***
-Глава, мы пришли — сказал Леший, показывая на появившийся островок твердой суши, окруженный обманчивой поверхностью болотной глади, — напоминающей заросший луг — редкими кочками и деревьями. — вот он — дом Агафьи. Сам домик был весьма… милым. Да, пожалуй можно и так сказать. Он стоял в самом центре довольно большого островка, под кряжистым дубом, укрывавшим его ветвями — небольшой, сложенный из бревен, обвитый плющом по самую вершину двускатной крыши, в которой одиноким перстом торчала закопченная труба из которой валил дым. Сам дом был окружен плетнем на котором приветственно скалились черепа. При нашем приближении, они заклацали челюстями, предупреждая хозяйку о гостях, и проводили нас взглядами пустых глазниц. Открыв калитку обтянутую человеческой кожей, мы вошли в дворик. В одном углу стояла будка, с лежащим в ней оборотнем на цепи. Он лениво проводил нас взглядом приветственно повиляв хвостом — совсем как собака — и потянулся, с намеком показывая в зевке внушительные клыки. В другом углу виднелись грядки, на которых росли человеческие головы — напоминая капусту, — и некоторые другие травы. Стояла кадушка, наполненная водой, были сельхозорудия труда, — сплошь из дерева и кости, — обильно висели на ветвях дуба светильники, — сейчас потухшие, а близ грядок виднелась еще одно строение, — по виду небольшой сарайчик. Я мельком оглядел двор и повернулся к напряженной Химари: -Химари? -Не по душе мне тут — прошептала нэко — тревожно как-то. -Просто у тебя хорошая чувствительность, — успокоил ее я — это место буквально напоено первобытной, природной, и древней как мир магией. И потому ты беспокоишься. Не бойся, тут безопасно. Ведь так? — уже Лешему. -Верно Глава, — кивнул тот — ни это место, ни его хозяйка, не причинят вам вреда. -Вот видишь?! Пойдем — я потянул ее за рукав плаща. И подавая пример зашагал по песчаной тропинке. Поднявшись по крутой лесенке, вырезанной из цельного ствола дерева, постучал в потемневшую от времени дверь. Получив в ответ «Войдите» потянул дверь за костяную ручку на себя, входя в избу. Сам домик внутри оказался намного больше чем снаружи, и состоял лишь из одной комнаты. На стенах, окне и даже с потолка свисали пучки трав, — наполнявшие дом непередаваемыми ароматами, — стоял массивный стол у окна, окруженный резными стульями, у дальней стены высилась печь с топчаном, рядом с ней виднелся люк в подполье, у другой стены стоял громадный шкаф, была куча полочек прибитых к стенам, и заставленных склянками, кристаллами, пучками трав и кореньев, порошками, и прочими полезными в жизни травницы да и просто ведьмы, вещами. Посреди комнаты же стоял массивный закопченный котел — именно такой постоянно изображают постоянным ведьминым атрибутом, помимо метлы. — Сейчас под ним горел бездымный зеленый огонь, и бурлило подозрительное варево, которое постоянно помешивала хозяйка — ведьма Агафья. Увидев нас она отложила черпак, и быстро подошла, сразу накинувшись на зашедшего следом Лешего: -Старый трухлявый пень! Не мог предупредить что гостей приведешь?! -Да я это… предупреждал же — растерялся тот, но ведьма его не слушала. Наклонившись она внимательно посмотрела мне в глаза, и явно увидела что-то что привело ее в восторг. -Солнышко… — ста… женщина блаженно улыбнулась — теплое… освещающее мир… здравствуй дорогой, здравствуй. -Рад увидеть тебя в живую… Агафья, — я всмотрелся в ее белесые глаза. Ведьма была слепа, — но видела лучше иных зрячих, раз сумела разглядеть, — хоть и частично — мою суть. Она вообще была колоритной женщиной: Седая, высокая, стройная, одетая в темно-зеленое платье, аккуратно причесанная, держащая строгую осанку, с лицом сохраняющим остатки былой красоты… когда-то она, наверно была умопомрачительно красива, но старость съела эту красоту, оставив лишь ее тень. Но даже так, учитывая ее возраст (навскидку — шесть столетий) и силу (приличный магистр, или слабый архимаг, хотя сила ведьм менее зависит от собственного резерва), она оставалась намного более прилично выглядящей чем ее сестры по ремеслу, и выглядела в этом домике среди болот, малость… неуместно. Ее легче было представить в просторном особняке, или в залах дворца, чем в этом домике среди болот, за прополкой грядок, или резьбой по кости и варкой зелий в котле… Хотя и чувствовалось что это ее дом. Да и имя это ее, Агафья, явно взято сознательно. И все бы ничего, но вот разум ее явно начал подводить раньше чем тело… любовь к человечине, и странности в поведении это подтверждают. -Рада видеть что ты в порядке, Вечный лес не то место что можно привести в порядок без особых последствий… хоть тебе это и удалось… Заходи доченька, — это она сказала Химари, что нерешительно заглянула в дверь, — заходи. Садитесь. Я вам чаек сделаю, угощу по чести. — она указав нам на стол, засуетилась у печи, доставая и заливая кипятком из кадушки различные травки. Запахло чаем. Повинуясь жесту, застыло в темнице времени варево в котле, запрыгали ухваты, доставая из печи горшки с яствами, заскакали тарелки, принимая в себя похлебку пахнущую грибами, травами и олениной, и заскакивая на сам собою сервирующий стол, выстроились в ряд кружки — набираясь зельем, пахнущим черным чаем. Хотя с обычным чаем это зелье уж точно не имело ничего общего. Зацокали ложки, ложась рядом с тарелками… дом ожил, повинуясь своей хозяйке и стремясь угодить гостям. Сняв плащи, мы уселись за стол, ожидая хозяйку. -Кушайте, я сейчас вернусь. — Поставив рядом с нами кружки она открыла подпол и быстро спустилась туда, чем-то забренчав. Химари усевшаяся напротив, зачерпнула ложкой похлебку и уставилась на шляпку мухомора в своей ложке как девица на мышь. -Это вообще съедобно? -Пахнет вкусно, — отметил я, — думаю да. -Агафья очень хорошо готовит, — Леший в отличие от нас не колебался (ну да, когда твое тело анимированная коряга, ядов можно не бояться!), сразу начав есть. — Попробуйте, не бойтесь. -Хм. — я осторожно попробовал, похлебка была горячая, и очень вкусная, — а ведь действительно вкусно! Поглядев на нас нэко и сама осторожно попробовала, и замешкавшись начала все охотнее есть. Мы ведь утром опять не позавтракали. Вернувшаяся Агафья поставила на стол громадную бутыль на половину наполненную жидкостью персикового цвета, еще теплый домашний хлеб, и присоединилась к нам.***
-Как давно ты тут живешь? — я задал этот вопрос ведьме уже когда мы поели (посуда сама собой помылась и запрыгнула в шкаф, мечта любой хозяйки!) попили хм… чай, и Агафья разлила нам принесенный напиток, действительно напоминающий сок (сок не сок, не знаю, что-то со вкусом трав, яблок, и алкоголя). -Давно… столетия три уже как. — ведьма задумалась, — да Пётр тогда к власти пришел, на Руси… ну, а мне не понравилось что людишки засуетились вокруг моего жилья (я тогда на Урал перебралась) ну я и пошла к лесному Хозяину на поклон — она кивнула Лешему, — он меня и приютил. -А чего ж не приютить, как если вежливо просят? Мне не жалко, да и Агафью я давно знал — пояснил дух, — вот и забрал ее со всем добром сюда. Ну, а тут она и поселилась, на болота ушла. -Тихо тут, да из соседей лишь Мать Болотная, а в лесу духов много, зверья… люди опять-же изредка забредают… а тут из гостей лишь вы, за последний век. Солнышко… — она ласково погладила меня по голове, — и доченька, народу кошачьего… Видел его, Всеотца?! Я вздрогнул от вопроса. -Как ты догадалась?! -В отличие от этих европейских выскочек, — она пренебрежительно махнула рукой, — мы, русские ведьмы, помним прошлое, и то что забыли давным-давно. Вот, он например, — она кивнула на Лешего — сам же нас и учил ведьмовству. Я укоризненно посмотрел на духа: -А говорил что никому не рассказывал… -Глава, я действительно никому не рассказывал… — начал оправдываться Леший, пришибленно глядя на Агафью. -Нам другие духи рассказали, темные, злые, но полезные. -Ясно, но ты лучше молчи. Иначе может нехорошо получиться… -Не бойся Солнышко, я ведь уже дала тебе клятву верности, а мы русские (хоть я и давно себя человеком не считаю, а все одно русская) клятв не забываем и не предаем… -Верю… — я кивнул и сменил тему, — хочешь вновь стать молодой? Ведьма задумалась: -Я… мне надо подумать… -Я тебя не тороплю и не настаиваю, но ты просто запомни мои слова. Может и с Лешим наконец семью заведете, — приятно работать свахой, честное слово, да и видно что не чужие они друг другу. -Я подумаю… — она задумчиво кивнула, и переглянулась с духом. -Подумай, — кивнул я, приложился к кружке, посмотрел за окно, — я хотел бы еще о многом спросить тебя Агафья, но нам пора уходить. -Подождите, — засуетилась ведьма, — сейчас хоть гостинцев дам, — она закрутила по комнате, собирая небольшую корзинку, затем замерла, посмотрела на Химари и взяла что-то с полки, подошла ближе: -Возьми доченька, это поможет тебе менять облик без нужды снимать одежду, — она протянула девушке тонкий плетенный ошейничек. Химари удивленно посмотрела на нее, и поблагодарив приняла дар. -Позволишь? — я показал на ошейник. -Возьми, — она пожала плечами, и протянула его мне. Я осмотрел вещицу. Этот ошейник помимо чар прочности, нес в себе еще одно плетение — пространственного кармана. По сути, он делал то чему я обещал научить Химари, и что умеют делать все опытные оборотни: в момент превращения, прятал в этот карман все вещи бывшие на оборотне, и потом возвращал их же обратно. Полезная вещь. Довольно улыбнувшись, я пропустил плетенный ремешок сквозь кулак, придавая ему немного иной вид, показав Химари что-бы она наклонилась, одел ей на шею черную бархотку с фиолетовым (под цвет глаз) камнем, и полюбовался зрелищем. -Думаю так будет красивее, — я создал перед пытающейся посмотреть что же я сделал, девушкой, небольшое водяное зеркальце. Поглядев на результат, Химари благодарно обняла меня.***
Попрощавшись с гостеприимной хозяйкой, нагрузившей нас корзинкой гостинцами (тут же спрятанной в карман) мы вышли на болото: -Опять тащиться болотом, да еще и под дождем… — тоскливо вздохнула Химари. -Можно и проще, — ответил я и повернулся к Лешему, — есть какие-то дела требующие моего присутствия здесь, в Вечнолесье? -Нет Глава, больше никаких дел нету. -Отлично, тогда бывай. Химари, обними меня. -Обнимашки? — хихикнула нэко, выполняя требуемое -Обнимашки — кивнул я с улыбкой, концентрируясь на образе и создавая портал, — держись крепче! -Чт… — мы переместились, -…о? А? — нэко пошатнулась от внезапной дезориентации и ошеломленно закрутила головой, — где мы?! -Ну сама посмотри, возле водопада. -Но как? — она все никак не могла поверить, — мы ведь только что были в самом сердце болот?! -Телепортация, — я довольно улыбнулся, — самая обычная телепортация. -Удивительно, — прошептала девушка, — и ты так можешь перемещаться везде? -Ну, почти, есть места где телепортация невозможна. -Стоп! — осенило Химари, — если ты умеешь телепортироваться, то зачем мы таскались по болотам и мокли под дождем? -Это было-бы неспортивно, — моя улыбка достигла ушей. -Что? — задохнулась нэко, — неспортивно? Ах ты, маленький… — похоже я ее разозлил… пора драпать! Глупый мозг только заканчивал эту мысль, а умное тело уже принялось ее выполнять. -Стой! — крик погнавшейся за мной Химари только подстегнул меня. Обежав озеро, и уткнувшись в тупик, я увернулся от рук торжествовавшей Химари и пробежал прямо по воде, забегая в беседку и сразу кидая на выход воздушный барьер. Отдышавшись облегченно улегся на скамейку. Теперь не достанет. Нэко, вынужденная обходить все озеро вновь, прибежала на минуту позже. -Ютооо — медовым, но совершенно неаппетитным голоском позвала меня Химари, убедившись что войти она не сможет, — выходииии. -Нет спасибо, — открестился я — мне и тут неплохо. — тепло, удобно, уютно, я даже засыпать стал. -Но Юто, — ее голос изменился на более просящий, — тут мокро и холодно, впусти меня, пожалуйста! Нет, ну как отказать тааакой милашке?! -Эх, ну что с тобой поделать? — царственно махнул я рукой, — Заходи, — и убрал барьер. Об этом опрометчивом поступке я пожалел в тот момент, когда Химари воскликнув «Попался!» накинулась на меня щекоча…***
-Это было жестоко — пробурчал я, поправляя одежду. -Сам виноват! — Химари лежа на скамье, довольно наблюдала за моими мучениями. -Ах, вот ты как, да?! Замри! — нэко застыла, и не в силах пошевелиться, возмущенно спросила: -Юто! Что это значит?! -Ты злобно надругалась над моим невинным телом, — я прямо из воздуха достал большое перо, — защекотала меня всего… и теперь я буду мстить! — со злодейской ухмылкой приблизился, к лежащей девушке, снял с нее обувь… -Юто, подожди! — Химари задергалась, понимая что ее ждет… бесполезно, из этих пут не вырваться, о чем я ее тут-же проинформировал — приступая к своему подлому делу… -С-ст-стой! -Нья-ха-ха-ха-ха!***
-Паршивец мелкий! -Да ладно тебе, обиделась что-ли? — вместо ответа нэко перевернулась на другой бок, демонстрируя мне обиженную спину. Действительно обиделась… хм… -Рыбки хочешь? Вкууусной, сооочной, свежеей… -А есть? — Химари аж подскочила, позабыв про обиду. -В озере — есть, — я улыбнулся, наблюдая за ее поникшим лицом, — сейчас словим! — и не теряя времени, вышел наружу, поплотнее натягивая капюшон плаща. За время наших игр, дождь усилился многократно, и теперь лил как из ведра. Подойдя к ближайшему дереву, попросил его поделиться ветвью, леску сделали паучки живущие в ближайшем дупле, а вместо крючка использовал кривой сучок. Наложив вместо наживки манящие чары, закинул импровизированную удочку в воду, и уселся на моментально высохшую на землю. -Думаешь клюнет? — Химари села рядом, с вожделением поглядывая на удочку. -Клюнет, — уверенно кивнул я. Уж чего-чего, а рыбы в этом озерце хватало (если бы рыба здесь не водилась, я бы просто открыл портал на план воды, а уж там, всего хватает… и не только рыбы!), и чары уже начинали действовать. — сейчас мы поедим рыбки. -Ага! — я резко подсек, извлекая на свет небольшую серебристую рыбину. Вытащив крючок, опять закинул в воду, и протянул рыбку Химари, — держи, первая твоя. -Спасибо! — нэко поцеловала меня в довольно подставленную щеку, и оглядела рыбину, примеряясь. Шевельнула ухом: -Слышишь? Шумит кто-то… -Что? — я прислушался, и действительно услышал… топот стада бизонов, такая ассоциация возникла у меня от того шума. Нахмурился: -Странно. Не нравится мне это. — поднявшись прислушался, гомон приближался к нам. — Химари, держи! — я достал из пространственного кармана катану, и перекинул ее девушке. Химари вытащила клинок из ножен и осмотрела: -Отличный клинок — оценила она, — где взял? -Да так… тень одна подарила… *Мир, мне нужна твоя помощь! — уже иду, брат! * -Хм… — она перехватила клинок поудобнее и вышла чуть вперед. Я отступил на шаг, отходя за ее спину, активировал «Кристаллический разум», выставил оглушающий барьер, и стал ждать. Шум приближался. Вначале слабо оформленный, с каждым мгновением он обретал все новые тона, гомон, возбужденные крики, рычание, азартные вопли, все это сопровождалось целым облаком эмоций — от отчаянья, до веселья, от обреченности до азарта… -Закачались кусты, блеснула радужная пленка барьера, покатилось чье-то тело, я краем глаза успел заметить золотой отблеск, и тут показались те кто и издавал такие омерзительные звуки — толпа ёкаев! Они ломились, оставляя за собой просеку, сметая кусты и попадающиеся деревья и действительно напоминали неорганизованное стадо. И все это бегущее напролом стадо... врезалось в барьер. Полыхнуло, передние ряды рухнули как подкошенные, идущие за ними, пробили истощившийся барьер, и издавая гневные вопли бросились к нам, затаптывая своих же, в стремлении поскорее испробовать нашей крови. Отодвинув Химари, я вышел вперед, хладнокровно дождался пока враги окажутся на расстоянии десяти шагов, и вскинув руку, направил ладонь на врагов, обращаясь к иной грани своей силы — Разрушению! Сознание привычно замедлилось под влиянием «кристального разума» позволяя в подробностях разглядеть как бегущий впереди толпы, гориллообразный ёкай, встречается с незримой волной чистого разрушения, как медленно клетка за клеткой, его тело обращается в ничто, как волна достигает бегущих сзади, растворяя их… В воздухе вспыхнули яркие точки, пространство вокруг них пошло рябью, выпуская костяные цепи — много костяных цепей. Я едва успел развеять волну, как они метнулись к врагам, опутывая их, вздергивая в воздух, растягивая их тела, до хруста в костях и выломанных суставов. Гневные крики сменили вопли боли, но их как ножом отрезал звуковой барьер. -Я не опоздал? — Мирин вышел из-за дерева прогулочным шагом. -Ты как раз вовремя, — я взмахом показал Химари что все в порядке. -Юто ты уверен? — нэко настороженно посмотрела на Мира, с усмешкой глядящего на спеленатых врагов. -Да, он не враг, — что-то горячее капнуло мне на плечо, под плащом. Мазнув пальцами я поднес руку к лицу, кровь. Один из ёкаев успел метнуть пару воздушных лезвий, и видно одно задело щеку. Я ведь даже не почувствовал боли… Мирин раздул ноздри, втягивая воздух и резко развернулся ко мне, пригляделся, и мигом оказался рядом, встревоженно глядя потемневшим глазом: -Ты ранен?! -Пустяки, — я уклонился от его руки, — царапина, уже заживает. -Не пугай меня так! Кошка, следи за ним! — он отвернулся от вскинувшейся Химари, и приблизился к ёкаям. -Вы, твари, посмели тронуть моего брата! — его облик задрожал, от ярости Мир даже забыл контролировать себя, начиная принимать свой истинный облик. -Мир, — окликнул его я. -Что? — он развернулся, и я указал на его тело, посмотрев на себя он кивком поблагодарил, прикрыл глаза успокаиваясь и возвращая себе человеческое обличье, немного постоял и повернулся к пленным: -Мы с вами, жалкие черви, сейчас обсудим ваше поведение! — Не хотел бы я сейчас оказаться на месте незадачливых преследователей… им сейчас не позавидуешь… совершенно некстати, мне на ум пришла поговорка про разогнавшего всех лесника, заставив улыбнуться. Подавив усмешку, я тронул Химари за локоть: -Они за кем-то гнались, пойдем посмотрим. -Ты уверен что стоит их оставлять? — шепотом ответила Химари, кивком указывая на Мирина, вокруг которого дрожал воздух. -Уверен, или тебе их жаль? — она отрицательно покачала головой, — тогда пойдем, не стоит смотреть на то что будет дальше… Не зря ведь одним из прозвищ Мирина является «Палач Империй», и ключевым словом здесь является палач… Мы подошли к месту падения жертвы, сейчас лежащей на животе, лицом вниз. Первое что бросилось в глаза — волосы и девять хвостов насыщенно золотого цвета, а так-же звериные уши неизвестной. -Девятихвостая кицуне — потрясенно ахнула рядом Химари. Присев рядом, я осторожно, дабы не задеть поврежденный бок, перевернул кицуне на спину и всмотрелся в лицо, а затем глубже. А ведь эта душа мне знакома…