Там, где цветут кровавые розы

Холодный, пронизывающий до костей ветер бьёт по мне, словно пытается сбросить с обрыва, на краю которого я застыла. Алый шёлк маминой накидки развевается на ветру, но глубокий капюшон продолжает скрывать мою голову. Удивительный запах укутал меня с ног до головы, и я наслаждаюсь им, как ничем другим. Накидка удивительно подходит мне, и теперь ничто и никто не заставит меня её сбросить. Она для меня, я знаю. Гигантские деревья позади, казалось, с каждой минутой приближаются, чтобы тоже попытаться столкнуть меня, но на самом деле они здесь ни при чём. Это мрак. Именно он медленно сгущается вокруг, чтобы окончательно свести меня с ума и заставить сброситься вниз. Я стою на самом краю и вглядываюсь в непроницаемую темень, словно стараясь разглядеть ответы на свои бесконечные вопросы. Но их нет. Ребята исчезли, словно их вообще не было. Но они ведь были здесь! Они шли за мной, и я всё время слышала их шаги. Правда, я не оборачивалась целых два часа и понятия не имею, когда и куда они исчезли, но если бы кто-то схватил их, я бы точно услышала это. Какое-то постороннее шуршание, да и крики, в конце-то концов! Ну не могли же пять человек просто так исчезнуть. А если и так, то… Кто шёл за мной всё это время? — Это что, шутка? — нервно хихикая, спрашивала я, ошарашено оглядываясь среди деревьев. — Ладно, вы действительно меня напугали. Выходите, нам пора домой! Растерянно шагая в темноте, я шла назад по нашей тропе, пока она резко не закончилась. Стоит сделать каких-то десять шагов, и я почти свалилась с обрыва! Настоящий, глубокий обрыв, будто это край Земли. Удивленный вопль слетает с моих губ, когда я еле удерживаю равновесие. Как такое может произойти? Это же нереально! Я ведь не могу оказаться в херовом «Сайлент Хилле»! Шок от происходящего обмотал меня, словно паутина гигантского паука. В голове начала теплеть мысль, что моя психика уже давно разрушилась, и теперь я просто вижу галлюцинации. Хотя нет. Если бы это было галлюцинацией, то внизу ждал бы дракон. У меня не настолько скудное воображение. Значит, тут один вывод — это сон. И я проснусь, как только упаду вниз. Это единственный выход. Уже третий раз больно щипаю себя за руку и трясу головой. Чёрт, как же я крепко сплю. Надо прыгнуть. Всего лишь прыгнуть. И я это сделаю. Глубоко вдохнув, наполняю лёгкие кислородом до предела и решаюсь заглянуть вниз, всей шкурой ощущая, как у меня обостряется страх высоты. Один шаг — и я проснусь. Всего один шаг. С трудом отрываю ногу от земли и, в последний раз рассчитав все свои возможности, с ещё большим усилием решаюсь ступить в пропасть. Тьма еще больше сгущается и почти физически давит мне в спину. Я закрываю глаза и готовлюсь сделать шаг. — Ты даже не представляешь, насколько важна для нас эта ночь. Это… это как вторая жизнь! Мы ни за что не упустим свой шанс. Звонкий девичий голос звенит в ушах, словно я впервые услышала звук. Слишком неуместна радость и веселье в этом тоне. Но, чёрт подери, сейчас это совершенно неважно, ведь эти слова произнесла девушка! Человек! А если здесь есть люди, значит, это не галлюцинация! И возможно, они знают, куда пропали ребята или хотя бы видели их. Я максимально быстро пячусь назад от обрыва, разворачиваюсь и бегу на голос, чтобы не потерять свой единственный шанс спастись. Что-то на секунду заставляет обернуться, и я вижу, что от обрыва ничего не осталось. Тропа снова продолжилась. Замираю, открыв рот, но понимаю, что удивляться нет времени. У меня остался выбор: бежать на голос или продолжать идти по тропе. — Ты думаешь, это правильно? — говорит уже другой, более низкий женский голос, и я уверена, что он обращался к первому. — Мы не знаем, чего от него ожидать. — Силы и власти — вот чего! Я срываюсь с места и, поскальзываясь на влажных листьях и чем-то ещё, бегу на звук. Мне нужна помощь людей. Как назло, почти ни черта не видно, поэтому остаётся ориентироваться только на эти голоса, они совсем близко. — Он приходит сюда уже восемнадцать лет подряд и до сих пор не ответил ни на одну нашу жертву. Думаешь, в этот раз получится? — В этот раз жертвы больше! И он её примет и ответит. — Глубоко сомневаюсь. На секунду прекращаю поиски и перевариваю услышанное. О чем они разговаривают? О жертвах… кому-то, кто приходит восемнадцать лет подряд? Неужели это тот самый волк? Жертвы приносятся ему? Уже гораздо медленнее продолжаю продвигаться вперёд, и как оказалось, эти двое находятся совсем недалеко. Через пару шагов за деревьями виден свет большого костра и слышен громкий треск веток. Став на четвереньки, я осторожно крадусь к небольшому кусту, аккуратно отодвигаю ветки, выглядываю и… Твою мать-перемать так и этак. Посреди большой круглой поляны действительно горит большой костер. Он прекрасно освещает лужайку и всё, что на ней есть, а именно стоящих на коленях, связанных по рукам и ногам моих друзей. Без единого движения, с тряпкой-кляпом во рту, судя по бегающим глазам, они были очень даже в осознании, что с ними происходит что-то неимоверно страшное. В своих немного отрезвевших мыслях я очень грязно выругалась. — Ты знаешь, а я была бы не против выйти за него замуж… — произнес первый голос и его обладательница вышла из-за костра. Это оказалась молодая высокая девушка с пушистыми, торчащими во все стороны ярко-рыжими волосами, на которых танцевали блики от костра. Одета странно, в какие-то висящие до самой травы, создавая подобие платья, тряпки и совершенно босая. Вторая вышла сразу за ней. Её одежду тоже составляли висящие тряпки, но она гораздо ниже ростом, а её волосы заплетены в две длинных косы шоколадного цвета. На вид эти двое примерно моего возраста, или, может, даже моложе, но что-то мне подсказывает, что они старше меня лет на тридцать. — Замуж? — фыркнула темноволосая. — Он? Тебя? Рыжая нахмурилась и серьезно посмотрела на подругу. — Да, замуж. А что во мне не так? Я красивая, умная и вполне преуспевшая в своём деле ведьма. Думаю, он меня заметит. — Ты шутишь, что ли? — с усмешкой спросила вторая и, поняв, что это не шутка, как ни странно, хлопнула себя по бёдрам и захохотала хриплым лающим смехом. — Матильда, ты меня уморила! И продолжила смеяться над подругой. Но Матильде было не смешно, и она, недолго смотря на откровенный смех над своим желанием, стиснула зубы и швырнула в смеющуюся девушку горсть каких-то сухих растений. — Ты что, больная?! — сразу вскрикнула та, прекратив смех, и начала быстро отряхивать с себя всё, что на неё попало. — Нечего ржать, как пьяная кобыла, — стряхивая с ладоней прилипшие остатки травы, огрызнулась рыжеволосая. — Так у нас здесь больше нет этого сырья! Надо возвращаться к тем самым, что «пьяны и ржут, как я». Если, конечно, их никто не отвязал и не украл! — Ничего с ними не будет. И у меня ещё на одного хватит. — Ты что, хочешь сначала одного, а потом всех остальных сразу? — Ну, а что? Заодно и связь проверим, пришёл он уже или нет. Пожав плечами, Матильда отвязала от пояса скрытый за тряпками небольшой коричневый мешочек и высыпала на ладонь остатки сухих трав. — Кого возьмём? — Давай вот этого, он самый нервный, — рыжая показала пальцем на Кена и подошла к нему. — Тогда ты бей, а я заберу. — Хорошо. Но остальных ударишь ты. — И эта женщина хочет быть женой самого Люцифера! — Хорошо, хорошо! — Матильда нервно закатила глаза. — Всех бить буду я. Она ушла за костер и через пару секунд вышла уже с кожаной сумкой. Открыв её, ведьма достала небольшую чёрную шкатулку с серебряными краями и передала её подруге. Та взяла её одной рукой, а второй пошарила в своей зоне декольте и достала маленький ключик. Следующим, что достала Матильда, было… мачете. Широкое лезвие блеснуло в свете луны и почти ослепило меня. Или это страх оставил меня слепой? Я до сих пор оставалась стоять на коленях за кустами и чувствовала, как упирающаяся в ногу шишка уже почти вросла в кожу. Но я не могу пошевелиться. Мой взгляд прикипел к друзьям, с которыми сейчас должно было произойти нечто очень ужасное. В первую очередь, с Кеном. — Открывай, — приказывает Матильда и подходит к парню со спины. Кен начал дергаться и мычать, пытаясь увернуться или уползти, но, похоже, ребята были привязаны ко вбитым в землю кольям. Остальные тоже начали дёргаться и издавать глухие звуки. Алекс и Мишель почти одновременно заревели. Темноволосая ведьма с совершенно бесстрастным лицом открыла ключиком замок в шкатулке и подняла крышку прямо перед лицом Кена. Он уставился на неё большими круглыми глазами и взвыл, как собака. Рыдания Мишель стали невыносимо громкими. — Закрой рот! — рявкнула на неё Матильда и, медленно вдохнув и выдохнув, начала произносить заклинание мерным спокойным тоном. Судя по моим скудным знаниям латыни, она пытается что-то вызвать. Что-то очень сильное и могущественное — Сатану, как я поняла. А чтобы он пришёл, ему нужно дать подарок. Жертву. Кена. О нет, я не дам ей этого сделать! Я не позволю! Я должна их спасти! И я сейчас встану и спасу их всех! Мгновенно поднимаюсь, быстро подлетаю к ним, хватаю горящую палку из костра и начинаю бить ею по голове сначала рыжую, а потом темноволосую ведьму. Они даже не успевают воспротивиться, поэтому почти сразу падают без сознания. Хватаю шкатулку из рук бессознательной девушки, бросаю её в огонь, а потом отвязываю по очереди своих ребят. Они счастливы, но плачут и благодарят меня. Вместе мы наконец уходим из леса, луна хорошо освещает наш путь, и потому мы быстро находим выход наружу… Мокрый звук и приглушённый, но пронизывающий до самого костного мозга визг заставляет меня встрепенуться. Шишка почти пустила кровь из колена, но я уже не ощущаю боли. Красный густой фонтан брызнул на ребят и тех двух ведьм, окропив их лица и одежду. Голова с чёрными короткими волосам пролетела по воздуху и упала на землю и, немного откатившись, уставилась в мою сторону навеки застывшим взглядом серо-зелёных глаз. Тело в костюме скелета свалилось мёртвым грузом и продолжило заливать траву алой краской. Это ведь краска. Не кровь. Это всё не по-настоящему. — Лови его душу, Нэнси! — заорала Матильда сквозь визг Мишель, которая всё ещё орала сквозь тряпку во рту. Белый огонёк, словно маленький светлячок, поднялся и закружился вокруг Кена. Ведьма с косичками ловко поймала его в шкатулку, громко хлопнув серебряной крышкой. Вместе с рыжеволосой они быстро начали читать другое заклинание. А я до сих пор стою на коленях и смотрю на эту сцену, словно пришла в кино на фильм ужасов. Это всё так не по-настоящему. Актеры хорошо играют, но фильм не потянет на «Оскар». И когда явится герой, чтобы спасти остальных? Если бы это было реально, я бы давно спасла всех. Я и спасла, но только в своей голове. Знаете, бывает такое, когда в мыслях сделал столько всего, а на самом деле ты сидишь на краю кровати, как обдолбаный наркоман, и только собираешься всё это сделать. — Он явился сюда! — громкий вопль Матильды заставил бы сорваться целую стаю птиц, если бы они здесь были. — Он здесь и готов принять наши жертвы! Широко улыбаясь, она разглядывала пустую шкатулку, в которой больше не было огонька. — У нас нет сырья, Мати. Нам нужно бежать к лошадям и закончить дело. — Да, да! Бежим скорее! Подобрав подол «платьев», две ведьмы убежали с поляны со всех ног, быстро скрывшись за деревьями. На поляне остались только четверо моих друзей и мёртвое тело. Тишину нарушал треск костра и девичьи всхлипы. Я закрываю глаза и чувствую, как становится трудно дышать. Жар костра опаляет мою кожу даже здесь. Я ощущаю запах дыма и слышу треск каждого деревца в нем. Скоро будет уловим запах крови… Нет! Это всё неправда. Неправда! — У-у-у… — завывает Мишель сквозь тряпку и я широко открываю глаза. Кен мёртв. Только что на моих глазах убили моего друга. Ведьмы существуют. И всё это абсолютная реальность. Прекрати себя обманывать, Этсу. Это не галлюцинация. Это чистая правда. Резко поднимаюсь и со стоном падаю назад на колени. Ноги затекли и онемели, я их не чувствую, но мне срочно нужно спасти своих друзей. Еще раз встаю и, спотыкаясь и почти падая, бегу на середину поляны. Первой меня замечает Алексис. Она вздрагивает, но, узнав меня, начинает рыдать чуть ли не сильнее, чем Мишель. Я подбегаю к ней и вытаскиваю тряпку изо рта. — Этсу! — завизжала она хриплым криком. — Они убили Кена! Они хотят принести всех нас в жертву, Этсу! — Все в порядке, Алекс, я здесь. Я спасу вас, — дрожащим голосом отвечаю я, пытаясь развязать веревку, что связывала её руки. Но у меня не получается! Мои пальцы предательски не слушаются, чтобы я ни делала. Я тяну за верёвку, пытаюсь распутать узел или даже перегрызть, но ничего не выходит. Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Уши режут мольбы и всхлипы Алексис. Она рассказывает, как убили Кена и что для этого делали. Она рассказывает всё то, что я видела, сидя за кустами, как в грёбаном сортире. Как мне сказать им, что я всё видела и всё равно не спасла нашего друга? Как мне это объяснить им? Как мне объяснить это самой себе? Тугой комок, скопившийся в горле давит, как камень, и в моих глазах заполняется край той дамбы, которую я построила за весь этот чёртов день. Еще чуть-чуть — и всё. Мир утонет в моих слезах вместе со мной. — Алекс… — Пытаюсь перебить её, но она не умолкает. — Алекс! Она наконец затыкается. Её круглые воспалённые глаза вопросительно уставились на меня, а я потеряла все слова оправданий и утешений, словно бусы в порванном ожерелье. Пока мои руки продолжали судорожно дёргать верёвку, а мозг — собирать мысли, Алекс внезапно испуганно посмотрела мне за спину и громко вскрикнула. Я почти обернулась, но не успела ничего увидеть. Резкая боль в затылке, вспышка света, а потом тьма.

***

— Ты смотри, Нэн, Красная Шапка нарисовалась. А где же её Серый Волк? — Сейчас придёт. Но, боюсь, не успеет. Ехидный лающий смех заставляет меня очнуться и открыть глаза. Голова просто раскалывается, а во рту замер привкус какой-то тухлятины, ещё похуже, чем пальцы Адама Хогарта, но я не могу избавиться от этой гадости так просто. Это привкус тряпки, которую мне глубоко засунули в рот. — Э, она очнулась, — ведьма по имени Нэнси наклонилась ко мне. — Эй, где твои пирожки? В какой стороне живёт твоя бабушка? Снова громкий хохот разрывает мне череп. Я поднимаю голову и смотрю на двух смеющихся сук в тряпках, повязанных наподобие средневековых платьев. Пытаюсь пошевелиться, но тело сковано туго завязанными грубыми веревками. Что-что, а в связывании людей они просто профи. — Посмотри на её накидку, Нэн, — обратилась к подруге Матильда, пощупав мой капюшон. — Это не человеческий шёлк. — И правда, — ответила та, тоже дотронувшись до накидки. — Я никогда прежде не ощущала такой идеальной и тонкой работы. Не думаешь ли ты… — Что она оттуда? Не-ет! Она человек. Матильда перевела на меня недоверчивый взгляд и осмотрела с ног до головы. — Откуда ты пришла? Отвечай! — Мати, она не ответит. — Почему? — У неё кляп во рту. — А, точно, — рыжеволосая вытаскивает тряпку из моего рта. — Отвечай! Я кашляю и сплёвываю весь тухлый привкус, который накопился у меня во рту. Тяжело дышу и пытаюсь забыть о боли в голове. Мне нужно их напугать. Нужно вызвать своего демона. О нет, сейчас я смогу вызвать только рвоту. Нужно сказать что-то. Что-то такое, чтобы они… — Там, где цветут кровавые розы, — хриплю жутким тоном первые слова, которые всплыли в голове. И это произвело эффект. У Матильды отвисла челюсть, а Нэнси сделала шаг назад, нахмурив брови. Даже ворон, прилетевший ниоткуда, уселся на ветке над моей головой и издал громкий крик. Неужели эти слова значат что-то страшное? Это какое-то жуткое место? — Быть не может, — выдохнула, рыжеволосая. — Ты откуда такое взяла? Я молчу. Не могу придумать ответа. — Да врёт она всё! — воскликнула Нэнси. — Нашла в какой-нибудь книжке, вот и ляпнула! Начинаем ритуал, пока солнце не взошло! Она резко встала и пошла к сумке, в которой принесла ещё сушёных растений. Матильда ещё некоторое время смотрела на меня, а потом схватила тряпку и снова засунула мне в рот. Я разозлённо мычу и понимаю, что дело плохо. Хуже, чем когда-либо. Поворачиваю голову к ребятам и вижу, что они совсем отчаялись. Алекс неотрывно смотрит на меня, и слёзы льются одна за другой, как бесконечный водопад. Мишель безвольно опустила голову, и я подумала бы, что она в обмороке, но её плечи дёргались во время всхлипов. Лиам тоже опустил голову, не подавая признаков жизни. Когда я встретилась глазами с Ником, мне захотелось зареветь, как никогда в своей жизни. В его глазах горела не только та самая нежность и искренняя влюблённость в меня, но и надежда. Он верил, что мы спасёмся. Он подбадривал меня своим взглядом и умолял не плакать. Но я уже чувствую, как слёзы скатываются по щекам, и как сжимаются мои лёгкие от давящих, еле сдерживаемых тряпкой рыданий. «Не надо» — говорят его глаза. — «Мы обязательно выберемся отсюда. Я тебя спасу, вот увидишь». О, Господи, пожалуйста, помоги нам спастись! Я редко когда обращаюсь к Тебе, но сейчас мне как никогда нужна помощь! Прошу, пришли к нам спасителя. Кого угодно, лишь бы мы остались в живых! — Так-так, я вижу, у нас есть влюблённая парочка? Посмотри, как они друг на друга смотрят! — довольно захихикала сука по имени Матильда. — Да-а. Всегда мечтала о любви. И хоть она у меня была, я в конечном итоге всегда не выдерживала и… — Нэнси пихнула ногой тело Кена, — дарила его рыбе покрупнее. Переведя взгляд на труп, я почувствовала, как тошнота мгновенно подкатилась к горлу. Дыхание уже совсем захватило, а из-за почти сорвавшихся рыданий дышать через нос стало почти невозможно. Я тут скорее сама сдохну, чем они до меня доберутся. — С кого же нам начать? Или оставить их напоследок? — Давай с паренька! — ехидно хохотнула рыжая и подошла к Нику. — Эта девка решила нас обмануть, так пусть теперь помучается. Я уставилась на Ника круглыми глазами. Мое сердце так затрепетало, что ещё чуть-чуть — и оно раздробит все мои кости и вылетит наружу. Он посмотрел на меня в ответ, и в его глазах уже не было надежды. Там был страх. Страх перед смертью. Нет, я не могу этого допустить! Не могу! Нет, нет, нет! Этого не случится! — Последнее слово? — Матильда вытащила тряпку изо рта Ника, чтобы он мог что-то сказать. — Пожалуйста, — внезапно заскулил он. — Не убивайте меня, прошу вас! Я сделаю всё, что вы хотите! Из его глаз хлынули слёзы, и он заплакал, как маленький ребёнок. Такого не ожидали ни я, ни ведьмы; никто этого не ожидал. — Ты смотри, как захныкал, бедненький. Я-то думала, что будут признания в любви, а ты… Нэнси зацокала языком и открыла шкатулку перед его лицом. Ник заревел ещё громче, перекрикивая заклинания ведьм. Я уставилась на эту сцену, хотя подсознание орало мне «не смотри! не смотри!», а я всё равно смотрела, не в силах даже просто закрыть глаза. Я смотрела, как он плачет, пытается вырваться и сквозь рыдания пытается вымолить пощаду. Я думала о том, что сегодня мы должны были начать встречаться, впервые поцеловаться и даже, может быть, провести вместе ночь. Но этого не случится. И я не услышу от него слов любви, не узнаю, каковы на вкус его губы и каково это — чувствовать его ближе, чем когда-либо. Уверена, сейчас его мысли даже близко забиты не мной. Он думает, о том, как выжить. Большинство людей в такие моменты должны думать именно так, и я не виню его и не сержусь. — Будь ты проклята, Этсу Эванс! — внезапно выкрикнул он, взглянув на меня злыми, воспалёнными глазами, а потом Матильда махнула мачете. Кровь снова всех окропила и меня тоже. Ник упал рядом с Кеном, заливая траву новым слоем эритроцитов. «Будь ты проклята, Этсу Эванс» — эти слова будут звучать в моей голове весь остаток жизни. Скорее всего, это будет последнее, о чём я подумаю перед смертью. Сколько раз я слышала эти слова и сколько людей сказали мне их… Но почему у меня ощущение, словно я услышала их впервые? Наверное, потому, что я не ожидала услышать их именно от этого человека. — Вот это поворот, — пробормотала Нэнси, поймав огонёк в шкатулку, а потом сочувственно посмотрела в мою сторону. — Хреновый у тебя был парень, Этсу Эванс. Я смотрю на тело Ника и, как ни странно, меня не тянет блевать. Запах крови пропитывает воздух, эта сцена жертвоприношения… Ребята уже позеленели, и если бы не тряпки-кляпы, то давно показали бы миру свой ужин. Но я не ощущаю ничего. Ни-че-го. Я хочу умереть. Можно следующей буду я, а? Сдавленное мычание привлекает моё внимание, и я смотрю на Алекс. Она большими глазами уставилась на меня и не прекращает плакать. Мишель тоже возобновила рыдание, а Лиам просто смотрит в одну точку. Я сдалась. А они нет. Они всё ещё надеются. Они хотят жить! И их спасти могу только я. Я привела их в этот чёртов лес. Из-за меня они здесь! И кому, как не мне, вытаскивать их из этой задницы? — Ну, теперь очередь за Красной Шапочкой. Матильда подошла ко мне и вытащила тряпку изо рта. — Плакать и умолять будем? Я молчу, сцепив зубы, уткнувшись в них испепеляющим взглядом. Хватаю ртом воздух и ищу внутри себя демона. Где же ты, когда так мне нужен? Просыпайся! Покажи себя! — Последнее слово? — отзывчиво спрашивает Матильда. И я ей ответила. Почувствовала, как нечто уже третий за сегодняшний день раз открыло свои глаза и показало себя. Весь лес услышал громкий рев чудовища, которое сейчас вне себя от злости. Я чувствую огненную боль в глотке, которую раздирает крик, но не могу остановиться. Весь гнев, страх и жажда мести снова выплеснулись наружу и дали почувствовать себя. Почти физически. Ведьмы зажали уши и отступили назад, выронив всё, что было в их руках. Ворон на ветке взмахнул крыльями и неожиданно подлетел ко мне. Когда я выдохлась и громко схватила ртом воздух, он пригнул голову наподобие поклона, а потом посмотрел на меня умными глазами, словно ожидая приказа. Я продолжала хватать большими глотками воздух, но решила не медлить и проверить ту безумную мысль, что пришла в голову. — Развяжи меня, — хрипло прошептала я, и — о чудо! — он подлетел мне за спину и начал пробовать перекусывать узлы. Я, стоя на коленях в полном недоумении, чувствую, как верёвка постепенно освобождает мне сначала руки, а потом ноги. Когда ворон закончил, я, хоть и со второго раза, но сумела подняться. Медленно подойдя к Матильде, тяжело поднимаю мачете. Она убрала руки с ушей и с опаской на меня посмотрела. — Нэнси?.. — Я вижу. Оглядываюсь назад и вижу, что вторая ведьма настроена серьезно. Матильда стоит спереди. Драться с этими двумя мне не по силам. Зато есть союзник. — Убей их! — приказывающим тоном громко говорю я ворону. Долго ждать не пришлось. Птица за секунду подлетела к рыжей голове ведьмы и вцепилась острыми когтями прямо в её глаза. Ни та, ни другая этого не ожидали. Я не осталась наблюдать за новым кровопролитием и сразу рванулась к ребятам. Кровавым мачете ловко перерезаю все верёвки и помогаю им подняться. — Куда это вы?! Истекая кровью от царапин на лице, Нэнси побежала к нам, подобрав подол платья. Ворон в это время был занят — добивал уже лежащую Матильду, и нам не оставалось ничего, кроме как бежать со всех ног. Я бежала, даже не посмотрев в последний раз на Ника. Бежала, не думая ни о чём, кроме того, что мне нужно спасти ребят. Я должна их спасти даже ценой собственной жизни. Они этого достойны и вполне заслужили. Мы бежали неведомое количество времени. Я крепко сжимаю руку Алекс и всё время оглядываюсь, точно ли она бежит со мной, чтобы не ошибиться, как в прошлый раз. И каждый раз, когда вижу её измученное лицо и запыхавшийся вид, у меня открывается второе дыхание, и я бегу еще быстрее сквозь густую темноту мимо кустов и деревьев. — Стой… — еле дыша, вскоре хрипло крикнула она. — Я больше не могу… Останавливаюсь и ощущаю, что у меня самой сейчас загорятся лёгкие изнутри. Мы стоим, согнувшись пополам, и тяжело и рвано дышим, как будто пробежали марафон. Хотя я не удивлюсь, если мы действительно это сделали. — Хочу воды… — прохрипела Алекс. — Я тоже, — хриплю в ответ я. — Что с нами произошло? — всхлипнула она, успокоив дыхание и я чувствую, что ещё чуть-чуть — и будет много слёз. — Что за дерьмо только что с нами случилось? Они убили… — Она не договаривает, падает на колени, и её выворачивает. Я подхожу к ней и держу её волосы. Что мне сейчас сказать? Как попросить прощения? Или лучше просто исчезнуть из их жизни? Раз и навсегда. — Алекс, — начинаю я, когда она немного успокоилась и теперь просто кашляла, — я не собираюсь оправдываться… — Как ты это сделала? — шокировано спросила она и посмотрела на меня большими пораженными глазами. — Я такого в жизни не слышала. И ты… Ты приказала птице! Как?! Я растерянно смотрю на неё, не находя слов. О своем чудо-крике я ещё могла рассказать, что это у меня с детства и всё такое, но по поводу ворона… Этого я и сама не знала. — Ты слышишь? — внезапно прошептала Алекс и прижалась ко мне. — Там кто-то идёт! Я навострила уши и почти сразу уловила хруст веток и шуршание листьев; к нам действительно кто-то шёл. — Спрячься за этим деревом! — Я толкаю её к самому толстому стволу, а сама нахожу палку и становлюсь возле другого, чтобы быть чуть ближе к идущему. Через пару секунд шуршание листьев стало громче, а шаги быстрее. Было видно, что этот человек ищет нас и направляется в нужную сторону. И чем ближе он подходит, тем сильнее я сжимаю палку. Сейчас я готова зарядить изо всех сил. Как только он приближается к моему дереву, я выскакиваю и с громким визгом бью его по голове. — А-а-а! — взревел светловолосый парень и упал на задницу, схватившись за лицо. — Лиам! — я бросаю палку в сторону и подбегаю к парню. — О Господи, Лиам, прости меня, я думала, что ты… Неважно. Ты в порядке? — Да уж, сил тебе хватает, — стонет блондин и с моей помощью поднимается на ноги. На его лбу большая царапина, и скоро будет шишка. — Где Алекс? — Я здесь! — Алексис выбегает из-за дерева и уже за мгновение виснет у Лиама на шее. — Я так переживала, что они тебя убьют… Где Мишель? — Я не знаю, — растерянно отвечает парень. — За нами бежала та сумасшедшая и мы решили разделиться. Она выбрала Мишель… Наступает гробовая тишина. Ни у кого нет по этому поводу слов. Все мы понимаем, что скорее всего, наша подруга мертва. — Я должна её найти, — твердым тоном говорю я. — Мне нужно точно знать, жива она или нет. — Ты думаешь, мы тебя оставим? Я смотрю на Лиама, как на идиота. — А ты думаешь, я сделаю ещё одну ошибку, позволив вам идти со мной? — Мы сами выбрали это. — И некоторые заплатили за это жизнью. Это тебе не книжка и не фильм ужасов, Лиам! Это жизнь! Прими наконец эту правду! Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но закрывает его обратно. Понимает, что спорить со мной бесполезно, особенно сейчас. — Скажи мне, как ты сделала это? — Сделала что? — Приказала птице! Я уже слышал про эту твою способность орать, как сам Сатана, но ты не говорила, что умеешь приказывать воронам. Две пары глаз в ожидании уставились на меня. — Я не знаю, — честно признаюсь я. — Я просто понятия не имею, каким образом эта птица меня поняла. Но она спасла нам жизнь, и мы должны быть благодарны ей за это. — Как встречу, так сразу упаду к её лапкам. — Можешь уже падать, — вдруг говорит Алекс и показывает пальцем вверх. Мы все запрокидываем головы и видим того самого большого ворона. Он смотрит на нас сверху вниз почти человеческим взглядом. — Уходите и вызывайте полицию, — тихо говорю я, набрасывая на голову капюшон маминой накидки. — Нужно забрать тела. А я тем временем найду Мишель. — Я тебя не брошу! — запротестовала моя подруга. — Нет, ты сделаешь, так как я прошу! — неоспоримо кричу я. — Я пойду с тобой! — Алекс начинает плакать. — Боже, Алекс! Хоть едиственный раз сделай так, как я прошу, и не спорь со мной! Неужели ты не понимаешь, что здесь смертельно опасно?! — Я хватаю её за плечи и встряхиваю. — Ты хочешь умереть?! Хочешь?! Она рыдает в голос, но не отталкивает меня, а наоборот цепляется за накидку. — Я не хочу тебя терять! — завывает она. — Я не хочу, чтобы ты погибла! — Я не погибну, Алекс. Я никогда не погибну, слышишь? Меня пытались убить, и не один раз, и что? Живее всех живых! Я сумею спасти себя, но вот смогу ли вас? Я не хочу рисковать вами, потому что однажды сделав это, я потеряла целых двух, а может быть, и трёх лучших друзей. Я не хочу потерять ещё и тебя с Лиамом, понимаешь? Она кивает, роняя на землю слёзы, не успевая вытирать их одной рукой. — Мы ещё встретимся? — спрашивает она, немного успокоившись. Я улыбаюсь и крепко её обнимаю. Мои глаза тоже давят слёзы, но если я расплачусь, то отпустить её будет ещё сложнее. — Ну конечно встретимся, — говорю я, еле унимая дрожь в голосе. — Я тебе обещаю. Она счастливо улыбается, снова вытирая слезы. — Твоя накидка так невероятно пахнет. Тебе её дала мисс Литтл? — Да, она досталась мне от матери. Но, похоже, я её так и не найду. — Найдешь, я уверен, — говорит Лиам. — У нас еще столько Хэллоуинов впереди! Мы с Алекс просто немеем от этих слов и поражённо смотрим на него, но через пару секунд начинаем громко смеяться. Это далеко не беззаботный весёлый смех, который должен бы быть. Мы смеёмся, подавляя в себе душащее горе, боль от потерь и огромный страх, который подарила нам эта ночь. Мы смеёмся, чтобы не сдаться и не разрыдаться в эту же секунду. Мы смеёмся, потому что не знаем, увидим ли друг друга ещё раз, и увидим ли вообще сегодняшний рассвет. — Мы будем ждать тебя, подруга. — Парень крепко сжимает меня в объятьях, и я тоже обнимаю его. — Береги Алекс и всю дорогу не своди с неё глаз. Вам нельзя расходиться. Как только вы выберетесь, немедленно вызывайте полицию, ясно? Лиам кивает и отпускает меня. Я отступаю на шаг и, закинув голову, смотрю на ворона. — Выведи их из леса и защищай до конца пути! Они должны вернуться домой в целости и сохранности! Птица секунду смотрит на меня, потом на моих друзей и лишь тогда, издав крик, взмахивает крыльями и перелетает на другую ветку. — Не знаю, почему, но я уверена — он спасёт вас. Идите за ним. Ребята кивают и, развернувшись, идут за вороном. Я направляюсь в свою сторону, но успеваю сделать лишь несколько шагов. — Этсу! Алекс бежит ко мне так быстро, словно я прямо сейчас должна испариться. — Что случилось? Она останавливается, переводя дыхание, и, легко улыбнувшись, молча показывает мне поднятый большой палец. Я понимаю этот жест и, тоже улыбнувшись, переворачиваю свой палец вниз и прижимаю его к её пальцу. Это наш символ дружбы. И мы действительно пережили и хорошее, и плохое. — Я буду ждать тебя, — шепчет она и бежит к ожидавшему её Лиаму. Я смотрю ей вслед, пока она не подбегает к нему. Парень машет мне рукой, а потом обнимает за плечи мою лучшую подругу, и они вместе уходят дальше. Я направляюсь своим путём, но вдруг вспоминаю, что так и не узнала, каким образом их похитили ведьмы. — Эй, а… — Я оборачиваюсь и удивлённо застываю на месте, чувствуя, как полная тишина и мрак вновь окутывают меня паутиной. На обрамлённой деревьями тропе никого нет.