Искушение (Shall We Dance')

      Они танцевали.       Только что они танцевали во дворе дома, а теперь разбежались по своим комнатам, испугавшись возникшего желания и списывая его на алкоголь. Джек, запустив пальцы в волосы, тихо выругался, сидя на своей кровати в темноте. Даже холодный душ не помог ему успокоиться. Он был уверен, что желание, которое возникло случайно во время этого танца, было взаимным, и что Мерритт, недоступный и недосягаемый Мерритт, был опьянён этим танцем и их близостью. Затем Уайлдер усиленно отгонял от себя эти мысли, ведь они с МакКинни - друзья и напарники, какой тут к чёрту романтизм? Однако перед глазами то и дело возникали образы Мерритта в футболке и туго обтянутых джинсах: его мышцы и бицепсы и раньше приковывали взгляды парнишки, но теперь думать о них было почти что физически больно.*       Джек потряс головой: это было уже слишком. Чтобы хоть немного остыть, он тихо выбрался из своей комнаты и прошёл по погружённому в темноту дому до самого выхода. Мерритт, видимо, уже спал. Джек выскользнул на улицу, чтобы не разбудить друга, и поёжился: даже свитер не спасал от ночной прохлады. К удивлению парня у ограды стоял Мерритт. Засунув руки в карманы джинс (тех самых проклятых джинс, что подчеркивали его рельефные ноги) он просто стоял и смотрел на тёмное небо.       - Не спится? – спросил МакКинни, не оборачиваясь.       - Не спится, - отозвался Джек, раскачивая руки вперёд-назад и неспешно приближаясь к мужчине. – Я хотел сказать, что… ой!       Мерритт обернулся, изумлённо вскидывая брови. Джек фыркнул, так как на нос ему упала первая капля дождя. Уайлдер забавно наморщил нос и спрятал ладони в рукава длинного бесформенного свитера, обхватывая себя за плечи. Стало заметно холоднее, и Мерритт проклинал этот холод. В дурацком свитере парень выглядел ещё более очаровательно, чем обычно. Они определённо зря пили в этот вечер.       - Я хотел… - вновь продолжил Джек, вытирая нос тыльной стороной ладони и виновато улыбаясь; был ли он смущён или дразнил – понять было трудно. – То, что… Блин, Мерритт, ну!       Он не мог сформулировать свои слова в связную речь. Слишком нелепым ему казалось всё случившееся. Слишком ужасным было желание оказаться с этим мужчиной в кровати. Слишком стыдно было смотреть в глаза Мерритта и хотеть его. Слишком велик было желание пойти на соблазн.       - Очень информативно, парень, - МакКинни откинулся спиной на ограждении, сложил руки на груди и весело усмехнулся, понимая, что свою мысль Уайлдер логически закончил.       - Ты всё понял! – Джек отвел взгляд, затем внезапно засмеялся.       Мерритт давно заметил, насколько у Уайлдера солнечная и светлая улыбка. Замечал он и хитрый озорной взгляд, но сегодня это сочетание превратилось в опасный катализатор, пробудивший то, что будить было нельзя. Мерритт думал, что Джек давно не ребёнок, пусть и выглядит юно, а ведёт себя порой и вовсе как подросток, заслуживающей хорошей трёпки. Иронично, но МакКинни крайне редко ловил себя на странном моментальном переходе от желания эту самую трёпку задать к желанию пригреть рядом мятежное создание. Пригреть в своих объятиях. Непростительное желание, но он не был дураком и видел, как Джек смотрит на него.       - Почему ты не спишь? – спросил Уайлдер, склонив голову набок. Абсолютная провокация, так как ответ он знал и сам, к тому же в глазах парня буквально горел огонёк озорства. Джек знал свои сильные стороны.       Это поведение немного разозлило МакКинни, который очень не любил, когда с ним играют, а потому он сделал шаг навстречу парню и поднял указательный палец, видимо желая толкнуть серьёзную и грозную речь.       - Запомни одну вещь, малыш… - но не успел он договорить, как с неба зарядил сильный холодный дождь.       Джек чуть сжался, но не сдвинулся с места, лишь сильнее обхватил себя за плечи. Он посмотрел на Мерритта и его нижняя губа дрогнула, словно он хотел что-то сказать, а затем их взгляды пересеклись. И как тогда, в танце, всё случилось мгновенно. Они оба знали, о чём думают. Желание было невыносимым, и Джек, ставя на карту всё, ступил навстречу, обхватил Мерритта за шею и поддался вперёд, потянувшись за поцелуем. Чужие губы тут же накрыли его собственные, сильные руки поймали за талию, и они слились в первом, но страстном и жадном поцелуе.       Вскоре они уже оказались в кровати Мерритта. Они просто лежали рядом, мокрые и измученные сотнями мыслей. Джек сжал пальцами рубашку на груди МакКинни и ощутил, что чувства в нём стали намного сильнее и опаснее, чем до этого. Его бросило в жар, тело заныло, и один лишь запах лежащего рядом мужчины сводил молодого иллюзиониста с ума. В паху предательски заныло, в джинсах стало тесно от такой близости.       Рука Мерритта как назло скользнула вдоль позвоночника парня, вызывая лёгкую дрожь, и Джек, явно не контролируя себя, обронил тихий стон и подался ближе, прижимаясь разгорячённым телом к МакКинни. Он ощущал себя невероятно счастливым теперь, когда друг позволял ему это.       Ночь бережно укрывала их, и не было смысла стыдиться промелькнувшей во взгляде неловкости, можно было не вспоминать про разницу в возрасте и дружбу. Не видя друг друга, они словно не видели и свои собственные грехи. Движения Мерритта также стали более скованными, но не от желания остановить это безумие, а из-за собственной слабости перед вспыхнувшей яркими искрами страстью.       Джек и сам не понял, как упустил тот момент, когда осмелился на подобную дерзость, но вскоре он уже приподнялся, целуя лицо МакКинни и водя рукой по его широкой груди, наслаждаясь твёрдостью. Мерритт замер. Казалось даже, задержал дыхание, но в какой-то момент он порывисто подхватил Джека, устраивая его на себе и притягивая, заставляя целовать себя в губы более раскрепощено и нагло. Хотя вряд ли это было хоть немного принуждением. Джек задрожал, ощутив прикосновение тёплых губ, послушно приоткрыл рот, пропуская чужой язык, и доверчиво подался вперёд, прогибаясь в спине и прижимаясь к МакКинни всем телом.       За окном вновь начался дождь. Мерный стук капель разбавлял шорох постельного белья, пока Джек нетерпеливо ёрзал на мужчине, не разрывая долгие и томительно-сладкие поцелуи. Им было мало друг друга, мало настолько, что оба едва успевали вдыхать воздух. Руки Мерритта, тёплые и сильные, скользили по спине Уайлдера, заставляя его податливо прогибаться, оглаживали ягодицы, и от этой ласки парнишка трепетал и тихо стонал в рот мужчины. Сам он гладил его плечи и руки, тёрся об него всем телом, распаляя и без того обжигающий жар, пока наконец не распрямился, стягивая с себя свитер, затем и футболку.       На фоне окна Мерритт видел черты стройного торса, однако мускулатуру и пресс смог оценить, только когда скользнул по ним пальцами. Прикосновение было приятным, и Джек тихо выдохнул, удивляясь силе своей жажды. Тело ныло в области таза от болезненного и пьянящего возбуждения: в силу возраста Джеку не нужны были долгие прелюдии, чтобы завестись. Судя по уплотнению в штанах Мерритта, которое парнишка ощущал ягодицами, тому тоже. Однако они не спешили, и Джек расстегнул чужую рубашку, скользя пальцами по незнакомому телу и с удовольствием отмечая довольно крепкую мускулатуру партнёра. Недаром Мерритт когда-то был звездой телешоу, явно не пренебрегал качалкой.       Когда МакКинни устроил руки на крепких ягодицах, властно сжимая их, Джек мягко перехватил его руку и робко прижал к своему паху, давая почувствовать возбуждение и доверчивость. Мерритт оценил это, легко скользнул пальцами по бугорку и сжал, вызывая стон парня. От мучительных и сладостных ощущений Джек согнулся, упираясь руками в плечи любовника, и тот привстал, удерживая его за запястья.       - Тише, тише… - прошептал он, поднося ладони юноши к губам и целуя. – Ты быстро заводишься, начинаешь торопиться.       - А ты разве нет? – на полувыдохе ответил Уайлдер, и его голос, тихий и томный, только раззадорил МакКинни, который уже успел наплевать на все былые сомнения. – Я больше не могу сдерживаться…       Мерритт неспешно погладил спину сидящего на его ногах Уайлдера, рассматривая в темноте черты лица парня. Он вновь припал к чужим губам поцелуем, задавая себе один единственный вопрос: чем его так покорил этот парень, что он завёлся как мальчишка? Однозначный ответ найти было сложно, особенно когда Джек внезапно потёрся ягодицами о его пах и застонал, отвлекая партнёра от всех иных мыслей.       - Уймись, парень, - МакКинни отстранился и весьма ощутимо шлёпнул Джека под его протестующий вскрик. – У тебя вообще были мужчины?       - Ты же сам «увидел», что были… - возмущённо прошептал Джек, не понимая, что делает не так.       - Не путай, - усмехнулся менталист, примирительно поглаживая ягодицу, на которую пришёлся шлепок. – Не мальчишки, которым лишь бы ткнуться и кончить, а мужчины. Ты же не умеешь ни черта, порывистый, как в первый раз.       Джек замер и промолчал. В возникшей скованности Мерритт и нашёл ответ на свой вопрос, понимая, что каким бы раньше не был секс у Уайлдера, характеризовался он словами из разряда «быстро» и «скоро».       - Я научу, - успокаивающе произнёс Мерритт, мягко прикасаясь губами к вздымающейся груди любовника. – Доверься мне.       МакКинни очень завела мысль о том, что он может чему-то научить Джека, словно таким образом сможет раскрыть его так, как не раскрывал никто. Решительно, но осторожно он перевернулся, подминая юношу под себя, и тот лишь вздрогнул, но покорно лёг, сдаваясь на волю мужчины. Мерритт был не просто старше, он был сильнее и мощнее. Его мускулатура впечатляла настолько, что Джек, и сам обладатель весьма накаченного тела, выглядел в два раза меньше партнёра. МакКинни запросто мог бы взять его силой, если бы Джек внезапно отступил, или мог бы ранить, причинить боль, но сила, которую Уайлдер ощущал в прикосновениях к себе, сочеталась с осторожностью и вниманием.       Джек послушно лёг на спину, всё ещё смущённый замечанием Мерритта. Меньше всего на свете он сейчас хотел бы вспоминать свой прошлый опыт. Ведь любой секс в его жизни заканчивался кражей кошелька и расставанием. Вспоминать не хотелось. Убедился он в этом, когда чужие губы одарили его шею жаркими поцелуями, а влажный язык скользнул по его мочке, - это было и пошло, и приятно настолько, что рассудок, казалось, помутился.       - Мерритт! – прошептал Джек, отчаянно обнимая любовника за шею, словно боясь потерять равновесие и упасть.       - Всё хорошо, - прошептал МакКинни, нежно погладив парня по голове. – Закрой глаза и просто наслаждайся.       Лаская губами и языком тело Джека, Мерритт получал ни с чем несравненное удовольствие, так как каждый стон или крик от внезапного укуса был посвящён лишь ему. Ему нравилось нравиться, его будоражила мысль, что он столь легко довёл до состояния экстаза молодого парня, да и желание Джека было высшим комплиментом. Правда пару раз Мерритту пришлось шлёпнуть мальчишку по рукам, когда тот в порыве страсти умудрился поцарапать его плечи.       За окном сверкнула молния, но Джек её не увидел. Он уже растворился в происходящем, закрыл глаза и наслаждался поцелуями, согревающими грудь. Он то и дело нервно ёрзал и вздрагивал, сжимал простынь пальцами и вновь хватался за чужие плечи, впиваясь ногтями в кожу. Казалось, что мужчина решил довести его до оргазма одной лишь лаской сосков: Мерритт чередовал посасывания с укусами, явно наслаждаясь «жертвой», а та охотно отзывалась, профессионально играя роль мученика. Бельё Джека уже стало влажным от проступившего предэякулята, но когда МакКинни неспешно расстегнул чужой ремень, парень вздрогнул и перехватил его руки.        - Боишься? – спросил Мерритт, послушно замирая и бросая на любовника испытующий взгляд.       - Нет… - прошептал Джек. – Нет, я не боюсь.       Это действие было скорее рефлекторным, чем осмысленным. Его пальцы дрогнули, несмело разжались, и Мерритт наградил любовника поцелуем чуть ниже пупка, вызывая волну мурашек по коже. Он продолжил начатое и неспешно расстегнул джинсы парнишки, чуть приспуская их и устраивая ладонь на бугорке паха. Джек зашёлся стонами, его тело охватила волна спазма, и он выгнулся, кончая от нетерпения.       - О, чёрт… - прошептал он, испуганно закусывая руку, однако Мерритт уже приподнялся и поцеловал его в щёку, успокаивающе шепча:       - Вот мне безумно льстит твоя реакция на мои действия, - он потёрся носом о щёку парнишки.       - Но я же…       - Ничего страшного, это поправимо.       Их последующие поцелуи были долгими и неспешными. Казалось, что Мерритт решил полностью распробовать любовника, изучить его от и до, поэтому сильная рука скользила по рельефному торсу, сопровождая поцелуи нежностью и лаской. Джек сумел успокоиться и побороть смущение. Столь быстрая разрядка не смущала любовника, так почему должна была смущать его самого? Наверное, это было нормально.       Постепенно в процессе ласки, он ощутил новую волну возбуждения, но уже более томную, спокойную. На теле проступила испарина, которую Мерритт, успевший скинуть с себя всю одежду, собирал губами. Он давно стянул с Джека джинсы и приспустил бельё, а его пальцы бессовестно щекотали низ живота Уайлдера, опускались ниже, дразнящее задевали волоски паха, пока член парня не начал твердеть вновь.       Джек был готов поклясться, что никто и никогда так его не ласкал.       Когда его напряжение стало заметно невооруженным глазом, МакКинни уверенно стянул с любовника бельё и навис над ним, раздвигая его ноги коленом. Джек сам от себя не ожидал того, что испытает страх и смущение. Он свёл ноги, но потом послушно раздвинул их, волнение столкнулось с желанием, остатки здравомыслия пытались пробиться к нему, хотя о каком здравомыслии могла идти речь после такого множества поцелуев? Когда Мерритт вклинился между его ног, Джек ощутил, как сильно тот возбуждён: чужой член красноречиво упёрся в ягодицы. Сам он ощущал тягучее нытье в бёдрах и готов был отдаться полностью, лишь бы прекратить эту мучительную, но сладкую пытку.       Протянув руку, МакКинни извлёк из тумбочки баночку (Джек догадался, что это смазка, и отметил, что стоит спросить любовника об этом позже) и зачерпнул содержимое пальцами, поднеся их к ягодицам парня. Уайлдер тут же сильнее развёл ноги, и чужие пальцы вошли в него, заставляя выгнуться и застонать. Это проникновение, породившее волну дрожи, неспешное погружение и круговые движения окончательно сломали последние сомнения и страхи. Парень вздрогнул и податливо выгнулся, непроизвольно сжимая пальцы на ногах. По участившемуся дыханию можно было узнать очень многое, и Мерритт наклонился, вовлекая любовника в поцелуй. Пусть тому было немного неприятно поначалу, зато дискомфортные ощущения довольно быстро прошли.       Чужой член ни с какими пальцами в сравнение не шёл. Это уже значило гораздо больше, и хоть Джек спал раньше с парнями, ему было важно, кого он подпускает к себе или впускает в себя. Звериные инстинкты, но их осознание было заложено в крови: тот, кто сверху, берёт свою добычу, тот, кто снизу, отдаётся и может попасть в зависимость.       Ощутив попытку вторжения в себя чужого органа, Джек замер. Он закрыл глаза, сжал простынь и задрожал: боль переплеталась с возбуждением невероятным коктейлем, и было больно от проникновения или от желания – разобрать оказалось сложно, тело ныло и горело. Мерритт толкнулся, входя наполовину и следя за реакциями любовника. Он не сомневался, что у того был и болезненный опыт, вряд ли в его кругах в сексе кто-то с кем-то церемонился, но сам он не желал ни ранить, ни обидеть доверчивого парня. Джек считал иначе.       - Давай резче… - прошептал он, хватаясь дрожащими руками за чужие плечи.       - Помолчи… - с трудом выдавил МакКинни, ощущая, как по виску стекла капля пота.        - Мерритт! – в голосе Джека было столько отчаяния, что мужчина замер. – Сильнее... больнее…       Безумная просьба была непонятной мужчине. Однако бросив взгляд на Джека, благодаря своим талантам или нет, но он быстро всё понял. Желая заглушить и стереть былое, в попытках вновь ощутить себя живым и чистым, невольно возникает желание пройти через боль. Словно новая пытка могла вырвать или выбить чужие страдания, и Мерритт, понимая это, послушно толкнулся, врываясь в любовника и вырывая у него тихий вскрик.       Первое время Мерритт старался двигаться ритмично. Боли было достаточно, но она быстро прошла, не полностью, но явно стала меньше под влиянием возбуждения. Они двигались вместе, сливаясь в одно целое, и Джек податливо вскидывал бёдра, когда ему было мало. Он обхватил любовника ногами, Мерритт приподнял его за талию, они обменивались хаотичными поцелуями и стонами, продолжая двигаться и ни на миг не останавливаясь.       Джеку нравилось ощущать Мерритта в себе: сильные размеренные толчки заполняли его всего, и когда мужчина сорвался на рванный быстрый темп, выходя не до конца, но вколачиваясь на всю длину, Уайлдера уже сотрясало от спазмов, а внизу живота образовался жар. Парень задыхался, жадно ловя воздух и откидывая голову, открывая тем самым доступ к шее. Он готов был поклясться: МакКинни оставил ему засосы. Мерритт толкнулся резче, наклонился и потёрся телом о тело любовника, а тот застонал, ощущая сосками тепло чужого тела.       МакКинни задрожал и не сдержал громкого стона, когда толкнулся в последний раз, изливаясь горячей спермой в тело парнишки. Он упёрся руками в постель, немного отдышался, стараясь придти в себя от ощущения слабости и неги. Но отдыхать пока что было рано. Рука уверенно легла на твёрдый ствол Джека, большой палец скользнул по влажной головке, и Уайлдер вскрикнул в голос. Оставалось радоваться, что соседей у них нет. Джек зажал рот ладонью, дыханье сбилось вновь, и он не знал, как быть со смущением и невероятными ощущениями, когда чужая ладонь обхватила его член. Однако двух резких движений по всей длине ствола хватило, чтобы Джек выгнулся и со стоном кончил.       На мгновение он словно отключился. В себя пришёл, лишь когда Мерритт, целующий его в щеку, позвал его по имени.       - Джек? Джек? – он легонько встряхнул любовника, но Уайлдер молчал прижался к широкой груди и зарылся носом в шею Мерритта.       Тот тут же обнял юношу, позволяя ему расслабиться и уснуть. Эмоций с них на сегодня хватило, и оба заслужили отдых.       Утром воспоминания об этой ночи вызвали в Джеке стыд, гнев, смущение, страх, снова гнев, и окончательно - стыд. Благо по пробуждению в чужой комнате он уже был один. Подобрав одежду, Уайлдер вернулся к себе, вымылся и оделся, раздумывая, как смотреть в глаза гипнотизёру после всего, что между ними было. Да и кто они вообще теперь друг другу? Жалел ли Джек об этой ночи? От части - да, но по большей степени - нет. Эта ночь была потрясающей, и сам Уайлдер мечтал засыпать и просыпаться рядом с МакКинни, но тот, скорее всего, протрезвел и пожалел о случившемся.       После долгих метаний Джек всё же набрался смелости и спустился на кухню, где уже вовсю хозяйничал Мерритт. Повязав фартук, он пёк что-то похожее на вафли и выглядел вполне бодро. Джек замер на пороге, наблюдая за любовником и теряясь в мрачных мыслях. Он боялся, что МакКинни его прогонит, боялся ссор или игнорирования. А может и вовсе сделать вид, что ничего не было?       Однако когда МакКинни обернулся, Джек всё понял по его взгляду. Обиды не было, сожаления тоже. Лишь волнение и какая-то особая нежность, от которой в груди у Джека болезненно заныло. Парнишка тут же кинулся любовнику на шею, и тот обнял его, крепко прижимая к себе. Впереди их ждал долгий разговор, затем была прогулка на лодке, но сейчас важнее было именно это объятие.       А на телефон Джека тем временем пришло сообщение: "Ты хотел обсудить наши отношения. Я готов. Дилан". Впрочем Уайлдер на сегодня благополучно забыл о телефоне. **