Миротворец

      Эльт не особо любил просыпаться ни свет ни заря. Всякий раз подобное пробуждение у него неизменно выдавалось медленным и тяжелым, и парня не покидало ощущение, что из кровати он выбирается, как из бочки с липким медом. Широко зевая и сонно щуря глаза, парень слез с измятой постели, неловко облачился в свою одежду и бегло взглянул в окно, откуда ему приветливо улыбалось утреннее золотистое солнце. Судя по громким детским голосам за дверью, сироты уже проснулись и занимались своими делами. Хотя, подумал Эльт, как-то больно громко они кричали… Помотав головой, парень подошел к двери, распахнул её и вышел в коридор, сразу же увидев тех, кто так громко кричал поутру, подняв на ноги весь монастырь. - Ха! Небритый гусь, вроде тебя, никогда не станет настоящим рыцарем! – состроив рожицу, бросила рослому парню рыжеволосая девочка-подросток по имени Риан.       Стоявший напротив рыжей задиры, крепкий детина с простоватым лицом, шириной плеч не уступающий Эльту, прорычал от едва сдерживаемой ярости: - Не тебе, тощей шмакодявке с двумя морковками вместо прически судить об этом! Только и можешь, что языком чесать, да разнюхивать дурацкие сплетни… - Да чтоб ты знал, Крис, это я заметила ту свору гоблинов в заброшенной шахте! А ты пока ничего полезного не делаешь. Ну, только дрова в женском монастыре колешь, да воду таскаешь монахиням. Занятие для простолюдина, а не для рыцаря, не находишь? – с ехидством парировала Риан, показывая Крису язык.       Засопев как рассерженный кабан, Крис начал надвигаться на рыжеволосую девушку, которая и не думала убегать, мельком оглянувшись и убедившись, что у неё за спиной есть пространство для маневра. Риан было не впервой драться с мальчишками, и она ничуть не сомневалась, что в этот раз она уж точно отделает этого неповоротливого плечистого зазнайку. Однако намечающуюся драку прервал скрип двери и появившийся на пороге зевающий Эльт. Посмотрев на замерших детей осуждающим взором, парень устало произнес: - Вам еще не надоело собачиться? Вы весь приют перебудили. - Но она… – выпалил Крис, тыкая пальцем в сторону Риан.       Эльт прервал его, положив руку на плечо парню, который был младше его на добрых пять лет, хотя казался ровесником. - Крис, если ты хочешь когда-нибудь стать настоящим рыцарем, то научись себя сдерживать. Прибереги ярость и ненависть для монстров, в любой драке думай головой, прежде чем кидаться на обидчика с кулаками. - Да знаю я… – буркнул мальчишка, виновато опустив голову. Похлопав его по плечу, Эльт посмотрел в сторону Риан, которая демонстративно изучала одну из картин на стене и как будто не замечала двух парней. - Что касается тебя… Риан, сколько можно задирать своих друзей?       Рыжая девчушка лишь ухмыльнулась: - Этот тугодум мне не друг! Пусть идет со своими детскими фантазиями к мелкоте в южном крыле. Ему там самое место! - Да чья бы голштавра мычала! – не удержался Крис. – Задрала уже со своей похвальбой, что твоя мама якобы волшебница, а папа – величайший мореход! Таких врушек, вроде тебя, еще надо поискать… Твой папа – самый завалящий береговой пират!       Заметив, что Риан вот-вот скажет что-то очень обидное, благо в словесных перепалках могла дать фору кому угодно, Эльт поспешно встал между детьми. Пристально посмотрев на рыжую забияку, гвардеец с легким раздражением произнес: - Эй, притормози-ка. Ты ведь не хочешь, чтобы горожане снова жаловались Саше на одну из её воспитанниц, которая ведет себя совершенно неподобающе.       При упоминании Фолмун, Риан пошла на попятную, легка прикусив нижнюю губу, после чего презрительно фыркнула и, гордо задрав голову, удалилась в свою комнату, хлопнув напоследок дверью. Громко выдохнувший Крис разжал побелевшие от напряжения кулаки и сухо пробурчал: - Ты поговори у меня еще... почеши языком... Когда-нибудь я вмажу по её веснушчатой харе так, что она летать устанет, кувыркаясь.       Эльт осуждающе посмотрел на здоровяка: - Не надо так говорить, Крис. Пусть Риан и ведет себя нагло, но прежде всего помни, что мы все семья. Ты должен защищать тех, кто слабее тебя. - Я это и делаю, но эта рыжая дурища… – снова начал закипать Крис. – Не обращай на неё внимания, Крис, – ободряюще хлопнул его по спине Эльт, направив парня в сторону винтовой лестницы на первый этаж. – Чем попусту размахивать кулаками и сотрясать воздух, докажи, что ты куда выше Риан духом. - Ладно, попробую, хотя и не совсем понимаю как, – наморщил лоб Крис, осторожно ступая по узким ступенькам.       На первом этаже Приюта царило радостное оживление, и причиной тому была вернувшаяся буквально пару минут назад Саша Фолмун. Эльт с беспокойством заметил, что лицо молодой женщины осунулось и побледнело, а под глазами залегли темные пятна, словно она провела много ночей без сна. Однако, не взирая на внешнюю усталость, энергия била из жрицы бурным ключом. И сейчас Саша со смехом обнимала Эмию и Люсию, которые первыми кинулись навстречу вернувшейся ранним утром жрице.       Чуть в стороне Эльт заметил Джошуа – взлохмаченного черноволосого мальчугана, который, скрестив руки на груди, смотрел на Сашу. По его лицу было видно, что паренек тоже очень рад видеть наставницу, и он хочет её обнять, но смущается и колеблется. Ничего удивительного – для выросшего на улице беспризорника, любое проявление привязанности могли счесть слабостью. Поэтому Джошуа всегда старался вести себя нахально и самоуверенно, за что порой он иногда удостаивался быть высеченным розгами.       Наморщив лоб, Эльт начал кое-что припоминать насчет Джошуа. Судьба последнего обошлась в прошлом с ним неласково. Мать парня умерла во время эпидемии, когда мальчику было около семи лет, а не просыхавший от эля отец-плотник совершенно забросил воспитание своего отпрыска. В итоге очутившийся на улице ребенок очень быстро открыл для себя темную изнанку жизни и чтобы не умереть с голоду, прибился к банде уличных воришек. Тем и промышлял – пощипывая содержимое карманов прохожих, да стягивая продукты с прилавков, пока из жадности не решил обчистить дом одного купца. На его беду, стража в ту ночь оказалась бдительной, Джошуа поймали и хотели выпороть розгами, после чего отдать тому же купцу в качестве долгового полураба, чтобы возмещать убытки. На его счастье Фолмун прослышала о беспризорнике и смогла договориться взять его на перевоспитание. С тех пор за несколько лет проведенных в приюте Джошуа заметно изменился. Если раньше он напоминал забитого и зубастого волчонка, то теперь с удовольствием проводил время в компании Саши и других детей, особенно вместе с Эмией и Люсией. Еще немного помявшись, Джошуа, переборов смущение, подошел к Саше и прижался к её плечу, и девушка тот час заключила его в объятия. Поглаживая попеременно головы троицы жмущихся к ней детей, Фолмун повернула голову и увидела Эльта в компании Криса. - Эльт? Я не ожидала тебя здесь увидеть. Что-то случилось? – взволнованно спросила женщина, поднимаясь с колен и поглаживая Эмию и Джошуа по спинам. - Привет, Саша, – не сдержал радостной улыбки Эльт, почувствовав поток тепла, растекающийся вокруг сердца. – У меня сейчас увольнительный, и я решил провести его с вами. Кроме того есть одно очень важное дело, которое я бы хотел обсудить с тобой с глазу на глаз… Оно касается Гая. - Гая? – вздрогнула Фолмун, и по лицу женщины пробежала тень испуга. – Конечно! Давай я сейчас накормлю детей, а потом мы с тобой поговорим. Будь добр, сходи наверх и позови к завтраку тех, кто еще не проснулся. - Ладно, тогда я пойду вскипячу воду, – решил Крис, быстрым шагом пересекая зал и исчезая в дверном проёме, ведущем на кухню.       Кивнув Саше, Эльт направился обратно на второй этаж. Вновь оказавшись в коридоре с рядами комнат, парень подошел к ближайшей двери и громко постучал по деревянной поверхности: - Бриан, просыпайся, Саша вернулась и сейчас готовит завтрак!       По ту сторону послышалась возня и шорох, и вскоре дверь открылась, явив Эльту небольшую келью, стены которой были обклеены нарисованными от руки картами Сентории, Илиас и прилегающих морей. Сонно зевающий мальчик лет двенадцати, худощавый и нескладный, поднял глаза на рыжего гвардейца, и на его губах заиграла приветливая улыбка. - О, здорово, Эльт! А я все ждал, когда ты к нам зайдешь. Тебя пока не отправляли на службу за стенами столицы? Если да, то можешь рассказать мне что-нибудь интересное? - Прости, но почти все время я провожу во Дворце, - виновато пожал плечами Эльт. – Лучше расспроси про это Сашу. Она как раз вернулась с очередной проповеди за крепостными стенами. И кстати, она сейчас готовит завтрак, лучше поспеши, если не хочешь остаться голодным.       Мигом оживившийся паренек выскочил в коридор и бросил мимолетный взгляд на дверь в комнату Риан. Поймав его взор, Эльт улыбнулся краем губ и промолвил: - Не волнуйся, я зайду к ней и скажу, чтобы она тоже спешила на завтрак. - Кстати… - остановился зашагавший было к лестнице Бриан. – У тебя же сегодня день рождения… Может Саша испечет торт? Ты сам долго тут не возись, а то мы все слопаем… Шучу!       Эльт замер, изумленно вытаращившись на стену. Слова паренька подобно пробившей крышу молнии ошарашили рыжего гвардейца. - День рождение? У меня? Сегодня?.. Я совсем забыл о нем… - только и нашел, что сказать Эльт.       Бриан удивленно посмотрел на старшего парня: - Ну ты даешь, Эльт. Совсем тебя в гвардии загоняли? А вот мы не забыли и хорошенько подготовились, хе-хе… А как именно – узнаешь вечером!       И оставив все еще с досадой хмурившегося Эльта стоять в пустом коридоре, Бриан быстро побежал вниз по лестнице. Когда его звонкие шаги затерялись на фоне уличного гомона и пения просыпающихся птиц, рыжий тепло улыбнулся, подошел к двери в комнату Риан и несколько раз стукнул по ней кулаком. Эльту показалось, что он услышал испуганное ойканье и непонятное шебуршание. После минутной задержки дверь распахнулась, и на Эльта уставились два сияющих чистой наглостью изумрудных глаза на молодом девичьем лице с задорно вздернутым веснушчатым носом. Поправив две свои тугие непослушные косы, торчащие по бокам головы, Риан грубовато поинтересовалась: - А это ты… Чего надо?       Ничуть не смутившись такому приветствию, Эльт напомнил девушке: - Саша зовет всех завтракать, а потом мы пойдем на утреннюю молитву. - Я знаю! Я тут торчу каждый день, пока ты развлекаешься в столице! – огрызнулась Риан. – И вообще, не нужны мне были твои напоминания, как проголодаюсь, тогда и спущусь! - Как хочешь, - пожал плечами Эльт. – Но Крис выглядел таким голодным…       Как он и думал, рыжая забияка тут же поменялась в лице. Рассерженно сверкнув глазами, она протиснулась мимо Эльта и затопала в сторону лестницы, бормоча себе что-то под нос. Эльт украдкой улыбнулся – его небольшая уловка полностью сработала. Разумеется, никто из сирот не стал бы есть долю Риан, но парень не хотел, чтобы девушка из-за своего упрямства сидела совсем одна у себя в комнате, вместо того, чтобы хорошо провести время со своей приемной семьей.       Следующими по коридору шли комнаты Гектора и Хлои – двух неразлучных близнецов, слывших в Приюте немного странными. Эльт помнил тот момент, когда жарким летним днем Саша привела в приют двух плачущих десятилетних детей – девочку со смуглой кожей и серебристыми волосами и мальчика с разодранными в кровь коленками. Фолмун немедленно отвела детей в баню, где отмыла их и вылечила раны и только после этого представила новичков остальным сиротам. Как оказалось, столб черного дыма, который весь день могли наблюдать дети, вздымающийся из-за крепостной стены, был дымом от пожара, сожравшего маму и папу Гектора и Хлои и оставившего близнецов возле обгорелых руин их дома. И пусть с тех пор прошло почти шесть лет, парень с девушкой до сих пор иногда признавались Саше, что слышат голоса и крики их родителей. Огонь, лишивший жизни их родителей, оставил свои следы и на них – ожоги Фолмун смогла исцелить, но души детей все еще носили на себе страшные рубцы. Парень с девушкой мало с кем разговаривали и большую часть времени проводили вместе друг с другом. Дошло до того, что остальные дети с хихиканьем именовали Хлою и Гектора мужем и женой. Впрочем, открыто задирать их никто не спешил – Гектор с готовностью укрывал хрупкую сестру за своей широкой спиной и хмуро смотрел на обидчика из-за густых серебряных волос, готовый отвесить задире хорошего тумака.       Подойдя к дверям в их комнаты, отделенные друг от друга деревянной перегородкой, Эльт, как обычно, постучался и позвал близнецов. Однако в этот раз по прошествии нескольких минут ответом ему была мертвая тишина. Озадаченно нахмурив брови, гвардеец толкнул дверь и заглянул в комнату Гектора. Небольшая келья, занятая одноместной кроватью, столом с единственным стулом и низкой тумбочкой, пустовала и, судя по отсутствию одежды, её хозяин покинул комнату. Не заглядывая к Хлое, Эльт повертел головой и направился дальше по коридору, где виднелась еще одна лестница, ведущая наверх – к голубятне. Сироты часто забирались туда, чтобы поиграть с птицами или же просто полюбоваться открывающимися сверху видами громадного города, пестрящего десятками красок и сияющего золотом Собора. Уже ступив на первую ступеньку, парень понял, что не ошибся. Сверху долетали отзвуки тихого голоса Хлои и что-то ей отвечающего Гектора. Заинтересованный тем, что же там творят неразлучные близнецы, Эльт начал крадучись подниматься по лестнице. В его голове невольно вертелись развратные слухи, которые курсировали по Приюту, но парень надеялся, что все это обычные дразнилки детей, которые завидуют неразлучности этой парочки. Придерживаясь ладонью за шершавую стену, Эльт замер около приоткрытого дверного проем, ведущего на узкую площадку с голубиными клетками, откуда в свою очередь можно было подняться на небольшую смотровую башенку.       До его ушей тотчас донесся робкий голос Хлои: - Вот так братец… а теперь задери штаны…       Следом раздалось шуршание одежды и развязываемых тесемок. В первую секунду Эльт решил, что он ослышался. Не веря своим ушам, рыжий подался вперед и, выглянув из-за угла, быстро осмотрел узкое помещение. Его взор почти тут же заметил силуэты близнецов, озаренные падающими сверху, сквозь узкие окна лучами света. Парень и девушка стояли в дальнем углу между двумя большими клетками. Гектор оперся о стол спиной к Эльту, а Хлоя сидела перед ним на коленях, и её лицо было как раз на уровне живота парня. Тот ответил что-то невнятное, поглощенное звуками с улицы, а вот слова Хлои вновь долетели до Эльта четко и ясно: - Не бойся, братик, позволь сестренке сделать все самой…       Изящные руки девушки начали ловко стягивать штаны с тихо застонавшего парня, чьи серебряные волосы ярко выделялись на фоне темной одежды. Изумление сковало Эльта, и он расширенными глазами смотрел, как Хлоя помогла своему брату приспустить штаны, а затем склонилась поближе к пояснице парня.       «Вы же брат и сестра…» – пойманной птицей билась единственная мысль в голове остолбеневшего Эльта. – «Это… это неправильно!»       Но прежде чем совладавший с собой Эльт успел вскочить на ноги и ринуться вперед, чтобы разорвать противоестественную связь брата и сестры, в солнечном свете мелькнула белая повязка. - Будь осторожен в следующий раз, братец, – назидательно говорила Хлоя, меняя повязку на бедре парня. – Что если бы та прогнившая балка на складе ударила тебя сильнее? Если бы ты был ранен всерьез? Ты нисколько не бережешь себя и не думаешь, что я при этом чувствую… - Ну, тебе же нравится меня лечить, сестренка, – послышался игривый смешок Гектора, погладившего девушку по голове. – Да и уж лучше удар достанется мне, чем тебе. Ведь это я должен тебя защищать и оберегать. Того бы желали мама и папа…       Выпрямившись, Хлоя приблизила свою голову к лицу брата и негромко попросила: - Потерпи еще немного, братец. Осталась последняя заноза.       Дождавшись пока нежные пальцы сестры вынут древесную иголку из его виска, Гектор шутливо попросил девушку: - Ну хватит уже, сестренка, остальное само заживет. А то если нас сейчас кто-то увидит в таком положении, то снова подумает, что мы… - Тили-тили тесто, жених и невеста!! – подобно грому с ясного неба раздался со стороны лестницы чей-то оглушительный крик.       Неизвестно кого он больше напугал – покрасневших словно спелые помидоры Гектора и Хлою или же Эльта, из-за спины которого и раздался этот крик. Рывком обернувшись, гвардеец вытаращился на сияющую от блаженства Риан, смотревшую то на Эльта, то на сгорающих от смущения близнецов. Парень готов был поклясться, что не слышал ни единого звука позади себя… Возможно потому что был слишком опешил от увиденной сценой в голубятне, а может Риан неспроста любила вынюхивать слухи в столице и в её округе, отточив искусство скрытности. Как бы то ни было, рыжая озорница со смехом ткнула пальцем в поспешно натягивающего штаны Гектора и бегом кинулась вниз, увернувшись от брошенной Хлоей скомканной тряпки. Чувствующий себя не в своей тарелке Эльт поспешил за ней следом, пока близнецы не подумали, что он тоже над ними потешался.       Внизу в коридоре собрался почти весь Приют. Переполошенные криком довольной Риан, дети бежали наверх, чтобы посмотреть, что там такого произошло. И теперь их глаза были прикованы к Эльту и Хлое с Гектором, спускавшимся по лестнице. Ребята так старались пробиться в передние ряды, чтобы поглазеть на нарушителей спокойствия, что чуть не затоптали невысокого мальчика со светлыми волосами и открытым добрым лицом. Заметившая это Саша осторожно подхватила мальчика на руки и укоризненно посмотрела на остальных детей: - Всеблагая Илиас… вы так друг друга задавите. Тимофей, ты не поранился? - Нет, тетушка Саша, со мной все хорошо, - тонким голосом ответил мальчик, обнимая девушку за шею. – Хотя правая нога немного болит…       Услышавшие это сироты виновато опустили глаза, а девочка, чуть было не наступившая на Тимофея, так и вовсе тихо прошептала: - Прости меня, Тима… Если хочешь, я тебе перед сном сегодня расскажу твою любимую сказку.       Услышавший это мальчик радостно кивнул головой, и успокоившаяся Саша обратила свой взор на виновницу всего этого переполоха. - Риан, что за шум ты подняла? – строгим голосом спросила Фолмун, опустив ладонь на плечо попытавшейся прошмыгнуть мимо неё девушки.       Рыжая нахалка ткнула пальцем себе за спину на Хлою и Гектора и улыбнулась: - Наши новобрачные снова целовались друг с другом! Давайте устроим для них свадьбу? – наябедничала Риан, обводя выразительным взглядом остальных заулыбавшихся сирот. - Риан! – в нежном голосе Саши на секунду мелькнула сталь. – Я уже много раз тебе говорила не задирать других. Иди со мной на кухню!       Фолмун была единственным человеком в приюте, с кем рыжая зазнайка не смела спорить. Фыркнув и гордо задрав голову, она направилась вслед за Сашей, державшей на руках Тимофея, с удобством устроившегося на плече молодой жрицы и тихо посапывающего. Гектор и Хлоя загадочным образом исчезли, хотя Эльт готов был поспорить, что мимо него по коридору они не проходили и в голубятню не возвращались. Остальные дети стали мало-помалу спускаться вниз, откуда вскоре повеяло соблазнительным ароматом готовящейся еды.       Столовая Церковного Приюта располагалась в отдельном здании, соединенном с Церковью крытым переходом. Раньше Эльт любил в теплую погоду посидеть на перилах, любуясь раскинувшимся вокруг садом, чем-то неуловимо напоминающим ему тот, в котором он давным-давно в детстве играл с Вильмариной. Иногда ему даже казалось, что среди древесных стволов мелькал силуэт подруги детства, повернувшей к нему своё красивое лицо и, не отрываясь, смотрящей прямо в душу Эльту небесно-голубыми глазами. Но стоило рыжему парню сфокусировать взор, как иллюзия исчезала, отдалялась от него, как это сделала сама Носкрим, обменяв прошлое на служение Ордену. Теперь же сад выглядел серым и блеклым, укрытым опавшими пожелтевшими листьями, которые гнал куда-то прохладный утренний ветер. Пройдя по крытому переходу, Эльт толкнул тяжелую дубовую дверь и оказался в прямоугольной комнате, большую часть которой занимали четыре длинных стола со скамейками, а в противоположном углу из-за деревянной перегородки виднелся силуэт Саши. В помещении было не протолкнуться из-за полутора десятков мальчиков и девочек, наполняющих комнату веселым гомоном, и ждущих пока их наставница приготовит им что-нибудь поесть. А готовить блюда Саша, стоит признать, умела очень хорошо. Эльт даже иногда думал, что Фолмун смогла бы стать известным на весь Священный Союз кулинаром, однако Саша на все похвалы лишь скромно улыбалась, заверяя, что её руку неизменно направляет Богиня. С последним Эльт мог легко согласиться, вдохнув полной грудью божественный аромат, идущий от большой кастрюли, которую поставила на ближайший стол Саша. Дети по очереди подходили к жрице, и та аккуратно наливала сиротам по миске мясного супа, следя, чтобы каждый мог поесть вдоволь.       Незаметно присевший в дальнем углу Эльт украдкой любовался молодой жрицей, с замиранием сердца следя за тем, как сияло лицо девушки всякий раз, когда она гладила обнимающих её ребят. На краю сознания парня предстала обжигающая разум сцена, как Саша точно так же гладит и ухаживает за их собственными детьми, и в груди молодого человека тот час что-то стукнуло что-то горячее словно раскаленный вулкан, отдав в голову пьянящей легкостью. Густо покраснев, Эльт поспешно отвернулся, устыдившись таких мыслей, словно Фолмун могла их как-то прочесть, и стал старательно изучать стены, которые, к слову, были украшены картинами луговых полей, густых зеленых лесов Сентории и полноводных рек, несущих свои жемчужные воды между высокими холмами. Еще два соблазнительных холмика грудей обозначились под тонкой мантией склонившейся над ним Саши, поставившей перед одеревеневшим Эльтом тарелку с едой. Вторую тарелку женщина поместила на другой край стола, села напротив оробевшего гвардейца и, чуть склонив голову набок, произнесла с теплой заботой в голосе: - Ты совсем плохо ешь в Гвардии. Выглядишь, как обитатель Голодного мыса… Еще немного и сможете прятаться в тени придорожных столбов.       Сбросив оцепенение, Эльт придвинул к себе завтрак и шутливо пробормотал: - Ну... зато нас никакие монстры тогда не заметят.       Некоторое время они ели молча, слушая оживленные разговоры завтракающих неподалеку детей. Риан что-то вполголоса высказывала хмурому Крису, Джошуа и Бриан обсуждали грядущие уроки по церковному пению, а две юные девочки, пряча умилительные улыбки, по очереди кормили Тимофея, приговаривая, что мальчику следует много кушать, чтобы стать большим и сильным. У одной из них были короткие пепельные волосы, обрамляющие симпатичное личико, а у второй – вьющиеся каштановые кудри, красиво гармонирующие с льдисто-голубыми глазами. Кетти и Триша – неразлучные подруги детства. Столь дружные, что порой их можно было принять за родных сестер. Однако печать мрачного прошлого сковала двух девочек крепче любых кровных уз. Несколько лет назад они спокойно жили в одной из немногочисленных деревень на севере, недалеко от подножия Сумеречных гор, пока скверна демонов не стала просачиваться через барьеры Леса духов, служащие незримой завесой, отделяющей северные земли Ордена от земель мамоно. Вскоре после этого стали множиться слухи про пропадающих на дорогах жителей, молодых девушек, что однажды ночью исчезли из своих домов, а соседи слышали при этом их сладостные стоны и хлопанье крыльев. Не на шутку обеспокоившись, король распорядился эвакуировать все отдаленные поселения на юг и утроить патрули. Увы, всех сразу спасти не удавалось, так как не хватало ни подвод, ни вьючных животных в нужном количестве, поэтому было принято решение первыми вывозить детей. Кетти и Триша лишь одни из десятков заплаканных девочек и мальчиков, которые едва успели попрощаться с родителями, прежде чем их погрузили на телеги и под охраной гвардейцев увезли на юг. Обеим девочкам до сих пор снились смазанные временем лица их родителей, стоящих рядом с домом, который они не хотели покидать, ведь кроме этого клочка земли, у них ничего не было. Эльт краем уха слышал, что буквально через день мощная волна демонической скверны захлестнула северные земли, превратив леса и поля в заросли жутких растений, сияющих в ночи сиреневыми и алыми цветами, испускающими дурманящие ароматы. Направленные из столицы Герои и гвардейцы почти неделю сжигали зараженные нечестивой магией земли, бдительно следя, чтобы ни единой травинки не пробилось через плотный слой пепла. Густой черный смог заслонил полнеба, удушающая гарь чувствовалась на многие мили вокруг, а горячие ветра обжигали незащищенную кожу. Что именно увидели Герои на месте деревень, охваченных эпидемией демонической энергии, с тех пор известно лишь высшим чинам Священного Союза, однако следы страшной трагедии до сих пор до конца не затянулись – на много миль земли у подножия Сумеречных гор являются сплошным пепелищем, а на месте деревень остались лишь почерневшие руины.       Судьбы же оставшихся там людей подернуты пеленой неизвестности. На этот счет тоже ходило немало сплетен и слухов. Эльту доводилось слушать леденящие душу истории из уст странствующих монахов, которые за миской луковой похлебки с жирной бараниной и кислым вином поведали, что было уготовано грешникам, поддавшимся соблазнам демонов. Отвергнув благодать Верховной богини, наперебой рассказывали святоши, вероотступники продавали тело и душу демонам и их нечестивой владычице. Еретики и отступники первое время купались в бесовских наслаждениях и пребывали в праздности и веселии, но расплата за их гнусные деяния наступала с пугающей неотвратимостью. Еще при жизни, напоминали святые братья, внешний вид богохульников являл на себе печать порока и погибели, особенно это касалось блудниц, поддавшихся демоническому прельщению и обративших свои тела и души в зловонный сосуд греха. Эти отверженные, примкнув к нечестивому воинству Повелительницы демонов, были обречены еще при жизни, а после смерти якобы попадали во Тьму внешнюю, где плач и зубовный скрежет, а их тела рвут на мельчайшие кусочки черные щупальца Падшей богини. Иного и не дано, говаривали проповедники, подымая палец к небу, ибо отступникам анафема, вечные муки и смерть. Что же касается тех несчастных, кто не успел эвакуироваться с пограничных земель на Юг, отвечали все те же монахи, на все воля всеблагой Илиас. Праведных Верховная богиня всегда и всюду убережет от гибельного искушения и скверны демонов, тогда как грешникам и праздным людям, проявляющим недостаточное рвение в посте и молитве, предопределено оказаться в сетях Зла и пасть в темную бездну, откуда нет возврата.       Что касается Саши, видевшей своими глазами сбившихся в кучки обездоленных детей, в одночасье оставшихся совершенно одинокими в этом мире, она приложила все силы, чтобы Триша и Кетти хотя бы здесь, в Приюте нашли то, что когда-то потеряли, а именно свою семью. И видя, как две девочки со смехом ухаживают за упирающимся Тимофеем, словно за младшим братом, Эльт не мог сдержать мягкой улыбки. Сама того не заметив, Саша стала для всех этих детей не просто наставницей и спасительницей, а настоящей мамой, дающей тепло и заботу, баюкающей и согревающей в невзгоду, защищающей от опасностей и освещающей своей любовью беспросветный мрак будущего этих сирот. - Так что ты хотел сказать насчет Гая? Ты уже успел увидеть его после того, как он позавчера прибыл в город? – взволнованный голос Саши оборвал размышления Эльта.       Хорошее настроение парня вмиг улетучилось подобно утреннему туману, и он, сжав кулаки, кратко пересказал молодой жрице, какая беда постигла его друга, и что сейчас Гай томится в застенках темницы, словно какой-то разбойник. И по мере его рассказа в синих глазах Саши изумление сменялось ужасом и надеждой, что все только что сказанное – не более чем неудачная шутка. Однако по твердо сжатым губам Эльта, стиснутым кулакам и устремленному в одну точку взгляду, девушка осознала, что он не шутил.       Сидевшие неподалеку Эмия и Люсия услышали историю Эльта, и обе перепуганные девочки подбежали к жрице и, обступив её, в ужасе вопрошали: - Сестрица Саша, братик Эльт, неужели это правда? Братик Гай стал монстром и за это его бросили в подземелье?.. Но ведь мы видели его своими глазами! Он точно не один из демонов! У него нет ни рогов, ни крыльев, ни хвоста, да и нас он съесть не хотел… - твердо изрекла Эмия. - Ага! Он обнимал нас, совсем как раньше! Он точно не монстр… - уверенно вторила ей Люсия, схватившись за плечо Саши. - Великая Богиня… – напряженным словно струна голосом проронила Саша. – Конечно, милые мои, Гай точно не был монстром. Я видела его своими глазами и точно могу сказать, что он не стал одним из слуг демонов! - Саша, мне нужна твоя помощь! – с нажимом выпалил Эльт, смотря в глаза молодой жрице. - Я уже говорил с Мерсеей, и она пообещала помочь, но я боюсь, что к её голосу эти толстозады в Штабе просто не прислушаются… Ты же Глас Богини, твои слова даже они не смогут проигнорировать! Скажи им, что Гай не виновен и что его нужно немедленно выпустить!       Фолмун, приобняв двух побледневших девочек за хрупкие плечи, бросила косой взгляд в окно, за которым сияло полуденное солнце, играющее бликами на крышах ближайших домов. - Кем бы я была, если бы бросила своего воспитанника на произвол судьбы? Завтра утром я направлюсь в Собор и поговорю с патриархом и инквизиторами. Думаю, мои слова заставят их ускорить рассмотрение дела Гая, и моего воспитанника выпустят на волю как можно скорее!       Слова девушки набатом надежды еще долго отдавались в ушах Эльта, когда он через час гулял по увядшему саду, удостоверившись, что старшие дети в сопровождении двух монахинь направились за церковную стену, чтобы помочь в небольшом женском монастыре. Мысль о том, что ему вот-вот исполнится двадцать один год, застряла где-то на задворках сознания, подобно засевшей в ране стреле. Почему-то она доставляла ему лишь боль, и грядущий день Рождения казался каким-то куцым, неполноценным, совсем не таким ярким, как он привык справлять в кругу своих друзей. Он не знал, было ли дело в том, что рядом нет его верного друга Гая или в том, что мир вокруг медленно подходил к черной пропасти, откуда ему навстречу тянулись демонические щупальца.       Время незаметно близилось к полудню, и как только колокол на центральной башне далекого Собора отсчитал двенадцать ударов, Саша Фолмун начала собирать детей на дневную молитву. Занятый вырезанием деревянной фигурки всадника из дерева, Эльт вскинул голову, прислушиваясь к голосу девушки, засунул нож за пояс и быстро спустился вниз. В обширном зале для молитв уже собрались почти все сироты, за исключением занятой чем-то своим Риан и Криса, который задержался в женском монастыре на работах. Тихо спустившийся со второго этажа Эльт занял место в сторонке, неподалеку от Саши, с интересом изучая лица детей, выстроившихся напротив Фолмун, вставшей рядом с алтарем Верховной Богини. На последних минутах, когда молитва должна была вот-вот начаться, в зал шумно вбежал запыхавшийся Крис, а с лестницы спустилась лениво позевывающая Риан, всем своим видом символизирующая, что она знает и более интересные занятия. Неодобрительно покачавшая головой Саша подождала, пока все дети займут свои места, глубоко вздохнула и, чуть прикрыв глаза, начала говорить почтительным голосом: - Великая Верховная Богиня, услышь своих смертных детей и снизойди до нас в своём величии! - Великая Верховная Богиня, услышь своих смертных детей и снизойди до нас в своём величии! – стройным хором повторили дети, сложив руки на груди и глядя на Священный алтарь. - Пусть славится имя твоё, пусть гремит твоя слава, Созидательница Мира, пусть твой свет испепеляет Тьму! – продолжала Саша, воздев руки к потолку и бросив неприязненный взор на северную стену.       Эльт поймал себя на мысли, что повторяет про себя слова давно заученной молитвы, а перед глазами плывут воспоминания, как он сам еще будучи ребенком стоял напротив Саши и возносил главу Богине Созидания. А вот в чем Эльту не довелось поучаствовать, это в церковном хоре. Сразу после того как отзвучали слова молитвы, Саша сделала пас рукой, и в воздухе разлилась тихая и размеренная музыка, чьи ноты приятно тревожили струны души, заставляя вслушиваться в каждый её отзвук. И подхваченные этим настроем, дети Приюта запели вместе со своей наставницей:

Славься, скипетродержица высоких небес Созидательница и Мать, Богиня Илиас! Хвала тебе За милости твои. Дароносица Света, и мир и войну Ты держишь в руке. Союза Священного лавры победные ты Прими себе в дар. Тебе многозвонный хор поет Торжественный гимн. Лескатийские девы на нежных струнах Прославляют тебя Праматери смертные чада в честь тебя Возжигают огни. Пред твоим святым алтарем Благодарные дети Богини Возносят молитву смиренную, Надежду обратив к Небесам.

      Окаменевший Эльт обратил внимание на заметную перемену в настроении мальчишек и девчонок, выстроившихся перед Сашей. Если молитву та же Риан читала с явной неохотой и ленью, то в слова песни, зазвучавшие под сводами Церкви, девушка вкладывала частичку своей души. Особенно среди всех выделялся Бриан, чей звонкий голос подобно чистейшему звону колокольчика гулял по залу, заглушая собой и басистый голос Криса, и хрипловатый голос Джошуа, и не всегда попадающий в такт нотам глас Риан. Однако удивительным образом именно этот нескладный и неприметный на первый взгляд мальчик был связующим звеном между нестройным хором детей, именно на него равнялись все остальные, вкладывая свои голоса в единое звучание песни. Эльт уже несколько раз видел, как пел Бриан, и каждый раз рыжий удивлялся тому таланту, которым наградила его Великая Созидательница. В этот миг воспитанники столичного приюта и в самом деле походили на невинных ангелочков, сошедших со страниц лубочных историй.       Отпев последний куплет, дети замолчали, вслушиваясь в звенящую тишину, словно надеясь, что Богиня ответит на их песнопение и снизойдет с Небес на землю. Увы, как и всегда Илиас хранила молчание, зато Саша в восторге хлопнула в ладоши: - Молодцы, милые мои! В этот раз еще лучше, чем раньше! Особенно отличились сегодня Риан, Джошуа и Тима. Уверена, ваши голоса были слышны на Небесах так же четно, как и песни-хвальбы лучших священников Собора!       Конечно, Саша заметно преувеличила, желая приободрить детей, но все же даже хмурая Риан улыбнулась краем губ. Фолмун отдельно похвалила Бриана и отметила успехи других детей, после чего под общий радостный гомон объявила о начале обеда.       Остаток дня для Эльта прошел в тягостном ожидании. Парень не раз ловил себя на мысли, что за годы службы в Гвардии словно бы отвык от компании других детей-сирот. Раньше он мог чувствовать их настрой, разделять общую атмосферу, жить единой жизнью в Церковном Приюте. Теперь же, познав совсем другой уклад в армии, парень чувствовал себя оторванным от остальных сирот. Даже от Эмии и Люсии, которые после обеда забежали к Эльту в комнату, принеся за пазухой горстью вкусных лепешек, которых испекла Саша. Вкушая сладость вместе с двумя щебечущими девочками, рыжий украдкой поглядывал в окно, где напитывающееся красным солнце все ниже кренилось к изломанной линии заката.       Очень скоро Эльту исполнится двадцать лет, и еще один год беззаботной жизни в столице канет в пучину прошлого. Прошлые дни рождения он всегда справлял в компании Саши, Мимиру, Гая, Примеры и детей из приюта. В последние два года Примера словно бы отстранилась от него, став холодной и язвительно, а Вильмарина и вовсе его избегала. Зато его поздравляли Мерсея, в слегка грубоватой, но искренней манере подарившая парню хороший кинжал и пожелавшая стать достойным гвардейцем, который не посрамит её, как командира.       Взвесив в руке тот самый нож, а в другой повертев так и не законченную фигурку всадника, Эльт поднял голову к потолку. «А теперь Гай в темнице, Мимиру целыми днями пропадает в Магитэке, а Примера безвылазно патрулирует лес», – с горечью подумал Эльт. – «Как же иногда хочется повернуть время вспять, чтобы все стало как раньше. Чтобы не было этого отчуждения между нами, недопонимания, разрывания между долгом и друзьями, прошлым и будущим…»       Болезненная краснота вечернего неба за окном лишь еще больше вгоняла молодого парня в грусть, душный воздух сжимал свои незримые тиски, и он, спрятав деревянную фигурку в карман, поспешно вышел из кельи и быстрым шагом направился на первый этаж. Стоящая в пустующем зале статуя Верховной Богини строго посмотрела на рыжего парня, прошествовавшего мимо рядов скамей и вышедшего через приоткрытую дверь в сад. Наступление вечера Эльт встретил в саду, в тени увядшей яблони, прислонившись спиной к её шершавому стволу и бездумно наблюдая, как по розовому небу скользят темнеющие паруса облаков. Но приятные минуты уединения, выдувшие из головы парня тоску и печаль, были лишь преддверьем для череды ярких событий, которые надолго запали в память молодого человека.       Со стороны ворот, ведущих в сад, внезапно послышалось звонкое стуканье о металл, а следом за ним грянул хорошо знакомый женский голос: - Эй, гвардеец, как насчет того, чтобы открыть дверь своему командиру?       От звучания этого голоса по спине Эльта пробежали приятные мурашки, а в груди все сладко сжалось. Рывком вскочив на ноги, рыжий парень подошел к воротам и распахнул их перед высокой и красивой девушкой с подтянутой атлетической фигурой, которую почти не скрывала чистая зеленая гвардейская униформа. Весело подмигнув парню единственным левым глазом, девушка ступила на территорию сада и первым делом заграбастала Эльта в сильные, но нежные объятия. Ощутив, как в его грудь вжались два тугих упругих полушария, зардевшийся Эльт смущенно пробубнил: - Мерс, я тоже очень рад тебя видеть, но не могла бы ты так сильно не сжимать меня? Мне… эээ… дышать тяжело! – запинающимся от стеснения голосом пробормотал рыжий парень.       Ничуть не смутившись, Мерсея Даскарос с веселым смехом потащила Эльта в сторону Приюта, помахав свободной рукой колющему дрова в сторонке Крису. Завидев офицера Гвардии, да еще и ослепительно красивую девушку, бывший беспризорник слегка растерялся, с одной стороны зачарованный изяществом линий её тренированного тела, а с другой – опасаясь, что она попробует схватить его за воровство. Однако ныне Мерсее было все равно на бывшие проступки воспитанника Саши Фолмун. Оказавшись в Церкви, девушка с наслаждением потянулась всем телом, задрав голову к потолку и изучая выцветшие от времени фрески. Переминающийся с ноги на ногу рыжий парень неуверенно напомнил ей: - День Рождения будет только через два часа… Может тебе поесть принести?.. Саша испекла превосходные булочки.       При упоминании молодой жрицы, в единственном глазе Мерсеи на долю секунды мелькнул тусклый огонек ревности, ужалившей сердце девушки. Решительно взмахнув рукой, она объявила: - Не беспокойся за меня! Лучше пошли наверх, в твою келью. Я хотела бы показать тебе твой подарок…       И не смотря на все упорство Эльта, девушка так же решительно потащила его наверх, а на её лице сияла мечтательная улыбка. Иногда встречающиеся по пути дети с живым любопытством рассматривали заглянувшую в их Приют Героиню, за которой покорно плелся рыжий парень, чьи щеки цветом вполне могли соперничать с окрасом его волос. Он и сам не заметил, как оказался в собственной комнате, а перед ним стояла Мерсея, захлопнувшая перед собой дверь и развернувшаяся к парню лицом. Эльту в этот момент стало сильно не по себе. Уж очень напористо вела себя обычно сдержанная и строгая Мерс, уж слишком жаркое пламя сверкало в её единственном глазу.       Послышался звук шагов, и робко поднявший глаза Эльт увидел, что его командир стоит совсем рядом, а прямо перед глазами парня оказалась её красиво очерченная под униформой грудь. Рот парня непроизвольно наполнился слюной, а в голове словно взорвалась жаркая бомба, разлившая по его венам потоки обжигающего каждую клеточку кипятка. В разуме рыжего сквозь туман робости и страха проступило любопытство – а что будет дальше? Что за подарок ему приготовила Мерсея, пожелавшая остаться с ним с глазу на глаз?..       Одним стремительным рывком Мерс вдруг оказалась совсем близко, упираясь в грудь онемевшего Эльта упругими соблазнительными полушариями, нос ласкал запах её молодой гладкой кожи. Лицо парня обожгло её горячее дыхание, он мог рассмотреть каждую ресничку, обрамляющую её широко раскрытый небесно-голубой глаз, казавшийся небом другого дивного мира. Сильные руки девушки на миг обняли плечи плывущего словно на волнах парня, заключив Эльта в цепкие объятия. Но сладостное мгновение продолжалось совсем недолго – густо покрасневшая Мерсея отстранилась назад и, отведя глаза в сторону, смущенно пробормотала: - Прости, что так накинулась на тебя, Эльт… Я поздравляю тебя с днем рождения и хочу подарить тебе вот это. Ты ведь любишь резьбу по дереву… А им можно и не только фигурки вырезать.       В ладонях девушки словно по волшебству появился обоюдоострый клинок, хищно играющий янтарными отсветами садящегося за окном солнца. Всего на один удар сердца, где-то внутри Эльта шевельнулось разочарование. Какая-то часть парня желала совсем другого подарка на день рождения… И все же ответ Эльта прозвучал совершенно искренне: - Огромное спасибо, Мерс! Он прекрасен! – сердечно поблагодарил рыжий, осторожно принимая клинок из рук девушки.       Про себя парень подумал, что короткое прикосновение к теплым пальцам Даскарос принесло ему не меньше наслаждения чем сам подарок. На чувственных губах девушки он видел улыбку, но совсем не ту, с которой она хвалила своих гвардейцев или смеялась над остроумными шутками в компании солдат. Нет, эту улыбку имел право видеть лишь Эльт. И сейчас это право было грубо нарушено… Раздраженно наморщив лоб, Мерс вдруг развернулась на каблуках и, в два шага оказавшись у двери, распахнула её настежь. По ту сторону послышался звонкий удар и испуганный девичий визг. - АААА!! Простите нас, благородная Героиня! Мы совсем-совсем не хотели за вами подсматривать…       Озадаченно почесав затылок, Эльт выглянул из-за плеча Мерсеи, многозначительно сверлящей тяжелым взором сжавшихся у неё ног Эмию и Лисию, похожих в этот миг на забитых щенят. В его груди тот час зародилось пульсирующее тепло жалости к двум девочкам, появилось сильное желание обнять их, утешить и вылечить эту некрасивую красную ссадину на лбу Эмии. Однако Мерсея была отнюдь не столь благосклонна к двум девочкам.       Осторожно, но без особых нежностей взяв их за руки, она поставила сирот на ноги, а потом произнесла сухим тоном: - Вас никто не учил, что подглядывать за другими людьми неприлично? Это вам не за монстрами шпионить!       Обе девочки сжались перед Героиней, Лисия что-то робко проблеяла, а вот более старшая Эмия, переборов страх, вскинула голову, с вызовом посмотрела в глаза Мерсее и пискнула: - А чем это вы с братиком Эльтом собрались таким тайным заниматься? У нас в Приюте друг от друга тайн нет!       Стоявший за спиной капитана, Эльт успокаивающе положил руку на плечо Мерсее, убоявшись, что привыкшая командовать гвардейцами девушка может нагрубить девочкам. Но к его удивлению и облегчению Даскарос повернула к нему голову и хитро улыбнулась, а потом вновь посмотрев на девочек, произнесла важным тоном: - Я доносила до своего подчиненного дело государственной важности! На вашего друга возложена огромная ответственность и важнейшая миссия. Вы же не хотите потом случайно проболтаться о ней, чтобы, не дай Богиня, какой-нибудь монстр поблизости о ней не услышал?       Услышавшая такое Лисия в ужасе помотала головой, а Эмия виновато опустила голову: - Извините… Мы подумали, что вы хотите сделать с братиком Эльтом что-то другое… - Что-то другое?.. – озадаченно переспросила Мерсея, и её лицо медленно начало наливаться краской.       Кажется, девушка и сама не до конца понимала, что чувствовала в тот момент, когда стояла в комнате перед смущенным Эльтом, и что за сладкое чувство пульсировало внизу её живота. Между тем рыжий парень, решив, что сейчас-то его командир уж точно вспылит, поспешно вышел вперед и, положив ладони на плечи девочек, расслабленно рассмеялся: - Мой командир просто вручила мне одну очень важную вещь, о которой я давно мечтал. Ничем таким мы тут не занимались, честно!       Для пущей убедительности Эльт посмотрел по очереди в глаза насупившихся девочек. Немного подумав над его словами, Эмия просияла: - Ааа, благородная Героиня тоже решила сделать братику подарок на его день рождение! - Эм… ну да… подарок… - неуверенно пробормотала Даскарос, а потом, мотнув головой, оттеснила Эльта в сторону, вышла в коридор и бросила по пути. – Когда закончишь возиться с малышней, гвардеец, спускайся ко мне на первый этаж. Пойду на вашу кухню, проверю вдруг у вас тут выпивка завалялась… Ущипни меня суккуб, какой праздник без выпивки!       Проследив, как спина Мерсеи скрылась за ближайшим поворотом коридора, Эльт опустил голову и посмотрел на девочек. Лисия толкнула свою подругу локтем, и та, спохватившись, начала оправдываться: - Только не обижайся, братик… Мы гуляли в саду, когда вернулась сестрица Примера. Мы очень обрадовались её появлению, но она сказала, что у неё к тебе какое-то неотложное дело и попросила тебя найти, а сама начала возиться с каким-то мешком. Ну мы и побежали тебя искать, зашли в Приют и увидели, как вы с этой Героиней поднялись наверх и заперлись в твоей келье…       Вздрогнувший Эльт просиял и воодушевленно переспросил: - Примера наконец-то вернулась? Я её уже неделю не видел! Она в саду, говорите? Пойду её проведаю… - Только не задерживайся, братик, - дернула его за рукав молчавшая дотоле Лисия. – Сестрица Фолмун скоро должна позвать всех в зал для молитвы, и она хотела бы тебя видеть. - Передайте Саше, что я приду к ней вместе с Примерой, - находу ответил Эльт, почти бегом направляясь к лестнице.       Сердце в груди парня радостно прыгало в предвкушении встречи с давней подругой. Милая полуэльфийка, которую он знал еще с детства, в последние месяцы как будто избегала его всеми правдами и неправдами. Ранее жизнерадостная и энергичная, она замкнулась сама в себе, в редких встречах фыркала и отворачивалась, а при попытке заговорить – грубила и хамила Эльту. Порой парню даже казалось, что в девушку вселился какой-то демон, но все попытки осторожно разузнать причину такого к себе отношения неизменно утыкались в глухую стену молчания или колючие словно ядовитый плющ фразы, грубо брошенные Примерой в лицо своему другу детства. Как будто кто-то проклял Эльта, и все те, с кем он когда-то хорошо ладил, вдруг решили сжечь все лучшее, что их объединяло и делало друзьями.       Выбежав через приоткрытые двери наружу, в сад, Эльт не сразу нашел Примеру, наугад двигаясь к главным воротам по выложенным плиткой дорожкам. Скрытая полуэльфийка, верная своим повадкам лесной разведчицы, обнаружилась неподалеку от увядших цветочных клумб. Сидевшая на корточках девушка вертела в тонких пальцах засохший цветок, не обращая никакого внимания на замершего у неё за спиной парня. Облаченная в обычный для неё изумрудно-красный обтягивающий костюм с древесными листьями, скрытая длинным зеленым плащом, она напомнила рыжему лесную нифму, зашедшую в город, чтобы одарить жителей дарами природы. Красивая, как алая роза, и столь же болезненно колющая неосторожно протянутую руку. - Чего ты так долго возился? – вместо приветствия буркнула Примера, осторожно кладя цветок на грядку и распрямляясь в полный рост.       У Эльта вновь, как месяц назад, как многие годы до того внутри все словно пронзило молнией. Обжигающий жар сковал внутренности, а все мысли смыло настоящим цунами восхищения. Примера, плод запретной любви лесной эльфийки и человека, бросивших её еще в детстве, была прекрасна как первые лучи летнего солнца, как журчание ручья в лесу, как щебет птиц в кронах деревьев. Что-то неизмеримо дивное и первозданное проглядывалось в её строгом личике, в глубоких как два чистейших озера сиреневых глазах, в поджатых губках. Сочетая в себе строгую ледяную красоту и пылкий нрав, девушка казалась неприступной крепостью, ранящей острыми лезвиями всякого, кто смел к ней приблизиться. Два длинных острых уха, выступающих по бокам её головы, чуть дернулись, ловя звуки засыпающего города и дыхание Эльта, но в остальном Примера сохраняла полную безучастность. Равнодушно осмотрев парня с головы до ног, она тяжело вздохнула и, не услышав ответа, добавила: - Ты вообще знаешь, какой сегодня день? - А?.. Семнадцатое число месяца Зерна, кажется, - опомнился Эльт, не сообразив о чем говорит девушка.       На холодном как замерзшая озерная гладь и обжигающе красивом личике полуэльфийки мелькнуло раздражение. - Болван! Сегодня твой день рождения! – рявкнула Примера, одним махом доставая из-за пазухи свернутый кулек и с силой тыкая им в грудь парня.       Покачнувшийся Эльт поспешно подхватил невесомую ткань и, озадаченно опустив глаза, уточнил: - Это одежда? - Да! Это эльфийский плащ, - с важным видом заявила Примера, одним пальцем поправляя свои длинные золотистые волосы. - О, правда? – просиял Эльт, с восхищением разворачивая плащ и ловко накидывая его на себя. – Я слышал, что благодаря им вы, эльфы, можете легко скрываться от чужих глаз в лесу. И сшит словно под меня…       Щеки услышавшей такие слова девушки вспыхнули двумя алыми солнцами, и она с запинкой протараторила: - Я тренировалась в их покройке и первый экземпляр решила отдать тебе. Я вложила в него много сил, так что цени! Только не подумай, что я забочусь о тебе или что-то в вроде того… Вот…       Ничуть не обидевшись на грубоватое бурчание мнущейся на месте девушки, чьи чуть подрагивающие острые уши выдавали охватившее её волнение, Эльт приложил ладонь к сердцу и слегка поклонился. - Большое спасибо, Примера! Для меня честь стать человеком, который получил от эльфийки плащ лесного лучника! - Хмфф… - неопределенно фыркнула девушка, быстрым шагом пройдя мимо Эльта и направившись к Приюту.       Рыжий же остался стоять в саду, смотря в затянутую вечерником сумраком небесную даль и ласково поглаживая изумрудный плащ, мягко облегающий его тело, словно объятия далекого детства. А душа Эльта пела от ликования, ведь этот день Рождения обещал стать таким же особенным, как те счастливые дни в кругу приемной семьи, среди верных друзей. Единственное, что омрачало атмосферу праздника, это Гай, оказавшийся в подземелье из-за доноса сослуживца.       Когда Эльт вернулся в Приют, Саша как раз проводила вечернюю молитву. Хор детских голосов дробился и искажался, гуляя под сводчатым потолком Церкви. Рядом с детьми, озаренными сиянием настенных светильников, парень заметил Мерсею и Примеру, вместе с сиротами возносящих главу Богине Созидания. - …И славится Верховная Богиня на вечные века… – торжественно завершила Саша молитву.       После её слов повисла гулкая тишина, когда каждый из находящихся в зале вслушивался в эхо, гуляющее по Церкви, словно надеясь уловить в его отзвуках ответ с самих Небес. Если верить летописям, такое раньше часто случалось во второй половине второй эпохи, во время жизни Падшего Героя Луки. Впрочем, жизнь, как Героя-отступника, поставившего мир на грань гибели от лап монстров, так и его детей была скрыта пологом тайны, и никто уже не берется утверждать наверняка, когда в последний раз сияющая ступня богини касалась земной тверди. Во время Трехсотлетней войны богиня Илиас ни разу лично не являлась людям, а вот ангелы – проводники её воли – были нередкими гостями в главных Соборах и Храмах. Но с тех пор, как крылатые девы отдалились от простых людей, человечество медленно погружалось во трясину греха и суеверия. Демоны Севера тянули свои острые изогнутые когти, соблазняли лживыми речами, похищали неосторожных путников, да и сами люди порой поддавались ядовитой усладе греха. Удушающий мрак погибели все теснее сжимался вокруг Священного Союза, точно так же как темнота ночи окутывала Приют, заглядывая в окна серебряными блестками первых звезд.       Звонкий хлопок в ладоши заставил Эльта отвлечься от мрачных мыслей. - А теперь начнется кое-что особенное, над чем мы, дорогие мои, трудились последние два дня, – многозначительно промолвила Саша Фолмун, оглядев своих воспитанников испытующим взором.       Торжественную атмосферу, что царила во время молитвы, как рукой сняло. Дети оживленно переглянулись, зашушукались, то и дело поглядывая в сторону прислонившегося к стене Эльта, удивленно посмотревшего на Сашу. Эмия и Лисия, отделившись от остальных, подбежали к гвардейцу и посмотрели на него снизу вверх: - Братик Эльт, братик Эльт, пошли погуляем по саду? В оранжерее мы с Сашей посадили такие красивые цветы, тебе они очень понравятся!       Если быть откровенным, Эльту было куда интересней посмотреть, над чем же трудились остальные сироты, но отказать Эмии и Лисии он просто не мог – от мысли, как сильно его слова ранят девочек, сердце гвардейца делало болезненный кульбит. Обрадовавшиеся Эмия и Лисия, взяв парня за руки, повели его прочь из зала. Церковная оранжерея, как и столовая, располагалась в отдельном здании со стеклянной крышей, где под чутким присмотром Саши произрастали красивые цветы. Сейчас с наступлением осени благоухающая приятными ароматами и пестрящая яркими красками длинная зала казалась осколком рая, рухнувшего на вымершую землю с самих Небес. Сияющие от гордости Эмия и Лисия подвели Эльта к длинному ряду клумб, которые были буквально усыпаны незнакомыми парню цветами. По словам девочек, их семена были доставлены сюда прямиком с континента Илиас, и в каждом из них дремала крохотная частичка Богини.       Слушая веселое щебетание девочек, Эльт шел по узкой дорожке между алых и голубых цветов, задумчиво следя как несколько пчел вьются под самым потолком, упрямо ударяясь о стекло. Внезапно слева глаз парня уловил серебристый блик, мелькнувший на боковой дорожке между выцветшими клумбами. Когда-то, посреди солнечного лета тут буйствовала жизнь, и сотни цветов тянули свои разноцветные лепестки навстречу лазурному небу. Теперь же их сохранилось всего два – красный и желтый тюльпаны сиротливо росли посреди черной клумбы, а рядом с ними в тени почти лишившегося листьев дерева сидела пепельноволосая девочка в серебристом платье, заботливо поливающая землю. Четырнадцатилетняя Герда часто проводила тут время наедине с собой и своим прошлым, которое, как и у большинства других детей в Приюте, носило на себе рваные шрамы.       Эльт припоминал ее историю. По рассказам Саши, девочку постигла ужасная беда, когда ей было всего шесть лет. В то время она будучи юной пастушкой вместе с мамой и папой жила на северной границе Священного Союза, на стыке земель Лескатии и Адальхилда, у излучины высохшей реки. Исторически земли Адальхилда примыкали к великому лесу Ноа куда ближе чем территории его западного соседа, и лесные мамоно куда чаще забредали на его земли. В ту безлунную ночь единственными звездами были огоньки похоти, сияющие в глазах двух десятков девушек-волчиц, пробравшихся лесными тропами в обход гвардейской заставы. Почти беззащитная деревня была для них как упитанный ягненок для стаи волков, и ни мужество вооружившихся чем попало мужчин, ни стойкость женщин, бросающих в монстров булыжники, не могли помочь жителям. Перебравшись через забор, монстры рыскали по деревне, заваливая на землю мужчин и женщин, чтобы впиться острыми клыками в их плоть. Пронзительные крики и стоны несчастных заставляли спрятавшуюся в подвале Герду трепетать от страха, а с губ девочки срывались молитвы Богине, чтобы та защитила её отца и мать, которые вместе с другими жителями сражались с чудовищами. Увы, но в ту ночь Илиас не услышала её молитв, а может внимание Богини было приковано к чему-то более важному, чем семья одной шестилетней девочки. Как бы то ни было, вернувшийся домой потрепанный отец обнял свою плачущую дочь и, стиснув в руках её тельце, выдавил из себя роковые слова: - Герда, милая… Твоя мама… она…       Мужчина не нашел в себе сил сказать, что маму Герды у него на глазах повалили на землю две волкодлаки, укусили в плечо, а потом уволокли в широкий проем в частоколе, в сторону чернеющего на горизонте леса. Однако в разум девочки и без его слов ввинтилась обжигающая пронзительным холодом мысль – она больше никогда не увидит смою маму, не ощутит её мягкий объятий, не услышит её ласковые слова, не попробует еды, не почувствует нежный поцелуй перед сном. Нападение оборотней вырвало из её жизни огромный кусок души, но для маленькой пастушки судьба приготовила кое-что ужаснее.       Отец вместе с дочерью вскоре уехал из той деревни в Лескатию, где в землях одного барона он нашел новый дом. Став егерем, мужчина подолгу отсутствовал дома, и Герда привыкла жить одна, медленно обживаясь на новом месте, робко знакомясь с местными детьми, точно такими же сорванцами, как и в её родном селении, выучивая местные нравы и обычаи. Если бы тогда она знала о подбирающейся к ней опасности, то уговорила бы отца бросить все и уехать еще дальше, куда-нибудь на морское побережье на юге, как можно дальше от ужасного северного леса. Ведь однажды этот лес с голодным рыком проглотил её отца, так и не вернувшегося с очередной охоты. Похолодевшая от страха девочка, закончив домашние дела, кинулась со всех ног за пределы деревни в сторону водяной мельницы, лениво черпающей воду из небольшой речушки. Она знала, что отец часто делает привал рядом с ней, дабы утолить жажду и перевести дух после утомительных блужданий по лесу. Но в тот теплый вечер его там не оказалось. И пока взлохмаченная Герда, уже не сдерживая слез, озиралась по сторонам в тщетной надежде увидеть силуэт её папы, она все яснее понимала – на неё кто-то смотрит. Сбросив оцепенение, девочка собрала силы и, приложив ладони ко рту, громко позвала отца, вглядываясь в просветы между деревьями, ведущие в лесную чащу. Ответом ей была промозглая тишина, которую через секунду разорвал пронзительный волчий вой, от которого стыла кровь в жилах, а разум молодой пастушки бился подобно попавшему в силки кролику. Знакомый до последней зловещей ноты, до последнего голодного отзвука, этот вой несся над деревней за рекой, предвещая запустение и смерть.       Опрометью бросившись домой, чуть живая от страха Герда заперла за собой дверь на все засовы, захлопнула ставни и, забившись в угол между столом и кроватью, ждала своей участи. Последние рубиновые лучи солнца, словно струи свежей крови, скользили по полу, пробиваясь через ставни, и по мере того, как тьма поглощала окрестности, первобытный ужас пожирал сердце Герды. И вот, стоило темной накидке мрака укрыть одинокий хутор, смолкнуть пению птиц за окном, кошмары прошлого вернулись за маленькой пастушкой.       Дрожащая в углу Герда не могла их видеть, но очень хорошо слышала. Учащенное нечеловеческое дыхание с рыкающими нотками, цоканье когтей по деревянному настилу рядом с домом, чьи-то крадущиеся шаги, медленно приближающиеся к закрытой двери. Поначалу чудовище было одно, а затем к нему присоединилось еще одно, потом третье, и вот Герде казалось, что вокруг её дома бродит целая стая ужасных монстров. Щелкает острыми зубами от голода, вожделея утолить его свежей человеческой плотью, шумно вдыхает все еще теплый вечерний воздух, вынюхивая запах спрятавшейся пастушки, утробно рычит от нетерпения и животной ярости. А потом ночь разорвал истошный человеческий вопль, тут же заглушенный пронзительным волчьим воем, криками, рычанием, шумом борьбы, визгом свиней, треском ломающегося дерева и топотом сапог. Оцепеневшая в холодно хватке страха Герда тихо плакала в углу, слушая, как скрипит и трещит входная дверь под напором яростно рычащего чудовища. Спрятав лицо в ладошках, она боялась поднять голову, пока не ощутила на себе чей-то взор, точно такой же, как тогда на водяной мельнице. Медленно, по сантиметру подняв голову, Герда повернула лицо в сторону окна и встретилась со взглядом своего прошлого. Два светящихся во мраке желтых глаза смотрели на неё через ставни, и свет далеких звезд не проникал внутрь, загороженный чьим-то лохматым телом. В какой-то миг вышедшая из-за облаков Луна озарила стоящее у окна чудовище, безотрывно смотрящее прямо в глаза Герде, но девочка ничего этого не видела. Подобно раскаленному клейму, в её памяти намертво был выжжен острый оскал волчьих клыков, на мгновение блеснувший в темноте. Забыв обо всем, даже своё имя, маленькая пастушка на четвереньках, скуля от ужаса, кинулась в подвал. Обычно тяжелая и неподъемная деревянная крышка с толстым кольцом-ручкой в этот раз оказалась неожиданно легкой. Распахнув её, Герда нырнула во мрак погреба, сшибая стоящие на полках склянки, роняя инструменты и лишь чудом не ударившись грудью о коварно блеснувшие во мраке вилы. Ноги сами нашли за девочку путь по неудобному подземному лазу, выкопанному и расширенному ее отцом незадолго до исчезновения.       Этот подземный ход вывел ее в небольшую пещерку у подножья холма, далеко за ограду хутора. В этой пещере брал начало родник, который протекал через луговину и впадал в реку, за которой находилась ближайшая деревня. Поэтому выбравшись из подземного лаза, Герда опрометью бросилась вдоль ручья на юг, к реке, не чувствуя ни твердых камней, царапающих её босые пятки, ни веток придорожных деревьев, то и дело хлещущих её во тьме по лицу. Её гнал вперед страх и приближающийся со спины голодный вой. Каждый удар сердца был для маленькой пастушки последним, а воображение угодливо рисовало перед ней картины настигающего её чудовища, смыкающего острые клыки на тонкой шее девочки. Но в ту ночь Верховная Богиня все же смилостивилась над своим земным чадом, даровав ей шанс спасти свою душу от холодных объятий демонов, а преследователи долго не могли напасть на след на мокрой гальке.       Сипло дыша, Герда выскочила не каменный мост, перекинутый через шумящую в ночи реку, чьи влажные брызги ярко блестели в оранжевом свете факелов. Истощенный, загнанный словно зверь в угол разум девочки отказывался воспринимать всю картину происходящего, и все что было дальше пастушка помнила лишь урывками. В какой-то момент она поняла, что перед ней вырос высокий конь, на котором восседал закованный в латы всадник, держащий в одной руке меч, а в другой факел, его удивленно блестящие в прорезях шлема серые глаза. Потом этих всадников оказалось много. Освещенные факелами, они с шелестом вынимали мечи и взводили тетивы арбалетов, направляя своих всхрапывающих коней через мост навстречу голодному мраку, от которого бежала Герда. А сама пастушка вдруг оказалась на загривке одного из коней, и её осторожно держали за плечи чьи-то сильные руки, а мужской голос над ухом успокаивающе произнес: - Тише, малышка. Все уже позади. Тебе не нужно больше никуда бежать, мы позаботимся о тех, кто гнался за тобой.       Эти слова как будто прорвали хрупкую плотину, которую выстроило сознание девочки на пути безумия и животного страха. Слезы сами собой хлынули из глаз, Герда согнулась в рыдании и едва слышно пролепетала, сама едва разобрав собственные слова: - Мой папа… умоляю… верните моего папу…       Скачущий с ней на коне всадник ничего не ответил, лишь шумно вздохнул и пришпорил лошадь. С тех пор прошло более шести лет, Герда понемногу обвыклась в новом доме, но зачастую она с криком просыпалась посреди ночи, терзаемая кошмарами. Они были всегда одинаковые – в стены Приюта, окруженного темным туманом, озаренного сиянием полной Луны, скреблись острые волчьи когти, а затем дети начинали один за другим пропадать, поглощенные мраком. И так до тех пор, пока Герда не оставалась наедине со своими страхами, напротив оскала острых клыков, и не вскакивала на кровати, слепо смотря перед собой и тяжело дыша… - Братик Эльт, ты нас совсем не слушаешь! – с обидой насупилась Эмия, дергая задумавшегося парня за рукав. - Простите… Голова совсем другим занята. Да и настроение, словно в Бездну упало… - не стал отпираться Эльт, со вздохом протирая ладонью лицо.       Лисия печально поджала губки: - Мы думали, что отдых в оранжерее немного взбодрит тебя, братик. Когда нам грустно, мы часто проводим тут время. Тебе печально из-за братика Гая?       Рыжий молча кивнул, вялым шагом направляясь к выходу из залы, оставив за спиной прощально виляющие лепестками цветы. Догнавшая его Лисия коснулась запястья парня и робким голосом напомнила: - Но ведь сестрица Саша пообещала вызволить его беды, как только отдохнет после путешествия за городскую стену. В последние две ночи она мало спала, я слышала, как она разговаривала во сне. Как только она наберется сил, то обязательно заступится за братика Гая, и мы уже все вместе отпразднуем его возвращение! - Я знаю, - понурым голосом ответил Эльт, вместе с девочками идя по освещенному светильниками коридору, соединяющему оранжерею и Приют. – Но это будет первый день рождения, когда Гая не будет с нами…       Эльт с тоской подумал, что Эмия и Лисия просто не понимали, в какую беду на самом деле мог угодить Гай. Обе девочки свято верили, что добрая Саша непременно спасет их друга из беды, что повода для беспокойства нет и надо лишь чуть-чуть подождать, и тогда братик Гай непременно присоединится к ним на празднике. Эльт не стал им говорить, что дознаватели из отдела Инквизиции не слишком любили тратить своё время на разбирательства судебных ошибок, особенно если это касалось лиц, уличённых в связях с монстрами. В первую очередь это касалось карьеристов, которым не было дела, действительно ли обвиняемый по ночам отлучался в лес для того, чтобы насладиться спрятанными в тайнике бутылями дорогущего вина, найденного в подземной пещере. Возможно, в это время обвиняемого влек стройный силуэт по-звериному красивой девушки с волчьим ушами и лапами, радостно улыбающейся острыми клыками и нетерпеливо двигающей бедрами, озаренными светом полной луны. Фраза «лучше перебдеть, чем недобдеть…» почти всегда служила оправданием в подобных случаях для судейских чиновников или орденских ищеек. Говорят, что в годы Трехсотлетней войны, Инквизиция под патронажем ангелов строжайше следила за порядком среди людей, искореняя любые крамольные мысли, суеверия и ложные слухи о том, что мамоно совсем не такие, как их считают в Священном Союзе.       В сопровождении двух своих маленьких спутниц, Эльт вернулся в Приют и, миновав тесную комнату, служившую когда-то небольшим складом для удобрений, оказался в молитвенном зале. Вот только ни Саши, ни детей, буквально десять минут находившихся здесь, сейчас в зале не оказалось. Озадаченный таким поворотом Эльт огляделся по сторонам, а зашедшие вслед за ним в залу Лисия и Эмия с подозрительным видом обошли помещение, словно думая, что с ними играют в прятки. Рыжий уже хотел было направиться к лестнице, ведущей на второй этаж, чтобы поискать сирот в их кельях, но тут раздался возглас Эмии: - Братик, я слышу оттуда голоса! – сообщила девочка, указывая пальчиком на еще один выход из залы, ведущий в редко использующееся крыло Приюта.       Насколько знал Эльт, там раньше располагался небольшой театр, где на заре строительства этой Церкви давали представления церковные труппы. После же того, как здесь был основан Приют, театр опустел, ведь некому стало давать представления – прочие священники редко переступали порог обители Фолмун. Сама молодая жрица когда-то пробовала основать их собственный детский театр, но после решила ограничиться созданием церковного хора. Так что ряд комнат и просторное помещение со сценой уже много лет оставались пустыми и безжизненными, хотя дети вместе с Сашей регулярно наводили там порядок, очищая от пыли и паутины. - Похоже, что Саша решила устроить очередную уборку, – догадался Эльт, чувствуя, как внутри разливается кисловатое разочарование.       А он-то думал, что Фолмун с сиротами замышляет что-то необычное и грандиозное… - Пошли посмотрим, братик! – не унималась Эмия. - Вдруг им понадобится наша помощь? – поддакнула Лисия, маня за собой рыжего парня ладошкой.       Печально вздохнув, Эльт последовал за двумя девочками, тут же исчезнувшими за дверью, которая вела в очередной протяженный коридор. Слушая поскрипывание половиц под ногами и шагая вслед за двумя теряющимися в сумраке силуэтами, Эльт невольно вспомнил про склад, размещающийся в одной из боковых комнат, проплывающих по сторонам мимо от него. Когда он был еще маленьким, то детская любознательность часто заводила его в укромные уголки Приюта, особенно во время игр в прятки с Примерой, Гаем и Мимиру. И чтобы он и другие дети ничего не разбили и не поранились, Саша намеренно распустила слух, что в этом коридоре в одной из комнат заперты ужасные демоны. Мол, во время создания Церкви, благородные Герои заточили эти темные души в прочные камеры. Напустив на себя суровый вид, жрица наказывала бледным как полотно детям не пытаться пробраться в запертые комнаты, чтобы не выпустить запертое там зло. Будучи маленьким, Эльт до дрожи в коленках боялся этого темного коридора, чьи стены манили его прочно запертыми дверями. От одной мысли, что за одной из них могут притаиться ужасные чудовища, скребущиеся с той стороны по неподатливому дереву, мальчик порой не мог уснуть, вслушиваясь ночью в карканье ворон за окном и поскрипывание стен старого Приюта. Конечно, возмужав, рыжий понял, что никаких демонов в Церкви нет и в помине, да и легенда о запертых монстрах довольно быстро затерялась в череде детских воспоминаний, но все же сейчас он ощутил робость, проходя мимо очередной прочной дубовой двери.       Через пару десятков шагов коридор оборвался перед приоткрытыми створками дверей, из-за которых на пол падал косой прямоугольник желтого света и раздавались чьи-то приглушенные голоса. Эмия и Лисия уже скрылись внутри, скрипнув напоследок дверью, а Эльт остановился у порога, стараясь понять, о чем говорят людские голоса с той стороны. Но звучали они слишком тихо и неразборчиво, вдобавок, дробясь о стены словно капельки воды на мелкие брызги. Решив во всем разобраться, Эльт распахнул дверь и решительно шагнул вперед. По ту сторону его ждало знакомое помещение театра – широкая прямоугольная комната, заставленная рядами скамеек и чем-то напоминающая молитвенный зал. Только вместо алтаря Верховной Богини с величественной статуей прекрасной крылатой девы, сжимающей в точеных руках изящное копье, дальнюю стену комнаты занимала просторная сцена, на которой при желании могли бы уместиться все дети в Приюте вместе с Сашей и самим Эльтом. Окон в помещении не было, и дюжины тускловатых масленых светильников, горящих под потолком и на высоких подсвечниках у сцены, не хватало, чтобы изгнать полумрак, притаившийся в зале.       Как только Эльт переступил порог, дверь за ним с тихим скрипом закрылась, и тот час дотоле невнятный голос стих, а на сцене вспыхнуло несколько оранжевых огней. Внимание рыжего целиком поглотила сцена так, что он оказался неготов к дружескому тычку сбоку. - Ну и долго ты будешь зависать на входе? – раздался над ухом голос Мерсеи.       Дернувшийся Эльт осознал, что справа от него стоит его капитан, с интересом взирающая на сцену. - Что здесь происходит? – растерянно прошептал Эльт. - Как что? Очевидно, сюрприз на твой день рождения! Идем уже к остальным, нечего здесь торчать, словно часовой, - скомандовала Мерсея, потянув Эльта за собой.       Стараясь ступать тише, парень с девушкой прошли мимо шеренг пустующих задних скамеек, пока не достигли первого ряда, где Эльта ждал еще один сюрприз. - Мимиру! – просиял взволнованный парень, увидев в глубоком и удобном кресле маленькую колдунью, одетую в нарядную красную мантию.       А рядом с ней сидела еще одна девушка… - Долго ты еще будешь вошкаться на одном месте или позволишь детям выступить? – кисло прошептала Примера, расслабившаяся на соседнем кресле, косо посмотрев на Эльта. – Они ведь ради тебя все эти дни готовились. - Они?.. – не сообразил что к чему Эльт, не видя на сцене никого, кроме терпеливо ждущего своего Бриана.       Тяжко вздохнувшая Мерсея чуть ли не силой усадила парня на сиденье справа с заулыбавшейся Мимиру, а сама села по левую руку от рыжего. Едва их голоса смолкли, как в комнате разлился совсем другой голос – ровный и глубокий, повествующий грустным тоном: - Много веков назад на земле под сенью Света Богини жил могучий Герой, чьё имя навсегда высечено на страницах истории – Марцелл. Верой и правдой он служил Илиас, и нет счета славным подвигам, что он совершил во имя Её, как и числу сраженных его мечом чудовищ. Путешествуя по землям людских королевств, он искоренял Тьму, изгонял чудовищ обратно во мрак и давал людям надежду. И не было в мире разбойника или чудища, что смог бы выстоять перед ним в открытом бою… Владыка Демонов – ужасная монстр-змея много дней и ночей выдумывала управу на славного воина и результатом её злодеяний стала коварная ловушка, куда она хитростью заманила Марцелла. Спасая людей от монстров, Герой слишком поздно заметил подкравшуюся со спины Владыку Демонов. Трусливое чудовище не пожелало выйти с ним в открытый бой и подло напало исподтишка, вонзив ядовитые клыки в шею нашему Герою…       Повинуясь голосу рассказчика, в котором Эльт безошибочно узнал Сашу Фолмун, темные занавески, отделяющие сцену от закульсия, озарились с той стороны оранжевым, и парень увидел тень рослого воина, в котором легко угадывалась крепко сбитая фигура Криса. Зал охнул, когда рогатое безобразное чудище, похожее на анаконду, покрытую шипами и наростами, впилось когтистыми лапами в плечи мнимому Марцеллу, а затем приложилось губами к шее, изображая смертельный укус. Крис, явно переигрывая, натужно захрипел, рухнул на колени и с минуту-другую уставился глазами в потолок с выражением глаз дворняги, справляющей нужду на дерево, и лишь затем рухнул на подмостки. Тень тотчас же рассеялась, свет погас, чудище из папье-маше скрылось за кулисами, а голос Саши продолжил: - ...И возликовала тогда Владыка Демонов, думая, что некому более будет мешать её коварным планам, и нет более у Богини её славного воина. Но не ведало исчадие Тьмы, что у Героя остался сын, живший в одной деревне далеко на Юге, и однажды он, возмужав и окрепнув, преисполненный жажды мщения, поклялся на алтаре Верховной Богини, что отомстит за своего отца и положит конец правления Владыки Чудовищ!       Темный занавес отъехал в сторону, и удивленно моргнувший Эльт увидел Бриана, облаченного в серый плащ и с лихим видом смотрящего со сцены куда-то вглубь помещения, держа правую руку на рукоять оклеенного фольгой деревянного меча, висящего у парнишки на поясе. Выждав несколько мгновений, невидимая Саша торжественно продолжила: - Путь сына Марцелла был трудным с самого начала, ибо в ту тяжелую эпоху зло поджидало людей на каждом шагу, и даже на материке Илиас жило множество чудовищ. Однако Герой Лука не страшился Мрака и храбро смотрел в лицо опасности, прорубая себе дорогу мечом! В его непростом странствии, молодому Герою помогал великий Паладин по имени Лазарь, ставший его наставником и другом...       При этих словах, на сцену из-за кулис вышел Гектор, облаченный в серебристые одежды, играющие бликами света, и вооруженный деревянным мечом. «Лазарь» не преминул возможность немного порисоваться на подмостках, гордо приосанившись, и небрежно поправив свои локоны, вызвав тихое восхищение стайки девчонок, оккупировавших переднюю скамейку прямо перед сценой. – ...Когда-то сей великий воин плечом к плечу с Марцеллом уже сражался против слуг Темной Владыки, но не смог в решающую минуту помочь своему другу… И вот теперь, плечом к плечу с сыном своему погибшего товарища они двигались через земли людей прямиком на Север, где их ждали самые ужасные порождения Мрака во главе с Владыкой демонов…       Пока из-за кулис лился пафосный голос, Бриан вместе с Гектором бодро прошагали три круга по сцене, изображая «долгий путь» на Север, затем резко свернули ко второму входу за кулисы, вокруг которого специально пригасили свет для пущей атмосферности, и притаились тени. – У входа в темную цитадель путь отважным воинам преградили демоны и чудища. Это были наиболее жестокие, коварные и кровожадные сущности, которых только носила земля...       Внезапно из-за сцены заиграла на редкость заунывная, тягучая и мрачная музыка, какую только мог выдать церковный орган. Эльту она живо напомнила духовой военный оркестр и игру барабанщиков на похоронах грандмаршала Лабустьера год назад. Рядом скептически цокнула Примера – вышедшие поочередно на сцену сироты, переодетые в самодельные костюмы, призванные изображать самых ужасных слуг владыки монстров, не слишком соответствовали пафосу момента. Сначала на подмостки вышел 11-летний Кевин, намазавшийся синей краской, из-за чего походил на пропитого пьяницу. Он распахнул плащ и картинно прорычал, демонстрируя всем накладные клыки из плотного картона. Бриан, силясь изобразить непревзойденного фехтовальщика и героя, так рьяно размахивал муляжом меча, что едва не обрушил кулисы. Его напарник, писаный красавец, изображавший Лазаря, не сколько демонстрировал бой, а столько ловил зрительские симпатии с передних рядов, наслаждаясь моментом.       Вскоре Кевина после минутного тыканья деревянными мечами, благополучно «победили» и мальчишка, стараясь выжать максимум из своей короткой роли, упал на сцену и принялся кататься на ней, конвульсивно дергаясь и высунув язык со слюной на губах, выдавая это за агонию мерзкой злодейки. Мнимого вампира сменило несколько аляповатых на вид актеров в папье-маше, переодетых цербером, виверной и безголовым рыцарем. С последним случился небольшой конфуз. Гектор, которому надоело ловить овации, решил поиграться в бойца и неловко огрел по колену дуллахана своей деревяшкой. – Ой! - выдал безголовый рыцарь совсем не женским голосом, явив из-под крашеной деревянной кирасы спрятанную взлохмаченную голову одного из мальчишек. – Охо-хо, у некоторых дуллаханов, оказывается, внезапно отрастают головы, да еще такие забавные... – одобрительно выдала Мерсея, подняв палец кверху, тогда как по сторонам тихонько прыснули, увидев как фальшивая голова дуллахана выпала на подмостки с шумом разбилась на мелкие черепки. – Преодолев множество препятствий и победив в схватке самых опасных слуг владыки монстров, храбрецы приблизились к тронному залу, где их уже поджидала дочь коварной злодейки, погубившей героя Марцелла, – поспешно произнес голос рассказчика, стремясь замять неловкую сценку с безголовым рыцарем.       Из-за кулисья показалась Герда, чьё лицо было покрыто темно-розовой пудрой, а волосы были покрашены в серебряный цвет. Зал присвистнул от удивления: у пастушки вместо ног был массивный змеиный хвост, как у самой настоящей ехидны. Эта часть тела довольно сильно раскачивалась и извивалась, что часть зрителей начали невольно побаиваться за Лжелуку и фальшивого Лазаря. Правда, Эльт про себя подметил, что хвост у Герды был каким-то угловатым во время движений, а сама девчонка выглядела так, словно ежесекундно опасалась упасть со сцены. Состроив подобие свирепой рожицы и громко зашипев ничуть не хуже настоящей кобры, девочка подбоченилась и грозно сверкнула глазами на двух представших перед ней Героев, выкрикнув: - А-а, это снова вы... верные рабы богини Света! Как вы посмели явиться сюда, да еще и сразить по пути моих слуг?!       Бриан, едва не лопаясь от важности, направил деревянный меч на Герду и пылко выкрикнул: - Властительницы Чудовищ, я положу конец тирании твоего правления, отомщу за своего отца! - Жалкий лизоблюд Илиас… Ты ничто перед моей магией! Отрекись от своей небесной хозяйки, ведь отныне ты мой раб! – рявкнула девчонка, вытянув вперед ладони со скрюченными пальцами, изображая страшное-престрашное «колдунство».       Бриан, как бы повинуясь гипнозу, упал на оба колена, роняя с громким стуком деревянный меч. В это время Гектор, все прилизывавший челку, спохватился, выставив вперед свой муляж. - За сияние Небес! – голосом менестреля выдал мнимый паладин, размахивая деревянным мечом словно разгневанная кухарка шваброй на удирающего кота.       Между тем, позади показалась еще одна участница спектакля, облаченная в изящные золотистые одежды, чьи расплескавшиеся по плечам серебристые волосы сделали бы честь Владыке демонов, казалось, излучала величие, небесную красоту и очарование. Практически весь зал сразу признал в ней сестру-близнеца Гектора. Пара ненастоящих, но старательно сделанных крыльев красовалась за спиной Хлои, а в аккуратных изящных пальчиках покоилось деревянное копьё, очень похожее на то, которое сжимала статуя Богини в молитвенном зале.       Выйдя на центр сцены, Хлоя с кислым взглядом посмотрела на пускающего слюну и дурачащегося Лжелуку и покачала головой с видом суровой учительницы. Голос Саши с ноткой печали промолвил: - Как ни храбр был сын Марцелла, но сильны были чары Владыки Демонов. Когда юный Герой застыл на краю гибели, Паладин Лазарь был полностью увлечен яростной сечей с Королевой Тьмы и не мог помочь своему спутнику. И тогда Великая Созидательница решила вмешаться в ход земных вещей, дабы помочь своим верным воинам. Она послала ангелов любви дабы те прогнали лживые мороки, с помощью которых Повелительница Монстров пыталась поработить разум Луки!       Из-за спины Богини под взоры зрителей вышел немного смущенный Тима, одетый в легкую тунику, сандалии на босу ногу и вооруженный игрушечным луком. Светлые кудри мальчика украшал цветочный венок, а из-за спины виднелись точно такие же крылышки, как у Хлои. Действительно похожий на маленького ангела мальчик, мигом оказался за спиной «околдованного» Луки, взял лук наизготовку, вынул стрелу из колчана и, высунув язык от усердия, тщательно прицелился в «Героя». С тихим треньканьем стрела вылетела из лука и угодила Бриану прямиком в филейную часть, не больно, а скорее обидно кольнув паренька. В зале дружно прыснули и даже Эльт не сдержал улыбки, глядя на красного, как помидор Бриана, вскочившего на ноги, раздраженно посмотревшего на стушевавшегося Тимофея и кинувшегося на подмогу Гектору. – Извините... – промямлил «купидон», поспешив ретироваться со сцены под фырканье мальчишек со зрительских скамей.       Между тем Герда вполне успешно теснила мнимого Лазаря, который в пылу сражения сам себе не заехал по носу деревяшкой. Как помнил Эльт из старых преданий, дальше полагалось быть кульминации… – Не смей игнорировать меня, монстр! – вяло и неубедительно завопил Бриан, вскочив на ноги. – Ты ответишь за гибель моего отца! – Глупый мальчишка! – картинно шипела Герда, едва удерживая равновесие на бешено раскачивающемся хвосте. – Ты закончишь так же, как и твой никчемный родитель... Он умер как последний трус, стоя на коленях, моля о пощаде... – Мой отец – не трус! – состроил гневную рожицу Лжелука, делая нарочито медленный шаг навстречу к мнимой Алисе. – Божественным Светом Илиас мы сокрушим тебя и заткнем твой лживый язык, змея. – Твое правление окончится здесь, Владычица демонов, – поддакнул товарищу Гектор, – ибо за время наших странствий мы стали сильнее тебя! – Шиш вам, а не победа, – не удержалась Герда, продемонстрировав кукиш. – Ши-иш! Сейчас ты узнаешь, что такое боль, – надулся Бриан, выставляя вперед меч. – Вот моя Сила!       Мнимый Лука прыгнул вперед по-козлиному, полагая, что именно так пафосно герои наносят смертельный удар темным властелинам, забыв о том, что следует смотреть под ноги. – Эй, осторожно! – послышался возглас со второго ряда, но было уже слишком поздно.       Послышался треск рвущейся материи, заглушенный визгом потерявшей равновесие фальшивой Алисы Шестнадцатой. Неуклюже взмахнув руками, Герда запрокинулась назад, сбив с ног Бриана, наступившего ей на хвост. – Эй, полегче, кляча! – возмущенно запыхтел «хвост ехидны» подозрительно знакомыми голосами приютских мальчишек.       Свет над сценой как раз упал на место свалки и весь зал покатился со смеху, глядя на чертыхающуюся куча-малу из Герды, Луки и еще двух пареньков, выбравшихся из-под слоев раскрашенной материи. – Смотри, куда прешь, дурачина! – прошипел ему один из мальчишек, грозя сжатым кулаком под новую порцию хохота со скамеек.       Стоящие чуть в стороне Хлоя и Тима едва не заливались слезами истерики, а потом не сдержавшийся Эльт громко хлопнул по колену и тоже засмеялся, глядя как насупленная Герда пытается выползти из-под навалившегося на неё Бриана, запутавшегося в обрывках простыни. Скосив глаза, парень с улыбкой смотрел на Примеру и Мимиру, хихикающих рядом с ним, наблюдающих за неловкими попытками детей на сцене выбраться из кучи-малы. Словно он вновь попал в те времена, когда вместе с девочками, Сашей и Гаем сидел вечером в беседке в саду, наблюдая за алыми брызгами заката на небе и слушая истории молодой жрицы. – Да уж... знатная была Сила у героя Луки, – с трудом произнес он, приходя в себя от колик, – если бы все битвы с темными владыками заканчивались таким потешным образом...       Сквозь хихиканье девочек и свой собственный смех Эльт уловил несколько смущенный голос Фолмун: - И вот так два Героя одолели ужасную Владыку Демонов, даровав всем людям мирную и счастливую жизнь и снискав неугасаемую славу вовеки веков!       Кое-как выбравшиеся из-под простыни Бриан, Герда и два её помощника встали в один ряд с Гектором, Хлоей и Тимой и поклонились залу. Тот час Эльт встал со своего места и громко захлопал в ладоши, а спустя секунду совладавшие с весельем Мимиру, Примера и Мерсея присоединились к нему, утопив зал в громком рукоплескании. Переглядывающиеся между собой покрасневшие сироты радостно улыбались, а вышедшая из-за кулис Фолмун ободряюще потрепала Герду и Бриана по волосам.       Рукоплеская детям, Эльт был очень благодарен им не только за этот небольшой концерт, который они посвятили к его дню Рождения, но и за то, что веселая и расслабляющая атмосфера словно сплотила его и остальных девушек. Холодая и едкая Примера сейчас стояла рядом с ним, и лицо эльфийки сияло радостью и весельем, а в уголках миндалевидных глаз застыли бисеринки слез. - Ха-ха! А помнишь, Эльт, как мы в детстве сами играли в Героя Луку и Владыку Демонов? – отсмеявшись, повернулась Примера к рыжему. - Такое забудешь… - фыркнул Эльт, запрокидывая лицо к потолку и вспоминая образы детства. – Гай играл Лазаря, я Луку, а ты Карен. А Владыкой монстров была та злая женщина, чей «замок», мы осаждали. - А иногда ты сам был Повелительницей демонов, - хихикнула эльфийка. – И получалось это у тебя очень натурально!       Грянул новый взрыв смеха, но его игривые переливы ничуть не ранили улыбнувшегося Эльта, впервые за долгие месяцы и даже годы почувствовавшего себя просто и беззаботно, как раньше. Хотя одна болезненная заноза все еще тревожила разум парня, но он отогнал мрачные мысли подальше, дав себе обещание, что вернется к ним позже, после праздника. А пока… а пока стоило наслаждаться жизнью во всех её красках и великолепии! - А теперь идемте все на улицу, моя очередь дарить братику Эльту подарок! – решительно заявила Мимиру, подхватывая рыжего под локоть и ведя его прочь из зала.       Под искрящийся радостью смех, обитатели Приюта высыпали в сад, окунувшись во мрак теплой ночи, вдыхая чистый воздух и вскинув лица к усыпанному серебристыми огоньками темному небу. Впрочем, темная гостья, укутавшая мир своим черным саваном, не долго пробыла во дворе приюта. Через несколько минут стены ближайших домов озарились красным, зеленым и лазурным пламенем, а в окнах заплясали блики яркого света. Маленькая колдунья, вышедшая на выложенный плитками пятачок среди увядших клумб, взмахивала руками в воздухе, как будто что-то рисуя среди звезд или подобно дирижёру руководя оркестром. И подчиняясь её легким пасам, на высокой ограде, на потертых временем стенах Приюта, на ветвях деревьев, зажигались десятки разноцветных фонариков, и бьющий из них свет гнал прочь ночную темень. Всего через минуту ошарашенно разинувшие рты дети взирали на свой сад, с трудом узнавая его. Ярко освещенный магическими огоньками, очерченный таинственными тенями, он шелестел пожелтевшими листьями, вновь ставшими зелеными и сочными, водил из стороны в сторону бутона пробуждающихся цветов, наполняя прохладный воздух душистым ароматом. Могучие чары Мимиру дали Приюту новую жизнь, перенесли его в далекое прошлое, укутали таинственной и загадочной атмосферой. Даже суровая Мерсея стояла неподалеку от Эльта с восхищением озираясь по сторонам, а едкая Примера, стараясь скрыть детский восторг, усердно изучала озаренные огоньками железные прутья ограды, словно высматривая за ними скрывающихся врагов. Довольно осмотрев свою работу, Мимиру обернулась к детям, взмахнув подолом своей накидки и, широко улыбнувшись, заявила: - Пусть в эту ночь все будет как прежде, когда мы все еще жили здесь одной большой дружной семьей!       Мерсея улыбнулась краем рта и скептически хмыкнула: - Я все же как-то больше привыкла к шумным попойкам в казармах. Хотя… твои чары творят настоящие чудеса, колдунья!       Эльт ощутил, как к его спине прижались упругие и нежные полушария, на плечи легли чьи-то ладони, а убаюкивающий голос Саши Фолмун шепнул в покрасневшее ухо парня: - Как тебе этот вечер, Эльт? Тебе нравится? - Да, братик Эльт, тебе понравились наши подарки? – воскликнула Эмия хватая рыжего парня за правую руку, а левое запястье парня сжали небольшие пальчики Лисии.       По ушам всех собравшихся ударили резкие хлопки, а сад озарили новые красные, желтые и зеленые вспышки. Очарованные дети, окаменев, смотрели в небеса, где то и дело распускались фантастические огненные цветы, разбрызгивая яркие искры и тревожа спящую столицу. Мимиру, запускающая из ладоней в небо громко лопающиеся огненные шары, заливисто смеялась, кружась на одной ножке, а Герда и Хлоя с веселым визгом бегали рядом с ней, пытаясь поймать в ладони медленно спускающиеся сверху искорки. Неподалеку стояла скрестившая руки на груди Примера. На первый взгляд хмурое лицо эльфийки не выражало ни крупицы радости, но Эльт безошибочно различил в сиреневых глазах подруги детства горячие огоньки искренней радости, а губы красавицы нет-нет, да и трогала улыбка умиротворения. - Брааатик, ты нас слушаешь? – пискнула Лисия. - Да, простите… Это просто неописуемо! – честно признался Эльт, вертя головой по сторонам и везде видя счастливые лица сирот, играющих под распускающимися в небе фейерверками. – Лучшее день рождение за последние несколько лет! Правда! Спасибо вам всем за это! За то что пришли сюда! - А как же иначе, солдат? - улыбнулась Мерсея, подходя к Эльту и растрепывая его волосы. – Гвардия своих не бросает!       Стоящая позади парня Саша добавила: - Ты стал таким взрослым, Эльт. Совсем не тот мальчик, которому я читала сказки по ночам, ха-ха… Теперь ты уже сам можешь читать сказки собственным детям. - Не говори так, Саша! Я пока еще не собираюсь заводить детей, - густо покраснел рыжий, чувствуя себя очень неуютно в тесном кругу девушек и девочек.       И словно этого было мало, слева плавной крадущейся походкой подошла Примера, одарив парня легкой улыбкой: - Верно, ты и сам еще несмышленый ребенок. Так что помни о наших подарках и знай, что у тебя всегда есть те, на кого ты можешь положиться. - Эй, эй, братик Эльт еще не получил мой подарок!       Возмущенная Мимиру ловко протиснулась между Мерсеей и Примерой, оказавшись вплотную к Эльту, а лицо девочки едва доставало до груди парня, готового провалиться сквозь землю. Пошарив в небольшом мешочке на поясе, девочка извлекла оттуда увесистый прямоугольный сверток, который ну никак не мог помещаться в таком крохотном пространстве. - Вот, дарю это тебе, братик! – торжественно заявила маленькая колдунья, вложив в руки Эльту шахматную доску. – Это зачарованные мною шахматы. Я заколдовала их так, чтобы они слушались человеческого голоса, и чтобы играть ими, совсем не обязательно самому передвигать их по доске.       Сердце в груди Эльта словно окунули в кипяток. Осторожно приняв подарок из рук девочки, парень с нежностью ответил: - Огромное спасибо тебе, Мимиру!       Мерсея одобрительно потрепала маленькую колдунью по волосам: - Теперь мне будет, во что сыграть с Эльтом в обед, ха-ха!       Мимиру с легкой обидой поправила свои рыжие волосы и, насупившись, буркнула: - Я это подарила братику Эльту, а не тебе! Чтобы братик думал обо мне, когда будет касаться шахмат…       Слушая непринужденную перебранку столпившихся вокруг него девушек, Эльт мечтательно поднял глаза к черному небосводу, в котором уже погасли последние сполохи магического фейрверка, дав, наконец, жителям Монгормерда спокойный сон. Хотя стражники наверняка могут посреди ночи заглянуть в Приют, чтобы узнать причину такого шума и веселья, но Эльт не слишком беспокоился на этот счет. Мысли парня были далеко отсюда, в прекрасном и далеком будущем, образ которого постепенно вырисовывался у него перед глазами, и он был неразрывно связан с этими девушками. Каждая из них занимала частичку его сердца, и если вырвать его, то и мир вокруг становился неполноценным и ущербным. Зачем ему этот мир, если рядом не будет Саши, которая сейчас обнимала Эмию и Лисию, двух маленьких непосед, то и дело стреляющих в сторону Эльта любопытными взорами. Он уже не представлял себе жизнь без Мерсеи Даскарос – суровой и грубоватой девушки, в груди которой билось нежное и доброе сердце, и которая за напускной грубостью скрывала глубокие раны в своей душе, которые парень хотел исцелить. Точно так же, как он хотел исцелить боль и страдания Примеры, одновременно тянувшейся к миру и отталкивающей его от себя, которая в обычное время упрямо игнорировала Эльта, хотя сейчас лицо полуэльфийки, непринужденно болтающей с Гердой, светилось радостью и приятием. Ну и конечно этот праздник не был бы таким ярким и полным без Мимиру, которая стояла чуть в стороне от Эльта, показывая восхищенным сиротам, как на её ладони прыгают крошечные зайчата, резвящиеся словно на поляне. Рыжий вновь улыбнулся, ощущая тепло, переполняющее его изнутри всякий раз, как его мысли касались его друзей, собравшихся здесь и разделивших с ним радость дня Рождения. - «Жаль, что с нами не было Вильмарины и Гая…»       Подобная холодному утреннему туману мысль клубилась где-то на задворках сознания, мешая Эльту почувствовать истинное счастье и радость в кругу друзей. Без старого друга, ставшего вдруг таким далеким и черствым, без подруги детства, обменявшей их прошлое на службу в Ордене, этот праздник терял краски и не сиял торжеством, как мог бы. Пусть Вильмарина и вела себя странно, но она по-прежнему была дорога Эльту, и он очень хотел бы её увидеть… Ровно как и Гая, которого Саша и Мерсея пообещали завтра вызволить из заточения.       Взор рыжего парня пролег над крышками ближайших домов и уперся в одну из сверкающих в свете луны башен Дворца. В памяти тот час всплыл образ еще одной девушки, которую Эльт хотел бы видеть сегодня здесь. И пусть разум кричал парню, что ему не место рядом с одной из принцесс Лескатии – Францисской, где-то в глубине сердца молодого человека уже раскрылся цветочный бутон, посвященный этой девушке. Тяжело больной, несчастной девушке, свернувшейся в одиночестве в глубине этой башни и тоскливо смотрящей в окно, где сияла полная Луна, играющая бликами в наполненных слезами глазах молодой принцессы. - Однажды… однажды мы все снова будем вместе! – стиснув кулаки, поклялся Эльт, смотря в небеса и чувствуя переполняющую его решимость. – И Гай, и Саша, и Вильмарина с Примерой и Мерсеей, и принцесса Франциска, и Мимиру, все мы встретимся и познаем друг друга, станем одной семьей, разделим беды и радость, наполним свою жизнь подлинным смыслом! Вот чего я хочу… чтобы мы все были вместе. Семьей.

******

      Гордо выпрямив спину, Вильмарина быстро шагала по длинному и прямому коридору, стены и пол которого были залиты болезненным алым светом заходящего солнца, заглядывающего в многочисленные высокие окна, от чего девушку не покидало мрачное чувство, что она идет по бурной реке крови. От подобных видений, и без того тоскливое настроение девушки буквально прожигало душу черной едкой кислотой. Миновав перекресток, освещенный установленными на высоких подсвечниках светильникам, Вильмарина прошла последние два десятка шагов и замерла напротив массивной, оббитой металлом, двери. С той стороны слышался едва различимый гомон, и брови Вильмарины удивленно поползли вверх. Неужели Совет уже начался, а она опоздала?       Четверка стоящих по бокам от неё стражей Дворца, с ног до головы закованных в начищенные до блеска латы, в которых купались багряные блики Солнца, звонко стукнули о пол наконечниками своих алебард, приветствуя Героиню. Двое из них, звякнув доспехами, распахнули перед безмолвной девушкой тяжелые двери, и гомон с той стороны превратился во вполне связную речь, на повышенных тонах гуляющую по большому залу. Сложенные из красного кирпича монолитные стены возносились ввысь, сводясь над головами посетителей ребристым куполом, на котором руки древних художников изобразили ангелов и воинов Богини в сияющих доспехах. В зале не было другого выхода помимо массивной двери, на пороге которой стояла Вильмарина, и не было иной мебели помимо большого круглого стола, за которым, говорят, много веков назад устраивали заседания священные рыцари теократического королевства Сан-Илиа. По крайней мере на потертых временем каменных стенах, озаренных сиянием множества светильников, висело несколько картин со сценами баталий между людьми и жутковатыми порождениями Севера, а ближе к потолку на стенах на священном языке Небес золотым огнем сияли вечные слова боевых молитв и гимнов. Тряхнув светлыми волосами, Вильмарина перешагнула высокий порог и направилась прямиком к группе людей, обступивших массивный круглый стол, на котором горело несколько светильников.       Её появление не осталось без внимания. Долговязый мужчина в темно-зеленых одеждах и изумрудном плаще обернулся на звук шагов и слегка наклонил голову, приветствуя вошедшую. На его хмуром обветренном лице с грубой кожей, узкими губами, острым гладко выбритым подбородком и внимательными карими глазами мелькнуло облегчение. - А, леди Вильмарина! Рад приветствовать вас на Совете, – нейтральным тоном заговорил человек, слегка отходя в сторону и освобождая место рядом с собой.       Раньше слова этого человека всегда вызывали уважение у молодой Героини, но сейчас перед её взором словно сгустились темные тучи, а все беды мира казались далекими и неважными. Словно издали Вильмарина услышала собственный ровный голос: - Герцог Вольдерик, я тоже рада вас видеть. Я думала, что Совет начнется только через полчаса…       Её собеседник кисло поморщился: - Еще не все собрались здесь. Мы ждем Короля и Маршала, а пока проводим предварительные обсуждения сложившейся ситуации.       Вильмарина подняла глаза и чуть внимательней осмотрела собравшихся. Действительно, тут недоставало самых важных персон – самого Короля Кастора Лескатье, Маршала Гвардии и Архиепископа Церкви Верховной Богини. Помимо них на Совете ожидались еще несколько баронов и графов, но сейчас под покатыми сводами зала находилось только семь человек, включая саму Вильмарину. Справа от неё раздраженно постукивал пальцами по столу барон Вольдерик, сверлящий взорами своего извечного оппонента – герцога фон Райека, господина северо-восточных земель Лескатии, кряжистого и вечно хмурого человека средних лет. Слева от девушки стояла стройная и красивая молодая женщина в светло-синей мантии, ничуть не скрывающей её соблазнительную фигуру и милое личико, чья красота немного меркла из-за холодного и расчётливого взора её серых очей. Любой из обитателей Дворца легко узнал бы в ней магессу Сессиль Крайше, посланницу Магитэка, отвечающую за связь между магами и прочими силами Ордена. Рядом с ней замер широкоплечий статный мужчина, одетый в легкие доспехи, что-то сосредоточенно изучающий на расстеленной перед ним карте. Впрочем, едва ли его мысли занимало выстраивание планов сражений, ведь его ладонь покоилась на изящном запястье Сессиль, а на молодом чисто выбритом лице застыла не слишком уместная мечтательная улыбка. Тэо Лейкман - капитан стражи Дворца, отвечающий так же за оборону всей столицы, уже много месяцев флиртовал с посланницей Магитэка, с завидным упрямством подбирая ключики к её сердцу, и кажется, что его усилия постепенно давали свои плоды. По крайней мере, Сессиль не убирала руку в сторону, слегка прикрыв глаза и молча дожидаясь начала Совета. А вот два последних человека в этой комнате ждать никого не собирались и лишь появление известной Героини прервало их громкую ругань, которую Вильмарина слышала аж в коридоре. По другую сторону стола напротив друг друга замерли два человека, слишком похожих, чтобы один из них мог открыто помыкать другим, и слишком разных, чтобы найти общий язык. Герцог Лейман Вин, высокий и слегка полноватый мужчина в потертых доспехах, на боку которых виднелись следы чьих-то когтей, стиснув в ладони рукоять своего меча, с ненавистью в синих глазах сверлил взором своего оппонента. Замерший рядом с ним герцог являл собой полную противоположность Леймана – низкорослый и широкий, как тумбочка, он всегда напоминал Вильмарине сказочного гнома. Вот только характер у Тэрона Хамера был скорее от тролля – умом герцог не блистал, зато был очень упрям, прямолинеен и самоуверен. И ни в грош не ставил своего соседа, о чем открыто заявлял и злорадствовал любым его неудачам. А неудачи в последние дни преследовали Леймана с настырностью взявших след оборотней… Последние минуты ожидания прошли в тягостном молчании. Герцог Вольдерик продолжал играть с фон Райеком в гляделки, а капитан Тэо гораздо больше внимания уделял бархатистой коже на нежном запястье едва заметно улыбающейся колдуньи Сессиль. И лишь Вильмарина стояла чуть в стороне ото всех, погруженная в собственные тягостные мысли. Её и без того подавленное настроение портилось все сильнее, острые когти боли и обиды впивались в громко стучащее сердце девушки, а в голове вертелась лишь одна мысль – поскорее со всем этим покончить и рухнуть на кровать спать. Чтобы хотя бы во сне забыть об остром кинжале, который вонзил Эльт в её сердце. Или сама она вонзила его, понадеявшись, что ей, Героине, может перепасть кусочек простого женского счастья… К счастью, раздавшийся со стороны тихо скрипнувшей двери зычный голос прервал печальные размышления девушки. - Его Величество Король Кастор Лескатье! – неприметный паж в мундире, стоявший на пороге раскрытых дверей, осмотрел собравшихся напыщенным взором и поспешно отошел в сторону.       Один за другим в зал вошли несколько человек, в чьих руках была сосредоточена вся власть в Теократическом Королевстве Лескатия. Лица трех из них знал каждый крестьянин на Сентории, в их честь устраивали роскошные пиры и праздники, возносили хвалы и молитвы. Первым, как и подобает правящему монарху, чеканил шаг король Кастор Лескатье. Вильмарина не часто видела своего короля так близко и с любопытством изучала каждую черточку на его лице. На вид Кастору было около сорока лет – он был не слишком высоким, но широким в плечах и довольно крепким мужчиной с тщательно вымытыми черными волосами, ниспадающими по бокам его головы на укрытые ярко-красной мантией плечи. Тело монарха помимо мантии облегал вишневого цвета мундир с золотым крестом Богини на левой части груди и черные штаны, заправленные в высокие тщательно начищенные сапоги, а чело венчала золотая корона, украшенная замысловатыми узорами и инкрустированная тремя рубинами. На узком лице Кастора застыла маска безразличия, подобно щиту отгородившая душу короля от окружающего мира, и лишь обеспокоенно поблескивающие серые глаза выдавали охватившее мужчину волнение.       Слева от короля плавной походкой шел Бальтазар Глен – Архиепископ Ордена Верховной Богини. С ног до головы облаченный в сияющую чистым серебром мантию, на которой змеились золотистые буквы тщательно выписанных молитв, он, казалось, плыл над полом подобно призраку или ангелу. Хотя его надменное и важное лицо, украшенное сверху драгоценной тиарой, ничуть не походило на прекрасные лики ангелов, ровно, как и поблескивающие расчетливым блеском карие глаза на сияющие любовью очи дочерей Небес. Длинный изящный посох, увенчанный символом Богини, на который Архиепископ опирался, при каждом шаге гулко звякал о каменный пол, но этот звук почему-то напоминал Вильмарине в эту минуту погребальный звон.       А вот человек справа от Кастора почти во всем отличался от Бальтазара Глена. Ярко горящие на люстре светильники озарили рослого мужчину в темно-синей гвардейской форме, уверенно шагающего рядом со своим королем. Маршал Гвардии Кай Ларен редко бывал во Дворце, проводя большую часть времени в Штабе или разъезжая по долгу службы по всей Лескатии. По грубым чертам лица и плотно сжатым губам угадывался человек привыкший командовать, чья жизнь строилась по строгому распорядку и правилам, и для кого существовал лишь один свод правил – боевой устав Ордена. Бегло осмотрев собравшихся в зале людей пронзительными темно-серыми глазами, Кай на секунду задержал взор на Вильмарине. В другую минуту сердце девушки затрепетало бы от волнения, ведь ей выпала честь предстать перед глазами сразу всех великих людей Лескатии. Но почему-то вместо воодушевления и благоговения, внутри девушки рос лишь колючий сорняк равнодушия и скуки. Носкрим не чувствовала интереса к этому Совету, на котором должна была решаться, ни много ни мало, судьба Лескатии.       Трое герцогов, что замыкали это шествие, и вовсе не удостоились внимания молодой Героини, а их имена пылились где-то в дальнем углу её памяти. - «Поскорее бы все это закончилось» – с раздражением подумала Вильмарина, пока новые действующие лица занимали места за столом.       Чинно прошествовав по залу, Кастор занял почетное место за столом рядом со стеной, на которой висел большой гобелен, вышитый картинами побоища между войском Илиас и ордами демонов Севера. Дождавшись, когда звуки шагов стихнут, короткие приветствия смолкнут, и все взоры скрестятся на нем, Кастор поднял глаза и осмотрел собравшихся. - Своим именем я, Кастор Лескатье, объявляю этот военный Совет открытым, – степенным тоном объявил король, снимая с рук перчатки и аккуратно складывая их на стол. – И впервые со времен моего деда центральной темой для обсуждения станет не нападение банды северных чудовищ, а вторжение целого войска нечестивых демонов в наши земли! - Я рад, что вы держите клятву верности и ответили на мой призыв, прибыв в столицу со своими вассалами и армиями, – продолжал говорить после секундной тишины Кастор Лескатье. – И прежде чем начать Совет, давайте почтим минутой молчания героизм и отвагу герцога Юлиана, который оказался отрезан от нас ордой демонов и не смог прибыть сюда на Совет…       Только этого и ждавший, Архиепископ Бальтазар воздел руки к потолку и гулким баритоном промолвил: - Помолимся же за жизнь верного сына Великой Созидательницы! И за то, чтобы она в этот трудный миг уберегла его душу и тело от нечестивых соблазнов мерзких демонов!       В зале воцарилась звенящая тишина, когда лишь едва заметно двигающиеся губы людей выдавали произносимые ими слова молитвы. Краем глаза Вильмарина заметила презрительную ухмылку на квадратном лице герцога Тэрона в ответ на слова монарха. Героиня не вдавалась в паутину взаимоотношений аристократии Лескатии между собой, но краем уха слышала, что восемь герцогов Королевства вместе со своими баронами и лордами были разделены на три непримиримые фракции. Герцог Юлиан и герцог Лейман, чьи земли располагались за рекой Алой Скорби, ближе всего к северной границе Лескатии, считались слабейшими и беднейшими дворянами. Наследники запутанных генеалогических линий, жители не раз разоренных монстрами земель, они так до конца и не могли подтвердить своё благородное происхождение, а потому и относились к ним, как к снобам, лезущим в дела голубой крови. В тоже время сам Тэрон, фон Райек и малознакомый ей молодой мужчина в зеленом дублете и со смазливым лицом являлись правителями центральной части Лескатии. По праву гордящаяся своей приближенностью к Королю и другим знатным людям, эта троица ни в грош не ставила Юлиана и Леймана и даже трех других дворян из южной и западных областей, среди которых был Вольдерик. Вот и сейчас при одном упоминании Юлиана, герцог Тэрон всеми силами старался сдержать ухмылку. Вильмарина словно прочла его мысли – расчётливый дворянин уже продумывал, как бы ему половчее прибрать себе земли погибшего соперника, когда доблестное войско Лескатии наголову разобьет вторгнувшихся демонов.       После того, как отведенная минута неумолимо канула в реку времени, Кастор Лескатье, подозвав к себе пажа, попросил Маршала: - Лорд Ларен, обрисуйте перед герцогами сложившуюся в моём королевстве ситуацию.       Почтительно склонив голову, Кай промолвил: - Слушаюсь, ваше Высочество! - Думаю, что все в той или иной мере уже знакомы с тем, что сейчас творится в нашем Королевстве, – хорошо поставленным голосом начал Кай, расстилая на столе самую большую карту и указывая пальцем на границу. – Монстры, вновь расплодившиеся после Трехсотлетней войны, как и столетия назад пришли за нашими душами, и возглавляет поход одна из лилим. Это Четвертая Принцесса Хэллгондо – Друэлла, самая молодая и самая амбициозная из дочерей проклятой Владыки Демонов. Около недели назад они вторглись в наши северные земли, смяли приграничные крепости и устремились на юг. Увы, из-за задержек в пути, опасности в виде стай оборотней и гарпий, посыльные донесли эти вести с запозданием. К этому времени чудовища уже обошли Ревенберг, решив не ломать зубы о его стены, и всей ордой обрушились на речной город Марцеллбург, которым правит герцог Юлиан.       Все собравшиеся в зале превратились в слух, с любопытством внимая словам главнокомандующего лескатийской Гвардии, внимательно следя за движениями пальца Маршала на карте. Впрочем, судя по скучающему выражению некоторых герцогов, в частности фон Райека и Торэна, они уже были в курсе почти всех подробностей нашествия монстров. А вот стиснувший зубы и сжавший кулаки герцог Лейман словно вновь окунулся в воспоминания прошедших ночей, когда он во главе отряда верных стражников вынужден был бежать из родных земель, подгоняемый в спину инфернальным волчьим воем. Заунывные голоса демонов до сих пор преследовали мужчину во снах, когда он оставался наедине с коварным мраком, откуда на него смотрели десятки голодных желтых нечеловеческих глаз.       Тем временем паж налил немного вина в фужер короля Кастора, и теперь король задумчиво смотрел на алую жидкость, плескающуюся в его кубке, пока Маршал продолжал свою речь: - Итак, сегодня на повестке дня у нас будут три важнейшие темы. Первая – это само наступление лилим и все, что с ним связано. Вторая не менее важная тема – пресечение разных крамольных слухов, поползновений ереси и прочих лживых речей, направленных против нашей Веры и Престола!       Бальтазар Глен на этих словах брезгливо поморщился, словно Маршал произнес грязное ругательство. - И наконец третьей темой нашего Совета станет такой важный вопрос, как эвакуация населения с территорий, которые подверглись атаке чудовищ или могут пострадать от их набегов. Стоит решить, как лучше вывезти продовольствие, обсудить размер ополчения, возможно, стоит нанять наёмников с восточных границ Саб-Илиас.       Взяв короткую паузу, Кай нарисовал углем на карте длинную черную стрелку, проникшую с севера на территорию Лескатии. - Нам очень мало известно про те силы, что вторглись в наши земли. По сбивчивым и порой противоречивым рассказам беженцев, а так же наших разведчиков, посланных в северные земли, выходит, что армия монстров насчитывает не менее пятнадцати тысяч самых разных демонов. Большая часть из них собраны в единый кулак, но великое множество стай оборотней, кентавров, гарпий постоянно рыщут по всей округе, мешая нашим людям приблизиться к лагерю демонов. По словам Паладина Игора, который вместе со своей наставницей Валькирией Кассаринной выступил из Ревенберга для тайной миссии в тылу демонов, в войске лилим есть такие монстры как драконы, виверны, демоны высших рангов, химеры и вурмы. Сколько там всяких низших чудовищ точно знает лишь Илиас… Герцог Лейман, вы, как правитель Ревенберга, должны знать больше подробностей про напасть, обрушившуюся на вашу вотчину. Возможно, вам есть что добавить?       В застывшей тишине Вильмарина услышала сухой ответ Леймана Вига. Слишком равнодушный и быстрый, брошенный словно камень в озеро, чтобы удар смыл застывшее там отражение. - Нет, мой лорд, мои стражи, которых я посылал за стены, докладывали тоже самое – вой в лесах по ночам, крылатые тени в небесах, непонятные следы на дорогах. Я думал, что это проделки нескольких крупных стай чудовищ и приказал укреплять Ревенберг. Слишком поздно мы поняли, что истинные размеры вторжения куда больше, чем изначально казалось. Но к тому моменту чудовища уже штурмовали Марцеллбург, и я спешно отбыл сюда, на Совет по приказу Короля.       Услышавший эти слова герцог Тэрон лишь брезгливо скривился, но нашел в себе силы не оскорблять оппонента в присутствии Короля. - Что ж, тогда скажу лишь, что по последним сведениям, основные силы монстров по-прежнему сосредоточены в районе Марцеллбурга. Город, по всей видимости, уже взят, бои стихли, и отряды чудовищ начинают формировать походные колонны для дальнейшего продвижения в сторону столицы. Многочисленные стаи летучих демонов постоянно рыскают по небу, но не рискуют приближаться к нашим городам, явно опасаясь чар Героев и магов, но все окрестные леса по ту сторону от Алой Скорби наводнены оборотнями, орками, гоблинами и прочими тварями. Жители массово бегут с обжитых мест, лишь усиливая давку и неразбериху на дорогах. Перед нами стоит задача решить, как лучше всего противодействовать новой угрозе, какие силы стоит мобилизовать, так чтобы не ослабить западную границу с пустынными демонами. - И все это усугубляется мятежными настроениями и ересью, охватывающими простой народ, - добавил раздраженным голосом Бальтазар. – Что предпримет в этой ситуации его Высочество? - А сколько у нас сейчас всего воинов, готовых встать в строй и выступить навстречу демоническим ордам? – задал встречный вопрос фон Райек, чей голос напомнил Вильмарине скрип старого пня.       Готовый к этому вопросу Маршал придвинул карту на центр стола и ткнул в неё пальцем: - В данный момент силы Гвардии насчитывают двадцать пять тысяч человек, разбросанных по наиболее крупным городам. После того, как вторжение демонов из дорожных бредней превратилось в реальную угрозу, мы начали стягивать основные силы Гвардии к столице и сейчас в Монгормерде находится двенадцать тысяч гвардейцев. Вдобавок, каждый из вас привел с собой верные вам войска. Особенно в этом деле отличился герцог Олаф с его Стальной Дружиной.       Последние слова были брошены бородатому и коренастому мужчине с узким шрамом поперек носа. - Его Светлость, герцог Лейман тоже отличился. Целых двадцать воинов… – саркастично хмыкнул Тэрон, наградив своего оппонента презрительным взглядом. - Занятно это слышать от того, кто явился по зову нашего благословенного короля в столицу, приведя вместо рыцарей толпу бродяг с дрянной экипировкой… – не остался в долгу Виг, бросив на Хамера полный ненависти взор. - Так же мы собираем ополчение из ближайших селений, - чуть громче продолжал Кай, перекрывая ругань двух аристократов. – В общей сложности рядом с Монгормердом расположилось войско восемнадцать тысяч бойцов. - Жаль, что из-за внезапности нападения мы не успели подтянуть сюда армии Юлиана и Леймана, – промолвил Кастор, изучая взглядом карту. – И теперь они отрезаны от моста через Алую Скорбь и не смогут помочь. - Так же по ту сторону реки находится крупный отряд Гвардии под предводительством капитана Филиппа, который по моему приказу выдвинулся к столице, но потом задержался в пути. В последнем его послании значилось, что они заняли главную развилку дорог, чтобы прикрыть отход беженцев, – добавил Кай. - Храбрый, хоть и самонадеянный поступок, – покачал головой фон Райек. – Если демоны нападут на них, то сомнут, и все что им останется, это геройски погибнуть, защищая бегущих жителей. - Этим проблемы войска капитана Филиппа не исчерпываются, - скептически заметил Маршал. – Как я уже говорил, окрестные леса и дороги по ту сторону Алой Скорби кишат монстрами. Немногочисленные гонцы, сумевшие добраться до нас по трактам, рассказывают про чудовищ, нападающих на тех жителей, что бегут из своих селений, утаскивая их в лес, а так же они перехватывают посыльных и не бояться атаковать небольшие отряды стражи. Из-за этого сообщение между поселениями нарушено, торговля остановилась, местные отряды солдат не осмеливаются передвигаться по дорогам лишь днем и большими группами. В таких условиях капитану Филиппу будет очень трудно организовать эффективную оборону против демонов и даже просто собрать воедино разрозненные войска, не говоря уже о точном и своевременном донесении новостей до нас с вами. И поэтому нам нужно решить, как лучше всего поступить. - Да что там решать! – махнул рукой герцог Тэрон. – Мы должны скопить силы на левом берегу Алой Скорби и защищать укрепления, а потом ударить по обескровленным из-за атак демонам!       Услышавший такое Лейман дернулся, как от удара. - Но таким поступком мы обрекаем на гибель тысячи людей по ту сторону реки! – в ужасе воскликнул аристократ. – Мои люди, подданные герцога Юлиана… Простые жители и люди капитана Филиппа, они все погибнут, пока мы будем бездействовать! - Да кому дело до кучки крестьян из твоих земель! – высокомерно скривился Тэрон, ткнув пальцем в сторону оппонента. – Ваши края издавна служили щитом для всей Лескатии! Ваша задача замедлить продвижение монстров и, если потребуется, умереть во имя Короля и Верховной Богини!       Сочащийся бешенством и гневом голос Леймана резал воздух подобно кинжалам: - Слова труса! Если потребуется, мы отдадим свои жизни за короля и нашу веру, как требует долг! А что насчет вас, лорд Тэрон? Как всегда, вы снова будете прятаться за спинами моих людей, пока они сражаются за вашу безопасность и благополучие? Думаете, нам неизвестно, как вы тайно распорядились вывезти свою семью, челядь и ценности на Юг, за море, чтобы затем улучить момент и сбежать? - Да как ты смеешь, негодяй! – чуть не брызгал слюной Тэрон, опуская руку на рукоятку своего клинка. – Я никогда не давал повода подвергать сомнению свою преданность Короне и Церкви! Не будь бы сейчас война на пороге, я бы вызвал тебя на поединок, смыв оскорбление твоей кровью... - Довольно! – гулкий голос Короля подобно заклятию вернул тишину в зал.       Оба аристократа, скрипя зубами, сверлили друг друга взорами, но не смели нарушить приказ своего повелителя. Правитель Лескатии с усталым видом потер пальцем висок, а потом недовольно заметил: - Я созвал вас не для того, чтобы слушать, как вы препираетесь подобно крестьянским сорванцам! Вы мои вассалы, так ведите себя подобающе!       Пристыженные герцоги продолжали сверлить друг друга испепеляющими взорами, а Маршал поспешил заполнить неловкую паузу: - Я согласен с лордом Лейманом. Да, мы уже обдумывали глухую оборону вдоль Алой Скорби, как предложил герцог Тэрон. Но такая стратегия означает лишь упустить инициативу, полностью отдав её врагу, позволив ему наносить удар куда и когда вздумается. И это уже не говоря о том, что демоны могут и не пойти дальше, к столице. - Что вы имеете ввиду? – удивленно переспросил дотоле молчавший Олаф, сморщив свой изуродованный шрамом нос. – Разве монстры пришли сюда не за тем, чтобы завоевать наши земли и пожрать людские жизни и души? Зачем им останавливаться на полпути от цели?       Вместо Маршала ему ответил Король Кастор: - Армия монстров, если дать им время, полностью займет брошенные нами земли. Обширные плодородные поля, деревни и такие города, как Марцеллбург и Ревенберг окажутся во власти демонов Севера. Тысячи людей окажутся во власти этих неистовых монстров, и одна Богиня знает, что им предстоит пережить… Вдобавок, чудища вклинятся между нами и Адальхилдом, прервав почти все сообщения с нашим восточным соседом. И выбить их потом будет очень трудно из-за их скверны, которая затопит наши земли подобно половодной реке, преобразив природу и души всех, кого коснутся её черные щупальца… - И это притом, что ныне с нами осталось очень мало Дочерей Неба, которые своей священной силой могли бы очистить пораженные порчей земли. Воистину, это испытание Богини для проверки на твердость духа и веры своих заблудших и грешных чад… – с грустью вставил слово Бальтазар. - Поддерживаю! – раздались слова долговязого мужчины с каштановыми бакенбардами и крючковатым носом, в котором Вильмарина узнала герцога Сирентиса, господина юго-восточных земель Лескатии, граничащих с Саб-Илиас. – Нам ни в коем случае нельзя бездумно сидеть в обороне, распылив свои силы в ожидании пока демоны поглощают нас город за городом. Разве перед нами нет печального примера Марцеллбурга, лорды и леди?       Остальные собравшиеся один за другим закивали, выражая одобрение Лейману. Тот же расправил плечи, с вызовом посмотрев на своего низкорослого оппонента. - Тьфу, идеалисты… – тихо сплюнул герцог Тэрон, но в открытую не решился возражать против мнения большинства. - И если уж говорить прямо, нынешнее состояние укреплений вдоль Алой Скорби не позволит нам эффективно оборонять реку, - произнес вдруг Кастор, привлекая всеобщее внимание. – После Трехсотлетней войны укрепления так до конца и не отстроили. Более того, герцог Тэрон, герцог фон Райен, вы настаиваете на оборонительной стратегии, но между тем ваши замки и города пребывают не в лучшем состоянии. - Но мой король, монстры еще ни разу не продвигались так далеко вглубь страны! – воскликнул побледневший Тэрон. – Мы не думали… - Хватит! – решительным взмахом руки Кастор прервал его оправдания. – Думаете, я не знаю, что вместо того чтобы предусмотрительно потратить часть средств на укрепление обороны своих владений, вы тратили свои богатства на турниры и пиры, близоруко полагая, что война никогда более не придет на ваши земли? И теперь, когда крепости не в состоянии защитить вас и ваших подданных от нападений демонов вы надеетесь удержать монстров у Алой Скорби! Герцог Юлиан, в отличие от вас, не поскупился на оборону своей вотчины, и демоны потратили не один день на то, чтобы захватить город... Ваши наделы они бы смяли мимоходом...       Оба герцога предпочли ничего не отвечать, пристыженно уставившись глазами в стол и моля всех архангелов разом о прощении. - Следовало бы лишить вас всех титулов и сослать в Саб-Илиас, – холодным голосом произнес Кастор, глядя на вздрогнувших аристократов. – Но я все же дам вам шанс вернуть моё расположение и сохранить дарованные короной бенефиции. Если вы достойно себя проявите в этой войне, так и быть, я закрою глаза на некоторые ваши… неразумные траты. - Благодарю, мой король! – хором воскликнули герцоги. – Мы согласны с планом Маршала. - Вот что бывает с людьми, которые забывают священное Учение нашей Богини, – скривился архиепископ Бальтазар. – Они тонут во грехе и не в силах справиться с препятствиям, которые посылает нам Верховная! - Мудрое решение, господа, – удовлетворенно кивнул Кай, пряча улыбку. – Мы в Гвардии чуть раньше тоже пришли к выводу, что потеря инициативы на этом этапе может обернуться в дальнейшем для нас огромными бедами. А потому я заранее позволил себе разработать план действий именно по этой стратегии…       Через три четверти часа Маршал закончил свою речь и выжидающе посмотрел на собравшихся. - А не слишком ли мы многое взваливаем на перворанговых Героев? – с сомнением спросил фон Райек, посмотрев на безмолвную Вильмарину. – При всем уважении к Ордену Королевских Рыцарей, то, что вы предлагаете сделать, если и не граничит с безумием, то очень и очень опасно! - Кому как не перворанговым Героям доверить такое важное и ответственное задание? – возразил Маршал, пожав плечами. – Почти все Герои второй и третьей ступени ныне находятся на заданиях за пределами страны. При объединенном войске есть лишь два Паладина и полсотни Героев второго ранга, и они тоже войдут в отряд Королевских Рыцарей. В грядущем сражении им предстоит стать кулаком, который нанесет удар врагу в самое уязвимое место, и нельзя снижать их мобильность, усиливая их простыми медлительными солдатами.       Громкие словно раскаты грома слова Маршала перекликались с изречениями других аристократов, сплетая в воздухе липкую паутину, неотвратимо опускающуюся на Вильмарину. Внешне девушка оставалась бесстрастна, но внутри неё что-то дрожало и болезненно пульсировало. Нет, то был не страх смерти – молодая Героиня не страшилась сойтись в бою с демонами во имя защиты тех, кто ей дорог. То был страх оказаться оторванной чередой страшных событий от человека, с которым она так и не попрощалась, так и не высказала все, что терзало её сердце. Вильмарина что угодно отдала бы за шанс еще раз увидеть Эльта. - …Итак, если с планом действий по пресечению вторжения врага мы разобрались, самое время перейти к внутренним проблемам, явившимся нам вместе с нападением. Пресвятой Архиепископ, прошу вас, расскажите нам о положении дел внутри страны, – обратился Кай к скрючившемуся над столом сморщенному мужчине в рясе.       Похожий на старого коршуна Бальтазар кашлянул в жилистый кулак и начал говорить неожиданно глубоким и сильным голосом, совсем не вязавшимся с его невзрачным видом: - Как вы все хорошо знаете, с тех пор как Богиня покинула нас, семена ереси и безбожия, любовно посеянные нашими врагами, начали давать всходы по всем нашим королевствам. Не без помощи проклятых демонов, простой люд отворачивался от Верховной Богини, слепо следуя во мрак и Бездну. И чем ближе зловонное дыхание монстров, тем сильнее крамольные мысли в умах людей! Вот уже две недели, как по всему королевству ширятся беспорядки среди добрых подданных Его Величества. Жители северных поселений отказываются выходить в поля на работы, ибо страшатся монстров, а их лорды не в состоянии их защитить, будучи больше озабоченными охраной своих замков и перевозкой богатств… До меня доходили слухи о беспорядках в графстве Тамбри. Толпа жителей, подбиваемая смутьянами, перекрыла Велорнский тракт и требовала у своего сюзерена снизить подати и объем повинностей, с целью ремонта укреплений фамильного замка местного графа. Но это не самое ужасное… Многие из вас уже наслышаны, господа, о расследовании святейшей Инквизиции, проведенном в Альтарде, что на границе с Саб-Илиас, и в итоге выявила гнездо еретиков, поклоняющихся Падшей Богине! На телах еретиков была обнаружена демоническая скверна, а также характерные печати на предплечье, а многие женщины уже начали терять человеческий облик, предаваясь разврату в городском подземелье под мерзкие молитвы твари Бездны… А к северу от города, недалеко от Леса Духов, гвардейцы смогли отыскать небольшую общину язычников, живущих в подземном гроте. Еретики поклонялись Сильфе, приносили ей в жертву животных и молили о спасении. Разумеется, никто на их пустые молитвы не откликнулся, и всех еретиков доставили в Альтард, где их ожидает справедливый суд!       Бальтазар сделал небольшую паузу, но не для того, чтобы передохнуть от долгой реки – в Соборе он мог проповедовать часами без устали – а для того, чтобы собравшиеся здесь усвоили его слова. - Но и это еще не самое худое, хотя в былые времена за подобный разгул культа Падшей Богини, ангелы могли устроить суд над целым городом, – продолжил говорить Архиепископ, с благоговением вспоминая «святые времена». – Герцог фон Райек, доводилось ли вам раньше слышать о деревне Мохоеды, что на севере ваших земель?       Не ожидавший такого вопроса аристократ удивленно моргнул глазами, обдумывая слова Пророка Богини, а потом осторожно кивнул: - Разумеется, ваше Высокопреосвященство. Это крошечная деревушка стоит на берегу одного из притоков Алой Скорби, неподалеку от южного кряжа Сумеречных гор. Место дикое, малонаселенное. Чтобы обезопасить свои земли, я приказал разместить там три заставы стражников и тщательно патрулировать окрестности. В позапрошлом году мне докладывали, что видели в лесу оборотня-кошку, которая смогла улизнуть прежде чем её поймали. - Я имел в виду не землеописание ваших владений, герцог, – раздраженно сморщился Бальтазар. – Я хочу знать, известно ли вам, что творилось в Мохоедах в последние два месяца?       На лбу фон Райека выступила испарина, однако мужчина взял себя в руки и отчеканил: - Полгода назад мои люди, собирающие подушный налог, заходили в эту деревню. По их словам там сто пять жителей, считая стариков и грудных детей. Живут тем, что дает лес и два скудных поля. Ближайший тракт в пяти милях от деревни… Простите, ваше Высокопреосвященство, но я не понимаю вашего вопроса…       Бальтазар лишь снисходительно улыбнулся. - Плохо вы знаете свои земли, герцог. А ведь у вас под носом жил себе настоящий культ Шабаша!       Это слово угрожающим раскатом грома ударило о своды потолка, и многие из присутствующих побледнели. Еще бы… мало кто не знал историй про коварных и могущественных ведьм, скрывающихся за обликом невинных детей, и еще более жутких историй про рогатых химер, владеющих столь ужасными заклятиями, что мало какой маг отважился бы на бой с ними! - Вы… вы уверены? – чуть ли не заикаясь, выдохнул фон Райек, в ужасе посмотрев за поддержкой на герцога Тэрона, но тот сделал вид, что его очень заинтересовала одна из картин на стене.       Ответ ему пришел совсем не от Бальтазара. Волшебница Сессиль подняла серые глаза на герцога, и её пухлые губки тронула усмешка: - Уважаемый лорд не слышал о команде магов, что прошли через его земли накануне Праздника Третьего Сошествия, что был четыре недели назад? - А… кое-что слышал, - кивнул мужчина. – Но я не смел вмешиваться в дела Магитэка, великая леди! Я приказал своим людям не чинить препятствий на пути колдунов, решив, что ваши дела не касаются ума простых смертных. - Вот как?.. А мне рассказывали совсем другое… Что вы приказали шпионить за нашими посланниками, – проворковала Крайше, стреляя в одеревеневшего аристократа пронизывающим взором. – Хотя у ваших ищеек ничего не вышло. Лучше бы вы с таким усердием следили за своими поселениями, лорд. Особенно за теми, где наблюдаются следы магии Шабаша. Отряд из Магитэка вместе с воинами Инквизиции прибыл как раз вовремя, чтобы прервать очередной черный обряд этой секты. Они собрали всех жителей в одном месте и предавались разнузданной оргии. Всех свободных мужчин заняли эти ведьмы, а женщины деревни от мала до велика превратились в маленьких суккубок, обезумевших от демонической порчи. Хотя это не помешало им заметить наш отряд и попытаться его остановить. В завязавшемся бою, который стоил нам нескольких бойцов, похищенных демонами, мы обратили их в бегство. Убегая прочь, ведьмы смогли при помощи магии перенести всех жителей деревни, которые действовали с ними заодно. Да, лорд. Вот уже как четыре недели в ваших землях на одну деревню меньше, а вы ничего и не знаете. - Я… Прошу простить, за дерзость! И большое спасибо за то, что спасли нас от этих монстров! – с трудом вытолкнул из себя фон Райек, глядя куда-то мимо Сессиль.       Колдунья Магитэка в ответ лишь пожала плечами, а потом со скучающим видом добавила: - Этот случай с Падением Мохоедов не единственный за последний год. Когти Шабаша давно пробуют наши земли на прочность. Минимум раз в два месяца Дозорные Семи Башен сообщают о новых следах их деятельности… - Более того, это не просто какой-то там мелкий ковен, – вставил Бальтазар, легко вклиниваясь в речь недовольно поморщившейся магички и перехватывая её нить разговора. – Стараниями Инквизиции удалось выяснить, что за всеми этими проникновениями, похищениями и мерзкими обрядами стоит ковен Черной Козы! Один из наиболее влиятельных и воинственных ковенов, громко заявивший о себе во время Трехсотлетней войны. Согласно рукописям, во время Священных походов нашим воинам так и не удалось до конца выкорчевать эту мерзость, хотя мы уничтожили немало монстров и примкнувших к ним предателей. Воистину, все эти события - наша кара за то, что все эти годы мы не следовали Великим заветам Созидательницы мироздания! - Не остается сомнений, эти проклятые ведьмы собирали сведения, готовя почву для настоящего вторжения своей рогатой повелительницы! – с досадой заскрежетал зубами герцог Олаф. – Каждая секта этих еретиков доставляла демонам крупицы сведений о наших силах, обороне и слабостях! - У нас не хватит людей чтобы еще и подавлять беспорядки еретиков в городах, - с холодком в голосе протянул Лейман. – Особенно в западных областях на границе с Саб-Илиас, где влияние Церкви слабее всего.       Словно только и ждавший этих слов Бальтазар поднял палец к потолку и произнес стальным голосом: - Именно поэтому мы должны вновь назначить Инквизицию Судом Небес и дать Церкви возможность заняться нашим священным делом – искоренением ереси во всех её проявлениях! В это суровое время нам следует стать твердыми и решительными, как герои ушедшей эпохи, которые огнем и мечом прорубили себе дорогу на Север прямиком к цитадели Мрака! И пусть в ту пору именно ангелы следили за тем, чтобы среди народа не было крамольных мыслей, ныне Инквизиция по прежнему сильна, а наша воля тверда, чтобы без капли сожаления карать виновных!       От слов архиепископа в зале ощутимо похолодало. Многие аристократы с беспокойством и сомнением посматривали друг на друга, прекрасно понимая, куда клонит служитель Культа Илиас. Даже Маршал с сомнением посмотрел на архиепископа. - Правильно ли я вас понимаю, Ваше Высокопреосвященство, вы настаиваете на том, чтобы Церковь наделили неограниченными полномочиями, превосходящими даже власть нашего Короля? Чтобы ваши люди могли, минуя законный суд, сами расследовать и судить любое мало-мальски подозрительное дело и казнить тех, кого вы заподозрите в ереси? – прохладным голосом уточнил Кай, с прищуром посмотрев на ахриепископа.       Бальтазар не моргнув и глазом выдержал взор Маршала и степенно кивнул. - Именно это я и говорю! Нет на земле тех, кто неподвластен воли Небес, а значит и нашей. У Церкви есть достаточно сил, чтобы при помощи городской стражи держать в узде распоясавшихся смердов, поддавшихся сладким речам демонов. Этим действием мы не только освободим ваших солдат от необходимости патрулировать улицы городов и ловить еретиков, но и напомним людям, что даже в отсутствии Богини, мы все еще проводники её воли… - Мой дед рассказывал мне, что устраивала Инквизиция в городах, когда искала ведьм и еретиков, – неожиданно подал голос фон Райек, перебив уже готового сказать что-то резкое Леймана. – Площади, на которых десятками жгли обвиненных в измене. Мужчины, женщины… даже дети! Простых людей, а не монстры! - То были предатели, поддавшиеся демоническому соблазну, – с омерзением сплюнул Бальтазар, награждая герцога уничижительным взором. – Среди них не было невинных, как и не могло быть ошибки в действиях моих предшественников, возглавлявших Церковь. Ведь наша воля, это воля Небес! Дочери Света помогали нам искать виновных… - А вместе с виновными вы жгли и невинных, не желая тратить время на расследования и суды! – не выдержал Лейман, сжав кулаки так, что его пальцы стали молочно-белыми. – По вашей вине были сожжены Ян Бруно и Николай Лютер, ученые, столько всего сделавшие для алхимии, астрономии, математики и географии!       Даже герцог Тэрон удержался от колкостей в адрес извечного противника и согласно кивнул, помассировав круглый подбородок пальцами, вспоминая рассказы своего деда. На минуту Вильмарине показалось, что между дворянами и архиепископом выросла незримая стена. По коже девочки прошла волна мурашек – столь сильна была атмосфера напряжения, сковавшая воздух в помещении. Однако именно она сделала казалось бы невозможное – Лейман, фон Райек и Тэрон больше не смотрели друг на друга словно волки из разных стай, делящие свежую тушу оленя. Их непокорные и озлобленные взоры были направлены на главу Церкви, белоснежной фигурой стоявшего напротив них и с надменной улыбкой перебирающего пальцами по посоху. Сморщенное лицо Бальтазара чуть ли не надвое перечеркнула довольная ухмылка, когда он обратился к королю Кастору: - Вы можете столь угодно обвинять нас в жестокости, но в конце концов именно благодаря Церкви Орден пережил ту войну, не распавшись на охваченные мятежами земли, пусть даже это и стоило… изрядного количества людской крови. Ну и, в конце концов, решение все равно останется за государем, – с нажимом промолвил Бальтазар. – И я молюсь Богине, что он примет мудрое решение. - Я согласен с Его Высокопреосвященством, – чуть ли не впервые произнес капитан Тэо, даже в этот момент не убравший пальцев с ладони Сессиль. – Мы уже много раз сотрудничали с Церковью и по моему опыту, такой закон пойдет Лескатии и всему Ордену на пользу. Можно так же привлечь Магитэк в тех случаях, когда есть подозрение, что в деле замешаны ведьмы и прочие монстры Шабаша. Этим мы освободим побольше Героев для фронта.       Молча выслушавший его Кастор посмотрел на Вильмарину и внезапно спросил: - Глава Священных Рыцарей Вильмарина Носкрим, расскажите нам каковы силы вашего Ордена и сможете ли вы выполнить возложенную на вас ранее миссию?       В былые времена слова главы государства, обращенные к ней, заставляли сердце девушки учащенно биться от волнения и гордости, а она сразу становилась собранной и сосредоточенной, целиком отдаваясь делу. Сейчас же она чувствовала… скуку и пустоту. Невзрачно посмотрев на короля, Вильмарина прикрыла глаза, мысленно приказала себе собраться, глубоко вздохнула и быстро отчиталась безэмоциональным голосом: - Слушаюсь, мой король. В наш рыцарский Орден, известный так же как Орден Ледяного Цветка, входит в общей сложности четыреста сорок пять Героев первого ранга. Большая часть наших сил базируется в городе-крепости на северо-востоке от столицы – в Сальварионе. Сейчас половина наших сил под командованием Люцианы, Вермут, Парше прибыли по моему зову в столицу, остальные Герои могут прибыть по первому зову в течение двух дней. Еще несколько мелких групп Героев общей численностью в сорок воинов находятся на различных заданиях, но и без них мой Орден готов выполнить любой приказ Короля! Даже если это атака самой Принцессы демонов!       Голос Вильмарины зазвучал твердо, но внутри за обликом несгибаемой и храброй Героини зияла пустота. Пустота, которая образовалась после слов одного дорогого ей человека. Или же она сама в этом виновата? Уже неважно… Вильмарину наполнило горькое равнодушие к этому миру и даже к своей жизни. Может быть, будет лучше, если она и вовсе погибнет на задании. Тогда её, по крайней мере, прекратит терзать эта режущая боль… - Ясно, – удовлетворенно кивнул Кастор, смерив девушку пристальным взглядом. – Тогда слушайте мою волю! Через два дня мы выступаем навстречу демонам! Все наши силы, что сейчас есть у Монгормерда. Мы подойдем к Алой Скорби и дождемся остальных Героев из Сальвариона, а так же любых других баронов и графов, что вместе со своими людьми ответят на вассальную клятву! После этого мы пересечем Алую Скорбь и пойдем на подмогу капитану Филиппу. Любой ценой донесите до него мой приказ – не удерживать тот перекресток, а отходить к нам, чтобы уже всеми силами встретить тварей Севера на выгодных нам условиях! Так же…       На секунду прервавшись, король посмотрел на Бальтараза. - …Своей королевской волей я дарую неограниченные права Святой Инквизиции до окончания военных действий. Пусть вместе с городской стражей она займется пресечением беспорядков, ловлей еретиков и преступников, которые могут стать для нас неприятной занозой. Сессиль Крайше, я и впредь буду рассчитывать на вас и ваших магов. Окажите помощь Церкви, а так же за эти два дня предоставьте нам как минимум десять боевых магов. В предстоящем сражении нам нужны будут все возможные силы. - Вы как всегда мудры, мой король… - почтительно склонил голову архиепископ. – Будьте уверены, отныне мы не позволим проклятым демонам и их приспешникам обманывать людей, склоняя их на сторону монстров! Я немедленно отдам приказ моим братьям в Инквизиции приступить к поискам предателей. - У других есть возражения? – полюбопытствовал Кастор, посмотрев по очереди в глаза собравшихся.       Гробовая тишина была красноречивее любого ответа. Вильмарина видела по напряженным лицам Леймана, фон Райека, Тэрона и других, что им есть, что сказать против решения короля, но открыто выступать против Его Величества и Архиепископа никто из них не решался. Потому правитель Лескатии, не услышав возражений, негромко хлопнул ладонью по столу и подвел черту: - Тогда на этом объявляю сегодняшний Совет закрытым. Дальнейшие распоряжения вы получите от Маршала, который посвятит вас в детали нашего плана. И на этой торжественной ноте предлагаю поднять фужеры за нашу будущую победу!       Адъютант тенью прошелестел по залу, поставив перед каждым из присутствующих по фужеру с багряным словно кровь вином. Аристократы несмело брали граненые сосуды в пальцы, заглядывая в их алое содержимое, словно видя там роковые предзнаменования о готовой вот-вот пролиться крови. Когда все, кроме Бальтазара, который воздержался от распития вина, ограничившись короткой молитвой, взяли в руки напиток, Кастор громко промолвил: - За Орден, Лескатию и Верховную Богиню! За победу! – и первым опрокинул себе в рот душистый напиток.       Его примеру последовали остальные, нестройным хором повторив тост. Вильмарина по примеру архиепископа, отказалась от алкоголя, вместо этого сложив руки на груди в молитвенном жесте. На самом деле мысли девушки были далеко от вознесения хвалы Небесной Царицы, которую никто не видел уже несколько веков. Душу девушки медленно затягивал черный водоворот, поглощая все светлое, что было в её жизни и оставляя место лишь одному – безвольному ожиданию грядущего.

***

      Раньше Гай всегда думал, что самое мрачное место в мире это замок Владыки Демонов. Ужасающий бастион колдовства и порока, место, где нет ни света, ни солнца, ни времени, а лишь багровая луна и жуткие завывания демонических чудовищ под ночным небом. Проклятое место, где обитали всевозможные чудовища и служащие им люди-предатели, отринувшие свою человечность и все то, что они любили раньше. Теперь же Гай совсем не был уверен, что именно обитель Королевы Монстров заслуживает звания самого жуткого и мрачного места. Тюремные подземелья Монгормерда вполне могли поспорить с ней в этом сомнительном соревновании. Свет здесь тоже был очень редким гостем, а мертвая обволакивающая тишина, глотающая все звуки, даже его собственный голос, надежно отрезала узников от внешнего мира. Трудно было даже понять, сколько прошло времени – оно тоже замерзало и замедлялось в этих сырых казематах. Увы, как теперь очень хорошо понимал парень, далеко не только преступники встретили свой конец в здешнем подземелье.       Приоткрыв глаза, Гай посмотрел на потемневший потолок, покрытый сетью трещин, отрезавший парня от дневного света, свободы и тех, кто ему дорог. Одиночество… Оно грызло молодого человека с первого дня заточения в темнице, верно подтачивая его разум подобно термитам, грызущим ствол дерева. Лишь один раз, позавчера солнечный свет заглянул в его мрачный мирок. И этим спасительным лучиком стала Саша Фолмун, представ перед измотанным Гаем ангелом во плоти, явившимся, чтобы исцелить его искалеченную душу и тело. Сияющие одежды жрицы, казалось, на драгоценные минуты прогнали вязкое застоявшееся время, привнесли в душный затхлый воздух аромат свежей листвы и молодого женского тела, а её знакомое доброе лицо, на котором ярко сияли глубокие синие глаза, казалось узнику милее лика матери. При виде исхудавшего гвардейца, вцепившегося в прутья решетки так, что пальцы стали белыми как мрамор, лицо девушки исказилось от боли, словно это она сама заживо гнила в темнице. Мягко подойдя к камере, она взяла протянутые к ней исцарапанные руки Гая в свои нежные ладошки, и от её ласковых прикосновений, туча мрака в душе парня немного рассеялась. Они поговорили немного. В отличие от Эльта, Саша не спрашивала, как чувствует себя Гай. Она это очень хорошо видела, разделяла его боль. И девушка сделала все возможное, чтобы помочь своему приемному сыну пережить эти тяжелые дни в ожидании суда. Она обмолвилась, что сейчас пойдет в Инквизицию, чтобы попросить их выпустить Гая наволю, и её слова заронили робкие семена надежды в сердце молодого человека. И когда она ушла, парень еще долго стоял, прильнув к решетке, смотря ей вслед и слушая уже ставшую привычной душную тишину. Где-то глубоко внутри него таилась надежда, что вот-вот придет тюремщик и выпустит его наружу, но… Темница подобно жадному дракону не стремилась отпускать своё сокровище, и одинаковые, почти незаметно сменяющиеся дни потянулись один за другим.       Дважды в сутки молчаливый, укутанный тенью, словно вуалью стражник приносил ему миску неприятной на вкус баланды, которая едва-едва позволяла парню не умереть с голоду. Шаги местной стражи были тем редким звуком, что изредка тревожил слух Гая, чей разум бился в клетке пойманной птицей, раздираемый на части одиночеством, жаждой свободы и страхом перед неизвестностью. Соседи в других камерах почему-то молчали, даже тот самый, что советовал Гаю не кричать понапрасну в коридор. То ли их отвели на суд, то ли они совсем обессилели в своих камерах, а может уже отдали Богине свои души… И эта давящая подобно горному обвалу тишина, мрак и застой вытягивали из гвардейца все силы, поглощали эмоции, не оставляя внутри ничего, кроме липкого и холодного одиночества, льющегося из души парня подобно гною из вскрытого бубона.