Стоило мне остаться абсолютно одной, как крепость, которая, наверное, ещё с начала дня держала всю бурю моих эмоций, рухнула. Дала громкую, глубокую трещину, а потом взорвалась, оставив за собой облако пыли, словно после ядерного взрыва. Сначала задрожали губы, потом подкосились ноги, и когда я уже упала на землю, моя выдержка сломалась. Я вдруг ощутила себя Сэмом Винчестером, когда барьер в его голове разрушился. Сердце сжалось, словно кто-то захватил его в кулак, кости вдруг начали адски болеть, и я, прижав руки к груди, издала длинный, громкий стон. Единственный звук, на который была способна. Хотя просто дико хочется плакать. Зарыдать, залить всё слезами. Плакать, и плакать, и плакать. Но я не могу. Пытаюсь выдавить хоть пару слезинок, но не могу, чёрт меня дери! Могу только громко стонать. Как смертельно раненый зверь, которому больше негде прятаться от смерти. И именно сейчас, словно безумная галлюцинация, перед моими глазами заплясали кадры всего этого проклятого дня.
Большой торт, подарок, школа, ребята, Билли, Адам, дом, ритуал…
Падаю на траву, уткнувшись лбом в землю и начинаю завывать, наверное, хуже, чем стая волков.
… побег, Грэйс, письмо, снова ребята, смерть Кена, Ника…
Открываю рот и кричу. Выдавливаю из себя остатки сил. К сожалению, не так, чтобы разодрать глотку и заставить себя почувствовать
нечто внутри. Просто крик. Обычный девичий ор, от которого начинает болеть голова и не хватает дыхания. Но я глотаю большими глотками воздух и снова кричу, а потом колочу кулаками по земле, желая почувствовать хоть немного боли и, наконец, зарыдать, но…
НЕ МО-ГУ.
Почему? Ведь я так долго сдерживала слёзы и оставляла их на потом. Почему сейчас, когда уже можно, я не могу плакать?! Я совершенно одна в этом лесу и, скорее всего, скоро погибну. Так почему бы не заплакать над такой прискорбной участью? Почему у меня так болит душа, а я не могу даже заплакать от боли? Почему я не могу причинить себе физические страдания? Я ощущаю мелкие и глубокие порезы, которые оставляют камни и шишки, но
боли совершенно не чувствую. Почему? Потому что мне не жаль? Мне
себя абсолютно не жаль. Я заслужила этой смерти, как никто другой, и должна была умереть ещё от руки Оливии. Так почему же я ещё дышу? Почему ещё слышу громкое биение своего сердца? Я прямо сейчас готова встретить этого волка-людоеда и залезть ему в пасть. Я бы с нетерпением ждала, когда он сцепит зубы и наконец отделит мой пустой чердак от тела. Так зачем же я тогда живу? Зачем появилась на этот свет? Неудивительно, что моя родная мать выбросила меня. Теперь я снова в этом лесу, и скорее всего, моя судьба — умереть в этом месте. Больше меня никто не спасёт.
Я переворачиваюсь на спину и смотрю вверх пустым взглядом. Сквозь деревья немного видно звёзды и полную луну, но её свет мало освещает лес. Сердце уже перестало так оглушительно колотиться, крик больше не царапает мне глотку; я ничего не чувствую. Наверное, это и есть приближение смерти.
Закрываю глаза. Прохладный ветер шевелит траву и края накидки. Ещё не опавшие листья будто перешептываются, обсуждая лежащую на лесной подстилке Красную Шапочку. Кажется, я даже слышу: «Это ты виновата», «Ты должна была умереть вместо них», «Если бы ты позволила завершить ритуал, твои друзья были бы живы»…
Мотаю головой, стараясь прогнать этот шёпот, как надоедливую муху. Голова и так раскалывается, поэтому не стоит задумываться о таком. Просто лежи и жди. Жди, когда
он придёт за тобой.
Мерные звуки природы гипнотизируют. Словно этот лес хочет оставить меня себе. Совсем недалеко слышно шум воды — рядом озеро. Оно шумит своими маленькими волнами, а иногда звучат всплески. Наверное, это русалка… Я усмехаюсь и прислушиваюсь к звукам. Надеюсь, вода не расскажет мне, насколько я дерьмовый человек. А умирать под музыку ветра и шум воды — это не самая худшая смерть, я так думаю. Вот ещё и скрипка… Так, стоп, скрипка?
Открываю глаза и прислушиваюсь. Прекрасная нежная мелодия медленно наполняет лес, как патока — сосуд. Да, это действительно звуки скрипки, но что ей делать в лесу? Неужели какой-то нормальный человек решил порепетировать в ночь на Хэллоуин возле озера в лесу, где бродит нечисть? Медленно поднимаюсь на ноги и неуверенно иду на звук, на всякий случай каждый раз оборачиваясь и останавливаясь. Чем ближе к озеру, тем громче музыка. Останавливаюсь перед последним деревом и осторожно выглядываю. Озеро в трёх метрах от меня, и луна каким-то образом полностью охватывает берег и само озеро, но оставляет в темноте лес, что мне только на руку. Картина, которая мне открылась, заставляет признать, что я сошла с ума.
На краю берега, опираясь на дерево, стоит прекрасный молодой человек в чёрном фраке и завязанными в хвост тёмными волосами. Это он играет на скрипке. Прикрыв глаза и улыбаясь уголком рта, он находился в своём маленьком и прекрасном мире музыки, выводя нежнейшую минорную мелодию. Будто на большой сцене, а не стоя на камне на берегу озера. Но и здесь у него нашлись слушатели. И они привлекли моё внимание даже больше, чем сам музыкант.
На большом плоском камне, подперев рукой подбородок, полулежала обнажённая девушка. Она нежно улыбалась и влюблёнными глазами неотрывно смотрела на скрипача. Её влажные волосы в лунном свете отливали синим, а глаза сверкали, словно в каждой глазнице находился бриллиант. На руках блестело множество мелких синих чешуек, а вместо ног в воде плескался… хвост? Твою ж мать, это
хвост!
Русалка — а кто, мать его так, ещё?! — шевелила огромным, цвета морской волны, хвостом и, будто в подтверждение моей догадки, подняла его и ударила по воде, как кит. Звук получился громким, но не заглушил музыку скрипки, продолжавшей наполнять лес скорбью всего мира. Позади собралась небольшая толпа людей. С совершенно безэмоциональными лицами они смотрят в никуда, стоя по пояс в воде. Кто-то из них показался мне знакомым, но я не успеваю разглядеть его, потому что чья-то рука тяжело ложится мне на плечо. Я подскакиваю, резко оборачиваюсь, и к своему удивлению вижу такую же напуганную до смерти…
— Мишель!
Не могу поверить, что это действительно она. Господи! Лицо красное, волосы спутанные, с застрявшими в них листками и маленькими веточками, потерялись кошачьи ушки. Она мгновение смотрит на меня, а потом крепко зажимает в объятьях.
— Я думала, что это конец… — шепчет она и всхлипывает. — Я думала, что никогда вас не найду. Где Алекс и Лиам?
— Они в безопасности. Я отправила их домой, — отвечаю я, все ещё не веря, что это действительно моя подруга.
— Слава Богу, — облегчённо вздыхает Мишель. — А как же ты? Почему ты осталась? И что здесь происходит? — Она заглядывает мне за спину и удивленно открывает рот.
— Я осталась, чтобы найти тебя и… — не договариваю, потому что тихое и в тоже время громкое пение внезапно ворвалось в мой мозг и парализовало его.
Звонкий голос сопрано оглушил лес внезапно и почти сразу. Наполнил всю округу звуком, словно густым туманом, и, казалось, остановил время. Я медленно оборачиваюсь и вижу, что русалка приподнялась на руках и, чуть приоткрыв рот, начала петь под музыку, что продолжал играть молодой музыкант. Она была грустной, громкой, но удивительно спокойной. И чем дольше пела русалка, тем больше я ощущала, что постепенно становлюсь пленницей этой песни. Она словно завернула меня в тёплый плед, согрела, стёрла с мыслей чёрный налёт и убедила, что мне не нужно сопротивляться. С этой песней я попала в мир забвения, где не бывает горя, радости, переживаний и ненужных мыслей. В этом мире есть только эта прекрасная музыка и голос очаровательный певицы. Она приглашает меня к себе в семью, чтобы навсегда оставить под своей опекой и защитой. Я понимаю, что это действительно лучший выход, ведь больше мне некуда идти. Она защитит меня. Она не бросит меня, и я останусь с ней навсегда.
— Бэ-эк!!!
Громкий рев ломает всю мою эйфорию, и она разбивается осколками в голове. Я прихожу в себя и вижу, что вместо трёх метров стою в трёх
шагах от воды. Мишель, которая и вытащила меня из гипноза сирены, уже стояла по щиколотки в воде и брела дальше.
— Ты куда? — спрашиваю я, не сразу соображая, куда она так уверенно идёт. А потом приглядываюсь к толпе и снова вижу знакомое лицо. Мои глаза лезут на лоб. — Б-бекки?..
Ребекка стоит в первом ряду и единственная смотрит на идущую к ней Мишель. Мокрая, синяя, с мёртвым пустым взглядом, как у трупа. Хотя, подождите, она и есть труп! Она ведь утонула. Они все утонули!
— Мише-ель! — ору я со всех сил, пытаясь перекричать пение русалки. — Это не Ребекка!
Срываюсь с места и еле успеваю ухватить подругу за руку, пытаясь вытащить её из воды. Бекки, кажется, заметила это, и, жалобно сведя брови, протянула к Мишель руку.
— Бэк! — орёт во всю глотку рыдающая Мишель, двигаясь дальше, но я со всех сил тащу её назад. — Она жива, ты что, не понимаешь?!
— Она мертва! — кричу я в ответ. — Она пытается затащить тебя и утопить!
— Она хочет, чтобы я её спасла! Отпусти меня!
— Ну уж нет, ты не уйдёшь!
Я продолжаю тащить её назад, и у меня почти получается, но вдруг она прекращает сопротивляться, разворачивается, и я вижу, как её кулак летит мне в лицо. Мишель ударяет со всей дури, и боль волной раскатывается по всему черепу. Белая вспышка ослепляет, я отпускаю её руку, теряю равновесие и падаю на задницу. Прижав руки к лицу и завывая скорее от отчаянья, чем от боли, я сквозь пальцы вижу, как рыжая девушка уходит к усопшей подруге, которая продолжала протягивать к ней руки и теперь зловеще улыбалась. Пение сирены становится громче и снова пытается завладеть моим сознанием, но мне сейчас не до этого. Я просто сижу на пульсирующей от удара заднице, прижимаю руки к пылающему лицу и смотрю, как моя подруга обнимает утопленницу и та падает в воду, забирая её с собой. Из моей глотки вырывается вой, и я зажмуриваю глаза, чтобы больше не видеть ничего. Ничего в этом мире.
Я пришла за
ней. И не спасла.
Этот день. Он никогда не закончится. У меня такие ощущения, словно я уже умерла, и это мой Ад. Этот Хэллоуин будет продолжаться вечно. И эта сирена будет петь вечно. И мои друзья будут погибать вечно. И я буду смотреть на это.
Вечно.
Собирая остатки сил, я, шипя от боли, отрываю руку от лица и смотрю на поющую русалку. Она продолжает петь, но уже веселей, не с таким меланхоличным видом. Ну конечно, получила нового жильца в озере, почему бы не порадоваться? А вот я потеряла. И теперь мне не остается ничего другого, кроме как уйти за подругой, к ним в «семью». Бежать отсюда? Нет, не хочу. Я не смогу посмотреть в глаза ни Алекс, ни Лиаму. Господи, пусть они выберутся из леса целыми и невредимыми. Я не заслужила жизни, но они заслужили остаться в живых и быть счастливыми в миллион раз больше. Мне так и не суждено узнать, кто мои родители и зачем я вообще пришла в этот мир. Что значила та записка? Мне этого уже не узнать, потому что…
Сирена резко остановила свою песню и закрыла рот, клацнув зубами. Музыка тоже остановилась, а вместе со всем — и поток моих мыслей. Наступила гробовая тишина. Русалка резко повернула ко мне голову и уткнулась в меня пустым взглядом, в котором заиграли синие волны. Они перекатываются один за другим, постепенно превращаясь в шторм. Сирена стала чем-то недовольна, и судя по всему, именно мной. Или…
Волосы внезапно встрепенулись от потока ветра, который ударился в спину. Но это не ветер, я уверена. К тому же только сейчас я поняла, что русалка смотрит не на меня, а на
кое-что позади. О Боже, оно стоит за моей спиной, да?
«Ветер» снова ударил в спину, и на этот раз сильнее. Похоже, кое-кто очень нетерпелив и хочет, чтобы я поскорее повернулась и познакомилась с ним. Но я ведь не дура и знаю, что во всех фильмах ужасов, как только героиня поворачивается, её тут же убивают. А я, как оказалось, не хочу умереть
такой смертью. Хочу ли я вообще умереть, на самом деле?
Пронзительный и мерзкий крик наполнил лес и озеро, прогнав умиротворение, которое осталось после песни. Широко открыв пасть и показав три ряда треугольных акульих зубов, русалка явила свой настоящий облик и тем самым стёрла первое впечатление о её красоте. Теперь она стала настоящим чудовищем. Очень сильно напуганным. Как и я. Но ведь я так ждала смерти. Так почему же сейчас продолжаю упрямо стоять на месте, оцепенев от страха и молча слушая, как
что-то очень большое продолжает нервно дышать мне в спину?
Давай же, повернись! Повернись, мать твою!
Впервые в жизни мне так не хочется даже оборачиваться. Будто если я не сделаю этого, оно не заметит меня и уйдёт, но нет. Оно снова вздыхает мне в спину, отчего я узнаю, что волосы все-таки могут встать дыбом. А потом прозвучало рычание. Глухое, злое и ужасно голодное рычание. Мой желудок сворачивается в идеально ровный рулет. Единственное, чего я сейчас желаю — потерять сознание. Осознавать свою скоропостижную и стопроцентную кончину — самое хреновое ощущение, которое может быть в этом мире. Русалка, видимо слабее этого создания, поэтому, немого пошипев, соскальзывает с камня и прыгает в воду, мелькнув большим хвостом. Утопленники совершенно безэмоционально поворачиваются и, ковыляя как зомби, уходят за ней под воду. Куда делся парень со скрипкой, я не знаю, но это не самый волнующий меня вопрос на данный момент. Больше всего, меня интересует, как обзавестись способностью проваливания сквозь землю, за три секунды. Без регистрации и СМС.
Животное снова дышит мне в спину и рычит прямо над ухом. Только сейчас я замечаю, как сама тяжело дышу ртом, не в состоянии остановиться. Пожалуй, это самое страшное, что случилось со мной за весь этот
проклятый-гребаный-блядский-сукин день!
Сцепив зубы, я все-таки решаюсь посмотреть своей смерти в глаза. Нужно все принять с честью и гордостью. Не наложив полные штаны. Глубоко вздыхаю и, еле переставляя ватными ногами, поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Огромный черный зверь как раз снова выдохнул и на этот раз мне в лицо. Не сказать, что его дыхание пахнет смертью, Адом или подобными вещами, но вид у него был достаточно устрашающий, чтобы мое желание упасть в обморок почти осуществилось.
Скорее всего, это и есть тот самый волк. Точнее, он смахивает на волка, потому что не бывают они такими большими. Этот метра три или больше, так как ему пришлось низко наклонить ко мне свою огромную голову. Густая шерсть черная, словно сделана из самой ночи, а в темно-красного цвета глаза просто нереально страшно смотреть. Но во взгляде нет голода. Скорее некая смесь боли, страданий и большого горя. Словно сама печаль привела его ко мне. Сейчас мы смотримся идеальной обложкой для сказки «Красная Шапочка»: я — девушка в красной накидке, он — огромный черный волк. Мы смотрим друг на друга где-то с минуту, не отрывая глаз. Он вглядывается в мое бледное, испуганное лицо, а я в его черную мохнатую морду. Он уже не рычит и не пытается сдуть своим вздохом, а я уравновесила дыхание и кажется, потеряла страх. В голове постоянно крутятся одни и те же слова, и, наверное неосознанно, но я открываю рот и…
— Там, где цветут кровавые розы, мы — связаны одной кровью, — тонко звучит мой голос, прерываясь дрожью от холода и страха. С опаской смотрю на реакцию животного, который как-то по-человечески сузил глаза и наклонил голову в бок, словно ожидая продолжения. Дрожащими пальцами, лезу в задний карман штанов и достаю записку. Страх накатывает с новой волной, но я все же выдавливаю из себя слова: — Мы стремимся к свободе, но сами в себе заключенные. Мы, влюблённые в Дьявола, не жалеем…
Резкое и громкое рычание перебивает меня и я вздрагиваю всем телом. Шерсть на волчьем загривке встает дыбом, он оскалился, открыв огромные острые зубы и издав рык, закидывает голову. Вся округа наполнилась громким воем.
Это было настолько страшно и неожиданно, что я сама того толком не заметив, бросилась бежать. Не раздумывая. Не колеблясь. Никогда в жизни я так быстро не бежала. Никогда. Я побила бы все рекорды, если бы это кто-то увидел. Такую скорость, называют сверхчеловеческой и это наверняка одна из скрытых человеческих способностей, которые открываются только при таких ситуациях, как моя. Когда просто захлебываешься адреналином. И сейчас я не хочу умереть. Даже если еще пол-часа назад хотела этого больше всего, теперь я буду бороться до самого конца. Мне дан шанс выбраться и я должна использовать его на максимум. Поэтому, даже не дожидаясь «второго дыхания», бегу со всех сил, которые у меня есть и не обращаю внимания ни на что. Ибо в мой затылок дышит сама смерть и я должна победить в этой гонке.
***
Кто-то залил мне в легкие керосина и чисто случайно бросил зажженную спичку. Наверно, это действительно так, потому что ощущения полностью оправдывают мысли. Я дышу, как старый бегемот астматик. Еще чуть чуть и от жара внутри кожа просто слезет.
Останавливаюсь, чтобы не помереть во время бега, но просто постоять у меня не получается и я почти падаю, еле успев схватиться за дерево. Обхватив руками ствол, глотаю ртом воздух (шлю к черту правило «вдыхать носом и выдыхать ртом») не в силах остановиться. Сердце колотится во мне, как молот Тора, но зато теперь я точно знаю, что оно не вылетело по пути. В ушах оглушающее шумит кровь и из-за этого я не могу сосредоточиться на звуках. Кажется у меня тахикардия.
Все в порядке. Все в порядке.
Отрываюсь от столба и на дрожащих ногах иду дальше. Поправочка: не иду, а ползу. На первом шаге сваливаюсь на землю и осознаю, что идти не получиться. Очень странно, что такое чудовище не догнало меня сразу. Как я сумела убежать, не понимаю, но даже если и оторвалась от него, он найдет меня по запаху.
Ищу пальцами тонкую цепочку и сбрасываю накидку с плеч. Она тихим шелестом падает на листья и теперь кажется, что здесь произошло кровавое убийство. Тишина вновь окружает, как невидимый барьер и я почти ничего не слышу. Но вопреки этому словно кожей ощущаю, чье-то присутствие и сразу поворачиваюсь назад. Белый свет болезненно ударяет в глаза, но я не могу зажмуриться или отвести взгляд. Лишь смотрю, как божественно прекрасное создание улыбается неземной улыбкой, а потом протягивает руку. Не могу вспомнить, как суметь вдохнуть хоть капельку воздуха и, кажется, задыхаюсь, потому что темнота вдруг накрывает пеленой и я падаю, успев ощутить, как сильные руки подхватывают мое тело.
***
Я прихожу в себя от того, что кто-то гладит меня по щеке. Самими кончиками пальцев, так нежно, что хочется притворится, еще хотя бы на пару минуток. Но
он чувствует, что я уже очнулась, потому что убирает руку и шепчет, словно касается бархатом:
— Открой глаза.
Я повинуюсь и снова забываю, как дышать. Нельзя смотреть на это лицо и дышать одновременно. Нужно делать, что-то одно. И я выбираю первое.
От
него словно исходит свет. Бледная, почти светящаяся в лунном свете кожа, белая рубашка с закатанными рукавами, взъерошенные светлые волосы и просто удивительные глаза, серебряного цвета луны. Лицо красивое, утонченное, с острым подбородком, прямой нос и симметричные губы. Запрещенная красота.
А какой у него аромат! Я никогда не испытывала подобных ощущений от запаха. Он пахнет так же прекрасно, как и мамина накидка, но запах совершенно другой. Если накидка пахла дивным, неземным сладким ароматом неизвестных цветов, то этот запах — нечто одурманивающее и просто сводящее с ума. Заставляет дышать им.
Сказать, что
он идеален — недооценить его. Смотрит взглядом полным нежности и я бы даже сказала радости, но кроме этого явно есть, что-то еще. Что-то похожее на жалость.
— Что с тобой сделала человеческая жизнь… — вдруг тихо бормочет
он, словно самому себе, и бархат его голоса снова почти физически касается меня.
Я лежу у
него на коленях и тупо пялюсь на его лицо, открыв рот. Надо что-то сказать. Надо что-то сказать, Этсу!
Наверное, мое выражение лица как-то изменилось, потому что
он вдруг засмеялся и я почти потеряла сознание от этого звука. В голове заиграл ангельский хор и на душу вдруг пришла невиданная легкость.
— Я умерла? — выдавливаю хриплым голосом я.
— Нет, —
он на секунду прекращает свой смех. —
Пока нет.
Проглатываю слюну. Что еще за «пока»?
— Ты… ты ведь не человек, правда? — я всматриваюсь в серебряный цвет его глаз и
он кивает легко улыбнувшись. — Тогда кто ты? Ты ангел?
Улыбка становится шире и я вижу белые зубы.
— Можно сказать и так.
Я так и знала. Это создание определенно ангел. По другому быть не может. Я почти вижу его нимб и крылья.
— Тогда… — кусая губы все же решаюсь. — Забери меня с собой. Прошу тебя. Забери куда угодно. Я не могу больше так.
Теперь в его глазах только искреннее удивление. Он явно такого не ожидал. Зачем же пришел, если не для того, чтобы забрать меня?
— Ты хочешь уйти со мной? Правда? — спрашивает он и я трясу головой, кивая. — Ты готова пойти со мной куда угодно?
Снова трясу головой, чувствуя, как комок подкатывается к горлу.
— Куда угодно.
Ангел снова касается моей щеки кончиками пальцев и я закрываю глаза. Я не знала, что бывает столько нежности в таком легком и невинном прикосновении. Одинокая слеза скатывается по моей щеке и заботливые пальцы тут же подбирают ее и приподнимают мой подбородок. Я открываю глаза и вижу лицо ангела в паре сантиметров от моего. Он смотрит на меня так пронзительно, словно хочет разглядеть душу. И думаю у него это получилось.
— Я не могу сделать это просто так, — вдруг говорит он. — Твоя судьба быть убитой и забранной стригоем.
— Кем?
— Долго объяснять, он уже близко.
Как по сигналу, в лесу внезапно раздался громкий волчий вой. Я по рефлексу смотрю туда и вижу, как содрогаются деревья.
Сразу срываюсь на ноги и не падаю, только с помощью ангела, который снова удачно меня поймал. Оглянувшись вокруг вижу, что мы находимся на точно такой же поляне, на которой ведьмы приносили жертвоприношение. Но ни костра, ни следов жертв нет. Волк, судя по треску дерева, растаптывает и ломает все на своем пути. Он стремительно приближается к нам, с другой стороны поляны. Времени есть пару секунд.
— Скажи, что мне делать? — в панике спрашиваю я. — Я на все готова!
Ангел пару мгновений смотрит на меня, а потом неторопливо говорит:
— Чтобы уйти со мной, ты должна стать моей. Полностью. И телом и душой. Разве ты можешь быть на такое согласна?
— Стать твоей? — меня удивляет такая плата. — Продать душу что-ли?
— Почти.
Тут я опешила. Такой цены совсем не ожидала. Продать душу ангелу? И что же меня ждет?
Деревья зашуршали совсем близко и мое сердце заколотилось во мне кулаками гиганта. Я еле сдержала вскрик, когда на поляну вышел он — огромный зверь, с которым мы уже познакомились возле озера. При свете луны он выглядит еще больше и еще чернее, будто его сущность впитывает в себя свет. Темно-алые глаза горят с такой злостью и ненавистью, что в данный момент я готова на все.
— Хорошо, я согласна! Только быстрее пожалуйста!
Цепляюсь пальцами за белую рубашку ангела, почти разрывая ткань и с опаской оглядываюсь на волка. Он уже оскалил зубы и приготовился ничего от нас не оставить. Ангела эта напряженная ситуация, злость волка и моя паника — совершенно не волнуют. Он равнодушно смотрит на монстра, обняв меня одной рукой, от чего я снова оказываюсь в плену этого дьявольски одурманивающего запаха. Как только что заваренный кофе. Я готова дышать им всю жизнь и никогда не пожалеть о своем выборе.
Боже, кажется, я готова пойти за ним на край света.
— Она моя, — тихо говорит блондин, обращаясь к волку, не боясь, что тот его не услышит. — Ты проиграл.
Легкая усмешка победителя, делает лицо мужчины немного устрашающим. Даже если на вид ему и двадцати пяти нет, то мужчиной его все равно назвать можно. Сама его аура говорит, что ему далеко не за двадцать и не за тридцать. Но монстр не оценил ни слов, ни выражения лица моего спасителя. Он издал громкий рык и напрягся всем телом, приготовившись прыгнуть.
— Пожалуйста, быстрее, он сейчас убьет нас! — панически ору я прижимаясь к ангелу, спрятав лицо в его каменной груди.
— Сейчас, моя милая, одну секунду, — отвечает он мне. — Мы должны скрепить наш договор поцелуем. Ты точно уверена?
Я поднимаю лицо и заглядываю в серебряные глаза. Мой первый поцелуй. Он должен был случится сегодня и он случится, но не с тем кому я собиралась его подарить. А ведь все должно было случится совершенно не так… «Будь ты проклята, Этсу Эванс!» — последние слова Ника громом гремят у меня в голове и все решают.
— Уверена.
Ангела это несказанно обрадовало. Он нежно гладит меня по щеке ладонью, бросает победный взгляд на волка, а потом крепко хватает мой подбородок и прижимается губами к моим губам. Сначала это было осторожно и ласково, но потом, как только я полностью расслабилась и повисла в его руках, мужчина начал действовать уверенней. Все вокруг для меня исчезло. Остались только он и мой первый поцелуй. Не знаю, как правильно целоваться, но, чисто по инстинкту, я стала на цыпочки и обняла мужчину за шею, чтобы быть ближе. Сильные руки тут же сжали мою талию и прижали к крепкому телу. Его язык легко скользнул по губам и тонна мурашек панической толпой пробежала по спине. Восхищенная чувством, я приоткрываю губы и тут же ощущаю, как его язык торопливо врывается в мой рот. Он впивается в меня, пьет из меня, дышит мной и словно борется с желанием не остановиться. Его совершенно не волнует смотрящий на нас огромный и злой зверь, который поспешил напомнить о себе. Его вой, такой ненавистный и разъяренный, наверняка услышали даже в городе.
Ангел нехотя отрывается от меня и поворачивается к волку. Я остаюсь наедине с сладким привкусом чужих губ и металлом своей крови. Только сейчас замечаю, как жжет язык. Зачем он укусил меня?
Разъяренное чудовище уже прыгает к нам и я мгновенно забываю о боли. Приоткрываю рот чтобы завизжать, но все вдруг происходит так быстро, что не успеваю даже осознать. Не успеваю увидеть, как ангел сажает меня на откуда ни возьмись белую лошадь и как садится сам. Я просто вдруг оказалась верхом, а позади уже сел серебряноглазый мужчина.
Лошадь очень вовремя делает первый прыжок, ибо еще одно мгновение и огромная пасть зверя поглотила бы всю ее заднюю часть. Дальше все размытой картиной.
Никогда не могла и представить, что лошадь может бежать с такой сверхъестественной скоростью. Мы неслись быстрее ветра и даже сумели немного оторваться от волка, что очень порадовало. Но вдруг появилось существо догнавшее нас. Это ворон. Тот самый, что спас нас от ведьм и улетел провожать Алекс и Лиама. Неужели у него получилось? Он летит наравне с нами и смотрит на меня уже знакомым человеческим взглядом. Я протягиваю к нему руку, чтобы дотронуться.
— Не трогай его! — внезапно резким тоном, рычит ангел и, резко сворачивает лошадь в другую сторону.
Я отдергиваю руку, как ошпаренная и больше даже не смотрю туда. Почему ангел так резко отреагировал — не понимаю. Возможно, он беспокоился, что я смогу упасть. Или эта птица враг мне? Тогда почему она спасла меня тогда? Быть может, я когда-то узнаю, а пока мне не стоит злить того, кто прямо сейчас спасает мою задницу.
— Прости, — шепчу я, не уверена что в свисте ветра, он что-то услышал. Но спустя секунду, чувствую его губы на макушке и успокаиваюсь. Он просто переживает.
Мы пронеслись сквозь лес за считанные минуты. Вскоре он начал редеть и в этот момент я снова услышала вой. На этот раз совершенно не злой, а, наоборот, такой болезненный, как кровоточащая рана. У меня задрожало сердце. Возникло чувство сильного дежавю, словно это уже происходило. Будто я точно слышала этот плач существа, потерявшего весь свой мир. Но почему он плачет по мне? Дорога ли ему эта жертва?
От мыслей отвлекает ангел. Я даже сквозь ветер слышу каждое его слово.
— Закрой глаза, моя девочка, — шепчет он и у меня снова бегут мурашки. Я выполняю просьбу.
Через пару мгновений, его рука ложится мне на глаза, чтобы они наверняка были зарыты. А потом я вдруг полностью теряю какие-либо ощущения. Ничего не слышу, не вижу и совершенно не чувствую тела. Исчез поток ветра, лошадь, ангел. Я теряюсь, не знаю, что происходит и что делать. Меня почти накрывает паника, но я снова слышу его голос:
— Я рядом.
Облегчение обрушивается на меня, сбрасывая все горести и несчастья, что были со мной. Я полностью расслабляюсь и утопаю в невесомости. Теперь мне совершенно не страшно и мою душу не терзают сомнения. Я просто знаю, что наконец-то нашла свой дом и теперь не буду одна. Ведь я точно знаю, что со мной рядом он.
Мой ангел.
