Мне нужно избавиться, чтобы стать ближе, Чтоб не взрывалась моя голова. Мне нужно понять, что я ненавижу, Я думал, что ненависть — просто слова. ©
Церемонию бракосочетания решили проводить в самом большом и красивом саду Малфой-мэнора. Жители и слуги этого поместья в своё время приложили немало усилий и трудов, чтобы впоследствии сад действительно завораживал и околдовывал, заставляя даже самое чёрствое сердце ёкнуть при одном лишь взгляде на всю эту красоту. Сад заключали в квадрат декоративные готические ограды высотой в полметра, а к ним прилегали разнообразные фруктовые деревья. Воздух благоухал приятным запахом цветов, который нежно щекотал ноздри. В мягком свете оранжевого заката розы, орхидеи и маргаритки выглядели невинными и беззащитными, очаровывая каждого, чей глаз только мог коснуться их. С правого и левого краёв сада симметрично располагались небольшие декоративные бежевые фонтанчики, в которых весело журчала вода, тёплая, впитавшая солнечный свет за весь летний день. Возле каждого из этих фонтанов находились красивые французские лавочки, выкрашенные в нежно-лиловый цвет. На левой маленький Драко встретил сотни прекрасных рассветов, а на правой проводил сотни печальных закатов. Центр сада был аккуратно вымощен каменной плиткой, и потому именно здесь, на просторной территории, было решено воздвигнуть белоснежный свадебный шатёр. Домовики украсили его большими персиковыми и лиловыми бантами, а также, по указу Нарциссы, живыми цветами, сорванными в соседнем саду. Витиеватый свадебный алтарь, сделанный из серебряного металла, также был полностью усеян декоративными цветами самых разных оттенков и приковывал взгляды практически всех собравшихся гостей. Возле алтаря уже возвышалась массивная фигура Яксли, одетого в мантию священника. Сосредоточенный, он то и дело пробегался глазами по необходимым ему строчкам в небольшой книге с тёмной обложкой, повторяя свою церемониальную речь. На часах было уже без пяти семь вечера, и церемония бракосочетания должна была начаться буквально через считанные минуты. Все приглашённые гости, пунктуальные до чёртиков, уже присутствовали на торжестве, нарядные и аристократичные. Правда, пока не все из них знали, с кем именно должен сегодня обручиться младший Малфой. Домовики то и дело лавировали с большими подносами между гостями, подавая им закуски, а также бокалы с вином и шампанским. Народу на церемонию было приглашено предостаточно. Родители Малфоя явно не поскупились на количество гостей. В основном ими являлись семьи чистокровных аристократов в роскошных нарядах. Однако среди толпы можно было разглядеть и лица, обычно скрывающиеся под уродливыми масками серебряного цвета. Пожиратели Смерти — куда же без них. Сегодня они были одеты не в маски и плащи, а во фраки и парадные мантии. Волан-де-Морт лично настоял на том, чтобы вся его свита присутствовала на бракосочетании одного из теперь его «самых талантливых слуг». Самого же Тёмного повелителя на церемонии пока не было. — Пора начинать, — кто-то опустил увесистую ладонь на плечо Драко, уже полностью наряженного и вылизанного до блеска сальными взглядами гостей. Обернувшись, Малфой отвёл пустой взгляд от созерцания горизонта и перевёл его на того, кто к нему сейчас обратился. Увидев Яксли, Драко отрешённо кивнул и закусил щеку изнутри. Дурацкая привычка. — Я отправлю домовиков за Грейнджер, — чуть помедлив, негромко произнёс Малфой, глядя в холодные голубые глаза своего собеседника. — Они выведут её к алтарю, — поджав губы, добавил Драко. Мерлин. Подумать только, он вот-вот женится! Умереть — не встать. Происходящее осознавалось мозгом невероятно медленно, так что Малфою казалось, что он будто бы пребывает в каком-то трансе. Да и на ком он женится? На подружке Поттера, которому Малфой без зазрения совести желал смерти всю свою сознательную жизнь. Этот грязный полукровка всегда был в центре внимания, что Поттеру, несомненно, льстило, хотя он всячески и отрицал это. А что же Драко? Да, наследник богатенького папаши. Да, с каждым годом всё более и более хорошеющий мальчик. Да, имеющий огромное влияние. Но не избранный ведь. Не избранный, как этот херов везунчик. Из груди вырвался тяжёлый выдох, и Драко устало прикрыл глаза. Грейнджер — стерва и шлюха. Драко был уверен в этом, даже не залезая к ней в трусы. Иного объяснения причины дружбы со шрамоголовым он не мог найти. Просто не мог. Драко даже был готов поставить на кон половину своего состояния на то, что грязнокровка неоднократно трахалась с Поттером, чтобы заработать клеймо его драгоценной подружки. А потом вместе с Уизли, чтобы примкнуть к чистокровной семье, хотя и довольно сомнительной. Ну, конечно. Конечно, так. Что же ещё оставалось грязнокровке в мире настоящих волшебников? Естественно, только выкручиваться таким блядским способом, дабы заслужить своей промежностью или своим ртом место подле почти-волшебника. Фу. Мерзость… Драко вздрогнул, и по телу мгновенно прошёл неровный строй мурашек. Внезапно его сильно затошнило, и Малфой еле сдержался, чтобы не блевануть прямо перед собой. «Держи. Себя. В руках!». — Да, Драко, насчёт этого… — приглушённо кашлянув в кулак, вновь заговорил Корбан. Затем немного наклонился к Малфою, чтобы сохранить конфиденциальность их разговора. — Домовики — не лучшая партия для того, чтобы вести под венец невесту. Может быть, у тебя есть какие-либо другие варианты? Малфой моргнул, возвращаясь в реальный мир из мира собственных мыслей. Грязных и мерзких мыслей. Проведя борьбу с очередным внезапным порывом рвоты, Драко постарался вникнуть в речь Яксли, хмуро наблюдающим за ним всё это время. Что он там говорит? Не лучшая партия? Это… как? Да Грейнджер всю жизнь была помешана на всех этих мелких существах! Да и к тому же благодаря статусу крови её действительно можно было легко причислить к выродкам, которые официально должны быть порабощены такими, как он и его семья. — Другие варианты? — скрестив на груди руки, удивлённо переспросил Драко и скептически выгнул брови. — Это ещё зачем? — вымученно и фальшиво усмехнулся он, демонстрируя верх спокойствия и равнодушия ко всему происходящему. На самом деле в его груди сейчас скрывалось волнение размером с Млечный путь, не меньше. — По традиции так не положено, — пожав плечами, просто пояснил Яксли. Затем посмотрел на Драко с чрезмерной заинтересованностью, словно пытаясь выискать в нём всю ту правду, которую Малфой так упорно пытался скрыть от чужих глаз. — Тебе что, страшно? — в глазах Яксли вдруг появилась насмешка. Корбан поднял уголок рта вверх, и на его щеках проступили ямочки. Драко тут же почувствовал, как напряжение грозным валом легло на его плечи. По коже прошёл мороз, но Малфой не вздрогнул, придавая лицу самое спокойное выражение, на какое он только мог быть сейчас способен. «Страшно, Малфой?». Вопрос, в котором желчи было больше, чем воды на планете, видит Мерлин. Вопрос, который скалил зубы и глумливо смеялся над Драко, нависая над ним исполином. Вопрос, который заставил покрыться тело гусиной кожей, потому что ответ на него был так чертовски очевиден и прост. «Страшно, блять». Чего ждать от Кодекса? Как скоро он начнёт свою расправу над Драко? Малфой не знал, а потому переборол себя, и его губы тоже растянула ухмылка, а взгляд одновременно наполнился насмешкой и безразличием. Скорее по инерции, чем от нервов, он запустил пальцы в платиновые пряди и завёл их назад, а затем коротко рассмеялся. Никто не должен узнать его истинных мыслей на этот счёт, даже если залезет ему в голову. Никто и никогда. — Мне? — фыркнул Драко так искренне, что на секунду даже сам поверил в этот великий фарс. — Это грязнокровке должно быть страшно, — с хищной улыбкой заметил он. — Я же найду лазейку в клятве и разведусь с ней раньше, чем пройдёт грёбаный год, — наконец заключил Драко, испытывая на себе долгий и пронзительный взгляд Яксли. — Тебе виднее, — с улыбкой заметил Корбан. — Так вот, — перевёл разговор Драко, возвращаясь к предыдущему, — насколько я знаю, невесту под венец ведёт отец. Малфой вздёрнул подбородок, чувствуя лёгкое покалывание в носу, и крепче сжал зубы. Этот разговор постепенно начинал его раздражать. Яксли кивнул: — Всё верно. — Но грязнокровкиных родителей не приглашали. — Верно. — Что же делать? Ага, Драко просёк. Яксли что-то задумал, но не хочет раскалываться и говорить об этом так быстро. Но, честно говоря, Малфою было не по нраву вытягивать из него каждое чёртово слово. Малфою всегда нравились прямолинейные люди, которые никогда не мямлили и не ходили вокруг да около. Яксли же сейчас явно не относился к этой категории, демон он такой. В конце концов, к чему вообще был весь этот разговор? Неужели Яксли действительно думал, что Драко не до задницы, кто именно приведёт Грейнджер к алтарю. Да пусть это будет хоть горный тролль или полу-великан. Главное, побыстрее. Малфой раздражённо выдохнул, мимолётно замечая краем глаза то, как приглашённые гости вокруг начали недовольно переговариваться между собой чуть громче, кидая на Драко странные взгляды. В горле запершило, и Драко кашлянул. «Мерлин, похер на них. Они — это всего лишь часть идиотских традиций». — У меня есть на этот счёт одно интересное соображение, — наконец протянул Корбан, и в его голосе Драко различил что-то таинственное. Таинственное. Слово набатом раздалось в черепной коробке. Малфой прищурился и с сомнением посмотрел на собеседника. «Салазар, этот засранец опять что-то задумал». Но… что? Драко слишком устал ждать. — Твою мать, Яксли. Вываливай уже, наконец, — Драко раздражённо втянул в себя воздух, переступая с ноги на ногу. «Скорее бы закончилась вся эта херня». И Яксли, сверкнув глазами, действительно больше не стал тянуть. Дьявольски улыбнувшись, он сказал: — Пускай под венец грязнокровку поведёт Тёмный Лорд.***
Получасом ранее.
— Ты точно уверен, что разумен в своих действиях? — Уверен на все сто, даже не думай об этом. — Допустим. А подумал ли ты о том, какое впечатление сложится у гостей, когда они увидят силуэт приближающейся невесты и того, кто будет её сопровождать? — Испугаются. Но нам это и нужно. Тёмный Лорд хочет вселять ужас, показывать свою мощь и влияние как можно больше и чаще, так что нельзя пропускать мимо такой удачный шанс… Мы шокируем их. — Хорошо, Лорд явно оценит твои попытки приблизиться к нему, Яксли. Ну, а что с грязнокровкой? Она никогда самовольно не пойдёт с Лордом под руку! — О, Салазар! Значит, сделай это против её воли. Ты ведь не маленький мальчик, в конце концов. Я бы и сам сделал это, однако на сегодня я исполняю лишь одну роль — роль священника. Так что… честь имею. И да, тебе стоит поспешить, времени осталось крайне мало. — Если бы не должок за мной, я бы никогда не согласился на это! — Но за тобой должок. И в этом вся прелесть, правда?..***
— Империо! Гермиона не успела осмыслить происходящее и отдать самой себе отчёт, что за человек стоял перед ней прямо сейчас, как её уже поглотили чары, и весь туман в черепной коробке тут же рассеялся. Стало легко, будто несколько пудов мыслей внезапно вылезло из её головы. Гермиону бросило в лёгкий жар, будто её вдруг поместили в какое-то пылающее помещение. — Ах… — с покусанных, слегка припухших губ Гермионы сорвался стон, а всё напряжение в теле тут же угасло. Люциус Малфой моргнул и медленно опустил свою волшебную палочку. Глядя на слегка вытянутое лицо с мягкими чертами и лёгким румянцем, у которого выражение за считанные миллисекунды изменилось с испуганного на совершенно спокойное, он слегка расслабился. — Выпей это. Люциус протянул Гермионе ладонь, в которой до этого была крепко зажата небольшая пузатая баночка с ярко-фиолетовой жидкостью. Гермиона мгновенно подчинилась, плавным движением взяв пузырёк с пальцев и откупорив пробковую затычку. — А что это?.. — невинно спросила Грейнджер, томно хлопая густыми ресницами. Её голос был очень мягким и умиротворённым. Люциус скривил губы, а затем раздражённо сказал: — Просто выпей это, грязнокровка. Она мгновенно подчинилась и, прикрыв глаза, поднесла зелье к губам. Жадно выпив всё, как и положено, до самой последней капельки. «Как… сладко». — Вкусно, — сказала Гермиона, возвращая Люциусу пустую бутылочку. — Но что же это было?.. Малфой-старший забрал у неё флакон и поместил его в карман своей мантии, а затем перевёл взгляд на зрачки Гермионы, которые уже начали окутываться призрачным дымом. Молча сняв с Гермионы «Империус», он кашлянул, прочищая горло. Зелье действовало. Это хорошо. «Если она будет находиться под чарами абстрагирования, она сможет спокойно и без истерик справиться с мыслью о том, что под венец её будет вести Тёмный Лорд». — То, за что в будущем ты будешь мне очень благодарна, — холодно бросил Люциус, а затем спрятал волшебную палочку в тот же карман, что и пустую бутылочку от зелья.— Зелье будет действовать недолго, поэтому пойдём, нельзя терять ни минуты. Ты готова, Грейнджер? — не без желчи в голосе произнес Люциус. — Да, — тут же ответила Гермиона. Её голос прозвучал совершенно миролюбиво, и сопровождающий Гермиону человек благодаря действию зелья её сейчас совсем не волновал. Взгляд Грейнджер, направленный куда-то вперед, был полностью лишен привычных горящих эмоций. «Да уж, эта девчонка даже не подозревает, что будет происходить с ней буквально через считанные минуты». — Угрюмо подумал про себя Люциус. — «А даже если бы знала, другого выхода, как идти к алтарю под руку с Лордом, у неё всё равно нет». — Тогда пойдём. Резко и грубо потащив Гермиону за собой, как куклу, Люциус вывел Грейнджер из комнаты и направился с ней в сад. Комната, в которой так много произошло сегодня, наконец-то погрузилась в мёртвую тишину.***
Гермиона легонько улыбалась, смотря вдаль пустым, расслабленным взглядом. Нарцисса Малфой с невероятной тоской поправила ей длинную фату. Супруги Малфои сейчас находились позади её спины. Нарцисса обеспокоенно коснулась взглядом мужа, который выжидающе смотрел на горизонт, ожидая пришествие Тёмного Лорда. Перехватив взгляд жены, Люциус прочёл в нём тревожное: «почему это происходит именно с нами, дорогой?..». Вздохнув, Люциус молча отвернулся. Он и сам не знал ответа на этот вопрос. Внезапно в лица хозяев поместья стал хлестать сильный поток воздуха, что автоматически привлекло их внимание. Уже через мгновение перед ними возник большой сгусток тёмного света, от которого сердце Нарциссы пропустило несколько ударов, а затем ветер успокоился и перед Малфоями появился Волан-де-Морт. — Господин, — тут же сказал Люциус, вставая на одно колено и преклоняя перед ним голову. Нарцисса точь-в-точь повторила все действия за своим мужем. — Для нас огромная честь видеть вас на этой церемонии. Волан-де-Морт слегка приподнял подбородок, расправив плечи, и полы его тучевидной мантии заколыхались. Почти в небрежном жесте он протянул Малфоям свою ладонь, и те поочерёдно коснулись губами его холодной, голубоватой кожи. Затем Люциус и Нарцисса чуть отошли в сторону, открывая Лорду вид на спину невесты, которая продолжала стоять и смотреть в одну точку, точно загипнотизированная. Уголки губ Тёмного властелина вздрогнули и чуть приподнялись, едва он увидел Гермиону. — А вот и наша невеста, — негромко протянул он, а затем слегка прищурился. — Ценное приобретение. Гермиона обернулась на звук. Буквально на секунду на её лице проступило замешательство, однако оно тут же было вытеснено тем же блаженным спокойствием. Зелье, которым Люциус опоил Грейнджер, действовало и правда просто превосходно. — Просто бархатный цветок, — осмотрев Гермиону с головы до ног, с едва заметной улыбкой на губах сказал Лорд. — Повелитель… — вдруг начал говорить Люциус, снова вставая на одно колено и преклоняя перед Лордом голову. — Для нас будет честью, если сопровождать невесту к алтарю будете именно вы. Искренне просим. Волан-де-Морт некоторое время молчал, а затем зловеще улыбнулся. — Как я могу отказаться от такого заманчивого предложения? Разумеется, я согласен, — сощурившись, сладким голосом произнёс Волан-де-Морт. — Ну, мисс Грейнджер? — сделав к ней несколько шагов, он протянул Гермионе слегка шершавую ладонь. — Готовы стать миссис Малфой? Люциус встал, тяжело сглотнув, и опустил голову. — Д-да… — несмело ответила Гермиона на жест Лорда и подала ему свою руку. Картинка перед глазами Гермионы сильно рябила, а в её груди почему-то было очень страшно и тревожно. На секунду у неё сложилось впечатление, что с ней происходит что-то не то, что-то плохое… Посмотрев в красные глаза напротив, Гермиона испытала какую-то долю уверенности, что того, кто стоит перед ней сейчас, ей стоит бояться и опасаться. Но все эти ощущения быстро пропали, и покой с блаженством вновь заняли в её теле и сознании торжествующее положение. Гермиона снова расслабилась и улыбнулась. — Тогда прошу, — Волан-де-Морт указал Грейнджер на дорогу, по которой им сейчас нужно будет пройти. В глотке на секунду отчего-то застрял мерзкий и противный ком, и Гермиона совершила глотательное движение, чтобы избавиться от этого неприятного ощущения. Громко выдохнув, она сделала шаг вперёд…***
Там-там-тадам. Там-там-тадам. Там-там-тадам-тадам. Тадам. Тадам. Тадам. Гости уже заняли свои посадочные места, а музыканты вовсю исполняли свадебный марш Вагнера. От красивой живой музыки по коже бежали мурашки. Драко стоял у алтаря вместе с Яксли, заметно нервничая и переминаясь с пятки на носок. Его руки были скрещены за спиной, губы слегка подрагивали, а глаза неистово вглядывались в то место, откуда вот-вот должны были появиться его невеста и Волан-де-Морт. И вот, наступил тот самый момент. На горизонте из-за поворота появились фигуры грязнокровки и Тёмного Лорда. Малфой замер. Сердце Драко будто на миг глыбой кануло к низу живота, а после резко возвратилось назад. Услышав негромкие перемещения за спинами, сидевшие на своих местах гости перестали шушукаться между собой и по традиции поднялись, начав поворачивать свои головы в сторону невесты и её сопровождающего. Волна из восторженных и тревожных одновременно вздохов наполнила воздух, но Драко наплевал на это и постарался пропустить мимо ушей. Сейчас его взгляд овладел совсем другим объектом. Другой. В свете закатного солнца каштановые волосы Гермионы, убранные в незатейливую причёску, казались слегка рыжеватыми, блестящими и живыми. Длинная небесная фата, закреплённая в волосах и закинутая назад, ниспадала к самым лодыжкам и расстилалась позади призрачным светом. Свадебное платье без бретелек белоснежного, зимнего цвета с сердцеобразным вырезом облепляло небольшую грудь грязнокровки. Тонкую, осиную талию обволакивала серебряная атласная лента, которая заканчивалась чуть ниже поясницы. Пышная многослойная юбка платья была блестящей, точно на ней осела яркая звёздная пыль. Красиво. Красивая. Драко моргнул и сжал пальцы за спиной сильнее, почти до боли, пытаясь прийти в себя, вымести из головы подобные мысли, и вдруг… взглянул на её лицо. Холодок мгновенно пробежал по позвоночнику, а в груди, наоборот, стало жарко. Грязнокровкино лицо казалось безжизненным, кукольным. Ненастоящим. Не было вечно пролегающей складки на её лбу, не было алого румянца на её щеках от злости. Губы Грейнджер были слегка приоткрыты, но их уголки были опущены. Линия её подбородка была непривычно расслаблена. И глаза. Её медово-карие глаза. Были пустыми и стеклянными. «Почему… пустые?». Малфой так отчаянно пытался понять причину этому, перебирая в голове бесконечное множество самых разных вариантов, что даже не заметил, как всё это время на него пристально смотрел своими красными глазами Волан-де-Морт. Его взгляд был полон дикой насмешки и напыщенного самодовольства. Из груди Драко вырвался горячий выдох, и его сердце заколотилось чаще. Затем он облизнул пересохшие губы, чувствуя, как вспотели его ладони, и слегка преклонил голову перед Тёмным Лордом. «Мерлин, Драко, осознаёшь ли ты, что с тобой сейчас происходит? Действительно ли ты воспринимаешь всю эту абсурдную, бредовую, ненормальную, блять, реальность?». Дьявол. «Нет». Конечно, мир Драко давно не был разукрашен цветами радуги и заполнен поющими крошками-птицами. Однако сейчас… это был настоящий пиздец. И как справляться с этим ни в школе, ни дома не учили. Не рассказывали. Даже не собирались. А надо было. Надо. Потому что все эти грёбаные вещи сейчас всерьёз имели место быть в его жизни, а раздражающие речи о продолжительности жизней огневиц, размеров пикси или расположении Проциона на небе — нет. Когда Волан-де-Морт и Грейнджер подошли совсем близко, а затем остановились, Драко опустил глаза к полу и больно прикусил внутреннюю часть щеки зубами. Во рту сразу появился характерный металлический привкус, и Малфой проглотил слюну, пытаясь подавить своё волнение. Одним жестом свободной правой руки Яксли, держащий в левой небольшую золотистую книгу, позволил гостям церемонии вновь присесть. Затем положил книгу на высокий столик и открыл на нужной странице. Убрав по привычке тонкую, серебряную прядку волос с лица, он начал громко читать: — Мы собрались здесь перед взором Всевышнего для того, чтобы совершить величайшее таинство — посвящение в брак, — проговорил Корбан и слегка приподнял взгляд в сторону Гермионы. — Кто представляет невесту? — голос Яксли звучал серьёзно, однако Драко уловил в нём тонкий шлейф иронии и, подняв серые глаза, в упор взглянул на своего Господина. — Я, — произнёс Волан-де-Морт, и Драко переборол себя, чтобы не вздрогнуть. Казалось, что изо рта Лорда вот-вот выскользнет тонкий, раздвоенный на кончике язык. Змей. Настоящий змей. — Можете передать невесту жениху, — утвердил псевдо-священник, и Волан-де-Морт не заставил себя долго ждать, тут же сделав несколько шагов к Малфою вместе с мгновенно подчинившейся Гермионой. — Драко, — привычно прошипел он и растянул тонкие невыразительные губы в усмешке, а затем взял слегка дрожащую ладонь Грейнджер и вложил её в ладонь Малфоя. Драко тут же моргнул и напрягся. Рука Гермионы была холодная, как лёд. — Я рад, что ты смог заполучить её, — негромко, так, чтобы услышали только близ находящиеся, сказал он. — Получение во власть грязнокровки Грейнджер очень важно для нас, поскольку в нужный момент она сможет стать необходимым рычагом давления на жалкий Орден. Так что береги её… она нам ещё понадобится, — после негромко добавил он, сверкнув глазами, и направился в сторону к заранее подготовленному свободному месту поодаль ото всех. «Она нам ещё понадобится». «Нам». Последнее слово слишком громко начало биться о стенки мозга, и Драко перевёл взгляд на грязнокровку, что стояла сейчас к Малфою в профиль и смотрела на священника спокойным и невинным, почти добрым взглядом. «Мерлин, да что с тобой, Грейнджер? Где вся твоя чёртова строптивость? Почему ты сама не своя, и кто сделал это с тобой?». Не трудно догадаться, что это было делом чьих-то рук. Очень… умелых рук. Потому что всей той дряни в виде высокомерия и язвительности в этой девчонке было всегда слишком много, чтобы справиться с ними обычным заклинанием. Здесь таилось нечто другое… Но явно это «нечто» не имело длительный характер действия. «Зелье». Драко был уверен почти наверняка, что совсем скоро грязнокровка вновь станет чопорной и противной идиоткой, какой всегда и была. Хотя, учитывая все перспективы Клятвы, что они дадут буквально через несколько минут, всё… вполне может измениться. Точнее, Малфой сам всё изменит. — Гермиона Джин Грейнджер и Драко Люциус Малфой, — громко и немного резко обратился Яксли, и Драко почти неосознанно перевёл на него взгляд. Появилось желание убежать отсюда далеко-далеко, но реалия грубо отрезала его, как кусок живой плоти. — Сегодня вы соедините ваши руки и сердца и дадите непреложную Клятву верности, любви и уважения друг к другу… Подумать только: между Грейнджер и Малфоем всегда лежала и лежит по сей день такая громадная пропасть, что можно сойти с ума! А сейчас… сейчас Драко стоял в дорогущем чёрном свадебном костюме, облепляющем его крепкое тело. А грязнокровка стояла в свадебном платье, вся такая непривычно-красивая, но ненастоящая. Так близко, так рядом, под руку, готовая вот-вот стать его женой. И ещё это ощущение её кожи, которая потихоньку нагревалась благодаря теплу тела Драко… не необычное, нет. Скорее, неестественное. Неправильное. Почти — патологическое. — В горе и в радости… Радость. Какое громкое и какое далёкое от Малфоя слово. Так же, как и «счастье», «отрада», «праздник». Весь этот набор пустых букв казался выдуманным и сказочным, не имеющим место быть в его настоящей жизни, суровой и жестокой, от которой Малфой медленно, но верно сходил с ума. От осознания происходящего было больно — так блядски больно — однако в последнее время только боль закаляла Драко. Только она заставляла его стать сильнее, быть выше всей той херни, что происходила прямо под его носом. — Я, Гермиона Джин Грейнджер, готова законно связаться узами брака с Драко Люциус Малфоем. Клянусь, что буду жить с ним в мире и согласии, верности и дружелюбии, любви и понимании… Клянусь, что всегда и при любых обстоятельствах буду ему верна… Клянусь, что не буду сопротивляться его воле и никогда не буду ему лгать… Клянусь, что буду выполнять все его указания, а также чтить его до конца моих дней… Клянусь. Это было первое, что Драко услышал от грязнокровки за всю церемонию. Её голос звучал негромко, тревожно и очень волнительно. «Она пришла в себя». Малфой вновь повернул голову и посмотрел на аккуратный профиль Грейнджер, который находился в такой близи от него. В нос ударило сладким и свежим цветочным запахом, пробравшим Драко насквозь и вдруг вызвавшим в нём какую-то странную ностальгию. «Её духи?..». — Драко, твоя очередь, — голос Яксли вырвал его из пелены дум, и Драко будто проснулся. Моргнул. — Я, Драко Люциус Малфой, готов законно связаться узами брака с Гермионой Джин Грейнджер, — сказал он и почувствовал, что в груди будто завязался горячий ком, от которого начали плавиться внутренности. — Клянусь, что буду жить с ней в мире и согласии… — шумно втянул носом воздух и почувствовал, как напрягается все его тело, — верности и дружелюбии… — и последнее, самое сложное, потому что враз окаменевший язык совершенно не слушался и не хотел поворачиваться на этом месте, — лю… любви и понимании. Отчего-то его бросило в жар и затошнило. Драко почти до скрежета зажал челюсти и сильнее сжал свободную ладонь, так что ногти стали впиваться в бледную кожу. «Бля… я всё-таки сказал это. Теперь я… почти обручен с Грейнджер». Неожиданно в памяти вспыхнули собственные, сказанные им сегодня слова. «После того, как ты скажешь своё отвратительное «да», а клятва придёт в действие, ты тоже станешь настоящей сукой». На лбу Драко проступил пот, а его ноги стали ватными. — А теперь, пожалуйста, наденьте эти кольца на пальцы друг друга, — Яксли подал Драко и Гермионе алую подушечку в виде сердца, которая до этого покоилась около его книги. Супруги поочерёдно взяли в руки по украшению. — Это кольцо — символ моей любви и уважения к супругу, — тихо сказала Гермиона и надела золотое кольцо на безымянный палец протянутой Малфоем руки. Драко совершил усилие над собой и поднял глаза на лицо Гермионы. Её повлажневший взгляд тут же пробрал его почти до дрожи. Проник внутривенно и в сознание, заставив его полностью покрыться изнутри толстым слоем снега. — Это кольцо… символ моей любви и уважения к супруге, — сглотнув, на выдохе произнёс Драко, не отводя от Гермионы будто приклеившегося взгляда серебристых глаз. Затем он надел на дрожащий палец её ладони обручальное кольцо. «Да что с тобой, мать твою, происходит? Соберись, Драко!». В голове стоял ор, громкий и режущий барабанные перепонки, переполняющий и заставляющий скукожиться, как пропавший фрукт. Сейчас Драко испытывал слишком много противоречивых эмоций, будто несколько сторон его сознания внутри вели яростную борьбу не на жизнь — на смерть. Будто у Драко было раздвоение, растроение, мать его, личности. С этим было справляться слишком сложно. Из лёгких вырвался тяжёлый выдох. Ему всё настолько осточертело, что хотелось умереть прямо сейчас. Когда пришло осознание, что за речь сейчас должна последовать от священника, в горле пересохло. — Властью, которой наделил меня Господь, я объявляю вас мужем и женой. А теперь, Драко… можешь поцеловать свою жену. Гермиона и Драко по-прежнему смотрели друг другу глаза в глаза. С той самой минуты. И, чёрт возьми, сколько в этом было контраста, сколько громких эмоций и сколько невыносимого напряжения!.. Каждый из них понимал, что с этого момента их прежним жизням пришёл конец. Настала баста. И что ждёт их дальше — было совсем неизвестно, а оттого — до жути пугающе. Ему нужно поцеловать грязнокровку. Казалось бы, в чём проблема? В его жизни было достаточно разных девчонок, которых он когда-либо целовал. Среди них даже было две магглы, с которыми он и Блейз когда-то развлекались после пятого курса, а потом благополучно стёрли им память о себе. Сейчас дело было даже не только в крови Грейнджер, а в том, кем вообще она на самом деле являлась для него всё это время. Гриффиндорка. Грязнокровка. Подружка Поттера. Всезнайка. Выскочка. Отчаянный борец за права домовиков. Подружка Уизли. Невеста Уизли. Одна из самых важных представителей Сопротивления. Они были слишком разные. Чужие друг для друга. Всегда — по разные баррикады. Скулы Драко свело от волнения, но он изо всех сил попытался сохранить маску сдержанности на своём лице, пока не прошло слишком много времени с момента, как Яксли сказал слова о поцелуе. Медленно наклонившись, Драко слегка повернул в бок голову, замечая, как грязнокровка также легонько, едва заметно стала приближаться к нему. Малфой почувствовал её горячее, обжигающее дыхание на своей щеке, и едва сдержался, чтобы не вздрогнуть. В голове вдруг стало до одури тихо. Все шумы, голоса, стук сердца и пульса остановились, ровно как и вся планета вокруг. Положив ладонь на плечо своей супруги и, чуть сжав его пальцами, Малфой притянул Гермиону чуть ближе к себе. Губы Драко в опасливом прикосновении дотронулись прохладного рта Гермионы и приоткрылись, схватившись за её верхнюю губу, отчего грязнокровка тут же почувствовала внутренний импульс. Невесомо раскрыв уста чуть шире, она позволила Малфою несколько увеличить напор поцелуя и скользнуть его горячему, твёрдому языку в её рот. Ресницы Гермионы задрожали и опустились, худые плечи — тоже. Их поцелуй длился не больше трёх секунд, когда Драко резко оторвался от девушки, точно ошпаренный. Развернув голову, он наткнулся взглядом на Яксли, который всё это время гаденько ухмылялся, глядя на представшую перед ним картину. «Ну, вот и всё, как говорится. Тушите свет. С этой секунды я и грязнокровка — муж и жена». Под ложечкой что-то ёкнуло, точно под кожу проник электрический ток. Рот горел, Малфоя внутренне выворачивало, и Драко едва сдерживал в себе порыв встать на колени и хорошенько проблеваться. Слово «пиздец» казалось слишком пустяковым, чтобы описать все те чувства, что сейчас бушевали в его груди. А на слегка влажных губах Драко всё ещё горел их поцелуй, имеющий сладковатый вкус губ грязнокровки.