Венец творения

С другой стороны: Баки — Баки? Сержант Барнс?        Впервые Зимний солдат остановился. Не нажал на курок. Отвёл пистолет в сторону.        Даже код не заставил бы его отвести пистолет. Только приказ. Приказом слова цели не были. Все ещё было задание убить.        Он колебался.        Что-то пульсировало в голове. Какая-то мысль, сгоравшая в вечной агонии на самом краю сознания, до которого он никак не мог пробиться сквозь холод и боль от пожиравшего мозг электричества.        Лицо цели было смутно знакомым. Не по фото. Он как будто прежде видел цель вживую… Общался раньше?..        У него есть задание. Зимний солдат снова навёл пистолет, но неожиданный ветер коснулся затылка, растрепал волосы, и свет залил разбитую машину целей, отбрасывая контрастные тени… Свет погас, и Зимний солдат обернулся.        Обугленное человеческое тело на асфальте. Из ниоткуда. Минуту назад там ничего, кроме его мотоцикла, не было.        Тело шевелилось. Не посмертные или даже предсмертные судороги, ведь… Мышцы и кожа восстанавливались прямо на глазах, а тело оказалось вполне себе женским.        Убрать всех свидетелей. С этим приказом колебаний не случилось, однако возникла другая проблема.        Ни выстрелы, ни удары бионической рукой свидетельнице… Нет, вредили. Не убивали.        Зимний солдат методично бил и думал: как же избавиться от неё наверняка? Забрать с собой, чтобы этим занялась Гидра? Сам он явно не справляется.        А потом она сказала код, и он уже не мог выполнить текущее задание. Потому что ему дали новое. ***        Он остановил машину. Вышел на улицу. Ветер ласкал лицо, трепал волосы и одежду, кожу руки. Кожу, а не привычный и знакомый металл.        Зимний солдат смотрел на настоящую руку, на руку из плоти и крови, и не мог поверить. За одну ночь, менее, чем за час, голая девчонка отрастила ему руку! Так играючи и походя!        Весь мир ощущался странно. Ярче, объемнее, чётче. Сильнее, чем когда-либо, и совсем не хотелось следовать приказам, сказанным после кода. Впервые за сколько лет? Он не знал. Потерялся во времени, а сейчас и в ощущениях. Голова то и дело болела, и вспыхивали странные мысли, какие-то отголоски и картины чего-то, что он видел, испытывал, но призраки прошлого не позволяли за себя ухватиться, и затухали вспышками в сознании.        Напуганная девчонка оказалась причиной его ощущений и того, что сознание впервые оказалось настолько… свободным. Он подозревал, что причина она. Если она отрастила ему руку, вполне могла и на остальное тело повлиять. Хотя это фантастика…        Он сам не знал, фантастика — эта девушка, или фантастика — удача встретить её.        От испуга она представилась «Пятьдесят девятой». Это не имя. Он знал, что это не имя, как не имя «Зимний солдат».        Почему-то перехотелось кричать. Давить — тоже. Она никуда от него не сбежит, и у них будет ещё время поговорить… ***        Голова раскалывалась. Мир: резкий, шумный, переполненный запахами. Он с трудом ориентировался во всем этом, так еще и воспоминания… давили. Добивали. Хотелось просверлить собственную черепушку, чтобы пустить внутрь немного воздуха, чтобы выдуть мысли и раствориться в пустоте.        Он заскучал по обнулению.        Он никогда больше не позволит обнулению случиться.        Рука сжимала холодный край раковины. Опасно трещавший, но еще не пошедший сетью трещин… Шумела включенная в душе вода, хоть немного успокаивая, глуша шуршание тараканов под полом, шаги человека сверху.        Раньше он никогда не видел всё настолько детально, настолько хорошо. Как если бы ему сейчас дали очки, улучшившие зрение. Всё зеркало в разводах, пятнах…        Баки Барнс.        Это он — Баки Барнс?        Из зеркала смотрел хмурый и потерянный мужчина с щетиной и спутанными волосами, почти касавшимися плеч. Мужчина, не способный дать внятный ответ самому себе.        Вместо красной звезды на плече — обычная кожа. Мягкая. Горячая. Под ней — вены, сосуды, кровь, мышцы. Всё, чего был лишен пусть крепкий и потрясающе технологичный, но всё же металл.        Он рассматривал себя в зеркале, пытаясь свыкнуться. И с рукой, и с именем, отзывавшимся чувством дежавю глубоко внутри. Значит, оно всё-таки его? Значит, он — действительно тот самый Баки Барнс? Старк узнал его, а уж он-то был знаком с Капитаном Америка…        Он сжал и разжал кулак новой руки, зачарованно смотря на движение мышц. Селма. Как чудо, как самое невероятное везение свалившаяся ему на голову мутантка, вернувшая ему руку и контроль над собственным разумом. Подарившая надежду, подарившая силы, новые обостренные чувства. Как Гидра вообще могла упустить кого-то настолько невероятно ценного? Она сама осознает свою силу? Свою ценность?        Мучило и другое: как Гидра с Селмой еще не стала самой могущественной организацией в мире?.. Не могли же они её не использовать?.. — Баки!        Выстрелы. Он тут же переместился к двери, вслушиваясь в происходящее в комнате. Шаги, шуршание одежды, хрипы Селмы… Она же не умрет?..        Странный запах он почувствовал раньше, чем увидел проползавший под дверную щель туман. Решение обмотать лицо полотенцем пришло быстро…        В желтовато-молочном тумане сидевшая на кровати и залитая кровью Селма выглядела самым настоящим призраком. Всё платье на груди — в крови и дырах, каштановые кудрявые волосы слиплись от крови, заливавшей часть лица… но ран не было. Он уже знал о ее поразительной регенерации, но все равно выглядело жутко.        Особенно жутким был взгляд серо-голубых глаз: плотоядный и оценивающий, примеривающийся к заметно исхудавшему гидровцу, над кожей которого клубился едва заметно воздух. Это он стал источником?..        Он поспешил отвлечь Селму, задав вопрос насчет газа. Удобная у неё мутация — практически всесильная? Но спорить с Селмой, насколько её мутация хороша, не стал. Действительно: откуда ему знать обо всех подводных камнях чужой силы? Он видел только некоторые применения её способностей и совершенно не знал, чем на самом деле расплачивалась за них Селма. Даже новость о её возможном каннибализме едва удивляла… ***        Ледяная вода привела в чувство. Он крепко держал Гамбита и еще крепче — бессознательную Селму. В прояснившемся сознании так и крутилась сцена на мосту. Он, даже не задумываясь, прикрылся Селмой: она ведь неубиваема со своими мутацией и нечеловеческой регенерацией… Для Зимнего солдата это было допустимым шагом. А для Баки Барнса?        Глаза даже не щипало, а драло водами Гудзона, но он не мог отвести взгляда от безмятежного лица Селмы. Она как будто спала… Но очень скоро открыла глаза — неестественные, совсем непохожие на те, которыми обладала прежде. Селма отпихнула его руку, потянулась к Гамбиту и припала губами к ранам на его руке.        Он протянул руку к ней, сам не зная, зачем, и если бы не заканчивающийся кислород, если бы не вода, если бы… он хотел извиниться. Но сознание от нехватки воздуха расплывалось…        В себя он пришел рывком и быстро осознал, что они всё еще под водой. Лицо Селмы расплывалось перед болящими глазами точно так же, но он четко ощущал её… горячие губы на своих?        Она вдыхала в него кислород. С поцелуем это имело мало общего и не то чтобы было приятным процессом. Заметив, что он пришел в себя, Селма отстранилась и указала рукой в сторону… наверное, берега. Они загребли, и Селма еще несколько раз вдыхала кислород в бессознательного Гамбита. Еще раз — в него… Ему показалось, или он видел жабры на её шее?..        Когда пришедший в себя Гамбит шел с твердым намерением начистить ему рожу, Баки стоял на месте и ждал. Собирался позволить ему. Гамбит был прав и насчет ненормальной реакции Селмы, и насчет ненормального поступка самого Баки. Так мог поступить Зимний Солдат, но как так мог поступить он? После всего, что Селма для него сделала? Пара ударов в челюсть или даже с десяток — всё равно не окупят то, что он сделал с Селмой…        Но Селма не позволила. Она себя совершенно не ценила, не обижалась за то, что ей пользовались, для неё это было… привычно? Она так странно замирала при прикосновениях, при проявлениях заботы, и Баки видел в ней себя как сквозь кривое зеркало. ***        Ему снился ресторан? Там была танцевальная площадка. Играла музыка. Знакомая песня. Он почти слышал слова, он почти знал их, мог произнести… С ним в танце кружилась девушка. Баки не помнил её лица, не видел, только знал, что она улыбается и очень красива.        Проснулся он от шума. Селма спала на диване, свернувшись компактным клубком, едва ли занимая и половину… а вот источником шума стал куда-то собиравшийся Гамбит. Заметив внимательный взгляд Барнса, мутант виновато улыбнулся и кивнул в сторону кухни.        Прежде чем последовать за Гамбитом, он снова бросил взгляд на Селму. Поправил сползшее одеяло, отмечая какая, оказывается, она хрупкая и небольшая — до этого казалась столь болтливой, шумной и энергичной, что занимала собой куда больше пространства; казалась больше и сильнее. Но не во сне. Спокойная и вся сжавшаяся не то от холода, не то еще от чего.        Ему стало жаль. Просто так — жаль из-за того, что она пережила, и по его вине в том числе. Еще сильнее жаль — от того, что воспринимала всё Селма как должное.        На кухне Гамбит поделился планами на день. Раздобыть информацию, проверить, не рыщут ли поблизости гидровцы, помимо этого у него и свои дела имелись… Баки не очень доверял мутанту, в отличие от Селмы, но пока не брал ситуацию в свои руки. Он был уверен в себе и в том, что сможет сбежать вместе с Селмой, случись что.        Селму ничего не беспокоило. Он не мог понять: она слишком доверчива или потеряла всяческую веру в свои силы? Десять лет в лаборатории… Наверное, такое кого угодно лишит самостоятельности. Баки видел, что Селма разучилась управлять своей жизнью, лишилась понимания значимости собственного голоса, собственной воли. Ему и самому было сложно после стольких лет контроля со стороны справляться самому, но у него были цели и упрямство, опыт, который никому не пожелаешь, а еще — ответственность за Селму. А у неё? У неё как будто не было ничего, кроме этого гипертрофированного оптимизма.        Очень скоро ему пришлось признать, что на самом деле у Селмы было кое-что еще. То, чего не было у него. Она была права: из них двоих делали инструменты, но… делали по-разному. Он даже не мог точно сказать, что в Селме было такого… но ему хотелось заботиться о ней, защищать. Даже не из чувства долга, благодарности или желания, чтобы такое опасное сокровище не досталось Гидре или кому-либо еще.        Он слушал её голос. Слушал строчки песни и понимал — вот она. Песня, что пришла к нему во сне из далекого прошлого. Он почти видел прошлое, почти осязал его… девушка из сна смотрела на него серо-голубыми глазами и очаровательно улыбалась, показывая ямочки на щеках. Девушка из сна с лицом Селмы. С другой стороны: Гамбит        Роль спасителя и благодетеля не была ему ни к лицу, ни по вкусу. В детстве — беспризорный мальчишка, воришка. Теперь — наёмник-мутант. Однако ехидная дама Судьба сталкивала его с нуждавшимися в руке помощи, и Гамбит не мог наступить на глотку собственным принципам — и потому стал помогать. Сначала отвергнутой миром диковатой Саре — обитавшей в канализации мутантке со столь неприглядной внешностью. Не зная, куда её вести, едва сумев приручить и отчётливо осознавая, что не сможет должным образом заботиться со своей разгульной опасной жизнью и переменчивой работой… Гамбит все тем же провидением Судьбы вышел на Людей Икс. На профессора Чарльза Ксавье.        Тогда-то, пять лет назад, он впервые побывал на острове Мюр. Не Рай, совсем не он. Но ничего лучше Саре Гамбит в жизни бы не смог предложить. Чего уж там, он сам не заслуживал даже этого спокойного острова.        Немногим позже Судьба привела к нему Джубили, и в буквально искрящейся девушке он увидел себя, когда ещё воровал и жил на подножном корме, иногда обласкиваемый добрыми людьми. Конечно, Джубили не была сиротой и совсем не была такой же, как он. Однако он уже успел по-своему к ней проникнуться, привязаться и не мог бросить одну на улицах Нью-Йорка.        Джубили радушно приняли на острове, а потом и в школе Ксавье. Гамбит уже сам иронизировал над собственной удачей, над тем, что так расплачивается за все содеянное.        А потом Судьба привела к нему Селму. Бледную девчонку с вороньим гнездом на голове из каштановых локонов, в летнем платье в цветочек и сильно великоватой кожаной куртке.        Селма сразу показала, что она не такая, как Сара или Джубили: те были дикими и своенравными, не привыкшими к обществу подростками. Селму же сломали так, что у Гамбита волосы шевелились от ужаса. Ни тени сомнений не возникло у неё, когда она причинила себе вред для простой демонстрации!        Это не селфхарм. Из неё полностью вытравили осознание своей ценности как личности, как человека. Она не видела смысла заботиться о себе и заботу воспринимала как пугливый зверёк. Она чувствовала боль, но так легко отмахивалась! Игнорировала то, о чем боль сигнализирует, принимала как должное. «Меня это не убьёт», «оно все вылечится»…        Гамбит слишком быстро проникся Селмой. Громкой и искренней, эмоциональной и активной. Даже подумал, что, будь у его родителей, которых он в глаза не видел, ещё дети — Селма могла бы оказаться его младшей сестрой.        Потому готов был накинуться на Барнса с голыми кулаками за Селму. А она даже защищала Баки! Будто ничего такого и не случилось. Будто всё как и надо.        Ему сложно было оставить это солнце на туманном острове Мюр, тем более — с Баки (подумать только, в детстве тот был его любимым персонажем из Ревущих Коммандос! Однако реальность и комиксы разительно отличались). Но что ещё Гамбит мог для неё сделать? Разве что рискнуть шкурой и больше разузнать об охотившихся на них гидровцах.        …Но прежде Гамбит встретился с Ксавье. У него не было вопросов, почему на Мюр отправили Барнса (того к детям в школе действительно не стоит подпускать, ему бы порядок в башке навести), но Селма? Для окружающих угрозы она не несла. — Я думал у вас хобби собирать всех необычных мутантов, — саркастично подметил он, но посерьёзнел, замечая, как поморщился и потёр виски Ксавье. — Слишком рискованно. Её способности поразительны, и от того ещё страннее её желание попасть в школу. Я не могу так рисковать… — поясняет причины решений Ксавье, и Гамбит почти готов присвистнуть от того, как расклеился казавшийся ему форменным пауком телепат.        Селма не выглядела как шпионка, хотя как источник проблем… Определённо. Её способности действительно поражали, и удивляло то, как она смогла сбежать. — А остров под удар, если что, не жаль поставить? — хмыкнул Гамбит, все ещё ерничая: он не считал, что Селма навредит кому-либо, хотя знал её всего ничего, но поиронизировать ему это не мешало. — Остров не так беззащитен, как ты думаешь, — встретил его взгляд Ксавье и чуть приподнял брови в удивлении. — Ты действительно больше не носишь солнцезащитные очки… — Я же говорил, что это дар моей дорогой Селмы, — хмыкает Гамбит, гордо расправляя плечи, будто заслуга эта — полностью его, хотя сам считает, что это Судьба наконец отплатила ему за добрые дела — и теперь не только глаза больше не болят на солнце, но и изводившие его мигрени не возвращаются. Селма — настоящая волшебница… — Так что вы увидели в её голове? Нашли что-то подозрительное?        Ксавье снова скривился, потянувшись пальцами к вискам. — То, как она воспринимает мир… Слишком большой массив информации, специфической информации. Мозг обычного человека столько обработать и запомнить не в состоянии, а ей хватает ресурсов ещё и вести разговор. В свете такой интенсивной работы мозга неудивителен постоянный голод, а если принимать за правду её рассказы о собственных силах… — Чарльз покачал головой. — Я уверен, что она не телепатка и не сама закрыла свой разум от чтения. Это было похоже больше на… Инстинктивную защиту. Реакцию организма. Через неделю я лично посещу остров и поговорю и с ней, и с Баки.        Гамбит на это лишь кивнул. Профессору он верил и теперь немного понимал причины его осторожности. Если уж даже для Ксавье разум Селмы оказался закрыт, кто мог дать гарантии, что там не скрывалась подчиняющая программа, как у Барнса?        Рациональной частью сознания он понимал все, но другой частью молился, чтобы у девушки, похожей на солнце, все было хорошо.        Ксавье одобрил осторожное «прощупывание» Гидры, и Гамбит снова работал с командой Людей Икс. Как бы Скотт ни ворчал и ни строил из себя крутого лидера, но Гамбит знал, что старый приятель рад совместной работе. Пусть Гамбит и не командный игрок, но он хорошо приспосабливался к обстоятельствам!