Заодно с судьбой

Подушка под щекой была влажной. О-барон встал и посмотрел на себя в зеркало — глаза покраснели и опухли. Не помогла и холодная вода. Кристиан оделся, зачесал волосы в привычный хвост и отправился завтракать. За столом уже собрались все, кроме Мирти. Заросшее щетиной лицо Джека было мрачным, зато Хильджи явно веселился. — А вот и покоритель омежьих сердец, совратитель чужих мужей и… — Заткнись, старая черная поганка! — рявкнул Торнтон. Но старик лишь поцокал языком, ничуть не утратив веселости. — Я, может, стар и черен, но зато не полный болван. Это ж надо было найти, к кому приревновать! Для этого, наверно, особый дар нужен. — Замолчи, добром прошу! И так тошно. — Где Мирти? — спросил Кристиан. — Он отказывается выходить из комнаты, — подавленно ответил Джек. — Он не хочет меня видеть… И слышать тоже… — Немудрено! — опять завел мавр и только благодаря вмешательству Бертрана не получил в челюсть. — Смотри, не успел появиться, а уже все наши омеги ходят с красными носами и опухшими глазами. Тебе бы только подраться, болван здоровый! — почувствовав себя под защитой, снова начал гнуть свое старик. — Все, Хильджи, — вдруг отрезал молчавший до этого момента Нэн. — Нечего толочь воду в ступе. А ты, Джек, отправляйся наверх и делай что хочешь, но Мирти должен нормально поесть. За двоих. Мне нужны здоровые внуки. Торнтон уныло поднялся и поплелся на второй этаж. С надеждой потрогал дверь — она была по-прежнему заперта. — Мирти! — позвал он, но в ответ не услышал ни звука. — Я люблю тебя, Мирти! — тот же эффект. — Прости меня, идиота. Но что еще я мог подумать, когда увидел вас голых в объятиях друг друга? Я потерял голову. Я знаю, что наговорил тебе ужасных вещей, но это шло не от сердца. Это был голос моей обиды, моей злости. Славный мой, ну ответь мне. Дай мне искупить свою вину. Мирти молчал, и вконец измучившийся Джек разозлился. — Я высажу эту чертову дверь! Ей богу! Отопри. Я хочу видеть, что с тобой все в порядке. — Ты велел мне сидеть в этой комнате, вот я и сижу. Уходи, Джек, — прозвучал из-за двери срывающийся голос, и хотя его гнали, Торнтон обрадовался уже тому, что с ним вообще заговорили. — Мирти, я ревновал до безумия. Я испугался, что ты на самом деле уйдешь от меня, уедешь. Я бесился от злости, но даже тогда любил тебя. Тебя, моего мужа. Ну прости меня. Я и так из-за этой истории сделался всеобщим посмешищем. Хильджи не дает мне прохода. А Нэн пригрозил, что если я не приведу тебя поесть, он не станет кормить и меня. Мирти! Ну пожалуйста, отопри! Джеку показалось, что мертвая тишина за дверью вдруг разбавилась тихим смешком. Мирти рассмеялся? — Хильджи сказал, что я полный болван, и у меня дар попадать в идиотские ситуации. А еще… А еще у меня новости с родины. Открой же, и я все тебе расскажу. — Это шантаж, Джек Торнтон. — И при этом совершенно наглый. Я знаю, какой ты у меня любопытный, вот и пользуюсь. Ну же, Мирти, пирожочек ты мой! Замок щелкнул, и в дверях показался мрачный и зареванный омега. — Не называй меня пирожком, и тем более своим. Ты в опале, Джек Торнтон. И я не знаю, сумеешь ли когда-нибудь выйти из нее. Если бы все, что ты выкинул, не было так смешно и глупо, не знаю… — качая головой, Мирти решительно прошел мимо мужа и направился вниз. Смиренный альфа семенил следом. На кухне остались только Кристиан с Уилли и Нэн. — Доброе утро, любовничек, — поздоровался Мирти с о-бароном. Тот бросил взгляд на несчастного Джека, не удержался и хихикнул. Мирти криво усмехнулся в ответ и уселся за стол. — Капитан Торнтон плел что-то о сногсшибательных новостях из столицы. Они действительно таковы, или мне не стоило спускаться? Лицо Кристиана осветилось улыбкой. — Ройс разорвал помолвку с Джорджианом. — Первый разумный поступок за последнее время, — Мирти метнул хмурый взгляд на мужа. — Прости меня, дорогой, — тут же отозвался Джек. — А вас, мистер Торнтон, я прошу пойти где-нибудь погулять. Я собираюсь завтракать, а ваша небритая физиономия портит мне аппетит. — Я, пожалуй, тоже пойду, — поднялся из-за стола о-барон. — Идем, Уилли, поищем Джонни и Стивена. Мальчики обнаружились у лесного озера. Точнее — в нем. — Вы здесь что, одни? — забеспокоился омега. — Нет. Вон Бертран плавает. Он сказал, что научит нас нырять, как настоящие ловцы жемчуга, — возбужденно закричал Джонни. — А он откуда это знает? — улыбаясь, спросил Кристиан. — Водя, — вдруг решительно изрек сидящий у него на руках Уилли и потянулся ручками к поверхности озерка. — Что? Джонни, ты слышал, что он сказал? — По-моему, он хочет купаться. — Водя, водя, — подтвердил Уилли и перегнулся вниз так, что Кристиан едва его удержал. — Вот ведь, — сказал омега, спуская мальчика на теплое мелководье. — Дельфин какой-то, а не альфа. Первое слово! И ведь не папа, а вода. — А разве у него есть папа? — холодновато спросил подплывший ближе Бертран. — У него есть только Кристофер. О-барон виновато взглянул на молодого альфу. За те восемь месяцев, что они провели на острове, Бертран решительно изменился. Полноценная еда, здоровый климат и ежедневное плавание сделали из щуплого высокого юноши крепкого мужчину с развитой мускулатурой, широкими плечами и уверенным взглядом. Бертран стоял далеко от берега, и Кристиан вдруг понял, почему альфа остановился именно там — он был голым. Эта мысль вызвала у юного омеги жаркую волну где-то внизу живота, которая мгновенно стекла в яички, приподняла давно дремавший член. «Этого еще не хватало!» — торопливо отворачиваясь, подумал Кристиан. Но Бертран все равно понял, что с ним происходит. Или успел увидеть кое-что шевельнувшееся под тонкой тканью бриджей. — Отойди за камень, я оденусь, — негромко проговорил он. Кристиан молча повиновался. Через несколько минут Бертран позвал его. Омега, все еще испытывая смущение, прятал глаза. Альфа вздохнул. — Мое тело взволновало тебя, не так ли? — Да, — почти шепотом признался юноша. — Ты выздоровел, Кристи. Твоя душа и твоя плоть требуют любви. Просто кричат о твоем желании. И… — Бертран повел носом. — И нет, мне не кажется, твой омежий запах… Каким он был до всего? — Теплое молоко и мед, так мне говорили. — Нет. Этого не чувствую. Но… Но все же что-то стало появляться, Кристи. Какой-то намек, который волнует кровь, привлекает… Не за горами приход течки… С кем ты ее проведешь? — Намекаешь на себя? — сердито перебил его Кристиан. Бертран улыбнулся печально. — Никаких намеков. Лишь дружеское предложение. Без обязательств, без последствий, без надежды на продолжение… — Не надо, Бертран, — Кристиан был готов разрыдаться или кинуться бежать — настолько труден оказался для него этот неожиданный и в то же время давно ожидаемый разговор. — Я не смогу… — Я знаю, Кристи. Если бы у меня была хоть какая-то надежда на твою взаимность, я бы… — альфа отвернулся. — Ты должен открыться Ройсу. Сделать все, чтобы вернуть его, иначе твоя жизнь превратится в выжженную пустыню. Да и его тоже… Я слышал, граф порвал с Джорджианом де ла Куром? Кристиан кивнул. — Это подтверждает мои слова. Подумай об этом хорошенько. — Ах, Бертран! Я только об этом и думаю. Я уже скоро свихнусь от своих мыслей. Но могу ли я надеяться? — Ты прекрасен, дурачок. Я не встречал никого, кто был бы лучше тебя, красивее тебя, соблазнительней тебя. А что касается твоих страхов по поводу отношения Ройса к произошедшему с тобой… Посмотри на Мирти с Джеком. Он любит его, он принял его со всем грузом неоднозначного прошлого. Его вчерашняя выходка — глупость. И ее последствия он запомнит на всю жизнь. Навсегда. Когда они помирятся, а я в этом не сомневаюсь, они станут еще ближе друг другу. Бертран помолчал, а потом шагнул вперед и с силой сжал плечи Кристиана. — Я все-таки сентиментальный идиот! Чем я занимаюсь? Убеждаю омегу, которого хотел бы сделать своим, в том, что он вполне подойдет другому! — Ты мне друг, Бертран. И всегда будешь им. Иногда я думаю, что дружба чище и дороже, а главное, долговечнее любви. Я с удовольствием потанцую на твоей свадьбе. И произойдет это скоро, я не сомневаюсь. Ты стал таким красивым. Настоящим альфой. — Можно мне поцеловать тебя? — Нет. Бертран отпустил плечи омеги и отступил в сторону. Постепенно на его лицо вернулось спокойное выражение. — Ты прав! Зови детей, пойдем назад. Посмотрим, как развиваются события у противоборствующих сторон. Интересно, чем Джеку удастся умаслить мужа?

***

Ранним утром в самом начале февраля «Прекрасный Минел» покинул столичную гавань. Одну из кают на юте занимал высокий и широкоплечий пассажир в добротной неброской одежде, но в дорогой обуви. Первую неделю плавания он безвылазно провел у себя, работая над какими-то документами и выписывая высокие столбцы цифр. Но одним ясным холодным утром он появился на палубе и полной грудью вдохнул морской воздух. — Ностальгия? — спросил подошедший сзади капитан Джонс. — Пожалуй, — усмехнулся Ройс. — Я тридцать с лишним лет в море, а каждый раз за душу берет. Вот только недолго мне осталось… — Почему? Вы еще не старый человек. — Меня сильно невзлюбил господин Ричардсон-младший. Он до сих пор не может простить мне ту встречу с вами, милорд. — Мне искренне жаль… — Я думаю, что если бы не появились вы, мы бы повздорили по другому поводу. Очень неприятный молодой омега — сын моего хозяина. — Не печальтесь, капитан. Жизнь иногда откалывает такие коленца. Глядишь, хозяин у вас возьмет и поменяется. — Как это? — прищурился Джонс, отчетливо поняв по интонациям графа, что тот если и шутит, то лишь отчасти. — Я могу рассчитывать на вашу сдержанность? — Мы с вами знакомы давно, да и вашему отчиму — о-герцогу Соиссонскому — я не раз оказывал услуги. Ройс медленно кивнул. — Капитан, вы помните о-барона Кристиана де Випона? — Да, конечно, милорд. Бедный юноша! — В день его двадцатилетия он становится владельцем большей части компании вашего сегодняшнего хозяина. Ему наследуют братишки, а я их опекун. Джонс в полном изумлении смотрел на Уитуорта. — Вы рассказываете поразительные вещи, милорд. Господин Кристиан? Кто бы мог подумать! — Так что не отчаивайтесь, капитан. — Несчастное дитя! Он мог быть богат и счастлив, если бы не какие-то сволочи… — Для меня они уже не «какие-то». — Вам удалось найти негодяев, милорд? — Да, капитан. Двое из них служили на «Формозе». Они мертвы. Третий был случайным человеком. Я оставил ему жизнь. А вот четвертый… Четвертый — особенный. Это по его приказу было совершено похищение. — Он жив? — Да. Его зовут Гарри Ричардсон. Потрясенный капитан отшатнулся: — Это чудовищно! Ведь господин Кристиан был вашим женихом, милорд. Я хочу сказать, в то время… То есть… Простите, но что вы собираетесь предпринять? Преступление нельзя оставлять безнаказанным! — Скоро, Джонс, но не сейчас. Качая головой, капитан надолго задумался. — Если не секрет, милорд, зачем вам так срочно понадобилось в колонии? — Там мой сын, братишки Кристиана и… — Ройс запнулся. — И я надеюсь там обрести, наконец, счастье и покой. А теперь прошу прощения, капитан, я хотел бы побыть один. — Конечно, милорд. И… спасибо за доверие. Граф достал из чехла, висевшего на его широком кожаном поясе, великолепную подзорную трубу, раздвинул ее и поднес к лицу. Горизонт стал ближе, и бывший пират с удовольствием принялся изучать океан. Он провел на палубе весь день, изредка перебрасываясь парой фраз с капитаном или с рулевым. Лишь после того, как солнце скрылось, он спустился в каюту. Еще совсем недавно Ройс страшился прихода ночи, но не теперь. Если раньше с наступлением темноты воспоминания, как дикие псы, набрасывались на него, то теперь он сам звал их, и они ластились, как котята. Кристи жив! Нежный маленький гордец, прелестный упрямец. Его любимый. Только его. И он сделает все, чтобы так было всегда. Ройс с недоумением думал о том, как мог быть так слеп, что не узнал Кристиана за фасадом Кристофера. Хотя тот его сон, когда ему примерещилось, что он купается не с юным прелестным омегой, а с тощим бритым наголо бетой… Посмеиваясь, Ройс перевернулся на другой бок. И тут же к нему пришло новое видение — он в ярости трясет мнимого Кристофера за грудки и отшвыривает его от себя. А потом эта запекшаяся кровь на голове юноши, и его собственная попытка расплатиться с ним за причиненную боль… Скрипнув зубами, Ройс опять перевернулся в кровати. Теперь ему вспомнилась его первая встреча с Кристианом на этом самом корабле, серые озера его глаз и мелкие веснушки на маленьком носике. Вдруг подумалось: «А ведь я, пожалуй, влюбился с первого взгляда, но сколько же мне потребовалось времени, чтобы это понять. И сколько я успел наломать дров! Бедный мой мальчик!» Какое-то время Ройс лежал, перебирая в памяти события, поступки, слова. «Интересно, а он вспоминает обо мне? — вдруг тревожно подумал он. — Вот уже почти год он на острове, и все время рядом этот ушлый лекаришка, которого я своими же руками отправил с ним!» Ройс опять перевернулся. Что же ему делать? Как поступить? Сразу разыскать Кристиана, подхватить на руки и… И что? Губы Ройса растянулись в улыбке, но тут же он нахмурился: а вдруг Кристи отвергнет его? Нет, нельзя торопиться… Сначала он осмотрится. Да, пожалуй, так он и поступит! А еще надо разобраться со всеми этими бездельниками и укрывателями, которые знали о том, кто такой «Кристофер» на самом деле, и молчали! А потом они вернутся на материк, он возьмет своего омегу замуж и вот тогда-то побеседует с мистером Ричардсоном… К тому времени, когда он решит все вопросы и разберется со старым мерзавцем, поместье будет отделано. Граф представил Кристиана на громадной кровати хозяйской спальни и чуть ли не замурлыкал. Он не выпустит его оттуда неделю… Нет! Весь медовый месяц! С этими приятными мыслями Ройс наконец-то заснул.

***

В середине марта серьезно потрепанный штормами и просто чудом избежавший неприятной встречи с кастильским галеоном — внезапно налетевший ураганный ветер разметал корабли — «Прекрасный Минел» бросил якорь в виду небольшого, но, как отметил граф, хорошо укрепленного форта. Граф тепло простился с капитаном Джонсом и с привычной ловкостью спустился в шлюпку, которая понесла его к берегу. Ройс и не подозревал, какой переполох вызвало появление незнакомого корабля на рейде. Причина была проста — «Ласточка» с половиной команды уже больше недели как отплыла с обычным рейсом на Тортугу — за провизией, новостями и с целью посещения борделя. Поэтому едва граф шагнул на песок берега, его немедленно окружило несколько пестро одетых альф и бет с саблями наголо. Ройс изогнул бровь и, оглядев матросов, произнес с наигранный гневом: — Марсель, так-то ты встречаешь своего бывшего капитана, негодяй! — Ой! Господин граф! Это вы! Один! — Да вот соскучился по вашим пропитым рожам, решил навестить. Ты, что ли, здесь за главного? — Нет, но я заместитель, — Мотылек горделиво выпрямился. — Командует боцман Райт, но он в форте, у пушек. — А где Джек? — Капитан Торнтон уже неделю как на Тортуге. — И что это ему там понадобилось? — Э-э-э! Провизия. Да и, если честно, повез ребят к шлюхам. У нас тут несколько месяцев назад была неприятность. Двоих, кто покусился на омегу, капитан повесил, но… Ройс почувствовал, что несмотря на жару, спина его заледенела. — О ком речь? — Пит Лимпен и… — Нет, я спрашиваю про омегу. Он… не пострадал? — Нет, обошлось. Пит и Том Уойтс пытались снасильничать Мирти, мужа капитана. Самого мистера Торнтона тогда не было на острове. Дело могло бы кончиться плохо, если бы не Кристофер. Парнишка уложил обоих! Простой дубинкой! Вот это, я думаю, была потеха! Наши ребята потом спрашивали его: мол, как тебе это удалось? Пит-то с Томом были здоровенными альфами, а этот-то — дунь и снесет. Ну, а он им в ответ: разозлился я очень. Ха! Разозлился! Ну вот… С тех пор капитан раз в месяц возит часть команды к шлюхам, чтобы, так сказать, разрядить обстановку. Ройс только покачал головой. Он хорошо представлял, что должен был испытать Кристиан, сам перенесший жестокое насилие, когда увидел Мирти в руках у негодяев. Дубинкой пристукнул двух здоровенных альф! Ройс поднял горящие глаза, и выражение их было таково, что матросня отступила от своего бывшего капитана. — Им повезло, что они уже мертвы и что капитан у вас теперь Джек. У меня бы они так легко не отделались. Ну да ладно — дело прошлое! Какие еще новости? — Вообще-то нам с тех пор запрещено появляться возле большого дома. Так что мы узнаем только сплетни, которые приносит на хвосте этот старый ощипанный ворон — Хильджи. — Старик здоров? — Он еще нас с вами переживет, господин граф. — Ну так и о чем он вам успел наболтать? — Да вообще-то все тихо, слава богу. Уилли уже вовсю бегает. Сказал на днях свое первое слово. — И какое же? — оживился Ройс. — Настоящий морской волк растет! Вода, вот что он сказал, господин граф, — вода! А еще мы достроили форт. Ну, это вы и сами уже видели. Поставили несколько домиков в лесу — для проживания команды. Все, слава богу, здоровы. Вот только капитан нажил себе недавно головную боль, — матросы переглянулись, усмехаясь. — С супругом поругался. Ройс, посмеиваясь и качая головой, выслушал все сплетни, которые в пересказе Мотылька наверняка расцвели новыми красками и подробностями, а после, приказав позаботиться о своих вещах, направился в сторону дома, который он когда-то построил для своей семьи и в котором ее и собирался обрести вновь. Он был тих, когда граф переступил порог. Лишь на кухне, напевая, возился Нэн. Ройс не стал его беспокоить, а бесшумно вышел на воздух. Ноги сами понесли его к озерку. От воды долетали звонкие голоса детей… И с успокаивающей интонацией звучал совсем другой — хрипловатый… Это, несомненно, был голос Кристиана, и Ройс торопливо миновал последний поворот тропинки. За ним его взору открылся песчаный берег. Сердце альфы дрогнуло, прыгнуло куда-то к горлу и там заколотилось, мешая дышать — по колено в воде, засучив почти до середины бедра выгоревшие бриджи, стоял Кристиан. Он поздоровел, набрал не меньше десятка килограммов, стал крепче и, кажется, даже шире в плечах. Проклятые бриджи, от которых никак не мог отвести взгляд граф, тесно обтягивали его округлившуюся попку. Волосы омеги, стянутые в короткий густой хвост, отливали не золотом, а, скорее, серебром, но были теми же — бликующе-радостными, словно солнечные или, может, теперь уже лунные зайчики, играя, запутались в них. «Как же я был слеп до сих пор!» — в который раз попенял себе Ройс. У ног Кристиана копошился Уилли. Ройс поразился тому, как сильно вырос сын. Круглую лобастую голову малыша покрывали густые черные волосы — крупно вьющиеся и даже на вид непослушные и своевольные. Серые глаза искрились на загорелом личике. Кругленький животик забавно выступал вперед, а над попкой поместились две ямочки. Вот малыш решительно окунулся в воду с головой, а достав что-то мелкое со дна, показал Кристиану. У другого берега, где озеро было глубже, плавали Джонни и Стивен. Рядом с ними граф увидел Бертрана. Студент учил мальчишек нырять, и Ройс возмущенно вскинул брови, когда увидел его поджарые обнаженные ягодицы, мелькнувшие в брызгах воды. — Подсматриваешь? Граф от неожиданности подпрыгнул на месте, а неслышно подкравшийся Хильджи удовлетворенно захихикал. — Черт бы тебя побрал, старый ты хитрец! Напугал до смерти. — Это еще цветочки. Настоящий испуг впереди, когда ты объявишься на берегу. — Ты считаешь, меня должны пугаться? — А ты сам как считаешь? И чего это ты, кстати, такой сердитый был, когда я к тебе подобрался? В этот момент Бертран опять нырнул так, что его мягкое место совершенно нагло, на взгляд возмущенного графа, выставилось из воды. — Что себе позволяет этот молодой бездельник? — А что? — невинно переспросил Хильджи. — Разве он кого-то должен стесняться? Омег-то здесь нет… Ройс уставился на старика. Хильджи прищурился игриво. И в один момент оба поняли: «Знает!» Глаза мавра заблестели еще веселее. Он ухватил графа за рукав рубашки и потянул за собой. — Пройдем-ка, нам есть, о чем поболтать, прежде чем ты со своим медвежьим изяществом все испортишь. Ругаясь вполголоса, Ройс тем не менее последовал за стариком. Хильджи привел его на тенистую полянку и со вздохом уселся у ствола пальмы. — Садись рядышком, хозяин. Ты ведь все знаешь? Иначе зачем бы сюда примчался? — Все верно. А ты как узнал? Он признался? — У меня и свои глаза еще неплохо видят. Я его сразу раскусил. Каюсь, шантажировал и вынудил все рассказать. Тебе повезло, капитан, он чудный мальчик. Я немного подлечил его. Откармливал, как родной папочка. Травки всякие омегам полезные давал — для того, чтобы течки восстановились, аромат вернулся. И судя по тому, как последнее время крутит носом этот юный альфа-лекаришка, процесс пошел. — Я ему покручу, — мрачно пообещал Ройс, вспоминая наглые ягодицы в воде, — я ему так покручу, что совсем к чертям все откручу. Хильджи захихикал. Ройс ему улыбнулся. — А тебе, старик, спасибо! Ну… А кто еще знает о том, что Кристофер на самом деле — Кристиан? — С недавних пор все. Ну, кроме команды, естественно. — Ты выболтал? — Ну что ты! Все само собой получилось. Нэн с Бертраном с самого начала знали. Я догадался сам. Потом, когда с Мирти едва несчастье не произошло… — Я наслышан. Мне Марсель рассказал. — Ну вот тогда и супруг Джека узнал о том, что Кристофер не совсем тот, за кого себя выдает. Ну, а после и Джек выступил так, что над ним теперь разве только Уилли не потешается. И то только потому, что пока что говорить не умеет. Ройс кивнул. Эту историю Марсель ему тоже поведал. Правда, при этом и не подозревая, кто именно кроется за личиной мелкого беты, к которому приревновал своего мужа капитан. Но все же в исполнении Хильджи послушать все еще раз было и интереснее, и смешнее. — А ты рано смеешься, — закончил свой рассказ старый мавр. — Твои сложности впереди. — Кристи вспоминает обо мне? — Не сомневайся, хозяин. Уилли — вылитый ты. И ты бы видел, как этот твой глупыш иногда на сына смотрит! Однако мальчик по-прежнему убежден, что не может претендовать на твою любовь. — Маленький дурачок, — качая головой, проговорил граф. — Я столько пережил после его мнимой смерти, так испоганил свою жизнь, так перемазался в дерьме… Даже не представляешь. — Чего ж нет-то? — Хильджи пожал плечами. — Это вы, молодые, все мастера по такой вот дурацкой части. Что ты, что Джек… Что Кристиан твой. Он, кстати, уже знает, что ты порвал с Джорджианом и был от этих новостей просто на седьмом небе. Так что уговаривай его, извиняйся перед ним, говори о своей любви, а после повторяй это снова. Дерзай! Мы все на твоей стороне, капитан. — Я уже не капитан. — Ты всегда им будешь, хозяин. А теперь иди в дом, в комнату Кристиана. Жди там. А я постараюсь отвлечь остальных, чтобы они вам не мешали мириться.

***

Кристиан с братишками и Бертраном, который нес на плечах недовольного уходом от озера Уилли, не спеша возвращались домой. Сегодня целый день на душе у юноши было неспокойно. Кристи уже знал за собой способность предчувствовать перемены и теперь с замиранием сердца ждал, зная: что-то должно произойти. Но вот уже миновал полдень, а все было спокойно. Во внутреннем дворике у небольшого бассейна, дававшего всему дому прохладу, их поджидал Хильджи. — Бертран, иди-ка сюда, поговорить надо, — хитро поблескивая глазками, позвал старик. — А вы, детки, берите с собой Уилли и идите на кухню. Там Нэн приготовил что-то вкусненькое. Мальчики загомонили, подхватили за руки Уилли, которого Бертран ссадил с себя и утащили его в дом. Студент пошел за Хильджи, и оба тоже очень быстро скрылись в дальнем крыле здания. Удивленный Кристиан вдруг осознал, что остался один. Вздохнув, он пошел к себе. — Что ты опять затеваешь, старик? — тем временем, усмехаясь, спрашивал Бертран, входя следом за мавром в просторную комнату, приспособленную ими для химических опытов, приготовления разного рода снадобий и просто для занятий, которые неизменно все это время проводил со своим случайно обретенным учеником Хильджи. — Сейчас захватим кое-что отсюда и пойдем на кухню. Там нас ждут все остальные. Я должен вам сообщить кое-что важное. — Тайком от Кристиана? У него что — день рождения? — Вроде того, сынок! В лаборатории Хильджи порылся в кладовой и извлек на свет запыленную бутылку. Покивал ей уважительно, всучил удивленному Бертрану и двинулся обратно в сторону основных помещений дома. — Дорогие мои! — торжественно возвестил Хильджи, появляясь на кухне, где действительно собрались все жители большого дома за исключением Кристиана. — Я приглашаю вас на пикник. Случай особый. Прошу не отнекиваться, а собраться по-быстрому и следовать за мной. — Ты что, на солнце перегрелся? — ворчливо поинтересовался Нэн. — Нет. Зато я кое-что знаю, чего не знаете вы. И это кое-что велит мне выгнать вас всех из дома на свежий воздух. Причем как можно скорей. Еще раз прошу вас: не спорьте. Просто соберите все что нужно и пойдемте куда-нибудь в тенек. Все решили Джонни и Стивен, которые пришли в неописуемый восторг от перспективы есть не за привычным и скучным столом, а прямо под пальмами. Нэн и Мирти, смирившись, быстро собрали разную снедь, уложили в корзинку тарелки, стаканы и столовые приборы, и вскоре шумная компания уже расселась на тенистой полянке недалеко от дома. Нэн, распаковав все принесенное с собой, с кряхтением уселся на прихваченную заботливым Мирти подушку и глянул на Хильджи: — Ну? Не пора ли все-таки нам всем узнать, ради чего ты, старый греховодник, притащил нас всех сюда? — Сейчас, — проворчал мавр и велел Бертрану раскупорить драгоценную бутылку. Когда золотистое вино, аромат которого сразу поплыл по поляне, щекоча чувствительные носы собравшихся, было разлито по стаканам, Хильджи, приподняв вверх свой, усмехнулся и произнес всего два слова: — Ройс приехал.