Время делать выбор

Мирувор медленно, но верно начинал действовать. Лицо гнома, до сих пор бывшее мертвенно бледным, понемногу обретало нормальный цвет, и даже кровоподтек на щеке вроде бы становился менее заметным. Конечно, подобное улучшение не могло продлиться долго, поскольку одной порции мирувора не под силу было бы полностью свести на нет последствия тех нескольких дней, которые пленник провел без пищи и воды, а потому представившейся возможностью следовало пользоваться без промедления. Беда заключалась лишь в том, что Тауриэль все еще не представляла, что ей делать дальше. Наверное, стоит попытаться завязать беседу. Но о чем можно говорить с этим юнцом? Уж очевидно не о красотах лесного дворца и не о новой балладе, спетой придворным менестрелем у трона владыки Трандуила. Впрочем, гном изрядно облегчил ей задачу, заговорив первым. - Так она все-таки заколдованная или нет? – сходу, словно продолжая какой-то прерванный ранее разговор, спросил он, встряхнув пустую флягу. - Кто «она»? – не поняла Тауриэль. - Вода, - пояснил гном. – Беорн, отшельник, который живет на западной опушке вашего леса, предупреждал, что воду из лесных источников пить нельзя, потому что на ней темные чары. А вы, смотрю, пьете. Да и мы все то время, что у вас сидим, тоже ее пили… - гном усмехнулся, пожав плечами. – Ну, пока давали, что пить, конечно. И, вроде, ничего. Или она не лесная? - Она не лесная, а родниковая, - сказала таурвайт. Кто такой Беорн, она не представляла даже отдаленно, но смысл предупреждения был ей понятен и касался одного из правил, известных каждому бойцу из ее лесного дозора. – А предупреждали вас, я так думаю, о Черном потоке и тех ручьях, которые текут с юга, с Эмин-ну-Фуин или же от Дол Гулдура. Той воды и правда лучше не касаться, но та, что течет с севера, вполне безопасна. Мы постоянно ее пьем, когда находимся в дозорах. А вот к паучьим тенетам, где мы вас встретили, без полных фляг лучше не ходить. Там отравлены и вода, и земля. - Только лишь там? – с сомнением спросил гном. – Я думал, у вас весь лес такой… поганый. - Неправда! – возмутилась таурвайт. – Не стоит судить о Таур-э-Ндаэделос только лишь по Черной роще или по тому, что лежит южнее нее. Ты не видел наших северных земель. Над ними нет тьмы, и они чудесны. Черная роща тоже раньше была другой, она была другой всего пять десятков лет тому назад, до тех пор, пока до нее не добралось дыхание Дол Гулдура. Но даже сейчас Черная роща не самое худшее из того, что есть на границах наших земель. Если ты желаешь повстречать что-либо достаточное скверное, тебе стоит пройти на юг хотя бы до Эмин-ну-Фуин. - Если уж оно хуже паучьих тенет, стало быть, это и в самом деле дрянное место, - согласился гном. - Еще какое дрянное, - подтвердила Тауриэль, уселась на пол у решетки напротив гнома и неожиданно для себя самой взялась рассказывать о последнем рейде лесного дозора. Было ли гному интересно или нет, но он ее хотя бы слушал, вставляя по ходу повествования какие-то фразы. От соплеменников ей не всегда удавалось добиться даже этого. Тьма, наползающая с юга, хоть и не была табу, но говорить о ней во владениях Трандуила крайне не любили. Благо гном к числу подданных владыки Таур-э-Ндаэделоса не относился и об Эмин-ну-Фуин и прочих южных пределах Леса великого Страха поговорить был не прочь. И все-таки, несмотря на принятое снадобье, долгие разговоры, похоже, были для ее собеседника чересчур серьезным испытанием. Он хоть и старался не показывать вида, но это все равно было заметно по тому, как гном то поникал, сжимая и разжимая ладони, то снова вскидывался, пытаясь держаться прямо. - А если начистоту, что все-таки было в твоей фляге? – спросил он, наконец. – Что-то не похоже это на воду, даже на родниковую. Никакая вода так голову не проясняет и на ноги не поднимет, ежели сил не осталось. - И все же это была вода, - ответила Тауриэль, подумала и, решив, что в этом вопросе правда едва ли чему-то повредит, добавила: - А в ней несколько капель бодрящего зелья. Мы употребляем такое питье во время тяжелых походов. Ты сам видишь, оно хорошо помогает. - Тогда понятно, отчего вы так шустро скачете, - слабо улыбнулся гном. – Жаль только, что действует оно, похоже, не долго. Он затих. Тауриэль тоже замолчала, рассматривая гнома и думая о том, что на деле все оказалось не так страшно, как ей поначалу представлялось. Вот если бы еще убрать эту непонятную поросль на щеках и подбородке, да прибавить роста… нет, синды из него, конечно, все равно не получилось бы, да и ее собственного сородича тоже, но результат, наверное, был бы интересным. И все-таки таурвайт удивляло и немного беспокоило то, как легко вопреки всем опасениям у нее получилось отыскать общий язык с гномом. Подобное ей не всегда удавалось даже с бойцами из ее дозора, не говоря уже об обитателях лесного дворца владыки. С гномом… с КИЛИ… да, наверное, ей надо попытаться называть его именно так… все обстояло иначе. Конечно, доверием это назвать было нельзя, но он хотя бы не отмалчивался. Правда у Тауриэль не было уверенности, что этот факт ей следует записывать в счет своих личных побед, потому что первый шаг навстречу, как ни крути, снова сделал именно Кили. Похоже, владыка был прав, когда говорил насчет возникшего у гнома интереса, несколько неожиданного для кого бы то ни было из его племени. Это было вторым, что беспокоило таурвайт. А третьим было то, что Кили снова начинал стремительно бледнеть. Кажется, действие снадобья сходило на нет быстрее, чем она рассчитывала. - Тауриэль, что сталось с остальными из нашего отряда? – вдруг спросил Кили. – Ты знаешь, где они сейчас? - Нет, - честно ответила таурвайт. – Но раз их нет здесь, значит, они должны оставаться в темницах верхнего яруса, в тех камерах, где вас разместили изначально. - Ничего это не значит, - сказал Кили. – Сколько времени прошло, как меня сюда привели? Пять дней, если я со счета не сбился? За пять дней этот ваш шут мог много чего сделать. - Если ты говоришь про Ангебира, - уточнила Тауриэль, - то он не шут, а советник владыки Трандуила. - И многое ли это меняет? – с усмешкой спросил Кили. - Многое, - решительно сказала таурвайт. – Советник может совершить куда больше, чем шут… поэтому он опаснее. Кили только покачал головой. - Я узнаю, что с твоими спутниками, - пообещала Тауриэль, убедившись, что опасность Ангебира гном обсуждать не намерен. - Для чего? – в открытую спросил Кили. Таурвайт с недоумением посмотрела на него. - Но ведь ты спрашивал… - Я спрашивал. А тебе-то самой это для чего? Тауриэль отвела взгляд, не зная, что ответить. Правду ведь здесь не скажешь, а правдоподобная ложь придумываться никак не хотела. - Просто нужно, - наконец, сказала таурвайт. - Нужно… - повторил Кили, пристально разглядывая ее. – Только не тебе, да? Если и в самом деле пойдешь узнавать, будь добра, разыщи мой лук. Стража забрала его вместе с остальным нашим оружием. - Я могу попытаться разыскать его. Но только не думай, что сможешь получить его обратно без позволения владыки. Гном слабо усмехнулся, посмотрел на свои скованные руки, и Тауриэль только теперь заметила, что его запястья под браслетами кандалов стерты до крови. - Я думаю, что я его вообще не получу обратно, - спокойно сказал Кили. – Во всяком случае, ваш Ангебир не так давно поклялся именно в этом. Но если с ним что-то произойдет, все равно будет жалко. Это был хороший лук. Его ощутимо повело в сторону. Он прикрыл глаза и тяжело привалился к стене. Тауриэль поняла, что действие мирувора заканчивается, а вместе с ним заканчиваются и силы гнома. То ли порция снадобья оказалась слишком маленькой для того состояния, в котором находился пленник, то ли на гномов зелье действовало иначе, чем на ее сородичей, но ясно было одно – дальнейшее ее пребывание в темницах бессмысленно, если только не идти за очередной порцией мирувора. Но это уже не выглядело бы спонтанным порывом. Кили и так не слишком-то ей верил, а вторая фляга все бы только окончательно испортила. - Я приду завтра, - сказала Тауриэль, вставая. – И надеюсь, что с известиями. Кили снова открыл глаза и посмотрел на нее долгим и непроницаемо темным взглядом. Потом едва заметно пожал плечами и сказал: - Как знаешь. Покидая тюремное крыло, Тауриэль после некоторых колебаний все-таки забрала с собой принесенный факел. Как-никак предполагалось, что ее визит был тайным, а потому оставлять явные следы постороннего присутствия в темницах было бы совсем уж глупо. Возвратив факел в одно из пустующих колец на стене коридора уже за пределами подземелий, Тауриэль снова направилась в покои владыки. Ей уже было ясно, что для выполнения поставленной перед ней задачи следует постараться изменить ситуацию в корне. Несомненно, она могла бы продолжить скрытно носить гному воду, а так же, наверное, еду, но это бы выглядело откровенным фарсом, а потому предпринять следовало что-то совсем иное. В целом, положение, в котором она очутилась, напоминало ей блуждания по извилистым тропкам близ Эмин-ну-Фуин, когда спустившийся морок начинает водить тебя кругами. Ты можешь сколько угодно идти вперед, но проку от этого будет не больше, чем от стояния на месте, а иной раз так даже меньше. Если хочешь действительно добиться результата, нужно сходить с тропы и пробираться напрямик по бездорожью, каким бы темным ни казался путь. Сейчас Тауриэль намеревалась сойти с тропы. Основной причиной, конечно, было ее желание выполнить полученный приказ … но не только оно. Наверное, все-таки не только. Идя по галереям дворца, таурвайт просчитывала, что именно и как ей следует сказать, чтобы добиться результата. Она достаточно хорошо знала владыку, чтобы понимать – сейчас было бессмысленно взывать к милосердию, завещанному квенди мудрейшими из Валар. Когда заветы милосердия сталкивались с желаниями владыки Трандуила, желания, как правило, побеждали, а потому говорить следовало что-то такое, что желал бы услышать ее повелитель. После недолгого ожидания владыка принял ее в своем кабинете. Тауриэль смотрела на стоявшего за книжным пюпитром беловолосого синду и, кажется, впервые за все время не испытывала смутного желания потупить взгляд. То, ради чего она пришла, не допускало проявления слабости или неуверенности. - Я спустилась на средний ярус темниц, как вы приказывали, мой повелитель, - сказала она. - И что же? – с легким оттенком интереса спросил владыка Таур-э-Ндаэделос. – Тебе удалось добиться каких-либо результатов? - Полагаю, что да. Вы упоминали о неразговорчивости гномов, но этот юнец оказался совсем не прочь поговорить со мной. Так что вы были правы, говоря об его интересе. К сожалению, вы были правы и в другом. После усилий Ангебира гном слишком слаб не только для сердечных дел, но и для долгих бесед тоже. Это усложняет задачу. А потому я осмелюсь просить вас приказать Ангебиру уменьшить рвение, с которым он исполняет работу. Я бы хотела, чтобы, когда я в следующий раз приду к гному, он мог думать обо мне и моих словах, а не о куске хлеба или глотке воды. Полагаю, что такое незначительное послабление пойдет на пользу делу, и я смогу быстрее получить нужные ответы. Тауриэль готова была поклясться, что в серебристых глазах Трандуила промелькнуло удивление, тут же, впрочем, погасшее. Ей удалось выдержать долгий изучающий взгляд владыки – после темного взгляда Кили это оказалось не так уж сложно. - Что ж, возможно ты права, - медленно произнес Трандуил. – Если все именно так, как ты говоришь, Ангебир поумерит свой пыл. Постарайся, чтобы эта перемена дала результаты. Мне бы не хотелось, чтобы твоя догадка оказалась ошибочной, поскольку ошибки сулят слишком много дополнительных хлопот. - Благодарю вас, мой повелитель, - склонила голову Тауриэль. Кажется, временную передышку для гнома ей все-таки удалось получить, и теперь этой передышкой следовало правильно распорядиться. - Ты желаешь сказать что-либо еще? – с благосклонной улыбкой осведомился Трандуил. – Или, возможно, о чем-то попросить? Таурвайт покачала головой. Отдельно просить о том, чтобы с гнома сняли кандалы, было бесполезно. Возможно, это и так войдет в приказ владыки Трандуила, адресованный Ангебиру. Если же нет, то она все равно не сможет убедительно объяснить, зачем ей понадобился гном в свободном виде. Что же касалось вопросов, заданных Кили, то подобные мелочи не стоили внимания владыки Трандуила. Разве не сказал он, что Тауриэль вправе сама выбирать, каким образом завоевывать доверие гнома? Вот она и выбирает. От владыки Трандуила таурвайт первым делом направилась в темницы верхнего яруса, где убедилась, что ее предположения верны, и что двенадцать прочих пленников все еще содержатся там. Гномы смотрели на нее по-волчьи, но пребывали в состоянии явно лучшем, чем их тринадцатый товарищ. По всей видимости, Ангебир решил сосредоточить основные усилия на том, кого, как ему думалось, будет легче сломать. Расчет оказался не верным, хотя Тауриэль не была уверена, что с кем-либо иным из этого отряда у Ангебира вышло бы лучше. Недаром все-таки гномье упрямство вошло в пословицу. Что ж, на один из заданных вопросов она знала ответ. Теперь еще оставалось узнать о судьбе лука. Тауриэль с полным на то основанием полагала, что изъятое у гномов оружие должно отыскаться в оружейной зале, за исключением разве что принадлежавшего гномьему вожаку старинного меча, который принц Леголас забрал себе в качестве трофея, несмотря на то, что меч был откровенно тяжел для его руки и никак не подходил к стилю боя, привычному для принца. Каким же было удивление таурвайт, когда поиски привели ее в караульное помещение, где гномьи мечи, топоры и прочее вооружение оказались свалены в кучу в самом дальнем углу, как ненужный хлам. Лук там тоже был, и поскольку он оказался единственным, скорее всего, это был тот самый, который ранее принадлежал Кили. Таурвайт ощутила невольную вспышку злости при виде белого налета на тисненой коже, которой был обтянут короб налучья. Три недели, которые гномья амуниция провела в неподобающем месте, не прошли даром. За подобное обращение с собственным оружием любой из королевской стражи ответил бы в полной мере, но разве тот факт, что оружие принадлежит кому-то другому, отменял необходимость проявления должного уважения? Сам лук, впрочем, пострадать не успел. Рассматривая его, Тауриэль вынуждена была признать, что сработан он мастерски, хоть и не эльфийскими оружейниками. Если бы кто прежде сказал ей, что гномы могут делать хорошие луки, она бы не поверила, но Кили не соврал, этот лук, действительно, был хорош. Многослойный, с роговыми вставками, он хоть и был короче эльфийских, но по силе боя, похоже, от них не отличался. Насчет точности стрельбы без проверки на деле что-либо конкретное сказать было трудно, зато сразу было видно, что прежний хозяин ценил свое оружие и заботился о нем. Гном и стрельба из лука… несовместимые, казалось бы, вещи… Интересно, как многое еще она не знает о гномах? Не обращая внимания на удивленные взгляды стражи, Тауриэль забрала и лук, и налучье, и колчан со стрелами. Она надеялась, что рано или поздно ей все же представится возможность вернуть их Кили. Во всяком случае, сама таурвайт намеревалась сделать все возможное, чтобы это было именно так.