***
К вечеру они, потрёпанные и усталые, возвращались в казарму. Иса, задорно подпрыгивая и оглядываясь по сторонам, — господи, какой ребёнок — шла впереди всех. Довольная тем, что она в порядке, Мэгги стащила с себя сапоги и брела босая, изредка хромая. — Я слышал, у тебя семеро, — догнал её Энри. — Больше только у Шавон и… — он скромно потупил взор, — и у меня. — О, — ухмыльнулась Мэгги. — Я думала, ты ленивый скунс, который ничего не делает и вечно паникует. — Я сам удивился. Со мной была Катерина, так ты бы видела, как она каждый раз орала. — А у неё сколько? — Пять, как и у Исы. — Это хорошо. — Она, я слышал, тоже идёт в Разведку. — Ты, что, собираешь компромат на всех? — Я должен убедиться в том, что если ты сошла с ума, то окажешься в хорошей компании. Она замерла. Упрямо подняла голову и посмотрела на него, пытаясь разобраться, шутит Энри или нет. Он молча смотрел на неё, чуть наклонив голову набок и теребя в руке край куртки. Нет, не шутит. Ну и дурак. — Дай слово, что не пойдёшь в Легион. — Не стану. — Энри! Мэгги схватила его за рукав и дёрнула на себя. — Я не хочу, чтобы ты это делал! У меня нет ни малейшего желания нянчиться ещё и с тобой. — Никто не просит тебя об этом, Хлоиц. — Хочешь, чтобы я молча наблюдала за тем, как мрут те, кто мне важен? — Ну, — Энри печально усмехнулся, — я же наблюдаю за тем, как девушка, в которую я влюблён, собирается выходить за Стену и… — Замолчи, — она легонько толкнула его кулаком в грудь. — Это даже не похоже на шутку. — Я не шучу, Мэгги. — Слушай, — она вздохнула. — Я пойду в Разведку. Ты, Иса и Шавон — нет. Ясно? И давай закроем тему, у меня голова раскалывается от всего этого. И он замолчал. До самой казармы не сказал ни слова. Даже, кажется, не смотрел на неё. Смешно: Энри не соврал. Мэгги нравилась ему куда больше, чем может нравиться боевой товарищ или друг. Он до сих пор помнит, как впервые увидел её три года назад. На общем построении было шумно, а в воздухе пахло кострами — октябрь, листья жгут вокруг. Врач, который после исчез практически бесследно, — и сколько бы Энри ни искал его или хотя бы остаточный след, ничего не удалось, — подошёл к майору, строящему их, и что-то активно зашептал на ухо. Через пару минут перед ними появилась девочка. Немытые волосы закрывали лицо, форма, подобранная не по размеру, висела на сутулой фигуре, руки чесали покрасневшие язвочки на шее. Кто-то хрюкнул, недовольно покачав головой. Нда-а, бабы, конечно, все как на подбор: страшненькие, кривые, вонючие. — Представься, — приказал майор и, кажется, тоже отнёс девчонку к негодному сброду. — Мэгги, — сказала девчонка поразительно звонким, ясным голосом. — Хлоиц. Услышав этот голос, совсем не подходивший этому жалкому созданию, Энри наконец взглянул на неё, желая рассмотреть более подробно. Будто, проходя мимо картины, случайно узнал о её ценности и решил остановиться. Она была странной. Несмотря на худобу и абсолютно крошечный рост, грудь уже совершенно точно округлилась и провокационно выпирала из-под рубашки. Детское лицо покрывала маска печали, свойственная взрослым людям, которых потрепала жизнь. Да и, краснея, девочка вела себя как очень зрелая и упрямая женщина. Их поставили рядом, и Энри смог спокойно следить за ней. Мэгги практически ничего не умела. Она падала после банальных тренировок, возмущённо фыркала на каждый приказ и, как выяснилось позже, писать тоже не могла. Даже не знала, как читать. Конечно, с образованием были большие проблемы, но читать умели почти все. Инструктор, как узнал о полной безграмотности Хлоиц, даже потерял дар речи и долго ругался с руководством, возмущаясь тем, какой мусор теперь идёт служить. А Мэгги, казалось, это совсем не смущало. Она быстро сошлась с Шавон де Ласонье, и та без лишних просьб и писала, и читала за неё, а после и вовсе научила отжиматься без стона и держаться на тросах. Даже поразительно, как они так быстро поладили и стали одной из тех неразлучных девичьих парочек, что и в сортир, и в столовую, и помирать идут вместе. Энри смотрел на них во время обеда, когда шумная Шавон подавалась уговорам только Мэгги и ела, скривив нос; наблюдал за ними во время учений, пытаясь понять, что двигает этой девчонкой. Понял. Через два года понял. Это была масштабная тренировка во время ливня, и они, продрогшие и усталые, падали в грязь без сил. Энри, прикрывая лицо от хлёстких капель, двигался по прямой, стараясь не заблудиться в темноте окружающего леса. Задания были простыми и чисто механическими — тренировка на скорость при плохих погодных условиях. Вот только почему никто не предупредил, что условия будут чертовски плохими? До дрожи всего тела и озноба, до тяжёлой лихорадки и двух смертей после. Мэгги он приметил впереди. Она с остервенением и упорством, свойственным только женщине, пыталась подняться в воздух, несмотря на то что ветер и ливень удерживали её на земле. — Ты с ума сошла? — крикнул Энри, хватая её за плечи. — Тебя расшибёт о первое же дерево. — Заткнись, — она мотнула головой, её почерневшие от воды волосы липли к лицу. — Надо дойти до конца. — Ты не сможешь. — Кто ты такой, чтобы решать за меня? Её глаза вспыхнули, и Мэг, толкнув его плечом, снова попыталась подняться. — Мэгги, — сказал он. — Мы стоим рядом на строевой. А ещё я сижу позади тебя на занятиях. Иногда ты, как и сейчас, толкаешь меня. — И что дальше? — она удивлённо вскинула бровь. — Немного обидно, что ты не замечала меня. — Ох, я задела ваше эго? — Мэгги вскинула бровь. — Прошу прощения. А теперь — с дороги. И в этот раз у неё вышло. Она взлетела вверх, удерживаясь в воздухе исключительно на силе воли и упорстве. Трос скрипел и извивался, как простая верёвка, корпус УПМ натужно рычал и кашлял. Перевернувшись в воздухе, Мэгги залезла на ветку и горделиво оглянулась. — Видел? — Ты упадёшь. — А ты не смотри. — Что ты… тебя тянет туда? — Смерть, — коротко ответила она. Энри после долго вспоминал и резь в горле, и её фигуру, смазанную косым дождём, и голос такой чёткий и бархатный, словно звучал из уст прекрасной дамы, а не потрёпанной курсантки. Осталось ли хоть что-то от той девчонки, которую он встретил впервые? Где она, та сутулая грязная дура? Пот и страх, что вы сделали с ней? Энри показалось, что мир перевернулся, и он смотрел на совершенно незнакомого прежде человека. Сейчас, когда она, ускорив шаг, обогнала его, он, как и тогда, смотрел на неё. Но снова — ни одного ответа.***
Новость, как и всё плохое, пришла внезапно и посреди обеда, заставив кадетов замереть с открытыми ртами и отложить в стороны ложки. Майор, пришедший из главного корпуса, стремительно подошёл к одному и столов, вскочил на скамью, обратив на себя внимание. И когда шум прекратился, он, хлопнув в ладони, сухо изрёк: — Ник Сиам скончался в медкорпусе час назад. Требую тех, кто общался с ним сегодня, немедленно пройти обследование. Зазвенели падающие на пол ложки, кто-то вскрикнул, прижав ладонь к распахнутому рту. Иса, стоящая возле чаши с варёной картошкой, бросила взгляд на Мэгги. — Ты же не… — Сэр! — вскрикнула высокая блондинка, поднимаясь изо стола. — Ник был нашим другом и… вы не скажете нам причину смерти? — Болезнь, — ответил майор, не поворачиваясь к ней. — Но Ник был самым крепким из нас, он даже ни разу не простывал. — Судьба жестока, кадет. — Судьба ли? Майор резко обернулся и впился суровым взглядом в смуглое лицо девушки. — Катерина Варановски, либо вы закрываете рот, либо моете пол своим длинным языком! Это был сигнал, и все, забив на злость руководства, на угрозы и страх перед ними, засуетились и закрутили в головах одну простую мысль: какая к чёрту болезнь? Ник был правда крепок и здоров. Мускулы, цепкий взгляд, прирождённый талант бойца. Полиция бы сцапала такого, не думая. Место в тройке — его, может быть, и даже после смерти. Потому что пахнет крысой. И это все понимали. Все. Даже повариха, на мгновение застывшая с половником в руках, растерянно поглядывая на подросших детишек, которых с каждым месяцем становилось всё меньше и меньше. — Это не ты? — Прямо спросила Шавон, озвучивая вопрос всех, сидевших рядом. Мэгги медленно подняла голову. Она бы не убила, хотя прекрасно понимала, что из-за несколько помешанного характера подозрения могли бы пасть на неё. — Ты не слышала? Это болезнь. — Это не она, — рядом села Иса. — У Мэгги сил бы не хватило прибить этого бугая. Но… — она наклонилась, вглядываясь внимательным взором в лицо Мэгги. — Это что, радость? О, чёрт, ты рада, да? — Нет, конечно, нет. — Брось, перед нами-то можешь не пыжиться. У тебя даже глаза сияют, эм… Мэгги, ну ты и стерва, конечно. — Рот закрой. — Ты рада, потому что одно место в тройке вакантно. И я смогу попасть туда, да? Теперь всё, как надо: Шавон они бы взяли и так, Катерина хочет в Разведку, а Энри сегодня показал отличный результат. Как ни крути, проблемы были только со мной, потому что Ник крепко занял своё место. Но тут он — о, внезапность! — умер. Теперь-то я в счастливой тройке. Ты смотри только не заори от радости, когда Катерина откажется от своего места и спасёнными окажутся те, кто тебе важен. — Считаешь меня настолько сукой? — Дай-ка подумать… Ты, конечно, не убила Ника, но могла же. Какая-то ты помешанная, Мэгги. Это даже пугает. — Я не убивала его, — хлопнула по столу Мэгги. — И не смей говорить со мной так, словно я единственная, кто хочет заботиться о близких. Не моя вина, что вы сами ничего не делаете. Ты даже не подумала заточить свои клинки, мелкая идиотка. И какие ко мне были бы претензии, если бы в первой же миссии тебя сожрал титан? Я сделаю всё, чтобы уберечь тебя, поняла? Но я не стану идти по трупам товарищей. — Что случилось с твоей семьёй? — Тихо поинтересовалась Шавон, разглядывая размазанный по тарелке картофель. — Они умерли? Мэгги удивлённо покосилась на неё. — С чего ты взяла? — Тебе никто не пишет. — И что? Это ли причина считать мою семью трупами? Или теперь, чтобы доказывать свою жизнь, надо писать письма сутками? А кто тебе пишет, Шавон? Отчим? Или мамаша, которая пропила всё, что могла? Кто? Хлёсткий удар столкнул её со скамьи и опрокинул на холодный пол. Мэгги сгруппировалась, прекрасно зная, что Шавон бьёт руками и чаще всего по лицу, но что-то сильно толкнуло её в бок. Затем удар повторился, и, вскрикнув, Мэгги поднялась. Рядом стояла Исаэль и заносила ногу для очередного удара. — Ты не думаешь о нас. Никогда не думала! Ты просто эгоистичная сука, помешанная на собственной жертвенности. — Да пошла ты. Мэгги встала, даже не вслушиваясь в улюлюканье вокруг, хмыкнула, смотря на Ису. — Теперь вместо благодарности бьёшь меня? Уложить маленькую Ису — дело пяти секунд. Мэгги даже была в той удобной позе, когда легко сбивать с ног, но она не стала ничего делать. Смотрела снизу на суровое лицо Исаэль. — Я хочу привести тебя в чувство, Мэгги. — Иса опустилась рядом с ней. — Неужели ты не понимаешь, что не ты одна беспокоишься о ком-то? Что мы тоже хотим безопасного будущего для тебя? — И что дальше? — Ты уже всё решила, да? — к ним подошла Шавон. — Легион? — Не бойся, — хихикнула Мэгги. — Никто из моей родни не опечалится этим фактом. — Мертвы, значит. — «Большой костёр», слышала? — Хм, это когда деревня сгорела? — Да. Осознав, что боя не будет, а за зрелищем к девушкам лучше не обращаться, ленивая толпа поплелась из столовой. — Мы жили рядом с лесом, и каждое лето, в зной, случались пожары. Как итог: скудное пропитание и мёртвая дичь. Одни уезжали из деревни, а другие, как моя семья, торчали там, готовясь к какому-то чуду. И кажется, дождались. Однажды к нам приехал богатый человек из Сины и, заплатив некоторым мужчинам, увёл двух-трёх девочек. Разумеется, мы их больше не видели, но денег хватило на то, чтобы мы пережили очередное пожарище. — Ты не знаешь, куда делись девочки? — Знаю. Поняла это намного позже, уже здесь. До этого, конечно, были версии, но правда оказалась куда проще. Их продавали другим толстосумам. И самые счастливые оказывались просто прислугой. Когда четыре года назад леса снова горели, человек не приехал. То ли девочки перестали быть нужны, то ли деньги кончились. Мы просто не успели потушить огонь и сгорело всё. Мать у меня была… ну, чуточку ненормальной. Она заперлась в доме. Дура. В деревянной избе пыталась спастись от огня. Отец кричал, умолял её открыть, но ни черта. Я даже не поняла, как они так сумели: сгорели вместе, он с этой стороны, а она внутри. А я просто убежала. Опомнилась, когда ноги расцарапала, бежав через поле. У меня не было ни вещей, ни семьи, ни цели — хоть сразу в огонь. — Но как-то ты же оказалась в Тросте? Мэгги кивнула. — Я не хочу про это. — Потому что это — не наше дело? — процедила Иса. — Потому, что вы не поймёте. Никогда. Она это знала. Никто не поймёт. И слава богу.