Венец творения

       Тишина: отвратительная, мерзкая, ненавистная и… неизменная. Всегда рядом, всегда готова, всегда подавляет.        Эксперименты проходили в тишине — учёные никогда не разговаривали со мной, разве что могли отдавать редкие приказы, но чаще наше взаимодействие заканчивалось на очередной моей экзекуции или передаче файла с требованиями по улучшению новой жертвы. Я не слышала оборудования, не слышала чужих разговоров (из соображений безопасности учёные обычно предпочитали быть в противогазах, а лучше — в другой комнате), только шум в ушах и гул мыслей, если те не исчезали под натиском боли.        Когда мне было больно, я кричала, но в привычной уже тишине казалось, что кричу я в пустоту — или только внутри собственной головы.        Потому молчание Зимнего Солдата сейчас ужасно действовало на и без того расшатанные нервы. Да, приказ был молчать, но, твою мать, сколько ещё ждать?        Появилась мысль сбежать, но дремлющий здравый смысл пока давал о себе знать, иронично напомнив, кто довёл физические характеристики Баки до абсолюта. От него мне не сбежать, не в таком состоянии, разве что открыв ещё портал в параллельный мир. — Вернёшь меня в Гидру? — спросила, готовая к вспышке гнева со стороны собеседника или даже к ощущению боли, если он особенно не в духе.        Ничего из этого не последовало. — Я не… Что в Уэтчестере? Почему ты направляешься туда? — проигнорировал вопрос Баки.        Но уже не напряжённое молчание! К тому же первую часть фразы, которую он так и не продолжил, я расценивала как отрицание. Да и не станет он сам возвращаться в Гидру, верно? Если начал осознавать себя и мир вокруг — точно подумает, прежде чем бросаться к хозяевам. — Слышала, где-то там обитает Чарльз Ксавье. Он помогает мутантам, открыл школу для них и сам — мощный телепат. Я думала, он поможет тебе избавиться от Гидры в голове… Ну, знаешь, тот код… — осторожно сказала, неопределённо махнув рукой, жадно следя за реакцией.        Он поморщился. — Точного адреса ты не знаешь, да? Как давно ты была в заключении? Когда слышала этот слух? Почему уверена, что этот Чарльз Ксавье сможет помочь? — льдисто-голубые глаза почти вгрызались в плоть.        Очень неуютный и тяжёлый взгляд, от которого меня передергивало. Я немного отодвинулась от Баки, раздумывая, что такого сказать? Нет, понятно, что только правду: взгляд у него работает лучше любого детектора лжи.        Кажется, его вопрос звучал больше не как сомнение, что нам вообще смогут помочь, а как подозрение, станут ли. Но сейчас мне было как-то не до нюансов…        И почему, правда, я была так уверена, что Ксавье поможет? — Я… Десять лет в заключении. Слышала давно, но от мутанта! И он точно поможет. Хотя бы из выгоды: я очень ценная мутантка, способная ему помочь. Услуга за услугу, все дела… — как можно увереннее ответила, понимая, как слабы мои аргументы.        Зимний задумчиво посмотрел на руку, которую я отрастила менее, чем за четыре часа. — Как Гидра могла упустить такую «ценную мутантку»? Что у тебя за способности? И почему готова торговаться ради помощи мне? — не стал долго ждать и вывалил новую порцию вопросов он.        Почти милая беседа! На меня никто не кричал, меня никто не бил, и я расслабилась даже, заметив, что на улице уже вовсю светит полуденное солнце, а машина стоит в тени росших по обочине дороги деревьев. — Говорю же, эксперимент вышел из-под контроля, они не ожидали, что моё тело может телепортироваться. Я сама не знала, если честно, думала, всё — наконец умираю. Это было очень больно, как будто меня бросили на поверхность солнца, а потом в мясорубку… Я очень живучая и адаптирующаяся, но не умею контролировать собственное тело — зато могу чужое! — охотно вываливала информацию на Зимнего; даже если он и не особо желал выслушивать все это, было поздно: меня прорвало. — Конечно, я готова тебе помочь. И, конечно, я пошаманила над твоим телом и, чтобы оно лучше тебя слушалось, кое-что подкрутила в нервных волокнах и головном мозге — наверное, поэтому мозгопромывочные эффекты Гидры ослабли, ты просто стал соображать чуть иначе, и биохимию мозга слегка тряхнуло из-за внезапных изменений… Как перезагрузка операционной системы! А, ну да, почему я все это сделала… Ты мне нужен, чтобы добраться до школы Ксавье и не попасться Гидре. Я не сильна в побегах, это мой первый успешный и, что смешно, случайный.        На мою широкую улыбку Зимний Солдат отреагировал… выходом из машины. Хэй, обидно вообще-то! — Садись на переднее. У меня ещё много вопросов, Селма.        Вздрогнула, услышав собственное имя. Так странно быть больше не «Fifty nine»… А, стоп, что?! — Так мы всё-таки едем в Уэтчестер?! — радостно воскликнула я, чуть не запутавшись в конечностях и не вывалившись задницей прямо на дорогу. — Сначала запутаем следы, а потом уточним, там ли эта школа мутантов. Нам ни к чему светиться, проверяя это лично, — скривился Зимний, уже сидя за рулём.        Я упала на сидение рядом, подгибая под себя ногу и тихо радуясь, что у него уже есть план и в нем нет места Гидре. Точнее, возвращению к ней. Потрясающе! Фортуна, похоже, решила поцеловать меня по самые гланды. — Пристегнись. — Что? — от неожиданно приказного тона я даже села нормально, опасливо посмотрев на Зимнего Солдата.        Он невозмутимо завёл машину и повторил тем же тоном: — Пристегнись. Ремень безопасности.        С моей регенерацией я даже не думала об этом… Хотя, конечно, случись что, ласточкой вылетать из авто через лобовое стекло — так себе опыт, без которого я прекрасно проживу. Тем более, раз сам цепной пёс Гидры стеснил себя чёрным ремнем через плечо, кто я такая, чтобы ёрничать и не следовать его примеру?        Стоило пристегнуться, как мы поехали. Я полезла в бардачок, ища в нем что-то съестное или просто интересное. Сухпайки уже давно забылись и желудок подавал настойчивые голодные трели. — Что ты там ищешь? — не сводя глаз с дороги, поинтересовался Барнс.        Я насупилась, захлопывая бардачок, в котором валялась всякая фигня. И пустая пачка сигарет Pall Mall. — Еду. Что-то пожевать. Хоть что-то, — пробурчала, складывая ладони на животе.        Дурацкий ремень натирал плечо через тонкую лямку платья, а надоедливое солнце слепило глаза. Вот и свобода, о которой я мечтала, да… На самом деле — это всё еще лучше лаборатории, и я просто вредничаю, потому что голодна. — Мы ели часов шесть назад. Ты настолько голодна? — невозмутимо ведя машину, уточнил Зимний Солдат. — Да! Безумно! Ты знаешь, сколько сил ушло на твой апгрейд? А на восстановление моей тушки после мясорубки-телепорта? Я постоянно хочу есть. И не испытывала насыщения десять лет — с тех пор, как пробудилась моя мутация! — начала возмущаться я, присев на свободные уши. — Тяжело было твоей семье прокормить такого ребенка, — хмыкнул Зимний… Баки.        Сейчас он звучал человечнее, чем до этого. — Они погибли задолго до этого, — недовольно фыркнула я. — Так что все расходы легли на лабораторию, но и там не сразу смекнули, что мне нужно много еды — и еще больше, если я преобразую чужое тело или преобразуется моё. Слушай, как скоро мы доберемся… хоть до куда-нибудь, где есть съестное? — жалобно осведомилась. Баки не удостоил меня и взглядом, смотря только лишь на дорогу. — Ты, вроде, и сырую птицу можешь съесть… — Эй, это не значит, что мои вкусовые рецепторы атрофированы! Вкус-то я чувствую! — тут же возмутилась и отвернулась, скрестив руки на груди.        Мы молчали. Я — потому что обиделась, а Баки… очевидно, потому что больше ничего не хотел у меня спрашивать? Я попыталась включить радио, но меня ударили по руке; пришлось довольствоваться действовавшей на нервы тишиной, если таковой можно назвать шум мотора выбранного Баки драндулета. Чем ему другие машины не понравились? Эту угнать было проще? Или в ней бензина оказалось больше? Я не знала, но и вопросов не задавала. — Твоя идеальная память… Ты слышала обо мне что-то, кроме кода? — неожиданно спросил Зимний, от голоса которого я вздрогнула из-за неожиданности.        Подозрительно посмотрев на Баки, я спросила прежде, чем подумать: — А ты не помнишь?        Взгляд холодных голубых глаз скользнул по мне в отражении зеркала заднего вида; стало неуютно от собственной тупости. Спрашивал бы он, если бы помнил? — Тот человек на дороге назвал меня «сержант Барнс», но я помню только то, что меня звали Зимним Солдатом, — расщедрился на ответ он, переведя взгляд снова на дорогу.        У меня внутренности скрутило в узел, когда я начала вспоминать фильм про Кэпа… ну, который «Civil War». — Так ты вроде не успел его… ну… пощупать, — неуверенно пробормотала я, не понимая, когда Говард успел поговорить с Баки, но больше переживая из-за наличия камер на шоссе. — Эй, а там не было… камер? — поинтересовалась, мечтая, чтобы ответ был отрицательным. — Я сломал камеры до нападения на цель, — слегка поморщился Баки.        Вероятно, испытывая дискомфорт от того, что не знал, на кого напал и просто выполнял приказ, будучи безвольным исполнителем? Я в любом случае испытала огромное облегчение: сломанные камеры означали одно — моё существование всё еще скрыто от людей этого мира и всех заинтересованных в моих способностях. Говарду будет явно не до моих поисков, ему бы себя и жену от Гидры уберечь.        Всё это значило, что я неправильно поставила на Зимнего Солдата и в одиночку… Нет, в одиночку с голой жопой я бы никуда не добралась. Ну, в полицейский участок, возможно, или психбольницу, а уже там бы поняли, что со мной всё не так. — Я успел его… пощупать, как ты выразилась. Только твое яркое появление отвлекло от того, чтобы продолжить. — Но он же был в машине без сознания! — возмутилась я, когда моя идеальная память развернула картину машины на ночной дороге и двух обыкновенных людей в ней, чьи гены не казались привлекательными даже в малейшей степени. — Когда я приставил пистолет к его голове — не был. Так ты знаешь еще что-нибудь или нет? — голос Зимнего Солдата заледенел, и я напрягалась, взявшись обеими руками за ремень, чуть оттягивая его, чтобы не так сильно натирал плечо.        Что же, Зимний знает, что он сержант Барнс, а я вот не знаю, что еще могу ему сказать. — Слышала, как кто-то говорил, что ты ужасно похож на товарища Капитана Америки, который пропал лет семьдесят назад. Баки Барнс, Бьюкенен Джеймс Барнс, если точнее, это имя того парня, — пробормотала я, гадая, угадала ли с временными рамками.        Кажется… Вообще не угадала! Старки же в 1991 году попали в «аварию»! Ну и ладно, надеюсь, Солдат с протекающей крышей не станет заострять внимание на такой фигне. — В честь 15-го президента Соединённых Штатов Америки? — переспросил Зимний и нахмурился. — Ничего не помню. Но… Зови меня Баки, Селма. — Как прикажете, сержант, — усмехнулась я, но тут же сдулась под еще одним строгим взглядом.        Бу-у, и пошутить нельзя.        Но как же иронично, что, хоть мы и жили в разных лабораториях и даже мирах, оба лишились имен по чужой милости. Представляю, как ему странно слышать имя Баки и осознавать, что оно — его. Мне самой до жути странно слышать «Селма» — еще страннее, чем в детстве, когда меня так звал дядя.