Миротворец

      Размеренно хлопают сильные крылья, тихо свистит ветер в ушах, одежда на теле трепещет под его порывами – все эти ощущения очень хорошо знакомы Луке. Знаком и греющий душу женский голос, в чем-то его укоряющий. Впрочем, вряд ли в чем-то серьезном, иначе Алиса могла и слегка укусить мужа за ухо, а так ограничивалась невнятным ворчанием. Улыбаясь сквозь сон, Лука, не разжимая глаз, широко зевнул и расслабился всем телом, позволяя птице Гаруде нести его и жену по небесным просторам. Кажется, они летят в Яматай на празднование дня рождения Тамамо. Разменявшая более тысячи лет лисица в неизменном облике очаровательной девочки с острыми ушками и девятью покрытыми бархатистой шерстью хвостами устраивала такие праздники больше для своих хвостатых воспитанниц, нежели для самой себя. Юные лисята обожали проводимые в честь дня Рождения Первопредка фестивали, славящиеся музыкой, фейерверками и вкусной выпечкой самой Тамамо, угощающей гостей. Лука и Алиса регулярно навещали эти праздники вместе с детьми, находя их отличным способом отдохнуть от дворцовой суеты, политических дел и обязанностей правящих монархов.       Вот и теперь они летят на восток, а Алиса, которую не иначе как пчела по дороге ужалила, что-то ворчит сама с собой. Не желая расставаться с приятной дремой, Лука сквозь широкий зевок пробубнил: - Алиса, милая, говори погромче, из-за хлопанья крыльев я ничего не слышу. - Какая я тебе Алиса, Лука?! Ты вообще нас слушаешь? – взвился голос ехидны, и в нем проклюнулись прежде ей несвойственные рычащие нотки.       Вздрогнув, молодой человек помотал головой и распахнул глаза, в которые тут же немилосердно впились лучи висящего прямо впереди солнца. Вялость и сонливость постепенно смыл прохладный ветер, и Лука понял, что летит совсем не на птице Гаруде, а не давший ему уснуть голос принадлежит не его змеехвостой жене. - Эй, ты меня слышал? – недовольно прорычали сверху.       Остатки сна и приятные воспоминания окончательно схлынули, вернув нефилима в реальность. Подняв голову, он встретился глазами с надувшей губы Папи, а точнее с её грудью, едва не упирающейся ему в макушку. Девушка-дракон, устало хлопая крыльями, тащила парня по небу, накрепко схватив его под руки когтистыми лапами, едва не раздирая когтями с таким трудом добытую одежду. Луке с немалым трудом стоило оторвать глаза от пышных форм драконицы, едва скрытых туго обтягивающих их белым топиком, и перевести взор на слегка порозовевшее лицо Папи. - Я предлагаю приземлиться и хорошенько позавтракать и отдохнуть, - слегка смутившись, в очередной раз повторила она. – Мы уже почти покинули обжитые земли Полова и скоро приблизимся к Мрачным Топям, а там найти хорошее место для ночлега будет трудно. - И еще нашей ящерке не помешает поспать, – встряла в разговор летящая рядом Ванилла, взмахивающая черными как смоль перепончатыми крыльями-плащом, походя тем самым на огромную летучую мышь. - Как долго мы уже в воздухе? – нахмурился Лука, смотря себе под ноги на стелющуюся снизу серо-зеленую землю. – Я просил разбудить меня ночью, чтобы мы сделали привал. - Я несла тебя всю ночь без перерыва, – с нотками гордости заявила Папи. - И ты постоянно называл её Алисой и просил обвиться вокруг тебя понежнее, – съязвила подлетевшая поближе Ванилла, фыркая в ладошку и стреляя в парня лукавым взором алых глаз. - ЧТО?!! – в ужасе воскликнул заливающийся краской Лука, невольно дергаясь в лапах драконицы. - Ха-ха, тише ты, не трепыхайся, а то сорвешься! – заулыбалась явно довольная произведенным эффектом драконица. – В общем, за ночь мы решили, что лучше в этом месте не задерживаться и не стали тревожить твой сон. Сейчас мы почти вылетели из этой демонической страны. Не то чтобы я очень устала, но лететь дальше на голодный желудок совсем не хочется…       Вымотавшаяся драконица быстро нашла хорошее место для отдыха. На перекрестке трех вьющихся внизу дорог высилась неплохо сохранившаяся сигнальная башня, во времена расцвета региона Ноа служившая для передачи важных сообщений в столицу. Спикировав на её открытую крышу, в центре которой виднелось огромное черное пятно от сигнального костра, Папи аккуратно поставила на ноги Луку, а затем приземлилась сама. Вслед за ними черной тенью упала Ванилла, элегантно коснувшись босыми ногами холодного камня. Ноздри вампирессы расширились, когда она принюхивалась к витающим вокруг ароматам, а потом уверенно заявила, что в башне никого нет, так что они могут спокойно отдохнуть.       Осмотр древнего здания ничего не дал. Похоже, что оно было покинуто долгие десятилетия, за которые время, ветра и мародеры уничтожили и растащили все мало-мальски ценное, оставив продуваемые стены, испещренные трещинами, горы мусора на нижнем этаже и вуаль паутины на лестнице. После осмотра Лука расположился вместе со спутницами на крыше, благо, что погода была теплой, а с вершины башни можно было просматривать местность на несколько километров вокруг. Отдохнув и перекусив, Папи вновь подхватила Луку под руки и взмыла в небо, а следом взлетела вампирша, в последний раз бросив взор на запад, уже окрашенный алым предзакатным заревом.       Ближе к вечеру они, наконец, покинули демоническое царство Полов. Об этом Лука догадался, глядя себе под ноги, где покрытая зеленой травой и пышными рощами земля, оживленная местными элементалями, постепенно начала сменяться бурыми и желтыми пятнами пожухлой травы, а потом и вовсе перешла в выжженную солнцем степь. Подняв глаза, он всмотрелся в темнеющий горизонт на востоке и нахмурился. Там впереди, за редкой цепью холмов виднелась узкая речка, через которую был перекинут наполовину развалившийся мост. А другой омываемый ею берег словно принадлежал иному континенту. Выжженная солнцем земля цвета ржавчины, редкие клочки пожелтевших кустарников, растущие, словно мех на облезлой собаке, еще более редкие скрюченные деревца, подобно вампирам пьющие соки из нищей земли. Нефилим мог бы принять эти земли за Хэллгондо, какими они были в то время, когда он вместе с Алисой ступил на них во время своего знаменитого путешествия. - Ванилла, Папи, а мы точно летим куда надо? – с сомнением в голосе спросил Лука. – Насколько я помню, к востоку от Ноа не было таких бесплодных пустошей. - Теперь земли между Ноа и Яматаем выглядят именно так… Стараниями людей Ордена, объявивших войну всем, кто не склонил голову перед их богинькой! – мстительно сверкнули кроваво-красными глаза Ваниллы. – Они сожгли окрестные леса и отравили водоёмы, а пришедшие им на помощь ангелы своей магией окончательно опустошили и выжгли эти земли, убив последних защищающихся людей и монстров. - Когда-то весь Полов выглядел таким, – добавила Папи. – Но «новые» монстры постепенно вернулись в эти земли, начали заново их обживать и приводить в порядок. Если бы они еще не распространяли повсюду суккубью скверну, я бы даже порадовалась тому, что все старания Илиас и её приспешников пошли крахом.       Пока они летели по небу, идущая им навстречу с востока темнота медленно накрывала опустошенные земли саваном ночи, словно стыдливо скрывая их гниющие раны от гостя из прошлого. Заоблачный свод усыпали первые звезды, из-за редких туч выглянул бледный кривой полумесяц, похожий на надкусанную серебряную монету. Река, отделяющая обжитые земли Полова от опустошенных территорий, осталась далеко позади, и под ногами Луки раскинулось бесконечное зелено-рыжее болото, курящееся тут и там серыми испарениями. - Лучше подыскать место для ночлега, – решил молодой человек, слегка хлопнув Папи ладонью по чешуйчатому локтю. – Пока нам ничто не угрожает, лучше набраться сил. Неизвестно, что нас ждет дальше в этом огромном болоте.       Драконица явно не очень хотела провести ночь на сырой и прохладной земле, но спорить с Лукой не стала, благо, что её зоркие глаза как раз заметили подходящее место для ночлега. Несколько больших, поросших пожелтевшей травой холмов усеивали болотистую низину, напоминая гнойные волдыри, покрывающие кожу. Большие и малые лужи, наполненные мутной стоячей водой, равнодушно отразили две размашистые тени, пронесшиеся над болотом. Воздух тут был под стать – тяжелый и затхлый, пропитанный запахом тины, грязи и гниения. Впрочем, для Луки, никогда не любившего подолгу бывать в воздухе, даже такая земля была предпочтительней беспомощного подвешивания в лапах крылатой подруги. И ощутив под ногами твердую почву одного из холмов, бывший Герой облегченно выдохнул. А вот Папи с отвращением морщила нос и смотрела себе под ноги, словно опасаясь, что рыхлая земля с чавканьем затащит её, дочь Неба, в своё душное нутро. И Ванилла, спокойно севшая на большой валун, вросший в землю, не преминула подшутить над своей подругой: - Неужто ты не рада наконец-то выбраться из той башни, где мы зависели от кучки свинок, считающих нас своими вожаками? - Рада конечно, но не в такое же место! – сморщила нос драконица, раздраженно виляя чешуйчатым хвостом. – Тут пахнет хуже чем в стойбище тех свиней после того, как они сутки бегали по дороге за караваном… Повсюду вода, грязь, плесень… Брррр!! - Ну твои ближайшие родственники тут живут и не жалуются, - с невинным видом хлопнула ресницами вампирша. – Вон как довольно квакают… - Да твои тоже тут обитают, пиявка!! – вспылила Папи, кидаясь к захихикавшей Ванилле, обожавшей дразнить свою подругу. – Я дракон, а не лягушка, запомни это!       Пока девушки пытались поймать друг друга, Лука, удостоверившись, что рядом нет испарений горючего газа, с усердным видом разводил костер и аккуратно раскладывал пищу из сумки, прикидывая, что из этого лучше всего приготовить. Вскоре аромат готовящейся пищи привлек внимание драконицы и вампирши, и они, сверкая голодными глазами, уселись вокруг костра, завороженно глядя как руками их кумира вершится таинство кулинарии. Смотрящий на монстриц поверх огня Лука украдкой улыбался. Перед его глазами сквозь языки пламени проступали образы четырех маленьких девочек, так же сидящих вокруг костра и восхищенно слушающих историю о его похождениях, пока Алиса неподалеку уплетала ама-ама-данго.       Время за ужином пролетело незаметно. Небо становилось все темнее, но огонь костра исправно разгонял мрак, да и никто из троицы не испытывал страха перед темнотой, особенно Ванилла. - …Жаль конечно, что идея с кораблем и рекой не удалась, – в который раз покачал головой Лука, вертя в руке кусок жаренного мяса, источающего соблазнительный аромат.       Первоначальный план Луки состоял в том, чтобы тихо пробраться на борт одного из кораблей, плывущих в Яматай, договориться, подкупить или запугать команду, и с их помощью проплыть на восток по реке сквозь демоническую страну Ремору. Но уже на первом этапе этот план стал трещать по швам. Сначала Лука едва смог прошмыгнуть мимо встревоженных мамоно, забрать у окраины города купленную у кентаврицы лошадь с припасами, затем, скача на ней во весь опор и чудом оторвавшись от кинувшихся вдогонку стражниц, заподозривших в нем вора, он встретился с Ваниллой и Папи. Вместе они направились на восток по тракту, который к исходу дня вывел их к небольшому речному городку, где как раз стояла пара пришвартованных кораблей. И во время наблюдения за судами с расположенного рядом с городом холма Лука с досадой осознал, что ничего из их затеи не выйдет. Чья-то могучая аура накрывала город подобно исполинской длани, тяжелого и густого облака, сияющего демоническим развратом. Возможно, дело было в одном из кораблей – длинном галеоне из белого дерева, испещренного золотыми узорами, на спущенных парусах которого угадывался незнакомый Луке герб – три скрещенные алые розы. Конечно, до принцессы Друэллы хозяйке корабля было далеко, но все равно не оставалось сомнений, что городок посетила одна из высокородных демониц, следующая по судоходной реке к столице Полова.       Приближаться к обладательнице столь тяжелой и осязаемо-густой ауре троица не рискнула. Хотя пробраться мимо населяющих городок монстродев труда бы не составило. Присутствие высокой гостьи подстегивало и без того огромную разнузданность и похоть монстриц, в результате Лука тут и там видел парочки из мужчин и монстродев, занимающихся сексом чуть ли не на улице. Даже стражницы у ворот и то почти все миловались со своими любимыми, обращая мало внимания на окрестности. Других же речных городов Лука на карте не обнаружил и, после небольшого совещания, Папи предложила самый очевидный план, о котором молодой человек почему-то сразу не подумал – добраться до Яматая на её и Ваниллы крыльях. Правда, с лошадью и частью припасов пришлось расстаться к большому сожалению Луки. Поднять тяжелое животное и долго нести её девушка-дракон не смогла бы, а Ванилла и одного Луку больше пары часов не могла удержать на весу. - Не стоило ждать, что нам так легко удастся обмануть «новых монстров», и мы сможем первый встречный угнать корабль, – разгрызая кости, прорычала Папи, напоминающая в этот момент голодного дикого дракона. – Либо там окажется какая-нибудь сильная демоница, с которой мы можем не справиться. - Вдобавок, путь по реке отнял бы у нас больше времени и нам бы пришлось пересечь целое демоническое царство, – поддержала подругу вампиресса, слизывающая с рук капельки крови свежепойманного ею зайца, на свою беду забравшегося на болота. - Но сейчас из-за этого мы своими силами летим к Яматаю, а впереди лежат опустошенные войной земли, где тоже могут жить дикие мамоно, – напомнил Лука. – И не со всеми у нас получится договориться. Для них вы – ужасные злые монстры, а я…       Нефилим поморщился, вспомнив чего ему стоил побег из Нуруна от толпы обезумевших монстродев. Воображение уже рисовало ему сотни диких монстриц, как зомби бредущих к нему через топи с неугасаемым огнем похоти в глазах. - После Крестовых походов Священного Союза, опустошивших здешние земли, тут обитают разве что призраки, – хмыкнула Ванилла, придирчиво изучая острые коготки на своих тонких пальцах. - Детские сказки! – слишком уверенным и не терпящим возражений тоном заявила Папи, отрываясь от ужина и бросая по сторонам настороженный взгляд. – Призраков не существует! Души умерших отправляются к Великому Колесу Перерождения, а не бродят по земле.       От Ваниллы не укрылась, как перепончатые уши девушки-дракона затрепетали от волнения, и она таинственно улыбнулась клыкастой улыбкой, а Лука в ответ лишь пожал плечами, готовя очередную порцию пищи на костре. Он никогда не испытывал трепета перед призраками в отличие от своей супруги Алисы. А во время приготовления еды, мир вокруг парня отходил на вторую роль, и все его внимание сосредотачивалось на блюде. Можно сказать, что Лука был художником, а пища – картиной, которую он с любовью выводил поварешкой на «холсте». И мало кто оставался равнодушным к его готовке. Вот и сейчас глаза девушки-дракона блестели от наслаждения, когда она ела в общем-то бесхитростный ужин, да и Ванилла с завистью посматривала на подругу, сама с сожалением взирая на обескровленную тушку кролика в своих руках. Видя страдания девушки, Лука с улыбкой протянул ей еще один кусочек мяса, в который вампиресса с удовольствием впилась клыками, зажмурившись от удовольствия. - Ах… лучше твоей пищи на вкус лишь твоя кровь, Лука! – сияя подобно начищенному самоцвету выдала дочь Ночи.       Луке очень захотелось дать вампирше легкого подзатыльника, как он иногда делал в далеком прошлом, когда четыре бандитки слишком заигрывались с ним и пытались вытворить что-то непотребное.       Ночь постепенно заявляла свои права на эти земли. Океан мрака поглощал бескрайние болота и проглатывал холмы, пока не добрался до того, на вершине которого горел костер. Ежащийся от прохлады и сырости Лука с легкой завистью посматривал на Ваниллу, одетую лишь в плащ на голое тело, но ничуть не мерзнущую на ночной прохладе. А вот Папи чувствовала на болотах себя еще хуже, фыркая и ежась от отвращения и поближе придвигаясь к костру. - Если мы тут долго просидим, с меня вся чешуя слезет… – недовольно ворчала девушка-дракон, придирчиво осматривая свой хвост и выковыривая когтями застрявшие между чешуек комочки земли.       Во мраке захлопали крошечные крылья, и на плечо вампирши ловко приземлилась почти сливающаяся с темнотой взъерошенная летучая мышь, чем-то неуловимо напоминающая свою хозяйку, что-то пропищала девушке на ухо и вновь упорхнула ввысь. - Вокруг нас на пару миль нет ни единой живой души, – перевела её писк для остальных Ванилла, посматривая в темное небо, усеянное россыпью серебристых звезд. – Давайте ложитесь спать, а я подежурю первой. После полуночи настанет твоя очередь, Папи. Ночь – моё время.       Спать на поросшем влажной травой холме оказалось не легче чем на бесплодных равнинах Хэллгондо или засушливой пустыне Сабасы. Вышедшие на охоту комары, досаждающие своим писком и укусами, мокрая листва и земля, ощущающиеся даже сквозь купленный в Нуруне спальный мешок. Все это мешало Луке сразу уснуть, заставляло ворочаться с боку на бок и подолгу смотреть то на равнодушное темное небо, то в сторону Ваниллы, неподвижно сидящей на крупном валуне, поджав под себя обнаженные колени. Раздражавший донельзя болотный гнус долго не давал покоя, как и хлюпанье пузырьков газа в трясине, но ближе к полуночи он избавил путешественников от своего незваного присутствия. Постепенно усталость брала своё, мир вокруг начал тускнеть, а рыхлая земля огромного холма словно засасывала в себя молодого человека.       Увлекаемый темным потоком куда-то вглубь, Лука что есть силы зажмурился… И поспешно распахнул глаза, пока его тело само по себе отпрянуло назад, а зажатый в руках меч взвился в воздух, отбивая летящее в лицо лезвие топора. Удар был нанесен сильно, но неумело, и Лука, восстановив равновесие, сфокусировал взор на своём противнике. Перед ним, широко расставив ноги, стоял коренастый и широкоплечий мужчина, одетый в темно-серую стеганую куртку и зеленоватые штаны, заправленные в разношенные грязные сапоги. Его заросшее бородой грубое лицо исказилось от злобы и негодования, а зажатый в руках топор вновь взмыл в воздух, дабы обрушиться на Луку вместе с потоком отборной брани. И вместе с противным звоном металла о металл, когда парень мечом отбил очередной удар противника, в уши проникла целая плеяда прочих звуков, на миг ошеломивших молодого человека. Грохот и звяканье оружия, истошные крики и вопли раненных и умирающих, морозящие кровь в жилах, отрывистые команды, рыки и завывания. Вокруг часто заморгавшего Луки раскинулось огромное холмистое поле, на котором словно в сизом тумане метались неясные размытые тени. Однако с каждым ударом мчащегося галопом сердца парень все яснее осознавал, что происходит вокруг него, словно постепенно обретал зрение или восстанавливал утерянные фрагменты воспоминаний.       Прежнее видение подернулось дымкой и прежний враг исчез. Поле битвы при этом стало немного иным. - Пикине-еры-ы... Держать строй!! – послышался зычный голос человека в вороненных доспехах с белым плюмажем на шлеме.       Лука заозирался по сторонам, пытаясь осознать, видит ли он сон или явь. Привычных ему топей вокруг уже не было – вокруг, сколько мог окинуть взор, были видны невысокие пологие холмы, плавно переходящие в плоские ложбины. На восточном краю одной из них выстроились темно-серые ряды воинов и ополченцев. В первых рядах спешно опускались на колено городское ополчение, экипированное в дешевые нагрудники, выставив вперед пики, вдвое превышавшие по длине человеческий рост. На второй и третьей линии стояли мечники в качественных полных доспехах, вооруженные двуручными мечами, походившими на фламберги. По флангам расположилась рыцарская конница, выделявшаяся расшитыми попонами, отделанными дорогой парчой. У всех знатных воинов можно было заприметить на плащах или шлемах родовые гербы, личные, либо того сеньора, которому они приносили оммаж. Другой символ, солярный знак с ангельскими крыльями и вписанным в круг анкхом, играл роль объединителя этого разношерстного воинства. Его можно было разглядеть на нашивках и повязках у бедняков, рекрутированных в ополчение, и у знатных шевалье на плащах. Этот же символ преобладал на хоругвях, которые всюду носили с собой знаменосцы. - Стоять насмерть, смерды! – продолжал разоряться командир ополчения. – Пока вы держите строй, вас не сломать, но если покажете спины, быстро пойдете на корм этим темным отродьям!       По бледным и напряженным лицам ополченцев было видно, чего стоило им это стояние с пикой наперевес. Вчерашним подмастерьям, шорникам, ткачам и пивоварам было непросто держаться при виде накатывающейся вражеской лавины и лишь чувство плеча товарища хоть немного придавало им бодрости. Между тем, враг не заставил себя долго ждать. За спиной Луки протрубили тонкие рожки. Не успел молодой нефелим обернуться, как из-за гребня противоположного холма вынырнул отряд неприятельской кавалерии. Вот только при внимательном просмотре было видно, что это была за «конница». - За мной, сестры, – услышал Лука призыв светловолосой женщины-кентавра в легкой кольчуге, – отбросим за овраг этих вешателей и палачей!       Скакавшие рядом с ней кентаврицы из старшего десятка издали громкий боевой клич, пускаясь в карьер и увлекая за собой молодняк из младшей дружины. Не успел нефелим даже моргнуть глазом, как мимо него пронеслась вся эта цокающая и топающая лавина навстречу человеческому воинству. Не сбавляя скорости, кентаврицы спустились по пологому склону холма, опуская копья и готовя дротики к бою. Пожалуй, не только ополченцы в первых рядах окаменели в предчувствии страшного удара. В этот миг даже у ничего не понимающего Луки в горле пересохло при виде неотвратимого столкновения двух армий. - Вперед! Разбросайте врагов по полю! – воскликнула светловолосая предводительница мамоно. Остальное Лука уже не услышал, поскольку ее голос перекрыло надрывное пение рожков кентавриц.       В следующее мгновение по полю битвы прокатился страшный лязг и звон металла. - А-а-а!! На пики этих темных тварей! – прорычал командир ополчения, решительно взмахнув фальшионом.       В первый миг Луке показалось, что ополченцы обречены перед такой вражеской лавиной. Кентаврицы за пару секунд до столкновения успели метнуть дротики слегка проредив передние ряды, чтобы затем в получившиеся прорехи строя вклинились лансеры степных воительниц. Вскоре послышались первые крики и стоны умирающих, треск ломающихся копий и звон мечей. Центр людского войска заметно прогнулся перед напором мамоно: пикинеры гибли под ударами кентавриц, а выжившие медленно пятились назад, с огромным трудом удерживая строй. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Вскоре на передней кромке сражающихся кентавров стала падать и тонуть в людском море то одна, то другая воительница. На глазах парня вершилось невероятное – недавние лавочники смогли устоять перед монстрами, которые в схватках один на один неизменно побеждали большинство людей, исключая только самых искусных воинов и героев! Ополченцы десятками падали, умирали под копытами кентавриц, но выжившие продолжали кучковаться, медленно прогибаясь назад под вражеским натиском. Их одеревеневшие пальцы едва держали тяжелые пики, но страх перед суровыми командирами был сильнее, чем наседающие на них демоны. Подобно механическим куклам семейства Артистэ, люди машинально следовали отработанным приемам на плацу и орудовали пиками, метя в уязвимые места на теле противника.       Настал момент, когда первичный порыв кентавриц полностью иссяк. Увязшие среди людского моря воительницы давно утратили прежний строй, распавшись на несколько неравномерных отрядиков, действовавших отдельно от остальных. Этим воспользовались люди с эмблемой крылатого солнца, чтобы перехватить инициативу. По незримой команде изрядно поредевшие ряды копейщиков расступились, дав проход для свежих сил мечников и секироносцев из второй и третьей линии. Отважный, но почти безрезультатный ход монстров был парирован противником и теперь, на глазах нефелима, разворачивалась настоящая трагедия. Специально обученные пехотинцы, собранные в отдельные десятки, начали методично отсекать отдалившихся воительниц по два, по три кентавра и брать их в кольцо. Столь быстрые и смертоносные в открытом поле воительницы оказались практически беспомощными в плотном кольце вражеской пехоты. Пока кентаврицы отбивались от двух-трех мечников с помощью копий и ятаганов, со стороны к ним подкрадывались другие неприятельские воины и ловким взмахом секиры подрезали им ноги или бросали на них сети. Раненные таким образом и запутавшиеся мамоно погибали десятками. На глазах у парня это избиение длилось больше четверти часа.       Одной из жертв была русоволосая девушка-кентавр, входившая в молодежный отряд. В числе первых она бесстрашно ворвалась в ряды человеческого воинства. - Сдержим их, – подбадривала она соратниц, – отбросим их и не дадим им преследовать беженцев! Свершим же это во что бы то ни стало, сестры!       Если бы она знала , что ее ждет буквально через полчаса после первой яростной стычки! И если знал бы Лука... - ...Кальвия, нет! – кричала она полчаса спустя, обезумевшая, став свидетелем гибели подруги под ударами людских топоров.       Впрочем, ей самой осталось жить считанные мгновения. Окруженная со всех сторон толпой, четырежды раненная и забрызганная с ног до головы своей и вражеской кровью, молоденькая кентаврица тщетно пыталась прорубиться ятаганом сквозь вражеские ряды. Ей удалось рассечь неудачно наброшенную сеть и брошенное лассо из задних рядов людей, но пропущенная подсечка секирой стала для нее роковой. - А-а-а!! – заревела от дикой боли воительница и опрокинулась на бок. Из двух культей, оставшихся от отсеченных передних ног до самого запястья, фонтанировала темная кровь. - Мать моя серафим, что они творят... – прошептал Лука, потрясенный до глубины души. - Нет, прошу вас... не надо... – стонала, рыдая от боли, искалеченная девушка-монстр. Однако по-видимому от вида крови, обступившие ее со всех сторон люди вконец обезумели. С почти звериным ревом рыжебородый воин взмахнул боевым топором и обрушил его на поверженную кентаврицу.       Раненная мамоно закричала так, что стоявший на отдалении Лука пал на колени и сдавил изо всех сил виски. В этом крике уже чувствовалась не только боль, но и страх перед мучителями, ужас, отчаяние и обреченность. - ...П-пощады... проявите милосерди... е-е... – тщетно взывала к врагам раненная мамоно, подняв кверху левую руку с отсутствующей ладонью. - Ха! Слышали, парни? – окинул взглядом товарищей бородач, потрясая секирой. – Она молит о снисхождении.       Стоны раненной перекрыл громкий хохот опьяненной кровью толпы. - Не ищи легкой и быстрой смерти, скотина! – плюнул в лицо поверженной один из солдат. – Я долго искал тебя. Я специально записался в этот эскадрон смерти, чтобы стереть с лица земли таких как ты... За то, что ваше демоново племя сотворило с моей сестрой, не будет тебе прощения! - Н-не-ет... – ужас застал окровавленное лицо кентаврицы при виде занесенных над ней топоров и мечей. - Бей нечисть! – гаркнул один из его сотоварищей и наподдал пинка кованым сапогом по лицу несчастной, стирая с него следы былой красоты вместе с крошевом выбитых зубов и рассеченной губой. - Бей! – раздались крики с разных сторон и на глазах Луки толпа заработала мечами и секирами. Некоторое время кентаврица еще двигалась и изредка подавала голос, напрасно моля о милосердии, но это лишь распаляло недругов. Вскоре от стройного и прекрасного тела остались искромсанные обрубки конечностей с вывалившимися кишками и втоптанными в грязь внутренностями. Нефелим начал внутренне закипать при виде таких зверств и надругательства над убитой. Насытив свою кровожадность, солдаты из эскадрона смерти швырнули изуродованную голову кентаврицы на макушку горки плоти и костей. Вперед из толпы выступил боец, у которого была похищена сестра, и на глазах у сотоварищей, расстегнул пояс, после чего облегчил малую нужду на останки изрубленных кентавриц. - По усопшим полагается особенный елей, – объявил он спутникам под взрывы издевательского хохота.       Лука инстинктивно начал сжимать кулаки. Это было слишком даже для его пацифистской натуры. В прошлом ему приходилось иметь дело с разными монстрами, и доброжелательными и по-настоящему агрессивными. Порой среди них встречались настоящие чудовища, вроде Кассандры Неренейд или Темной Алисы. К таким герой всегда испытывал чистую ненависть. Он понимал мотивы расчетливых и циничных личностей, вроде той же Промештейн, Лили и Широме Артистэ, но бессмысленную кровожадность изуверов он никогда не желал принимать. В данном случае чудовищами оказались как раз эти люди, которые не удовлетворились победой на поле битвы, а решили поглумиться над поверженным противником, насытить свою жажду крови и жестокость.       Нефелим потянулся за мечом, ибо в данный момент он был одержим желанием перебить этих извергов, однако к его удивлению привычного ему клинка не оказалось под рукой. В растерянности парень оглянулся и увидел, что кавалерийская сшибка уже закончилась. Одержавшие победу люди преследовали и добивали ударами копья отступающих кентавриц. Почти впритирку с героем мимо промчалась кавалькада всадников, на пиках которых были нанизаны отрубленные головы кентавриц, включая их светловолосую предводительницу. - Вперед, за ними! – раздавались приказы пехотных и кавалерийских командиров. – Впереди за холмами должны быть беглецы: их мужья, изменники и прижитые ими отродья. Пощады не давать, пленных не брать! Лишь тогда эти края будут очищены от демонической заразы. В погоню, и да осветит вам путь священной пламя и Свет Верховной Богини! - Что они надумали... – сказал сам себе Лука, смутно догадываясь, что должно случиться за гребнем ближайшего холма к северо-западу от поля битвы.       Нефелим словно обрел ангельские крылья своей покойной матушки. Легкий и почти невесомый Лука словно парил над полем битвы, никем не замеченный, ненамного обгоняя передовые отряды преследователей. Ему некогда было удивляться этому обстоятельству. У парня билась в голове только одна мысль: успеют ли уйти эти обреченные или их настигнет такая же ужасная судьба, как русоволосую кентаврицу и ее подругу Кальвию.       ...Он уже видел пылящие по лесостепи вереницы беженцев, их телеги и кибитки, запряженные мулами и диковинными кабанами с загнутыми клыками, как у мамонта. В арбах и телегах сгрудились мамоно, прижимающие к себе перепуганных детей. А погонщиками животных были вроде как люди, как и в немногочисленном конном сопровождении, вот только выглядели они не вполне обычно... - Инкубы... – догадался парень, нагоняя обозы.       Да, среди беженцев были инкубы. Совсем недавно они были такими же крестьянами и ремесленниками, как их собратья, стоявшими в ополчении пикинеров против кентавиц, но ныне они сбросили пару десятков лет и облеклись демонической плотью. А с ними в одном обозе были их новообретенные жены и дети, нажитые в новом браке. Не менее трети мамоно оказались обращенными человеческими женщинами, насколько понял Лука из встревоженных разговоров. Теперь они наряду с «чистыми монстрами» спасались бегством от беспощадных и неумолимых преследователей. То и дело возницы и беженцы в повозках с опаской оглядывались назад, на восток, ожидая поминутно погони. - Тревор, милый, кажется, нас нагоняют... – стуча зубами от страха, пробормотала кикимора, прижавшаяся к переднему борту телеги, крепко обнимая двух малышей. - Дорогая... я делаю все что могу! – не то испуганно, не то раздраженно крикнул жене возница, поминутно обращая взгляды через плечо. - Поднажмите! Они совсем близко, за теми холмами к юго-востоку! – как можно громче крикнул Лука, надеясь, что его расслышат, но... никто из беглецов и ухом не повел. - Идут! – истерично завизжали мамоно в задних рядах обозов, показывая пальцами назад.       И правда, Лука оглянулся назад и увидел на гребне холмов на востоке разреженную цепь конников из авангарда людской армии. Неприятельская кавалерия постепенно сокращала расстояние до задних арб, поднимая за собой столбы пыли. - Н-но... быстрее! – закричали погонщики животных, нещадно стегая кнутом измученных кабанов и мулов.       Все это были тщетные меры. Вражеские всадники, хоть и утомились от рубки, но все еще были разогреты и желали драться. Напротив, уставшие мулы с трудом тащили в упряжке перегруженные повозки с поклажей и беженцами. Навстречу преследователям с повозок взлетело два десятка виверн и гарпий, подкрепленные немногочисленными всадниками-инкубами. Это был жест отчаяния – легковооруженные мамоно и инкубы с луками и одноручными мечами плохого качества мало что могли противопоставить рыцарям и даже легкой коннице противника с умелыми наездниками. На глазах Луки гарпии и виверны дали пару жиденьких залпов стрелами, дротиками и булыжниками навстречу врагу. Пять или шесть всадников упали с седел, но остальные продолжали преследование, не снижая темпа. Затем недруг ответил, и это было фатальным для хлипкого заслона. Вырвавшиеся вперед конные лучники залпом стрел сняли до половины виверн и гарпий, а следом за ними объявился кое-кто опаснее. - Берегись! Орденские жрецы! – заорал один из наездников на виверне, но в следующий миг выпал из седла со стрелой в горле. - Селестин, любимый! – закричала похолодевшая от ужаса виверна, чтобы быть сметенной потоком света через полминуты. - Взываю к Тебе, о Небесная Мать, снизойди до мольбы твоего верного слуги, – взмолился человек в алой робе, сидевший верхом на буланом скакуне, воздевая жезл к небу, – придай ему силы, дабы очистить сию землю от скверны!       Ему вторил десяток магов Света и аколитов Ордена. Вскоре их посохи засияли подобно факелам в глубоком подземелье и с их наверший сорвались всполохи и золотистые лучи, поджигавшие телеги и сражавшие отступающих мамоно. - Здесь колдуны! – прокатилась волна панических возгласов среди мамоно в арбах. – С ними лучи Убивающего Света! Спаси нас, Владычица! Защити и сохрани покровом Тьмы, Истинная Богиня!       То ли Темная богиня не расслышала мольбы своих чад, то ли просьбы оказались недостаточными, так что жрецы вместе с конными лучниками продолжали безнаказанно расстреливать обозы, пока рыцари схватились с остатками конных инкубов в заслоне. Стрела за стрелой, огнешар и молния медленно но верно сокращали количество выживших. То и дело кто-нибудь падал с телеги на траву и быстро погибал под ударами копья от подоспевших преследователей. Мулы, обезумев от пламени, срывались с хомутов, оставляя позади охваченные огнем повозки. - Мама, мне страшно! Здесь всюду огонь! – бросились монстрята в объятия матери-гоблина совсем недалеко от парящего нефелима. - Держитесь! Я сейчас вытащу вас! – не раздумывая, крикнул Лука, и расправив незримые крылья, полетел прямо к бедствующей семье.       К его удивлению и отчаянию, он пролетел сквозь телегу и детенышей гоблинов, словно призрак. Лука даже не почувствовал ожогов, хотя краем зацепил сноп пламени. Нетрудно догадаться, оказавшиеся в огненной ловушке беженцы тоже его не видели и не слышали. - Все за борт! Я их задержу! – крикнул жене и детям отец-инкуб, но было уже слишком поздно.       Подоспевшие преследователи окружили горящую повозку и наставили копья на безоружных монстров и инкуба, не позволяя им покинуть пришедший в негодность транспорт. В этот момент даже пара девочек-гоблинов поняла, что их ждет в ближайшие минуты и заплакала, зарывшись лицом в материнский подол. - Умоляю, смилуйтесь! – напрасно взывали оба супруга к равнодушным орденским всадникам. – Клянемся, если вы нас отпустите, мы навсегда покинем эти земли и уйдем на Север. - Обещаем, мы никогда сюда не вернемся! – вторила мужу девушка-гоблин. - Еще чего! Чтобы вы потом через пятнадцать лет вернулись втрое большем количестве?! – хмыкнул кто-то из преследователей. – Знаем ваше гнилое племя... вы плодитесь быстрее саранчи и крыс. Нет, ваш побег завершится здесь! - Хотите взять плату кровью?! Так берите меня, только не губите Рокель и моих малышек! – взмолился в отчаянии инкуб. – Опустите их и делайте со мной, что хотите! - Священный Союз не ведет бесед и переговоров с демонами, – угрюмо заявил кавалерийский десятник со шрамами на лице под открытым забралом. – Смерть будет искуплением тебе, предателю, твоей монстряцкой женушке и этим нечестивым отродьям.       Подобно загнанной в тупик крысе или раненному вепрю, инкуб совершил отчаянный прыжок, верно, рассчитывая отвлечь врагов и выиграть время для остальных членов семьи, но не преуспел в этой попытке, повиснув мертвым на рыцарских копьях. - Юстин!! – закричала не своим голосом девушка-гоблин при виде обвисшего тела мужа. - Папа! – завизжали от страха обе его дочери.       Лука, будучи не в силах смотреть на происходящее, отвернулся. В его ушах долго еще стоял отголосок надрывных криков сгорающих заживо в телеге беглецов, ставшей для них общей могилой.       Вокруг него творились схожие по трагизму сцены. Преследователи, следуя заранее намеченному плану, методично отсекали отстающих и посылали отряды легкой конницы наперерез остальному обозу. Приказ был прост и ясен: никто из предателей и перерожденцев не должен уйти на спасительный Север. Их показательная казнь должна быть уроком для еретиков и тайным монстролюбам, прежде чем они посмеют преступить заповеди Верховной богини. Вместе с изменниками-инкубами должны были умереть и их новые спутницы из числа мамоно, а также их потомство во избежание в будущем нового демонического нашествия.       Погоня постепенно настигала обоз, окружала отставшие арбы. После того, как пали последние инкубы, вооруженные разным дрекольем и скверного качеством оружием, ярость преследователей обрушилась на остальных жертв. Одних зарубали вместе с детьми прямо в телегах, тогда как других стаскивали на землю и, не взирая на мольбы о милосердии, забивали палицами, цепами и молотами. Лука, будучи не в силах помочь бегущим, напрасно метался над равниной, превратившейся в огромную площадку для избиения безоружных. Некоторые мамоно, в попытке защитить детей, отважно бросались на вооруженных до зубов воинов, но гибли десятками и сотнями. Парень видел, как убили медночешуйчатую змеедеву, разрубив ей хвост пополам тремя ударами бердыша, как размозжили головы ее трем маленьким дочерям ударами молота и моргенштерна. Чуть поодаль очередной эскадрон смерти издевался над сбитой стрелой гарпией. Мучители подпалили ей крылья и пустили по полю с улюлюканьем: «пущай полетает». Некоторые монстры, вроде амазонок и девушек-ящериц сопротивлялись дольше всех, так как были немногими, кто имел боевой опыт. Но и они не устояли перед жрецами Верховной богини и их магией Света.       Еще хуже была участь инкубов. Большинство мамоно все-таки погибали быстро вместе с их детенышами, поскольку люди на подсознании боялись «коварной волшбы» от непредсказуемых демониц, покуда те оставались живы. Их мужья не могли рассчитывать на быструю и легкую смерть, ибо на них были непростительные грехи: отречение от Верховной богини и веры отцов, сожительство с богомерзкими чудовищами, переход на сторону демонов, содействие их новой владычице в деле распространения скверны в землях Священного Союза. Пойманных инкубов ожидал скорый военно-полевой суд, длившийся не более 3-4 минут на чтение приговора, после чего обреченных отдавали на расправу экзекуторам и солдатам из эскадронов смерти. Один пленник был казнен четвертованием, будучи привязанным к четырем жеребцам, пущенным в разные стороны. Простолюдинов, возлегших с орчихами, голштаврами, овценамбулами зашивали в звериные шкуры и бросали на растерзание выдрессированным псам-людоедам, секли кнутами до состояния кровоточащего обрубка и отрубали дробили головы кувалдами. Дезертиров, сбежавших на сторону демонов с их новыми женами-ящеродевами или темными эльфийками, гнали сквозь строй солдат, вооруженных шипастыми палицами, и никто не доходил даже до середины этого «коридора смерти». Прелюбодеев, польстившимся на прелести суккубов, кастрировали на потеху толпы, а затем забивали утраченный срам им по самую глотку. Еретиков же, коли таковые находились, отдавали на суд не знающих жалости жрецов Верховной богини. Приговор был один: бескровная казнь через очищающее пламя. Пойманные лжепророки, учителя запретных удовольствий, адепты Падшей богини медленно прожаривались на открытом огне, будучи посаженными в железные клети. - Да свершится правосудие, – повторяли жрецы, осеняя жертв солярным знаком, – пусть это священное пламя очистит твою почерневшую душу. Да смилуется над тобой Всеблагая и Милосердная Мать, от коей ты отрекся. Да умалится твое наказание на том свете, проклятый сын Тьмы, ибо Богиня, госпожа наша, хочет не гибели грешника, но его искупления... - Хватит! – заорал уже Лука, паря над равниной, залитой дымами от пожарищ, ибо даже на эту высоту, где он пребывал, доносились вопли из сотен глоток обреченных на смерть.       Как ни странно, но желание парня все же осуществилось. Теперь он ощущал себя не бессильным призраком, летящим над степью, а вполне себе живым из плоти и крови. Вся проблема была только в том, что он казался себе старше своих лет, без привычного «Сияния Ангела» и перед ним была перекошенная от гнева чья-то бородатая морда, обладатель которой размахивал секирой в надежде достать до нового воплощения Луки.       Этот незнакомый мужчина в матерчатом сером доспехе, сделав глубокий вдох, с рыком совершил топором еще один удар, метя в плечо Луки, видимо решив, что противник выбился из сил, раз лишь защищается, а не нападает. Глаз парня едва успел различить блеснувшую на груди врага бляшку – простенький металлический кругляш, в центре которого виднелся знакомый анкх, растопыривший оперенные крылышки. А потом его тело само слегка пригнулось, одновременно отодвигаясь в сторону, пропуская мимо себя потерявшего равновесие противника, а руки, не слушая команды мозга, с силой вогнали лезвие меча между ребер оказавшегося сбоку врага. Тихо засвистев словно сдувающийся шарик, бородач выпучил глаза от невыносимой боли, выронил топор и грузно повалился лицом вниз, застыв без движения в нелепой позе на рыхлой болотистой земле. Впрочем, он был далеко не последним желающим отнять жизнь Луки этим сырым и промозглым утром, заставшим его на равнине западного Ноа… Вокруг Луки сражались сотни воинов, чьи облики пробуждали утерянные воспоминания. Время вокруг замедлило свой бег, давая парню возможность сполна оценить складывающуюся обстановку.       Наступающие с холма отряды разношерстного лескатийского ополчения – пестро одетые и кое-как вооруженные люди с отчаянной решимостью напирали на правый фланг войска Великого Ноа, раз за разом разбиваясь об него подобно волнам о скалу. Вчерашним крестьянам, силой кнута и веры загнанным в армию, недоставало сноровки, умения и мастерства, их экипировка и снаряжение оставляли желать лучшего. Чего не скажешь о прекрасно обученных и облаченных в тяжелые доспехи пехотинцах Центрального Региона, а так же сотнях самых разных девушек-монстров, вставших в один строй, чтобы защитить своих мужей, детей и своё будущее. Впрочем, все эти минусы ополченцы с лихвой компенсировали численностью, почти фанатичной решительностью и стойкостью тех, кому за бегство светило обжигающее пламя костра. В иной ситуации Лука испытал бы к ним жалость, но только не сейчас, когда от его непреклонности зависела не только его жизнь, но и жизни тех, кого он любил… - Что происходит? – недоумевал Лука, озираясь по сторонам. – Снова сон? Или видение? Где я? Это было... до или после той казни в поле или происходит в то же время в другом месте? Моя голова начинает идти кругом...       Разум взрывается под потоком новых воспоминаний, чарующих и прекрасных, совсем неуместных здесь, на умытой кровью равнине. Похолодев, Лука поспешно развернулся направо, шаря глазами по лицам сражающихся рядом воинов. И почти тут же его взор натыкается на высокую и статную монстродеву, чья зеленая чешуя, покрывающая спину, плечи и лапы девушки, позволяла легко найти её среди других солдат и монстриц. Короткие серебряные волосы, когда-то длинные и пышные, но срезанные специально перед битвой чтобы не мешать, взметнулись коротким вихрем, когда Миранда стремительным взмахом двух ножей сначала выбила из рук лескатийского ополченца меч, а потом, увернувшись от неловкого удара щитом, вогнала лезвие ему в грудь, лишив противника жизни. Пропустив мимо себя падающее тело, так же ловко увернувшись от удара алебардой сбоку и отбив еще один выпад мечом от других противников, бескрылая драконица быстро отошла назад, встав плечом к плечу с несколькими латниками Ноа, укрывшись за их ростовыми щитами.       Кипевшая вокруг схватка начала стихать. Оставляя за собой свои и чужие трупы, воины Юга отхлынули назад под ругань их офицеров, пытающихся восстановить порядок. Лука облегченно вздохнул, радуясь, что против их правого фланга бросили именно ополчение, пусть и усиленное кое-где Героями-авантюристами, а не закованную в латы тяжелую пехоту Гвардии, которая сейчас билась в центре двух сцепившихся армий. - Эй, ты в порядке, тебя не задели? – грубоватый голос Миранды как и всегда заставляет его сердце биться чаще, а в груди становиться слишком тесно для очередного вдоха. - Не рискуй так сильно, лучше оставь их мне!       Увенчанная острыми когтями рука девушки легла на плечо Луки, а он в ответ нежно накрыл её пальцы своей ладошкой, от чего дева-дракон что-то проворчала и смущенно отвернулась. - Пустяки! Он меня даже не задел, – отмахнулся молодой человек, бросая косой взгляд на убитого лескатийского ополченца.       При виде распростертого на земле человека, в сердце Луки не шевельнулась жалость или сожаление, впрочем, как и ненависть. В конце концов, все эти люди – обманутые и запуганные пешки в грязной чужой игре, затеянной ради установления новой власти на Сентории. Глаза молодого человека поднялись выше, и внутри все стиснулось от переполняющего его изнутри бешенства. Там, далеко позади рядов перестраивающихся ополченцев и идущего к ним на помощь подкрепления тяжелой пехоты высился холм с плоской вершиной, облюбованный теми, кто действительно заслуживал смерти. Два десятка священников, орденских офицеров и высоких лордов Лескатии жадными взорами изучали поле боя, укрывшись за спинами солдат храмовой стражи, облаченных в яркие позолоченные доспехи. Рядом с ними стояли маги Магитэка, одетые в разноцветные балахоны и казавшиеся бы скоморохами на карнавале, если бы не потоки грозной энергии, которые они посылали над полем боя, стараясь сломить сопротивление колдунов армии Ноа. Но в лице прибывших из Яматая лисьих жриц, королевских чародеев и нескольких высокородных демонов из «новых» монстров они нашли достойного соперника, намертво сковавшего магическую поддержку Ордена. - Лиара! Эсперия! Чего вы ждете?! – крикнула младшим магам Яматая старшая кицунэ. – Готовьте чары зеркального отражения: к орденцам прибыло подкрепление магов-элементалистов!       Однако не одной только волшбой были опасны захватчики. С самого начала боя Королева Ноа не прекращая выслушивала доклады разведчиков, пытающихся обнаружить главную ударную силу любого Королевства Священного Союза – тяжелую рыцарскую конницу. От макушки и до копыт лошади одетые в тяжелую броню, выкованную лучшими мастерами Илиас и Лескатии, прекрасно обученные высокородные рыцари на поле боя превращались из напыщенных снобов в живые тараны, способные насквозь пронзать вражеский строй, сея смерть и хаос. Прекрасно зная, что враги располагают почти тысячей таких рыцарей, Королева неспроста выбрала для боя именно это место. Не желая ждать смерти за стенами столицы, куда рано или поздно добрались бы лескатийцы с союзниками, она решила встретить их в узкой холмистой долине, по которой шла главная сухопутная артерия с юга на север. Она прекрасно знала, что если южные захватчики одолеют её войско, им откроется дорога не только к столице Ноа, но и на север, к Лесу Плансект и Грангольду, а так же на Восток к Яматаю. Но здешняя местность играла на руку выросшим в этих краях ноасийцам. Неровная изрезанная ручьями долина была слишком неудобной и узкой для таранного удара тяжелой кавалерии, в то время как с запада правый фланг войска Ноа прикрывало непроходимое болото, а с востока – один из притоков реки Хардму. Лишившись таким образом двух козырей – сильной магической поддержки и конницы, лескатийцы вынуждены были пользоваться лишь одним – существенным численным перевесом.       Уж в чем, а в людях у Священного Союза недостатка не было, как не было у их командиров жалости и сострадания к своим воинам, несшим немалые потери в лобовом столкновении с вышколенными воинами Ноа. Среди последних было немало монстродев, как «старых», так и «новых». Первые издавна жили на землях Ноа, став полноправными гражданами, которых Королева поклялась защищать. Очень многие монстрицы были частью человеческих семей, чьими-то женами и дочерьми. Новых демонических монстров набралось сравнительно немного, пара сотен на всю армию – в основном осевшие в людских деревнях суккубки, девы-ящерицы и зверомамоно, не пожелавшие отпускать своих мужей на бой в одиночку. По мнению Луки, толку от «новых» монстров в сражении было не очень много. Они отличались очень мягким характером и старались без крайней нужды не отнимать жизнь живого существа, что в смертельной схватке могло привести к гибели не только их, но и их соратников. Однако в текущей ситуации у тех и у других было лишь два выхода: бежать на безопасный Север или оставаться, защищая свои семьи с оружием руках от прибывшей карательной экспедиции с Юга.       На то чтобы вновь построить вчерашних крестьян и ремесленников, у орденских офицеров ушло минут пятнадцать. И пока они наводили порядок среди ошеломленных этой бойней ополченцев, воины Ноа тоже не теряли зря времени, оттащив раненных в тыл и подведя отряд лучников с центрального направления. Их действия не остались без внимания. Разместившиеся на высоком холме командиры Ордена с их отрядами были жестокими и циничными наемниками, но не дураками. По их приказу, из глубин построения лескатийского войска на помощь ополченцам направился крупный отряд тяжелой пехоты. Громыхая доспехами, они быстро и организованно выстроились перед ополченцами, направив в сторону ноасийцев устрашающие алебарды и лезвия мечей, укрывшись за щитами с изображением вызывающего отвращение анкха. Мертвое напряжение повисло в воздухе, когда два строя людей и монстров сверлили друг друга глазами, пока губы многих из них шептали молитвы двум Богиням – властительнице Небес и повелительнице всех монстров.       Эта тишина не могла продолжаться долго. Со стороны лескатийцев прозвучала отрывистая команда, которую выкрикнул низкорослый и широкоплечий воин в тяжелых латах с изображением белоснежной розы на нагрудной пластине – Герой Ордена Ледяного Цветка. Тот час из-за рядов ополченцев в небо с угрожающим свистом взмыл темный рой, через мгновение обрушившийся на ряды ноасийцев, вырвав крики боли и ярости. Те из них, кто не успел укрыться на щитами, рухнули на землю, пораженные арбалетными болтами. Пользуясь минутным замешательством, тяжелая пехота Ордена ринулась в атаку, а за ними нестройными рядами бросились ополченцы.       Впереди всех бежали закованные в латы воины с тяжелыми двуручными секирами, на груди которых виднелась красная латная перчатка – знак боевого братства Багровой Руки, одних из самых жестоких воинов Лескатии. При виде их многие из ноасийцев, как люди, так и мамоно разразились гневными криками, которые через мгновение сменились злорадными насмешками. Выжидающие удобного момента лучники Ноа обрушили на неприятельские ряды ливень стрел, поразив многих из воинов Братства и проредив ополченцев. Но закованные в латы и укрытые щитами латники Ордена почти не пострадали, и когда два строя с грохотом и яростью сошлись в смертельной схватке, они сполна показали, чем отличаются от ополченцев. Под ударами их тяжелых двуручных мечей и алебард многие воины Ноа падали мертвыми, а прочные доспехи было не так-то просто пробить. - Бей безбожников! – слышались невнятные из-за шлемов крики лескатийцев. - Загоним приспешников чудовищ обратно в Бездну! Слава Богине!       Видя, как прогибается их центральное построение, капитан Ноа, руководивший правым флангом, послал с бой резерв. Ряды ноасийцев разошлись, и перед воинами Ордена оказались бегущие во всю прыть тяжелые жуки – монстродевы из леса Плансект, пришедшие по зову королевы Ноа. Их клин глубоко вошел в ряды лескатийской пехоты, смяв и втоптав в землю более дюжины пехотинцев и заставив остальных отступить под напором яростно размахивающих клешнями и лапами монстродев.       В это время Лука бок о бок с Мирандой сражался в самой гуще схватки. Тут ряды враждующих сторон настолько перемешались, что парень с трудом понимал, где свои, а где чужие. Под ногами то и дело попадались мертвые или умирающие люди, задыхающиеся в общей свалке на обагренной кровью земле. Отбив выпад вооруженного алебардой лескатийца, нефилим сам пошел в атаку, стараясь сблизиться с латником на выгодную для него дистанцию боя на мечах, но сейчас ему попался действительно опытный воин, и Лука едва не нанизался на лезвие его алебарды. По мере боя Лука все яснее понимал, что уступает латнику в мастерстве. Он уже дважды едва избежал ударов его оружия, а один раз и вовсе упал на землю, споткнувшись о мертвую нэкомату, пригвождённую к земле копьем. Хрипло зарычав, орденец занес своё оружие, чтобы точно так же прибить Луку алебардой к земле, впитавшей в этот день в себя очень много теплой крови. В глазах его противника, едва виднеющихся через смотровую щель шлема, читалась неприкрытая насмешка, а на губах наверняка играла жадная улыбка. Возможно, именно поэтому он не заметил Миранду. Подобно размытой тени она выскользнула из-за спины латника, как никогда в этот момент похожая на опасного чешуйчатого хищника. Что-то услышав, лескатиец стремительно обернулся, выставляя перед собой алебарду, и первый удар драконицы пришелся в древко его оружия, оставив там зазубрину, второй удар оцарапал наплечник попробовавшего разорвать дистанцию южанина, а вот третий удар мечом вошел точно под забрало в шею. Захрипев разорванным горлом и выронив оружие, человек осел на землю, пытаясь зажать руками шею и остановить хлещущую кровь. Четвертый и последний удар милосердия лишил его головы, и Миранда, переступив через обмякшее тело, подошла к лежащему Луке и протянула ему руку. - Некогда отдыхать, Лука! Вокруг еще полно этих ублюдков! – рявкнула монстродева, одним рывком помогая парню подняться на ноги. – И за своё спасение ты этой ночью вновь разделишь со мной ложе…       Молодой человек ничего не ответил, ограничившись улыбкой. Они с Мирандой жили вместе уже много лет, и он давно научился различать за напускной грубостью своей подруги и спутницы едва угадывающиеся в голосе нотки нежности и смущения.       Бой на правом фланге между тем складывался в пользу ноасийцев. Сдержав первый удар тяжелой пехоты Ордена и смешав их ряды, воины Королевства и союзные им монстродевы медленно теснили более многочисленного противника назад, пользуясь тем, что большая часть их была ополченцами. Даже то, что среди лескатийцев сражались семеро рыцарей Ордена Ледяного Цветка не могло изменить ситуацию, хотя каждый из этих Героев в бою стоил пятерых простых латников. Дарованные Богиней силы позволяли им сражаться с теми врагами, перед которыми пасовали простые люди. Тот самый Герой, что повел своих людей в атаку, как раз сражался с девушкой-богомолкой, минуту назад опрокинувшей заслон из пятерки пехотинцев и попробовавшей ударить в тыл латникам. Он ловко увернулся от хлесткого удара зеленой лапой шестилапой монстрицы, быстро поднырнул под её брюшко и, пока мамоно не успела среагировать на наглеца, с силой вогнал лезвие в мягкую плоть. Издав пронзительный вопль, монстродева вне себя от скрутившей её адской боли, что есть мочи ударилась брюшком о землю, пытаясь расплющить врага всем весом своего большого хитинового тела. Но Героя под ней уже не было. Перекатившись по земле, он вскочил на ноги, одним ударом меча отсек складную лапу монстрицы, которой она попыталась его достать, вызвав её новый пронзительный визг, а потом ударил монстра по шее. Искаженная гримасой боли и страдания голова богомолки с широко распахнутыми глазами покатилась по земле, а её агонизирующее тело еще какое-то время трепыхалось перед орденцем, пока окончательно не затихло. Три другие девушки-насекомые, увидев, что стало с их соратницей, разразились проклятиями в адрес убийцы, но прекратили наседать на ополченцев, позволив тем поспешно отойти назад. На лицах многих из них, впервые в жизни увидевших монстров вживую, читался суеверный ужас, грозящий вот-вот перейти в панику. - А ну хватит пятиться, трусы! – видя это, гневно крикнул рыцарь Ледяного Цветка, вытирая свой меч латной перчаткой. – Испугались сопливой кучки козявок?! Плотнее ряды! Алебардисты вперед, секироносцы, где вас там носит?!       Он вынужден был прервать свою тираду, поспешно отступив за строй латников, укрывшихся за щитами. Ноасийские лучники, пользуясь тем, что в центре схватки образовалась брешь, вновь начали осыпать лескатийцев стрелами, собирая кровавый урожай. - Я убью этого подонка! – пророкотала Миранда, не отрывая горящего ненавистью взора от прикрытого забралом лица Героя, выглядывающего из-за щитов. – Никогда не прощу таких как он, чтобы эти «новые» монстры не говорили про «исправление» подобных убийц!       Но её надежды отомстить Герою за смерть богомолки пошли прахом, ровно как мечты и надежды многих и многих людей и монстродев этим кровавым днем, когда прискакавший со стороны болот взмыленный разведчик принес леденящую душу новость. Бледный, как полотно солдат срывающимся голосом почти прокричал в лицо отшатнувшемуся капитану: - Тяжелая конница Ордена!! Они… они обошли нас с болот!!       Он говорил достаточно громко, чтобы его услышали многие ближайшие солдаты, и на их лицах, которые еще совсем недавно сияли торжеством при виде отступающего противника, проступила печать отчаяния. Капитан побелел то ли от ярости, то ли от ужаса, оттолкнул прочь разведчика и начал поспешно отдавать указания. Лука же, стараясь унять предательски задрожавшие ноги, повернул голову в ту сторону, откуда прискакал разведчик. Там в трехстах метрах чернел трухлявый скрюченный лес, протянувшийся далеко на юг и север, словно обнимая обширное болото. Неизвестно при помощи какой магии лескатийцы смогли пройти через него и сколько жизней им это стоило, но теперь весь правый фланг войска Ноа был перед ними как на ладони. И теперь более сотни тяжелых конных рыцарей, как на параде выходящих из-за деревьев и выстраивающихся на опушке в узкий клин, готовились нанести по нему сокрушительный удар. С ног до головы закованные в прочные латы, восседающие на таких же бронированных конях, вооруженные устрашающими пиками и полуторными мечами они являли собой силу, способную менять исход многих сражений. Если только не брать в расчет магию.       С противным шелестом над головами ноасийцев воздух вспорола синеватая молния, протянувшаяся от шатра Королевы прямиком к лесной опушке. Даже с такого расстояния Лука ощутил, как тряхнуло землю, и как подул обжигающий воздух. Подняв глаза, он узрел обширную черную прогалину посреди рыцарского клина. Под напором могучей магии почти два десятка рыцарей испарились вместе с конями, а выжившие с руганью успокаивали перепуганных животных, выравнивая пошатнувшийся строй. Руководивший правым флангом капитан поспешно давал команды, пытаясь выстроить некое подобие обороны, пользуясь теми мгновениями передышки, что дал им королевский маг…       Силы магов обеих сторон были примерно равны и с самого начала сражения они занимались тем, что пытались перебороть друг друга, пока две армии схлестнулись в жаркой схватке. И те, кто это смог бы сделать, в дальнейшем принялись бы вершить судьбы простых воинов. Незримая простому взору схватка волшебников напоминала поединок двух борцов, обхвативших друг друга руками и пытающихся вывести неприятеля из равновесия, чтобы повалить его на землю. Королевский маг, одним ударом уничтоживший пятую часть готовящихся к атаке рыцарей, пытался спасти правый фланг от разгрома, надеясь, что без его поддержки его товарищи смогут сдержать орденских чародеев. Вот только его поступок и стал тем роковым движением, когда один из бойцов теряет равновесие и падает на землю.       Еще более оглушительный грохот донесся откуда-то из центра сражения, а землю вокруг, лица и доспехи сражающихся залил зловещий багровый свет. Ошалело повернувший в ту сторону голову Лука увидел на этот раз огромный столб огня и дыма, встающий в том месте, где сражалась элитная пехота Ноа, сдерживающая удары лескатийских латников на центральном направлении. Он видел, как из дыма вываливаются шатающиеся люди в оплавленной броне, от которых шел дым, делают пару шагов и падают замертво. Видел завывающую на одной ноте эльфийку с золотыми волосами, держащуюся за окровавленное лицо, пока не прилетевший из дыма арбалетный болт с чавканьем пробил ладони и лоб девушки, откинув её голову назад. - Как же так… – прошептал кто-то рядом с нефелимом, не до конца веря, что они проиграли.       Они не могли, не имели права проиграть. Ведь только они стояли на пути безжалостных убийц с юга, вознамерившихся опустошить всю центральную Сенторию во славу своей Небесной Тиранки. Лишить жизни всех, кто не походил на человека, втоптать в грязь все за что сражались их предки и навеки надеть на своих потомков рабские кандалы, пусть и выкованные из ангельского золота. И все же они проиграли.       Королевские маги, пропустив этот роковой удар, вновь выровняли равновесие с орденскими визави, однако инициатива уже была безнадежно упущена. С тяжелым топотом орденская кавалерия устремилась в атаку, не обратив внимания ни на отчаянный дождь стрел, обрушившийся на них и выбивших пару всадников из седла, ни на строй копейщиков, заслонивший от них правый фланг войска Ноа. Врезавший в построение ноасийцев, они вошли в него подобно клинку, пронзающему тело, легко смяв и втоптав в землю всех, кто пытался их остановить. Словно живой таран, рыцари пробили обширную брешь в рядах пехоты Ноа, оставив за собой устланную раненными и убитыми землю, и теперь замедлялись, обходя бушующее пламя в центре поля боя. Потеряв разом четверть воинов, латники Ноа спешно отступали перед усилившими натиск пехотинцами Ордена, встретившими появление кавалеристов радостными криками и приветствиями.       Лука и Миранда, оказавшиеся в числе тех, кого отрезало от основных сил, отчаянно сражались с наседающими южанами, пока задние ряды отступали через усеянную трупами прогалину, чтобы соединиться с остальными. Вот только отойти им не дали. Развернувшаяся с грацией носорога тяжелая кавалерия снова устремилась в атаку, и Луке казалось, что от топота лошадей земля под его ногами ходит ходуном. В уши ударил грохот, звон и дикие вопли раздавленных и пронзенных пиками людей.       Отбив очередной выпад излишне ретивого ополченца, парень инстинктивно отпрянул назад, и через то место, где он только что стоял, проскакал один из рыцарей. Лука еще успел увидеть его шлем, увенчанный парой оленьих рогов, а затем страшный толчок в плечо отправил парня на землю. Мир перед глазами завертелся в безумной пляске, а когда он остановился, Лука увидел Миранду. Девушка-дракон неподвижно лежала в пяти шагах от него, запрокинув голову и смотря прямо в лицо парню пустыми глазами, пока из её приоткрытого рта по лицу текла струйка крови. Высящийся над ней рыцарь с усилием выдернул копьё из груди драконицы, и взор его едва угадывающихся за смотровой щелью глаз уперся в Луку.       Глухим голосом лескатиец прокричал что-то про смерть в забытье и Бездну, но в одном он ошибся – убивать в Луке было уже нечего. Все живое умерло в нем в тот миг, когда прекратило биться сердце его любимой. И глядя на надвигающегося всадника, молодой человек ухватился за единственное уцелевшее чувство, горячее и обжигающее, испепеляющее его изнутри. Руки сами собой нашарили лежащую на земле алебарду, которая показалась нефилиму поразительно легкой. Привстав на колени и успев различить несущуюся на него огромную тень, Лука сделал выпад сквозь заволакивающий его разум туман, ощутив, как алебарда дернулась в его руках, с хрустом входя прямо в смотровую щель на шлеме рыцаря. Он почти не ощутил боли, когда копье орденца пронзило ему грудь и прибило его к земле. Это уже не имело никакого значения. Проваливаясь в темную мглу, Лука видел перед собой одно единственное лицо – улыбающейся лишь ему девушки-дракона, протянувшей навстречу руки и приглашающей вместе крыло о крыло вступить в другой неизмеримо прекрасный мир. - Лука, Лука! Хватит спать, очнись! – слышался чей-то смутно знакомый голос на грани восприятия. – У нас проблемы! Да просыпайся уже!!       Лука не понимал, чем так встревожен обладатель голоса, что не дает ему спокойно воссоединится с любимой. С его любимой… А кого он любил? Миранду? Или Алису? Кто он вообще? Лука, низвергший Богиню Илиас и принесший мир, Курт, погибший в другом мире во вспышке ядерного распада или же влюбленный в драконодеву воин, встретивший свой конец на поле брани? Разные воспоминания перемешивались под черепом парня и грозили вот-вот разорвать его разум на фрагменты, отдаваясь в висках невыносимой болью. Уже не сдерживая её, Лука закричал, хватаясь руками за голову и рывком садясь в кровати. И со стуком врезаясь лбом во что-то твердое. - ААААЙЙ!! Лука! Очень больно! Какой же ты твердолобый!.. – обидчиво взвизгнул другой знакомый голос. – Опять ты меня ударил!       Разлепив все еще тяжелые спросонья веки, Лука уперся взором в Ваниллу, которая лежала бок о бок с ним и с болезненной гримасой терла ушибленный лоб. Похоже, что вампирша втихую посреди ночи легла в обнимку с Лукой и снова утром столкнулась лбами со своим кумиром, как в прошлый раз в башне. Возможно, со стороны ситуация и выглядела комично, но стоящая неподалеку Папи ни капли не улыбалась. Перепончатые уши девушки-дракона пару раз трепыхнулись, ловя утренние звуки, и она раздраженно посмотрела на Ваниллу: - Ну и долго ты еще будешь обниматься с Лукой? Всей ночи не хватило, пока я караулила ваш покой?       Парню показалось, что в голосе драконицы звякнули нотки ревности. - Раз уж ты не догадалась, я решила сама его согреть, чтобы он не замерз на этом болоте! – огрызнулась вампиресса, открывая один алый глаз и надменно посмотрев на драконицу. - Что случилось, Папи? – оборвал её Лука, отстраняясь от все еще трущей лоб Ваниллы и вылезая из спального мешка. – Нас настигли монстры Полова? - Хозяева болота проведали про нас и решили познакомиться поближе, пока вы обжимались во сне, - недобро ощерилась девушка-дракон, поводя перепончатыми крыльями и указывая лапой куда-то в сторону.       Не обратив внимания на её подколки, Лука посмотрел в ту сторону, куда указывала его подруга. Ночь вокруг постепенно уступала место раннему утру, небо на востоке светлело, и робкого рассеянного света хватило, чтобы глаз парня различил какое-то неясное шевеление среди болотных заводей. Внутри парня все похолодело, когда он разглядел около трех десятков сливающихся с темнотой силуэтов, несколькими группами идущих со всех сторон к их холму, обманчиво неторопливо ковыляя по водной глади. Что-то в этих кляксах ожившей темноты показалось парню смутно знакомым, почти родным, взывающим к воспоминаниям многовековой давности. - Эй… это же… – потирая глаза, сонно пробормотала Ванилла. - Гули! – опередил её в догадках Лука, окончательно стряхивая с себя остатки сна и вскакивая на ноги. – Но что они тут делают? Этот вид монстров живет лишь в тех местах, где было много смертей… - А ты еще не понял?! – обернулась к нему Папи, и парень содрогнулся при виде её перекошенного лица. – Все это болото – одно огромное кладбище! Гигантский могильник! Эти холмы – скопления костей, павших в чудовищной битве!       Воспоминания минувшего сна врубились в разум Луки, вновь перенося его в далекое прошлое, во время жестокого завоевательного похода Ордена по землям Великого Ноа. Снизу словно повеяло лютым холодом, обжегшим парня до самых костей. Захотелось бежать отсюда что есть мочи, убираться прочь из места, где грань между миром живых и миром мертвых столь тонка и эфемерна. Вот только он и шагу сделать не мог. Что-то крепко держало Луку за ногу.       Взор парня медленно опустился вниз и уперся в вылезшую из земли тонкую руку с мраморно-бледной кожей, крепко схватившую его за щиколотку. Земля под ногами нефилима зашевелилась, и следом за рукой показалось сначала плечо, а потом и голова державшего его существа. Бледное как полотно лицо девушки можно было бы назвать даже красивым, если бы не сеточка темно-синих вен и светящиеся багровые глаза, не отрываясь смотрящие на Луку. - Мужчина… жизнь… семя… – донесся тихий шепот из-за приоткрывшихся бескровных губ. - Да они из-под земли лезут! – воскликнула Ванилла, поспешно вылетая из спального мешка Луки.       Земля на вершине холма то тут, то там шевелилась, когда навстречу медленно вылезающему из-за горизонта солнцу выбирались более не таящиеся чудовища. Все они выглядели, как смертельно бледные красивые девушки, полностью обнаженные, если не считать рваных черных плащей, накинутых прямо на голое тело. Не слишком уверенно стоя на подрагивающих ногах, они медленно, словно в полусне, брели в сторону Луки, не обращая особо внимания на Папи и Ваниллу. И это сыграло с ними злую шутку. - А ну убирайтесь туда, откуда вылезли! – зарычала девушка-дракон, с хлопком расправляя крылья и взмывая в воздух.       Совершив дугу над холмом, она пронеслась низко над землей, схватила лапами двух подвернувшихся гулей и, не обращая внимания, на шипящие стоны чудовищ, скинула их вниз, прямиком в ближайшее болото, откуда с обиженным кваканьем попрыгали разбуженные лягушки. Еще одна бледная монстродева отлетела на полдесятка метров в сторону, кубарем прокатившись по земле, от мощного удара Ваниллы, рядом с которой она вылезла из земли. Однако еще не меньше дюжины монстров окружали со всех сторон троицу путешественников на холме, и вчетверо больше чудовищ брели к ним по болотам, влекомые чем-то подобно бабочкам, летящим на свет лампы. Впрочем, Лука догадывался, что их так привлекает.       Рванувшись, что есть силы, он высвободился от хватки выбравшейся уже по пояс гуля и, выхватив меч, встал спина к спине с Ваниллой. Девушка-вампир взмахнула своим плащом, и вылетевшие из него черные щупальца черноты живыми змеями опутали трех ближайших гулей, от чего они с сиплым рычанием завалились на землю. Ударивший неподалеку в землю столб пламени создал непроницаемую огненную стену на пути лезущих по склону холма полумертвых, заставив гулей в ужасе попятиться прочь от нестерпимого жара. Пролетевшая над головой Луки Папи издала торжественный рык, а вскинувшая голову Ванилла раздраженно крикнула ей вслед: - Эй, смотри куда дышишь, рептилия! Нас не сожги! - Тогда может попробуешь с ними договориться? Вы же с гулями почти родня! – не осталась в долгу драконица, делая второй заход и подпаливая огнем группу бредущих по склону монстродев.       Меч Луки опустился, оставляя глубокую рану на обнаженной груди бледной монстродевы, выбивая скупые капельки черной вязкой крови. Застонав, гуль отшатнулась назад, распласталась на земле, но почти тут же привстала и на четвереньках поползла к нефилиму. С её приоткрытых губ на землю срывались капельки крови и слюны и слышался свистящий шепот: - Одари… теплом… дай… жизнь… в меня…       Тяжело дыша, она тянула навстречу парню руку с растопыренными пальцами, увенчанными острыми когтями, не обращая внимания на занесенный над её головой меч и раздирающую её тело боль. А Лука, глядящий в рубиновые глаза чудовища, колебался, не находя в себе сил опустить ей на голову клинок. Нефелиму было отвратительно отнимать жизнь у противника, даже если речь шла о ее бледном подобии у нежити, поднятой темной магией. Он хорошо помнил свой путь вместе с Алисой, когда он за редким исключением не проливал крови встреченных монстродев, принеся в итоге долгожданный мир и гармонию людям и монстрам, избавив их от небесного тирана. Но еще меньше он желал стать осеменителем сотен гулей, стекающихся к нему со всего болота.       С глухим стуком рукоять меча врезалась в макушку монстродевы, и та, охнув, без сознания уткнулась носом в траву. Тем временем Папи и Ванилла, тоже стараясь никого не убить, расчистили вершину холма от противников, однако их неприятности на этом не закончились.       Тяжело дыша, перед Лукой приземлилась Папи, нетерпеливо хлестнула о землю хвостом и рявкнула: - Быстрее хватай меня за плечи, мы немедленно вылетаем! - Их там еще не меньше полусотни бредут сюда! – поддержала подругу Ванилла, взлетевшая в небо на своём плаще и сделавшая круг над холмом. – Лучше нам убраться побыстрее. Слава Темной Богине, что гули летать не умеют…       Лука с готовностью схватился за чешуйчатые плечи Папи, которая не медля подпрыгнула в воздух вместе с парнем на спине, взмахнула крыльями и взмыла в небо. Следом вспорхнула Ванилла, с некоторой завистью смотрящая на подругу, которую вновь стискивал в руках её кумир. Под ними пронеслась вершина холма, где они ночевали, а затем болотистые топи, по которым брели закутанные в плащи фигуры. Видя, что добыча улетает от них, монстродевы задирали бледные лица к небу, горестно завывали и протягивали вверх когтистые руки. Лука ясно слышал их рычащие крики, переполненные тоскливым одиночеством и нечеловеческой страстью: - Останься с нами!.. - Тут так пусто… - Так одиноко… лишь мы… и мертвые… - Не улетай! Даруй нам жизнь!..       Провожаемый их голосами, Лука лишь крепче впился пальцами в плечи Папи. Вскоре возвышающиеся над болотами холмы и силуэты гулей растаяли в утреннем тумане позади, а впереди лежала знакомая выжженная солнцем степь, простирающаяся вокруг едва заметного заброшенного тракта. Как помнил Лука, когда-то здесь была живописная равнина, пестрящая редкими рощами, где жили племена кентавров, семьи альрауне и кочевые кланы минотавров. Теперь же от прежних пейзажей не осталось ничего кроме этой извилистой дороги, по которой давно никто не ходит.       Полет проходил молча. Лука обдумывал детали увиденного им сна и пробуждение в компании алчущих его гулей, Папи хмуро изучала неровную линию горизонта перед ними, тяжело хлопая крыльями, а Ванилла, летевшая немного ниже, выглядывала на земле редких кроликов, чтобы коршуном спикировать вниз и поймать зазевавшуюся добычу. Высушенные тушки отправлялись обратно вниз в недолгий плачевный полет.       Так компания летела до тех пор, пока впереди на востоке небо не начало стремительно алеть, и первые лучи встающего солнца окончательно прогнали мрак. Ванилла тут же скривилась от рези в глазах и стала быстро отставать. - Ангелово солнце… словно сама небесная богинька на меня смотрит! Как же жжется… - Не переживай, сейчас мы долетим вон до того леса и переждем там полдень. Мне тоже не хочется лететь в такую жару, – успокоила её Папи. – Да и Лука тяжелый. - Если ты устала, давай сейчас отдохнем, – забеспокоился за драконицу нефилим. - Ничего, тащила тебя вчера, потащу и сегодня! – тут же захорохорилась девушка, покрепче обхватывая лапами ноги покрасневшего молодого человека. - Конечно потащит, ей же нравится быть с тобой рядом, – пробурчала негромко Ванилла. – Чур после обеда я его понесу! Слышишь?!       Через полчаса полета впереди показалась извилистая полоса реки, пересекающая степь с юга на восток, над которой был перекинут старый мост. Папи тут же начала снижаться, перелетела над вяло текущей обмельчавшей рекой и вскоре приземлилась на опушке старого трухлявого леса, давно лишившегося своей листвы и смотревшегося бесконечным частоколом темных скрюченных деревьев. Как только когти драконицы коснулись твердой и неподатливой почвы, Лука слез с её спины, с наслаждением потянулся, разминая затекшее тело, и занялся приготовлением завтрака. Вскоре троица кроликов, которых поймала неподалеку Ванилла, уже жарились над костром, испуская приятный запах. Едва дождавшись, когда Лука закончит их жарить, Папи схватила одного из них и впилась клыками в нежную плоть. Уже привыкший к таким трапезам вместе с Алисой, Лука спокойно ел свою порцию пищи, обдумывая их дальнейший маршрут. Достав карту и расстелив её на траве, он пошарил по ней глазами и ткнул пальцем на один из участков. - Итак, сейчас мы вот здесь, в центральной провинции королевства Ноа. Западные земли, граничащие с Половом и орденскими государствами, остались за мостом, который мы с вами видели. Дальше наш путь пролегает над главной дорогой к восточной границе вдоль этого леса. А точнее того, что от него осталось… Если мы будем лететь не переставая, к вечеру достигнем еще одного моста, за которым начинаются подножия Хонтийских гор, отделяющих земли Ноа от региона Яматай.       Склонившиеся над картой Папи и Ванилла задумчиво следили за движениями пальца Луки. - Кстати, мы совсем рядом со столицей Великого Ноа, городом Левестормом, – уже тише добавил молодой человек, прочертив пальцем короткую линию к северо-востоку от их местоположения и задержав его на большом значке в форме щита с головой льва.       Девушки поняли его мысли без слов. - Лука, там вряд ли кто-то уцелел, – попробовала возразить Ванилла, подавшись вперед и заглянув в глаза молодому человеку. – Мы не были в этих землях долгие века, но слышали предостаточно. Тут даже «новые» монстры не живут… Гиблые места… - К тому же мы отойдем от нашего маршрута и можем не успеть долететь до Хонтийских гор к заходу солнца, – поддержала её Папи. – Не то чтобы я не могла лететь в темноте, но нам лучше придерживаться плана. - Я понимаю… вы все верно говорите… – через силу кивнул Лука, не отрывая глаз от карты. – Можете подождать меня тут, отдохнуть как раз. А я схожу и посмотрю что стало с городом. Я ведь тут был раньше. Много раз. Я должен знать, что с ним сотворили. - А-а-а-а-аррр!! – прорычала Папи, вскинув лицо к небу. – Узнаю нашего Луку! Упрямый как дракон! Так и быть, я пойду вместе с тобой. И не смей оскорблять меня и просить остаться тут! - Да вы оба на солнце перегрелись, – раздраженно потерла лоб Ванилла, с досадой закусив губу. – Мне же теперь с вами идти придется… - Ты можешь остаться здесь и переждать день в тени леса, - пожала плечами девушка-дракон, с улыбкой смотря на подругу. - Не обсуждается! Я иду с вами и точка! Не хватало еще оставлять вас с Лукой наедине… – последние слова она пробубнила уже очень тихо, чтобы даже перепончатые уши Папи её не услышали. Неуёмное воображение вампирки красочно нарисовало перед ней то, что могло произойти, если хоть на полчаса упустить Луку и Папи из виду. Лес вокруг исчез, и на огромной арене Колизея распростершая серые крылья Папи восседала прямо на лежащем в песке Луке, победно смотря на него сверху вниз. - Раз ты был мною повержен, то станешь отныне и навеки моим! Моим самым ценным сокровищем! - Папи, я всегда восхищался твоей статью и силой… А теперь после нашего поединка лишь стал еще тверже в желании сделать тебя своей! Я больше не могу быть один, мне нужна ты! Лишь ты! - Уррр… но я не очень хороша в умении ублажать мужчин и бываю грубовата… – густо покраснела дева-дракон, отводя глаза в стороны, но при этом безостановочно виляя чешуйчатым хвостом. – Но я тоже с самого детства тебя любила и желала стать твоей! Ты... ты примешь меня? - Папи, ты прекрасна от первой до последней чешуйки! – руки нефелима коснулись порозовевшего лица монстродевы. – Я больше не могу ждать! Давай отныне и навеки станем мужем и женой! И пусть весь Колизей засвидетельствует начало нашего союза!       Пока он говорил, пальцы Луки умело ласкали тело Папи, вырывая у неё тяжелые вздохи и порыкивания, и в конец не выдержавшая томления драконица сняла штаны с парня и неумело опустилась на него, опутав его ноги хвостом, запрокинув лицо к небу и тонко застонав от нахлынувших ощущений.       Что есть силы помотав головой, Ванилла уставилась на чешуйчатую спину своей подруги, словно намереваясь прожечь в ней дыру, с досадой покусывая клыками губы. Дева-дракон ответила ей не менее едким взором, и Лука поспешно вклинился между девушками, силясь разрядить повисшее напряжение.       Все решив и закончив с завтраком, все трое улеглись в тени старых деревьев, безрадостно изучая окрестности, сливающиеся в одно серо-рыжее полотно, и негромко обсуждая детали их ночного бегства с болот. Солнце неторопливо взобралось в зенит, повисело там, словно раздумывая, в какую сторону катиться дальше, а потом заскользило на запад. Тени деревьев удлинились, пахнущий трухлявой корой воздух начал остывать, даруя прохладу лесным обитателям.       Лука, улегшийся среди сплетения корней одного из деревьев, и успевший слегка задремать, встрепенулся, приоткрыл глаза и, потянувшись, огляделся, ища своих подруг. Ванилла спала рядом, закутавшись в его спальный мешок так, что наружу торчали лишь её две золотистые косы. Папи уже проснулась и сидела на полянке неподалеку, что-то тихо напевая себе под нос и чистя когтями чешуйки на своём хвосте. Предмет её гордости и внимания за время пребывания на болотах покрылся слоем грязи и тины, и теперь дева-дракон старательно приводила его в порядок, не обращая особого внимания на происходящее вокруг. Но шаги Луки она услышала почти сразу и обернулась к парню. - Проснулся? Вовремя. Жара как раз спала, и мы можем выдвигаться. Уверен, что хочешь туда? – указала когтем на север Папи. – Я отдохнула и могу с легкостью домчать нас до вечера к Хонтийским горам. - Если мы не найдем ничего ценного Левесторме, то тут же продолжим путь, – пообещал Лука, поправляя поясную сумку и висящий на бедре меч. – Мне не меньше вашего хочется выбраться из этих мертвых земель, но мне нужно получить ответы. Нужно увидеть, что стало с тем миром, который я покинул.       Зашелестевший позади плащ подсказал Луке, что Ванилла тоже проснулась. - Тогда не будем терять времени, – подбодрила его девушка, протягивая парню руку и подмигивая. – Хватайся и держись покрепче. Я не могу как наша ящерица тащить тебя на спине, но зато я куда быстрее её! - Эй, ты в этом уверена?! – оскорбилась поднявшаяся с земли драконица, распахнувшая крылья во всю ширь. – Уже забыла, как я тебя победила во время наших полетов над башней? - Я тогда отравилась кровью старого кролика и была не в форме, – надула губки Ванилла, хватая Луку за плечи и вместе с ним взлетая в воздух.       Как и предполагал Лука, путь к столице Ноа не отнял много времени. Древний город быстро рос и богател потому что располагался неподалеку от главной транспортной артерии, связывающей восточные земли Сентории с остальными регионами. Плодородные пастбища и окружающие леса тоже вносили свой немалый вклад, но без торговли город не достиг бы такого величия и богатства.       Правда, ныне тракт едва угадывался, а луга и поля давно поглотила безжизненная степь. И все же Лука сразу приметил знакомую дорогу, ведущую от основного маршрута к столице. Сколько раз он ходил ею, слушая цокот копыт множества лошадей, везущих тяжелые обозы, груженные товарами и путниками, в сердце Великого Ноа. Ходил один, с друзьями или в компании своей змеехвостой супруги, ловко ползущей бок о бок с ним по тракту. И каждый раз их встречало величественное и красивое зрелище цветущего города, где жизнь била ключом, где люди и монстры как нельзя лучше олицетворяли тот мир, ради которого он преодолел столько тягостей.       Вот только в этот раз из-за линии горизонта не вырастали виденные издали шпили башен и бастионов Левесторма, увенчанные флагами королевской династии. Издали город чем-то походил на скелет давно умершего исполинского животного, чьи белеющие кости изгрызло время и непогода. Тяжело сопящая Ванилла пошла на снижение и аккуратно поставила нефилима посреди дороги, затем села рядом сама и дождалась немного отставшей Папи. После чего путешественники уже пешком направились дальше навстречу первым постройкам. - Дались тебе эти руины, Лука... – ворчливым тоном повторила Папи, шмыгнув носом. – Тут уже лет триста никто не живет, кроме разбойников и привидений. - Боишься? – поддразнил ее парень. – Если хочешь, можешь подождать у развалин главных ворот, пока мы с Ваниллой будем осматриваться...       Девушка-дракон внутренне вспыхнула от этих слов так, что даже покраснела. Вампирша, видя смятение на лице подруги, не удержалась от того, чтобы показать ей язык из-за плеча Луки. - ...не хочешь, жди здесь. Это займет немного, не больше четверти часа... – донесся до ушей Папи обрывок слов сына Марцелла.       Бессонная ночь и довольно утомительный перелет основательно расшатали ее нервы. В воспаленное воображение драконицы назойливо влезали картины, в которых Лука вместе с довольно хихикающей Ваниллой остаются вдвоем посреди заброшенных улиц Левесторма. «Лу... Лука, не будь таким заторможенным», – застонала вампирша, сидя на пустом постаменте от памятника. – «У нас на все про все только пятнадцать минут». «Я стараюсь, Ванилла! Замучался вконец распутывать узлы на тесемках твоих трусиков!» – нетерпиливым и сердитым голосом огрызался нефелим. «Д... дурак! Пока ты будешь возиться, эта чешуйчатая придет и все испортит», – покраснела призрачная Ванилла. «Уф, получилось... Ба! Твоя щелочка уже влажная. Какая ты все-таки грязная девчонка!» – послышался хриплый голос парня. «Это все твоя вина... Пока ты играл там своими пальцами, я... я почти...» – задыхаясь, прошептала Ванилла. «И ты это сделала без моего разрешения?! Ах ты, негодница... За это полагается наказание...» – нарочито-злодейским тоном молвил Лука, запуская пальцы под гладкую шелковую ткань. «Я вся твоя, повелитель!» – подхватила игру вампирша, чувствуя жадные ласки языком, губами и пальцами между ног. Будучи не в силах сдерживаться, девушка изо всех сил сдавила голову Луки бедрами, откинулась назад, тряхнув золотистыми волосами и, широко раскрыв глаза, закричала, забилась в экстазе. - ...Эй, Папи, ты меня хорошо слышишь? – вернул ее к реальности Лука, изо всех сил тормоша за плечи. - А? Чего... Я что-то пропустила? – растерянно пробормотала драконица, мотая головой. - Да ну ее! Она сегодня с самого утра витает в облаках, – сердито оборвала ее Ванилла, хватая за руку нефелима. – Пошли, Лука. Не будем терять время... - Стой! Ах ты... даже не вздумай! – сама не зная почему выпалила Папи, догоняя Луку с Ваниллой. - Что опять не так? – остановился парень, удивленно глядя на драконицу. – Ты же сама хотела подождать у входных ворот? - Я тут подумала, что... это... – запыхавшись, подбирала на ходу слова девушка-дракон, – там небезопасно ходить вдвоем и тебе, Лука, может понадобиться моя помощь... вот... - Помощь... – фыркнула вампирша, смерив ее подозрительным взглядом. – Тебя штормит, подруга. Не нужна нам твоя помощь. Ты случайно не приболела с этих болот? - Не твое дело, пиявка! – еще сильнее покраснела Папи, топнув ножкой. – Сама час назад умирала, жалуясь на солнце. - Ладно-ладно, – примирительно поднял руку Лука. – Если передумала оставаться, тогда идем вместе. Осмотримся немного в руинах и вернемся на Яматайский тракт.       Драконица от этих слов просияла. Несколько озадаченный этой реакцией нефелим пожал плечами и двинулся в сторону арки ворот, ведущих на главную улицу бывшей столицы Ноа. Папи пристроилась справа от героя, тогда как Ванилла была по левую руку. Пока они ступали по растрескавшимся и обросшим мхом плитам, драконица то и дело бросала в сторону подруги убийственные взгляды всякий раз, когда вампирша, на ее взгляд, слишком тесно прижималась к плечу парня. Сам же Лука изо всех сил старался сохранять самообладание, не влезая в эти молчаливые разборки девушек и сделал вид, будто его страшно заинтересовали руины ближайших домов у ворот.       От пристенных домов, когда-то утопающих в аккуратных зарослях винограда, из которого делали отменное вино, рябины, вишни и других деревьев, не осталось почти ничего. Лишь ощетинившиеся обломками фундаменты, напоминающие черепки разбитой посуды. Виляющая между ними дорога вела дальше мимо развалины знаменитого трактира, в котором Лука и Алиса как-то провели пару бурных ночей. Ныне от него уцелели лишь одна стена с дверным проёмом, над которым тоскливо поскрипывал на ветру щит с выцветшим рисунком.       Прошагавший мимо Лука бросил на него затуманенный воспоминаниями взор и, не задерживаясь направился дальше, двигаясь между развалинами домов. Сейчас его сильнейшим магнитом тянуло вперед, прямо к перекинутому над засыпанным рвом мосту, за которым высились развалины крепостной стены Левесторма. И если с высоты полета она еще казалась сравнительно целой, то вблизи стало ясно, что стоит она еще чудом. Неизвестно уже, какое сражение бушевало тут столетия назад, но после него в укреплениях зияли многочисленные бреши, несокрушимых ворот не осталось вовсе, если не считать проржавевших петель, да и крепостная арка с двумя огрызками башен, кое-где обвалилась.       Город по ту сторону ворот производил еще более тоскливое зрелище. Главная дорога, ведущая прямиком к королевскому дворцу, по которой в былые времена часто устраивали парады и праздники, была частично завалена обломками, кирпичом и всевозможным мусором. Окружающие её развалины домов носили на себе следы пожаров и взрывов, как будто город обстреливали много дней из тяжелых осадных орудий. Воздух тут был под стать месту – тяжелый и вязкий, пропитанный чем-то старым и затхлым. Лука внезапно понял, что вокруг нет ни единого звука. Только звук его шагов и поступь его подруг, плетущихся следом за нефилимом. Быстро обернувшись, он увидел бледные лица Папи и Ваниллы. Девушки зябко ёжились, оглядываясь по сторонам, словно ожидая нападения, и осторожно ступая среди разбросанного по улице мусора. Крепко стиснув кулаки, парень заставил себя ускорить шаг, чтобы быстрее миновать это пепелище.       Через пятнадцать минут ходьбы, они вышли на широкую площадь, с которой открывался хороший вид на королевский замок. Когда-то давно он представлял собой внушительное и красивое зрелище грандиозного сооружения, выстроенного опытными мастерами и инженерами Сентории. Сейчас же Лука видел почерневшие и обшарпанные руины некогда великого сооружения, пестреющие многочисленными пробоинами в крепостных стенах, донжоне и башнях, напоминающих протянутые к небу обрубки. Попасть внутрь было непросто – мост оказался разрушен, и его обломки лежали на дне высохшего рва. Да и не было ничего интересного в умершем замке, ставшем могильным камнем для когда-то величественного города. Лука чувствовал, что там уже столетия не живет никто, кроме летучих мышей, да крыс.       Постояв немного посреди площади, усыпанной мусором, обломками и редкими пожелтевшими листьями, Лука повернул налево и направился по широкой улице в западный район города. Стоящие по краям площади немногочисленные уцелевшие статуи королев и королей Ноа минувших династий хранили молчание и лишь провожали его печальным взором. Мрачный взгляд нефилима скользил по окружающим домам, мимо которых он проходил, зияющим темными провалами окон и дверей и носящим следы разрушения и погрома. Те кто атаковал город, разорили его до основания, не пожалев ни единого здания, словно пытался стереть саму память об этом месте.       Вышагивающая позади нефилима Папи неуютно передернула перепончатыми крыльями. - Тут атмосфера, как на кладбище… Неуютно… Я же говорила, что не стоит сюда лезть! - Боишься? И правильно… Того и гляди из руин вылезет призрак и кааак укусит тебя за хвост! – замогильным тоном протянула идущая за ней Ванилла и, подавшись вперед, схватила драконицу за чешуйчатый хвост. - Аррр!! – зарычала от бешенства Папи, рывком освобождая хвост от рук вампирши и замахиваясь на неё лапой, чтобы отвесить ухмыляющейся нахалке тумака.       Однако в этот самый момент когтистая лапа девушки наступила на что-то твердое, с сухим хрустом расколовшееся под весом драконицы. Опустив глаза вниз, Папи побледнела, встретившись глазами с двумя темными провалами глазниц. Лежащий поперек улицы человеческий скелет, слишком маленький, чтобы принадлежать взрослому, словно бы с укоризной смотрел на монстродеву, раздавившую ему грудную клетку. Тихо взвизгнув, Папи отшатнулась назад и налетела на Ваниллу, едва не сбив вампиршу с ног. - Ну чего ты так трясешься? Мертвых никогда не видела? – уже тише поинтересовалась Ванилла, выглядывая из-за плеча подруги и смотря на мертвеца, однако уже без прежней веселости. - Их тут много, – хмуро заметил Лука, который уже несколько раз замечал лежащие то тут, то там костяки. – Похоже, их никто не хоронил, оставив убитых на поживу диким зверям, которые за минувшие годы растащили почти все.       Притихшие Папи и Ванилла продолжили следовать за нефилимом, который все дальше углублялся в пустынный город. Перейдя по чудом сохранившемуся мосту, протянутому над давно высохшей речкой, отделяющему центральный район от западного, Лука наконец увидел то, что искал. Из-за череды обвалившихся крыш соседних домов показались выщербленные временем стены Колизея, самой узнаваемой достопримечательности Великого Ноа. Высокие стены амфитеатра, пестреющие многочисленными арочными окнами, украшенные барельефами, на которых в жарких схватках сходились люди и монстродевы, вздымались над руинами окружающих домов, храня в себе толику былого величия.       Пройдя по разрушенным торговым рядам, где раньше девушки-енотки всегда продавали многочисленным покупателям, спешащим в Колизей, еду, сувениры, одежду и даже спальные мешки, Лука вместе с подругами очутился на широкой каменной лестнице, ведущей прямиком ко входу в огромное здание. Перед глазами нефелима пронеслись образы его прошлого. Как сам он, стискивая в мокрой ладони Сияние Ангела, вместе с молчаливой Алисой поднимается по этим ступеням. То тут, то там видны самые разные монстрицы, провожающие новичка испытующим и заинтересованным взором. Он слышал их оживленные разговоры: - Смотри какой красавчик! Надеюсь, что мы с ним встретимся в бою, и я смогу вдоволь вкусить его семени, хи-хи… - Да тебя выбьют в первом же раунде, слабачка! А вот я хочу попробовать одолеть Кьюбу… - Ты одолеть Чемпионку Колизея?! Ха, да скорее Илиас примет обет целомудрия! А мальчик и впрямь красивый… Жаль, что ходит с этой ламией…       Тогда никто, в том числе и он сам не думал, что сможет не только достойно проявить себя в сражениях с другими участниками, но и встретит в итоге саму Кьюбу, оказавшуюся никем иным, как ветреной и игровой суккубой Альмой Эльмой. - «Интересно, как она сейчас? Жива ли еще или погибла в этих бессмысленных войнах?» - подумал Лука, смотря на темно-серые стены Колизея.       Впрочем, дела минувших дней, кажется, почти забылись здесь, через полтысячи лет, да и Колизей пребывал в далеко не лучшем состоянии. На ступенях лежали многочисленные обломки статуй, воплощающих древних языческих божеств и природных духов, которым раньше поклонялись многие люди и монстры, веря, что они даруют им удачу на очередном состязании за право называться сильнейшим воином. Неизвестно, правы ли они были в своих убеждениях, но в одном сомневаться не приходилось – от вторжения южан духи природы не уберегли ни свои идолы, ни старинный город, ни его жителей.       Камешки тихо хрустели и осыпались под ногами медленно поднявшегося наверх молодого человека, замершего посреди высокой арки, служившей входом в Колизей. Отсюда уже была видна она – Великая Арена – место, где сражались тысячи тысяч воинов, сходились в яростных схватках за звание Чемпиона, чтобы среди сотен претендентов придирчивая Судьба нашла драгоценный алмаз – одного единственного достойного носить этот великий титул.       Повинуясь внезапно ужалившему в сердце чувству, Лука на плохо слушающихся ногах зашагал дальше, прошел под укрытым тенью тоннелем, где много веков назад ждали своей очереди гладиаторы, и оказался в самом сердце Колизея. Как и раньше в груди нефилима что-то ойкнуло, когда он осознал себя стоящим в центре исполинской чаши, чьи края, утыканные сиденьями для зрителей, вздымались на несколько десятков метров вверх. Луке чудилось, что на него сквозь слой времени смотрят бесчисленные глаза, из тысяч ртов рвутся вопли приветствия и обожания, восхваляющие его и противника, который вот-вот покажется из такого же темного коридора на другом конце амфитеатра. Однако оттуда никто не вышел, а крики зрителей оказались всего лишь завыванием ветра. - Ну вот, я же говорила, что ничего тут нет! – с мрачным торжеством молвила Папи, пинком лапы запуская в короткий полет покрытый ржавчиной шлем.       Лука проследил взглядом за тем, как он стукнулся о каменный борт Арены и вновь рухнул в песок, после чего развернулся к драконице и виновато пожал плечами. - Зато теперь я сам воочию увидел, что стало с Левестормом за то время, пока меня тут не было. Не знаю, что я хотел тут найти… Ответы на накопившиеся вопросы или надеялся, что меня тут ждут… Больше не будем тут задерживаться, зови Ваниллу и возвращаемся, Папи. - Так она тут, рядом со мной, – приподняла бровь драконица и обернулась к настырной кровососке, идущей за ней.       Однако позади девушки был лишь пустой участок Арены и темный туннель, ведущий к лестницам на стены и к выходу из здания. Глаза Папи удивленно округлились, она заозиралась по сторонам и даже принюхалась, и с каждой секундой на её лице все сильнее проступало волнение. - Эй, хватит прятаться, Ванилла! – крикнула девушка-дракон, приложив лапы рупором ко рту. – Выходи, мы возвращаемся! - …Щаемся, …щаемся, …ся… – ответило ей эхо, а ветер согласно засвистел по Арене.       Нехорошее предчувствие резануло Луку. Забыв о терзавшей его ностальгии, он быстро прошелся обратно к выходу и, прикрывая глаза от летящей в глаза пыли, осмотрел пустынную площадь перед Колизеем и обвалившиеся крыши сотен домов, раскинувшиеся внизу. Ваниллы нигде не было. Сглотнув липкий ком в горле, парень быстро вернулся к обследующей Арену драконице и взволнованно выпалил: - Её нигде нет! Она точно шла за тобой?!       Обеспокоенно оглядывающаяся Папи быстро кивнула нефилиму: - Конечно, она шла за мной! Я постоянно чувствовала её запах и слышала шаги, пока мы не вошли в этот усыпанный песком туннель! - А сейчас ты её чуешь? – спросил Лука, с надеждой смотря в глаза драконице.       К его сожалению девушка лишь раздосадовано махнула рукой. - Нет… все из-за этого проклятого запаха цветов, которым провонял весь Колизей. В нем я даже твой запах с трудом чую… - Запах цветов? Каких цветов?! – оторопел нефелим, тщательно принюхиваясь.       На секунду ему действительно показалось, что он ощутил слабый приятный аромат на грани восприятия. Он мало походил на влекущие и манящие ароматы маны демонов, но все же было в нем что-то неясное, зовущее и убаюкивающее. Словно сам воздух приятным одеялом укрывал Луку, приглашая прилечь на песок, закрыть глаза и отдаться объятия сладкого сна. Навеки остаться тут, в мертвом городе, слиться в единое целое со старым увядающим миром, уступив место новому. Яростно потерев глаза, Лука увидел, что и Папи широко зевнула, медленно смотря вокруг маслянистым взглядом. На плохо слушающихся ногах, он сделал шаг вперед, схватил драконицу за плечо и несколько раз тряхнул, однако голова девушки лишь слабо мотнулась из стороны в сторону. - Лука… давай поспим… мне еще тебя нести… аааххх… сил надо набраться… разбуди через пару часиков… – пробормотала себе под нос Папи, садясь прямо на песок и укрываясь крыльями, спрятав под ними рогатую голову.       Её слова плохо долетали до Луки, который и сам с трудом боролся с оцепенением и голосами, приглашающими разделить с ними сладкий сон посмертия. Заскрежетав зубами и бросив бесплодные попытки растолкать уже тихо посапывающую драконицу, нефелим резко обернулся назад, почуяв на себе чей-то взгляд. Очень голодный взгляд, обжегший его ледяной бесчувственностью и желанием убить. Тугая обжигающая ярость вскипела в груди Луки, смешавшись со страхом за пропавшую Ваниллу. Рвя опутывающие его узы слабости и сонливости, парень закричал, чувствуя, как огонь льется через его кожу вокруг. Яркий свет на миг ослепил его глаза, тело обдало чудовищным жаром, по ушам ударил гул бушующего пламени. Стерильно-белая вспышка залила Арену. Вскипел и спекся песок, захрустел старый камень ограждения, плавящийся под волной идущего из центра Амфитеатра пламени. Поток огня концентрическим кругом разошелся в разные стороны, дойдя до трибун зрителей и захлестнув самые нижние, оставив после себя черный выжженный камень. А в центре этого буйства стоял нефелим, за спиной которого сияло пламенное крыло, и чей горящий взор выискивал улизнувшего с трибун противника.       Вспомнив про Папи, Лука поспешно обернулся и облегченно выдохнул, увидев все еще спящую на песке драконицу. Потоки огня не задели драконицу, оставив вокруг неё пятачок нетронутой земли, следуя желанию парня защитить своих друзей. Но просыпаться девушка по-прежнему не собиралась. Раздраженно выругавшись, Лука нагнулся к Папи и вновь постарался её растормошить, а, не добившись результата, решил испробовать последнее средство. Он схватился рукой за кончик хвоста девушки и принялся его массировать, с удовлетворением заметив, как дыхание Папи сбилось, а с губ все чаще стали срываться стоны. Изо всей сил гоня прочь нелицеприятные мысли, он продолжал своё дело, пока тело драконицы внезапно не выгнулось на песке, а слабые стоны переросли в блаженный вздох, сопровождающийся сладкой дрожью до самых кончиков крыльев. Разрумянившаяся и томно улыбающаяся Папи открыла осоловелые желтые глаза с расфокусированным зрачком и блаженно прошептала: - Ааааххх, Лука… мне такой сон снился…       Осознание происходящего ударило драконицу подобно молоту. Она умудрилась одновременно густо покраснеть и мертвенно побледнеть и поспешно вскочить на плохо слушающиеся лапы, едва не запутавшись в собственном хвосте. - Тысяча ангелов… Что тут произошло, Лука?! Что с Ареной?! Тут что пожар только что был?! Как же воняет… – девушка с отвращением зажала нос, отмахиваясь от множества желтых тлеющих огоньков, оседающих на Арену с неба. - Тут враг! – осадил её Лука. – Наверняка Ванилла у него! Я видел, как кто-то двигался по трибунам, но очень уж быстро! - Не знаю… тут все еще воняет этими цветами… - Да как ты смеешь называть мои запахи вонью, дикарка?!       Лука и Папи чуть не подпрыгнули от раздавшегося за их спиной злобного незнакомого голоса. Нефелим обернулся к врагу, выставляя перед собой меч, а драконица встала в стойку, прищурив глаза и пристально изучая нового врага. - Так вот от кого тут так воняет… – злобно прошипела девушка. – И как ты тут только проросла, ангельская поганка?!       Впрочем, на поганку их враг не очень походил. Скорее он напоминал огромный кроваво-красный бутон, из нижней части которого росли многочисленные зеленые узловатые корни, благодаря которым монстр и передвигалась, а из центра соцветия вместо пестика выглядывал торс обнаженной девушки с желтоватой кожей. Её изуродованное жестокой ухмылкой красивое лицо расплылось в злорадной ухмылке. - За каждое грязное слово, ящерица, я буду переваривать тебя на один день дольше! Интересно, сколько ты сможешь продержаться? - Заткнись, монстр! – грубо оборвал её Лука, не намеренный терпеть оскорбления в адрес подруги. – Где Ванилла?! - Ох, какой же грязный у тебя ротик, мальчик… Интересно, какие слова ты будешь говорить, когда я выжму тебя до последней капли семени, а потом переварю вместе с этой ящерицей?.. - Ты и в самом деле думаешь, что справишься с нами? – надменно хмыкнула Папи. – Твой фокус с дурманящей пыльцой не сработал, хотя и сбил меня с толку, но в честном бою я легко поджарю десяток таких сорняков как ты! - Хи-хи, а кто сказал, что я одна? – лучезарно улыбнулась альраунэ. – Верно же, сестры? - Верно-верно, нас много-много! – раздался второй женский голос.       Из дыры на трибунах, зияющей на месте обвалившихся сидений, хрустя осыпающимся камнем, выбрался второй монстр. Он мало походил на первого, напоминая больше огромный синеватый мешок, висящий на изогнутом словно крючок стебельке, в который вросло тело еще одной девушки, ниже пояса представляющей собой переплетение бесчисленных побегов, которыми она хваталась за шероховатый камень, рывками передвигая своё громоздкое тело. А с другой стороны Колизея из темного туннеля вышел третий противник – похожая на мухоловку монстрица, сидящая в центре зубастой чаши, соединенная с нею извивающимися зелеными волосами. Покрытые шипами корни подобно паучьим лапам быстро мельтешели под её грузным телом, неся свою хозяйку навстречу неосторожно зашедшей сюда добыче. Очень разные внешне, все три монстродевы обладали одной общей чертой – холодными лицами с жадно-похотливыми гримасами, в которых жажда плотских наслаждений причудливо смешивалась с желанием убивать и пожирать. - Ой, как же ты вкусно-вкусно пахнешь, малыш! – тонким голосом пропела монстродева с синим мешком. – Я уже хочу-хочу попробовать тебя! Как бы ты хотел кончить? Растворяясь в моём мешочке или сначала-сначала, чтобы я выдоила тебя своей киской и поглотила все соки своими побегами?       Некоторые слова монстродевы как будто еще раз доносились из её туго пульсирующего синего мешка, покрытого черными прожилками. - Вы его и пальцем не тронете, пока я жива!! – побелев от бешенства проревела Папи, разворачиваясь к говорившей и выдыхая в её сторону поток пламени.       Однако растительная монстродева, не смотря на кажущуюся медлительность, ловко увернулась от огня и противно захихикала, показав драконице язык и выдав очередную тираду: - Ой, как много-много злобы! Как много-много обожания! Ты его любишь-любишь? Хочешь?       Подавившаяся словами Папи густо покраснела, стараясь не смотреть на Луку, а растение с синим мешком довольно рассмеялась: - Я права-права! Ах, любовь! Я вся истекаю соками от зависти! Давно ничего… не ощущала… В награду я растворю вас в своём мешке одновременно-одновременно! Вы испытаете блаженство-блаженство и навеки станете друг с другом единым целым! Это красиво и прекрасно-прекрасно, романтично! – заливалась растительная хищница, положив ладони на свои щеки и слегка раскачиваясь из стороны в сторону. - Заткнись, сестра! Мы их поделим на троих. Честно! – впервые подала голос третья цветочная монстродева. – Мы все ели очень давно. Нам всем нужны силы. - Куда вы дели Ваниллу?! – с трудом говоря связно от бурлящего внутри бешенства, проорал Лука. – Отвечайте или клянусь духом своей матери, я не побоюсь избавить мир от таких жестоких монстров, как вы!       Страх, что его подруга может быть уже мертва от рук этих трех растительный чудовищ, распалял бушующий внутри нефелима огонь. Он не хотел отнимать жизнь пусть даже у таких кровожадных монстров. Ведь не их вина, что они вынуждены выживать в мертвом городе посреди бесплодных земель, где с одной стороны жили люди Ордена, а с другой «новые монстры», чья демоническая природа меняла привычный им мир. Но если Ваниллы нет… если они убили её… От этой мысли Лука едва сдерживался, чтобы не кинуться на ближайшего врага и не испепелить цветочную хищницу вместе с её кровожадной ухмылкой, так жутко смотрящейся на её красивом лице. - Не бойся-бойся, мы её не тронули. Пока, – все же ответила монстрица с синим мешком. - Пыльца моей сестры отправила её в страну снов. Дожидаться ужина, хи-хи... - Сестра, ну почему ты такая болтливая?! – раздраженно прошелестела первая альраунэ, которая медленно придвигалась к Луке и Папи.       От яростного рыка дракона, казалось, задрожали стены Колизея, и даже самоуверенные растительные хищницы на несколько мгновений оцепенели, впившись взглядами в Папи, глаза которой пылали первородной яростью. - Верните мою подругу, поганки!! – проревела она, выдыхая изо рта струйки пламени.       Коротким замешательством противницы тут же воспользовался Лука, осознав, что говорить с ними бесполезно. Как и все жестокие монстры, они уважали лишь силу.       Красная альраунэ едва успела с руганью отпрянуть назад, когда прямо перед её носом промелькнул меч мгновенно сократившего дистанцию нефилима, двигающегося плавными текучими движениями, словно горная река. Сжав губы в тонкую полосу, монстродева атаковала его своими корнями, зеленым вихрем ринувшимися на человека, чтобы схватить его, опутать и осушить. Но Лука быстро вскинул руку, и навстречу им ударил невидимый поток магии, смявший узловатые побеги и оттолкнувший взвизгнувшую монстрицу назад. Не давая ей опомнится, Лука вновь атаковал, раз за разом разрубая лезущие к нему корни пятящегося чудовища, но никак не доставая до её основного тела. И все же по бледному лицу альраунэ он осознал, что так быстро отращивать корни и передвигаться ей очень трудно, и за гримасой презрения и голода парень все отчетливей видел её страх.       Тем временем взмывшая на своих крыльях в небо Папи со всей злобой атаковала деву-растение с синим мешком, залив трибуны обжигающим пламенем. На этот раз её противнице не удалось полностью увернуться от атаки, и перебежавшая на Арену растительная хищница болезненно скривилась – несколько её корней превратились в тлеющие угли. Долго разглядывать рану Папи ей не дала, обрушившись на врага сверху, сходу разрубив сплетенные в щит корни и нанеся глубокую рану на синем мешке. На песок арены хлынули зеленоватые струи пахучего сока, а сама монстродева едва сдержала болезненный стон. - Сестра-сестра, не мешкай! – сбивающимся голосом позвала она третью противницу, пробуя достать вновь взлетевшую в небо Папи своими корнями.       Третья дева-растение как раз бежала к своей сестре, отчаянно сражающейся с Лукой. Нефелим взмахнул мечом, и высвободившаяся серебристая энергия в форме расширяющегося креста чуть было не перерубила альраунэ на части. Лишившись пары лепестков и половины корней, она рухнула на песок, в ужасе закрыв лицо руками, в наивной попытке защититься от занесенного над ней меча. Её спасло несколько жал, выпущенных третьей сестрой, от которых Лука ловко увернулся, но и этих мгновений хватило, чтобы альраунэ мощным рывком отскочила от него подальше. - Да что вы мешкаете-мешкаете?! Помогите-помогите мне! – донесся голос монстрицы с мешком, у которой уже не доставало половины корней, а на теле виднелось несколько глубоких царапин от драконьих когтей. Вошедшая в раж Папи кромсала свою противницу с усердием садовника, подстригающего газон, и её не смущали ни едкие соки, шипящие на её чешуе и оставляющие ожоги на коже, ни острые шипы, располосовавшие девушке щеку.       Однако на помощь ей прийти было некому. Сильно раненная альраунэ из последних сил ползла к краю Арены, впиваясь в песок уцелевшими лозами, а вставшая между нею и Лукой девушка-мухоловка не решалась броситься на нефилима. С запозданием растительная хищница поняла, что они сильно недооценили своих противников.       Сузившиеся глаза мухоловки впились в лицо Луки: - Никогда бы не подумала, что ангел под личиной человека будет гулять вместе с драконом и вампиром… Вы сильны! Мы признаем своё поражение… Прошу, отзови свою драконицу!       Последние слова были сказаны почти умоляюще. Лука быстро посмотрел в ту сторону, где Папи сражалась со второй монстрицей и увидел, что бой уже завершился. Покрытая царапинами и пятнами растительного сока девушка-дракон победно держала на вытянутой руке буквально вырванную из основного тела растительную хищницу. Жалкий обрубок, похожий на человеческую девушку, истекал зеленоватой жижей и слабо бился в острых когтях злобно скалившейся Папи. - Она сейчас убьет её! – задрожала всем телом мухоловка, лишь из-за страха перед Лукой не бросаясь в самоубийственную атаку. - Папи, хватит, оставь её, – устало попросил нефилим. – Ты победила. - Ха, я же говорила, что никаким сорнякам со мной не совладать! – ухмыльнулась драконица, бросая сильно раненную монстродеву на песок рядом с её изуродованным основным телом. – Где моя подруга?! Отвечай, а не то я поджарю её! - Ваша подруга здесь, под землей! – поспешно прошелестела альраунэ, кое-как вставшая на корни и выглянувшая из-за спины девушки-мухоловки. – Под Ареной находятся комнаты, где мы живем и храним пищу про запас… - Так принеси её сюда, – грубо бросил Лука. – И смотри, без фокусов! - Мы уже признали своё поражение и выполним ваши условия, только не убивайте нашу сестру! – вновь попросила девушка-мухоловка, пока её сестра ковыляла к пролому в трибунах и спускалась вниз, оставляя на краях отверстия пятна зеленой крови.       Вскоре невредимая Ванилла мирно спала на руках Луки, задумчиво смотрящего на двух монстродев, понуро стоящих перед ним. - Через час-другой она очнется. Мы вернули вам вашу вампиршу, отпустите нашу сестру! – повторила альраунэ. - Да ты еще смеешь ставить нам условия?! – взъярилась Папи, угрожающе распахивая крылья. - Хватит, Папи. Пусть забирают свою сестру и проваливают, - осадил её Лука.       Под неодобрительным взглядом драконицы, девушка-мухоловка осторожно подняла корнями еле дышащий обрубок монстрицы и сплела для неё некое подобие ложе, принявшись подкармливать её своими соками. Следившая за ними альраунэ облегченно вздохнула и тут же болезненно скривилась, схватившись рукой за свой бок, обожженный атаками нефилима. - Идем, – приказал Лука, поворачиваясь спиной к трем растительным хищницам и направляясь к выходу с изуродованной огнем Арены. - А как же они?! Мы вот так просто их отпустим? После всех угроз и попыток нас убить? – задохнулась от возмущения Папи, указав когтем на притихших сестер. – А если они вновь попробуют напасть на нас, пока мы будем идти по городу? Или продолжат охотиться на путешественников?! - Мы не нарушаем своих слов! – с достоинством заявила альраунэ. – Если мы признали своё поражение, то будем подчиняться тому, кто сильнее. Кроме того, в окрестностях города уже лет десять не было ни людей, ни монстров. Мы с трудом выживаем, охотясь за мелкой дичью в окрестных лучах, да питаемся солнечными лучами.       Что-то проворчавшая Папи еще раз обвела монстродев-растений неприязненным взглядом, фыркнула и, вильнув хвостом, направилась следом за Лукой. Внезапно за их спинами раздался голос монстродевы-мухоловки: - Подождите! Вы же держите путь на восток, к Яматаю?       Оглянувшаяся Папи недружелюбно бросила: - Даже если так, что с того? Хочешь помешать нам? - Предупредить, – ничуть не смутилась мухоловка. – Мы слышали, что у подножия Хонтийских гор, в Ущелье Серого Орла поселился какой-то сильный демон. Из-за его присутствия несколько семей девушек-лягушек бежали на запад и донесли до нас эти вести. Вы конечно очень сильны, но лучше вам поискать другую дорогу. - Спасибо за предупреждение, но мы сами решим, куда направимся, – грубо обрубила драконица. – Этот демон пожалеет, если сунется на нас! Верно, Лука? - Зачем вы нам это рассказали? – поинтересовался молодой человек, поворачивая голову к девушкам-растениям. - Ты силен и честен, не стал требовать от нас ничего за это нападение… Кроме того, мы ненавидим демонов и не хотим, чтобы им достался кто-то вроде тебя! - Мы будем осторожны, – пообещал молодой человек и, отвернувшись, вместе с хромающей драконицей направился к выходу из Колизея.       Глядящие им вслед монстрицы обменялись взглядами. - Клянусь корнями наших матушек Каганэ, нам очень повезло… Как же ты могла спутать этого ангела с человеком? – проворчала девушка-мухоловка, баюкая пребывающую без сознания сестру. – Из-за того, что мы их недооценили Дороти теперь нескоро поправится… - Она сама виновата. Полезла на дракона в одиночку, решив, что справится с нею, - парировала альраунэ. – И этот ангел очень странный. Мужчина, так еще и пахнет, как простой человек. Но будь он человеком, я бы его легко одолела, и мы бы втроем расправились с драконицей. - Как думаешь, они смогут пройти мимо демона в Ущелье? – сменила тему мухоловка, созерцающая первые звезды, вспыхивающие на небосводе. - А мне почём знать? – раздраженно буркнула альраунэ, направляясь к пролому в трибунах. – Давай лучше о нас думать. Еды почти не осталось, Дороти ближайший месяц точно охотиться на сможет, значит, завтра мы с тобой должны наловить много дичи… - Ты все о насущном, сестра, – неодобрительно покачала головой мухоловка, с шелестом разворачиваясь вслед за ней. – А ведь одолей они демона, мы бы сами смогли бы попробовать выбраться из этой долины в Яматай. - Ха, да кто нас там примет! Размечталась… Мир давно забыл о сестрах Каганэ, да и мы лишь слабые подобия наших предков…