Я не вампир

Я дрожал. Мой отряд уже пятый час сидит в окопе, хотя отряд — громко сказано. Нас осталось пятеро, пятеро неопытных солдат. Джек — самый младший среди нас. Ему страшно, он достал из кармана ручку и потрёпанный листок бумаги, мы вряд ли выживем, и он хочет написать строчку матери. Мне тоже страшно. Я рядом с Коком, его прозвали так, потому что он вкусно готовит, он ранен в живот, и это самая страшная рана, доставляющая медленную смерть. Я заставляю его говорить, нельзя, чтобы он засыпал, помощь, может, уже в пути. Он говорит: «Не забывай, как прекрасна жизнь…», потом медленно моргает несколько раз и теряет сознание, я запрокидываю его голову назад и поворачиваю её набок. Вампиры продолжают обстрел. Они не знают, сколько нас, пока не знают. Нам не жить, их около двенадцати, а нас… нас четверо. Кок умрёт, если не доставить его в госпиталь через двадцать минут. Я стреляю, по щекам льётся пот, смешанный с грязью, в Афганистане жарко. Я тяжело дышу, мы слишком давно не спали. Вдруг вижу, мальчишка, Джек, выбегает из окопа, бежит прямо на вампиров, уворачиваясь от пуль. Я за ним. Прикрываю его сзади, вместе добегаем до ближайшего укрытия, — это какая-то старая бочка. После, хватаю его прямо за ухо и говорю (мой голос хриплый, слегка дрожит): «Зачем?» А он смотрит на меня, руки его дрожат, поэтому он сжимает их в кулаки: «Я отвлекаю, вы стреляете», — я понимаю, он твёрд в своём решении. Он вырывается, но я сильнее, он не должен умереть вот так, мы дождёмся подкрепление. В ходе этой борьбы падаем и скатываемся, чуть дальше от бочки. Выстрел. Попадание в Джека. Прямо в шею. Он умирает, глаза его закатываются, хрипов больше не слышно. Ах. Руки опять трясутся. Встаю с кровати. За что? Опять кошмары. Из того боя вернулись только мы трое. Только жалкие остатки нашего отряда. Хотя, мы знатно потрепали вампиров. Эта битва была последней в моей военной службе: я был неосторожен, пуля попала в плечо, мне дали инвалидность. Никакой войны. Выхожу на балкон. Сегодня тихая ночь. Это непривычно для человека, бывшего на войне. Я смотрю на город и чувствую себя чужим. Мне здесь не место, совсем не место. Светят фонари, вдалеке ездят машины… Ноет нога. Перед глазами война, наши вылазки, глупые переделки, раны… Пошёл в кровать, проворочался пол ночи, задремал. Проснулся рано, нога и так не давала покоя, а тут ещё и солнце в глаза светит. Психолог сказала, что мне нужно вести блог. А описывать нечего. Нет, правда, что она хочет? Я могу написать, что почистил зубы. А что? Провел щёткой плавными движениями от верха к низу, почистил «шестёрки», в целом это заняло две минуты, — подойдёт?! Нет? Ну, что так, мадам, я же стараюсь… Описывать нечего, всё скучно, неинтересно… Хотя недавно ездил к Гарри, но это не для блога. Она опять пьёт. Впервые она запила, когда умер отец. Тогда мы продали дом, купили участок поменьше на окраине Лондона, чтобы мне хватило денег закончить учёбу. В тот момент я и понял, что, наверное, пойду служить по контракту. Буду присылать матери деньги, та будет заботиться о дочери. Только вот я не успел дослужить. Да, мне положена армейская пенсия, но её не хватит на проживание в Лондоне. Всё равно к матери не вернусь, она будет жалеть меня, а этого я не потерплю. С Гарри мы не уживёмся, не смогу спокойно смотреть как она спивается. Я бы отправил её в реабилитационную клинику, но денег в семье практически нет. Этот контракт! Увы, я не дослужил до окончания войны, мне ничего не достанется. Если бы я умер, деньги бы достались матери и сестре, но в случае с ранением, — ничего. Что ж, выпил кофе, пойду прогуляюсь. В парке в это время хорошо, гортензии цветут… Помню, мы с Гарри играли в соседском саду, вместе другими детьми. Я тогда притворялся вампиром, бегал за остальными, громко рыча и размахивая руками. Мне удалось поймать Харриет, но она не спешила сдаваться. Мы пихали друг друга, а потом она прыгнула на меня и мы вместе свалились в кусты гортензии. Нас знатно отругали за эту выходку, но тем не менее, это было прекрасное время. — Джон. Джон Ватсон, — меня окрикнули. — Майк! — О, Майк Стэмфорд мой однокурсник. Располнел. Мы с ним давно не виделись. Когда-то были друзьями. … — Тот Джон, которого я знал не ужился бы нигде, кроме Лондона. — Я не тот Джон Ватсон, — всё ещё припоминаешь мне мои университетские выходки? — О, мы славно разыгрывали остальных. Джексон, паренёк сильно досаждавший Майку. Ему мы подлили зелёнку в шампунь, славное было время. А вот в другой раз мы сбегали прямо с вечеринки через окно. … Мы поболтали с Майком и пошли в больницу святого Варфоломея, — здесь я когда-то учился. Всё изменилось. Теперь здесь появились ошейники для вампиров, — они висят на стене. Новые микроскопы, — эти новее. Появилась коллекция «острых» скальпелей, — ими можно разрезать кожу чудовищ. В лаборатории стоял молодой человек, рассматривающий что-то в микроскопе. Он действовал аккуратно и очень умело, — видимо, давно здесь. Он в отглаженном дорогом костюме, — наверное богат… — Майк, можно твой сотовый, мой сигнал не ловит? — прервал ход моих мыслей этот кудрявый брюнет. — Городской тебя не устроит? — Предпочитаю смс-ки. — Хотите мой? — я достал телефон, — Возьмите, — интересный человек. Я тоже не люблю звонить. Хотя, мне, пожалуй, некому. Мать станет поучать, может пригласить в гости, придется опять оправдываться… Не люблю звонить. — Хочу, спасибо, — он забрал у меня телефон, даже не коснувшись меня. — Это Джон Ватсон, мой друг, — представил меня Майк. Хм. Так кто же вы? Почему не скажете имя? Странно. Я забрал телефон. О, ловко. Не желаете прикосновений? Хотя, показалось наверное… — Афганистан или Ирак? — Что? — О чём… Откуда… — Вы были в Афганистане или в Ираке? — Афганистан. Простите, как вы узнали? … Зашла девушка, довольно милая, но стеснительная. — Ах, Молли, — Молли значит, ну, она, видно, здесь работает, а то не стала бы носить халат. Помада? Я не совсем понимаю… … — Скрипку терпите? — Что? … — О, — Майк ухмыляется, теперь понятно, откуда этот человек знает. … Движения быстрые, нетерпеливые. Взгляд пронизывающий. Как он узнал? Только один вопрос… Это поразительно, если Майк ничего не говорил. Да, он точно не говорил, когда он врёт, обычно слегка подёргивает носом, — это замечали все его друзья ещё во время обучения. Но всё же как?