорошо себя чувствую. - Ох, вы уверены? А я только сбегала за лекарствами… – обеспокоенно вопросила Лаура, осматривая все еще бледное лицо Леоноры, затем повернулась к витающему в облаках Матиасу. – Благородный Герой, раз уж вы теперь взялись присматривать за настоятельницей, очень прошу, позаботьтесь о ней как следует! Вот, возьмите. Я принесла это из своих запасов, которые прихватила из лавки. - Право, не стоит так… - смущенно произнесла жрица, но женщина с непреклонным лицом протянула сверток Матиасу, и Герой, благодарно кивнув, принял из её рук целебные эликсиры. - Поправляйтесь, достопочтенная Леонора. Да исцелит вашу душу свет Илиас!       Лаура сопроводила Героя и его наставницу до самой кельи, после чего попрощалась и с улыбкой на лице направилась на первый этаж. Оставшиеся одни в келье, Матиас и Леонора несколько секунд стояли в нерешительности, а затем девушка подошла к кровати и с усталым вздохом опустилась на неё. Убедившись, что её ученик в это время стоит спиной и расставляет на столике лекарства, молодая жрица подняла мелко дрожащую руку и потрогала свой горячий лоб, закусив губу. Она всеми силами старалась сохранить на лице спокойное выражение и ничем не выдать своего состояния, ведь меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Матиасу было больно от того, в каком же плачевном состоянии сейчас его наставница. В действительности же тело девушки сковала сильнейшая усталость, по венам словно струилась раскаленная магма, опаляя каждый нерв, перед глазами плыли разноцветные круги, а до ушей то и дело доносились тихие шепотки. При этом никакой боли девушка не испытывала, ощущая даже некоторое удовольствие от слабой истомы, и это пугало её сильнее всего. Леонора, до того как прибыть в этот небольшой городок и стать настоятельницей Церкви, прилежно училась в столичном Соборе, и сейчас голос её учителя – строгого жреца с сединой в волосах – пробился через ласковые женские голоса и произнес ужасные слова: - «Но хуже всего тем, кого коснулась нечестивая печать скверны Падшей Богини. Пораженные этим ужасным недугом даже не осознают, какой опасности подвергаются их тела и души, ведь пока мана демонов захватывает их плоть, они не испытывают тревоги или боли. Напротив, трижды проклятая скверна доставляет им противоестественное наслаждение, ход мыслей уже тогда начинает меняться, а образ Великой Богини Илиас с каждым мигом блекнет по мере того, как душу несчастных все сильнее опутывают колючие лозы Тьмы! До самого последнего мига они могут ничего не понимать, пока из их плоти не родиться новое чудовище, которое тут же кинется на всех чистых людей с одной лишь целью – убить и пожрать их души!»       Крупная капелька пота скатилась по виску молодой жрицы, и она с трудом уняла сильную дрожь, охватившую её стройное тело. Но мерзкий комок льда, пульсирующий в груди, лишь увеличивался, словно снежный ком, по мере того, как Леонора сравнивала свои ощущения с симптомами прогрессирующего демонического заражения.       Что же ей тогда делать?.. Пойти и сдаться Героям? Но если они поймут, что её уже не спасти, то тогда… От этой мысли девушка вновь сильно задрожала. Не потому что боялась умереть во имя Богини, а потому что сама идея расстаться с Матиасом и так и не рассказать ему о том, что она чувствует, вселяла в жрицу всепоглощающий ужас. - «Я не хочу покидать его! Не хочу ждать долгие годы на Небесах, пока Илиас призовет его туда…» - закусив губу, думала Леонора. – «Сказать Матиасу? Но как он тогда поступит, узнав что я… становлюсь чудовищем?! Бросит или… или убьет?! Богиня, что же мне делать?..» - Сестра Леонора, вот, выпейте. Это придаст вам сил.       Вздрогнув, девушка подняла голову и увидела стоящего прямо перед ней Матиаса, державшего в руках небольшую склянку. Она совершенно не уловила миг, когда её любимый оказался так близко. От него очень приятно пахло. Сладкий влекущий запах шел от всего тела молодого Героя, и был он куда сильнее и несравненно приятнее, чем любой другой запах в этом мире. Особенно он был силен в районе паха Матиаса, куда девушка автоматически опустила глаза и облизнулась. - «О нет!! Великая Богиня, о чем я думаю! Прошу, прости свою смертную дщерь, даруй мне спасение!» - побелела как полотно девушка, отшатываясь прочь от удивленно посмотревшего на неё Матиаса и едва не заваливаясь на кровать. - Сестра Леонора, с вами все в порядке?! – воскликнул забеспокоившийся Герой.       Отложив пузырек с лекарством, он наклонился вперед и, взяв девушку за руку, помог ей подняться с кровати. От него не укрылась слабая дрожь, пробежавшая по телу Леоноры, когда пальцы парня коснулись её нежной кожи на запястье, ровно, как и то насколько холодные у неё руки. - Так и знал… - глухо молвил парень, и сердце девушки покрылось изморозью. – Вам еще рано вставать! Хоть вы и победили скверну, но потратили на это много сил. Ложитесь! - А… да… - невпопад ответила Леонора, позволяя крепким рукам ученика уложить её на постель.       Теперь, лежа, она снизу вверх любовалась его сосредоточенным лицом, пока Герой искал что-то в мешочке. Взгляд девушки блуждал по гладким щекам молодого человека, устало моргающим зеленым глазам, узкому носу с небольшой горбинкой – последствием перелома, который Леонора своими целительными навыками излечила. Каждая черточка взволнованного лица Матиаса отзывалась в груди девушки волнующим отзвуком. И одновременно с этим внутри росла пропасть отчаяния.       Девушка чувствовала себя больной смертельным недугом, от которого не существует лекарства, обреченной быть всеми отвергнутой и потерянной. Жрецами, горожанами и даже Богиней. Её все возненавидят и постараются убить… А что с ней будет, если её воспитанник узнает о поразившем её проклятии?.. Наверняка посчитает предательницей или грязной блудницей. А так ли это далеко от истины?       Содрогнувшись, Леонора отвернулась к стенке, давя выступившие в уголках глаз слезы. - «Моё тело, мои мысли… Все уже пропитано скверной… Я недостойна быть рядом с Матиасом, касаться его и даже смотреть на него»       И не к кому было обратиться с советом и покаянием. Глас Илиас молчал, истлело и успокаивающее тепло, ранее всегда согревающее сердце девушки и направляющее её помыслы в правильное русло. Лежа на постели, Леонора снова и снова мысленно кричала в пустоту. - «Богиня… Почему именно я?.. Почему скверна затронула именно меня?! Почему я не могу побороть её?.. Неужели я слабо верю в Тебя, или недостаточно ревностно служила Тебе? Так почему же демоническая мана разъедает моё тело и душу, обрекая на превращение в чудовище, которому нет места рядом с Матиасом?..»       В первый миг жрица испугалась собственных вопросов, адресованных Богине. Как смеет она, грешная и недостойная требовать что-то у Богини Созидания? Учения Илиас гласили, что лишь истинно верующие уберегутся от падения и вознесутся на Небеса. По крайней мере, именно так её учили, когда готовили на непростом пути жрицы Церкви. Но неужели она действительно где-то согрешила, раз не смогла побороть демоническую заразу? Или же… - «Нет! Не может быть такого, чтобы слова про спасение были ложью! Богиня, прошу, дай мне совет, скажи, что мне делать?!»       Ответом вновь была тишина. И с каждой тягучей секундой девушка чувствовала, как отдаляется все дальше от всего, что было раньше ей дорого и значимо. Пока вокруг не осталось никого. Леонора была одна в океане обжигающего демоническим жаром холода, ласкающего её тело и пробуждающего тошнотворные и порочные мысли. - «Уже все? Я обращаюсь в монстра?» - отстраненно подумала Леонора, прикрывая глаза. – «Интересно, я успею что-то увидеть, перед тем как чудовище в моём теле пожрет мою душу? Нет! Пока есть силы, надо предупредить Матиаса… Он должен успеть убить меня… Всё остальные… сейчас не важно» - Так, кажется это оно… Настой «Чайка», снимает жар и дарует успокоение. Помните, как вы меня сами учили его готовить?       Оставшись почти без сил, жрица с трудом повернула голову, с тоской вглядываясь в смутный силуэт перед собой. Тот внезапно приблизился, и крепкие руки молодого человека помогли девушки принять вертикальные положение. И вновь от прикосновения пальцев Матиаса к коже Леоноры, внутри словно извергнулся вулкан, прошедшийся волной бодрящего жара по каждому нерву. С трудом подняв руку, девушка приняла из пальцев воспитанника склянку и быстро осушила её, поморщившись от едкого вкуса. Зелье начало действовать почти сразу, словно ветром сдув усталость и прояснив сознание, выгнав оттуда вязкий сиреневый туман. Однако излечить растущую внутри Леоноры черную кляксу отчаяния оно было не в силах, ровно, как и одолеть ужасный демонический яд, струящийся по жилам обреченной девушки. - Спасибо, Матиас, но это было излишним. Я почти поправилась, - натянуто улыбнулась Леонора, содрогаясь от отвращения на саму себя, лгущую в лицо своему воспитаннику.       Осторожно коснувшись ладонью лба девушки, Матиас покачал головой и со вздохом посмотрел в окно, где царила тьма. - Вам пока не стоит ходить, - твердо произнес молодой Герой, подходя к стене и задувая трепещущий огонек свечи, от чего келья погрузилась во мрак. – Тем более, уже поздно. Ложитесь спать и набирайтесь сил, а заботу о людях и Церкви мне! Я не посрамлю ваших наставлений!       Леонора ничего не ответила, печально смотря на застывший в дверном проёме силуэт своего воспитанника. Ей не хотелось, чтобы он уходил, оставляя её в пустой келье наедине со своими страхами, до поры до времени отступившими за край сознания. С другой стороны, она почти умоляла бросить её, запереть как дикого и опасного зверя в клетке, покуда она не кинулась на окружающих. Но все эти страхи оставались внутри, лишь отражаясь во влажно блестящих глазах молодой жрицы, со стоном опустившейся на кровать и уставившейся в потолок. - «Прошу тебя, Матиас, не пади, как я. Ведь кроме тебя у меня больше никого нет…»       Молодой Герой быстро шел по коридору, глядя перед собой в одну точку, обуреваемый грызущим душу беспокойством. Через редкие узкие окна под потолком в коридор заглядывала Луна, проложившая под ногами Матиаса несколько серебристых полосок, а прикрепленные к стенам факелы гоняли по коридору шаловливые тени. Точно такие же тени вились в разуме парня, чувствующего приближение чего-то ужасного и непоправимого, но гнавшего прочь тяжелые мысли. Он и так сильно вымотался и перенервничал за этот день, так что мечтал лишь о том, чтобы наконец дойти до своей кельи. Отыскав же нужную комнату, парень еле нашел в себе силы раздеться и рухнуть в кровать, которая ему показалась мягче и уютнее ангельских крыльев, об объятиях которых он втайне мечтал. Ведь всех Героев после смерти забирает на Небеса Илиас, где их ласкают окрыленные красавицы с гладкой кожей, светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. И хоть в учениях Ордена и не было намеков на ласки населяющих Небеса ангелов, Матиас с робостью думал об этом, ведь какая может быть жизнь без любви? Думал до тех пор, пока его ангел не сошел с Небес на землю, влившись в его жизнь в облике мирно спящей в соседней комнате девушки. Губы молодого человека тронула теплая улыбка, и он, прикрыв глаза, позволил реке сновидений унести его в своё далекое царство, где сбываются все мечты. - Ваше благородие! Ваше благородие, проснитесь! – чей-то приглушенный громкий голос вместе с громким стуком грубо вырвал Матиаса из приятных грез, где он вместе с Леонорой, взяв девушку за руку, сидел на берегу окруженного изумрудным лесом озера.       С трудом разомкнув словно окаменевшие веки, Матиас встал с кровати и, кое-как накинув на себя верхнюю одежду, шатающейся походкой подошел к двери. В коридоре он увидел двух уже знакомых стражников, за ночь так и не сомкнувших глаз и от того еще более бледных и уставших. Один из них, не обратив никакого внимания на потрепанный вид молодого Героя, воскликнул подрагивающим голосом: - Беда, ваше благородие! - Что случилось? – спросил Матиас, неимоверным усилием воли давя рвущийся наружу зевок и заставляя себя перестать думать о продолжении сна. – Кто-то из горожан поранился или заболел? - Монстры!.. Монстры прорвались за стену! – выпучив глаза, прохрипел солдат, и содрогнулся от собственных слов.       Сон как рукой сняло. - Что?! – похолодел Матиас, с трудом подавив дрожь в кончиках пальцев. – Вы уверены?.. - Только что прибыли остатки солдат, обороняющих западные стены… - мертвым голосом ответил ополченец, глядя куда-то мимо Героя. – Монстры ударили им в тыл и пленили множество людей. Эти едва успели отступить к вашей Церкви. Мы открыли им двери и тут же закрыли, но я своими глазами видел на улице несколько огромных рогатых чудовищ! - Люди, что стояли у окон, сказали, что наблюдали, как какие-то силуэты бродят за пределами церковной ограды, - добавил дотоле молчавший второй солдат. – Похоже, что нас окружили, но еще почему-то не атаковали. - С ополченцами прибыл еще один Герой. Он велел организовать оборону и созвать к себе всех, кто способен держать в руках оружие. Вы и сестра Леонора – Герои, поэтому вам надлежит незамедлительно прибыть к нему… - Я сейчас же спущусь к нему! – вскинул голову Матиас. – Но сестра Леонора все еще слаба. Боюсь, что она не сможет помочь нам. Она еще не до конца оправилась от проклятия… Сейчас ей лучше набраться сил.       Быстро собравшись и прихватив с собой меч, Матиас последовал за двумя торопящимися солдатами на первый этаж. Не слишком обширный зал был заполнен устало сидящими на скамьях ополченцами. Несколько перепуганных горожан топтались у входа в подвал, расспрашивая одного из воинов. В помещении стояли запахи пота, металла и удушающие миазмы страха, запускающие свои липкие щупальца в разумы всех без исключения людей. Хотя облаченный в латные доспехи и в серый плащ Герой второй ступени выглядел весьма спокойно. Внешне он выглядел, как статный мужчина лет под сорок, который за прошедшие годы ничуть не утратил крепость тела, обзаведясь, зато, бесценным опытом. Карие глаза, нахмуренные густые брови, взлохмаченные пепельные волосы, заросший колючей щетиной узкий подбородок – совсем не это привлекло внимание Матиаса, а та сокрытая в этом воине сила, чем-то похожая на ту, которую получил сам парень, став Героем. И в тоже время эта сила была какой-то… другой. Впервые Матиас увидел так близко Героя второго ранга и с любопытством осматривал его усталое лицо. Незнакомый Герой о чем-то хмуро переговаривался с кривящимся от боли в вывихнутой руке сержантом. Когда Матиас подошел к воину Света, тот как раз резким и точным движением вправил хрустнувшую руку офицера на место, от чего у того на лбу выступили крупные капли пота, а сквозь зубы едва слышимый донесся хрип. - Отдохните, сержант Дорос. Этой ночью нам еще может пригодиться ваш меч, - хлопнул его по плечу Герой. - Спасибо, ваше благородие… - благодарно кивнул мужчина, после чего заковылял к лавке, злобно бурча себе под нос. - Ух и мотнула меня та корова рогатая… - Герой первой ступени Матиас по вашему приказанию прибыл! – отдал честь парень, с интересом изучая доспех бывалого воина и его массивный меч на поясе. - Герой второй ступени Парис, - представился мужчина, поворачиваясь в сторону молодого человека. – А где настоятельница Церкви? Я слышал, что именно она содержит здешний оплот нашей Богини. - Вам еще не сказали? Она… она еще не оправилась от полученных с демонами ран, - сконфуженно ответил Матиас. – С вашего позволения, ей лучше пока набираться сил. Я же сделаю все возможное, чтобы защитить людей, вверивших нам свои жизни! - Плохо… Значит, два Героя и сорок пять стражников против полчищ демонов в окруженном Монастыре, - скривился Парис, бросив косой взгляд в окно, за котором ничего не было видно помимо тьмы. - Это правда? Демоны и в самом деле уже здесь?.. – все еще недоверчиво спросил Матиас. - Мы сами своим глазам не поверили, когда нам в тыл ударили эти твари, - вздохнул Герой второй ступени, подходя к стене и опираясь об неё спиной, сложив руки на груди. – Думали, что монстры на нас наслали морок. Но потом я почувствовал скверну в телах этих монстров и понял, что они очень даже настоящие… Нас зажали с двух сторон. Я вместе с вверенным мне отрядом по приказу старшего начал отход к Замку для воссоединения с другими отрядами. Но до Замка мы не дошли… Откуда бы не пришли демоны, они уже перекрыли все дороги, ведущие от стен к Замку. Лишь волей Богини мы, отбиваясь от наседающих чудовищ, смогли добраться до этой Церкви. Не знаю, кто еще из нашего отряда уцелел. Молюсь Богине, чтобы с герром Фейдоном все было в порядке…       Ошеломленный этой новостью Матиас молча смотрел в спокойное и немного отрешенное лицо Париса, который своей выдержкой сделал бы честь любому простому воину. - И что нам теперь делать? – вымолвил наконец парень, вскинув руку и с силой проведя ладонью по лицу. – Ждать тут и надеяться на помощь от Герцога? Или попробовать пробиться в Замок? - Мне и самому не по душе сидеть в святом месте и ждать пока монстры ворвутся сюда, но… Обернись, молодой Герой, - вздохнул Парис и, когда Матиас послушно развернулся лицом к залу, продолжил. - Посмотри на солдат, которых я привел в вашу обитель. Они сутки на ногах, пережили несколько атак со стороны мерзких чудищ, некоторые из них получили ранения. Вдобавок, у вас тут почти сотня горожан, которых нам тоже нужно вывести и защитить от нападений чудовищ. Незаметно мы такой большой группой пробраться точно не сможем, ровно как и пробиться силой. Пускай, сейчас демоны наверняка отвлечены атакой на стены, но глупо ожидать, что они забудут про нас. - Вы их чувствуете? Демонов снаружи?.. – осторожно спросил Матиас, помня наставления Леоноры о том, что истинные возможности Героев высших рангов – тайна. - Чувствовал, пока мы не забежали в Церковь, - скривился Парис. – Тут… слишком «светло». Сила нашей Богини, что пронизывает это здание, мешает видеть монстров снаружи, но она же и дает нам защиту от их скверны. Так что вряд ли они сюда сразу сунутся, тем более, они чувствуют, что этот оплот Света обороняют сразу два Героя. - Три… - машинально поправил Матиас. – Сестра Леонора скоро присоединится к нам, и все вместе мы отбросим монстров! Я… мы не позволим, чтобы чудовища поживились душами этих людей!       Парис с легкой грустью посмотрел на Матиаса и тяжело вздохнул. - Мне отрадно видеть твою храбрость и желание покарать врагов Илиас, но сейчас нам стоит подумать прежде всего о том, как продержаться до прихода помощи. Сколько в церкви входов, окон и вообще любых лазеек, куда могут пробраться демоны?       Следующий час Матиас вместе с Парисом и пришедшим в себя сержантом Доросом ходили по Церкви, отмечая те места, куда могли бы сунуться монстры. Таковых нашлось удручающе много, и все больше хмурящийся Парис буркнул себе под нос: - Все эти щели мы не удержим. Возможно, стоит лучше забаррикадироваться в подвале. Туда ведет всего один длинный и узкий коридор и там демоны не смогут реализовать своё численное преимущество. Но и нам оттуда выбраться в случае опасности наружу будет затруднительно.       После недолгих размышлений, было решено все же укрепиться на первом этаже, а в случае опасности отойти в подвал, где прятались горожане. Чтобы забаррикадировать все окна в Церкви пришлось ломать многочисленные лавки, на которых в былое спокойное время сидели возносящие хвалу Богине прихожане. Матиас лишь понадеялся, что Илиас простит им это небольшое святотатство, в конце концов, они это делают ради спасения жизней её подданных. Укрывшиеся под землей горожане в недоумении и со страхом прислушивались к шуму наверху, полагая, что защитники Церкви уже вступили в яростную сечу с демонами. Работы по укреплению старого здания завершились под утро, когда первые алые лучи светила, повинуясь воле Богини, пронзили низкие серые тучи, осветив осажденный монстрами Марцеллбург.       Уставший Матиас, всю ночь вместе с остальными стражниками не покладавший рук, болезненно сощурился, посмотрев сквозь заколоченное окно на пустынную улицу. - «Возможно, это последний раз, когда я вижу восход, - отстраненно подумал молодой Герой. – Если это так, то я хочу провести его с Леонорой… Но сначала я сделаю все, чтобы монстры сполна поплатились за свою подлость!» - Дальше мы сами управимся, - на его плечо легла перчатка подошедшего сзади Париса. – Иди, отдохни. По моей вине ты и так всю ночь работал вместо того чтобы спать. Если ничего не случится, я пошлю стражника пробудить тебя к полудню. - Но я еще могу быть полезен… - запротестовал было Матиас, хотя от усталости пол под его ногами уже ходил ходуном, словно во время землетрясения. - Не изматывай себя, - оборвал его Герой, строго смотря в бледное лицо парня. – Твоя сила нам еще понадобится, когда монстры пойдут на штурм. А они пойдут, когда подавят другие очаги сопротивления и обыщут город. Эта передышка лишь временная и, быть может, это твой последний шанс отдохнуть… Так что иди и поспи.       Лицо Париса было на редкость спокойным и словно бы отстраненным, как будто земные дела совсем не касались святого воина, и не было причин для волнения. А может Герой просто хотел своим видом и примером подбодрить прочих невольных обитателей старой Церкви, над которыми зависла зловещая коса рока. Матиас грустно усмехнулся. Хоть он и сам ощущал давившую на него усталость, парень не был уверен, что сможет сомкнуть глаза. Со вчерашнего дня атмосфера в церкви разительно переменилась. Если еще вечером собирающиеся у алтаря Илиас люди возносили молитвы Богине, чтобы та наделила Её воинов силой дабы одолеть подошедшую к городу армию демонов, то теперь, не взирая на ранний час, у алтаря уже выстроилась короткая очередь.       До Матиаса долетели слова согнувшихся под гнетом отчаяния людей: - Прошу, Богиня, даруй нам спасение! Ниспошли своё воинство на рогатые головы демонов, спаси своих верных земных детей! - Умоляю, Великая Илиас, защити меня и моих детей от нечестивой скверны… Пусть зловонные чудища не ступят за порог твоего Храма!..       Богиня молчала, впрочем, как и всегда. Вот уже как пять сотен лет её сияющая стопа не опускалась на грязную земную твердь, и лишь ангелы – эмиссары её воли – несли божье слово и помогали Ордену в войне. Герои, правда, тоже могли слышать её красивый голос, но никто из них никогда не видел Богиню своими глазами. И все же люди непреклонно верили, что однажды Великая Создательница вновь явит им свой прекрасный лик, пронзит сияющим копьём гнилое сердце Повелительницы демонов, и черные легионы Тьмы дрогнут, после чего, испепеляемые лучами солнца, бросятся прочь в животном страхе.       И все же, молодой Герой решил послушаться слов Париса, понимая, что ему еще понадобятся силы, дабы дать свой второй бой, который обещал стать последним… Кивнув, Матиас на ватных ногах направился к лестнице на второй этаж мимо сонно моргающих стражников и после недолгого блуждания кое-как отыскал свою келью, затерявшуюся на фоне однотипных комнат. Отворив дверь, парень на негнущихся ногах переступил через порог, кое-как скинул верхнюю одежду и со стоном наслаждения рухнул в кровать. Притаившаяся рядом чернота тут же укутала его в мягкое одеяло, отправив вымотавшегося Героя в страну безвременья.       Очнулся парень в полдень, но совсем не от ласкового лучика Солнца, заглядывающего в келью, и не от крика перепуганного стражника, прибежавшего сообщить Герою, что демоны идут на штурм Церкви. Кто-то гладил его по волосам, и это пробуждало давно забытые воспоминания из бесконечно далекого детства. Когда еще совсем маленький Матиас лежал в кровати, шмыгая от простуды и мелко трясясь от температуры, а рядом с ним сидела его мать, нежно гладившая сына по голове. У неё не было лица, а лишь темное пятно. Герой должен оборвать все связи с прошлым, у него может быть лишь одна мать – Богиня Илиас, и его долг защищать её и её подданных в равной степени, не отдавая предпочтение кому-то одному. Разлепив глаза, Матиас посмотрел на смутный силуэт, склонившийся над ним. Увидев, что веки парня дрогнула, фигура отшатнулась назад, голосом Леоноры испуганно прошептав: - Извини, что разбудила… Я уже ухожу, не буду мешать тебе спать.       Вскинувшийся на постели Матиас еле успел схватить попытавшуюся выбежать из кельи девушку за руку. Ощутив его прикосновение, Леонора задрожала словно осиновый лист и еле слышно пролепетала: - Отпусти, Матиас… Мне… надо идти… - Куда идти? – удивился Матиас, вставая с постели. – Леонора, что с тобой? - Ничего… Ой, Матиас, ты голый…       Открывший было рот, парень опустил глаза и тут же, густо покраснев, метнулся к своей одежде. Пока он спешно облачался в свою униформу, молодая жрица старательно разглядывала стену, но по её плечам была заметна бившая девушку мелкая дрожь. Наконец, справившись с ремнем, молодой Герой подошел к своей наставнице и, осторожно коснувшись её плеча, произнес с теплой улыбкой: - Я рад, что тебе стало лучше, Леонора. Нам бы очень пригодилась твоя помощь! Пока ты спала, в Церковь прибыли остатки стражи. Монстры… проврались в город… Мы окружены. - Я знаю, Матиас, - скорбно вздохнула Леонора, потупив глаза. – Я их чувствую. Они… я слышу их голоса… - Слышишь их голоса?.. – переспросил озадаченный Герой, на всякий случай оборачиваясь к окну и внимательно прислушиваясь. – Я ничего не слышу. Наверное, тебя еще точит усталость. - Не в усталости дело, Матиас! – внезапно всхлипнула девушка, отворачиваясь в сторону и содрогаясь всем телом. – Они зовут меня… Я… Я не могу тут более оставаться! Я должна уйти! - Что ты такое говоришь, Леонора?! – ошеломленно воскликнул Матиас, хватая девушку за плечи и легонько её встряхивая. – Тебе нельзя никуда идти! Город захвачен монстрами, и даже ты в одиночку не сможешь через них пробиться! Кроме того, ты сильно ослаблена после борьбы с демонической скверной. Давай я тебя отведу в твою комнату, и ты еще отдохнешь. Мне же надо проведать людей на первом этаже…       Но Леонора его перебила, отступив на шаг назад и взмахом руки сбросив с плеч ладони Матиаса. - Да как ты не понимаешь, я не могу тут оставаться! Я опасна! Для горожан, для солдат! И... для тебя, Матиас… - запинаясь воскликнула жрица, медленно отступая к выходу из кельи.       Шокированный её поведением Матиас тихо произнес: - Я тебя совсем не понимаю, Леонора… Что стряслось? О какой опасности ты говоришь? Как ты можешь быть мне опасна?! Ведь я тебя… - тут парень осекся, не в силах вновь, как тогда во время встречи с демонами, признаться девушке в своих чувствах. - Я должна уйти… - повторила молодая жрица, предостерегающе вскинув руку. – Прошу тебя, Матиас, не гонись за мной. Оставайся с остальными людьми и выживи… Прошу тебя, выживи и живи счастливо!..       Всхлипнув, Леонора развернулась на месте, взметнув подол своей робы, и опрометью кинулась прочь из комнаты. Никогда еще Матиас не двигался столь быстро. На тренировках и даже во время минувшего боя с демоницами он не мог развить и трети нынешней скорости. Ужасное ледяное чувство, сводящее внутренности болезненной дрожью, сжало всю его суть, шепча на ухо хриплым голосом, что если он промедлит, то потеряет ту, кого любит, навсегда. И это чувство десятикратно увеличило силу и скорость Героя. Подобно живой молнии он настиг уже выскочившую в коридор Леонору и ловко перехватил девушку поперек пояса, одним сильным рывком затащив обратно в комнату. Жрица испуганно пискнула, забившись в хватке своего ученика, но быстро сообразив, что к чему, вцепилась в руки парня, силясь разжать его пальцы и вырваться. - Что ты делаешь, глупый! Отпусти меня! Я не хочу навредить тебе… - словно не в себе шептала девушка, медленно затихая в объятиях молодого человека.       Удостоверившись, что наставница обвисла в его руках, Матиас осторожно развернул девушку к себе и заглянул в её влажно поблескивающие глаза. - Сестра Леонора, послушайте меня. Ни вам, ни мне, ни кому-то еще нельзя покидать стены этого здания. Сейчас на улице рыщут отряды демонов, и единственное безопасное место тут, в Церкви. Чтобы вас не гложило, какие бы страхи не терзали, прошу вас, поделитесь ими со мной, я сделаю все, чтобы вам помочь! – и добавил севшим подранивающим голосом. - Только… не покидайте меня вот так… Словно я для вас чужой человек… - Матиас… какой же ты… глупый, - всхлипнула Леонора, закусывая губу от приятного чувства, когда её груди уперлись в торс молодого человека. – Ведь ради того, чтобы с тобой ничего не случилось, я и хочу покинуть это место… Отпусти меня, пожалуйста…       Не взирая на попытки парня успокоить её, девушка вновь дернулась, силясь оттолкнуть от себя молодого Героя. Однако Матиас и не думал отпускать девушку, а вместо этого вцепился в жрицу мертвой хваткой, чувствуя, как дрожит её стройное тело и как порывисто стучит её сердце. Эта невольная близость, пусть даже довольно грубая из-за сильных рывков и всхлипываний Леоноры, топила сознание парня в приятной истоме, направляя поток его мыслей совсем не в то русло. Парню очень хотелось утешить свою любимую, успокоить, вновь увидеть её добрую улыбку, но он просто не знал, что стоит сказать обезумевшей девушке. Как раз в этот момент изворачивающаяся Леонора, сама того не заметив, случайно ударила Матиаса рукой по лицу, от чего голова парня мотнулась назад. Потеряв от неожиданности равновесие, он начал заваливаться назад, не выпуская из рук Леонору. Послышался глухой удар и придушенный стон Матиаса, который осознал себя лежащим на полу в обнимку с Леонорой. Глаза девушки расширились от изумления, а на щеках заиграл румянец, когда она осознала в каком положении оказалась. Но, когда взгляд Леоноры остановился на красном отпечатке на щеке парня, девушка забыла о смущении. - Матиас, прости меня! Я… сама не знаю, что на меня нашло… Я не хотела делать тебе больно! – давя слезы, прошептала молодая жрица, упираясь руками в пол и пробуя встать со своего ученика.       Впрочем, распластавшийся на полу Матиас, все еще крепко обнимающий девушку за плечи, чувствовал себя так, словно он плыл по небу на нежнейшем облаке, чувствуя все еще вздрагивающее тело своей любимой. И это чувство лишь усиливала приятная тяжесть на груди, к которой прижимались два соблазнительных упругих полушария, скрытых за жреческой мантией навалившейся сверху девушки. Блуждающий взгляд глупо улыбающегося парня уперся в красное лицо Леоноры, которая стеснительно отвела глаза, прошептав что-то вроде «отпусти меня, глупый…». Густые черные волосы девушки частично закрывали её лицо, более не удерживаемые слетевшей с головы жреческой шапкой. А между ними, сбоку, чуть выше висков взор парня нашарил что-то чужеродное, слегка поблескивающее золотыми отсветами заглянувшего в келью Солнца. Матиас сощурился, пытаясь понять, что за странное украшение Леонора прицепила к своим волосам, которое очень напоминало… маленькие изогнутые рожки.       Жрица почувствовала, как её ученик сильно вздрогнул под ней, а его глаза расширились в глубоком изумлении, через которое пробивался ледяной ручей ужаса. Страх ядовитой змеей ужалил молодую жрицу, осознавшую, что причина беспокойства её Героя заключается в ней самой. - Матиас? Что случилось? Что там?.. – побледнела Леонора, поднимая руки и ощупывая свою голову.       И почти тут же нашарив два маленьких изогнутых рога, растущих сразу над ушами и слегка загибающихся вперед вдоль головы. Часто стучащее сердце девушки на томительную секунду замерло, а потом пустилось в дикий пляс, пока оцепеневшая Леонора отчаянно хватала ртом ускользающий воздух, после чего, сильным рывком вырвавшись из хватки Матиаса, вскочила на ноги и отшатнулась прочь, глухо ударяясь затылком о каменную стену. - Нет… Богиня, только не это!! - Наставница… Что это?.. – хриплый и такой далекий голос Матиаса погребальным колоколом прозвучал для девушки. - Вот поэтому я и должна уйти!! – уже не сдерживаясь, крикнула Леонора, чувствуя, как под ногами разверзлась бездонная пропасть, куда она с каждой секундой соскальзывала все быстрее. – Я – монстр! Я… я не поборола скверну, Матиас! Я заражена и… и скоро стану одной из них!..       Вырвавшиеся из уст девушки слова повисли в комнате подобно прохладному туману, сковывая разум несчастной. Утратив чувство реальности, Леонора всхлипнула и в последний раз посмотрела в глаза своего ученика. Со всей возможной тщательностью она постаралась запомнить каждую линию его лица, каждое пятнышко и каждый блик на дне его орихалковых глаз. Запомнить и сохранить в сердце этот уголек тепла, который, не смотря на все ужасы и переживания не угас, а, казалось, лишь разгорался все сильнее, обращая все мысли девушки к своему ученику. И она хотела, чтобы даже став мерзким демоном, она помнила лицо того, с кем жизнь одной одинокой молодой жрицы обрела смысл, и если их пути вновь пересекутся, она не кинулась на него, горя порочными желаниями. - Прощай Матиас…       Девушка ждала чего угодно. Что её бывший ученик молча проследит, как она выбежит из его кельи. Или позовет стражу, которая накинется на неё с мечами. А то и вовсе выхватит клинок и пронзит её сердце, как он это не раз проделывал на тренировках с мишенями. Но вместо этого молодой Герой, зажмурившись, шагнул вперед и крепко обнял девушку, уткнувшись лицом ей в плечо и сильно сжав её тело. - Матиас, что ты делаешь?.. Отпусти меня! Ты разве не видишь, что я… становлюсь демоном?.. - Демон или нет… Ты все равно Леонора, и я верю, что ты никогда не причинишь вреда ни мне, ни другим людям! – глухо прошептал молодой Герой, еще сильнее прижимая к себе опешившую жрицу. - Матиас, глупый… тебе нельзя находиться рядом со мной! Я контролирую себя. Пока что… Но когда скверна изменит меня сильнее, я не знаю, как поступлю… Почему ты думаешь, что я не причиню вам вреда? - Потому что сестра Леонора, которую я знал, никогда не делала плохо простым людям! Она всегда помогала, чем могла тем, кто приходил к нам в Церковь! Она была добра ко всем, и все её любили…       Все еще недоверчиво молодая жрица продолжала смотреть на стоящего к ней вплотную парня, не находя слов, чтобы выразить бурю эмоций, кружащуюся в её душе. Запрокинув голову, Леонора посмотрела в потолок, шепча слова молитвы, но Илиас ей ничего не ответила. Богиня молчала, бросив свою земную дочь на произвол судьбы. - Младший Герой Матиас! Монстры! Монстры объявились!       Услышав внезапно раздавшийся из коридора голос стражника, парень и девушка одновременно вздрогнули. На миг умоляющий взгляд Леоноры встретился со взглядом Матиаса. Девушка просила отпустить её, чтобы уберечь всех и, в первую очередь, самого парня от опасной близости с новообращенной демоницей. Но вместо этого парень сжал в ладони пальцы молодой жрицы и требовательно прошептал: - Прошу… Подожди меня тут! Не уходи никуда… Пожалуйста.       После короткой паузы, когда девушка боролась со страхами и сомнениями в самой себе, она неуверенно кивнула. - Хорошо… Только не проиграй этим чудовищам, - слабо улыбнулась молодая жрица, надевая шапку обратно на голову и убеждаясь, что она полностью закрывает её маленькие рожки.       Мрачный, как грозовая туча Матиас коротко кивнул, в последний раз стиснув пальцы своей любимой. - Я не проиграю, Леонора! Я отомщу демонам за то, что они сделали с тобой!..

***

      Герцог Юлиан всегда любил это место, любил свой Замок. Древняя крепость, выстроенная неизвестными строителями века назад, служила предшественникам Юлиана и, доставшись ему по наследству от старого герцога Нестора, продолжила быть уютным домашним очагом молодому правителю города. С ранних лет Юлиан жил в Замке и с ним было связано множество воспоминаний, как приятных, так и полосующих сердце подобно кривым ятаганам. Сколько всего загадочного и интересного было в большом уютном зале, погруженном в таинственный полумрак, где всегда горел камин, а в глубоком кресле восседал старый Герцог Нестор, сжимающий щербатыми губами курительную трубку и неторопливо переворачивающий пожелтевшие листки лежащей на коленях книги. Иногда взгляд старого аристократа останавливался на двух мальчишках, играющих деревянными рыцарями на толстом шерстяном ковре, и тогда на губах пожилого мужчины проступала теплая улыбка, а выцветшие когда-то пронзительно-карие глаза заволакивала пелена мечтаний о безоблачном будущем своих сыновей. Много лет позже, когда старый Герцог ушел на покой, некоторые его вещи, например кресло и ковер перекочевали в кабинет Юлиана, как напоминание о навсегда ушедшем счастливом детстве. Раньше Юлиан любил заглядывать в оружейную, где на особой полке хранился лук Нестора, с которым он ездил на охоту, иногда беря с собой сыновей. Тогда работающие в команде Юлиан и Андрий обожали вспоминать, как совместными усилиями вместе со стаей борзых загоняли улепетывающую со всех ног дичь, чтобы притаившийся в засаде отец вместе с несколькими охотниками мог сразить её метким выстрелом. Однако в последние годы утопающий в работе Юлиан находил все меньше времени, чтобы уделить его прошлому и даже собственным близким. Возможно… именно поэтому в какой-то момент кривая судьбы Андрия сорвалась в безудержное падение в наполненную мраком Бездну. К счастью, не только такие моменты мог подарить молодому дворянину огромный Замок. В теплую погоду мужчина любил прогуливаться по открытым террасам, ведя ладонью по гладким перилам и задумчиво скользя рассеянным взором по виднеющимся за стенами диким зеленым полям. Во внутреннем дворике так же были свои уютные закутки, где стояли деревянные скамейки и в клумбах росли красивые цветы, за которыми каждое утро старательно ухаживали две юные сестры-служанки. Юлиан и сам до конца не знал, зачем он изредка украдкой посещал эти уголки. Может, чтобы насладиться разноцветной россыпью красивых цветов. А может, чтобы понаблюдать за двумя симпатичными рыжеволосыми девушками, послушать их тихое пение и полюбоваться, как синие кружевные платья туго обтягивают их стройные фигуры. Впрочем, неженатый герцог в такие минуты лишь усмехался, дергая кончиками тонких усов, прекрасно отдавая себе отчет, что это просто безобидное увлечение, а сам он никогда не опустится до того, чтобы принуждать одну из девушек к непристойной близости против её воли. Так, сиюминутные слабости молодого мужчины, во всем городе для которого не нашлось достойной по происхождению супруги, а брать в жены простолюдинку мешали неписанные законы дворянства, утверждающие, что мужчина высокого происхождения имеет право взять под венец лишь девушку столь же благородных кровей. Творцам этой многолетней традиции не было дела, что ни в Марцеллбурге, ни в его окрестностях не нашлось пассии для молодого Герцога. Конечно, Юлиан мог и махнуть рукой на эти законы и следовать зову своего сердца, взяв под венец одну из симпатичных сестричек, но тогда его будущие наследники не были бы полноправными хозяевами этих земель из-за своего происхождения. И никто бы не дал гарантий, что один из дальних родственников Герцога не решился бы наложить руку на его владения, воспользовавшись ситуацией. Впрочем, о таких вещах нагруженный работой Юлиан задумывался лишь тогда, когда выходил прогуляться по замку и ловил на себе заинтересованно-робкие взгляды двух молодых служанок.       В минуты же тоски или в плохую погоду старый Замок снова приходил на выручку, согревая своего хозяина ласковым пламенем камина и удобством глубокого кресла, где можно было отдохнуть от изматывающей административной работы. Иногда Юлиану казалось, что старая твердыня словно живет своей жизнью и любит по-своему своих обитателей, оберегая их от невзгод. Как во время землетрясения столетней давности, в котором город подвергся значительным разрушениям, но укрывшиеся в Замке горожане не пострадали. Или же во время пожара, вспыхнувшего от удара молнии во внутреннем дворе, когда Юлиан и Андрий были совсем еще детьми. Тогда ни один человек не погиб, хотя буйствующий огонь охватил чуть ли не треть Замка, и иначе как чудом столь благополучный исход объяснить было трудно.       Душа стоявшего на самой вершине донжона на небольшом балконе Юлиана была словно разделена надвое рубящим ударом, и каждая из половинок жила своей жизнью. Одна чувствовала заботу и успокаивающее давление старинной крепости, чутко присматривающей за своим господином. Тогда как другая рвалась и металась подобно загнанному в клетку дракону, то желая выхватить меч и, яростно рыча, сносить головы всех виновных в произошедшем, то забиться в угол и выть от заполняющей сердце черноты отчаяния. И все же стоя здесь и сжав пальцами холодные каменные перила, Юлиан ощущал нечто вроде отчуждения, особенно если не смотрел вниз на свой город, раскинувшийся у подножия холма, на котором, подобно короне, венчающей монаршескую голову, высилась его твердыня. Ведь стоило взору молодого герцога спуститься с медленно ползущих мимо серебристого ока Луны темных облаков, как он буквально тонул во враждебной черноте, могильным саваном укутавшей городские кварталы. И каждый раз, смотря вниз, Юлиан чувствовал непроизвольную дрожь в коленях и старательно давил глупые страхи, что притаившиеся там, в ночи чудовища могут загипнотизировать его, поймав взор мужчины своим колдовством, и в считанные мгновения выпить душу. Даже стоя тут, он слышал отголоски их нечестивого торжества, развернувшегося на руинах умирающего города. Демонический смех, подвывание, утробные рыки, хрюканье, развратные стоны и сладостные крики шли со стороны городских кварталов и набегающими волнами разбивались о стены Замка, терзая слух стоявших на своих постах бледных часовых.       Снова подняв глаза, Юлиан постарался унять новую волну озноба, старательно гоня прочь из мыслей картины того, что он увидел, когда час назад решил встретиться лицом к лицу с ужасающими кошмарами, о которых столько всего слышал, посмотреть в глаза демонам проклятого Севера. Тогда перед поднявшимся на стену мимо отдавших честь стражников, герцогом предстало море огней, широким кольцом рассыпавшихся у подножия холма между Замком и городскими кварталами. Словно бессчетное скопление светлячков роилось вокруг последнего бастиона Ордена, выхватывая из мрака сотни гротескных фигур, стекающихся со всех сторон и пополняющих собой ряды бессчетной армии.       За свою жизнь Юлиан лишь дважды видел мамоно. Первый раз был, когда его отец, тогда еще не состарившийся герцог Нестор, возил сыновей на ярмарку в Ревенберг. Долгий путь в охраняемом кортеже показался пареньку очень скучным, да и сама ярмарка проходила на редкость скучно – отец подбирал своим детям хорошую одежду, а так же убранство для дома. Во всем мероприятии Юлиану запомнился лишь один момент – выступление бродячего цирка, который сразу приковал к себе внимание городской стражи еще у ворот. Уж неизвестно как их пропустили на площадь, где проходили торги, но благодаря изворотливости артистов, они смогли показать изумленной и немного испуганной публике настоящую волкодлаку. Закованная в цепи девушка-волчица с угольно-черной шерстью неподвижно сидела в клетке, безразлично наблюдая за кривляющимися вокруг неё клоунами, разыгрывающими комичный спектакль. За сим действом бдительно наблюдала дюжина стражников под предводительством Героя, однако их вмешательство не понадобилось. Мамоно почти не обращала внимание на происходящее вокруг, апатично скользя взором небесно-голубых глаз по строю человеческих лиц, объединенных общими эмоциями – страхом, опасением, ошеломлением, злорадством и режущей подобно лезвию меча злобой. В тот день Юлиан впервые увидел настоящего демона, о чьей жестокости и коварстве громко рассказывали священники. Вторая встреча с монстром состоялась в тот злополучный день, когда темная жрица проникла в их город, совратила несколько людей и была поймана с поличным, после чего заключена под стражу. Но тогдашняя его встреча с демоницей перед тем как её бросили в подземелье, была мимолетна, как порыв холодного северного ветра, пусть и оставила на сердце неприятный отпечаток темного предчувствия, вся суть которого раскрылась перед молодым Герцогом лишь теперь, когда его родной брат был совращен ею, а город наводнен чудовищами.       С высокой стены Замка Юлиану открывался хороший вид на освещенные пламенем костров нечеловеческие силуэты. Некоторые из них держались чуть дальше полета арбалетного болта, словно бы дразня наблюдающих за ними стражников, и, привыкнув к темноте, Герцог смог их рассмотреть. Орда монстриц поражала своим разнообразием. Когда еще вчера гонец расписывал Юлиану то, что довелось видеть дозорным, он и представить себе не мог столь невероятных созданий, сочетающих в себе дикую и порочную женственную красоту и жутковатые нечеловеческие формы, подчеркивающие их чуждость и враждебность всему, что дорого человеку. При всем при этом, рассматривая их тела, Юлиан ощущал внутри себя медленно крепнущее любопытство… даже правильней сказать, желание. Не взирая на свою чуждость, тела монстриц были очень красивы и соблазнительны, словно созданы, чтобы пленять мужчин идеальными линиями своих обольстительных фигур. Они были подобно хищным ядовитым цветкам, завлекающим жертву своей красотой, а потом безжалостно обвивающих их ядовитыми лозами и высасывающих жизненные соки. - Моё почтение, ваша Светлость! – надтреснутый от усталости голос сержанта выдернул Юлиана из зыбкой пелены собственных противоречивых желаний. – Прошу вас, будьте осторожны. Монстры пока не пробовали идти в атаку, но тут все равно небезопасно! - Сколько же их тут… - ни к кому конкретно не обращаясь, прошептал Юлиан, наблюдая, как все новые отряды мамоно идут по переплетениям городских улиц. - Много, ваша Светлость, - клацнув латами, бросил офицер, тоже наблюдая эту безрадостную картину. – В основном это те монстры, что пришли сюда сами, но не только… - Что вы имеете в виду? – медленно обернулся к нему Герцог, чувствуя подступающий к животу холодок. - Сейчас сами увидите, ваша Светлость… Снова идут… - лицо сержанта перекосилось от глухой злобы. – Проклятые чудовища!       По дороге, ведущей к воротам, и в самом деле медленно двигалась небольшая группа монстров, несущих с собой факелы и какие-то свертки. Юлиан насчитал около двух десятков монстров, шагающих компактной группой и периодически останавливающихся, чтобы внимательно всмотреться в крепостную стену, откуда на них молча взирали приготовившие арбалеты стражники. В основном это были красивые девушки с перепончатыми крыльями, рожками и хвостами с сердечками на конце, кутающиеся в простые человеческие одежды, что разительно их выделяло на фоне прочих демониц, щеголяющих в открытых облачениях из плотной маны. Нашлось среди них место и для трех арахн, на чьих массивных телах кое-как держались обрывки платьев и балахонов, ничуть не скрывающих покрытые хитином брюшки и длинные когтистые лапы. Сбоку ползли две небольшие ламии, синяя и зеленая, поддерживающие друг друга и двигающиеся довольно неуверенно, словно им были непривычны собственные чешуйчатые хвосты. Помимо них Юлиан заприметил несколько девушек с чертами ящериц, волков, кошек и даже одну слизь, живой синей лужей ползущей позади всех. Маленькая пестрая толпа прошагала очередной поворот дороги и остановилась рядом с пустующим гвардейским постом, как раз на предельной досягаемости арбалетов. Юлиан не знал, насколько хорошо видят в темноте монстры его и остальных людей, стоящих на скупо освещенной факелами стене, где лишь блеск огня на полированных поверхностях доспех и клинков выдавал присутствие солдат.       Внезапно одна из ящеродев, неподвижно стоявшая в правом крайнем ряду, вздрогнула и сделал несколько торопливых шагов вперед, придерживая покрытыми чешуей лапами висящий на шее простенький синий кулон, напоминающий светящуюся в темноте слезу. Впившись взором янтарных глаз с вертикальным зрачком в лицо одного из замерших на стене стражников, монстродева громко крикнула, перекрывая шум лагеря: - Иан!! Иан, я здесь!!       Лукас, ожидавший, что сейчас монстры будут их уговаривать сдаться, удивленно посмотрел сначала на ящерку, радостно виляющую длинным чешуйчатым хвостом, а потом на названного ополченца, чьё стремительно белеющее лицо ярко выделялось в темноте. Еще минуту назад он ничем не выделялся из стоя таких же подавленных и мрачных стражников, двигающихся и выполняющих приказы офицеров словно заводные механизмы, а теперь же шквал эмоций проступил на его лице. Изумление и радость, тут же сменившаяся недоумением, а потом и леденящим ужасом, разбавленным рухнувшим сверху камнем отчаяния. На подгибающихся ногах ополченец подошел к крепостному зубцу, ухватился за него руками и до боли в глаза всмотрелся в лицо ящеродевы, тоже подавшейся вперед и призывно замахавшей рукой.       Начинающий понимать, чем вызвана такая реакция, Юлиан услышал, как солдат прошептал сквозь сведенные душевной болью зубы: - Лея…       Непостижимым образом ящерка снаружи то ли услышала, то ли угадала своё имя, увидев движения губ человека, но она радостно воскликнула: - Да, это я, Иан! Я жива! Я так боялась, что с тобой могло что-то случится в этом хаосе… Но ты жив! Можно… мне подойти поближе? Отсюда тебя совсем не слышно. - Иан, - звякнувший льдом голос сержанта прозвучал за спиной немногословного ополченца. – Это уже не она.       Голова солдата медленно, словно каждое движение доставляло ему боль, повернулось в сторону офицера, и Юлиан не без содрогания увидел глаза ополченца – два пустых и безжизненных осколка стекла, тусклое отражение рассыпавшейся в пыль прежней жизни, воспоминаний о любимых и будущего. Единственное что жило на лице человека, это губы. Они растянулись в слабом подобии улыбки, пока словно состарившийся лет на тридцать парень, глядя куда-то мимо сержанта, произнес: - Все в порядке, ваше благородие. Я все понимаю. Моя сестра погибла в подземном убежище. - Иан! Иан!! – вместе с порывом ветра долетел крик Леи, которая с крепнущим страхом и удивлением смотрела, как её брат отходит прочь от мерлона, не смотря в её сторону. – Иан, это же я!! Ты меня не узнаешь?! Прошу, не уходи! Иан!! Пожалуйста… выслушай меня!!       Рядом с кричащей ящеркой встала полуодетая волкодлака с иссиня-черной шерстью и зелеными глазами. Приложив ко рту когтистые ладони, мамоно крикнула в сторону крепостной стены: - Невинн!! Невинн, ты тут?! – в рычащем голосе девушки-волчицы чувствовалось беспокойство и надежда. – Невинн, это я, Вера! Прошу вас, скажите, где Невинн?! Я чувствую, что он тут… Скажите ему, что я вернулась!       Еще несколько монстриц вышли вперед, громко зовя дорогих им людей. Некоторые узнавали стражников и умоляли их спуститься к ним, радовались, что с ними все в порядке. Другие просили солдат позвать спрятавшихся в замке горожан, среди которых укрылась их родня. Теперь Юлиан с ужасом понял, что имел ввиду сержант, говоря, что эти монстры не пришли вместе с армией проклятой лилим. Все они всегда жили в его городе. Возможно, не раз и не два видели Герцога на улицах, приветствовали, улыбались, дарили цветы и искренние пожелания здоровья и долголетия. Ставшие монстрами девушки и женщины, застигнутые врасплох в убежищах, пойманные на улицах города, выловленные в закутках погруженных во мрак улиц. Они помнили лица тех, с кем прошла их прежняя жизнь. Помнили и страстно желали вновь воссоединиться с ними, надеялись, что их узнают и примут. - Папа, папочка!! – радостно кричали две ламии, приобняв друг друга и приветливо махая свободными руками, словно они пришли не к стенам враждебной крепости, а встречали вернувшегося домой отца. – Мы здесь, мы вернулись! Мама тоже скоро будет тут!! Она очень хочет тебя увидеть!..       Выронивший меч пожилой мужчина ничего не отвечал, смотря расширенными глазами на свои пустые дрожащие ладони и видя на них тени свои дочерей. Остальные стражники оказались подавленные увиденным еще сильнее, чем если бы монстры прямо сейчас свалили у ворот в кучу истерзанные тела горожан. Многие думали, что там было бы лучше… Все что угодно, лишь бы не видеть этих чудовищ с лицами их дочерей, жен, сестер и любимых, чьи души уже никогда не переродятся в Небесных Чертогах Богини, а искаженные демонической скверной тела стали послушными марионетками Падшей Богини, проводниками её извращенной воли. - Дик, Дикиии… - радостно подпрыгнула зеленоволосая суккуба, чей извивающийся хвост выдавал всю гамму охвативших демоницу чувств. – Милый, хватит там стоять! Иди ко мне, дорогой! Ты так быстро убежал прошлой ночью на свою службу, что я совсем не успела показать тебе, как сильно тебя люблю…       Названный Диком ополченец в изумлении и с неуверенностью смотрел на суккубу и, кажется, какая-то его частичка в этот миг неудержимо рвалась вниз, к молодой суккубе, с которой он прожил пять долгих и счастливых лет где-то в прошлой жизни, которая, казалось, безнадежно рухнула этой ночью.       А вот его товарища обуревали совсем другие эмоции. С побелевшим от ненависти лицом стражник впился глазами в смазливое личико низкорослой монстродевы, чьи ноги ниже пояса напоминали козьи, а рассыпавшиеся по плечам рыжие волосы украшали длинные чуть изогнутые рога. Когда та робко подняла руки ему навстречу, прошептав дрожащими губами слова мольбы и раскаяния в том, что тогда его бросила, солдат лишь презрительно сплюнул, не обратив никакого внимания на дрожащую от смущения и страха мамоно, пытающуюся показать, что её чувства к нему не утихали ни на миг, а все былые ошибки целиком и полностью её вина, которую она с готовностью загладит. - Как сделалась чудовищем, так сразу приползла на коленях молить… - прошипел человек, натягивая тетиву арбалета и прикладываясь к ложу, беря на прицел побледневшее лицо девушки-сатира. – Если тебе больше нечего сказать, демон, то стой смирно, сейчас я дарую тебе прощение…       И все же подавляющее большинство людей на стене охватило угнетающее чувство подавленности, безвозвратной потери чего-то бесконечно дорогого для сердца, навсегда сгинувшего за чертой пульсирующей Тьмы. - Сержант… Это надо прекратить! Они же сейчас всех с ума сведут! – воскликнул один из гвардейцев, и сбросивший оцепенение офицер с трудом отвел взгляд от отчаянно смотревшей на него нэкоматы и рявкнул не своим голосом. – Арбалетчики, оружие к бою!       Двигающиеся словно во сне солдаты подняли самострелы, дрожащими руками наводя их на новообращенных демониц. Увидев хищный блеск арбалетных болтов, мамоно испуганно попятились назад. - Папочка!! – всхлипнув, крикнула юная ламия с лазурной чешуей, держа за руку свою побледневшую сестру, безотрывно смотревшую на пожилого мужчину на стене. – Прошу тебя, посмотри на нас! Это же мы! Папа, почему ты молчишь?.. - Да стреляйте вы уже! – прохрипел сержант, взмахивая мечом и всеми силами игнорируя поджавшую оба хвоста нэкомату, опустившую опустошенный взгляд к земле.       Жидкий рой арбалетных болтов вразнобой поднялся в воздух и, блеснув отраженным лунным светом, канул вниз, впившись в землю перед отшатнувшимися назад монстродевами. Пара пущенных скорее наугад чем прицельно снарядов все же нашла свою цель, но один беззвучно утонул в тягучем теле испуганно запульсировавшей слизи, а другой срикошетил от крепкого панциря взвизгнувшей от неожиданности арахны, минуту назад пытавшейся привлечь внимание бледного долговязого мужчины на стене. Со стороны лагеря мамоно, где только сейчас заметили группу новообращенных, попытавшуюся воззвать к своим близким, в сторону холма со всех ног кинулся отряд минотавров со щитами, однако их запоздалая помощь не понадобилась. В сопровождении рогатых монстродев, группа новообращенных девушек заплетающимся шагом вернулась в лагерь, где их тут же принялась гневно отчитывать одна из демониц, мысленно костеря и себя за невнимательность.        Оставшиеся на стене люди неподвижными статуями продолжали взирать вслед сбежавшим демонам. Окаменевший Юлиан шумно выдохнул облачко пара и задумчиво посмотрел, как оно рассеивается в прохладном воздухе. Боковым зрением он видел, как стражники медленно расходятся по своим постам. Некоторые с трудом волочили ноги, и не только от телесной усталости. Герцог словно оказался среди деревянных марионеток, которых дергали за ниточки остатки долга, чести и страха перед неизвестностью. И когда зябко кутающийся в плащ Юлиан спускался со стены и пересекал крепостной двор, в разум холодной змеей заползла мысль о том, а что было бы с ним самим, если бы к воротам Замка пришел его брат Андрий…